Тайны расстрела «Белого дома». Осень 1993 - го

[Александр Васильевич]

Церковная анафема не растворилась в воздухе



Многие ли помнят сегодня выступления православных публицистов по поводу октябрьских событий 1993 года? Кажется, все уже забыли об этом, и для чего бередить старые раны? Но сколько бы ни проходило времени, они продолжают болеть. И есть немало людей, которые по-прежнему задают вопрос об анафематствовании Церковью виновников кровопролития в октябре 1993 года. Многие из тех, кто совершил преступление, ныне процветают. Выходит, анафема прозвучала и растворилась в воздухе?

Пророк Иеремия сказал: «Невозможно исцелить рану, говоря, что ее нет». Когда весь народ возведен на крест и когда миллионы людей истребляются, трудно найти точные слова о том, что происходит. Октябрьские события - это поворотный пункт не только в истории России, но и всего мира. Фактически, это была попытка поставить Россию на грань уничтожения, поскольку Россия с ее Православием является преградой на пути мировой «глобализации». Кроме того, нельзя не видеть значения ее богатейших, до сих пор невостребованных по-настоящему природных ресурсов. И, наконец, нельзя не учитывать вековые устремления Запада, от Наполеона до Гитлера, прибрать к рукам Рос­сию, взять реванш за все прежние поражения.

То, что сегодня происходит с нашим народом, - результат этого нового октябрьского переворота. После расстрела 1993 года геноцид русского народа, пропаганда растления, криминализация общества приобрели всеохватывающие масштабы. Убийство более тысячи людей оборачивается не только физическим, но и духовным истреблением целого народа.

Анафема убийцам, конечно, не «растворилась в воздухе», как кажется. Они рады, что замяли это горе. Но оно глубоко разрушает их сознание, подсознание - горе родителей, потерявших детей, и молитва их делают это. Эти преступники поступили, как большевики, которые думали, что никто не узнает об их злодеяниях. Но как это отразилось на них, как это исказило их род - мы знаем. Как были они сметены - знаменитые процессы 30-х годов, когда одни убивали других. И то, что потом произошло со всей их системой.

События октября 1993 года - акт величайшего атеизма, нам явлено истинное лицо полных атеистов. Их дети - дети убийц, их внуки - внуки убийц. И так все будет идти с нарастанием, пока не будет покаяния.

Нельзя не сказать об участии деятелей культуры и журналистов в этом убийстве. Не они ли в 1993 году приняли столь яростное участие в натравливании глаголемого президента на оппозицию? А сейчас они, подобно «Синей Бороде», тщательно оберегают свою комнату с трупами. Стараются внушить, что эти события уже «никого не волнуют», стараются не замечать ежегодные многотысячные поминальные народные собрания у Белого дома. При этом они могут быть очень чувствительны к событиям гораздо более давним - например, к теме холокоста, как будто не было Нюрнбергского процесса.

Будем надеяться, что подобный суд состоится и над нынешними преступниками. И есть, «есть Божий суд, наперсники разврата!»

Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма святителя Николая в Пыжах, член Союза писателей России, из книги «Последнее оружие»

http://ruskline.ru/special_opinion/2014/10/cerkovnaya_anafema_ne_rastvorilas_v_vozduhe/

[Александр Васильевич]

Николай  Коновской, Русская народная линия

Восхождение

Памяти защитников Дома Советов



Чернее распаханной пашни
Осеннее небо - над ней...
Тех дней не бывало - ужасней,
И, верно, не будет - черней.

Стоят изваянием люди,
Глядит отрешённо Творец
На гибнущий в танковом гуде,
В огонь превращённый Дворец.

Под залпы безжалостных пушек,
Октябрьским недвижимым днём,
 Восходят к Создателю души, -
Очищены смертным огнём.

Пространство сгустившейся боли.
Судеб перемолотых хруст.
 "Се - дом ваш на иродов волю
Теперь оставляется, пуст"...

Из мира распада и тленья,
Под жерл орудийных оскал,
Последних- достойных спасенья-
Господь среди ада взыскал.

http://ruskline.ru/analitika/2015/11/03/voshozhdenie/

[Александр Васильевич]

«Они проявили истинную высоту духа»

Слово протоиерея Александра Шаргунова в день поминовения невинно убиенных при расстреле парламента России 4 октября 1993 года



Каждый из нас молится по-своему, своим особенным образом, на своем уровне веры. И те из нас, кто с родителями и друзьями погибших молится, и кто молится сейчас на небе, участвует в этой молитве. Сам Господь присутствует в этой молитве, Божия Матерь, все святые земли нашей и все новые мученики и исповедники Российские.

Октябрьские события 1993 года — это сквозь душу прошло. Я знаю, многие рыдали о чужих, о незнакомых, как о своих близких, здесь все было уже не на уровне обычных, пусть самых трагических, земных переживаний, здесь все было на уровне переворота души.

Если бы вся Россия сейчас встала с нами на молитву — ведь они жизнь свою положили за Россию! И в лице их поистине принесена в жертву, расстреляна на глазах всего мира Россия. Пусть не скажет никто: «Я совсем не умею молиться». Каждых из нас может присоединиться к этой молитве, будь он в храме или неважно где, он может принести свою скромную лепту, свою медную монету в общую молитву и надеяться также, что эта бедная молитва будет поддержана теми, кто умеет молиться лучше, чем он. И это на всех уровнях веры. Но душа нелицемерно вступающего в эту молитву человека может пережить также чудо быть носимою другими так крепко, так уверенно, так потрясающе, что все, что его, все, что ему принадлежит, теряется, исчезает но он не ощущает это как потерю. Он ощущает это как ни с чем несравнимое приобретение. Он просто знает, что принимает участие в событии бесконечно более значительном, чем он мог ожидать и до сих пор помыслить. Он узнает, что те погибшие, за которых он молится, живы, и живы вовеки — самой чудесной, самой реальной, какая только может быть, жизнью. И ему дано сейчас в молитве узнать этот дар, эту, как Церковь говорит, благодать за подвиг, который они ради нас совершили.

Скорбь велика, но он участвует — мы дерзнем сказать — в подлинно народном празднике, где каждый приносит от своего и принимает от всех, от Самого Бога то, что стоит крови — на самом деле Христовой. В тот день произошло то, что трудно было себе вообразить, и до сих пор это кажется страшным сном. Казалось, было торжество всех сил ада. Но сейчас все молятся, и Господь побеждает. Если бы вся Россия могла объединиться в этой сегодняшней молитве и сказать, как сказал полководец Суворов: «Мы русские, с нами Бог»!

Богу все возможно, но молиться за других — кровь свою проливать, а не просто стоять со свечкой. Не могу забыть в тот день, среди грохочущих залпов, плачущую женщину с мальчиком на мосту перед Домом Советов: «Что же они делают! Теперь по всей стране все перессорятся». И мы знаем, что так и вышло. Вооруженные убивали безоружных, и кровь, которую они так легко смогли пролить, разделила всех — на тех, кто мог, не задумываясь, через нее перешагнуть, и на тех, у кого перевернулась душа. Не искупить ее никакими договорами об общественном согласии, только глубоким, как эта кровь, как молитва всей Церкви, покаянием. Что ты стоишь в стороне безучастно — снова обманутый, снова ограбленный, одурманенный телевидением и водкой, русский народ, как будто твоя жизнь не имеет к тебе никакого отношения? Бог дал тебе такие богатства, такую страну, дал тебе Православие. Русский народ, ты жив православием. Православие — это подлинная связь человека с Богом. Что такое 1917 год? Это прежде всего разрушение Православия. Именно из-за разрушения православия так мало оказалось в октябре 1993-го неравнодушных к судьбе своей Родины людей. И теперь, после 1993-го, распаду как будто уже ничто не препятствует.

Что вы злобно коситесь, нераскаянные убийцы и клеветники? Не удастся вам спрятать правду. Не удастся вам всю молодежь растлить, жажда правды сильна в молодых душах. Ваше молчание и клевета говорят о вашем страхе. Даже мертвых вы их боитесь. Вам даже память их страшна, в то время как Господь дает им вечную память. Это наши новые мученики, вставшие на защиту Закона и собственного человеческого достоинства. Каждая эпоха дает своих святых. Они проявили истинную высоту духа, и самоотверженней их не нашлось никого.

В это корыстное время, когда ради обогащения люди готовы на все и это массовое убийство совершилось именно во имя власти преступной наживы, они все, что было у них — жизнь свою, — сюда принесли и как под присягой на войне не за себя пошли, но ради ближних своих и России. Крест, который осеняет их не только в эти дни, — жизнь погубленная, знамение соблазна для одних, доказательство самой великой любви для других. Без Христа — позор и поражение, со Христом, даже если люди, еще не зная Христа, устремляются к высшей правде Его, — непобедимая победа. Эта наша молитва обнимает небо и землю в Христовой любви, но она нисколько не умаляет подлинного участия Господа нашего и всех, кто перешел к Нему, к тому, что происходит на земле. Честно говоря, по-человечески рассуждая, ситуация кажется безысходной. Но то, что эти люди были, вселяет надежду. Если бы их не было, совсем другое бы было. Сама их жертва вселяет надежду. Ради них, так же как — скажем смело — ради всех новых мучеников и исповедников Российских XX века, помилует Россию Господь. И все увидят, что жертва их не была напрасной.

Дай нам, Господи, пусть через самые страшные скорби, понять, что единственный путь к победе — готовность отдать свою жизнь за друзей своих, за Россию.

Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России

http://ruskline.ru/news_rl/2015/10/03/oni_proyavili_istinnuyu_vysotu_duha/

[Александр Васильевич]

Евгений  Спицын

«Октябрь 1993-го стал венцом беззакония»



3-4 октября в России вспоминают очередную годовщину расстрела Белого дома из танков, в результате которого власть окончательно взял Борис Ельцин. В этот момент была окончательно разрушена институциональная и юридическая основа Советского государства, а через несколько месяцев прошел референдум о принятии новой конституции, и выборы в Федеральное собрание. Эти же события, фактически, знаменовали неограниченные "шоковые" реформы, беспредел и разгул 90-х в том виде, в каком они запомнились многим, во всяком случае, кто смог их пережить. О том, почему сложилась система двоевластия, о "безбашенном" Ельцине и "авторитарном" Хасбулатове, о поражении советского мира рассказал в интервью Накануне.RU историк, автор "альтернативного" минобровским учебника истории Евгений Спицын.

Вопрос: В эти выходные - очередная годовщина октябрьских событий 93-го года. Можно ли говорить, что октябрь 1993-го логично вытекал из августа 1991-го? Было ли, в определенном смысле, завершением августовского "майдана"?


_{Евгений Спицын}

Евгений Спицын: Это был не майдан, а государственный переворот в чистом виде. Государственный переворот, который был устроен не ГКЧП, а Ельциным. В постоянном режиме происходили со стороны Ельцина и его команды нарушения Конституции, законов и т.д. Горбачев, например, снял Павлова с поста премьер-министра, хотя по конституции он не имел права этого делать. Он мог сделать это только с согласия Верховного совета СССР. Больше того, он ликвидировал это конституционный орган и создал на его замену межреспубликанский экономический совет. И таких примеров - десятки. Каждодневно происходили нарушения фундаментальных основ законодательства и Союза ССР и РСФСР. И во всем этом самое активное участие принимал лично Борис Ельцин и его ближайшее окружение, включая Бурбулиса, Шахрая, Станкевича. Если логически рассматривать август 1991 и октябрь 1993 как полное абсолютное наплевательское отношение к верховенству права, к теориям правового государства, то это абсолютно идентичные аналогии. Октябрь 1993 стал венцом беззакония, которое началось еще в СССР.

У нас мало кто обращает внимание на такой факт: в октябре расстреляли ВС, через несколько дней выходит президентский указ о назначении выборов в Государственную думу и Совет Федерации и одновременно на этот же день назначается референдум по конституции РФ. А как могли проходить выборы в Госдуму и Совет федерации параллельно с референдумом по конституции, то есть выборы в органы, которые на тот момент в природе не существовали? Эти органы власти были таковыми только по новой конституции. А если бы депутатов выбрали, а конституцию не приняли? На этом примере видно, что под вывеской западных теорий общественного договора, правового государства, разделения властей, шло беспардонное, бессовестное, тотальное нарушение законодательства, самих его основ. И то, что мы наблюдаем на Украине сейчас - это то же самое, тот же "круговорот воды в природе", что и мы. Мы дали им хороший пример и когда разваливали Союз, и когда расстреливали парламент, а нам аплодировал весь мир, а американцы всем этим процессом дирижировали, это ни для кого не секрет.


_{Расстрел Белого дома, разгон Верховного Совета, 1993, черный октябрь}

Вопрос: Это длилось несколько лет, но Верховный совет не смог удержать власть, что стало причиной - личная слабость лидера, дезорганизация, отсутствие поддержки силовиков и армии?

Евгений Спицын: Дело в том, что самой конституцией РСФСР от 1978 года была система органов советской власти, сам институт президентства был пятым колесом в институте бюрократии. Институт президентства и советская власть - абсолютно несовместимые вещи. Вся система советской власти строилась в строгой иерархии: поселковые, сельские советы, районные - областные, краевые - республиканские, вплоть до Верховного совета. Это была жесткая соподчиненность, жесткая иерархия, решение Верховного совета было обязательным для исполнения всеми остальными верховными советами, по горизонтали разделения властей не существовало. И вдруг, в эту стройную жесткую систему, в которой советы составляли основу политического строя, воткнули эту президентскую власть. Естественно, рано или поздно, конфликт между этими двумя ветвями власти возник бы. В конституции было написано, что ВС является высшим государственным органом страны, который вправе принимать к рассмотрению и решать любые вопросы государственной жизни. В этой конфигурации власти неизбежно было противостояние президента Ельцина и ВС, помноженное на амбиции двух этих товарищей - Ельцина и Хасбулатова.

А почему ВС проиграл - очевидно. Во-первых, это не исполнительный орган власти, армия находилась не под ним, а те министры, которые были назначены исполнять обязанности, не пользовались непререкаемым авторитетом в воинских частях, в МВД и т.д. Хотя, на стороне ВС были и довольно авторитетные военачальники, как генерал Ачалов. Но не сложилось. В данном случае, Ельцин - это не мягкотелый Горбачев, который проболтал все, что можно. Ельцин прекрасно понимал, чем ему грозит потеря власти. Как минимум, это была бы эмиграция, а по максимуму - суд, трибунал со всеми вытекающими последствиями. И все его окружение это прекрасно понимало. Поэтому, они пошли ва-банк. Если посмотреть воспоминания участников событий, типа Грачева, Черномырдина, Ельцину пришлось приложить максимум усилий, чтобы фактически заставить исполнительную власть, прежде всего, вооруженные силы, встать "на защиту президента страны". Первоначально наши силовые структуры вообще не хотели вмешиваться в этот конфликт. А с точки зрения права, Ельцин грубейшим образом нарушил конституцию. Процесс грубейшего нарушения конституции шел уже несколько лет, начиная с подписания декларации о независимости, документов о верховенстве республиканских законов над союзным законодательством и т.д. С юридической точки зрения, в течение нескольких лет шел настоящий шабаш, и переворот в октябре стал венцом этого шабаша.



Вопрос: Насколько во всей истории начала 90-х был важен личный фактор Ельцина? "Самый демократический президент" шел напролом и сквозь ГКЧП, разогнал толпу армией, из танков стрелял в Белый дом, сколько людей погибло...

Евгений Спицын: Он был человеком со звериным чутьем, и он прекрасно понимал, что в случае проигрыша он не просто политический труп, но мог стать и осязаемым трупом. У него не было хода назад. Нужно понимать психологию этого человека. Он не преувеличивал, когда говорил о себе "царь Борис", он действительно считал себя таким, и он вел себя так со своим окружением. Другое дело, что он сам стал заложником своего окружения.

Недавно в одном документальном фильме Александр Лифшиц рассказывал о том, что после выборов 1996 года, когда Ельцин "победил" и было сформировано правительство, пост министра финансов в котором занял Лифшиц, его пригласили в один из крупных банков. Он приехал, там сидели девять самых "крутых" олигархов, которые ему прямо на листочке передали перечень требований, о том, что он не имеет права без их согласия и рекомендаций делать любые назначения в министерстве, не имеет права контролировать банки и т.д. И они ему говорят - мы сделали Ельцина президентом, мы - реальная власть, и ты будешь выполнять то, что мы тебе скажем. И Лифшиц спросил, что будет, если он не будет исполнять указания олигархов, они ему ответили, что он тогда не будет министром. Вот какая система власти была выстроена. Сейчас много говорят про бизнес-связи Путина. Я в эти версии не вникаю и не особо верю, но я прекрасно понимаю, что Путину можно поставить памятник только за то, что эту систему власти, которая сложилась при Ельцине, он ее разрушил, уничтожил. Если бы он этого не сделал, у нас ситуация была бы хуже, чем на Украине.

Вопрос: Если говорить о 1993 годе - если бы все пошло по иному сценарию и Ельцин проиграл - реально ли было стабилизировать ситуацию, сохранить государственные институты?

Евгений Спицын: На региональном уровне продолжали существовать советы народных депутатов. На региональном уровне тоже было противоречие - с одной стороны были главы администраций, которые еще назначались указами президента РФ, Немцов, Россель, например. С другой стороны, были органы местной власти в виде советов. Неслучайно, когда Ельцин совершил переворот, первым делом он издал указ о роспуске органов советской власти. Эта система существовала, ее можно было восстановить - в рамках старой конституции. Другое дело, насколько она была бы эффективной. В той конфигурации, я сомневаюсь, что Хасбулатов был бы лучше для страны. Он такой же авторитарный лидер как Ельцин, он такой же был человек, который рвался к власти. Обратите внимание и на то, что у нас в истории часто личные отношения политиков накладываются на противостояние политических сил и очень часто это выливается в кровавые разборки. В данном случае, личное противостояние Ельцина и его окружения и Хасбулатова и его окружения подлили масла в огонь. Это совершенно очевидно.


_{Рейган, Горбачев}

Вопрос: Насколько внешний фон оказывал давление на ситуацию, когда проходило тотальное разрушение соцблока? Это тоже оказывало сковывающий эффект для сторонников СССР?

