Бывают ли обиды безобидными

[Дмитрий Н]

Бывают ли обиды безобидными

Священник Валерий Духанин





В жизни византийского императора Юстиниана II († 711) случилось самое страшное, что только может случиться с правителем – заговор. Его свергли с трона. А чтобы Юстиниан даже не думал претендовать на возвращение, ему отрезали нос. В те времена считалось, что императором может быть человек совершенный, то есть не имеющий какого-либо порока, в том числе и телесного. Чуть погодя Юстиниан II вполне опроверг этот тезис, вернувшись на трон. Впрочем, совершенным так и не стал, если иметь в виду совершенство в его подлинном смысле.

Низвергнутый и униженный, сосланный в далекий Херсонес, Юстиниан, лишившись носа, не утратил природной смекалки. В его сердце возгоралось пламя мести, а хворостом для пламени служила обида. Вступив в общение с правителем Хазарии, Юстиниан быстро набрал силы и обзавелся нужными связями. Когда из Константинополя к нему подослали убийц, Юстиниан, ловко опередив их, умертвил заговорщиков, а затем с горсткой сторонников отплыл в Болгарию на простом рыбацком судне.

В море разыгралась страшная буря. Надежды на спасение не было. Один из слуг, словно прозрев духовно, взмолился: «Вот, господин, мы погибаем. Дай Богу обет во имя твоего спасения не наказывать врагов, если Бог вернет тебе царство». Юстиниан в гневе воскликнул: «Да потопит меня Бог на этом месте, если я пощажу кого-нибудь из них». Бог пощадил Юстиниана, из бури они вышли невредимыми. Милосердие Божие не вразумило душу, томимую обидой и жаждой мщения.

Болгарский князь дал Юстиниану воинов. И вот он уже возле стен Константинополя. Что двигало этой неутомимой душой? Что заставляло предпринимать усилия и выходить победителем в безысходной, казалось, схватке? – Всё та же горькая обида и жажда беспощадной мести. Источником душевной энергии служил адский огонь. Но пока Юстиниан стоял у мощных высоких стен Константинополя, жители города беспечно смеялись над безносым низложенным правителем. И тогда Юстиниан пошел на отчаянный шаг. Ночью с горсткой смельчаков он пробрался посредством старого водопровода внутрь города, достиг дворца и объявил себя полноправным правителем. Воины из царских полков, растерявшись, посчитали, что Юстиниан и правда восстановил свои права, тут же перешли на его сторону. В скором времени весь город оказался в его руках.


_{Юстиниан II Ринотмет (первое правление).}

Как же Юстиниан воспользовался своей столь счастливой и по-человечески совершенно нежданной победой? Увы, всю страну он наполнил казнями и репрессиями, выискивал, кто выступал против него, и наказывал самым жестоким образом. Если до своего изгнания Юстиниан совершил множество полезных для империи дел, провел важный для всей церковной истории Трулльский Собор (691–692), защищал империю от многочисленных завоевателей, то весь смысл его правления по возвращении воплотился в беспощадной мести и утолении всех своих прежних обид.

Всегда в правилах императоров было при восхождении на престол объявлять прощение хотя бы кому-нибудь из осужденных. Юстиниан II не вспомнил об этом. Смысл любой амнистии заключается как раз в том, что правитель надеется на созидание новой жизни по правилам милости, а не мести, прощения, а не террора. Правитель, объявляя амнистию, подтверждает, что сам он выше каких-то личных обид. Террор всегда исходил из противоположных принципов. Кровь за кровь, голову за голову, а лучше даже все головы своих врагов вместо своей одной.

Месть влечет за собой новую жажду мести – со стороны невинно обиженных, пострадавших, неправедно подвергшихся наказанию. Реки невинно пролитой крови переполнили чашу долготерпения Божия. В империи из-за постоянных репрессий усилились нестроения, и Юстиниан II вновь был свергнут. На этот раз милость Божия отвернулась от него: Юстиниана казнили.

Какой урок преподает нам эта реальная история, похожая на сюжет приключенческого романа?

    Всякая месть есть в зародыше мучение самого мстящего

Любая обида может вырасти в мщение. Конечно, обида не всегда завершается местью. Но никакая месть не бывает без предваряющей ее обиды, как нет сорняка без крепких корней, укуса гадюки без яда, взрыва мины без действия детонатора. Обида – камень, приготовленный против другого. Месть – бросок этого камня. Когда ты носишь камень за пазухой, тебе самому тяжело, а тяжесть души усилится, если камень обиды ты метнешь в сторону ближнего. Всякая месть, а значит, и всякая обида есть в зародыше мучение самого мстящего, самого обиженного.

Печь сжигает всё, что положат в нее, поглощает топливо, а обратно выгребается мелкая зола. Так и обида сжигает в душе всё, такая душа лишь поглощает и уничтожает, а обратно выдает горстку сожженных чувств, отношений, порушенных связей с людьми. Но если от печки – тепло, то от объятой обидой души веет холодом.

Сколько семей дали трещину только потому, что супруги стали обижаться друг на друга из-за каких-то оплошностей, накапливали в себе груз обид, и потом этот груз повлек ладью семьи ко дну. Есть те, кто в отместку изменил, в отместку подал на развод, в отместку бросил другого в тяжелой жизненной ситуации. Потому что обида всё перекрыла, лишила здравого разума, привела к крушению всего самого ценного.

Обида – искушение всех людей без исключения. Яркий пример обиды и желания мести мы видим даже среди учеников Христа. Спаситель, направляясь в Иерусалим, послал учеников в самарянское селение приготовить для Него место. Но самаряне не приняли Спасителя, так как Он имел вид путешествующего в Иерусалим (Лк. 9: 53). Это и послужило поводом для обиды апостолов. А вот и желание мести: Видя то, ученики Его, Иаков и Иоанн, сказали: Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал? (Лк. 9: 54). Так вот просто думали апостолы решить возникшую трудность, по принципу: нет человека – и проблемы нет.

