Папизм - злейший враг Православной Церкви

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

В 1935 и 1936 гг. «Oriens» дважды поднимал вопрос об установлении однообразного календаря. Правительство, однако, этого желания не поддержало, и только накануне распада государства местные власти непосредственно от приходских священников требовали пользования новым стилем.

Обострение отношений между православными и католиками на почве «восточного обряда» и тот беспорядок, который вносил этот обряд в приходскую православную жизнь, создало благоприятную почву для общего религиозного упадка, расширения пропаганды коммунизма и сектантства. Это стало беспокоить и католиков. «Восточный обряд» решил предложить создание общего фронта для борьбы с враждебной религии пропагандой. Я.Урбан выступил с передовой статей «Во имя общей задачи», указывая на ту общую почву, на которой могут и должны работать католики и православные. «Слово» также заговорило об установлении некоего «пакта» между исповеданиями, но основным условием считало прекращение прозелитизма принятыми методами[42].

Был поднят также вопрос о пополнении святцев «восточного обряда» именами западных святых[43].
Рим продолжал итти по намеченному пути.

Монсиньор д’Эрбиньи, будучи председателем Русской комиссии, познакомился в Риме с четой Браиловских, русскими художниками, принявшими католичество. В 1932 году была устроена выставка сорока картин кисти Браиловских, изображавших памятники русского религиозного творчества. Коллекция эта была подарена Пию XI, и последний решил организовать особый отдел русской живописи в Ватикане. Поступили приношения от княгини Радзивилл и других лиц, и 14 февраля 1935 года, в присутствии статс-секретаря Пачелли и других сановников, а также четы Браиловских, была открыта секция памятников церковной живописи в России, в количестве 100 картин и 20 планов, изображавших памятники церковной живописи и архитектуры Киева, Новгорода, Москвы, Ростова, Суздаля и т.д.[44].

Насколько Рим придает значение русской изографии, видно из того, что в 1939 году из Югославии был приглашен известный изограф из старообрядческой семьи Пимен Сафронов, который одно время руководил школой живописи в православном монастыре Раковица около Белграда[45].

6 декабря 1936 года состоялась хиротония русского католика «восточного обряда», Александра Евреинова в титулярные епископы Пионии. Хиротонию совершал епископ Чарнецкий, Мельхицкий митрополит из Бейрута Максим Сайха и Итало-Албанский епископ из Лунгра в Калабрии Меле, в церкви св. Антония, в Русской коллегии в Риме. Вручая жезл, Н.Чарнецкий говорил по-русски. На той же литургии епископ А.Евреинов хиротонизал священника и диакона «восточного обряда». Присутствовал секретарь Конгрегации для восточной церкви, кардинар Тиссеран. Среди высоких лиц присутствовали посланники Франции и Бразилии, представитель иезуитов и другие. Это был первый «родовитый и по рождению русский» епископ «восточного обряда».

А.Евреинов родился в 1877 году в Петербурге. Окончил Александровский лицей и поступил в Министерство иностранных дел. Будучи секретарем посольства в Константинополе (1900–1906), он в 1905 году принял католичество. С 1906 по 1909 год был секретарем посольства при Квиринале в Риме. Засим он оставил службу, поступил во французскую семинарию и в 1913 году стал священником. Пачелли пригласил его в статс-секретариат, и в 1921 году, в качестве секретаря нунциатуры, он был отправлен в Париж, где организует русский католический приход. В конце октября 1936 года он переводится в Конгрегацию для восточной церкви и делается епископом для хиротонии священников «восточного обряда».

«Oriens» видит в этом «новое свидетельство расположения св. отца к русским» и желает новому епископу «дождаться времени, когда свобода будет возвращена его отечеству и позволит ему работать в нем над религиозным возрождением соотечественников».
Еще большее расположение св. отец оказал иезуитам.

В арсенале средств, которыми располагали иезуиты для борьбы с Православием, для его разложения и ликвидации путем «восточного обряда, не хватало имени мученика, святого, которому можно было бы отдать под покровительство все это начинание.

Иосафат Кунцевич, иезуит, епископ и враг Православия, в свое время канонизированный, для этой цели оказался неподходящим. Хотя он и родился во Владимире-Волынском, но там о нем не сохранилось никаких воспоминаний в народе. Униатская церковь в Галиции к канонизации Иосафата Кунцевича отнеслась отрицательно, и никакой популярностью имя это не пользуется среди униатов.

Тогда вспомнили про другого иезуита, Андрея Боболу, личность малозаметную. В известном труде епископа Эдуарда Ликовского «Брестская уния» его имя не упоминается.

А.Бобола был убит казаками в Якове около Пинска 10 мая 1637 года, 14 лет спустя после убийства И.Кунцевича. И.Кунцевич сразу оказался в центре внимания Рима, и 16 мая 1643 года Урбан VIII положил начало его канонизации декретом о признании его благословенным. О Боболе никто тогда не вспоминал.

И.Кунцевич был канонизирован Пием IX 29 июня 1867 года. Об А.Боболе опять-таки никто не вспомнил и лишь при большевиках, подготовляя новоуниатское наступление на Православие, о нем вспомнили. Ценой каких-то уступок его гроб удалось перевезти из России в Рим, и 17 апреля 1938 года, в день католической Пасхи, он был канонизирован. Гроб его передали иезуитам для перевозки в Польшу, куда он и был доставлен с большой торжественностью и помещен в каплице Общества иезуитов в Варшаве впредь до сооружения особого храма в его честь.

Примас Польши, кардинал А.Хлонд, говорит по этому поводу в своем послании к народу:

«По примеру св. Боболы мы должны поддерживать работу для единства костела среди потомков героических униатов всенародно, искренне, бесстрашно. Фатальной ошибкой было бы создание польского православия на пепелище унии, орошенной кровью католических мучеников.

Нужно идти следами Боболы и стольких потерявших чувство самосохранения апостольских безумцев для поддержания на восточных рубежах церковного единства».
Газета «Слово» по этому поводу заметила:

«Не ради богобоязненных, благочестивых настроений готовятся грандиозные торжества. Их прямая цель — удар по Святому Православию». И это торжество назвала антиправославным[46].

По прибытии в Польшу гроб А.Боболы был перенесен в кафедральный собор св. Яна. Во время литургии, 25 мая, Варшавский епископ суфраган, профессор А.Шляговский, человек образованный и культурный, в своей проповеди, между прочим, говорил, что на Польшу приходит вместе с А.Боболой возрождение. Но «на Польше оно не остановится. С тобою, мученик, и через тебя станет она источником возрождения Востока, спасет Восток в будущем, так же как спасала в прошлом Запад от наездов турецких и большевицкой мерзости. С тобой, “небесным вождем”, спасет апостольским оружием. Так, по-Божески, отомстишь ты своим преследователям». При А.Боболе Польша будет тверда и «не поколеблется в своих убеждениях, не изменит своему посланничеству». «Веди нас к высшему предназначению на земле»[47].
Прибавил свое слово и о. Я.Урбан.

«Канонизация А.Боболы действительно звучит новым призывом к воскрешению унии, похороненной царской властью»; «Канонизация св. Боболы обеспокоила наших сограждан православных. Что делать?»

«Мы не отказываемся легко от воли Божественного Основателя и Главы Церкви “Да будут все едины” — и считаем своей религиозной обязанностью работать над осуществлением этого единства», и никогда не скрывали, что «церковное единство понимаем только как опирающееся на Скале-Петре... В борьбе мы не прибегаем к материальному оружию... Чистый католицизм желает бороться, ибо он есть воюющая церковь, бороться с тем, что считает ошибкой и сопротивлением Христовой воле»[48].
 
6

Деятели «восточного обряда» почувствовали во всем этом все-таки какую-то неловкость, и Я.Урбан вынужден был высказаться по вопросу о «волынских ревиндикациях», каким именем он назвал миссионерскую работу польских капралов. Он указывает, что «о какой-нибудь строгой церковной миссии, организованной для этой цели, ничего не было слышно», и что «понятное дело, что при обращении такими способами идет речь о достижении политических успехов, хотя бы сам акт обращения совершался как обряд религиозный». Далее автор замечает: «Одно обстоятельство дает некоторый материал для размышления в этом деле, а именно, что ревиндакационное движение, прежде всего, дает результаты в пограничной сфере, где действует исключительный закон об охране государственного порядка». Он отводит от католической церкви обвинения в насилии и замечает, что «если такие случаи и произошли, в них нужно винить другие органы, внецерковные, и такие происшествия надлежит сурово осудить и скорее над ними скорбеть, чем радоваться», ибо «такое апостольство есть весьма несовершенное»[49].

Не успело, однако, улечься изумление и возбуждение по случаю волынских «обращений», как стали поступать не менее тревожные сведения из Холмщины и Подляшья.

Волынские мужики заняли позицию, по-видимому, для правительства неожиданную. Они приходили в костел, совершали какие-то обряды, их имена записывались в метрические книги и католическое духовенство «Те Deum» пело, а мужики возвращались домой, приносили раскаяние своим священникам и при первой возможности шли в церковь.

Вековая история Волыни, полная трагических столкновений религиозного и политического характера, выработала в народе особый род скептицизма, который сводится к тому, что правительства приходят и уходят, а народ остается, и народ на Волыни, сопротивляясь, как возможно, чинимым насилиям, жил в полной уверенности, что польская власть недолговечна.

С апреля месяца 1938 года сведения стали поступать из западных уездов Люблинского воеводства о насилиях над православным населением.

К моменту провозглашения автокефалии в 1925 году на Холмщине картина была такова. Из 383 храмов, бывших до войны, 59 было разрушено, 111 — закрыто и 150 — обращено в костелы. В распоряжении православного населения осталось только 63 храма. За протекшие 20 лет часть населения вернулась из России. При громадной затрате нравственной энергии и материальных средств чрезвычайно бедное местное население все же сумело кое-какие храмы возвратить, кое-какие заставить силою открыть и построить некоторое количество молитвенных домов.

Несмотря на это плачевное состояние Православной Церкви в Холмщине и Подляшье и несмотря на то, что уния здесь существовала дольше других мест, «восточный обряд» не привился. За 15 лет работы общины «восточного обряда» оказались, по счету католиков, в девяти местах. В них числилось 1905 человек, то есть менее 1 % населения, составлявшего почти 250 000 человек.

В апреле месяце было закрыто 23 церкви без всякого повода и основания.

Все это было сделано накануне Пасхи. «Благодаря закрытию храмов, — пишет “Слово”, — православное население всех этих сел вынуждено молиться как в праздники Пасхи, так и теперь, под открытым небом»[50]. В ближайшем будущем и «открытое небо» оказалось для православного населения запрещенным.

В этих трагических обстоятельствах 20 мая последовал ответный визит румынского патриарха и председателя Совета министров Мирона митрополиту Дионисию.
Патриарх Мирон в одной из своих речей сказал:

«Я с удовольствием констатирую, что Православная Церковь в Польше имеет идентичную автокефальную организацию и что в Польском государстве она пользуется полнотой прав и защитой». Он выразил признательность руководителям Польской республики за справедливое отношение к Православной Церкви в Польше[51].

Дальше пошло еще хуже. То, что происходит в Холмщине, спокойно описать уже трудно. Народ вопит. С мест несется одно: «Ратуйте нас!» Старые, давно закрытые церкви разрушаются, «чтобы своим видом не портили пейзажа и не напоминали советской России», а скромные молитвенные дома — потому, что они «нелегальны»[52].

Разрушительная энергия с западных уездов перешла на восточные, опечатаны церкви, молитвенные дома, и священникам предложено оставить приходы.

Помимо закрытия храмов, вообще запрещены богослужения в православных нештатных приходах, число которых достигает несколько десятков.

К 12 июля разрушено было и сожжено 60 церквей, к 18 июля — 108[53].

Собор епископов опубликовал 16 июля 1938 года послание «для утешения и укрепления в вере и любви».

«Понимаем, — говорит послание, — как тяжело вам ныне, ибо ничего нет на земле более тяжелого, как собственными очами видеть разрушение и поругание не только своей, но и прадедовской святыни. Но зато как чисто и спокойно сознание ваше христианское, что пострадали вы не как убийцы, воры, злодеи и посягающие на чужое, а как верные своему доброму исповеданию христиане».

Иерархия заявляет о своей верности Православию и устраивает трехдневный пост с покаянием.

Иерархия совершенно растерялась. Митрополит Дионисий тщетно обращался к властям. Он имел свидание с президентом республики в Спале. Разговор продолжался два часа и не дал никаких результатов. Обращался к маршалу Ридз-Смиглому, к председателю Совета министров, и тоже без результата[54].

Впрочем, результат был. Пастырское послание было конфисковано. Все эти несчастья обрушились на украинский народ, и митрополит А.Шептицкий не мог остаться равнодушен. Он также огласил послание, осуждающее действия правительства, и послание его было конфисковано.

Всего на Холмщине и Подляшье была разобрано самым варвар­ским образом, а частично сожжено 150 православных храмов. Была разобрана также каменная военная церковь Александра Невского в Гродно и недостроенное здание собора в Белостоке, о котором велся судебный процесс.

На Волыни продолжалось при помощи полиции обращение православных в католичество. На Холмщине стали наблюдаться налеты католических банд, которые, в буквальном смысле, разоряли села, требуя отказа населения от Православия. Власти конфисковали суммы, собранные в помощь изгнанному из разоренных приходов духовенству*.

Этот разбой совпал с заключением 20 июня 1938 года соглашения между Ватиканом и Польшей о так называемых «поуниатских имуществах», землях, церквах и часовнях «некогда униатских, коих католическая церковь была лишена Россией». По этому соглашению в собственность католической церкви перешло около 10 000 гектаров земли, отобранной от православных приходов, и дополнительное вознаграждение в размере около 2 миллионов злотых. Соглашение это любопытно тем, что, вопреки условиям, заключенным православным духовенством с Римом перед унией 1596 года, униатские имущества, которые навсегда должны оставаться собственностью униатской церкви, ныне признаны собственностью католической церкви. В связи с этим депутат Сейма униат Баран требовал передачи этой земли и денег униатской Галицийской митрополии. Из этого ничего не вышло, и католическая печать разъяснила, что интересы униатства нарушены не будут, так как эти средства пойдут на дело новой унии.

Я.Урбан вынужден был на этом вопросе остановиться. На его счету разрушено 120 храмов в тех местах, где были ликвидированы приходы и не предполагалось их восстановление. «Эти факты относятся к прошлому, можно только спросить о их результатах. Несомненно, пейзаж Холмщины, характерный своими многочисленными церковками, часто заброшенными и покрытыми мохом, изменился»... Однако, кроме этого, «ликвидация дала эффекты, наверно, не ожидаемые ликвидаторами». Украинцы примирились с русскими, иерархия сблизилась с народом, причем эти действия отнесены на счет католиков, во всяком случае, это происходило на глазах нунция и польского епископата и в действительности «можно опасаться, что дело привлечения православных к католической церкви будет затруднено на долгое время»[55].
Так все запуталось в ограде римской церкви.

Чтобы сгладить хоть в какой-либо мере явления «любви» Рима к отделенным «братьям» в Польше, в июле того же года нунций Филипп Гортези, вместе с примасом Хлондом и другими епископами, посетил приходы «восточного обряда» на Волыни, Полесье и Холмщине и присутствовал на богослужениях по этому обряду. Особенное внимание было оказано папской семинарии в Дубно. Эти посещения, говорит летописец, «будут иметь безмерно большое значение для будущего униатского движения на кресах», и это тем более, что «неизвестно кем распускаются слухи, будто Рим отказался от начатого движения, стал к нему равнодушен»[56].

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Встречное движение тоже шло своим путем. 3 мая епископ Савва торжественно освятил в Гродно фундамент будущего храма для «православных поляков». Администрация решительно требовала от настоятелей приходов преподавания Закона Божия и произнесения церковных проповедей только на польском языке.

Народ отходил от церкви. Сектантство и коммунизм, для которых польский язык не был обязательным, ширили свою пропаганду.

Созыв собора Православной Церкви в этих условиях был немыслим. 9 ноября Архиерейский Синод представил, явившись в полном составе, министру исповеданий проект Внешнего статута Польской автокефальной Православной Церкви, одобренный Синодом. Комедия была разыграна в серьезных тонах, и статут был, в виде закона, опубликован президентом республики 19 ноября. Затем были опубликованы Внутренний статут, устав духовных консисторий и целый ряд законов, регулирующих устройство Православной Церкви в Польше от выбора митрополита до прихода. Верховным руководителем всей церковной организации оказалось правительство. Иерархия принесла благодарность, министерство устроило прием, а митрополит Дионисий пожаловал бриллиантовые кресты на клобуки архиепископам Алексею и Александру.

Пий XI, поднявшись на такую высоту, с которой плохо видны очертания действительности, принимая очередную группу паломников из Польши, говорил:

«Польша в особенности всегда должна быть достойна своего старинного, почетного титула защитницы христианства»[57].

Во время понтификата Пия XI этот свой титул Польша оправдала сверх всякой меры.

Однако ответственные деятели «восточного обряда» понимали, что в конце концов все это ничего не стоит.

И вот 27 января 1938 года известный епископ «восточного обряда» Петр Бучис является к экзарху Московской патриархии, митрополиту Елеферию в Ковно и начинает с ним разговор о соединении церквей. Вообще, христианству нужно объединиться перед лицом пропаганды безбожия, и Римская церковь обращается к Православной Церкви, потому что она к ней ближе других. Бучис напоминает обо всем том, что сделал папа для русской эмиграции и русских вообще. Он вспомнил попытку привлечения к делу единения митрополита Евлогия, но последний отозвался такими словами, которые «здесь не повторяются». Были попытки самого Бучиса войти в сношение с русскими епископами в Америке, но из этого тоже ничего не вышло. Сочувственно отнесся митрополит Кедровский, но он оказался женатым, а этого Рим не допускает. Митрополит Елеферий заметил, что без единства веры нет почвы для соединения. П.Бучис отводит обвинение от Рима в том, что он равнодушен к вопросам веры. Он подчеркнул терпимость пап к обряду и указал, что папы защищали дело Кирилла и Мефодия от греков, отрицавших право за славянским языком. П.Бучис подчеркнул, что он постоянно спорит с латинскими священниками относительно обращения православных в латинский обряд. Продолжая свою мысль, митрополит Елеферий отметил, что не может быть соединения, пока папство будет претендовать на главенство, и назвал Флорентийский собор еретическим, что вызвало возбуждение со стороны П.Бучиса. И начался бесконечный, бесплодный спор на тему о примате папы, и выяснилось, что в данной обстановке говорить о соединении невозможно. П.Бучис предложил «штатское содружество» в деле борьбы с безбожничеством. Наконец, наступил драматический момент. Епископ Бучис спросил: «На что же рассчитывает Православная Церковь, предоставленная своим силам?» — и получил ответ, что «кроме слабых людей Сам Господь Иисус Христос ведет борьбу за Свою Церковь и что Он Сам и защитит ее». Это вызвало у епископ Бучиса усмешку: «Христос? Я не могу задать этого вопроса Христу и задаю его Вам, Ваше Высокопреосвященство». Епископ Бучис прибавил, что он сомневается, чтобы Христос помог тем, кто не осуществляет Его заповеди об единстве. Попутно был поднят вопрос об объединении православных со старообрядцами, но не был обсужден, так как вся встреча оказалась неудачной[58].

