Четверток Шестой Седмицы Великого Поста

[Александр Васильевич]

Четверток 6-й седмицы Великого Поста

Добро падшего естества перемешано со злом.
Святитель Игнатий (Брянчанинов)


_{Господь Вседержитель,
мозаика (Константинополь, монастырь Хора, XIII в.)}

Делатель правды человеческой исполнен самомнения, высокоумия, самообольщения; он проповедует, трубит о себе, о делах своих, не обращая никакого внимания на воспрещение Господа (Мф. 6, 1-18); ненавистью и мщением платит тем, которые осмелились бы отворить уста для самого основательного и благонамеренного противоречия его правде: признает себя достойным и предостойным наград земных и небесных. Напротив того, делатель евангельских заповедей всегда погружен в смирение: сличая с возвышенностью и чистотою всесвятых заповедей свое исполнение их, он постоянно признает это исполнение крайне недостаточным, недостойным Бога; он видит себя заслуживающим временных и вечных казней за согрешения свои, за не расторгнутое общение с сатаною, за падение, общее всем человекам, за свое собственное пребывание в падении, наконец, за самое недостаточное и часто превратное исполнение заповедей.

Придет ли к тебе какая благая мысль, остановись, никак не устремись к исполнению ее с опрометчивостью, необдуманно. Ощутишь ли в сердце какое благое влечение, остановись: не дерзай увлечься им. Справься с Евангелием. Рассмотри: согласны ли со всесвятым учением Господа благая мысль твоя и твое благое влечение сердечное. Вскоре усмотришь, что нет никакого согласия между евангельским добром и добром падшего человеческого естества. Добро падшего естества перемешано со злом, как делается ядом вкусная и здоровая пища, когда перемешивают ее с ядом. Хранись делать добро падшего естества! Делая это добро, разовьешь свое падение, разовьешь самомнение и гордость, достигнешь ближайшего сходства с демонами. Напротив того, делая евангельское добро, как истинный ученик Богочеловека, соделаешься подобным Богочеловеку.

Святитель Игнатий (Брянчанинов), т. 5

О познании самого себя

Предпочитать доброе изволение есть дело желающего; довершать же выбор доброго изволения – дело Божие. Для сего человек имеет нужду в Божией помощи. Будем же делать так, чтобы за появляющимся в нас добрым желанием следовали частые молитвы, с прошением не только оказать нам помощь, но и показать, благоугодно ли желание сие воле Божией или нет. Ибо не всякое доброе желание входит в сердце от Бога, но только то, которое полезно. Иногда человек желает доброго, но Бог не помогает ему; потому что иногда подобное сему желание входит и от диавола, не на пользу нам, а во вред, или потому что дело желаемое не в меру нам, так как мы еще не достигли соответствующего тому жития.

Преподобный Исаак Сирин

Невидимые, но подлинные грехи видеть иногда препятствуют человеку видимые, но мнимые добродетели.

Святитель Филарет, митрополит Московский

Всего легче обманывать самого себя и надмеваясь пустою славою, почитать себя чем-то, будучи ничем.

Святитель Григорий Богослов

Старайся познать самого себя и тогда будешь много знать.

Святитель Тихон Задонский

Ты хочещь знать, сколько лучшим ты сделался? Испытай себя, сколько худшим ты чувствуешь себя. Чем светлее твой взор, тем яснее ты видишь славу Божию и свою греховность.

Святитель Григорий Богослов

Чем кто более невнимателен к себе, тем более почитает себя угодным Богу. Но кто старается очистить себя от страстей и беспорядочных действий, тот стыдится возвести очи свои на небо к Богу: ибо видит себя, что весьма далеко отстоит от Него.

Преподобный авва Исаия

Добро Евангельское и добро человеческое

Люди, не понимающие духовных основ того, что происходит в мире, судят о делах человеческих очень поверхностно: они разделяют деятельность человека на явно греховную, злую и на добрую, похвальную – только по самому внешнему ее проявлению, стараясь провести между той и другой некоторую приблизительную границу, пользуясь самыми расплывчатыми, неустойчивыми мерками добра и зла – по законам мира. Мир же сам в себе не имеет той истины, которая открыла бы ему настоящую цену вещей; только один закон дает ясное определение тому, что есть грех, что есть благо, что есть что, – это закон Евангельский. Законы мира сего иногда, в некоторых пунктах своих пытаются быть похожими на законы христианские, но это только по наружности; на самом же деле все там по другому.

Человек, после своего падения хотя весь и поработился греху, стал уродливым, больным, озлобленным, но некоторые задатки естественного добра, вложенные при сотворении в него Создателем, еще сохранились, хотя и не имеют уже чистоты и святости, но растворены ядом греха. На этих-то жалких останках человек и стал строить свои учения о добром и нравственном, о любви и справедливости. Но такая оскверненная нечистотой «правда» человеческая не может научить его истинному добру, не может оживлять и исцелять душу, скорее вводит ее в великое заблуждение.

Люди неверующие тоже делают не мало красивых, будто даже похвальных дел, совершают многие добродетели, подвиги милосердия, любви, самопожертвования; иногда отдают жизнь свою ради ближнего своего, дают последний кусок хлеба голодному, помогают друг другу в беде, жертвуют свое имущество на разные добрые дела; встречаются удивительные, даже героические поступки, можно привести такие примеры, что многие будут тронуты ими до глубины души. И все эти проявления добра, если они не основаны на Евангелии, если они вырастают не из глубины верующей христианской души, то все это, столь похвальное, – нечисто, осквернено падением, не имеет пред Богом той ценности, которую приписывают ему люди. Эту важную истину многие никак не могут принять сегодня; услышав сказанное, многие недоумевают, обижаются, некоторые гневаются.

