Тайны расстрела «Белого дома». Осень 1993 - го

[Александр Васильевич]

Валерий  Шевченко, Русская народная линия

Жертвы чёрного октября. Продолжение расследования

К 25-летию трагедии. Часть 1



 Они изрыгают дерзкие речи;

величаются все делающие беззаконие;

попирают народ Твой, Господи,

угнетают наследие Твое;

вдову и пришельца убивают,

и сирот умерщвляют

и говорят: «не увидит Господь,

и не узнает Бог Иаковлев»

Псалом 93: 4-7
 

Четверть века отделяет нас от трагических событий осени 1993 года. Но по-прежнему многие обстоятельства того кровавого противостояния не выяснены. В частности замалчивается роль США в разработке и организации механизма провокации и уничтожении защитников Верховного Совета России.

Рано утром 4 октября, ещё до начала штурма здания российского парламента, Павел Юрьевич Бобряшов, находясь на баррикаде, выходившей на Конюшковскую улицу, заметил на крыше здания американского посольства человека. Когда тот человек останавливался, у ног баррикадников чиркала очередная пуля. «Ещё до атаки БТРов, - свидетельствует Анатолий Семёнович Киселёв, - первые отдельные выстрелы раздавались со стороны гостиницы «Мир» и нового здания посольства США. Стреляли снайперы. Появились раненые. При мне одну девушку убило в водовозке. Она сидела в кабине, видимо, отдыхала. Пуля снайпера влетела через стекло со стороны американского посольства» (см. фильм В. Новикова «По долгу совести» - 2014 год). Около 7 часов утра Галина Васильевна Рябухина шла от Дома Советов к метро. Видела БТРы. Потом вернулась к зданию американского посольства; наблюдала, как оттуда по бегущим людям стрелял снайпер. Все, даже не сторонники оппозиции, кричали: «Янки, убирайтесь, не смейте стрелять по нашему народу» (см. аудиоархив Георгия Георгиевича Гусева в Центральном государственном архиве города Москвы).



Бесценны показания бывшего заместителя командующего Воздушно-десантными войсками Виктора Андреевича Сорокина, данные 8 сентября 1998 года во время заседания Специальной комиссии Государственной Думы по оценке соблюдения процедурных правил и фактической обоснованности обвинения, выдвинутого против Президента РФ: «Мы продвигались, - вспоминал Сорокин, - со стороны гостиницы «Мир», мимо здания СЭВ. И где-то около 8 часов подразделения выдвинулись к стенам Белого дома. <...> Во время выдвижения подразделения в полку погибло 5 человек и 18 были ранены. Расстреливали сзади. Я сам лично это наблюдал. Стрельба велась со здания американского посольства, с крыши, с колокольни у гостиницы «Мир». Все погибшие и раненые были расстреляны сзади» (Рогозин Д.О. Враг народа. М., 2012. С. 176-177).

Характерно свидетельство фотокорреспондента Владимира Николаевича Машатина: «Когда в 8 час. 30 мин. утра короткими перебежками от Садового кольца по Большому Девятинскому переулку к зданию парламента двинулся Смоленский ОМОН, Валерий Яков мимоходом предотвратил начало третьей мировой войны! На доступном для бойцов языке Яков потребовал прекратить стрельбу по зданию американского посольства, на крыше которого солдаты увидели людские фигурки и приняли этих охранников дисциплины за снайперов Руцкого. К нашему удивлению, командир стрелявших бойцов извинился, сославшись на полное незнание Москвы, и даже отдал Якову свою каску. По посольству его солдаты больше не стреляли» (Новые известия. 2013. 4 октября).

Командирам попавших под обстрел подразделений десантников и таманцев сотрудники Министерства безопасности и МВД говорили, что огонь ведут свои правительственные снайперы, трассовики бывшей «девятки», и неизвестные снайперы с крыши посольства США и его жилого городка, которые, по словам спецслужбистов, никому «из наших» не подчиняются (Мусин М.М. Месть президента, или Как расстреляли власть народа. М., 2009. С. 291).

Вскоре после кровавой развязки Сергей Николаевич Бабурин встретил знакомого фотокорреспондента, который был ранен 4 октября при попытке сфотографировать человека, стрелявшего с территории американского посольства. Снайпер, заметив, что его собираются заснять, выстрелил в фотоаппарат. Объектив был разбит, корреспондент ранен в лицо (см. «Контекст. Спецвыпуск» (телеканал «День TV», 3 октября 2014 года). О снайперах на территории посольства рассказывали и местные жители: «Вижу, - делилась впечатлениями одна из жительниц, - на крыше (такие низенькие дома у них) их снайпер ползёт. Морда во (показывает, что лицо снайпера закрыто), каска, ружьё такое длинное-длинное» (Вольская С.А. 1994. Россия, помни! М., 2013. С. 7).

Евгений Львович Маргулян в 7 часов утра стал очевидцем того, как из окна чердачного помещения двухэтажного здания на территории посольства США двоё в форме российской милиции и в касках стреляли из пулемёта по баррикаде Горбатого моста. Другой защитник парламента уточнил, что пулемёт бил из самого крайнего окна справа (если смотреть на здание с площади) (см. аудиоархив Георгия Георгиевича Гусева). Генерал-майор Юрий Вениаминович Колосков, контр-адмирал Равкат Загидулович Чеботаревский и народный депутат России Иван Арчилович Шашвиашвили были вынуждены лечь на пол, когда увидели, что из маленького окошка «красного» здания американского посольства в сторону Белого дома строчит пулемёт (см. стенограмму заседания Комиссии фракции КПРФ по проверке обстоятельств совершения государственного переворота, повлекшего массовую гибель граждан в сентябре-октябре 1993 года в г. Москве. 20 ноября 2014 года). Художнику Андрею Геннадьевичу Подшивалову местный житель рассказал, что утром 4 октября видел из окна своей квартиры, как один из БТРов, штурмовавших здание парламента, дал очередь туда, откуда стрелял пулемёт.

Российских военнослужащих (нашивки с триколором) в окошках двухэтажного здания посольства заметил и А.Н. Николаев (Восстание в защиту Конституции. Интервью с защитником Верховного Совета А.Н. Николаевым // 1993-2013.Ру [Интернет-ресурс]. 2013. 25 сентября. URL: http://1993-2013.ru/?p=437 - дата обращения: 03.01.2018). Данные факты говорят о совместной российско-американской операции по ликвидации Верховного Совета РФ.

Очевидно, что защитники парламента были изначально приговорены к расстрелу. Свидетельствует журналист Андрей Владиславович Семёнов (в 1993 году депутат Гагаринского райсовета г. Москвы): «О 4 октября было известно ещё 21 сентября. Мой коллега по депутатской группе, участвовавший в «Демократической России», об этом знал. Он ещё вечером 21 сентября мне сказал, что 4 октября в Белом Доме будет нечто и туда ни в коем случае не следует ходить. На протяжении двух недель, когда я оклеивал свой муниципальный округ депутатскими обращениями, разъясняющими антиконституционность указа, он постоянно предлагал мне поднять мятеж и захватить помещение муниципальной управы, на что я не повёлся» (Православный форум Апостола Андрея Первозванного (Без Любви всё ничто) [Интернет-ресурс]. 2011. 6 августа. URL: http://www.cirota.ru/forum/view.php?subj=81118&fullview=1&order - дата обращения: 03.01.2018).

В ночь с 27 на 28 сентября Дом Советов организовано покинула охрана Р.И. Хасбулатова. Из сорока с лишним человек остались только двое. Накануне начальник Службы безопасности председателя Верховного Совета Евгений Ситников заявил начальнику охраны А.В. Руцкого Владимиру Тараненко следующее: «Мне передали «оттуда», что скоро всем тут конец настанет. Это точная информация, можешь не сомневаться» (Тараненко В.Н. Урок демократии: [воспоминания]. М., 2008. С. 442).

28 сентября народный депутат России Р.С. Мухамадиев встретился с генеральным прокурором В.Г. Степанковым. Валентин Георгиевич отвел Рината Сафиевича в сторону и сказал: «Если хочешь знать, мы все тут всего лишь пешки. И никто не обратит внимания на то, какой ход пешки делают. Течение событий не сможет изменить даже Ельцин. Он сам показался мне заложником. Значит, и ему так велено, так решено. В здании Верховного Совета прольётся кровь» (Мухамадиев Р.С. Крушение: Хроника бешеных дней. М., 2002. С. 134). Вспоминает Олег Германович Румянцев (в 1990-1993 годах народный депутат России): «Мне врезалась в память встреча с Лобовым, секретарём Совета безопасности, 28-30 сентября, в один из этих дней. Я говорю: "Олег Иванович, скажите, будет политическое решение?" Он берёт блокнот и пишет: "Олег, увы, политического решения не будет"» (см. запись телепрограммы «Суд времени», вышедшей в эфир на Пятом канале 2-3 августа 2010 года).

28-29 сентября Сергей Васильевич Свойкин дежурил на баррикаде Казачьей заставы со стороны парка (на пересечении Дружинниковской улицы и переулка Капранова). Офицер из милицейского оцепления сказал: «3 октября будет провокация, 4-го вас возьмут. У нас приказ на 4-е». Кроме того в дни противостояния Сергею Васильевичу удалось побеседовать со своим братом, военнослужащим ОМСДОНа, который рассказал о том, что у них уже есть приказ 4-го идти в наступление (Бузгалин А.В., Колганов А.И. Кровавый октябрь в Москве. М, 1994. С. 48). Как свидетельствует подполковник Борис Александрович Оришев, за несколько дней до бойни омоновцы говорили защитникам парламента: «Мы вас всех будем резать 4 октября». Вячеслав Александрович Кондрашкин запомнил, что числа 29-30 сентября за оцеплением на Дружинниковской улице появились «краповые береты», которые кричали баррикадникам: «4-го числа мы вас перестреляем, как собак» (См. фильм Студии православных фильмов во имя Святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова «Свидетельства офицеров 1-го Московского добровольческого полка особого назначения имени Верховного Совета РСФСР» - 2013 год).

1 октября, в пятницу, советник А.В. Руцкого Евгений Витальевич Гильбо встретился с полковником Генштаба, который сообщил, что на воскресенье назначены провокации. Милицейские заслоны получили указание только провоцировать демонстрантов на беспорядки, а затем отходить. На понедельник был назначен штурм Дома Советов (Площадь Свободной России. М., 1994. С. 49).

Вечером 2 октября руководителей ГУВД Москвы собрали на экстренное совещание. Вспоминает бывший начальник МУРа Юрий Григорьевич Федосеев: «Торжественный в парадной форме Панкратов (в 1992-1995 годах начальник ГУВД г. Москвы) в присутствии внешне беспристрастного руководителя Администрации Президента Филатова и лощёного вице-премьера Сосковца, которые должны были как бы подтвердить высочайшее одобрение всего происходящего, поставил задачу "по обеспечению общественного порядка во время митинга и несанкционированного шествия от Октябрьской площади к Белому дому"» (Федосеев Ю.Г. Записки начальника МУРа. М., 1996. С. 203).

Приведём свидетельство офицера милиции о событиях 3 октября: «Мы стояли в числе других подразделений на Ленинском проспекте, перегораживая подходы к Октябрьской площади. Около двух часов к нам стала приближаться колонна людей. Мы построились в несколько рядов, готовясь отразить попытки прорыва. <...> В надвигавшейся колонне было около тысячи человек. Когда мы сомкнули щиты, неожиданно поступил приказ отходить. <...> Мы позволили соединиться им с толпой у Калужской площади» (Народная защита. 1994. № 1. С. 4).

По словам чешского фоторепортёра Войтеха Лавички, «дзержинцы» рассказывали интересные вещи - что у них отобрали оружие, что они были очень уставшими, потому что несколько дней подряд дежурили. И когда на них двинулась толпа, они получили команду уходить (Площадь Свободной России... С. 99).

Публицист Олег Анатольевич Платонов встречал народное шествие на Смоленской площади, где были сосредоточены значительные силы милиции и ОМОНа, построенные в несколько плотных шеренг. Садовое кольцо перегораживали сомкнутые ряды автобусов и тяжёлых грузовиков. Находясь рядом с оцеплением, Олег Анатольевич слышал, как по милицейской рации неоднократно раздавался приказ: «Снимайте посты, отходите в переулки». Милиция и ОМОН организовано снимали оцепление и уходили (Русский вестник. 2017. № 20. С. 8 ).

Виктор Михайлович Сурженко шёл в колонне сторонников парламента от Октябрьской площади к Дому Советов. Один из мужичков в телогрейке, рядом с ним, выкладывал из сумки заранее заготовленные камушки, чтобы бросать в оцепление. Были и другие такие «мужички». Позже, когда с балкона здания парламента выступал Руцкой, Виктор Михайлович заметил в толпе группу прилично одетых мужичков, которые дружно начали скандировать «Останкино». Вскоре после этого эпизода сотрудник ядерного центра (г. Кремлёв - ныне Саров) Николай Александрович Сорока услышал от знакомого журналиста CNN Брюса следующее: «Вас сегодня начнут стрелять: сначала в Останкино, там заготовлена западня. Жалко ребят, которые поехали» (Новый город. 2003. 2 октября).

Неизвестные подробности бойни в Останкино сообщил В.М. Сурженко. Когда у телецентра появились БТРы и начали преследовать собравшихся, люди побежали в дубовую рощу, стали прятаться за деревьями. БТРы, дав очереди над головами, опустили стволы и ударили на поражение. Затем приостановили стрельбу и начали объявлять: «Вы находитесь в зоне боевых действий. У нас приказ освободить эту территорию. Даём вам 3 минуты. В противном случае, мы вас будем немножечко стрелять». Последние слова были произнесены как бы с немецким акцентом.

Люди начали выходить. БТРы возобновили огонь на поражение. Прожекторами высвечивали прячущихся за деревьями и расстреливали. Освещали лежащие на земле трупы и стреляли. От убитых летели ошмётки мяса. Виктор Михайлович видел, как БТР снёс хвостовую часть машины скорой помощи. Легковушка, где находились мужчина и женщина, была раздавлена в лепёшку.

Сурженко и ещё около 200 человек прятались за двумя стоящими по диагонали туалетами. Из-за угла того укрытия, которое располагалось ближе к дороге и где прятался Виктор Михайлович, вышел парень и в эмоциональном порыве начал кричать на БТРы. Ударил крупнокалиберный пулемёт, и парень упал. Головы у него не было - разлетелась.

По свидетельству Сурженко, всего к телецентру прибыло 6 БТРов. Три стреляли непосредственно по ним; один ездил вдоль главного корпуса, а также вёл огонь и по ним; ещё два стреляли около техкорпуса.

Оценив обстановку, Виктор Михайлович перебежал к другому строению, которое располагалось приблизительно в 50 метрах от первого. Там он обратился к майору Гусеву, прибывшему на защиту парламента из Петербурга: «Либо нас всех расстреляют из пулемёта, либо поодиночке. Вы действующий военный, принимайте командование». Гусев спросил: «Обратно сможешь добежать?». Сурженко ответил: «Смогу». Майор посоветовал: «Только не по прямой, петляй как заяц!». И ещё сказал: «Строй людей на десятки, и по моей отмашке выпускай. Считай до десяти и выпускай следующую десятку».

Виктор Михайлович перебежал обратно и начал строить укрывшихся на десятки. В каких-то группах оказалось по 11 человек. Некоторые просили: «Можно мы пойдём вместе?». Гусев выпускал людей из-за угла одного строения, Сурженко из-за угла другого. Всего у майора оказалось 12-13 групп, у Виктора Михайловича - 11-12, примерно по 10 человек в каждой. Но спаслись немногие. Десятка распространялась немного вширь и бежала по прямой. БТРы прожекторами высвечивали бегущих людей и расстреливали. Первые десятки все полегли. Тех, кто пытался помочь раненым, тоже расстреляли. Например, убили мужчину, который тащил раненого. Среди погибших - мужчины и женщины.

До относительно безопасного места из последней десятки Сурженко добежали он сам и ещё один человек. БТРы били в спину. Виктор Михайлович видел, как рядом падали люди. Из последней десятки Гусева вышел один Гусев (майор погиб 4 октября во второй половине дня в Белом доме; в официальном списке жертв не значится).

(Продолжение следует)

http://ruskline.ru/analitika/2018/09/2018-09-29/zhertvy_chyornogo_oktyabrya_prodolzhenie_rassledovaniya/

[Александр Васильевич]

Валерий  Шевченко, Русская народная линия

Жертвы чёрного октября. Продолжение расследования

К 25-летию трагедии. Часть 2 …



Вспоминает художник Алексей Беляев-Гинтовт: «Нам попался какой-то автобус, в который заскочило несколько человек. Они приняли решение штурмовать линию обороны. Мы пытались выбраться из автобуса. Кто-то кричал: "Впереди танки". Но водитель уже на предельной скорости рванул вперёд. Потом почему-то ударил автобус об дерево и первым выскочил через узкую дверь. За ним повалили остальные. Их то и накрыло двумя пулемётами. Туда же сошлось несколько прожекторов. И на той лужайке, как мне показалось, в живых никого не осталось... Жёлтое такси с шашечками несётся в сторону телецентра. Навстречу выезжает БМД, и вдруг курсовой пулемёт бронемашины открывает кинжальный огонь практически в упор. Они продолжают сближаться. Я вижу, как такси, пропоротое этой очередью, медленно переворачивается через голову. Но пулемёт не унимается, и машина несколько раз кувыркается» (См. «Народное восстание 1993 года. Воспоминания участников: Алексей Беляев-Гинтовт» - телеканал «День TV», октябрь 2012 года).

Местные жители говорили, что одиночные выстрелы у телецентра раздавались до 4 часов утра. Писателю Сергею Александровичу Шаргунову знакомый милиционер рассказывал о том, что в ночь на 4 октября участвовал в вывозе тел погибших от телецентра. Грузовики направляли в Подмосковье на северо-восточную окраину г. Пушкино, где трупы захоранивали на кладбище «Новая Деревня». Кладбище находится в хвойном лесу, не имеет изгороди и точных границ. Площадь кладбища составляет 35 гектар.

Штурм Дома Советов утром 4 октября начали БТРы со стороны Краснопресненской набережной и Дружинниковской улицы. Эдуард Петрович Соломкин дежурил на сооружённой в ночь с 3 на 4 октября баррикаде, перекрывавшей улицу Заморёнова в направлении станции метро «Улица 1905 года». К утру на баррикаде оставалось 5-7 человек. Со стороны улицы Красная Пресня на Дружинниковскую улицу въехали 3 БТРа. Около киноцентра 5-6 вооружённых людей, одетых в камуфляжную форму, попытались остановить бронемашины, но были уничтожены пулемётным огнём. Старшему в той группе (мужчине в возрасте от 40 до 50 лет) перебило ноги. Двое попытались убежать, их срезало очередью. Тела защитников «баррикады» были разбросаны по сторонам вместе с тем, что перегораживало проезжую часть. 2 БТРа поехали дальше по Дружинниковской улице, третий свернул направо и, развалив баррикаду, перекрывавшую улицу Заморёнова (людей на баррикаде уже не было), вернулся на перекрёсток (Забайкальский рабочий. 2003. № 190. С. 13; в личной беседе Э.П. Соломкин внёс несколько уточнений).

Андрей Геннадьевич Подшивалов прилёг отдохнуть в «каморке» под центральной лестницей Белого дома. Вскоре на Краснопресненскую набережную ворвались БТРы и открыли огонь. По словам Андрея Геннадьевича, плотность огня была настолько большой, что чувствовался объём воздуха. Подшивалов побежал в сторону мэрии. Во время движения увидел, что мужчина, находившийся на проезжей части между Калининским (Новоарбатским) мостом и пандусом и державший огромный красный флаг, вдруг начал кружиться вокруг своей оси, как бы заворачиваясь в полотнище, и завалился.

Три БТРа, обогнув по переулку Глубокому здание парламента, вышли к баррикадам, перекрывавшим Рочдельскую улицу. «На левом фланге, где стояли вооружённые казаки, обозначилось какое-то передвижение, - вспоминал Ю.Г. Кацап. - Укрываясь за стенкой, отделявшей скверик от проезжей части дороги, казаки продвигались на сближение с БТРами, раздалось несколько автоматных очередей с их стороны. Одна из машин вышла на позицию в непосредственной близости с баррикадой и резанула пулемётным огнём в сторону казаков, а потом и в нашу сторону. Огонь был пока предупредительным поверх голов. <...> БТР пошёл на таран, поливая пулемётным огнём как казаков, так и наш фланг. Баррикада была разрушена в течение двух-трёх минут. Кого-то у казаков ранили. Под прикрытием стенки они начали отступать к восьмому подъезду. <...> Стрелявший БТР отошёл на исходную позицию, подразвалив остатки баррикады и прекратив пальбу» (Кацап Ю.Г. Демгулаг на Красной Пресне. М., 1993. С. 52-53).

Геннадий Владимирович Бородулин дежурил на баррикаде, которая была сооружена на дальних подступах к Дому Советов, перегораживая Рочдельскую улицу у дома 14, и состояла из опрокинутых поливальных машин. В 6 часов утра 4 октября подполковник, в чьём подчинении были бойцы роты, охранявшие баррикаду, выдал им огнемёт. В 6 час. 30 мин. 5 ополченцев, в том числе и Бородулин, направились к зданию парламента просить оружие и, получив отказ, повернули обратно к своей баррикаде. Вскоре началась стрельба, и они поднялись на крышу дома 11/5. В переулке Глубоком цепочкой выстроились 4 БТРа. Попытка кинуть в бронемашины бутылки с зажигательной смесью закончилась неудачно. После чего баррикадники перешли на крышу дома 4 по улице Николаева, спустились на лифте вниз и вышли из подъезда. На проезжей части заметили труп. Там же, на улице Николаева, недалеко от торца дома 11/5 увидели двоих убитых ополченцев. Одного Геннадий Владимирович узнал - это был парень из их роты. Рядом с убитым лежал огнемёт.

Когда Бородулин и его спутники перебегали улицу, по ним от дома 12 по Рочдельской улице открыл огонь БТР. Удалось забежать во двор школы (ул. Николаева 5) и укрыться за входом в бомбоубежище. Вместе с ними там залегли ещё 5 человек. Другой БТР, который остановился напротив Трёхгорной мануфактуры, начал стрелять с противоположной стороны. Каждый из БТРов дал по две длинные очереди через короткие интервалы. БТР, стрелявший от Трёхгорки, бил низко - пули цокали об асфальт. Очереди другого (бронемашина оказалась несколько выше мишени) проходили в основном на уровне первого этажа здания школы. Бились стёкла, осыпалась штукатурка. Лежали минут 5. Появились «пехотинцы», и БТРы прекратили огонь. Небольшими группами пришлось прорываться к Трёхгорной мануфактуре.

Массовое убийство людей около Белого дома началось, когда символические баррикады Горбатого моста прорвали БТРы, атаковавшие со стороны мэрии («книжки»). Вначале прошла БМП под номером «023», затем - БТРы под номерами «028» и «013» (см. аудиоархив Георгия Георгиевича Гусева).

