Танцы в этносейсмозоне

[Владимир К.]

Танцы в этносейсмозоне
Южный берег

Эта статья, скорее всего, придётся не по вкусу ни российским властям, ни абхазским. Но промолчать не считаю нужным – надутый с подачи СМИ пузырь (не нарыв!) лопнул и страницы газет, журналов и блогов запестрели довольно кликушескими рассуждениями не всегда сведущих людей об ущемлении прав русских, русскоязычных и граждан России в Абхазии со стороны титульной нации, о будущем Абхазии и геополитической стратегии России на Кавказе (будто она есть!). Обидно, что действительно существующие проблемы, в том числе и этнические, вместо разрешения, с присущей русским топорностью переведены в плоскость конфронтации. Да когда же мы умнеть-то начнём? Когда перестанем наступать на одни и те же грабли?

Сначала о себе. Писатель, потом юрист. Хотя, впрочем, сначала юрист, потом писатель. Развал Союза прошел через сердце и палец на спусковом крючке, потому и воспринимаю все, что связано с бывшей великой державой, по-прежнему с болью.

Три десятка лет назад, ещё студентом, судьба забросила в Абхазию, и прикипел к ней всем сердцем, всей душой сразу и навсегда. Была ли любовь взаимной – трудно сказать, но даже потери не смогли притупить остроту чувств.

Я потерял друга, который однажды спас мне жизнь, лишь потому, что друзья в той войне я принял сторону абхазов – не люблю, когда обижают маленьких.

Зато есть абхазы, ставшие родными, прошедшие дорогами войны через боль и утраты, терявшие близких и свои дома, но никогда не мстивших и не взявших даже чужого ржавого гвоздя. Потому и горжусь ими, горжусь их дружбой и когда-нибудь напишу о каждом из них книгу.

Уже после войны от рук абхазов, за чью свободу и счастье сражался, принял мученическую смерть командир «Дельфина» Андрей Терентьев. Теперь на его могиле в Ткварчале не осталось даже креста.

А разве бандиты имеют национальность? Или те недоумки, которым то ли дюралевая табличка с гравировкой глянулась, то ли крест не вписался в ранжир могил?

Лежат где-то в горах Сванетии непогребёнными останки легендарного майора «Светова» — Героя Абхазии Дмитрия Чепенца, моего земляка. Слава Богу, хоть имя его занесли на Мемориале в Сухуме, правда, переврав отчество.

Но по-прежнему живёт он в памяти тех, кого учил драться в «автономке» и выживать вопреки всему и кто делил с ним последнюю кукурузную лепёшку. И верю, что придёт время и прах его наконец-то обретёт покой в России.

И у моих друзей, и у меня не раз разбивали стекла в машине, похищая документы и вещи. Четырнадцатого августа две тысячи восьмого – в памятную дату начала войны с Грузией и через двое суток после Кодорской операции в очередной раз, разбив стекло в ма-шине, похитили, помимо всего прочего, ноутбук с почти готовой книгой о войне в Абхазии – пятилетний труд с воспоминаниями, именами, адресами, контактами исчез навсегда. Да, по большому счёту, не у нас они воровали, а у своей Абхазии отнимали право зваться Страной Души. А вообще-то любой российский город даст фору всей Абхазии по числу преступлений на душу населения. Так чего же требовать от страны, население которой (даже криминалитет!) по уровню доходов стоит на низшей ступеньке по сравнению с любым государственным образованием на постсоветском пространстве.

Но это так, к слову о некоторых оттенках оборотной стороны бытия.

Года три-четыре назад на бывшей сталинской даче в Новом Афоне коротал время за этюдами. Когда уже собрался уходить, скучавший неподалёку молоденький паренёк из охраны подошел ко мне. Был он ещё по мальчишески угловат и даже худ – наверное, и вдосталь-то никогда не ел в далеко не сытые годы детства и юности. За плечом висел «Калашников» образца сорок седьмого года, а на лице любопытство прорывалось сквозь напускную серьёзность и важность.

Перехватив брошенный на пачку «Мальборо» взгляд, предложил ему сигаре-ту. Он вытащил её осторожно, слегка подкручивая, стараясь не касаться своими тон-кими пальцами мундштуков остальных сигарет, словно выкручивал запал из « эфки», прикурил и медленно затянулся.

— Первый раз у нас? Нравится?

Он принял меня за одного из редких праздношатающихся отдыхающих, но разубеждать его не стал.

Ещё раз глубоко затянувшись и не дожидаясь ответа, он довольно безапел-ляционно заявил, бросая окурок в траву:

— Приезжайте на следующий год. Даст Россия денег – будет ещё красивее. А вообще учите абхазский – скоро всё будет на абхазском.

Он взглянул на меня не по-мальчишески тяжелым взглядом и поправил ремень автомата.

      Можно было бы промолчать — молодым присущ максимализм, но и тон, и слова, и жест покоробили, поэтому, быть может, излишне резко, ответил:

— Я бы и рад выучить, только в ученики уже не гожусь – годы не те. Но как бы, в таком случае, не пришлось тебе учить грузинский.

Не думал, что его слова имеют под собой этноидеологические основания, но всё-таки они оказались симптоматичными.

И всё бы ничего, так бы и шли шатко-валко к эфемерному светлому будущему, делая хорошую мину при плохой игре, закрывая глаза и затыкая уши, когда бы однажды не прорвало в российских СМИ. А всё потому, что Россия, слегка отшлепав шалуна Мишико, но не отобрав спички, неожиданно для себя и тем более для совсем не помышлявшей о свалившейся нечаянно-негаданно независимости Абхазии, словно шубу с барского плеча «подарила» последней суверенитет. Я намеренно не говорю «признала», поскольку Россия опять-таки прикупила признание суверенитета теперь уже для существовавшей де-юре Абхазии у парочки-другой стран.