Апостолы еще и представить не могли, что когда-то с проповедью любви они пройдут эти земли, а потом с радостью встретят весть о том, что и самаряне приняли слово Божие (Деян. 8: 14). Их мысли пока были заняты тем, что хотелось испепелить своих обидчиков. Для переосмысления им нужно было еще пережить скорби и страхи, и только благодать Духа Святого соделала их сердце обителью любви, не знающей никакой обиды.

Но если мы посмотрим предваряющее повествование Евангелия, то увидим, что перед самарянским селением апостолам пришла мысль, кто бы из них был больше (Лк. 9: 46). Размышление о том, насколько ты велик, естественно обращается позором, когда тебя кто-то не принял.

    Любая наша обида – проявление гордости

Любая наша обида – проявление гордости, такой человек заведомо убежден, что ему должны оказать особую честь, а если этого не происходит, то он считает, что его презрели, не поняли, оставили одного. Так и приходят на память известные строки М.Ю. Лермонтова:

   Не вынесла душа поэта
   Позора мелочных обид,
   Восстал он против мнений света
   Один, как прежде… и убит!

Обиженный – всегда «невольник чести», ему всегда кажется, что его, такого хорошего, способного, умного, неправильно поняли, не приняли, оттолкнули.

    Смирение изгоняет обидчивость. Если ты признаёшь себя меньше других, то на кого обижаться?

Кто из вас меньше всех, тот будет велик (Лк. 9: 48), – отвечает Христос на наивный вопрос апостолов о первенстве. Смирение несет в душу мир, изгоняет обидчивость. Если ты признаешь себя меньше других, то на кого обижаться? Как может считать себя обесчещенным тот, кто ни от кого не ждет чести?

Почему же эта явная немощь учеников вошла в текст Евангелия, которое должно включать вроде бы только святое? Потому что записанное относится к каждому из нас. Даже самый кроткий с виду человек может стать мстительным, если будет копить в сердце обиду. Даже добродушный, никому не причинивший зла человек, если затаит на кого-то обиду, со временем может сам ответить злом на зло. Тебя где-то не приняли, развернули, отвергли, и ты готов уже испепелить этих людей, не оставить камня на камне, будь дана тебе чудотворная сила.

Типичное проявление обиды – внутреннее переживание ущерба от чужой несправедливости, следствием же становится желание попалить своих обидчиков огнем. Поэтому обида и месть взаимосвязаны.

Месть обиженного выражается хотя бы в том, что он отказывает ближнему в общении, меняет свое внутреннее к нему отношение. Человек, на которого ты обиделся, отступает в твоем внутреннем мире за черту, за границы любви.

Обида – всегда непрощение. Мы потому и обижаемся, что не прощаем ближнему его ошибок, немощей, неправильных поступков. Но всякое непрощение означает одно – нелюбовь. Если бы ты желал ближним добра, то разве держал бы что-то на них из-за их ошибок или оплошностей? Обида – внутреннее бурление, клокотание вражды и непрощения. Это смятенно-мятежное восстание личной «правды», желающей отстоять свои права в этом непостоянном мире.

Мы опираемся на свою личную «правду» как на кривую клюку, с которой хромаем по жизни. Правда же Христова в том, чтобы мы стали выше обид, чтобы чья-то несправедливость не угасила в нашем сердце добра, чтобы в сердце воссияла свобода любви и прощения и спали с души оковы мстительности.

Обида – знак победы греха над душой человека. Если после причиненного тебе оскорбления ты загорелся злобой, то, значит, от чужого зла ты заразился злом. Огонь чужого греха передался тебе, попалил весь твой внутренний мир, соделал и тебя злодеем. Копить в себе обиду, а тем более вынашивать помыслы мести – то же самое, что положить себе за пазуху горящие угли и пытаться носить их.

    Обида и мстительность – болезнь греховного человечества. Христос пришел исцелить нас от этой болезни

Обида и мстительность – болезнь греховного человечества. Но именно от этой болезни и пришел исцелить нас Христос. Вот почему Он ответил апостолам: Не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать (Лк. 9: 55–56).

Христианин – это тот, кто несет в себе образ Христа, в ком Бог отражается наиболее ясным и чистым образом. Бог есть Любовь, в Нем нет и тени ненависти. Бог долготерпелив и милосерден, в Нем нет и капли презрения. И никакой обиды в Боге тоже нет. Бог наказывает, но не мстит, ибо Он не испытывает ущерба от наших грехов. Его наказание – вразумление любящим Отцом Своих неразумных чад. Бог попускает скорби человеку, впавшему в грех, но ни на кого не держит обиды.

Из самых глубин голгофских страданий, при всеобщем презрении, Христос молился: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк. 23: 34), – Он не имел в сердце и капли обиды. Те же слова повторял святой Стефан Первомученик, когда его побивали камнями, просил за своих убийц: Господи! Не вмени им греха сего (Деян. 7: 60). Кто приобщен Богу, тот приобщен и Божией любви, тот выше обид, потому что причастник Божиего Царства ищет, чтобы и другие стали причастниками.

Если бы в нашем теле сидела заноза, а острая боль от нее не давала покоя, то разве мы не предприняли бы усилий вынуть занозу? Всякая обида – заноза, сидящая в глубинах души, пронзающая сердце острой болью. Занозы надо вынимать, а от обид – избавляться. Обиды преодолеваются по мере смирения, когда надменный дух уходит, подобно как испаряется мрачный чад от веяния свежего воздуха. Если обида – тугой обруч, сдавливающий душу, то прощение – освобождение.

