Папизм - злейший враг Православной Церкви

[Александр Васильевич]

Протоиерей  Михаил  Любощинский

К вопросу об апостольской преемственности Римо-Католической церкви

Основная проблема во Вселенском Православии, не только в Русской Православной Церкви - это отсутствие единомыслия в понимании того, что Католицизм - это ересь, а не Церковь Христова.

С этим связано и бытующее мнение (даже среди Православных!), что Католицизм сохранил апостольскую преемственность.

Преемственность чего, позвольте спросить?

Митрополит Сергий (Страгородский) в своей работе «Значение апостольского преемства в инославии» (http://pravbeseda.ru/library/index.php?page=book&id=270) пишет: «Церковь понимает под апостольским преемством, несомненно, не одну внешнюю, механическую передачу самого акта рукоположения, но и веру, соединяемую с этим актом, то есть сохранность в данном обществе апостольского учения о благодати священства».

Чрезвычайно расплывчато и не чётко сказано, без глубокого понимания сути Таинства рукоположения.

А ведь, в действительности, всё просто: суть рукоположения - не столько «передача апостольского учения о благодати священства», а реальная передача власти совершать Таинства. Не одного, какого-то, а всех семи Таинств Православной Церкви. И не так трудно разобраться, происходит ли преемственная передача этой власти: именно для этого и даны нам Святые Каноны! Они совершенно точно указывают, при каких условиях осуществляется эта преемственность. Но Каноны так же чётко предупреждают нас, ПРИ КАКИХ УСЛОВИЯХ ЧЕЛОВЕК ТЕРЯЕТ ЭТУ УДИВИТЕЛЬНУЮ ВЛАСТЬ СОВЕРШАТЬ ТАИНСТВА! Если эта власть потеряна, то о какой «преемственности» можно говорить! Если, по Канонам, моление в еретическом храме приводит к извержению, т.е. к потере священства, то впадение в ересь не больше ли, чем моление в еретическом храме! Таким образом, очевидно, что еретики, как полностью отпавшие, изверженные из Церкви, никакой «преемственности» власти сохранить не могут. Вне Церкви Христовой вообще не может быть власти совершать Таинства, следовательно, не может быть и никакой «преемственности».

Причиной такого разномыслия в Православии, в основном, является отсутствие чёткости в понимании того, что такое догмат. Именно из-за этого нет чёткого понимания, что такое ересь. А отсутствие чёткости в понимании, отсутствие определения ереси, чрезвычайно затрудняет борьбу Церкви с всевозможными ересями.

Вот что говорят нам Свв. Каноны:

Правила Святого Вселенского II Собора, Константинопольского:

6. «...Еретиками же именуем как тех, которые издавна чуждыми Церкви объявлены, так и тех, которые после того нами анафеме преданы; кроме же сего и тех, которые хотя притворяются, будто веру нашу исповедуют здраво, но которые отделилсь, и собирают собрания против наших правильно поставленных епископов». Здесь, еретиками именуются те, кто «притворяются, что веру нашу исповедуют здраво» - т.е. речь идёт о том, что еретики - это те, кто искажают саму веру, т.е. искажают истины веры.

Правила Святого Вселенского III Собора, Эфесского:

7. «По прочтении сего, святый Собор определил: да не будет позволено никому произносить, или писать, или слагать иную веру, кроме определенной от святых отец, в Никее граде, со Святым Духом собравшихся. А которые дерзнуть слагать иную веру, или представлять, или предлагать хотящим обратиться к познанию истины, или от язычества, или от иудейства, или от какой бы то ни было ереси: таковые, если суть епископы, или принадлежат к клиру, да будут чужды, епископы епископства, и клирики клира; если же миряне: да будут преданы анафеме». Совершенно определённо запрещаются любые искажения, изменения истин веры содержащихся в Никейском Символе Веры, т.е. в догматике.

Правила Святого Вселенского VI Собора, Константинопольского:

1. «...Отметаем и анафематствуем всех, которых они отметали и анафематствовали, яко врагов истины, вотще скрежетавших на Бога, и усиливавшихся неправду на высоту вознести. Если же кто-либо из всех не содержит и не приемлет вышереченных догматов благочестия, и не тако мыслит и проповедует, но покушается идти противу оных: тот да будет анафема, по определению, прежде постановленному предупомянутыми святыми и блаженными отцами, и от сословия Христианскаго, яко чуждый, да будет изключен и извержен. Ибо мы сообразно с тем, что определено прежде, совершенно решили, не прилагать что-либо, не убавлять, и не могли никоим образом». Опять, определённо запрещаются любые изменения «догматов благочестия» - т.е. основных истин веры.

Первое каноническое послание святаго отца нашего Василия, архиепископа Кесарии Каппадокийския, к Амфилохию епископу Иконийскому:

1. «...Еретиками называли они совершенно отторгшихся, и в самой вере отчуждившихся; раскольниками - разделившихся в мнениях о некоторых предметах церковных, и о вопросах, допускающих уврачевание; а самочинными сборищами - собрания, составляемыя непокорными пресвитерами, или епископами, и ненаученным народом.

... Ереси же суть, например: манихейская, валентинская, маркионитская, и сих самых пепузиан. Ибо здесь есть явная разность в самой вере в Бога. Почему, от начала бывшим отцам, угодно было крещение еретиков совсем отметати; крещение раскольников, яко еще не чуждых церкви, приимати;

... Ибо, хотя начало отступления произошло чрез раскол, но отступившие от Церкви уже не имели на себе благодати Святаго Духа. Ибо оскудело преподание благодати, потому что пресеклось законное преемство. Ибо первые отступившие получили посвящение от отцев, и, чрез возложение рук их, имели дарование духовное. Но отторженные, соделавшись мирянинами, не имели власти ни крестити, ни рукополагати, и не могли преподать другим благодать Святаго Духа, от которой сами отпали». Св. Василий Великий совершенно чётко определяет ересь, как «отчуждение в вере», «различие в самой вере в Бога». Но ведь наша вера в Бога выражается именно в догматах.

Таким оберазом, на основании мнения Св. Василия можно определить ересь, как любое учение, искажающее догматический строй Православия, а догмат - как истину веры. В последней цитате Св. Василий определённо утверждает, что отпадение от Церкви (а отпадение от Церкви происходит не только от расколов) безусловно приводит к потере власти совершать Таинства, потере Апостольской преемственности, и, как следствие - к потери благодати Святаго Духа. Св. Василий не «измеряет» меру потери, а просто утверждает отсутствие благодати Святаго Духа вне Церкви.

Суммируя всё, можно сформулировать следующие определения:

Догмат - это важнейшая истина веры, знание которой, следование которой, необходимо для нашего спасения, а искажение её лишает нас спасения.

Ересь - это любое учение, искажающее догматическую систему Православия, и, таким образом, лишающее спасения своих последователей.

Существенно то, что недопустимы изменения ни в одном догмате догматической системы Православия - любое изменение приводит к духовной гибели и автора, и последователей.

Используя эти определения, очевидно, что Католицизм - безусловно, ересь, т.к. начался он с искажения Символа Веры (filioque), а продолжился дополнительным искажением («беспорочное зачатие») и добавлением новых ложных догматов («непогрешимость папы», главенство папы и т.п.).

Было бы очень важно чётче выделить, явно сформулировать догматическую систему Православия, которая, безусловно, шире, чем Символ Веры! Догмат свободы воли и догмат иконопочитания, например, не отражены в Символе Веры! Догмат Церкви, так же, только упоминается в Символе Веры, раскрывается же он в Канонах. Именно Каноны чётко обозначают границы Церкви. Апостольские Правила 1-е и 2-е, безусловно имеют догматическое значение, чётко обозначая условия передачи Апостольской власти совершать Таинства Христовой Церкви, и власть передавать эту власть, т.е. условия преемственности. Именно Святые Каноны так же, с абсолютной чёткостью, определяют те условия, при которых теряется эта преемственность! Это, например, следующие Апостольские Правила: 10, 11, 30, 45, 46, 65 (и некоторые другие). Упомянутые Канонические правила определённо имеют догматическое значение, т.к. определяют условия нашего спасения, и, таким образом, должны быть явно включены в догматическую систему Православия.

Как можно игнорировать Каноны, ведь именно они, и только они, определяют условия, при которых священнослужитель получает от Бога власть совершать Таинства, и только Каноны, же, определяют условия, при которых священнослужитель теряет эту удивительную духовную власть!

Как могут «устареть» эти правила?! Каноны устаревают только для тех, кому они мешают!

Неужели нарушители Канонов не понимают, что по смерти мы, священнослужители, предстанем и перед Церковным Судом Небесной Церкви!

Протоиерей Михаил Любощинский, настоятель Храма Покрова Пресвятой Богородицы в г. Гамильтон, Канада

http://www.ruskline.ru/analitika/2010/12/25/k_voprosu_ob_apostolskoj_preemstvennosti_rimokatolicheskoj_cerkvi/

[Константин О.]

Протоиерей  Михаил  Любощинский

К вопросу об апостольской преемственности Римо-Католической церкви

Вне Церкви Христовой вообще не может быть власти совершать Таинства, следовательно, не может быть и никакой преемственности.

Честно сказать у меня сложилось впечатление, что эта статья была написана с единственной целью,
пнуть митрополита(а потом патриарха) Сергия(Страгородского). Т.к. батюшка зарубежный, то он
логично продолжает войну до победного с сергианством и экуменизмом в РПЦ. Т.к. эта тема борьба
с советским наследием уже поднадоела, то осмелюсь высказаться.
Вопрос принятия инославных в течение последних веков исследовался ни раз и ни два. Русская Православная
Церковь вначале принимала инославных-крещеных третьим чином, т.е. через миропомазание, потом вторым
через перекрещивание, потом третьим опять. Если принимать третьим чином, значит признается таинство
крещения, омытие от первородного греха, и совершаться оно должно священником, имеющим апостольскую
преемственность. Священство принималось католическое тоже в сущем сане. Отсюда следует апостольская
преемственность. Но откуда она может взяться у католиков, если св. Игнаний(Брянчанинов) говорил о них

"То же усиливается совершить папизм; так называется ересь, объявшая Запад, от которой произошли, как от древа ветви, различные протестантские учения. Папизм присваивает папе свойства Христовы и тем отвергает Христа. Некоторые западные писатели почти явно произнесли это отречение, сказав, что гораздо менее грех - отречение от Христа, нежели грех отречения от папы. Папа есть идол папистов; он - божество их. По причине этого ужасного заблуждения благодать Божия отступила от папистов; они преданы самим себе и сатане, изобретателю и отцу всех ересей, в числе прочих и папизма. В этом состоянии омрачения они исказили некоторые догматы и таинства, а Божественную литургию лишили существенного значения, выкинув из нее призывание Святого Духа и благословение предложенных хлеба и вина, при котором они пресуществляются в Тело и Кровь Христовы. Эта существенная часть литургии находилась во всех литургиях, преданных апостолами Христовыми по всей вселенной, находилась и в первоначальной литургии Римской [6]. Никакая ересь не выражает так открыто и нагло непомерной гордости своей, жесткого презрения к человекам и ненависти к ним [7]. "

Тут мы вступаем в некое противоречие. Благодати нет, а таинства есть.
Поэтому похоже и метались туда-сюда, чтобы не отвратить истинно кающихся (икономия)
и отрекшихся от католицизма с одной стороны, с другой следовать канонам.
Ну и потом, к примеру святые сестры Елизавета и Александра (Романовы, принцессы Гессен-Дармштадтские)
были крещены по лютеранскому обряду и приняты в православие через миропомазание. Тем не менее
не было никаких канонических препятствий для их прославления.
К чему это я говорю. К тому, что вопрос этот сложный, достойный серьезного богословского анализа,
а не трех абзацев текста как у прот. Михаила. Из чего я и делаю вывод, что статья писалась не для этого,
а для чего-то другого. И это другое - сергианство, о котором кстати о. Михаил говорил на 4-м Всезарубежном
Соборе.

во Христе
Константин

[Александр Васильевич]

«Избави нас, Бог, от таких друзей...»

Историко-методологический анализ духовно-нравственного распада Католической церкви



Знаменитый британский историк XX в. А. Тойнби напрямую связывал возникновение, развитие и затухание цивилизаций с этими же процессами в религиозной сфере. Более того, он считал, что в основе цивилизационного развития лежат процессы, происходящие в религии, а в ряде случаев «цивилизации являются служанками религии». В общем плане цивилизации, утверждал Тойнби, «управляются духовным прогрессом человечества». Духовными, а не материальными. Трагедия же Западной цивилизации состоит именно в том, что она руководствовалась в своем развитии не идеей приоритета духовного прогресса, а преклонялась перед прогрессом материально-техническим. Парадоксально здесь то, что Католическая церковь стала не противником, а соучастником такого подхода вместо того, чтобы закладывать духовный вектор развития Западной цивилизации. В результате этого религия стала заниматься не своим делом, материально-технический и научный прогресс стали развиваться значительно эффективнее и быстрее, чем прогресс духовный. В связи с этим начался процесс расчеловечивания человека, разрушения духовных основ его жизни, что привело к «чистому идолопоклонству», а вместе с этим и к утрате исторической перспективы развития этой цивилизации.

Признание духовного кризиса в современной Западной цивилизации стало уже общим местом почти для всех ее аналитиков. Однако наши отечественные либералы, как светские, так и церковные, упорно навязывают российскому обществу идею о том, что без западных технологий, бытового обустройства жизни, культурных и духовных ценностей, вообще без восприятия и пересадки западного образа жизни на нашу почву, у России нет будущего.

Именно в духе этих представлений о Западе и его спасительной миссии для России выступает либеральное крыло в РПЦ, когда начинает упорно проталкивать сегодня идею активного диалога между Ватиканом и Московской Патриархией, игнорируя исторические корни и причины напряженности между нашими церквями, а также современные факты недружественных отношений со стороны Ватикана в отношении Русской Православной Церкви.

Такое положение порождает разномыслие в РПЦ, ведущее к напряженности и неизбежным конфликтам как внутри церкви, так и среди православной паствы. Такие расколы и конфликты современному российскому обществу не просто не нужны, но реально опасны для его стабильности.

Складывающаяся ситуация с диалогом двух христианских церквей понуждает снова к необходимости обратиться не только к истории наших религиозных отношений с Западом, но и к истории развития западного христианства (прежде всего в его католической форме), что даст возможность лучше понять, с кем мы имеем дело.

Наследники языческого Рима или христиане?

Христианство родилось на излете великой Римской цивилизации уже охваченной глубоким всесторонним кризисом. Религия этой цивилизации утратила внутреннюю духовную силу, выродилась в формальное обрядоверие и откровенное суеверие. Жрецы превратились в гадателей, распущенные императоры в земных богов, религиозные празднества в вакханалии, духовная жизнь в оккультные процедуры.

Печальную картину представляло и нравственное состояние римского общества. Рушились семейные узы, верхушка римского общества утопала в разврате. Римский историк Того времени Корнелий Тацит так описывал это развратное время: «Поруганы древние обряды, осквернены брачные узы, море покрыто кораблями, увозящими в изгнание осужденных, утесы красны от крови убитых. Еще яростнее бушует злоба в самом Риме - все вменяется в преступление: знатность, богатство, почетные должности, которые человек занимал или от которых отказался, наградой добродетели - неминуемая гибель. Плата доносчикам вызывает не меньше негодования, чем их преступления. Некоторые из них за свои «подвиги» получают жреческие и консульские должности, другие управляют провинциями императора и вершат дела в его дворце. Они распоряжаются по своему произволу, внушая каждому ужас и ненависть. Рабов подкупают и угрозами восстанавливают против хозяев, вольноотступников - против патронов. У кого нет врагов, того губят друзья»[1].

Разложилось нравственно все римское общество. Зашатался даже оплот нравственности - храм богини Весты, жрицы которого почитались за некий образец благочестивого поведения. В правление Диоклетиана за нарушение обета целомудрия были казнены несколько жриц этого храма.

Почему мы уделили внимание описанию духовно-нравственного состояния Римской Империи, бесславно заканчивающей свой цивилизационный путь? Во-первых, потому, что такое положение в обществе расчеловечило людей, живущих в условиях торжества зла, несправедливости и всеобщей распущенности. Остановить этот процесс духовно-нравственного распада могла только какая-то новая духовная сила, противопоставленная этой бездуховности и нравственному распаду. Такой силой оказалось христианство. Во-вторых, пример конца Римской империи оказался заразительным. Римская церковь дореформационного периода, как мы убедимся далее, существенно повлияла на возрождение самых неприглядных картин жизни позднего императорского Рима. Некоторые римские папы стали подражать самым распущенным римским императорам, а верхушка церкви - самым распущенным римским патрициям. Двор папы стал неким слепком императорского двора Рима. В-третьих, разгромленная язычниками - римлянами единственная в мире монотеистическая религия - иудаизм должна была быть восстановлена в новой, более высокой форме и окончательно лишить политеизм господства на религиозном поле по крайней мере на территории Средиземноморья.

История религиозного движения человечества не породила до христианства ничего подобного ему. Христианство как религия поставило перед человечеством сверхзадачу - формирование нового человека, очищенного от греха, достигнувшего духовного и нравственного совершенства. Оно указало и путь, который ведет к этому совершенству - принцип любви к Богу и ближнему. Когда некто подошел к Иисусу и спросил,что он должен сделать, чтобы получить жизнь вечную, Иисус ответил: «Не убивай; не прелюбодействуй; не кради: не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и люби ближнего твоего, как самого себя»[2].

Если предшествующие религиозные системы рассматривали религию как важнейшее средство управления человеком, то христианство главную цель и предназначение религии видело во внутреннем совершенствовании человека, в очищении его сердца от всякой скверны, «ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления...»[3]

Уже в древнем христианстве обозначились два основных направления его становления и развития. Восточное, которое мы ассоциируем сегодня с Византийской империей, и западное, получившее название римской, а последующем - Католической церкви. Святые отцы восточных церквей стремились строго следовать заветам Спасителя, разрабатывая основы христианской догматики и практической деятельности церкви. Эти идеи они стремились заложить и в проходящие Вселенские христианские соборы.

Иную позицию стала занимать церковь западного христианства. Она встала на путь спекуляции, объявив себя прямой наследницей духа апостола Петра, получившего от Иисуса Христа прямое указание на создание христианской церкви: «...ты Петр (т.е. камень - А.Ш.), и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее»[4]. Исходя из этого завета Спасителя, римская церковь объявила о том, что ее епископ имеет особые полномочия и права, которые дают основания на его руководящую роль во всем христианском мире. Сделав заявку на это руководство, Римская церковь начала игнорировать решения Вселенских соборов, стала вносить изменения в утвержденные соборами догматические положения, церковный устав и обрядовую сторону.

Предшественники Великого Инквизитора

После падения Римской империи в IV в. Европа стала представлять кипящий котел, в котором варится не весть что и неизвестно с какой целью. Не было ни единых государств, ни единых народов. Начался мучительный процесс по оформлению национальной государственности.

В этих условиях единственной организованной силой на территории Западной Европы оказалась Католическая церковь, которая сыграла на начальном этапе становления Западной цивилизации решающую роль как сила, выполняющая не только духовную и нравственную, но и социально-политическую функцию. Очевидно, именно по этой причине западная цивилизация и получила название христианской.

В нашу задачу не входит подробный анализ исторического и духовного развития Католической церкви. Наша цель сводится к выяснению причин, приведших сегодня к расхристианиванию Западной цивилизации и той роли, которую, вольно или невольно, сыграла Католическая церковь в этом расхристианивании.

В любой человеческой организации (церковь здесь не исключение) содержание, смысл и дух ее функционирования во многом определяется личностью ее руководителя. В Церкви - это ее Предстоятель, как бы концентрирующий в себе ее духовный и нравственный авторитет. Это лицо Церкви.

Исследуя историю Патриархата Восточных христианских церквей, мы не обнаружим, даже отдаленно похожих на тех негодяев, которые раз за разом появлялись на папском престоле Римской церкви и творили дела, недопустимые не только для главы христианской церкви, но даже ее рядового прихожанина. Их поведение, бесспорно, разлагающе и деморализирующе действовало на всю церковь, ее каноническое, духовное и нравственное состояние. Мы далеки от мысли создать видимость того, что римские папы были сплошь порочными людьми. Это не так. Папский престол за всю его историю занимали несколько сот человек, среди них около 30 антипап. Бесспорное большинство из них были достойными людьми и соответствовали своему посту. Были среди них и по-настоящему святые люди.

Роль папы в католической церкви велика. Папе принадлежит верховная каноническая и апостольская власть в церкви. Он следит за чистотой вероучения, руководит распространением веры, созывает Вселенские соборы, ведет их заседания, утверждает их решения, переносит или распускает соборы. Он наделен высшей судебной властью в церкви. Ему неподсудны только те кардиналы, нунции и епископы, которые обвиняются в уголовных преступлениях. Папе принадлежит высшая исполнительная власть в церкви: он назначает, утверждает в должности, переводит и смещает епископов; заполняет вакансии, распоряжается церковным имуществом, осуществляет право посвящения в блаженные и святые.

Широта и значимость полномочий папы, его неприкасаемость становились для части пап соблазном. Они и шли на этот пост, преследуя свои корыстные цели, которые расходились с интересами церкви. Деянием одного из таких пап посвящена книга Александра Парадисиса «Жизнь и деятельность Бальтазара Коссы, Папы Иоанна XXIII».Она вышла в свет накануне II Ватиканского собора в 1959 г. (в русском переводе она издавалась в 1961 и 1990 гг.).