Мой абхазский друг радостно и взахлёб твердил, что их признала Науру, не подозревая, что эту экзотику площадью и с населением в два сухумских квартала не найти даже на самой подробной карте и отказываясь понимать, что независимость малых этносов на игровом поле большой политики априори невозможна. Так уж устроен мир, что малые страны могут существовать только под патронажем больших и в фарватере их политики.

Мотивация действа России, проспавшей все девяностые, как пресловутый Илья Муромец и в одночасье обретший подвижность, по признанию суверенитета Абхазии ещё долго будет гаданием на кофейной гуще. Это только Марина Перевозкина считает, что благодаря ей Россия признала независимость Абхазии. Найдется ещё с десяток, а то и больше, желающих водрузить на себя лавровый венок, но как бы он не оказался потом венцом терновым. Пусть будет так, хотя невольно напрашивается аналог с известной столичной лесбиянкой, которая в радиостудии Матвея Ганапольского в состоянии истеричной эйфории кричала, что это благодаря ей президент убрал ненавистного геям и лесбо, словно президент имеет к ним отношение.

Что больше в обретении Абхазией суверенности – плюсов или минусов как для неё, так для России – ещё тот вопрос. Независимость от кого и от чего?

Содержать Абхазию, в несколько раз меньшую любого российского региона, особых проблем не составит. Беда в другом: Россия, посадив соседку на финансовую иглу, не желает видеть её экономическим партнёром. Зато можно использовать ситуацию для давления, упрекая куском хлеба. А ведь на Руси давали милостыню не из гордыни, а из жалости и великим грехом считалось попрекать берущего.

Повторяю, абхазы не желают сидеть на российских дотациях – готовы принять кредиты, инвестиции, производственные линии. Хотят иметь возможность зарабатывать и отдавать долги. Обещания российской власти приобретать в Абазии инертные материалы для строительства олимпийских объектов оказались пустым звуком – алчное российское чиновничество сидит на «откатах», а с дешевого сырья какой прок? Овчинка выделки не стоит.

То же самое с энергетическими возможностями Абхазии, готовой за копейки транспортировать в Сочинский регион избыток электроэнергии. Только наши энергомонополисты с сограждан лучше три шкуры сдерут, но на рынок соседей не пустят. Какой государственной выгодой руководствовалось наше чиновничество, давая добро на многомиллиардные затраты по возведению адлеровской тепловой электростанции? Впрочем, это задачка для первоклассника.

                 И самое главное – в абхазском обществе растёт мнение: Россия – не публичный дом по обслуживанию кавказских клиентов. Это надо ценить.

***

Только что в Сухуме закончил работу очередной экономический форум – даже конференция по поводу двухсотлетнего вхождения Абхазского княжества в состав России отличалась большим пониманием проблем или хотя бы желанием вникнуть в них. Форум, эта псевдоэкономическая тусовка, в очередной раз (вот уже пятый год!) «разродился» традиционными прожектами, калькируя не очень-то жизнеспособные модели на абхазскую действительность, хотя для начала участники его могли бы удосужиться попытаться познать ментальность абхазов, их традиционную культуру, «привязать» программы и модели к природно-климатическим условиям. «Учителя» на поверку оказались хуже учеников.

Сделать из Абхазии Анталию, Кемер или Аланию не получится, как не получится сделать из неё Арабские Эмираты.

Во-первых, не в ментальности абхазов халдействовать. Леность, краснобайство, воровитость – всё как у всех и даже с избытком, но вот прислуживать в позе «чего изволите?» абхаз никогда не будет. К слову, ни один абхаз во время Великой Отечественной, даже попав в плен, не перешел на сторону немцев, чего не сказать о представителях других народов некогда великой державы. Абхазов всегда отличала гордость (не гордыня, а именно гордость!), которая не позволила и не позволит им стать на колени перед любой силой. Более того, в каждом абхазе живет готовность к самоуничтожению, но не к самоунижению!

Во-вторых, обустроить побережье с развитой инфраструктурой, отельным бизнесом и т.д. без привлечения огромных капиталовложений как инвестиционных, так и своих собственных невозможно. Но Абхазии не позволяют занять свою нишу даже в слабо интегрированном экономическом поле бывшего Союза, не говоря уже о мировом экономическом пространстве. В сезон включаются сильнейшие механизмы противодействия поступлению на российские рынки (контролируемые этническими диаспорами – азербайджанцами, дагестанцами, армянами и т.д.) даже цитрусовых, не говоря о чём-то ином.

В-третьих, Турция просто не позволит созданию конкурентоспособного туристиче-кого аналога. Вообще-то малозаметная непосвященному экспансия Турции в экономические, по-литические, этносоциальные сферы Абхазии сегодня ещё как аукнется в будущем, тем бо-лее, когда новое государственное образование уже подверглось ненавязчивому отуречива-нию сознания. Ну а появлению самостоятельного игрока по имени Абхазия на нефтегазовом поле для нефтегазовых монополий неуместно.

В-четвертых, сегодня Абхазия поражена такой раковой криминальной опухолью, метастазы которой тянутся и через Псоу, и даже через Ингури, что даже невзыскательному российскому туристу этот отдых кажется экстремальным. И в этом немалая заслуга правоохранителей, но об этом ниже в контексте так называемого «отъема собственности у граждан России и русских».