И правда, слышится странно: человек совершает высокий подвиг, жертвует жизнью ради ближнего, умирает ради того, чтоб другой мог счастливо жить, – и за душу такого героя можно сомневаться, что она спасена; ему может еще грозить ад? Разве такой поступок не омывает всех грехов человека? Звучит как будто жестоко. Но посмотрим с другой стороны: если этот герой не ради Христа, не по учению Евангелия, не из веры христианской почерпнул силы в подвиге, если не Христовой силой совершилось это самопожертвование, не во имя Божие, то тогда выходило бы, что и без веры, и без Христова искупления человек может спастись; значило бы, что в самом падшем человеке сохранилась та сила и чистота, которые достаточны для его оживления, для того, чтоб ему самому вырваться из цепей греха. Тогда зачем понадобилась страшная Жертва Голгофская, зачем учение Христово, Евангелие, Церковь? Зачем Таинства, молитвы, посты, подвиги христианские? Тогда было бы достаточно только одного желания нашего и усилия воли, даже и вера не нужна... Как же это?

Дело в том, что совершать добрые дела, прекрасные дела, похвальные дела и дела веры – не одно и тоже! Дела добрые, совершаемые без веры, без Бога, посвящены миру сему, от мира сего они и получают плату: славу, честь, почет. Славы вечной, небесной они чужды. А дела веры имеют внутреннее посвящение Богу, творятся молитвой, с обращением к Богу, сколько возможно сокровеннее, чтоб ведал один Бог; такие дела имеют меньше впечатления внешнего, зато принимает их Господь, воздает за них славу в будущей жизни.

И вообще не правильно считать спасение души и наследие Царствия Небесного прямо зависящими от наших добрых дел. Бог милует человека и спасает не за его добрые дела, а за его верующее, сокрушенное и смирившееся сердце. Конечно, вера эта без дел быть не должна, да и не может, она обязательно воплотиться в конкретные дела, и дела эти будут непременно самые добрые и святые, так как этим делам учит верующего Сам Господь.

Поэтому-то неправильно проповедовать людям абстрактное добро, учить их любить ближнего, быть милосердными, добрыми, не говоря при этом о том, что этого они никак не смогут сделать правильно, свято, богоугодно без учения Евангельского, без Церкви, без благодати Святого Духа, которую они могут получить только в храме через святые таинства. Если этого не говорить, то люди будут думать, что они могут, если захотят, сами прекрасно решить свои проблемы – без Церкви, без таинств, без благодати Святого Духа, без Христа.

В миру совершаются часто добрые поступки, но еще чаще злые. И грехи мира гораздо изощреннее и разнообразнее, чем благие дела в нем. Эти грехи так близко прикасаются к тому добру, что как бы и нет между ними противоречия. Один и тот же человек, который похваляем всеми за свои добрые дела, тут же совершает множество гадких дел, на которые никто не обращает внимания. Герой мира совершает какой-либо удивительный самоотверженный поступок, а до и после него творит что-либо самое подлое и низкое. Таковы добродетели мира сего: здесь любовь и ненависть рядом, здесь самопожертвование, геройство, милостыня, и тут же – эгоизм, себялюбие, высокомерие. На самом же деле и то и другое зиждется на пагубных страстях. Добро там как будто существует для того, чтоб оттенять и придавать большую сладость греху, обострять его вкус. Само это добро пьет корнями своими оскверненную воду, тайные гордые, тщеславные помыслы тут же заглушают всякое искреннее, несколько возвышенное стремление души.

В каждом деле важно заглянуть в глубь сердца, в тайники сокровенных наших помыслов. Всякое дело, прежде чем мы на него решимся, бывает взвешено и расценено внутренними нашими силами, там происходит что-то вроде некоторого тайного совета: сердце говорит свои «за» и «против», ум – свои, чувства, плоть, наши страсти, привязанности, слабости – все здесь пытается вставить свое слово; и если на этом совете выносится суд справедливый, дело решается по Христовым законам, то оно будет совершаться во спасение души; если же будет допущено лукавствие в пользу какой-либо страсти, с тайной мыслью напитать эту страсть, то совершаемое дело, какой бы внешне благолепный вид оно ни имело, принесет душе скорее вред, чем пользу. И любой маленький и едва заметный поступок, шаг – всегда сопровождаются внутри нас этим внутренним посвящением во чье-то имя, совершаются ради земного или небесного, Божьего или человеческого. И часто само это посвящение имеет большее значение, чем совершаемое наружно дело, в нем-то и заключается главная цена совершаемого пред Богом.

Архимандрит Лазарь (Абашидзе).
«О тайных недугах души»

http://www.pravoslavie.ru/put/1682.htm

[Дмитрий Н]

