”ДОЛОЙ КЛАН КЕННЕДИ!”

[Владимир К.]

АНДРЕЙ ВОРОНЦОВ
О том, как ровно 40 лет назад к власти в США пришли бандиты

Для того чтобы понять психологию нынешней американской власти, с каким-то кровавым восторгом развязывающей войны в Югославии и Ираке, следует вернуться на 40 лет назад, когда США только-только втягивались в войну во Вьетнаме. Речь идет об убийстве президента Кеннеди, который, кстати, не был сторонником эскалации конфликта в Юго-Восточной Азии. О многих широко известных после убийства Кеннеди фактах теперь забыли, они даже не вошли в нашумевший в 90-е годы фильм О. Стоуна “J.F.K.”. Вспомнить о них в эпоху ужесточившихся “информационных войн” необычайно интересно.
Одна из главных загадок — роль прессы. За несколько часов до убийства Кеннеди появился утренний выпуск далласской газеты “Морнинг ньюс”, где на рекламной (то есть оплаченной) странице было помещено объявление, жирно обведенное, как сообщение о смерти, черной рамкой: “Добро пожаловать в Даллас, господин Кеннеди!”.
О самом покушении население США было извещено с неслыханной доселе оперативностью (никакого Си-эн-эн еще и в проекте не было!). В 12.36 22 ноября 1963 года, то есть через 6 минут после покушения, о трагедии сообщило радио Эй-би-си, а в 12.40 известный комментатор Си-би-эс Кронкайт объявил по телевидению: “В Далласе, штат Техас, по кортежу президента Кеннеди было произведено три выстрела. Президент тяжело ранен”.
В 12.36 о выстрелах в Далласе еще не знали даже в Белом доме, хотя в кортеже была спецмашина правительственной связи! Президентский “линкольн” только подъезжал к Парклендскому госпиталю. Откуда же появилась информация у радио- и телекомментаторов?
Установлено, что на телетайп агентства Юнайтед пресс интернешнл (ЮПИ) новость поступила в 12.34. Каким образом? Уильям Манчестер, автор первой книги об убийстве Кеннеди, пишет, что в далласское бюро ЮПИ ее передал по радиотелефону, установленному в машине, корреспондент ЮПИ Смит. Что ж, все ясно. Но это только на первый взгляд. Ясно, да не всё! В 1963 году радиотелефон был еще редкостью. У самого Смита его, например, не было — журналисты специально арендовали машину у местной телефонной компании. Причем Смит, автор первого сообщения о ранении Кеннеди, сразу застолбил себе место именно у телефона и никого к нему не подпускал. Он явно чего-то ждал — а чего, собственно, какой сенсации можно ждать от дежурной поездки главы государства? Как бы там ни было, но Смит дождался.
В идеале, конечно, информация о событии может дойти до агентства и за 4 минуты. Но давайте представим, как это выглядело на деле. 12.30 — Смит слышит выстрелы, видит, что президент ранен (хотя, между прочим, его отделяло от “линкольна” Кеннеди несколько машин), затем, не испытывая, в отличие от прочих, никаких шоковых реакций, хладнокровно снимает трубку радиотелефона, набирает номер и дозванивается до абонента, очевидно, с первого же звонка. То есть даже не он дозванивается, а его сразу соединяет оператор (так, по пейджинговому принципу, работал тогда радиотелефон). 12.31 — он диктует информацию: “По кортежу президента Кеннеди произведено три выстрела в деловом квартале Далласа”. Телефонист записывает и бегом несет сообщение на телетайп. В 12.33 оно набирается и в 12.34 поступает на телетайпы ЮПИ по всей стране. В 12.36 его передают по общенациональному радио. Что ж, впритык, секунда к секунде, если нет помех, можно уложиться…

Но известно совершенно точно, что все это происходило не так. Уильям Манчестер ехал в той же машине. Именно он рассказал о звонке Смита. Тот действительно быстро соединился с корпунктом ЮПИ. Однако дальше все развивалось не так стремительно. Позади Смита сидел корреспондент агентства Ассошиэйтед пресс (АП) Белл, который, конечно, тоже хотел передать сообщение в свое агентство. Но Смит “продолжал говорить в микрофон радиотелефона. Он продиктовал одну часть своей информации, затем вторую, третью, четвертую. Возмущенный Белл поднялся со своего места на середине заднего сиденья и потребовал у него микрофон. Но Смит тянул время. Он требовал, чтобы телефонист в Далласе зачитал переданную им новость. Он спорил и доказывал, что провода, под которыми они проезжали, могли создать помехи передаче. Эти хитрости никого не могли обмануть: все сидящие в машине отчетливо слышали хихикающий голос телефониста ЮПИ (очевидно, он тоже не испытывал шоковой реакции. — А. В.). Связь была отличной. Побагровевший от ярости Белл с отчаянными криками набросился на Смита и попытался силой вырвать у него микрофон, но тот, зажав микрофон между коленями, скорчившись, забился под щиток водителя. Белл без разбора молотил кулаками, попадая по шоферу и сидящему рядом с ним Килдафу.