       В-пятых, набирающее обороты социальное расслоение абхазского общества. Допущенные к распределительному механизму стремительно обогащаются, «распиливая» и растаскивая бюджет. Но у них такой яркий пример казнокрадства за Псоу, что абхазские чиновники по сравнению с ними просто дети неразумные, шкодники малые.

    

***

Можно ещё и ещё приводить аргументацию, но формат статьи не позволяет.

В Абхазии на сегодня экономики как таковой нет. Идиотизм доморощенных экономистов относительно введения собственной валюты и своей, не связанной с Россией, банковской системы просто восхищает. Чего здесь больше – невежества, цинизма, презрения к своим согражданам, слабо разбирающихся в основах составляющих финансовую и налоговую системах, популизм, тщеславие и самолюбование – трудно сказать. Но ведь будоражит умы, да ещё как! А какой козырь для непосвящённых у политических противников нынешней власти! Раскалывайте, дробите общество – вас ведь так много, господа абхазы, титульная нация, забавляющаяся игрой в государство. По большому счёту эти танцы в этнически опасной сейсмозоне к добру не приведут.

Отсутствие консолидированного общества, не говоря уже о его зрелости, – ещё один камень на пути действительно подлинного создания государственности. Лясы точить в «Брехаловке» – не мусор с улиц убирать, хотя последнее было бы более уместным. Но «гордый абхаз метлу в руки не возьмет никогда!» — заявила мне не менее гордая абхазская женщина, защищая от возможного упрёка хитро ухмыляющегося мужа, потягивающего кофе пополам с сигаретой.
Продолжение в следующем сообщении.

[Владимир К.]

***

Самые ходовые обвинения в отношении абхазов – этнократия, клановость, дискриминация неабхазов и в первую очередь русских, коррумпированность властных структур всех уровней, отсутствие реальной судебной защиты, нахождение общественных институтов в состоянии эмбриона. Вообще-то, справедливости ради, если убрать слово «абхазы», то этот кафтанчик подойдет к плечу любого российского региона, будь то субъекты федерации с этническим окрасом либо российская глубинка. Но дубинку, как известно, в своём глазу не разглядеть, а вот соринку в чужом – пожалуйста. Благо в Абхазии всё на виду и даже слепой увидит, а глухой услышит.

Самое уязвимое место абхазской государственности — этнократия. Формирование высших эшелонов власти по этническому признаку (исключительное право титульной нации на высшую власть) закреплено в ст.49 Конституции. Её аргументация, что это была временная мера, дабы не допустить прихода к власти прогрузински ориентированных политиков, неубедительна. Более того, в послевоенных условиях формирования институтов государственной власти даже идеологический коллаборационизм не имел под собой почвы.

Эйфория победителей сыграла злую шутку, заложив мину под будущей этно-социальной стабильностью, предопределив как этнические проблемы, так и клановые раздоры внутри абхазского общества. Родоплеменное сознание не может формировать государственные институты, свободные от этой ментальности – такова история цивилизаций, таков генезис истории и теории государства и права. В любом случае интерес клана, допущенного к власти и распределительным процессам (а абхазское государство пока лишь делит финансовый пирог, который пекут другие и по весьма сомнительным рецептам), будет всегда превалировать над правовыми институтами. Клановость развращает сознание, открывает двери в коридоры власти некомпетентности, подхалимству и всем мыслимым порокам, включая корреляционные коррумпированные связи как по вертикали, так и по горизонтали.

Хотим мы этого или нет, но клановость исторически предопределена на Кавказе и абхазское общество не исключение. С точки зрения европейца это нонсенс, это рудимент. Точно также Европейский суд по правам человека 21 октября 2010 года признал рудиментарным запрет московскими властями гейпарадов и т.п. шабашей, назвав его нарушением прав человека, и потребовал денежной компенсации морального вреда «пострадавшим». Моральный вред аморальности! Но так уж повелось, что Запад больше дружит, простите, с задницей, нежели с головой.

Чем отличается любой российский уровень власти – местный, региональный и т.д. от абхазского? У них клановость, а у нас семейственность, помноженная на коррупционную составляющую, называется командой. Эдуарду Кокойты такую «челябинскую команду» подсунула российская власть, что по цинизму казнокрадства она превзошла даже известных персонажей Ильфа и Петрова.

Конечно, замкнутость любой структуры, любого социума ведёт к вырождению. Нежелание или неспособность, а может быть неумение абхазского социума интегрировать в общеевропейское сознание рано или поздно приведёт к его стагнации с последующим летальным исходом. Но ведь можно взглянуть и иначе: Абхазия пытается сохранить даже в обременительных и отвергаемых европейцами пресловутых обычаях — свадьбах и похоронах — свою генетическую память предков. Абхазия защищает души детей своих от гнусности и безнравственной разнузданности российского (европейского и американского) ТВ. Всемирный Русский Собор устами Патриарха и культурного цвета нации не раз и не два обращался к Президенту России по поводу льющегося с экранов паскудства, оплаченного нашими врагами. Абхазы же просто «вырубили» пакостные программы. Кстати, непризнание суверенитета Абхазии Евросоюзом просто наруку стране: её не призовут к ответу за нарушение прав человека!

Увы, но война не выплавила из воевавших этносов единый абхазский народ, как в своё время из десятков этносов – русский полиэтнос. 49-ая статья – прямое обвинение представителей других этносов, воевавших плечом к плечу за право на сохранение самобытности, культуры, языка, в конце-концов, жизни абхазского народа в вероятности предательства их интересов. Но ведь та Россия и те русские трепетно сохраняли самобытность абхазского народа, взаимообогащая друг друга. Война против грузинского национализма превратилась в этническую войну с грузинами. Затем последовало криминальное мародёрское обогащение одних за счёт сначала носителей грузинского этноса, а после распределения награбленного с неменьшим рвением и без особой опаски взялись за вчерашних союзников – армян, греков, русских. Если меня кто-то попытается упрекнуть в неправде – пусть полистает абхазскую прессу за последний десяток лет.

