Истории обращения в Православие раввина, буддиста и двух протестантов

[Александр Васильевич]

Мой путь к Богу



Телеканал СПАС

Ведущий - священник Георгий Максимов.
Гость -  Дарья Меркулова, студентка.

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://www.youtube.com/watch?v=T3DnzHSaAqo

[Александр Васильевич]

Мой путь к Богу



Телеканал СПАС

Ведущий - священник Георгий Максимов.
Гость - Дарья Жданова, журналист.

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://www.youtube.com/watch?v=icZGvlaTQuQ

[Александр Васильевич]

ОТ КРИШНЫ К ХРИСТУ. ИСПОВЕДЬ БЫВШЕЙ КРИШНАИТКИ. В ПОИСКАХ БОГА



Телеканал СПАС

📌 Все началось с увлечения астрологией, натальными картами и желанием узнать свое будущее. Но женское любопытство на этом не ограничилось.

📌 Йога, медитации, мантры, изучение Вед, прославление Кришны и вера в то, что она особенная – так начался  путь в индуизм  Ольги Боголюбовой.

📌 Чтобы доказать свою верность Кришне, она даже сменила имя и паспорт и на долгих 10 лет стала Анандой Рупой.

📌 Обо всем этом мы говорим в новом выпуске программы «В поиска Бога».

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://www.youtube.com/watch?v=w3KkBMJgdaU

[Александр Васильевич]

"Мой путь к Богу", вып. 1: рассказ бывшего родновера



Иерей Георгий Максимов

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://www.youtube.com/watch?v=1j40aN0h25w

[Александр Васильевич]

В ПОИСКАХ БОГА. ИЗАБЕЛЛЬ СТОКОПЕНОВА. ОТ МАГИИ – К БОГУ



Телеканал СПАС

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://www.youtube.com/watch?v=GP6Tq4ZLKQA

[Александр Васильевич]

«Я ПОЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ПРИГВОЖДЕННЫМ ХРИСТОВОЙ ЛЮБОВЬЮ»

Письмо бывшего мусульманина

Письмо перешедшего в Православие бывшего мусульманина, полученное «Православной христианской сетью» (OCN) – миссионерским порталом при Постоянной ассамблее канонических православных епископов США.

Хотел бы поделиться своей историей обращения ко Христу. Вся моя семья и родственники, включая меня, родились и выросли мусульманами. Мы совершали намаз 5 раз в день, никогда не ели свинину и не пили алкоголь. И я пошел тем же путем, как только мне исполнилось 15 лет.

Вместе с братьями начал ежедневно ходить в мечеть, чтобы познать единого Бога – Аллаха. Я достаточно много знал об Аллахе, но хотел расти и укрепляться в своей вере через более глубокое знание, понимание и правильное соблюдение предписаний ислама. Я выучил арабский язык и прочитал Коран. Стал очень религиозным и полюбил Бога всем сердцем. Мой наставник учил меня, что пророк Мухаммед был последним из пророков. Кроме того, он рассказал нам с моим братом о другом пророке – по имени Исса, или Христос. Я заинтересовался Христом и задавал о Нем многочисленные вопросы. Тем не менее был разочарован, узнав, что христианство привело к «политеизму», то есть многобожию.

Я заинтересовался Христом и задавал о Нем многочисленные вопросы

Нас учили, что христиане поклоняются «трем Богам» (Отцу, Сыну и Святому Духу). Мне (как и любому мыслящему мусульманину) поклонение трем Богам одновременно казалось заблуждением и даже безумием. Полный сочувствия к своим братьям-христианам, я изо всех сил пытался объяснить им, что они живут неправильно, следуя ложному богословию, которое в конечном счете приведет их к осуждению на адские муки. Говорил им, что Христос не Бог и не Сын Божий. У Аллаха никогда не было сына, и Он никогда не родит, потому что Бог един.

Однако должен признать, что, хотя я любил своего Бога через ислам, мне все же не хватало душевного покоя, которого я так жаждал. Моя душа взывала к Создателю, который бы мне отвечал. Мои мысли путались, я хотел узнать больше о Боге.