В этой книге автор приводит ужасающие примеры поведения некоторых римских пап в период от первого римского епископа до начала XIII в., ссылаясь на книгу католического кардинала Борония по истории католической церкви этого периода. О папах, подобных Бальтазару Коссе (Иоанну XXIII) Бороний писал: Неисчислимые бедствия, которые причинили народу чудовищные скоты, сидевшие на святом престоле, покрыли его вечным позором»[5].

Вот характеристики некоторых пап, занимавших святой престол в X веке, данные кардиналом Боронием. О папе Сергии III (904-911): «Не было преступления, которое не совершил бы этот подлый папа, не было позорного поступка, которым бы он себя не замарал. Это был негодяй, палач из палачей, узурпатор на папском престоле»[6].

О папе Иоанне XII (955-965): «Это был дьявол. И как дьявол, он ненавидел Создателя. Он оскверняет святыню, он невоздержан, для него не существует справедливости. Он окружен женщинами, ради обладания которыми идет на святотатство и убийство. Он насильник и кровосмеситель. Все честные римлянки - девушки, замужние женщины и вдовы бегут из Рима, чтобы не стать его жертвами. Латеранский дворец, в прошлом неприкосновенная святыня, превращен им в публичный дом»[7].

Этот распутный папа любил появляться перед верующими в военных доспехах. Будучи в папском одеянии никогда не осенял себя крестом, постоянно сквернословил. Постоянно играл в карты и молился греческому богу Зевсу, прося его об успешном выигрыше. Во время застолий поднимал тосты за здоровье дьявола, производил хиротонию (посвящение в епископы) в конюшне. Давал распоряжения об убийствах тех, кто подвергал его деятельность и поведение критике.

Шли годы, проходили века, а негодяи на папском престоле появлялись вновь и вновь. XV век ознаменовался явлением папы Иоанна XXIII (Бальтазара Коссы). Бывший в молодости морским разбойником, он по велению своей матери, которая решила прервать пиратские похождения своего сына и сделать из него священнослужителя, и благословила его на учебу «Дитя мое, - сказала она, - ты уже юноша, тебе двадцать лет. Пора ступать на путь, который мы с отцом избрали для тебя, на путь, который приведет тебя к могуществу и богатству (выделено нами - А.Ш.), на путь служения церкви. Вместо того, чтобы убивать время в пиратских набегах, как твои три брата, ты быстро добьешься сана священника, станешь епископом, потом кардиналом и без особого труда получишь все блага мира»[8]. Очень своеобразное наставление, которое короче можно сформулировать так: «Иди в церковнослужители и будешь иметь богатство и власть».

Получив такое родительское «благословение» 20-летний Бальтазар отправился в знаменитый Болонский университет и поступил на теологический факультет. Будучи от природы наделенным незаурядным умом и организаторскими способностями, он скоро стал одним из лучших студентов. Молодой, красивый, умный, ловкий, не знавший поражений в единоборствах, пылкий любовник он стал знаменитостью университета. Так же успешно он шел по служебной лестнице, достигнув папского престола путем интриг в достаточно молодом возрасте. Поведение его на этом престоле вызвало такую бурю возмущения как среди церковного клира, так и среди верующих, что он вынужден был согласиться на проведение Констанцкого собора в ноябре 1414 г.

Этот собор несмотря на предпринимаемые Коссой усилия, принял решение о его смещении со Святого престола.

На заседании Собора против Коссы было выдвинуто обвинение, состоящее из 54 пунктов. Вот некоторые из них: Бальтазар Косса (Иоанн XXIII) обвинялся в симонии (продаже церковных санов и постов), в попытке продажи останков святого Иоанна, отрицании загробной жизни, в прелюбодеянии с собственной дочерью, внучкой и женой своего брата, разврате сотен девушек (называют 2000 таких развратов) и сотнях замужних женщин, разврате монашек в монастырях, которые посещал, разврате с лицами одного с ним пола, нарушал всяческие законы, был рабом плоти. После всего перечисленного делался вывод: «Он - воплощение дьявола», - таков был соборный вывод о деятельности этого понтифика.


(продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

То, что на святой престол самой многочисленной и влиятельной церкви мира проходят такие негодяи, говорит о неблагополучии в самой церкви. Да и о каком благополучии можно говорить, когда еще почти за 100 лет до появления на папском престоле Бальтазара Коссы один из его предшественников папа Бенедикт XII возмущался тем, что священники превратили Божьи храмы в притоны сладострастия. Не лучше обстояли дела и в монастырях. Один из руководителей ордена францисканцев отец Джанетти писал, что монахини в монастырях Генуи «живут невоздержанно, бесстыдно, разнузданно, пренебрегая всеми законами религии». такая же картина, по мнению современников, была и в других монастырях. Именно за эти прегрешения был закрыт болонский женский монастырь. Современник Б. Коссы, видный теолог той эпохи Клеманжи, писал: «Обители невест Христовых не являются у нас местом служения Богу. Это очаги гнусного разврата, где сладострастные распутники стремятся погасить буйное пламя своих страстей. Нет никакой разницы между девушкой в монашеском одеянии и проституткой, которая считает работой продажу своего тела»[9].

Распущенность, аморализм, безответственность, сребролюбие и властолюбие поразили всю церковь, а не только монастыри. Из духовного пастыря и нравственного наставника церковь превращалась в развратительницу нравов. Вот как характеризует духовно-нравственное состояние католического духовенства того времени тот же Клеманжи: «Что касается епископов, архиепископов и настоятелей монастырей, то все они безграмотны, алчны, все они доносчики и честолюбцы, клеветники, очень снисходительные к себе и очень требовательные к другим. Все они болтуны, верхогляды и глупцы. У всех у них есть любовницы, и они имеют от них детей. Для них нет ничего святого. Они думают только об удовлетворении своих низменных страстей. И некому пожаловаться на них»[10].

Мы не знаем точно, что представлял собой этот критик Католической церкви и какими мотивами он руководствовался, давая такую убийственную характеристику католического священства. Можно допустить, что здесь сыграла не последнюю роль какие-то личные мотивы. Но и не верить его характеристикам нельзя, судя по тому, какие мерзавцы попадали в то время на папский престол и каким было их оружие, а рыба всегда гниет с головы. Кроме того, Клеманжи не единственный свидетель тяжелой духовно-нравственной болезни Католической церкви в ту эпоху. Есть и другие, более авторитетные и всемирно известные авторы, подтверждающие обличение Клеманжи. Сошлемся в частности на знаменитую работу швейцарского историка культуры Якоба Буркхарда (1818-1897) «Культура возрождения в Италии».

В качестве примера тяжелой уголовщины итальянского духовенства Буркхард приводит такой факт. В 1495 г. в Ферраре снаружи башни Сан Джулиано была вывешена железная клетка с человеком внутри. Этим человеком был местный священник Католической церкви Николо де Пелегати, который совершил убийство после окончания своей первой проведенной им мессы. После этого он лично убил еще четырех человек. Сожительствовал одновременно с двумя женщинами. (напомним, что в Католической церкви в это время официальный брак священнослужителей был запрещен как запрещен и до сих пор). Присутствовал или участвовал во множестве убийств. Создал вооруженную банду, которая совершала убийства, насилия и грабеж. На протяжении всего уголовного беспредела, который творил этот бандитский атаман, он оставался священником, исполняющим свои обязанности. Прихожане же хорошо знали о деяниях своего «духовного наставника». Что же они могли думать о церкви, в которой службу правят такие «святые отцы», как этот уголовник. Думали, естественно, плох.

Но, если бы Николо де Пелегати был единственным исключением среди священства той эпохи, его можно бы принять как нонсенс, но Буркхард утверждает, что тогда «среди лиц духовного звания и монахов было много убийц и других преступников»[11].

«Деградировавшая церковь, - пишет он, - вот, на кого ложится наитягчайшая ответственность: всеми насильственными средствами отстаивала она замутненное и искаженное в интересах ее всемогущества учение как чистейшей воды истину, а в сознании своей неприкасаемости допустила глубочайшее вырождение нравственности. Чтобы утвердить себя в этом состоянии, она наносила смертельные удары по духу и совести народов, многих же высокоодаренных людей, внутренне вышедших из-под ее господства, она вытолкнула в объятия неверия и озлобленности»[12].

По всему этому можно судить и об авторитете церкви в среде верующего народа. В это время, как пишет далее Буркхард, представление о церкви «было составлено из глубокого, полного презрения негодования». И только чувство зависимости перед ней в исполнении таинств, освящений и таинств понуждало паству терпеть с болью в душе такую церковь.

Знаменитый Н. Макиавелли тоже констатировал, что «церковь в лице ее представителей подает нам самый дурной пример».

В результате Католическая церковь не только не поднимала на новую духовную и нравственную высоту общество того времени, а опускала его на уровень римского общества времени заката языческой Римской империи, о чем мы писали выше. Я. Буркхард с горечью констатирует, что «в начале XVI века Италия находилась в глубоком нравственном кризисе, на выход из которого не надеялись даже лучшие люди»[13].

Выходом из этого состояния стала религиозная реформация XVI-XVII вв., которая закончилась новым церковным расколом в христианстве и чуть не привела к гибели Католическую церковь. Но мы еще вернемся к этой теме. А пока доведем до конца тему духовно-нравственного распада Католической церкви до начала реформации.

Бесславных, более того, позорных страниц разложения Католической церкви в дореформационный период слишком много, они не забыты и легли несмываемым позором на эту церковь, которую в этот период трудно назвать христианской, ибо по делам своим она больше напоминала церковь языческого Рима, а не Церковь Христа.

Кроме разложения духовенства эта церковь прославилась и другими «подвигами». Такими компрометирующими Церковь деяниями были крестовые походы, инквизиция и борьба против ведьм.

Крестовые походы. Их число разные источники называют по-разному - шесть или семь походов, которые продолжались фактически весь XIII в. Инициатором и идейным вдохновителем этих походов был Ватикан. Провозглашенные официально цели походов - спасение Гроба Господня и других христианских святынь, попираемых и уничтожаемых исламскими завоевателями на Ближнем Востке. Реальные же цели, которые не объявлялись широкой публике и участникам походов, сводились к иным задачам: распространть влияние Ватикана на все православные церкви этого региона и подвести их под власть папы, а вместе с этим ослабить их опору - Византийскую империю; оттеснить с Ближнего Востока ислам и показать, кто истинный хозяин в Средиземноморском регионе; использовать награбленные во время походов богатства на создание начального капитала Западной цивилизации, решив таким образом свои экономические и социальные проблемы (массового голода, болезней и социальных волнений, которые лихорадили средневековую Европу).

Подчинить восточные православные церкви римскому епископу не удалось, но зато удалось еще больше ослабить Византийскую империю и приблизить ее крах. Что касается победы над исламом, то она не была достигнута. Однако ограбление Ближнего Востока состоялось, несметные богатства Востока оказались в Европе.

Инквизиция. Поскольку духовный и особенно нравственный авторитет Католической церкви в глазах верующего народа был основательно подорван, то, естественно, стала усиливаться и оппозиция такой церкви. Однако церковь пошла не по пути принятия мер нравственного и духовного оздоровления своих служителей, а по пути использования силовых методов давления на оппозицию, объявив всякую оппозиционность ересью. Для борьбы якобы только с ересью был создан специальный церковный институт под названием «Инквизиция». Официально он именовался как учреждение Католической церкви по розыску, суду и наказанию еретиков. Реально же церковь вела борьбу не столько с еретиками, сколько с любыми проявлениями оппозиции по отношению к существующим в ней порядкам.

Фактическая деятельность инквизиции началась с 1227 г., когда папа направил во Флоренцию своего специального посланника для борьбы с ересью в этом городе. В 1233 г. Ватикан создает целую команду по борьбе с ересью, которая была непосредственно подчинена самому Папе. Она состояла из монахов доминиканского и францисканского монашеских орденов. Для придания инквизиции некой законности были созданы специальные судебные органы - трибуналы, состоящие из: собственно- инквизитора, нотариуса, промотора, советников, тюремщика, секвестора и низших служителей.

Ведение следствия сохранялось в тайне. От обвиняемого требовалось говорить только правду о своей деятельности и образе мысли и называть имена сообщников. Оправдательные приговоры трибунал выносил крайне редко. Даже в том случае, когда вина обвиняемого в ереси была не доказана, он все равно подвергался церковному наказанию.

Признавшие свою вину подсудимые, как правило, лишались своего имущества, лишались прав и заключались в тюрьму. Упорствующие еретики, не отказавшиеся от ереси и не признающие своей вины, присуждались к смертной казни путем сжигания на костре. Опротестовать решение трибунала инквизиции было не возможно, ибо за спиной этих судов стоял сам Папа, выше которого, как утверждала церковь, на земле нет ни людей, ни организаций. Наличие адвоката на суде не допускалось.

Личность инквизитора была неприкосновенна и он отчитывался только лично перед Папой.

Казнь еретиков, как правило, проводилась при большом (организованном) стечении народа на главной площади города или иного населенного пункта по воскресным дням на специальном помосте. Аутодафе (казнь) походила на некое театральное представление, иногда с присутствием главных лиц светской и церковной власти.

Действия и приговоры инквизиционных трибуналов нередко были так очевидно несправедливы, что вызывали возмущение и протесты верующих. Дело иногда доходило до убийства инквизиторов (так, например, было в Авиньоне в 1242 г.).

В конце XIII в. деятельность инквизиции по причине накопившегося протеста населения была свернута, но с началом реформационного движения внутри Католической церкви в середине XVI в. она возобновилась в несколько иной форме. В 1542 г. папа Павел III создал специальную конгрегацию под своим руководством, в которую вошли: 10 кардиналов, 27 советников и 3 квалификатора. Главной задачей конгрегации был контроль. Она была закрытой организацией, фамилии ее членов не разглашались.

Особый размах эта волна инквизиции получила в Испании. Еще до создания папской конгрегации в Испании распоряжением папы был назначен Генеральный инквизитор и совет инквизиции. Первым из них стал знаменитый религиозный фанатик Торквемада - организатор изгнания из Испании евреев и массовых расправ над еретиками. Страшным результатом его личной инквизиторской деятельности было сожжение в Испании на костре 17 тыс. человек, обвиненных в ереси.

Начав борьбу с еретиками на 200 лет позднее других стран Европы испанская инквизиция задержалась до первой половины XIX в. Последний еретик был казнен в Испании в 1826 г.

Очевидно, утвердившаяся в Католической церкви идеология страха (не христианской любовью утверждать веру, а животным страхом перед церковью) так укоренилась в сознании римских пап и всего церковного клира, что закончив одну компанию по нагнетанию страха, она тут же начинала другую в том же духе.

На смену инквизиционной кампании пришла новая инквизиция в форме борьбы с ведьмами, которая охватила всю Европу в XVI-XVII вв. Церковь объявила, что Европу потрясает новое еретическое нечестие - колдовство, чародейство и ведьмизм. 5 декабря 1484 г. папа Иннокентий VIII издает специальную буллу по борьбе с этой ересью, провозгласившую необходимость того, чтобы в ходе этой борьбы «католическая вера...всюду возрастала и процветала, а всякое еретическое нечестие искоренялось из среды верных»[14].

В булле говорилось, что многие лица общего пола отвратились от веры и впали в грех еретичества, колдовства и чародейства. С помощью изощренных бесовских способов эти колдуны (колдуньи) и чародеи (чародейки) мучают людей, «препятствуют мужчинам производить, а женщинам зачинать детей... вызывают у женщин преждевременные роды; насылают порчу на приплод животных, хлебные злаки, виноградные лозы, плоды на деревьях»[15] и т.д. Кроме того, они кощунствуют, отрекаются от веры и совершают «бесчисленное множество всякого рода...злодейств и преступлений».

Поскольку это вероотступничество приобрело широкий размах и угрожает разложением вере, церковь вынуждена принять самые решительные меры по пресечению и искоренению этого сатанинского явления. По причине его широкого размаха и особой опасности булла предоставляет всем «инквизиторам полную возможность во всех церквах, где они найдут то потребным, проповедовать слово Божие и совершать все иное, что они найдут полезным и необходимым»[16]. Инквизиторы нашли полезным и необходимым для борьбы с «новым сатанизмом» испытанное уже католической инквизицией - костер. В Европе снова запылали костры инквизиции, к ним добавились еще печи для сжигания ведьм. По некоторым источникам, эта кампания борьбы с ведьмами унесла жизни около 200 тыс. не только женщин среднего и преклонного возраста, но и молодых девушек, и даже 7-8-летних девочек.

Вот некоторые из фактов этих изуверств. В Женеве за 1542 г. было сожжено на костре 500 женщин. В Лотарингии в течение 15 лет первой половины XVIII в. инквизитором Николаем Реми было предано огню 900 «ведьм». В Фульде другой свирепый инквизитор Балтазар Фосс во второй половине XVII в. сжег на кострах 700 несчастных женщин. За 6 лет (1624-1630 гг.) в Бамбере было сожжено 600 «ведьм».

В Германии дело доходило до того, что после расправы инквизиторов в некоторых деревнях оставалось в живых не более двух, трех лиц женского пола.

Для того, чтобы обеспечить безусловный успех конвейера по сжиганию «ведьм» в г. Нейссе магистрат построил специальную печь огромных размеров.

В упомянутом уже Бамберге для «ведьм» был отведен особый дом, где их держали до суда. В это время их кормили круто посоленной селедкой, но не давали воды, купали в кипятке, в который для усиления эффекта бросали перец. Под пытками женщины признавали любые, выдвинутые против них обвинения.

В шведском округе Далекарлии в 1669 г. после какой-то (никем не понятой) эпидемической болезни детей и проведения расследования ее причин инквизицией было сожжено 84 взрослых женщин и 15 детей якобы наведших на детей округа порчу.

Этот список католического безумия можно продолжать.

Мы рассмотрели наиболее тяжкие преступления католической Церкви, порочащие христианство, разъедающие его изнутри, отвергающие его сущностную идею о совершенствовании человека. Вместо того, чтобы превращать пастырей Церкви Христовой в пример духовно-нравственного отношения к миру и людям, беззаветного служения Богу и провозглашенным принципам поведения христианина, она превращала их во властолюбцев, жаждущих богатства, высоких должностей и неуемного сладострастия. Она формировала в своих рядах высокомерных гордецов, презирающих всех, кто стоит ниже их, претендовала на полную безнаказанность за свою распущенность.

Покрыв себя несмываемым позором, она нанесла страшный компрометирующий удар по христианству, породила расколы в христианской церкви, разрушившие ее единство, спровоцировала религиозную Реформацию, заложила основы расхристианивания западной цивилизации.

Даже известный католический историк Йозеф Лортц был вынужден признать, что реформация XVI-XVII вв. была «подготовлена и вызвана нарушением основных принципов и основных норм поведения, которые имели место в Средневековье»[17].

Глубинную суть совершенного Католической церковью предательства в отношении христианства вскрыл наш гениальный соотечественник Ф.М. Достоевский в романе «Братья Карамазовы» (книга пятая, глава V «Великий инквизитор»). Возможно, что образ Великого инквизитора написан Достоевским с главы испанской инквизиции XVI в. Торквемады. В основу же его монолога, обращенного к плененному им Христу была положена четвертая глава Евангелия от Матфея, сообщающая нам о том, какому испытанию от дьявола подвергся Иисус Христос в пустыне после сорокодневного поста.

Три смыслообразующих проблемы жизни человека и человечества поставил дьявол перед Христом: проблему соотношения духовного и материального, проблему свободы воли и проблему власти. Обратимся непосредственно к диалогу Иисуса с дьяволом по Евангелию. «И приступил к Нему (Иисусу Христу - А.Ш.) искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Он же сказал ему в ответ: написано: «не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих».

«Потом берет Его дьявол в святой город и поставляет Его на крыле храма и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз; ибо написано: «Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя да не преткнешься о камень ногою Твоею. Иисус сказал ему: написано также: «не искушай Господа Бога твоего».

Опять берет Его дьявол на весьма высокую гору, и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам тебе, если падши поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана, ибо написано: «Господу Богу твоему покланяйся и Ему одному служи». Тогда оставляет Его дьявол»[18].

По мнению Великого инквизитора, эти три требования, предъявленные Иисусу «мудрым духом пустыни», вобрали в себя все прошлое, настоящее и будущее человечества. Мудрее их никто ничего не придумает. «Ибо в этих трех вопросах как бы совокуплена в одно целое и предсказана вся дальнейшая история человеческая и явлены три образа, в которых сойдутся все неразрешимые исторические противоречия человеческой природы на всей земле»[19].

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Иисус дал свой ответ на предложенные дьяволом искушения. А какой ответ дала бы дьяволу руководящая верхушка Католической церкви дореформационного периода. Она бы осудила Христа за то, что Он вместе с хлебом насущным вспомнил и слово Божие как неизменное условие полноценной жизни человеческой. Осудила бы потому, что возлюбила не столько слово Божие, сколько соблазны земной жизни, ублажающие не дух, а тело. Мы уже убедились в этом в результате проведенного исследования, представленного выше.

Что касается свободы воли, то, по мнению Великого инквизитора, «ничего и никогда не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы»[20]. Он считает, что «ochlos» (толпа) боится свободы больше, чем огня, ибо он не знает и может пользоваться ею. Поэтому при получении ее он начинает искать кому бы ее передать и поклониться тому благодетелю, который избавит его от гнета свободы. Тем более и с большей радостью он отдает свою свободу тому, кто его накормит. Если его накормит дьявол, он поклонится и ему. Когда, считает Инквизитор, на земле исчезнут боги, люди «падут перед идолами».