И здесь мы перейдём к главному козырю оппонирующих российских политологов и ещё больших специалистов во всех сферах жизни социума – журналистов. Неудивительно, что они перевели проблемы социальные и нравственные в этническую плоскость, провозгла-сив на весь мир о притеснении неблагодарными абхазами русских. МИД России поднапряг-ся и тут же разразился в адрес руководства Абхазии нотой, выразив “серьезную озабочен-ность многочисленными случаями отчуждения у российских граждан их собственности в Абхазии”.

Лукавство? Конечно, хотя бы потому, что «отчуждатели» тоже российские граждане.

Но давайте порядку и прежде всего по поводу благодарности.

Поражаюсь такту абхазов не напоминать о том, что когда трещал по швам Союз, именно Абхазия не просто отказалась выйти из его состава, чем несказанно огорчила Грузию, но и пожелала войти в состав России. Что же сделала Россия (не русские, а власть тогдашняя)? В знак «признательности» причмокивающий вице-премьер сотоварищи быстренько состряпали Дагомыское Соглашение (сродни Мюнхенскому сговору), дав батону Эдуарду добро на покарание строптивой Абхазии.

Не напоминать о том, что российская власть до зубов вооружила Грузию, включая снаряды с обедненным ураном для артсистем. Что потом душила народ Абхазии – всех без разбору не по национальному признаку, а по территориальному – блокадой, не выпускала мужчин, закрывала на ночь границу, словно индейскую резервацию. А там, за замком, умирали от голода в первую очередь русские, потому что у них не было родни в селе. Быть может, СМИ возопили о спасении душ единоверцев и единокровцев? Как бы не так, полистайте подшивки.

Нынешняя граница мало чем отличается от российско-украинской: те же алчные чины, мздоимство, многокилометровые очереди, многочасовые ожидания с обмороками. Такое ощущение, что делается всё для взаимной нелюбви.

Ещё до признания суверенитета с друзьями делали все, что мог сделать простой русский человек для этой обездоленной и раненой страны, отрывая от семьи далеко не лишнее. Привозили медикаменты старикам, милиционерам форму и снаряжение, спецсредства для экспертов-криминалистов, более тысячи книг. Это были крохи, но было сострадание и искренность. И каждый раз российский таможенник (Господи, где вы, Верещагины? Ведь за державу не только обидно, но и стыдно) пытался наложить дань, словно монгольский баскак.

Россия на чужие до этого территории исторически приходила не столько пушками (Кавказ, пожалуй, исключение из правил), сколько школами и церквами. Даже в Абхазии русские не отнимали земли у коренного населения – выкупали, зачастую за большие деньги. Может быть, нынешнее вхождение России (фактически богатых кошельков с сознанием маргинала и при отсутствии совести) продолжение тех традиций? Увы, ни одной вновь построенной русскими подвижниками школы, ни одной церкви. Более того, у многих в России бытует мнение, что абхазы вовсе не христиане, а то ли ортодоксальные мусульмане, то ли шаманят вкруг костра под дикие ритуальные пляски. Москва представлена в Абхазии карабахскими армянами – Мурадов, он же Мурадян из московского правительства позаботился. Они, что ли, будут церкви строить или русские школы пестовать? Да ни по казённой надобности, ни от щедрот душевных ни за что не будут.

«Нам пора прозреть и увидеть, что в стране, которую мы считали своим другом и союзником, которую мы с потрохами содержим и за которую погибло больше сотни наших миротворцев установилась этническая диктатура, когда 30% населения — абхазы занимаются дискриминацией остальных граждан».

Это пассаж из «МК». Вообще-то чтобы считать другом, надо сначала им стать. И с чего это они взяли, что абхазов всего 30%? По головам считали или у Тбилиси спросили? Затем господам из «Московского комсомольца» и иже с ними неплохо бы знать, что в Абхазии погибли сотни наших добровольцев ещё в той войне, причём не только из северокавказских республик, но из практически всех российских земель от Мурманска до Краснодара, от Брянска до Владивостока. Тех самых, которых власть российская именовала наемниками и в отношении которых возбуждала уголовные дела. Потому и молчат многие из воевавших в Абхазии, хотя именно они сохранили честь России в отличие от её власти. Кстати, Россия не считала и не считает наёмника тех, кто воевал на стороне Грузии.

Пусть абхазы знают, что их земля полита и русской кровью. Были блестящие публикации и Екатерины Глебовой, и Колесникова, и многих других, противостоящих насаждаемому мнению об абхазском сепаратизме. Но эти «сепартисты» не пустили бандитов Гелаева в Россию, сложив не одну абхазскую голову. К слову, миротворцев погибло почти полторы сотни, и абхазы помнят это. А вот о проблемах с нынешним военным, включая пограничным, контингентом я не премину сказать ниже.

Что касается этнической диктатуры, то, как шутят мои друзья, в Абхазии две нации: абхазы и остальные. Также поделены между ними и депутатские кресла, и портфели в структурах власти. Причины? А обратитесь в свое недавнее советское прошлое. В Союзе не было моноэтнических республик – перемешанные этносы и на социальном уровне, и в брачных узах. В некоторых титульная нация составляла порой меньшинство, но первые лица были из коренной национальности. Обратите внимание, в царской России губернии не строились по национальному признаку – это уже большевики «заминировали» страну.