Примерно в 6 час. 40 мин. утра В.М. Сурженко, заслышав выстрелы, выскочил из четырнадцатого подъезда и наискосок перебежал к баррикаде Казачьей заставы, где угол стадиона. От восьмого подъезда долетали пули. Недалеко от угла стадиона стояла большая палатка, где находились женщины разного возраста. Одна из них стала звать Сурженко в палатку: «Иди сюда, иди к нам, в палатку. Куда ты? Сейчас там танки пойдут». Одной рукой она хватала его за одежду, другой открывала палатку. Виктор Михайлович свернул на Казачью заставу и пошёл вдоль стены стадиона. По Дружинниковской улице поднимались 2 БТРа, которые не стреляли. Сурженко обогнул стадион. На пересечении Конюшковской и Заморёнова столкнулся с группой людей в чёрных куртках с помповыми ружьями и «калашами», поймав «звериный» взгляд одного из них. Боевики вначале растерялись, потом начали стрелять Виктору Михайловичу вдогонку, но пули попадали в стену стадиона. Выбежав на площадь, к баррикадам Горбатого моста, он побежал в двадцатый подъезд. Заметил БТРы, которые прорвались со стороны мэрии («книжки»): один ездил по площади и стрелял, другой втаптывал в землю ту палатку, мимо которой Сурженко недавно проходил. БТР кружился на палатке: делал круг, увеличивал радиус охвата, снова кружился. Расстрел палатки видел и Станислав Дмитриевич Полунин.

Свидетельствует И.А. Шашвиашвили: «Я видел, когда они ударили из крупнокалиберного пулемёта по палатке. Палатку сняло, как ветром сдуло, и они ударили по людям. Летел пух, наверное, летели какие-то ошмётки, скорее всего, это части тела человеческого» (см. стенограмму заседания Комиссии фракции КПРФ по проверке обстоятельств совершения государственного переворота, повлекшего массовую гибель граждан в сентябре-октябре 1993 года в г. Москве. 20 ноября 2014 года). Подполковник Владимир Викторович Федосеенков наблюдал из окна здания парламента (был в восьмом подъезде на третьем этаже), как на площадь въехали БТРы, с ходу смели (всем своим огнём) палатки и проехали по ним. Один молодой паренёк пытался укрыться за столбом, но его расстреляли прямо в упор уже тогда, когда БТРы остановились. Он упал, и «из-под него одного два ведра крови вытекло». По словам Владимира Викторовича, «после этого расстрела кровь лилась ручейками, она стекала туда, как идёт вниз, к набережной, склон» (см. стенограмму заседания Комиссии фракции КПРФ по проверке обстоятельств совершения государственного переворота, повлекшего массовую гибель граждан в сентябре-октябре 1993 года в г. Москве. 23 января 2014 года). Когда прошли БТРы, Павел Бобряшов увидел у костров и палаток несколько десятков неподвижно лежащих людей.

В самом здании парламента число погибших увеличивалось с каждым часом штурма. Сергей Валентинович Рогожин поднимался до седьмого этажа. На лестницах, в коридорах и кабинетах видел убитых. О нескольких десятках погибших в здании свидетельствует и Андрей Леонидович Кузнецов: на лестничных маршах, на лестничных площадках лежали трупы («тут пять человек, там трое или четверо») (см. стенограмму заседания Комиссии фракции КПРФ по проверке обстоятельств совершения государственного переворота, повлекшего массовую гибель граждан в сентябре-октябре 1993 года в г. Москве. 26 февраля 2015 года). В.М. Сурженко поднимался до четвёртого этажа. В коридорах видел тоже как минимум несколько десятков погибших. Незадолго до выхода из Белого дома (оставался в здании до 16 часов) Виктор Михайлович зашёл в туалет: перешагнул порог, его ботинки погрузились в какую-то жижу, чиркнул спичкой - оказалось, что у входа образовалась большая лужа крови, которая натекла от трупов, сложенных штабелем в 2-3 уровня с трёх сторон у стены.

Владимир Александрович Гришин (в 1993 году депутат Балашихинского горсовета) свидетельствует о том, что в одном из помещений метров шесть в ширину и двадцать в длину весь пол был устлан трупами (см. стенограмму заседания Комиссии фракции КПРФ по проверке обстоятельств совершения государственного переворота, повлекшего массовую гибель граждан в сентябре-октябре 1993 года в г. Москве. 22 мая 2014 года). В разгар штурма Р.С. Мухамадиев услышал от своего коллеги-депутата Ивана Сергеевича Савченко, врача-нейрохирурга, избранного от Мурманской области, следующее: «Уже пять кабинетов забиты мёртвыми. А раненых не счесть. Более ста человек лежат в крови. Но у нас ничего нет. Нет бинтов, нет даже йода...» (Мухамадиев Р.С. Указ. соч. С. 218).



Число погибших значительно увеличил обстрел Дома Советов танковыми снарядами. От непосредственных организаторов и руководителей обстрела можно услышать, что по зданию стреляли безобидными болванками. Например, бывший министр обороны П.С. Грачёв заявил следующее: «Мы выстрелили по Белому дому шестью болванками из одного танка по одному заранее выбранному окну с целью вынудить заговорщиков покинуть здание. Мы знали, что за окном никого не было» (Аргументы и факты. 2004. № 41. Приложение «Москва». С. 22).



Однако свидетельскими показаниями полностью опровергаются подобного рода высказывания. Руководитель коммерческой фирмы Александр Анатольевич Семин, выполняя задание Анатолия Дмитриевича Цыганка, начальника Московского городского штаба народной дружины, 4 октября выехал к Белому дому. «У гостиницы «Украина», - вспоминал Семин, - стояли танки, три или четыре, и в этот момент не стреляли. Я подъехал к одному, постучал по броне - вылезает подполковник. Я говорю: "Капитан I ранга Семин, приехал по поручению мэра". Он отвечает: "Начальник штаба Кантемировской дивизии". Я продолжаю: "Народ вот обижается, что вы не стреляете, холостыми хлопаете". А он: "Да они что там?! Мы по окнам стреляем. Я вот весь боекомплект уже расстрелял. Жду, чтобы новые привезли". Я вернулся в штаб народной дружины и так и доложил - всё нормально, стреляют» (Цыганок А.Д. Военные под Российским флагом: русский взгляд. 1991-1993. М., 2012. С. 364).

«Как танкист говорю, что стрельба велась штатными танковыми снарядами - кумулятивными и осколочно-фугасными, - оценивал ситуацию Владислав Алексеевич Ачалов (исполняющим обязанности президента А.В. Руцким назначен министром обороны). - От кумулятивных снарядов начались пожары, так как кумулятивная струя огромной температуры пробивает не только броню, но и бетонную стену значительной толщины» (Ачалов В.А. Я скажу вам правду. Кн. 2. Мера воздействия - расстрел. М., 2010. С. 224-225).

Андрей Фёдорович Дунаев (исполняющим обязанности президента А.В. Руцким назначен министром внутренних дел) шёл по коридору 5 этажа, когда раздался очередной взрыв. После чего на стене Дунаев увидел отпечаток человека (вероятно, от прямого попадания кумулятивного снаряда) (Экспресс-газета. 2008. № 40. С. 8; информация подтверждена А.Ф. Дунаевым и в личной беседе с автором этих строк). Выжженные силуэты людей на стене в коридоре 5 этажа заметил и Станислав Дмитриевич Полунин.

В.А. Гришин во время штурма поднялся на четырнадцатый этаж. Там он увидел обгоревшие трупы мужчин и женщин в гражданской одежде (см. стенограмму заседания Комиссии фракции КПРФ по проверке обстоятельств совершения государственного переворота, повлекшего массовую гибель граждан в сентябре-октябре 1993 года в г. Москве. 22 мая 2014 года). «Там были реки крови, кишки на стенах, оторванные головы (я всё это видел)», - рассказывал в одном из интервью бывший вице-президент РФ А.В. Руцкой (93-й год // Агентство федеральных расследований [Интернет-ресурс]. URL: https://old.flb.ru/info/21531.html - дата обращения: 03.01.2018). Председатель Верховного Совета Республики Хакасия В.Н. Штыгашев приводит слова, произнесённые бывшим президентом Республики Ингушетия Р.С. Аушевым после выхода из Белого дома: «Валяется мясо, кишки, детские ножки в сандаликах... Никогда не прощу!» (Щербаков А. Тени «Чёрного октября» // Российский писатель [Интернет-ресурс]. 2016. 3 октября. URL: http://www.rospisatel.ru/sherbakov-dnevnik42.htm - дата обращения: 03.01.2018).

(Окончание следует)

http://ruskline.ru/analitika/2018/10/2018-10-01/zhertvy_chyornogo_oktyabrya_prodolzhenie_rassledovaniya/


_{Наина Ельцина предложила считать 90-е годы святыми}

[Дмитрий Н]

«Я – священник Русской Православной Церкви. Прошу вас прекратить огонь»

Воспоминания об октябрьских событиях 1993 года



Иеромонах Никон (Белавенец) – клирик храма Живоначальной Троицы у Салтыкова моста в Москве, известный монархист, духовник движения «За Веру и Отечество». Во время трагических событий сентября – начала октября 1993 года находился в здании парламента, где окормлял осаждаемых.


_{Иеромонах Никон в здании Парламента. Перед освящением кабинета Александра Руцкого. 3 октября 2013 года}


– Отец Никон, что привело вас, молодого иеромонаха, в «Белый дом»?

– Было две причины. Одна – чисто житейская: в то время я был настоятелем подворья Иосифо-Волоцкого ставропигиального монастыря в селе Язвище в 100 километрах от Москвы. Подворье располагалось в полуразрушенном храме. Меня назначили туда летом 1992 года. Сегодня молодежь мало или вообще не представляет себе, что это было за время. Деньги обесценивались каждую неделю – да практически каждый день. И я оказался во главе подворья, не имея никаких средств. Митрополит Питирим, игумен монастыря, считал так: раз ты туда поставлен, ты и крутись. Фактически никаких средств из монастыря я не получал, так что было очень трудно. А ведь это село – родина преподобного Иосифа Волоцкого. Тогда я подумал, что надо создать вокруг этого места какое-то общественное движение, которое способствовало бы восстановлению подворья. Через различные связи, через нарождавшийся тогда Конгресс русских общин Дмитрия Олеговича Рогозина я вышел на депутатов Верховного Совета Российской Федерации. Завязались контакты, депутаты приезжали к нам на подворье, мы с ними много общались. Большинство из них – мои ровесники, нам всем тогда было около 30 лет. Приезжал, например, Олег Витальевич Плотников, один из руководителей парламентской фракции «Смена – новая политика», депутат Моссовета Андрей Николаевич Савельев и ряд других деятелей Конгресса русских общин и Союза возрождения России. И мы с ними обсуждали, как нам сподручнее восстановить подворье. Были проекты обращений в различные комитеты Верховного Совета, была соответствующая поддержка. Кстати, уже после расстрела «Белого дома», 23 февраля 1994 года, именно там, в Язвище, я венчал Дмитрия Рогозина с его очаровательной супругой Татьяной Владимировной.

В середине августа 1993-го меня попросили войти в группу общественного мониторинга, которая создавалась при Верховном Совете. В частности, ожидалось, что начинавшее заметно «шизеть» демократическое крыло нашего общества попытается использовать годовщину ГКЧП 1991 года для провоцирования каких-то столкновений. И наша группа должна была отслеживать и как-то оценивать общественные настроения.

– Необходимость в создании такой группы действительно была?

– А как же! Тогда ведь состоялся митинг у Верховного Совета с требованием роспуска парламента, «препятствующего проведению реформ» и так далее. В общем-то именно там звучали призывы от «лидеров российской демократии» «раздавить гадину» и тому подобные высказывания.

– Как вы считаете, эти призывы шли, что называется, «от души» или все-таки инспирировались?

– Думаю, искренность была – разве может быть неискренней Валерия Новодворская, например? Она умеет настроить себя на нужную волну и бывает беспощадна в своем неистовстве.


_{Иеромонах Никон освящает кабинет Александра Руцкого. 3 октября 2013 года}

– Как вам тогда казалось, в чем был смысл противостояния президента и Верховного Совета?

– Тогда, в августе 1993-го, я два дня находился в здании Верховного Совета, смотрел в окно на этот митинг. Встречи с депутатами, которые проходили в эти дни, помогли мне лучше понять смысл того противостояния президента и Верховного Совета, которое уже сильно обозначилось. И аргументация, довольно четкая, с цифрами в руках, представителей Верховного Совета ясно показывала, что камнем преткновения была приватизация, которую тогда, фактически в обход всякой законодательной базы, проводили Ельцин и Чубайс.

– Вы в тот момент были уже иеромонахом. Почему же вас тогда так занимала эта, казалось бы, абсолютно светская вещь?

– Не забывайте, что я был еще и руководителем общецерковной газеты. И я считал и считаю, что общецерковная газета должна быть в центре актуальной информации. Кстати, я – единственный церковный журналист, взявший интервью у Бориса Николаевича Ельцина. Это было в 1990 году в Исаакиевском соборе. Тогда еще можно было к Ельцину просто так подойти – вот я свои два вопроса ему и задал, а он мне на них ответил. Более того, в 1993 году, в конце весны, у меня вышло живое, развернутое интервью с председателем Конституционного Суда Валерием Дмитриевичем Зорькиным, так что к августу я был в курсе сложившейся ситуации. К тому же я всегда был политически активным человеком. Уже в течение нескольких лет я был участником монархического движения. Конечно, для меня было очень важным то, как развивается ситуация!

Было определение Конституционного Суда, говорившее, что Ельцин может быть отстранен от должности президента как нарушивший Конституцию России.

 
– Вы по своим убеждениям не признавали так называемые «либерально-демократические» силы или же не признавали их как законно избранную власть?

– У меня принцип: я общаюсь с теми, кто готов общаться со мной. Вне зависимости от их взглядов и убеждений: если люди готовы общаться со мной, то я с ними обязательно встречаюсь. Поэтому меня всегда трудно было запихнуть в «прокрустово ложе» определенной идеологической ячейки. Как монархист, я считал и считаю, что любая власть после февраля 1917 года обладает условной легитимностью. Но на тот момент все-таки относительной легитимностью обладал избранный Съезд народных депутатов и избранный им из своей среды Верховный Совет. Надо сказать, что с тех пор у нас не было – ни до, ни после – настолько представительного органа, действительно максимально отражающего «срез» общества. То есть репрезентация была колоссальной: там были и учителя, и рабочие, и бюрократы, и партократы, и военные, и писатели, и художники, и прокуроры, и судьи – в общем, «каждой твари по паре». Конечно, единство в таком конгломерате взглядов и интересов было находить очень трудно, но оно находилось. Напомню, что этот Верховный Совет поддержал российскую власть в 1991 году, этот же Съезд наделил Ельцина чрезвычайными полномочиями в области экономики. Но когда люди увидели, что эти полномочия приводят к обнищанию народа, они закономерно стали требовать ответа. Тогда было отправлено в отставку правительство Гайдара, сформировано правительство Черномырдина. Был возвращен исторический трехцветный флаг Российской державы, Верховный Совет утвердил уже двуглавого орла в качестве герба России. В общем, потихонечку ситуация выправлялась. Россия постепенно возвращалась на исторический путь развития. И когда 21 сентября Ельцин объявил о прекращении полномочий Съезда народных депутатов и избранного им Верховного Совета, Конституционный Суд Российской Федерации во главе с уже упоминаемым мной Валерием Зорькиным вынес определение, говорившее о том, что Ельцин может быть отстранен от должности президента как нарушивший Конституцию России. Так что ни о какой легитимности подобных действий речи быть не может.

– Вы оказались в «Белом доме» по зову сердца? Вы не были никем направлены, не шли против своей воли?

– Конечно. Я узнал о перевороте вечером 21 сентября. У нас в Язвище шла всенощная, я читал канон преподобному Иосифу Волоцкому. В этот момент пришел один из молодых алтарников и сказал: «Батюшка, знаете, что Ельцин переворот совершил?» Я ответил: «Нет, конечно!», а про себя подумал: «Вот ведь ... Праздник мне портит!» После службы включил телевизор, посмотрел новости. Потом уже я узнал, что сразу после указа Ельцина о роспуске Верховного Совета, основываясь на решении Конституционного Суда, Верховный Совет привел к присяге в качестве президента вице-президента Александра Владимировича Руцкого. Ну, переворот переворотом, а служить всё равно надо: утром я отслужил литургию, а потом отправился в Москву. Мобильных телефонов не было – нужен был источник связи. Я приехал, нашел обычный телефон, начал звонить по домам. По домашним телефонам отвечали, что все, с кем я хотел связаться, находятся в «Белом доме». Я начал звонить в «Белый дом» – там все телефоны были заняты, потому что уже тогда, как выяснилось, была отключена телефонная связь. Походив по своей квартире у Речного вокзала, я понял, что не могу сидеть дома, и поехал к Верховному Совету.


_{Иеромонах Никон и Александр Руцкой спустя годы}

Но была у меня и еще одна причина идти в «Белый дом» – личная. Я, как и очень многие, голосовал за Бориса Николаевича Ельцина на выборах 1991 года. Я присутствовал при его присяге в Кремлевском Дворце Съездов как корреспондент газеты «Московский церковный вестник». И я считал, быть может – по-юношески максималистски, что если мой избранник ведет себя так недостойно, то я несу за него ответственность и я должен его остановить. Хотя бы прийти и сказать, что я с ним не согласен.

– Когда вы приехали к «Белому дому», вы смогли спокойно туда пройти?

– Да, я прошел к зданию спокойно.

– Сейчас можно прочитать, что вся площадь перед «Белым домом» была заставлена палатками. Это были беженцы из бывших советских республик, в основном женщины и дети. Это соответствует действительности или нет?

– Там были какие-то палатки, шел стихийный митинг. На площади Свободной России (она была так названа после 1991 года). Сейчас эта площадь окружена огромным забором, и граждане свободной России зайти туда не могут. А тогда, при «коммунистическом» Верховном Совете, народ на этой площади мог собираться. Я пришел в бюро пропусков, пытался вызвать своих знакомых. Увидел очень колоритного депутата Александра Починка. Яркая внешность: оттопыренные уши, маленький рост. Он сказал, проходя через пост охраны: «Я сложил с себя депутатские полномочия». И, обращаясь к охране, к милиции сказал: «Вы не волнуйтесь – он (Ельцин) подписал сегодня указ о гарантии ваших прав». Мне это показалось очень противным, потому что депутат предает не только себя и своих избирателей, но призывает к предательству еще и людей в форме. Вроде мелочь, но эти вот уши Починка показали мне всю аморальность президентской стороны. Тогда, конечно, я не позволял себе таких слов публично, потому что понимал, что задача священника – не разжигать противостояние, а способствовать умиротворению. Но сейчас я могу сказать о своих личных ощущениях как человека.

– Когда вы оказались в «Белом доме», кем вы себя ощущали в большей степени: человеком, пришедшим выразить свои политические взгляды, или священником Русской Православной Церкви?

– Начиная с 22 сентября я практически неотлучно находился в «Белом доме». Депутатов приходили поддерживать их родственники, друзья, знакомые. Естественно, подтягивались все силы. К моменту начала осады набралось приблизительно больше тысячи человек. Плюс не меньше 3 тысяч находилось на площади перед зданием. Было некое бурление в эти дни, шли митинги. И вот, выйдя как-то на балкон, я увидел, как один молодой батюшка провозглашает Ельцину анафему, что, в общем-то, при всем моем неприятии фигуры Бориса Николаевича было совершенной опереттой.

Я понял, что это совершенно неадекватно отражает позицию Церкви, потому что задача Церкви – умиротворение, а не разжигание ненависти. Такого нельзя было допускать. Было очевидно, что если уйду, какие-то батюшки всё равно здесь окажутся, и как они поведут себя – никому не известно. Возможно, это будет только дискредитацией Церкви и искажением ее позиции.

Действовать самочинно я не могу – это я прекрасно понимал. Поэтому я позвонил в Отдел внешних церковных сношений Московского Патриархата священнику Всеволоду Чаплину и спросил, есть ли у него связь с его председателем. В это время митрополит Кирилл сопровождал Святейшего Патриарха Алексия II в его официальной поездке в США. Отец Всеволод сказал, что связь с митрополитом есть. Тогда я сказал отцу Всеволоду: «Я сейчас в “Белом доме” нахожусь, тут с нашей стороны – полный “неадекват”: какие-то батюшки полубезумные выступают, Ельцина анафеме предают. Скажи митрополиту Кириллу, что в “Белом доме” находится иеромонах Никон и считает, что его присутствие там необходимо. Но если священноначалие смотрит на этот вопрос по-другому, я уйду оттуда, не “подставляя” священноначалие – просто тихо уйду». Отец Всеволод обещал всё это передать владыке. У прессы тогда были первые мобильные телефоны – что-то вроде коробочек с трубкой сверху. У должностных ведущих лиц были радиотелефоны. Мне разрешили выходить на связь по радиотелефону одного из руководящих работников. Наутро отец Всеволод мне сказал, что передал наш разговор митрополиту Кириллу. Владыка был не в восторге, и это можно понять. Ситуация была, мягко говоря, экстраординарная, и были все основания беспокоиться, как поведет себя в ней молодой священник. И я очень благодарен Святейшему Патриарху Кириллу, что 20 лет назад он всё же поверил в меня и не дал мне команды покинуть «Белый дом». Когда уже после расстрела Верховного Совета вечером 4 октября я прибыл в Отдел внешних церковных сношений, митрополит Кирилл меня обнял и сказал: «Спасибо тебе, ты вел себя как настоящий священник!»



_{Митрополит Смоленский Кирилл и иеромонах Никон (Белавенец)}
   

– Таким образом получилось, что вы стали официальным представителем Церкви в «Белом доме»?

– Я стал не официальным представителем Церкви, а ее официальным информатором. Тогда же я попросил депутата Владимира Ильича Новикова, назначенного Верховным Советом ответственным за связь с общественными организациями, сделать мне бумагу для священноначалия: обращение ко мне от имени депутатов с просьбой остаться в «Белом доме» для освещения происходящих событий.

Дальше я начал знакомиться с ситуацией внутри Верховного Совета, чтобы вникнуть в суть происходящего глубже. Прежде всего, я отправился в Комитет по свободе совести. Там находился протоиерей Алексий Злобин, которого я знал с 1990 года, и первое время я в основном обитал в этом комитете.

– В то время вы преимущественно были заняты общественной работой или больше исполняли свои священнические обязанности? Ведь, вероятно, в эти дни люди особенно остро нуждались в духовном.

– Знаете, я больше тогда выступал в роли социального психолога. Народ был в массе своей невоцерковленный, к священнику начинали только привыкать – тем более когда священник «со стороны». Поэтому было больше разговоров: поддержка, укрепление людей, в то же время и призыв к сдержанности. Было такое ощущение: если сторона Верховного Совета проявит выдержку, сдержанность, то правда восторжествует. Главное – не ввязаться в какую-нибудь провокацию со стороны исполнительной власти.

– Известно, что под эгидой Русской Православной Церкви, при посредничестве Святейшего Патриарха Алексия, с 1 октября проводились переговоры между противостоящими сторонами. Они, правда, были сорваны 3 октября. Каковы были действия священноначалия по подготовке этих переговоров?

– В аэропорту Святейшего Патриарха встретил отец Алексий Злобин, который как раз уехал из здания Верховного Совета для того, чтобы состоялась встреча со Святейшим и с митрополитом Кириллом. Отец Алексий и был инициатором того, чтобы Церковь возвысила свой голос и попыталась остановить трагедию. И вскоре было выпущено обращение Святейшего – по-моему, это было 29 сентября. Это было обращение к обеим сторонам с призывом к примирению. Говорилось, что Церковь готова выступить посредником. Сначала было обращение, а потом уже начались переговоры в Свято-Даниловом монастыре. На этих переговорах присутствовали Святейший Патриарх, митрополиты Ювеналий и Кирилл, с президентской стороны – первый вице-премьер Олег Сосковец, руководитель администрации Сергей Филатов и мэр Москвы Юрий Лужков, со стороны Верховного Совета – Юрий Воронин, Валентина Домнина, контр-адмирал Рафкат Чеботаревский, Рамазан Абдулатипов. Переговоры шли с 30 сентября по 2 октября.