Евгений Спицын: Естественно, что рубеж 80-90х годов - это была катастрофа планетарного масштаба. Рушился биполярный мир, рушилась система социализма, рушились все институты, начиная с СЭВ, ОВД и т.д. Американцы это процесс подталкивали, они не были сторонними наблюдателями. Сейчас уже достоверно известно, что в Прибалтике, Молдавии, на Украине действовали агенты ЦРУ, а руководство США напрямую давало указания Горбачеву, чтобы он не смел вмешиваться в "естественные процессы развития народной демократии". Когда в январе 1991 года произошли кровавые события в Вильнюсе, Буш отменил свой визит, запланированный на февраль того же года, а попутно прислал личное письмо Горбачеву, общий смысл которого был примерно таким: "Майкл, мы обеспокоены этими событиями в Вильнюсе - ты не зарывайся. Если не продолжишь движения по пути демократизации, то имей в виду...". С другой стороны, есть и наши органы, как политические, так и органы безопасности, которые тоже сыграли свою роль в смене режимов в странах Восточной Европы. А венцом всех событий стали договоренности на Мальте. Говорят, что когда они встретились, они договорились разрушить советский блок. Неправда. К тому времени уже было разрушено практически все, они там подводили итоги. А через неделю после этой встречи случились кровавые события в Румынии - к концу 1989 года это была последняя страна, где антисоветская "трансформация" еще не произошла. Через несколько дней после встречи на Мальте произошло свержение Чаушеску, а через пару дней - его расстрел.

Вопрос: Хотелось бы затронуть еще информационный аспект - ведь в этот период шла настоящая информационная война. Насколько общество было расколото этой ситуацией, как далеко могла зайти эта история?

Евгений Спицын: Люди жили очень тяжело. Вы не представляете, что тогда представляла себе Москва. Грязные улицы, неубранные, на деревянных ящиках все торговали чем могли, люди голодали в прямом смысле, копейки считали. Ужасная была атмосфера, апатия, пили в подворотнях спирт "Рояль". У людей было ощущение какого-то унижения, полного краха всего и вся. Люди элементарно выживали. И на фоне этого колоссального обнищания, люди верили Ельцину. Еще не знали, что он представляет, думали, что его пьяные закидоны - это "противная сторона" специально демонизирует образ "нашего народного президента". Это уже потом многие поняли, кто есть кто. Общество было расколото и, судя по итогам референдума в апреле 1993 года, уже тогда было понятно, что общество расколото примерно наполовину. А СМИ фактически все были в руках президентской власти. Та же газета "День" Проханова была закрыта, многие патриотические издания закрыты, шельмование шло. Всех сторонников патриотического лагеря иначе как "красно-коричневые" и "фашисты" не именовали. Вся наша либеральная публика, начиная с академика Лихачева и заканчивая Новодворской, прямо призывали "раздавить гадину". Это был либерал-фашизм в чистом виде, полная нетерпимость к общественному мнению. Гайдар и его соратники не стесняясь говорили о том, что пусть вымрет большая часть, но остальная "впишется в рынок". Мерзкие были времена. Это было потерянное десятилетие. Если бы вместо Ельцина оказался условный Путин, мы бы это десятилетие совсем по-другому прошли.

Беседовал Сергей Табаринцев-Романов

http://ruskline.ru/opp/2015/oktyabr/3/oktyabr_1993go_stal_vencom_bezzakoniya/

[Александр Васильевич]

Александр Домрин

"Стреляли из посольства США!"

Тайны российско-американских отношений: «Кровавый октябрь» 1993-го




Да! Американские военнослужащие были на крыше посольства США в Москве!

Приписываемая Сократу фраза о том, что «всё тайное рано или поздно становится явным», никогда в полной мере не была исторически оправданной. Оглядываясь назад даже не на последние пару сотен лет, а хотя бы на последние десятилетия, очевидно, что не всё тайное становится явным и не всегда. Мы вряд ли когда-нибудь узнаем тайну полёта Рудольфа Гесса, загадку убийства Джона Кеннеди или то, как, в действительности, было организовано «нападение на Америку» 11 сентября 2001-го.

Когда мы читаем о тайнах в межгосударственных отношениях, это так же, как правило, касается дней давно минувших. Однако кровавые события в Москве 1993-го года и роль США в конституционном перевороте в России остаются столь же недорасследованными.

Согласно официальным данным, в кровавых событиях октября 1993 г. года пострадали два гражданина США. 26-летний американский юрист Терри Майкл Дункан был убит в Останкино примерно в 21 час 3 октября при оказании помощи раненым. Друзья говорят о нем: «Он всегда был таким, и политика тут ни при чем. Просто гибли люди». Последний, кому Терри Дункан пытался помочь выбраться из-под огня, был раненый фотокорреспондент «Нью-Йорк таймс» Пол Отто. Еще одна гражданка США Джулия Брукс получила ранения в живот и бедро. (Признана потерпевшей по уголовному делу №18/123669-93 о массовых беспорядках в г. Москве 3-4 октября 1993 года).

Но что делать с многочисленными свидетельствами очевидцев о стрельбе со стороны посольства США? Что, в частности, делать с этим заявлением, сделанным в ходе заседания специальной комиссии Госдумы 8 сентября 1998 года, генерала Виктора Сорокина, занимавшего в октябре 1993-го должность заместителя командующего Воздушно-десантных войск, подразделения которых участвовали в расстреле парламента России: «Где-то около 8 часов подразделения выдвинулись к стенам Белого дома… Во время выдвижения подразделения в полку погибло 5 человек и 18 были ранены. Расстреливали сзади. Я сам это наблюдал. Стрельба велась со здания американского посольства… Все погибшие и раненые были расстреляны сзади…»

И вот мы видим опубликованные в 2013 году на частном сайте американской «Ассоциации дипломатической учебы и тренинга» воспоминания сотрудника политического отдела посольства США в Москве (1991-94 гг.) Уэйна Мерри о пулевом ранении в шею морского пехотинца, капрала Белла 4-го октября 1993-го. Что делал капрал Белл на крыше американского посольства во время штурма Дома Советов? Был ли он там один или с другими морпехами? Что именно они там делали: голубей в московское небо запускали? Получил ли Белл пулю в шею в перестрелке - в ответ на обстрел Дома Советов и российских военнослужащих? Почему ранение капрала Белла не было официально зафиксировано, как гибель Дункана и ранение Брукс, и сохранялось в тайне 20 лет? Ни на эти, ни на многие другие вопросы дипломат Мерри, по понятным причинам, не отвечает…

«Мы поддерживаем демократию и реформы, и Ельцин — лидер движения реформ».

(Брифинг в Белом доме 21.03.1993 г.)

«Окаянные дни» осени 1993 года застали меня в Америке. В осеннем семестре 1993-го я был Фулбрайтовским стипендиатом и занимался исследованиями в Гарвардской школе права, выступал с лекциями в нескольких других университетах, готовился к преподаванию в Корнелльском университете весной 1994-го. Многие из использованных мной в этой статье материалов были собраны в то время.

Представляется весьма символичным, что президент РФ Б.Н. Ельцин предпринял первую открытую попытку государственного переворота ровно через два месяца после инаугурации и вступления в должность Билла Клинтона - 20 марта 1993 года.  Появление Ельцина на российском телевидении (также ретранслированное на американском канале CNN) с указом об «особом порядке управления страной» (ОПУС), предполагавшим роспуск Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ, спичрайтер президента Клинтона Джордж Стефанопулос (1993-1996) называет в своих мемуарах «первым реальным кризисом» для новой американской администрации.

Перед Клинтоном и его командой стояла дилемма, от решения которой во многом зависело дальнейшее развитие не только российско-американских отношений, но и сугубо внутренних событий в России.  Возобладала следующая точка зрения.  По словам Стефанопулоса, «может быть, Ельцин действовал вне рамок новой конституции [Стефанопулос ошибается: до принятия «новой» конституции в России оставалось еще 9 месяцев. – А.Д.], но казалось, что он делает это во имя демократических реформ».  Приятель Клинтона по стажировке в Оксфорде в 1969-1970 гг. Строуб Тэлботт, «настоял» на том, что «Ельцин был единственной лошадью реформаторских сил» в России.

Результатом совещания стала следующая уродливая формула, официально озвученная Стефанопулосом на брифинге 21 марта 1993 года: «Мы поддерживаем демократию и реформы, и Ельцин – лидер движения реформ».  Иными словами, нет бога, кроме «движения реформ», и Ельцин – пророк его.  Тем самым администрация США полностью солидаризировалась с Ельциным и дала ему санкцию на государственный переворот.  Не получилось в марте – получится через полгода.

«Противостояние в Москве: США поддерживают действия российского лидера по преодолению кризиса»

(Нью-Йорк таймс, 22.09.1993 г.)

Переворот 1993-го года и расстрел Верховного Совета РФ широко освещались американскими СМИ. В период с 22 сентября по 5 октября только в газете «Нью-Йорк таймс» вышли порядка полусотни статей и материалов, объемом от 600 до 2500 слов каждый.

Примерно столько же публикаций были посвящены событиям в России во всех других ведущих печатных СМИ.  Так, если 22 сентября газета американских деловых кругов «Уолл-стрит джорнал» напечатала всего одну статью о происходящем в Москве, то на следующий день их было уже шесть.

Уже первая вышедшая 22 сентября 1993 года статья в «Нью-Йорк таймс» (из шести, опубликованных в этой газете в тот день, включая передовицу) «Противостояние в Москве: США поддерживают действия российского лидера по преодолению кризиса» содержит деталь, не совпадающую со сформулированной впоследствии (и, в частности, отраженной в мемуарах Строуба Тэлботта) официальной картиной событий.  По сообщению репортера газеты Элейн Сциолино, ссылающейся на заявление тогдашнего государственного секретаря США Уоррена Кристофера, об указе No.1400 в Белом доме узнали не из новостей, а «за час до» ельцинского выступления по телевидению 21 сентября 1993 года.

Сам Билл Клинтон пишет в своих мемуарах, что наблюдал речь Ельцина о введении ОПУСа по одному из телевизоров, установленных в Овальном кабинете Белого дома.  По другому в это же время транслировалась игра в баскетбол между университетскими командами из Нью-Йорка и Арканзаса, родного штата Клинтона.  «В обоих случаях, - пишет экс-президент, - были команды, за которые я болел».  Очень образное сравнение…

Реформы Ельцина являются «инвестицией в национальную безопасность США».

(Госсекретарь США Уоррен Кристофер 22.09.1993 г.)

22 сентября президент США и «другие официальные представители Белого дома» обратились к европейским лидерам с призывом сделать аналогичные заявления в поддержку Ельцина.  Клинтон лично связался с канцлером ФРГ Гельмутом Колем, чтобы пересказать ему содержание разговора с Ельциным.

По словам Клинтона, он «почти со вздохом облегчения» воспринял обещание Ельцина провести в декабре новые «свободные и справедливые» выборы «во имя демократии» и «обеспечить этой осенью мир, стабильность и открытый политический процесс». Отказываясь признавать издание указа No.1400 конституционным переворотом, Клинтон заявил, что, напротив, действия Ельцина «подчеркивают сложность процесса реформ, которые он проводит», и сами вызваны «конституционным кризисом, который достиг критической остроты и парализовал политический процесс» в России.  Ельцин в глазах Клинтона и членов его администрации представал «лучшей надеждой на демократию» в России, «своего рода российским Шарлем де Голлем, прибегающим к авторитарным полномочиям для спасения страны из хаоса».

Клинтону вторили его коллеги по партии.  Лидер демократов в сенате, избранный в ноябре 2008-го вице-президентом США, Джозеф Байден со всей ковбойской прямолинейностью назвал президента России «единственной лошадью, на которой [нам] можно ехать».

21 сентября 1993-го анонимный источник сделал исключительно любопытное признание, фактически являющееся ответом на вопрос, знала ли администрация США о готовящемся конституционном перевороте в России.  По его словам, еще 13 сентября, то есть за 8 дней до обнародования Ельциным пресловутого указа No.1400, находившийся в Вашингтоне при подписании израильско-палестинского мирного соглашения «дорогой Андрей» Козырев отозвал в сторону своего американского визави госсекретаря Уоррена Кристофера и предупредил его о «драматических событиях», которые должны были «скоро» произойти.  «Ясно», что «Козырев старался дать госсекретарю сигнал», писала «Нью-Йорк таймс».

«Уолл-стрит джорнал» сделал важное уточнение: Козырев не только информировал американцев о планах президента РФ, но и призвал правительство США оказать ему необходимую поддержку.  Доверительное сообщение Козырева было, несомненно, доведено до Клинтона, и санкция была получена.

«Удержание Ельциным России на прозападном курсе» является «императивом... для наших собственных интересов».

(Из выступления в Палате представителей конгрессмена Стени Хойера 22.09.1993 г.)

Конституционный переворот в России был горячо поддержан не только президентом США, но подавляющим большинством голосов в обеих палатах Конгресса.

22 сентября 1993 года, то есть уже на следующий день после издания указа No.1400, конгрессмен от штата Мэриленд Стени Хойер занимавший в то время четвертое по значимости положение среди конгрессменов-демократов, выступил с показательной речью в Палате представителей.  Признавая, что указ о роспуске российского парламента был «технически... незаконным», Хойер утверждал, что Ельцин «действовал, следуя духу демократии, нарушая букву закона».  Однако «основная причина продолжающейся западной поддержки Ельцина» в его противостоянии с законодательной властью, согласно конгрессмену, заключалась даже не в якобы демократическом характере ельцинского режима, но в том, что «Ельцин является откровенно проамериканским, прозападным, прорыночным» политиком, тогда как Верховный Совет «обвиняет Запад в стремлении подорвать и ослабить Россию» и «выступает против ельцинской программы приватизации».  Таким образом, резюмировал Хойер, «проведение необходимых реформ» правительством Ельцина и «удержание им России на прозападном курсе» является «императивом... для наших собственных интересов» [выделено мной. – А.Д.].

Конгрессмен-демократ от Калифорнии и один из главных русофобов на Капитолийском холме Том Лантос заявил о своем желании «пожелать удачи Борису Ельцину». Почему?  Потому что «первый за 1000 лет русской истории демократически избранный президент сейчас ведет борьбу против сил тьмы, зла и тоталитаризма, стремящихся повернуть вспять часы истории».

Обстоятельства принятия пакета «помощи» Ельцину дают достаточные основания усомниться в искренности заверений высокопоставленных должностных лиц США о том, что после окончания «холодной войны» приоритетные цели американской внешней политики включали «поддержку России в трансформации ее политических, экономических и социальных институтов» [выделено мной. – А.Д.], если только «трансформация» в данном случае не означает разложение и разрушение. Кто мог всерьез воспринимать характеристику российско-американских отношений (в частности, отраженную в подписанной 14 января 1994 года Клинтоном и Ельциным Московской декларации) как «новую стадию зрелого стратегического партнерства, основанного на равенстве, взаимной выгоде и признании национальных интересов друг друга»?  В действительности в 1990-е годы основополагающим принципом внешней политики США являлась не поддержка России как таковой, а помощь «реформам» в России, являющимся, по оценке американского Главного контрольно-финансового управления США, «критическими для целей США» [выделено мной. – А.Д.], не содействие демократизации России и ее движению к правовому государству, а конкретно «помощь российским реформаторам», что отнюдь не одно и то же.

Американский канал СNN именно так определил цель визита в Москву Клинтона 12-15 января 1994-го: «Продемонстрировать поддержку Ельцину и реформаторам, перенесшим потрясение в результате победы ультра-националистов и коммунистов на декабрьских выборах в парламент».

Визит президента одного государства для поддержки группы лиц в другой стране (даже когда эта группа находится у власти) утрачивает характер «государственного» визита, приобретает характер сговора и является вмешательством во внутренние дела такой страны.

«Коммунистические фашисты, маскирующиеся под парламентариев».

(«Бостон глоб» о Верховном Совете РФ 06.10.1993 г.)

Уже первая статья в «Нью-Йорк таймс» задала тон отношения США к законодательной ветви власти в России.  Верховный Совет и Съезд народных депутатов именовались не иначе как «парламент советского периода» [читай: «коммунистического» периода; для американцев эти слова - синонимы. А.Д.], «избранный по избирательным правилам Коммунистической партии и в целом враждебный реформам г-на Ельцина».  Во второй статье (Сержа Шмеманна в этом же номере газеты) российский парламент уже именовался «консервативной, в основном состоящей из коммунистов легислатурой, перешедшей от политической борьбы к тотальной битве за судьбу России».

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

В целом, в освещении событий в России американские СМИ то ли сознательно, то ли не от общего невежества допускали немало фактических ошибок.  Так, всё тот же Серж Шмеманн во второй статье в “New York Times” от 22 сентября отнес избрание Ельцина первым «демократически избранным» президентом РФ к 1990-м году (вместо 1991-го), а выборы российского парламента к 1989-му, или «эре Михаила С. Горбачева, когда Коммунистическая партия всё еще была верховным правителем».  По словам Шмеманна, избирательные «правила, установленные партией, гарантировали избрание многих коммунистов и крайних националистов, которые при каждом удобном случае блокировали законодательство г-на Ельцина».  То есть в 1990-м году, когда якобы состоялись выборы президента Ельцина, по утверждению Шмеманна, в России уже можно было провести «демократические» выборы?  Действительно, можно было!  Так ведь именно тогда и состоялись выборы народных депутатов России – в марте 1990-го!  А за год до них избирались депутаты Союза…  Как гласит американская поговорка, Шмеманн сам себе «выстрелил в ногу».

«Парламент был избран до крушения СССР», обличительно вторит Шмеманну корреспондент «Уолл-стрит джорнал».  Да, до крушения.  А президент – в июне 1991-го - нет?

В некоторых региональных выпусках газеты от 22 сентября численность Верховного Совета РФ была дана как 25 (!) депутатов.  Опечатка или еще одна попытка создать у наивных читателей впечатление, что стоит этих 25 злодеев отстранить от власти и «прогрессивные» ельцинские реформы и дальше пойдут своим чередом?

А 11 октября 1993 г. редакционная статья в газете «Бостон геральд» назвала Верховный Совет России «антидемократическим бастионом старого режима», созданным Горбачевым [] и «избранным в результате сфальсифицированных [или «подтасованных», rigged. - А.Д.] выборов».