— Что это за большой дом впереди? — крикнул шоферу Килдаф.
— Парклендский госпиталь (курсив мой. — А. В.), — прокричал тот в ответ.
Наконец Мерримен Смит уступил свой микрофон Джеку Беллу, но связь тут же оборвалась”.
Напомню, что к Парклендскому госпиталю машина с раненым Кеннеди подъехала в 12.36! В таком случае Смит кончил разговор с телефонистом не раньше чем в 12.35. Нет, это не его информация попала на телетайпы ЮПИ в 12.34... А чья?
А вот еще чудеса: получается, что комментаторы Эй-би-си Гардинер и Си-би-эс Кронкайт передали информацию ЮПИ прямо “с колес” (в 12.36 и 12.40), даже не проверив! А ведь это не “крестного отца” какого-нибудь застрелили, а президента! И что любопытно: по Далласу в это время летали самые противоречивые слухи, что в такой сумятице естественно. “Убитыми” по очереди оказывались то Кеннеди, то губернатор Техаса Коннэли, то их жены, то все они вместе. Но не один из этих слухов не попал в эфир! Отсюда можно сделать вывод, уже многими делавшийся, что и Смит, и ЮПИ, и Эй-би-си (Гардинер), и Си-би-эс (Кронкайт) были готовы принять нужную информацию еще до того, как возник повод для ее появления.
Телевидение и радио продолжали исправно информировать американцев о происходящем в Далласе и тогда, когда в Вашингтоне, Нью-Йорке и других городах страны внезапно отключилась телефонная связь (с 14 до 16 часов). Младший брат президента Эдвард не смог воспользоваться ни одним сенатским телефоном, а вот представитель телекомпании Эн-би-си Агронски дозвонился до него, как и Смит до ЮПИ, с первого раза. Потом это объяснили привычно: телефонные линии не выдержали нагрузки. Но почему они выдержали ее с 12.36 до 14.00, сразу после убийства, в самое горячее для АТС время? Почему телефонная связь отказала именно в следующие два часа?
Посмотрим, что происходило в это время в Далласе. В 13.45 вице-президент Линдон Джонсон (родом, как и оба Буша, из Техаса) прибыл из Парклендского госпиталя в аэропорт Лав Филд. Через пять минут в кинотеатре “Техас” был арестован Ли Харви Освальд. Джонсон, очевидно, узнал об этом от прибывшего вместе с ним в аэропорт начальника местной полиции Карри, имеющего связь с “копами” в городе.

Джонсон, бросивший в госпитале своего мертвого шефа и его жену, поднялся в личный самолет Кеннеди (хотя у него был свой), посмотрел немного телевизор и после этого развил бурную деятельность, чтобы тут же, в самолете, принять президентскую присягу. Момент для этого был, мягко говоря, не самый удачный. К тому же никто, включая самого Джонсона, не помнил текста присяги. Пришлось звонить в Вашингтон, чтобы продиктовали текст. Закон требовал присутствия федерального судьи, и его (точнее, ее) искали по всему Далласу. Тем временем привезли гроб с телом Кеннеди, буквально с боем отбитый у медэксперта Паркленда Роуза, который, по закону, должен был производить вскрытие. (Результатов вскрытия, произведенного военными медиками, так никто никогда и не узнал.) Гроб разместили в хвостовом отсеке бывшего самолета Кеннеди, при нем неотлучно находилась его жена Жаклин. Когда она на минутку решила зайти в свою спальню, то увидела, что на кровати полулежит Джонсон, что-то увлеченно диктующий секретарше.
Адъютант Кеннеди по авиации генерал Макхью, как только гроб оказался на борту, приказал поднять самолет в воздух, но сотрудник президентской пресс-службы Килдаф (это он сидел в журналистской машине рядом со Смитом из ЮПИ) отменил приказ. Ни гроб в самолете, ни убитая горем Жаклин не заставили Джонсона отказаться от своего намерения.
В 14.30 телевидение сотворило новое чудо. Оно показало арест Освальда в кинотеатре — как будто операторы бегали за ним с камерой по городу. Освальда только начали допрашивать в полицейском управлении Далласа, а он уже был представлен публике как подозреваемый в убийстве президента. Через пять минут после сообщения радио и телевидения об аресте новый президент принимает присягу.