П.Бучис ведет в Литве и практическую работу. У редакции «Голос Литовской православной епархии» оказалась копия любопытного ответа П.Бучиса на письмо некоего православного от 7 апреля 1938 г., пожелавшего стать католиком «восточного обряда». В своем ответе П.Бучис указывает, что один Петр управлял Церковью и должен и теперь один ею управлять, «признавая это и подчиняясь Пию XI, преемнику св. Петра, вы уже становитесь католиком».

Дальше идут дела, относящиеся к устройству прихода, и заканчивается письмо весьма знаменательно. «На денежную помощь со стороны Рима нельзя и не надо рассчитывать, ибо Спаситель, посылая апостолов проповедовать Евангелие, велел не брать с собою денег. И их нет у верховного пастыря Вселенской Церкви»[59].

Надежда на материальную помощь — вот истинный двигатель «восточного обряда». Рим как будто этого не понимает, но те, кто возносит «молитву за папу», об этом напоминают.

Кроткий лик Христа снова, и в который раз, встретил строгий облик Римского первосвященника. Спокойствие и покорность воле Божией и верность церкви православного мира — вот что мешает римскому церковному аппарату, которому революция в России открыла такие перспективы, осуществить свои желания.
 
 
Глава двенадцатая

Катастрофа
 
Пий XI умер 10 февраля 1939 года.

Папа миссии, папа Запада и Востока сделал все, чтобы оторвать Восток от мысли соединения с Западом и скомпрометировать миссию Рима.

Смерть Пия XI нанесла сокрушительный удар клерикализму в Польше и «восточному обряду». Это в Польше прекрасно поняли, и уже 6 марта иезуит ксендз Ст.Беднарский, поддерживая настроение, писал в краковской газете об особом отношении Пия XII к Польше, которое он выявил 24 сентября 1936 года при открытии II Международного конгресса католических журналистов в Риме. Он говорил: «Нам кажется, что в намерениях Промысла Польша призвана к защите истинной европейской культуры» и призывал «великодушный народ стать стеной против тех, которые уничтожили частную собственность, смеют бунтовать против самого Бога и топчут и отбрасывают все святое[1].

Однако, статс-секретарь Пачелли, который стал папой Пием XII, принадлежал к иному роду людей. Ни Польша, ни «восточный обряд», ни вся сложная и, в конце концов, бесполезная работа возле вопроса о воссоединении православных этого политика чистой воды не интересовала так, как Пия XI. Надвигалась опасность войны. Европейский горизонт был темен, как ночь, и нужно было думать не об обращении православных, а о сохранении католичества, ибо в общей катастрофе может все погибнуть.

Хотя все это было ясно с первого дня, но секретарь Конгрегации для восточной церкви кардинал Тиссеран поспешил успокоить епископов «восточного обряда», указав на то, что Пий ХII будет продолжать дело своего предшественника. Действительно, в своей первой речи по радио Пий XII обратился также и к восточным христианам, «соединенным и несоединенным». Восток поспешил выразить ему свои чувства. Однако это был экзотический Восток — Антиохийский патриарх сирийского обряда кардинал Тапуни, миссия маронитов, делегаты мельхитов. В результате о. Я.Урбан вынужден был напомнить и остальному Востоку, особенно византийско-славянскому обряду, о необходимости выявить свои чувства[2].

Дело, столь энергично проводимое Пием XI, не могло сразу остановиться. 12 мая Пий XII обратился к кардиналу Тиссерану по поводу 950-летнего юбилея Крещения Руси. Столь значительное событие было, однако, отмечено не энцикликой, а простым письмом. Пий XII благодарит Бога за милосердие христианства, оказанное русскому народу, и выражает уважение «благородным душам, которые этот дар выпросили». Русский народ окружен славой, ибо он верен Иисусу Христу. Скорбя по поводу гонений в России, Пий XII обращается с молитвой к Богоматери, «которая этот народ так охраняет и любит», дабы была возвращена свобода веры и чтобы вообще правители народа были исполнены чувствам справедливости.

Кроме ранее намеченных трехдневных торжеств по этому поводу в Риме, Пий XII назначил еще службу по «восточному обряду» в соборе св. Петра на 21 мая, на которой сам папа не присутствовал.

Торжества были организованы украинской и русской коллегиями при участии польской коллегии. Службы происходили в церкви Al Yesu, причем 19 мая была впервые исполнена латинская месса Гречанинова. Торжества закончил кардинал Пеллегринетти 21 мая вечером большой речью. Речь оказалась весьма умеренной. Выразив сожаление, что пути России и папского престола впоследствии разошлись, кардинал говорил о значении принятия христианства Россией, которое совпало с тяжелой эпохой успехов мусульман на православном Востоке. Он отметил особенность христианства св. Владимира, которое было лишено исключительности Византии и Москвы. Не было высказано никаких сомнений в истинности христианской веры на Руси[3].

Корреспондент «Oriensa» значение этого торжества отметил двумя обстоятельствами. В соборе св. Петра служил восточную литургию русский епископ А.Евреинов в сослужении священников-украинцев, в присутствии значительного числа поляков. Всех их примирила «нейтральная почва римского космополитизма». Служба была, по желанию папы, у св. Петра, что свидетельствует о том значении, какое придает папа «вступлению Руси в семью христианских народов».

16 мая 1939 года архиепископ Лаодикийский, апостолический делегат А.Чиконьяни, уведомил секретаря Собора епископов в Америке, преосвященного Макария, в связи с протестом Собора епископов от 30 ноября 1938 года по поводу гонений на Православную Церковь в Польше, что Святейший Престол предпринял шаги, чтобы «выразить свое глубокое сожаление об этих событиях», и «что эти печальные события никаким образом не являются следствием соглашения между Святейшим Престолом и Польшей от 20 июня 1938 года, касательно «земель, церквей и часовен, некогда униатских, коих католическая церковь была лишена Россией[4].

6 июня Пий XII принимал группы русских и украинских паломников и русских эмигрантов во главе с епископом Евреиновым. Присутствовали Татьяна Сухотина, дочь Толстого, княгиня М.Волконская, Андронникова (урожденная графиня Шереметева), поэт В.Иванов и другие. Ничего специфического в отношении русского католицизма сказано не было[5].
Другое время и другие если не песни, то тональности.
В Польше все шло по старой дороге к бесславному концу.

10–12 марта гроб Андрея Боболы возили в Дубно, где были устроены большие торжества, там «при свете факелов апостол кресов восходил на приготовленный себе трон»[6].

В мае был уволен долголетний секретарь Синода Ю.Г. Рощицкий, которому припомнили талантливую борьбу в печати с католической пропагандой и который не подходил к новым обстоятельствам. Его заменил епископ Матвей, готовый решительно на все. Уволили и ректора интерната для гимназистов, архимандрита Феофана, несмотря на все его стремления соответствовать новому курсу.

9 мая умер Подляшский епископ Пшездецкий, инициатор «восточного обряда» на Подляшье, неудача которого уже ясно обрисовывалась.

9 июня под председательством митрополита Дионисия и при участии неизменных епископов «Матеуша и Тимотеуша», Матвея и Тимофея, состоялось первое заседание комиссии для перевода книг Св. Писания на польский язык. В этом митрополит Дионисий видел миссионерскую задачу Православной Церкви в Польше[7].

18 июня был отпразднован 40-летний юбилей пребывания в священном сане униатского митрополита А.Шептицкого. Однако на нем не было «представительства другого католического обряда — латинского», ввиду «обострения национальных отношений» между поляками и украинцами[8].

23 июня опубликован закон об урегулировании имущественного положения Православной Церкви. Ей оставлено только то, чем она фактически владела до 19 ноября 1938 года. Все, взятое государством в управление и захваченное католиками, было потеряно. Можно было поблагодарить и за это[9].

25 и 26 июня в Вильне состоялся конгресс Союза миссионерского духовенства в Польше, а 27–29 июня — продолжение Пинских конференций. Это была VII конференция духовенства по делам «восточного обряда», связанная с 600-летием Флорентийской унии и 100-летием воссоединения униатов с Православием. Избрали Вильно потому, что здесь в свое время велась особенно напряженная борьба между католиками и православными и, по-видимому, предполагалось Вильно сделать центром работы иезуитов в области «восточного обряда». Присутствовал Виленский митрополит М.Ялбржиковский, 5 епископов, а также приехавший из Литвы епископ Матулонис, бывший соловецкий узник. Священников «восточного обряда» было около тридцати человек, всего же присутствовало 150–158 человек. Из Галиции прибыло только двое молодых редемптористов и письмо от митрополита Шептицкого. Галиция явно поворачивалась спиной к «восточному обряду».

В день св. Петра и Павла была устроена процессия из собора к Острым Воротам, где помещается икона Остробрамской Божией Матери. В процессии участвовало и духовенство «восточного обряда» и, хотя оно двигалось молча, так как пело только духовенство западное, но все же это свидетельствовало о «братстве в вере разных народов и обрядов».

Свидетельствовал об этом и опечатанный православный храм св. Троицы, мимо которого шла процессия. Проходили и мимо исторической православной святыни, монастыря св. Духа, «крепости Православия» и участники процессии молились о том, чтобы в этой святыне «зазвучало “Te Deum” в благодарность за восстановление единства веры»[10].

Одним словом, все устраивалось как нельзя лучше. Правительство в конце концов организовало Православную Церковь по своему вкусу и пониманию. Новую форму церковности должна была наполнить содержанием иерархия типа епископов Матвея и Тимофея. Внутреннее разложение иерархии было налицо. История повторилась. Галиция отвернулась от «восточного обряда», и митрополит Шептицкий осудил погром Православия, — тем свободнее располагался «восточный обряд» на русской земле. Преград больше не было никаких, и «воссоединение» было только вопросом времени.

В этот момент германские войска вошли в беспечную Польшу и разгромили ее в две недели. В разгромленную страну вошли советские отряды, а Вильну заняли литовцы.

Повторяя слова французского иезуита Буду о надеждах католичества в России при Павле I, можно сказать: сон о воссоединении православных в Польше с «матерью всех церквей» оказался не только без будущего, но и весьма кратким.
 
* * *
 
Пий XI оставил тяжелое наследство.

Осуществляя с необычайной откровенностью планы иезуитов о подчинении России Риму и утверждая форму этого подчинения в виде «восточного обряда», он надолго пресек всякую возможность сближения Православия с католичеством. «Православие» католической церкви — это форма, лишенная содержания. Еще никогда Рим так откровенно не ставил примат власти, игнорируя догматическую сторону, пренебрегая добрыми нравами, вводя подделку под чужой обряд. Плохие средства служили дурной цели. «Восточный обряд» должен был быть голосом Православной Церкви, которым Рим стремился обмануть стадо в чужой овчарне. Это осуждено Евангелием и потому не имело успеха. Римские слова к тому же были опозорены польскими делами и на долгий срок потеряли всякое обаяние для православных. Так Божие дело не делается.

И совершенно правильно замечает такой доброжелательный и сдержанный человек, как профессор Н.Арсеньев:

«А пока мирные договоры и даже мирные споры и прения с братьями нашими из католической церкви затрудняются еще более гонениями на Православную Церковь в Польше, где насильственными мерами крестьянское население переводят в католичество (с декабря 1937 года в пограничной полосе Волыни), где православные церкви разрушаются с удвоенной силой (особенно в Холмщине, начиная с апреля 1938 года в течение двух только месяцев разрушено более 100 церквей) при поддержке и усиленном сочувствии местной католической Церкви, и при сочувственно-дипломатическом молчании Рима. В результате пробуждается в ответ ненависть, которая ведь есть очень плохая помощь при междуцерковных разговорах и прениях, но которая раз уже была вознесена со всей силой: именно через поругание латинянами святынь Константинополя (4-й “крестовый” поход!). То, что делается в Польше, не только разжигает ненужную совсем, давно уже долженствующую быть похороненной ненависть между двумя народами, но и является одним из самых ярких в наши дни нарушением свободы религиозной совести (после, конечно, Советской России, Красной Испании и Мексики). Никакими прежними преступлениями против религиозной совести эти новые преступления, делаемые сознательно, по холодному, истинно “фельдфебельскому”, расчету, без искорки истинного государственного смысла, оправданы быть не могут.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

При этом нужно сказать, из чувства справедливости, что польский народ, в своем целом, ответственным за это сделан быть не может. Он даже мало об этом знает. И вместе с тем это, конечно, и великое преступление против того братского духа, который должен царить даже при спорах и вероучительных прениях между христианскими церквами». («Православная Церковь и западное христианство в наши дни»).

Все это послужило отчасти на пользу православным. «Восточный обряд» стал совершенно ясным. Он направлен на внутреннее разложение Православия и при этом в такое время, когда Православие переживает гонение в России. Несмотря на это, Православие даже в Польше оказалось сильнее и тверже, чем это представлялось Риму. Нужно признать, что орден иезуитов, который более трехсот лет стремился к такому способу пропаганды, потерпел жестокое поражение. Сопротивление, которое в течение столь долгого времени оказывал Рим иезуитам в этом вопросе, исторически оправданно.

Ясно, однако, что от этого дела его инициаторы не откажутся. Разгромленные в Польше, они станут собирать свои силы в другом месте для грядущего наступления на Россию.

Борьба с «восточным обрядом» — это не только борьба за независимость Православия, но для славян — это борьба за национальность.

Пока это, к сожалению, немногие понимают. Покойный Афинский митрополит Хризостом это прекрасно ощущал.

«Восточный обряд» в Греции появился в 1923 году, в связи с переселением греков из Турции. Епископ «восточного обряда» Калавасси прибыл с частью своей паствы в Афины. Всего оказалось около 2000 униатов на 6 миллионов православных. Имелось около 10 священников и 10 монахинь, и была устроена в Афинах малая семинария.

Митрополит Хризостом повел широкую агитацию против «восточного обряда», доказывая отсутствие у него права, оставаясь католическим, обряжаться в православную форму. 10 сентября 1930 года министр внутренних дел предписал униатам изменить свой внешний вид таким образом, чтобы они отличались от православных. В январе 1931 года распоряжением президента республики была установлена форма одежды православного духовенства, пользование которой другим исповеданиям воспрещалось.

Униаты не подчинились, и были привлечены к суду за «нелегальный прозелитизм среди православных».

Возник спор между православными, униатами и властью о том, кто имеет исключительное право на пользование одеждами и облачениями Православной Церкви. Униаты выдвинули положение, что язык богослужения, богослужебные облачения и проч. не являются собственностью отдельного народа или церкви, но общей собственностью христиан.

27 марта 1931 года Государственный совет отменил распоряжение министра внутренних дел и декрет президента, как не основанные на законе. Борьба на этом не прекратилась.

В проекте конкордата между Югославией и Ватиканом от 25 июля 1935 года, который вызвал такое возбуждение в Сербской Православной Церкви и сербском народе и не был утвержден Сенатом, в статье I было дано право католической церкви миссионерствовать во всех обрядах. Сербская церковь устами патриарха Варнавы, который во время борьбы Православной Церкви с правительством, в связи с проектом конкордата в Югославии, умер в Белграде в ночь с 23 на 24 июля 1937 г., заявляла неоднократно, что никакой католической миссии среди православных сербов она не допустит. В этом Церковь была поддержана всем народом.

Католическая церковь прекрасно понимает значение обрядов, и в закон о правовом положении Православной Церкви в Польше от 18 ноября 1938 года по требованию католиков было внесено правило, запрещающее вводить какой-либо новый обряд без разрешения правительства.
 
* * *

Катастрофа Польши, в частности, сопровождалась тем, что древнейшее русское Галицкое княжество возвратилось в состав наследства князя Владимира. Произошло это в смутный период Русской истории. Во всяком случае, пять миллионов униатов вошло в состав православного русского народа, переживающего ныне и внутренний, и внешний кризис. Это обстоятельство будет иметь значение в той церковной обстановке, которая сложится в России.

Греко-католики — это не «восточный обряд». Это историческая форма, в которую вылилось соглашение западнорусской православной иерархии и Рима в конце XVI века, с ней необходимо считаться как с историческим явлением. Ее будущее определится развитием духовной и религиозной культуры в России. Останется ли греко-католическое исповедание и далее отдельной формой церковности или сольется с Православием или католичеством — это покажет будущее.

Несомненно одно — национальная власть православного русского народа должна будет ясно сказать Риму, что вопрос воссоединения Западной и Восточной церквей — необходимейшее и неотложнейшее дело христианства. К этому ведут различные пути и имеются разные средства. Из этих средств, безусловно, должно быть устранено только одно — «восточный обряд», ибо «восточный обряд» — это средство не воссоединения, а окончательного разъединения.

«Восточный обряд» должен быть устранен из католический церкви в интересах общественного порядка, добрых нравов, религиозной свободы и религиозного мира в стране.

Югославия, Белград — Сремские Карловцы.

1934–1940 гг.
 
 
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

После катастрофы
 
1

1 сентября 1939 года Германия объявила войну Польше, совершив налеты на ее города. Необычайно стремительное наступление немцев ураганом прошло по Польше, и все было сметено. Президент Республики, правительство, верховный вождь армии маршал Ридзе Смиглы уже 17 сентября перешли румынскую границу и, по существу, были интернированы. Маршал Ридзе Смиглы вернулся позднее в Варшаву и умер в ней, скрываясь под видом учителя. Мечты о великодержавии рассеялись как дым.

Несмотря на все насилия на религиозной почве в 1938 году, православное население оставалось лояльным. Поляков впоследствии терроризировали, и с ними посчитались галицийские украинские шовинисты.

Митрополит Андрей Шептицкий последние годы занимал позицию, которая не могла быть приятна Риму. Как мы видели, он осудил попытку судебного отобрания святынь от православных, сделанную католической иерархией в Польше.

Он выступил также с протестом против насилий, совершаемых над украинским населением на Волыни в 1938 году.

В своем пастырском воззвании от 20 июля 1938 года, которое было конфисковано правительством, он заявил:

«Печальные факты последних месяцев на Холмщине заставляют меня открыто выступить в защиту наших братьев, неуниатских греко-православных христиан Волыни, и призвать вас к молитвам о них и покаянию, призывая милость Божию с небес.

События в Холмщине рождают в душах наших православных, неуниатских братьев сомнение о возможности соединения церквей. И католическая церковь, таким образом, выступает как враждебная и для православного народа небезопасная сила. В глазах нескольких миллионов населения Польши святой престол является соучастником насилий. Создается новая пропасть между католической и православной церквами»[1].