Согласованная позиция американских СМИ и подавляющего большинства советологов в тот период выполняла роль идеологического обеспечения конституционного переворота и последующего расстрела представительной власти в России.

Первый демократически избранный российский парламент назывался не иначе, как «антидемократической, антизападной, антирыночной, антисемитской» «красно-коричневой коалицией» (CRS Report for Congress, 93-884 F, 06.10.1993), «националистически-коммунистическим блоком» (The Boston Globe, 23.09.1993), «националистической, крипто-советской оппозицией» (The New York Times, 24.10.1993), «бандой коммунистических аппаратчиков» (The New York Times, 30.09.1993), «бандой коммунистов и фашистов» (The Boston Globe, 30.09.1993) и даже «коммунистическими фашистами [именно так: «коммунистическими фашистами». – А.Д.], маскирующимися под парламентариев» (The Boston Globe, 06.10.1993).

Прежняя Конституция России характеризовалась как «фарсовый документ» (Portland Press Herald, 06.12.1993) и как «фундаментальная проблема России до декабря 1993 года» (Foreign Affairs, No. 5, 1994). Защитники Конституции соответственно объявлялись «странным альянсом старых коммунистов, националистов, монархистов и антисемитов» (The Spectator, No. 8622, 09.10.1993).

Само же противостояние между режимом Ельцина и его оппонентами подавалось не иначе, как конфликт между «демократией» и «демонами», как гласил заголовок редакционной статьи, вышедшей в «Бостон глоуб» в день парламентских выборов в России 12 декабря 1993 года.

Вспоминается такой случай.  На излете своей дипломатической карьеры в конце второго президентского срока Клинтона и, видимо, не веря в победу на президентских выборах 2000 года демократа Гора, «Стробович» объехал ведущие академические центры США в поисках места для мягкой посадки после ухода в отставку. В феврале 2000-го Тэлботт был с помпой принят на юридическом факультете Нью-Йоркского университета, где я в то время преподавал.  Представленный Тэлботту деканом Школы права (ныне - президентом всего университета) Джоном Секстоном, как первый за историю факультета приглашенный профессор права из России, я не мог не доставить себе такого удовольствия и не обратить внимание заместителя госсекретаря на то, что в 1990-1993 гг. работал ведущим, а затем главным специалистом Комитета по международным делам Верховного Совета России.   «Если Вы полагаете, что первый российский парламент действительно был «бандой коммунистов и фашистов», то я из их числа».  «Я никогда не говорил о фашистах в Верховном Совете», холодно произнес Тэлботт и демонстративно отвернулся, давая всем своим видом понять декану факультета, что его выбор русского приглашенного профессора был не самым удачным.

Признаюсь, первое, что я сделал после выхода мемуаров Тэлботта – открыл страницы, посвященные Верховному Совету.  И что мы видим?  Многочисленные упоминания «красных» и «коричневых» в Верховном Совете, блокировавших в начале 1990-х ельцинские «реформы» по рецептам американских советников и МВФ.  Как же так, г-н Тэлботт?  Что «фашисты», что «коричневые» - разницы никакой!  Даже Клинтон в своих мемуарах такого не позволяет и в худшем случае называет оппонентов Ельцина (почему-то в «Думе, парламенте России») «реакционными элементами» или «старыми коммунистами и прочими реакционерами».  (А преподавать в Нью-Йоркском университете меня, кстати, больше не приглашали).

Осенью 1993-го Госдепартамент рассматривал возможность военного контингента США для поддержки Ельцина.

(Из книги помощника экс-президента Никсона «Никсон зимой»).

В книге «Никсон зимой» помощник экс-президента Никсона в последние годы его жизни Моника Кроули раскрывает не известную не только российскому читателю, но и большинству западных наблюдателей деталь.  В дни противостояния между президентом и Верховным Советом РФ Ричард Никсон был приглашен в Государственный департамент США для участия  в обсуждении вариантов официальной реакции Вашингтона и вернулся с этого обсуждения абсолютно подавленным, поскольку один из вариантов предполагал… направление в Москву военного контингента США для поддержки Ельцина.

Никсон выступил категорически против такой идеи.  «О чем думают эти засранцы (assholes) из госдепа? – вспоминает Кроули эмоциональные слова Никсона. – Нельзя направлять войска в Россию… Когда мы это сделали для борьбы с большевиками [имеется в виду участие США в интервенции «союзников» 1918 года и высадка американских войск во Владивостоке и Архангельске – А.Д.], это обернулось катастрофой.  Кроме того, мы просто не можем вмешиваться в их внутренние дела, тем более, военными средствами.  О, Господи!»

Никсон не впервые столь нелицеприятно высказывался в адрес американской дипломатии на российском направлении периода президентства Клинтона.  «Эти ребята просто шизанутые (nuts).  Они не понимают, что, поощряя авторитарные наклонности Ельцина, они играют с огнем», вспоминает Дм.Саймс реакцию Никсона на выступление Тэлботта в Комитете по ассигнованиями  Палаты представителей 19 апреля 1993 г. в поддержку финансовой помощи «реформаторам» в России.  Триумфально поддержав «президента Ельцина, бросившего перчатку парламенту», якобы «контролировавшемуся реакционерами», Тэлботт готовил почву как для роспуска Ельциным законодательной власти в России, так и для поддержки такого роспуска в Вашингтоне.

Эпизод из книги Кроули, во-первых, лишний раз подчеркивает, сколь высоки были ставки Вашингтона в дни кризиса и, во-вторых, заставляет по-новому взглянуть на многочисленные свидетельства очевидцев об участии в московской бойне снайперов третьей стороны.  Может быть, «засранцы из госдепа» хотя бы частично всё же реализовали свой план?

Список выступлений в поддержку конституционного переворота в России, прозвучавших в те поистине «окаянные дни» сентября-октября 1993 года в стенах Конгресса и Белого дома, можно было бы продолжить. Но для нас в данном случае важен сам факт откровенных признаний руководства США не просто допустимости, но целесообразности использования американской «помощи» как инструмента вмешательства во внутренние дела России. Той самой «помощи», которая с отстранением от власти в 2000-е годы значительной части ельцинских реформаторов была перенесена на спонсирование «шакалящей у иностранных посольств» оппозиции и «агентов перемен», как откровенно называют часть российских «неправительственных организаций» в Вашингтоне.

Американская поддержка таких антидемократических и антиконституционных действий российского президента как расстрел федерального парламента, роспуск законодательных органов власти в регионах и на местах, приостановление (на полтора года) работы Конституционного суда РФ (что, по мнению сенатора Пелла, видимо, и являлось «консолидацией демократических реформ в России») со всей очевидностью продемонстрировала, что, несмотря на официальные заверения администрации США в ее заинтересованности видеть Россию своим процветающим, уважаемым и демократическим «партнером», «вашингтонский обком» был вполне удовлетворен превращением России в государство-клиента, контролируемое коррумпированным авторитарным лидером.

http://krasvremya.ru/strelyali-iz-posolstva-ssha/

http://zavtra.ru/content/view/strelyali-iz-posolstva-ssha/

[Александр Васильевич]

Американский переворот в пользу Ельцина



3 октября 2015 года Россия вспоминает о трагических событиях 1993 года. 22 года прошло с тех пор, но на многие вопросы ответы так и не были даны. Предлагаем вашему вниманию отрывок из новой книги члена Общественной палаты России, директора Центра геополитических экспертиз Валерия Коровина «Россия на пути к Империи», вышедшей в издательстве «Питер».

Во время событий октября 1993 года погибло, по разным данным, от двух до трёх тысяч мирных граждан, в основном жителей Москвы. Но, не смотря на это, до сих пор так достоверно и не установлено, кто из руководства России отдал приказ о расстреле своих граждан у мэрии и особенно у «Останкино», где под шквальным беспорядочным огнём погибли тысячи горожан. Кто отдал приказ, и кто вёл огонь по безоружной толпе с крыш домов? Решение, как приходится констатировать по прошествии более чем двадцати лет, было принято за пределами России, на Западе, в США, а огонь вели, как выясняется, американские, британские и израильские спецназовцы, снятые с охраны посольств в Москве и доставленные к «Останкино». Без этой крови Запад мог потерять режим Ельцина, на установление которого было потрачено столько усилий.

Патриотический переворот

В ситуации противостояния Верховного совета РСФСР и президента Ельцина, длившегося с 21 сентября 1993 и завершившегося кровавым расстрелом мирных граждан 4 октября 1993 года, решалась судьба России на ближайшие десятилетия. Пойдёт Россия по западному, либеральному пути, либо встанет на путь восстановления государственности, ослабленной крушением СССР и потерей суверенитета; примет патриотический, консервативный курс, или же будет брошена в пучину варварского либерального эксперимента. Участники событий с обеих сторон не просто случайные фигуры, но участники исторического идеологического противостояния. Своя правда есть у каждой стороны. Что хотели, и что получилось, а что не получилось?

На стороне либеральных реформ оказались и поныне здравствующие Анатолий Чубайс, Виктор Ерин, Валерий Евневич, Сергей Шахрай, Андрей Козырев, Григорий Явлинский, Лия Ахиджакова, и убитый много позже Борис Немцов – наиболее яркие фигуры ельцинского лагеря, призывавшие «раздавить гадину» Верховного совета самым жёстким образом. Многие из них не только живы, но и продолжают функционировать, кто как может, и дальше разлагая государство и общество, каждый на своём месте.

На стороне сохранения целостности и суверенитета государства выступили патриоты, как левые, так и правые – Александр Проханов, Александр Руцкой, Руслан Хасбулатов, Александр Баркашов, Станислав Терехов, Виктор Анпилов, Александр Дугин – те, что предлагали изменять в лучшую сторону то, что есть, реформировать не разрушая большое континентальное государство, как предлагали либеральные революционеры, но лишь заменяя отмирающие узлы новыми формами. Предлагая переустановить идеологическую систему, инсталлировать новый, евразийский консерватизм, отражающий исторический опыт России поверх остывшей советской идеологической модели. Не уничтожая, при этом, на корню завоевания и достижения предыдущей эпохи.

С самого начала противостояния Ельцина с Верховным советом, и вплоть до кровавой кульминации 4 октября 1993 ситуация развивалась как «бархатный» патриотический переворот. Не смотря на то, что в Верховном совете защитникам раздавалось оружие, чему свидетель и прямой участник событий глава партии РОС[1] Сергей Бабурин, бывший тогда депутатом ВС, а так же не смотря на то, что по зданию Верховного совета болванками стреляли танки, за всё время почти двухнедельного противостояния погибло всего несколько человек. Потери с обеих сторон укладывались в повседневную статистику смертей того времени. Основные же жертвы – около трёх тысяч человек – результат расстрела у телецентра «Останкино» в ночь с 3-го на 4-е октября, после которого всё закончилось победой Ельцина.

Никто не отдавал приказ

Есть масса видеосвидетельств – их неоднократно показывали по каналам ТВ – участников событий о том, что никто из руководства страны не хотел отдавать приказа о применении оружия против защитников Белого дома и сторонников Верховного совета у «Останкино». Не говоря уже о том, чтобы открывать огонь по собственному населению, которое стихийно стекалось к местам основных событий. Да, сотрудники милиции и спецподразделений отстреливались в пределах допустимой самообороны, да были жертвы, раненые с обеих сторон. Но всё это нельзя было назвать «кровью» в историческом, государственном масштабе. Такая «кровь» стала обыденной для страны, находящейся в состоянии распада, погружённой в пучину бандитизма и передела собственности, а с учётом разгоревшихся в разных точках бывшего СССР междоусобных конфликтов это и «кровью» то назвать было сложно.

Существует, в частности, свидетельство ельцинского министра обороны, ныне покойного Павла Грачёва, его пересказ разговора с Ельциным, уже не раз показанный по ТВ, о том, как он просил от Ельцина письменного приказа об открытии огня из танков по зданию Верховного Совета, а тот не давал, ограничившись устным. Когда Грачёв прибыл на позиции – мост через Москву реку напротив здания Верховного Совета – командиры танковых подразделений так же отказались исполнять приказ без письменного распоряжения. Тогда, рассказывает Грачёв, «я сам залез в танк, зарядил болванку, чтобы никого не повредить, и шарахнул по Белому Дому». Только после этого действия, которым Грачёв взял всю ответственность на себя, танкисты согласились стрелять. Стреляли болванками и зажигательными снарядами, от чего загорелась наружная отделка здания, а так же некоторые кабинеты со стороны моста. При этом никто из находившихся внутри здания, не пострадал. Эксперты признают, что если бы стояла такая задача, то здание Верховного Совета из танков можно было бы значительно разрушить. Однако цель была лишь припугнуть, оказать моральное давление.

Вместе с тем, события разворачивались не в пользу Ельцина. Легитимность и легальность были на стороне Верховного совета. Легитимность – незримое одобрение, поддержка большинства явно была преимуществом тех, кто выступал против Ельцина. Прибывающее в подавленном состоянии от шоковой терапии либерального правительства Егора Гайдара, пережившее обнищание и потерю сбережений, население страны было в массе своей за патриотический Верховный совет, стремясь сохранить разрушающееся на глазах государство и утраченную стабильность. Участник событий писатель Эдуард Лимонов рассказывал, что сотрудники милиции жались к обочинам и поднимали сложенный пальцами знак «V», когда колонна грузовиков с красными флагами ехала от мэрии к «Останкино», все кричали «Победа, победа!», жители Москвы приветствовали защитников Верховного совета ликованием. Ведь такова была воля народа, позиция русского большинства. 3 октября стало завершением бархатного противостояния в пользу Верховного совета. На стороне Ельцина было только его политическое окружение и кучка либералов в истеблишменте. Именно либералы подстрекали президента к использованию насилия, к крови. Существуют кадры, на которых Григорий Явлинский и Лия Ахиджакова призывают президента покончить с мятежниками самым жёстким образом. «Раздавите гадину» – слышится призыв к Ельцину из либерального стана. На единственном оставшемся под контролем ельцинской власти канале мелькают только их лица, плюс ещё несколько одиозных персонажей вроде Константина Борового и ныне покойной Валерии Новодворской. Этих кадров много в архивах, они не раз были показаны позже.

Легальность – правовое соответствие – так же не на стороне Ельцина. Верховный совет по только что принятой конституции от 1992 года, являлся высшим органом власти в государстве. Таким образом, указ Ельцина №1400 был неконституционным и бросал вызов государственному устройству России, да и самой конституции, а следовательно, его издание являлось ни чем иным, как попыткой свержения конституционного строя. С точки зрения закона мятежником был именно Ельцин, а значит именно он, по закону, должен был быть арестован и придан суду. Ситуация обернулась иначе только лишь потому, что министр обороны Павел Грачёв, вопреки юридическим основаниям, встал на сторону мятежника Ельцина, тем самым, присоединившись к мятежу. Все, кто поддержал мятеж Ельцина, с точки зрения легальности, оказались вне закона и должны быть осуждены – с учётом многочисленности жертв, срок давности по данному делу не вышел по сей день. Сегодня экспертами достоверно установлено, что сторонниками Ельцина действовавшие на тот момент законы и конституция были нарушены более пятидесяти раз.

В целом, патриотическими силами была одержана легальная и легитимная победа. Власть пребывала в нерешительности. Обстрел здания Верховного совета ничего не дал. Жертв – минимальное количество. Оставалось лишь сообщить о низложении незаконного, мятежного президента Бориса Ельцина на всю страну. Для этого колонна победителей при поддержке москвичей, двинулась к «Останкино», дабы объявить об этом в эфире. Либеральный переворот, осуществлённый при внешнем вмешательстве с Запада, казалось, провалился. Победа по всем признакам была на стороне народа.

«Бархатный сценарий» был залит кровью

А вот дальше произошло самое необъяснимое. Торжествующие, празднующие победу массы москвичей вдруг оказываются под плотным беспорядочным огнём в пространстве между двумя корпусами Телевизионного Центра «Останкино», в результате чего гибнут тысячи – до трёх тысяч по разным оценкам – граждан России, жителей Москвы. Достаточно побеседовать с родственниками тех, кто был убит у «Останкино», чтобы понять: совершено кровавое массовое преступления, жертвы которого канули в неизвестность, просто физически исчезли тела, уничтожены следы преступления. Существуют свидетельства, они неоднократно опубликованы, что убитых вывозили грузовиками и хоронили в безымянных могилах, сжигали в печах крематориев – без вскрытия, освидетельствования, установления личности. Поэтому после кровавой драмы 3-4 октября оказалось так много пропавших без вести, не обнаруженных, понятно, по сей день. Их родственники так и не получили достоверной информации о том, куда пропали эти люди. И это в ситуации, когда никто от высшего политического руководства страны до командира воинских подразделений, включая спецназ, за всё это время так и не решился отдать приказ об открытии огня по собственным гражданам. При этом представители силовых структур, что естественно, сами разделяли патриотические взгляды и были скорее на стороне Верховного совета в своих личных симпатиях. Достаточно поговорить с командирами подразделений, участвовавших в октябрьских событиях – могли ли они отдать такой приказ, кто мог отдать, какие подразделения могли участвовать в расстреле граждан у «Останкино»?

Объяснение произошедшего напрашивается само собой. Понимая, что с режимом Ельцина покончено, и он не в состоянии удержать власть в стране, западные, в первую очередь американские, стратеги принимают решение о кровавом подавлении попыток осуществить «коммунистический реванш» сил, стоящих на стороне Верховного совета. Грядущий «бархатный» патриотический переворот сводил на «нет» все усилия США по установлению ельцинского марионеточного либерального режима. Приход лидеров патриотической оппозиции к власти означал бы конец либеральных реформ и соответственно, предотвращение развала России, её разворовывания и ослабления, а так же начало возрождения Империи. Надо было действовать жёстко, залить попытки смещения Ельцина кровью, на что не решался, и к чему был не готов сам партаппаратчик Ельцин, взрощенный в среде советского минимального гуманизма. Действовать жёстко, с кровью, не был готов никто из элит – советские элиты были очень миролюбивы, – кроме отмороженных либералов русофобов типа Ахеджаковой и Новодворской, но они могли влиять на принятие решений лишь косвенно. В этой ситуации американское руководство принимает решение открыть огонь на поражение, для чего, предположительно, были задействованы силы, охраняющие американское посольство при поддержке союзнических сил охраны британского и израильского посольств, которые были доставлены сначала к зданию СЭВ, в котором расположилось правительство Москвы, а затем и к «Останкино». Там они были расположены на крышах близлежащих зданий. В сложившейся на тот момент неразберихе их доставка на место и расположение на точках не представляла большого труда, как и позже, уже в Киеве в феврале 2014, не сложно было разместить снайперов для расстрела находящихся на Майдане с обеих сторон.