Одно древнее сказание гласит, как на некий индийский остров привезли невольника-христианина. Он столь усердно трудился, что хозяин со временем поставил его управляющим над всем своим имением. Как-то, придя на рынок невольников, управляющий заметил старого, изувеченного, больного человека и тут же купил его. Хозяин был удивлен таким выбором. Когда все приступили к работе, то хозяин заметил, что управляющий заботливо ухаживает за этим старым невольником. Он поместил его в свое жилище, кормил со своего стола, всячески оберегал его и поддерживал. Хозяин подумал, что управляющий нашел своего родственника, и спросил, не приходится ли он ему отцом. «Нет, он не отец мне и даже не родственник», – ответил управляющий. «Почему же ты так заботишься о нем?» – «Да потому, что он – мой враг. Ведь это он продал меня когда-то торговцу невольниками. А Христос велит платить за зло добром».

Такая любовь, такое прощение и есть настоящая свобода, настоящее счастье. Дай Бог каждому из нас вкусить хотя бы малую долю от благ Христовых, стяжать свободу от обид и всячески беречься от мстительности.


Книги священника Валерия Духанина в интернет-магазине "Сретение"

11 января 2018 г.

http://www.pravoslavie.ru/109631.html

[Дмитрий Н]

Антиобидин для водовозов

Беседа об обидах и их преодолении

Ольга Назарова


Многие из нас со своей способностью обижаться и обижать пригодились бы для доставки воды в разные населенные пункты Отечества. Еще чаще мы являемся поставщиками своим ближним слез, страданий. Как заменить этот печальный груз на более достойный христианина? Как приносить людям радость, а не горе? Об этом мы беседуем с матушкой Ольгой Назаровой, супругой священника Алексия Новикова († 2018).





Немного о христианском энергосбережении

– Точным подсчетом не занимался, но есть ощущение, что больше половины разговоров между православными посвящены обидам, нанесенным нам, и оправданию обид, нанесенных нами. Стыдно и очень неуютно, если честно. Как вы воспринимаете обиды и обидчивость?

– Дело в том, что, с одной стороны, я не считаю себя настолько мудрым и укорененным в христианском благочестии человеком, чтобы давать советы и наставления, а с другой стороны, тема обиды по-человечески мне, как ни странно это может показаться, не близка. Возможно, дело в том, что в семье, в которой я выросла, обида была не в чести. Наверное, здесь уместно сказать, что это была самая обычная, абсолютно светская семья советских инженеров, она состояла из родителей и нас, трех сестер, из которых я была средней.

Обижать, особенно тех, кто слабее тебя или по какой-то причине не может дать тебе достойный отпор, считалось делом недостойным и заслуживающим строгого порицания (это мог быть только выразительный взгляд папы или мамы, но от него хотелось как минимум провалиться сквозь землю). Прекрасно помню этот родительский взгляд из моего раннего отрочества, когда младшая сестренка Иришка неслась к маме в слезах с горьким воплем: «Мама-а-а, а Олька дерррётся!!!» В маминых глазах немой укор: «Оля, ты же старше, умнее, я на тебя надеюсь как на помощницу, а ты…», а Иришке: «Ну, что случилось? Оля дерётся? НАША Оля? Наверное, ты жадничала, не давала ей чего-нибудь? Учись играть дружно. И не ябедничай – ябед никто не любит, и их первыми всегда наказывают». Иришка – озадаченно: «Почему?» Мама улыбается: «Правило есть такое: доносчику – первый кнут». Я пристыжена, Иришке ясно пока одно – жаловаться и обижаться бесполезно. И мы идем продолжать игру, потому что у мамы, только что вернувшейся с работы, и без нас куча дел: надо и ужином всех накормить, и в саду-огороде потрудиться, а из настоящих помощников – только старшая сестра Лена да папа. У которого и своих мужских дел невпроворот – один ремонт старенького «Запорожца» чего стоит…

Я выросла на окраине небольшого украинского города и большую часть свободного времени проводила в разношерстной и разновозрастной детской компании. Конечно, не обходилось без конфликтов и обид. Если я просила родителей вмешаться и «задать перцу» моим обидчикам, ответ был один: «Разбирайся сама. Других не обижай, но и умей постоять за себя. Не получается – сиди дома». А когда я от обиды надувала губы и готова была разреветься, мне с улыбкой говорили: «А на обиженных воду возят!» И разговор был исчерпан.

В нашей нецерковной семье нам с детства внушались христианские заповеди: «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», «Не делай другому того, чего не желаешь себе». Это было понятно. Труднее было понять совет: «Не торопись осудить обидевшего тебя, постарайся понять, почему он это сделал. Может быть, ты сама виновата? Не получается понять – просто прости, и тебе, именно тебе, будет легче». Но совсем ни в какие ворота не лезло это насмешливое – «На обиженных воду возят»! Как, почему?! Не на обидчиках-злодеях, что было бы понятно, потому что совершенно справедливо, а на обиженных, и без того незаслуженно пострадавших?

Долго я ломала свою детскую и юношескую голову над этим вопросом, пока не решила его для себя так. Человек, чувствующий себя обиженным, часто полон кипучей энергии, которой сам себя еще и изводит. Но поскольку эта энергия не творческая, не созидательная, более того, как показывает наша, увы, богатая практика, разрушительная, то использование ее весьма ограниченно, и возить воду – как раз подходящее занятие, позволяющее дать выход этой энергии. Придя к такому выводу, я старалась найти для своей жизненной энергии более достойное применение и не обижаться, особенно по пустякам.


Мелочность обиды

– С вхождением в Церковь, с приближением (дай Бог) ко Христу человек делает ревизию собственных ценностей – вы тоже прошли через это?