(Окончание следует)

[Дмитрий Н]

(Окончание)



_{Переговоры в Свято-Даниловом монастыре}
   
– Каково было предложение Святейшего?

– Мне трудно говорить: я в переговорах участия не принимал. Во всяком случае, это было посредничество – нужно было, чтобы люди встретились лицом к лицу. Насколько я знаю, президентская сторона настаивала на сдаче всего оружия, находившегося в здании Верховного Совета. Оружие действительно было, хоть и немного.

– Что вы можете сказать о движении «Русское национальное единство», о «баркашовцах», которые были тогда в «Белом доме»?

– Если убрать, конечно, это их дурацкое вскидывание правой руки в качестве приветствия, могу о них тогдашних, в 1993-м, сказать только хорошее. Это была единственная дисциплинированная часть, единственные вменяемые люди, и тогда Александр Петрович Баркашов произвел на меня впечатление вменяемого и разумного человека. Во всяком случае, Олег Плотников, уже упоминавшийся мной депутат, сказал, что очень плохо, что баррикады украшены повсюду красными флагами – такое ощущение, будто здесь какая-то оппозиционная законной власти группа находится, – и что крайне важно, чтобы на всех баррикадах развивался национальный флаг, потому что мы – законная власть, а никакие не партизаны. Но было понятно, что много представителей левых движений на баррикадах, и флаги России не простоят на них больше пяти минут. Решили, что первое время их надо охранять. Единственный человек, к которому можно было обратиться в этой ситуации и быть уверенными, что всё будет сделано как надо, был Баркашов. При других был бы хаос: нужно было бы искать командиров, чтобы они отдали соответствующие команды, потом следить, что эти команды дошли до непосредственных исполнителей и т.д. Мы подошли с Плотниковым к Баркашову, изложили ему наше видение ситуации, он сказал: «Ну, конечно, это очень разумно». Тут же выделено было соответствующее количество бойцов, и государственные флаги были установлены на всех баррикадах, и никаких возражений не последовало.

– За всеми этими хлопотами вы чувствовали, что обстановка вокруг «Белого дома» накаляется?

– Конечно. Она накалялась каждый вечер. Все шутки закончились 28 сентября, когда установилась жесткая блокада «Белого дома» милицией и внутренними войсками. Это и запрещенная «спираль Бруно» по всему периметру здания, и многочисленные посты.

Но еще 27-го числа я вышел из «Белого дома», поймал такси и поехал в Новодевичий монастырь, пришел в приемную митрополита Ювеналия и сказал дежурному, что я приехал из Верховного Совета для встречи с отцом Всеволодом Чаплиным. Отец Всеволод вышел и сказал, что владыка Ювеналий приглашает меня к обеду. Я зашел – там был достаточно узкий круг людей, меня пригласили к столу и попросили рассказать, как идут дела в «Белом доме». Я сказал, что ситуация очень непростая, рассказал об анафематствовании президента некими праздношатающимися клириками, сказал, что Церковь ни в коем случае не должна ввязываться в противостояние на какой-либо из противоборствующих сторон. Владыка меня поблагодарил, и я отправился назад. Когда я подъезжал к «Белому дому», то увидел, что усилено оцепление. Я пошел по переулку, который ведет вверх по склону в сторону «Белого дома». Сзади услышал: «Так, стой! Батюшка, куда вы пошли?» – «Я иду к “Белому дому”». – «Туда нельзя!» – слышу, но продолжаю идти. Мне что-то еще кричали, но я ускорил шаг и дошел до здания. А вот в ночь на 28-е войти в здание было уже невозможно. Обыскивали всех, не пускали никого. Шел проливной дождь. С самого утра я обходил баррикады, потому что огромное количество людей, как и все предыдущие дни, собралось у здания Верховного Совета, и их не пропускали. Естественно, эмоции накалялись: с одной стороны, я ходил успокаивал милиционеров, чтобы они вели себя вежливо, с другой стороны, точно с такими же словами я обращался и к тем, кто пришел на баррикады. В какой-то момент я увидел, что появился отец Всеволод Чаплин со стороны, где стояли войска и милиция. Я пробрался к нему под машинами, которыми окружили площадь, рассказал обо всем, что происходит, он посмотрел и уехал. В этот момент появился отец Алексий Злобин, который вернулся с прихода, где служил литургию в праздник Воздвижения Креста Господня. Он пытался пройти, но его не пропускали. С ним была народный депутат Валентина Александровна Домнина, ее тоже не пропускали. Потом отцу Алексию как-то удалось пройти. Я повернулся и пошел обратно в «Белый дом», прополз под машинами; там стоял милиционер, который мне сказал, что путь закрыт. Между нами состоялся примерно такой диалог: «Но я только что на ваших глазах вышел, чтобы встретиться с официальным представителем Патриарха, сейчас я иду обратно!» – «Ничего не знаю, идите к начальству». – «Что ж вы провокацию-то устраиваете? Вот я сейчас пойду туда, где стоит разгоряченная толпа, и там узнают, что меня не пропускают, – вы что, хотите кровопролития здесь?» А он свое: «Я ничего не знаю!» Я оттолкнул его и пошел дальше. За мной юркнула и Валентина Домнина, которую тут же схватили два дюжих молодца-милиционера. Валя так пронзительно завизжала, что я бросился на этих двух милиционеров с кулаками и, прошу прощения, со слезами: мне было стыдно, что русские здоровые мужики бьют женщину. Говорю им: «Вы – русские люди, а ведете себя как свиньи! На вас погоны!» Они тут же ее отпустили, и она прошла в «Белый дом». Потом мы с этими милиционерами пошли в здание библиотеки – там у них что-то вроде бивака было. Посидели, поговорили. Они сказали, что всё понимают, что им в общем-то наплевать и на Ельцина, и на Хасбулатова, и что всё их «задолбало», но что они могут поделать: у них семьи, надо как-то зарабатывать и т.д. Одного из них, кстати, я два года спустя крестил у себя на приходе. Он дослужился потом до полковника в Центральном управлении.


_{Готовится колонна в Останкино}
   
– А что было со штурмом Останкино? Это – один из самых непонятных моментов.

– Утром 3 октября была Божественная литургия в здании Верховного Совета. Ее совершал отец Алексий Злобин на антиминсе, который он взял у Святейшего Патриарха. Я тоже получил благословение сослужить, потому что накануне «Белый дом» посетил митрополит Ювеналий – его пропустили как официального представителя Святейшего Патриарха. Он встречался с Руцким, Ворониным, Хасбулатовым. Когда владыка выходил из кабинета Воронина, мы с ним встретились, и он меня благословил очень приветливо, сказал, чтобы я тоже сослужил. Во время литургии я в основном исповедовал: было огромное количество людей, хотевших причаститься, из них большинство, наверное, впервые в жизни. Более 100 человек, я думаю, исповедовал в тот день. После этого меня попросили освятить кабинеты руководящих деятелей. В дни перед расстрелом «Белого дома» там и крестилось много людей. Ведь в условиях такого стресса люди задумываются над вечным. Каждую ночь возникали слухи, что готовится штурм, и это постоянное ожидание, конечно, сказывалось на состоянии людей. Они начинали всерьез думать о смерти и вечности.

Мое миссионерство было направлено в сторону кухни, потому что произошло особое какое-то «братание» с сотрудницами столовой Верховного Совета: в какой-то момент меня позвали поговорить с работниками кухни, которым было тоже очень тяжело. Пришлось идти. Только попытался там открыть рот – сразу же услышал, что они думают о президенте, Верховном Совете и т.д. Мне-то, мол, легко говорить, а кто будет мыть горы посуды в ледяной воде? Ну, тогда я засучил рукава и приступил к мытью посуды, понимая, что говорить что-либо разъяренным женщинам бесполезно. С тех пор у них было ко мне особое теплое отношение, и две из них попросили о крещении.

Так вот, 3-го числа, после литургии, они пригласили меня пообедать: там были еще какие-то запасы. Я сидел в очень хорошем настроении, когда услышал шум толпы. Было очень непривычно, потому что две недели мы сидели в относительной тишине.

Я бросился к окну и увидел, что толпа прорывает оцепление и врывается на площадь. Понял, что спокойное время кончилось, и вышел на площадь. А перед мэрией еще стояли милицейские оцепления. Я подошел к полковнику, который там командовал, сказал: «Давайте сделаем так: чтобы не было никаких столкновений». Дальше я подошел к нашим – впереди были как раз казаки сотника Виктора Морозова – с той же просьбой: не допустить никаких провокаций, никакого штурма мэрии, потому что это – уже криминал. Я ходил между спецназом и толпой по коридору в 20 метров шириной, толпа напирала, казаки не могли ее сдержать, и в этот момент со стороны мэрии раздались выстрелы. При мне ранило в ногу журналиста Владислава Шурыгина из газеты «Завтра» – ему газовый патрон попал в ногу, меня повалило, пули защелкали по асфальту. Я пролежал под пулями минут пять – меня повалили на землю и закрыли собой защитники парламента. Естественно, после этого агрессия только увеличилась. А взять Останкино – это было желание выпустить в эфир обращение защитников.



_{Расстрел Белого дома}


– Во многих воспоминаниях присутствует молодой рыжебородый иеромонах, говорящий по телефону: «Сделайте что-нибудь! Здесь идет бойня. Здесь нет никаких бандитов – здесь женщины и дети». Это вы кому говорили?

– Я проснулся в 6:45 от выстрелов. Понял, что начался штурм. Я решил, что нужно найти руководителей всего нашего печального предприятия и пошел в приемную Хасбулатова. Там я застал все руководство «Белого дома». Александр Владимирович Руцкой, в камуфляже, с рацией в руках, увидев меня, сказал: «Батюшка, ну хоть ты обратись к этим мерзавцам – скажи, что есть сотни убитых и раненых!» Я говорю: «А как?» – «Вот, нажимаешь на кнопку и говоришь позывные: “Дунай, Дунай!”». Я нажал на кнопку, сказал: «Дунай, Дунай!» – и представился: «Я – священник Русской Православной Церкви иеромонах Никон. Прошу вас прекратить огонь, в здании полно женщин и детей. Уже имеются убитые и раненые», и так далее. В ответ услышал площадную брань, которую просто нельзя воспроизвести.
   
– Вы знали, с кем говорите?

– Нет. Это я представился, а они не считали нужным. Там были разные голоса, в эфире. Поливали меня грязью. Самое невинное было: «Большевистских попов не слушаем!»


_{Иеромонах Никон (Белавенец)}

– Какое настроение было у находившихся рядом с вами? Что вам особенно запомнилось в эти часы?

– Настроение в «Белом доме» было подавленное. Уже стреляли по зданию БТРы. Запомнился Сергей Николаевич Бабурин: в отглаженной белой рубашке, в галстуке, он производил очень достойное впечатление! Подошел ко мне депутат Вячеслав Яковлевич Федотов из Курска, врач: «Так и так, батюшка, у нас тут несколько солдат-срочников – перешли на нашу сторону еще в период осады. Один из них ранен – двое других его вынесут сейчас». Выносят носилки, а раненый говорит: «Меня родная мать отсюда не увела! Я своих не брошу – буду тут до конца». Такая яркая картина тоже осталась в памяти.

Ярко запомнился отец Алексий Злобин, который непрерывно читал акафист святителю Николаю, стоя на коленях. А у меня было такое опустошение, что даже не было сил молиться. Бояться смерти – это все-таки тяжело. Само ожидание того, что сейчас тебя убьют, довольно неприятное. Побыстрей бы уж убили – так думалось. Но я виду не показывал, ходил, подбадривал людей.

Потом, в районе парадной лестницы, я участвовал в переговорах с офицером 119-го парашютно-десантного полка. А танки начали стрелять где-то в 10 утра. И когда все здание заходило ходуном, я подумал: «Вот это уже серьезно». А вторая мысль, озорная, была: «А все-таки танки у нас хорошие!» И третья: «Все-таки строители в советское время строили на славу». Еще подумал, что если попадет в меня пуля, это ж будет жутко смотреться: визжащий священник на полу, с крестом – это деморализует защитников! В общем, всякие мысли лезли в голову. Еще очень хотелось стрелять: взять автомат и кого-то из «тех» «замочить». Приходилось сдерживать себя, благо возможность была.

Естественно, тогда уже никто ничьих приказов не исполнял: не было внутренней связи, никто не знал, что происходит в разных местах «Белого дома». Но паники не было. Наверное, большинство просто готовились к смерти. Те, кто с оружием, они отстреливались без какого-либо шанса на достойное военное сопротивление – просто чтобы хоть как-то психологически сдерживать наступавших.

Потом я видел офицера группы «Альфа», который выступал перед депутатами. Была колоссальная роль Виктора Павловича Баранникова, который сказал: «Я знаю этих ребят – им можно верить». Своим спокойствием, уверенностью Виктор Павлович всех поддержал – самое лучшее впечатление от него осталось. Было видно, что человек на своем месте находится. Все-таки – генерал армии! Я знаю, что «Альфа» отказалась штурмовать «Белый дом». Потом уже я увидел бойца «Альфы», который заглянул в комнату, где сидел отец Алексий Злобин, и сказал: «Давайте сейчас мы вас выведем». И, собственно, «Альфа» и вывела меня и отца Алексия, нескольких журналистов через 20-й подъезд.

Надо сказать, что чувствовал я себя в тот момент омерзительно: как боец армии, потерпевшей поражение. Это все напоминало сдачу крепости.

– Нужно ли было это противостояние нашей стране, как вы считаете? Чему оно научило наших людей, и чему оно научило именно вас?

– Противостояние было совершенно ненужным, я считаю. К сожалению, еще далеко не все сделали выводы из этих событий, но, мне кажется, сейчас наступает прозрение: люди начинают понимать, что на преступлении нельзя созидать фундамент счастливого общества, счастливого государства. А важный урок для меня – это понять, что в нашей стране есть люди, для которых понятия чести и достоинства – не пустой звук.



_{Иеромонах Никон (Белавенец) и генерал-полковник Владислав Алексеевич Ачалов}
   


***


Из обращения Святейшего Патриарха Алексия II, членов Священного Синода, иерархов Русской Православной Церкви от 8 октября 1993 года: «Несмотря на то, что посредническая миссия Церкви была принята, люди попрали нравственные принципы и пролили невинную кровь. Эта кровь вопиет к Небу и, как предупреждает Святая Церковь, останется несмываемой каиновой печатью на совести тех, кто вдохновил и осуществил богопротивное убийство невинных ближних своих. Бог воздаст им в этой жизни и на Страшном Суде Своем».


С иеромонахом Никоном (Белавенцем)
беседовала Мария Винарова

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/64629.htm

[Александр Васильевич]

Лосева Олеся

Октябрь 93-го: Как США осуществили в России госпереворот



4 октября 25 лет назад в России произошли события, которые чуть было не переросли в начало гражданской войны. Противостояние президента Ельцина и Верховного Совета дало надежду Западу на продвижение своего плана на постсоветском пространстве

Весь 1993 год был сложным как для президента Бориса Ельцина, так и для Верховного Совета во главе с Русланом Хасбулатовым. А началось все с того, что Съезд народных депутатов в декабре 1992 г. обвинил Егора Гайдара в провале экономических реформ и не утвердил его кандидатуру на пост председателя правительства. Далее последовало обсуждение новой конституции. Прежняя действовала с 1978 года, и согласно ей Верховный Совет РСФСР был высшим органом власти. Так было до развала Советского Союза.

После в конституцию были внесены некоторые поправки о разделении властей. Но, несмотря на это, Верховный Совет, который являлся органом Съезда народных депутатов РФ, все равно был наделен огромными полномочиями. И, как считали в Кремле, сильно тормозил многие политические процессы. Но самое главное, мешал безгранично властвовать Борису Ельцину.

Не надо забывать, что именно народные депутаты России и съезд народных депутатов вывели тогда из политического небытия Ельцина, избрали его председателем Верховного Совета, затем сформировали закон о президенте и рекомендовали его в президенты России, – поясняет политолог, публицист, народный депутат с 1990 по 1993 год Виктор Аксючиц. - Доверяя ему, съезд наделил его чрезвычайными полномочиями в экономике, гораздо больше, чем это предусмотрено законом о президенте. Но вместо того чтобы проводить реформы, он стал разрушать экономику, соответственно, страну, военно-промышленный комплекс, армию. Поставил для этого команду так называемых реформаторов - Гайдара, Чубайса. И только после того как стали очевидны совершенно бедственные итоги реформ, очень быстро в депутатском корпусе сформировалась оппозиция к политике Ельцина. И оппозиция становилась все больше по численности и все более радикальной по требованиям. И дальше встал вопрос о том, что через какое-то время Ельцин просто потеряет власть, ему будет объявлен импичмент, первая попытка которого была весной 1993 года, и этот импичмент недобрал совсем немного.

Ельцин больше других был заинтересован в создании и скорейшем принятии новой конституции, которая должна была наделить президента значительно большими правами и полномочиями и ограничить власть и влияние депутатского корпуса. Таким образом, в стране возник конституционный кризис.


_{В. Аксючиц. Фото: Телеканал «Царьград»}

Как потом пояснял глава Верховного Совета Руслан Хасбулатов, Ельцину все указания давали на Западе. Распад Советского Союза и приход к власти в России новой «элиты» во главе с Борисом Ельциным воспринимались в США как исключительно благоприятные условия для воплощения своих коварных замыслов. Надо было реализовывать план по созданию мировой «американской империи».

Особая роль в американском плане отводилась специальным консультантам, среди которых было много сотрудников ЦРУ. Более 30 из них работали в штатном правительстве РФ и давали рекомендации режиму Ельцина, в каком направлении следует двигаться дальше. Руслан Хасбулатов спустя некоторое время после событий октября 93-го писал, что Ельцин добровольно согласился на роль «марионетки США».

Он советовался с консультантами и согласовывал с американцами «на высшем политическом уровне» состав правительства, политический, экономический, социальный курс государства и его внешнюю политику. Поэтому иные советчики в виде парламентариев ему были неугодны.

Хасбулатов также не раз утверждал, что лично видел тогда расшифровку разговора канцлера Германии Гельмута Коля и Билла Клинтона, которые решали судьбу не только Верховного Совета, но и всего постсоветского пространства.

Главным аргументом «западных коллег» было то, что парламент в России «националистический», во главе с чеченцем, кроме того, не поддается дрессуре и не столь послушен, как президент Ельцин. Поэтому, как считает Хасбулатов, именно Запад в ожидании начала гражданской войны в России спровоцировал расстрел Дома Советов (Белого дома) в начале октября 1993 года. По словам Виктора Аксючица, который был в 93-м народным депутатом, Ельцин и его окружение пошли на применение силы вполне осознанно.

Это был государственный переворот. Насильственный, кровавый, с огромными жертвами, около тысячи человек было убито всего. Ельцину и его команде ничего не оставалось, как только подавить силой Съезд народных депутатов. К сожалению, была пропаганда жуткая в СМИ. С телеэкранов шел поток лжи. Депутатский корпус был изолирован сначала информационно, потом физически, колючей проволокой. На самом деле это была просто трусливая борьба за власть. Ельцин пил каждый день. Его окружение понимало, что кончится тем, что в лучшем случае его вместе с Ельциным лишат не только власти, но и состояния. И вот жизненный инстинкт и толкнул их на эту кровавую бойню.


_{Б. Ельцин. Фото: www.globallookpress.com}

Устав от разногласий с Верховным Советом, Борис Ельцин 21 сентября 1993 года в специальном телеобращении заявил о том, что он издал указ 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», и провозгласил роспуск Съезда народных депутатов и Верховного Совета. Как считает директор Центра геополитических экспертиз Валерий Коровин, Ельцин тогда осуществил абсолютно незаконный силовой, кровавый либеральный переворот.

Он выступал тогда Петрушкой. То есть от него требовалась лишь легализация этого кровавого сценария. На основании этого незаконного указа был уничтожен физически высший орган власти, Верховный Совет, который таковым являлся опять-таки по действующей конституции.

Верховный Совет счел тогда действия президента антиконституционными, объявив, что Ельцин совершил «госпереворот» и его полномочия прекращаются и переходят к вице-президенту Руцкому. Началось настоящее противостояние, заложниками которого стали обычные люди. Члены Верховного Совета и народные депутаты отказались покидать Дом Советов (Белый дом).

Ельцин поручил милиции и военным оцепить здание и отключить его от всех коммуникаций. Те, кто остался внутри, собирались до последнего держать оборону с оружием в руках. Александр Руцкой, вице-президент России до октября 1993 года и один из главных участников тех событий, в эксклюзивном интервью телеканалу «Царьград» в программе «Обратная связь» поделился своими воспоминаниями:

В Верховном Совете тогда было предостаточно проходимцев и предателей, которые в конечном итоге сбежали из Дома Советов в те драматичные дни. Первое бегство совершили 154 депутата под указ Ельцина о социальных гарантиях. Им обещали единовременную выплату в размере двух миллионов. Дальше предлагались квартиры, должности. Потом сбежали еще 115 человек. Дальше следующий вышел указ, о социальных гарантиях работникам аппарата Верховного Совета. 70% аппарата – опа, и сбежали. Фракция КПРФ – разбежалась тогда половина фракции, вместе с руководителем Рыбкиным. Зюганов ушел поднимать народные массы 24 сентября и без вести пропал. Тулеев, лидер шахтеров, пошел шахтеров поднимать и без вести пропал. Мы в Лефортово – а они в Государственную Думу и на посты министров.


_{А. Руцкой. Фото: www.globallookpress.com}

3 октября сторонники Хасбулатова и вице-президента Руцкого после митинга на Октябрьской площади, который сопровождался столкновениями с милицией, пошли освобождать Дом Советов (Белый дом). С этого момента события стали развиваться стремительно. Прорвав все цепочки оцепления и разблокировав осажденных депутатов, толпа по призыву Руцкого отправилась брать штурмом здание мэрии на Новом Арбате.

По воспоминаниям Руцкого, это решение было принято после того как из здания мэрии по демонстрантам был открыт огонь. Впрочем, разобраться сегодня, кто по кому тогда стрелял и кто первым начал, весьма сложно. Огонь велся с разных точек и был порой беспорядочным.

Так, выстрелами своих же сослуживцев у мэрии были случайно убиты двое сотрудников милиции Александр Бойко и Иван Шишаев. Не обходилось и без многочисленных провокаций. У телецентра Останкино события разворачивались еще более драматично. До сих пор никто не может сказать точно, сколько человек там погибло и пострадало. Официальная статистика даже спустя столько лет вызывает у всех участников этого кровавого конфликта весьма смутные сомнения.

«Либерально-реформаторская верхушка, нарушая все законы, очень жестко подавила патриотическое сопротивление реформам не без участия американских и израильских спецслужб, которые и открыли огонь у Останкино, физически уничтожив от 2 до 3 тысяч мирных безоружных москвичей», – утверждает Валерий Коровин.