Об участии воинского контингента иностранных государств в событиях октября 1993 года сегодня открыто пишут российские СМИ: «Ельцинские подразделения начали стрельбу из мэрии – бывшего здания СЭВ. К ним с крыш гостиниц “Мир” и “Украина” присоединились снайперы израильского спецназа «Иерихон» и в гражданской одежде бойцы «Бейтар» – еврейской спортивно-военизированной организации. Целились в прохожих, женщин и детей»[2]. Позднее бейтаровцы расстреливали защитников парламента у здания бывшего СЭВ и “Останкино”. Тем, кто сейчас начнёт расследование по этому преступлению века, осталось лишь собрать прямые и косвенные доказательства данной версии воедино. А их немало. В пользу данной версии свидетельствует и то, что сам Ельцин был крайне напуган произошедшим, прибывал в растерянности, и сразу же амнистировал всех участников октябрьских событий 1993 года. Стараясь как можно быстрее забыть о произошедшем, Ельцин пошёл на поводу у патриотической оппозиции, согласился на самую большую фракцию КПРФ в Думе, дал патриотам все возможные свободы в политических высказываниях, но без возможности реального влияния на политические процессы. Однако, сегодня очевидно главное: не смотря на преступления, совершённые самим Ельциным и его окружением, которых и так достаточно для вынесения самых серьёзных приговоров, его режим был сохранён лишь за счёт большой крови в результате вмешательства внешних сил. Теми центрами стратегического планирования действий глобального Запада, которые исторически заинтересованы в ослаблении и разрушении – не только экономически, но и политически, и непосредственно, территориально – российской государственности. Что и последовало стремительно за октябрьскими событиями 1993. Кто-то должен ответить за кровь октября, дабы положить конец внешнему вмешательству, направленному на уничтожение России.

Валерий Коровин

http://krasvremya.ru/amerikanskij-perevorot-v-polzu-elcina/

[Александр Васильевич]

Чёрный октябрь 1993 г. Двадцать два года расстрелу Дома Советов

Двадцать два года назад, в сентябре—октябре 1993 г., Россия оказалась фактически на пороге гражданской войны. Противостояние законодательной власти в лице Верховного Совета РФ и исполнительной власти в лице президента Б.Н. Ельцина закончилось вооруженным конфликтом в центре Москвы, расстрелом Дома Советов из танков, роспуском Верховного Совета страны и принятием новой Конституции. Фактически именно в сентябре—октябре 1993 гг. и произошел кардинальный переход страны к новой модели управления, политической организации, которая с определенными изменениями сохраняется вплоть до настоящего времени. До сих пор события двадцатидвухлетней давности, о которых плохо осведомлена современная молодежь (что не удивительно — в следующем году станут совершеннолетними ребята, родившиеся на пять лет позже «кровавого октября»), вызывают неоднозначное отношение со стороны политиков, историков, публицистов и журналистов, простых российских граждан. Во многом отношение к событиям сентября — октября 1993 гг. до сих пор определяется политическими симпатиями — к левопатриотическому, государственническому лагерю отечественной политики, или к либеральным (тогда они назывались «демократическими») силам. Сегодня, спустя два с лишним десятилетия, мы можем не только вспоминать о тех событиях, но и давать оценки их последствиям. Но прежде — все же следует напомнить, что именно происходило в сентябре — начале октября 1993 г. в Москве. 21 сентября 1993 г. Борис Ельцин издал Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации». Вечером того же дня — около 20.00 21 сентября 1993 г. — этот указ был озвучен в телевизионном обращении Бориса Ельцина к гражданам Российской Федерации. Суть указа сводилась к роспуску Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ и прекращению полномочий народных депутатов Российской Федерации. Тем самым, официально прекращалась деятельность органов советской власти на территории Российской Федерации. В Верховном Совете РФ большинство составляли оппозиционные Ельцину политические силы — блок «Российское единство», в который входили представители КПРФ, фракции «Отчизна», «Аграрный союз», депутатская группа «Россия». Существование оппозиционного Верховного Совета РФ создавало для ельцинского правительства серьезные препятствия в дальнейшем проведении рыночных реформ.



Указ Ельцина и реакция Верховного Совета

Естественно, что решение о роспуске Верховного Совета, о подготовке которого оппозиционным силам было известно заранее, было крайне негативно встречено большинством народных депутатов страны, вне зависимости от их политических убеждений. На выступление Ельцина депутаты отреагировали мгновенно. Спустя 30 минут после обращения президента по телевидению выступил председатель Верховного Совета РФ Руслан Хасбулатов. Он дал определение действиям Ельцина с точки зрения депутатов Верховного Совета — «государственный переворот». В 22.00, спустя два часа после телеобращения президента, состоялось экстренное заседание президиума Верховного Совета РФ, на котором было принято Постановление «О немедленном прекращении полномочий Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина». Примерно в это же время на экстренном заседании Конституционного суда РФ, на котором председательствовал Валерий Зорькин, было решено, что указ президента страны нарушает действующую Конституцию Российской Федерации и является основанием для отстранения Б.Н. Ельцина от должности Президента Российской Федерации. Когда в Верховном Совете РФ стало известно о заключении, вынесенном Конституционным судом РФ, депутаты приняли постановление о возложении исполнения обязанностей президента страны на действующего вице-президента РФ Александра Руцкого. Так начался политический кризис, который постепенно перерос в прямое противостояние законодательной и исполнительной власти. На стороне Бориса Ельцина находились симпатии политических партий либеральной ориентации, поддерживавших дальнейшие рыночные реформы в стране, а также основной части тех слоев населения, которые в процессе реформ выигрывали — новоявленной российской буржуазии, части творческой интеллигенции, хорошо оплачиваемых сотрудников коммерческих фирм.

В то же время среди значительной части рабочих и служащих, особенно в провинции, распространялись симпатии к Верховному Совету РФ и к поддерживавшим его позицию коммунистическим и национально-патриотическим партиям. Либеральные СМИ окрестили блок сторонников сильного социального государства «красно-коричневым», намекая на тактическое объединение коммунистов и националистов. На стороне Верховного Совета РФ находились симпатии и многих кадровых военнослужащих, сотрудников правоохранительных органов. Депутаты Верховного Совета приняли решение об организации обороны Дома Советов и формировании Штаба обороны. Президиум Верховного Совета РФ обратился к народным депутатам, военнослужащим Российской Армии, сотрудникам Министерства безопасности РФ и Министерства внутренних дел РФ, всем гражданам Российской Федерации с призывом предотвратить государственный переворот. Уже в 20.45 минут, менее чем через час после обращения Б.Н. Ельцина и ответной реакции Верховного Совета, перед «Белым домом», как называли здание Верховного Совета РФ, стали собираться москвичи. Начался стихийный бессрочный митинг, основную роль в котором играли активисты различных политических партий и общественно-политических организаций. В 22.00 сотрудники московской милиции оцепили здание мэрии Москвы. Было блокировано и здание Парламентского центра. Тем временем, у «Белого дома» шло строительство баррикад. Люди еще не забыли опыт двухгодичной давности, когда в августе 1991 г. также строились баррикады — только не коммунистами, а сторонниками демократических реформ. Спустя два года стороны поменялись местами. В 00.00 часов открылась экстренная сессия Верховного Совета РФ, которая продолжалась с перерывами до 19 часов.

Утверждение Руцкого и.о. президента. Митинги и добровольцы

Уже в 00.17 Верховный Совет принял постановление о прекращении полномочий Президента РФ Бориса Николаевича Ельцина с 20 часов 00 минут 21 сентября 1993 г. и о переходе полномочий президента страны к вице-президенту Российской Федерации Руцкому Александру Владимировичу. А.В. Руцким сразу же был отменен указ Ельцина о роспуске Верховного Совета.


_{— вице-президент Александр Руцкой и председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов}

После этого Верховным Советом были приняты постановления о новых назначениях на важнейшие посты в силовых структурах страны. Министром обороны Российской Федерации был назначен генерал-полковник Владислав Ачалов, министром безопасности — генерал армии Виктор Баранников, исполняющим обязанности министра внутренних дел — генерал-лейтенант Андрей Дунаев. Генерал-полковник Владислав Ачалов (1945-2011) в 1989-1990 гг. командовал Воздушно-десантными войсками, затем до сентября 1991 г. занимал пост заместителя министра обороны СССР, а позже был уволен в отставку. Генерал Ачалов был известен и как один из лидеров народно-патриотической оппозиции, не скрывавший своих политических взглядов. В рассматриваемое время он был народным депутатом СССР. Генерал армии Виктор Баранников (1940-1995), напротив, до событий сентября — октября 1993 г. был сторонником Ельцина и проводимых им преобразований. Во время августовских событий в 1991 г. Баранников, занимавший тогда должность министра внутренних дел РСФСР, участвовал в организации сопротивления ГКЧП и аресте одного из лидеров ГКЧП Маршала Советского Союза Дмитрия Язова. В декабре 1991 г. Баранников был назначен министром безопасности и внутренних дел РФ (после роспуска КГБ органы безопасности страны переживали многочисленные трансформации, одной из которых было их временное слияние с органами внутренних дел в едином министерстве). Затем Баранников возглавил Агентство федеральной безопасности, а спустя девять дней — 24 января 1992 г. — созданное на его основе Министерство безопасности Российской Федерации. Однако 27 июля 1993 года генерал Баранников был отправлен в отставку «за нарушение этических норм, а также за серьезные недостатки в работе, в том числе по руководству пограничными войсками». Видимо, несправедливое с его точки зрения увольнение и стало одной из причин, подвигнувших вчерашнего ельцинского министра поддержать Верховный Совет РФ и согласиться с предложением возглавить Министерство безопасности РФ. Генерал-лейтенант Андрей Дунаев (род.1939), как и Баранников, участвовал в августовских событиях 1991 г. на стороне президента РФ Б.Н. Ельцина. В то время он занимал должность заместителя министра внутренних дел РСФСР, участвовал в аресте Маршала Советского Союза Дмитрия Язова и в возвращении Михаила Горбачева из Фороса. В апреле 1992 г. Дунаев был назначен первым заместителем министра внутренних дел РФ Виктора Ерина, однако 22 июля 1993 г. уволен в отставку по тем же причинам, что и Баранников.

К 10 часам утра 22 сентября у Дома Советов собралось около полутора тысяч человек, причем численность сторонников Верховного Совета с каждым часом росла и во второй половине дня здесь находилось уже несколько тысяч человек. Одновременно размежевание ветвей власти произошло и на городском уровне. Сессия Моссовета оценила действия Ельцина как антиконституционные, а его указ — как не имеющий юридической силы. Одновременно правительство Москвы во главе с мэром Юрием Лужковым поддержало действия президента страны и выпустило соответствующее заявление. Тем временем, в здании Верховного Совета была отключена телефонная связь, а позже и электричество. Встал вопрос об организации охраны «Белого Дома». Сил Департамента охраны, подчинявшегося МВД РФ, а в оперативном отношении — первому заместителю Председателя Верховного Совета Ю. Воронину, было явно недостаточно. Ведь в Доме Советов несли охранную службу лишь 150 милиционеров. Еще 40 человек работало в отделе охраны, обеспечивавшем безопасность председателя Верховного Совета РФ Руслана Хасбулатова. С целью обеспечения охраны Дома Советов из числа собравшихся у здания граждан началось формирование добровольческих подразделений, в которых сразу же стали записываться как люди с военным прошлым, так и гражданские, включая активистов общественных и политических организаций и просто неравнодушных москвичей и гостей столицы, поддерживавших позицию Верховного Совета РФ. Владислав Ачалов, занявший пост министра обороны, отдал приказ о выдаче добровольцам, набранным в охранные подразделения Дома Советов, огнестрельного оружия в количестве 74 автомата АКС-74У, 7 пистолетов, 9600 патронов к АКС-74У, 112 патронов к пистолетам. Поскольку Александр Руцкой не доверял Департаменту охраны Верховного Совета РФ, он приказал Владиславу Ачалову к 10 часам утра 25 сентября сформировать мотострелковый полк из числа резервистов города Москвы для охраны Верховного Совета РФ. Одновременно директор Департамента охраны Верховного Совета Александр Бовт получил приказ выдать автоматическое стрелковое оружие согласно штатному расписанию мотострелкового полка.




Тем временем, здание Дома Советов было блокировано прибывающими к нему силами московской милиции, ОМОНа и частями внутренних войск МВД РФ. Перед военнослужащими внутренних войск и сотрудниками милиции была поставлена задача — никого не пропускать в Дом Советов, но людей из Дома Советов выпускать. К этому времени в здании Дома Советов находилось около 2000 человек. Руководством ГУВД г. Москвы был утвержден План оперативных мероприятий, в соответствии с которым полностью прекращался доступ людей к Дому Советов. Прилегающие к зданию улицы были перекрыты заграждениями из поставленных друг за другом вплотную поливальных машин и колючей проволоки. Непосредственно перед заграждениями выставили два ряда оцепления из сотрудников милиции и военнослужащих войск МВД. Также были установлены три водомета, направленных в сторону города — на случай попыток прорыва к зданию Дома Советов демонстрантов из числа оппозиционно настроенных граждан. С 8 часов утра 28 сентября напротив милицейского оцепления начали собираться люди, выступавшие в поддержку А.В. Руцкого и Верховного Совета РФ. По мере роста числа людей накалялась обстановка. Так, в 18.45 в районе пер. Конюшковского группа граждан численностью около тысячи человек предприняла попытку прорыва оцепления, но после столкновения с сотрудниками милиции была рассеяна. Пятнадцатью минутами позже произошло столкновение сторонников Верховного Совета РФ с милицией в районе станции метро «Баррикадная». На следующий день манифестанты повторно предпринимали попытки прорыва к зданию Верховного Совета РФ.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Попытки урегулирования ситуации

Президент Российской Федерации Борис Ельцин и Председатель Правительства РФ Виктор Черномырдин обратились к Александру Руцкому и Руслану Хасбулатову с требованием до 4 октября 1993 г. вывести из Дома Советов депутатов и сторонников и сдать находившееся в их распоряжении оружие. Это предложение было отвергнуто. В ночь с 30 сентября на 1 октября 1993 г. в гостинице «Мир» проходили переговоры между представителями Верховного Совета РФ и президента Ельцина. В результате данных переговоров было принято решение 1 октября 1993 г. собрать и складировать нештатное оружие, находящееся на территории Дома Советов, под контролем совместных групп из числа представителей обеих сторон конфликта. Также Верховный Совет шел на сокращение численности наружной охраны Дома советов, а Ельцин, в ответ, разрешал включить электроэнергию и теплоснабжение здания парламента. После реализации данных пунктов соглашения стороны должны были приступить к снятию наружной охраны Дома Советов со стороны ГУВД Москвы и вывести из здания все охранные подразделения, созданные в конце сентября по приказу Руцкого. После этого предполагалось перейти к дальнейшему согласованию правовых и политических гарантий. Свет и отопление в «Белом доме» действительно были вскоре включены. Однако в 6 часов утра 1 октября Военный совет обороны Дома Советов РФ расценил подписание соглашения с представителями Ельцина, осуществленное Абдулатиповым и Соколовым, как ошибочное. Действия Абдулатипова и Соколова были расценены как превышение полномочий, а протокол № 1 отменен. После этого решения электричество в Доме Советов было вновь отключено, а к зданию выдвинулись четыре колонны бронетехники Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения («дивизия Дзержинского»). Кроме того, стало известно о готовящемся аресте 164 руководителей обороны Дома Советов, народных депутатов и политиков сразу после взятия здания. В 10.30 начались новые переговоры — на этот раз в Свято-Даниловом монастыре, при посредничестве Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II. На них была подписана программа мер по нормализации обстановки, в которую входили взаимное предоставление сведений о запланированных действиях, составе вооруженных сил и вооружений, организация совместной охраны мест хранения оружия, установление режима пропуска граждан в Дом Советов. Однако 2 октября А.В. Руцкой издал Указ «О Президиуме Совета Министров — Правительства Российской Федерации», в соответствии с которым отправил в отставку председателя правительства Виктора Черномырдина, его первого заместителя Егора Гайдара и целый ряд других министров. Днем 2 октября у здания МИД РФ начался митинг сторонников Верховного Совета РФ, жестко разогнанный милицией. Манифестанты построили на Садовом кольце баррикаду, перекрыв движение. Разогнать защитников баррикады и разрушить саму баррикаду у милиции не получилось, поэтому руководство ГУВД Москвы достигло соглашения с манифестантами, что в 23 часа они сами покинут Садовое кольцо, не встречая попыток милиции к их задержанию. Однако в действительности манифестанты организованной колонной покинули баррикаду еще раньше — в 21 час, возглавляемые известным политиком, лидером Фронта национального спасения Ильей Константиновым. На следующий день, 3 октября 1993 г., ситуация вокруг «Белого дома» продолжала накаляться. К 12.00 на Октябрьской площади начался оппозиционный митинг, организованный Фронтом национального спасения Ильи Константинова. Присутствовавшие на митинге активисты коммунистического движения «Трудовая Россия» во главе с Виктором Анпиловым собрались идти к зданию Дома Советов. Примерно в то же время в здании Московского городского штаба народных дружин на ул. Тверской, 8 собрались члены Союза казачьих офицеров, Союза ветеранов войны в Афганистане и других организаций, которыми был сформирован Штаб обороны Моссовета. В 13.20 представители Виктора Анпилова встретились с Александром Руцким и известили последнего о том, что митинг отменить уже невозможно.