– Когда я вышла замуж за Алешу Новикова (будущего отца Алексия), в нашей семье не возникло разногласий по поводу обид. Не могу сказать, что обид у нас не было совсем. Конечно, были. И пустячные, и не очень. Но никогда не было стремления лелеять обиду, растить, окучивать и удобрять. Если с нею так обращаться, она быстро может принести свой плод. В семье, как правило, им является… правильно, развод. И этих плодов вокруг – куда ни посмотри! Поэтому мы всегда (не по мудрости, а чисто интуитивно) старались обиду, во-первых, обнаружить, чтобы она не затаилась, а потом, по возможности, скорее искоренить, то есть вырвать с корнем. А что может быть слаще и радостнее примирения, причем полного и искреннего!

   Что может быть слаще и радостнее примирения, причем полного и искреннего!

В самом начале 1990-х наша семья стала потихоньку воцерковляться, в доме появились необычные книги: сначала молитвослов, вслед за ним Евангелие, много позже – Апостол и Псалтирь. Самая потрясающая из них, конечно же, – Евангелие. Не просто потрясающая, а во многом переворачивающая и ставящая с ног на голову уже устоявшуюся к 30 годам систему ценностей и жизненных ориентиров. Чего стоят слова Нагорной проповеди: «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного…» (Мф. 5; 44–45). И – красной нитью у всех четырех евангелистов: радуйтесь, не бойтесь, прощайте, любите, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный.

На фоне этих великих слов и высоких задач слово «обида» звучит мелко. В Евангелии мы нигде не читаем, что кто-то «обиделся». Когда воскресший Христос трижды спрашивает отрекшегося Петра, любит ли тот Его, Петр не обижается, а печалится, скорбит. Когда Христос сравнивает женщину-Хананеянку – ни много ни мало – с псами, посягающими на хлеб, предназначенный Его детям, она не то что не обижается, а даже соглашается с этим сравнением: «Так, Господи! Но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их» (Мф. 15, 27). Почему так? Может быть, потому, что чувство обиды – это зачастую преувеличенная реакция нашего болезненного самолюбия на чьи-то действия и слова? Петру не до обиды на Спасителя, потому что он сам понимает бездну своего падения, мерзость своего предательства – и так глубоко раскаивается, что ему важно только одно – чтобы Христос поверил в силу и искренность его любви к Нему. У Хананеянки жестоко беснуется и страдает дочь, и только Христос может ей помочь. И женщине неважно, что Он о ней думает и как Он ее называет. Главное – чтобы помог дочери. Какое уж тут самолюбие!..

В христианских текстах слово «обида», как правило, подразумевает действие, а не переживание, эмоцию. Мы же, немощные современные люди, под «обидой» чаще понимаем именно их.


Шары надутые

– Очень все-таки сложно бывает не обидеться.

– Конечно, нам труднее не обижаться, чем всем предыдущим поколениям. Нам ежеминутно твердят и внушают, что мы лучше всех (кстати, с чего бы это?), и потому достойны только самого лучшего. Причем каждый из нас всерьез (какие тут могут быть шутки?) принимает это на свой личный счет.

Наше самолюбие раздувается, раздувается – и становится похожим на передутый воздушный шар: небольшой укол – и мы взорвемся.


«Улыбайтесь, господа! Улыбайтесь!»


_{Священник Алексий Новиков с матушкой Ольгой Назаровой в лесу}

– Поэтому так часто и можно услышать: «Он/она та-ак передо мной провинился/лась, что я не только общаться, но и смотреть на него/нее не могу!» Причем «не могу» обозначает чаще всего «не хочу», т.е. даже не буду над собой такое усилие делать. Но разве такое возможно?

– Мне кажется, причину такого большого количества обид и обвинений, в том числе и в нашей православной среде, надо искать в преизобилующей в нас любви… к себе, слишком серьезном отношении к своим (часто мнимым) достоинствам и некритическом отношении к своим недостаткам и грехам. А еще в нехватке чувства юмора. Когда с юмором относишься в первую очередь к себе, проще переносятся и успехи, и неприятные для самолюбия неудачи. Помню, как мне понравился впервые услышанный ответ нашей деревенской соседки тети Лиды на мою похвалу. Я, уж не помню, по какому поводу, говорю ей совершенно искренне: «Какая ты, тетя Лида, молодец!» А она мне в ответ: «Если я – не молодец, то и свинья – не красавица!» Как вам это? А еще у нас часто можно услышать в ответ на такую же похвалу более широко известное: «Молодец – для овец, а для молодца – и сам овца». И это не ложная скромность, а здоровое чувство юмора, с которым человек относится к своим заслугам. Так что повторю слова барона Мюнхгаузена из нашего замечательного фильма: «Улыбайтесь, господа! Улыбайтесь!» – мне кажется, тут они звучат очень по-христиански.

– Как преодолеть боль от обиды – кажущейся и действительной?

– Мне кажется, тут можно вернуться к совету моих родителей и попытаться встать на сторону своего обидчика, чтобы понять, а нет ли в нанесенной мне обиде моей – да-да, моей собственной вины? Что я сказала или сделала такого, что спровоцировало эту обидную для меня ситуацию? А может быть, человек вовсе и не хотел меня обидеть, и это получилось у него нечаянно?