Не все люди до конца понимали, что случилось и кому верить, потому что то, что происходило в те дни, больше напоминало смуту. Многие, тем не менее, остаться в стороне не могли и вышли на центральные улицы столицы, чтобы лично разобраться в происходящем.


_{Фото: www.globallookpress.com}

«На самом деле это было мирное стояние, повторяющее ситуацию августа 1991 года вокруг Дома Советов, – вспоминает Виктор Аксючиц. – Многие понимали, что надо выступить против разрушительных реформ и защитить парламентаризм, то есть демократию. Люди выражали свое категорическое несогласие с тем, что творил Ельцин со страной».

4 октября все места на крышах зданий, прилегающих к Дому Советов, были заняты зеваками. Люди собрались посмотреть на расстрел Белого дома из танков. Тем временем за происходящим практически с тех же позиций наблюдали снайперы. Сотрудники ОМОН и «Альфы» сразу подметили, что у стрелков был иностранный почерк. И именно эти снайперы сеяли хаос и осуществляли провокации, открывая огонь на поражение, после чего молниеносно и незаметно меняли свои позиции.

В самом Доме Советов атмосфера тогда царила угнетающая, но никто до последнего не верил в то, что танки начнут стрелять. Как потом рассказывали служащие Кантемировской танковой дивизии, они не могли перевести дух, когда им в результате отдали приказ ударить по центральному входу. Но Ельцин распорядился освободить Дом Советов от засевшей там банды.

Ельцин и до 4 октября хотел расквитаться с депутатским корпусом, – рассказывает Виктор Аксючиц. – Как-то на съезде, еще до этих событий, выступал один депутат и говорил: я связан со спецслужбами и я знаю, что приготовлены ядовитые газы, для того чтобы, если импичмент Ельцину состоится, всех депутатов отравить. Тогда над ним смеялись. А потом Коржаков в своих воспоминаниях, через несколько лет после того как его Ельцин убрал, описал - депутатов России действительно собирались отравить газами, если состоится импичмент. А уже через несколько лет после событий октября 93-го руководитель «Альфы» рассказал по телевизору, что им был отдан устный приказ расстрелять всех депутатов при штурме Дома Советов. «Альфа» сделала прямо наоборот - защитила депутатский корпус, спасла жизнь людям. Затем произошло то, что произошло.

Депутаты и защитники Верховного Совета, после того как по ним открыли огонь, решили постепенно выходить из объятого огнем здания. К вечеру противостояние прекратилось. Хасбулатов, Руцкой и другие лидеры сопротивления были арестованы. Через год их всех амнистировали. 7 октября 1993 года был объявлен днем траура по погибшим.

Социологи на протяжении двух десятилетий проводили регулярные опросы населения о том, как они расценивают события октября 1993 года. И если в середине 90-х значительная часть респондентов еще оправдывала применение силы Ельциным, то сегодня абсолютное большинство считает, что это было недопустимо. Но был ли тогда шанс избежать кровопролития и вооруженного конфликта?


_{Фото: www.globallookpress.com}

По мнению Виктора Аксючица, такая возможность была: «Даже если бы Ельцин, после того как издал указ 1400, объявил одновременные досрочные выборы депутатского корпуса и президента, то ситуация утихомирилась бы. Именно это я предлагал на Съезде народных депутатов, но это было отвергнуто изначально. И только через неделю после того как Дом Советов был уже под колючей проволокой и началась информационная блокада, съезд принял решение об одновременных досрочных выборах. Но об том никто уже не узнал. Это был реальный выход. Но Ельцину и его окружению нужно было подавить во всех отношениях народовластие в России. Как мне сказал потом Станкевич, который был народным депутатом Советского Союза, затем советником Ельцина, - это был показательный расстрел, чтобы все субъекты федерации понимали, что у нас есть сильная власть, и никто не думал о разрушении России, в том числе сепаратисты».

Как считают многие политологи и непосредственные участники тех событий, октябрь 93-го окончательно убил демократию в нашей стране и стал платой за перспективы, которые мы имеем сегодня.

«Если посмотреть на те события, то тут можно сказать, что команда Гайдара, Чубайса и прочих была полностью прозападная, находящаяся под контролем каких-то кураторов, - убежден Александр Руцкой, занимавший в 1993 году пост вице-президента РФ. - Они проводили реформы в стране не в интересах народа, не направленные на укрепление суверенитета. Расстреляв Верховный Совет и съезд, Ельцин открыл шлюзы. И во власть хлынули негодяи, проходимцы, воры, коррупционеры, предатели, нацеленные на уничтожение страны».


_{В. Коровин. Фото: Телеканал «Царьград»}

Директор Центра геополитических экспертиз Валерий Коровин считает, что то, что произошло в октябре 93-го, иначе как драмой в отечественной истории не назовешь. Именно тогда в России произошла кровавая либеральная революция.

Когда либералы навязывают свое мировоззрение, они действуют жестко, кроваво и не считаясь ни с чем. Либеральное меньшинство залило кровью государство ради осуществления прозападного, проамериканского по своей сути переворота, наплевав на позицию большинства. Если ты не либерал-демократ, тебя будут давить танками, расстреливать, колесовать, жечь и уничтожать. Осуществлять геноцид, который пережила Россия после октября 93-го, теряя по одному миллиону человек в год собственного населения».

Самое страшное, что за гибель людей в начале октября 93-го так никто и не ответил и уже не ответит никогда. Канат власти перетянули, а про павших и невинно убиенных забыли. Впрочем, как и об остальных жертвах последующих за кровавым октябрем ельцинских реформ.

https://tsargrad.tv/articles/oktjabr-93-go-kak-ssha-osushhestvili-v-rossii-gosperevorot_161544

[Александр Васильевич]

Андрей  Фефелов

1993 год - удар по русским



Почему я возвращаюсь к тебе снова и снова? Достопамятный, трагический, поворотный в моей судьбе - 1993 год...

Потому ли, что в роковую ночь возле "Останкино", лежа на асфальте, слыша вокруг грохот, стоны и проклятия, наблюдая над собой прошитое трассерами бездонное черное пространство, я впервые подумал о своем предназначении, о том, зачем я нужен Богу...

Помню дни и ночи осады Дома Советов. Ночные дежурства, отдельные лица, подсвеченные пламенем костра, хрупкие баррикады, транспаранты, песни. Помню ясно день расстрела, особенно четко - вечерние часы. Туманные синие сумерки, в которых мерцал и чадил грандиозный факел расстрелянного дворца. С обугленных стен то и дело срывались куски огненной материи - то ли пылающие фрагменты отделки фасада, то ли люди-факелы, несдавшиеся защитники цитадели. Тогда в густом вечернем воздухе плыл над Москвой гул неутихающей канонады, ткался зловещий пейзаж, похожий на ад Иеронима Босха. Но дело не только в моих личных переживаниях и воспоминаниях.

Ведь вся современная политическая, экономическая, культурная и общественная жизнь России несёт на себе кровавый отсвет Октября 93-го года. Сама конструкция, система власти сложилась в те дни и месяцы. В 93-м появилась Государственная дума в образе холодильника, набитого замороженными тушками политических представительств. Сложился противоестественный, но удивительно устойчивый союз патриотов-силовиков и космополитов-олигархов.

Но если не вдаваться в детали и описать ситуацию крупными, грубыми мазками, то смысл переворота 1993-го года очень прост: русских отжали от власти и от собственности. Причем под "русскими" следует понимать не экзотический балет карликовых националистических группировок, но широкие народные слои. Речь идет о Большинстве! О русских советских людях, восставших против "реформ смерти".

В начале 90-х оживление русского фактора, бурление и роение депутатов Верховного Совета России, наивная национальная риторика многих народных избранников представляли для прорабов и архитекторов перестройки определенную опасность. Не для того ломали СССР и вводили в приказном порядке "рынок", чтобы проснувшиеся русские силы с ходу завладели бы красным наследством. Опасность того, что инициатива будет перехвачена, что общество будет построено по иному чертежу, - эта опасность была нейтрализована в 1993 году. Надо было устроить показательную экзекуцию, демонстративную выволочку. Великий народ загасили тогда из крупнокалиберных пулеметов, выбросили на время из истории, загнали под плинтус.

Это, кстати, проговаривалось вслух. Пробегало среди истерических реляций бесноватой так называемой "интеллигенции", призывавшей "открыть огонь по агрессивно-непослушному большинству".

От того, быть может, пушки били по Дворцу до глубокой ночи, и опустевшее здание, ставшее на тот момент символом русского сопротивления, уничтожалось демонстративно, символически, ритуально.

Таков был кровавый закат 4 октября.

То, что началось далее, - знают почти все. Началась передача основных государственных активов в руки непонятных лиц с двойным гражданством и с тройным дном. Опять же, если называть вещи своими именами, - территория России, её инфраструктура были отданы на откуп этническим мафиям, этим меньшинствам из меньшинств. Социальная катастрофа состояла в том, что русское большинство было выброшено на обочину жизни. Именно таков итог 93-го года.



Верхние этажи экономической и политической иерархии захватил олигархический Сион. На нижних уселось 69 азербайджанских семейств, оседлавших систему снабжения продуктами питания. После 1993 года сложился уклад, подобный апартеиду, только вместо негров под пресс дискриминации попало русское большинство. Механизм подавления народа был включен на полную мощность. В дело пошли водка, наркотики, синтетическая еда, юмористы.



А потом был 1996-й год. Десятки миллионов сфальсифицированных бюллетеней, чудовищная фикция, мыльный пузырь президентских выборов. Тогда бесноватый экспонат будущих Ельцин-центров плясал с шалавами на подиуме, а все государственные и прочие СМИ ему умильно аплодировали. Тогда на голову России натянули кожаный мешок.

И после всего этого нынешняя либеральная оппозиция, негодуя, раздувает свои жабры, бушует, пузырится, возмущается, топочет копытцами: "Ах, фальсификации! Ой, подтасовки!"... После расстрела парламента из пушек, после залитой кровью Москвы, после кампании "Голосуй, или проиграешь!", кто-то смеет обижаться на не кристально честную "Единую Россию"?!

Идите же и пожинайте дело рук своих!

Многие кумиры сегодняшней либеральной общественности лично замешаны в массовых убийствах Октября 93-го года, играя роль подстрекателей и вдохновителей государственного террора против русских.

Где памятник незаконным массовым политическим репрессиям 1993 года? Памятника нет. Значит, так и будем вести двойную историческую бухгалтерию?

Сейчас модно утверждать, что в 90-е годы была свобода. Видимо, эта свобода - есть свобода грабить, крошить, подавлять и убивать русских.

Будь она проклята - эта ваша свобода!

Двуличный Запад - этот коллективный Тартюф, - активно поддержал Ельцина. Мировая пресса хвалила его за твердость и принципиальность. Расстрел парламента подавался как нечто неизбежное и закономерное. Никто не объявил Ельцина диктатором, никто не вступился за права человека.

Каждый год, всегда, неизменно 4 октября встречаемся у "Креста на Пресне". Нас здесь тысячи.

25 лет назад пулеметные очереди косили и белых, и красных, и сторонников, слышь, парламентаризма.
А сейчас здесь тихо. Музей под открытым небом. Ветер, стенды, глаза смотрят с фотографий.

Тихие речи, высокие псалмы - совсем не слышны. Только воздух осенний струится и шепчет. Молится об опавших листьях, о павших в ризах, о светлых лицах. И горько и сладко, и больно и радостно. Ведь это наше торжество, наша тризна.

Снова пойду к Кресту. Снова увижу убитого  мальчика у ограды стадиона. Он поднимет свою русую голову и встанет на ноги. И пойдет над нашими седеющими головами, выше шпиля высотного здания, через осенние тучи и тихие звезды. Направляясь к Богу, помашет нам рукой на прощание.

http://ruskline.ru/opp/2018/oktyabr/5/1993_god_udar_po_russkim/

[Александр Васильевич]

Александр Плеханов

Октябрь 1993: вопросов больше чем ответов

Ровно четверть века назад, 3-4 октября 1993 года, Ельциным была показана истинная сущность новой «демократической» России


_{Фото с сайта wikimedia.org}

Об осеннем противостоянии действующего – или уже не действующего после знаменитого указа №1400 – президента Б. Ельцина и Верховного Совета написаны тысячи статей и десятки книг.

Поэтому не имеет смысла опять разбирать причины того, что едва не привело Россию к полномасштабной гражданской войне. В тот раз все ограничилось Москвой, и итог этой гражданской «мини-войны» был удручающим: если верить официальным цифрам, то конфликт Ельцина и Верховного Совета стоил России 158 человек убитыми. Но эти данные неоднократно опровергались, и при изучении только событий в Останкино, где верные Ельцину подразделения МВД устроили самую настоящую бойню, в этой цифре можно усомнится.

Именно в Останкино погибли журналисты, погибли приехавшие вывозить раненых медработники, погибли десятки безоружных людей, которых почти 400 «защитников» телецентра расстреливали в упор из пулеметов и автоматов, а затем к месту бойни подоспели БТРы, которые тоже внесли свой вклад в «восстановление порядка», серьезно приумножив кровавый счет.

Впрочем, и до Останкино, и до штурма Белого дома десятки людей попадали в больницы с различными травмами, и чуть ли не ежедневно увеличивался список погибших. Достоверность которого до сих пор ставится под сомнение и вряд ли когда в этом вопросе будет поставлена окончательная точка. Впрочем, как и в некоторых других вопросах, касающихся событий осени 1993 года.

Многие участники, особенно из числа «победителей», впоследствии написали воспоминания, где все они предстают исключительно как поборники законности и порядка. И конечно же, как ярые борцы за демократию. Но никто не написал, что 3-4 октября 1993 было совершено тягчайшее преступление против народа, а вместо этого утверждается, что был подавлен «красно-коричневый путч».

Никто особо не старается вспоминать, что все началось с другого преступления, когда 21 сентября 1993 года гарант Конституции Б. Ельцин сам же грубо нарушил её статьи, издав знаменитый указ №1400. По действующей тогда Конституции, полномочия президента прекращались даже в случае приостановления работы Верховного Совета, не говоря уж о его разгоне.

Так что его оппоненты, действуя в рамках основного закона страны, вполне справедливо объявили Ельцина организатором государственного переворота. После чего, собственно, и встал вопрос о законности его нахождения на посту президента.

Но вот что странно: при этом действовали они крайне вяло, местами и вовсе нерешительно, и это тоже одна из загадок сентябрьско-октябрьского противостояния. Например, став в ночь на 22 сентября исполняющим обязанности президента, А. Руцкой почему-то не спешил объявить себя Верховным главнокомандующим. Чем были дезориентированы силовики, не знавшие кому подчиняться - то ли Ельцину, то ли ему. А ведь счет в такие переломные моменты истории идет даже не на часы, а на минуты.

Не менее странно вела себя и сторона Ельцина. Конфликт можно было банально «заволокитить» и ликвидировать в зародыше путем элементарного привлечения ряда депутатов на свою сторону. Известен такой эпизод, когда 60 депутатов были готовы сложить свои полномочия, но слуги народа оценили свою сговорчивость в 60 московских квартир и это почему-то вдруг стало для власти серьезной проблемой.

Фактически депутаты просили для себя всего один многоквартирный дом, который точно не стоил тех 100 миллионов долларов, во сколько потом оценили ущерб, нанесенный Белому дому и мэрии. Изыщи московское правительство в своем жилфонде эти квартиры - и глядишь, одной из позорнейших страниц в нашей истории не было бы и в живых остались бы сотни людей. Но этого не произошло.

По мере развития противостояния загадки только множились. Непонятно, почему 3 октября демонстранты достаточно легко прорвались к Белому дому, смяв жидкие цепи безоружных милиционеров, хотя в Москве только одних вэвэшников было около 100 000 человек. И уж вовсе необъяснимы широко известные кадры, на которых спецназ МВД «Витязь» едет к Останкино на БТРах параллельно с автобусами сторонников Верховного Совета.

Казалось бы, отдай вышестоящее начальство приказ перегородить Садовое кольцо грузовиками или автобусами и усилить баррикады БТРами - и сторонники Руцкого с Хасбулатовым никуда дальше «Маяковской» не проехали бы. Но такого приказа не было, и спецназовцы доехали вместе со своими противниками до Останкино, и через пару часов там началась бойня. Которая якобы началась с выстрела из гранатомета по бойцам «Витязя», после чего те открыли ответный огонь.

Многие выжившие очевидцы утверждают, что никакого выстрела не было, а был взрыв светошумовой гранаты, который и спровоцировал огонь спецназа. Все произошедшее 3 октября проельцинские СМИ тут же преподнесли как развязывание Верховным Советом и «красно-коричневыми» гражданской войны, что позволило Ельцину приступить к ликвидации очага «хаоса и бандитизма» в Белом доме.

Что было дальше, все хорошо помнят – расстрел из танков Дома Советов и трансляция этого на весь мир. Но без провокаций не обошлось и в этот день. Про неизвестных снайперов, работавших 4 октября в окрестностях Белого дома и убивших, в том числе, бойца спецподразделения «Альфа», не писал только ленивый.

Когда говорят о таинственных снайперах на киевском Майдане, не надо забывать, что ставший уже классическим приём – стрелять по обеим сторонам конфликта – был опробован задолго до Майдана, в Москве. Несмотря на то, что расследованием событий осени 1993 года занималась следственная группа из 200 следователей, а дело лично курировал генеральный прокурор А. Казанник, никто так и не смог выяснить, чьи эти снайперы были. Впрочем, не удалось дать ответы и на ряд других вопросов, которых до сих пор остается немало.

Не случайно ли, что очень быстро все участники противостояния были амнистированы, а то продолжи Казанник свою работу - и вскрылись бы очень неприятные для Ельцина факты?

В своих мемуарах почему-то никто из «победителей» не вспоминает, что 4 октября появился и наш российский аналог чилийского стадиона «Насьонал де Чили», где содержали и казнили в 1974 году чилийцев. У нас все это происходило на стадионе «Красная Пресня» в ста метрах от Белого дома.

В самом начале штурма там имела место то ли очередная провокация, то ли головотяпство, когда силовики устроили сражение между собой, подбив несколько единиц своей же бронетехники, а к вечеру 4 октября там содержали, избивали и убивали всех тех людей, кого нахватали на улицах.

Стоит отметить, что попавшие под раздачу нередко к Верховному Совету вообще не имели никакого отношения, а просто оказались не в то время и не в том месте. Что не спасало их от избиений и расстрелов. Если уж избивали депутатов, которые, поверив в гарантии безопасности, выходили из Белого дома, то что тогда говорить о простых людях?

Чем же отплатил президент многим из тех, кто встал на его сторону? Иначе как черной неблагодарностью это назвать нельзя. Поддержавшие его силовики всего через год были брошены в мясорубку бессмысленной чеченской войны.

Именно в Чечне спецподразделение «Альфа» понесет самые тяжелые потери в своей истории, каких не несло даже в Афганистане. Альфовцы очень профессионально выступили в октябре 1993 года, отказавшись штурмовать Белый дом и не запятнали себя кровью сограждан.

Хотя и потеряли бойца от пули таинственного снайпера – очень уж кому-то хотелось втянуть их в ту бойню. Но они проявили выдержку и на провокацию не поддались. Знали бы они, что их ожидает дальше и какую судьбу многим из них уготовил Ельцин, чью сторону они приняли в тот трагический октябрь.

Такая же судьба ожидала и другие спецподразделения – всем им скоро предстояло пройти Чечню и похоронить сотни своих боевых товарищей. А если кто позабыл, то убиты они были в большинстве случаев из того оружия, которое Ельцин по необъяснимой широте душевной оставил Д. Дудаеву. Кстати, и Дудаев тоже получил от него по полной – полностью поддержав действия Ельцина в октябрьских событиях, прожил он потом очень недолго.

Глава президентской охраны А. Коржаков, бегавший с «калашниковым» под пулями у Белого дома, также познал вскоре зашкаливающую «благодарность» шефа. В один не самый прекрасный день он внезапно стал нерукопожатным, и это после всего того, что он сделал для Ельцина.

Стоит вспомнить и трагическую судьбу генерала А. Романова, тоже участника октябрьских событий, и как несправедливо обошлись впоследствии с генералом А. Куликовым и с министром обороны П. Грачевым. Да и не только с ними – многих генералов вскоре «вычистили» из армии и других структур.

История не знает сослагательного наклонения, но если бы в октябре 1993 года победил Верховный Совет, то совершенно точно не было бы чеченской войны, унесшей столько жизней и сломавшей столько судеб. И не только потому что Р. Хасбулатов чеченец, а потому что парламентарии совершенно точно не поддержали бы безумную идею «наведения конституционного» порядка, приди она вдруг в голову Руцкому.

А вот в случае с Ельциным все было наоборот, и вот почему можно утверждать, что война в Чечне во многом проистекала из событий осени 1993 года. После них он понял, что может безнаказанно творить все что угодно – плевать на Конституцию, которая была оперативно переписана, разгонять народных избранников, давить на генерального прокурора, указывая, кого ему надо отправить за решетку, устраивать в центре столицы настоящую войну с применением бронетехники, открыто давить на судей Конституционного суда.

Вот и чеченскую проблему он стал решать не путем переговоров и компромиссов, а как и в октябре 1993 решил просто и бесхитростно вмазать своему оппоненту, что называется, со всей дури. Это был его стиль – переть напролом и не важно, сколько крови прольется. Чем аукнулся стране этот неповторимый «стиль руководства», хорошо известно…

Также можно сказать, что в октябре 1993 года танки расстреляли не Верховный Совет, а фактически расстреляли новую, не успевшую толком родиться Россию. Развалив СССР под завлекательные байки о грядущей свободе и процветании, народ не получил ни того, ни другого.

А получил обнищание, полное непонимание, как жить в новых условиях, а когда попробовал возмутиться и сказать решительное «нет» ельцинским «реформам», то народу с помощью танковых пушек и стадиона «Красная Пресня» доходчиво объяснили, что о мнении народа думает всенародно избранный президент и гарант Конституции. Которого полностью поддержало «мировое сообщество», которое этот показательный расстрел с трансляцией на весь мир горячо одобрило.

«Общечеловеки» в восьмидесятые годы так страдали о несчастном советском народе, так за него переживали, но как только СССР не стало, а Россия была сделана деиндустриализированным сырьевым придатком Запада, никому и в голову не пришло возмущаться тем, что произошло в центре Москвы.

Более того, убийство сотен людей средь бела дня цинично назвали подавлением красно-коричневого путча и борьбой за демократию. Которая 3-4 октября 1993 года показала своё истинное лицо.

По большому счету, в той гражданской мини-войне не было победителей. Потому что проиграла вся страна…

http://www.km.ru/science-tech/2018/10/03/istoriya-rossiiskoi-federatsii/830242-oktyabr-1993-voprosov-bolshe-chem-otve

[Александр Васильевич]

Алексей Иванов

Память о защитниках Дома Советов - священна!



Двадцать шестая годовщина.

3 октября в 12-30 Центральный комитет Коммунистической партии Российской Федерации, Московская городская организация КПРФ, Комитет памяти жертв трагических событий в городе Москве в сентябре-октябре 1993 года, Союз советских офицеров и группа родственников погибших проводят пикет у памятного креста в "Останкино": у АСК-3 телецентра Останкино (улица Академика Королёва, д.19).

3 октября в 18-00 на Дружинниковской улице у Белого дома состоится митинг небольших левых организаций, среди которых Объединённая коммунистическая партия (ОКП), Коммунистическая партия "Коммунисты России", "Трудовая Россия", РКРП, РКСМ (б) и др.

