Гордость земли МожайскойАвтор «Набедокуривших сорванцов» 
И.Л.Горохов. Набедокурили сорванцы
Передо мной — большой альбом с пожелтевшими от времени страницами. С волнением вчитываюсь в строки, вышедшие из-под пера русского мастера живописи Ивана Лаврентьевича Горохова — участника экспозиций знаменитого Товарищества передвижных художественных выставок. В преклонном возрасте он торопился оставить потомкам воспоминания о своей жизни, полной творческого поиска. Закончить свой рукописный труд художник не успел. Записки И. Л. Горохова так и не были нигде опубликованы и сейчас хранятся в семье одного из его сыновей.
...Детство будущего живописца, родившегося в 1863 году, прошло в деревне Бели под Можайском. Отец — бывший крепостной крестьянин. Однажды мальчик попытался срисовать понравившуюся ему картину. С того дня рисование стало его любимым занятием. Мальчуган часами бродил по полям и лесам, по берегу речки, жадно всматривался в красоту окружающего его мира, а потом переносил увиденное в заветную тетрадку.
Как-то через Бели проезжала артель иконописцев. На отдых они остановились в избе Гороховых. Один из гостей обратил внимание на черноглазого мальчишку, старательно выводившего в тетради огрызком карандаша затейливую вязь орнамента. Заинтересовался, попросил у Вани посмотреть тетрадку и ахнул — настолько хороши были рисунки бабочек, птиц, цветов.
Благодаря заезжим иконописцам об одаренном мальчике из крестьянской семьи узнали местный помещик-меценат Е. Бернард и гостивший у него основатель Московской консерватории Н. Рубинштейн. Они тоже высоко оценили способности мужицкого сына и решили отправить его на учебу в Москву. Скромного и робкого паренька без экзаменов приняли в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где в то время преподавали А. Саврасов, И. Прянишников, В. Перов, В. Поленов, В. Маковский и другие известные художники.
На первых порах приют Ване дал в своем московском доме Евгений Михайлович Бернард. Он внес плату за учебу, купил кисти и штакулку с набором масляных красок, отвел для него уголок в лакейской комнате и сказал, что питаться Иван будет на кухне вместе со слугами. «Я был на побегушках у всех, помогал в буфетной мыть посуду и делал все, что мне прикажут, при этом старался быть исполнительным, аккуратным и вежливым... иначе беда— загрызут»,— писал позднее художник. Лишь мать жены Бернарда— старушка Александра Дмитриевна — жалела паренька и перед уходом в училище давала пятачок на булку, а когда хозяев не было дома, звала его в роскошно обставленные барские комнаты, заставляла читать вслух, учила по-французски и несколько раз водила в театр.
Однако через несколько лет Бернард разорился, платить за учебу Горохова стало некому. Помогли Перов и Прянишников, признавшие талант своего ученика. Благодаря их хлопотам Иван стал учиться за казенный счет и даже получал стипендию — пятнадцать рублей в месяц. А инспектор училища К. Трутовский, кстати, тоже известный в свое время художник, нашел Горохову других покровителей — семью богатого промышленника Владимира Карповича фон Мекк. Он и его жена предоставили студенту бесплатно комнатушку, обеспечили харчами и одеждой и... больше им не интересовались.
В эти годы крепкая дружба связала Ивана Горохова с его однокашником по училищу Андреем Рябушкиным — впоследствии прославленным автором картин на исторические сюжеты. Их сблизило одинаковое происхождение — оба были из «лапотных» крестьян. Только своему закадычному другу Иван мог излить душу, пожаловаться на насмешки и издевательства дворни супругов фон Мекк, на свое зачастую полуголодное существование. Мизерной стипендии не хватало даже на еду. Приходилось подрабатывать: зимой Иван рисовал по заказам карандашные копии с фотографических карточек, а на лето по рекомендации одного из своих преподавателей, Владимира Егоровича Маковского, устраивался гувернером в тульское имение Бибиковых — учил рисованию двух барышень...
