Выживший в аду
«…Первая пуля попала в левую руку. Ощущения – оторвало руку. Сделал шаг – пуля вошла в правую руку, еще одна – в правую половину груди. Ранен в ногу! Упал в воду навзничь. Думал – умру быстро, вода вымоет кровь…»
Подполковник Александр Жуков с позывным «Петрович» был расстрелян. Жизнь – в подвешенном состоянии, на чаше весов. Он таял – отключался, приходил в себя, уходил в небытие, снова возвращался в сознание.
«…Попал в тоннель. Вижу впереди свет, как от дневных ламп, полупрозрачные души, которые двигаются вперед к залу, куда заходят по одной. Там слышен голос: «Этого в рай», «Этого в ад», «Этого в рай». Это суд, приговор. Трепещет моя душа: «Куда же меня?». Когда оказался в зале, никого не увидел, но услышал в свой адрес: «Этого в резерв». И снова попал в какой-то коридор. Очнулся на госпитальной койке»…Погибай, но товарища выручай …29 января 2000 года в самый разгар контртеррористической операции в Чечне группу спецназа ГРУ забросили в бандитское логово – Аргунское ущелье. Говоря официальным языком, десантировали на территории, контролируемой НВФ. Казалось, обычная работа для разведчиков. Но на этот раз спецназ попал под шквальный огонь боевиков. Командир группы с позывным «Василек» доложил в штаб: «Уходим от преследования, есть раненые. Нужна срочная эвакуация».
Операцию по спасению разведчиков лично возглавил начальник поисково-спасательной службы армейской авиации Северокавказского военного округа подполковник Александр Жуков с позывным «Петрович». Времени на раздумья не было. Как вспоминал командир экипажа Ми-8 Сергей Прокопьев: «Ко мне на борт пришел Жуков и сказал: «Серега, надо спасать парней, будем эвакуировать».
…Группу разведчиков спасатели обнаружили в лесу. Из-за высоких деревьев посадка на грунт оказалась невозможной. Тогда Жуков спустился вниз на тросе. Спасательной лебедкой подняли на борт тяжелораненого пулеметчика. Огонь по винтокрылой машине и спецназовцам становился все сильнее. Жуков понял, что если собьют вертолет, погибнут все. Тогда командир экипажа получил приказ «Петровича» уходить…
С подполковником Жуковым на земле осталось 10 бойцов. Чтобы оторваться от наседавших бандитов, «Петрович» повел спецназовцев в горы. Погоня при десятиградусном морозе продолжалась сутки. Остановились у заброшенного кладбища вблизи аула Харсеной. Идти дальше сил уже не было. Ранены командир группы, снайпер.
На рассвете 31 января Жуков вышел на связь. Через 40 минут на место прибыли три Ми-8 и два Ми-24 прикрытия. Эвакуацию снова начали с помощью лебедок. Раненых и обмороженных бойцов привязывали к спасательным креслам. Затем обстрел возобновился – спецназовцев стали окружать боевики. За двадцать минут на борт успели поднять 9 человек. На земле осталось трое – подполковник Александр Жуков, спасатель капитан Анатолий Могутнов и спецназовец сержант Дмитрий Бегленко.
Боевики приблизились на сто метров. Вертолеты прикрытия прекратили огонь, чтобы не ударить по своим. Бандиты били по Ми-8 спасателей прицельно. Уже после на земле вертолетчики подсчитают пробоины – 48, из которых 38 сквозных. Масло из редуктора лилось на землю. В этот момент к вертолету ушла огненная трасса – выстрел РПГ. Граната взорвалась, задев ветку дерева. Жуков второй раз за сутки отдал приказ Ми-8 уходить без него.