4 октября наиболее массовую акцию памяти, включающую митинг на площади Краснопресненской заставы, траурное шествие с портретами жертв и православную панихиду на месте расстрела защитников Дома Советов, проведут КПРФ, Комитет памяти жертв трагических событий в г. Москве в сентябре-октябре 1993 г., Левый фронт, Союз советских офицеров, ЛКСМ РФ. Сбор участников: с 16-00 на площади Краснопресненской заставы (ст. метро "Улица 1905 года"). Митинг начнётся в 17-00, затем - шествие по улице Красная Пресня. Участники митинга и шествия потребуют полноценного расследования событий "чёрного Октября-1993", а также установления в Москве памятника погибшим.





http://zavtra.ru/events/pamyat_o_zashitnikah_doma_sovetov_-_svyashenna

[Александр Васильевич]

Леонид Масловский

Осень 1993 года (часть 1-я)

Посвящается всем погибшим за Родину 3-4 октября 1993 года.



Ельцин старался угодить Западу изо всех сил. Похоже, что он делал всё, что ему прикажут. «2 апреля правительство России выступило в Париже с «Заявлением о признании за собою всего консолидированного внешнего долга СССР» (160, с. 45). Это был долг, возникший в период с 1985 по 1991 годы во время правления СССР М. С. Горбачёвым. До прихода к власти Горбачёва СССР практически внешнего долга не имел.

Большинство сумм средств, поступавших в СССР в указанный период разворовывалось  командой, разрушавшей СССР. Думаю, что Запад на эту цель и давал деньги. Теперь эти деньги должны были выплачивать народы Российской Федерации и прежде всего русский народ. Подобные решения не могли не вызывать возмущений, как со стороны простых граждан страны, так и со стороны народных депутатов. А принимались они систематически.

Верховный Совет не шёл на поводу у президента, а, напротив, открыто отстаивал интересы народа и государства. «20 июля Верховный Совет приостановил действие президентского указа «О государственных гарантиях права граждан России на участие в приватизации», 21-го нанёс удар по Госкомимуществу как главному штабу приватизации и принял решение передать его права по распоряжению федеральной собственностью правительству. К этому времени 20 областей приостановили чековые аукционы, а Верховный Совет подготовил законопроект «о приостановлении действия Госпрограммы приватизации 1992 года» на всей территории страны. 22-го был произведён обыск в кабинете М. Н. Полторанина» (160, с. 59).

К этому времени под руководством Олега Ивановича Лобова была подготовлена альтернативная чубайсовской, то есть американской программа выхода России из экономического кризиса в первую очередь за счёт усиления государственного вмешательства в экономику. В то время у России был реальный шанс не допустить разрушения страны и её вооружённых сил. Но Запад не мог смириться с таким финалом, так как он боялся России даже лишённой 140 млн. своих граждан и почти половины своих территорий. Ему надо было добить Российскую Федерацию. Он открыто заявлял, что обеспокоен судьбой приватизации в России и разрабатывал план удушения всяких протестов курсу приватизации и так называемых реформ.

Угроза физической расправы нависла над представительной властью в стране, то есть делегатами съезда, членами Верховного Совета Российской Федерации, советами на местах в краях, областях, районах, городах и сёлах. «В июне-июле 1993 года в секретном порядке из Дома Советов были вывезены стрелковое и противотанковое оружие и боеприпасы, которые хранились там с 1991 года» И по крайней мере, начиная с июля в Москву стали свозить группы омоновцев по 10-15 человек из разных городов и формировать из них «сводную бригаду» (160, с. 64-65).

Во внешней и внутренней политике Ельцин продолжал не идущий на пользу государству и народу курс. «Урановая сделка» приобретала всё более конкретные формы. 25 августа 1993 года был утверждён правительством Российской Федерации базовый контракт о поставке в США 500 т высокообогащённого урана. 2 сентября по данному вопросу был подписан ещё целый ряд документов.

Народным депутатам Съезда, членам Верховного Совета, большинству думающих людей нашей страны было понятно, что правительство Б. Н. Ельцина совершает антигосударственные действия, названные реформами. Россия становилась унижаемой и зависимой страной, не способной себя защитить. Люди не заостряли внимание на опасностях, которые их ждут. Они говорили: «За державу обидно». Эта обида за державу висела в самом воздухе конца сентября 1993 года. И становилось ясно, как день, что за державу надо бороться, а при необходимости и стоять насмерть. В памяти всплывали забытые истины: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идёт за них на бой».

Последней каплей, переполнившей терпение людей стал Указ Президента Российской Федерации от 21 сентября 1993 года № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации». На основании этого указа были распущены съезд народных депутатов и Верховный Совет Российской Федерации, одновременно назначены выборы в новое государственное учреждение – Государственную думу. Конституционному суду было предложено приостановить свою деятельность до начала работы Думы.

Имел ли Б. Н. Ельцин такое право?

Ответ на этот вопрос даёт действовавшая тогда Конституция. Она запрещала президенту не только распускать парламент, но и приостанавливать его деятельность. Более того, как специально говорилось в Конституции, в подобном случае полномочия президента «прекращаются немедленно».

Это означает, что вечером 21 сентября 1993 г. в России начался государственный переворот 1993 г.» (160, с. 78). Президент Б. Н. Ельцин нарушил 103, 104, 109 и 121Б статьи Конституции и тем самым по основному Закону страны отрешил себя от власти. Но фактически от власти не отошёл, а, напротив, продолжал властвовать и допускать новые нарушения существовавшего законодательства.

В Москве началось народное восстание. «Прозрело» немало и тех, кто в 1991 году голосовал против СССР. Люди восстали против творимого властями произвола за право быть свободными независимыми людьми, а не рабами ставленников США, за честь и достоинство поруганной России, за будущее своих детей и внуков. Они пошли в бой за справедливость, за Советскую власть, которая эту справедливость олицетворяла. Они восстали против курса правительства, бросавшего Россию к ногам американских завоевателей на унижение, разграбление и уничтожение. Вместе с народом пошёл в бой Верховный Совет, Президиум которого принял постановление «О немедленном прекращении полномочий президента Российской Федерации Ельцина Б. Н.». В нём отмечался антиконституционный характер указа № 1400 и далее говорилось:

«1. На основании статьи 121 Конституции Российской Федерации считать полномочия Президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина прекращёнными с момента подписания названного Указа.

2. Названный Указ в соответствии с частью второй статьи 121 Конституции Российской Федерации не подлежит исполнению.

3. Согласно статье 121 Конституции Российской Федерации признать, что вице-президент Российской Федерации А. В. Руцкой приступил к исполнению полномочий Президента Российской Федерации с момента подписания Указа.

4. Созвать 22 сентября 1993 года внеочередное заседание VII экстренной сессии Верховного Совета Российской Федерации с повесткой дня «О политической ситуации, сложившейся в Российской Федерации в результате государственного переворота».

Тогда же было решено создать Штаб Сопротивления Верховного Совета… Возглавил штаб Ю. Воронин (160, с. 81).

Нарушившее законы власть продолжала творить беззаконие, прикрываясь разговорами о демократии. Россия не знала подобного лицемерия властей. Это явно были изобретения Западной цивилизации, называющей свои государства правовыми. В здании Дома Советов отключили телефоны и телеграф. Все находящиеся в Москве здания Парламента были захвачены, а счёт Верховного Совета заблокирован.

Уже вечером 21 сентября у Дома Советов или, как ещё его называют, Белого дома собралось несколько тысяч человек, пришедших его защищать. Вопреки утверждениям либералов надо отметить, что оружия у защитников Дома Советов не было. И. Иванов утверждает, что в ночь с 21 на 22 сентября были выданы лишь один автомат и два пистолета. Вокруг здания сооружались баррикады: по Рочдельской, Дружинниковской, на Горбатом мосту, у памятника героям 1905 года. Против посольства США и гостиницы «Мир» были возведены барьеры. Свидетели утверждают, что за баррикадами были сложены рядами кучи камней, которые и являлись оружием защитников. Лишь некоторые лица из штатной охраны Дома Советов имели короткие автоматы. Имели оружие отдельные представители Союза офицеров и казаков, но таких было очень мало.

Верховный Совет принял постановление об отрешении Б. Н. Ельцина от власти. За указанное постановление проголосовало – 142 члена Верховного Совета, против – 3, воздержалось – 3. Кстати, отдельные лица, в том числе С. Ковалёв, сразу сложили свои полномочия.

137 голосами были возложены президентские обязанности на А. В. Руцкого. Его привели к присяге, и он сразу издал два Указа: о своём вступлении в должность президента и об отмене Указа за № 1400. Конституционный суд под председательством Валерия Дмитриевича Зорькина признал указ № 1400 антиконституционным и подтвердил факт утраты Б. Н. Ельциным своих президентских полномочий.

Но возникает вопрос: «Почему А. В. Руцкой не издал указ о вступлении в должность Верховного Главнокомандующего?» Отсутствие такого указа 22 сентября формально оставляло Вооружённые Силы в подчинении Б. Н. Ельцина. Позднее Руцкой такой указ издал, но задержка не могла отрицательно не повлиять на подчинение армии Руцкому. Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что именно А. В. Руцкой и Верховный Совет с 22 сентября 1993 года являлись законной властью Российской Федерации.

Этого не мог не понимать ни Президент, ни члены правительства, ни представители иностранных государств, ни правозащитники. Понимали все, но поддерживали лиц, совершивших противоправный государственный переворот. Данный пример наглядно показывает, что на Западе нет и никогда не было подлинной демократии, а право всегда было на стороне того кто богаче и сильнее. На земле существовало только одно правовое государство – СССР.

Либералы и сегодня не сказали о том, что законным президентом с 22 сентября 1993 года был именно А. В. Руцкой, а законными представительными органами власти - съезд и Верховный Совет Российской Федерации. И то, что в эту законную власть начали стрелять указывает на то, что именно в октябре 1993 года в России наступил конец демократии.

С этого времени жизнь в России становилась всё более несправедливой, а простые люди всё более бесправными. И как бы нас не пытались убедить в обратном, факты говорят сами за себя - в октябре 1993 года расстреляли законную власть Российской Федерации. Главный вопрос о законности власти сегодня снят с повестки дня. Говорят о чём угодно. Например, о том, что Руцкой не имел программы развития страны и при его правлении лучше бы не стало. О законности не говорят. Вот Вам и демократия. Да и утверждения о том, что без Ельцина не наступило бы улучшений, не соответствуют действительности.

При победе в октябре 1993 года законной власти в России сохранились бы Советы всех уровней, то есть районные, городские, областные, краевые и Верховный Совет, сохранились бы промышленность и сельское хозяйство, были бы своевременно свёрнуты программы США по разоружению и разрушению России, прекращены действия по организации и поддержанию сепаратистских и националистических движений в Чечне, Татарстане, Башкирии и других регионах Российской Федерации. Без участия США мы бы быстро навели порядок в своём доме. В определённой степени восстание в Москве можно назвать восстанием русского народа против власти США над Россией.

Объективные исследователи событий того времени обращают внимание на большое количество ошибок, совершённых Руцким и даже усматривают в этом некую двойную игру со стороны Руцкого. Ошибки, конечно, были. За Руцким не стояла, как за Ельциным интеллектуальная мощь Запада, набившего руку в организации государственных переворотов. Думаю, что главной ошибкой Руцкого было то, что он вслед за указом не издал приказ Верховного Главнокомандующего и этим приказом не подчинил Вооружённые Силы себе, а обращался к командующим родами войск словами: «Я обращаюсь к Вам, как офицер». А должен был обращаться к ним как Верховный Главнокомандующий и не просить, а приказывать.

По свидетельству назначенного Руцким министра обороны В. А. Ачалова 22 сентября А. В. Руцкой отказался от поддержки десантников и спецгрупп «Альфа» и «Вымпел». На мой взгляд, Ачалов выдаёт желаемое за действительное, так как никто другой подобных заявлений не делал. Руцкой не смог получить реальную власть не по причине допущенных ошибок, а по причине того, что реальная власть во все времена принадлежала исполнительной власти.

У Руцкого реально были только Советы, а у Ельцина неограниченное количество денежных средств, министерства с их структурами, главы регионов и поддержка США. Кроме того, у Ельцина было телевидение, и вся страна рассматривала события в изложении Б. Н. Ельцина. Но в целом надо признать, что действия Руцкого приводили к кровопролитию, но не могли привести к решению даже одного из стоящих перед законной властью вопросов.

Члены Верховного Совета, находящиеся в Доме Советов вели себя достойно. Они прошли проверку в труднейших условиях осады и показали себя людьми чести, верными своей Родине. Они действительно служили народу и не меняли своих патриотических убеждений ни при каких обстоятельствах. Правительство Ельцина пыталось их подкупить. «23-го, появился указ «О социальных гарантиях для депутатов Российской Федерации созыва 1990-1995 гг.»

Депутатам предлагалось незамедлительно сложить свои полномочия и подать заявление в Комиссию по передаче дел Верховного Совета Российской Федерации по следующей форме:

«1. Согласен получить единовременное денежное пособие в размере годовой заработной платы. 2. Прошу трудоустроить меня в: а) аппарат Федерального собрания Российской Федерации… б) Рабочую группу Конституционной комиссии…, в) Комиссию законодательных предложений… г) Аппарат правительства Российской Федерации… д) Другие варианты… е) Прошу назначить мне пенсию в размере 75 % заработной платы… 3. Прошу закрепить за мной занимаемую служебную площадь по адресу… 4. Прошу сохранить до 30 июня 1995 г. право на медицинское обслуживание и санаторно-курортное лечение для меня и моей семьи… Народный депутат… (Ф И О). Воспользовались «указом» «О социальных гарантиях» совсем немногие. В частности, ушли народные депутаты Е. А. Амбарцумов, С. А. Ковалёв, А. П. Починок, Н. Т. Рябов, С. В. Степашин и некоторые другие. Немногие позарились на обещанные посулы. Хотя перешедшие на сторону Ельцина депутаты действительно получили высокие должности и денежные доходы. Это касается всех названных выше, и, например, Евгения Кожокина, который «получил кресло заместителя министра, а затем Директора Института стратегических исследований. Бывший скромный правовед Алексей Сурков превратился… в главу кремлёвской спецкомиссии по раздаче материальных благ таким, как он, перебежчикам из Белого Дома», - пишет И. Андронов (160, с. 99).

Но в целом депутатский корпус оказался на высоте. Депутаты не дрогнули, не написали заявления, а искупая свою вину, боролись за свободу и независимость Родины до последней возможности. Они могли получить обещанные блага, но выбрали борьбу. Это были разные люди, из разных уголков страны. Они были избраны народом и принятым решением действительно выражали его волю. И это не случайность, а закономерность. Советы с первого дня существования в нашем государстве с 1920-х по 1993 годы выражали волю народа. И сколько они существовали, столько на них клеветали и клевещут в настоящее время западные и доморощенные недоброжелатели России. В 1993 году Верховный Совет поддержали все районные советы г. Москвы, заявив о непризнании Указа 1400.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Первая кровь пролилась 23 сентября на Ленинградском проспекте в результате провокации, устроенной Кремлём при нападении неизвестных на штаб ОВС СНГ было убито два человека: капитан милиции и женщина, стоявшая у окна в своём доме. Смерть людей указывала на то, что Кремль ни остановится ни перед чем для достижения своих целей. Она омрачала день открытия Съезда народных депутатов, но не могла помешать его открытию. «Съезд прекратил полномочия Бориса Ельцина в качестве президента и, сознавая тупиковый характер возникшей ситуации, высказался за одновременное переизбрание и президента, и народных депутатов, то есть за «нулевой вариант» (160, с. 115).

К утру 24-го ноября количество депутатов съезда составляло 689 человек. Надо отметить, что в настоящее время имеются исследователи, ставящие под сомнение наличие кворума на съезде, так как указывают иное общее количество депутатов. На мой взгляд, правы те, кто утверждает и доказывает, что кворум был, так как перед началом работы съезда первым делом рассматривается кворум и если в протоколе от 23.09.1993 г. написано, что кворум имелся, то не может быть никаких сомнений в наличии кворума, необходимого для принятия решений съездом, так как в то время сама система не допускала каких-либо неточностей при подсчёте кворума. К тому же 24-го подъехал ещё 51 депутат, и если бы кворума не было, то открытие съезда перенесли бы на 24-е число.

В ночь с 21-го на 22-е у Дома Советов началось формирование ополчения. Казалось бы ополченцам, как и во все времена должны были выдать оружие, но оружия для них не было. Обращаю внимание на факт, что огнестрельное оружие среди защитников Дома Советов имели единицы. Об этом факте умалчивают даже в настоящее время. Надо отметить и значительное преувеличение роли баркашовцев при защите Дома Советов. Некоторые свидетели пишут, что вели они себя вызывающе и вносили разлад в ряды защитников, а при штурме и обстреле дома гибли не они, а другие. Вообще роль баркашовцев у Дома Советов ещё требует своих исследователей.

Количество людей, пришедших к Дому Советов во время формирование ополчения, составляло десятки тысяч человек. «Чуть ли не каждый подчёркивал, - читаем мы в воспоминаниях Э. Махайского, - что пришёл сюда не ради защиты Руцкого, Хасбулатова и депутатов, на которых лежит немалый грех за происходящее в стране, а для того, чтобы показать, что мы не быдло, что мы против внедрения в наше общество чуждых нам нравов и ценностей и не хотим быть чьей-то колонией».

Мраморная стена у четырнадцатого подъезда, - отмечает А. Залесский, - сплошь заклеена листовками, ксерокопиями документов съезда, вырезками из оппозиционных газет, а также произведениями народного творчества – карикатурами и сатирическими стихотворениями, главный герой которых Ельцин. Его изображают увенчанным шестиконечной звездой, с бутылкой водки и стаканом в руках. Постоянные спутники президента – сионисты, американские дядюшки и т. п. Крупными буквами – проклятия президенту, правительству, демократам. Тут же наклеены старые плакаты или газетные листы с изображением Ленина и Сталина. Российские трёхцветные флаги у подъезда заменены красными советскими» (160, с. 127-128).

За 23 сентября мимо Дома Советов прошли десятки тысяч людей. С. Говорухин определил это количество в 150 тыс. человек. Люди приходили и уходили. Задержать и присоединить их к тем, кто стоял на страже парламента никто не пытался. У Дома Советов оставались добровольцы. Вечером 23 сентября их количество составляло порядка 12 тысяч человек. Один из офицеров, защищавших Дом Советов, сказал об этих людях: «Дождь, снег. Люди стелили на асфальте одну целлофановую плёнку, другой укрывались. Им памятник при жизни надо поставить!» (газета «Литературная Россия». 28.01.94. № 4).

В холодный промозглый сентябрь люди собирались у костров, грелись, пели советские песни и оставались на посту. Сын, находившийся в рядах защитников, говорил матери: «Да пойми же, наконец, мама! Там не было бандитов. Там были такие же люди, как ты и я» («Литературная Россия». 28.01.94. № 4). Люди стекались к Дому Советов даже с территории бывших республик, которые Российская Федерация во главе с Ельциным бросила на произвол судьбы.

В это время по распоряжению команды Б. Н. Ельцина был прекращён выход в эфир телевизионной программы «Парламентский час», отключено «парламентское радио». С 24-го сентября 1993 г. престал выходить печатный орган Верховного Совета «Российская газета». В то же время Останкино обрушило на население поток дезинформации. Таким образом, Верховный Совет и все его защитники лишились возможности отвечать на развязанную против них идеологическую войну.

В ночь с 25-е на 26-е до защитников дома Советов была доведена информация, что их поддерживают армия и военно-морской флот. Люди ликовали. Их радостные лица излучали свет. В это верили. Ведь по-другому не могло быть. В это хотелось верить. Но радость была недолгой. Вскоре выяснилось, что ни от армии, ни от флота пока никакой помощи не предвидится.

В это время, 26-го сентября возле манежа М. Ростропович дал концерт и далее митингующие сторонники Ельцина, вдохновляемые В. Оскоцким и В. И. Новодворской, прошли на митинг к Моссовету, при этом скандируя: Долой Моссовет!»

27 сентября началась полная блокада Дома Советов. Подъезды к нему перекрыли пожарными, поливальными и другими тяжёлыми машинами, вдоль заграждений протянули колючую проволоку особо опасную для людей и животных – «спираль Бруно». Она задерживает и режет своими бритвенными лезвиями и, вероятно поэтому, её применение запрещено Женевской конвенцией. Далее установили три кольца оцепления из милиции, омоновцев и солдат в форме милиции из дивизии им. Дзержинского. Сам Дом Советов находился без электроэнергии, воды и связи.

28-го почти целый день лил дождь, но люди не покидали своих постов. Их мужество передавалось москвичам и гостям столицы. 28 сентября Москва восстала. Десятки тысяч людей вышли с протестом в разных частях города. По поводу осады Дома Советов люди кричали: «Негодяи! Устроили концлагерь в центре Москвы». После наступления ОМОНа на Красной Пресне – там же, где в 1905 году, - у зоосада появились три баррикады.

«29 сентября пишет Т. А. Астраханкина, - при разгоне митинга у станции метро «Баррикадная» озверевшие омоновцы загнали людей в вестибюль метро и продолжали преследовать бегущих, сталкивая их по движущемуся эскалатору. Задержанных доставляли в отделение милиции, где они также подвергались жестокому и бесчеловечному обращению. Жертвами террора МВД стали не только защитники Конституции, но и случайные прохожие»

Около 20.00 крупное сражение произошло на Красной Пресне у памятника героям революции 1905 г. Как вспоминает В. Алкснис, «люди стояли возле памятника и скандировали: «Фашизм не пройдёт!». Неожиданно появился ОМОН. «Мы не заметили, откуда они взялись. Крадучись прошли за троллейбусами, с двух сторон бросились на людей. Зрелище было жуткое. Я многое видел, как кадровый военный офицер, и могу твёрдо сказать, что это – не люди… Когда избивают женщин, стариков, детей, зверски, садистски – этого я понять не могу…».

По некоторым данным, 29-го пострадало около 300 человек. «Кое-где, - отмечает очевидец, - милиция в метро защищает людей от вконец озверевших омоновцев». «Всю ночь идёт строительство баррикад подвижными группами, уклоняющимися при этом от боя» (160, с. 162-163).

Председатель Конституционного суда В. Д. Зорькин, большинство умеренных политиков типа А. И. Вольского и, главное, депутаты Верховного Совета выступили за одновременные досрочные выборы парламента и президента. Без сомнения это было самое разумное и нужное стране решение вопроса. Но даже в настоящее время отдельные политики, историки и исследователи утверждают, что противостояние между законной властью и противозаконной группой Ельцина можно было разрешить только путём убийства сотен людей. Вот этих отдельных толкователей событий надо назвать двумя в данном случае очень уместными и правильными словами: «Враги народа».

Досрочные, одновременные  выборы Президента и Верховного Совета Российской Федерации не состоялись, так как не устраивали США и ультра либеральную часть политиков, запланировавших силовое решение проблемы. Они сначала хотели зверским отношением поднять народ на восстание, а затем массовыми убийствами и избиениями запугать граждан страны. Массовыми убийствами правительством России людей в Москве Америка запугивала весь мир. При Сталине людей судили в соответствии с законом, а при Ельцине убивали без суда в соответствии с демократическими нормами поведения власти.