Президентский фотограф Стафтон запечатлел это событие. На снимке мы видим несчастное лицо Жаклин. Она даже не успела сменить залитый кровью мужа костюм и, конечно, предпочла бы не участвовать в этой неприлично поспешной церемонии, но Джонсон с супругой не отставали от нее. Преемник Кеннеди пошел даже на откровенную и кощунственную ложь, чтобы совершить этот чисто символический акт прямо сейчас: он утверждал, что так ему посоветовал министр юстиции, то есть брат Кеннеди Роберт. Роберт, даже оставаясь еще членом кабинета Джонсона, решительно это отрицал. (Через пять лет его тоже убили.) В 14.47 президентский самолет поднялся в воздух. Но на нем не было фотографа Стафтона. Почему? Это выяснилось в 15.35, когда на фототелетайпе АП (заметьте, не ЮПИ, словно кто-то и АП дал шанс хоть в чем-то отличиться) появился известный снимок: обрюзгший, зализанный Джонсон вскинул правую руку вверх — точно так же, как это делал Гитлер (не выпрямляя ее в локте). А самолет еще летел к Вашингтону...
Почему Джонсон так спешил и суетился, не считаясь с мистическим соседством гроба, в котором лежал его бывший начальник? Разве нельзя было принять присягу по прилете в Вашингтон?
А если бы в Вашингтоне это было бы уже поздно? Если вопрос, быть или не быть Джонсону президентом, зависел от показаний Освальда? Тогда, конечно, следовало прибыть в столицу не и. о., а полномочным президентом, которого можно отрешить от должности лишь с помощью непростой юридической процедуры. (Джонсон не знал, что по конституции США он становился президентом автоматически, без всякой присяги, — но он, как выяснилось, не помнил и текста самой присяги.)
Предположим также, что в высших кругах помимо Джонсона находились люди, не заинтересованные в том, чтобы информация, сообщенная Освальдом, смогла повлиять на развитие событий в стране в ближайшие часы после покушения. Допустим, ТВ и радио они как-то могли проконтролировать, а вот каждый телефонный аппарат — нет. Тогда, конечно, было удобнее отключить все аппараты разом.
После того как фильм Стоуна триумфально прошел по экранам США, большинство американцев убеждено, что убийц Кеннеди было несколько. Насколько эта убежденность помогает выявить заказчиков убийства? Полагаю, что ни насколько, ибо на самом деле предположение о “перекрестном огне” в Далласе не более вероятно, чем предположение, что стрелял один Освальд.

Возьмем один из самых эффектных доводов в пользу теории “группового убийства”. Президентский “линкольн” находился в пределах досягаемости винтовки Освальда не более 6 секунд, а он успел произвести три выстрела, судя по найденным у окна склада гильзам. Установлено, что требуется минимум 2,3 секунды, чтобы перезарядить “манлихер”. Следовательно, Освальд вел огонь не менее 6,9 секунды, а ведь надо еще и прицелиться!
На самом деле перед нами банальная математическая ошибка. Три выстрела производятся с двумя, а не с тремя паузами и требуют не 6,9 секунды, а 4,6. Этот хитрый хронометраж (с тремя паузами), отброшенный за ненадобностью еще в 1967 году, Стоун поместил в своем фильме на почетное место.
И у Стоуна, и у других исследователей повторяется мысль о том, что этот Освальд, конечно, служил в морской пехоте, но был никудышным солдатом и вовсе не снайпером. Отсюда делается вывод, что заговорщики не могли всерьез рассчитывать на такого исполнителя. Здесь все верно, кроме одной “мелочи”: Освальд был именно снайпером, и весьма приличным. Он имел даже снайперское удостоверение, полученное на контрольных стрельбах морпехов в Сан-Диего. Незнание этого факта порождает другое ошибочное утверждение: мол, с высоты 6-го этажа он по человеку в движущейся машине и одного-то раза попасть не мог, не то что два.

Снайперы морской пехоты США специализируются в стрельбе из автоматической винтовки по движущимся целям на 500, 300 и 200 ярдов (соответственно 455, 273 и 182 метра). Освальда отделяло 88 ярдов (81 м) от машины Кеннеди, движущейся со скоростью 11,2 мили в час (19 км/ч). Оптический прибор с четырехкратным увеличением приближал цель до 22 ярдов (20 м). Судите сами, промахнется ли в такой позиции “отличный стрелок”.
Приверженцы теории “нескольких убийц” говорят о “манлихере-каркано”, винтовке Освальда, как об оружии никудышном для теракта. Однако Манчестер, в прошлом, как и Освальд, снайпер морской пехоты, говорит про “манлихер”: “мощное оружие”. Еще четверть века назад расспрашивал я друзей моего отца, охотников и знатоков стрелкового оружия, о “манлихере”: все они в один голос заявляли, что, независимо от модификации, “это очень приличная машина”, с которой можно идти хоть на медведя, хоть на президента.
О том, что огонь велся опытным снайпером из одного места, говорит и характер поражений (в шею и затылок). Пули второго (третьего, четвертого) снайпера попали бы Кеннеди в лицо, грудь, плечо... Были утверждения о третьей ране Кеннеди — но без акта вскрытия это одни лишь утверждения.
Легендарный прокурор Нового Орлеана Гаррисон в свое время нашел свидетелей, что выстрелов было не три, а больше. Если мне не изменяет память, это были главным образом женщины. Большинство же свидетелей-мужчин говорило о двух-трех выстрелах. Среди них было немало охотников, знающих, конечно, как звучит боевой выстрел. Правда, профессиональные киллеры из ЦРУ или ФБР, которые, допустим, использовали Освальда с его “манлихером” как отвлекающую хлопушку, могли стрелять из винтовок с глушителями. Но тогда эта гипотеза вступает в прямое противоречие с версией о шести или даже девяти громких выстрелах.
Эксперимента ради все же согласимся с тем, что стрелков было несколько. Но и в этом случае Освальду должны были отвести главную роль! Почему? Да потому что его позиция была наиболее выгодной. Ведь на улицы Далласа во время движения кортежа вышли десятки тысяч людей. Стрельба в таких условиях на одной линии с машиной или даже с небольшого возвышения (моста) представляется менее эффективной, чем из окна 6-го этажа стоящего рядом с трассой здания.