Толкования на ветхозаветные чтения четверга Шестой Седмицы Великого Поста


Книга Притчей Соломоновых, 23

15 Сыне, аще премудро будет сердце твое, возвеселиши и мое сердце,
16 и пребудут в словесех твои устне к моим устнам, аще права будут.
17 Да не ревнует сердце твое грешником, но в страсе Господни буди весь день:
18 аще бо соблюдеши я, будут ти внуцы, и упование твое не отступит.
19 Слушай, сыне, и премудр бывай и исправляй мысли твоего сердца:
20 не буди винопийца, ниже прилагайся к сложением и купованием мяс:
21 всяк бо пияница и блудник обнищает, и облечется в раздранная и в рубища всяк сонливый.
22 Слушай, сыне, отца родившаго тя, и не презирай, егда состареется мати твоя.
23 Истину стяжи и не отрини мудрости и учения и разума.
24 Добре воспитовает отец праведен, о сыне же премудрем веселится душа его.
25 Да веселится отец и мати о тебе, и да радуется рождшая тя.
26 Даждь ми, сыне, твое сердце, очи же твои моя пути да соблюдают.
27 Сосуд бо сокрушен чуждий дом, и студенец тесен чуждий:
28 сей бо вскоре погибнет, и всякий законопреступник потребится.
29 Кому горе? Кому молва? Кому судове? Кому горести и свары? Кому сокрушения вотще? Кому сини очи?
30 Не пребывающым ли в вине? И не назирающым ли, где пирове бывают?
31 Не упивайтеся вином, но беседуйте ко человеком праведным, и беседуйте во проходех: аще бо на чашы и сткляницы вдаси очи твои, последи имаши ходити нажайший белилнаго древа:
32 последи же яко от змиа уязвен прострется, и якоже от кераста разливается ему яд.
33 Очи твои егда узрят (жену) чуждую, уста твоя тогда возглаголют стропотная:
34 и возляжеши яко в сердцы моря и якоже кормчий во мнозе волнении.
35 Речеши же: биша мя, и не поболех, и поругашася ми, аз же не разумех: когда утро будет, да шед взыщу, с нимиже снидуся?

Гл.24

1 Сыне, не ревнуй мужем злым, ниже возжелей быти с ними:
2 лжам бо поучается сердце их, и болезни устне их глаголют.
3 С премудростию зиждется дом и с разумом исправляется.
4 С чувствием исполняются сокровища от всякаго богатства честнаго и добраго.
5 Лучше мудрый крепкаго, и муж разум имеяй земледелца велика.



Святитель Иоанн Златоуст. Толкования на Притчи Соломона


_{Святитель Иоанн Златоуст}


Глава XXIII

Притч. 23:31.  Не упивайтеся вином.

    Не упивайтесь чувственным вином и из содомского винограда. Смотрите, не следуйте делам содомлян, а обращайтесь к нынешним праведникам, или словам древних, и читайте Писания, излагающие жизнь праведников. «И беседуйте в проходех», то есть, эти мысли нужно повторять и возвращаться к размышлению об них и в то время, когда ходишь, если можно так сказать. «Аще бо на чашы и сткляницы вдаси очи твои». «Чашами и сткляницами» в (духовном) смысле называет нечестивые догматы, опьяняющие ум, или — различные желания, или — инославные учения. Напаяемый ложным учением лишается истины и подвергнется совершенной смерти по душе.

Притч. 23:33. Очи твои егда узрят (жену) чуждую, уста твоя тогда возглаголют стропотная.

    Сказано не только о блуднице, но и о всяком пожелании. Когда на уме худое дело, тогда сердце, которое называет устами, занято порочными желаниями. Тогда «будет яко в сердце моря», мучимый от напора многочисленных помыслов, «и якоже кормчий во мнозе волнении» (Притч. 23:34), будучи обуреваем волнами худого пожелания, подвергается опасности сделать худое дело. «Речеши же: биша мя и не поболех» (Притч. 23:35). Видишь поднявшуюся бурю? Говорящий это ничего больше не ищет. А когда настанет утро, видишь, что он тотчас, с начала дня, принимается за питье: время выполнения необходимых дел, которое все посвящают прежде всего занятиям, его отдает он своим желаниям. Так пьянство и праздность не только делаются причиною бедности, но и ввергают в тяжкую, неизлечимую болезнь, от которой нельзя оправиться. Какое несчастие — подвергаться побоям и осмеянию!

Притч. 23:34. И возляжеши яко в сердце моря и проч.

    То есть, когда дела твои придут в беспомощное состояние и нельзя их поправить. Какая польза, скажи мне, от искусства, когда свирепствует буря?


Глава XXIV.

Притч. 24:1—4. С премудростию зиждется дом.

    Премудростию, разумом и чувством называет Христа, а домом — Церковь Его, которую. Он основал, и хранилища (сокровища)» наполнил всяким честным и добрым богатством. Хранилища — сердца уверовавших во Христа, живущих по примеру Его, исполненные (добрых) мыслей, слов и дел, потому что чрез это они удостаиваются вечных благ. «Лучше мудрый крепкого и муж, разум имеяй, земледелца велика» (Притч. 24:5), не просто (земледельца), а «велика», так как что приносит ему каждогодно земля, то же (приносит) тому разум, и даже больше, так как поле подвергается переменам воздуха. «Со управлением бывает брань» (Притч. 24:6). Дело его (управления) полно беспокойства, дело требует многих рук. Или то говорит, что необдуманно не следует начинать войну. Смотри, говорит: когда нужно решать, разве не требуется премудрость?



***



Святитель Феофан Затворник. Мысли на каждый день года


_{Свт. Феофан (Говоров), Затворник Вышенский}

"Слушай, сын мой, и будь мудр, и направляй сердце твое на прямой путь" (Прит. 23, 19). Из сердца непрестанно исходят помышления, иногда добрые, а больше злые. Злым совсем не должно следовать, но и добрые не всегда должно исполнять; бывает, что и добрые сами по себе помышления неуместны на деле по обстоятельствам. Вот почему и предписывается внимать себе, смотреть за всем, исходящим из сердца, - злое отвергать, доброе обсуждать и исполнять только то, что окажется истинно добрым. Но лучше бы всего совсем заключить сердце, чтоб из него не выходило и в него не входило ничего, без разрешения ума, чтобы ум во всем предшествовал, определяя движения сердца. Но таким бывает ум только тогда, когда он есть ум Христов. Стало быть, умносердечно сочетайся со Христом и будет внутри тебя все исправно.


***


А.П. Лопухин. Толковая Библия. Книга Притчей Соломоновых


Ст. 15-16 - увещание к мудрости; выдвигается на вид способность мудрости делать человека счастливым, а первым проявлением мудрости представляется отсутствие зависти благоденствующим грешникам (ст. 17, сн. XXIV:1), присутствие напротив страха Божия и надежды на воздаяние - здесь и за гробом (ст. 10); в данном случае, как и в других (Притч XI:7; XIV:32), выражается вера Премудрого в бессмертие души человека и посмертное воздаяние праведным и грешникам.