В мае 1886 года И. Горохов, несмотря на все невзгоды, унижения, нищету, выпавшие на его долю, блистательно завершает учебу. Ему присваивают звание классного художника живописи. Кстати, на выданном ему дипломе стоят подписи братьев Третьяковых — отличных знатоков изобразительного искусства, создателей известной на всю Россию частной картинной галереи. А за выпускную работу «Выздоравливающая» Иван получил большую серебряную медаль — этой награды удостаивались тогда немногие питомцы Училища живописи, ваяния и зодчества. Молодой художник такого успеха никак не ожидал: «Я взял самый простой жанровый сюжет — около кровати с выздоравливающей девицей сидит на кресле другая девушка и читает ей книжку. Обстановка мещанская; с кошкой, вязаными салфеточками и прочим...» Девушка с книгой — это невеста Ивана. Позже ее образ появится и на многих других его картинах.
Эту картину Горохов показал Константину Егоровичу Маковскому, приехавшему в Москву из Санкт-Петербурга навестить своего брата. «Он долго смотрел на нее, сделал кое-какие замечания. Я спросил его, между прочим, стоит ли мне завершать свое образование в Академии художеств. На это он решительно возразил, что мне нет никакого смысла туда ехать, что я вполне сформировавшийся художник и поездка в академию была бы для меня пустой тратой времени. Потом ходили с ним на Сухаревский рынок; по его словам, на Сухаревке бывают редкостные вещицы. Покупал там какую-то статуэтку из слоновой кости, но не сошелся в цене. После он предложил поехать с ним в Петровский парк в загородный ресторан... На прощание дал мне рублей сто денег за выполненные для его картин этюды интерьеров Теремного дворца и Грановитой палаты».
Жизнь в Москве требовала больших расходов, и Иван Лаврентьевич после окончания училища, женившись, предпочел вернуться в родную деревню. Тем более что именно там был неисчерпаемый источник сюжетов — жизнь крестьян, которую он хорошо знал. Уголок сельского двора, усталая прачка на берегу, скорбные фигуры погорельцев возле своего убогого скарба, старуха, которая кормит цыплят, престольный праздник в деревне, веселое купание в Москве реке — все это великолепно передавала кисть живописца. Но особенно часто на его холстах появлялись симпатичные детские лица.
«Однажды мне пришлось зайти в избу старика Ильи Яковлева в деревне Бели,— писал художник.— Когда я вошел в избу, то сначала ничего не мог различить. Но как только я привык к скудному освещению, мне представилось прекрасное зрелище. С полатей на меня внимательно смотрели две пары милых детских глазок. Девочки полулежали на подушках, нимало не стесняясь прихода постороннего человека. Присмотревшись, я увидел третью головку, утонувшую в подушке, очевидно, спавшую. Весь этот обворожи тельный уголок я «снял» у хозяина на три дня, чтобы работать без помех, заплатив за это пять рублей из своих последних денег». Результат— картина «Гнездышко», которая экспонировалась на выставке Московского общества любителей художеств в конце 1895 года и получила хорошие отзывы.
Двумя годами раньше одна из работ И. Горохова — «Крестьянские дети» — была принята для показа на XXI передвижной выставке. «Надо сказать, — замечает художник, — что в этих выставках тогда участвовали все корифеи русского искусства и попасть туда экспонентом было лестно, но нелегко. Но, несмотря на это, мою вещицу не только приняли и вскоре купили ее с выставки, но газетная критика отметила ее как талантливую и выдающуюся по технике вещь, а издатель журнала «Нива» А.Ф. Маркс письменно предложил мне 50 рублей и бесплатную высылку в течение года журнала со всеми приложениями за право ее воспроизведения».
Как видим, признание современников художника не миновало. И все-таки не только жажда славы заставляла Ивана Лаврентьевича трудиться, не жалея себя. Ему прежде всего необходимо было хоть как-то свести концы с концами — семья росла. А условия для творчества были не из лучших. «В восьмиаршинной избе, где были и кухня, и столовая, и детская, заниматься художеством было почти невозможно. Вследствие этого я писал этюды или небольшие картины на открытом воздухе или у кого-либо в избе целиком с натуры... К тому же массу времени я терял на ведение хозяйства: летом заготавливал сено для двух коров, овощи на зиму и так далее. Художественная работа подвигалась очень туго».