Не будем забывать и того, что советские баллисты изучили пленку техасского ковбоя Абрама Запрудера и вслед за комиссией Уоррена пришли к заключению, что пули, убившие Кеннеди, были выпущены из окна склада учебников. Нашу экспертизу в данном случае можно считать вполне независимой, ибо советское руководство скорее было заинтересовано в другом результате (чтобы убийцей считать не Освальда, как-никак почти три года жившего в СССР).
Между прочим, незадолго до покушения на Кеннеди Освальд уже совершил одно: на генерала Э. Уокера. Уокер был знаменитым техасским политиком правого толка, кем-то вроде Джона Бёрча или Джорджа Буша-младшего. (В то время такие еще были в диковинку.) Никто как следует покушение на Уокера не расследовал. Освальд вроде бы стрелял “на спор”, чтобы показать своей неласковой советской жене Марине, что он еще чего-то стоит как мужчина. Манчестер утверждает, что Освальд не попал в свою жертву только потому, что Уокер, как генерал де Голль в романе Форсайта “День Шакала”, неожиданно опустил голову в тот самый момент, когда снайпер нажал на курок.
Что здесь смущает? Уокер был известным не только в Техасе, но и по всей Америке человеком. У него наверняка была охрана. Выстрел в него, произведенный даже “на спор”, следовало тщательно готовить. Специалисты по антитеррору говорят, что убить охраняемого государственного или политического деятеля в принципе может любой вооруженный человек, в том числе и непрофессионал, но почти никто из террористов не имеет шансов остаться после этого в живых или избежать ареста. Освальд, винтовка которого была, как мы знаем, лишена глушителя, в ситуации с Уокером вышел сухим из воды. Значит, он готовился, обеспечивал себе, как и герой Форсайта, пути отхода. Но в таком случае версия, что он будто бы сорвал зло на Уокере как на первом попавшемся человеке, не выдерживает критики. Это была либо репетиция убийства Кеннеди, либо самостоятельное, тщательно обдуманное покушение, закончившееся неудачей.
Такого рода покушения: сначала на одного из главных оппонентов Кеннеди, а потом и на самого Кеннеди — только на первый взгляд кажутся бессмысленными. Известно, что противоречивость действий одних и тех же террористов есть верный признак политической провокации. Убийство или ранение Уокера террористом-марксистом довело бы антипрезидентский психоз в Далласе до высшей точки кипения. Возможно, 22 ноября американцы увидели бы там массовые беспорядки, “взрыв народного возмущения” с применением гранат и пулеметов. Тому, кто в этом сомневается, сообщу такой факт: когда “патриот” Джек Руби убивал Освальда, за углом полицейского управления стоял “форд” с пулеметом на крыше, принадлежавший другу Руби ростовщику Голдштейну (сообщение агента Соррелза).

Продолжение в следующем сообщении

[Владимир К.]

На это могут возразить, что после ранения или убийства Уокера Кеннеди не поехал бы в Даллас. Но как раз в этом случае он бы обязательно поехал. Не могло быть и речи о том, чтобы он, бывший морской офицер, герой войны, испугался каких-то наемных убийц. Кеннеди полагал, что человек, избранный президентом страны, может в любое время посетить любой ее уголок, как бы ни казалось это опасным. Иначе он не президент, а кто-то другой. Это был его “пунктик”, хорошо известный противникам.
Предположим, после того, как затея с Уокером не удалась, у заговорщиков появилась мысль использовать того же Освальда против Кеннеди. Во-первых, он не струсил, стрелял в генерала, а во-вторых, смог скрыться с места преступления. Не исключено, что неудавшимся покушением на Уокера Освальда шантажировали, угрожая выдать полиции. Иначе чем объяснить его попытки выехать незадолго до убийства Кеннеди на кастровскую Кубу? Ведь он уже пожил 32 месяца в коммунистическом государстве и, судя по дневнику, больших восторгов от этого не испытывал: “Я начинаю пересматривать свое намерение остаться здесь. Работа скучная. Деньги, которые получаешь, некуда девать. Здесь нет ни ночных клубов, ни кегельбана. Никаких развлечений, за исключением организуемых профсоюзами танцев. С меня хватит”. (Ишь ты какой! Раскольников хренов! Тут всю жизнь живешь без кегельбана — и ничего! Играешь в футбол на детской площадке... Соображаешь на троих, чистишь селедочку, посыпаешь ее луком... Неужели этот Освальд всерьез полагал, что, бежав в другое полушарие, в другую политическую систему, он встретит здесь те же “Макдоналдсы”, ночные клубы, кегельбаны, публичные дома? Это же была не ельцинско-путинская “Россия”!)