Хотя молился 5 раз в день, я не чувствовал, чтобы на это отзывалась моя душа. К концу каждого дня не было уверенности, что для меня будет уготовано место на Небесах. Я поймал себя на том, что сомневаюсь в истинности Бога, Который заботится о физических и материальных вещах, но не придает значения духовному росту человека; Бога ислама, Который любит только тех, кто совершает «Действие».

К сожалению, мне никогда не разрешалось искать, исследовать или признавать какие-либо факты, кроме тех, о которых говорится в Коране, – или даже получать новые знания о других религиях. Но мне очень хотелось узнать больше о христианстве.

Мы с братом усердно учились и закончили предложенные нам курсы, получив дипломы по исламоведению. Через 2 года я поступил в колледж, чтобы получить образование в области лингвистики. На одном из курсов произошло следующее чудо.

Я познакомился со многими студентами и приобрел хороших друзей, большинство из которых строго соблюдали все, что предписывает ислам. Мы решили каждую пятницу ходить в мечеть. Однажды вечером, когда мы с семьей возвращались домой, я увидел красивый храм и сказал маме:

– Ух, ты! Как красиво! Хочу зайти в церковь!

Но знал, что лучше даже не пытаться – входить в церковь считалось грехом. Несмотря на то, что я боялся Божьей кары, во мне росло сильное желание. Дошло до того, что я уже не мог сдержаться.

Я убедил своего друга зайти в церковь вместе со мной, хотя он боялся этого. Он спросил меня о причине, и я ответил, что церковь очень красивая. Оказавшись внутри храма, я почувствовал себя странно. Помню, как смотрел на фрески на стенах. Среди них было изображение Иисуса на Кресте. Я почувствовал себя пригвожденным Его любовью ко мне. И эта любовь убедила меня и поставила на колени – она глубоко запала мне в сердце. С того дня каждый раз, проходя мимо той церкви, я чувствовал, будто некая сила входила в меня извне и призывала войти снова. На удивление мне самому, у меня появилось желание креститься. Так я начал изучать Христово Евангелие.

Любовь убедила меня и поставила на колени

Узнать что-то новое о христианстве было непросто. Я хотел сравнить Аллаха и Христа. Было много препятствий на пути постижения Слова Божия, так как меня окружали мусульмане. Я все время спрашивал их, почему христианство – это опасная вещь. Не решался сказать что-нибудь родителям: не мог представить, что случилось бы с моей матерью, если бы она узнала, что я ухожу из ислама. Родители подозревали, что я интересуюсь христианством, и пригрозили выгнать из дома, если перейду в эту веру. Они также напомнили мне, что такой поступок навлечет проклятие сатаны на наш дом. Мой дядя даже пригрозил убить меня и напомнил о наказании в аду.

Но я набрался мужества и твердо решил креститься, как только представится такая возможность. Столкнулся со многими серьезными препятствиями и предпринял несколько неудачных попыток. И, наконец, мне удалось это сделать сегодня утром!

Да, теперь я христианин и принадлежу к Православной Церкви! Безумно счастлив! Хочу поблагодарить своих друзей, которые мне помогли; я им очень благодарен.

Да благословит Бог всех вас.

Перевел с английского Дмитрий Лапа

Journey To Orthodoxy

10 февраля 2022 г.

https://pravoslavie.ru/144374.html

[Александр Васильевич]

5 знаменитых актрис, ушедших в монастырь и церковь



См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://yandex.ru/?zen_video=619e9efe340b173e5225b168

[Александр Васильевич]

АМЕРИКАНЕЦ, ОБРАТИВШИЙСЯ В ПРАВОСЛАВИЕ

Отец Иоанн Доуни (John Lincoln Downie) родился в 1971-м г. в городке Биверфолс, штат Пенсильвания, США. В 1992-м г. там же окончил факультет биологии и философии христианского Женевского колледжа. 2 года прожил в монастыре Кутлумуш на Святой Горе Афон (1999–2001), где принял православное Крещение. Затем поступил в Бухарестский университет на факультет православного богословия (2001–2006), где защитил диссертацию на тему: «Смысл тварных вещей по отцу Думитру Стэнилоае» и получил степень магистра библейского богословия. В настоящее время является православным священником, служит в Румынии. Интервью взято до его рукоположения.


