И здесь надо вникнуть в суть отстаиваемых боевиками воззрений. Сторонники исламско-фундаменталистского пути воспринимают окружающий мир совершенно иначе, мыслят иными категориями. Их взгляды расходятся с нашими в главном: в отношении к сущности человеческого бытия, к понятию добра и зла, к самой идее развития общества. Ведь они по сути таковое развитие вовсе отрицают. По их мнению, развиваться и совершенствоваться в смысле социального и политического устройства не просто некуда, но и не зачем – всё уже и так сказано в Коране и воплощено в шариате. В силу этой особенности идейные постулаты современных террористов уникальны в своём отрицании развития, им сложно подобрать исторические аналоги. Ведь если европейские и русские террористы конца XIX – начала XX вв. совершали политические убийства ради торжества того мироустройства, которого история человечества ещё не знала, которое было предначертано лишь в трудах мыслителей, то современные мусульманские террористы убивают ради того, чтобы вогнать общество в VII-VIII век, отбросив его на тысячу с лишним лет назад, в эпоху Арабского халифата, который они и считают непревзойдённой вершиной человеческой цивилизации.
Что же до проблемы добра и зла, то в их сознании она во многом подменяется более простой исламской формулой: “дозволено – не дозволено”. Полюса которой отнюдь не всегда и не во всём совпадают с теми определениями добра и зла, которые даёт наша русская тысячелетняя культура. Не говоря уже о том, что, скажем, “дозволено” и “добро” – это вообще-то разные категории. Формула “дозволено – не дозволено” ставит человека лишь перед проблемой легитимности, узаконенности с точки зрения шариата того или иного поступка. А категории добра и зла затрагивают гораздо более глубинные проблемы – проблемы нравственного выбора.
Вот типичный пример действия подобной формулы легитимности. Согласно законам шариата женщина не должна при посторонних обнажать ничего, кроме лица и кистей рук. Бандподполье как раз и воюет за установление и соблюдение законов шариата. Следовательно, и закона, запрещающего женщине появляться на людях без хиджаба и платья с длинными рукавами и до пят, в том числе и на морском пляже, поскольку купальник, даже самый скромный, с точки зрения исламистов – это харам, запретное. И вот летом этого года на махачкалинском городском пляже, в самый разгар жары, когда там буквально яблоку негде упасть, происходит несколько взрывов. Цель террористической атаки в данном случае – не милиция, а простые купающиеся люди. Женщине, школьной учительнице музыки Елене Абдулжалимовой взрывом оторвало ногу. Смысл, который хотели донести террористы этой акцией до общества, понятен: женщины, не смейте разоблачаться прилюдно, пусть даже и на морском берегу, а тех, кто ослушается - покараем. В общем, очередной акт устрашения.
А вскоре в местном еженедельнике “Молодёжь Дагестана”, вообще-то официально проправительственной газете, появляется статья, автор которой, позиционирующий себя как правоверный мусульманин, возмущается падением нравов среди современных дагестанских женщин, смеющих, аж страшно вымолвить, появляться на пляже в купальниках. Он на полном серьёзе утверждает, что правоверным мусульманам вообще не надо ходить на море (!) Там, мол, сплошной харам и бесчестие. В общем, вольно или невольно даёт идейное обоснование только что совершённому теракту, его моральное оправдание. Подтекст-то понятен. А в другой местной газете с иезуитским цинизмом вторят: жаль, конечно, бедную учительницу, не растолкуешь теперь ей всей прелести шариата!
Спрашивается, так в какой системе координат, какими категориями оперируют люди, совершающие подобные злодеяния? Добра и зла или всё же “дозволено – не дозволено”? И в каком месте подобная система, допускающая и оправдывающая нанесение тяжких увечий людям, “не так” одетых на пляже, соприкасается с нашей? Да ни в каком! Или практически ни в каком. Уже отсюда следует, что между традиционной русской моралью, которая стала основой морали всей советской цивилизации, включившей в свою орбиту десятки проживающих с нами в одном государстве народов, и моралью исламистов существуют принципиальные расхождения.