Бывшая советская партхозноменклатура, представленная во всех структурах абхазской власти, слепо скопировала рудиментарную систему. Вторые лица в пра-вительстве – русский, в парламенте – армянин. Вот в судебной власти, в правоохра-нительной системе, в прокуратуре – строго моно. Конечно, Кавказ — дело тонкое, но не доводить же до абсурда. И стоит ли оглядываться на вопли из подворотни: «А почему абхаз? А почему армянин? А почему русский?». Да потому, что умнее, нравственнее, достойнее – вот и всё.

У Абхазии есть колоссальный, как ни у кого, интеллектуальный потенциал. Пришёл в большую политику Сергей Шамба. В российском парламенте, в ведущих ВУЗах России представлены абхазы с энциклопедическими знаниями. Уроженцы Сухума, Гудауты, Очамчиры, Ткварчала – не абхазы, но знающие и уважающие их культуру и традиции, снискали в России уважение и признание в юриспруденции, науке, культуре, спорте, политике. Знает ли их имена Абхазия? Гордится ли ими? Дождётся ли она их? Трудно сказать. Во всяком случае, пока будет пресловутая 49-ая, пока будет национальная квота в структурах власти, пока общество абхазское не поймет, что не в феодальном княжестве живёт, а уже шагнуло в двадцать первый век, пока не появится карьерная перспектива у неабхазских выпускников ВУЗов – вряд ли. Да и сами абхазы, очень умные и толковые ребята, не испытывают ни малейшего желания возвращаться сюда.

В этом беда Абхазии и вина её общества. Так что кадровая проблема всё-таки замысловато переплелась с этнической и надо ещё ой какое мужество иметь сначала признать это, а потом развязать, распутать или просто разрубить узелки и снять путы.

 

И ещё об одном факторе, не способствующем этнической консолидации общества. Абхазия в силу своего геополитического положения всегда привлекала внимание и греков, и римлян, и персов, и турок. И Турцию, и Россию не раз стравливали англичане. Входя в состав Порты, Абхазское княжество не могло быть вне экспансии России на Кавказе, озабоченной не только необходимостью выхода к южным морям, но и обеспечением сохранности своего генофонда, либо истребляемого турками, либо уводимого в полон и ассимилируемого там.

В этой политической и военной баталии абхазы, адыги, убыхи, черкесы были прине-сены в жертву прежде всего Портой. Будучи подданными Османской империи, они должны были сделать выбор: или идти под нового хозяина – Россию или искать новую родину. Часть абхазских князей поначалу просто скупили, а остальных отпустили с миром в Турцию – сколько ж можно кровушку лить.

Большинство выбрало великий исход и в этом трагедия народа. Почему-то воспеватели махаджирства запамятовали, что для многих турецких «благодетелей» это был неплохой бизнес: немало покинувших родину обрели покой в пучинах Чёрного моря, а их имущество перекочевало к владельцам фелюг.

                 Находясь две сотни лет под Россией, абхазы сохранили свой этнос, язык, культуру, традиции и обычаи, религию – «угнетатели» позаботились. А вот следы пребывания турок – омусульманивание коренного населения. Но беда пришла, как не парадоксально, от право-славной соседки из довольно склочной коммуналки, действительно попытавшейся на про-тяжении всего двадцатого столетия «огрузинить» народ, но об этом уже сказано-пересказано и до меня. Только вот зачем же так притягивать Абхазию за уши к Турции? Что, невозможно обойтись друг без друга? Но для чего? В пику русским? Так вся история человечества – это история бесконечных войн и компромиссов.

                  Сегодня Турция активно внедряет в сознании абхазов необходимость возврата в страну махаджиров. Но неужели Абхазия забыла, что турецкие абхазы далеко уже не абхазы – столетнее пребывание в Турции сделало их давно турками с отказом от православной религии и языка. Вам нужна гражданская война между почти двухсоттысячной общностью этнических абхазов-мусульман и семидесятитысячной общностью православных абхазов, живущих в Абхазии?

Народ жив, покуда он помнит своё прошлое, но с этой памятью надо обращаться осторожно. Махаджирство – трагическая веха в истории народа, но откуда это постоянное желание жить на кладбище? Почему бесконечный мартиролог в прессе, на ТВ, в музеях?

Ни в одном музее я не встретил ни намёка на историю создания абхазского сопротивления. О тех, кто стоял у истоков абхазской гвардии, ставшей костяком Вооруженных сил. О блестяще проведенных операциях. О жизни в оккупированных Гагре, Сухуме или Очамчыре, в блокадном Ткуарчале. Что, новое поколение не нуждается в воспитании на подвигах живущих? Или воевавшее поколение не нуждается в том, чтобы дети гордились ими, ещё живыми? Чтобы узнавали на улицах, восторженно провожая взглядом?

***

Абхазия — дама на выданье. Девочка давно уже примеряет свадебный наряд, но с женихами пока негусто. Если Россия не прекратит барствовать и относиться к Абхазии, как к дворовой девке, то последняя, подобрав подол, рванёт в первые попавшиеся объятия, даже если они потом окажутся смертельными. И в этом будет не её вина, а вина России.

Вот с приданым у неё пока ещё не всё ладно. Экономики пока нет и не предвидится, зато есть министерство. Проблем – выше головы, а тут ещё национальный вопрос: второсортность нетитульной нации и, как следствие, захват собственности. Квартирный вопрос испортил не только москвичей, как подметил классик, но и абхазов. Сначала бессудный внеправовой захват имущества грузин безотносительно к тому, брал ли в руки оружие или нет, затем принялись за греков и вот теперь настала очередь русских.

Что ж, доля правды в этом есть, только от истины всё-таки далековато.

