ДОРОЖНЫЕ ИСТОРИИНочной разговор
Александр Сютяне - стоянка паломниковВодителя Александра Сютяне из Максаковки знают многие православные в Сыктывкаре и его пригородах, потому что каждый хоть раз путешествовал с ним по святым местам. У Саши свой микроавтобус, в течение многих лет он регулярно возит людей в паломнические поездки, считая это своим призванием. Но главное для Александра – дарить радость встречи со святынями, которыми так богата Русская земля.
Ко всем людям, от мала до велика, Саша относится как к братьям и сёстрам во Христе, и его называют по-родственному – просто по имени. Выглядит Александр молодо, держится просто, и многие даже не подозревают о его настоящем возрасте, не знают, что он давно уже дедушка.
Саша радуется каждому новому человеку, встреченному в пути. И за время путешествия обязательно поговорит по душам, узнает, чем тот живёт, как пришёл к Богу. Да и сам охотно расскажет о себе, вспомнит какие-нибудь чудные случаи из своих паломничеств.
В одной из таких поездок мы проговорили целую ночь. Он за рулём, я – рядом, а впереди дорога – мелькающие огни фонарей да тёмные контуры деревень по сторонам. Спать в этот раз мне совершенно не хотелось – уж очень интересная складывалась у нас беседа.
Возвращались мы из центра России и ехали по северу Нижегородчины. Увидев указатели со знакомыми названиями, говорю: «Это мои родные места, моя родина».
– Да ты что? – удивляется Саша. – Это же родина и моей жены Тамары. Мы сюда часто ездим к родственникам, в Ветлугу, на кладбище навещаем родных.
– А на озере Светлояр были? – спрашиваю. – От нашей деревни до Светлояра люди на лошадях за сутки доезжали, святую воду в бочках для всех привозили – она имеет целебную силу.
– Конечно, там чувствуется, что это место необыкновенное, – поддерживает разговор Саша. – Считается, что древний град Китеж на дне этого озера. Кто-то в праздники слышит там церковное пение и то, как служба идёт. Один парень рассказал, что приехал поздно вечером и не знал, как добраться до озера, дорогу спросить не у кого. «Потом, – говорит, – вижу: два монаха идут. Я – за ними. Когда увидел гладь озера, очень обрадовался. Хотел поблагодарить, оглянулся, а их уже и след простыл».
Монастырская стена, которой не былоСаша продолжает свой рассказ:
– Когда едешь сутки напролёт без сна, есть опасность заснуть за рулём. В одной из поездок, где-то в центральной полосе России, я увидел недействующий старинный храм. Почему-то он запал мне в душу, потом его часто вспоминал. Однажды я путешествовал один, долго ехал без остановок и очень устал. Вдруг перед глазами этот храм – будто он стоит посреди дороги, метрах в тридцати от меня. В полусонном состоянии стараюсь взять влево, чтобы не зацепить его при объезде. Дорога петлёй, а храм всё впереди виднеется и, главное, вместе с машиной продолжает «ехать». Через какое-то время дошло до меня, что здесь что-то не так. Я остановился, вышел, умылся снегом, чтобы прогнать сон. Машину обошёл, смотрю – справа от дороги обрыв, рядом с которым я давно, оказывается, еду. Да такой глубокий! Из-за храма я всё время брал левее, не приближаясь к обрыву. И неизвестно, что случилось бы, если б не это видение. Мог и на дне оказаться. Когда домой приехал, сразу же заказал благодарственный молебен.
Помнится, так же поблагодарил Бога после поездки в уральский городок Краснотурьинск. Возвращался горной дорогой и ночью от усталости стал засыпать. Вижу – подъезжаю к монастырской стене с большими коваными вратами. Думаю: «Вот сейчас доеду, постучусь ночевать, а если не пустят, то возле монастыря в машине останусь». Еду я прямо в эти ворота, но никак не могу доехать. Останавливаюсь, и вот тебе диво: никакой стены! Обтираю лицо снегом, сажусь за руль, трогаюсь и через какое-то время – снова монастырская стена! Наконец я понял смысл этого знака и остановился на отдых: «Всё, хватит судьбу испытывать». В жизни таких ситуаций у меня было очень много. Я постоянно ощущаю, что Ангел Хранитель меня бережёт.
Вымолили всем миром12-местная «Газель» Александра Сютяне наматывает ночные километры... Большинство пассажиров, устав в паломничестве, крепко спят. Машину эту Саша купил на деньги, вырученные от продажи садового участка. Теперь дважды в год она отправляется в длительные поездки по России, не считая сравнительно коротких (200-300 км), по монастырям и храмам Коми.