Их жертвами, прежде всего, стали простые люди, которые хотели продолжать работать на заводах и фабриках, спокойно жить, быть уверенными в безопасном, счастливом будущем своих детей и внуков, гордиться своей великой страной. Их жертвой стали лучшие представители народа. Те, кто встал на защиту России, кто душой и мыслями переживал за страну, за её настоящее и будущее, за её культуру и историю, беспокоился о состоянии её вооружённых сил, промышленности и сельского хозяйства.

«У Дома Советов люди сутками стояли под ледяным дождём и снегом, на пронизывающем ветру, голодные, промокшие насквозь – в оцеплении из омоновцев, овчарок и колючей проволоки. В самом центре Москвы. А мимо в свои тёплые квартиры безмятежно проходили миллионы москвичей, не желая ни во что вмешиваться. Все преступления против России происходят только с молчаливого согласия обывателя. Этот обыватель все три последних года бессмысленно голосовал за развал и ограбление страны. Отсиделся он и в сентябре» (журнал «Молодая Гвардия», 1994г., № 2, с.23, В. Хатюшин).  

Народ в сентябре-октябре 1993 года защищал Российскую Федерацию и самое святое в её обществе – справедливость. И чтобы не писали о России западные исследователи и историки, чтобы не сочиняли доморощенные враги и недоучки, мы должны твёрдо знать, что во все времена по сравнению с другими государствами мира в России было самое справедливое и гуманное общество. Со временем оно изменялось, но духовные ценности оставались прежними. Все наветы на времена, например, И. В. Грозного или И. В. Сталина  - это грязный продукт западных идеологических служб, подхваченный 5-й колонной либеральной интеллигенции. Все смуты, все жестокости в нашу добрую православную Русь приносились и приносятся из-за границы. Так было и в 1993 году. Защитники Дома Советов, депутаты Верховного Совета это понимали и выступали не только против Ельцина, но и его западных наставников.

Восстание в Москве началось 2 октября 1993 года. Перед восставшими выступали лидеры ФНС, РПК, «Трудовой России». На Смоленской площади после того, как омоновцы сбили с ног инвалида, и насмерть забили ногами, началось настоящее сражение. Впервые в этом сражении народ перешёл в наступление и омоновцы отступили. Утверждают, что среди восставшего народа были не только раненные, но и убитые. Точное количество жертв до настоящего времени никто не сообщил.

Известно, что в период с 27 сентября по 2 октября около тысячи человек обращались в травматологические пункты и отделения г. Москвы за медицинской помощью. Некоторые исследователи считают, что ОМОН мог подавить демонстрантов, но Кремлю нужно было сражение, и он не послал сил в количестве достаточном для разгона демонстрации. Нет оснований отвергать такие предположения. Но факт остаётся фактом – люди голыми руками погнали вооружённый ОМОН.

В. В. Хатюшин об омоновцах пишет следующее: «Я видел как 30 сентября на выходе из метро «Баррикадная» и «Пушкинская» омоновцы остервенело набрасывались на всех выходящих на улицу и били, били, били. Я видел, с каким вожделением они избивали ногами и дубинками лежачих. Было совершенно ясно, что это зверьё – не люди» (журнал «Молодая гвардия», 1994 г.,  № 2, с.24).

А в это время по ельцинскому телевидению на всю страну кричали о бесчинствах и насилии учинённых в столице сторонниками Белого дома. Их называли красно-коричневыми бандитами, напавшими на представителей власти. В то время как властью в стране являлся именно Верховный Совет. Другой очевидец рассказывает об этих днях следующее: «На «Пушкинской» «черёмухой» травили, на «Баррикадной» в метро загнали, по эскалатору гнались! Рядом женщине ногу дубинкой пополам перебили. Милиция тогда многих спасла, вход открыла. Целую неделю омоновцы людей избивали. Вот и допрыгались… Мы гнали их от Октябрьской площади до самой Кутузовской набережной. Как они бежали. Прямо пятки сверкали» (газета «Литературная Россия», 28.01.94. №4).

В ночь со 2 на 3 октября 1993 г. Р. И. Хасбулатов выступил с обращением к армии с надеждой, что, не смотря на отключение Дома Советов от радио и телевизионной сети, его услышат. В частности он сказал: «Б. Ельцин, преступив закон и присягу в верности Конституции, продолжает чинить произвол и беззаконие по всей стране. К Дому Советов подтягиваются всё новые воинские формирования, он опоясан колючей проволокой… По всей Москве идут митинги и массовые избиения митингующих. Уже есть жертвы… Дорогие товарищи! Вы принимали присягу на верность народу и Конституции – так защитите народ и Конституцию! Приходите на площадь свободной России… Сохранять нейтралитет в таких условиях – это означает отдать на растерзание путчистам и их приспешникам свой народ» (160, с. 201).

В восстании принимало участие всё большее количество людей. Но, как выяснилось в дальнейшем, правительство было в этом заинтересовано. Им нужен был повод для убийства не согласных с режимом граждан России. Поэтому по телевидению и радио прозвучало объявление о митинге, созываемом 3 октября на Калужской (бывшей Октябрьской) площади. Казалось, это должно было насторожить организаторов митинга, так как оппозиция Ельцину находилась в полной информационной блокаде. И вдруг, объявление и не только по радио, но и по телевидению с заявлением, что митинг разрешён мэрией. Такая забота о людях, собравшихся митинговать, должна была заставить подумать о провокации. Но почему-то на это не обратили внимания.

http://zavtra.ru/blogs/osen_1993_goda_(chast_1-ya)

[Александр Васильевич]

Леонид Масловский

Осень 1993 года (часть 2-я)

Посвящается всем погибшим за Родину 3-4 октября 1993 года.



Воскресный день 3 октября 1993 года выдался солнечным, безветренным, для октября достаточно тёплым. Температура воздуха поднялась до 14 градусов Цельсия. Десятки тысяч москвичей направились в Парк культуры. Октябрьская (Калужская) площадь оказалась оцепленной милицией. ОМОН перегородил Садовое кольцо. Но выходы на площадь со станции метро были открыты. Кольцевая и радиальная станции метро работали в обычном режиме.

Люди стекались на площадь, как привыкли стекаться на демонстрации 1-го мая и 7-го ноября. Это было совсем недавно, во времена существования СССР. Первоначально никто прибывший на площадь народ не трогал. Люди радовались солнцу, теплу, единству. Но через некоторое время, когда пространство перед памятником В. И. Ленину полностью заполнилось людьми кольцо омоновцев начало сжимать народ на Октябрьской площади.

Как пишет В. И. Анпилов, ОМОН начал наступление с того, что неожиданным ударом поверг на мостовую инвалида без ноги. В толпе начали кричать: «убили, убили, Ельцин – фашист! Убийца…». «Группу мужчин, каким-то образом оказавшихся на Ленинградском проспекте, - пишет Р. С. Мухамадиев, - окружили омоновцы, защищённые щитами, касками. Для начала били резиновыми палками по головам, а потом, когда люди немного приходили в себя, валили на асфальт и остервенело начинали топтать, пинать сапогами. У тех, кто пытался как-то поднять голову и встать на ноги, положение ещё хуже – их бьют ребром железного щита. По голове ли, по шее или позвоночнику – об этом никто не думает, всех подряд словно косами косят. Даже, подходя, проверяют лежащих неподвижно в лужах крови. Дескать, не притворяются ли мёртвыми… К безжизненным телам подъехали рядом стоявшие машины «скорой помощи». Никто не стал проверять, живы ли потерпевшие, нет ли, - побросали на носилки и отнесли в эти машины. И все три машины, выстроившись в ряд, с тревожным пронзительным рёвом понеслись к центру города» (160, с. 205).

Не хочется верить подобным свидетельствам. Возможно, автор сгущает краски или описывает исключительный случай, происшедший на Ленинградском проспекте. Возможно, в форме омоновцев были иностранные наёмники или выпущенные из тюрем бандиты. Основная масса людей, проживших половину жизни в советское время в Советском Союзе, не может даже мысли допустить, что представляющие силовые структуры российского правительства, находящиеся на государственной службе омоновцы могут избивать граждан до смерти средь бела дня на глазах десятков людей. Многие в это не верят, потому что верят в доброту русского человека и в основное назначение государства – защищать свой народ.

Действительно, на мой взгляд, к таким свидетельствам нельзя относиться с полным доверием, но нельзя отрицать и того, что 3-го октября на улицах Москвы между народом и омоновцами происходили настоящие сражения. ОМОН - структура новой, демократической власти, которой Советский Союз не знал, сразу заявил о себе, как силе враждебной народу и созданной для борьбы с собственным народом. За четыре дня борьбы омоновцы не могли не вызвать озлобление народа.

Т. И. Денисенко вспоминает: «Прошли несколько метров и увидели огромную колонну людей, первые ряды которой, взявшись за руки, шли во всю ширину проспекта к Октябрьской площади. Мы быстро влились в колонну, оказавшись близко к передним рядам. Стало ясно, что разогнанные люди, отступив по проспекту, сформировались в колонну и смело пошли вперёд. Скандировались лозунги: «Фашизм не пройдёт!», «Вся власть Советам»» (160, с. 211).

Люди смяли цепи омоновцев. Последние побежали к своим автобусам и грузовикам, заманивая людей за собой. Но, в конечном счёте, единственным местом, куда могли пройти демонстранты  с Октябрьской площади, оказался проход в сторону Крымского моста. Большинство исследователей пришли к выводу, что людей специально направили по этому пути. «Эхо Москвы» устами В. Г. Уражцева открыто призывало москвичей идти к Белому дому.

Когда колонна вышла на подъём к мосту, люди даже при желании уже не могли уйти в сторону, так как по сторонам стояли ограждения, а в районе отводных с моста лестниц стоял ОМОН. «Мы наблюдаем… - пишет Р. С. Мухамадиев. – Вот идущие впереди уже вступили на Крымский мост, а Октябрьская площадь всё ещё не освободилась… Я никогда до этого не видел такого скопления народа… На самой середине моста образовалась железная стена, через которую не пролетит и птица. Сотрудники ОМОН каким-то образом смастерили её из своих щитов» (160, с. 222). Но все были обречены идти вперёд на оцепление. Даже женщины с детьми не имели возможности выйти из колонны. И народ на Крымском мосту встретился лицом к лицу с омоновцами. «Голыми руками, по которым били дубинками, - вспоминает Т. И. Денисенко, - молодые мужчины и парни хватались за щиты. Удалось раздвинуть два щита. В этот разъём тут же потекли люди. ОМОН стали растаскивать сбоку и сзади. Всё произошло в считанные минуты.»…

«В этот миг, - пишет Р. С. Мухамадиев, - я впервые в жизни воочию увидел, на что способны народные массы: когда они сплачиваются воедино, какую они образуют силу! Здоровые омоновцы, только что стоявшие стеной, рассеялись, как щепки» (160, с. 225).

И. Иванов в «Анафеме» пишет, что кроме омоновцев «в заграждении стояли военнослужащие внутренних войск, совсем мальчишки. Кто успел, убежал по боковым лестницам вниз. Но странное дело: они не убегали к машинам на безопасное расстояние, а стояли… около моста, прикрываясь щитами от камней. Видимо, приказа отступать в случае столкновения не было! За их спиной на безопасном расстоянии маячили группы эмвэдэшного и гражданского начальства. Оставшиеся на мосту побитые солдаты были испуганы, многие плакали, но больше от обиды, ведь поставили их против собственных же отцов. Этих ребят никто не добивал, что в условиях многотысячной разъярённой толпы было просто невероятно! Наоборот, женщины, пожилые мужчины окружали их, оказывали помощь, поднимали лежащих и отводили к лестницам. Ни один солдат в столкновении не погиб» (160, с. 226).

М. Матюшин пишет, что колонна растянулась километра на два. А. Корнеев определил количество людей в колонне в 200 тысяч человек, И. М. Братищев – в 300 тыс., Т. И. Денисенко – от 100 до более 200 тыс. чел. После Крымского моста к колонне присоединилось ещё много народа. Люди торжествовали победу над ОМОН, но некоторые этого восторга не разделяли, так как видели тысячи наблюдающих за демонстрантами омоновцев и считали, что при желании колонну можно было задержать на мосту, у Парка культуры и на Зубовском бульваре.

Осенью 1993 г. численность московской милиции достигла 100 тыс. чел. А кроме неё была дивизия Дзержинского, курсанты МВД, ОМОН не только г. Москвы, но и подразделения омоновцев направленные из других регионов. Поэтому можно утверждать, что против демонстрантов умышленно выставлялись силы, могущие покалечить людей, но недостаточные для того, чтобы задержать колонну. И колонна двигалась вперёд.

На Смоленской площади развернулось новое сражение. Очевидно, что демонстрантов заманивали к Дому Советов (Белому дому).  Днём 3-го октября охрану, состоящую из омоновцев со щитами и бронетранспортёрами, сняли, а оставили только милицию без оружия. Частично сняли и охрану мэрии. На Калининском проспекте людей не остановили, но по демонстрантам раздались выстрелы с крыш домов. Это были первые выстрелы. Стреляли и по омоновцам с крыши гостиницы «Мир». Стреляли свои, чтобы обвинить защитников Дома Советов и спровоцировать омоновцев на стрельбу по безоружным людям.

При подходе к Дому Советов по демонстрантам снова открыли огонь. Огонь открыли в тот момент, когда прибывающие люди от души радовались встречи и считали себя героями, прорвавшими блокаду Дома Советов. Люди из колонн демонстрантов, прорвавшиеся сквозь заслоны и колючую проволоку к Дому Советов обнимались друг с другом, с защитниками Белого дома, показывали кровоподтёки от ударов омоновских дубинок и в этот момент встречи с осаждёнными, наверное, были счастливы. Вот в это время по ним и открыли огонь из здания мэрии (бывшего здание СЭВа).

А. В. Руцкой призвал людей к захвату мэрии, и здание было захвачено. Сначала автомобилем были выбиты входные двери и люди ринулись внутрь здания, захватывая этаж за этажом. Вскоре милицейская охрана сдалась и была разоружена. Официально признано, что при штурме было убито три человека и ранено 74, в том числе 10 милиционеров и 64 со стороны народа, бросившегося на штурм мэрии по призыву Руцкого, с целью прекращения обстрела демонстрантов. «Все трое известных на сегодняшний день погибших – это работники милиции. Старший лейтенант А. И. Бойко погиб возле мэрии от выстрела неизвестного нам снайпера, а двух полковников В. А. Швидкина, и И. Д. Шишаева убили свои. «Я. – пишет военный обозреватель газеты «Завтра» В Шурыгин, - никогда не искал и не пытался узнать фамилию того милиционера, который вогнал мне в бедро двадцатитрёхмиллиметровую газовую гранату. И хотя в ходе следствия он был установлен, я не стал выпытывать у следователя его фамилию. Зачем она мне? Свою кровь я ему прощаю, а вот за кровь убитого им полковника милиции Ивана Шишаева, которого он застрелил через мгновение после выстрела в меня, всё из того же крупнокалиберного помпового карабина, ему будет трудно ответить перед богом. Потому что убил он его просто так, походя. Убил, когда тот пытался остановить стрельбу по людям. Выбежал вперёд, крикнул: «Что вы делаете? Немедленно прекратите стрельбу!» (160, с. 268-269). Штурмующие здание не убили ни одного человека.

Стрельба по демонстрантам из здания мэрии тоже была продуманной провокацией, ведущей к большой крови. «Комментируя происшедшее, один из очевидцев тех событий назвал «Странным» то, что «отряды у мэрии, постреляв в воздух и снайперски ранив несколько человек, разъярив толпу, вдруг отошли, открыв Дом Советов», а «потом вообще ушли, оставив свои грузовики и даже не вынув ключи зажигания: езжайте, мол, люди добрые, в Останкино».

«Любой, едва прошедший обучение шофёр, - пишет Ю. М. Воронин, - выходя из кабины автоматически берёт ключи с собой». А тут десятки брошенных машин и на удивление все с незакрытыми кабинами и ключами зажигания.

«Элемент провокации, - констатировал потом И. В. Константинов, - присутствовал с самого начала событий 3 октября» (160, с. 270).

При уходе из мэрии милиция оставила полсотни безоружных солдат и офицеров внутренних войск. В столовой Дома Советов, не смотря на трудности с продовольствием, их накормили и отпустили с миром. Большинство из них остались защищать Дом Советов.

Мальчишки, едва ли они выжили после штурма, так как преследовали всех, но особенно военных. А телевидение всей стране показывало, что их били прикладами и разували. Либеральная (демократическая) газета «Московский комсомолец» изощрялась во лжи ещё больше телевидения. В газете рассказывали, что якобы в безоружных солдат стреляли, а тех, которые попадали в руки штурмовавших мэрию, раздевали, избивали и бросали в Москву-реку. Это про такие, как «Московский комсомолец» издания говорят, что бумага всё терпит.

После взятия ненавистной мэрии, восставшие москвичи засчитали на свой счёт вторую победу. Первой победой, как указывалось ранее, был путь с боями от Октябрьской площади до Дома Советов со снятием осады последнего. Народ-победитель ещё не понимал, с кем имеет дело. Воспитанный в СССР он не знал, что демократы стреляют из пулемётов и автоматов в безоружных людей во всех уголках земного шара. В 1993 году они могли себе позволить такое удовольствие и у нас при наличии своего демократического правительства в России.

Надо отметить, что не только представительная власть, но и все граждане страны, кроме либерально настроенных, не имели ни то что часа, но и минуты в сутки на телевидении. Эта вопиющая несправедливость унижала, оскорбляла и возмущала всех думающих о родине людей. Восставшие всеми своими чистыми душами стремились донести правду до жителей страны. Поэтому они, будучи без оружия, были готовы добраться до телекамеры и обратиться к народу России. И когда А. В. Руцкой с трибуны Дома Советов призвал к штурму телестудии в Останкине, недостатка в добровольцах не было.

Пикетирование Останкинского телецентра началось ещё раньше, так как часть людей с Октябрьской площади всё-таки прошла к Останкино. Собравшиеся требовали удовлетворения законных прав, а именно: предоставление эфира народным депутатам, президенту (Руцкому), представителям Конституционного суда, то есть законной власти страны.

В это время от Дома Советов в сторону Останкино отходили машины с людьми. Послали людей практически безоружных. Охрана Макашова имела меньше десяти автоматов. Эти автоматы офицеры охраны ни разу не применили. На призыв ехать в Останкино откликнулась в основном молодёжь. Было «похоже на семнадцатый год, - пишет А. Залесский, - как его изображают на картинах, - грузовики с вооружёнными рабочими. Только здесь на двух или трёх человек с автоматами полсотни безоружных юнцов. И так лихо, так радостно, по пути махая или грозя прохожим, мчались они через весь город на верную смерть» (160, с. 277-278).

Ни одного баркашовца в Останкино не было. И. Иванов пишет о 18 вооружённых человек, ушедших на Останкино. То есть кроме офицеров охраны несколько единиц стрелкового оружия было у демонстрантов, которые, вероятно, отобрали его у омоновцев. По сравнению с вооружёнными, обученными спецназовцами, охранявшими Останкино и вооружением экипажей бронетранспортёров народ, пришедший к телевизионной студии, был безоружен. Уже в первой половине дня 3 октября, когда Останкино ничего не угрожало, его охрана насчитывала не 15 и не 45 человек, как сообщала демпресса, а 107 человек, имевших 140 единиц огнестрельного оружия.

«К 17.45, когда возглавляемая А. М. Макашовым колонна машин со сторонниками парламента добралась до Останкино, телекомплекс охраняли более 300 человек, имевших на вооружении не менее 280 единиц огнестрельного оружия и шесть БТРов… К 19 часам охрана телекомплекса «Останкино» достигла почти 500 человек. На вооружении она имела «не менее 320 автоматов, пулемётов, снайперских винтовок, 130 пистолетов, 12 гранатомётов, в том числе и ручной противотанковый гранатомёт РПГ-7, при достаточном количестве боеприпасов» (160, с. 286-287). Им противостояло не более 300 почти безоружных сторонников парламента. К концу вечера 3 октября 1993 г. МВД РФ сосредоточило здесь не менее 26 бронетранспортёров и свыше 900 военнослужащих и работников милиции со штатным вооружением.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Кроме колонны машин под командованием А. Макашова в Останкино пешком отправилась колонна по призыву В. Анпилова. Кстати сказать, что, не смотря на простоватый внешний вид и не умение громко, вслух преподнести себя и свои мысли, Анпилов являлся широко образованным, всесторонне развитым, умным и мужественным человеком, любящим Россию. На верхней эстакаде транспортной развязки Садового кольца и Калининского проспекта колонны встретились.

«Грузовики, автобусы под Андреевскими и Красными флагами, - пишет В. И. Анпилов, - ждали нас… под мостом на Садовом кольце. «Блокада прорвана, - кричали нам с грузовиков. – Мэрия взята! Вперёд, на Останкино!» Даже если бы я скончался в тот момент… опьянённый радостью первой победы, народ не заметил бы этого. Не спрашивая позволения, десятки дружеских рук подняли меня и я, песчинка народного восстания, полетел в кузов грузовика. Упал на колени Ильи Константинова. «Витя! - кричал Илья, пытаясь обнять меня в давке кузова переполненного людьми. – Мы им вмазали! Ты бы видел, как они бежали! Ельцину – конец! Едем брать Останкино, Колонну ведёт Макашов!»

Вёл к Останкино безоружную колонну и генерал Б. В. Тарасов. У Останкино 3 октября находились не только защитники парламента, но и жители близлежащих домов, любопытные прохожие, журналисты и другие категории граждан. В то время Останкино в народе называли «империей лжи» и многие хотели видеть, как эта империя перейдёт в руки восставшего народа. Ведь не смотря на девятилетнее «промывание мозгов» большинство граждан ещё оставались советскими людьми, и никто не допускал возможности убийства собственным правительством своих граждан.

Сразу после расстрела людей все СМИ говорили о том, что из Останкино начали стрелять после того, как по телецентру выстрелили из гранатомёта. Но все участники тех событий, которые находились у телецентра, указывают, что первый выстрел прогремел из телецентра. Этим выстрелом был ранен один из телохранителей А. М. Макашова подполковник Н. Н. Крестинин. «Более того, следствие пришло к заключению, что «выстрел внутрь здания через главный вход тандемной гранатой кумулятивного действия ПГ-7 ВР из гранатомёта, имевшегося у нападавших, не производился» (160, с. 300). Но даже если бы производился, то не давал права лицам, находящимся в телецентре открывать огонь по людям, не совершавшим никаких действий, дающих право применения огнестрельного оружия. У правительства Ельцина нет никаких оснований, оправдывающих их действия. Даже то, что грузовиком была выбита одна половина двойных входных дверей, не давало спецназовцам права убивать людей. Кстати, уместно упомянуть, что как установила комиссия, приказа на выдавливание дверей А. М. Макашов не отдавал. Не исключено, что данные действия являлись очередной провокацией.

Но А. М. Макашов вошёл в разбитый проём прямо на автоматы спецназовцев и потребовал микрофон и экран, но спецназовцы потребовали, чтобы А. М. Макашов и сопровождавшие его лица вышли из пролома на улицу. «Как только последний из нас вылез из помещения техцентра на улицу, - пишет И. Иванов, - раздался первый выстрел», а затем по собравшимся у техцентра был открыт ураганный огонь. В это время первая колонна, шедшая пешком, подошла к телецентру и тоже попала под ураганный огонь. Многие сразу упали замертво, другие залегли. Стонали раненые. Помочь им было невозможно из-за шквального огня. Стреляли и по раненым, и по людям, пытавшимся их вынести. «Огонь вёлся из автоматов и пулемётов в упор по толпе из здания техцентра (это был основной огонь на поражение). Стреляли прямо через стёкла из боковых окон второго этажа (с обеих сторон, где заканчивался дугообразный балкон) и с пролёта центральной лестницы. Перекрёстным автоматным огнём их поддержали вскоре сразу из четырёх точек с крыши телецентра (возможно стреляли не четверо, а трое перемещавшихся вдоль крыши автоматчиков)».