Жилье – пожалуй единственный послевоенный актив. Им ещё можно распорядиться, даже мошеннически перепродав два и три раза – благо россияне по наивности и неразборчивости бьют рекорды. Поскольку и этот актив имеет пределы, то в ход пошёл откровенный и бессовестный отъём жилья. Но при этом заявлять, что отъём абхазами жилья у русских носит массовый характер, я бы не торопился и вот почему.

Более двух тысяч заявлений – это, конечно, уже система, зато как удобно под маской гонимых спрятать своекорыстные интересы. И всё-таки это в первую очередь криминальный бизнес, санкционированный или «крышуемый» продажным чиновничеством.

Я не стал брать примеры из личных встреч – достаточно информации в местной прессе. Маленькая ремарка: девять десятых жителей Абхазии – граждане государства российского, поэтому не случайно в ноте МИДа (если она действительно имела место, ибо должна передаваться по вполне официальным каналам, а не келейно. Впрочем, быть может это тоже инновация российских дипломатов – от инноваций верхов давно уже голова кругом идёт) речь идёт именно о гражданах России.

Итак, жительница Гагринского района на несколько дней выехала в Сочи, а когда вернулась, то собственником её дома посредством решения суда оказалась бывшая свекровь. Ага, попались, братцы абхазы, припёрли вас фактом к стенке! Припёрли, только кого? Все участники этой драмы – армяне, бывшие родственники (дело Джелетян, судья Аргун).

И таких случаев немало.

По мнению российского посла виноват абхазский суд, становящийся на сторону абхазов. Ставить под сомнение неангажированность абхазских судей права не имею, но, поверьте, только за подобный случай российский судья давно бы лишился как минимум должности, а как максимум — свободы.

Вот ещё из классики жанра. Семья сухумчанина, русского, всю свою жизнь прожившего в Абхазии, воевавшего за её свободу, по завещанию стала обладателем квартиры. Да вот беда: представительница секты Свидетелей Иеговы (кстати, признанной тоталитарной и запрещенной во многих странах), тоже русская, оспорила завещание в суде. Суд признал право за сухумчанином, но тут вмешалась прокуратура.

Окончание в следующем сообщении

[Владимир К.]

Прокуратура в Абхазии в лице Генерального прокурора Сафарбея Миканбы и прокурорских чинов, в частности, Квициния, это священная корова – ни доить, ни резать. Непорочна, как жена цезаря, хотя и переспавшая со всеми его центуриями. Мало того, что его подчиненная выстроила многомиллионную финансовую пирамиду — эдакое прокурорское МММ — и преспокойно теперь пребывает в Москве (Неуловимый Джо потому неуловимый, что его никто не ищет), так Генеральная прокуратура вдруг воспылала такой любовью к тоталитарной секте (или к квартире как лакомому куску?!), что в бескорыстность такой любви поверить трудно, учитывая, что содержат иеговистов вполне реальные западные службы. Итог – с завидным постоянством возбуждаемые против сухумчанина уголовные дела – не мытьём, так катаньем. Цинизм прокурорских чинов, их вольное обращение с УПК вызывают шок и сомнения вообще в их профпригодности – такого просто быть не может, но всё-таки есть.

В МВД новый министр – хочется верить, что наконец-то в основу положен профессионализм, честь офицерская, верность присяге и долгу. Во всяком случае, даже внешне почувствовалось, что в стране появилась милиция.

Смена в верхнем эшелоне судейского корпуса – есть основания полагать, что метла пройдётся по коррумпированным кабинетам.

Зато в прокуратуре – Эдем, если не считать избавление от честных сотрудников, которыми она и так была небогата.

И вот на такую прокуратуру уповает российский посол?

Создали двустороннюю «Комиссию по обеспечению законности при решении имущественных прав граждан России в Республики Абхазия», включив в неё депутатов, руководителей исполнительной власти, Генерального прокурора (!) и, что вообще нонсенс, верховного судью для проверки фактов лишения собственности граждан России. Хотя бы подумали о том, что судья может давать оценку тому или иному факту только в рамках судебного акта и не иначе. В противном случае это основание для его отвода. О Генпрокуроре с его маниакальной любовью к сектантам (или квартирам?) вообще говорить не стоит. А что вообще там делает российская сторона? Политика России на Кавказе вообще и в Абхазии в частности – это форма шизофрении или просто идиотизм? И потом, какова статусность этого новообразования? Орган расследования? Контрольная функция? Дача рекомендаций? Да нет, главное – выпускание пара!

В Абхазии вполне действенны законы, которые следует только применять. По Гагринскому случаю налицо уголовно-наказуемый состав у всех причастных чиновников начиная от халатности и кончая банальной взяткой. В чём проблема? Следственно-оперативным опытом поделимся, «браслеты» привезём. Что ещё? Да просто паралич воли и импотенция прокуратуры. И тогда не будет уголовного преследования законных владельцев жилья. И не будет крик о помощи Чилингаровой, у которой уже не прокурорские чины, а сухумская администрация отбирает квартиру. Не будет десятков и сотен мольб о помощи, адресованных президенту. В Абхазии что, действительно нет других институтов власти, кро-ме президента и все решает только он, как в общине старейшина? Тогда зачем государство? Хотя напрашиваются другие сравнения.

Нельзя отрицать, что квартиры действительно отбирают у русских как самых незащищённых – одинокие старики или обездоленные. Вот их надо защищать законом и только законом, а не комиссиями. Власти по силам заставить, пусть даже в авральном режиме, в сжатые сроки проверять каждый факт, если надо, то со всем арсеналом возможностей оперативных служб, и давать ему юридическую оценку посредством судебного решения. В силах власти отлучать нечистых на руку чиновников от хлебной синекуры и предания их имён публичной огласке. Пусть знают, что позор отцов и матерей падёт и на головы их детей, и на весь род. Порок всегда прячется в тени под самой благообразной личиной и боится света.