19-25. Для занятий мудростью необходимо прежде всего устранить стоящие на пути препятствия - страсть к пьянству и распутству (ст. 19-21). Затем настойчивое увещание держаться мудрости, истины, разумения (ст. 23) предваряется (ст. 22) и заканчивается увещанием почитать авторитет отца и матери (ст. 24-27) (ср. Притч X:1; XV:20 и др. ).

26-28. Весьма важно указание на то, что для усвоения мудрости ученик должен был отдать всего себя на волю и распоряжение учителя. Предостережение от соблазнов жены-блудницы (ст. 27, 28) напоминает прежние речи Премудрого и тот же предмет (V:20; VI:24; VII:5).

29-35. В редкой по изобразительности форме изложена картина гибельных следствий пьянства (ср. Ис LVI:12).


http://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Zlatoust/tolkovanija-na-pritchi-solomona/#0_12
http://www.biblioteka3.ru/biblioteka/lopuhin/solomon/txt14.html

[Дмитрий Н]

Толкования на ветхозаветные чтения





Книга Притчей Соломоновых, 23

В четверг шестой седмицы Великого поста. (Притч. ХХIII, 15–35; XXIV, 1–5).


Гл. XXIII, 15. Сыне, аще премудро будет сердце твое, возвеселиши и мое сердце.

Учитель обещает радость своему сердцу, если премудро будет сердце его ученика. Радость естественная, ибо в мудрости ученика учитель будет видеть свидетельство благоуспешности своих наставлений.

16. И пребудут в словесех (и будут вести беседы) твои устне к моим устнам, аще права будут.

Вести беседы устами к устам — служит признаком особой близости между беседующими. Этой близости и короткости к учителю удостоится ученик, если уста его будут правы, т. е. если речи его, обращенные к учителю, будут отличаться правдивостию и любовию к истине, чему его учил наставник.

17. Да не ревнует (да не завидует) сердце твое грешником, но в страсе Господни буди весь (всякий) день.

Благосостояние грешника возбуждает иногда зависть в людях, почитающих себя умными и добродетельными, но не знающих счастия и радости. Эта зависть переходит в ропот на Бога, зачем Он, всеправедный и всеблагий, не лишает Своей милости недостойных её и оставляет без Своей помощи чтущих Его и ревнующих об исполнении заповедей Его. Премудрый предостерегает своего ученика от этой зависти к ближним и от ропота на Бога, несовместных с страхом Божиим, свидетельствующих об оскудении его в сердце. В страсе Господни буди всякий день, говорит он, т. е. каковы бы ни были обстоятельства твоей жизни, благоприятные или неблагоприятные, всегда (всякий день) храни в сердце твоем благоговение к Богу, непоколебим будь в верности Ему; в благополучии не возносись и благодари Бога; среди бед и напастей смиряйся пред Ним и не ослабевай в преданности Ему.

18. Аще бо соблюдеши я (сия), будут ти внуцы и упование твое не отступит (не удалится).

Этот стих имеет необходимую связь с предыдущим. Премудрый заповедь свою о страхе Божием подкрепляет обещанием награды за соблюдение её. Если будешь соблюдать ее, то будут у тебя внуцы, т. е. Господь наградит тебя долголетием, ты доживешь до счастия видеть чада чад твоих и утешаться ими на старости лет. Другая награда будет состоять в том, что упование твое не отступит, т. е. не изменит тебе, не будет тщетно. Боящемуся Господа свойственно жить упованием на Бога, на Его всеблагое промышление, и Господь не посрамит этого упования благочестивых, тогда как надежда нечестивых на свои силы, на свое уменье вести житейские дела без чувства нужды в помощи Божией, погибнет (Притч. X, 28; XI, 23), — т. е. они или обманутся в своих надеждах достигнуть своих целей, не получат того, чего желают, или если что получат, то недолго придется им наслаждаться своими приобретениями.

19. Слушай, сыне, и премудр бывай и исправляй мысли твоего сердца.

Мудрость сына или ученика приобретается чрез наставления и советы учителя и старших. Итак внимательно слушай эти наставления и советы и под руководством их премудр бывай, — преуспевай в премудрости, — и исправляй мысли твоего сердца, т. е. направляй твои помыслы и желания на путь, указуемый мудростию; не допускай, чтобы сердце твое сбивалось с этого пути и увлекалось в другую сторону, вопреки внушениям мудрости. От каких именно пагубных увлечений надобно беречься ученику мудрости, об этом говорится в дальнейших стихах.

20. Не буди винопийца, ниже прилагайся к сложением (к складчинам) и купованием мяс.

Премудрый предостерегает своего ученика от участия в пиршествах, учреждаемых в складчину. Любители попоек имели обычай соединяться для веселого препровождения времени и на собранные с каждого деньги покупали кроме вина множество мяса. Пьянство и обжорство, служение чреву, унизительное для человеческого достоинства и пагубное по своим последствиям, — вот что происходило на этих пирах в складчину. Ученику мудрости никак не следует прилагаться, т. е. присоединяться к этой складчине и искать подобных грубых удовольствий.

21. Всяк бо пияница и блудник обнищает и облечется в раздранная, и в рубища всяк сонливый.