Правда, можно найти и другое объяснение попыткам Освальда получить в Мексике кубинскую визу. Прокурор Гаррисон утверждал, что Освальд входил в антикастровскую террористическую организацию, готовившую убийство Фиделя. Руководитель ее, некто Сэм Джанкана, в 1975 году признал связь своей организации с ЦРУ. (Его застрелили за два дня до того, как он должен был давать показания в комиссии конгресса.) Допустим, Освальда посылали на Кубу с террористической целью. Но и эта версия подтверждает, что он котировался у заговорщиков как киллер. Согласитесь, откровенному недотепе не будут поручать последовательно покушения на Уокера, Кастро, Кеннеди...
Вообще, люди такого склада, как Освальд, Принцип, Агджа — идеальные кандидаты на исполнение политического убийства. Бывший снайпер, у которого вечно чешутся руки применить оружие, психологически неустойчив, плюс мания величия...
Итак, 22 ноября, 12.29. Президентский кортеж медленно приближается к складу учебников. В пустой комнате на шестом этаже раздается лязганье затвора, звучащее, как тема судьбы в Пятой симфонии Бетховена. Освальд удобно, расставив локти, расположился с винтовкой на подоконнике. Натренированным глазом он ловит в перекрестье прицела знакомый по тысячам телекадров затылок Кеннеди. Бах! Бах! Бах! Испуганные голуби вспархивают с крыши, образуя в полете букву “V”...
В 12.31 полицейский Бейкер ворвался с оружием в руках в помещение книжного склада. Он побежал к лифту, предполагая (из-за голубей), что убийца находится на крыше. Но лифт не работал. Его заблокировал Освальд — и это очередное доказательство, что он был не “чайник”. Служащий склада Гивенс свидетельствовал впоследствии: направляясь на улицу, чтобы поглазеть на президентскую чету, он обнаружил, что забыл сигареты, и вернулся на шестой этаж. Там неожиданно для себя Гивенс увидел Освальда, который сказал ему, что сейчас тоже покинет здание, и попросил Гивенса, чтобы тот, когда спустится, закрыл дверь лифта (он вызывался, если только дверь была закрыта). Но внизу Гивенс обнаружил, что не может закрыть двери лифта — кто-то открыл их наверху.
Бейкер побежал наверх по лестнице. На втором этаже, у входа в закусочную, он увидел человека. Это был Освальд. В руках он держал не “манлихер”, а безобидную банку с кока-колой. Бейкер взял Освальда на прицел и подозвал к себе. “Это Ли Харви Освальд, служащий склада”, — пояснил бегущий вслед за Бейкером директор склада Трули. Бейкер опустил оружие, и они с Трули побежали по лестнице дальше, а Освальд с банкой в руке пошел к выходу, смешался с толпой, поймал на улице такси и поехал домой.

Очевидно, заговорщики предполагали, что Освальда застрелят или арестуют на складе. Но, конечно, они учитывали вариант, что он, как и после покушения на Уокера, сумеет скрыться. Через 14 минут после убийства Кеннеди приметы Освальда передаются всем далласским полицейским по рации. Может быть, это так здорово сработал Бейкер, понявший наверху свою ошибку? Нет, официальная версия гласит: приметы сообщили свидетели, увидевшие Освальда с винтовкой в окне склада. Фамилий этих свидетелей, естественно, не записали... И вот еще что интересно: в сообщениях по рации не называлась фамилия подозреваемого, а между тем патрульную машину полицейского Типпита направили именно к дому Освальда.
В 13.03 Освальд вышел с пистолетом в кармане из дома Эрлины Робертс, где снимал комнатушку. По версии комиссии Уоррена, в 13.15 Типпит, как и Бейкер на складе, окликнул его, а Освальд сразу же открыл огонь. Полицейский скончался на месте. Освальд бросился бежать. Свидетелем этого оказался некто Уоррен Рейнольдс, который слышал выстрелы, видел, как Освальд бежал, но не видел, чтобы он стрелял или даже вынимал оружие.
Имя Освальда зазвучало на волне полицейских радиостанций только в 13.22, после того как последовательно обнаружилось: отсутствие Освальда на складе, пустые гильзы, винтовка. А в 12.44, напомню, среди всеобщей неразберихи, полицейским уже сообщили точные приметы подозреваемого!
В 13.40 Освальд вбегает, не купив билета, в кинотеатр “Техас”, о чем сразу же поступает “сигнал” в полицию. Этот поступок Освальда считают очередным доказательством его неадекватности (нашел, где укрыться!), я же думаю, что таким образом он спас себе жизнь (ненадолго, правда). Американские полицейские обычно не церемонятся с теми, кто убивает их коллег, сразу открывают огонь на поражение, а в кинозале, хоть и полупустом, они стрелять не решились. Освальда брали живьем.
В 13.50 к “Техасу” подлетели не только полицейские машины, но и... снимающая пресса. Оперативность телевизионщиков потом объяснили тем, что их радио было настроено на полицейскую волну. Но в полиции много патрульных машин, больше, чем съемочных групп ТВ. Немудрено, что машины, патрулировавшие неподалеку, оказались у кинотеатра быстро. Как же умудрились съемочные группы приехать к “Техасу” одновременно с полицейскими? Откуда такое безошибочное чутье, что именно этот безбилетник — убийца Кеннеди? В полицейском эфире, кстати, он фигурировал на тот момент как “подозреваемый в убийстве полицейского”. А приказ об аресте человека по имени Ли Харви Освальд, подозреваемого в убийстве президента, капитан Фритц отдал только в 14.15, когда Освальда в наручниках уже подвозят к полицейскому управлению.