Должно быть создано общественное мнение – так поступать нельзя. Но создаётся другое – можно! И уже фронтовиков делят по этническому признаку, расставляя их на разных ступеньках значимости для социума, словно не под одними и теми же пулями поднимались они в атаку, словно не одна и та же рука направляла на них автомат.

У Жени Рыжикова, приднестровца, воевавшего на Восточном фронте, купившего квартиру у абхазов (они владели ею ещё до войны), вложившего в её ремонт немалые деньги, решил забрать абхаз. Пятнадцать лет ему было где жить, а вот теперь стало невмоготу. Известный журналист, всегда отличавшийся глубоким, неповерхностным суждением, вдруг допустил такой пассаж, от которого глаза на лоб: ну и что, что Рыжиков воевал, да кто его сюда звал, этого русского, а этот тоже воевал, но он наш, родной, он абхаз, пусть и живёт.

Парадокс, но ведь вся ценность в том, что тогда совсем молоденький русский паренёк сам пришёл защищать абхазскую землю и оставил в ней своих друзей. Не забрал, как трофей, грузинскую квартиру, не получил её за свои заслуги, хотя настойчиво предла-гали, а купил её у абхазской семьи.

Испортил абхазов квартирный вопрос, ой, как испортил. Самое интересное, честно воевавшие не имеют в собственности по две – три квартиры или дома – им ни тогда не было дела до захвата собственности, ни сейчас. Из тени вновь выползли мародёры, второй эшелон, как говорят мои абхазские друзья.

Кто мешает власти провести мониторинг жилья? Быть может, боятся засветить свои фамилии? Любая сделка должна проходить экспертизу в органах регистрации недвижимости. Почему этого нет?

Ответ один: торпедируют внутренние силы – типичные ворье и жулье.

Когда 9 августа 2008 года вместе с сыном и другом въезжали в Абхазию – надеялись, что наш опыт наверняка пригодится в Кодоре, навстречу вереница машин с домашним скарбом и, о чудо, знакомые лица чиновников. А вот Кириллыч – давно уж разменял седьмой десяток лет, прихватив старенький АК, отправился воевать.

Кириллычи вне квартирного бизнеса – им совесть не позволяет, но вот те беглецы на Псоу наверняка там.

Не стоит спешить с дипломатическими нотами – в вопросе жилья столько нечисто-плотности, что мама не горюй. Кто-то делает фиктивные разводы¸ чтобы вернуть дом или квартиру и тут же их продать. Муж грузин, жена русская или наоборот, муж абхаз, жена грузинка или наоборот и т.д., жить здесь никто не собирается, но вот алчность – беда человеческая – заставляет возвысить и свой голос: спасите, помогите, грабят эти несносные абхазы. Здесь достаточно пакостного и своего, а тут еще и это. В Башкирии или Татарстане проблемы с русскими еще острее, но об этом не пишут.

Русские и другие этносы не защищены или в меньшей степени защищены клано-востью и законом, потому и приняли на себя первый удар. Но страдают от криминального беспредела и абхазы в неменьшей степени. Это проблема, повторяю, не этносов, а общест-ва, степень его зрелости.

Кто мешает признать коллаборационистом и по суду конфисковать имущество?

Гражданский кодекс содержит пресекательную норму – нет тебя 15 лет, не со-держишь свой дом или квартиру – забудь о них, они теперь будут признаны бесхозяйными.

Бросил своих стариков на произвол судьбы, не знаешь даже их могил – забудь и о наследстве.

Мониторинг жилья с последующим созданием кадастра – единственный выход и мировая практика для пресечения создания спекулятивного жилого фонда.

Это позволит не только определить собственника, но и создать резервный фонд жилья, фонд перераспределения, маневренный фонд, служебное жильё и т.д., позволит определить размер необходимых капиталовложений в развитие жилищно-коммунального хозяйства. Правда, тогда из бюджета труднее будет воровать чиновникам.

Хотя, конечно, можно и Комиссию создать, пока ручеёк криминальных доходов не превратился в бушующий горный поток.

Кстати, обвинять абхазов не торопитесь – они не новаторы в этих схемах. Российс-кое ТВ и СМИ – это учебные программы по уничтожению стариков и отъему жилья, бесплат-ные университеты для криминала. Сколько процессов по «чёрным риэлторам» прошло в Москве, Питере, Воронеже, Белгороде, Самаре – да по всей России. Так что и в этой сфере Абхазия пока ходит в учениках у северного соседа. А вот поучиться у абхазов, как за стари-ками ухаживать, как здесь уважают их седины надо бы России.

***

В завершение буквально несколько слов действительно о нарывах, а не о пузырях.

Новые русские (бандитский бизнес ассоциируется с русскими, но это не так. Наш народ тоже задыхается в нищете, спивается от безысходности, деградирует) сегодня для Абхазии опаснее грузин.

Пока абхазы играют в государство и государственность, пока отнимают, делят и присваивают, а когда нечего украсть – винят Россию, циничный бизнес, созданный на крови, входит в страну. Эти ребятки церемониться не станут – разговор будет короче автоматной очереди. Эти вмиг пересадят титульную нацию с «джипов» и «лексусов» на арбу.