«То, что творилось у меня перед глазами, - вспоминает С. К. Григорьев, - я никогда не видел ни в страшном сне, ни в диком кино – и не дай мне Бог видеть и слышать такое ещё раз. Крики, стоны, ругань, бегущая толпа и летящие им в спину пули с жутким цоканьем и воем рикошета от мостовой и стен, со шлепком впивались в живое тело, обрывая крик и жизнь. Я стоял как вкопанный, не осознавая, что происходит. Вначале сквозь двойные окна 2-го этажа по людям начали стрелять трассирующими пулями автоматы. Практически тут же с противоположной стороны – с крыши дома 12 открыли огонь ручные пулемёты… затем трассирующие пули пулемётов дёрнулись вниз и защёлкали с визгом по брусчатке тротуара, а огонь автоматов возобновился» (160, с. 305). Людей расстреливали в буквальном смысле этого слова. «Освещение обоих зданий телецентра было выключено, - пишет В. И. Анпилов, - а улица, напротив, была ярко освещена уличными фонарями, и людей было видно как на ладони».

«Толпа, - вспоминает С. К. Григорьев, - бежала по проспекту Королёва врассыпную, прячась за фонарные столбы, деревья, машины, а вслед бегущим безоружным людям с двух сторон гремели выстрелы, беря по всем правилам боевого искусства под перекрёстный огонь освещённые яркими уличными фонарями беззащитные жертвы. Это была настоящая бойня» (160, с. 307).

Через 10-20 минут, когда первый шквал огня стих в левый угол здания АСК-3 полетели бутылки с бензином. Угол техцентра загорелся. Бензин, вероятно, сливали с грузовиков. Было это провокацией, сделанной для телевидения, или действительно у людей не было другого способа защитить себя от автоматчиков, стрелявших из левого угла здания трудно определить однозначно, но горящий угол здания показывали по телевидению неоднократно, вероятно, как доказательство того, что штурм здания имел место.

После первого расстрела Руцкой снова направил в Останкино дополнительные машины с людьми. Вероятно, он не представлял себе масштабов трагедии и считал, что у Останкино происходит нечто похожее на то, что происходило при штурме здания мэрии. Эти машины с запрыгнувшими в них при движении по городу подростками милиция пропускала через весь город до самого Останкина, где на них обрушивался такой шквал огня, что многие даже не успев выпрыгнуть, оставались убитыми лежать в кузовах грузовиков. Подходили и пешие колонны и тоже попадали под шквальный огонь. Надо очень ненавидеть свой народ, чтобы допустить его истребление для устрашения, потехи ради, ибо невозможно найти никакой разумной необходимости в бойне, устроенной в Останкино.

Восставший народ до последнего момента надеялся, что армия придёт к нему на помощь. Поэтому, когда на проспекте Королёва показалась колонна бронемашин и обстреляла дом № 19, из которого стреляли по людям, толпа облегчённо вздохнула. О том, как бронетранспортёры расстреляли нижние этажи техцентра, а потом, когда люди поверили, что это свои и вышли из укрытий расстреляли людей, имеется масса свидетельств очевидцев, например, В.В. Хатюшина, И. Иванова, В. И Анпилова и других. Вот одно из свидетельств: «Со стороны пруда выехал один из трёх БТРов. Отряд «Витязь» - будь он проклят во веки веков! С полсотни наших лежали на земле у трансформаторной будки рядом с ИТА. БТР подошёл и дал очередь по горящему крылу ИТА из крупнокалиберного пулемёта. «Наши!!!» - вскочили ребята у будки. И тогда башня БТРа развернулась к ним, и крупнокалиберный ударил в упор, разрывая людей на части» (160, с. 315).

Комиссия Т. А. Астраханкиной пишет, что БТРы дали несколько очередей над людьми, а затем начали стрелять по высотным домам. Но свидетель Н. Разов тоже подтверждает, что БТРы открыли по людям огонь на поражение. Не исключено, что БТРы вели огонь по зданию техцентра, близлежащим домам и людям, чтобы у правительства и СМИ  были хоть какие-то основания говорить о вооружённом штурме телецентра «Останкино». Такое мнение имеют большинство свидетелей и исследователей. И. Иванов обращает внимание на то обстоятельство, «что при расстреле в упор здания техцентра АСК-3 из БТРа никто в здании не пострадал, а демонстрантов БТР «Витязя» сразу стал убивать десятками».

Зачем это делалось, понять нетрудно, - пишет А. Островский. Поскольку «Останкино» никто не штурмовал, а ответная и кратковременная стрельба началась только около 21.00 и была непродолжительной, штурм необходимо было имитировать» (160, с. 317). Понять не трудно, зачем стреляли по зданию техцентра. Трудно пережить расстрел людей. И убивали их в Останкино как бы ритуально, в назидание другим, чтобы впредь никому не было повадно покушаться на право либералов властвовать над телевидением, а через него над умами людей. И убить либералы хотели как можно больше людей, чтобы страх нагнать на века. Поэтому они начали охотиться за спрятавшимися людьми.

Большинство людей укрылись в Дубовой роще. Её блокировала милиция и укрывшихся защитников России всю ночь расстреливали из автоматных гнёзд на крыше телецентра и из крупнокалиберных пулемётов БТРов. В эфире можно было слышать, как по рациям открытым текстом корректировали огонь. Машины скорой помощи пустили в Дубовую рощу только утром 4 октября. Помню рассказ одного жителя Подмосковья, как его под страхом смерти заставили возить трупы, после чего хотели убить, но он остался живым, так как был спасён одним из карателей. Машину не вернули.

В. В. Хатюшин пишет, что согласно сообщениям демократической прессы у Останкино было убито около 200 человек. Более 600 было ранено. У входа в здание АСК-3 стояли лужи крови размером в 2-3 квадратных метра. Сколько фактически было убито, никто не знает, а верить либеральной прессе, конечно, нельзя. Неизвестно сколько человек скончалось от ран, стало калеками. Но точно известно, что с другой, убивавшей стороны погибло два человека, и то их застрелили по ошибке свои.

Можно смириться со многими потерями. Но невозможно смириться с потерей прекрасных, лучших людей страны, вставших на защиту Родины даже без оружия и сложивших свои светлые головы за спасение всех нас сегодня живущих в России. Они ушли, но подвиг восставшего народа остался и наша святая обязанность пронести его через века, передавая из поколения в поколение. И хочется верить, что их подвиг даст силы потомкам для освобождения от ига. Никогда нельзя простить убийства людей 3 октября 1993 года у телецентра «Останкино». Врагов Отечества и Веры прощать нельзя. Так учит православие, так учит жизнь.

И когда смотрю на останкинскую телевышку, то не восторгаюсь творением советских архитекторов и строителей, создавших это красивейшее сооружение, а вспоминаю погибших. И радость Дня рождения 3 октября 1895 года великого русского поэта Сергея Александровича Есенина затмевается скорбью по всем погибшим в этот день защитникам России, родным душой, как и С. А. Есенин, каждому истинно русскому человеку.

http://zavtra.ru/blogs/osen_1993_goda_(chast_2-ya)

[Александр Васильевич]

Леонид Масловский

Осень 1993 года (часть 3-я)

Посвящается всем погибшим за Родину 3-4 октября 1993 года.



Вечером и в ночь с 3-го на 4-е октября защитники Дома Советов знали, что убиты десятки людей в Останкино. Знали, но не ушли, спасая свои жизни. Почему? Ведь ночью и рано утром можно было свободно уйти, раствориться в предрассветном туманном полумраке. Думаю, они поднялись на такую духовную высоту, когда у человека появляется презрение к смерти. Виктор Алексеевич Югин вспоминает, что «когда он подошёл к казачьей заставе и поинтересовался, понимают ли они, что будут убиты первыми, то услышал поразивший его ответ: «Понимаем. Но перед нами поставлена задача – дать знать, когда противник пойдёт на штурм» (160, с. 410).

Мы все перед ними виновны, и не искупить нам эту вину никогда. А они свою вину искупили смертью. Они стояли сутками простуженные, голодные и холодные, искупая свою и нашу вину перед Родиной. Мне понятно настроение обречённых на смерть защитников Дома Советов, так как сам в то время испытывал подобное состояние, когда смерть в бою виделась избавлением от муки жить в порабощённой, униженной, становящейся чужой стране. Мы все чувствовали себя виновными в происшедшем со страной. Они хотели искупить свой позор и поэтому не ушли, не покинули позиций.

Конечно, каждого не покидала надежда, что помощь от армии придёт. Они верили в это до последнего часа. Верили они и в то, что не посмеет правительство стрелять в законную, избранную народом, верную Конституции власть и в защитников этой власти. Не знали они, советские люди, что за 9 лет правления Горбачёва и Ельцина в правительство пришли люди, готовые за власть и деньги предать родину и убить даже родную мать.

В замечательном документальном фильме «Русская тайна», поставленном Вячеславом Тихоновым с ассистентом режиссёра Еленой Софроновой показаны события, происходившие у Останкино и Дома Советов. Текст читает Николай Бурляев. Свидетельства очевидцев, музыка, анализ событий – всё выполнено на самом высоком уровне. Талантливые, высочайшей культуры люди вложили свой ум и сердце в фильм. Он очень русский, без криков и истерик, и честный фильм. В нём мама погибшего сына, которую спросили: «Ваш сын ушёл защищать Дом Советов», ответила: «Не Дом Советов, а Россию». Он говорил матери: «Россия гибнет – мне ничего не надо…» Он не мог жить в ельцинской России, его душа не выдерживала либерального погрома, как не выдерживала душа С. А. Есенина, когда он поехал в США и, задыхаясь от духовной атмосферы Америки, кричал: «Домой, домой, домой».

А. В. Руцкой – вице-президент Российской Федерации говорил в 1993 году: «У нас отсутствует самое главное – смысл жизни». И это верно. Большая часть общества, которая жила делами страны и ощущала себя частью огромной советской, русской цивилизации потеряла смысл жизни. Кроме того, в людях кипела благородная ярость, невмещающаяся в груди ненависть к предателям и их иностранным наставникам. Эта ненависть постоянно усиливалась. Например, после Первомайской демонстрации, когда ветеранам разрешили пройти 500 метров от Октябрьской площади до Крымского моста, а когда те пошли дальше ОМОН начал их избивать дубинками, щитами и ногами. Когда после расправы с демонстрантами демпресса сообщила о количестве травмированных демонстрантов и омоновцев, но умолчала о типе полученных травм. У омоновцев в основном были травмированы пальцы ног от того, что били людей. Уже тогда появились убитые и раненые.

При «плохой» советской власти, которую и в настоящее время либералы буквально каждый день дискредитируют мифами, до Горбачёва не было ни дубинок, ни щитов, ни ОМОН, натасканного на борьбу со своим народом. Из либеральной демократической власти так и выпирает её преступная сущность. И сопротивление народа этой власти Первого мая тоже надо отнести к достойным страницам русского сопротивления.

Весь сценарий сентября-октября 1993 г. был составлен так, чтобы представить защитников Дома Советов волчьей стаей, преступниками, которые сражаются с властью якобы представляющей интересы народа. Либералы преступниками называли самых благородных и смелых людей, которых можно приобщать к лику святых. А рождаются святые в России, Белоруссии, Сербии, но не на Западе. Святые русские люди 3-4 октября решили стоять насмерть. Даже один предприниматель сказал корреспонденту перед штурмом: «Хочу, чтобы Россия выжила. Мне наших людей жалко» («Литературная Россия». 28.01.94. № 4).

В доме рядом с Домом Советов жил Станислав Золотцев. В конце сентября он несколько дней и ночей провёл у стен здания или внутри его. И написал о защитниках: «Главное, что потрясло, поразило, невероятно радостно удивило среди увиденного там – лица. Да, именно лица людские, облики тех, кто постоянно находился в блокированном здании и в цепях вокруг него, - вот что сильнее всего запало в душу. И – наполнило её самой светлой надеждой, настолько светлой, что она вытеснила или, по крайней мере, оттеснила чёрные и горькие чувства и мысли, в обилии рождавшиеся ежедневно за этот год. Ибо давно уже не видел (и не помню, видел ли когда-нибудь вообще) столько сразу, столько одновременно и столько воедино лиц и мужественных, и одухотворённых, и исполненных особого, и доброго, и предельно сурового света.

Да, это были лица людей уставших, даже измотанных, часто небритых, не очень «светски» одетых, с печатью бессонницы. Но прежде всего  - с печатью несокрушимой веры в правоту своего дела, в правоту своей миссии защитника Дома Советов. Печать ощущения своего долга – долга гражданина России… Откуда же столько ясноглазых и чистых, ни «иглой», ни спиртным не протравленных лиц подростков и юношей?! – не всю нашу поросль, оказывается, сгубили идеологи и прорабы «нового мирового порядка»… Жёсткие, хмурые лица зрелых людей; быть может, последним в их судьбах отчаянным порывом охваченные лица фронтовиков… Не улыбайтесь иронически, но даже в лицах «белодомовских» буфетчиц глядя, я видел на них печать понимания того, что они не просто бутерброды здесь продают, - но служат более высокой миссии…

Это виделись лица людей, которые были готовы ко всему, даже и к самому страшному исходу того противостояния, к самому трагическому финалу защиты Дома Советов. Таким и стал этот финал.

Сегодня в средствах массовой информации эти люди именуются «нелюдями», «нечистью» и ещё хуже, а я говорю: стоило побывать среди них, увидеть их, чтобы понять, на чьей же стороне была духовная правота в том противостоянии… (газета «Литературная Россия». 15.10.93 № 37).    

В ночь с 3-го на 4-е октября перед расстрелом люди на площади перед Домом Советов вели себя по-разному. Одни не могли уснуть и с тревогой ожидали утро, другие, напротив, безмятежно спали, успокоенные тем, что десятки тысяч москвичей и жителей других городов и сёл страны прорвали блокаду, пришли к ним и вместе с ними вступили в борьбу с омоновцами мэрии и Останкино.

В это время, ночью в Останкино было направлено ещё два грузовика с людьми. «Неожиданно один из сидящих на грузовике парней в казачьей белой папахе закричал, чтобы ему дали… Знамя! Кто-то куда-то внизу из стоящих побежал и быстро вернулся с красным флагом, который стал передавать этому казаку. Казак отмахивался и кричал, что ему надо «не такое, а царское». Так и кричал: «Давайте царское!» Снова кто-то побежал за царским флагом, который вскоре принесли и передали казаку. Красное знамя взял какой-то парень, сидевший на задней скамейке грузовика».

«Грузовики, - пишет Ю. И. Хабаров, - уже начали газовать, как вдруг раздались крики сидевших, чтобы дали что-нибудь… Несколько человек бросились в подъезд № 8, и минут через 5-7 трое или четверо парней вышли, неся каждый по четыре – пять ящиков… с пустыми бутылками из под минеральной воды! Ящики снизу передавали сидящим в грузовиках, и те быстро расхватывали бутылки. Наконец грузовики вздрогнули, и под радостные крики сидящих в кузовах людей обе автомашины резко выехали на Конюшковскую улицу, свернули направо и пропали в темноте. Я посмотрел на часы – было уже 1 час 4 октября 1993 года».

Таким образом, около часа ночи от Белого дома в останкинскую мясорубку, на верную смерть был отправлен ещё один, как минимум, шестой автомобильный десант» (160, с. 411).

Многие возмутятся: «Как можно было, зная всё, снова отправлять людей на смерть?!» Я тоже задавал себе такой вопрос и понял, что всё делалось в соответствии с обстановкой. Не в русских традициях оставлять товарищей в бою, в окружении, одних без помощи и не пытаться их вывести, спасти. Законные руководители Российской Федерации – А. В. Руцкой, Р. И. Хасбулатов, Ю. М. Воронин и другие не противились воле людей оказать помощь товарищам в Останкино, так как понимали, что и здесь, у Дома Советов их ждёт такая же участь, как в Останкино. Их не в чем обвинять.

У них был только один момент, когда они могли вывести членов Верховного Совета и защитников из здания и площади – это время, когда восставшие прорвали кольцо окружения. Но, во-первых, неизвестно как повёл бы себя ОМОН, тысячи представителей которого наблюдали за демонстрантами и, во-вторых, ни члены Верховного Совета, ни защитники Дома Советов скорее всего не оставили бы своих позиций, потому что это означало бы проявление трусости и предательство народа, России.

Люди, оставшиеся в Доме Советов и возле его стен, выбрали самое опасное, но достойное решение и сознательно пошли на самопожертвование. Жертвуя собой, они показали, какую демократию несёт ельцинский режим. Но, конечно, большинство не верило, что народ начнут расстреливать.  Даже женщины с детьми отказывались покинуть палаточный городок и укрыться в здании. В ночь с 3-е на 4-е октября у Дома Советов также остались ночевать десятки демонстрантов, пришедших сюда после прорыва блокады. Всего в самом Доме Советов и вокруг него к утру 4 октября находилось не менее 2,5 тысяч человек.

Штурм Дома Советов начался 4 октября в 6 часов 30 минут. БТРы и БМП открыли ураганный огонь по людям на баррикадах и дому. Каждым выстрелом пытались лишить Россию будущего и великого прошлого. Оставалось только бедственное настоящее. «Я понял, вспоминает Е. Осипов, что стреляли в спины защитникам баррикад. Люди попадали, схватили бутылки с бензином. Оружия… у нас не было… И мы, и депутаты считали, что в мирных, невоенных людей, просто стоящих на баррикадах стрелять не посмеют. Они посмели» (160, с. 420-421).

Из мэрии, гостиницы «Мир» и из нового корпуса посольства США открыли огонь снайперы. «Существует рассказ, что, когда первые БТРы двинулись по Рочдельской улице к палаточному городку, навстречу им от костра поднялся мужчина с аккордеоном и начал играть знаменитого «Варяга»:
 

Наверх, вы, товарищи, все по местам!

Последний парад наступает.

Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,

Пощады никто не желает.
 

Тогда получил распространение следующий рассказ. «В шесть часов тридцать минут 4 октября 1993 года подошедшие к Дому Советов танки, бэтээры, и омоновцы открыли по людям, защищавшим его своими телами, непрерывный огонь. Не щадили никого…» (160, с. 422).

Имеются показания свидетелей о защитниках Дома Советов, записанные С. Бахтияровой.  Почитаем некоторые их них. Врач Института скорой помощи: «Я под пули не лез. Да и никто не лез после того, как из «Останкино» обстреляли «Скорую помощь». Раненых приносили. Принесли мальчика девяти лет. Проникающее ранение грудной клетки. Двухсторонний пневмоторакс. Да ещё бабушка в истерике…».

Женщина, сказавшая о себе «из потомков Столыпина»: «Я схватила его за руку, ему было лет 14: «Здесь опасно!». Он вырвался, побежал - и упал. На спине совсем маленькое отверстие,  - а грудь вся разворочена. Эти пули – особые. В организме шарить начинают. Зато от них даже подушкой можно защититься. Они во всём мире запрещены. А режущая проволока, которой Верховный Совет окружили, - спираль Бруно? Если наступить затягивает, как удав, медведя задушит. Собаку с соседнего дома затянуло. Тоже запрещена международной конвенцией».

Ещё голоса: «Такова суть подлеца – крайняя степень трусости перед лицом опасности и крайняя степень жестокости при ощущении безнаказанности… Их международный трибунал должен судить. Какое там! Международный трибунал судит сейчас только сербов, славян. Это как же надо ненавидеть свой народ, чтобы расстреливать жилые дома, раненых в упор… Они и своих убивали!.. Утром снайперским выстрелом из гостиницы «Украина» снесли полголовы молоденькому омоновцу. Он в своей пятнистой форме до вечера лежал на асфальте. Не давали убирать. Показывали прохожим, телеоператорам: «Смотрите, что бандиты делают».

Совет: «Об «Альфе» не пишите плохого. Она многих спасла. По сценарию после сдачи Дома Советов депутатов и защитников должны были отдать ещё и на растерзание «народа», который держали наготове, - добровольцев из лавочников с железными кольями и прутьями. У «Альфы» заговорила совесть. Спохватилась, воспрепятствовала. Её теперь хотят разогнать. Зачем им совестливые?..».

Василий Васильевич М., военный инженер: «Мы же русские. Мы доверчивые. Кто мог подумать? Они расстреливали безоружных! Без предупреждения. Громкоговорители молчали… Я успел забежать в Дом Советов. Около костра было трое мужчин и две женщины. Все тут же упали, я подумал, замертво. Мы смотрели из окна. Двое мужчин действительно были наповал. Третий – ранен. Время от времени он дёргался всем телом, словно собираясь с силами, и вскидывал руку: «Помогите». Бронетранспортёр приостановился и расстрелял его в упор! Нас, стоящих у окна, жуть взяла».

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Татьяна Петровна З.: «Много лишнего говорят. Я рассказываю лишь то, что сама видела или слышала от людей, которых хорошо знаю. Что раненых камнями добивали или в костёр бросали - не скажу. А что пристреливали – да». Говорят о Ельцине: «Что ему народ! Он Тэтчер уважает. Она ещё летом его на это подбивала. Я по радио слышала. Верно о ней Хасбулатов сказал: «Бабёнка!» Как смолоду была, так и осталась лавочницей. Торгашом. Я восхищалась её туалетами. Её белые манжетки в крови. Новодворская серенады Ельцину пела: «Титан у нас есть!» А разве сильный так поступает? Сильный и смелый сам бы пошёл в Дом Советов – и разобрался бы. Без посредников! Или пан, или пропал. Сам пропаду, но свой народ не погублю. Вот так! Такого не бывало! Родной парламент родной президент расстрелял! Натравили русских друг на друга – и празднуют победу – руки потирают: «Русские друг друга перебьют – Россия нам достанется. Спасибо президентам!» (газета «Литературная Россия». 28.01.94. № 4).

Думаю, что почти все, кто были на площади около Дома Советов и не успели укрыться в здании, были убиты сразу или в дальнейшем расстреляны. Об этом можно судить даже по тому, что мало свидетельств людей, которые в момент нападение находились на площади у Дома Советов. А вот свидетельств тех, кто находился внутри помещения, имеется достаточно много. И. И. Андронов свидетельствует: «На площади слева выехали три бронетранспортёра, харкая пулемётными очередями. А справа бухали пушки танкоподобных БМП – боевые машины пехоты. Вдобавок с бронетранспортёров стреляли из автоматов необычные десантники – мужчины в чёрных кожаных куртках и штатских брюках. Повсюду на площади лежали тела убитых и раненых баррикадников». «За первые полчаса боя я видел своими глазами с третьего этажа примерно с полсотни мертвецов под окнами с тыльной стороны Белого дома».