Христианство же есть религия свободы. Ее дарует Бог человеку, познавшему Его: «Господь есть Дух; а где дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3, 17). Познайте Бога и познаете истину, а «истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 32), а, «если Сын освободит вас, то истинно свободными будете» (Ин. 8, 36).

К сожалению, прелаты Католической церкви были иного мнения по поводу свободы и считали, что свободными их делает не Господь Бог, а они сами. Не христианское понимание свободы, а понимание ее как своеволия, как свободы греха, утвердилось в руководстве Католической церкви дореформационного периода. Это и является ключом к пониманию того духовного и нравственного распада, в котором оказалось средневековое общество на его завершающем этапе.

Аналогичным образом ответил католицизм и на вопрошание дьявола об отношении к властолюбию. Позиция Христа, говорящая о том, что служить необходимо Богу, а не власти католических прелатов не устраивала их однозначно. Они хотели властвовать над всеми и во всем, прикрываясь именем Христа и безнаказанностью. Провозглашенная непогрешимость и подотчетность папы только Богу как бы покрывала своей сенью весь католический клир и позволяла ему вести себя так свободно, что такой свободой разлагалось духовно и нравственно все западное общество. Неуемная всепожирающая жажда власти, стремление быть над всеми и повелевать всеми характерна для католического церковного руководства той эпохи. Церковь превратилась в страшную деструктивную силу, лихорадившую все общество, порождающую постоянно различные конфликты и беззаконие.

Но главной бедой Католической церкви были даже не эти, обозначенные выше извращения. Главной ее бедой было отношение к верующей массе, которая была для нее «плебсом», «охлосом», не способным жить без Водителя. Инквизитор у Ф.М. Достоевского выразился на этот счет совершенно откровенно и не двусмысленно: «О, никогда, никогда без нас они не накормят себя! Никакая наука не даст им хлеба, пока они будут оставаться свободными, но кончится тем, что они принесут свою свободу к ногам нашим и скажут нам: «Лучше поработите нас, но накормите нас». Поймут наконец сами, что свободы и хлеб земной вдоволь для всякого вместе немыслимы, ибо никогда, никогда не сумеют они разделиться между собою!» Убедятся тоже, что не могут быть никогда и свободными, потому что малосильны, порочны, ничтожны и бунтовщики»[21].

Заметим, однако, в то время, когда Католическая церковь занималась фактическим самоуничтожением, христианская вера держалась именно этим «плебсом» и «охлосом». Не будь этих «плебеев» и «толпы», т.е. рядовых прихожан, Католическая церковь давно бы стала не более, чем историческим фактом своего бесславного конца. Именно паства, а не клир спасала ее от полного развала и самоуничтожения.

Католическая церковь от Тридентского до II Ватиканского собора

Реформация XVI-XVII вв. так потрясла сами основы Католической церкви, что речь шла не столько об отпоре реформационным процессам внутри церкви, сколько о спасении ее самой. Й. Лортц называет Реформацию величайшей катастрофой за всю историю Католической церкви. «Ни ереси периода раннего христианства, - пишет он, - ни средневековые секты, ни даже отделение восточной Церкви от Рима не идут ни в какое сравнение с Реформацией по своему воздействию на само существование Церкви и веры»[22]. Она разорвала единство христиан, что стало величайшим злом, причиненным Церкви и Богу. И это зло было сотворено руками самой Католической церкви, точнее ее клира. Католическая церковь фактически утратила право быть духовным и нравственным наставником западной цивилизации и уступила это наставничество протестантизму - фактической тени христианства, в котором «церковное предание...заменяется исторической наукой, церковь религиозным обществом, таинства и мистической культ-условностями символики. Соборность упраздняется...опыт духовной жизни заменяется университетским семинариям, а место святого занимает ученый теолог. Протестантизм не имеет идеала и пути святости, без которой нет настоящей религии, как нет искусства без художественного гения»[23].

Протестантизм превратил христианство из религии святости и спасения в объект чисто научного познания, из религии святых отцов - в религию университетской профессуры, а Св. Писание христианства - в науку о христианстве. Непогрешимость и святость Папы в католицизме он заменил непогрешимостью и святостью науки. Если католицизм средневековья убивал христианство нравственной развращенностью и бездуховностью церковного клира, то протестантизм стал упразднять христианство с помощью научных методов и научной теории.

Однако надо отдать должное Католической церкви. Оказавшись на грани гибели, она нашла в себе внутренние силы признать свои ошибки и свою вину перед христианство и сделала попытку обновиться и вернуться к христианским истокам. Решающую роль в этом сыграл знаменитый Тридентский собор, позволивший не только спасти Церковь, но и обновить ее, придать новые ей импульсы развития. «Собор в тогдашней ситуации, - пишет Лортц, - должен был стать моделью жизни Церкви, должен был придать католической пастве новые силы, укрепить слабое самосознание и волю к реформированию церкви в широком смысле слова»[24].

Собор был труднейшим по напряженности и длиннейшим по времени за всю историю Католической церкви. Он проходил в три этапа (с 1545 по 1547 гг.; с 1551 по 1552 гг.; 1562-1563 гг.). Основные результаты Собора выражались в том, что: удалось отстоять основные богословские принципы Католической церкви, размежевать истины Католической церкви; сделал попытку, но не достиг цели в поисках компромисса с протестантами; что он внес полную ясность в понятие «Церковь» и защитил ее от погрома реформаторов.

Таким образом в эпоху Нового времени Западной цивилизации Католическая церковь вступила униженной и ослабленной. Вернуть было решающее влияние этой Церкви на ход развития Европейской цивилизации она уже не смогла и не могла. Теперь не она вела процесс развития, а он подчинил ее себе.

Эпоха Просвещения породила религиозный релятивизм, индифферентизм и скепсис. Их итогом стала идея религиозной терпимости, перешедшая затем в либеральный принцип толерантности. Таким образом был проложен путь к отказу от понятия истины и догматическому безразличию, ведущему к фактической гибели любой положительной религии и процветанию религиозных подделок.

Политическим фактором, ограничивающим влияние Церкви на общество, стало возвышение роли государства, которое стало ассоциироваться с воплощением «абсолютного разума и абсолютного права». Таким образом Церковь утратила ведущую роль в жизни общества.

В 1791 г. в пуританской Америке принимается закон об отделении Церкви от государства, лишив Церковь возможности влиять на политику государства в мирском смысле. Всемогущей силой развития общества становится государство. Либеральные идеи все больше начинают проникать в лоно Католической церкви. В кругах высшего духовенства начинается увлечение идеями французских просветителей, разлагающих богословие.

Тяжелейший удар по Католической церкви нанесла французская революция 1789 г., которая впервые после гонений на христиан в эпоху Римской империи, Церковь подверглась жесточайшим репрессиям и погромам. Монастыри распускались, храмы закрывались. Непокорные священнослужители подвергались казни. Около 40 тыс. священнослужителей бежали из страны. Под угрозой казни часть священнослужителей отреклась от сана. Двадцать три из восьмидесяти трех католических епископов Франции отреклись от своего сана под давлением светской власти.

Этот революционный опыт расправы над Церковью приняли на вооружение российские большевики и немецкие нацисты. Однако здесь нет параллели. В советской России Русская Православная Церковь на первом этапе революции вообще отказалась от какого-то сотрудничества с безбожной властью, а потом никогда не освящала тех преступлений и репрессий, которые творились светской властью.

Католическая же Церковь принимала непосредственное участие в творимых нацистами и их приспешниками преступлениях. Сошлемся в частности на ужасающий по беспримерной жесткости факт расправы хорватских нацистов в годы Второй мировой войны над православными сербами.

Не так давно нашей общественности стали известны преступные деяния хорватских католиков, руководимых в те годы архиепископом Загреба Алоизием Степинацом, которые чинили расправу над сербским православным населением в 1941-1944 годах.

История человечества не знает такой изощренной жестокости и бесчеловечности, какая была проявлена хорватскими нацистами католиками в отношении православных сербов. В системе конлагерей Ясеновац на территории Сербии было зверски уничтожено около 500 000 православных сербов. Система пыток по изощренности и жестокости далеко превосходила эсесовские застенки гитлеровской Германии. Перед убийством молотом по голове или перерезании горла специальными ножами-«серборезами» у живых людей отрезали (отрубали) руки, ноги, пальцы, уши, губы, половые органы, выкалывали глаза, у женщин отрезали груди. И эти неслыханные изуверства освещались служителями Католической церкви. Международными комиссиями, расследовавшими геноцид сербского православного народа, было установлено, что в этом геноциде принимали непосредственное участие около полутора тысяч служителей Католической церкви: священников, монахов и даже монахинь. И это участие освещалось главой католической церкви Хорватии Алоизием Степинацом. И этого «архиепископа геноцида» в 1998 г. беатифицировал (т.е. произвел в блаженные) папа Иоанн Павел II. Известно, что папа Бенедикт XVI намерен принять участие в церемонии беатификации Алоизия Степинаца, которая планируется в Хорватии[25]. Очевидно, генетическая ненависть к православию у католического руководства сильнее даже здравого смысла, если оно решается на такие акты. А наши либералы долдонят сегодня о каких-то общих с католиками нравственных ценностях, которые якобы зовут нас, православных, к единению с католиками. Трудно определить, чего здесь больше: неосведомленности, цинизма или элементарного предательства своей веры.

Вернуть «заблудшего сына»

Важным этапом в жизни и деятельности Католической церкви после Второй мировой войны стал II Ватиканский собор (1962-1965 гг.). по мнению папы Павла VI, этот собор решил четыре главных задачи: 1) развития самосознания Католической церкви; 2) церковной реформы; 3) укрепления единства христиан; 4) диалога с окружающим миром.

Не имея возможности (выходящей за рамки данной статьи) анализа всех итоговых документов этого Собора, обратимся к некоторым из них, связанных с обозначенными папой Павлом VI как укрепление единства христиан и диалога с окружающим миром. Этим проблемам посвящены следующие итоговые документы Собора: «Декрет о Восточных католических церквах», «Декрет об экуменизме», «Декрет о религиозной свободе» и «Пастырская конституция о Церкви в современном мире».

Обратимся к «Декрету о Восточных католических церквах». Этот документ, признавая наличие разделенности на западные и восточные церкви, не называет, однако, Восточные Церкви православными, а продолжает считать их католическими (или временно отпавшими от Католической церкви).

В этом документе говорится: «Хотя такие отдельные Церкви - как Восточные, та и Западные - частично различаются между собою, как говорится, обрядами, то есть богослужением, церковной дисциплиной и духовным наследием, тем не менее они равным образом п о р у ч а ю т с я (разрядка наша - А.Ш.) пастырскому правлению Римского Понтифика, который по воле Божией преемствует Блаженному Петру в п е р в е н с т в е (разрядка наша - А.Ш.) над всей Церковью. Вот почему эти Церкви обладают равным достоинством, так что ни одна из них не превосходит другую благодаря обряду, и пользуются они одними и теми же правами и несут одни и те же обязанности, включая долг проповеди Евангелия во всем мире под водительством Римского Понтифика»[26]. Этот (третий) пункт названного Декрета не оставляет сомнении в том, что Ватикан считает все Восточные Православные Церкви временно отпавшими от единственно истинной христианской, т.е. Католической церкви, и что рано или поздно эти «отпавшие» церкви будут возвращены под водительство Римского Понтифика. Не указывается только, каким способом: «Священный Собор весьма радуется плодотворному и деятельному сотрудничеству Восточных и Западных Католических Церквей и ВТО же время заявляет: все эти правовые нормы устанавливаются для нынешних условий, п о к у д а (разрядка наша - А.Ш.) Католическая Церковь и отделенные Восточные Церкви не придут к полноте общения»[27].

В другом Декрете Собора - «Об экуменизме» приводится мысль о несовершенстве истины Христовой в учении и обряде Восточных Церквей, ибо всю полноту Нового Завета и все его богатство Христос «вверил», по мнению Собора, только Римскому папскому престолу.

«Мы верим, что одному лишь Собору апостолов, во главе которого стоит Петр, Господь вверил все богатство Нового Завет, чтобы создать на Земле единое Тело Христово, в Которое надлежит полностью включиться всем, кто тем или иным образом уже принадлежит к народу Божию»[28].

Приведенные тексты, взятые из одного из документов II Ватиканского собора не позволяют сомневаться в том, что речь идет не о каком-то равноправном сотрудничестве между Католической церковью и православными церквами Востока, а возвращении этих «заблудших», по их мнению, Церквей в лоно «единственно истинной» христианской Церкви, т.е. Церкви католической.

Возможно, кому-то показалось, что эта «истинная церковь» преобразилась, искупила вину прошлых грехов, очистилась от «всякия скверны» и имеет право на водительство над всем христианским миром.

Однако, как возможно сотрудничество с церковью, которая предала того, по чьей воле она была создана. Это иллюзия, но не возможность. Здесь как и везде принцип: «единожды предав» действует безотказно. Встав однажды на путь отвержения основополагающих христианских принципов, заповедей и ценностей, она продолжает отвергать их и сегодня, чем и продолжает вносить свой вклад в расхристианивание западной цивилизации. Современная Католическая церковь, предавая Христову веру, все очевиднее переходит на позиции современного либерального глобализма и его идеологии. Совершенно не случайно II Ватиканский Собор в качестве руководящих принципов деятельности Католической церкви в современном мире принял на вооружение основные либеральные принципы - свободы, толерантности, прав человека и свободы совести.

Решения этого Собора, которыми руководствуется сегодня Католическая церковь, получили не однозначную оценку даже внутри самой Церкви, в том числе и у части епископата. Даже правящий ныне папа Бенедикт XVI, будучи еще кардиналом, вынужден был признать неоднозначность документов Собора.

«Принесенные Собором результаты, - писал он, - как сегодня можно об этом судить, жестоко обманули ожидания всех... папы и отцы - делегаты Собора надеялись достичь нового католического единства, однако вместо него начались конфликты, переходящие... от самокритики к саморазрушению. Надежды на новый прилив энтузиазма в значительной степени обернулись скукой и разочарованием. Вместо ожидавшегося прорыва мы, напротив, имеем дело с процессом постепенного упадка»[29].

Затем кардинал Й. Ратцингер признал, что II Ватиканский Собор принял на вооружение ценности, накопленные двумя веками либеральной культуры и примирил Церковь с либерализмом.

Более жесткую, чем кардинал Ратцингер, позицию в оценке II Ватиканского Собора занял французский католический архиепископ Марсель Лефевр. Он назвал этот Собор прямым предательством Христа и Его учения и написал об этом предательстве целую книгу. Особенно жесткой критике им были подвергнуты либеральные принципы, взятые на вооружение этим Собором в качестве основополагающих в деятельности не только секуляризированного мира, но и самой Церкви. Он не только осудил принятие этих принципов (толерантности, свободы совести, прав человека), но и подверг их жесткой и аргументированной критике, вскрыл их лживость и лицемерие, их неприемлемость не только для христианской жизни, но и жизни общественной, светской.

Подводя итог анализу либеральной сущности Собора и его основных документов, Лефевр посчитал их новым, смертельным для Церкви шагом в сторону отказа от принципов христианской веры.

«Христианское и католическое общество, - писал он, - в конечном счете и церковь, гибнут не столько под натиском коммунистов и масонов, сколько вследствие предательства со стороны либеральных католиков, которые сначала организовали Собор, а затем осуществили постсоборные реформы... Факты свидетельствуют о том, что в настоящее время соборный либерализм сводит Церковь в могилу»[30].

Русская православная Церковь не подвергается сегодня внешнему натиску коммунистов, зато очевидно внешнее давление на нее со стороны либералов и масонов, голубой мечтой которых является полное упразднение РПЦ и замена христианских православных принципов жизни народа принципами либерально-глобалистскими. К сожалению, проводниками этого давления становится часть церковного клира, проявляющего неуемное желание слиться в «братских» объятиях с церковью, которая идет, по мнению католического епископа, в могилу. Это дает нам основание назвать наших церковных либералов могильщиками русской Православной Церкви, желающими ее духовного и нравственного разложения. Допустить развитие такого экуменического религиозного процесса, значит подписать смертный приговор, не только РПЦ, но и самой России.

Либерализм и католическая Церковь

Исторический анализ внутреннего разложения Католической церкви позволяет нам увидеть, как протекал этот процесс и в каких формах. Мы видим, как неуемная жажда власти у верхушки Католической церкви привела к разрыву единой Апостольской христианской Церкви на две части (западную и восточную Церкви), как внутреннее духовно-нравственное разложение церковного клира подводит эту Церковь к религиозной Реформации и новому витку ослабления единства, падения авторитета христианской Церкви, как в последующем из секуляризированного либерализированного мира либеральные идеи начинают проникать в среду Католической церкви, которые в конечном итоге приводят ее к пагубным решениям II Ватиканского собора (1962-1965 гг.).

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Истоки либеральной идеи надо искать в античности. В Европейской цивилизации они начали вызревать в эпоху Нового времени, а официальное признание на государственном уровне они получили в конце XVIII в. во время Французской буржуазной революции. Именно эта революция, идеологией которой стал либерализм, дала возможность ясно понять, что либерализм есть антипод христианства (и религии вообще), его непримиримый коварный и вековечный враг. Подтверждением этого тезиса является безжалостный, кровавый погром Католической церкви во Франции в годы Французской буржуазной революции 18-го века.

Хотя в последующих европейских революциях XIX в. либерализм не прибегал к подобным расправам над Церковью, это не значит, что он изменил свое отношение к религии. Оно по-прежнему оставалось враждебным, но изменилась тактика его антирелигиозной политики. Он отказался от революционных погромов и перешел к тактике измора, назвав ее принципом у п р а з д н е н и я религии. Он решил упразднять противостоящую Католическую церковь через самого Папу. «Мы, - писали либералы, - должны искать и ожидать такого Папу, который бы отвечал нашим нуждам, а для этого необходимо сформировать поколения, достойные правления, о котором мы мечтаем». Они исходили из того, что дождутся такого Папу, который воспримет их доктрины. И тогда: «Духовенство последует под наши знамена, будучи уверенным, что идет под хоругвями апостольских ключей... так мы достигнем торжества революционных идей через Папу»[31]. И они дождались таких пап. Таким папой стал Павел VI, руководивший работой второй сессии II Ватиканского Собора, которого Луи Салляран назвал двуличным. Он давал этому папе такую характеристику: «На словах он верен Преданию, а на деле совершенно противостоит ему, постоянно качается как маятник между Преданием и новшествами. Такой папа открывает значительные возможности для врагов Церкви»[32].

Материалы II Ватиканского Собора показывают то, как глубоко проник либерализм в ряды иерархии Католической церкви и как велико стало влияние его агентов внутри ее. Идеи и принципы либерализма сегодня активно размывают догматические основы веры, превращают Церковь в одну из социальных структур общества, решающих мирские, а не религиозные задачи.

«В Риме (т.е. в Ватикане - А.Ш.), - утверждает Лефевр, - ни в словах, ни в деяниях уже не ощущается духа веры. Создается впечатление, что там человеческое правительство, которое действует и реагирует чисто человеческими способами, по образу мира сего, воодушевляемого системой мысли, учением международной организации ООН, которая не стала еще мировым правительством, но приближается к этому. Все это глубоко противоположно Царству Господа нашего Иисуса Христа»[33].

На протяжении всей истории противостоянии либерализма и христианства первый упорно требовал от Церкви решения трех задач:

1. Освободить разум от пресса объективной истины, которая на самом деле всегда относительна и никогда не абсолютна. И это в полной мере относится к христианству. Но может ли уважающая себя и ответственная за слово Божие Церковь согласиться с этим либеральным требованием, когда, по ее вере, Бог есть абсолютная истина. «Я есмь путь, и истина и жизнь, - объявил Иисус своим ученикам.

2. Освободить истину от догматов. Но как это сделать, если догматы обосновывают и раскрывают истину. Они стоят на истине как на фундаменте, разрушение которого разрушает веру, уничтожает религию.

3. Дать верующему полную свободу воли в выборе религии, признать равенство всех религий, т.е. уравнять христианство с саентологией, Брахма Кумарис или иными деструктивными сектами, называющими себя религиозными.

Все это можно осуществить только при полной деформации христианского вероучения и отказа от основополагающих христианских принципов. Именно на этот путь и встала современная Католическая церковь.

Опасность либерализма для РПЦ

Хотя Конституция РФ провозглашает, что у нас не должно быть никакой государственной идеологии, на самом деле она есть. Этой идеологией является либерализм, который, имея в руках рычаги власти, все больше и настырнее проникает во все поры нашей жизни, отравляя своим ядом умы и сердца людей, не искушенных в коварстве этой идеологии. Стержнем либеральной идеологии стал сегодня принцип т о л е р а н т н о с т и. Исследованию и утверждению этого принципа посвящены многочисленные научно-практические форумы, разработаны программы и методические пособия. Он введен в учебные курсы, о нем пишут статьи, брошюры и книги, защищают дипломы и диссертации. Он везде и во всем.