Скоро, через два дня, Освальда уже не будет в живых... Вслед за этим начнется небывалая эпидемия смертей среди свидетелей. Вот лишь малый перечень: 23 января 1964 года был убит Уоррен Рейнольдс, очевидец убийства полицейского Типпита. Предполагаемого убийцу Рейнольдса задержали, но вскоре выпустили на свободу — “после показаний в его пользу женщины, которая, после того как она сама спустя некоторое время была задержана по обвинению в нарушении общественного порядка, повесилась в тюремной камере в Далласе”, — как пишет Манчестер. Неожиданно умер здоровяк, мужчина в расцвете сил, заведующий отделом рекламы далласской “Морнинг ньюс”, которому некий “Американский следственный комитет” заказал объявление в похоронной рамке: “Добро пожаловать в Даллас, мистер Кеннеди!”. (Позже выяснилось, что среди членов этого “комитета” был Нельсон Хант, сын нефтяного миллиардера Г. Ханта.)
В 1965 году скончалась от удара Эрлина Робертс, домашняя хозяйка Освальда. Затем в странной автомобильной катастрофе погиб таксист Билл Уолли, который вез в своей машине Освальда после покушения, а накануне своей гибели выступил по телевидению с заявлением, противоречащим выводам комиссии Уоррена.
В начале 1967 года умер от рака убийца Освальда Джек Руби — в том же Парклендском госпитале, где скончался Кеннеди. Он был приговорен к смертной казни уже больной, за пять месяцев до того, как комиссия Уоррена закончила свое расследование. Никакие смягчающие обстоятельства (“праведный гнев” и т. п.) не брались в расчет. Исполнение приговора откладывали из-за апелляций Руби. Но, почему-то думается, если бы он захотел вдруг пооткровенничать об истинных причинах своей расправы с Освальдом, его бы сразу отволокли на электрический стул.
Наконец, в 1968 году был убит лидировавший в президентской гонке Роберт Кеннеди, член комиссии Уоррена. Он, очевидно, под давлением поставил свою подпись под докладом комиссии, но мало кто сомневался, что в случае его избрания президентом он назначил бы дополнительное расследование (на это, мне кажется, очень рассчитывал Гаррисон).
Эту пирамиду смертей венчает самоубийство в 1970 году самого председателя правительственной комиссии Энна Уоррена и убийство в 1975-м Сэма Джанканы.

Зачем же при таком количестве подозрительных фактов (давно известных, к тому же) обязательно нужны “дополнительные стрелки”, чтобы доказать заговор? Да ведь если сегодня в какой-нибудь полицейский участок в Америке придет старик с ржавым ружьем и скажет: вот этими руками, вот из этой винтовки я 22 ноября 1963 года убил из-за забора президента Кеннеди, ему ответят: “Иди-ка ты, грэндфазер, к такой-то грэндмазер!”. Захотел, мол, прославиться на старости лет, когда вышел уже срок давности на преступление!
Конечно, есть у сторонников версии “перекрестного огня” и весомые аргументы. Судя по заключению комиссии Уоррена, первая пуля Освальда проделала поистине загадочную траекторию: попала Кеннеди “сзади в шею, задела правое легкое и, повредив дыхательное горло, вышла через горло на уровне узла галстука, затем прошла сквозь спину губернатора Коннэли, его грудь, правую кисть и левое бедро”.
Правда, по тому, как об этом повествует в фильме Стоуна Гаррисон-Костнер, можно подумать, что речь идет о возможностях какой-нибудь пистолетной пули. Между тем это была 6,5-миллиметровая пуля, выпущенная из винтовки со скоростью 2165 футов (660 м) в секунду. Поразив навылет мягкие ткани шеи Кеннеди с расстояния 80 метров, намного ли она утратила свою скорость? Способна ли была, поразив спину и грудь Коннэли, повредить еще кисть и бедро?
4 октября 1993 года я видел, как шальные пули попадали в людей на Калининском мосту (в том числе и в 13-летнего мальчика), хотя они находились на значительном отдалении от позиций ведущих огонь сторон. Стреляли-то, в основном, ельцинские снайперы, и тоже с крыш, но не думаю, что они метили в людей на мосту. Ведь в большинстве своем это были обычные зеваки. Просто “зрячие” пули, чиркнув, к примеру, о гладкий фонарный столб, летели потом, не теряя скорости, по совершенно немыслимым траекториям. Не произошло ли нечто подобное с пулей, поразившей сначала Кеннеди, а потом Коннэли? Я не знаю. Пусть скажут баллисты.
Но в целом логика американцев, пишущих об убийстве Кеннеди и снимающих об этом фильмы, мне непонятна: если в Далласе стреляло несколько человек, то это заговор, а если только Освальд, то он — убийца-одиночка. Так можно записать в убийцы-одиночки и Игнатия Гриневицкого, и Таврило Принципа!
От того, что стрелял один Освальд, вероятность заговора против Кеннеди абсолютно не уменьшается. Кстати, по свидетельствам многих очевидцев, в первые дни после покушения все в Америке говорили так: “Они убили его!”, хотя подозреваемый тогда был только один — Освальд.