Митинг на Октябрьской площади и штурм Останкино

К 14.00 часам, на которые было назначено начало митинга, Октябрьская площадь была оцеплена сотрудниками милиции. По предложению Анпилова часть митингующих, численностью в несколько тысяч человек, двинулась в сторону Дома Советов РФ. Сотрудники милиции и военнослужащие внутренних войск остановить колонну демонстрантов не смогли и стали отступать. Постепенно отступление превратилось едва ли не в бегство — многие милиционеры и солдаты бросали дубинки и щиты. Часть снаряжения правоохранителей была захвачена демонстрантами. В 14.35 начальник ГУВД Москвы генерал Панкратов приказал направить на Зубовскую площадь резерв из 350 солдат ВВ МВД. Однако прибывший резерв спустя 5-7 минут был сметен демонстрантами, а 10 автомобилей, на которых прибыли военнослужащие, захвачены. К 15.20 передовые группы демонстрантов подошли к зданию мэрии Москвы. Оцепление милиции и внутренних войск было рассеяно и здесь. Руководство отдало приказ милиционерам и омоновцам открыть огонь из пистолетов и автоматов. Над головами была дана очередь из крупнокалиберного пулемета БТР. Демонстранты стали разбегаться, преследуемая сотрудниками милиции, применявшими против них спецсредства. Тем временем, на звуки стрельбы в районе мэрии из здания Верховного Совета вышла группа членов «Русского национального единства» численностью в 15 человек, к которым присоединились трое охранников генерал-полковника Альберта Макашова — известного деятеля патриотической оппозиции, назначенного Руцким заместителем министра обороны Владислава Ачалова. После того, как защитники Дома Советов предприняли контратаку мэрии уже с оружием, среди милиционеров, охранявших мэрию началась паника. В течение получаса манифестанты под руководством генерала Макашова захватили здание московской мэрии. Военнослужащие и сотрудники милиции, оборонявшие мэрию, стали сдаваться. Некоторых из них задержали и доставили в здание Дома Советов, других отпустили. Кроме того, демонстранты задержали также несколько высших чиновников правительства Москвы, распущенного по приказу и.о. президента Александра Руцкого. ОМОН и подразделение внутренних войск, отступившие от здания мэрии, бросили военные грузовые автомобили «ЗИЛ-131» с ключами в замках зажигания и один гранатомет. Улицы Москвы фактически оказались в руках демонстрантов. Последние завладели 10-15 военными грузовиками и 4 бронетранспортерами. Под руководством генерала Макашова и лидера «Трудовой России» Анпилова демонстранты двинулись к зданию телецентра в Останкино. Некоторые из демонстрантов поехали на захваченных грузовиках, впереди колонны на автомобилях следовали генерал Альберт Макашов с охраной, лидер Фронта национального спасения Илья Константинов и лидер «Трудовой России» Виктор Анпилов. Для обороны Останкино от возможного нападения демонстрантов командующий Внутренними войсками МВД РФ генерал Анатолий Куликов направил 84 военнослужащих Софринской бригады ВВ, не имевших при себе огнестрельного оружия. Кроме того, к телецентру прибыли 105 военнослужащих спецназа МВД «Витязь», которые были вооружены ручными пулеметами, автоматами, гранатометами, снайперскими винтовками и передвигались на 6 бронетранспортерах. Они заняли круговую оборону. На помощь «Витязю» и Софринской бригаде прибыли 23 сотрудника 3-го отдела Управления охраны, вооруженные пистолетами и 1 автоматом.


_{— генерал-полковник Альберт Макашов и Виктор Анпилов}

Демонстранты потребовали от руководства Останкино предоставления прямого эфира. Макашов вступил в переговоры с руководством Управления охраны, но руководители телецентра к генералу так и не вышли. Зато затягивание времени позволило прибыть в Останкино 31 сотруднику ОМОНа Московского УВД на транспорте. Омоновцы также имели при себе огнестрельное оружие — 27 автоматов и 3 пистолета. Одновременно у мэрии Москвы начался митинг сторонников Ельцина, на котором выступали Валерия Новодворская, Лев Пономарев и другие демократы, призвавшие создавать народные дружины для противодействия «красно-коричневым». Пока на Тверской шел митинг, а Макашов с соратниками безуспешно пытались проникнуть в здание Телецентра, в Останкино прибыло дополнительное подкрепление — еще 111 солдат и офицеров Софринской бригады ВВ МВД во главе с командиром бригады полковником В.А. Васильевым и заместителем командующего внутренними войсками по кадрам генерал-лейтенантом Павлом Голубцом. У телецентра накалялась обстановка, тем более, что в руках манифестантов находился гранатомет. После того, как со стороны здания телецентра раздался выстрел, в результате которого был ранен телохранитель Макашова Николай Крестинин, у проломленных дверей здания раздались два взрыва. Ими был убит боец отряда «Витязь» рядовой Николай Ситников. Что это были за взрывы, неизвестно до сих пор. Большинство СМИ разделяют точку зрения о выстреле из гранатомета, однако следственная группа, производившая расследование произошедшего, следов выстрела из гранатомета не нашла. Поэтому была выдвинута версия о том, что взрыв мог быть произведен специально — с целью спровоцировать военнослужащих на ответные действия против манифестантов. После того, как прозвучал взрыв, в результате которого погиб рядовой Ситников, спецназ и БТРы открыли огонь по собравшимся у здания манифестантам. Погибло по меньшей мере 46 человек. К 20 .00 в Останкино прибыло подкрепление — ещё 58 военнослужащих спецназа «Витязь» на 3 бронетранспортерах, вооруженные 52 автоматами, 6 пулеметами и 3 гранатометами. Кроме бойцов «Витязя», к телецентру на десяти бронетранспортерах прибыли 100 военнослужащих одной из оперативных частей внутренних войск. Ответный огонь по зданию и его защитникам со стороны прибывших под руководством Макашова манифестантов практически не велся, за исключением нескольких одиночных выстрелов из толпы.

Чрезвычайное положение в Москве. План штурма

Тем временем, еще в 16.00 президент Борис Ельцин подписал указ о введении в г. Москве чрезвычайного положения. Министр обороны РФ генерал Павел Грачев связался по телефонной связи с командиром дислоцированной в Подмосковье Таманской мотострелковой дивизии генерал-майором Валерием Евневичем, сообщив ему, что в столице происходят массовые беспорядки, а милиция не справляется. Грачев отдал приказ своему подчиненному привести части дивизии в боевую готовность и по первому распоряжению выдвинуться к зданию Министерства обороны РФ и взять его под охрану. Егор Гайдар дозвонился до председателя Госкомитета по чрезвычайным ситуациям генерал-майора Сергея Шойгу и поручил подготовить со складов войск гражданской обороны тысячу автоматов, чтобы в случае дальнейшего обострения обстановки раздать их сторонникам Ельцина. У здания Моссовета, где собрались сторонники Ельцина, весь вечер 3 октября шел митинг. Выступивший на нем Константин Боровой потребовал раздать оружие гражданам и начать формирование народных дружин. В последние записалось 2,5 тысячи сторонников Ельцина — офицеров и прапорщиков запаса. Кроме того, предполагалось вооружить стрелковым оружием сотрудников частных охранных предприятий, подконтрольных бизнесменам — сторонникам Бориса Ельцина. К 22.00 Борис Ельцин, проводивший совещание руководителей силовых ведомств, приказал министру обороны генералу Грачеву, министру внутренних дел генералу Ерину и коменданту Кремля генералу Барсукову готовиться к возможному штурму Дома Советов.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Вспоминает Александр Коржаков, в ту пору возглавлявший Службу безопасности президента РФ: «Ельцин спросил: — Что будем делать дальше? Наступила мертвая тишина. Все потупили глаза. Президент повторил вопрос: — Как мы дальше будем с ними разбираться, как их будем выкуривать? Опять тишина. Тогда я не выдержал: — Разрешите, Борис Николаевич, высказать предложение. Он вопросительно поднял брови, но позволил говорить. Я продолжил: — Борис Николаевич, у нас есть конкретный план. Здесь находится мой заместитель, капитан первого ранга Захаров. Он может подробно доложить, как взять Белый дом. Выслушайте, пожалуйста, его» (Цит. по Коржаков А.В. Борис Ельцин: От рассвета до заката // https://www.litmir.co/br/?b=78738&p=41 ). Капитан 1 ранга Геннадий Иванович Захаров (1940-2012) — легенда советского и российского спецназа, до 1990 г. командовал отрядом водолазов — разведчиков Балтийского и Северного флотов, а после ухода на пенсию из ВМФ был принят в Службу безопасности президента РФ, где стал помощником ее руководителя Александра Коржакова. Захаров запросил десять танков — для того, чтобы танки дали несколько залпов с целью психологического воздействия на защитников «Белого дома». После этого, по мнению специалиста, в дело должны были вступить спецподразделения. Однако, по воспоминаниям генерала Коржакова, при наличии танков столкнулись с нехваткой опытных танкистов. Пришлось набирать офицеров — добровольцев. В 22.10 в Москву вошли части Таманской, Кантемировской и Тульской дивизий. Войсками были взяты под охрану здание Министерства обороны РФ и Кремль. В ночь на 4 октября сторонники Ельцина, образовавшие народные дружины, приступили к захвату помещений оппозиционных газет, включая «Советскую Россию», «День» и т.д. В 04.20 началось выдвижение войсковых подразделений к Дому Советов. В течение ночи в центре Москвы периодически вспыхивали перестрелки между сторонниками Верховного Совета и военнослужащими, а также — происходили столкновения между военнослужащими различных подразделений, являющиеся результатом несогласованности действий между командованием войск МВД и Минобороны. К 6 утра в районе Дома Советов были сконцентрированы военнослужащие подразделений Таманской мотострелковой, Кантемировской танковой, Тульской воздушно-десантной дивизий, дивизии особого назначения ВВ МВД, 119-го парашютно-десантного полка, бойцы Смоленского ОМОН, также прибывшие на помощь московской милиции. Помимо военнослужащих и сотрудников милиции, для штурма Дома Советов прибыло 100 членов Союза ветеранов Афганистана, которые также получили оружие согласно приказу заместителя министра обороны генерала Кондратьева.




Штурм Дома Советов и его последствия

В 07.30 4 октября 1993 г. началась операция по захвату Дома Советов. БМП и БТР открыли прицельный огонь по зданию Верховного Совета. В 08.35 десантники Тульской дивизии перебежками двинулись к зданию под прикрытием огня из БТР и БМП. В 09.00 по телевидению выступил Борис Ельцин, заявивший о вводе войск в Москву и возбуждении уголовных дел против лидеров «переворота», к которым он отнес руководителей Верховного Совета. К 09.15 здание Дома Советов было полностью окружено войсковыми подразделениями. В 09.30 к обстрелу Дома Советов приступили танки. Всего в обстреле участвовало 6 танков, выпустивших 12 снарядов. В 09.40 над зданием Дома Советов появились вертолеты. В 10.38 Александр Руцкой отдал приказ своим сторонникам не стрелять и не сопротивляться штурмующим здание военнослужащим. Но постепенный выход защитников Дома Советов начался лишь в 12.30. В 14.45 президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов и президент Ингушетии Руслан Аушев под белым флагом смогли пройти в здание Дома Советов для встречи с Александром Руцким и Русланом Хасбулатовым. Аушеву и Илюмжинову удалось вывести из здания 12 женщин и 1 ребенка. К 15.00 к Дому Советов прибыли грузовики с солдатами внутренних войск. Приказ о штурме Дома Советов был отдан спецподразделениям Министерства безопасности РФ «Альфа» и «Вымпел». Однако бойцы «Вымпела» штурмовать парламент отказались, за что отряд попал в немилость к президенту и вскоре был переведен в состав Министерства внутренних дел, после чего многие из офицеров подразделения подали в отставку. В 16:00 в здание Дома Советов вошел человек, представившийся бойцом группы «А» («Альфа»). Он предложил желающим выйти с ним, пообещав защиту. С «альфовцем» Дом Советов покинуло около 100 его защитников.

К 17.00 из здания Дома Советов вышло еще около 500 человек, в том числе — известный патриотический деятель депутат Сергей Бабурин. В 19.01 были арестованы Александр Руцкой и Руслан Хасбулатов, после чего их, в сопровождении военнослужащих ВДВ и сотрудников Службы безопасности президента РФ, доставили в СИЗО «Лефортово». В 19.05 был арестован также народный депутат Сергей Бабурин. В 19.30 арестовали Андрея Дунаева, Виктора Баранникова и Владислава Ачалова. Тогда же бойцами группы «Альфа» из здания Дома Советов были эвакуированы остававшиеся там 1700 человек — народных депутатов, сторонников Верховного Совета, сотрудников аппарата Верховного Совета, журналистов. На протяжении ночи и утра 5 октября в Москве продолжались стычки с применением огнестрельного оружия, в результате которых гибли люди. Так, неизвестные предприняли попытку нападения на здание ИТАР-ТАСС, но были оттеснены омоновцами. Также был подбит из гранатомета БТР, в котором сгорел заживо командир бронемашины.

После расстрела Дома Советов и подавления народного выступления было заведено уголовное дело в отношении ключевых фигур событий сентября — октября 1993 г. со стороны Верховного Совета РФ. Обвиняемыми по делу стали вице-президент РФ Александр Руцкой, председатель Верховного Совета РФ Руслан Хасбулатов, назначенные Верховным Советом министр обороны Владислав Ачалов, министр безопасности Виктор Баранников, министр внутренних дел Андрей Дунаев, заместитель министра обороны Альберт Макашов, лидер Русского Национального Единства Александр Баркашов, начальник охраны генерала Макашова Евгений Штукатуров, лидер движения «Трудовая Россия» Виктор Анпилов и целый ряд других политических активистов. Однако 23 февраля 1994 года Государственная дума Российской Федерации объявила политическую амнистию участникам событий сентября — октября 1993 года, после чего все они были освобождены из следственного изолятора «Лефортово», несмотря на отдельные попытки противодействия со стороны администрации президента. Впоследствии Александр Руцкой даже стал губернатором Курской области. Многих из политических и государственных деятелей, чьи имена тогда, осенью 1993 г., были на устах всей страны, уже нет в живых. В их числе — Борис Ельцин и Егор Гайдар, Виктор Черномырдин и Павел Грачев. С другой стороны, некоторые участники сентябрьских и октябрьских событий до сих пор проявляют активность в политической жизни страны. Прежде всего, это относится к деятелям коммунистической и национально-патриотической оппозиции. Судьбы же рядовых участников защиты Дома Советов, как и противостоявших им военнослужащих МВД и Минобороны, затерялись в политическом и социальном водовороте двух последующих десятилетий существования постсоветской российской государственности.

События октября 1993 г. стали поворотными в российской истории. По мнению известного аналитика экономиста Михаила Делягина, вслед за расстрелом Дома Советов в 1993 г. последовала десакрализация российской власти, а народ был окончательно лишен реальной возможности влияния на власть. Как подчеркнул М.Делягин, «организаторами акции проводилось сознательное уничтожение людей, чтобы «вырубить» и запугать наиболее активный слой общества, отбить у народа саму мысль о влиянии на свою судьбу. По имеющимся оценкам, убито на порядок более официальных данных — около 1500 чел.» (Делягин М. Расстрел Белого Дома 1993 года: последствия для России // http://kapital-rus.ru/articles/article/179221). Действительно, именно после событий октября 1993 г. в Российской Федерации оформилась модель власти «сильный президент — слабый парламент», а выступавшие с радикально-коммунистических и национально-патриотических позиций политические партии и движения, равным образом как и отдельные политики, были оттеснены от дальнейшего участия в законодательной деятельности и ушли в поле «внепарламентской политики». Самым негативным последствием «черного октября» стала безнаказанность гибели сотен, а по некоторым данным и более чем полутора тысяч, российских граждан, среди которых были самые разные люди — военнослужащие, рабочие, преподаватели, пенсионеры, студенты, школьники. Никто не понес ответственности за устроенную в центре Москвы «бойню». В то же время, следует отметить, что в случае иного развития событий Россия могла окунуться в пучину настоящей гражданской войны, в том числе и с большой вероятностью иностранного военного вторжения для поддержки президента Ельцина. Поэтому трагичность событий октября 1993 г. для российского общества усугубляется не только наличием больших человеческих жертв и негативными последствиями для реальной демократии в стране, но и неоднозначностью возможных последствий осеннего противостояния президента и парламента.

Илья Полонский

http://topwar.ru/83709-chernyy-oktyabr-1993-g-dvadcat-dva-goda-rasstrelu-doma-sovetov.html

[Александр Васильевич]

Анафема убийцам не растворилась в воздухе

Протоиерей Александр Шаргунов о духовном смысле событий октября 1993 года



Многие ли помнят сегодня выступления православных публицистов по поводу октябрьских событий 1993 года? Кажется, все уже забыли об этом, и для чего бередить старые раны? Но сколько бы ни проходило времени, они продолжают болеть. И есть немало людей, которые по-прежнему задают вопрос об анафематствовании Церковью виновников кровопролития в октябре 1993 года. Те, кто совершил преступление, ныне процветают и прочно находятся у власти. Выходит, анафема прозвучала и растворилась в воздухе?

Пророк Иеремия сказал: «Невозможно исцелить рану, говоря, что ее нет». Когда весь народ возведен на крест и когда миллионы людей погибают, трудно найти точные слова о том, что происходит.

Октябрьские события — это поворотный пункт не только в истории России, но и всего мира. Фактически, это была попытка поставить Россию на грань уничтожения, поскольку Россия с ее православием является преградой на пути мировой «глобализации». Кроме того, нельзя не видеть значения ее богатейших, до сих пор не востребованных по-настоящему природных ресурсов. И, наконец, нельзя не учитывать вековые устремления Запада, от Наполеона до Гитлера, прибрать к рукам Россию, взять реванш за все прежние поражения.

То, что сегодня происходит с нашим народом, — результат этого нового октябрьского переворота. После расстрела 1993 года геноцид русского народа, пропаганда растления, криминализация общества приобрели всеохватывающие масштабы. Убийство более тысячи людей оборачивается не только физическим, но и духовным истреблением целого народа.

Анафема убийцам, конечно, не «растворилась в воздухе», как думают иные. Они рады, что замяли это горе. Но это глубоко разрушает их сознание, подсознание — горе родителей, потерявших детей, и молитва их делают это.

Эти преступники поступили, как большевики, которые думали, что никто не узнает об их злодеяниях. Но как это отразилось на них, как это исказило их род — мы знаем. Как были они сметены — знаменитые процессы 30-х годов, когда одни убивали других. И то, что потом произошло со всей их системой.