Современный исламский радикализм, в том числе и в своих крайних, террористических формах, возник, разумеется, не на пустом месте. Не будем сейчас анализировать текст Корана, на суры и аяты которого ссылаются боевики и фундаменталисты. Суть исламской духовности, её принципиальное отличие как от духовности христианской, так и от духовности светского, атеистического общества, рождённого в лоне христианской цивилизации – это тема отдельного долгого разговора. Нас в данном случае интересует более конкретный вопрос не теоретического, а прикладного характера.
Пробуждению исламского радикализма в мировом масштабе сопутствовало множество факторов, важнейшим в числе которых является фактор глобализации, строительства “нового мирового порядка” по западным лекалам. Исламская реакция – это не просто ответ на этот процесс. Это фактически единственно возможный симметричный ответ исламского мира, который в силу своих культурно-исторических и цивилизационных особенностей оказался не в силах выработать иной, альтернативный западному и в тоже время сопоставимый с ним по технократическому, инновационному, культурному потенциалу собственный цивилизационный проект. Плоды этого “симметричного ответа” завершённой в своём собственном развитии цивилизации ислама человечеству ещё только предстоит пожинать в ближайшие десятилетия.
Дагестан и большинство населяющих его народов в силу религиозного фактора, безусловно, имеет отношение к исламской цивилизации. Хотя это отношение носит в некоторой степени условный характер (всё-таки республика входит в состав РФ, этническое ядро которой – русский народ – принадлежит как раз к совсем иной цивилизации), но тем ни менее оно существует. Только в дагестанских условиях фактором пробуждения мусульманского фундаментализма и фанатизма служат не мировые глобализационные процессы (хотя и от них наша страна страдает как субъект этого нового миропорядка), а факторы иного рода – распада некогда единой страны, деградации и разрушения общества, культурного пространства и “системы его символов” в терминологии Сергея Кара-Мурзы.
Однако свято место пусто не бывает – на смену старым символам приходят новые, порождённые нынешней эпохой, вполне адекватные её духу воинствующего невежества и мракобесия. Поэтому стоит ли удивляться, что в головах определённой части дагестанцев возобладали ориентиры и ценности, диаметрально противоположные идеям просвещения, развития, гуманизма.
Из всего этого констатировать можно следующее: на Северном Кавказе вообще и в Дагестане в частности сформировалось целое сообщество людей, включающее в себя представителей всех слоёв, в том числе и вполне обеспеченных, которые не только никак не ассоциируют себя с существующей ценностно-мировоззренческой системой координат, но и тотально её отрицают. Именно эти люди в большинстве своём составляют ядро бандподполья и регулярно восполняют его весьма ощутимые потери в живой силе.
Данный раскол внутри дагестанского общества столь силён, что глубокие трещины пошли уже казалось бы по самому святому, что есть системе ценностей кавказца – по родам, тухумам, семьям. Истории о том, что дети милиционеров уходят в боевики становятся всё более распространёнными. И трагедии наподобие той, что разыгралась летом этого года в Махачкале, когда 17-летний сын, связавший свою судьбу с боевиками, организовал убийство родного отца, подполковника милиции, уже практически не шокируют общественность. Попривыкли.
Причин такого раскола, несомненно, несколько, и все они являются как бы дополняющими друг друга. Первоначальный толчок ему дал на рубеже 90-х масштабнейший и трагический процесс распада и разрушения советского общества и, главное, советского мировоззрения, которое, хоть и с некоторыми оговорками, но всё же консолидировало в единое целое большинство жителей некогда огромной страны – как жителей центральной России, так и население национальных окраин. В дальнейшем эти негативные процессы с приходом периода пресловутой “стабильности” не только не ослабли, но даже усилились ещё более. В настоящее время, по моему мнению, в масштабах России мы не имеем единого социального организма – того, чтобы можно было назвать обществом. Наоборот, раздираемое силой взаимной ненависти, оно продолжает разрушаться на множество осколков и расползаться на множество лоскутков. Социальные низы ненавидят так называемую “элиту”, богатые презирают бедных, бедные чувствуют себя отверженным, фактически выпадающим из общества слоем, представители различных народов и религий по мере усиления и обострения своих этно-религиозных чувств отчуждаются друг от друга настолько, что уже не всегда видят реальную возможность дальнейшего сосуществования в рамках единой страны. В общем, никакой по-настоящему “единой России” в сытенькие “нулевые” годы слепить не получилось – одни лишь высокие цены на нефтегазовые ресурсы не могли быть прочным скрепляющим материалом.