Объектом ее воздействия не могла не стать и РПЦ как главный бастион сопротивления агрессивному и лицемерному либерализму. И мы видим, что и здесь либерализм пустил свои корни и начал свою разрушающую работу. Он даже не довольствуется уровнем писаний и заявлений известных церковных либералов - протоиерея Георгия Митрофанова и протодиакона Андрея Кураева, - а поднимается выше по лестнице церковной иерархии. И нам уже известно, что Московской Патриархией создана комиссия по переговорам с Ватиканом, что уже проведены ряд заседаний этой комиссии. Судя по давлению, которое начинает оказываться на противников либерализации как внутри РПЦ, так и на православных мирян и их организации, внутри РПЦ сформировались либеральные прокатолические силы, которые пытаются проделать с РПЦ то же самое, что проделали они, в свое время, с самой Католической церковью.

Это понуждает здоровые силы Русской Православной Церкви и православную общественность не только проявлять бдительность, но активно сопротивляться процессу либерализации, т.е. разложению и фактическому убиению нашей главной духовно-нравственной опоры - Матери Церкви.

Горький и трагический исторический опыт Католической церкви, которая начала свое разложение с морального и духовного растления церковного клира, а заканчивает сегодня свой путь не под хоругвями Христа, а под сатанинскими символами либерализма. Этот опыт требует от нас твердости и бескомпромиссности в стоянии за православную веру, ясного понимания сути и последствий реализации тех либерально-глобалистских устремлений, которые ведут мир к расчеловечиванию, созданию одного «большого муравейника» или, как определил его известный российский философ А. Зиновьев, - «человейника».

К сожалению, Католическая церковь, продолжающая претендовать и сегодня на титул единственно истинной христианской Церкви, уже активно включилась в создание этого «человейника», в котором уже не будет человека как человека - творения Божьего. Наш великий соотечественник Ф.М. Достоевский нарисовал яркую, трагическую картину этого «человейника», изложенную устами Великого Инквизитора в романе «Братья Карамазовы». Можно только поражаться точности совпадения этой картины с писаниями современных мондиалистов. Вот, что поведал Христу о будущем человеческого общества этот представитель высшего эталона католической иерархии.

Люди этого нового, созданного по их (верхушке этой церкви) представлениям общества, «станут робки и станут смотреть на нас и прижиматься к нам в страхе, как птенцы к наседке. Они будут дивиться и ужасаться на нас и гордиться тем, что мы так могучи и так умны, что могли усмирить такое буйное тысячемиллионное стадо. Они будут расслабленно трепетать гнева нашего, умы их оробеют, глаза их станут слезоточивы, как у детей и женщин, но столь же легко будут переходить они по нашему мановению к веселью и к смеху, светлой радости и счастливой детской песенке. Да, мы заставим их работать, но и в свободные от труд часы мы устроим им жизнь как детскую игру, с детскими песнями, хором, невинными плясками. О, мы разрешим им и грех, они слабы и бессильны, и они будут любить нас как детей за то, что мы им позволили грешить. Мы скажем им, что всякий грех будет искуплен, если сделан будет с нашего позволения; позволяем же мы им грешить потому, что их любим, наказание же за эти грехи, так и быть, возьмем на себя»[34].

Вот такую «идиллию» человеческого бытия нарисовал Великий Инквизитор, которую хотят превратить в реальность современные либеральные глобалисты. Для нас здесь важно увидеть, что в рядах сторонников этой «идиллии» стоят иерархи Католической церкви. Достоевский предвидел, что она именно таким образом закончит свое существование, т.е. слугой не Христа, а «мудрого духа пустыни», который испытывал Христа на берегу Мёртвого моря, т.е. слугой дьявола.

Самое страшное здесь то, что радикально извращается христианское учение о человеке, согласно которому человек есть подобие Божие, сотворенное по образу и подобию самого Творца. «И сказал Бог: сотворим человека по базу Нашему и по подобию Нашему...» (Быт. 1, 26).

Поскольку Бог есть воплощение абсолютной свободы, Он наделил и человека правом - быть свободным. Даже тогда, когда человек совершил первое греховное деяние - ел запрещенный Богом плод - Бог не остановил его, ибо знал, что этот жест лишит человека свободной воли, обессилит его и приведет к деградации.

Великий Инквизитор считает данную человеку Богом свободу ошибкой и несчастьем для человека. Снятие с него непосильной ноши под именем «свобода» открывает путь к извращению христианских символов.

Поэтому он считает, что только освобождение человека от непосильного гнета свободы, сделает его довольным и счастливым.

Снятие с человека «гнета свободы» позволяет вероотступникам снять и заменить два важных христианских символа: «пастырь» и «паства», знаменующих собой церковь (священнослужителей) и верующих прихожан. В христианском понимании «пастырь» и «паства» символизируют равенство всех перед Богом, ибо все «рабы Божии» по духу. Неравенство проявляется только в сфере ответственности перед Ним, ибо пастырь отвечает не только за себя, но и за свое стадо.

Если в христианстве речь о подчинении пасомых своему пастырю только в духовном плане, то Великий Инквизитор, символизирующий у Достоевского Католическую церковь, переводит их взаимоотношения в сугубо материальную сферу. Здесь пастырь выступает в роли «Кесаря», а паства в роли «ochlos’a» (толпы, черни), безвольных и послушных рабов.

Выше мы уже видели в каких «Кесарей» превращались некоторые римские папы и в каких пастырей превращалось католическое священство, а также какую цену заплатила Католическая церковь за деформацию своей духовной миссии и свои мирские прегрешения. Вывод здесь следует один: Церковь, превращающая себя в «Кесаря», а паству в легкоуправляемое стадо, а не духовных братьев, обречена. Он утрачивает право и возможность быть духовным наставником, ведущим верующий народ к Богу. Утратив это право, она начинает уходить в мир и жить по его законам, а не по законам Бога. Принятие II Ватиканским собором основополагающих либеральных принципов есть явное подтверждение этому.

Здесь и возникает вопрос о тех целях, которые преследуют наши либералы, настаивая сегодня на тесных взаимосвязях с Ватиканом, когда совершенно ясно, что эта «братская» дружба может завершиться трагедией для Русской Православной Церкви. Известная русская пословица гласит «Избави нас, Бог, от таких друзей, а от врагов мы сами избавимся».

Заключение

Историко-методологический анализ процесса развития духовно-нравственного распада Католической церкви дал возможность выявить те грани, за пределы которых христианская религия не может вступать, оставаясь Христовой Церковью. Церковь берет на себя величайшую ответственность пред Богом и людьми - неустанно трудиться над духовным и нравственным совершенствованием людей, над очищением их греховной природы, преодолением их несовершенства. Она сама должна являть людям пример этой борьбы за совершенство, выжигая из своей среды духовным огнем всякую нечисть, которая неизбежно проникает в ее тело и разлагает его, компрометирует Церковь. Это важно всегда, но особенно важно, когда общество, внутри которого находится Церковь, духовно и нравственно больно и крайне нуждается в помощи Церкви.

В этих условиях от Церкви требуется крепкое стояние в вере, сплочение своих рядов, преодоление разномыслия, часто ведущего к расколу, ясность целей и позиций, верность веками и тысячелетиями выработанной святоотеческой традиции, несокрушимая преданность букве Св. Предания и Св. Писания.

Отступление от этих принципов и требований приходится оплачивать дорогой ценой не только самой Церкви, но и той цивилизации, внутри которой она существует. Горький, но поучительный опыт Католической церкви, должен быть учтен в практических делах нашей православной жизни.

Алексей Швечиков, доктор философских наук, профессор СПбГУТД

[1] Тацит П.К. Анналы. История. М., 2005. С. 418.

[2] Мф. 19, 18-19

[3] Мф. 15, 19

[4] Мф 16, 18

[5] Парадисис А. Жизнь и деятельность Бальтазара Коссы., Папы Иоанна XXIII. М., 1990. С. 6-7

[6] Там же. С. 9.

[7] Там же. С. 10.

[8] Парадисис А. Жизнь и деятельность Бальтазара Коссы., Папы Иоанна XXIII. М., 1990.. С. 23

[9] Парадисис А. Жизнь и деятельность Бальтазара Коссы, Папы Иоанна XXIII. М., 1990, с. 16.

[10] Там же. С. 15.

[11] Буркхард Я. Культура Возрождения в Италии. М., 1996. С. 299.

[12] Там же. С. 305.

[13] Буркхард Я. Культура Возрождения в Италии. М., 1996. С. 285.

[14] Цит. по кн.: Шпренгер Я.Молот ведьм. Саранск, 1991. С. 59-60

[15] Там же. С. 60.

[16] Там же. С. 61.

[17] Лортц Й. История церкви (рассмотренная в связи с историей идей). В 2-х тт. Т. 2. М., 2000. С. 76

[18] Мф. 4, 3-11

[19] Достоевский Ф.М. Собр. Соч. В 12-и тт. Т. 11. М., 1982. С. 297

[20] Там же.

[21] Достоевский Ф.М. Указ. Соч. С. 298.

[22] Лортц Й. Указ. Соч. Т. 2., с. 73.

[23] Булгаков С.Н. Тихие думы. М., 1996. С. 103.

[24] Лортц Й. Указ. Соч. Т. 2. С. 74.

[25] См. материалы конференции

[26] Документы II Ватиканского Собора. М., 1998. С. 132.

[27] Там же. С. 140.

[28] Там же. С. 147.

[29] Цит по кн. Архиепископ Марсель Лефевр. Они предали Его. От либерализма к отступничеству. СПБ., 2007. С. 310.

[30] Лефевр М., архиепископ. Они предали Его. От либерализма к отступничеству. СПб., 2007. С. 320.

[31] Цит. По кн. Лефевр М. Они предали Его. С. 21-22.

[32] Там же. С. 23.

[33] Там же. С. 22.

[34] Достоевский ф.М. Собрание соч. В 12 тт. Т. 11. М., 1982. С. 305.

http://www.ruskline.ru/analitika/2010/12/28/izbavi_nas_bog_ot_takih_druzej/

[Александр Васильевич]

Николай Сергеев

«Мощам» душехвата нет места на Белой Руси



В начале декабря текущего года среди православных верующих в Белоруссии стали шириться сведения о том, что после подписания т.н. конкордата между Ватиканом и правительством Республики Беларусь в Витебск из Рима будут перемещены «мощи» святого римско-католической церкви Иосафата Кунцевича.

Насколько распространившиеся слухи соответствуют действительности, покажет время. Но, как известно, дыма без огня не бывает, и поэтому никак нельзя исключать, что соглашение с Ватиканом белорусская власть планирует использовать в качестве еще одной возможности получить доступ к зарубежным финансовым активам. На первый взгляд сделка может показаться даже выгодной – миллионные валютные потоки в обмен на какие-то «мощи». Однако строить подобные расчеты могут только недальновидные чиновники.

Кто же такой этот самый Иосафат Кунцевич, и за какие такие прижизненные христианские благодеяния сей персонаж удостоился причисления в 1867 году римским папой Пием IX к лику святых? Оказывается, жизненная дорожка Иосафата Кунцевича была более чем далека от пути христианских праведников. Будучи по рождению русским (родом из Владимира-Волынского) и православным (в крещении – Иван), Кунцевич предал свой народ и отеческую веру.

Став в 1604 году униатским монахом под именем Иосафат, Кунцевич столь рьяно ратовал за главенство римского папы и переход православных в унию, что получил за это прозвище «душехват». В 1609 году Иосафат Кунцевич был посвящен в священники католическим епископом, а в 1614 году он стал архимандритом виленского униатского монастыря Святой Троицы. В этом же году по поручению униатского митрополита Иосифа Рутского пытался склонить, «произнося хулящие речи», к измене православию монахов Киево-Печерского монастыря, за что был сильно избит иноками.

В 1618 году Кунцевич был возведен в сан Полоцкого униатского архиепископа. Находясь в этой должности, Иосафат Кунцевич, действуя принуждением и не брезгуя доносами королю, всемерно боролся с православием, чем порождал крайне враждебное к себе отношение со стороны местного православного русского люда.

Так, в октябре 1618 года Кунцевич вознамерился навестить Могилев. Однако горожане не пустили «душехвата» в город. Тогда Кунцевич написал донос королю, в котором обвинил жителей Могилева в мятеже, приверженности «схизме» и призвал к расправе над смутьянами.

Польский король Сигизмунд III жестоко расправился с непокорным городом, руководителей протестного выступления казнили, на жителей наложили большой штраф и отобрали все православные церкви.

После расправы над Могилевом гонения на православных со стороны Кунцевича стали приобретать самые изуверские формы, что вынудило православных обратиться за защитой к королю Речи Посполитой. Вот что заявил на сейме в Варшаве в 1623 году «чашник его королевской милости земли волынской» Лаврентий Древинский, потребовав прекратить гонения на православных:

«Мы ничего не просим, кроме того, что уже более 600 лет нам принадлежит, что, как святыню, всегда сохраняли нам польские короли, что утвердил за нами и сам нынешний король своею присягою при своем восшествии на престол и самим делом, предоставив нашему патриарху посвятить нам митрополита. На Белой Руси Полоцкий архиепископ пять лет уже держит запечатанными православные церкви Орши и Могилева.

Граждане Полоцкие и Витебские, которые не могут иметь в городе по запрещению того же архиепископа, ни церкви, ни даже дома для отправления своего богослужения, принужденные по воскресным и праздничным дням выходить для того за заставы в поле, да и то без священника, так как ни в городе, ни близ города им не позволено иметь своего священнослужителя. Наконец, вот дело ужасное, невероятное, варварское и свирепое: в прошлом году, в том же белорусском городе Полоцке, тот же апостат-епископ, чтобы еще более досадить горожанам, намеренно приказал выкопать из земли христианские тела, недавно погребенные в церковной ограде, и выбросить из могил на съедение псам, как какую-нибудь падаль…»

Несмотря на все жалобы и протесты, Кунцевич продолжил свою «миссионерскую» деятельность, а после упомянутого сейма приказал не только не пускать православных в церкви, но и запретил богослужения на дому, а также за городом в шалашах. Православные священники и наиболее активные миряне по приказу униатского архиерея были арестованы, многие изгонялись за пределы Полоцкой епархии.

Подобные действия униатского архиепископа до предела накалили обстановку, и когда в ноябре 1623 года Кунцевич, приехав в Витебск, приказал арестовать и посадить в застенок православного священника Илью, продолжавшего вопреки запретам совершать богослужения в шалаше за городом, терпение горожан лопнуло. В Витебске ударил вечевой колокол, вспыхнуло восстание, и возмущенные горожане буквально растерзали ненавистного униатского архиепископа-изверга и бросили его останки в Западную Двину. Так позорно закончилась «христолюбивая» деятельность Иосафата Кунцевича на Западной Руси.

Витебское восстание было жестоко подавлено поляками. Более ста человек было приговорено к смертной казни. Всего казнено было 19 человек, остальным приговоренным удалось бежать в пределы Московского государства или в Запорожскую Сечь. Витебск был лишен Магдебургского права, вечевой колокол был бит кнутами и увезен из города.

Вот какой мрачный след оставил Кунцевич-душехват в истории Белой Руси, и перемещение его «мощей» в Белоруссию будет глубоко оскорбительным действом в отношении православного белорусского народа.

И еще важно сказать вот о чем. Вся эта история подтверждает поразительную способность католической церкви выждать и все-таки отмстить за обиду. Неважно, что обиженный был изверг, главное, что он был предан римской курии.

По убеждению белорусского лидера Александра Лукашенко в республике царит межконфессиональное согласие, в основании которого лежит главенствующее (при юридическом равенстве прочих конфессий) положение православной церкви в белорусском обществе. Белорусский Экзархат Русской Православной Церкви строго придерживается принципа «Богу – Богово, кесарю – кесарево» и не вмешивается в государственную политику.

Однако некоторые высокопоставленные деятели почему-то воспринимают данную мудрую линию Белорусского Экзархата как слабость, по-видимому полагая, что православные никуда не денутся и с «пониманием» отнесутся к такой вызывающе антиправославной акции, как перемещение «мощей» Кунцевича в Витебск.

Только вот новоявленные почитатели «душехвата» могут жестоко ошибиться. Не стоит путать православное благочестие с овечьей покорностью, ибо, как не раз бывало в истории, христианское смирение может обернуться ярым православным гневом.

Остается надеяться, что у Минска достанет-таки разума и ответственности перед белорусским народом не осквернять землю Белой Руси «останками» изувера и «душехвата» Иосафата Кунцевича.

http://www.imperiya.by/rusworld.html?id=9021

[Александр Васильевич]

Владислав Петрушко

Православие в Западной Руси после заключения Брестской унии. 240 лет духовного угнетения русского народа Белой и Малой Руси.


_{Cв. Экзарх Никифор}


После завершения работы двух Брестских соборов - православного и униатского, участники которых взаимно предали друг друга анафеме, королю Сигизмунду III надлежало утвердить деяния одного из них. Разумеется, будучи активным устроителем дела Брестской унии, король принял сторону униатов и утвердил деяния их собора. Тем самым Сигизмунд признавал лишенными сана и преданными анафеме всех епископов и священнослужителей, оставшихся верными Православию. Король своим указом от 15 декабря 1596 г. призвал своих русских подданных не слушаться их и не иметь с ними общения, но признавать только перешедших в унию митрополита Михаила Рогозу и епископов-изменников.

Однако требование короля, желавшего, чтобы все его православные подданные приняли унию и подчинились Риму, явилось нарушением существовавших в Речи Посполитой прав и свобод, в том числе и свободы вероисповедания. Брестская уния была введена в государстве исключительно королевской властью, без согласия Генерального сейма. Монархия в Речи Посполитой отнюдь не была абсолютной, магнаты и шляхта имели обширные права, которые существенно ограничивали власть короля. Например, официально за аристократией было закреплено право создавать против короля т.н. "конфедерации" и даже вести военные действия в случае, если он нарушал права магнатерии и шляхты. И хотя в польско-литовском законодательстве царила страшная неразбериха, и существовало множество взаимоисключающих законодательных актов, все же благодаря этому можно было изыскать возможности воспротивиться вводимой в приказном порядке Брестской унии. Прежде всего, оскорбленная покушением на свою религиозную свободу православная шляхта потребовала рассмотрения этого дела на сейме, что и было предпринято вскоре после Собора 1596 г.


_{Князь Константин Константинович Острожский}

В Речи Посполитой имелись все предпосылки к тому, чтобы Православная Церковь, восстановив свою структуру, продолжила свое существование. Помимо декларированной в Польше религиозной свободы, православные могли опереться на четкие канонические основания. Экзарх Константинопольского патриарха в Западной Руси св. Никифор Кантакузин, чьими трудами главным образом и был проведен православный Брестский Собор, продолжал свои решительные действия. Прежде всего, он оповестил всех православных об измене митрополита и епископов, призвав впредь им не повиноваться. Экзарх также сообщил обо всем происшедшем в Стамбул, где в это время Константинопольской кафедрой управлял в качестве местоблюстителя Мелетий Пигас, Александрийский патриарх. Мелетий признал и одобрил деяния Брестского православного Собора, о чем уведомил в апреле 1597 г. князя Острожского. В августе того же года патриарх Мелетий писал Гедеону Балобану о необходимости созвать Собор и избрать на нем новых митрополита и епископов - взамен отпадших в унию. До того времени, когда это будет совершено, Мелетий назначал для православных Речи Посполитой трех экзархов - епископа Львовского Гедеона, архимандрита-грека Кирилла Лукариса и князя Константина Острожского. Мелетий также подчеркивал ту исключительную роль, которую сыграл Никифор Кантакузин в деле организации православных для отпора проискам униатов. Патриарх Александрийский выражал свою озабоченность дальнейшей судьбой Экзарха Никифора и других греков и просил православных Речи Посполитой принять все меры, чтобы уберечь их от репрессий со стороны короля.

У патриарха Мелетия были все основания опасаться за судьбу Никифора, так как король Сигизмунд в целях обеспечения беспрепятственного распространения унии в Речи Посполитой издал указ, которым повелевал всем православным грекам, не являющимся его подданными, покинуть территорию Польского королевства. Опасаясь гонений, Западную Русь вскоре покинули экзарх Кирилл Лукарис, митрополит Лука Белградский и афонские архимандриты - участники православного Брестского Собора 1596 г. Один лишь бесстрашный Никифор Кантакузин, не убоявшись угроз короля, остался среди православных русинов Речи Посполитой.

К сожалению, несмотря на все имеющиеся правовые основания, воплотить в жизнь начертанную патриархом Мелетием программу было невозможно. Король принял сторону униатов, а потому, невзирая на юридическую сторону дела, решительными административными мерами стремился водворить Брестскую унию в пределах Речи Посполитой. Сигизмунд III воздвиг яростное гонение на православных, целью которого было не допустить восстановления полноценной церковной организационной структуры в Западной Руси. На стороне православных было право, однако они были практически бессильны против католического государственно-административного аппарата.

В феврале-марте 1597 г. в Варшаве собрался Генеральный сейм Речи Посполитой, на котором православные выразили решительный протест против Брестского униатского беззакония. Православные послы сейма заявили, что не приступят к обсуждению каких-либо вопросов до тех пор, пока не будут гарантированы свобода исповедания православной веры и права не подчинившихся Риму священнослужителей. Особенно решительно выступили на сейме православные магнаты - князь Острожский и Гулевич. Однако в ответ на их протестации канцлер Сапега заявил, что унии желали все, а смуту учинил один только Никифор Кантакузин. В связи с этим от Острожского, во владениях которого находился Экзарх, потребовали представить его на сейм, дабы учинить над ним королевский суд. Католики, вполне справедливо полагавшие, что одним из главнейших препятствий на пути к триумфу унии является именно Никифор, горели желанием отомстить ему. Устранив столь опасного противника, можно было надеяться на больший успех в деле насаждения унии.