События октября 1993 года — акт величайшего атеизма, нам явлено истинное лицо полных атеистов. Их дети — дети убийц, их внуки — внуки убийц. И так все будет идти с нарастанием, пока не будет покаяния.

Нельзя не сказать об участии деятелей культуры и журналистов в этом убийстве. Не они ли в 1993 году приняли столь яростное участие в натравливании глаголемого президента на оппозицию? А сейчас они, подобно «Синей Бороде», тщательно оберегают свою комнату с трупами. Стараются внушить, что эти события уже «никого не волнуют», стараются не замечать ежегодные многотысячные поминальные народные собрания у Белого Дома. При этом они могут быть очень чувствительны к событиям гораздо более давним — ими, например, всячески навязывается и актуализируется тема холокоста, как будто не было Нюрнбергского процесса.

Будем надеяться, что подобный суд состоится и над нынешними преступниками. И «есть, есть Божий суд, наперсники разврата!»
 
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России

http://ruskline.ru/news_rl/2016/10/03/anafema_ubijcam_ne_rastvorilas_v_vozduhe/

[Александр Васильевич]

    Александр Домрин

О роли США в конституционном перевороте 1993 года

Госдеп рассматривал возможность военной поддержки Ельцин




«На Западе… слишком многие до сих пор испытывают угрызения совести  и, пребывая в молчании,

ждут не дождутся, когда время сначала затушует, а затем и полностью изгладит из памяти

ельцинское десятилетие, лишь бы им не предъявили счет за многочисленные льстивые речи

и манипуляцию данными. Опасаются неприятных последствий».

Антонио Рубби

ЧАСТЬ 1.

Прошло 20 лет с момента роспуска и расстрела Ельциным Верховного Совета России. Вроде бы, должно было отболеть и забыться. Но события сентября-октября 1993-го не отпускают. Да, государственный департамент США рассматривал возможность военной поддержки Ельцина! И никакой конспирологии: читайте стенограммы выступлений американских законодателей, публикации в ведущих заокеанских СМИ того времени и – особенно! - вышедшие за последние годы мемуары современных политических деятелей США.

Представляется весьма символичным, что президент РФ Б.Н. Ельцин предпринял первую открытую попытку государственного переворота ровно через два месяца после инаугурации и вступления в должность Билла Клинтона - 20 марта 1993 года.  Появление Ельцина на российском телевидении с указом об «особом порядке управления страной» (ОПУС), предполагавшим роспуск Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ, спичрайтер президента Клинтона Джордж Стефанопулос называет в своих мемуарах «первым реальным кризисом» для новой американской администрации. Перед Клинтоном и его командой стояла дилемма, от решения которой во многом зависело дальнейшее развитие не только российско-американских отношений, но и сугубо внутренних событий в России.  Возобладала следующая точка зрения.  По словам Стефанопулоса, «может быть, Ельцин действовал вне рамок новой конституции [Стефанопулос ошибается: до принятия «новой» конституции в России оставалось еще 9 месяцев. – А.Д.], но казалось, что он делает это во имя демократических реформ». Специальный советник госсекретаря по связям с бывшими республиками СССР (впоследстии заместитель госсекретаря и основной архитектор отношений с Россией) Строуб Тэлботт «настоял» на том, что «Ельцин был единственной лошадью реформаторских сил» в России.

Результатом совещания стала следующая уродливая формула, официально озвученная Стефанопулосом на брифинге 21 марта 1993 года: «Мы поддерживаем демократию и реформы, и Ельцин – лидер движения реформ».  Иными словами, нет Бога, кроме «движения реформ», и Ельцин – пророк «их».  Тем самым администрация США полностью солидаризировалась с Ельциным и дала ему санкцию на государственный переворот.  Не получилось в марте – получится через полгода.

Отношение правящей элиты США к первой попытке конституционного переворота в России было отражено в заголовке передовицы в «Нью-Йорк таймс» 22 марта 1993-го: «На баррикады с г-ном Ельциным»?  Cам Билл Клинтон пишет в своих мемуарах, что наблюдал речь Ельцина о введении ОПУСа по одному из телевизоров, установленных в Овальном кабинете Белого дома.  По другому в это же время транслировалась игра в баскетбол между университетскими командами из Нью-Йорка и Арканзаса, родного штата Клинтона.  «В обоих случаях, - пишет экс-президент, - были команды, за которые я болел».  Очень образное сравнение…

Переворот 1993-го года и расстрел Верховного Совета РФ широко освещались американскими СМИ. В период с 22 сентября по 5 октября только в одной газете «Нью-Йорк таймс» вышли порядка полусотни статей и материалов. Уже первая опубликованная 22 сентября 1993 года статья в «Нью-Йорк таймс» «Противостояние в Москве: США поддерживают действия российского лидера по преодолению кризиса» содержит деталь, не совпадающую со сформулированной впоследствии официальной картиной событий.  По сообщению репортера газеты Элейн Сциолино, ссылающейся на заявление тогдашнего госсекретаря США Уоррена Кристофера, об указе No.1400 в Белом доме узнали не из новостей, а «за час до» ельцинского выступления по телевидению 21 сентября 1993 года.  Жители России еще были в полном неведении относительно того, что они услышат с телеэкранов в 20.00, а российский МИД уже услужливо сообщил эту информацию послу США в Москве Томасу Пикерингу, а также послам Великобритании, Франции, Германии, Италии, Канады и Японии.

Сразу после 17-минутного телефонного разговора с Ельциным, состоявшегося через 20 минут после ельцинского выступления по телевидению, Клинтон сделал официальное заявление о том, что он «полностью» поддерживает президента России.  Более точно заявление Клинтона звучало следующим образом: «При демократии [сам] народ должен принимать окончательные решения по вопросам, находящимся в центре политических и социальных дебатов. Президент Ельцин сделал свой выбор, и я его поддерживаю полностью».

Первое предложение явно не состыковывалось со вторым. В 1990 году «[сам] народ» избрал верховную законодательную ветвь власти, распускать которую президент был не в праве.  Единоличное решение Ельцина о разгоне Верховного Совета и Съезда народных депутатов и о назначении новых парламентских выборов, «полностью» поддержанное Клинтоным, не имело ничего общего с демократией.

По словам Клинтона, он «почти со вздохом облегчения» воспринял обещание Ельцина провести в декабре новые «свободные и справедливые» выборы «во имя демократии» и «обеспечить этой осенью мир, стабильность и открытый политический процесс». Клинтону вторили его коллеги по партии.  Джозеф Байден, лидер демократов в Сенате, через 15 лет избранный вице-президентом США, со всей ковбойской прямолинейностью назвал президента России «единственной лошадью, на которой [нам] можно ехать».

Опытный юрист-практик, выпускник престижной Стэнфордской школы права госсекретарь США Уоррен Кристофер на встрече с представителями американских СМИ отказался отвечать на вопрос «выходят ли действия г-на Ельцина за пределы его властных полномочий», однако предельно откровенно заявил, что реформы Ельцина являются «инвестицией в национальную безопасность Соединенных Штатов». В этом всё дело!  А если мы сопоставим заявление Кристофера со словами общавшегося с репортером «Нью-Йорк таймс» на условиях анонимности 21 сентября высокопоставленного лица администрации США (может быть, Тэлботта?) о том, что в ходе телефонного разговора Ельцин дважды заверил Клинтона в своих намерениях «ускорить темп реформ», то становится еще более очевидным, что президенту России «вашингтонским обкомом» был фактически предоставлен карт-бланш.  Указ No.1400 стал крупной «инвестицией в национальную безопасность Соединенных Штатов».

В целом, слово «инвестиция» в политическом лексиконе президента Клинтона и его администрации было одним из наиболее часто употребляемых. Какие именно «инвестиции» имеются в виду видно по финальным словам выступления Клинтона на саммите в Ванкувере в апреле 1993-го: «Возможность, которая предоставлена нашей [т.е. американской] нации сегодня, является ответом на смелый вызов российских реформ - как выражение нашей собственной ценности, как инвестиции в собственную безопасность и процветание, [и] в качестве демонстрации наших целей в новом мире» [выделено мной. – А.Д.].

Дэниел Сингер совершенно справедливо писал в статье «Путч в Москве»: «Причина, по которой все западные правительства оказали абсолютную поддержку Ельцину», заключается в том, что «он - лучший человек... который будет выполнять приказы международного финансового истеблишмента».

21 сентября 1993-го анонимный источник сделал исключительно любопытное признание, фактически являющееся ответом на вопрос, знала ли администрация США о готовящемся конституционном перевороте в России.  По его словам, еще 13 сентября, то есть за 8 дней до обнародования Ельциным пресловутого указа No.1400, находившийся в Вашингтоне при подписании израильско-палестинского мирного соглашения «дорогой Андрей» Козырев отозвал в сторону своего американского визави госсекретаря Кристофера и предупредил его о «драматических событиях», которые должны были «скоро» произойти.  «Ясно», что «Козырев старался дать госсекретарю сигнал», пишет «Нью-Йорк таймс».

«Уолл-стрит джорнал» сделал важное уточнение: Козырев не только информировал американцев о планах президента РФ, но и призвал правительство США оказать ему необходимую поддержку.  Доверительное сообщение Козырева было, несомненно, доведено до Клинтона, и санкция была получена.

Приведенные заявления представителей Белого дома документально подтверждают заключение ряда наблюдателей, в том числе автора этих строк, о том, что Ельцин и его окружение часто (или даже, как правило) информировали администрацию Клинтона о подготовке наиболее важных внутриполитических событий и решений в Москве.  Происходило это, по крайней мере, до перевыборов Ельцина на второй президентский срок и до осложнения отношений между РФ и США из-за агрессии НАТО на Балканах.

Дмитрий Саймс (Симис) делает еще более сильное заявление.  По его словам, «без особых размышлений» администрация Клинтона начала давать «мгновенные советы, часто больше похожие на откровенное давление на правительство Ельцина, относительно того, как Россия должна проводить экономические реформы – и даже в отношении того, какие именно люди подойдут для этой работы». «Духовный отец реформаторов» Тэлботт играл при этом роль «проконсула Строуба», как называли его в российском МИДе.

Отставка Коржакова, Барсукова и Сосковца в июне 1996-го, например, не была спонтанным и неожиданным шагом непредсказуемого президента РФ.  Согласно Тэлботту, «Ельцин снял Коржакова после намека, сделанного им [Ельциным. – А.Д.] в ходе телефонного разговора с Клинтоном за месяц до события».  Не соответствует действительности официальная версия о том, что в январе 1994 года Егор Гайдар и Борис Федоров «подали в отставку».  О своем намерении уволить этих реформаторов «в розовых штанишках» Ельцин сообщил Клинтону еще «накануне».

Помимо официальных каналов связи между Москвой и Вашингтоном, важным источником политической информации для американского госдепартамента, как свидетельствуют мемуары Тэлботта, служил «крот» в кремлевской администрации - помощник Ельцина по международным делам Д.Б.Рюриков, на дочери которого вторым браком женат президент Центра Никсона Д.К.Саймс.  По словам Тэлботта, запрятанным в набранные мелким шрифтом примечания в конце его книги, Рюриков через свою дочь организовывал утечки информации из Кремля Саймсу, а тот «передавал ее нам», то есть в госдеп. «Почему нам давалась возможность заглянуть за закрытые ворота Кремля, никогда не было вполне понятно», - неубедительно лукавит Тэлботт.

После прочтения мемуаров Тэлботта, в которых он, в частности, засвечивает Рюрикова, я долго не мог найти ответа на вопрос, зачем он это сделал.  Или почему он так откровенен в признании, что долгие годы фактически давал указания, инструктировал Козырева.

Конечно, никого не удивляет, что особую теплоту и симпатию как бывшего замгоссекретаря, так и его шефа Кристофера вызывал именно Козырев, называемый в мемуарах Тэлботта не иначе, как «архитектор не только независимости России, но и ее соседей»), человеком, «персонифицирующим радикальный разрыв России с ее прошлым», чья отставка, в конечном итоге, была вызвана тем, что «его видение его страны совпадало с нашим собственным».  Козырев трогательно плачется в жилетку Тэлботта: «Я долго не продержусь. Я устал быть единственным голосом, устал быть единственным человеком в окружении Ельцина, который защищает такие позиции, которые вы, американцы, признали бы приемлемыми».  Ну, а поскольку Козырев и не скрывает, что его взгляды на Россию и ее внешнюю политику совпадают с госдеповскими, то Тэлботт позволяет себе открыто инструктировать министра РФ.  «Андрей, - сказал я, - отправляйтесь домой и примените свою магию на своем боссе [Ельцине - А.Д.], чтобы он и [президент Эстонии] Леннарт Мери решили эту проблему [о выводе российских войск из Эстонии. - А.Д.] раз и навсегда». «Дорогой Андрей» - ныне проживающий в Майами-Бич - послушно берет под козырек.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Как мне представляется, есть еще одно объяснение «засветки» Рюрикова в мемуарах Тэлботта.  Разгадка, видимо, заключается в том, что в своей книге Саймс называет Игоря Малашенко ближайшим пособником Тэлботта в ближнем круге Ельцина и координатором активного вмешательства администрации Клинтона в ходе президентской избирательной кампании 1996-го года в России. (Ныне этот создатель НТВ Малашенко стал более известен как муж блогерши «собаки-кусаки» Божены Рынски, набрасывающий свою куртку на камеру оператора НТВ). По сути, Тэлботт в своих мемуарах сводит счеты с Саймсом за это заявление и наносит ответный удар, обвиняя Рюрикова и самого Саймса в сливании закрытой информации о происходящем «за закрытыми воротами Кремля» в госдеп.

Подленькие мемуары получились.

И не только в этом эпизоде.  Вспоминается такой случай.  На излете своей дипломатической карьеры в конце второго президентского срока Клинтона и, видимо, не веря в победу на президентских выборах 2000 года демократа Гора, «Стробович» (такой была кличка Тэлботта в студенческие годы) объехал ведущие академические центры США в поисках места для мягкой посадки после ухода в отставку.  (В конечном итоге он сначала получил предложение создать и возглавить Центр изучения проблем глобализма при Йельском университете, а затем занял должность президента The Brookings Institution в Вашингтоне).  В феврале 2000-го Тэлботт был с помпой принят на юридическом факультете Нью-Йоркского университета, где я в то время преподавал.  Представленный Тэлботту деканом Школы права (ныне - президентом всего университета) Джоном Секстоном, как первый за историю факультета приглашенный профессор права из России, я не мог не доставить себе такого удовольствия и не обратить внимание заместителя госсекретаря на то, что в 1990-1993 гг. работал ведущим, а затем главным специалистом Комитета по международным делам Верховного Совета России. «Если Вы полагаете, что первый российский парламент действительно был «бандой коммунистов и фашистов», то я из их числа».  «Я никогда не говорил о фашистах в Верховном Совете», холодно произнес Тэлботт и демонстративно отвернулся, давая всем своим видом понять декану факультета, что его выбор русского приглашенного профессора был не самым удачным.

Признаюсь, первое, что я сделал после выхода мемуаров Тэлботта (благодарю Иону Андронова за предоставление книги!) – открыл страницы, посвященные Верховному Совету.  И что мы видим?  Многочисленные упоминания «красных» и «коричневых» в Верховном Совете, блокировавших в начале 1990-х ельцинские «реформы» по рецептам американских советников и МВФ.  Как же так, г-н Тэлботт?  Что «фашисты», что «коричневые» - разницы никакой!  Даже Клинтон в своих мемуарах такого не позволяет и в худшем случае называет оппонентов Ельцина (почему-то в «Думе, парламенте России») «реакционными элементами» или «старыми коммунистами и прочими реакционерами».  (А преподавать в Нью-Йоркском университете меня, кстати, больше не приглашали).

Во второй половине дня 21 сентября Кристофер проинформировал американских конгрессменов о событиях в Москве и призвал их «удвоить усилия по принятию амбициозного пакета помощи» «реформаторам» в России и республиках СНГ размером в два с половиной миллиарда долларов. 1,8 миллиарда из них предназначались России!

Конституционный переворот в России был горячо поддержан не только президентом США, но подавляющим большинством голосов в обеих палатах Конгресса.

22 сентября 1993 года, то есть уже на следующий день после издания указа No.1400, конгрессмен от штата Мэриленд Стени Хойер занимавший в то время четвертое по значимости положение среди конгрессменов-демократов, выступил с показательной речью в Палате представителей.  Признавая, что указ о роспуске российского парламента был «технически... незаконным», Хойер утверждал, что Ельцин «действовал, следуя духу демократии, нарушая букву закона».  Однако «основная причина продолжающейся западной поддержки Ельцина» в его противостоянии с законодательной властью, согласно конгрессмену, заключалась даже не в якобы демократическом характере ельцинского режима, но в том, что «Ельцин является откровенно проамериканским, прозападным, прорыночным» политиком, тогда как Верховный Совет «обвиняет Запад в стремлении подорвать и ослабить Россию» и «выступает против ельцинской программы приватизации».  Таким образом, резюмировал Хойер, «проведение необходимых реформ» правительством Ельцина и «удержание им России на прозападном курсе» является «императивом... для наших собственных интересов» [выделено мной. – А.Д.].

Конгрессмен-демократ от Калифорнии и один из главных русофобов на Капитолийском холме Том Лантос заявил о своем желании «пожелать удачи Борису Ельцину». Почему?  Потому что «первый за 1000 лет русской истории демократически избранный президент сейчас ведет борьбу против сил тьмы, зла и тоталитаризма, стремящихся повернуть вспять часы истории». (В 2001 г. Лантос станет инициатором принятия закона «О демократии в России», согласно которому правительство США будет – в нарушение российского законодательства! – финансировать «оппозиционеров» в нашей стране в размере 50 млн. долларов в год).

26 октября 1993 г. конгрессмен-республиканец от штата Нью-Йорк Джеральд Соломон направил официальное обращение президенту Клинтону, в котором прогнозировал, что предстоящие выборы в России «приведут к образованию первого действительно представительного парламента в истории России», который «почти наверняка» будет «значительно более демократическим и дружественным по отношению к Западу, чем только что распущенный Верховный Совет». Далее следовал призыв объявить предстоящие выборы в России одним из «основных приоритетов внешней политики США» и предоставить «как можно больше помощи демократическим кандидатам в России». Один из прогнозов конгрессмена все же сбылся: в декабре 1993 года в России был-таки избран «действительно представительный парламент», но без большинства столь любезных Соломонову сердцу «реформаторов».