_{Священник Иоанн Доуни}

– Господин Доуни, что вы можете рассказать о своем детстве и той религии, в которой воспитывались?

– Мое детство прошло в одном маленьком городке в Пенсильвании. Я родился в реформатской пресвитерианской семье и ходил в частную протестантскую школу. Мое детство было почти идиллическим. Нас было пятеро братьев и сестер, и я был самым маленьким. Мы очень ладили, хоть и были совсем разными. Наша семья была тихой протестантской семьей.

Учась в колледже, я стал мятежником. И мой мятеж не всегда был плохим. Я бунтовал против того, что считается «успехом» в обществе, и против материализма, пронизавшего теперь всю Америку.

– А как вы познакомились с Православием?

– Я иногда чувствую, что готов целую неделю рассказывать о том, как я открыл для себя Православную Церковь, но постараюсь быть кратким. Мой отец, будучи человеком хорошо информированным и вообще с широкими взглядами, видел, что я мечусь между разными жизненными путями. И заметил, что я заинтересовался писаниями отцов Церкви (святого Афанасия Великого, святого Игнатия Антиохийского) и «Церковной историей» Евсевия Кесарийского – книгами, которые он как бы «невзначай занес домой».

Еще он дал мне книгу о Православной Церкви, написанную одним протестантом, и она мне показалась очень интересной и довольно точной. Книга называлась «Восточное Православие – западная перспектива»[1]. В ней, конечно же, содержался ряд ошибок в трактовке Православия, но, несмотря на это, она породила у меня интерес к ближайшему к нам православному монастырю. Он был основан румынским священником Романом (Брагой)[2] и принцессой Иляной Румынской (мать Александра)[3].

Я в первый раз зашел в православный храм и сразу же ощутил совершенный мир

Я в первый раз зашел в православный храм и сразу же ощутил совершенный мир и притяжение, царившие здесь. С той минуты я стал питать большое уважение к Православной Церкви и увидел, хоть пока и нечетко, большую разницу между ней и Католической Церковью.

Мало-помалу, года за 2–3, я просто влюбился в православные церковные богослужения и ощутил сильное желание попробовать хоть немного пожить монашеской жизнью, – немного, с одной стороны, потому, что я еще не очень созрел на тот момент, а с другой – потому, что все мои близкие были протестантами и католиками, в то время как я в душе чувствовал себя православным.

Плененный монашеской жизнью, я поехал на Афон в надежде углубить свою духовную жизнь, и был поддержан в этом своем порыве святогорскими монахами, которые вдохновили меня принять Крещение. В юности я был крещен как протестант, но когда стал православным в Америке, мне сказали, чтобы я, по снисхождению, прошел только Миропомазание. Этот момент был для меня очень важным, и я в конце концов решил, что буду креститься заново.

Жил я в монастыре Кутлумуш, где значился докимосом (проходящим монашеский искус), и отцы меня крестили прямо в море, в том месте, которое называется Калиагра, что означает «место, хорошее для ловли рыбы».

Что я могу сказать? Монахи – это действительно святые люди. Мне было очень грустно с ними расставаться, но я еще не чувствовал себя готовым стать афонским монахом. Теперь я с упованием молюсь, чтобы, прежде чем наступит моя пора покинуть мир сей, Отец, Сын и Дух Святой смилостивились надо мной и дали мне еще раз вкусить той благодати и того покоя.

Признаюсь вам, что после того, как я принял на Афоне Крещение, я целую неделю чувствовал себя как на небесах. Прошу вас помолиться обо мне, потому что сейчас я далек от ощущения той благодати.

После того, как я принял на Афоне Крещение, я целую неделю чувствовал себя как на небесах

– Что вы можете сказать о вашем обращении?

– Я верю в непрерывное обращение. Оно длится всю жизнь. Это сам процесс перехода от смерти к жизни. Я чувствую, что мог бы идти этим путем до бесконечности. Я ведь столько, столько всего сделал в соработничестве с благодатью Божией, чтобы Бог привел меня к решению стать православным!