Однако Никифор не видел за собой никакой вины и потому спокойно явился на сейм 10 марта 1597 г. Но католики нашли зацепку для того, чтобы привлечь Никифора к суду и погубить его. Повод к судебному преследованию экзарха дали следующие обстоятельства. Некий слуга Константина Острожского - Ян Волошанин - был отправлен князем в Валахию для покупки турецких коней. В имении польского гетмана Яна Замойского Шаргороде посланец Острожского, будучи пьяным, обронил свою сумку, в которой оказались четыре написанных по-гречески письма некоего монаха к своим родным и знакомым, проживавшим в Османской империи. Письма доставили Замойскому, которого весьма заинтересовало содержание писем. В одном из них говорилось: "Хищные волки, то есть псы ляхи, принуждают наших христиан на свою папежскую веру и бьются между собой, уже их до двадцати тысяч полегло". В ином письме грек отмечал: "Але наш цесарь, Бог дай, был здоров, если бы он хоте на Польшу, теперь бы самое время".


_{Гетман Замойский}

Гетман Замойский, несмотря на то, что Никифор когда-то спас ему жизнь, проявил по отношению к нему черную неблагодарность. Симпатизируя делу Брестской унии, Замойский, к тому же находившийся в личной вражде с Острожским, решает использовать анонимные письма как повод для репрессий против Никифора, объявленного без всяких на то оснований автором этих посланий. С помощью обвинений экзарха в шпионаже в пользу Турции можно было представить перед королем в весьма невыгодном свете и самого князя Константина.

Св. Никифор прибыл в Варшаву, где начались судебные слушания. Экзарх и его защитники на суде категорически отвергли обвинение в шпионаже. Тогда Никифору были предъявлены еще более обширные обвинения, изложенные по пунктам. К шпионажу в пользу турок добавили нелепые, но крайне опасные обвинения в убийстве, чернокнижии и даже прелюбодеянии с матерью султана. Впрочем, все это выглядело столь неубедительно, что было очевидно: никаких серьезных улик против Никифора у короля нет.

Экзарх подробнейшим образом рассмотрел все пункты возводимых на него обвинений и дал на них опровержение. Судьи так и не смогли найти в действиях Никифора ничего, за что его можно было бы привлечь к ответственности. После триумфальной речи Никифора в свою защиту участники судебных слушаний покинули зал заседаний и собрались в помещении, где ожидал исхода королевского суда и князь Острожский. Сюда же вышел король Сигизмунд III. И тогда у старого князя, очевидно, произошел нервный срыв, причиной которого стали все пережитые православными горести и жестокое унижение, которому Острожский подвергся лично во время суда над св. Никифором. Князь Константин в своей гневной речи обрушился на короля-утеснителя православных, "отца Брестской унии". Но, к сожалению, чувство оскорбленного самолюбия магната в душе Острожского затмило все. Взорвавшись яростной речью, обращенной против короля, Острожский в приступе гнева произнес слова, которые по сути обрекали Никифора на смерть: "Оставляю вам эту духовную особу, а крови его на Страшном суде Божием искать буду". Князь покинул королевский дворец. Сигизмунд послал за Острожским вдогонку его зятя - виленского воеводу Радзивилла - с приказом во что бы то ни стало вернуть разъяренного старца. Радзивилл от имени короля даже обещал Острожскому, что Никифор будет освобожден. Но в запале из уст князя Константина вырвалось: "Пусть себе и Никифора съест". Вслед за этим Острожский выехал из Варшавы в свои владения.

Теперь защитники унии могли бессрочно держать Никифора в заточении, не смущаясь отсутствием доказательств его вины - бунт Острожского против Сигизмунда и его фактический отказ от защиты Никифора давали королю и судьям-католикам возможность действовать без оглядки на могущественного православного магната. Теперь, чтобы тихо и без огласки погубить Никифора, достаточно было лишь объявить, что его будут содержать под стражей до тех пор, пока не будут найдены новые улики.

Вскоре Никифора перевели в одну из самых надежных тюрем Польши - бывший замок Тевтонского Ордена в Мариенбурге (ныне - Мальборк): бежать отсюда шансов практически не было. В крупнейшем памятнике духовной литературы Западной Руси времени Брестской унии - "Перестороге" - говорится о его гибели в заточении: "А так з сейму ни з чим ся розъехали, а Никифора за вязня в невинности до Мальборку отослали и скилько лет у вязенью держали, наконец аж уморили голодом". Весьма красноречиво о заслугах священномученика Никифора перед Православной Церковью свидетельствует та ненависть, которую питали к нему приверженцы униатства. Показательно в этом плане письмо одного из епископов, низложенных Никифором на православном Соборе в Бресте, - Ипатия Поцея, который писал в 1605 г. к литовскому канцлеру Льву Сапеге о том, как он был лишен сана "изменником Никифором, издохшим в Мальборке". Этот документ также подтверждает факт мученичества св. Экзарха Никифора, уморенного поляками в тюрьме. О мученической кончине архидиакона Никифора свидетельствует и запись в рукописном сборнике XVII в., сообщающая о его смерти"… у Мальборку року 1599".


_{Сигизмунд III, король Речи Посполитой}

Подвиг стояния в православной вере вплоть до мученичества, явленный священномучеником Никифором, поразительным образом находит близкие параллели в житиях ряда других святых Православной Церкви, близких ему по времени. Подобно преп. Максиму Греку архидиакон Никифор, также получивший в ренессансной Италии блестящее образование, отвергает соблазн католицизма и секулярной по духу западно-европейской культуры, а затем полагает все свои силы и дарования на служение Православной Церкви Руси. Подобно святителю Марку Ефесскому протосингел Никифор своими решительными и мужественными действиями сорвал происки униатов и свел на нет сговор, затеянный в Бресте изменниками Православия. И наконец, подобно священномученику Ермогену, патриарху Московскому и всея Руси, св. экзарх Никифор явил во образ Христов пример исключительного самопожертвования, засвидетельствованный мученическим подвигом. Причем, поразительным образом совпадают даже обстоятельства мученичества обоих ревнителей Православия - и Экзарх Никифор, и Патриарх Ермоген католиками-поляками были уморены голодом в заточении. Поэтому православные имели все основания почитать Никифора как первомученика Брестской унии. Его местная канонизация была совершена Митрополитом Киевским и всея Украины Владимиром (Сабоданом) во Львове в ноябре 2001 г. по благословению Патриарха Константинопольского Варфоломея и Патриарха Московского и всея Руси Алексия.

После утверждения определений униатского собора в Бресте Сигизмундом III королевские власти начали открытое гонение на православных как противящихся воле польско-литовского монарха. Магистраты городов Речи Посполитой, в которых доминировали католики, ввели дискриминационные меры против не принявших унии: их не только не допускали к должностям в городском самоуправлении, но даже чинили препятствия в занятиях торговлей и ремеслами. Еще хуже было положение крепостных крестьян, принадлежавших панам-католикам или униатам. Их, как и приходских священников церквей, расположенных на господской земле, в приказном порядке обязывали принять унию. Не признавших унию священнослужителей изгоняли и заменяли униатами. Нередко православные храмы передавались католиками-помещиками в аренду иудеям, которые взимали плату за совершение богослужений и треб, а в случае неуплаты денег могли присвоить церковное имущество, в том числе - богослужебные предметы и облачения. Это вызывало возмущение верующих и становилось почвой для роста антисемитских настроений в Западной Руси. Впоследствии в годы Казацких войн XVII в. гнев на евреев-арендаторов выплеснется в многочисленные погромы иудеев, которые вплоть до ХХ века, будут временами вспыхивать на Украине как следствие долгой исторической памяти.

Православные верующие активно протестовали против Брестского беззакония и решительно защищали православную веру. Одним их важнейших средств борьбы с навязываемым народу Западной Руси униатством стала литературная полемика, которая завязалась между православными и католиками вскоре после заключения Брестской унии. Начало ей было положено памфлетом Петра Скарги, который в своей книге тщился доказать, что православный Брестский Собор 1596 г. был незаконным. Такое утверждение основывалось на искаженных экклезиологических принципах католической церкви. С точки зрения католицизма, участие мирян в решении принципиальных вопросов бытия Церкви абсолютно невозможно: это дело иерархии, т.н. "церкви учащей". Поэтому, по мысли Скарги, уния является законной и с необходимостью должна быть принята народом, если большинство епископата во главе с митрополитом вошли в общение с папским Римом. Поборники униатства, сознательно уводя полемику в сторону от догматической проблематики, лукаво заявляли, что уния ничего не изменила в Православной Церкви Западной Руси, ибо полностью сохранила восточный обряд.

Однако православные полемисты нашли весьма действенные аргументы в своем споре с католиками. Прежде всего, православные авторы отмечали, что иерархи, принявшие унию, отступили от своей Церкви и архиерейской присяги, тем более, что сделали это без согласования с клиром, паствой и Восточными Патриархами, за что и были справедливо извергнуты из сана. Наиболее вескую отповедь дал приверженцам унии в своем антикатолическом трактате "Апокрисис" автор, скрывшийся под псевдонимом Христофор Филалет. В действительности это был шляхтич-протестант Бронский (или Броневский), сочувствовавший православным. Вообще в это время между православными и протестантами наметилось сотрудничество, обусловленное необходимостью совместно противостоять натиску католицизма. Так, православные и протестанты в 1599 г. провели общий съезд в Вильне, на котором было решено совместно защищаться от происков католиков. Однако в дальнейшем этот союз постепенно распался, так как протестантизм в Речи Посполитой вскоре сошел на нет.

В "Апокрисисе" острие полемики направлено против католического искажения экклезиологии в клерикальном духе. Здесь подчеркивается принцип царственного священства, к которому призваны все христиане и утверждается не менее значимая, чем у клира, роль мирян в церковной жизни. Тем самым оправдывался православный Брестский Собор и, напротив, выражалось сомнение в правомочности епископов-униатов без народа церковного решать вопрос о воссоединении с Римом. В ответ на "Апокрисис" иезуиты издали свой трактат - "Антиррисис". Однако серьезных аргументов в нем не содержалось: католикам нечего было ответить по существу, поэтому они ограничились нападками на автора "Апокрисиса", открыв его псевдоним и подвергнув осмеянию факт помощи протестанта православным.

Вскоре православные ответили католикам еще одним крупным полемическим сочинением: в 1605 г. Львовское братство издало в своей типографии знаменитую "Пересторогу" (иначе - "Предостережение"), в которой содержалась практически вся истории подготовки, заключения и насильственного внедрения Брестской унии. Затем в 1610 г. был издан знаменитый "Тренос" или "Плач Церкви Восточной", написанный талантливым православным писателем Мелетием Смотрицким. Это было красочное описание бедствий, обрушенным католиками на голову православных. Король Сигизмунд был в такой ярости от этого полемического трактата, что приказал закрыть виленскую типографию, его напечатавшую, а весь тираж книги уничтожить. Мелетий был вынужден скрываться от королевского гнева. К сожалению, впоследствии он был сломлен и перешел в унию.

Большую поддержку оказали православным русинам и единоверцы с Православного Востока. Патриарх Александрийский (впоследствии - Константинопольский) Мелетий Пигас присылал в Речь Посполитую свои грамоты, которыми призывал стоять за православную веру и противиться унии. Поддержало гонимых православных Западной Руси и афонское монашество, среди которого было немало русских. В это время на Афоне подвизался один из самых талантливых духовных писателей Западной Руси - монах Иоанн Вишенский, уроженец Галиции. Характерно, что в своих посланиях на родину он не только выступал против унии и латинства, но и вскрывал те причины, которые во многом обусловили успех униатства. Вишенский, в частности, обличал пороки высшего духовенства, его магнатские нравы и нерадение о делах церковных. Он призывал православную шляхту держаться веры отцов, не прельщаясь западной латинской культурой и привилегиями, получаемыми от короля в обмен за измену своему народу и вере. Вообще для Вишенского характерен призыв к простоте, духовному трезвению, аскезе, который он обращает ко всему народу Руси. Однако такие устремления, характерные для монашеского максимализма Вишенского, изначально во многом были утопичными: противостоять латинянам одной лишь простотой духа уже было невозможно. Понадобится долгие годы, чтобы понять необходимость вооружить православных образовательным потенциалом, равным по силе тому, что имели тогда католики - эту мучительно трудную и подчас неблагодарную культурно-просветительскую работу осуществит св. митрополит Петр Могила, при котором православной Киевской митрополии будет суждено, очистившись в испытаниях, подняться на новую высоту.

http://zapadrus.su/rusmir/istf/79--240-.html

[Александр Васильевич]

Преподобный Амвросий Оптинский

Ответ благосклонным к латинской церкви



Напрасно некоторые из православных удивляются существующей пропаганде Римской Церкви, мнимому самоотвержению и деятельности ее миссионеров и усердию латинских сестер милосердия, и неправильно приписывают Латинской Церкви такую важность, что будто бы, по отпадении оной от Православной Церкви, сия последняя не пребыла такою же, а имеет необходимость искать соединения с нею. По строгом исследовании мнение сие оказывается ложным; а энергическая латинская деятельность не только не возбуждает удивления, но напротив возбуждает глубокое сожаление в сердцах людей благомыслящих и разумеющих истину:

Православная Восточная Церковь от времен апостольских и доселе соблюдает неизменными и неповрежденными от нововведений, как учение Евангельское и апостольское, так и предание св. отцов и постановления Вселенских Соборов, на которых богоносные мужи, собиравшись от всей вселенной, соборне составили божественный Символ православной веры, и, провозгласив его вслух всей вселенной во всех отношениях совершенным и полным, воспретили страшными прещениями всякое прибавление к нему и убавление, или изменение, или переставление в нем хотя бы одной иоты. Римская же церковь давно уклонилась в ересь и нововведение. Еще Василий Великий обличал в этом некоторых епископов Рима в послании своем к Евсевию Самосатскому. "Истины они не знают, и знать не желают; с теми, кто возвещает им истину, они спорят, а сами утверждают ересь" (Окруж. посл. § 7).

Апостол Павел заповедует удаляться от поврежденных ересью, а не искать с ними соединения, говоря: "еретика человека, по первом и втором наказании отрицайся: ведый, яко развратися таковый и согрешает и есть самоосужден" (Тим. 3, 10, 11). Соборная Православная Церковь не двукратное, а многократное делала вразумление частной Римской Церкви; но последняя, несмотря на все справедливые убеждения первой, пребыла упорною в своем ошибочном образе мыслей и действий.

Еще в седьмом столетии породилось в западных церквах неправое мудрование, что Дух Святой исходит и от Сына. Вначале против сего нового умствования восстали некоторые папы, называя оное еретическим. Папа Дамас так о нем говорит в Соборном определении: "кто об Отце и Сыне мыслит право, а о Духе Святом не право, тот еретик" (Окруж. посл., § 5). Тоже подтверждали и другие папы, Лев III и Иоанн VIII. Но большая часть их преемников, обольстившись правами на преобладание, и нашедши в том для себя много мирских выгод, дерзнули изменить православный догмат об исхождении Св. Духа, вопреки постановлений седьми Вселенских Соборов, также и вопреки ясных слов Самого Господа во Евангелии: "Иже от Отца исходит" (Ин. 15, 26).

Но как одна ошибка, которую не считают ошибкою, всегда влечет за собою другую, и одно зло порождает другое, так случилось и с Римскою Церковию. Едва только успело явиться на западе сие неправое мудрование, что Дух Святой исходит и от Сына, как само породило другие подобные тому исчадия, и ввело с собою мало-помалу другие новизны, большею частию противоречащие ясно изображенным в Евангелии заповедям Спасителя нашего, как-то: кропление вместо погружения в таинстве Крещения, отъятие у мирян божественной Чаши и употребление оплатков и опресноков вместо хлеба квасного, исключение из Литургии божественного призывания Всесвятого и Животворящего и Всесовершающего Духа. Также ввело новизны, нарушающие древние апостольские обряды Соборной Церкви, как-то: устранение крещаемых младенцев от Миропомазания и принятия Пречистых Таин, устранение брачных от священства, признание папы за лицо непогрешительное и за местоблюстителя Христова и проч. Таким образом, низвратило весь древний апостольский чин совершения почти всех Таинств и всех церковных учреждений, - чин, который содержала древняя святая и Православная Церковь Римская, бывшая тогда честнейшим членом Святой Соборной и Апостольской Церкви (Окруж. посл. § 5, пункт 12).

Но главная ересь Римской Церкви, не по существу, а по действию, есть измышленный догмат главенства, или вернее горделивое искание преобладания епископов Рима над прочими четырьмя Восточными Патриархами. Ради сего преобладания приверженцы Римской Церкви поставили своего папу выше правил и учреждений Вселенских Соборов, веруя в его непогрешимость. Но какова эта папская непогрешительность, свидетельствует неложная история. О папе Иоанне ХХIII говорится в определении Констанцкого Собора, низложившего сего папу: "Доказано, что г. Иоанн папа есть грешник закоренелый и неисправимый, был и есть беззаконник, справедливо обвиняемый в человекоубийстве, в отравлениях и других тяжких злодеяниях, который часто и упорно пред различными сановниками утверждал и доказывал, что душа человеческая умирает и потухает вместе стелом человеческим, подобно душе животных и скотов, и что умерший отнюдь не воскреснет в последний день". Беззакония папы Александра VI и его сыновей были так чудовищны, что, по мнению современников, этот папа заботился о водворении на земле царства сатаны, а не Царства Божия. Папа Юлий II упивался кровию христианскою, постоянно для своих целей вооружая христианские народы друг против друга (Духовн. Беседа 1858 г. №41). Есть много и других примеров, свидетельствующих о великих погрешностях пап; но теперь говорить о них не время. При таких исторических свидетельствах о повреждении ересью и о погрешностях пап, справедливо ли величаются паписты мнимым достоинством Римской Церкви? Справедливо ли уничижают Православную Восточную Церковь, основывающую свою непогрешительность не на одном каком-либо лице, но на учении Евангельском и апостольском и на правилах и постановлениях седми Вселенских и девяти Поместных Соборов? На сих Соборах были со всей вселенной мужи богодухновенные и святые, и установили все касающееся до потребностей и духовных нужд Церкви, согласно с Св. Писанием. Поэтому основательно ли поступают паписты, которые ради мирских целей поставляют лицо своего папы выше правил Вселенских Соборов, почитая папу своего более непогрешительным?

По всем высказанным причинам Соборная Восточная Церковь пресекла общение с частною Римскою Церковию, как отпадшею от истины и от правил Соборной Православной Церкви. Римские же епископы, как начали гордостию, гордостию и оканчивают. Усиливаются они доказывать, что будто бы Православная Соборная Церковь отпала от их частной Церкви. Но это несправедливо и даже нелепо. Истина свидетельствует, что Римская Церковь отпала от Православной. Хотя паписты ради мнимой правоты выставляют на вид, что патриархат их, во время единения с Соборною Православною Церковию, в числе пяти был первый и старший; но это ради царственного Рима, а не по духовному какому достоинству, или власти над другими патриархиями. Несправедливо назвали они и Церковь свою Католическою, т. е. соборною. Часть целым никогда называться не может; а Римская Церковь до отпадения своего от православия составляла только пятую часть единой Соборной Церкви. Особенно же потому Римская Церковь соборною называться не должна, что она отвергла постановления Вселенских Соборов, последуя неправым своим умствованиям.

Некоторым бросается в глаза численность и повсюдность приверженцев латинской Церкви, и потому думают недостоверно разумеющие истину, что не должна ли ради сей причины называться Латинская Церковь Вселенскою или Соборною? Но мнение это весьма ошибочно, потому что нигде в Св. Писании не приписывается особенного духовного права множеству и численности. Господь ясно показал, что признак истинной Соборной Церкви не заключается во множестве и численности, когда говорит в Евангелии: "не бойся , малое стадо: яко благоизволи Отец ваш дати вам Царство" (Лк. 12, 32). Есть и пример в Св. Писании не в пользу множества. По смерти Соломона, при сыне его разделилось царство Израильское, и Св. Писание десять колен представляет отпадшими, а два колена, пребывшие верными долгу своему, не отпадшими. Посему напрасно Латинская Церковь старается доказывать правоту свою множеством и численностию и повсюдностию.

Признак Вселенской Церкви на Вселенских Соборах св. отцами означен совсем иной, т. е. соборне положено: веровать во Едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь, а не просто во вселенскую, или повсюдную церковь. Римская Церковь хотя и имеет повсюду во вселенной своих последователей, но так как не хранит свято соборных и апостольских постановлений, а уклонилась в нововведения и неправые мудрования, то совсем не принадлежит к Единой, Святой и Апостольской Церкви.

Также весьма ошибочно рассуждают к латинам благосклонные, которые думают во 1-х, что по отпадении западных от православия, в Соборной Церкви будто бы чего-то не достает. Ущерб сей заменен давно премудрым промыслом - основанием на севере Православной Церкви Русской. Во 2-х, будто бы ради прежнего старшинства и ради численности Римской Церкви Православная Церковь имеет потребности в соединении с оною. Но ин суд человеческий, и ин суд Божий. Апостол Павел ясно говорит: "кое общение свету ко тьме?" (2 Кор. 6, 14) - т. е. что свет истины Христовой с тьмою еретичества никогда совмещаться не может. Латины же своей ереси оставить не хотят, и упорствуют, как свидетельствуют о них, на деле исполняющиеся столько столетий, слова Василия Великого: "истины они не знают, и знать не желают; с теми, кто возвещает им истину, они спорят, а сами утверждают ересь", как сказано выше.