…Трое безоружных военных – к тому моменту кончились патроны – против банды. Шансов уйти не было. Александра Жукова ранило в руку, перебитая пулей рука Анатолия Могутнова повисла как плеть. Осталось три гранаты Ф-1. Решили подорваться, уже выдернули кольца. «Мы были в овраге, - вспоминает Александр Жуков. - И тут прямо к моим ногам упала граната. Подумал, что это конец. Крикнул: «Ложись!». Начал считать, как при прыжке с парашютом: «И-раз, и-два, и-три», но граната не взорвалась! И тогда мелькнула мысль, что время еще не пришло, грех убивать самого себя. Крикнул товарищам: «Уходим». Бросили гранаты в сторону боевиков, попытались уйти, но далеко не ушли. Нас начали бить прикладами».
«Петрович» с двумя товарищами были жестоко избыты, попав к бандитам Салаутдина Темирбулатова по кличке «Тракторист», известного жестокими расправами над пленными российскими солдатами. Этот момент хорошо отпечатался в памяти Жукова: «Темирбулатов поднес к моему горлу нож и сказал, что отрежет мне голову. Я приготовился к смерти и сказал: «Режь, если тебе так надо». Второй боевик в это время шарил у меня по карманам и, обнаружив документы, радостно закричал: «Полковник, полковник, штаб округа». Темирбулатов убрал нож от моего горла».
…Группа вертолетов уже вылетела на поиск подполковника Жукова. Двадцатьчетверки приняли на себя огонь зенитной установки боевиков на входе в Аргунское ущелье. Один из вертолетов получил повреждения и начал падать, и тогда командир направил машину на вражескую огневую точку. Экипаж – майор Алексей Завитухин и капитан Андрей Кириллин – погибли. Оба летчика были удостоены звания Героя России.
Темирбулатов требовал, чтобы Жуков навел вертолеты на то место, где их поджидали зенитные установки. Иначе – расстреляет Могутнова и Бегленко. Казалось, выбора не было. И тогда «Петрович» вышел в эфир с позывным погибшего несколько дней назад пилота Николая Майданова - «600». Командование поняло, что Жуков работает в эфире под контролем врага, и отозвало спасательную партию. Засада бандитов не дождалась вертолетов…
Не предавший веру отцов…Полевые командиры в Аргунском ущелье требовали от Александра Жукова осудить политику России на Северном Кавказе. Все расспросы и допросы скрупулезно фиксировались на видеокамеру. Чтобы сломить волю пленных, их лишали еды и воды. Но угрозы бандитов разбивались о стену выдержки и самообладания «Петровича» - военного спортсмена-парашютиста со стажем, члена сборной ВВС по парашютному спорту, имевшего за спиной 7 тысяч с лишним прыжков.
В плену, где удачей считалось раздобыть кусок бинта, Жуков стойко переносил последствия ранения. Пуля калибра 5.45 застряла в мягких тканях руки – в бицепсе. Рана загноилась. Офицер попросил у боевиков нож, чтобы самому себе сделать операцию, без анестезии. «Пулю выковырял, перевязал рану», - без эмоций вспоминает Жуков. Враги были удивлены…
Не сдавались и его товарищи. В первую неделю плена от ран сильно ослаб капитан Анатолий Могутнов. Как вспоминал Александр Жуков, у Могутнова «была перебита плечевая кость, рука висела практически на коже и мясе». За все время плена офицер не подал вида, что мучился, несмотря на то, что его состояние ухудшалось с каждым днем. Слава Богу, после плена руку Анатолию спасли врачи. Третий пленник спецназовец сержант Дмитрий Бегленко так стойко переносил тяготы и издевательства «духов», что Жукову пришлось сдерживать его, чтобы не отвечать на выпады бандитов. «Петрович» повторял: «Дима, сдерживай себя. Плен – дело временное, нам надо выжить».