Митрополит А.Шептицкий — личность своеобразная, одаренная и цельная. Он отдал свои большие духовные силы на укрепление и развитие униатской церкви в Восточной Галиции, но вместе с тем укрепил украинский национальный шовинизм, направленный против России. Это было хорошо при Австрии, но это создало осложнения уже при Польше, которая стремилась оградить своих волынских украинцев от галицийских влияний. Вот почему униатский клир Галиции не был допущен к участию в действиях «восточного обряда» на Волыни и Полесье. Польское правительство требовало от митрополита А.Шептицкого создания благоприятного настроения к Польше среди галичан. Это ставило митрополита в тяжелое положение, и он оказался чуждым как Риму, так и польскому правительству. Рим, оказывая ему всяческое внимание, несмотря на его более чем сорокалетнее пребывание в сане Львовского митрополита, тем не менее кардинальской шляпы ему не дал. Между тем в 1856 году униатский митрополит Левицкий был сделан кардиналом.

Роман-Александр Шептицкий был вторым сыном графа Ивана Шептицкого. После долгого сопротивления отца он в 1886 году вступил послушником в только что реформированный орден св. Василия. В 1892 году он был посвящен в сан пресвитера в Перемышле, в 1899 году он был назначен австрийским императором Станиславовским епископом, суфраганом Львовской митрополии, а через год он был возведен в сан Львовского архиепископа-митрополита.

Митрополит А.Шептицкий стремился к оживлению униатской церкви, восточных церковных традиций и препятствовал ее сближению с латинской церковью, в чем видел гибель своей церкви. Он был противником неженатого духовенства, что практиковалось в Станиславовской и Перемышльской епархиях.

Митрополит был сторонником умеренного пуризма и дожил до того времени, когда Рим, который в XIX веке выступал против самого слабого намека на пуризм, соглашается на абсолютный пуризм и просто навязывает украинской церкви московский обряд[2].

В этом было также расхождение с Римом, как и в том, что в 1938 году Варшавский митрополит Каковский и Рим отказались заявить протест против насилий в Польше, несмотря на обращение униатской интеллигенции.

Митрополит А.Шептицкий, обладая значительными средствами, тратил их на дела униатской церкви и церковного просвещения. Он был внуком знаменитого польского писателя А.Фредры и происходил из семьи польской поместной шляхты. На школьной скамье он являлся польским патриотом и, собственно, имел мало соприкосновения с украинскими идеями. Он обновил монашеские ордена басилианов и студитов, во главе которого поставил своего брата-поляка и католика, который перешел в унию.

Польские политики не весьма одобряли все то, что он сделал в развитие украинского национализма, и даже здесь, в эмиграции, писали об этом: «Чтобы снискать доверие украинцев, он сделался убежденным защитником их национальных и политических стремлений, смотрел одобрительно на крайние гайдамацкие выступления священников и неоднократно попадал, благодаря этому, в конфликт с интересами и правами польского государства. Под конец своей долгой жизни, потрясенный злодеяниями украинской молодежи, которая под охраной немецкой армии уничтожала польское население на Волыни и в Малопольше, вынужден был в специальном пастырском послании призвать, к сожалению безрезультатно, своих соотечественников опомниться»[3].

В результате соглашения Молотова с Риббентропом от 23 августа 1939 года сферы влияний в бывшей Польше были разделены между Германией и Советской Россией и советские войска в сентябре месяце 1939 г. заняли Волынь и Полесье, которые по Рижскому договору 1921 года вошли в границы Польши, а также Восточную Галицию со Львовом.

Советское правительство вначале вело себя в Восточной Галиции сдержанно и осторожно и не причиняло особого беспокойства митрополиту А.Шептицкому, которого окружило даже известным вниманием. Несомненно, однако, что тот неожиданный поворот истории, в результате которого Восточная Галиция оказалась в пределах России, должен был заставить митрополита задуматься над правильностью того пути, по которому он вел народ Галиции. С одной стороны стояло около 4 миллионов униатов, с другой стороны — многомиллионная масса православного народа всех трех ветвей, которые в течение последних десятилетий переживали необычайные гонения на Православие в России, результатами которых стремился воспользоваться Рим при помощи «восточного обряда».

«Восточный обряд» в результате немецко-польской войны исчез без остатка, не оставив даже каких-либо достойных внимания воспоминаний в памяти народа. Какова же судьба унии? Этот вопрос, несомненно, стоял перед дряхлеющим митрополитом, который уже потерял способность передвижения и, сидя в кресле, мог с беспокойством смотреть на все то, что надвигалось на унию в Восточной Галиции.

Согласие между Гитлером и Сталиным продолжалось недолго, всего один год и девять месяцев. И 22 июня 1941 года Россия подверглась внезапному нападению Германии — во второй раз на протяжении первой половины XX столетия. Уже 30 июня Львов оказался свободным от советской администрации, 30 июня 1941 года небольшие части украинских повстанцев заняли Львов и провозгласили обновление украинской самостоятельности. На этом факте необходимо вкратце остановиться.

Четвертый универсал украинской Рады в Киеве 22 января 1918 года провозгласил независимую и самостоятельную Украинскую народную республику на землях России. В мирном договоре, который был заключен советской властью с центральными державами в Брест-Литовске 9 февраля 1918 года, Украинская народная республика была признана Германией, Австрией, Болгарией и Турцией. Однако вне границ этой республики оставалась в пределах Австро-Венгрии Восточная Галиция. Представители Галиции добились того, что Восточная Галиция и Западная Буковина должны были образовать особую коронную землю Австро-Венгрии с особым сеймом во Львове и с отдельной украинской администрацией. Все это оказалось построенным на песке, так как в сентябре 1918 года капитулировала Болгария, и это было началом капитуляции центральных держав.

В связи с этим в ночь с 31 октября на 1 ноября во Львове произошел государственный переворот. Этому предшествовало Учредительное собрание 18 и 19 октября 1918 года, в котором приняли участие митрополит А.Шептицкий, бывший членом палаты господ Австро-Венгрии, а также епископ Станиславовский Гр. Хомышин и Перемышльский Иосафат Коциловский. Председательствовал председатель украинской парламентской фракции Евгений Петрушевич, который впоследствии и был избран президентом Западно-украинской народной республики, которая имела желто-голубой флаг и герб — на желто-голубом поле золотой лев. Одним из главных вопросов при образовании Западно-украинской республики был вопрос об ее объединении с Украинской державой, во главе которой тогда стоял гетман Скоропадский. Учредительное собрание решило этот вопрос отложить, так как гетман Скоропадский стремился к федерации с Россией, что и было объявлено актом от 14 ноября 1918 года, и, кроме того, его положение было неопределенно, так как назревало восстание под предводительством С.Петлюры, которое и вспыхнуло 15 ноября 1918 года. В результате этого восстания Киев был занят войсками С.Петлюры, под командой полковника австрийской службы Е.Коновальца 1 декабря того же года. В Киеве была образована Директория, а в январе 1919 года был созван так называемый Трудовой конгресс, ввиду угрозы со стороны наступления большевиков. Актом Национальной рады в Станиславове от 3 января 1919 года и актом Трудового конгресса в Киеве было 22 января 1922 года на Софийской площади провозглашено объединение Западной Украинской Народной Республики с Украинской народной республикой в Соборную независимую и суверенную украинскую республику[4].

Все это продолжалось недолго. 21 ноября Львов, после ожесточенных боев, был занят польскими войсками, а засим Восточная Галиция, под традиционным названием Малопольши, вошла в состав Польской Республики, утвержденной в Версале и в дальнейшем, несмотря на протесты украинцев, страны-победительницы признали Восточную Галицию составной частью Польши. Поляками при заключении Версальского договора была обещана автономия, но засим Восточная Галиция стала Львовским воеводством, и началась борьба между поляками и украинцами, вносившая большие осложнения в жизнь новорожденной Польской Республики.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Восстановление Украинской народной республики, которое имело место во Львове 30 июня 1941 года, в сущности, не имело никаких последствий, так как уже 31 июня вступили германские войска, и началась сложная и трагическая игра немецкого правительства с украинским народом и его интеллигенцией в Галиции.

1 июля 1941 года митрополит А.Шептицкий обратился с пастыр­ским воззванием, которое начиналось словами:

«Волею Всемогущего и Всемилостивого Бога в Троице Единого началась новая эпоха жизни Державной Соборной Самостийной Украины.

Национальное Собрание, которое состоялось вчерашнего дня, утвердило и провозгласило этот исторический факт.

Извещая тебя, украинский народ, о том, что услышаны наши молитвенные просьбы, призываю тебя проявить верность Всевышнему, верность Его Церкви и послушание власти». Находилась также фраза: «Приветствуем немецкую армию как освободительницу от врага»[5].

Это воззвание было перепечатано в эмиграции газетой «Час» 29 июня 1947 года, но последняя фраза выпущена.

Таким образом, митрополит А.Шептицкий вместе с народом Восточной Галиции стал на сторону немцев. Это было продолжение той традиционной политики, которая влекла деятелей Восточной Галиции искать поддержки у немцев. Галицийская интеллигенция, воспитанная австрийцами и поляками, считала себя интеллигенцией западной и этим гордилась. Униатская церковь объединяла ее с Римом и отделяла от православного народа на землях России, над Днепром. Униатская интеллигенция Галиции как-то не давала себе отчета о последствиях наличия двух исповеданий в одном и том же народе. В момент вступления немцев во Львов и несомненной уверенности в германской победе интеллигенция Восточной Галиции очертя голову бросилась в неизвестность. Под прикрытием немецкой армии и тогда еще нераскрытых тенденций Германии в отношении славянских земель галицийская интеллигенция сочла себя господином положения и распорядителем на землях так называемой Великой Украины. Вслед за оккупацией немцами ближайших губерний Волынской, Киевской и даже перехода за Днепр за немецкими войсками шла масса галичан в качестве администраторов оккупированных земель. Считая себя высоко стоящими как в смысле общей культуры, так и политического развития, галичане в высшей степени не только пренебрежительно, но и презрительно стали относиться к сплошной массе украинского населения, которую они считали несознательным элементом.
 
2

В результате раздела Польши между Германией и Советами из польских областей было сделано Варшавское генерал-губернаторство, во главе которого был поставлен Франк. Впоследствии к генерал-губернаторству была присоединена Восточная Галиция. Франк в первое время вел себя сдержанно и, по-видимому, не разделял основных взглядов национал-социализма в отношении метода управления оккупированными областями. Франк знал, что предстоит поход Германии на Россию, и, по-видимому, считал себя кандидатом на пост возглавителя немецкой администрации на Украине. Впоследствии все сложилось совершенно иначе, и оккупированные земли Украины поступили в ведение Розенберга.

Автокефальная Православная Церковь в Польше, возглавляемая митрополитом Дионисием (Велединским) потеряла Волынскую, Полесскую и часть Гродненской епархии, то есть, в сущности, все. Она сохранила небольшое количество приходов по ту сторону Вислы, в Варшаве и некоторую сплоченную массу православных на Холмщине и Подляшье. В связи с этим митрополит Дионисий 23 ноября 1939 года обратился с письмом к архиепископу Берлинскому и Германскому Серафиму (Ляде), которое заканчивалось словами:

«В связи с вышеизложенным я сообщаю Вам, что со дня вступления Вашего в управление я отказываюсь от дальнейшего управления названной церковью»[6].

Архиепископ Берлинский и Германский Серафим прибыл в Варшаву и застал Митрополита Дионисия удаленным от дел, но вместе с тем обнаружилось, что намечаются новые пути Православной Церкви в генерал-губернаторстве, и эти пути сводились к пополнению иерархии украинцами. Архиепископ Серафим покинул Варшаву, и приходы в генерал-губернаторстве не были объединены с приходами Германской епархии. Была образована Автокефальная церковь генерал-губернаторства, во главе которой оказался тот же Митрополит Дионисий, который и принес присягу Франку. Закулисной стороной этого, с церковной точки зрения, весьма странного обстоятельства было то, что, по-видимому, митрополит Дионисий произвел благоприятное впечатление на Франка и последний, надеясь в будущем получить в свое управление оккупированные земли с Киевом, желал иметь при себе митрополита Дионисия как будущего возглавителя Православной Церкви и Киевской митрополии.

В развитие этих проектов в октябре 1940 года профессор И.Огиенко был хиротонисан во епископы Холмские и Подляшские с возведением в сам архиепископа и наречением Илларионом. Ему был возвращен собор Рождества Богородицы в Холме, отобранный от православных иезуитами в 1918 году. В феврале 1941 года архимандрит Паладий Видибида-Руденко был хиротонисан во епископы Краковские и Лемковские с возведением в сан архиепископа. Впоследствии ему был прибавлен еще и титул Львовский. Таким образом, совершенно ничтожная по размерам Варшавская епархия была в генерал-губернаторстве разделена на три епархии: Варшавскую, Холмско-Подляшскую и Краковско-Лемковскую. Во главе стоял митрополит Дионисий при двух архиепископах. Что это значило — это выяснилось из письма митрополита Дионисия, как митрополита Православной автокефальной церкви в бывшей Польше, на имя немецких властей от 15 июля 1942 года. В этом меморандуме митрополит Дионисий пишет:

«Я никак не могу согласиться с утверждением, что будто бы то обстоятельство, что я принес присягу и был признан господином генерал-губернатором Франком главой автокефальной церкви в Генерал-губернаторстве, уменьшает границы моей церковной юрисдикции только до границ этой области. Такое утверждение я считаю канонически совершенно неоправданным. Здесь смешивается понятие канонической юрисдикции с понятием гражданской компетенции. В момент моей присяги у генерал-губернатора ныне освобожденные восточные земли, что входят в мою митрополию, еще не находились в сфере немецких интересов... Я никак не могу признать правильным тот взгляд, что я не имею канонических и церковно-практических оснований совершать те или иные действия за границами Генерал-губернаторства в вопросах моей церковной юрисдикции и соединенных с ней прерогатив и полномочий, которые мною, как главой поместной автокефальной церкви, понимаются и которые вытекают из тех обязанностей, которые возлагает на меня достоинство, которое я несу»[7].

Однако все это не отвечало тем тенденциям, какие устанавливала оккупационная немецкая власть, совершенно отделяя земли, прилегающие к Днепру, от генерал-губернаторства. Вскоре выяснилось, что вообще духовенство бывшей Варшавской митрополии не допускается в области, лежащие за Бугом, и что немецкое правительство желает управлять украинскими землями при помощи своей администрации и в своих целях. Надежды митрополита Дионисия на кафедру Киевского митрополита и даже смутные мечты о кафедре Московского патриарха, в случае занятия Москвы немцами, были только мечтами, свидетельствовавшими о непонимании действительного положения вещей*.

Церковная жизнь пошла иными путями, и на этих путях было много трагического.

По вступлении советской власти в Польшу Волынская епархия вошла в состав Московской патриархии. B Москву ездил архиепископ Алексей, в Москве был хиротонисан во епископы Львовские архимандрит Пантелеймон (Рудык), и Экзарх Украины со стороны Москвы архиепископ Николай посетил как архиепископа Алексия (Громадского), так и остальных — архиепископа Александра (Иноземцева), епископа Поликарпа (Сикорского), епископа Симона (Ивановского), епископа Антония (Марценко), и все они дали письменное заявление о вступлении в юрисдикцию Московской патриархии. Епископ Поликарп неоднократно сослужил епископу Николаю и вместе с ним хиротонисал в Луцком соборе секретаря Духовного Собора Почаевской лавры Вениамина (Новицкого) во епископы[8].

Война немецко-советская все изменила. Перед самой войной архиепископ Алексий был советской властью арестован и с большим трудом сохранил жизнь. После ликвидации советской властью на территории бывшей православной церкви в Польше организацию церковной жизни принял на себя архиепископ Алексий, так как о допуске к управлению митрополита Дионисия не было речи. Образовалась так называемая автономная Украинская церковь, состоявшая из достойных иерархов. Церковь эта была в номинальной связи с Московской патриархией. Во всяком случае, ничего другого в это переходное время сделать нельзя было. Церковная жизнь с трудом налаживалась, но вмешались галицийские националисты-униаты. Первые два месяца после провозглашения самостоятельной украинской власти во Львове 31 июня 1941 года немецкие власти не препятствовали устраивать всевозможные гражданские и церковные торжества по этому поводу, но засим появилась немецкая администрация, и все было прекращено.

Митрополит Дионисий разошелся с архиепископом Алексием, который на соборе автономных украинских епископов в Почаеве 19 июля 1941 года получил титул митрополита. Не имея возможности самому возглавить украинскую церковь, митрополит Дионисий выдвинул архиепископа Луцкого Поликарпа. 24 декабря 1941 года митрополит Дионисий издал декрет, в котором архиепископ Поликарп назначается «временным администратором Православной Автокефальной Церкви на освобожденных землях Украины». Надо отметить, что никакой автокефальной украинской церкви на Украине в это время не существовало. Автокефальная украинская церковь получила свою организацию 1 января 1919 года от директории Украинской народной республики, но фактически этот закон осуществлен не был. Засим автокефалия была утверждена всеукраинским православным церковным «собором» 14 октября 1921 года, когда был возведен в митрополиты протоиерей, и при этом лишенный сана, Липковский в прямое нарушение всех канонических правил и церковных традиций Православной Церкви. В грамоте от 12 (25) марта 1922 года Св. Патриарх Тихон подробно осведомил Вселенскую Патриархию об этом происшествии. По выражению Патриарха, лица, желающие организовать украинскую автокефальную церковь, добивались этой цели, действуя самочинно с дерзновенным попранием при этом освященных веками древних апостольских правил, отвергая преемственность неоскудевающей в св. Церкви Божественной Благодати и глумясь над верой православных людей и святостью церковных установлений. Таким действием и было «поставление» через возложение рук пресвитеров, некоторого числа мирян, в том числе и женщин, на лишенного сана бывшего протоиерея Липковского и возведение в звание всеукраинского архиепископа и Киевского митрополита. К этому нужно добавить, что Киевская митрополия никогда не была автокефальной, так как вначале она являлась епархией Вселенского патриарха, а после 1686 года вошла в состав Московской патриархии.

Митрополит Дионисий, иерарх с высшим образованием, прекрасно понимал, что никакой автокефальной украинской православной церкви нет и что, кроме того, он не имеет никаких канонических полномочий назначать администратора несуществующей автокефальной церкви. Тем не менее выработанный план приводился в действие. В начале февраля 1942 года в Пинск к архиепископу Александру приехал архиепископ Поликарп со словесным разрешением митрополита Дионисия на хиротонию двух протоиереев — Никанора Абрамовича и Ивана Губы — во епископы*. 9 и 10 февраля протоиерей Никанор Абрамович при пострижении получил имя Никандра и был хиротонисан во епископы Чигиринские, а протоиерей Иван Губа, получив имя Игоря, — во епископы Уманские. Тогда же был хиротонисан архимандрит Георгий (Коренистов). Все эти иерархи образовали собор украинских епископов. На этом соборе архиепископы Поликарп и Александр получили права митрополитов, и, кроме того, состоялось роковое постановление:

«Считаясь с 68-м правилом Св. Апостолов, запрещающих епископу, пресвитеру и диакону от кого бы то ни было принимать вторичное рукоположение, и имея в виду 52-е правило Св. Апостолов о принятии кающихся — принимать священников и диаконов (епископов не осталось) украинской автокефальной церкви, рукоположенных иерархией 1921 года, в сущем сане»[9].