Пьянство обыкновенно соединяется с другими пороками. Оно располагает к распутству, как и Апостол говорит: «не упивайтеся вином, в немже есть блуд». Пьянство сопровождается также праздностию и сонливостию. Вино отуманивает пьяницу и погружает его в продолжительный сон, не тот благотворный сон, после которого человек чувствует себя бодрым и с укрепленными силами принимается за работу, а сон расслабляющий, после которого человек чувствует тягость, тоску, головную боль и сильную жажду вина (похмелье). Переходя от опьянения к сну и от сна к пьянству, без просыпу пьянствуя, человек получает отвращение ко всякому труду и проводит время в позорной праздности. Последствия пьянства и соединенных с ним пороков бывают ужасны. Промотав свое имущество на разгул и распутство и отвыкши от труда, пьяница делается нищим и ходит в разодранных одеждах и в лохмотьях (рубищах).

22. Слушай, сыне, отца родившего тя и не презирай, егда состареется мати твоя.

Греховные поползновения юноши никому так не горьки, как отцу с матерью. Никто столько не доброжелательствует детям, как родители. Итак, когда предстоит тебе искушение на грех невоздержания и нецеломудрия, вспомни предостережения твоих родителей и не огорчай их непослушанием. Не только отца слушайся, но не пренебрегай вразумлениями твоей матери, не дерзай говорить ей, что от старости она выжила из ума, как обыкновенно говорят иные дети, больше боящиеся и уважающие отца, чем мать.

23. Истину стяжи и не отрини мудрости, учения (научения) и разума.

Истина или разумение того, что хорошо, что худо, что справедливо и бесчестно, есть благо, которое дороже всех земных благ, и удовольствие обладания им дороже всех чувственных удовольствий. Итак, вместо того, чтобы предаваться чувственным грубым наслаждениям или плотоугодию, стяжи истину, — достигни обладания истиною. Помни, что ты не бессловесная тварь, а разумное существо, что в тебе есть духовные потребности, в ряду которых первое место занимает истина. Не заглушай этой потребности и для удовлетворения ей не отрини мудрости, научения и разума, т. е., с благодарностию принимай уроки мудрости от опытных людей, от них научайся тому, что́ нужно знать и делать для благоустроения своей жизни, — и это научение усвояй разумением и сердцем.

24. Добре воспитовает отец праведен, о сыне же пре мудрем веселится душа его.

Праведный, — благочестивый и добродетельный, — отец воспитывает и детей своих в духе благочестия и добродетели. Плодом такого воспитания служит мудрость, и для отца нет больше радости, как радость о сыне мудром, получившем от него мудрость.

25. Да веселится отец и мать о тебе, и да радуется рождшая тя.

В связи с предыдущим стихом, в котором говорится, что мудрость сына радует отца, в рассматриваемом стихе предлагается наставление сыну вести себя так, чтобы поведением своим, согласным с преподанною ему мудростию, радовать своих родителей.

26. Даждь ми, сыне, твое сердце, очи же твои моя пути да соблюдают.

Учитель мудрости требует от ученика своего, чтобы он с сердечным доверием принимал от него наставления: даждь ми сердце твое, — и чтобы пристально очами ума своего взирал на пути учителя, на его наставления и правила (очи твоя моя пути да соблюдают), — постоянно имел их на виду, не заглядывался в сторону на распутия заблуждений и пороков. Эти распутия изображаются в следующих стихах.

27–28. Сосуд бо сокрушен (с щелями) чуждий дом и студенец тесен чуждий. Сей бо (таковый дом) вскоре погибнет, и всякий законопреступник истребится.

Ученику мудрости свойственно довольствоваться мирными домашними удовольствиями в кругу своего семейства, и не искать развлечений на стороне, не ходить в чужой дом. Горе мужу, который повадился ходить в чужой дом и здесь находить продажные удовольствия. Чужой дом тоже, что сосуд продырявленный, — сколько ни лей в него, никогда не наполнится. Сколько ни носи добра в чужой дом, — все мало. — Чужой дом — тоже, что колодезь тесный, — с не расчищенным или засорившимся проходом воды из него, — с узким, едва приметным отверстием, сквозь которое едва проходит вода. Не находя себе свободного выхода, она вскоре перестает изливаться из него, и колодезь исчезает. Подобно тому погибнет и чужой дом, промышляющий постыдным гостеприимством. Сначала он располагает обильными средствами для своего существования; но вскоре, вследствие беспечности и расточительности обитающих в нем, эти средства истощаются, — он остается без поддержки и разоряется. Вместе с тем истребится всякий беззаконным, привыкший привитать в чужом доме, — погибнет от своего распутства и безумной расточительности.

29–30. Кому горе (у кого вой)? Кому молва (у кого шум)? Кому судове (раздоры)? Кому горести и свары? Кому сокрушения вотще? Кому сини очи? Не пребывающим ли в вине (не сидящим ли за вином)? И не назирающим ли, где пирове бывают?

В предшествующих двух стихах шла речь о пагубных последствиях развратной, проводимой вне дома жизни; теперь же изображается вред от пьянства. Невинно вино, как дар Божий на пользу человека, как подкрепляющий утомленного и увеселяющий сердце печального напиток, но укоризненно злоупотребление вином, пьянство (Притч. XXI, 1) Люди, любящие сидеть за вином и, если самим не на что напиться, ищущие случая бывать на чужих пирах, — эти люди — самые несчастные существа. В пьяном виде они поднимают вой, воображая себя несчастными и обиженными, — шумят без умолку, так что напрасно уговаривают их помолчать или потише говорить, чтобы шумом не беспокоить, — заводят раздоры, — делают неприятности и придирки всякому (горести и свары), — из–за пустых вещей (вотще) затевают драку и в драке подвергаются побоям (терпят сокрушения) и уходят с подбитыми глазами (сини очи).

31. Не упивайтеся вином, но беседуйте с человеком праведным и беседуйте в проходех (в прогулке). Аще бо на чашы и сткляницы вдаси очи твои, последи (в последствии) имаши ходити нажайший белилного древа (песта).