В своё время абхазская власть просто уничтожила казачество. Теперь стараются разобщить армян и русских, считая их большей опасностью, чем даже внешняя. Им вольно или невольно подыгрывает небезызвестный КРО – Конгресс русских общин в лице абхазского завсегдатая Константина Затулина, иногда путающего Абхазию с Южной Осетией. Недвижимостью этот русский патриот в Новом Афоне обзавелся, укрыв от глаз трёхметровым забором, более полутора десятков русских общин по Абхазии создал, от простого люда, как чёрт от ладана, бегает, и кроме вреда ни Абхазии, ни России не приносит.

Да вместо этих эфемерных общин единый бы культурный центр лучше создали, который бы аккумулировал интеграционные процессы в области культуры, литературы, искусства. Этого нет. Чего боимся, братцы-абхазы? Что Россия займет место Грузии? Прежняя, советская – никогда, а нынешняя, прагматичная и алчная – не знаю. Но тогда мышке будет всё равно, съест ли её кошка или раздавит медведь.

А в это время Хилари Клинтон грозит насильно привести непокорную под грузинский венец. НАТО отнюдь не двусмысленно намекает на своё участие в принуждении к покорности – нынче у России армии просто нет. Да и придут ли теперь добровольцы – уже вопрос.

Абхазия выпестовала носителей русских фамилий – политиков, учёных, юристов, художников, литераторов, музыкантов, артистов, спортсменов, мореходов – всех не перечислить, которыми вправе гордиться сама и гордится ими Россия. Знает об этом Абхазия сегодняшняя? Культивирует ли гордость за тех, кого взрастила земля абхазская, кто называет себя сухумчанином, ткварчальцем, гагринцем или гудаутцем? Увы.

Кавказ забрасывают деньгами, развращая сознание. Московские чиновники ездят сюда пить водку и отдыхать, попутно решая свои сугубо личные корыстные интересы. Кроме как от Москвы и Краснодара ни от кого реальной помощи не поступило. Вологодский губер-натор приезжал три года назад, пообещал с три короба, но ничего не сделал. И не он один – уже сложилась практика вранья. Но это вызывает такой негатив, который проецируется на немногочисленных русских, всё ещё живущих здесь. А они и без того в сложном положении.

Впрочем, абхазы и сами, как ёжик в тумане. Хорошее и плохое переплелось до такой степени, что понять невозможно. Все взаимоотношения – только по поводу похорон и свадеб либо посиделок в пацхе. Кричим о махаджирстве, а тут своё махаджирство двадцать первого века – исход молодежи. Рано или поздно абхазское общество придёт к непредсказуемости, потому что идёт даже не тоннелем – там хоть свет впереди, а коридором, который упирается в стену.

Неужели нельзя поставить под жесткий контроль таможенные сборы, доходы от туризма, от сдачи в наем жилья отдыхающим? Денежные потоки с рицинского заповедника, новоафонской пещеры, туристического и отельного бизнеса направить бы в бюджет, а не в карман – страна если бы не сняла, то чувствительно ослабила бы финансовую петлю.

Такое ощущение, что стране не нужна независимая судебная власть – зачем неподкупный судья, если есть уважаемые люди, детки которых не желают жить по установленным правилам. Если наркомания захлестнула. Если дети властьимущих позволяют себе мотаться по городу на навороченных иномарках, паля из автоматов – событие, видите ли, у них, а папаня оправдывается – традиция, мол. Да нет у абхазов такой традиции! Родился ребенок – вышел мужчина, выстрелил трижды из ружья, оповещая соседей о радости, и всё. Отцы должны отвечать своей карьерой за поступки своих сыновей, раз не вложили им в мозги ничего, а только в карман.

Сегодня российская модель судоустройства апробирована и эффективна. Ну, поче-му бы не принять её, отказавшись от минюстовской зависимости? Почему бы не дать судь-ям самим очиститься от предателей? Почему бы не умерить непомерные амбиции проку-ратуры на всепроникновение? Почему? Нет, позволить себе Абхазия иметь полсотни достойных судей почему-то не может или не желает. Второе, пожалуй, вернее.

Абхазия могла бы играть объединяющую, интегрирующую роль на Кавказе, но этого нет. Вместо реальной политики разговор по понятиям в базарной форме и одаривание друг друга знаками внимания. Не пора ли определиться, что хочет Абхазия, что желает иметь Россия и что могут сделать та и другая в отношении друг друга, после чего выстроить вектор отношений.

Неужели российской власти неинтересна позиция абхазского общества относительно проблем охраны границ или пребывания частей российской армии? Почему у населения было доброе отношение к миротворцам и совсем иное к нынешним российским войскам? Для начала нашим военным следовало бы понять, что Абхазия – не Афганистан и не оккупированная Германия и вести себя здесь следует совсем иначе. К чему демонстративные «ротации» с бронетехникой и непременным разбиваем дорог? Детские игры в войнушку? Может быть, воинские части взяли шефство над школой или детским садом, посадили сад, разбили виноградник? Совместные состязания, выступления воинских ансамблей или коллективов – всё это было в Советской Армии, но нет в традиции российской. Зато коммерционно-криминальные связи, особенно у Спецстроя России и интендантских служб, с населением гигантские – торгуют всем.

Разговаривал и с пограничниками, и с армейцами – не знают и не желают знать ни обычаев народа, ни традиций, ни культуры. А потом корим абхазов: не любят, дескать, нас. Побойтесь Бога, господа политологи и журналисты.

Высказал только часть наболевшего. Не хочу, чтобы народы сталкивали лбами – уже проходили, победители всегда Калифы на час. Да и народ всё-таки мудрее своих политиков, хотя уже неоднажды Кавказ демонстрировал другое.

Сергей Бережной

http://voskres.ru/kolonka/berejnoi.htm