Благосклонные к латинам вместо сего должны бы лучше рассуждать о сказанном во псалмах: "возненавидех церковь лукавнующих" (Пс. 25, 5), и пожалеть о тех, которые, ради преобладания и сребролюбия, и других мирских целей и выгод, возмущали едва не всю вселенную посредством инквизиций и лукавых иезуитских происков, и доселе возмущают и оскорбляют православных в Турции чрез своих миссионеров. Миссионеры латинские не заботятся обращать в христианскую веру природных турок, а стараются совращать с истинного пути православных греков и болгар, употребляя для сего всякие неблагоугодные средства и ухищрения. Не лукавство ли это, и не злобное ли лукавство? Благоразумно ли было бы искать единения с такими людьми? По этой же причине стоит ли удивляться мнимому усердию и мнимому самоотвержению сих деятелей, т. е. латинских миссионеров и сестер милосердий? Это прямо жалкие подвижники. Они стараются не ко Христу обращать и приводить людей, а к своему папе.

Что сказать еще на вопросы: Латинская Церковь и другие вероисповедания могут ли называться Новым Израилем и ковчегом спасительным? и как разуметь о Евхаристии настоящей Римской Церкви? Новым Израилем может называться только Церковь правоверующая, а поврежденная еретическими мудрованиями не может. Св. апостол Иоанн Богослов говорит: "от нас изыдоша, но не беша от нас: аще бо от нас были: пребыли убо быша с нами: но да явятся, яко не суть вси от нас" (1 Ин. 2, 19). И св. апостол Павел говорит, "един Господь, едина вера" (Еф. 4, 5), т.? е. едина вера истинная, а не всякое верование хорошо, как безрассудно думают отделившиеся от единой истинной Церкви, о которых св. апостол Иуда пишет: "яко в последнее время будут ругатели, по своих похотех ходяще и нечестиих: сии суть отделяюще себя от единости веры и суть телесни (душевни), духа не имуще" (ст. 18, 19). Посему чуждые духа истины как назовутся Новым Израилем? или как будут кому-либо пристанищем спасительным, когда и то и другое не может совершаться без благодати Св. Духа.

В Православной Церкви веруется, что хлеб и вино в таинстве Евхаристии пресуществляются призыванием и нашествием Св. Духа. А латины, как сказано выше, сочли ненужным призывание сие, и исключили оное из своей литургии. Итак, разумеющий - сам да разумеет о Евхаристии Латинской.

Еще вопрос: если же, как сказано, кроме Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, каковою называется и есть Церковь Православная, так сомнительно спасение других вероисповеданий: то почему же в России не проповедуется открыто истина сия? На это ответ очень простой и ясный. В России допущена веротерпимость и иноверцы наравне с православными занимают у нас важные должности: начальники учебных заведений по большей части иноверцы; начальники губерний и уездных городов часто бывают иноверцы: полковые и батальонные командиры - нередко иноверцы. Где ни начни духовное лицо открыто проповедывать, что вне Православной Церкви нет спасения, сановитые иноверцы оскорбятся. От такого положения русское православное духовенство и получило как бы навык и укоренившееся свойство говорить об этом предмете уклончиво. А может быть некоторые, по той же причине, и от всегдашнего обращения с иноверцами, а более от чтения их сочинений, стали и думать снисходительнее в отношении надежды спасения и прочих вероисповеданий.

Несмотря на дух кротости и миролюбия и терпения Православной Церкви и ее пастырей и последователей, на Западе издано в предшествовавшие века последователями разных христианских вероучений, преимущественно же издается в наши времена такое множество книг против учения Восточной Церкви, что их трудно было бы даже перечесть, не только оценить по достоинству. И хотя такие книги вообще наполнены клеветами, баснями, порицаниями, очевидными вымыслами и лжами, особенно же умственными ядотворными хитросплетениями, с очевидною целию образовать в Европе дух, враждебный Восточной Церкви, особенно нашему отечеству, и, поколебав вероучение нашей Православной Церкви, совратить последователей ее с пути истины: но так как они издаются под заманчивыми названиями, в уютных формах, с такою типографическою опрятностию, что как бы невольно завлекают любопытство читателей, то конечно и в нашем отечестве, куда сии сочинения проникают темными путями, найдется не мало таких, которые, имея поверхностное понятие о предметах христианского учения, не могут не увлечься мыслями противными истине. Особенно вооружились теперь против православных писатели Латинской Церкви, провозглашающие господство своего папы и частной Римской Церкви над всеми правительствами и частными Церквами и народами мира; преимущественно же в настоящее время заняты сим иезуиты во Франции, которые, пользуясь повсеместным распространением французского языка, усиливаются с какою-то лихорадочною деятельностию, посредством сочинений на этом языке, насадить повсеместно свой образ мыслей, противный вероучению и иерархическому устройству Восточной Церкви, - не щадя для этой цели самых чудовищных вымыслов, очевидных лжей и бессовестного искажения исторических истин. Многие из православных образованных, читая эти сочинения на французском языке, и не читая своих на русском о православном вероучении, легко могут поверить хитросплетенной лжи вместо истины, которой они хорошо не знают.

Желающему подробно знать те причины, по которым паписты так далеко уклонились от православия, полезно прочесть недавно вышедшее сочинение об отношениях Римской Церкви к другим церквам - Авдия Востокова*. В этой книге во 2-й части особенно замечательны места о присяге латинских епископов своему папе и о клеветах папистов на православных, с .49, 60 и 137.

* Это сочинение преподобного Амвросия писано им в конце пятидесятых годов XIX века.

http://www.pagez.ru/olb/021.php

[Александр Васильевич]

Папа Римский предложил провести в октябре 2011 г. в Ассизи саммит глав мировых религий



ВАТИКАН. В новогоднем обращении Папа Римский Бенедикт XVI предложил провести в октябре 2011 года в Ассизи, Италия, саммит глав мировых религий.

Призыв прозвучал спустя несколько часов после взрыва возле христианской церкви в Александрии, унесшего жизни 21 человека.

По замыслу понтифика, встреча должна послужить делу мира и веротерпимости.

"Я призываю не поддаваться унынию и слабости перед лицом угроз, дискриминации, несправедливости и религиозной нетерпимости, от которых сегодня особенно страдают христиане", - заявил он, выступая перед верующими в соборе Святого Петра.

Он подчеркнул, что свобода вероисповедания является одним из фундаментальных прав человека.

Ранее папа неоднократно выражал возмущение и крайнюю обеспокоенность насилием в отношении христиан в странах Ближнего Востока, особенно в Ираке, вынуждающим тех покидать края. где веками жили их предки.

Аналогичный саммит состоялся в Ассизи в октябре 1986 года по инициативе папы Иоанна-Павла II. В этой "исторической", по словам нынешнего понтифика, встрече, участвовали ведущие деятели ислама и иудаизма, Далай-лама и архиепископ Кентерберийский.

http://www.sedmitza.ru/news/1749811.html

[Александр Васильевич]

Владимир  Куковенко

Исторический опыт римо-католичества в его противостоянии масонству



От редакции: РНЛ трудно заподозрить в симпатиях к РКЦ, но исторический материал о борьбе римо-католичества с масонством, представленный в статье Владимира Куковенко, как нам кажется, может быть интересен нашим читателям.

Священник  Сергий Дмитриев,  высказывая в интервью РНЛ свое мнение по поводу демонстрации  по первому каналу российского телевидения фильма «Код да Винчи»,  задался  вопросом: «глупость или провокация» этот показ? Далее он высказался в том духе, что необходима  определенная  цензура: «Необходим хотя бы какой-то общественный контроль над телевидением. В свое время Сергей Миронов собирался что-то в этом плане организовывать, но потом все почему-то заглохло. Нужны хотя бы нормальные консультанты».

Задаваясь этими вопросами и высказывая пожелания, о. Сергий деликатно умолчал о  главной проблеме.  Книга Дэна Брауна, по которой снят фильм,  - откровенная  апологетика масонских идей. Назвать её просто кощунственной - значит ничего не сказать.  Суть ее не только в  отрицании христианства. Суть ее в том, что она деформирует  наши представления о  морали и нравственности, деформирует устоявшиеся исторические воззрения и  представления о  будущем устройстве нашего мира, как в политическом, так и в религиозном отношении.

То, что о. Сергий, осуждая этот фильм, так и не решился  упомянуть о масонах и их идеях, вызывает особое сожаление.  Это похоже не столько на неосведомленность в этом вопросе, как на  робость. И его желание  прикрыться от  шквала разрушительных идей  добропорядочными консультантами или общественностью выглядит наивно. Возможно, им удастся запретить этот  фильм, но как быть с теми же  идеями, которые выглядывают из сотен других книг, фильмов и, даже, детских передач?

Поэтому, соглашаясь с тем, что  цензура нужна, я  не могу представить ее без широкой, грамотной и бескомпромиссной  борьбы с масонскими идеями. Половинчатыми мерами тут не обойтись.  Кто же должен принять на себя такое нелегкое бремя?

О. Сергий  наивно полагает, что этим должно заниматься общество.  А по плечу ли ему подобная ноша? Печальный опыт многих стран нам показывает, что гражданское общество эту борьбу проиграло. Давно и бесповоротно.  Наивно уповать и на правительства, поскольку и они уже лояльны к масонам.  Остается одна надежда на Церковь. Она остается той авторитетной силой, которая  и обязана, и которая единственная может возвысить свой голос до осуждения этого мирового явления.   Если  Церковь будет уклоняться  от ответов на острейшие проблемы нашей жизни, то  кто понесет народу честное и правдивое слово?

И вот здесь имеется весьма интересный исторический опыт, который, возможно, был бы полезен и в наши дни. Около трех веков назад именно Церковь первой разглядела опасность масонских идей и начала с ними бороться. Именно она была тем первым консультантом и судьей, который стремился защитить христианский мир от  губительных для общества  идей.

Собирая этот материал, я ограничился лишь данными по  Католической Церкви. Поскольку сведений о том, как Православная Церковь противостояла масонству, я не нашел.

***

Обращаясь к вопросу  противостояние церкви и  масонства,  читатель вряд ли найдет  полную и исчерпывающую информацию.   Как ни странно, но никаких серьезных публикаций на эту тему нет, поэтому создается впечатление, что церковь была слаба или же проявила поразительную беспечность перед лицом серьезной угрозы. Но это не так. Прежде, чем  приступить к изложению  истории взаимоотношений церкви и масонства, следует сделать небольшой экскурс в историю.

В 1721 г. пресвитерианский пастор и доктор богословия Андерсен, откровенный мечтатель, стремившийся к переустройству мира на основе разума и справедливости, составил один из первых масонских уставов, «Книгу Конституций».  В этом уставе есть такие пункты:

«Масон по самому положению своему подчиняется законам морали, и не может стать ни бессмысленным атеистом, ни лишенным нравственности нечестивцем. В старые времена масоны поневоле держались в каждой стране ее местной религии какова бы она ни была, но в наше время человек свободно выбирает себе веру, и лишь одна религия действительно обязательна для всех, это та всеобщая, всех людей объединяющая религия, которая состоит в обязанности каждого из нас быть добрым и верным долгу, быть человеком чести и совести, каким бы именем ни называлось наше вероисповедание, и какие бы религиозные догматы ни отличали нас от других людей. Верность этим началам превратит масонство в объединенный центр, поможет связать узами искренней дружбы людей доселе бывших друг другу чужими».

Теми же настроениями проникнуты и параграфы о гражданских обязанностях масонов:

«Масон является мирным подданным гражданской власти где бы ни приходилось ему жить и работать. Он не примет участия ни в каких замыслах против мира и блага народа»*.

*Масонство в его прошлом и настоящем. Под редакцией С.П.Мельгунова и Н.П.Сидорова. Репринтное воспроизведение издания 1914 года. М.1991. Т.1, с.18-20.

Наивное стремление Андерсена открыть объятия масонства всем народам и всем исповеданиям * разделили не все ложи. Многие масонские организации долгое время противились этому пункту  «Книги Конституций», принимая в свои ряды исключительно христиан, притом добропорядочных. Те же ложи, которые следовали этому пункту, вскоре стали наполняться не только людьми науки и искусства, но атеистами, богоборцами, оккультистами, политическими авантюристами, а то и просто шарлатанами, как самозваные графы Сен-Жермен и Калиостро. С приходом подобных людей ложи стали опасными сообществами политических экстремистов. Первыми это разглядели проницательные иезуиты, и католическая церковь забила тревогу.

*Уже в следующем издании «Книги Конституций» (1738) этот пункт был изменен, и масоны стали пониматься как принадлежащие только к христианской религии.

В издании 1815 г. снова последовало изменение в этом пункте: «Та или иная религия  и способ поклонения божеству не может быть поводом к исключению кого бы то ни было из Общества франк-масонов, лишь бы он веровал в славного Архитектора неба и земли и практиковал священные обязанности морали».

Таким образом, доступ в ложи был открыт исключительно всем, что впоследствии привело к такому явлению, как «жидо-масонство», т.е. преобладание в ложах евреев и подчинение целей масонства еврейским интересам.

В 1738 году папа Климент XII особой энцикликой от 7-го апреля обвинил свободных каменщиков в лицемерии, притворстве, ереси и извращениях. Уже тогда в особую вину им ставились таинственность и скрытность. Виновным в принадлежности к масонам грозило отлучение от церкви.

После этого был издан специальный эдикт, которым осуждались на смерть виновные в следующих деяниях:

1. состоящие в масонских ложах;

2. побуждающие кого-либо вступить в ложу;

3. сдающие внаем масонам помещения для собраний.

Правда, неизвестно, был ли кто осужден на смерть по этому эдикту.

Следующую энциклику против масонов издал Венедикт XIV в 1751 г. Он же в 1758 году расширил «Индекс запрещенных книг», составленный еще при папе Александре VII.* В новый индекс вошли сочинения  Декарта, Мальбранша, Коперника, Галилея, Макиавелли, Боккаччо, Ариосто, Данте, Иоанна Скотта Эриугены, Абеляра, Эккартсгаузена, Виклифа, Яна Гуса, Лютера...

*Александр VII, родился в известной банкирской семье 13 февраля 1599 г., умер 22 мая 1667 г. Папа Римский с 7 апреля 1655 г.

Следующий папа, Климент XIII, в своем бреве от 3 сентября 1759 года осудил «Энциклопедию», коллективный труд французских просветителей, таких как Вольтер, Дидро, Руссо. Это издание, начатое в 1750 году, настойчиво пропагандировало ниспровержение алтарей и тронов. Ту самую идею, которую впоследствии так решительно подхватили иллюминаты в революционной Франции.

Французские иезуиты в память уничтожения «Энциклопедии» даже выбили медаль с латинской надписью «Попранная нечестивая мудрость». На медали был изображен глобус и книга, которые символизировали  ложную мудрость, придавленные (попираемые) крестом, который обозначал торжествующую церковь.

В 1781 году под запрет попали «Центурии» Нострадамуса, поскольку и в его пророчествах чувствовалась  откровенная неприязнь к христианству.

Индекс запрещенных книг - хотя вряд ли они когда были под настоящим запретом! - был отменен лишь папой Павлом VI в 1967 году.

В XVIII веке во Франции под запрет попала не только одна «Энциклопедия». Практически у каждого французского просветителя нашлось несколько сочинений (если не все!), которые вызывали неудовольствие церкви или короля. Такие тиражи подлежали полной конфискации  и сжигались. Авторы попадали в тюрьму или же, в лучшем случае, бежали за границу.

Было бы ошибкой считать, что церковь и король защищали лишь себя и свои интересы. Прежде всего, они защищали интересы нации, достоинство ее религии и нравственность. Маркиз де Сад, чудовищный извращенец и психически больной человек, большую часть своей жизни провел в тюрьме, откуда был освобожден революцией. Масонские революционные власти Парижа  признали его «заслуги» перед народом и даже сделали его руководителем одного из районов города. Естественно, что нормальный человек никогда бы не стал освобождать де Сада и, тем более, не доверил бы ему административную должность. Своим приближением к революционной власти маркиз обязан исключительно тем, кто  желал разрушения нравственности народа. Не трудно догадаться, какие идеи проповедовал новый комиссар  санкюлотам и санкюлоткам своего района, только что сбросившим с себя узы феодального режима. Его мерзкие сочинения, запрещенные королем, охотно тиражировались республиканским правительством.*

*С такой же охотой - и это весьма любопытно! - ельцинское правительство с первых дней своего утверждения начало тиражировать эту литературную грязь и заваливать ею Россию. В 90-е годы в любом книжном ларьке в Москве обязательно продавался четырехтомник де Сада в прекрасном издании. Единство идеологических приемов, несомненно, указывает и на единство политических целей.

Французские просветители развернули активную борьбу против абсолютизма во всех его формах: государственной, религиозной, умственной, нравственной. Они неустанно плодили все новые и новые сочинения, наполненные едкой иронией, сарказмом и откровенным издевательством над установившимся порядком в королевстве. И слова их, как принято считать, разлетались по всей Европе и с восторгом подхватывались читающей публикой.

«Мир яростно освобождается от глупости. Великая революция в умах заявляет о себе повсюду» - с ликованием писал по этому поводу Вольтер.

Но так ли были востребованы европейской публикой все эти «Персидские» и «Философские» письма, «Генриады», «Кандиды» и прочие подобные сочинения? Грамотное население Европы в то время составляло едва ли 10-15%, и лишь единицы из них могли испытывать искренний интерес к «Общественному договору» Руссо или к «Опыту о вкусе» Монтескье. И когда Вольтер писал о «великой революции в умах», то он выдавал желаемое за действительность. Не все были заражены бациллой ниспровергательства и негативным отношением к своей стране, своей религии и нравственности. Здоровый дух все же преобладал над нигилизмом и жаждой всеобщего разрушения. Вот лишь несколько примеров.

Первая постановка «Севильского цирюльника» Бомарше с треском провалилась из-за того, что Фигаро предстал в ней уж слишком рьяным и от этого слишком занудным критиком феодального устройства Франции. И тогда автор убрал обременяющие пьесу и ненужные зрителю политические намеки и сентенции. И только в таком виде зритель принял ее.

Еще больший неуспех постиг поэму Вольтера «Орлеанская девственница». Отец всех «просветителей» попытался грубо и даже кощунственно осмеять церковь и национальную героиню Франции, Жанну д'Арк. И публика не приняла «революционное и антиклерикальное» произведение заслуженного автора. Это грязное сочинение было публично сожжено, а наборщики типографии, набиравшие его, были отправлены на каторгу. И во всей Европе не нашлось ни одного человека, пожелавшего защитить осквернителя национальных святынь.

Но кто же тогда распространял подобные сочинения и усиленно подогревал читательский интерес к ним?

Как известно, все просветители состояли в масонских ложах. Вольтер состоял в ложе «Девяти сестер», подчиненной «Великому Востоку Франции». В масонский храм Вольтер вошел, опираясь на руку Бенджамина Франклина. В этой же ложе состояли такие известные впоследствии деятели революционного Конвента, как Дантон, Бриссо, Камилл Демулен, Сийес и другие. Шарль Монтескье числился в лондонской ложе «Горн». «Просветительская» волна, поднявшаяся во Франции, была густо окрашена в масонские тона. Вне всякого сомнения, что именно масоны и были основными заказчиками и распространителями подобной литературы. В России переводчиками и издателями французских энциклопедистов были наиболее видные масоны того времени - Новиков, Гамалея, Елагин, Радищев.

Но кроме этого искусственно нагнетаемого «бунта интеллигенции», католическая церковь в XVIII веке испытала и другие, еще более страшные удары. Орден иезуитов, созданный Игнатием Лойолой в 1534 году, был единственной реальной силой, способной противостоять все усиливающейся изощренной деятельности масонов. Но именно в это время, когда орден начал энергичную борьбу с опаснейшим противником церкви и государства, на иезуитов обрушились многочисленные обвинения в лицемерии, извращенной морали, торговых аферах. Общественное мнение было настолько возбуждено против них (скорее, была создана видимость такого возбуждения), что церковь не решилась защищать свой орден. Позор и немыслимые унижения обрушились на некогда всемогущую организацию: в 1759 году иезуиты изгоняются из Португалии, в 1764 г. - из Франции, в 1767 - из Испании, в 1768 - из Неаполя и Пармы*.

*История этих изгнаний довольно темна. Если более внимательно ознакомиться с историческими документами, то окажется, что изгнания иезуитов добивались не  широкие негодующие массы, а отдельные и весьма влиятельные личности. В Португалии это был всемогущий премьер-министр маркиз Себастьян Жузе Помбаль. Он же, пользуясь своими обширными дипломатическими связями,   приложил все усилия к тому, чтобы и в Испании, и во Франции началось такое же нагнетание общественного мнения  против деятельности  иезуитов. Введенные в заблуждение этим  «всеобщим» раздражением, монархи  были вынуждены согласиться на удаление иезуитов из своих стран.    Причем во Франции инициатором этого удаления выступила мадам Помпадур, фаворитка короля. Поэтому есть подозрение, что за этими влиятельными лицами стояли те же масоны, устраняющие своих противников.

Папа Климент XIII пытался  предотвратить неминуемую гибель ордена, и даже издал 7 января 1765 г. особую буллу, с целью укрепления авторитета ордена и снятия с него несправедливых обвинений.  Но его приемник, Климент XIV, неожиданно уступил чьему-то мощному нажиму и издал в 1773 г. бреве, в котором объявил орден иезуитов уничтоженным повсеместно и навсегда.