Мой собеседник ведёт рассказ о своей жизни, о том, как учился и работал в Семипалатинске, жил у названного брата своего отца. Как потом отслужил в армии, поменял несколько специальностей и мест работы. Как уже семейным человеком переехал в Максаковку – посёлок под Сыктывкаром, где и живёт до сих пор.
Александр Сютяне у своего микроавтобуса– Лет восемь назад я работал на автобусе, возил людей в аэропорт. И вот между рейсами поехал на своей машине в Эжву. Днём прошёл дождь, а вечером подморозило. Когда возвращался, то в известном частыми авариями месте, так называемой Долине смерти, о которой ваша газета как-то рассказывала, столкнулся со встречной машиной. Это было в праздник преподобного Сергия Радонежского. Водитель не справился с управлением, его стало крутить и выкинуло на встречную полосу. Он потом рассказывал: «Вначале я одну машину обогнал, потом вторую, третью. Сейчас, думаю, последнюю обгоню и встану в свой ряд».
От столкновения автомобили покорёжило, раскидало в стороны. У меня было сотрясение мозга, сломано четыре ребра, колено повреждено. Могло бы рулевой колонкой вообще насквозь проткнуть, но Господь сохранил. Потом я долго лечился. Первое время был в таком состоянии, что внук в больнице не узнавал (а ему уже лет восемь было).
Прихожане за меня стали молиться, подавали записки. Очень много людей приходило в больницу. Некоторых я даже не знал. Батюшка на службах говорил о моей болезни, и шли меня навещать. Запомнил момент, когда в болезни наступил перелом. Уж не помню, сколько до этого месяцев прошло. Батюшка с прихожанами около моей кровати стоят, супруга рядом, ещё кто-то – всего человек пять. Прежде я почти дышать не мог из-за поломанных рёбер, так больно было. А тут в первый раз глубоко-глубоко вздохнул – рука словно сама положила крестное знамение – и на выдохе: «Слава Богу!» Все испугались, спрашивают: «Что случилось?!» «Да я в первый раз вздохнул как следует», – отвечаю.
Пока лежал, времени было много, чтобы над своей жизнью подумать. После этой страшной аварии я и понял, что мне надо возить людей в паломничества по святым местам.
Из больницы вышел с гипсом на ноге: в аварии коленная чашечка раскрошилась, и собирали по частям, мениск и связки сшивали. Когда гипс сняли, стал я ногу разрабатывать. Даже по ночам ходил. А в это время как раз должен был состояться Стефановский крестный ход в село Иб. Очень хотелось мне в нём поучаствовать. Моему второму внуку Даниилу тогда было годика два. Взял я его и поехал, хотя нога ещё не сгибалась. Мы крестоходцев на машине обгоняли, потом я брал внука на плечи, шёл навстречу, и с крестным ходом вместе возвращались до машины. Так весь ход и прошли. Я тогда сам удивился, что после таких серьёзных травм смог более 50 километров отшагать.
А вскоре встретил одного нашего прихожанина, который помогал отцу Игнатию (Бакаеву). Он занимался предпринимательством. Держал пекарню в Кирове, пилораму, магазины. А когда пришёл в церковь, то стал от всего лишнего избавляться, чтобы это ему не мешало заниматься богоугодными делами и ходить в храм. И вот он говорит мне: «Слушай, у меня машина простаивает. Надо бы её как-то использовать, мне она всё равно не нужна». Стали мы на этой машине по делам прихода ездить, батюшку я возил. А когда наступило лето, всем приходом решили поехать по святым местам. Семнадцать человек собралось. Поставили в салон два дивана, кресла. Где-то с полмесяца длилась поездка – почти всю Россию объехали. Около пятнадцати монастырей и храмов посетили. Были, конечно, и искушения, как без этого, но паломники остались довольны. С тех пор мы стали ездить так каждый год.
– А как же ты к такой деятельной вере пришёл – батюшке стал помогать, людей в паломничества возить? – спрашиваю Александра.
– У меня тёща была верующей. Я её постоянно возил в Кочпонский храм на богослужения. Она уходила на службу, а я в машине дожидался. Иногда тоже в храм заходил свечку поставить. Это мало-помалу приближало меня к Церкви. А потом заболела супруга. У неё случился инсульт, чуть не парализовало. Когда поднялась, мы поехали с ней на службу в Иб, специально просить об исцелении. С тех пор и ходим в церковь, осознанно молимся. Когда к нам в Максаковку поставили настоятелем отца Игнатия, я стал ему помогать.