…После освобождения Грозного и бегства в горы боевики нуждались в сильном информационном ходе. Главным козырем здесь могли стать пленные. Обработка и моральное давление на пленных офицеров и сержанта усилилось. Жукову каждый день настойчиво предлагали принять ислам. Вариантов было всего два – принять ислам, выжить или отказаться, что означало смерть. «Тракторист» Темирбулатов грозил казнить пленников, демонстрируя им видеокадры своих расправ над российскими военнослужащими. Для допроса подполковника Жукова прибыл главарь наемников иорданец Хаттаб. «Допрашивал через переводчика. Заставлял меня принять ислам и перейти на их сторону. Вопрос стоял конкретно: да или нет. Сказал: «Если нет, мы тебя расстреляем», - вспоминал «Петрович». - На допросе присутствовал один из имамов, который обрабатывал меня уже больше недели. И он сказал Хаттабу: «Дай мне еще неделю, я с ним поработаю и он примет ислам». Но потом события развернулись по-другому. Хотя меня все равно не сломили бы».
Время работало против боевиков – вскоре должна начаться операция федеральных сил по освобождению Аргунского ущелья. К середине февраля бандиты поняли, что голод и избиения не могут склонить пленников к предательству. Тогда командовавший боевиками в районе Аргуна Арби Бараев решил обменять самого ценного пленника бандформирований на своего брата. «Бараев дал мне телефон космической связи и предложил позвонить жене. На что я сказал ему, что у меня нет телефона. Бараев ответил, что знает мой домашний номер», - вспоминает «Петрович».
В одну из февральских ночей Рите Жуковой приснился сон, будто муж Саша открывает дверь ключом и заходит домой с огромным черным лохматым псом. Заходит и говорит: «Я их сделал, я вернулся домой». Буквально через несколько секунд в ростовской квартире Жуковых раздался телефонный звонок. Она узнала голос мужа: «Рита, не перебивай, слушай и делай, что я скажу. Я в плену. Если обмен завтра не состоится, то он не состоится вообще. И ни в коем случае не разыскивай меня самостоятельно».
Обмен пленными был назначен на 20 февраля. Операция носила закрытый характер, и в ее проведение вмешался случай. По квадрату, примыкавшему к району, где должен был состояться обмен, произвели артналет. Бандиты восприняли это как срыв договоренности. Обмен не состоялся. А в конце февраля началась операция федеральных сил по освобождению Аргунского ущелья. Боевики по настоянию мирных жителей передали им Могутнова и Бегленко, чтобы те вышли к российским войскам и сказали, что боевики ушли.
Кольцо окружения в Аргунском ущелье сжималось. «Тракторист» бросил свою банду и попытался удрать. Жукова он продал полевому командиру Гелаеву. Последний хорошо знал местность, и, обойдя заслоны федеральных войск, 2-го марта вышел в село Комсомольское.
«Мирных жителей я там не видел. Они вышли оттуда накануне. Банда Гелаева была блокирована. Неоднократно им предлагали сложить оружие и сдаться. Там была категория отпетых бандитов – из украинцев, чеченцев, русских, ингушей и арабов, дагестанцев и прибалтов, - события десятилетней давности хорошо сохранились в памяти Александра Жукова. - Шло планомерное уничтожение бандитов. Четыре дома, где меня держали, были полностью разрушены. Но удавалось выбраться по подземельям».
На живца
по минному полю…18 марта федеральные войска начали штурм Комсомольского. Сам Гелаев, знавший каждую тропку, уже сбежал из села. Оттесненные на окраину боевики под утром 20-го пошли на прорыв в горы. Перед собой на минные поля они гнали пленных. Впереди одной из групп на мины пошел подполковник Александр Жуков. Ночью, ежесекундно ожидая смерти, шел и молился все 400 метров минного поля. Боевики, не веря удаче, осторожно шли за «Петровичем», проделавшим собой проход в минном поле. В темноте он дошел до реки Гойта, протекающей через Комсомольское, и двинулся по руслу. Здесь бандиты наткнулись на заслон федеральных сил. Передовой отряд гелаевцев был уничтожен в упор. Под кинжальный огонь попал и подполковник Жуков.