Для избежания пьянства, учитель мудрости советует искать развлечения в беседах с людьми праведными, — благочестивыми и добродетельными, — в беседах на дому у них или в прогулках с ними (проходех). Такие беседы обращают душу к предметам духовным и отвлекают от чувственных искушений. Уста праведного каплют премудрость, усладительную как мед, питательную для жаждущих истины и утешения душ как млеко и масло (Притч. X, 31). Пьяница не только устами, но и глазами жадно впивается в сосуды, наполненные вином, — и жадность его к одуряющей влаге доводит его до того, что все с себя пропивает, даже одежду и ходит нагим, словно пест в ступе, т. е. обеленный, обнаженный от коры, кусок дерева, употребляемый для толчения зерен в ступе.

32. Последи же яко от змия уязвен прострется и якоже от кераста (рожковой змеи) разливается яд.

Действие вина, неумеренно употребляемого, сравнивается здесь с действием змеиного яда. Вино возбуждает приятное ощущение в пьющем, но неумеренное употребление оканчивается тем, что пьяница, яко от змия уязвен прострется, т. е. получит болезнь, от которой сляжет в постель, и будет испытывать телесные страдания, словно проглотил яд от рожковой змеи.

33. Очи твои егда узрят жену чуждую, уста твоя тогда возглаголют стропотное (лукавое).

Продолжается речь о пьянстве. Опьянение ведет нередко к другому греху, — любодейству. Когда опьяневший увидит чужую жену, он забывает тогда о долге супружеской верности, если женат, или вообще о заповеди, запрещающей любодейство. Им овладевает плотская похоть, и тогда уста его начинают говорить стропотное, т. е. он начнет склонять чужую жену на грех лукавыми речами.

34. И возляжеши (очутишься) яко в сердце моря, и якоже кормчий во мнозе волнении.

Возляжеши в сердце моря. Это значит, что пьяница, в состоянии опьянения, походит на человека, вследствие кораблекрушения погрузившегося в глубину моря, — т. е. также, как он, лишается чувств и сознания. И якоже кормчий во мнозе волнении (возляжеши). Сильное морское волнение бывает причиною, что и самый кормчий выбивается из сил в борьбе с разъяренною стихиею и делается её жертвою. В применении к пьянице это значит, что под влиянием винных паров он сначала находится в сильном возбуждении, отличается развязностию, говорливостию и подвижностию, а затем, одолеваемый вином, он теряет силы, делается крайне вялым, неповоротливым, ум и язык отказываются ему служить, как руль кормчему, и он погружается в бесчувствие.

35. Речет же: бита мя и не поболех, и поругашася ми, аз же не разумех. Когда утро будет, да шед взыщу, с нимиже снидуся?

В сих словах выражается равнодушие пьяницы к своей чести. Напрасно кто из участия к нему, когда он проспится, станет стыдить его напоминанием ему о том бесчестии, какому он подвергался в опьянении; напрасно стал бы говорить пьянице, что его в этом состоянии били, над ним всячески ругались; напрасно стал бы уговаривать его прекратить попойки в обществе с подобными ему гуляками. Пьяница ответит полнейшим пренебрежением к словам участия к нему. Что за беда, скажет он, если меня били и всячески позорили? Ведь я был в таком положении, что не чувствовал боли от побоев, не слышал порицаний и насмешек. Нет, — меня нисколько не тревожит то, что́ делали со мною, когда я упился до бесчувствия. Удовольствие от винопития для меня дороже чести. Не о ней я думаю, а о том, чтобы опять напиться и как можно скорее. Завтра же уйду и поищу приятелей, чтобы в обществе их провести время в попойке. Жду–не–дождусь завтрашнего дня, — о, когда он наступит! — Вот до какой степени может доходить равнодушие пьяницы к своей чести.

Гл. XXIV, 1–3. Сыне, не ревнуй мужем злым, ниже возжелей быти с ними: лжам бо поучается сердце их и болезни устне их глаголют.

Не ревнуй мужем злым (слич. XXIII, 17): не завидуй благосостоянию людей законопреступных. Ниже возжелей быти с ними: не ищи знакомства и союза с ними, чтобы научиться от них, как надо устроят свои житейские дела. Ничему доброму они не научат тебя, лжам бо поучается сердце их. Они всем сердцем преданы лукавству; о лжи, обмане помышляет их сердце, и каково у них сердце, таков и язык: болезни устне их глаголют. Если успеешь войти в их доверие, — от них услышишь только то, что болезненно отзовется в твоем сердце. Они потребуют от тебя отречения от правил честности, поглумятся над твоею совестливостию, над тем, что ты еще не потерял страха Божия. Они скажут тебе, что разбогатеть можно только путем обмана, неправд всякого рода. Не дай увлечь себя в их сети, и для этого совсем не сближайся с ними.

3–4. С премудростию зиждется дом и с разумом исправляется (утверждается). С чувством (ведением) исполняются сокровища (наполняются сокровищницы) от всякаго богатства, честнаго (ценного) и добраго.

Отвращая своего ученика от сближения с людьми законопреступными и от подражания им в употреблении бесчестных средств для благоустроения своей жизни, Премудрый указывает другой путь к достижению этой цели, более надежный и безопасный. Этот путь есть премудрость, началом которой служит страх Божий, и ведение, соединенное с благочестием. Только при помощи этой мудрости и ведения, зиждется и утверждается дом, т. е. благоустрояется и упрочивается домашнее хозяйство, и сокровищницы наполняются всякого богатства ценного и доброго. Мудрость и ведения в соединении с страхом Божиим потому споспешествуют устроению дома, что привлекают на мудрого и ведущего благословение Божие, которое есть необходимое условие домашнего благосостояния. Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущий (Псал. СХХVI, 1).