Обстоятельства принятия пакета «помощи» Ельцину дают достаточные основания усомниться в искренности заверений высокопоставленных должностных лиц США о том, что после окончания «холодной войны» приоритетные цели американской внешней политики включали «поддержку России в трансформации ее политических, экономических и социальных институтов» [выделено мной. – А.Д.], если только «трансформация» в данном случае не означает разложение и разрушение. В действительности в 1990-е годы основополагающим принципом внешней политики США являлась не поддержка России как таковой, а помощь «реформам» в России, являющимся, по оценке американского Главного контрольно-финансового управления США, «критическими для целей США» [выделено мной. – А.Д.], не содействие демократизации России и ее движению к правовому государству, а конкретно «помощь российским реформаторам», что отнюдь не одно и то же.

Американский канал СNN именно так определил цель визита в Москву Клинтона 12-15 января 1994-го: «Продемонстрировать поддержку Ельцину и реформаторам, перенесшим потрясение в результате победы ультра-националистов и коммунистов на декабрьских выборах в парламент».

Визит президента одного государства для поддержки группы лиц в другой стране (даже когда эта группа находится у власти) утрачивает характер «государственного» визита, приобретает характер сговора и является вмешательством во внутренние дела такой страны.

К слову о «некомпетентности» или – цитируя указ No.1400 – «неудовлетворяющем парламентским стандартам качестве работы Верховного Совета и Съезда народных депутатов РФ». (Так по-русски не говорят: «неудовлетворяющее стандартам… качество».  Словно плохой перевод с иностранного источника).  Качество работы парламента и его аппарата не отвечали «парламентским стандартам»? Бывало и такое...  Особенно в первый год-полтора после выборов.  Но разве не Ельцин был тогда спикером?  А что, он сам - в должности лидера законодательной, а позже исполнительной власти в стране – вместе со своим окружением больше отвечал «стандартам» и был более компетентен?

Характерен эпизод первой встречи Ельцина с Никсоном в марте 1991-го, рассказанный много лет спустя Дм. Саймсом.  Предложив высокому гостю выпить (Никсон отказался), Ельцин огорошил его утверждением о том, что у них много общего, поскольку дед Никсона занимался бизнесом… в Екатеринбурге и мог знать деда Ельцина.  «Может быть, мы даже родственники», радостно продолжил российский президент. Когда Симис отвел в сторону присутствовавшего при встрече заместетиля министра иностранных дел России Андрея Федорова и поинтересовался источником столь странной информации Ельцина, всё, что мог ответить обескураженный замминистра: «Убей меня, если я знаю!». Но ведь кто-то же из «компетентного» окружения Ельцина внушил ему этот бред!

В конечном итоге, разве из-за неэффективности и пресловутого «неудовлетворяющего парламентским стандартам качества работы» была распущена и расстреляна законодательная власть в стране или из-за того, что сильный и независимый парламент был последней преградой на пути ельцинской клептократии и фундаменталистов-рыночников?
 

ЧАСТЬ 2.

Уже первая статья в «Нью-Йорк таймс» задала тон отношения США к законодательной ветви власти в России. Верховный Совет и Съезд народных депутатов именовались не иначе как «парламент советского периода» [читай: «коммунистического» периода; для американцев эти слова - синонимы. А.Д.], «избранный по избирательным правилам Коммунистической партии и в целом враждебный реформам г-на Ельцина».

Еще более однозначные характеристики были даны в тот же день в самой первой редакционной («установочной») статье в “New York Times” с характерным заголовком: «Переворот, осуществленный демократом». Да, у Ельцина не было «конституционных полномочий» распускать парламент, говорится в первом абзаце статьи. Но это не страшно! Ведь этот «откровенный переворот», по мнению редакции газеты, «может содействовать консолидации демократии в России, экономическим реформам» и – почему-то – «более уважительным отношениям с бывшими советскими республиками».  А потому «президент Клинтон был прав, быстро предоставив [Ельцину. – А.Д.] американскую поддержку».

По утверждению газеты, президентская избирательная кампания 1991 года «представляла собой более полный демократический выбор, чем парламентские выборы 1990 года, на которых многие поддержанные Кремлем кандидаты баллотировались без оппонентов».  В принципе само сравнение президентских и парламентских выборов (не только в России, но и где бы то ни было) с точки зрения их «демократичности» весьма спорно.  А утверждение о безальтернативных выборах для «поддержанных Кремлем», т.е. горбачевским руководством СССР, кандидатов просто не соответствовало действительности.

В целом, в освещении событий в России американские СМИ то ли сознательно, то ли не от общего невежества допускали немало фактических ошибок.  Так, Серж Шмеманн в статье в “New York Times” от 22 сентября отнес избрание Ельцина первым «демократически избранным» президентом РФ к 1990-м году (вместо 1991-го), а выборы российского парламента к 1989-му, или «эре Михаила С. Горбачева, когда Коммунистическая партия всё еще была верховным правителем».  По словам Шмеманна, избирательные «правила, установленные партией, гарантировали избрание многих коммунистов и крайних националистов, которые при каждом удобном случае блокировали законодательство г-на Ельцина».  То есть в 1990-м году, когда якобы состоялись выборы президента Ельцина, по утверждению Шмеманна, в России уже можно было провести «демократические» выборы?  Действительно, можно было!  Так ведь именно тогда и состоялись выборы народных депутатов России – в марте 1990-го!  А за год до них избирались депутаты Союза…  Как гласит американская поговорка, Шмеманн сам себе «выстрелил в ногу».

«Парламент был избран до крушения СССР», обличительно вторит Шмеманну корреспондент «Уолл-стрит джорнал».  Да, до крушения.  А президент – в июне 1991-го - нет?

И с «крайними националистами» Шмеманн погорячился.  Патриотическая оппозиция как розово-коммунистическому режиму Горбачева, так и радикальным либералам-западникам сахаровского розлива в 1990-м году потерпела поражение.  В депутаты России не были избраны ни Вадим Кожинов, ни Илья Глазунов, ни многие другие представители «русской партии».

В некоторых региональных выпусках газеты от 22 сентября численность Верховного Совета РФ была дана как 25 (!) депутатов.  Опечатка или еще одна попытка создать у наивных читателей впечатление, что стоит этих 25 злодеев отстранить от власти и «прогрессивные» ельцинские реформы и дальше пойдут своим чередом?

Столь же неверно утверждение о том, что «буквально каждый опрос общественного мнения в период после апреля» 1993 года свидетельствовал о «почти полной утрате» парламентом и антиельцинской оппозиции «народной поддержки».  По мнению американского политолога Арчи Брауна, одной из причин, «подтолкнувших» Ельцина к «принуждению» в борьбе с парламентом, явилась именно недостаточная поддержка со стороны населения, о чем убедительно свидетельствовали результаты опросов.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Очевиден общий «пережим» американских печатных СМИ в освящении событий в России, не достойный серьезных изданий.  Депутаты внеочередного Съезда народных депутатов не просто аплодировали избранию А.Руцкого и.о. президента России, а «дико» аплодировали.  Как еще можно было охарактеризовать Руцкого (и напугать американских читателей), кроме того, что он «герой афганской войны» и «открытый сторонник восстановления Советского Союза»?  Кто еще мог прийти к зданию Верховного Совета на Краснопресненской набережной сразу после телевыступления Ельцина, кроме «нескольких сотен яростных твердолобых коммунистов»?  «Несколько тысяч» - поправляет Шмеманна не только «Уолл-стрит джорнал» (22.09.1993), но и коллега Шмеманна Эрлангер, но тут же утверждает, что «несколько тысяч протестующих» состояли «в основном из коммунистов».  Он что у них партбилеты проверял?  Общеизвестно, что среди защитников Верховного Совета были представители всех социальных групп и слоев населения.  У стен Белого дома стоял лидер «Гражданской обороны» Егор Летов.

Какого еще решения можно было ожидать от Конституционного суда РФ, если его председатель «давно был откровенно враждебен г-ну Ельцину»?  Спикер парламента и лидер антиельцинской оппозиции Руслан Хасбулатов – лукавый, хитрый, скользкий, не заслуживающий доверия тип (Шмеманн).  Действия Ельцина по разгону законодательной ветви власти «с правовой точки зрения сомнительные»?  Да – говорит Шмеманн. Но… ничего страшного!  Ведь «российская конституция основывается на советской коммунистической конституции брежневской эры».  Конгрессмен Соломон пошел еще дальше и назвал конституцию РФ 1978 года «изначально разработанной Иосифом Сталиным».  О том, что российским парламентом в период 1990-93 гг. было принято порядка 400 конституционных поправок, сделавших текст основного закона не имеющим почти ничего общего с оригиналом, читателям газеты и коллегам-конгрессменам сообщать было излишне.

По словам «Уолл-стрит джорнал», «г-н Хасбулатов часто чинил препятствия рыночным реформам администрации [Ельцина] и недавно призвал к восстановлению Советского Союза.  Парламент был избран до крушения СССР и переполнен консерваторами, враждебно относящимися к реформам, разрушающими коммунистическую систему». Одна полуправда нанизана на другую. Это кто «часто чинил препятствия рыночным реформам»? Доктор наук, экономист Хасбулатов, статью которого о необходимости активизации рыночных реформ в 1988 году испугался печатать в журнале «Коммунист» Егор Гайдар, и которого даже гайдаровский пособник Андерс Ослунд в 1991 году характеризовал как «радикального экономиста»?

А вот просто перлы двойного стандарта, столь характерного для американской советологии.

Ричард Пайпс из Гарварда в октябре 1993 года писал, что мы, русские, как попугаи повторяем «западные слова, которые имеют очень слабое отношение к [российской] действительности».  «Такие понятия как ‘парламент’, ‘конституция’, ‘суд’ могут звучать похоже, но в России институты, называемые данными терминами, практически неузнаваемы для привыкших к Западной демократии».  Ну а потому, что волноваться, если Ельцин расстрелял парламент, растоптал конституцию, прервал (почти на полтора года) работу Конституционного суда. Все «о’кей»!

С Пайпсом (Пипишем) все понятно.  Его имя давно стало нарицательным не только для многих российских, но и американских ученых.  Впрочем, не будем уподобляться американцам и демонизировать оппонентов, ведь народных депутатов страны называли «защитниками Конституции – той, сталинско-брежневского покроя» не только заокеанские русофобы, но и отечественный пропагандист Отто Лацис.

Согласованная позиция американских СМИ и подавляющего большинства советологов в тот период выполняла роль идеологического обеспечения конституционного переворота и последующего расстрела представительной власти в России.

Первый демократически избранный российский парламент назывался не иначе, как «антидемократической, антизападной, антирыночной, антисемитской» «красно-коричневой коалицией» (CRS Report for Congress, 93-884 F, 06.10.1993), «националистически-коммунистическим блоком» (The Boston Globe, 23.09.1993), «националистической, крипто-советской оппозицией» (The New York Times, 24.10.1993), «бандой коммунистических аппаратчиков» (The New York Times, 30.09.1993), «бандой коммунистов и фашистов» (The Boston Globe, 30.09.1993) и даже «коммунистическими фашистами [именно так: «коммунистическими фашистами». – А.Д.], маскирующимися под парламентариев» (The Boston Globe, 06.10.1993).

Прежняя Конституция России характеризовалась как «фарсовый документ» (Portland Press Herald, 06.12.1993) и как «фундаментальная проблема России до декабря 1993 года» (Foreign Affairs, No. 5, 1994). Защитники Конституции соответственно объявлялись «странным альянсом старых коммунистов, националистов, монархистов и антисемитов» (The Spectator, No. 8622, 09.10.1993).  Само же противостояние между режимом Ельцина и его оппонентами подавалось не иначе, как конфликт между «демократией» и «демонами», как гласил заголовок редакционной статьи, вышедшей в «Бостон глоуб» в день парламентских выборов в России 12 декабря 1993 года.

«Окаянные дни» осени 1993 года застали меня в Америке. В осеннем семестре 1993-го я был Фулбрайтовским стипендиатом и занимался исследованиями в Гарвардской школе права, выступал с лекциями в Гарварде и нескольких других университетах, готовился к преподаванию в Корнелльском университете весной 1994-го.  Тогда же я избавился от последних иллюзий в отношении независимости и объективности средств массовой информации США и адекватности и непредвзятости большинства американских советологов, русистов.

Число экспертов, выступивших с критикой антиконституционных действий исполнительной власти России и поддержки (если не поощрения) Ельцина со стороны правительства США, было минимально. «Это был позорный эпизод в истории академического россиеведия» в США, - пишет Стивен Коэн в книге «Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России». – Американские «ученые сумели подвести историческую и юридическую базу под главную лже-идею американского крестового похода – о переходе России от коммунизма к капитализму и демократии американского типа. Эта идея «перехода» не только придала осмысленность американской политике, но и обеспечила прессу - материалом для публикаций, а ученых – новой парадигмой для исследований, грантов и, в конечном счете, для своей карьеры».

В ответ на резкие вопросы автора этих строк о гробовом молчании честных - ведь есть и такие - американских ученых, юристов, политологов в сентябре-октябре 1993 г. директор Кеннановского института перспективных российских исследований, одного из ведущих центров советологии в США оправдывался в своем письме: «Некоторые из нас кричали, но никто не слушал. После определенного момента, когда становится ясно, что напряжение голосовых связок не производит никакого эффекта, какой смысл в крике?  Это не только позорный период в истории твоей страны, это позорный период в истории нашей страны. Мы в той же степени заражены идеологией, как и старая советская система.  Более того, мы такие же мастера сознательного отрицания действительности, как и старая советская система.  Я не могу тебе сказать, сколько раз меня отказывались слушать как человека, отстаивающего уникальность России, и неужели я не понимаю, что «Россия - это как Аргентина».  Я был в Аргентине и думаю, что я мог заметить разницу...»

При всех упреках в адрес американских «экспертов» и комментаторов, отправной точкой суждений которых является «презумпция виновности» России, заложенная в самом «генетическом коде» России или в ее истории, и что «Америка должна воспользоваться предоставленным ей шансом «изменить традиционную схему русской истории», справедливости ради следует признать, что некоторые российские политики и газетчики ни в 1993-м, ни в последующие годы ничем не уступали западным русофобам.

Особенно уродливыми видятся заявления некоторых отечественных обозревателей в американских публикациях тех дней.

Так, вскоре после памятных декабрьских выборов 1993 года, в ходе которых, согласно истеричному восклицанию Юрия Карякина на праздновании незабываемого «нового политического года», неблагодарная Россия «одурела», и 85 процентов принявших участие в голосовании отвергли «партию власти» гайдаровско-бурбулисовского типа, Юрий Афанасьев опубликовал статью в журнале «Форин аффеарс», в которой заявил, что «поддержка коммунистических и фашистских блоков» объясняется «самой природой [или «сокровенной сутью»] русского народа».

Где же логика?  Отчего «коммуно-фашистская природа» русского народа не помешала Афанасьеву быть дважды избранным в народные депутаты СССР и России?  Но когда те же самые избиратели узнали истинную цену и ему и его обещаниям – говорю это, как голосовавший за Афанасьева в нашем подмосковном избирательном округе в 1989-м - и утратили доверие как к нему лично, так и к большинству его соратников, докатившихся до политического беспредела или откровенной уголовщины, и на сей раз проголосовали за его оппонентов, Афанасьев начал называть нас «прирожденными фашистами»!

Группа авторитетных американских ученых в своей книге «Президентские выборы в России 1996 года» признала очевидный факт: американцы «всегда» видели Россию «глазами радикальных московских интеллектуалов».  Это правда.  Америка и Запад в целом видят нас и нашу страну глазами людей, отношение которых к России строится на причудливом сочетании невежества, непонимания, безразличия, презрения, ненависти, стыда и страха (с примесью - хотя и реже - чувства вины). Классический диагноз, поставленный этому типу советской интеллигенции Солженицыным еще в 1974 году в сборнике «Из-под глыб» («образованщина»), нисколько не утратил своей актуальности.

В чем «Нью-Йорк таймс» была права, так это в своем прогнозе, что  «рано или поздно г-н Ельцин может… призвать вооруженные силы устранить своих политических противников».

Словно по злой иронии, одной из жертв кровавой бойни в Москве стал гражданин США, 26-летний американский юрист Терри Майкл Дункан.  Убит он был в Останкино примерно в 21 час 3 октября при оказании помощи раненым.  Друзья говорят о нем: «Он всегда был таким, и политика тут не при чем.  Просто гибли люди».  Последний, кому Терри пытался помочь выбраться из-под огня, был раненый фотокорреспондент «Нью-Йорк таймс» Пол Отто.

Поразительно! После взрыва в берлинской дискотеке “La Belle” в апреле 1986-го, любимом месте отдыха американских военных, при котором погибли три человека, включая двух американцев, Рейган отдал приказ бомбить Триполи.

Столкновение морских пехотинцев США с силами правопорядка в Панама-Сити, при котором один американец был убит, второй ранен, третий арестован и избит, а его жена «грубо допрошена», стало достаточным основанием для того, чтобы Буш-старший сослался на ст. 51 Устава ООН (о праве наций на самооборону) и оккупировал Панаму под предлогом защиты находящихся на ее территории 35 тысяч граждан США.

Можно легко представить, какова была бы реакция Вашингтона, если бы американские, а не российские миротворцы были расстреляны грузинами 8 августа 2008 года!  Не повторил ли бы тогда Мишико Саакашвили судьбу панамского лидера Мануэла Норьеги, получившего 40-летний тюремный срок, позже уменьшенный до 30 лет великодушными американцами?  А тут снайпер из останкинского телецентра убивает молодого американца, по некоторым данным, спасшего из-под обстрела до двенадцати раненых, и в Вашингтоне… полная тишина!

Как пишет итальянский исследователь Антонио Рубби, с Запада «даже для приличия» не раздалось «ни слова сожаления о жертвах, ни тени сомнения насчет зверской расправы, устроенной Кремлем, лишь бы раздавить сопротивление российского парламента. Установочная аргументация, которой воспользовался Запад для оправдания кровопролития, держится на мистификации и извращении реальных процессов, имевших место в посткоммунистической России».