…Он был ранен четырьмя пулями. Упал на спину, холодная вода спасла от болевого шока, подполз к берегу. Не захлебнулся, сразу не потерял сознание:
«Увидел бойца, окликнул его, назвался. Пошли переговоры, попросил доложить командиру, что подполковник Жуков просит помощи. Боец ответил: «Тебе повезло, тебя знает наш командир». Меня вытащили на блокпост. …Очнулся – лежу в мокрой одежде. Попросил переодеть и перевязать. Перевязали, вкололи два промедола. Снова потерял сознание. Очнулся на ватном красном одеяле».
Ему дали водки, прикурили сигарету. В спасении «Петровича» приняли участие бойцы Вологодского СОБРа, через них вышли на связь с «Моздоком», передали, что подполковник Жуков просит помощи, перенацелили борт МВД. На вертолетную площадку его красиво домчали на БМП. И снова удача не покидала Жукова, потому что до госпиталя в Моздоке он бы не дотянул. Сели в Ханкале, где только что развернули госпиталь со специалистами из Москвы.
«Его голос был как с того света. И не верить нельзя, и поверить боязно. Вертушка доставила Саню полуживого, без сознания. Увидели своими глазами Жукова – радость великая. Тут же сигнал пошел в Москву. В полевом госпитале в Ханкале у него остановилось сердце. Врачи спасли и переправили его в Ростов», - рассказал начальник боевой подготовки армейской авиации ВС РФ генерал-лейтенант Анатолий Сурцуков.
По словам военврача центрального госпиталя СКВО (Ростов-на-Дону) Владимира Шачкина, Жуков «был расстрелял в буквальном смысле этого слова». На третий день после ранения снова операция. Через несколько дней близким разрешили навестить офицера.
«Видно люди крепче, чем броня»…Долгий и мучительный процесс восстановления. В госпитальной палате прошло опознание Жуковым арестованного «Тракториста» Темирбулатова, которого доставили прямо в ростовский госпиталь.
«От Александра не слышал ни крика, ни стона. Он затребовал эспандер резиновый – зажимал его зубами. К концу лечения от этого бублика осталась маленькая полоска», - говорит Владимир Шачкин.
…Ходить, ходить, ходить. Эти слова каждое утро повторял учившийся заново вставать на ноги расстрелянный офицер. Костыли Жукову запретили врачи – опираться только на маленькую палочку. Чтобы не привыкать, «Петрович» выбросил и ее. Путь в полтора километра от госпиталя до квартиры в Ростове-на-Дону он преодолел за два с половиной часа, побеждая свое состояние, снова проявляя несгибаемые черты своей натуры.
Так прошли 8 месяцев изнуряющих тренировок, без пощады к себе. В октябре 2000 года Александр Жуков подал документы на возвращение в строй. Медики были категорически против, но и они развели руками, когда узнали, что в процессе выздоровления, втайне от них, Жуков умудрился совершить прыжок с парашютом.
На вручение звезды Героя России в Кремле Александр Жуков подошел к Президенту, прихрамывая, но строевым шагом. Слова подполковника Жукова на награждении точно определяют его жизненное кредо: «Наша жизнь, наша служба целиком принадлежит России и защите ее интересов. Так было, так есть и так будет всегда».
Возвращение «Петровича» в строй стало праздником для всей армейской авиации. С 2004 года он – начальник группы Федерального управления авиационно-космического поиска и спасения. Организовывал поиск спускаемых с орбиты экипажей. Искал экипажи пропавших вертолетов в сибирских болотах, зимней тайге, в горах. За 5 лет совершил еще более тысячи прыжков с парашютом, испытывал парашютную систему «Арбалет», разработанную специально для спасателей. В 2008 году уволился в запас. Работает в ФГУ «Федеральное агентство по правовой защите результатов интеллектуальной деятельности военного, специального и двойного назначения» Минюста РФ. Занимается общественной работой в Фонде Героев России, выступает перед молодежью.