Таким образом, независимо от того, правильно или неправильно хиротонисаны епископы Никандр и Игорь, которые в дальнейшем в Киеве хиротоносали ряд других епископов и из которых некоторые не отвечали каноническим правилам, признание действительными липковских посвящений, а равно признание церковной организации 1921 года автокефальной украинской православной церковью, делало все построение в Пинске лишенным всякого канонического основания, самопроизвольным действием, не влекущим за собой никаких канонических последствий.

В результате оказалось две церковных организации — правильно канонически образованная Автономия Украинской Православной Церковью, возглавляемая митрополитом Алексием, и церковное общество, неправильно себя называвшее автокефальной православной украинской церковью во главе с митрополитом Поликарпом. Обе эти церковные организации были признаны немецкими властями, причем в Киеве преимущество было отдано автономным епископам, и епископ Пантелеймон был сделан управляющим Киевской епархией. Большинство святынь, вместе с Софиевским собором, в Киеве оказались в руках Автономной иерархии, за которой шел народ, поняв недопустимость тех действий, какие были совершены в свое время прот. Липковским и которые подорвали авторитет Автокефальной украинской церкви. Церковная организация во главе с митрополитом Поликарпом оказалась в круге интересов украинского национального объединения, во главе которого стояли так называемые бандеровцы. Митрополит Поликарп вместе со своим духовенством оказался послушным орудием очень сложной политической игры, которая в результате украинско-немецко-польских отношений внесла большие осложнения в жизнь населения. Митрополит Алексий оказался в исключительно тяжелом положении, так как против него велась агитация, как против врага Украины, и он вынужден был пойти на соглашение с митрополитом Поликарпом, которое выразилось в особом акте от 8 октября 1942 года в Почаеве. В этом акте любопытно указание, что «Украинская Автокефальная Православная Церковь имеет общение со всеми Православными Церквами через Его Блаженство, Блаженнейшего Митрополита Дионисия, который, до времени созыва Украинского Поместного Собора, является местоблюстителем Киевского Митрополичьего Престола»[10]. Нужно признать, что в это время не было предела церковно-каноническим импровизациям. Это соглашение, которое признавало благодатным липковские посвящения, не было принято автономными украинскими епископами и народом за пределами территории бывшей Варшавской митрополии. При этом надо заметить, что епископ липковского посвящения в сане архиепископа Иван Теодорович управлял украинской епархией в Америке и Канаде. Это соглашение не только не прекратило, но обострило борьбу украинских националистов с автономной церковью. Посредником между автокефалистами и бандеровцами являлся автокефальный епископ Платон (Артемюк) в Ровно, который два раза ездил в их штаб и был встречен с почетом. В результате этих церковных осложнений 7 мая 1943 года по дороге из Кременца в Дубно был из засады убит митрополит Алексий вместе со своими спутниками. Немного времени спустя, в августе того же 1943 года, ночью из соборного здания во Владимире Волынском неизвестные люди забрали автономного епископа Мануила (Терновского), который и был повешен в лесу. Бандеровцы издали листок, в котором писали, что «казнили» епископа Мануила за измену своему народу. В соответствии с распоряжением немецких властей был созван собор автономных епископов, который главою избрал епископа Дамаскина.

Автокефалисты считали митрополита Дионисия создателем их церкви, и ему был поднесен титул «Украинского патриарха», который впоследствии был аннулирован.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Поражение немцев ликвидировало все эти трагические явления в церковной жизни на Украйне, и как автономные, так и автокефальные епископы оказались в эмиграции. Автономные епископы, отказавшись от всяких прав на свои бывшие кафедры, соединились с епископами Русской Зарубежной Церкви под главенством митрополита Анастасия, автокефалисты продолжают свое самостоятельное существование, не имея признания ни одной поместной церкви. Русская Зарубежная Церковь также отказала в признании автокефальной организации.

Архиерейский собор Русской Православной Церкви за границей 25 апреля (8 мая) 1946 года признал: «Все изложенное вынуждает рассматривать церковную организацию так называемых автокефалистов как безблагодатное общество, от общения с которыми надо всячески оберегать православную паству»[11].

Автокефалисты сами усложняют свое положение. Они отправили в Америку епископа Мстислава Скрипника, который возглавил собою Канаду, вступив в литургическое общение с самосвятским архиепископом Иоанном Теодоровичем, который, признавая свое неестественное положение, даже склонен был подвергнуться вторичной хиротонии, будучи правильно поставленным пресвитером[12]. В самой автокефальной организации произошел раскол, так как крайние группы стремятся вернуться к практике 1921 года и тех «канонов», которые установил липковский «собор» и которые противоречат каноническому праву. Раскольники образовали отдельную церковную общину в Ашафенбурге (Бавария), причем к ним присоединился епископ Григорий (Огийчук). Вся эта группа исключена из церковного общения, а епископ Григорий и семь пресвитеров лишены священного сана и отлучены от церкви. Кроме них отлучены также семь мирян[13]. Однако это раскола не прекратило, и этот раскол поддерживается некоторыми левыми группами, связанными с униатами.

Закончилась и церковная деятельность 74-летнего митрополита Дионисия, который без всяких канонических оснований вмешался в жизнь Православной Церкви на русских землях во время немецко-советской войны и создал большие осложнения, подорвав канонический авторитет так называемой Украинской автокефальной Православной Церкви. Он устранен от управления православной церковью в Польше и изолирован, вопрос идет о соединении этой епархии с Москвой, так как при наличности тесной зависимости Варшавы от Москвы нет никаких возможностей удержать небольшую православную епархию в Польше вне зависимости от Московской патриархии[14].
 
3

1 ноября 1944 года в то время, когда Восточная Галиция снова была занята советскими войсками, умер митрополит А.Шептицкий. В похоронах приняли участие представители советской власти в лице Хрущева, и был даже венок от Сталина. Похороны носили вполне церковный характер, и советское правительство не делало никаких препятствий для производства выборов нового униатского митрополита. Митрополитом был избран Иосиф Слипый.

Политика Советской России в церковном вопросе представляет собою глубокий интерес для социолога, как и все, что совершается в Советской России. Идеи Ленина и его продолжателей, на основе которых должно быть создано не только новое общество, но и новый человек, связь которого со всей русской духовной традицией должна быть прервана, несмотря на все усилия пропаганды, на приспособление для этой цели всей системы образования, перестройки быта и прямых насилий, развиваются, однако, в двух направлениях. С одной стороны, действительно, создаются новые формы жизни и вырабатываются новые духовные навыки, создается почва для новой психологии, а с другой стороны, жизнь властно поворачивает на такие пути, которые являются продолжением путей общественного и государственного развития России. Предоставление некоторой свободы Православной Церкви в России и поддержка церковного канонического строя является вынужденным отклонением политики Советов в церковном вопросе. Произошло это под влиянием событий военной катастрофы и желания сгладить установившиеся в Европе мнения о положении Церкви в России, ибо насилие над совестью — наиболее чувствительный нерв европейского общественного сознания. Но независимо от этого, ослабление и затушевывание религиозных насилий и переход на иной путь соблазна является победой русской национальной традиции, которая в этих условиях, пока мнимой свободы, свидетельствует о такой линии общественного развития в России, которая не только не укрепляет советскую идеологию, но действует против нее.

Церковная уния, которую с конца XVI века с такими осложнениями на землях Западной России насаждал Рим, вместе с правительством королевской Польши, а засим Австрии, должна была полонизировать православное население в Польше и завершить собою польско-литовскую государственную унию 1569 года, которая предшествовала унии церковной. Однако эта сохранившаяся в Восточной Галиции, после раздела Польши, уния стала воспитательницей украинского национализма, острие которого оказалось направленным не только против России, но и против Польши. Польша испытала это в полной мере в момент своего восстания из гроба после Первой мировой войны и при этом в обстановке, когда Россия перестала быть на время фактором мировой политики. Трудно сказать, на что рассчитывали идеологи унии в XIX веке. Если австрийские политики мечтали об оторвании от России Юго-Западного края по Днепр, то ведь этот край, который стали называть «Украиной», являлся православным. Для него в XX веке уния являлась совершенно чуждой и непонятной. Встреча двух исповеданий — православного и униатского — при наличности католического прозелитизма, стоящего за спиной унии, дала бы такие же осложнения, какие дал «восточный обряд» в Польше. Это повлекло бы за собой религиозную борьбу католичества с Православием, чего в России не было.

Таким образом, оказывается, что 360-летнее существование унии на землях Восточной Галиции являлось одним из препятствий объединения украинского народа, несмотря на то, что, по утверждению украинских историков и политиков, именно уния развила и укрепила национальное самосознание украинского народа. Униатские историки идут еще далее. Они утверждают, что уния являлась единственным способом включить украинский народ в рамки западной культуры, отделить его от того, что является в России наследием Византии и, по словам историка С.Томашевского, это сделало бы Украину передовой нацией среди государств Европы. Даже в наши дни представители той же галицийской идеологии утверждают, что «падение Киевской державы произошло не только благодаря суздальским или татарским нападениям, но в не меньшей мере благодаря долголетней подрывной работе Византии». И дальше: «Если огромная часть народных масс стала на сторону чужого царя Петра Первого, а не своего гетмана Мазепы, то корни этого несчастья покоятся в том, что Византия уничтожила идею собственной, родной украинской законной короны, благодаря чему украинский народ видел в польской или московской короне законченную, Богом данную и тогдашней церковью, общественным мнением и психологией освященную власть»[15].

Украинский народ галицийскими политиками поставлен перед неосуществимой задачей. Для того чтобы образовать независимую государственность, он должен освободиться от последствий тысячелетней своей связи с общерусской восточно-византийкой православной традицией и всецело подчинить себя западной традиции и западным церковным влияниям. Можно думать, что культура — это платье, в которое народ может переодеться в любой исторический момент.

Ныне всеми признано, что разделение церквей — результат не столько церковных споров и недоразумений, сколько того, что народы пошли разными путями и были воспитаны в началах романо-германской и византийской культур.

Малороссы должны стать одним целым. Малороссия должна включить в себя и Восточную Галицию и в этом случае уния является большим осложнением. Осложнение было бы еще и в том, что, если бы на освобожденной от большевиков территории открылась возможность инославной пропаганды, то эту пропаганду Рим вел бы не для униатской церкви, а для себя. Минувшая война при встрече интеллигенции Восточной Галиции с интеллигенцией Малороссии обнаружила расхождение бытовых привычек и различие психологии внутри одного и того же народа, причем униатская интеллигенция невольно возрождала традиции королевской Польши, когда Православие являлось мужицкой верой. Если бы мечтания галицийских националистов осуществились, то правящим слоем оказались бы униаты, под которым лежал бы громадный пласт православного народа, являющийся большим соблазном для пропаганды Рима через унию. Вот почему ликвидация унии в Восточной Галиции являлась предпосылкой объединения малороссов и как бы исторической необходимостью. Уния, являясь проводником украинского национализма, сама себя обрекала, ибо формы развития малороссов за пределами Восточной Галиции давно переросли галицийский провинциализм. Политическая свобода и духовная независимость малороссов связаны с сохранением того исторического объединения народов Восточной Европы и Азии, которое совершено общими тяжкими усилиями народов России. Идея, стремящаяся разбить это единство, — есть идея, подрывающая основы бытия украинского народа. Немцы были побеждены только потому, что русское государство не кончалось на Волге. Стоит ли говорить о силе и значении государства, которое кончается даже не на Волге, а где-то на Донце. Уния по своему содержанию провинциальна и узка в сравнении как с Православием, так и католичеством. Узка и ее национально-государственная программа.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Вместе с тем ликвидация унии в Восточной Галиции обычными методами насилий советской власти явление трагическое, лишним бременем отягчающее историю русского народа. Образование Инициативного комитета соединения греко-католической церкви с церковью православной и деятельность этого комитета нисколько не оправдывают насилий советской власти, но все же должны остановить на себе внимание. Группа духовных лиц, во главе которых стал униатский священник, известный богослов доктор Гавриил Костельник, изменила своей церкви. Не так давно, в 1932 году, доктор Г.Костельник был одним из главных деятелей на униатском съезде во Львове, где председательствовал митрополит А.Шептицкий, куда не были приглашены иезуиты. Съезд этот имел своей задачей противопоставить старую унию формам нового «восточного обряда» и указать, что старая уния является ценностью для будущей судьбы малороссов. Доктор Г.Костельник в своем докладе «Идеология Унии» утверждал, что уния всегда была средством денационализации, являясь политическим фактором. Между тем для будущего России уния не имела никакой политической программы. В прошлом и настоящем Речи Посполитой польской уния должна была объединить польскую и русскую крестьянскую массу, а дворянство и правящий класс должны были перейти в католичество, что в свое время и произошло. Какая же задача стояла перед унией в России? Серьезно говоря — никакой, если не считать ее средством католической пропаганды. Сама галицийская уния была раздираема борьбой двух тенденций — восточной и западной. Станиславовский епископ Гр. Хомышин в своем чрезвычайно резком пастырском обращении о византизме в 1931 году прямо утверждал, что сохранение восточных форм в униатской церкви есть прямой путь ее ликвидации. Он и епископ Перемышльский И.Коциловский стремились к возможному приближению униатского обряда к обряду римскому. С необычайным упорством и против всех народных привычек старались ввести целибат среди духовенства. Не трудно себе представить, каким странным явлением была бы униатская церковь в ее латинском облике на просторах Малороссии. Помимо всего она была бы соблазнительным средством католической пропаганды. Вот почему советская власть нашла опору в некоторой части униатского духовенства и тем освобождала себя от некоторой части упреков в насилии. Нужно определенно сказать, что Брестская уния 1696 года разделила и духовенство и народ, подняла Русь на Русь. Ликвидация ее в 1839 году народ объединила. Уния в Восточной Галиции украинский народ разъединяла. Это бесспорный исторический факт. Трагизм только в том, что выполнение задачи объединения народа совершено в путях насилия и при помощи безбожной власти, что компрометирует все дело.

Ликвидация унии в Восточной Галиции имела место на церковном Соборе, который состоялся 8 марта 1946 года во Львове, в историческом храме Св. Юра. Перед этим, 24 февраля, в Воздвиженской церкви Киево-Печерской лавры была совершена хиротония униатских священников — о. А.Пельвецкого во епископы Станиславовские и о.Михаила Мельника во епископы Перемышльские, каковую епархию переименовали в Самборско-Дрогобицкую. Львовским епископом оставался епископ Макарий. На Соборе присутствовало 216 священников. Собор был открыт о. Г.Костельником*, перед тем награжденным митрой. Это свидетельствовало о внутреннем распаде в самой униатской церкви.

«Навсегда прискорбная по выражению папы Пия IX, «измена» митрополита Иосифа Семашко в 1839 году, когда уния была ликвидирована на Соборе в Полоцке, нанесла очень тяжелый удар Риму. В настоящее время, после насилий над православным народом в Польше в 1938 году, каковые насилия совершались не только при равнодушии католического духовенства, но до некоторой степени возбуждались последним, трудно Риму протестовать против насилий советской власти в Восточной Галиции в 1946 году. Трудно потому, что советская власть является врагом религии, а Польша утверждала и утверждает себя оплотом христианства на Востоке. Рим сам себя связывает в борьбе с властью враждебной религии. Поведение епископа д’Эрбиньи в Москве в 1925 году укрепило собою не христианство против безбожия, а советскую власть. Рим давно поставил крест на Галицийской унии как на средстве обращения православных в католичество. В результате иезуитами был создан «восточный обряд». Папа Пий XI так и не постиг глубокой пропасти между своими чистыми побуждениями и сомнительной практикой иезуитов, которые считали старую унию совершенно негодным средством для католической миссии в России.

Вторая мировая война смела без остатка все, что было создано «восточным обрядом» в Польше. Перекроив географическую карту Европы, она ликвидировала унию в Восточной Галиции. Здесь опять оказалась налицо «прискорбная измена» высоко стоящих и видных представителей униатского духовенства. Без этой измены советская власть оказалась бы в большом затруднении. Эта потеря для Рима весьма значительна потому, что ликвидирован последний центр славянской унии в Европе. Будущее можно определить или как решительное столкновение католичества с советским безбожием, или как встречу католичества и Православия в освобожденной от безбожной советской власти России. Ни «восточного обряда», ни унии между Православием и католичеством в России в складывающейся исторической обстановке представить себе нельзя. Никогда не было так ясно, что соединение церквей должно быть осуществлено иными средствами.
Рим как будто бы этого еще не понимает.
Центр униатства переносится за океан.
 
4

Украинская униатская церковь особенного значения за океаном не имела, теперь она должна такое приобрести. Значительное количество беженцев из Восточной Галиции оказалось в оккупированной американцами и англичанами части Германии. Беженцы эти являлись польскими подданными, и потому на них не распространялись условия Ялтинской конвенции о репатриации советских граждан. В силу этого вся масса украинцев — советских подданных пошла под высокую руку галичан, которые своим иммунитетом охраняли последних. Все управление эмиграцией и все ее средства оказались в руках галичан. Все они владели немецким языком, и в рядах галицийской эмиграции оказалось значительное количество старых политических деятелей. Духовная жизнь украинской эмиграции оказалась в полной зависимости от галицийской интеллигенции. Она по-своему понимала пути развития украинской нации, ставила свои особые задачи с необычайной резкостью и грубостью. Основная задача — это расчленение и ликвидация России, независимо от борьбы с советской властью. Ликвидация советской власти является только этапом на путях ликвидации России. Это очень смело, но совершенно нереально с точки зрения недавнего русского опыта, когда Россия, как народ, разгромила немцев силой своего национального единства. Это противоречило общемировым интересам и тенденциям развития мира, который стремится не к разъединению, а к объединению. Галицийская идея вывести украинский народ из огромнейшего здания величайшего государства в мире, выходящего на все моря и океаны, и поселить его в староукраинском доме с окнами на Днепр и Вислу — идея столь же маленькая, как мала сама Восточная Галиция. Судьбе угодно, чтобы эти разрушители России и общего дома народов, населяющих Россию, оказались вне Европы. Они стремятся за океан. Рим прекрасно понял, что в Европе галицийские политики глубоко провинциальны и никакого значения иметь не могут. Но за океаном они являются силой, достаточной для укрепления и развития погибшей в Европе униатской церковной традиции. Уния, существовавшая в Галиции 350 лет, закончила свое существование, и этот конец на фоне грандиозных мировых событий, в сущности, не произвел никакого впечатления. За океаном нужно, на всякий случай, сохранить унию в качестве источника возможного влияния в будущем на тот украинский народ, который, по мыслям галичан, должен явиться составной частью какой-то страны народов между морями — Балтийским и Средиземным.