После этого папского послания орден был упразднен в Австрии и в Германии, где нападки на него до сих пор не были столь яростными. Лишь Фридрих II в Пруссии и Екатерина II в России воспротивились обнародованию бреве, поэтому иезуиты сохранили в этих странах свои коллегии. Но в 1781 году и Фридрих II изгнал орден из своего королевства.

Теперь масоны могли почти беспрепятственно вести свою агитацию, направленную на ниспровержение тронов и алтарей.

Пий VI (1717-1799, папа с 1775 г.), приемник Климента XIV, в полной мере ощутил последствия уничтожения ордена иезуитов, так как именно в его понтификат свершилась Великая французская революция, и началось стремительное падение авторитета католической церкви. Не в силах восстановить распущенный орден,  папа оказывал большое внимание бывшим иезуитам и выдвигал их на важнейшие административные должности. Опираясь на их поддержку, он мог энергично протестовать против революционного террора и разрушения духовных устоев общества, которое планомерно проводилось новым правительством Франции. Естественно, что такие действия, как казнь королевской семьи, введение всенародного праздника в день смерти Людовика XVI, запрещение церквей в Париже (постановление парижской коммуны от 23 ноября 1793 г.), введение во Франции культа Высшего Существа (декрет от 7 мая 1794 г.), в котором можно видеть не только  Великого Архитектора вселенной, но и Сатану, не могли оставить папский престол равнодушным. Пий  VI в своих посланиях от 11 марта и 13 апреля 1791 г. осудил принципы революции.

У меня нет сведений о папских посланиях и буллах позднейшего времени, но несомненно, что они были и несли в себе не только одни угрозы отлучения от церкви, но и содержали серьезные разоблачения.

В 1789 г. Калиостро основал масонскую ложу в Риме, но уже на следующий год он был арестован и предстал перед судом инквизиции. Сожжения на костре он избежал тем, что принес покаяние и навсегда отрекся от масонства. За это его осудили всего лишь на вечное заключение. Он скончался через шесть лет, в 1795 году. Во время своего отречения Калиостро сделал множество признаний, проливающих свет на историю, движущие силы и истинные цели, как масонства, так и французской революции. Возможно, что он был не единственным масоном, вынужденным сделать подобные признания, что и дало Ватикану возможность показать всему миру истинное лицо этой организации.

К этому времени относится попытка папы сблизиться с русским императором Павлом I. Папа даже собирался приехать в Россию, что помогло бы ему, как он писал в письме к Павлу, «заключить союз церквей с государем, который является другом человечества и защитником угнетенных». Над проектом встречи папы и Павла I работал Габриель Грубер, преподаватель иезуитского коллегиума в Полоцке. Чтобы встретиться с этим  энергичным и целеустремленным иезуитом, Павел после своей коронации в Москве, возвращаясь в Санкт-Петербург, заехал в Оршу. Здесь, в Белоруссии, он обсуждал с Грубером вопрос о восстановлении распущенного ордена, с тем условием, чтобы он вел борьбу против развивающегося атеизма, а не с представителями других христианских вероисповеданий, как это было раньше.

В ходе этих переговоров Павел I настолько восхитился умом и познаниями этого преподавателя, что пригласил его в Петербург и приблизил к себе. Впоследствии Грубер был выбран новым генералом восстановленного ордена иезуитов.

Последовавшая за этим  оккупация французами Италии и Рима (1796) видится как попытка  пресечь  создание  антимасонского союза и как попытка  препятствовать сближению различных церквей  в деле борьбы с общим врагом. Пий VI, как военнопленный, был даже увезен  во Францию, где и умер.

При его приемнике, Пие VII (1742-1823), по инициативе  Наполеона начались переговоры о восстановлении католичества во Франции. Переговоры эти вел министр внешних сношений Республики Талейран, ранее отлученный от церкви. Назначение подобного человека к переговорам было большим унижением для Ватикана, но там не имели никакой реальной силы, поэтому были вынуждены смириться и с этим. В два часа ночи 17 июля 1801 г. в Париже конкордат был подписан. Права церкви, хотя и значительно уменьшенные, были восстановлены во Франции.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Но это совсем не означало, что к Ватикану стали относиться лучше. Папу заставили  испытать еще множество унижений, инициатором которых явился вновь Талейран. В 1802 г. сорокавосьмилетний дипломат решил узаконить свои отношения со своей любовницей  Катрин Гран, и для этого ему потребовался церковный брак. Талейран направил папе собственноручное прошение, написанное на латыни. К этому письму Наполеон присоединил и собственную просьбу, адресованную папе, чтобы тот благосклонно отнесся к желанию Талейрана. Папа оказался в весьма затруднительном положении, но все же нашел в себе силы и мужество отказать бывшему епископу, к тому же, отлученному от церкви. Тогда в это дело вмешалось уже на официальном уровне и французское правительство и просило папу разрешить Талейрану переход из духовного звания в светское. Папа не стал отвечать на это обращение, и вскоре в адрес Ватикана последовали угрозы о возможной «полной гибели религии во Франции». Но и подобный шантаж не испугал папу. Талейран не получил формального разрешения на брак. Богословы Ватикана  сделали заключение, что в истории католической церкви не было подобных прецедентов. Отказав бывшему епископу в разрешении на брак, папа все же позволил ему носить мирскую одежду, вести светский образ жизни и заниматься государственными делами.

Не смотря на отсутствие официального разрешения, Талейран все же обвенчался с невестой в церкви. Для папы это было открытой демонстрацией пренебрежения им на государственном уровне.

Через несколько лет Талейран вновь ведет переговоры с папой Пием VII по поводу коронации Наполеона, который был объявлен императором французов. Папа даже не смел требовать другого человека для обсуждения подобных дел. Хотя окружение удерживало его, папа все-таки согласился присутствовать в Париже на коронации. На эту поездку он решился не без внутренней борьбы. Подобных прецедентов еще не было в христианском мире. Даже Карл Великий сам посетил Рим, чтобы принять корону из рук Понтифика.

Холодным утром 2 декабря 1804 года - ночью шел снег - папа в карете, запряженной восьмеркой лошадей, прибыл в собор Парижской Богоматери. Трон для него поставили у алтаря. Около двух часов  Великий Понтифик, неподвижный, с закрытыми глазами, дрожащий от озноба ожидал прибытие императора. Наполеон приехал в карете вместе с женой Жозефиной и братьями Людовиком и Жозефом. Мантию его, весившую 80 фунтов, поддерживали четверо придворных. И хотя папа провел церемонию, но внутренне он не смирился с перенесенным унижением.

На следующий год Наполеон повторил свою коронацию в знаменитом мраморном соборе Милана. 26 мая 1806 года на его голову возложили железную корону ломбардских королей. «Бог мне ее дал, несчастье тому, кто ее коснется!» - по старинной традиции эти слова прозвучали под сводами древнего собора.

Но Пий VII не участвовал в коронации, поскольку его присутствие означало молчаливое  признание не только Итальянского королевства с французским императором на престоле, но и согласие на недавнее присоединение к Франции итальянских территорий.

Наполеон не простил подобного упрямства, и в 1809 г. особым указом провозгласил, что отныне папа не является мирским владыкой. Папа протестовал и даже произнес анафему Наполеону. За это, как и его предшественник, он был арестован и вывезен во Францию. Лишь в 1814 году он смог вернуться в Рим, и вновь повел борьбу с масонством. Он издает эдикт с осуждением масонов и карбонариев (1814) и до конца своих дней неустанно преследует эти тайные общества. Одна из последних его булл с осуждением масонства была издана в 1821 году.

Стоит обратить внимание на то, что Александр I запретил масонство в России в 1822 г., т.е. вслед за папским постановлением.

Начиная с этого времени, практически, каждый папа выпускал свои послания, направленные против франк-масонов:

Лев XII - 1825;

Пий VIII - 1829;

Григорий XVI - 1832;

Пий IX - 1846, 1849 в апреле и декабре, 1854, 1863, 1864, 1865, 1875;

Лев XIII - 1884.

В XIX веке год от года борьба римского престола  и мирового масонства усиливалась и приняла характер ожесточенного противостояния. Принципы  масонской деятельности были признаны гибельными для человеческих душ и откровенно враждебными для церкви и государственного устройства.

Пий IX в публичной речи, произнесенной им в 1865 г. заявил, что все войны, восстания и смуты, потрясшие в последнее столетие Европу и причинившие огромный вред церкви - дело рук масонов. В апостольском послании 1873 г. он писал: «Всякий, кто знаком с духом этой секты (масонской), под какими бы наименованиями она не скрывалась, не должен сомневаться в том, что нынешние тяжкие для церкви времена обусловлены злостной деятельностью этой секты. Это ничто иное,  как синагога Сатаны».

Масонство им  было  названо «скопищем еретиков и сатанистов».

Во Франции в поддержку этого папского заявления было организовано антимасонское братство.

Возможно, что восстание Гарибальди, захват им Рима в 1870 г. и лишение папы светской власти было ответом масонов в этом непримиримом конфликте.

В 1875 г. Пий IX выпустил бреве, короткое послание с обвинением в адрес масонов.

Лев XIII в апреле 1884 г. обнародовал  знаменитую энциклику «Humanum genus» - «Род человеческий», в которой говорилось, что борьба Царства Божьего на земле и царства Сатаны продолжается с неослабевающей яростью. Воплощением царства Сатаны является масонство. Далее говорилось о духе ненависти и мести Богу, которым пропитан Сатана и который находит свое воплощение в деяниях масонов, и высказывались опасения о судьбе тех государств, где масоны укрепились.

Именно после этого послания неистовый богоборец и антиклирикал Лео Таксиль*   раскаялся      в    своей     многолетней антихристианской деятельности и вернулся в лоно католической церкви. Он был принят папой, окружен вниманием церкви и дальнейшие двенадцать лет своей жизни  посвятил разоблачению масонства. Основные его труды того времени - «Дьявол в XIX веке» и «Антихрист, или разоблачение Франкмасонства», в которых он  подробно описал современное масонство, его таинства и обвинил его в сатанизме.  Именно  эти книги Таксиля, правда, в пересказе русского автора М.А.Орлова, дали М.Булгакову   фактический материал по демонологии при  написании многих сцен  романа «Мастера и Маргариты».

*Лео Таксиль известен русскому читателю   как автор следующих книг: Священный вертеп, Забавная библия, Забавное евангелие.

Из разоблачений, содержащихся в этих книгах, вырисовывалась страшная картина той колоссальной силы,  которой располагает Сатана на земле во всех странах, на всех материках в лице многомиллионных масонских армий, организованных и дисциплинированных, готовых немедленно действовать по первому приказу своего  верховного главнокомандующего.

Читались эти книги, пожалуй, еще с большим интересом, чем прежние труды Таксиля по осмеянию церкви и священных книг..

Вокруг нового разоблачителя франк-масонства формируется кружок единомышленников, таких как доктор Батайль (псевдоним  Карла Хакса), Морен, Марджиота. Этот кружок самоотверженно разоблачал масонские тайны. Трудно сказать, где они черпали информацию, но не будем забывать, что сам Таксиль состоял в масонской ложе до своего раскаяния. Хотя он впоследствии и утверждал, что его членство продлилось всего три месяца, этому вряд ли можно верить. Его  прежний многолетний и неусыпный труд по очернению и осмеянию церкви и христианства кем-то хорошо оплачивался, и его книги выходили большими тиражами. Несомненно, что все это время его поддерживали масоны. Поэтому можно предположить, что знакомство Таксиля с вольными каменщиками продолжалось, по крайней мере, несколько лет. Заслуги его были столь велики в глазах этих людей, что он мог пройти не одну ступень посвящения, прежде чем порвал с ними.

Но было ли раскаяние Таксиля искренним, и не мистифицировал ли он  и церковь, и своих читателей циничным  обманом?

Авторы, убежденные в том, что Таксиль  в очередной раз одурачил церковь, как  наиболее веский аргумент приводят страшные  нелепости и преувеличения в его сочинениях. Он, якобы, смеялся над своими читателями, увлеченными борьбой с несуществующими  химерами, поэтому, потешаясь в душе, громоздил на страницах своих книг одну несуразность за другой. Но легковерная публика все проглатывала, принимая  откровенно  бредовые выдумки за истинную правду.

Да, конечно, преувеличений в этих книгах много. Но разве это достаточно серьезный повод сомневаться в их искренности? Давайте вспомним русских писателей того времени, поднимавших масонскую тему, таких как Лесков («На ножах», «Некуда»), Писемский («Взбаламученное море»), Достоевский («Бесы»).  Эти книги посвящены  тем злободневным и страшным вопросам, которые серьезно волновали  русское общество в конце XIX  века, причем в основе сюжета или отдельных фрагментов лежат газетные хроники и материалы расследований. В стране нарастал террор, совершались убийства, за которыми стояли хорошо законспирированные, почти невидимые и неуловимые  и от этого еще более страшные силы. Казалось, сам воздух в империи сгустился, и в нем явственно обозначились контуры грядущей вселенской катастрофы.

Интуиция самых чутких писателей уловила это, пока еще слабое, дыхание апокалипсического Зверя, и они спешили предупредить человечество. И ведь все свершилось, как предсказывал Достоевский: полились потоки крови, миллионы исчезли во славу Сатаны, власть оказалась в руках  каких-то упырей...

Но перечитайте сейчас эти произведения и вас  в первую очередь поразят нелепости, какие-то наивные, даже комичные злодеи, преувеличения и надуманность во многих сценах. И уже с трудом верится, что в основе этих романов подлинные события, описанные прессой.

Совершенно такие же ошибки  и художественного, и публицистического плана допустил и Таксиль. Но это совсем не значит, что его сочинения не содержат ни слова правды.

Авторы, с явной симпатией относящиеся к тайным обществам, в своих сочинениях допускают одну сознательную неточность. Они утверждают, что именно Таксиль своими книгами подтолкнул  папу Льва XIII на борьбу с масонством. Отсюда следует следующий вывод: поскольку эти книги были  плодом чистой фантазии, то   папа боролся с неким фантомом, несуществующим призраком. 

Но это конечно не так. Читатель уже имеет представление о том,  что  борьба с масонством началась лет за сто пятьдесят до папы Льва XIII, и что  Таксиль не был  первым, кто разглядел   опасность, исходящую от масонов.  В это время во всей Европе нарастали антимасонские настроения, и книги по этому вопросу не были редкостью. Именно тогда были обнаружены такие любопытные документы, как «Протоколы сионских мудрецов». На волне этих же настроений проходило дело Дрейфуса, на защиту которого еврейство собрало около 30 миллионов франков. Впоследствии все факты, изобличающие масонов в их преступных планах и действиях, были объявлены фальшивками и провокациями, или просто  заблуждением человеческого ума.

Но почему именно масонская деятельность возбуждала такую мощную волну общественного негодования? Считать это негодование сплошной провокацией вряд ли уместно.

Спустя всего один месяц после опубликования папской энциклики 1884 года, в Париже появляется  тогда еще совершенно неизвестная  теософка Е.П. Блаватская. Вместе  со своими приверженцами  она начинает активную деятельность по распространению в Европе необуддизма. Не исключено, что и она была брошена масонами на отвлечение  масс от христианства.

Ватикан продолжает публиковать все новые и новые обращения к католикам с осуждением масоносатанизма: 18 декабря 1887, май 1890, 15 октября 1890, 8 декабря 1892. В 1894 году была опубликована новая энциклика, где опять осуждался масонский сатанизм.

В 1895 году во Франции была создана Всемирная лига борьбы с масонством, получившая название «Лябарум». Она имела устройство, подобное масонским организациям. Председателем ее был избран некто, скрывавший свое имя под псевдонимом «брат Св. Павла де Регис». Впоследствии в печати появилось сообщение, что этот таинственный председатель - Таксиль. Но это сообщение так и не было документально подтверждено, и этот вопрос остался  до сих пор невыясненным.

28 августа 1896 года папа издал воззвание к католикам с объявлением крестового похода против масонства. В нем говорилось:

«Ныне  новый враг выступает против нас, против нашей веры, стараясь стереть ее с лица земли, и опрокинуть все сооружения христианства, чтобы погрузить человечество в прежнее варварство. Этим врагом является масонство, которое в непрерывной борьбе ада с Церковью заключает в себе все ереси древних веков в соединении с турецкой свирепостью.

«В Венецию!» - призывали благородные крестоносцы XI столетия. В Тридент! - зовет сегодня тот, у кого лежит на сердце торжество веры над нападениями сектантской безбожности. В Тридент, в этот город, который заключал в своих стенах святой Собор, предавший анафеме протестантизм. Побежим в Тридент, чтобы возражать на надменные вызовы сект, начнем новый анти-масонский крестовый поход, к которому призывает бессмертный Лев XIII.

Рим, 28 августа 1896г. в день Св. Августина»

Через месяц, 29 сентября 1896 года, в Тренто открылся Римо-католический собор, к которому призывал папа. Собор этот получил наименование Тридентского, от латинизированного имени города Тренто. На соборе прибыло 1500 делегатов из различных стран, и они единодушно осудили масонство, признали его синагогой Сатаны и объявили ему непримиримую войну.

При соборе была организована работа четырех секций: масонского учения, масонской деятельности, масонской молитвенной практики, антимасонской борьбы. Война масонству была объявлена.

После этого собора началась ответная реакция со стороны масонов. Вначале начался шквал разоблачительных статей и писем в прессе. Решения собора высмеивались, предавались всяческому глумлению, масонство же выставлялось благородной организацией, преследующей цели просвещения и благотворительности.

Но это была, вне всякого сомнения, лишь видимая часть айсберга.  И хотя масонство было запрещено или ограничено во многих странах Европы, но оружие оно не сложило и продолжало яростно сопротивляться.

На апрель 1897 года Таксиль назначил конференцию, на которой обещал представить общественности и прессе героиню своих книг - Диану Воган, бывшую масонку и сатанистку (состояла в ложе «Мопсов»). Она раскаялась в своей масонской деятельности, вернулась в католичество и много писала разоблачительных статей по масонским тайнам. Опасаясь мести со стороны ордена, она долгое время скрывалась, не решаясь на публичные выступления, и это дало повод считать Воган плодом фантазии Таксиля.

При огромном стечении представителей прессы конференция открылась 19 апреля в Большом зале Географического общества в Париже. Все хотели увидеть и услышать бывшую сатанистку. Но Таксиль явился без нее  в тесном окружении членов  «Ассоциации свободномыслящих», масонской организации, и сделал неожиданное заявление: вся его двенадцатилетняя  деятельность по разоблачению масонства есть не что иное, как ловкая мистификация и обман. Подобным образом он хотел одурачить и еще более высмеять церковь и ее высших иерархов. Для подтверждения своего обмана, Таксиль не нашел иных доводов, как представить себя прирожденным лгуном и, якобы, к этому он имел склонность с самого детства, за что и был изгнан отцом из родительского дома. Дианы Воган не существует, поскольку и она сама, и ее немыслимые похождения - сплошная выдумка.

После этого заявления Таксиль покинул конференцию, сопровождаемый все теми же членами «Ассоциации свободномыслящих».

Саморазоблачение Таксиля кроме волны возмущения вызвало и волну недоверия к его словам. Вскоре некий тулузский аббат выпустил брошюру под названием «Истина о Святой Диане Воган и Таксиле», в которой утверждал,  что накануне конференции масоны убили Диану, а Таксиля купили за полмиллиона франков.

Католическая церковь за  отступничество предала Таксиля такому проклятию, которому, пожалуй,  не предавался никто за всю историю христианства. Эта страшная формула звучит так:

«И небо, и земля, и все, что на них заключается святого - его проклинают. Да будет он проклят всюду, где бы он не находился: в доме, в поле, на большой дороге, на лестнице, в пустыне и даже на пороге церкви.

Да будет  проклят он в жизни и в час смерти.

Да будет он проклят во всех делах его, когда он пьет, когда он ест, когда он алкает и жаждет, когда он постится, когда он спит или когда бодрствует, когда гуляет или когда отдыхает, когда он сидит, или лежит, когда раненый он истекает кровью.

Да будет  проклят он во всех частях своего тела, внутренних и внешних».

Папа Лев XIII умер в 1903 году, и после него Римская церковь уже не имела таких мужественных людей, способных вести бескомпромиссную борьбу с масонством и открыто обвинять его в сатанизме. Последующие сто лет  Ватикан все более и более терял свои позиции, соглашаясь на послабления и делая унизительные уступки масонству. Лига борьбы с масонством тихо и незаметно прекратила свою деятельность.

Объявленная война с «синагогой Сатаны» так и не началась.

В первой половине XX века резко возросло количество членов масонских лож из числа католиков, включая и довольно высокопоставленных. Хотя формально запрет на вступление католиков в масонские ложи оставался в силе, но его уже стали считать не соответствующим духу времени.

На втором Ватиканском соборе в 1962-1965 г.г. этот запрет был частично снят. Произошло это, видимо, под давлением масонов-католиков. Многие решения этого собора были согласованы с главными еврейскими раввинами. Протесты остальных христиан по поводу решения этого собора были просто проигнорированы.

В 1983 году папа Иоанн Павел II полностью отменил запрещение католикам на вступление в масонские ложи, и даже сам принял посвящение в одной из масонских организаций Италии. В октябре этого же года в итальянском журнале «Oggi» была опубликована фотография папы, одетого в масонские одежды и принимавшего участие в масонском ритуале. За спиной папы виднелась сатанинская символика, помещенная на черной доске. Среди «братьев-каменщиков» находился и один из римских кардиналов.