Но только стал ли я воистину православным? Глядя на свою жизнь, я не думаю, что могу назвать себя православным. Верю во всё, но только умом. Сердце мое очень далеко от Бога. А православен ли тот, чье сердце холодно и лишено света благодати? Молюсь, чтобы мне всецело обратиться раньше смерти.

Если быть немного конкретней, то, когда я начал понимать молитву и молиться больше, я осознал, что православная традиция сохранила самый глубокий, какой только может быть, опыт молитвы. Она одна, в отличие от всех остальных Церквей, провозглашает, что Бог стал Человеком, чтобы человек мог стать Богом. Она одна исповедует, что богослов – это тот, кто воистину молится. Она одна учит, что надо освободиться от собственных предубеждений в отношении Бога, чтобы стать ближе к Нему. И только Православная Церковь учит, что ум нуждается в том, чтобы его соединили с сердцем.

Только Православная Церковь учит, что ум нуждается в том, чтобы его соединили с сердцем

Всё это четко основано на Священном Писании, и, с исторической точки зрения, только Православная Церковь сохраняет это без искажений.

– Ваше посещение монастыря матери Александры послужило стимулом к тому, чтобы больше узнать румынское Православие? Как вы попали в Румынию?

– Это еще один сложный вопрос, и мне потребовалось бы много времени, чтобы на него ответить. Но буду краток. Я встретил нескольких румын, когда был в Греции, и ощутил желание посетить Румынию или даже приехать сюда для изучения богословия. Я был потрясен тем, что претерпела Церковь при коммунизме, и мне хотелось стать ближе к настоящим святым. Я слышал об отце Клеопе и отце Софиане, а также о Н. Шейнхардте[4] – настоящих христианах.


_{Священник Иоанн Доуни}

– Каким вам видится нынешнее положение дел в Румынии?

– Меня хорошо приняли на богословском факультете. Первый год я жил в общежитии, и мои коллеги были на высоте. Я никогда больше не встречал румын, с которыми мы съели бы столько жареной картошки… Люди мне очень помогали и вдохновляли. Для меня было неописуемым то чувство, что мои преподаватели – это профессора, духовные отцы которых сидели в тюрьме за любовь ко Христу. Я был просто в восхищении.

Видел отца Софиана, немного беседовал с отцом Иустином (Пырву). У меня есть преподаватели, духовниками которых были отец Стэнилоае и отец Софиан.

Иногда я огорчаюсь, не могу понять, как многие не понимают, какая это великая честь – иметь вокруг себя таких людей! Отцы Галериу, Стэнилоае, Софиан, Клеопа, Илие Лэкэтушу[5], Арсений (Бока) не умерли – они с Богом! Я радуюсь не тому, что они румыны, а тому, что они святые.

– Можно ли провести сравнение между американским христианским обществом и румынским православным миром?

– Не хочу подчеркивать различий, люди – они во всем мире люди, но, думаю, не так уж трудно будет сказать, что в духовном отношении Румыния богата, тогда как Америка бедна. Материализм там очень процветает. В государственных школах нельзя говорить об Иисусе Христе. Если кто-нибудь в Америке захочет встретить Иисуса Христа, у него будут тысячи возможностей заблудиться и попасть куда-нибудь не туда.

Если кто-нибудь в Америке захочет встретить Иисуса Христа, у него будут тысячи возможностей заблудиться

Финансовый успех – это крайне заманчиво, но деловой мир в Америке очень неверующий. Это похоже на какую-то иронию. Там существует очень большая сила, скверное мышление, охватившее Америку, и это может оказаться хуже коммунизма. При безбожном коммунизме говорили: «Бога нет, в Него не надо верить». А в Америке говорят: «Нет проблемы в том, существует ли Бог или не существует. Все религии одинаковы, важна любовь. Если вы думаете, что ваша религия истинная, то вы наверняка фанатик».

При коммунизме христиан жестоко преследовали, что говорит о том, что лидеры коммунистических стран понимали силу религии. В Америке между религиями не разрешено делать различий. Правительство говорит о себе, что оно нейтрально.