Это будущее украинское государство средних размеров после церковной катастрофы при советской власти, почем знать — может явиться достаточно подготовленным для восприятия унии, которую нужно укрепить и наново оборудовать после разгрома ее в Восточной Галиции.

Оставшийся вне Галиции единственный униатский епископ Иван Бучка оказался в Европе. Перед самой войной он по поручению митрополита А.Шептицкого был послан на визитацию украинских греко-католиков в США, в Канаде и Южной Америке. Он возвратился после войны в Рим и был сделан апостолическим визитатором в Западной Европе для униатов в Германии, каковыми оказались униаты исключительно из Восточной Галиции.

По статистике украинского информационного бюро, среди украинской эмиграции в американской зоне оккупированной Германии, числится 68,6% униатов, православных 30,4%. В британской зоне 65% униатов и 35% православных. Таким образом, превалирующим исповеданием явилось исповедание униатское, ликвидированное в Галиции, и теперь в эмиграции униаты считают Православие орудием советской политики. В Америке униатская церковь особого значения не имела.

Основателями униатской церкви в Америке явилась карпато-русская эмиграция, которая после 1880 года, в связи с насилием венгерской власти, стала покидать Карпатскую Русь, в особенности из Мукачевской и Пряшевской епархий. В Америке карпатороссы организуют свою епархию. К ним присоединяются прибывающие униаты из Галиции. В 1907 году в Америку униатским епископом был назначен Сотер Ортинский, которой пытался объединить карпатороссов и галичан. Из этого ничего не вышло, так как карпатороссы были русофильского настроения и вообще имели наклонность к Православию. В результате произошел раскол между галичанами и карпатороссами, и 10 000 карпатороссов перешло в Православие. В 1916 году епископ Сотер Ортинский умер, и для Рима было ясно, что эти две группы карпатороссов — сторонников России и галичан — врагов России — необходимо разъединить. В 1924 году были назначены отдельные епископы: К.Богачевский — епископом галичан с центром в Пенсильвании в Мингале и Василий Такач — с центром епархии в Филадельфии. Несмотря на то, что Василий Такач у себя на родине поддерживал тесные связи с католическими духовными властями, он, сделавшись епископом тех униатов, которых в Америке называли «русинами», под давлением своей паствы отделился от галичан. Карпатороссы и до сего времени, по словам украинской газеты, «и слышать не хотят заверений о том, что они украинцы». Епископ В.Такач умирает в мае текущего года. На место его епископом назначен Данило, посвященный еще в 1946 году. На будущее галицийские националисты смотрят без особых надежд.

«При новом епископе Даниле, — утверждает “Украинська трибуна”, — или наступит полная, национальная гибель “русинов”, а вместе с тем и греко-католической церкви в чужом море, или разгорится присыпанная пеплом граница, в которой еще тлеет украинское национальное сознание прикарпатского народа».

«Настало время, — продолжает газета, — чтобы между “угро-русинами” в Америке зажглось ясное солнце. Без национального сознания нет силы в церкви, гибнут язык, традиции, обряд, народность. Необходимы сознательное украинское духовенство, украинское печатное слово, дабы спасти греко-католическую церковь и народность закарпатских украинцев в Америке»[16].

K этой задаче — спасать греко-католическую церковь закарпатских украинцев в Америке — присоединяется необходимость вообще укрепить униатскую церковь после ее ликвидации в пределах самой Галиции. В связи с этим центр ее переносится в Канаду, куда стремятся направить главную массу украинской униатской эмиграции. Канада и до сего времени являлась сосредоточием украинской эмиграции, между прочим, также и из Киевской и Волынской губерний эмигранты стремились также в Канаду, страну просторную и земледельческую. Однако канадская униатская церковь особого значения не имела. В настоящее время Канада является центром униатства.

21 июня папа Пий ХII при посредстве апостолического делегата на Канаду уведомил, что епархиальный архиерей экзархата Средней Канады Василий Ладика возведен в сан архиепископа за свои заслуги перед украинской униатской церковью в Канаде и перед украинским народом. Таким образом, греко-католическая церковь в Канаде стала архиепископией или митрополией, и она обнимает две епархии: одну на востоке, а другую на западе Канады.

27 мая текущего года в импозантном соборе Св. Михаила в Торонто была хиротония двух униатских епископов: Исидора Борецкого во епископа экзархата Восточной Канады и Андрея Роборецкого — в епископы-суфраганы экзархата Средней Канады. В хиротонии принимали участие униатский епископ Ладика и епископ, бывший суфраган в США, Амвросий Савившин, который еще 13 апреля стал епископом Западной Канады с центром в Эдмонте. К этому нужно добавить, что история униатской церкви в Канаде начинается всего лишь с 1912 года, когда, по ходатайству митрополита А.Шептицкого, был создан украинский униатский экзархат в Канаде, во главе которого первоначально стоял епископ Никита Будка, впоследствии возвратившийся в Галицию и ныне вывезенный советской властью[17].
Таким образом, в Канаде образуется центр униатской церкви.

Образуется в Канаде и центр украинского православия. Как было уже отмечено, православной епархией в Канаде с 1924 года управлял архиепископ Иоанн Теодорович (Самосвят), который в оправдание благодатности иерархии, созданной в Киеве в октябре 1921 года, даже написал небольшой труд, который свидетельствует о богословских познаниях автора, в силу чего его утверждение, что указанная иерархия является благодатной, в высшей степени странно. В Канаду был командирован собором так называемой украинской автокефальной церкви, во главе которой стоит митрополит Поликарп, ныне проживающий в Германии, епископ Мстислав Скрипник, которому был дан титул архиепископа. 22 и 23 ноября в Виннипеге состоялся собор, и на этом соборе главою православной церкви в Канаде был избран указанный епископ Мстислав. На соборе этом не произошло объединения с так называемой украинской автокефальной церковью, а означенная церковь названа «церковью-сестрой родной по духу и стремлению»[18]. К этому нужно добавить, что в Канаде оказался и митрополит Илларион (Огиенко), который именует себя «Митрополит Холмский и Подляшский, Архиепископ-Элект Киевский и Переясловский». Он обращается к «всечестному духовенству и всем боголюбивым верующим» и в своем обращении, с одной стороны, опровергает, как он выражается, «оскорбительные сплетни» в том смысле, что он «будто бы приехал в Канаду обращать украинцев к Московскому Патриарху и что будто бы его направили советофилы». Он заявляет, что с Московским Патриархом он не имел и не имеет ни малейших отношений и что в Канаду он приехал только для того, «чтобы послужить украинскому народу и его церкви и помочь ей соединиться в единую, чисто православную церковь»[19]. Таким образом, в Канаде, в том же самом Виннипеге, оказались архиепископ Мстислав, опирающийся на чрезвычайный собор, и митрополит Илларион, который подписался: «Смиренный богомолец за лучшую судьбу украинского народа. Украинский митрополитальный православный собор в Виннипеге». Что из всего этого выйдет — сказать трудно, но несомненно только одно, что в украинской православной церкви нет единства и намечаются тенденции, для нее опасные.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

В самой оккупированной Германии униатская церковь, опираясь на Рим, заняла более влиятельное положение, чем Церковь Православная. С самого начала в Мюнхене оказался апостолический визитатор и администратор украинцев-униатов в Германии о. Николай Вояковский. Засим прибыл епископ Иван Бучко. Все это указывает на то, что украинской униатской церкви за границей в настоящее время придается особое значение. Вместе с тем галичане понимают, что наличность двух вероисповеданий является препятствием к действительному объединению украинского народа, и поэтому со стороны униатов выдвигается мысль об объединении двух вероисповеданий. Вопрос ставится довольно просто.

«Если западные католики и протестанты находят общий язык и место общей работы для обороны против наступающего врага, который для достижения своей цели в противовес христианской вере создал для себя красное московское лжеправославие, — то тем паче оба украинских вероисповедания должны создать национальное объединение украинской соборной церкви. Различия абстрактно-догматического значения должны отойти на дальнейший план, чтобы освободить место для конкретной задачи — общей обороны нашего народа — перед опасностью национальной гибели.

Владыкам наших обоих вероисповеданий принадлежит решительное слово для разрешения этого ныне жизненного церковного украинского вопроса. Украинские верующие низы уже действуют сообща»[20].

Все это весьма примитивно и наивно. Это свидетельствует о необычайном падении церковного сознания и ответственности среди современных галицийских деятелей. Газета «Час», которая поместила эту статью, является влиятельным органом галицийских униатов. И несомненно, в Канаде будут делаться попытки к этому церковному «объединению», к стремлению отодвинуть на второстепенный план «абстрактно-догматические различие» обоих вероисповеданий.

Рим усиливает униатскую церковь в Канаде и этим стремится восстановить те потери, которые понесены в Восточной Галиции. Делается попытка в этом направлении и в Европе. Так, греко-католическая семинария, во главе которой стоят ксендз-инфулат Василий Лаба и ксендз-администратор Александр Малиновский, по оставлении Львова в течение некоторого времени находилась в Гиршберге под Вайльгаймом в Баварии, ныне эта семинария перенесена в Голландию в Куленборг. Открытие семинарии происходило в очень торжественной обстановке. Освящение совершил апостолический визитатор для униатов в Западной Европе епископ И.Бучко, в присутствии делегатов кардинала да Йонга, архиепископа Утрехта и апостолического нунция в Гааге, монсиньора Гиоба. Были делегаты также от вице-премьера и министра юстиции. Были получены телеграммы от папы и кардинала Тиссерана, секретаря Конгрегации восточной церкви, известного деятеля «восточного обряда»[21].

С другого конца света сообщают, что в Шанхае имеется специальная миссионерская организация, которая подготовляет миссионеров для России на тот случай, когда это станет возможным. Эта организация состоит из 11 священников «восточного обряда» и возглавляется английским иезуитом священником Вилсоцким. Эти миссионеры прибыли в Шанхай из Англии. Они получили специальную подготовку. Знают не только русский язык, но русскую историю и традиции. Они должны находиться в постоянном общении с повседневной русской жизнью и понимать русский характер. Большинство из них — русские. В последнее время в Китай бежала значительная группа жертв советского террора, и среди них работают миссионеры[22].

Одним словом, для Рима все остается по-старому. Несмотря на то, что «восточный обряд» в Польше уничтожен до корня, что ликвидирована униатская церковь в Восточной Галиции после 350-летней истории, несмотря на то, что весь мир потрясается назревающими событиями, которые требуют усилий защитников европейской христианской культуры, Рим продолжает оставаться на старых позициях миссионерской работы среди православных, укрепления униатской церкви в Канаде, подготовки будущих миссионеров для России, освобожденной от советской власти, несмотря на то, что все эти методы осуждены историей и кроме страданий народа и огорчений для того же Рима ничего на протяжении длинных веков не дали и дать не могут.

Единение христианского мира и единение христианских церквей повелительно диктуются всем ходом всемирной истории. Православный мир это давно ощущает, но он считает, что это единение может произойти только в путях взаимного понимания и любви.

В настоящий момент нет места для чьей-либо гордости, а есть место для сознания взаимных ошибок и поисков истинного пути для возвращения к церковному единству. Это церковное единство явится духовным единством всего человечества западной культуры, к которой принадлежит и Россия с ее оригинальным и глубоким содержанием духовной жизни. Вместе с тем должно быть покончено с теми утверждениями, которыми до сих пор пользуются униатские писатели. В небольшой брошюре по поводу 350-летнего юбилея Брестской унии некий Петр Исаев утверждает:

«Будущее церковной унии вообще зависит от политического будущего Украины. Если Украина окажется под влиянием Западной Европы и западная культура там постепенно восторжествует, то вместе с этой культурой постепенно и добровольно восторжествуют и западные церковные влияния. В случае же, если Украина останется в сфере московско-азиатской культуры на длинное время, то там вообще уничтожат всякую церковь, всякую Украину, оставивши, в крайнем случае, на карте ее имя»[23].

Этой мысли можно противопоставить иную, и эта иная мысль является и творческой, и созидательной.

Русская культура не является культурой московской и азиатской. Это есть культура, где преломились и выявились начала и Запада, и Востока. Борьба с безбожием и с коммунизмом есть общая задача человечества, и в этом залог того, что в полной мере возродится после общих страданий западноевропейская христианская культура, которая обнимает собой и Россию, и тогда Украина станет реальностью, опираясь на украинский народ, общего этнического корня с народом русским, на Православную Церковь, которая в течение веков не только духовно окормляла народ, создавший величайшее государство в мире, но и утвердила величайшую по богатству и разнообразию общерусскую культуру.

Июль 1948 года.
Бавария
 
 
ПРИМЕЧАНИЯ
 
Глава 1

1. Священник А.Около-Кулак. Крестный путь // Китеж. Русский католический вестник. Выходил в Варшаве с июня 1927 по сентябрь 1931. 1929. № 1–3. С. 16.
2. Там же. С. 19.

3. Ks. dr. D. Kolpinskij. Pocz№tki katolicyzmu wschodniego obrz№dku w Rosji. usg. Koњciуі katolicki w Rosji Poznaс, 1932. 124.

4. В Польше в Радоме до войны было 4 православных церкви, из них одна бывший костел, одна домовая гимназическая. После войны из двух оставшихся одна разобрана, другая занята под клуб резервистов. Местный нотариус Рогусский выступил в защиту православных и рассказал о Тамбове //Воскресное чтение. Варшава: Синод. канц., 1928. № 35.

5. Ks. Adrjan Boudou (иезуит). Stolica Swiкta a Rosja. Krakуw. 1928. Пер. с франц. Т. I. С. 18.
6. Там же. С. 23.

7. Юрий Самарин. Современный объем польского вопроса // Газета «День» (И. Аксакова), 1863. № 38, 21 сент., Москва.

8. A.Boudou. Цит. соч. Т. I. С. 33.

9. Труды IV Съезда русских академических организаций за границей. Часть I. Белград, 1929. С. 104 и сл.
10. Там же. С. 111.

11. Шмурло Е.Ф. Посольство Чемоданова и Римская курия. Записки Русского научного института в Белграде. Белград, 1932. С. 13 и сл.

12. Ключевский В. Курс русской истории. Ч. III, изд. 2-е. С. 64.

13. Kapitan Тr. Mac. Gullach. Przeњladowanie chrzeњcijaсstwa przes bolszewism rosyjski // Пер. с англ. Krakow: Изд. Иезуитов, 1924. С. 415.
14. Ks. dr. D. Kolpinskij. Цит. соч. С. 25.

15. На страницах печати // Слово (газета Варшавской митрополии). Варшава, 1934, № 68 (18 ноября).

16. A.Boudou. Цит. соч. Т. II. Краков, 1930. С. 412.
17. Там же. С. 416.
18. Там же. С. 441.
19. Там же. С. 455.
20. Там же. С. 469.
21. Там же. С. 458.

22. A.Boudou. Цит. соч. Т. I. С. 188–189.
23. Там же. С. 197.

24. Ks. Jan Urban (иезуит). Makryna Mieczyslawska w њwietle prawdy. Krakуw, 1923. С. 1, 12, 25, 26, 27, 40 и др.

25. A.Boudou. Цит. соч. Т. I. С. 443.
26. Там же. С. 462–463.
27. Там же. С. 465.
28. Ks. Jan Urban. Цит. соч. С. 59.
29. Там же. С. 71.
30. Там же. С. 73.
31. Там же. С. 74.
32. Там же. С. 82.
33. Там же. С. 117, 139.

34. (Николаев К.Н., анонимно). Воссоединение униатов с Православной Церковью в 1839 г. Конкордат Рима с Россией в 1847 г. — Варшава. Синод. типогр. (64 с.), 1931, С. 14–15.

35. A.Boudou. Цит. соч. Т. II. С. 259.
36. Там же. С. 260.
37. Там же. С. 261.
38. Там же. С. 267.
39. Там же. С. 572.
40. Там же. С. 561.
41. Там же. С. 624.
42. Там же. С. 634.
43. Там же. С. 644.
 
Глава II

1. Воскресное чтение. 1931. С. 256.

2. Кн. Евгений Трубецкой. Религиозно-общественный идеал западного христианства в XI веке. Идея Божеского Царства в творениях Григория VII и публицистов его современников. Вып. I. Киев, 1897. С. 100.
3. Там же. С. 103.
4. Там же. С. 141.
5. Там же. С. 144.
6. Там же. С. 146.
7. Там же. С. 235.
8. Там же. С. 236–237.
9. Там же. С. 309.
10. Там же. С. 286.
11. Там же. С. 287.

12. Рудольф Зом, проф. Очерк истории церкви. Пер. с 18-го немецкого изд. Варшава, 1914. С. 89, 91.
13. Воскресное чтение. Варшава, 1931. С. 470 и сл.
14. Николаев К.Н. Цит. соч. С. 8 и сл.
15. Воскресное чтение. Варшава. 1931. С. 470 и сл.

16. Pamiкtniki I Konferencji kaplanskijei w sprawie unji koњcielnej w Piсsku. Piсsk. 1931. С. 109–110.

17. Ks. dr. Jan Wiњlicki. Umowy Lateraneсskie. Lublin. 1930. С. 33. (Там же и Конкордат с Италией.)

18. Слово (Варшава). 1931. № 3; Воскресное чтение. 1931. С. 310.

19. Бокль. История цивилизации в Англии. СПб., 1895. С. 366 и сл.

20. К.Н. (К.Николаев). Дьявол на улицах городов Испании //Воскресное чтение. 1931. № 26.

21. Церковные ведомости. Ср. Карловцы (Югославия). 1925. № 21–22.
 
Глава III

1. Kapitan Тr. Mас Gullach. Цит. соч. С. 256.
2. Там же. С. 142.
3. Там же. С. 143.
4. Там же. С. 306.

5. Karewicz Т. Z dziejуw гсау unijnej w Rosji. Kosciуі katolicki w Rosji. Warszawa, 1932.
6. Там же. С. 44.
7. Там же. С. 46.
8. Там же. С. 47.
9. Там же. С. 53.
10. Там же.
11. Китеж. Варшава, 1929. С. 65.
12. Ks. dr. D.Kolpinskij. Цит. соч. С. 26.

13. Oriens. 1934. С. 107 и сл., ст. о. J.Urban’a.
14. Там же.
15. Ks. dr. D.Kolpinskij. Цит. соч. С. 27.
16. Там же. С. 29.
17. Там же. С. 30.
18. Oriens. 1936. С. 171 и сл., ст. А.Новицкой.
19. Ks. dr. D.Kolpinskij. Цит. соч. С. 29.