Поэтому вполне объяснимо, почему тема масонского сатанизма, так волновавшая умы в конце XIX века, постепенно исчезла со страниц книг и прессы, а затем из памяти людей. Католическая церковь была полностью побеждена масонами.

Но проблема противостояния осталась. Остались и труднейшие вызовы современности. Кто следующий решится поднять знамя борьбы с масонством и его разрушительными идеями?

http://www.ruskline.ru/analitika/2011/01/11/katolicheskaya_cerkov_i_masony/#comments

[Александр Васильевич]

Анастасия Митрофанова: Причина активизации Ватикана - в глубоком кризисе католицизма

Эксперт прокомментировала коммюнике Ватиканского пресс-центра, в котором говорится о том, что минувший год был весьма плодотворным для папской дипломатии



«Католическая церковь и непосредственно государство Ватикан в последнее время заметно активизировались. Но, на мой взгляд, такая активизация - симптом глубокого кризиса. Сейчас Католическая церковь стремительно теряет прихожан и испытывает большие трудности с набором священников, вплоть до того, что в католических храмах Европы служат много священников из стран «третьего мира», в том числе из африканских стран, Вьетнама и других», - сказала в интервью «Русской народной линии» доктор политических наук, руководитель Центра евроатлантических исследований Дипломатической академии МИД России, профессор РГГУ Анастасия Митрофанова, комментируя коммюнике Ватиканского пресс-центра, в котором говорится о том, что минувший год был весьма плодотворным для папской  дипломатии.

Как пишет Сибирская католическая газета, которая цитирует содержание коммюнике, Ватикан поддерживает дипломатические отношения в полном объеме со 178 странами. Кроме того, существуют отдельные соглашения с Европейским Союзом и Мальтийским Орденом, а также представительство при Организации Освобождения Палестины.

В ООН Государство-Град Ватикан имеет статус наблюдателя. Ватикан является действительным членом семи организаций и агентств, действующих под эгидой ООН, имеет статус наблюдателя в восьми других и является членом или наблюдателем в пяти региональных организациях той же системы.

6 апреля 2010 г. было подписано соглашение с землей Нижняя Саксония в Германии, которое внесло изменения в статью 6 Конкордата от 1965 г. Этим регулируется правовое положение католических школ в епархиях Хильдесхайма, Оснабрюка и Мюнстера. 28 июня состоялся обмен ратификационными грамотами.

8 апреля 2010 г. в Сараево было подписано соглашение о предоставлении религиозного окормления католикам, несущим службу в вооруженных силах Боснии и Герцеговины. Обмен ратификационными грамотами имел место в Ватикане 14 сентября. Как поясняется в коммюнике Ватиканской пресс-службы, упомянутое соглашение «стало первой и существенной практической реализацией» положений Конкордата между Ватиканом и государством Босния и Герцеговина, подписанного в Сараево 19 апреля 2006 г.

18 мая 2010 г. было подписано соглашение между Ватиканом и городом Гамбургом в Германии об открытии нового Центра по изучению богословия и религиозной педагогики при Гамбургском университете.

23-24 июня 2010 г. в Ватикане состоялось второе заседание Рабочей группы по урегулированию отношений между Ватиканом и Вьетнамом. На заседании было решено, что, «в качестве первого шага для углубления отношений между сторонами», будет назначен нерезидентный представитель папского престола во Вьетнаме. Кроме того, в истекшем году было стабилизировано дипломатическое присутствие Ватикана в трех африканских государствах: Чаде, Малави и Габоне.

По словам А.Митрофановой, «поскольку Католическая церковь оказалась в состоянии глубокого кризиса, она развила бурную активность, пытаясь каким-то образом увеличить количество прихожан и, соответственно, поднять свой престиж». «Даже в Латинской Америке, которая всегда считалась католическим континентом, все больше людей переходят в протестантизм, в том числе в различные пятидесятнические общины», - продолжила эксперт.

А.В.Митрофанова добавила, что «некоторые исследователи полагают, что глобализация и связанное с ней ослабление влияния суверенных государств дает официальному католицизму (папской власти) шанс на восстановление утраченных глобальных позиций. Католичество, по мнению этих ученых, вновь становится универсальным и вступает в конфликт с устремлениями национальных государств. В ряде случаев (но не в таких странах как Польша, Литва, Хорватия) это соответствует действительности, но новую глобальную монополию католической церкви установить не удастся. Католики будут вынуждены "продавать" свой товар на "рынке вероисповеданий" в условиях жесткой конкуренции».

В заключение Анастасия Митрофанова подчеркнула, что «кризис католической общины привел к тому, что она развила бурную активность, в частности, и на восточном, русском направлении, пытаясь увеличить число прихожан за счет "католиков восточного обряда" или, как у нас их называют, униатов». 

http://www.ruskline.ru/news_rl/2011/01/11/anastasiya_mitrofanova_prichina_aktivizacii_vatikana_v_glubokom_krizise_katolicizma/

[Александр Васильевич]

Ватикан патронирует сужение Русского мира



В последнее время в православной Молдавии произошёл ряд событий, которые дают пищу для дальнейших размышлений о последующих внешнеполитических шагах Кишинёва и незримой роли Римско-католической церкви в процессах, происходящих практически у границ России.

В 2009г. Молдавия официально отметила 25 декабря католическое Рождество, не отменяя Рождества православного. Несмотря на то, что католики составляют в Молдавии всего 0,1% населения (около 20 тыс. чел.), официальные власти сочли необходимым начать более активный диалог с молдавскими католиками.

Дальше – больше.

Уже 1 марта 2010г. премьер Молдавии Влад Филат на конференции епископатов Юго-восточной Европы, заявил, что для Молдавии «католицизм должен играть решающую роль на пути в Европу» и вовлечься в дело «воспитания народа».

И дело вовсе не в сбалансированном подходе Кишинёва к проблемам духовного окормления граждан Молдавии, а в неуёмном стремлении поспособствовать реализации проекта «Великой Румынии», на пути к которому предварительными шагами должны выступить членство Молдавии в ЕС и НАТО. Не случайно, папский нунций в Молдавии, архиепископ Франсиско-Хавьер Лозано заверил о поддержке Ватиканом усилий страны на пути к полной интеграции с Европой, что не может не радовать молдавских «румынистов», долгое время которых возглавлял бывший и.о. президента Михай Гимпу. Именно при Гимпу правительство Молдовы открыто приступило к возвеличиванию персоны румынского фашиста Иона Антонеску, а факт участия молдаван в войне против фашизма в рядах Советской армии уже рассматривается, видимо, как неудобное историческое событие.

Профашистская ориентация молдавского правительства Ватикан не особо тревожила. Даже напротив, автоматически превратила Кишинёв в союзника по борьбе против идеи Москвы – Третьего Рима. Если Святой Престол без зазрения совести сотрудничал с Гитлером, что может помешать ему пойти проторенной дорожкой и начать сотрудничать с мелкобуржуазными «румынистами» Молдовы? И, может, не случайно кишинёвским епископом является уроженец Румынии Антон Коша? Кстати, молдавских католиков епископ Коша охарактеризовал как «живое меньшинство, преданное делу продвижения общего блага всего народа».

Католики, действительно, довольно пассионарны. Русский философ XIX века Владимир Соловьёв определял сущность католичества как наступательную и рациональную, в то время как православие занимало и занимает, во многом оборонительную позицию перед лицом католической экспансии.

Самому же епископу Коше, как этническому румыну, идея «Великой Румынии» может быть вполне симпатична. Координация усилий молдавского правительства и официального Бухареста по вытеснению православия, ориентированного на Россию, уже давно имеет место. На фоне явной благосклонности к католикам, Кишинёв всячески демонстрирует своё негативное отношение к православной Молдавской Митрополии, которая периодически подвергается нападкам в либеральных СМИ. «Трафаретные» обвинения в сотрудничестве то с КГБ, то уже с ФСБ, сыплются на тех православных клириков, кто возымел наглость придерживаться духовной ориентации на Россию.

Отныне в Молдавии любовью властей пользуется только «румынское» православие, а Святой Престол, как известно, поддерживает устремления Румынской православной церкви (РумПЦ) закрепиться на «канонической территории» Русского православия с целью ослабления позиций Московского патриархата. Пресс-секретарь Румынского патриархата Костел Стойка признал факт ухудшения отношений между Московским и Румынским патриархатами в связи с проникновением Румынской церкви на территорию Молдавии и Украины. Словом, РумПЦ и Ватикан работают в одной связке против «общего противника».

Активную помощь молдавские католики получают, конечно же, из Польши (Катовицкой епархии) и Италии. Как всегда, предпочтение отдаётся организациям орденского типа (Общество святейшего сердца Иисуса, Орден малых братьев, Орден салезианцев Дона Боско и т.д.). В Молдавии активно работают католические фонды “Caritas”, “Regina Pacis”, Фонд Дона Боско. Последний, кстати, имеет своё отделение в России (г. Гатчина), откуда снабжает религиозной литературой польские костёлы на территории Украины. В Молдавии же действует румынское отделение фонда.

Как видим, идёт мощное и откровенное стремление любыми путями вытеснить, вытолкнуть, выдавить православие «московской» ориентации, заменив его православием «румынским» при активной поддержке католического клира.

Усиление общественных позиций католической церкви на территории Молдавии совпадает с активизацией дипломатических усилий Варшавы на приднестровском направлении, что вряд ли случайно. Известен стиль работы польских спецслужб, которые действуют через католические организации орденского типа. Добавим, что глава польского государства Бронислав Коморовский заявил о желании Польши занять более деятельную позицию в вопросе разрешения приднестровского конфликта. Слишком много факторов совпадают по времени и по месту, чтобы рассматривать их как случайность.

«Мы не чувствуем себя достаточно комфортно с российскими войсками у наших границ – в Приднестровье. Не добавляет нам комфорта и факт продления Россией договора о базировании флота в Севастополе до 2042 года. Если Россия так дружелюбно смотрит на Черноморский регион, зачем ей такой большой флот в таком маленьком море?» - это возмущённое заявление президента Румынии Траяна Басэску в интервью изданию «Romania Libera» позволяет увидеть, насколько далеко простираются амбиции Бухареста.

Дело в том, что Черноморский флот РФ в Крыму ставит крест на дальнейшей реализации проекта «Великой Румынии», в соответствии с которым Бухарест должен превратиться в безоговорочного лидера Черноморского бассейна (наряду с Турцией). Поэтому румынам так важно заставить русских моряков покинуть Крым. Того же требуют и западноукраинские националисты (в частности, партия «Свобода»), основную массу которых составляют греко-католики. Греко-католицизм справедливо рассматривается идеологами украинского национализма как средство вытравливания из украинской души «малороссийства» и «московщины», если таковые там ещё обнаружатся.

Позиции Ватикана на Западной Украине очень прочны, поэтому есть смысл говорить о широкомасштабной гуманитарно-наступательной операции, в которой участвуют сразу несколько игроков – Ватикан, Румыния, Польша и их более мелкие союзники в виде молдавских политических структур и украинских национал-партикуляристов. Всех их объединяет общий геополитический интерес.

Римско-католическая церковь рассматривает Православие не как дружественную конфессию, а как объект геополитики. В таком контексте Приднестровье может превратиться в оплот «московского» православия на пути католического прозелитизма и румынского экспансионизма. Достаточно сказать, что на территории Приднестровья под юрисдикцией Московского Патриархата находятся 70 православных церквей и 2 монастыря. В случае успеха сторонников «Великой Румынии» «московскому» православию в Приднестровье будет уготована печальная участь. Ни РумПЦ, ни Ватикан церемониться не будут. О том, как живётся «московским» православным в окружении опекаемых Римом греко-католиков, мы знаем на примере западноукраинских церквей Московского Патриархата.

Александр Дундич

http://www.segodnia.ru/index.php?pgid=2&partid=13&newsid=13293

[Александр Васильевич]

Архиепископ  Афанасий  (Мартос)

Уния и униаты

Из книги «Беларусь в исторической, государственной и церковной жизни»



От редакции Русской Народной Линии. В последнее время активизировался католический прозелитизм в Белоруссии: активно открываются новые приходы, строятся костелы. Причем католики начинают проникать не только в западные, но и в восточные области республики. При этом численность католиков в Белоруссии остается прежней. В связи с этим мы предлагаем читателю материал, опубликованный в в конце минувшего года в журнале «Витебские епархиальные ведомости». Сегодня уместно напомнить об унии.

«...Обычно принято считать, что главная причина, побудившая православную западно-русскую иерархию перейти в католичество при посредстве церковной унии в 1596 году, заключалась в ее низком религиозно-нравственном уровне.

            Известно, что главными виновниками такого печального положения Православной Церкви и ее иерархии были польские короли. Вопреки церковным обычаям и законам они самовольно распоряжались православными епископскими кафедрами и монастырями, отдавали их светским лицам в награду за гражданские заслуги или за деньги, ограничивали права православного духовенства и проч. Злоупотребление королей в этой области привело к весьма печальным последствиям для Православной Церкви.

            К каким последствиям привела практика вмешательства королей во внутренние дела Православной Церкви в Польше и Великом Княжестве Литовском, могут свидетельствовать письма православного львовского братства и другие документы. В 1585 году православные галицкие послы жаловались на литовского митрополита Онисифора Девочку, что по его попустительству «игумены с женами и детьми живут и церквами святыми владеют и рядят...» Но этот митрополит, к которому было написано обращение, сам был двоеженец и человек сомнительный в вере. Кафедру митрополита он получил в светском звании от короля, а не по выбору православных. Относясь безразлично к церковным делам, он дозволял епископам жить с женами, рукополагал священников двоеженцев и троеженцев, подозреваемых в разных преступлениях. Все это было антиканонично, шло вразрез с правилами и обычаями Православной Церкви. Константинопольский патриарх Иеремия, во время своего посещения Великого Княжества Литовского в 1589 году, лишил священного сана этого недостойного митрополита, но не лучшим был и его преемник...

В это трагическое для Православной Церкви время нужны были благочестивые, ревностные и стойкие в православии пастыри и архипастыри. Но сменявшие друг друга перед Брестской унией литовские митрополиты, а равно все епископы, получившие от короля епископские кафедры в подарок, посвященные в высокий духовный сан случайно, не могли и не способны были принести пользу Церкви. Будучи носителями высокого сана по благодати священства, они вели жизнь мирскую, богатую и сытую, наподобие той, какую имели все светские паны того времени. Восприняв архипастырское церковное служение, но не имея к тому ни малейшего внутреннего призвания, они думали более о своем земном благополучии. К Римскому папе они ушли в надежде иметь выгоды и королевские привилегии наравне с польско-латинскими епископами и прелатами. Весьма важным условием при переходе их в католическую унию было получение мест в сенате и вольностей, приличествовавших их сану. Эта сторона жизни прельщала их, а не догматические или церковно-религиозные вопросы, которых они не знали и не хотели знать. По сану они были высокими духовными лицами, но по настроению и внутреннему состоянию являлись обыкновенными светскими панами своего времени. Духовная или аскетическая сторона жизни им была непонятна, да они к ней и не стремились. По внутреннему религиозному состоянию это были волки в овечьей шкуре. Нося высший иерархический сан, они помогали королю и римо-католикам разрушать Православную Церковь, губили верующие православные души и погубили свои навеки...

После обнародования королевского универсала от 15 октября 1596 года в пользу унии положение православных сильно ухудшилось.

            В 1607 году состоялся съезд шляхты в Сандомире. Православные участники съезда постановили просить короля уничтожить унию, а митрополита и епископов, принявших ее, лишить должностей и на будущее время все иерархические должности раздавать только православным. Король обещал православным свободу исповедания, но униатские епископы остались на местах. В конституцию Варшавского сейма 1607 года была внесена статья «о религии греческой.» По этой статье король обещал не нарушать прав православной веры и не запрещать православным отправлять их религиозные обряды. Но все это осталось мертвой буквой без практического значения.

            Большим рвением в деле насаждения унии отличались епископы Кирилл Терлецкий и Ипатий Потей. Особенно преуспевал в насилиях над православными Ипатий Потей. Одних православных священников он сажал в тюрьмы, другим брил бороды и голову, третьих выгонял из приходов и подвергал разным истязаниям, наиболее же упорных выставлял в глазах правительственных властей как бунтовщиков и предавал суровым карательным мерам. Нередко в сопровождении вооруженных слуг он вторгался в православные храмы, арестовывал священников, грабил и осквернял храмы, забирал святые антиминсы и лишал православных священников возможности совершать литургию.           Отнимая у православных монастыри, церкви и церковно-монастырское имущество, он отдавал их во владение униатам. Польские власти помогали ему во всех его действиях. Православные, лишенные своих храмов, принуждались ходить в униатские, т.е. в свои бывшие православные. Не хватало униатского духовенства. Потей всякими мерами привлекал к себе православных священников, которые вынуждены были переходить в унию.

            Униаты свирепствовали по всей Беларуси. В городах они не допускали православных на городские должности, стесняли их в ремеслах и торговле. Некоторых служащих выгоняли из магистратов, а других сажали в подземелье. В Полоцке заставляли переходить в унию под угрозой кандалов или изгнания из города. В Турове силой отобрали церкви и церковную утварь. В Орше, Могилеве и Мстиславле даже в шалашах не позволяли православным молиться. В Минске церковную землю отдали под постройку татарской мечети. В Бельске (Гродненщина) объявили, что если кто из мещан пойдет в крестном ходе православных, то будет покаран смертью.

            Нелегко жилось православным в селах, где паны католики самовластно распоряжались в приходских церквах. Они силой принуждали священников переходить в унию, а непокорных изгоняли. Если прихожане защищали своего священника и не принимали униатского, паны отдавали церковь евреям в аренду, которые хозяйски владели ключами от церкви и брали плату за каждую службу. Евреи хозяйничали грубо и кощунственно, собирая таким образом горящие угли на свою голову.

            Яркую картину тяжелого положения православной Церкви нарисовал волынский посол Лаврентий Древинский в своей речи, произнесенной на Варшавском сейме в 1620 г. в присутствии короля. Он говорил: «Уже в больших городах церкви запечатаны, имения церковные расхищены, в монастырях нет монахов, - там скот запирают; дети без крещения умирают; тела умерших без церковного обряда из городов, как падаль, вывозят; мужи с женами живут без брачного благословения; народ умирает без исповеди, без причащения. Неужели это не Самому Богу обида, и неужели Бог не будет за это мстителем? Не говоря о других городах, скажу, что во Львове делается: кто не униат, тот в городе жить, торговать и в ремесленные цехи принят быть не может; мертвое тело погребать, к больному с тайнами Христовыми открыто идти нельзя. В Вильне, когда хотят погребсти тело православного, то должны вывозить его в те ворота, в которые одну нечистоту городскую вывозят. Монахов православных ловят на вольной дороге, бьют и в тюрьмы сажают. В чины гражданские людей достойных и ученых не производят потому только, что они не униаты; простаками и невежами места наполняют в поношение стране нашей... Уже 20 лет на каждом сеймике, на каждом сейме горькими слезами молим, но вымолить не можем, чтобы оставили нас при правах и вольностях наших.»

            Пример положения православных под властью униатов и римо-католиков представляет следующая картина описания погребения православными 12 ноября 1655 года знатного виленского мещанина: «А студенты здешние иезуитскиe, окружив нас со всех сторон и присовокупив к себе не малое число из мещанской челяди обоего пола, начали шуметь, различных скотов и бестий голосами кричать и безстыдным своим козлоголосованiем набоженству нашему поругаться, грязью, кирпичами и каменьями на нас бросать. Один горожанин, ими из студентов такою их дерзостию поощрен, между наших людей на лошади ворвался и иеромонаха, который с крестом шел, плетью нещадно бил. С такой честью нас от ратушной площади до самой Острой брамы в монастырь и в церковь сопровождали. Какия же еще пакости делали те студенты, не только пером описать, но и языком сказать трудно.» Римско-католический виленский епископ ответил православным на их жалобу: «Вы-де впредь можете умерших своих без всякой церемонии церкви вашей тайно в ночи погребать.»

            В Полоцке и Витебске свирепствовал фанатик и жестокий гонитель православных полоцкий униатский епископ Иосафат Кунцевич. Он жил в Полоцке, но разъезжал по всей епархии с погромами православных. В Витебске Кунцевич с кучкой своих приверженцев обходил дома православных с призывом переходить в унию, отобрал все православные церкви, разгромил даже временно построенные шалаши за городом, в которых православные совершали богослужения. Витебляне не могли стерпеть насилий Кунцевича и убили его в 1623 году, а тело бросили в р. Двину. Мстили поляки и униаты жестоко. Король отнял у Витебска магдебургское право. Около 19 человек было казнено. Православным в Беларуси было запрещено не только строить новые храмы, но и ремонтировать старые. Папа Урбан VIII требовал от короля мести за убийство Кунцевича и предавал анафеме тех католиков, которые возражали против меча на виновников убийства....Государственной защиты православные не имели. Сильный защитник Православной Церкви князь К. Острожский умер в 1608 году, а его потомки перешли в католичество. Многие знатные православные роды тоже перешли в католичество. Унии не любил никто. Своим поведением униаты и римо-католики еще более усиливали ненависть православных к унии и римской вере. Народ понимал, что уния для него - чужая вера...»

http://www.ruskline.ru/analitika/2011/01/31/uniya_i_uniaty/