Окончание в следующем сообщении

[Владимир К.]

Вообще, что такое в данном случае заговор? Обязательное наличие нескольких стрелков? Как просто... А кто оставил без присмотра открытые окна на Элм-стрит и площади Дили? Разве неизвестно, что спецслужбы должны их контролировать во время проезда охраняемых особ? Более того: они должны были контролировать самого Освальда — у него даже имелся “куратор” из ФБР по фамилии Хости. Дело в том, что американцев, перебежавших в СССР, можно сосчитать по пальцам. И в госдепартаменте, и в ФБР на Освальда после его возвращения из СССР были заведены досье. Почему накануне приезда Кеннеди местное отделение ФБР не взяло бывшего перебежчика и снайпера под особую опеку? Что делал около полудня освальдовский “куратор” Хости? По официальной версии, он на одной из улиц Далласа поглазел на президентский кортеж, а потом отправился завтракать. Но вот в 14.30, когда Освальда привезли в полицейский участок и начался его допрос, беспечный Хости был тут как тут. Допрашивали Освальда кроме Хости еще двое: капитан полиции Фритц и агент секретной службы Соррелз. Вы думаете, существует протокол этого допроса? Он вообще не велся! Секретарей, по странному совпадению, уже распустили по домам, а три профессионала, допрашивающие Освальда, либо не умели этого делать, либо не хотели (что вернее).
Однако бардак, происходящий в Далласе, совершенно закрыла другая картинка. Теперь такое называют виртуальной реальностью. Президентский самолет все еще летел к Вашингтону, когда на экранах миллионов телевизоров появилось полицейское управление Далласа. Журналистов находилось в здании едва ли не больше, чем полицейских (хотя, по загадочному признанию Манчестера, далеко не все из них были журналистами). Представители снимающей и пишущей прессы занимали пять отделов на третьем этаже управления. Для них устраивали в подвале пресс-конференции, на которые приводили Освальда. Полицейские были воплощением открытости. Но удивительно: то, что позволили прессе, не позволили прокуратуре и адвокатам. Их за два дня так и не допустили к Освальду.
Его показания и ответы на пресс-конференциях звучали странно: он не признавал своей вины, но и не отрицал ее, он якобы “не понимал, что происходит”. Однако нельзя сказать, что он был неадекватен. Например, Освальд логично утверждал, что, зарабатывая на складе 1 доллар 25 центов в час, он не мог себе позволить купить “манлихер”. Но он не говорил, что такой винтовки у него не было. Он, скорее всего, темнил, на что-то намекал. На что?