20. Богословия. Науковий тримисячник. Львив, 1931. Т. IX. Кн. 4. С. 290 и сл.
21. Oriens. 1935. С. 65, ст. Лихаревой.
22. Там же.
23. Kapitan Mac Gullach. Цит. соч. С. 316–317.

24. Вера и народ. Журнал русских католиков. Париж, 1924. № 8–9, ст. П.Волконского; Слово. Варшава, 1935. № 19, ст. В.Заикина.
25. Ks. dr. D.Kolpinskij. Цит. соч. С. 33.
 
Глава IV

1. Р.-М. de Belloy. S.J. Pie XI et le retour а l’uniti de l’Orient separi. Orientalia Christiana. ? 55, 1929. С. 6.
2. Там же. С. 6.
3. Там же.
4. Там же.
5. Там же.
6. Там же. С. 7.

7. Stanislaw Kutrzeba. Polska Od rodzona (1914–1928) wydanie 3. Варшава, 1928. С. 33, 41, 45.

8. Возрождение (Париж) от 11 ноября 1935, ст. Д.Н. Любимова.

9. A. Ponikowsа.Wizytator — Nuncjucz — Kardynaі — Papieї // Kurjer Warszawski. 12 февраля 1939 г.
10. Oriens. 1939. С. 35.
11. Там же.
12. De Belloy. Цит. соч. С. 6; Речь. 6.12.1923.

13. Акты Польской Республики за 1918–1921 гг. / Пер. под редакцией сенатора Н.М. Рейнке со статьями Ю.П. Кистера и К.Н. Николаева. Изд. Русского комитета в Варшаве. 1921. С. 39 и сл.
14. Церковные ведомости. Ср. Карловцы (Югославия), 1922. № 3.

15. Бантыш-Каменский. Исторические известие о возникшей в Польше унии. М., 1805. С. 18, 19–20, 27, 32.
16. Самарин Ю.Ф. Газета «День». Москва, 1863, 21 сент.

17. Ks. Stan. Laski. Jezuici a obrzudek wschodni //Oriens, 1935. С. 38–43, 74–79, 99–103.
18. Kurjer Warszawski. 12 фев. 1939.
 
Глава V

1. Pisma Stolicy Apostolskij. T. V. Lublin, 1938.
2. Там же.
3. Там же.
4. Китеж. 1928. С. 68.

5. Домбровский. Пий XI и униатское движение. Вильно, 1930. С. 29.
6. Przeglud Katolicki. Warszawa. 1927. С. 450.
7. Oriens. 33/14.
8. Воскресное чтение.

9. Пирлинг. Россия и папский престол. Т. I. М., 1912. С. 116.
10. Н.J. Lubienski. Droga na. С. 17.
11. Там же. С. 25.

12. Шмурло Е. Римская курия на русском православном Востоке в 1609–1654. Прага, 1928. С. 30, 31, 32–38.
13. Lubieсski. Оp. сit. 37.

14. Томашивский С. Про идеи, героив и политику. Львив, 1929. С. 75–76.

15. Костельник Г. о. Идеология унии. Унийни з’изд. у Львови, 1938. С. 95.

16. Тихомир Остоич. Зaxapиja Орфелин. Београд, 1923. С. 103.

17. Гр. Хомишин. Еп. Станиславивски. Про византийство. Пастирский лист. Станиславив. 1931. С. 27, 35.

18. Парвов А. Папские буллы по греко-униатскому вопросу. СПб., 1888. С. 58.
19. Acta apostolis sedis. Т. XX. С. 416.

20. Окружное Патриаршее и синодальное послание 1895 г. //Воскресное чтение. 27/669.
21. Воскресное чтение. 26/4761.
22. Ilystrowany Kurjer Codzienny. Krakуw, 29 мая 1939 г.
23. Oriens. 38/65.
24. Oriens. 33/129.
25. Oriens. 33/37, 38.
26. De Belloy. Цит. соч. С. 12.
27. Там же. С. 17.
28. Вера и Родина. Париж, 1924, март. С. 42.

29. Przeglud katolicki. 1927. С. 451, Варшава.
30. Oriens. 33/44.
31. Oriens. 38/30.
32. Oriens. 33/23.
33. Oriens. 34/23, 35, 183.
34. Oriens. 37/76.
35. Oriens. 36/61.
36. Oriens. 36/48.
37. Oriens. 33/29.
38. Oriens. 38/118.

39. Вестник русского христианского движения. 1933, январь. С. 20.
40. Воскресное чтение. 1925/494.
41. Китеж. 1927, № 1.
42. Воскресное чтение. 29/757.
43. Воскресное чтение. 25/167.
 
Глава VI

1. Домбровский А. Альбертинская обитель о.о. иезуитов восточного обряда. Китеж, 1929. № 9–12. С. 14.

2. Мануjло Грбич. Карловачко Влодичанство. Карловац, 1890. Т. Ь. С. 220.
3. Oriens. 33/16.
4. Воскресное чтение. 25/388.

5. Кар. Mac Gullach. Цит. соч. С. 258.

6. Pisma Stolicy Apostolsk. T. V. Люблин, 1938. С. 6.

7. Кар. Mac Gullach. Цит. соч. С. 250.
8. Церковные ведомости. Ср. Карловцы, 1923. № 9–10. С. 12.

9. М. д’Эрбиньи. Церковная жизнь в Москве. Париж, 1926. С. 12.
10. Там же. С. 13.
11. Там же. С. 16.
12. Там же. С. 20.
13. Там же. С. 100.
14. Там же. С. 106.

15. Жевахов К., кн. Воспоминания. Т. II. С. 323.

16. Antoni Starodworski. Tragedija Cerkwi Prawosіawnej w Z.S.R.P. Варшава, 1934. С. 85, 86.

17. М. д’Эрбиньи. Цит. соч. С. 23.
18. Там же. С. 39, 41, 57.
19. Там же. С. 51.
20. Там же. С. 69.
21. Там же. С. 78.
22. Там же. С. 115.
23. Там же. С. 109.

24. Konkordat Polski ze Stolici Apostolski. Biblioteka religijna. Львов, 1925. С. 5.
25. Там же. С. 169.
26. Przeglid Katolicki, Warszawa, 1927. C. 450.

27. Ks. E.Likowski. Unia Brzestra. 2-е изд. Варшава. 1907. С. 267–268.
28. Oriens. 33/142.

29. A.Boudou. Op. cit. С. 590.

30. Там же. Т. II. С. 117.
31. Pamietnik VI konferencji. Piсsk.1939. С. 44.
32. Konkordat etc. С. 298.
33. Oriens. 33/76

34. Pamietnik VI konf. С. 39 и 46.
35. Воскресное чтение. 27/157
 
Глава VII

1. Oriens. 33/129.

2. Окружное патриаршее и синодальное послание 1895 г. //Воскресное чтение. 30/700.
3. Oriens. 35/3.
4. Oriens. 33/95.
5. Oriens. 38/61.
6. «Путь». Париж, № 51. С. 75, рецензия.
7. Oriens. 38/41.
8. Воскресное чтение. 25/32.
9. Воскресное чтение. 25/23.
10. Воскресное чтение. 25/835.
11. Воскресное чтение. 25/617.
12. Воскресное чтение. 25/718.
13. Воскресное чтение. 27/51.
14. Воскресное чтение. 27/101.
15. Воскресное чтение. 27/622.
16. Воскресное чтение. 26/91.
17. Воскресное чтение. 26/90.
18. Воскресное чтение. 28/314.
19. Воскресное чтение. 25/800.
20. Воскресное чтение. 27/101.
21. Там же.
22. Воскресное чтение. 26/291.
23. Воскресное чтение. 28/119.
24. Воскресное чтение. 28/148.
25. Воскресное чтение. 26/490, 755.
26. Воскресное чтение. 26, № 16, облож.
27. Воскресное чтение. 27/5, облож. 6.
28. Oriens. 33/32.
29. Воскресное чтение. 26/691.
30. Воскресное чтение. 27/306
31. Воскресное чтение. 31/328.
32. Воскресное чтение. 31/356.
33. Воскресное чтение. 28/271.
34. Воскресное чтение. 28/148.
35. Воскресное чтение. 28/119.
36. Oriens. 33/123.
37. Воскресное чтение. 31/721.
38. Воскресное чтение. 31/632.
39. Воскресное чтение. 31/678.
40. Воскресное чтение. 31/661.
41. Воскресное чтение. 27/169.
42. Воскресное чтение. 27/283.
43. Воскресное чтение. 27/578.
44. Воскресное чтение. 28/13.
45. Воскресное чтение. 28/555.
46. Воскресное чтение. 27/471.
47. Oriens. 38/120. 48; Воскресное чтение. 28/149.
48. Воскресное чтение. 28/516.
49. Воскресное чтение. 30/391.
50. Воскресное чтение. 30/279.
51. Oriens. 36/63.
52. Oriens. 37/31.
53. За свободу. Варшава. 16.03.1929.
54. 3а свободу. Варшава. 04.03.1929.
55. За свободу. Варшава. 01.03.1929.
56. Воскресное чтение. 29/564.
57. Воскресное чтение. 30/344.
58. Воскресное чтение. 30/164.
59. Воскресное чтение. 27/651.
60. Воскресное чтение. 31/469.
61. Воскресное чтение. 33/40.
 
Глава VIII

1. Воскресное чтение. 25/395.
2. De Belloy. Op. cit. С. 11.
3. Там же. С. 18.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

4. Jan Urban. Welehradzkie utopie. Краков, 1909. С. 4.

5. De Belloy. o. с. С. 11.
6. Путь (журнал). № 13. Париж.
7. Китеж. 1928. С. 22 (№ 1–2).

8. Энциклопедия «Rerum Orientalium» по-польски // Pisma Stolicy Apostolskiej. Т. V. Люблин, 1938.
9. Китеж. 1928. С. 63.
10. Oriens. 33/20.
11. Oriens. 33/19.
12. Oriens. 38/27.

13. Oriens. 39/57. Полный текст см: Деяния Второго Всезарубежного Собора. Белград 1939. С. 337 и след. Пер. Н.Ф. Степанова.
14. Oriens. 33/127.
15. Oriens. 35/29.
16. Oriens. 36/60.
17. Pisma Stolicy Apostolskiej. Т. V. Люблин, 1938. С. 13 и сл.
18. Там же.
19. Oriens. 37/27.
20. Pamiкtnik VI Piсskiej Konferencji. C. 45.

21. Przeglud Katolicki, 1927, Warszawa. C. 451.
22. H.Lubieсski. Цит. соч. С. 70.
23. Там же. С. 42.
24. Там же. С. 46.
25. Oriens. 36/159.

26. Косоноцький В. Процес за православнi церкви. Варшава 1930.
27. Там же. С. 5.

28. Толстой Д., граф. Римский католицизм в России. Т. II. С. 361 и сл.

29. Ks. В.Likowski. Dzieje Koњcioіa unickiego na Litwie a Rusi. Варшава, 1906. Т. II. С. 44.
30. Воскресное чтение. 30/237.
31. Косоноцький В. Цит. соч. С. 49.
32. Китеж. 1930. № 9–12. С. 3–4.
33. Dzieс Polski. Warszawa, 1930. С 32.
34. Воскресное чтение. 31/235.
35. Там же.
36. Там же.
 
Глава IX

1. Китеж. 1930. № 1.
2. Наша жизнь. 8 марта 1930 г.
3. За свободу. 22 февраля 1930 г. и 19 марта 1930 г.
4. Воскресное чтение. 30/204.
5. Китеж. 1930. С. 141.

6. Китеж. 1929. № 9–12. С. 12.
7. Pisma Stolicy Apostolskiej. T. V. Люблин, 1938. С. 16.
8. Там же. С. 16.
9. Oriens. 34/25.
10. Китеж. 1930. С. 79.
11. Oriens. 33/19.
12. Китеж. 1930. С. 101.
13. Воскресное чтение. 30/501.
14. Slowo. Wilno, 1932. С. 3.
15. Воскресное чтение. 30/519.
16. Воскресное чтение. 31/310.
17. Китеж. 1930. С. 31.
18. Воскресное чтение. 30/503.
19. Китеж. 1931. С. 39.
20. Воскресное чтение. 31/77.
21. Ст. Н.Добрянского //Слово. 1934. № 40.
22. Воскресное чтение. 31/733.
23. Воскресное чтение. 31/134.
24. Oriens. 33/25.
25. Oriens. 39/62.
26. Воскресное чтение. 31/599.

27. Pamietnik 1-ej Konferencij Kapіanskijei w sprawie uniji koњcielnej w Piсsku. Piсsk, 1931. С. 20, 26 и сл., 47.
28. Там же. С. 93, 100.
29. Там же. С. 122.
30. Pamietnik II Konferencij. Piсsk, 1932.
31. Слово. 1931. № 15.
32. Воскресное чтение. 31/648.

33. Pamietnik III Konferencij. Piсsk, 1933. С. 19.
34. Там же. С. 116.
35. Там же. С. 124, 126, 128, 134.
36. Там же. С. 140.
37. Там же. С. 74 и сл.

38. Вестник Русского христианского движения. 1927. № 11. С. 19.

39. Вестник Русского христианского движения. 1928. № 4. С. 30.

40. Вестник Русского христианского движения. 1932. № 1. С. 17, 18.

41. Вестник Русского христианского движения. 1933. № 1. С. 21, 22.
42. Слово. 1932. № 21.
43. Oriens.

44. Wiktor Piotrowicz. Unja czy demonstracija. Wilno, 1931. С. 23, 33, 34, 64.
45. Nowe formy unyi koњcelny w Polsce. Sіonim, 1932. С. 32, 63, 86.

46. Henryk Ignacy Lubeсski. Droga na Wschуd Rzymu. Warszawa, 1932. С. 84, 102, 103, 109.

47. Dyskusia prasowa wokуі ksiкџki // Droga na Wschуd Rzymu. Warszawa, 1933. С. 24, 30, 65.
48. Oriens. 34/27.
49. Там же.
50. Китеж. 1931. № 1; Oriens. 34/110.

51. Русско-американский православный вестник. Нью-Йорк, 1936, октябрь.
 
Глава X

1. Oriens. 33/9–10.
2. Oriens. 36/124.
3. Воскресное чтение. 33/108–109.
4. Воскресное чтение. 33/206.
5. Воскресное чтение. 33/58.
6. Oriens. 34/61.
7. Pamietnik IV Piсsk. konferen. C. 107.
8. Oriens. 35/35.
9. Католический вестник. Харбин, 1936. С. 178 и сл.

10. Pisma Stolicy Apostolskiej. T. V. Люблин, 1938.
11. Oriens. 37/163.
12. Oriens. 38/45.
13. Oriens. 38/67.

14. Вейдле В. Тютчев и Россия // Русские записки. Париж. Июнь 1939. С. 144.
15. Слово. Варшава. 33/46.
16. Китеж. 1927. С. 53–56.
17. Oriens. 36/15.
18. Oriens. 34/156.

19. Oriens. 37/19 Русские поля. Сеаттль, 1936. № 42.
20. Карпато-русское слово. 1936, 15 марта.
21. Воскресное чтение. 1929. № 37.
22. Oriens. 36/19.
23. Там же.
24. Oriens. 35/81.
25. Oriens. 37/81.
26. Там же.
27. Там же.
28. Там же.

29. Pamietnik VI Konferencij. Piсsk, 1939. С. 110.
 
Глава XI

1. Бантыш-Каменский. Исторические известия о возникновении в Польше унии. М., 1805. С. 67, 68, 69, 102.
2. Volumina legum. T. IX.
3. Последние новости. Париж, 14.09.1934.
4. Воскресное чтение от июня до конца 1930 г.

5. Ilustrowany Kurjer Codzienny, 28.06.1937 и сл.
6. Слово. 25.11.1934.
7. Слово. 9.10.1934.
8. Слово. 1936. № 39.
9. Там же.
10. Слово. 1936/47.
11. Oriens. 37/24.
12. Oriens. 37/50.
13. Слово. 11.04.1937.
14. Oriens. 37/25.
15. Воскресное чтение. 1935. № 7, прил.
16. Oriens. 39/9.
17. Сегодня. 11.10.1937.
18. Воскресное чтение. 35/105.
19. Слово. 1936. № 3 и 9.
20. Россия. Нью-Йорк, 14 марта 1936.
21. Слово. 1936. 28.06.1936.

22. Слово. 1934. № 57.
23. Воскресное чтение. 30/663.
24. Oriens. 37/178.
25. Oriens. 36/159, 286.
26. Oriens. 34/53.
27. Унiйний з’iзд у Львовi. Maтepiяли зiбрав i упорядкуваво. В.Кугабський. Львив, 1938. С. 16–18.

28. Церква i нарiд. Кременец, 1938. С. 89.
29. Oriens. 37/14.

30. Унiйний з’iзд. С. 259.
31. Oriens. 37/14.
32. Oriens. 39/120.
33. Kurjer Warszawski. 16.01.1938.
34. Воскресное чтение. 1937/620, 634.
35. Воскресное чтение. 1937/648.
36. Слово. 1938. № 3.
37. Церква и нарид. 1938. С. 119.
38. Русский голос. Львов, 38/13.
39. Церква и нарiд. 1938. С. 140.

40. Chodynicki. Koњciуі prawosіawny w Rzeczpospolitej Polskej. Варшава, 1934. С. 188–192.
41. Oriens. 36/34.
42. Oriens. 36/11.
43. Oriens. 35/55.
44. Oriens. 37/12.
45. Время. Београд, 14 мая 1939.
46. Слово. 38/13.
47. Kurjer Warszawski. 19.04.1938.
48. Oriens. 38/65.
49. Oriens. 38/69.
50. Слово. 1938. № 22.
51. Меч. Варшава, 1938. № 21.
52. Слово. 1938. № 28.
53. Слово. 1938. № 24.
54. Русский голос. Львов, 1938. № 32.
55. Oriens. 38/150.
56. Oriens. 38/134.
57. Слово. 1938. № 23–24.
58. Новая Заря. Сан-Франциско, 26 марта 1938.
59. Свет. Пенсильвания, 12.05.1938.
 
Глава XII

1. Ilustrowany Kurjer Codzienny. Краков, 6 марта 1939.
2. Oriens. 39/65.
3. Возрождение. Париж, 20.06.1939.
4. Наша газета. София, 11.12.1939.
5. Oriens. 39/100.
6. Oriens. 39/120.
7. Wiadomoњci. 1939. С. 24.
8. Oriens. 39/120.
9. Wiadomoњci. 1939. С. 28–29.
10. Oriens. 39/103.
 
Заключение

1. Винтер Эдуард. Византия та Рим у боротьби за Украину. 1906–1939 гг. / Пер. с нем. на украинский. Прага, 1904. С. 205–206.
2. Там же. С. 179.
3. Placуwka. Май 1946. № 9. (Издавался во Франции.)
4. Календар-альманах на 1948 рик. Аугсбург, 1948. С. 122 и след.