Помню такой случай. Мы еще совсем недавно купили дом в деревне и приезжали туда только на детские школьные каникулы. На железнодорожной станции, расположенной от деревни в 23 км, нас встречал на стареньком «Запорожце» наш друг Андрей Молотков, который переехал из Питера в соседнюю деревню за пару лет до нашего там появления и в наших глазах был уже бывалым деревенским мужиком, умеющим и баню истопить, и лошадь запрячь. Его милая, покладистая жена Татьяна нам представлялась истинной подвижницей, которая при двух крошечных дочках-погодках на руках успевала и с коровой управляться, и в огороде сажать-сеять-полоть, и воду из колодца за 300 метров (мы специально измерили) таскать, в русской печке еду готовить, да еще и иконы писать. Золушка отдыхает! Каждый свой приезд мы обязательно бывали у них в гостях, чтобы пообщаться, чайку попить. Вот в очередной такой наш приход Таня сажает нас за обед и угощает вкуснейшими щами из русской печки. Мой Алеша, тогда еще не подозревающий, что он – будущий отец Алексий, с аппетитом наворачивает эти щи и вдруг громко обращается ко мне: «Вот, Оля, учись, какие щи надо варить!» Я, что называется, свету белого не взвидела от обиды. Чуть не разревелась прямо за столом, едва сдержалась, а на обратной дороге «спустила собак» на благодушествующего, довольного отлично проведенным днем и ничего не подозревающего Алешу. «Как, я, оказывается, не умею готовить?! Зачем ты при всех выставляешь меня неумехой?!» И пошло- поехало… Алеша опешил и долго не мог понять, откуда эта моя обида. А когда я ему все растолковала, он обнял меня, поцеловал и сказал очень просто и с любовью: «Прости ты меня, дурака. Я хотел только Таню похвалить, а вышло, что, сам того не желая, любимую жену обидел. Неправильно выразился. Прости». Мы рассмеялись, и от обиды не осталось и следа.


Лучший антиобидин

– Знаю отца Алексия как очень доброго человека. Сколько раз он поддерживал – и меня, грешного, и всех остальных своих многочисленных друзей. Да неужели он мог кого-то обидеть?

– Надо сказать, что батюшке из-за его эмоциональности и прямоты иногда случалось непреднамеренно обидеть человека. Он всегда сильно переживал, старался выяснить, чем он обидел, старался поскорее попросить прощения и загладить свою вину. А вот туманные: «Да ладно, ничего страшного, давай перемолчим все это и сделаем вид, что ничего и не было» – для о. Алексия были неприемлемы. Он молился за невольно обиженного им человека, желал ему всего хорошего, всегда был готов помочь, но общаться по-прежнему сердечно, пока не выяснена причина обиды, не мог, и сам страдал от этого.

Знаете, меня всегда поражала в моем супруге, о. Алексии, способность прощать. Без преувеличения могу сказать, что он умел простить всё. Даже абсолютно непростительное с обычной точки зрения. Например, предательство самых близких людей.

– Неужели это возможно?

– Абсолютно серьезно. И это не просто могло быть. Это было.

Кстати, молиться и за обиженного, и за обидевшего – лучшее средство для восстановления душевного мира и избавления от душевной боли. Проверено на практике. Попробуйте.

   Молиться и за обиженного, и за обидевшего – лучшее средство избавления от душевной боли

– Бывают ли надуманные обиды и боль от них? Такие, знаете, фантомные боли.

– Да, по-моему, бывают. Об одном таком случае из жизни я рассказала выше. Как от них избавиться? Мне думается, тут важно вовремя, как можно быстрее, попросить прощения и вовремя, опять же – как можно быстрее! – простить. И тут важен еще такой момент. Как сказал известный герой известного романа Булгакова, «человек смертен, но самое плохое то, что он смертен внезапно». Мы можем носиться с нашей обидой, потом в конце концов великодушно решить простить обидчика, ан глядь – его уже и нет, он умер, не прощенный нами. И это уже останется с нами до нашего конца. А представляете, каково думать, что человек умер из-за того, что это я его обидел (а он переживал, и не выдержало сердце)? Мое сердце рвется от раскаяния, а человека нет уже на этой земле, и я никогда не смогу услышать: «Пусть Бог простит тебя так, как я тебя прощаю», – даже если он и простил меня там, в вечности.


О цене времени

– Часто слышим такое: «Как христианин я его прощаю, а как человек – это, знаете, слишком». Какова природа этих слов?

– Она, как мне представляется, лежит в неправильном понимании того, что такое христианин. Мои рассуждения, наверное, наивны, неоригинальны и неакадемичны, но для меня христианин – это тот, кто стремится дорасти до звания человека, потому что его идеал – Христос, Который как Человек совершенен. Христос любил и прощал всех, даже своих мучителей и убийц. И сколько святых, в том числе и наших, русских, следуя за Христом, прощало своих палачей! И что-то ни о ком из них не могу припомнить, чтобы они на кого-то обижались… Так что если я мало того, что христианин, но и считаю себя достойным высокого звания человека, то как же я могу не прощать? Возможно, в этом контексте подразумевается, что я – человек слабый и грешный, и потому простить обиду не могу. Но тут уж совсем никакой логики! Если я за собой признаю свою слабость и греховность, то как мне не извинить ее в другом человеке? В общем, как ни крути – прощать надо!


(Окончание следует)

[Дмитрий Н]

(Окончание)


Спасительность терпения

– Были ли в вашей деревенской жизни примеры, когда доброе отношение и терпение меняло жизнь человека к лучшему?

– Да, были, и далеко ходить не надо. Вы знаете алтарника нашего храма Колю, незаменимого нашего с батюшкой помощника во всех делах, связанных с храмом, и не только. Навести и поддерживать образцовый порядок в храме – Коля. Привезти-увезти на службу и со службы прихожан (между крайними точками до 20 км) – Коля. Увезти в город, привезти обратно и поставить в храме покойника, уже уложенного в гроб, – Коля. Протопить к общей трапезе церковный дом – Коля, срубить в лесу и установить в храме елочки к Рождеству и березки к Троице – Коля. И не перечислить всех дел, по множеству их. Сейчас трудно, даже невозможно представить, что до встречи с о. Алексием Коля был совсем другим и жизнь вел совсем непохожую на теперешнюю. По дружному мнению односельчан, Коля был хорошим молодым мужиком, но совсем погибающим от нашей известной слабости. Дома у него даже не было электричества, так как его отключили за хроническую неуплату.