На этот вопрос нам ответят кадры, снятые на первой пресс-конференции (они воспроизводятся и в фильме венгра Келети “Рыцари «Золотой перчатки»”, и в фильме Стоуна). Верхом на одном из столов сидит зализанный а lа Джонсон грузный человек в роговых очках и сверлит глазами Освальда. Это не журналист, не телевизионщик, не полицейский. Это будущий убийца Освальда Джек Руби, владелец двух стриптиз-шоу в Далласе. Как он попал на пресс-конференцию? В тот день виртуальных чудес он прошел в подвал полицейского управления, назвавшись представителем израильской прессы, точнее, переводчиком с английского на иврит (Руби был ортодоксальным иудеем). Если у Руби спрашивали пропуск, то он вручал полицейскому билет на стриптиз. Прокурор Гаррисон утверждал, что Освальд хорошо знал Руби, потому что он тоже был участником заговора. Теперь представьте, что испытывал Освальд, увидев своего приятеля прямо в полицейском логове, в нескольких метрах от себя. Он понял, что жизнь его в большой опасности — потому и замкнулся. Правда, это ему не помогло: 24 ноября Руби убил Освальда в подземном гараже полиции. Судьба самого Руби известна.
Что, это не похоже на заговор? А американцы все ищут “дополнительных стрелков”, которые, если и существовали, скорее всего, уже лежат в могиле.
Но все же главный вопрос: почему убили Кеннеди? Как правило, даже в самом сложном, запутанном деле истина лежит на поверхности, просто рядом с ней находится множество неправд. Впрочем, к этим головоломкам есть универсальный ключ: истина обычно дает знать о себе первой, а уж потом ее маскируют муляжами.
Среди десятков враждебных лозунгов, которыми встретили в далласском аэропорту президента и его свиту, был и такой: “Долой клан Кеннеди!”. Заметьте, не клику Кеннеди, а его клан. Кто здесь подразумевался: Роберт Кеннеди, министр юстиции, Эдвард Кеннеди, сенатор? Вероятно, и они тоже. Но прежде всего речь шла, конечно, о Джозефе Кеннеди, отце Джона, Роберта и Эдварда. Он был хитрым, жестоким, изворотливым бизнесменом, не уступавшим в изобретательности своим коллегам еврейского происхождения. Свою карьеру на государственной службе (он был послом в Англии в 1937—1940 годах) Джозеф Кеннеди очень удачно сочетал с предпринимательской деятельностью. Естественно, на Уолл-стрите сочли, что клан под общим руководством Кеннеди-старшего, имея в своем составе президента и министра юстиции, прижмет конкурентов так, что им небо с овчинку покажется. Все остальные обвинения в адрес Джона Кеннеди — что он “замаскировавшийся красный”, “католик, правящий протестантской страной” — были лишь элементами пропагандистской войны. Показательно в этом смысле высказывание бывшего президента США Трумэна: “Пусть будет хоть папа римский, но не папаша” (то есть Джозеф Кеннеди).

Все президенты США до Кеннеди были, конечно, людьми состоятельными, но по американским меркам отнюдь не богачами. Это являлось своего рода негласным условием игры: ведь крупный предприниматель на высоком государственном посту получает исключительное преимущество перед своими конкурентами, даже если заявляет, что “временно отстранился от дел”. Этой хохме в исполнении господ Потанина и Березовского только у нас и верят.
Кеннеди был первым, кто презрел условия негласного договора. Представитель столь преуспевающего клана не должен был выдвигаться в президенты, а он выдвинулся и — победил. Его соперники в бизнесе испугались не только за свои банковские счета, они испытали что-то вроде праведного гнева, если слово “праведный” вообще подходит к воротилам Уолл-стрита.
Игра велась на слишком большие ставки. Прежде президенты, имевшие небольшой семейный бизнес, послушно проводили политику наиболее влиятельных монополий либо маневрировали между ними, искренне не помышляя ни о чем другом. Кеннеди же проводил свою политику и манипулировал другими финансовыми китами. Монополистов-сталелитейщиков Кеннеди согнул в бараний рог и то же самое предполагал сделать с нефтяными воротилами, обосновавшимися преимущественно в Далласе.
Более того, есть сведения, что в отношениях с нефтедобывающими странами Кеннеди собирался перейти на “формулу Маттея”, по которой владелец недр получает 75 процентов средств от добытых нефти и газа, а нефтяная компания — 25. Это был бы страшный удар по международному нефтяному картелю, состоящему из пяти техасских и двух британских компаний. Они расплачивались по формуле “50 на 50”, а потом еще наживались, продавая продукты нефтепереработки. Самого автора формулы “75 на 25”, итальянца Энрико Маттея, убили годом раньше Кеннеди, 25 октября 1962 года. А 4 ноября он должен был встречаться с президентом США...

Говорят, что если обвинение не подтверждается фактами, то проверяется временем. 40 лет, прошедшие со дня далласской трагедии, уже дали нам такую возможность. К настоящему времени некогда многолюдный ирландский клан значительно поредел. После Далласа последовали новые выстрелы, загадочные авто- и авиакатастрофы, несчастные случаи, сексуальные скандалы, пагубное пристрастие родственников покойного президента к алкоголю и наркотикам. В книге Нелли Блай “Мужчины клана Кеннеди” под фотографией Джона Кеннеди-младшего написано что-то вроде: “Последняя надежда клана Кеннеди”. Сегодня и его уже нет в живых. Надежд не осталось.
22 ноября 1963 года к власти в США пришли бандиты, владеющие техасскими транснациональными нефтяными корпорациями. Личность президента, его принадлежность к республиканцам или демократам с тех пор перестали иметь какое-либо особое значение. Президент призван лишь озвучивать волю нефтяной преступной группировки. Если он будет “дергаться”, проявлять самостоятельность, как это позволил себе Никсон, ему моментально устроят “импичмент”, а если надо, то и убьют.
Когда мы растерянно спрашиваем себя сегодня, почему американцы так безнравственны и жестоки, надо помнить, что теневые властители Америки убили собственного законного президента, а потом его брата, кандидата в президенты, и на их костях построили новый режим, уголовный по своей сути. Бывший председатель Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Подгорный был совершенно прав, когда на переговорах в 1972 году кричал американским руководителям об их преступлениях во Вьетнаме: “Вы же убийцы, на ваших руках кровь стариков, женщин и детей!..”.
Таковы они и по сей день.

Жунал - Наш современник