5. Senex. Украинська православна церква в часи другои свитовои вийны. 1939–1945. Мюнхен, року Божого 1946. (Ротаторное издание.) С. 11.
6. Там же. С. 8.
7. Там же. С. 10.

8. Раневский С. Украинская Автокефальная Церковь. Типография пр. Иова Почаевского в Свято-Троицком монастыре. Jordanville, 1948. № 4. С. 10 и 11.

9. Senex. Украинська православна церква в часи другои свитовои вийны. 1939–1945. Мюнхен, року Божого 1946. (Ротаторное издание.) С. 11.
10. Там же. С. 40.

11. Церковная жизнь. Издается ежемесячно при Архиерейском Синоде Русской Православной Церкви за границей. Мюнхен, 1947. № 3–4. С. 4.
12. Раневский С. Цит. соч. С. 20.
13. Украинска трибуна. Мюнхен, 9 ноября 1947.
14. Недиля. Ашаффенбург, Бавария, 20 июня 1948.

15. Проблеми. Журнал национально-державнои думки. Грудень 1947 года, Мюнхэн, С. 30.
16. Украинська трибуна. Мюнхен, 1 июля 1948.
17. Украинська трибуна. 17 июня 1947.
18. Недиля. 18 января 1948.
19. Недиля. 1 февраля 1948.
20. Час. 9 мая 1948. Фюрт (Бавария).
21. Express. Мюнхен, 17 июля 1948.
22. Slovo Polskie. Мюнхен, 31 января 1948. № 4/145.

23. Петро Исаив. Брестейська Уния 1596. В 350 роковины. Мюнхен-Миттенвальд, 1946. С. 32.
 
ИСТОЧНИКИ
 
Русский язык

Бантыш-Каменский. Исторические известия о возникновении в Польше Унии. М., 1805.
Бокль. История цивилизации в Англии. СПб., 1895.

Вера и Родина. Журнал русских католиков. Изд. Общества Св. Иоанна Златоуста. Лион, 1924.

Воскресное чтение. Еженедельный журнал. Изд. Варшавской Митрополии. Редактировал митрополит Дионисий. Выходил с 1920 до 1938 г. До 1934 г. имел церковно-политический отдел.

Вестник Русского студенческого христианского движения. Париж, 1927 (№ 11); 1928 г.; 1932 (№ 17 и 18); 1933 (№ 1).

Вейдле В. Тютчев и Россия. Русские записки. Париж, 1934. июнь.

Прот. С.Булгаков. Лозаннская конференция и папская энциклика // Путь. Париж, 1928. № 13.

Домбровский А. Пий XI и униатское движение. Вильно, 1929.

о. М. Д-Эрбиньи. Церковная жизнь в Москве. 1926.

Кн. Н.Д. Жевахов, товарищ обер-прокурора Св. Синода. Воспоминания. Том второй. Новы Сад (Югославия).
Католический вестник. Харбин, 1936.

Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. 3. Изд. 2.

Китеж. Русский католический вестник /Под ред. прелата Антония Около-Кулака. Варшава, 1929–1933.
Пирлинг. Россия и папский престол. Т. 1. М., 1912.

Степанов. Отношение Ватикана к экуменическому движению. Деяния II Всезарубежного Собора Русской Православной Церкви за границей. Белград, 1939.

Самарин Ю.Ф. Иезуиты и их отношение к России. 3-е изд. М., 1870.

Труды I Съезда русских академических организаций за границей. Белград. Изд. Русского научного института. Вып. 7. 1929.

Трубецкой Евгений, князь Религиозно-общественный идеал западного христианства в XI веке. Вып. 1. Киев, 1897.

Толстой Д., граф. Римский католицизм в России. Том 2.

Шмурло Е. Римская курия на русском православном Востоке 1609–1654 г. Прага, 1928.

Шмурло, Е. Посольство Чемоданова и Римская курия. Труды Русского научного института. Белград. Вып. 7.
Хомяков А.С. О Церкви. Берлин, 1936.

Анонимно (К.Н. Николаев). Воссоединение униатов с православной церковью в 1939 году и конкордат Рима с Россией в 1947 году. Варшава, 1931.

Латинский, французский и польский языки

Akta Apostolis Sedis, t.t. XX и XXI.

P.M. de Bellov S.S. Pie XI et le retour а l’unitu de l’Oriente suparu. Orientalia Christiana, vol. XVI, I.

Ks. Adrian Boudou. Stolica Њwiкta a Rosja. T. I. Krakуw, 1928; T. II. Krakуw, 1930.
I.Chodyniecki. Koњciуі Prawosіawny w Rzeczypospolitej Polskiej. Warszawa, 1934.

Dyskusja prasowa okoіo ksinїki «Droga na Wschуd Rzymu». Warszawa, 1933.

Kapitan Mac Goulach. Przeіadowanie chrzeњciaсstwa przez bolszewizm rosyjski. Krakуw, 1924.

Koњciуі Katolicki w Rosji. Warszawa, 1932.

Kutrzeba Stanisіaw. Polska Odrodzona. Warszawa, 1928.

Konkordat Polski z Stolici Apostolski Biblioteka Religijna. Lwуw, 1925.
Ks. Edward Likowski. Nnia Rrzeska. Warszawa, 1907.

Ks. Edward Likowski. Dzieje Koњcioіa Unijackiego. Warszawa, 1909. C. I и II.

Henryk I. Zubieсski // Droga na wshуd Rzymu. Warszawa, 1932.

Nowe formy Unji њoњcielney w Polsce-Sіonim, 1932.

Pamietniki Piсskiej Konferencji Kapіaсskiej w sprawie unji. Т. I–VI. Piсsk, 1932–1939.
Piotrowicz Wiktor. Unje czy demonstracja. Wilno, 1931.
Piњma Stolicy Apostolskaj. Т. V. Lublin, 1938.
Starodworski Antoni. Tragedia Cerkwi Prawosіawnej w Z.R.S.R. Warszawa, 1934.
Ks. I.Urban. Makryna Meczyslawska w switle prawdy. Krakуw, 1923.
Ks. I.Urban. Welihradzkie utopije. Krakуw, 1909.
Wolumina Legum. Т. XI.

Oriens. Журнал двухнедельный. Орган восточной ветви ордена иезуитов. 1933–1939 гг. Krakow, Warszawa.

Украинский язык

Богословія. Науковий тримісячник. Вид. Богословське наукове Товариство. Львів, 1931. Том IX. Ч. 4.

О. Гавриїл Костельник. Ідеологія Унії. Збірник. Унійний З’їзд у Львові. Львів, 1932.

Володимир Косоноцький. Процес за православні церкви. Варшава, 1930. Видання Української Парляментарної Репрезентації.

Пастирський лист Гр.Хомишина, Єпископа Станиславівського, про Візантійство. Станиславів, 1931.

Томашівський С. Про ідеї, героїв і політику. Львів, 1929.
Унійний З’їзд у Львові. Матеріяли. Львів, 1938.

Гр. Хомишин, Єпископ Станиславівський. Пастирський лист про Візантійство. Станиславів, 1931.
Церква і нарід. Крем’янець. 1934–1938.

Сенекс. Українська Православна Церква в наси другої світової війни. 1939–1945 р.р. Мюнхен, Року Божого 1946.

Сербский язык

Остоич Тихомир. Захария Орфелин. Београд, 1923.

Грбич Мануйло. Карловачко Владичанство. Т. І и II. Карловац.

________________________________________

http://www.blagogon.ru/biblio/248/

[Александр Васильевич]

Во Львове студентам Украинского католического университета прочтут курс лекций о тактике УПА



Во Львове студентам Украинского католического университета прочтут курс лекций о тактике Украинской повстанческой армии. Об этом передает Росукринформ со ссылкой на ЗИК. 

Лекции в университете будет читать историк, директор музея «Тюрьма на Лонцкого» (мемориала жертв репрессий, расположенного в здании бывшей тюрьмы) Руслан Забилый. Полное название курса звучит так - «Особенности повстанческой войны. Действия УПА в 1942-1949 годах».

Планируется, что студентам будут рассказывать о сущности повстанческой войны, способах ведения боевых действий, которые применялись Украинской повстанческой армией, деятельности УПА в разные периоды ее существования.

По мнению Забилого, обучение будет интересным и полезным. Как он сказал, тактикой УПА пользовались известные личности, такие как Эрнесто Че Гевара, а в США опыт повстанческой борьбы бандеровцев добавлен в программы пособий для американской армии.

Предполагается, что по итогам курса студенты должны будут написать эссе на выбранные темы. Часть лекций будет проходить в музее «Тюрьма на Лонцкого».

http://www.ruskline.ru/news_rl/2012/02/23/vo_lvove_studentam_ukrainskogo_katolicheskogo_universiteta_prochtut_kurs_lekcij_o_taktike_upa/

[Александр Васильевич]

Преступления католического клирофашизма против Православных сербов в годы Второй мировой войны




     Гибельное значение католического "миссионерства" для славянских народов Югославии сказалось еще до Второй Мировой войны и выразилось в постоянной борьбе за особые привилегии католической церкви, в частности, в попытке связать Югославию конкордатом, предоставляющим католической церкви необычайно широкие гражданские и имущественные права, в ущерб началу равноправности исповеданий, в стремлении подавить старокатолическое движение, уничтожить славянское глаголическое богослужение и т. д.
     
     Но если в монархической Югославии хорватский клирофашизм был вынужден прикрывать свои вожделения маской христианского морального учения, то, как только сдерживающее начало югославской государственности было подавлено Гитлером, маски были сброшены, и зверская природа хорватского воинствующего клирофашизма сказалась в таких ужасных проявлениях, что они превзошли ужасы средневековой инквизиции.

      После оккупации Югославии и основания "Независимой Хорватской Державы" клирофашисты, поддерживаемые папой, Гитлером и Муссолини, решили, что пришел их час и стали превращать Хорватию в царство великого инквизитора, в папскую вотчину, в которой нет места православным.

      А между тем в Хорватии было несколько православных епархий около 2 млн. чел. православного населения.

      И вот клирофашисты, объединившись с антиславянскими организациями усташей и крижаров и руководимые католическими митрополитами - Загребским Степинцем и Сараевским Шаричем, приступили к самому варварскому искоренению православных сербов:

     • около полумиллиона их было невероятно жестоким образом перебито,

     • до 300.000 было насилиями и угрозами обращено в католичество,

     • сотни тысяч были ограблены и изгнаны в Сербию,

     • оставшиеся должны были носить на руке голубую ленту с буквой "П", то есть православный, или делать на окнах своих жилищ надпись: "Грековосточный" и быть на положении бесправных рабов, которых всякий мог безнаказанно убить или ограбить.

      С особенною яростью обрушились клирофашисты на православные храмы и православное духовенство:

     • для разрушения православных храмов было организовано специальное учреждение: "Уред за рушенье православных цркава" - "Канцелярия по разрушению православных храмов" (стр. 694, прим. 212).

     • почти все православные храмы были разрушены или сожжены, или обращены в католические.

      Например, на территории униатской Крижевацкой епархии все православные храмы и часовни были обращены в католические (стр. 701).

      Оставшиеся на территории Хорватии православные епископы и сотни священников были или убиты или изгнаны в Сербию.

      Основанная хорватской властью 2 апреля 1942 года раскольничья, так называемая "Хорватская православная церковь" нисколько не облегчила положение православных. Она была основана лишь с целью массового окатоличения православных путем унии, а также и с целью массовой денационализации сербов, так как вступая в "хорватскую" церковь, сербы этим отказывались от сербской национальности. А кроме того кровавые преследования православных по-прежнему продолжались и после основания этой церкви (стр. 892, 893 и др.).

      Из громадной массы фактов, иллюстрирующих отношение католического духовенства к Православию, приведем лишь несколько.

      "До сих пор мы работали в пользу католической веры молитвенником и крестом, - поучал свою паству католический священник М. Могуш, - а теперь пришло время действовать ружьем и револьвером" (стр.610).

      Директор вероисповедного отделения францисканец Юричев заявил: "Я уже очистил в некоторых областях все, начиная от цыпленка до старца, а если будет нужно, то же сделаю и здесь, так как теперь не грех убить и семилетнего ребенка, мешающего нашему усташскому строю" (стр. 627).

      Избивая православных, клирофашисты часто надевали феску, чтобы их приняли за мусульман, желая таким способом вызвать вражду между православными и мусульманами (стр. 634-635).

      По наущению католического ксендза Сидония Шольца православного священника с. Балевицы отца Георгия Богича в полночь вывели из дома, отрезали ему нос и язык, сожгли бороду, распороли живот и обмотали кишки вокруг шеи (стр. 641).

      Иезуит Филиппович в феврале 1942 г. во главе шайки усташей пришел в рудник близ г. Банья-Луки, по паспортам установил, что среди рудокопов было 52 православных и велел их всех перебить, а затем отправился в с. Дракулицы, где жили эти углекопы, и перебил здесь около 1500 человек, то есть всех жителей. Спаслась лишь одна женщина с пятью детьми, да и та от пережитых ужасов сошла с ума (стр.646).

      Летом 1941 г. в Ливанийском округе францисканец д-р Сречко Перич обратился к хорватам с речью: "Братья хорваты, идите и перережьте всех сербов, а для начала зарежьте мою сестру, вышедшую замуж за серба, а потом и всех сербов по порядку. Когда с этим покончите, приходите ко мне в церковь, я вас поисповедаю, и все грехи вам простятся". В этом округе были перебиты все сербы в количестве 5600 человек (стр. 651).

      Оригинальный метод окатоличения применил францисканец Иво Бркан в августе 1941 г. Из его прихода было отведено в лагеря около 500 православных сербов и, зная, что лагерь для православных обычно являлся лишь этапом для перехода в лучший мир, он потребовал от властей, чтобы ему было секретно сообщено о смерти всех отведенных, так как в таком случае около 500-600 оставшихся женщин будут вынуждены выйти замуж за католиков, и таким образом, и они сами и их семьи будут окатоличены (стр. 677- 678).

      В городе Банья-Лука католический епископ Иозо Гарич уверил православного епископа Платона (ранее архимандрита сербского подворья в Москве), что ему ничего не грозит, а, между тем сам подговорил усташей, и епископ Платон поплатился жизнью за свою доверчивость (стр. 687).

      В селах, около Мостара, католические священники в своих проповедях внушали народу, что серба убить не грех, так как теперь военное положение (стр.710).

      В Словении в католической церкви на горе св. Урха был устроен страшный застенок, куда, с ведома и одобрения местного католического епископа, свозились автомобилями противники клирофашизма, подвергались пыткам и если не умирали от них, то убивались или закапывались живыми. Пуля считалась великой милостью. Палачом здесь был ксёндз Петр Крижай (стр. 1076- 1077).

      Вот отрывок из речи председателя народной власти в Словении Бориса Кидрича: "...Я вспомнил, что за последние четыре года высшие церковные Пастыри и духовники, "во имя Бога и вечных начал" становились на сторону оккупатора и в самый тяжелый момент воткнули нож в спину своему народу... Я вспомнил католических священников, которые в Доленском своей рукой закалывали пленных партизан и кричали: "Во имя Христовых ран да погибнет партизан". Я вспомнил о католических священниках в Хорватии с полными корзинами вырванных человеческих глаз. Я вспомнил католического священника - усташа..., в кармане которого были найдены завернутые в шелковую бумагу голубые глаза восемнадцатилетней девушки, а при них записка со словами: "В подарок Поглавнику" (Главе фашистской Хорватии Павеличу) (стр. 1079).

      Особо важные услуги оккупантам оказывали католические священники, как самые осведомленные лица, в качестве шпионов, и командиры оккупаторских отрядов с восторгом говорят о громадной помощи, которую оказывали им шпионы-священники при преследовании защитников народной свободы (стр. 1074-1075).

      От священников не отставали католические монахини и сестры. Они служили шпионками для усташей и оккупантов, участвовали в избиении ополченцев (стр. 824), а заведуя лагерями сербских детей, бесчеловечно их мучили и морили голодом. Например, 26 августа 1942 г. было доказано, что в детском лагере Ястребарском в течение одного лишь месяца из 400 детей умерло 100 (стр. 825). Ребенок Божа Шарич был убит за то, что хотел бежать из этого лагеря смерти. Два малыша были выведены католической монахиней за лагерь и убиты "за непослушание".

      Католический митрополит Степинац, имевший 110 дойных коров, запретил давать молоко сербским детям в загребском приюте Caritas (стр. 826).

      Не ограничивая свою противославянскую деятельность Хорватией, католическое духовенство в церквах агитировало за вступление в корпус легионеров, который должен был пойти на русский фронт, за вступление в добровольцы немецких 55 дивизий, убивавших и в Хорватии и на русском фронте славянских братьев. Накануне освобождения пришлось констатировать печальный факт, что самыми омерзительными убийцами, поджигателями и грабителями, как на русском фронте, так и в Хорватии были ученики католических монахов в Боснии и Герцеговине, а самые жестокие палачи в концлагерях Ясеновца и Старой Градишки получили образование в тех же монастырях (стр. 638).

      Даже хорватские мусульмане, не боясь репрессий, обратились 12 ноября 1941 г. с горячим протестом против преследования православных к главе "Независимой Хорватии" Павеличу. "Убийство священников и видных православных, расстрел и мучения массами часто совсем невинных людей, женщин и детей, выбрасывание массами из домов и постелей целых семей со сроком от одного до двух часов для сборов и их вывоз в неизвестные края, грабеж их имущества, принуждение принять католичество - все это такие факты, которые приводят в ужас всякого настоящего человека и которые на нас, мусульман, производят отвратительное впечатление" (стр. 634).

     Так мусульмане учили католиков христианскому отношению к другим христианам!

      Но этот протест остался "гласом вопиющего в пустыни", так как тот, который мог одним словом прекратить неистовства своих подчиненных - папа- не сказал этого слова. При бесподобной организации католической агентуры папа, конечно, великолепно знал все, что делается в Хорватии, а железная дисциплина, существующая в католической иерархии, давала ему полную возможность заставить хорватский клир изменить свой позорный образ действий. Но Пий XII приветствовавший в своей речи 29 июня 1941 г. нападение Гитлера на СССР (стр. 1014) и видевший в искоренении Православия в Хорватии один из этапов на пути покорения православного Востока, не захотел этого сделать, а наоборот своими заявлениями представителям Хорватии не раз одобрял деятельность усташей и крижаров (стр. 893, 895,896,899 и др.).

      Еще до войны католический клир подготовлял эти злодеяния через свои организации "Католическое Братство", "Орел", "Хорватский Юнак" (герой).

      Ксёндзы-фашисты под прикрытием итальянского и немецкого щита совали в руки своих питомцев нож и молот, благословляли их и подстрекали на новые злодейства. "Убивайте не переставая, я беру на себя все ваши грехи", - так говорил католический монах-палач из Ясеновца, таково было напутствие руководителей исполнителям.