Румыны сейчас возвращаются к Богу, потому что у них нет ничего другого, но это не так – у них есть самое важное! Настоящим испытанием для Румынии станет то, смогут ли они после вступления в Евросоюз сохранить свою православную веру[6].

Вопросы священнику Иоанну Доуни
задавал Георгица Чочой
Перевела с румынского Зинаида Пейкова

Cuvantul Ortodox (Православное слово)

____________________

<sub>[1] «Eastern Orthodoxy – a Western Рerspective».

[2] Архимандрит Роман (Брага; 1922–2015) – один из крупных румынских духовных авторов. Более 10 лет провел в заключении за участие в православном духовном движении «Неопалимая купина» и связь с легионерами (1948–1953 и 1959–1964). В 1968–1972 служил миссионером в Бразилии, с 1979 – в США, где и упокоился. Погребен в Свято-Успенском монастыре города Rives Junction, штат Мичиган.

[3] Принцесса Иляна Румынская (1909–1991) была очень яркой и популярной личностью. В детстве была дружна со своим троюродным братом, будущим св. страстотерпцем Цесаревичем Алексием. На родине вела активную общественную деятельность, за что была очень любима. В 1931-м г. вышла замуж за Антона Тосканского, эрцгерцога Австрийского. В 1947-м г., после отречения Румынского короля Михая от престола, бежала в Россию, затем на Запад. В 1961-м г. во Франции приняла монашеский постриг с именем Александра. В 1965-м г. основала в Пенсильвании православный монастырь в честь Преображения Господня в Ellwood City, где и провела оставшиеся 26 лет жизни и обрела вечный покой.

[4] Монах Николай Штейнхардт (1912–1989) был юристом и публицистом, много внимания уделял еврейскому вопросу («Эссе о католической концепции иудаизма» (1935), «Еврейские иллюзии и реалии» (1937) и др.). В 1958-м г. арестован за близость к «мистико-легионерскому» движению и осужден на 12 лет. В 1960-м г. в тюрьме Жилава принял Крещение «в Иисуса Христа», совершённое православным иеромонахом в присутствии пяти неправославных священников: двух католических, двух униатских и одного протестантского, «чтобы придать крещению экуменический характер». В 1964-м г. освобожден по всеобщей амнистии, оставил воспоминания о тюремном заключении под названием «Журнал блаженства».

[5] Священник Илие Лэкэтушу (1909–1983) в 1942–1943 гг. служил капелланом в румынских войсках, вероломно напавших на СССР в союзе с фашистской Германией. 7 лет (1952–1954 и 1959–1964 гг.) провел в заключении за православную веру. Через 15 лет после кончины его тело было обретено совершенно нетленным и благоухающим.

[6] Впервые опубликовано в журнале «Мир веры» («Lumea credintei») до рукоположения Джона Доуни во иерея.</sub>

https://pravoslavie.ru/122113.html

[Александр Васильевич]

АМЕРИКАНЕЦ, БРОСИВШИЙ ВСЁ РАДИ ПРАВОСЛАВИЯ

Тогда как одни, ни о чем не жалея, рвутся за океан в поисках лучшей жизни, другие, наоборот, держат путь в Румынию. Причем после долгих лет мечтаний попасть сюда. Один из таких людей уже более десяти лет подвизается в монастыре Оаша. Когда-то он был католиком и работал в самом крупном банке Америки. А теперь он православный монах и обучает своих румынских собратий церковному пению.

Американец с вершины горы


_{Отец Савва}
   
Он поет в церкви, заиндевевшей от мороза. Напев печальный и протяжный, вздымающийся из самой глубины души. Сквозь высокие окна пробивается свет, в котором кружатся разноцветные пылинки. Он стоит высокий и прямой, курчавая рыжеватая борода выдается вперед. Длинный черный подрясник почти до пола. И только в самом низу, над ботинками угадывается полоска джинсов.

Итак, это отец Савва. «Американец», как прозвали его верующие. Десять лет назад он пересек океан, пересаживаясь с самолета на самолет, менял корабли, автобусы и поезда, ехал дни и ночи, непрестанно молясь, чтобы в конце концов, с несколькими книгами и скромными пожитками в руках, оказаться здесь, на горе, в монастыре Оаша. С тех пор он ни разу монастырь не покидал.