Когда вышел из больницы, начал с ним строить скит в сосновом бору. Сейчас там и храм, и трапезная, и домики для монахов, а тогда одна маленькая избушка стояла, насквозь продуваемая ветром. Мы с батюшкой оставались в ней жили. Помню, зимой вода в вёдрах замерзала, да так, что утром не разобьёшь. Но ничего, даже не болели никакой простудой.
Тогда все у батюшки спрашивали:
– Ну, как у вас, тепло?
– Да, тепло.
– А сколько раз топите?
– Один.
– И хватает?
– Хватает. Утром затопим – и до следующего утра дрова не перестаём подбрасывать.
До чего же мне там нравилось, несмотря на неудобства, – тихо, спокойно! Утром встанешь, пойдёшь снег чистить. Никаких лишних мыслей, один Господь в душе.
В нашем ночном разговоре выяснилось, что отец у Саши – китаец. Я заинтересовался, расспросил о судьбе отца и о том, каким образом он оказался в Коми крае.
– Отца звали Сю Тя Не, – охотно начал свой рассказ Александр. – Сю – это фамилия всего рода, Тя – имя отца, а Не – отчество. Если правильно, то я должен быть Сю Александр Тя. Полное имя отца – Сютяне – стало нашей родовой фамилией. А я – Сютяне Александр Алексеевич.
– А как отец стал Алексеем?
– Это произошло ещё перед войной. Он перешёл границу, торговал среди русских солью. И его взяли как китайского шпиона за нарушение государственной границы. Избивали, требовали признания. Судили. Дали срок и отправили в воркутинский лагерь. А в лагере его уже стали звать на русский манер Алексеем – так проще было общаться. Потом имя за ним закрепилось, и, как он освободился, документы выправил на Алексея.
После Воркуты отец переехал жить в село Айкино. Там уже после войны познакомился со своей будущей женой, моей мамой Ольгой Михайловной. У неё было девять братьев и сестёр. Абортов тогда не делали, всех рожали. У брата моего деда было 33 ребёнка! Мама родом с Удоры, росла в православной семье (в их роду были священнослужители). Бабушка по материнской линии в храме работала: пекла просфоры, убирала, помогала батюшке.
В Айкино отец устроился работать грузчиком на склад. По-русски говорил плохо. Но, видимо, была у него предпринимательская жилка – и здесь занялся он небольшим бизнесом: покупал сахар в магазине, потом его плавил и делал конфеты, у нас они петушками на палочке называются. К нему дети, женщины стали приходить за этими петушками, и среди них – его будущая супруга. Он стал угощать её бесплатно, потом познакомились; так дело со временем дошло до женитьбы.
Перед свадьбой они поехали на Удору просить благословения у маминых родителей. Вся деревня сбежалась смотреть на отца, словно на инопланетянина… А он хоть и не был верующим, но человеком был общительным, доброжелательным, во всём мать поддерживал, не запрещал ей ходить в храм, отмечать дома церковные праздники. Мы их всегда помнили, хотя религия в советское время была запрещена.
В 1953 году меня, пятилетнего, на пароходе привезли в Сыктывкар, чтобы крестить в Кочпонском храме. Почему там – я даже не знаю. В Айкино своя церковь была. Наверное, подальше от соглядатаев. Помню, как батюшка окунал меня в большую чашу, как в алтарь водил. Мама нас, всех четверых своих детей, окрестила. Но два брата ещё в детстве умерли. Остались только мы с сестрой.
Потом мы в Микунь переехали. Там и родителей похоронили. На могиле отца памятник с крестом установили, потому что он по натуре своей был православным человеком. И хоть в церковь не ходил, но все церковные праздники отмечал вместе с нами.
Когда открыли границы, китайцы из Коми собрались на родину. И отца тоже позвали, но он отказался. Я тогда уже взрослый был, спросил: «Папа, а чего ты не едешь? Если из-за денег, то мы соберём». А он: «Как я поеду? Меня там потеряли. Родители, наверно, давно умерли. А у жены и сына своя жизнь, новая семья, как и у меня. Всё это ещё раз переживать тяжело. Да и зачем я буду там кого-то беспокоить?»
Время было трудное, но мы не бедствовали. Забрали из деревни маминых двоюродных сестёр, которые потом выучились и получили хорошие специальности. Отец всех содержал.
Где-то в начале 60-х годов мы переехали в Сыктывкар. С чем это было связано, не помню. Отец российского подданства тогда ещё не принял и не имел права переезжать. Нужно было постоянно ходить в отделение милиции, отмечаться...