      Не оставил Ватикан этих своих агентов и в дни поражения их и бегства от народного гнева. Он скрыл детоубийц в многочисленных австрийских и итальянских монастырях, он поместил их в коллегиуме св. Иеронима, он обеспечил им пропитание в папской столовой и открыл папскую казну. Но и на этом он не остановился. Он использовал свой авторитет, чтобы найти усташам новых хозяев. Католические священники - военные преступники получили предписание связать бежавших усташей с иностранными агентами. Священник Крунислав Драганович, подполковник усташей, виновный в смерти 60.000 человек в Козаре, вдруг в эмиграции превратился в ученого профессора Германского коллегиума. С таким титулом и под "высочайшей" защитой папы он сделался организатором баз террористов.

      Нужно ли еще упоминать о других ксендзах-агентах, каковы Врдоляк и Голик или ксендз Викентий Ошина, о котором Любо Милош сказал, что он был, прежде всего, головорез, затем усташ и, наконец, священник, или францисканец Доминик Мандич, давший усташам из главного казначейства францисканцев только в одном случае 4 миллиона лир, или Маджерац, ректор коллегиума св. Иеронима, главного прибежища злодеев, или военный преступник архиепископ Шарич и его секретарь Зец, поддерживающие связь среди усташей в Австрии и Италии и многих других из этой гарнитуры усташских шпионов.

      Эти эмиссары Ватикана приютили усташей, скрывали их, освобождали их из лагерей, снабжали их документами и деньгами и устраивали их в террористических базах, подготовляя для новых злодейств.

      Сам папа принимает делегацию головорезов, говорит им речь, ободряет их, подстрекает и не колеблясь, заявляет: "Павелич - хороший католик и хороший человек".

      И до настоящего времени Ватикан остался неизменным защитником усташей, каковым он был и до войны и во время войны. "Святейший престол" не успокоился до тех пор, пока не увидел своих подзащитных на границах новой Югославии.

      Хочется подчеркнуть, что позиция католической церкви по отношению к Православию в годы второй мировой войны не является каким-либо случайным эпизодом или исключением в истории католичества. Везде и всегда служители католической церкви, лишь только освобождались от сдерживающего государственного начала и, наоборот, получив в свое распоряжение силу государственной власти, проявляли то же бесчеловечие, ту же жестокость, что и в Хорватии. Об этом свидетельствуют пытки и костры "святой" инквизиции, об этом говорят религиозные войны и крестовые походы, говорят преследования православных в католической Польше, в Словении, в Словакии, и не только в XV-XVII веках, но и в XX веке, и т. д. и т.д.

      А если так, то, значит, последняя и истинная причина того "великого преступления", о котором говорится здесь, заключается вовсе не в каких-либо временных и местных условиях, в которых протекала история католической церкви, и не в личных недостатках ее отдельных представителей, а в самом ее учении, заключённом в папизме.

      Папизм прибавил религиозный коэффициент бесконечности к усвоенному им политическому властолюбию древнего Рима, и во имя его, не останавливаясь ни перед чем, попирает, где только может, все, мешающее его планам, и с особенною яростью обрушивается на Православную Церковь, являющуюся постоянным обличением его неправды.

      По материалам проф. С .Троицкого.

http://www.srpska.ru/article.php?nid=18903&sq=&crypt=

[Александр Васильевич]

Латинский еретик отождествил арест участниц богохульной группы со страданиями Христа

Георгий Стасюк, ксендз из новосибирской католической «епархии» 6 марта выложил на личном сайте (www.presbyter.ru) следующие излияния своей иезуитской души по поводу реакции православных на недавнее кощунство, совершенное в Храме Христа Спасителя:

«Ну, кто там требовал побивания камнями и публичной порки участниц кощунственного концерта в ХХС? Российские спецслужбы, под контролем «Второго», своими незамысловатыми действиями сделали из банальных хулиганок-маргиналок вполне заметных жертв церковного мракобесия. Пока Всеволод Чаплин и другие радетели христианского возмездия будут Великим Постом пытаться уподобиться Христу, треская фасоль и репу (ну, это я по наивности своей так предполагаю), матери малолетних детей Мария Алехина и Надежда Толоконникова будут содержаться под стражей в узилище, в том числе и в Великий Четверг, когда в темнице томился Христос. Впрочем, хотя 15 апреля Христос у православных уже воскреснет и благочестивая публика начнет поглощать куличи и стучать крашеными яйцами, активистки «Вагинального бунта» всё еще будут за решеткой, что, несомненно, приумножит пасхальную радость истинно-верующих».

В качестве иллюстрации к сказанному Г.Стасюк разместил соответствующую картинку под названием: p.r.martyrs (т.е. «p. r. мученицы»).



Вот такая трогательная любовь к  «мученицам»-кощунницам и желчная ненависть к Православию, подобную которой с трудом можно найти, пожалуй, даже на страницах светской желтой прессы. И этот человек, выпускник Санкт-Петербургской католической семинарии, стоит у католического алтаря - с точки зрения католиков - просвещенный человек на священном месте!

Однако, ничего удивительного в этом нет. Ересь папизма исказила до неузнаваемости христианство. Ведь на первом месте у католиков - не Христос, а папа, человек.  Даже откровенное богохульство можно простить, стоит только объяснить его какими-то человеческими побуждениями, причем любыми, даже самыми низменными.  Статья вызывает жалость, смешанную с брезгливостью.

Удивляет другое — дружба с такими вот "борцами за права человека" некоторых православных священников.

Напомним, представители православного новосибирского духовенства – частые гости Преображенской католической «епархии», где служит упомянутый выше ксендз-блогер.

http://www.inform-relig.ru/news/detail.php?ID=3364

http://3rm.info/22026-latinskij-eretik-otozhdestvil-arest-uchastnic.html

[Владимир45]

Вот такая трогательная любовь к  «мученицам»-кощунницам

Мир перевернулся.

[Александр Васильевич]

Иезуитский журнал «нечаянно» опубликовал изображение Иисуса Христа, держащего сигарету и банку пива

АНАНД. Публикация изображения Иисуса Христа с банкой пива в руке и сигаретой стала причиной судебного разбирательства против ежемесячника «Pavan Hruday Doot», издаваемого  в Гуджарате организацией «Sahitya Prakash Society» Южно-азиатского отделения ордена иезуитов, сообщает Gloria.tv со ссылкой на «Times of India».

Один из абонентов журнала по имени Манодж Макван, член католического прихода Ананды, был возмущен богохульным изображением, которое он обнаружил в февральском номере. Полиция города Ананд приняла жалобу читателя и завела дело по ст. 295 и 153 индийского УК по обвинению в оскорблении религиозных чувств.

Издатель журнала и его сотрудники принесли свои извинения читателям, сославшись на качество найденного ими изображения, сообщает ucanews.com. Редакция пояснила, что найденный ими образ Святого Сердца Христа является достаточно известным, и постаралась заверить читателей в том, что их вина заключается лишь в том, что они не смогли заметить на черно-белой иллюстрации, загруженной из интернета, банку пива и сигарету в руках Христа. Сотрудники журнала подчеркнули, что именно их оплошность стала причиной оскорбления религиозных чувств верующих.

http://www.sedmitza.ru/news/2840429.html

[Александр Васильевич]

Вот такая трогательная любовь к  «мученицам»-кощунницам

Мир перевернулся.

Дорогой Владимир!

Это не мiр перевернулся, это отпавший от Христа папизм показал свою истинную сущность. Главная цель богоотступнического папизма, орудия сатаны в нашем мiре - борьба с Православной Церковью. Это нечестие постоянно проявлялось за всю историю богоотступничества: и разгром крестоносцами Константинополя, и сонмы умученных нечестивыми папистами православных, шедших на смерть за Веру Христову. Так что совсем неудивительно, что паписты активно поддерживают ВСЯКОЕ богохульство сатанистов в наших храмах. В предыдущем сообщении, как видим, иезуиты, этот по сути гестаповский орден папизма уже публикует богохульные изображения Господа нашего Иисуса Христа с сигареткой и банкой пива. Вот такое "аджорноменто", провозглашённое Вторым ватиканским собором...

Во Христе Иисусе
А.В.

[Александр Васильевич]

"Святость" как безумие. «Скажите мне, кто ваши святые, и я скажу вам, какова ваша Церковь…»



Чтобы понять, что представляет собой та или иная "Христианская Церковь", достаточно, не касаясь даже её вероучения, посмотреть на её святых. Древо узнаётся по плодам, любая Церковь объявляет святыми тех, которые воплотили её идеал в своей жизни. По её святым точнее всего можно судить о действительной или мнимой святости самой Церкви.

Сейчас остановимся на сопоставлении святых самой крупной "Христианской Церкви" - Католической - с православными святыми.

Одним из столпов католической святости является Франциск Ассизский (XIII в.). Его духовное самосознание достаточно ясно открывается из следующих фактов. Однажды Франциск долго молился (чрезвычайно показателен при этом предмет молитвы) «о двух милостях»: «Первая - это чтобы я... мог... пережить все те страдания, которые Ты, Сладчайший Иисусе, испытал в Твоих мучительных страстях. И вторая милость... - это чтобы... я мог почувствовать... ту неограниченную любовь, которою горел Ты, Сын Божий». Как видим, Франциска безпокоило не чувство своей греховности, присущее всем святым, но у него отчетливо просматриваются откровенные претензии на равенство с Христом в Его страданиях и в Его любви! Во время этой молитвы Франциск «почувствовал себя совершенно превращённым в Иисуса»! При этом у Франциска появились болезненные кровоточащие раны (стигмы) - следы «страданий Иисусовых».

Здесь следует отметить, что природа этих стигм хорошо известна в психиатрии. Непрерывная концентрация внимания на крестных страданиях Христа чрезвычайно возбуждает нервы и психику человека и при длительных упражнениях может вызывать это явление. Ничего сверхъестественного, чудесного здесь нет. Нет в таком сострадании (сompassio) Христу и той истинной любви, о существе которой Господь прямо сказал: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Ин.14,21). Напротив, подмена борьбы со своими греховными страстями мечтательными переживаниями «сострадания» является одной из тяжелейших ошибок в духовной жизни, которая приводила и приводит аскетов к самомнению, гордыне - очевидной прелести, нередко связанной с прямыми психическими расстройствами (ср. «проповеди» Франциска птицам, волку, горлицам, змеям, цветам, его благоговение перед огнём, камнями, червями). Неудивительно поэтому и поползновение Франциска искупать грехи других людей в подражание Христу.

Очень показательна и цель жизни, которую поставил перед собой Франциск: «Я трудился и хочу трудиться... потому что это приносит честь». Не потому ли в конце жизни он откровенно сказал: «Я не сознаю за собой никакого прегрешения, которое не искупил бы исповедью и покаянием». Всё это свидетельствует о невидении им своих грехов, то есть о полной духовной катастрофе.

Для сравнения приведём предсмертный момент из жизни преподобного Сисоя Великого (V в.). «Окружённый в момент своей смерти братией, в ту минуту, когда он как бы беседовал с невидимыми лицами, Сисой на вопрос братии: «Отче, скажи нам, с кем ты ведёшь беседу?» - отвечал: «Это Ангелы пришли взять меня, но я молюсь им, чтобы они оставили меня на короткое время, чтобы покаяться». Когда же на это братия, зная, что Сисой совершенен в добродетелях, возразили ему: «Тебе нет нужды в покаянии, отче», - то Сисой ответил так: «Поистине я не знаю, сотворил ли я хоть начало покаяния моего». Это глубокое видение своего несовершенства является главной отличительной чертой всех истинных святых.

А вот выдержки из записок блаженной Анжелы (XIII-XIV вв.).

«Дух Святой» говорит ей: «Дочь моя, сладостная моя... очень я люблю тебя... Был я с апостолами, и видели они меня очами телесными, но не чувствовали меня так, как чувствуешь ты». И такое открывает о себе Анжела: «Вижу я во мраке Святую Троицу, и в самой Троице, Которую вижу я во мраке, кажется мне, что стою я и пребываю в середине её». Своё отношение к Иисусу Христу она выражает, например, в таких словах: «Могла я всю себя ввести внутрь Иисуса Христа». Или: «Я же от сладости Его и от скорби об отшествии Его кричала и хотела умереть», - при этом она в ярости так начинала бить себя, что монахини вынуждены были уносить её из костёла.

Яркой характеристикой католической святости является Катарина Сиенская (XIV в.), возведённая папой Павлом VI в разряд высших святых - в «Учители Церкви». Вот несколько выписок из католической книги Антонио Сикари «Портреты святых», изданной на русском языке. Цитаты не потребуют комментариев.

Екатерине было около 20 лет. «Она продолжала истово молиться своему Господу Иисусу, повторяя ту прекрасную, нежнейшую формулу, которая стала для неё привычной: «Сочетайся со мной браком в вере!»

«Однажды Екатерина увидела видение: её Божественный Жених, обнимая, привлекал её к Себе, но потом взял из её груди сердце, чтобы дать ей другое сердце, более похожее на Его собственное». Однажды сказали, что она умерла. Она сама говорила впоследствии, что её сердце было растерзано силой Божественной любви и что она прошла через смерть, «узрев райские врата». «Вернись, дитя Моё, - сказал мне Господь, тебе нужно вернуться... Я приведу тебя к князьям и властителям Церкви». «И смиренная девушка начала рассылать по всему свету свои послания, длинные письма, которые она диктовала с поразительной быстротой, часто по три или по четыре одновременно и по разным поводам, не сбиваясь и опережая секретарей».

«В письмах Екатерины бросается в глаза прежде всего частое и настойчивое повторение слов: «Я хочу». «Некоторые говорят, что решительные слова «я хочу» она в состоянии экстаза обращала даже к Христу. Из переписки с папой Григорием ХI: «Говорю Вам от имени Христа... Я говорю Вам, отче, в Иисусе Христе... Ответьте на зов Святого Духа, к Вам обращённый»... А к королю Франции обращается со словами: «Творите волю Божью и мою».



Не менее показательны «откровения» также возведённой папой Павлом VI в «Учители Церкви» Терезы Авильской (XVI в.). Перед смертью она восклицает: «О Бог мой, Супруг мой, наконец-то я Тебя увижу!» Этот в высшей степени странный возглас не случаен. Он - закономерное следствие всего «духовного» подвига Терезы, существо которого открывается в следующем печальном факте. Она настолько увлеклась «откровениями», что не увидела дьявольского обмана даже в таком безобразном видении. После многочисленных своих явлений «христос» говорит Терезе: «С этого дня ты будешь супругой моей... Я отныне не только Творец твой, Бог, но и супруг». «Господи, или страдать с Тобой, или умереть за Тебя!» - молится Тереза и падает, - пишет Д.Мережковский, - в изнеможении под этими ласками...» (дальше не могу цитировать). Не приходится поэтому удивляться, когда Тереза признаётся: «Душу зовет Возлюбленный таким пронзительным свистом, что нельзя этого не услышать. Этот зов действует на душу так, что она изнемогает от желания».

Не случайно известный американский психолог Вильям Джеймс, оценивая её мистический опыт, писал, что «её представления о религии сводились, если можно так выразиться, к безконечному любовному флирту между поклонником и его божеством».

Еще одной иллюстрацией святости в католицизме является Тереза из Лизье (Тереза Маленькая, или Тереза Младенца Иисуса), которая в 1997 году была объявлена «непогрешимым» решением папы Иоанна Павла II ещё одним Учителем Вселенской Церкви. Вот несколько цитат из духовной автобиографии (Повесть об одной душе. Париж, 1996) Терезы, прожившей всего 23 года: «Во время собеседования, предварившего мой постриг, я поведала о делании, которое намеревалась совершить в Кармеле: «Я пришла спасать души и прежде всего - молиться за священников». Ещё не спасши себя, она пришла спасать других!

Говоря о своём недостоинстве, она тут же пишет: «Я неизменно храню дерзновенное упование на то, что стану великой святой... Я думала, что рождена для славы, и искала путей к её достижению. И вот Господь Бог... открыл мне, что моя слава не будет явлена смертному взору и суть её в том, что я стану великой святой!» (ср.: Макарий Великий, которого сподвижники за редкую высоту жизни называли «земным богом», лишь молился: «Боже, очисти мя грешного, яко николиже сотворих благое пред Тобою»).

В высшей степени показательно учение Терезы о духовной любви: «Это было лобзание любви. Я чувствовала себя любимой и говорила: «Я люблю Тебя и вверяю Тебе себя навеки». Не было ни прошений, ни борьбы, ни жертв; уже давно Иисус и маленькая бедная Тереза, взглянув друг на друга, поняли всё... Этот день принёс не обмен взглядами, а слияние, когда больше не было двух и Тереза исчезла, словно капля воды, потерявшаяся в океанских глубинах». Едва ли требуются комментарии к этому мечтательному роману бедной девушки, которую Католическая Церковь, увы, называет своим учителем.

На развитии воображения основывается религиозный опыт одного из столпов католической мистики, родоначальника ордена иезуитов Игнатия Лойолы (XVI в.). Его книга «Духовные упражнения», являющаяся настольной в католических монастырях, настойчиво призывает христианина представить себе Святую Троицу и беседу Трёх Лиц, Христа, Богоматерь, Ангелов и т.д. Всё это решительно запрещается святыми Вселенской Церкви. Они свидетельствуют, что когда подвижник вместо исполнения заповедей Христовых и борьбы со своими страстями начинает жить своими фантазиями, просматривать в себе собственные «фильмы», верить им, то он приходит к полному духовному и душевному расстройству.

Авторитетный сборник аскетических писаний Древней Церкви «Добротолюбие» решительно запрещает такого рода «духовные упражнения». Вот несколько высказываний оттуда.

Преподобный Нил Синайский (V в.): «Не желай видеть чувственно Ангелов, или Силы, или Христа, чтоб с ума не сойти, приняв волка за пастыря и поклонившись врагам-демонам».

Преподобный Симеон Новый Богослов (XI в.), рассуждая о тех, кто на молитве «воображает блага Небесные, чины Ангелов и обители святых», прямо говорит, что «это есть знак прелести». «На этом пути стоя, прельщаются и те, которые видят свет телесными очами своими, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими и подобное».

Преподобный Григорий Синаит (XIV в.): «Никогда не принимай, если что увидишь чувственное или духовное, вне или внутри, хотя бы то был образ Христа, или Ангела, или святого какого... Приемлющий то... легко прельщается... Бог не негодует на того, кто тщательно внимает себе, если он из опасения прельщения не примет того, что от Него есть... но похваляет его как мудрого».

Как прав был тот помещик (о нём пишет свт. Игнатий (Брянчанинов)), который, увидев в руках своей дочери католическую книжку «Подражание Иисусу Христу» Фомы Кемпийского (XV в.), вырвал её у неё из рук со словами: «Прекрати играть с Богом в роман»!<...>

"Православный Санкт - Петербург"

http://www.3rm.info/22145-svyatost-kak-bezumie-skazhite-mne-kto-vashi.html