Когда в больнице силами о. Алексия и прихожан был оборудован наш временный храм, Коле батюшка поручил топить в храме печку. Коля старался. Но иной раз бывало, что приезжает батюшка вечером в субботу в храм, а печка не топлена, и на улице мороз за –20, в храме немногим теплее, вся вода в храме превращена в лед. А завтра – воскресенье, надо служить Божественную литургию. Чашу в руки не взять и не хочется заморозить насмерть немногочисленных прихожан и нашу певчую Тамару. Что делать? О. Алексий просит протопить печку нашу всегдашнюю «палочку-выручалочку» – подвижницу Тамару, которой для этого надо утром встать в 6 часов и в темноте идти за 2 км по снегу и морозу в больничный храм. А Тамара к тому же ужасно боится собак и волков, которые не редкость на наших дорогах, особенно за деревней. Тамару жалко, а другого выхода нет! И о. Алексий не то чтобы обижается на Колю, а скорее гневается и сильно досадует. На следующую службу Коля приходит с таким искренним и горячим раскаянием, что батюшка забывает о своем намерении отстранить его от обязанностей кочегара, прощает, и какое-то время все идет хорошо: в храме чисто, тепло и уютно. А потом – опять незадача…

Так продолжалось не один год. Было непросто, но благодаря терпению о. Алексия, его доброжелательности, умению подбодрить, дать понять человеку, что он в него верит, на него надеется, постепенно Колина жизнь стала меняться к лучшему, и сейчас трудно поверить, что все это было с ним, а не с кем-нибудь другим. Как-то в беседе с о. Алексием наш благочинный, о. Андрей Молотков (тот самый, который когда-то встречал нас на «Запорожце»), прямо при Коле спросил: «Слушай, отец, и как у тебя только терпения хватило? У меня за это время не менее пяти таких Коль перебывало!» И это не единственный пример, когда батюшка, без преувеличения, спас человеку жизнь. Кому-то он давал деньги на дорогие лекарства, кого-то вез в Питер показать знакомым хорошим врачам, кому-то помогал пролечиться от пьянства, а кому-то – сдать на права. Был ли человек прихожанином храма, верил он в Бога или нет, питал к батюшке симпатию или неприязнь – при этом совершенно не имело значения. Батюшка часто говорил, что мы – люди немощные и без Божией помощи ничего не можем, и если просим помощи и прощения у Бога, то и самим нам надо помогать другим и прощать обидевших нас. Так что терпеть чужие слабости надо, ох как надо.

    Если просим помощи и прощения у Бога, то и самим нам надо помогать другим и прощать обидевших нас

– А тут ведь и «шкурный интерес» присутствует: Господь совершенно недвусмысленно говорит нам в Евангелии: «Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6, 14–15).

– Нам крупно повезло: мы – христиане. У нас такие замечательные примеры для подражания, такие высокие цели и действительно достойные человека задачи. Давайте учиться любить, радоваться, терпеть и прощать. А для начала попробуем не обижать и не обижаться.


С матушкой Ольгой Назаровой
беседовал Петр Давыдов

19 февраля 2019 г.


Обращение к читателям портала «Православие.ru»:

Несмотря на кончину батюшки Алексия, на нашу общую скорбь, мы продолжаем восстановление Свято-Троицкого храма и приходской жизни и с благодарностью примем любую помощь. Денежные переводы можно посылать:

    на карту Сбербанка: 2202 2005 5259 7849 Ольга Михайловна Назарова;
    или на счет получателя («Сбербанк»): 40817810355861127078;
    или «Почтой России» по адресу: 172892, Тверская область, Торопецкий район, почтовое отделение (п/о) Выдры, деревня Юханово. Матушка Ольга Михайловна Назарова.

Сообщайте ваши святые имена: будем о вас молиться!

Наши телефоны:

    +7 (48268) 25-182;
    +7 (910) 930-20-03;
    +7 (911) 359-36-11.


https://pravoslavie.ru/119410.html

[Дмитрий Н]

Как экстренно погасить обиду?

Советы пастырей




Все мы постоянно на кого-нибудь обижаемся и не всегда понимаем, как быстро погасить это вредное и изматывающее чувство в себе самих. Ситуация особенно обостряется перед причащением Святых Христовых Таин, к которым надо приступать с чистым сердцем. Вот только если миряне могут отказаться от причастия в случае обиды, то у единственного служащего священника такого выхода нет — ему надо служить в любом случае. Именно поэтому мы попросили пастырей рассказать о том, как уничтожить обиду максимально быстро.


«Отказ от Причастия — это капитуляция перед грехом»

Священник Валерий Духанин:

— Если мирянин из-за обиды на кого-то отказывается от Причащения, то тем самым он демонстрирует свою полную капитуляцию перед грехом. Вместо того, чтобы сделать внутреннее усилие, покаяться, исповедаться, обратиться за помощью к Господу, он отказывается от Причащения Святых Таин Христовых. То есть он соглашается с состоянием греха на данный момент и отказывается от единения с Господом в таинстве Евхаристии. Это очень неправильно. И всякая наша обида указывает на нашу слабость, на то, в чем нам стоит над собой поработать до ближайшей Литургии. Ибо жить обидой долгое время — это ад и мучение.

В этом смысле у священника назад дороги нет. Ему предстоит служить Литургию, а Литургия — Царство Божие, явленное на земле. Свет и радость этого Царства превыше каких-то земных обид. Ибо никакие ущемления и несправедливости на земле не сравнимы с изобилием Любви Божией, открывающейся в Божием Царстве. Допустим, кто-то сказал тебе обидное слово, кто-то обманул или предал, а тут Сам Бог открывает тебе двери Рая как Царства Любви. Что для тебя чье-то слово, чье-то предательство, если рядом с тобой Сам Господь, отверзающий райские двери?