Встреча с Достоевским

Северная Америка, 1970-е годы. Город Новый Орлеан кишит людьми, вечно спешащими куда-то, пароходы гудят, протискиваясь в порт. В барах гремит джазовая музыка периода стилевой модуляции. А невдалеке катит свои воды Миссисипи, великая река, воспетая историями Марка Твена, и вливается в живописную дельту.



В ожидании Рождества кухни источают сказочные ароматы. Великая река примеривает на себя ледяной наряд. В окнах, чуть запорошенных снегом, трещат камины. Весь город пульсирует, издавая благоухание пудинга и веточек клюквы. И только Стивен, долговязый паренек 15 лет, остается слеп и глух для всех искушений. В отцовской библиотеке он нашел Достоевского. Той зимой он, затаив дыхание, все дни и ночи проводил с его героями, уединившись в комнате.
Есть такие книги, которые трудно забыть. В них есть всё: и любовь, и страдание, и гордость, и бунт. И во всём этом – бесконечно огромная вера в Бога. Иногда умиленная, смиренная, а иногда мятущаяся. Терзающиеся люди, готовые вот-вот возродиться духовно через страдание.

И был еще вопрос, не дававший покоя юному Стивену, воспитанному в строго католических традициях: действительно ли Православие как вера выше всего? Было ли оно, как говорил этот припадочный русский, раньше всех других вер? Действительно ли только оно сохранило незамутненной истину истории, только ли оно на протяжении целых веков держалось истинного пути? А потом, действительно ли католицизм представляет собой заблуждение? А Запад? А Америка? Эта самая прекрасная страна в мире, о которой ему столько говорили, она тоже прозябает в заблуждении?

Он читал с такой жадностью, словно каждая новая страница вот-вот решит сейчас все вопросы и протянет ему ключ к разумению истории и мира, в котором он жил. Он читал, полностью погрузившись в повествование. Книгу за книгой. Неделя за неделей. Той зимой он будто сам заходил в дома русских страдальцев, дышал воздухом березовых рощиц, мороза, пронизывающего до мозга костей, страстей, разрывающих душу. Он чувствовал, будто потерялся где-то вдали от дома еще задолго до того, как успел родиться.

И все персонажи словно разговаривали с ним. То Мышкин, князь, чье сердце рвалось от страданий, то Алеша, добрый и кроткий. Он метался вместе с ними между верой и сомнением. И когда каникулы закончились, он твердо знал одно: если у тебя нет Бога, у тебя нет ничего.

Обращение

Нелегко одному идти против всех, когда так хочется поделиться с кем-нибудь своими мыслями, не дающими покоя. Высказать их, чтобы увидеть, как другие ровным счетом ничего в этом не понимают и даже спрашивают: чего тебе вдруг так приспичило с этим Православием, не тронулся ли ты, чего доброго, умом? Лишь однажды он попробовал заговорить об этом всерьез. Ведь ему так нужно было излить душу! Но он так пожалел об этом, что потом целые годы подряд молчал. Каждый день ходил в католический лицей, куда был зачислен, но об этом никогда больше не заговаривал. Делал всё, как от него требовали, и торопился вернуться домой к своим книгам, которые он читал тайком: книгам о Православии, духовным откровениям, житиям святых и великих мистиков. Глубинная любовь тянула его к этим таинственным и неведомым вещам, сердце начинало колотиться, стоило только подумать об этом.


   
В 18 лет, окончив лицей, он уже знал, что обратной дороги для него нет. Он научился водить машину и уехал в православную церковь, имевшуюся в тех краях, и перешел в Православие.

Затем понеслись годы, когда жизнь направляла его по иным путям. Некоторое время ему хотелось стать скрипачом, но через три года он бросил консерваторию, поняв, что не создан для музыки. Четыре года спустя получил диплом по специальности «бухгалтерский учет» с оценкой 9,50. Склонность к математике давала о себе знать. Поступил на работу в один из самых крупных банков Америки, где оперировал миллиардами долларов в инвестиционных фондах. Жил хорошо, получал хорошо. По вечерам иногда отдыхал с коллегами. Завел девушку. Они любили друг друга, а затем расстались. Снова влюбился. Чуть было не женился. Но что-то всё время отводило его от этого.