5. Лучше мудрый крепкаго (сильнаго), и муж разум имеяй земледельца велика.

Что мудрость полезнее физической силы, это видно из многих опытов. Так в случае войны благоразумный муж может оказать важнейшие услуги согражданам, нежели самый храбрый воин. В книге Экклезиаст это подтверждается следующим примером: «некогда к небольшому городу подступил великий царь и обложил его, и произвел против него большие осадные работы; но в нем нашелся мудрый бедняк, и он спас своею мудростию этот город» (Екклез. X, 14–15. Слич. 2 Царств. XX, 15–22), — т. е. умел дать добрый совет для отражения неприятеля. Равным образом, муж, имеющий разумение, — рассудительный, — лучше земледельца великого. Здесь сравнивается умный хозяин с трудолюбивым рабочим (великим земледельцем). Первый своими благоразумными распоряжениями, уменьем распоряжаться работами, больше принесет пользы хозяйству, чем последний, если при всем трудолюбии у него недостает уменья правильно и вовремя работать.


Виссарион (Нечаев), епископ Костромской и Галичский

https://predanie.ru/book/216411-tolkovanie-na-paremii-iz-knigi-pritchey/

[Дмитрий Н]

Четверг шестой седмицы Великого Поста


Добро падшего естества перемешано со злом.
Святитель Игнатий (Брянчанинов)


_{Господь Вседержитель}

Делатель правды человеческой исполнен самомнения, высокоумия, самообольщения; он проповедует, трубит о себе, о делах своих, не обращая никакого внимания на воспрещение Господа (Мф. 6, 1-18); ненавистью и мщением платит тем, которые осмелились бы отворить уста для самого основательного и благонамеренного противоречия его правде: признает себя достойным и предостойным наград земных и небесных. Напротив того, делатель евангельских заповедей всегда погружен в смирение: сличая с возвышенностью и чистотою всесвятых заповедей свое исполнение их, он постоянно признает это исполнение крайне недостаточным, недостойным Бога; он видит себя заслуживающим временных и вечных казней за согрешения свои, за не расторгнутое общение с сатаною, за падение, общее всем человекам, за свое собственное пребывание в падении, наконец, за самое недостаточное и часто превратное исполнение заповедей.

Придет ли к тебе какая благая мысль, остановись, никак не устремись к исполнению ее с опрометчивостью, необдуманно. Ощутишь ли в сердце какое благое влечение, остановись: не дерзай увлечься им. Справься с Евангелием. Рассмотри: согласны ли со всесвятым учением Господа благая мысль твоя и твое благое влечение сердечное. Вскоре усмотришь, что нет никакого согласия между евангельским добром и добром падшего человеческого естества. Добро падшего естества перемешано со злом, как делается ядом вкусная и здоровая пища, когда перемешивают ее с ядом. Хранись делать добро падшего естества! Делая это добро, разовьешь свое падение, разовьешь самомнение и гордость, достигнешь ближайшего сходства с демонами. Напротив того, делая евангельское добро, как истинный ученик Богочеловека, соделаешься подобным Богочеловеку.

Святитель Игнатий (Брянчанинов), т. 5


О познании самого себя

Предпочитать доброе изволение есть дело желающего; довершать же выбор доброго изволения – дело Божие. Для сего человек имеет нужду в Божией помощи. Будем же делать так, чтобы за появляющимся в нас добрым желанием следовали частые молитвы, с прошением не только оказать нам помощь, но и показать, благоугодно ли желание сие воле Божией или нет. Ибо не всякое доброе желание входит в сердце от Бога, но только то, которое полезно. Иногда человек желает доброго, но Бог не помогает ему; потому что иногда подобное сему желание входит и от диавола, не на пользу нам, а во вред, или потому что дело желаемое не в меру нам, так как мы еще не достигли соответствующего тому жития.

Преподобный Исаак Сирин


Невидимые, но подлинные грехи видеть иногда препятствуют человеку видимые, но мнимые добродетели.

Святитель Филарет, митрополит Московский


Всего легче обманывать самого себя и надмеваясь пустою славою, почитать себя чем-то, будучи ничем.

Святитель Григорий Богослов


Старайся познать самого себя и тогда будешь много знать.

Святитель Тихон Задонский


Ты хочещь знать, сколько лучшим ты сделался? Испытай себя, сколько худшим ты чувствуешь себя. Чем светлее твой взор, тем яснее ты видишь славу Божию и свою греховность.

Святитель Григорий Богослов


Чем кто более невнимателен к себе, тем более почитает себя угодным Богу. Но кто старается очистить себя от страстей и беспорядочных действий, тот стыдится возвести очи свои на небо к Богу: ибо видит себя, что весьма далеко отстоит от Него.

Преподобный авва Исаия


Добро Евангельское и добро человеческое

Люди, не понимающие духовных основ того, что происходит в мире, судят о делах человеческих очень поверхностно: они разделяют деятельность человека на явно греховную, злую и на добрую, похвальную – только по самому внешнему ее проявлению, стараясь провести между той и другой некоторую приблизительную границу, пользуясь самыми расплывчатыми, неустойчивыми мерками добра и зла – по законам мира. Мир же сам в себе не имеет той истины, которая открыла бы ему настоящую цену вещей; только один закон дает ясное определение тому, что есть грех, что есть благо, что есть что, – это закон Евангельский. Законы мира сего иногда, в некоторых пунктах своих пытаются быть похожими на законы христианские, но это только по наружности; на самом же деле все там по другому.