Иногда наши немощи сильнее нас. Бывает трудно совладать со своими чувствами. И нужно посмотреть на себя как бы со стороны — увидеть всё безобразие этого состояния противной обиды. А после этого, воздохнув от самого сердца, сказать Господу: «Боже, прости меня грешного, немощного, помоги освободиться от этой обиды, спаси тех, на кого я обижен, даруй мне свободу любви». От такого чистого, сердечного воздыхания на душе станет легче. А на Литургии молись об обидчиках.

Еще важно взглянуть на проблему с совершенно иной стороны. Тот, кто отнесся к нам несправедливо и злобно, сам страдает от своих немощей, мучается от своих недостатков. И значит, он нуждается в нашей духовной помощи. Не мы ущемлены нашим обидчиком, а он сам ущемил себя тем, что вот так поступает с ближними. О нем надо молиться, чтобы духовно помочь ему. И, конечно же, воздавать за зло добром. Только так его душа может опомниться, протрезветь, раскаяться. Через прощение и молитву мы привлекаем в свою жизнь Божию благодать. А благодать приносит духовную свободу, она утешает того, кто понес несправедливость, она преображает тех, кто когда-то другим причинял обиды.


«Обиды бывают не без попущения Божия»

Священник Алексей Веретельников:

— Священник, как и любой христианин, должен понимать, что любая обида на кого-то является в первую очередь следствием нашей гордости. Понятно, что бывают очень серьезные обиды — как раны. Но чтобы преодолеть чувство обиды, особенно во время Литургии, во-первых, необходимо молиться за обидчика. Это обязательное условие.

Во-вторых, необходимо не воздавать обидой за обиду, злом за зло, которое было причинено нам. Каяться, смиряться, искренне молиться, чтобы Господь помог справиться с этой обидой. В том числе вполне уместно использовать самоукорение, чтобы приобрести смирение, чтобы от обиды действительно не осталось никого следа. В противном случае служение на литургии будет в осуждение священнику, если он будет жить этой обидой и мыслить худое по отношению к обидчику. Потому что одним из древнейших предписаний к совершению Евхаристии были слова Господа: несешь жертву к алтарю — прежде примирись с братом твоим.

Поэтому необходима молитва, не воздаяние злом за зло, самоукорение, смирение, сознание того, что даже если обида была по «человеческой правде» действительно сильная, то она имела место не без попущения Божьего, чтобы, может быть, покрыть какие-то собственные грехи.


«Слово “прости” надо говорить всегда, даже через силу»

Священник Димитрий Шишкин:

— С обидой на кого-то, как мне кажется, ещё не так всё сложно (если случай не слишком «запущенный»). Тем более, если нас обидели напрасно. Потому что мы можем, по крайней мере, этому чувству обиды в себе противиться сознательно и исповедовать это своё противление и несогласие с обидой перед Господом и — служить литургию. Более того, дерзну предположить, что сознательная борьба с греховным чувством обиды и с корнем его — самолюбием — вменяется человеку (и священнику) в духовный труд, даже в исповедничество. И хоть эта борьба непроста, но греха в присутствии и даже тяготении такого чувства нет, если (опять же) сам человек ему противится.

Другое дело — если ты сам кого-то обидел вольно или невольно. Вот здесь дело обстоит сложнее, тем более, если не успел примириться, попросить прощения или это невозможно по тем или иным причинам. Тогда надо сугубо и горько укорять себя перед Господом и осуждать, не оправдываясь, а также молиться за того человека, которого обидел. Просить у Господа прощения, но всё равно служить литургию в полном осознании своего ничтожества, в крайней надежде на милосердие Божие в виду искреннего желания примирения.

Вообще всецелое примирение — это дар Божий, и одного формального произнесения слова «прости» бывает недостаточно. Но все отцы святые говорят, что, если есть возможность это самое «прости» произнести, пусть даже через силу, — обязательно надо это сделать. Просто ради Христа, ради исполнения заповеди о примирении. И даже если человек не откликнется с радушием на такое изъявление покаяния, это всё-таки будет с нашей стороны действительным шагом к примирению. И дальше уже можно продолжать молиться и о самом человеке, и о примирении с ним, надеясь, что появится удобный повод для полного и обоюдного исполнения просимого.

Главное здесь — не соглашаться в сердце с отчуждением и обидой, как с чем-то привычным и допустимым. Просить у Господа о прощении обидчика так, как мы сами хотим, чтобы прощал нас Господь.


«Если не обрывать помыслы, молитва Богу превращается в её прямой антипод»

Священник Александр Дьяченко:

— Услышал ваш вопрос и вспомнил, что в течение последних нескольких лет дважды испытывал очень сильную обиду. Помню, не откладывая дела в долгий ящик, ездил к батюшке в соседний с нами храм и каялся в том, что имею это горькое чувство, и молился о тех, кто меня обижал. Это для того, чтобы иметь право приступить к служению литургии.

Потом обе непростые для меня ситуации в разное время обсуждал с епархиальным духовником, спрашивая у него совета, как правильно поступать в каждом из случаев.

Тема, затронутая вами, очень важна, и не только для священника. Постараюсь объяснить почему. Я по натуре человек не обидчивый: кроме тех двух упомянутых мной ситуаций, за двадцать лет служения у престола других и не припомню. Не вспоминаются. Но стоит только прийти в храм на литургию, начать подготовку к проскомидии, как тут же, словно черная стая, слетаются воспоминания о множестве мелких сиюминутных обид, неприятностей, досад. Например, вспоминается, как долго мне задерживали ту или иную иерархическую награду или как обошли каким-нибудь юбилейным крестом и прочая подобная чепуха. На память лезет то, что в реальной жизни меня никогда не беспокоило и никак не волнует. И вдруг чепуха вырастает до размеров проблемы! Как же — обидели!