Он никогда не рассказывал своим возлюбленным ничего. Ничего из своей прошлой любви, из своих внутренних терзаний, из почти болезненной потребности в истине для осознания того, что твоя жизнь имеет смысл. Словно существовали два Стивена: один математик, пунктуальный, дисциплинированный и строгий, встававший по утрам в 7 часов, пивший свой кофе и отправлявшийся на работу, и другой – сокровенный, таинственный, втайне презиравший всё, над чем первый так старательно трудился изо дня в день.

Иногда перед сном он закрывал глаза и представлял себя где-то далеко, может, в каком-нибудь из русских романов, читанных им когда-то. Отложившим все мирские попечения, все хлопоты, от которых нет никакого толку, свергнувшим ярмо этой бессмысленной беготни. В мечтах он был одет в черную одежду, монашескую, и жил вдали от мирского шума, где рукой подать только до елей, звезд и Бога, на Промысл Которого он уповал. Которому готов был посвятить всю свою жизнь. И тогда сердце его наполнял самый глубокий на свете мир.

Дорога к небу


_{Пещера прп. Дионисия в горах Бузэу, Румыния}

Должно было пройти время, чтобы Стивен мог последовать своему призванию. Ему было 40, когда все сомнения и искания закончились. Перед ним один за другим оборвались все стропотные пути, которыми он пытался идти и которые ни разу никуда его не привели.
Он мог бы много иметь в жизни, но есть такие люди, которых ничто не может сделать счастливыми: ни карьера, ни деньги, ни любовь, ни даже мысль о том, что можно завести ребенка. Ему надоело списывать вину на других, на жизнь, на обстоятельства. То, что ему было необходимо, находилось в другом месте. Намного дальше, и это было нечто совсем другое. Путь совершенно новый, выше всех путей, путь, на котором ты наедине с самим собой и Богом. Путь, ведущий в небо. Путь, начавшийся для него в Огайо, в православном монастыре[1]. Это был первый настоящий православный монастырь, в который он попал.

Войдя туда, он почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Свечи пылали с каким-то трепетом. В их свете казалось, что у святых льются слезы по ликам. Монахи пели осипшими голосами, дым кадила выписывал в воздухе диковинные фигуры. Какие там были цвета, сколько золота, сколько света!

Как далеко было всё это от католической сухости! Какой фальшивой казалась ему религия родителей, если оглянуться назад. И сколько тепла было здесь, среди этих стасидий из резного дерева, сколько муки и радости чувствовалось в каждом слове монахов. Он забыл и себя самого, и всё вообще, и лишь стук сердца напоминал, что время вовсе не стоит на месте.

Три искушения

Время и не стоит на месте никогда. Однако надо уметь отсекать всё лишнее. Все мелкие и ничтожные мысли, все суетные попечения, все легковесные и преходящие амбиции, все иллюзии и желания. Тогда время иногда раскрывается подобно лепесткам лилии, и ты можешь выйти из него, как стебелек или струйка пара, ибо в действительности ты уже не ты, а одна только мысль, легкая как пар, – мысль к Богу. И ты уже не чувствуешь ничего: ни уходящих лет, ни бремени плоти, ни зла, ни водоворота мира дольнего. И если тебе удастся вкусить хоть капельку радости от пребывания Там, ты всю жизнь будешь тосковать по Нему.

Нужна только дисциплина, говорил он себе, сидя за деревянным столом в своей первой келье. Трижды отсылал его домой настоятель монастыря в Огайо Серафим. И трижды возвращался назад Стивен, уверенный в том, что там его место. И только после этого он был принят в монастырь как новоначальный послушник.