Дагестанский, равно как и кавказский этнонационализм, с шумом заявивший о себе в начале 90-х годов, сник быстро и вполне закономерно. Во-первых, потому что его притягательная сила на порядок ниже той, которой в условиях деградации общественных институтов обладает религиозная идея. Национализм предполагает консолидацию в рамках лишь своей нации, которые на Северном Кавказе являются довольно малочисленными, если оценить их численность в масштабах страны, ислам же – в рамках всемирной уммы. Во-вторых, национализм – это идеология светского, просвещённого общества. Его всплеск в 90-е годы был отголоском как раз просвещённой советской эпохи, продуктом её плодов. Сейчас же, когда система народного просвещения успела сильно деградировать и не идёт ни в какое сравнение с прежней, когда рациональное мышление благодаря стараниям СМИ всё больше вытесняется иррациональным, религиозная идея обладает гораздо более притягательными свойствами, ибо она проще и понятнее. В-третьих, в условиях усиления в обществе позиций религии светские ценности и идеологии (а национализм – одна из них) вообще будут отходить на второй план. В мусульманской картине мира делению на нации вообще нет места просто потому, что само понятие нации в отличие от этноса, народа – это понятие сугубо европейское и светское, порождённое эпохой великих буржуазных революций. Исламский фундаментализм практически повсеместно выступает ярым противником национализма как чуждого себе течения.
Этот тезис находит подтверждение в том, что бандподполье объявило войну не только дагестанским властям и милиции. Оно упорно борется и против традиционной дагестанской ментальности, исконно горских традиций, уходящих своими корнями как раз не в ислам, а в язычество, в адаты, то есть неписанные законы и нормы поведения. Идеи радикального исламского интернационала несут Кавказу не только кровавую смуту, но и в перспективе едва ли не полную утрату собственной этно-культурной идентичности, его арабизацию.
К сожалению, складывается полное впечатление, что правящие верхи страны всего этого просто не понимают или не придают должного значения. По крайней мере, если они надеются остановить сползание Дагестана к полномасштабной войне путём искусственного усиления влияния одних мусульманских лидеров (так называемых ”традиционных мусульман”) в ущерб другим (так называемым “ваххабитам” или “салафитам”), то они глубоко заблуждаются. При всё усиливающемся господстве религии в какой бы то ни было форме будут закономерно сдавать свои позиции те институты светского общества, которые ещё пока существуют.
Допускаю, что тот ценностно-мировоззренческий раскол, благодаря которому известная часть людей в Дагестане едва ли не в открытую рукоплещет взрывающим городской пляж и жгущим пивбары, ещё не стал явлением необратимым. Его ещё можно преодолеть. Но консолидация, сплочение, сшивание разорванных связей, борьба с мракобесием возможны лишь на базе какой-либо проекта, который, во-первых, давал бы вполне конкретные ответы не просто на насущные проблемы, но и на вопросы глобального, мировоззренческого характера, а, во-вторых, не выглядел бы при этом явной утопией. Таким, например, в своё время являлся проект советский, который как раз-таки никакой утопией в действительности и не был.
Но вместо того, чтобы бросить все силы на просвещение, на образование, на улучшение качества жизни рядовых граждан президент Медведев не так давно заявил о том, что государство должно поддерживать “традиционный российский ислам“ против “нетрадиционного”. В этом мол, видится, выход из кровавого тупика.
Вот уж воистину, государственный размах и глубина мысли!
* Агенство политических новостей, 2010-10-26
Игорь Бойков
http://voskres.ru/articles/boikov.htm