В книге «Никсон зимой» помощник экс-президента Никсона в последние годы его жизни Моника Кроули раскрывает не известную не только российскому читателю, но и большинству западных наблюдателей деталь. В дни противостояния между президентом и Верховным Советом РФ Ричард Никсон был приглашен в Государственный департамент США для участия в обсуждении вариантов официальной реакции Вашингтона и вернулся с этого обсуждения абсолютно подавленным, поскольку один из вариантов предполагал… направление в Москву военного контингента США для поддержки Ельцина.

«О чем думают эти засранцы (assholes) из госдепа? – вспоминает Кроули эмоциональные слова Никсона. – Нельзя направлять войска в Россию… Когда мы это сделали для борьбы с большевиками [имеется в виду участие США в интервенции «союзников» 1918 года и высадка американских войск во Владивостоке и Архангельске – А.Д.], это обернулось катастрофой.  Кроме того, мы просто не можем вмешиваться в их внутренние дела, тем более, военными средствами. О, Господи!»

Никсон не впервые столь нелицеприятно высказывался в адрес американской дипломатии на российском направлении периода президентства Клинтона. «Эти ребята просто шизанутые (nuts). Они не понимают, что, поощряя авторитарные наклонности Ельцина, они играют с огнем», вспоминает Дм.Саймс реакцию Никсона на выступление Тэлботта в Комитете по ассигнованиями Палаты представителей 19 апреля 1993 г. в поддержку финансовой помощи «реформаторам» в России.  Триумфально поддержав «президента Ельцина, бросившего перчатку парламенту», якобы «контролировавшемуся реакционерами», Тэлботт готовил почву как для роспуска Ельциным законодательной власти в России, так и для поддержки такого роспуска в Вашингтоне.

Эпизод из книги Кроули, во-первых, лишний раз подчеркивает, сколь высоки были ставки Вашингтона в дни кризиса и, во-вторых, заставляет по-новому взглянуть на многочисленные свидетельства очевидцев об участии в московской бойне снайперов третьей стороны.  Может быть, «засранцы из госдепа» хотя бы частично всё же реализовали свой план?

4 октября 1993-го «Нью-Йорк таймс» удовлетворенно констатировала: «Официальные лица администрации Клинтона благословили г-на Ельцина на роспуск парламента, и до сих пор они рассматривают действия президента России [по расстрелу парламента] как лучшую гарантию демократии».

Для нас важен сам факт откровенных признаний руководства США не просто допустимости, но целесообразности использования американской «помощи» как инструмента вмешательства во внутренние дела России. Той самой «помощи», которая с отстранением от власти в 2000-е годы значительной части ельцинских «реформаторов» была перенесена – вспомним закон США «О демократии в России» - на спонсирование «шакалящей у иностранных посольств» оппозиции и «агентов перемен», как откровенно называют часть российских «неправительственных организаций» в Вашингтоне.

Трудно не согласиться с выводом Стивена Коэна: «Деятельность всех, за небольшим исключением, американских специалистов по России в 1990-е гг. можно расценить как преступную». Вопрос в другом: как расценивать деятельность тех российских политиков и власть предержащих, на которых работали эти «американские специалисты»?

http://zavtra.ru/blogs/o-roli-ssha-v-konstitutsionnom-perevorote-1993-goda

[Александр Васильевич]

«Выстрелы из танков стали сигналом к обесцениванию человеческой жизни»

Протоиерей Александр Шаргунов об октябрьских событиях 1993 года



Многие помнят выступление протоиерея Александра Шаргунова на радио «Радонеж» на второй день после расстрела танками Российского Парламента 4 октября 1993 года. И последующие его выступления, связанные с этими событиями. Но мало, наверное, кому известен доклад отца Александра на парламентских слушаниях через два года после кровавой трагедии, который мы публикуем  в годовщину нового октябрьского переворота. Актуальность этого доклада, на наш взгляд, остается неизменной.

Доклад на парламентских слушаниях

Прежде всего, я хотел бы подчеркнуть значение государственного закона как Божественного установления. Церковь учит, что соблюдение государственного закона даже в атеистическом государстве — в том, в чем он не противоречит совести христианина, — обязательно для всех граждан. Как заповеди: не убий, не укради, не лжесвидетельствуй, написанные в совести всякого, даже не знающего Бога человека, еще не говорят о совершенстве, но определяют последние границы нравственного распада, так и закон ставит предел злу, является Божественным фундаментом справедливости и законности в обществе.

Знаменитое римское право — порядок, закон, разумные общественные отношения — основа будущей христианской государственности, высшие достижения цивилизации, не знающей еще христианства. Однако существует огромная разница между устремленностью из язычества к христианству и ниспадением из христианства в язычество. Еще Платон говорил, что государство существует для обеспечения справедливости и гарантирует человеку безопасность от диких зверей или дикарей. Политика от греческого слова polis город, то есть люди собирались за стеной, чтобы жить в безопасности. Государство — это, по существу, организация людей, договорившихся между собой поддерживать друг с другом определенные отношения при соблюдении определенных законов. Без этих законов и без их соблюдения стена государства рушится и царствует аморализм.

Посредством государственного закона Бог препятствует разнузданному произволу греха и способствует относительно беспрепятственному развитию жизни. Поэтому государственная власть, несмотря на все ее малые и большие недостатки, фактически является Божиим слугой, отмстителем в наказание делающему злое.

Люди с нормально развитым нравственным сознанием должны повиноваться государственному закону не только по страху наказания, как говорит апостол Павел, но и по совести, по сознанию долга. «Что значит: не только из-за страха?» — спрашивает, размышляя об этом, святой Иоанн Златоуст. И отвечает: «Ты должен повиноваться не потому только, что не подчиняясь закону, противишься Богу и тем от Бога и от людей сам навлекаешь на себя великие бедствия, но и потому что закон как охранитель мира и гражданского устройства есть величайший твой благодетель. Как скоро упразднить закон, все рассыплется, не устоят ни города, ни селения, ни дома, ни торжища, ни какое другое заведение, напротив, все ниспровергнется от того, что сильнейшие поглотят слабейших». «Итак, если бы неповинующихся не преследовал гнев Божий, тебе и тогда, — говорит святой Иоанн Златоуст, — надлежало бы соблюдать подчиненность закону, дабы не оказаться бессовестным и неблагодарным к Благодетелю».

Послушание закону исполнено любви к воле Божией, и потому по своей сути имеет нравственный характер. Определяющим принципом здесь является не просто человеческое общество, но то, что это общество существует в воле Божией, и эта воля абсолютна.

Существенно важно, чтобы послушание закону проявлялось всегда конкретно, особенно в критические моменты истории. Замечательно, что именно здесь Церковь упрекают либо в том, что она вмешивается в области, ей не принадлежащие, либо в том, что она не принимает участия в решающих судьбы народа событиях, как будто она к ним равнодушна.

Прежде всего надо уточнить, что участие Церкви в так называемой политике определяется той мерой, какой она меряет предпочтительность тех или иных действий для достижения конечной цели человека. Церковь — не просто нравственный авторитет, поэтому она отказывается быть политическим инструментом в руках людей, которые с помощью ее нравственного авторитета хотели бы укрепить или восстановить свой прежний режим. Евангельское послушание — не поощрение пассивности: во имя послушания пророки Ветхого Завета ополчались против несправедливостей своего времени. Достаточно вспомнить столь знаменитые и столь актуальные слова пророка Исаии: «Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остается места, как будто вы одни поселены на земле. В уши мои сказал Господь Саваоф: многочисленные домы эти будут пусты, большие и красивые — без жителей. Горе тем, которые зло называют добром, и добро — злом, тьму почитают светом, и свет — тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое — горьким! Горе тем, которые за подарки оправдывают виновного и правых лишают законного! За то, как огонь съедает солому и пламя истребляет сено, так истлеет корень их и цвет их разнесется, как прах, потому что они отвергли закон Господа и презрели слово Святаго Израилева» (Ис. 5, 8—24). Или эти слова пророка Аввакума, проступающие над плывущими неоновыми строками реклам над сегодняшней Москвой: «Горе строящему город на крови и созидающему крепости неправдою!» (Авв. 2, 12).

Церковь всегда была убежищем неправедно гонимых, защитницей нищих, надеждою отчаявшихся, обличителем тиранов, опорой закона, потому что она призвана самим Богом Христом быть солью земли и светом мира. Миротворческая деятельность Святейшего Патриарха Алексия II в дни октябрьского противостояния хорошо известна. «Властью, данной нам от Бога, мы заявляем, что тот, кто поднимет руку на беззащитного и прольет невинную кровь, будет отлучен от Церкви и предан анафеме», — говорилось в Заявлении Священного Синода Русской Православной Церкви, принятом в те дни. Восьмого октября, в день памяти преподобного Сергия, Святейший Патриарх Алексий выступил с Обращением: «С горечью и скорбью ныне говорим: велики грехи народа нашего – он не услышал призыв Церкви, брат поднял руку на брата, пролив кровь ближнего своего… Мы оплакиваем убиенных сынов и дочерей России и горячо молимся об их близких, разделяя их скорбь и страдания. Несмотря на то, что посредническая миссия Церкви была принята сторонами противостояния, люди попрали нравственные принципы и пролили невинную кровь. Эта кровь вопиет к Небу и, как предупреждала Православная Церковь, остается несмываемой каиновой печатью на совести тех, кто вдохновил и осуществил богопротивное убийство невинных ближних своих. Бог воздаст им и в этой жизни, и на Страшном Суде Своем».

Сразу же после выборов двадцать священнослужителей Русской Православной Церкви обратились в Государственную Думу Российской Федерации с предложением, опубликованным в печати, немедленно сформировать парламентскую комиссию, которая могла бы обеспечить объективное расследование событий 3—4 октября в Москве с привлечением многочисленных свидетелей. Изучив доступные материалы прессы, свидетельства очевидцев, как защитников парламента, так и президентской стороны, а также выслушав многих из тех, кто был непосредственно вовлечен в эти события, священники пришли к выводу о том, что имеют место массовые, немотивированные преднамеренные убийства, и что эти убийства совершены с особой жестокостью. И совершены они не отдельными уголовниками, а самой государственной властью, которая открыто взяла на себя ответственность за них. «Власть тем самым предполагает, — писали священники, — что в сознании граждан эти действия правомерны и, таким образом, по существу совершает их от лица граждан страны. Это вынуждает нас либо оправдать эти действия, тем самым стать их соучастниками и согласиться перед лицом Божия правосудия нести за них ответственность, либо внутренне отречься от этих действий власти и, оставаясь законопослушными гражданами, заявить о полном неприятии как самих этих действий, так и той духовной силы, которая вдохновила их».

Суть октябрьских событий — воплощенный атеизм. Только люди с глубоким отрицанием Бога могли такое сделать. И это даже не просто атеизм, а сатанизм. Потому что отрицание Бога захватывает здесь всю глубину человеческого естества, на уровне инстинкта, а не просто внешнего сознания.

То, что произошло, требует подробнейшего разбирательства и глубочайшего покаяния. Иначе кровь невинных жертв падает на всю страну, она на нас и на детях наших. Или, как было сказано, без обстоятельного расследования этих событий мы обречены на жизнь с непогребенными мертвыми. В самом расследовании уже начало покаяния. Те, кто против разбирательства, — утверждают беззаконие, лишают исторической перспективы судьбу Отечества и, значит, сами причастны к этому беззаконию, их совесть не чиста. Но в государстве законна власть закона, а не власть силы. И духовной победы в расстреле безоружных защитников Конституции быть не может. Может быть только духовное поражение со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Еще раз мы должны обратить внимание на неразрывную связь между соблюдением закона государством и нравственностью народа. Выстрелы из танков стали сигналом к обесцениванию человеческой жизни и нравственности. Преступники почувствовали свою безнаказанность — если позволительно такое главе государства, то у них руки развязаны. Происходит нарастание криминализации общества. В двух словах суть новой идеологии, и это относится к судьбам всего человечества, заключается в следующем: убийству предшествует обман, человекоубийца и отец лжи знает, когда какое лучше применить оружие.

Страшна роль, которую во всем этом играют средства массовой информации, и эта роль все более будет возрастать. Ныне, когда при массированной пропаганде насилия и разврата, при гипнотическом воздействии телевидения нашему народу, теряющему чувство нравственности, прививается отношение к самым страшным грехам как к нормальному явлению, нам есть, о чем серьезно задуматься.

На исходе ХХ века недостаточно быть молчаливым свидетелем стольких преступлений против человечества, против нашего народа. Есть один колоссальный урок истории, когда великие беды — растление и уничтожение духовное и физическое народа — основаны на воле народа. «Что вам надо? Этого хочет сам народ!» — тогда слишком поздно реагировать. Все игры, кажется, сыграны, все попытки собраться с силами напрасны, в трагедии еще присутствующей в наших днях революции и нынешней катастрофы этот страшный урок открывает путь к некоему фатализму. Не является ли сегодня народ игрушкой в руках сил, осуществляющих контроль над его сознанием через средства массовой информации?

Когда теряется самое высшее, самое чистое, самое осмысленное, данное народу Творцом, народ теряет себя, отрекается от себя, перестает быть народом. Гром не грянет — мужик не перекрестится, но не слишком ли поздно действовать, когда гром сокрушает все? Не больше ли духовного бодрствования надо было проявить, чтобы избежать заранее как будто неизбежного? Если внезапно снова водворится хаос и ненависть, если ситуация, как говорится, уходит из-под контроля, как избежать ужасов, которые коснутся каждого из нас? Не ясно ли, что в предшествовавшие годы надо было хотя бы предупреждать о нарастающем бедствии и не ждать безучастно, пока огонь гангрены распространится во всем теле общества. Сколько можно повторять, что антихрист явится не только в облике неразличимой большинством тонкой мистической лжи, но как известный каждому политический деятель!

Всегда необходима трезвая оценка того, что здесь и сейчас, по сравнению с тем, что происходит в целом мире, происходит на других континентах и в других культурах и эпохах. Но сколько бы мы ни повторяли старую мрачную шутку по поводу конца света в отдельно взятой стране, сколько бы ни отдалялись от последних российских потрясений, чтобы увидеть их на расстоянии, все очевиднее будет становится, что эти события имеют значение, которое можно без всякого преувеличения сравнить с катастрофой 1917 года. Точнее сказать, они — продолжение 1917 года, только на новой, более разрушительной глубине. Эти события глобальны, не только из-за того особого места, которое занимает православная Россия в судьбах мира, но и из-за того страшного, почти всемирного одобрения беззакония, о котором Священное Писание говорит как о последнем пределе испытания долготерпения Божия.

Отчего стряслась катастрофа 1917 года? Оттого что вначале разрушено было святая святых, а потом, естественно, не оставалось ничего святого. Нравственное разложение общества привело тогда к крушению России и подчинению народа богоборческой власти, а что ждет нас теперь, при теперешнем нравственном разложении? Разве можно сравнить теперешнее нравственное состояние нашего общества с тем, как оно было накануне той революции?!

Соблюдение государственного закона, по учению Церкви, является одним из звеньев «удерживающего» пришествие антихриста – «человека беззакония», поэтому можно сказать, что люди, встающие на защиту Конституции, даже если для них не открыт высший божественный закон, встают на борьбу не против земной власти, а против «мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных». И это особенно ярко проявилось, когда на улицах Москвы была устроена очередная репетиция Апокалипсиса с демонстрацией расстрела на весь мир.

Итак, разрушение нравственности — разрушение государственности. Трудно жить на руинах, и вот мы сейчас живем на руинах. Мы как вороны на свалке. Говорят люди: все временно, никакой основательности, пропало ощущение, что мы — в стране, в государстве. И при этом нас изо всех сил стараются убедить, что по-другому и быть не может. Что впереди? Беззаконие порождает беззаконие, нераскаянная кровь — новую кровь. Возможен только один путь выхода из сегодняшнего тупика — путь твердого соблюдения государственной законности с воспитанием в каждом человеке ответственности перед законом, и решительного противостояния нравственному распаду общества. Без активного участия в этом Церкви, на основе какой угодно идеологии, решение этих проблем нам не представляется реальным. В какой угодно новой идеологии никуда не может исчезнуть двойная мораль, присущая всякой идеологии. Когда идеология обличает (и при этом, возможно, справедливо) противоречия данного общества, она взывает к гуманистическим принципам, к правам человека, к общечеловеческим принципам, как будто понятным всем. Но когда идеология желает прибегнуть к силе, чтобы уничтожить своих противников, тогда, противореча тому, что она говорила до этого, она апеллирует к идеологической морали: остановить дестабилизацию, устранить препятствия на пути продвижения реформ, ограничить, якобы в интересах большинства, меньшинство революционное или реакционное, в зависимости от ситуации.

История наших дней и рассматриваемые события ярко показывают, как самые противоположные идеологии пользовались одними и теми же аргументами и в тех же обстоятельствах во имя хорошо известного принципа: цель оправдывает средства. Это колебание между двумя порядками морали объясняет, почему одна и та же несправедливость не вызывает одинакового возмущения, почему жертвы рассматриваются по-разному: одни целесообразные, другие нецелесообразные.

Церковь не может участвовать в этих играх. Ради славы Божией и верности Евангельской заповеди, вера не должна допускать идеологического заражения. Вопрос стоит так: существует, может существовать мир расцерковленный, но сохраняющий еще как будто бы следы христианских ценностей, с уважением справедливости, закона, которые как некий аромат в сосуде, утратившем благоуханное содержание. Но эти времена в России давно прошли, и во всем мире проходят. Все истинное выветрилось, наступает эпоха варварства. Но и в этих обстоятельствах, и особенно в этих обстоятельствах, надо обрести корень вещей. Ибо даже великие идеи, когда они не связаны с Богом, теряют свое содержание и становятся великими пустыми призраками. Самое страшное — когда распад делается необратимым. Эту связь с Богом мы должны сегодня обрести через соблюдение законности и заповедей, данных нам Богом. Это главное.

http://ruskline.ru/news_rl/2017/10/03/vystrely_iz_tankov_stali_signalom_k_obescenivaniyu_chelovecheskoj_zhizni/