Как раз в ту пору «на горизонте» у Ивана Лаврентьевича появился человек, который, пользуясь тяжелым материальным положением художника, присваивал себе результаты его труда. Это был Константин Николаевич Горский, получивший незадолго до того от двора заказ написать три исторические картины из жизни Петра Первого. «Первую он написал и сдал, а остальные две у него совершенно не удавались. Срок же их окончания давно истек,— рассказывает И.Л.Горохов в своих записках.— И, дескать, я единственный, кто мог бы выручить его из этой беды. Ввиду моей бедности самолюбие пришлось далеко запрятать».
Заручившись согласием Горохова, Горский приехал к нему в деревню и привез заграничный манекен в натуральный рост человека, костюмы петровской эпохи, парики, холсты и прочий материал. Подпись на готовых картинах поставил разумеется свою. И позднее он постоянно прибегал к помощи Ивана Лаврентьевича. В 1897 году произошло несчастье: пожар уничтожил почти всю деревню Бели, в том числе избу Гороховых. Удалось спасти только ничтожную часть имущества и готовившиеся для очередных выставок картины. Художник со своей многочисленной семьей перебирается в Можайск, где покупает в рассрочку дом.
В дверь продолжает настойчиво стучаться нужда: «Я вынужден был писать такие картины, которые бы нравились буржуазной публике и подходили для украшения гостиных... От этого мне было невыносимо тяжело, горько и обидно». И все же художник не оставляет и свою любимую тему — жизнь простого народа. Рисует сценки, увиденные им на городском базаре, в кузнице, в мастерских ремесленников. Нередко на его полотнах того времени, как воспоминание о пережитой гибели родного гнезда, полыхают пожары.
В 1903 году Иван Лаврентьевич приобрел продававшуюся в пригородной деревне на снос курную избу, поставил её на участке возле своего дома, заполнил нехитрой крестьянской утварью и превратил в своеобразную мастерскую. Сюда он часто приводил натурщиков — деревенских ребятишек, мужиков и баб...
На этом записки художника прерываются. Что было потом? Известно, что в 1905 году И.Л. Горохов поступает учителем графических искусств в Можайское городское училище. Среди его учеников той поры был будущий народный художник СССР Сергей Герасимов. Педагогическая работа, которой Иван Лаврентьевич занимался вплоть до 1930 года, требовала много душевных сил и времени, но он все же выкраивал часы и для художественного творчества. В основном в каникулы.
В советское время из-под его кисти вышли портрет наркома просвещения А. В. Луначарского, несколько портретов В. И. Ленина, пейзажи родного Подмосковья, натюрморты. К этому периоду относится и его летнее путешествие в Крым, на родину Айвазовского, где он пишет виды Феодосии, пробует свои силы в качестве мариниста. Делает он и эскизы к большой картине о гражданской войне, однако этот замысел так и остался неосуществленным. В октябре 1934 года художник скончался.
Ивану Лаврентьевичу в смысле известности повезло гораздо меньше, чем многим его собратьям по искусству. Свои работы он, как правило, прямо с выставок или художественных аукционов продавал в частные коллекции, и теперь о судьбе большинства из них нет никаких сведений. Часть картин пропала во время оккупации Можайска фашистами. И все же некоторые его произведения попали в музейные экспозиции. Можайский историко-краеведческий музей, Дальневосточный музей изобразительных искусств в Хабаровске, мемориальный музей-усадьба Н.А. Некрасова «Карабиха», Днепропетровский и Тамбовский художественные музеи — вот только несколько адресов, где их можно сегодня увидеть. Картины И. Горохова есть в Русском музее и в Третьяковской галереи.
Кстати, Иван Лаврентьевич оказался родоначальником целой династии мастеров кисти. Художником был теперь уже покойный старший сын Иван Иванович. Многие годы преподавал рисование в школе и сам до сих пор пишет прекрасные пейзажи Павел Иванович Горохов. Профессиональный живописец — внук Игорь Иванович...
Н. Мусиенко
http://voskres.ru/literature/library/musienko.htm 
И.Л. Горохов "Яблочный базар в Можайске" (1913)