Занятое у Бога – возвращать ближним– В паломничествах всё интересно, – словно бы подводит итог своим многочисленным путешествиям Александр. – Как-то мы собрались в Оптину. С нами поехали два монаха: отец Георгий из Ульяновского монастыря и схииеродьякон отец Александр (Мамедов) из нашего максаковского скита (Царствие ему Небесное) – о нём «Вера» рассказывала. Отец Александр такой смиренный, спокойный. Разговаривал он тихо; как заговорит, все сразу же переставали шуметь, иначе слова не услышать. Много молился в дороге. И нас своим примером приучал к молитве. Люди к вечеру уставшие, раздражённые, а он станет молиться – и потихонечку устанавливается мирный лад. Читал по несколько акафистов в день. Нам предлагает: «Почитаем акафист?» Все молчат. Начинает читать в одиночку. Смотришь, через некоторое время кто-то к нему присоединился, потом ещё и ещё, а вот уже и все читают... А отец Георгий – тот более общительный. Рассказывал нам, как он попал в монастырь. Ходил по электричкам, играл на баяне – зарабатывал деньги. Претерпел разных скорбей. «В монастыре много своих искушений, – рассказывал. – Но мы стараемся спасаться. Каждый вечер на братском молебне перед сном друг у друга просим прощения, как перед смертью. А утром просыпаемся и благодарим Господа за ещё один дарованный день».
И решили мы в пути так же, как братия, перед сном друг у друга прощения просить. Сначала было очень трудно. Вроде бы ты ни в чём не виноват, а каешься. Каждый по-своему этот опыт переживал. Но потом как-то вошло в душу: «Братья и сёстры, простите меня, грешного!» – попросить прощения стало так же просто, как выпить воды…
...Фары нашего микроавтобуса освещают шоссе, изредка проносятся встречные машины. Вдруг из темноты выныривает указатель поворота на с. Владимирское и озеро Светлояр. Несколько мгновений – и вот поворот уже остался далеко позади, в темноте. Саша оглядывается:
– Когда-то, ещё до нашего воцерковления, мы отправились на Светлояр. Раба Божия Фотиния нас уговорила. Рассказала, что была там ещё по молодости, ездила загадывать желания. «И что удивительно – ведь всё, о чём я просила тогда, сбылось. Да вот беда – многие из сбывшихся желаний сейчас, когда я пришла в православие и стала верующей, для меня в тягость. Сейчас хочу отказаться от них», – усмехнулась тогда Фотиния.
А мы что? – мы услышали только, что какие-то загаданные там желания могут сбыться. Ну, и поехали туда группой, в основном из-за наших мирских желаний – как в волшебное тридевятое царство. Приехали на озеро, обошли его крестным ходом, загадали, кто что хотел. И у меня мысли были тогда алчные, мирские. В первую очередь я попросил у Господа, чтобы моя невестка – жена старшего сына – на работу устроилась. Она экономист, после окончания вуза год с ребёнком сидела. А без стажа ей никуда. Попросил, чтобы внук не болел. И ещё – чтобы у меня была новая машина.
– Ну и как, желания сбылись? – спрашиваю Сашу.
– У других – не знаю, а у меня – да. Поехали домой, и ещё с дороги звоню невестке: «Как дела? Устроилась на работу?» «Нет, не устроилась» – отвечает. «Ну, вот, – расстроился, – ехал такую даль, просил, и никакого результата!» Мне же надо было, чтоб всё исполнилось немедленно. Через день невестка сообщает, что уже работает. «Как так?» – удивился я. «Утром следующего дня, – рассказывает, – позвонили с того предприятия, куда я подавала документы, спросили, что закончила, и велели приходить оформляться...» Внуку, который болел, вдруг ни с того ни с сего предложили путёвку «Мать и дитя» в Геленджик – он с бабушкой поехал туда лечиться. И после этого, в принципе, сейчас не болеет. И третье желание сбылось – через некоторое время после паломничества я работал на новой машине, возил людей.
– Вот так, – задумывается Александр. – Господь слышит наши желания и подаёт нам, даже если мы того не заслуживаем. Авансом, так сказать. Чтоб потом мы отдавали – людям.
Евгений СУВОРОВhttp://www.rusvera.mrezha.ru/629/russkij_kitaec_iz_vorkuty_dorozhnye_istorii_v_palomnichestve_esli_pravilno_to_ya_dolzhen_byt_syu_aleksandr_tya_evgenij_suvorov__gazeta_severa_rossii_vera_eskom_2011_629_06.htm