Под пулями все чувства обостряются
- Александр Петрович, что помогло выжить?- Когда нас взяли в плен и вели в Борзой, я сам себе сказал: «Учил Жуков людей выживать, постарайся выжить сам, не переступив черту предательства». Это стало экзаменом – учил других, а теперь сам должен пройти в реальной боевой обстановке через это. Моя задача была переиграть противника, вести разговоры так, чтобы не расстреляли в запале, и в то же время не уронить честь офицера.
- Значит, переиграть получилось?- Получилось. Во время переходов, где использовали в качестве рабсилы, загружали, помогло то, что я обращался к Всевышнему. Когда боевики навешивали мне килограмм 30 в рюкзак на плечи, у меня от судороги сводило ноги. Организм был уже ослаблен. Казалось, что уже не выдержу, сил нет. Молился: «Господи, укрепи мой дух, укрепи мое тело, дай мне силы преодолеть все это!». И вроде силы сразу прибавлялись! Хотя и физическая подготовка была достаточной. Я занимался парашютным многоборьем в молодости, парашютным спортом, закончил школу тренеров в Военном институте физической культуры, где проходил по кафедре военное троеборье – бегал кроссы со снаряжением, стрелял нормально.
- Что самым трудным было в плену?- Стерпеть, когда пацаны-боевики плевали, били прикладами и кулаками. Стерпеть, не дать волю эмоциям было очень трудно. Но надо было выжить, и приходилось сдерживать себя.
После того, как обмен не состоялся, отношение стало вообще невыносимым. Мне говорили: «Ты не нужен своим, и нам тоже не нужен». Может, бравировали…
- В зиндан не сажали?- В яму? …В Борзое держали день и ночь под охраной, конвоировали, чтобы мы не сбежали. Сначала закрывали в сарай, а через два дня заставили вырыть блиндаж – яму и накрыть ее. Нас там запирали. Февраль. Холод. Без костра. Говорили: «Откажитесь копать – расстреляем». Там за любой отказ грозили расстрелом.
Но мы не падали духом. …Мне было важно заговорить с местными жителями, чтобы оставить свой след. Ведь могли и пристрелить. А если потом будет велось бы расследование, это помогло бы установить картину событий. Я здоровался, завязывал разговор, рассказывал кто я такой, откуда.
- Как важно иметь на войне духовный стержень?- Я был и пионером, и комсомольцем, и коммунистом. Но Бога никогда не отрицал, потому что прыжки с парашютом – это ежедневный риск, и я иногда обращался мысленно к Богу. А на войне тем более раскрывается вся сущность человека, здесь неверующих не бывает. Когда человек ходит под пулями, все чувства обостряются. Кто с гнильцой, она и выплывает, а кто порядочный, проявляет твердость духа.
Вера помогала укреплять дух, выстоять. Когда мне предложили поменять веру, я сказал, что я – крещенный, родители крестили.
Это в горном ауле Вашиндарой было. В сельском доме, который был разбит, и куда нас завели, я нашел Евангелие. Это было настоящим чудом.
…Я прошел жизненную школу еще в юности. Отец работал шахтером, его придавило в забое. Ему отрезали часть руки и часть ноги. Потом переехали на родину в Орловщину. Он постоянно привлекал нас к труду, сам построил погреб, из дома сделал конфетку, косил траву, держал корову, теленка. С ногой на протезе, с одной рукой.
В силу того, что школа у нас была за семь километров, мне пришлось учиться в Знаменской школе-интернате. Там растили патриотов страны. Из этой школы-интерната вышло два Героя России - я и морской пехотинец, тоже за Чечню.
В церковь нас с сестрой всегда брала бабушка. Мы всегда отмечали Пасху.
…И раньше у меня были случаи отказа основного парашюта, приземлялся на запасном. Но после плена я пришел к вере. Уже после плена, всего, что пережил, понял – важно как проживешь отведенные дни, чем будешь заниматься, задумался о своей пользе для общества. И обратил пристальное внимание на патриотическое воспитание подрастающего поколения. Так что помимо основной работы занимаюсь со школьниками.
Юрий Котенок http://www.segodnia.ru/index.php?pgid=2&partid=41&newsid=11417