Имея опыт, зная заранее, что сейчас начнёт проявляться недовольство, готовлюсь отражать помыслы Иисусовой молитвой. И далее в течение всей литургии приходится «стоять на страже». Внимательно слушать самого себя, контролируя все приходящие помыслы. Особенно во время анафоры.

Спросите любого священника: литургия — самая, не подберу другого эпитета, сладкая часть нашей жизни. В то же время это ещё и время высокой духовной борьбы.

Анализируя собственное состояние, мысли, переживания во время других служб, научился вычленять греховные помыслы, приходящие во время молитвы. Чаще всего они одни и те же. Вовремя их обрывать и не отвлекаться на них умом. Это очень непросто, но без этого не обойтись, иначе молитва Богу превращается в её прямой антипод.


Подготовил Юрий Пущаев

30 сентября 2019 г.


https://pravoslavie.ru/124244.html

[Дмитрий Н]

Что делать, когда обидно?





Что делать, когда обидно и когда не можешь справиться с обидой? Как-то оптинский старец Никон получил письмо с оскорблениями и руганью. У старца мелькнула мысль: «А кто это мог написать? От кого письмо? » Но он тут же взял себя в руки: «Никон, это не твое дело, не надо допытываться, кто написал. Если Господь попустил, значит, так надо. Значит, есть у тебя грехи, за которые надо потерпеть».

Если человек так себя настроит, у него все в жизни встанет на свои места. А то есть такие «христиане», которые так могут разобидеться, что начинают возмущаться, шуметь, а потом перестают разговаривать и могут неделю, а то и месяц молчать – таить зло и обиду. Бывает, что и надо сделать человеку замечание, что-то подсказать, но в этом случае надо всегда помнить слова премудрого Соломона: «Обличи разумного – он тебя возлюбит, не обличай безумного – он тебя возненавидит». Один старец-священнослужитель писал о себе:«Я – как пес. Бывает, псу скажут: «Вон отсюда! » – он и отойдет подальше; отойдет и сидит – ждет, как дальше себя хозяин поведет. А если хозяин снова позовет: «Ну-ка, иди сюда! » – он опять хвостиком завилял и с любовью к хозяину подбегает, не помнит зла. Когда меня кто-то ругает, гонит, я отхожу от него. Но если человек приходит ко мне и кается, просит прощения, я опять с любовью его принимаю и на него не обижаюсь. Я только рад, что он пришел ко мне и покаялся».

Прежде всего надо себе уяснить, что наша жизнь — это школа, а все, что нам попускает Господь — скорби, искушения — это уроки, они необходимы, чтобы выработать в себе терпение, смирение, избавиться от гордыни, обиды. И Господь, когда попускает их нам, смотрит, как мы себя поведем: обидимся или сохраним мир в душе. А почему нас обижают? Значит, мы заслужили, чем-то согрешили… Для того, чтобы не было ни обиды, ни раздражения, чтобы душа в Боге успокоилась, надо очень много перетерпеть от ближних — и поношения, и оскорбления, и всякого рода неприятности.

Это надо уметь встретить, не огрызаясь на обидчика. Не надо говорить колкости, если вас оскорбили. Просто подумайте про себя: «Это мне Господь дал возможность укрепиться в терпении, чтобы душа успокоилась». И душа наша успокоится. А если мы начнем: «А что это он на меня клевещет, лжет, оскорбляет? Меня!.. » И пойдем вразнос. Это дух сатаны живет в человеке. Никогда не успокоимся, если не научимся терпеть. Станем истеричными. Если нас кто-то оскорбил, обидел, не надо собирать информацию к ответной атаке, не надо добывать в разных уголках «компромат» на этого человека:«Вот, он такой и такой… «; не надо выжидать удобного момента, чтобы вылить ему на голову эти помои. Христианин, если узнал, что про него вот этот плохо говорит, должен сразу смирить себя: «Господи, Твоя воля! По грехам мне так и надо! Ничего, переживем. Все перемелется, перетрется! » Надо себя воспитывать. А то кто-то что-то сказал, и мы не можем успокоиться до тех пор, пока не выскажем ближнему все, что думаем о нем. А эти «мысли» нам на ухо шепчет сатана, а мы за ним повторяем всякую грязь. Христианин должен быть миротворцем, всем нести только мир и любовь. Никакой гадости — ни обиды, ни раздражения — не должно быть в человеке. Отчего унываем?

Не от святости, конечно! Оттого унываем, что много дурим, много в голову берем, видим только грехи ближнего, а своих не замечаем. Пересеиваем чужие грехи, а от пустословия, от осуждения благодать Божия отходит от человека, и он уподобляет себя бессловесным тварям. И тут уже от человека всего можно ожидать. Такая душа никогда не получит мира и покоя. Христианин, если видит вокруг какие-то недостатки, старается все покрыть любовью. Никому не рассказывает, грязь никуда не разносит. Он сглаживает и покрывает чужие грехи для того, чтобы человек не озлоблялся, а исправлялся. Сказано у святых отцов: «Покрой грех брата твоего, и Господь твои покроет».

А есть такой сорт людей, которые, если что-то заметят, сразу это стараются разнести по другим людям, по другим душам. Человек в это время себя возносит: «Какая я мудрая! Все знаю и так не делаю». А это есть нечистоплотность души. Это грязная душа. Христиане так себя не ведут. Они не видят чужих грехов. Господь сказал: «Для чистых все чисто» (Тит. 1, 15), а грязному — все грязно.



Архимандрит Амвросий (Юрасов)

Источник