Это только из одного окна. Только беглым взглядом. И только за первые полчаса» (160, с. 424). Увиденное Андроновым происходило в 6 часов 50 минут. Членов Верховного Совета собрали в зале заседаний Совета национальностей, в котором не было окон. Перед тем как туда уйти, Р. С. Мухамадиев подошёл к окну и остолбенел: «Невозможно было поверить глазам… Одни лежат навзничь, другие – лицом вниз, третьи ещё дёргаются в конвульсиях. Их не счесть… Это самоотверженные люди, которые в течение нескольких суток днём и ночью защищали Верховный Совет, живым щитом окружив его здание. БТР, расставленные по четырём углам площади, всё ещё косили их, беспрерывно посылая на людей свинцовый дождь из крупнокалиберных пулемётов… Кто в предсмертных судорогах поднимал голову, того пули тут же валили на землю».

«Из здания Верховного Совета вдруг выбежали две женщины в белых халатах. В руках белые платки… Но стоило им нагнуться, чтобы оказать помощь лежащему в крови мужчине… их срезали пули крупнокалиберного пулемёта» (160, с. 425).

Нина Кочубей вспоминает, как депутаты сидели в зале заседаний Совета национальностей и она запела. «Я люблю петь… Неожиданно для себя я громко запела романс… «Гори, гори, моя звезда! Звезда любви приветная. Ты у меня одна, заветная, другой не будет никогда!.. Когда допела, из темноты зала мужчина спросил: «Ну что, товарищи, наверное, настал час всем вместе грянуть «Варяга»?» Кто-то откликнулся встречным предложением: «А может, с белым флагом выйти?» Из рядов кресел выбежала женщина. По-моему горянка. И депутат. Гневно закричала: «Ни за что! Лучше умереть, чем сдаться на милость этим бандитам!» (160, с. 426).

А в это время Б. Н. Ельцин обращался к россиянам со словами: «Дорогие сограждане! Я обращаюсь к вам в трудную минуту. В столице России гремят выстрелы, и льётся кровь. Свезённые со всей страны боевики, подстрекаемые руководством «Белого Дома», сеют кровь и разрушения…» (160, с. 426-427). В это лицемерное обращение многие тогда поверили. Ельцину вторили тысячи других. Отвечая на вопрос, почему так долго продолжался «штурм» Дома Советов Д. А. Волкогонов заявил: «Сил на подавление мятежа было задействовано немного, и его подавление несколько затянулось из-за стремления пролить как можно меньше крови» (160, с. 435).

И этого с ног до головы покрытого коростами неправды историка и сегодня читает российское общество. А вопрос заданный Волкогонову был уместен, так как обстреливаемый со всех сторон Дом Советов не отвечал на выстрелы, и не было никакой необходимости его обстреливать. Продолжавшийся обстрел указывал на цель  - убить как можно больше людей.

В 10 часов по зданию парламента начали стрелять из танков. По плану танки должны были начать стрелять раньше, но им не давали пройти по Москве люди, ложась под гусеницы. Танки начали стрелять из 125-мм орудий после того, как парламент вывесил белый флаг. Вот вам и стремление к малой крови. Стремление было к большой крови. Людей расстреливали только ради убийства и устрашения на будущее. И если БТР расстреливали людей со стороны метро «Красная Пресня», то танки – со стороны Москвы-реки. Этой стрельбы по безоружным людям нельзя не забыть, не простить. И если люди русские об этом забудут, то будут прокляты во веки веков.

Внутри здания была такая же ужасная картина, как в Останкино и на площади у Дома Советов. Очевидец рассказал: «Я вышел из приёмной третьего этажа и стал спускаться на первый. На втором ещё лежали раненые, их кто-то пытался нести наверх. На первом этаже – жуткая картина. Сплошь на полу, вповалку – убитые. Это те, снаружи, кто защищал, должно быть баррикады, и, когда по ним саданули бэтээры, они кинулись в дом, на первый этаж, там их наваляли горы. Женщины, старики, два убитых врача в белых халатах. И кровь на полу высотой в полстакана – ей ведь некуда стекать»… По одной из захваченных накануне у милиции раций к войскам обратились Юрий Воронин, Вячеслав Ачалов и священник Русской православной церкви отец Никон. Они призывали войска прекратить огонь и начать переговоры. Кто-то из обитателей Белого дома взял белый флаг и вышел на улицу, но его тут же срезала очередь»   (160, с. 439). Над Домом Советов висели вертолёты, которые корректировали огонь, указывая танкистам, на каких этажах больше скопилось людей.

Сценарий взаимодействия военных ведомств был расписан, как в Останкино – и там, и здесь стреляли по своим. С какой целью? Чтобы, во-первых, был повод для расстрела защитников Дома Советов, а во-вторых, чтобы обозлить нападавших. В результате этой пальбы друг в друга были десятки убитых и сотни раненых. Сражались между собой подразделения на БТР, БМП и стрелковые подразделения. Не думаю, что это было случайно. Ведь сценаристы и режиссёры таких столкновений считали, что чем больше будет убито, тем лучше, и эффект от таких действий получался большим. Например, «первым убитым в полку (119 парашютно-десантный полк – Л. М.) стал заместитель командира сапёрной роты старший лейтенант Константин Красников. Он был убит снайперским выстрелом в голову ещё на подходе к «Белому дому» у мэрии. Эта жертва тут же была «списана» на защитников Верховного Совета и практически спровоцировала участие полка в карательной акции» (160, с. 433).

«В ходе следствия Генеральная прокуратура установила, что «все погибшие 119-го ПДП были убиты от огня подразделений, верных президенту. Ни один из них не пал от пули защитников Дома Советов» (160, с. 434). О том, что убийство своих было задумано изначально говорит и тот факт, что из командиров, допустивших открытие огня по своим, никто не был привлечён ни к уголовной, ни к какой-либо другой ответственности. Не были установлены и привлечены к ответственности снайперы стрелявшие «по своим» со зданий американского посольства, мэрии и гостиницы «Мир».

В 14 час. 54 мин. К зданию Верховного Совета прибыли офицеры группы «Альфа». Сразу пуля сразила одного из её офицеров. «Баллистическая экспертиза, - отмечал позднее Г. Н. Зайцев, - доказала, что он погиб от пули пущенной снайпером не из Белого дома. Эта провокация была сделана нарочно, чтобы озлобить личный состав, чтобы он начал действовать активно и агрессивно. От нас хотели крови оппозиции, но мы не стали карателями. На эту провокацию мы не поддались» (160, с. 442).

А. М. Макашову, В. П. Баранникову (так и не установлено, чью сторону представлял Баранников во время противостояния) и В. А. Ачалову было предложено сдаться. В результате переговоров было принято решение о сдаче находящихся в Доме Советов группе «Альфа». В 15 час. 58 мин танки прекратили стрельбу. Группа «Альфа», воспитанная на традициях чести советского офицера, спасла много жизней. «Мы честно выполнили свои обещания, - утверждает генерал Г. Н. Зайцев. – Под нашим контролем люди выходили из здания в сторону набережной Москвы-реки. Но тем, кто выходил через 20-й подъезд в сторону метро «Краснопресненская», пришлось несладко. Там лютовали сотрудники МВД» (160, с. 454).

Ещё хуже пришлось тем, кто выходил через центральный подъезд. Надо отметить, что сотрудники МВД лютовали везде, включая набережную, избивая людей, иногда даже до смерти, истязая и расстреливая. Не миновала такая участь даже многих из тех, кто уезжал на автобусах. Их избивали в милицейских участках. О муках, которые пришлось пройти оставшимся в живых и расстрелах написали А. А. Марков, Н. С. Афанасьев, В. Фахрутдинов и другие свидетели трагических событий.

Помню рассказ одного из защитников Дома Советов о том, как выходили они. Он рассказывал, что представитель «Альфы» предложил пойти с ним и разъяснил, что когда группа «Альфа» уйдёт, то в здание ворвутся мародёры, которые, вероятно, будут издеваться над людьми и поэтому лучше уйти сейчас, чем погибнуть от рук подонков. Когда группа людей вышла из Дома Советов и «Альфа» её оставила по ним открыли огонь. Впереди идущую женщину на его глазах сразило пулей. Все бросились бежать. Они с другом хотели забежать в первый на пути двор, но там стреляли и они побежали дальше, в конце концов забежав в один из дворов, пробежали его насквозь, заскочили в подъезд, в лифт и поднялись на верхний этаж. Люк на чердак был открыт и они там затаились. Омоновцы поднялись вслед за ними, открыли люк, но забираться вовнутрь не стали, а дали очередь из автомата. В результате чего другу прострелили руку. Он начал жаловаться, что они вынесли и осаду, и штурм, и вышли живыми, а теперь придётся умереть на этом чердаке. Друг его успокаивал, перевязал рану. Кость оказалась не задетой.

Прошла ночь. Они слышали выстрелы и крики во дворе. Утром спустились вниз. Весь двор был завален трупами. Мертвецы лежали в странных позах с задранными руками или ногами. Многие в нижнем белье. Они поняли, что ночью с них сняли и утащили одежду и в связи с тем, что одежду снимали мёртвые и лежали в таких позах. Потом они собрались с духом и побежали из подъезда через двор к арке на входе во двор. По ним открыли огонь. Но, видимо, была уже другая смена, и огонь вели не на поражение. Выскочив со двора на улицу, они опешили. На противоположной стороне совсем недалеко от арки подъезда стояли бронетранспортёры. Они подумали, что пришёл час прощаться с жизнью. Но офицер, стоящий у ближайшего бронетранспортёра показал им глазами куда бежать. И они побежали, через какое-то время выбравшись на многолюдную улицу Москвы. По улице шли нарядные люди, смеялись, делали покупки в магазинах, и ничто не указывало на то, что совсем рядом, в течение прошедших суток за Россию приняли муки и смерть сотни людей.

В фильме С. Говорухина «Час негодяев» рассказывается, что даже вечером в здание не допустили медиков для оказания помощи раненым и пожарных для тушения пожара. Ю. Ф. Ерёмин слышал выстрелы в Белом доме и ночью. Людей расстреливали не только в Здании Дома Советов, но сгоняли и расстреливали на стадионах, во дворах домов и других местах. Имеются свидетели того, что людей расстреливали, например, на стадионе на «Красной Пресне». И это притом, что «по сообщениям прокуратуры, из оружия, имевшегося (у защитников) в Доме Советов, ни один человек убит не был».

Обратите внимание.

Ни один!!! (160, с. 429).

По-моему, тот, кто по какой-либо причине не вышел из дома с группой «Альфа» в дальнейшем был убит. Когда ушла группа «Альфа» первыми в Дом Советов бросились уголовные преступники, мародёры. Они добили всех раненых и утащили всё, что могли донести. За ними растаскивать ценности и убивать людей бросились отдельные военнослужащие войсковых частей Министерства внутренних дел, тушивших и охранявших здание. Украли всё. Даже поснимали уцелевшие хрустальные люстры. В Доме Советов почти полностью выгорели 9 этажей, пострадала одна третья часть общей площади Дома Советов. Всего зданиям Верховного Совета, московской мэрии и гостиницы «Мир» был причинён ущерб в размере не менее 100 млн. долларов.

Но самые страшные потери – это безвозвратные потери людей. За тысячу лет существования Россия в либеральном, демократическом обществе только начинала жить. Начало не предвещало ничего хорошего – только потери: граждан страны, отраслей промышленности, продовольственной независимости, боеспособности армии. В настоящее время либералы заявляют, что 3-4 октября 1993 года они предотвратили начало гражданской войны в стране. Подобное утверждение совершенно не соответствует действительности того времени. Гражданская война в России не могла состояться в то время, потому что оружие имела только одна сторона, совершившая государственный переворот.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

До сих пор мы очень мало знаем о снайперах, которые стреляли, как по гражданским, так и по военным, находящимся у Дома Советов. Некоторые исследователи считают, что в Москве действовали снайперы- гастролёры. Думаю, это верно, так как такие снайперы действовали в Чечне, на Украине и сегодня действуют во всех странах, где США развязали войну. Мы точно не знаем об участии подразделений американского спецназа в убийстве русских людей, но отрицать возможность такого участия не можем. Мы не знаем, чьи наёмники стреляли по людям. Но знаем, с какой нескрываемой радостью об этом рассказывали миру американские телеведущие. Например, «Диктор захлёбывается от обилия чувств:

- А вот вы видите, как ползёт к своему убитому товарищу этот человек.

Ещё раз крупным планом убитого. Даже в смерти своей красивое бородатое лицо. Под откинутой головой лужа крови.

- А сейчас мы сделаем маленькую паузу: оператору принесли чашку кофе.

- Вот всё! Оператор выпил чашку кофе. Где мы показывали – он ползёт?

На экране появилось скрюченное тело.

- А, он уже не ползёт… Вот мне здесь показывают специалисты – снайперская пуля… Что там у нас ещё?.. Напоминаю, мы ведём прямой репортаж о событиях вокруг русского парламента» (газета «Литературная Россия». 21.04.94. № 3).

Можно утверждать, что из посольства США по людям стреляли американцы или нанятые ими убийцы, так как посольство является территорией США, и огонь из него является огнём по нашим людям с территории другого государства. Представляю реакцию США, если по гражданам Америки стреляли бы из посольства России, расположенного на территории США. Но в 1991 году Россия стала страной, с гражданами которой Америка не считалась и их права на жизнь не признавала. Вряд ли был бы возможен расстрел людей в Москве в сентябре-октябре 1993 года без поддержки его США и отдельными странами Европы. В то время США открыто угрожало возможностью военной поддержки режима Б. Н. Ельцина.

Все последующие дни в либеральной прессе, а она составляла более 90 % всей российской прессы, появились многочисленные, совершенно не обоснованные публикации о бесчинствах в Москве якобы совершаемых бывшими защитниками Дома Советов. Этими публикациями они оправдывали повальные аресты москвичей. Либералы уже более четверти века проклинают наших святых великомучеников, защищавших Россию в октябре 1993 года. Хочется верить, что пройдёт время и защитникам по всей России поставят памятники.

В фильме «Русская тайна» показана стена ограждения, исписанная предсмертными записями. Есть там и такая запись: «Мама прости… Меня убили за то, что я любил Родину». И, действительно, их убивали за то, что они любили Россию. Убили людей, для которых слово «Россия» было святым. С. Бабурин сказал, что эти люди должны не просто остаться в нашей памяти, а стать символом мужества. В фильме «Русская тайна» приводится список погибших, состоящий из более 150 фамилий с именами и отчествами, которые удалось установить, и показаны лица части людей, отдавших в октябре 1993 года жизнь за Родину. Показаны лица и в фильме «Слушайте Россию». Из номера в номер печатала лица погибших газета «Литературная Россия». Мне не пришлось, как С. Золотцеву видеть их живыми. Видел их лица только на фотографиях. Прекрасные, благородные, в большей части молодые русские лица. Таких лиц невозможно увидеть среди толпы жителей городов Запада. На тех лежит какая-то печать агрессивности. А лица наших героев-мученников умны, чисты, просветлённы, человечны, добры и глубоко порядочны. Удивительно, но все без исключения лица, которые мне пришлось видеть производят именно такое впечатление. Прекрасные лица. Их становится в России всё меньше. Русскому человеку им невозможно не верить, их невозможно не любить.

Они были русскими, советскими людьми по укладу жизни. Под укладом жизни подразумевается ещё и духовность, соответствующее мироощущение, мировоззрение, наличие в этом укладе справедливости, добра, правды. Среди народов России многие, а в советское время большинство населения независимо от национальности являлись едиными по укладу жизни. Советскими по укладу жизни были народы Советского Союза до прихода к власти Горбачёва. Это уже потом националисты, объединившись с либералами стали изгонять из СССР республики, отторгать от России земли якобы с нерусскими людьми.

Убили лучших. Сколько было убито людей на площади и в Доме Советов, расстреляно и замучено до смерти на стадионе «Красная Пресня», в детском парке, во дворах и подъездах, в отделениях милиции никто не знает. Юрий Евгеньевич Петухов, искавший 05.10.1993 г. свою погибшую дочь видел на стадионе горы трупов со следами побоев. Горы трупов видели и на площади, и в Доме Советов. Но точное число погибших никто не знает и, наверное, никогда не узнает.

Трудности в подсчёте погибших возникают сразу, во-первых, потому что люди приехали со всей страны, во-вторых, потому что родные погибших боялись за свою судьбу, судьбу оставшихся детей, родных, близких. От либеральной власти можно было ожидать самых гнусных расправ. Но главной причиной, по которой невозможно установить количество погибших  - это их отсутствие в Доме Советов к моменту приезда представителей прокуратуры.

«Убитые из «Белого дома» были вывезены тайно», - так называется статья с подзаголовком: «Подтверждает бывший Генеральный прокурор». В ней написано: «После долгого молчания бывший Генеральный прокурор России В. Степанков дал интервью пермской областной газете «Звезда».

По поводу расстрела «Белого дома» он сказал следующее: «Самое сложное в расследовании этого дела привносит тот факт, что 5 октября в «Белом доме» мы не обнаружили ни одного трупа. Ни одного. Поэтому следствие лишено возможности в полном объёме установить причины смерти каждого из тех людей, которых до нас увезли из этого здания. Увиденное сильно отличалось от той картины, на которой «Белый дом» предстаёт как источник угрозы, начинённый массой оружия. Логически отсюда следовало бы , что там должна была развернуться жуткая картина боя с вооружёнными националистами, бандитами… Но этот искусственно созданный образ абсолютно не соответствовал тому, что произошло на самом деле, то есть в бою должны участвовать две стороны, но даже первый визуальный осмотр свидетельствовал: бой вела одна сторона. Такую ситуацию я затрудняюсь назвать боем» (газета «Литературная Россия». 21.01.94 № 3). Действительно расстрел безоружных людей огнём БТР, БМП и танков боем не назовёшь.

В связи с указанными обстоятельствами о количестве погибших можно говорить только ориентировочно. Либералы сделали всё возможное, чтобы мы об этом количестве не узнали.

«По уточнённым официальным данным», которые 27 июля 1994 г. подтвердила Генеральная прокуратура, а Кремль опубликовал в книге «Москва, осень-93, число погибших составило 147 человек.

В этой книге увидел свет документ «По сообщению следственной бригады Генеральной прокуратуры России о результатах предварительного следствия на 24 мая 1994 г.», в котором все погибшие распределены следующим образом: гражданские лица – 122, работники милиции – 11, внутренние войска – 6, военнослужащие – 6, департамент охраны -1, «Альфа» -1.

Особого внимания в этом документе заслуживают следующие слова: «Сведениями о численности погибших внутри Белого дома следствие не располагает, но в момент осмотра трупов внутри здания не обнаружено».

Следовательно, официально признанная на 27 июля 1994 г. цифра 147 погибших не включает погибших внутри Белого Дома.

Позднее ГМУМ (Главное медицинское управление Москвы) представило в Генеральную прокуратуру сведения, согласно которым жертвами событий 3-4 октября стало 1030 человек, из них погибли 152, получили различного рода травмы 878 человек» (160, с. 470-471).

И. Иванов в своей книге «Анафема» указывает на 1400-1500 человек убитых при расстреле Дома Советов. Имеются и другие источники, определяющие количество погибших в 1500 человек. Указывается и на 5000 погибших.

5 октября 1993 года в газете «Известия» было опубликовано письмо сорока двух, как они себя назвали «писателей». Но действительно талантливый русский писатель среди них один – В. П. Астафьев, который, возможно, как часто бывает с талантливыми пожилыми людьми, потерял ориентацию в текущих событиях. Авторы письма действовали по правилам, установленным либералами, полностью игнорируя такие понятия, как правда, законность, справедливость. «В демократическом театре абсурда, как и положено по жанру, всё перевёрнуто с ног на голову: безоружные защитники Конституции названы «вооружёнными до зубов преступниками», «пьяницами», «фашистскими боевиками», а убийцы и узурпаторы власти – «героями, отстоявшими закон и порядок» (журнал «Молодая гвардия», 1994 г., № 2, с. 30).

Прекрасных людей, защищавших Россию и её парламент либералы называют: «красно-коричневые оборотни», «тупые негодяи», «идеологические пройдохи», «политические авантюристы». «Казалось, с юморком писал Окуджава в одной из песенок, как зайдёт он со временем «К Белле (Ахмадулиной) в кабинет, заглянет к Фазилю (Искандеру)». И ведь дождался талантливый бард счастливых времён. Прежде всего, дошёл до ушей новых бар кровожадный вопль Окуджавы и других народных артистов СССР: «Раздавите гадину, дорогой Борис Николаевич!» (110, с. 14).

Они призывали к пролитию крови, называя гадиной самых прекрасных людей, вставших у Дома Советов и Останкино на защиту России. Подписавшие письмо «писатели» оправдали пролитую кровь, оболгали погибших и благословили правительство на дальнейшее беззаконие. Не их дети погибали на баррикадах у Дома Советов и в Чечне, не их детям уготована смерть или рабство в оккупированной их материальными благодетелями и духовными наставниками захватчиками России. Они не будут скорбеть по всем безвременно ушедшим и брошенным на произвол судьбы в смутное время, а будут использовать любую возможность, чтобы обалгивать великое прошлое нашей прекрасной страны – России.

Правительством всё было сделано, как просила в письме «творческая» интеллигенция, но восставших пришлось амнистировать. Почему? Потому что в России героев больше, чем кажется с первого взгляда, и они бы довели до конца расследование убийства безоружных людей. Поэтому дело о «мятеже» 3-4 октября 1993 года было закрыто.

Генеральный прокурор А. И. Казанник разъяснял Президенту: «Прежде чем штурмовать «Белый дом», надо было провести переговоры, потребовать, чтобы они вышли. Но никто – а мы допросили более 2000 военнослужащих и других лиц, - никто не показал, что эти переговоры велись. Обратное утверждал лишь Черномырдин. Я спросил у него, кто конкретно вёл переговоры. Он сказал, что его помощник знает. Я спросил помощника. И услышал: «Впервые об этом слышу».

В связи с этим, по мнению генерального прокурора, действия правительства 4 октября имели преступный характер» (160, с. 489).

Следствие пришло к выводу, что многих со стороны членов правительства надо привлекать к уголовной ответственности. «По свидетельству А. И. Казанника, расследование обстоятельств «штурма» Белого дома поставило Генеральную прокуратуру перед необходимостью предъявления обвинения министру обороны П. С. Грачёву и министру внутренних дел В. Ф. Ёрину «как исполнителям преступных приказов». Но тогда возникал вопрос и о том, кто отдавал эти «преступные приказы», то есть о Б. Н. Ельцине. «…Мы, - утверждает А. И. Казанник, - понимали, что процедура привлечения Ельцина к уголовной ответственности исключительно сложная», но «в феврале 1994 года, во время совещания в прокуратуре, мы пришли к выводу, что придётся расследовать уголовное дело и в этом аспекте».

И тут генерального прокурора «вызвал» к себе Б. Н. Ельцин и совершенно неожиданно для него заявил о своём намерении внести в Государственную думу проект постановления об амнистии» (160, с. 490). Государственная Дума проголосовала за амнистию. 26 февраля 1994 года были освобождены все 74 человека, проходившие по делу о событиях 1993 года. После амнистии Н. М. Глушко и А. И. Казанника в угоду либеральной общественности сразу отправили в отставку. Амнистия похоронила уголовное дело № 18/ 123669-93.

 «На месте расстрела защитников Верховного Совета через день начали собираться скорбящие люди и возлагать прямо на землю букеты цветов. Сюда принесли иконы и поставили зажжённые свечи. На деревьях, стенах и заборах появились листовки, списки погибших, пропавших без вести и разыскиваемых» (журнал «Молодая Гвардия», 1994 г., № 2, с. 29).

http://zavtra.ru/blogs/osen_1993_goda_(chast_3-ya)