Человек, после своего падения хотя весь и поработился греху, стал уродливым, больным, озлобленным, но некоторые задатки естественного добра, вложенные при сотворении в него Создателем, еще сохранились, хотя и не имеют уже чистоты и святости, но растворены ядом греха. На этих-то жалких останках человек и стал строить свои учения о добром и нравственном, о любви и справедливости. Но такая оскверненная нечистотой «правда» человеческая не может научить его истинному добру, не может оживлять и исцелять душу, скорее вводит ее в великое заблуждение.

Люди неверующие тоже делают не мало красивых, будто даже похвальных дел, совершают многие добродетели, подвиги милосердия, любви, самопожертвования; иногда отдают жизнь свою ради ближнего своего, дают последний кусок хлеба голодному, помогают друг другу в беде, жертвуют свое имущество на разные добрые дела; встречаются удивительные, даже героические поступки, можно привести такие примеры, что многие будут тронуты ими до глубины души. И все эти проявления добра, если они не основаны на Евангелии, если они вырастают не из глубины верующей христианской души, то все это, столь похвальное, – нечисто, осквернено падением, не имеет пред Богом той ценности, которую приписывают ему люди. Эту важную истину многие никак не могут принять сегодня; услышав сказанное, многие недоумевают, обижаются, некоторые гневаются.

И правда, слышится странно: человек совершает высокий подвиг, жертвует жизнью ради ближнего, умирает ради того, чтоб другой мог счастливо жить, – и за душу такого героя можно сомневаться, что она спасена; ему может еще грозить ад? Разве такой поступок не омывает всех грехов человека? Звучит как будто жестоко. Но посмотрим с другой стороны: если этот герой не ради Христа, не по учению Евангелия, не из веры христианской почерпнул силы в подвиге, если не Христовой силой совершилось это самопожертвование, не во имя Божие, то тогда выходило бы, что и без веры, и без Христова искупления человек может спастись; значило бы, что в самом падшем человеке сохранилась та сила и чистота, которые достаточны для его оживления, для того, чтоб ему самому вырваться из цепей греха. Тогда зачем понадобилась страшная Жертва Голгофская, зачем учение Христово, Евангелие, Церковь? Зачем Таинства, молитвы, посты, подвиги христианские? Тогда было бы достаточно только одного желания нашего и усилия воли, даже и вера не нужна... Как же это?

Дело в том, что совершать добрые дела, прекрасные дела, похвальные дела и дела веры – не одно и тоже! Дела добрые, совершаемые без веры, без Бога, посвящены миру сему, от мира сего они и получают плату: славу, честь, почет. Славы вечной, небесной они чужды. А дела веры имеют внутреннее посвящение Богу, творятся молитвой, с обращением к Богу, сколько возможно сокровеннее, чтоб ведал один Бог; такие дела имеют меньше впечатления внешнего, зато принимает их Господь, воздает за них славу в будущей жизни.

И вообще не правильно считать спасение души и наследие Царствия Небесного прямо зависящими от наших добрых дел. Бог милует человека и спасает не за его добрые дела, а за его верующее, сокрушенное и смирившееся сердце. Конечно, вера эта без дел быть не должна, да и не может, она обязательно воплотиться в конкретные дела, и дела эти будут непременно самые добрые и святые, так как этим делам учит верующего Сам Господь.

Поэтому-то неправильно проповедовать людям абстрактное добро, учить их любить ближнего, быть милосердными, добрыми, не говоря при этом о том, что этого они никак не смогут сделать правильно, свято, богоугодно без учения Евангельского, без Церкви, без благодати Святого Духа, которую они могут получить только в храме через святые таинства. Если этого не говорить, то люди будут думать, что они могут, если захотят, сами прекрасно решить свои проблемы – без Церкви, без таинств, без благодати Святого Духа, без Христа.

В миру совершаются часто добрые поступки, но еще чаще злые. И грехи мира гораздо изощреннее и разнообразнее, чем благие дела в нем. Эти грехи так близко прикасаются к тому добру, что как бы и нет между ними противоречия. Один и тот же человек, который похваляем всеми за свои добрые дела, тут же совершает множество гадких дел, на которые никто не обращает внимания. Герой мира совершает какой-либо удивительный самоотверженный поступок, а до и после него творит что-либо самое подлое и низкое. Таковы добродетели мира сего: здесь любовь и ненависть рядом, здесь самопожертвование, геройство, милостыня, и тут же – эгоизм, себялюбие, высокомерие. На самом же деле и то и другое зиждется на пагубных страстях. Добро там как будто существует для того, чтоб оттенять и придавать большую сладость греху, обострять его вкус. Само это добро пьет корнями своими оскверненную воду, тайные гордые, тщеславные помыслы тут же заглушают всякое искреннее, несколько возвышенное стремление души.

В каждом деле важно заглянуть в глубь сердца, в тайники сокровенных наших помыслов. Всякое дело, прежде чем мы на него решимся, бывает взвешено и расценено внутренними нашими силами, там происходит что-то вроде некоторого тайного совета: сердце говорит свои «за» и «против», ум – свои, чувства, плоть, наши страсти, привязанности, слабости – все здесь пытается вставить свое слово; и если на этом совете выносится суд справедливый, дело решается по Христовым законам, то оно будет совершаться во спасение души; если же будет допущено лукавствие в пользу какой-либо страсти, с тайной мыслью напитать эту страсть, то совершаемое дело, какой бы внешне благолепный вид оно ни имело, принесет душе скорее вред, чем пользу. И любой маленький и едва заметный поступок, шаг – всегда сопровождаются внутри нас этим внутренним посвящением во чье-то имя, совершаются ради земного или небесного, Божьего или человеческого. И часто само это посвящение имеет большее значение, чем совершаемое наружно дело, в нем-то и заключается главная цена совершаемого пред Богом.

Архимандрит Лазарь (Абашидзе).
«О тайных недугах души»


http://www.pravoslavie.ru/put/1682.htm