Он размешивал желтый воск и делал свечи. В пальцах скрипача они получались тонкими и благоухающими. Это было его первое послушание. Он пройдет их все, без исключения. Порядок. Правило. Молитва. Он выполет все плевелы из пшеницы. Сорняк за сорняком. День за днем. Он будем делать всё дисциплинированно. И дисциплина заставит ум его умолкнуть. Покуда он не забудет и о самой дисциплине, и обо всем и не предоставит любви переливаться через край. И тогда он поднимется, как стебелек или, может, как струйка фимиама, над всем, к небесным высотам, где ты остаешься один на один с Богом.

«Иди в Оашу!»

Как ощущаешь Бога?


   
– Иногда как необыкновенное томление, превосходящее всё своим горением. А иногда что-то глубинное отвечает в тебе, и ты знаешь Его близко, хоть и не можешь ощутить Его. Ты видишь только Его знаки, рассыпанные на пути, и знаешь, что это путь к Нему.

– Даже так?

– Даже так, абсолютно! Бог не оставит тебя мучиться, если ты ищешь Его. Он тоже придет к тебе, – говорит он мне с удивительной радостью, и его взгляд, всё более прозрачный, утопает в далях воспоминаний.

Однажды в библиотеке монастыря Огайо брат Стивен среди новых и уже тронутых временем корешков нашел книгу о Румынии. Книгу Серафима (Жоантэ, ныне епископствующего в Берлине), духовную историю Румынии от ее христианизации до наших дней[2], книгу о мире, который он не смог бы даже вообразить себе. О стране на востоке, расположенной в каком-то сказочном месте, о людях, которые месят тесто, молясь Богу, и изображают на хлебе знамение креста. Которые не ложатся спать, не прочитав «Отче наш», и на Святую Пасху шагают целые километры, чтобы из своих укромных хуторов добраться до ближайшей церкви. О людях, которые уверены, что и в малом пшеничном зернышке есть образ Христа.   

Он еще не знал, что теперь, после 50 лет коммунистического атеизма, огонь Православия в Румынии пылал как никогда горячо. Но уже знал, что это именно та страна, в которой он хочет стать монахом. Так в далеком Огайо, в своей келье он начинает мечтать о Румынии. И, чтобы приблизить ее к себе, начинает учить румынский язык.

Затем настоятель Серафим послал его на Афон. Святая Гора – мечта всех монашествующих! «Если тебе понравится, оставайся там», – сказал он ему еще. И он, может быть, остался бы там, в Ватопеде, если бы всё в его жизни не сложилось иначе.

Один юный инок, Василий, как-то вечером, на закате стал рассказывать ему о Румынии. Там, где-то далеко в горах, вдали от столицы, городов и шоссейных дорог, стоит монастырь с монахами молодыми и вдохновенными, служащими Богу, талантливыми и весьма начитанными. Там, в Оаше, в этом Богом благословенном уголке, он тоже мог бы чувствовать себя как в родном доме.

Счастливый тем, что узнал об этом монастыре, он отправился класть поклоны перед иконой Матери Божией. В глубине души он понимал, что это именно то место, которое ему нужно. Самые живые картины рисовались в уме. Надо собираться в путь как можно скорее.


   
Однако на следующий день, когда он вместе с братиями собирал маслины, другой послушник, Макарий, сбил его с толку. «Не уезжай туда, – сказал он ему, – у румын уже нет веры, коммунизм испортил их, храмы стоят все пустые. Оставайся тут, лучше тебе нигде не будет».

На его надежды легла мрачная тень. Так значит, румыны не были такими, как он считал! Приговоры румынам один за другим сыпались, как зеленые оливки в плетеные корзины. Что ему оставалось после этого делать?

Медь заката отражалась в зеркале морской воды. Было тепло. Было хорошо. Белые камни блестели, и Дух Божий парил над водою, как в Писаниях. А ведь он хотел в Румынию! Может, эта его мысль была простой глупостью? Да, Макарий прав, нигде ему не найти места лучше, чем вот это.

Когда вечер опустился на землю, они взяли корзину с маслинами и направились к настоятелю Ефрему сообщить ему такую весть: он решил остаться здесь.

«Ты не можешь остаться здесь, – сказал ему настоятель. – Есть правила, не позволяющие нам принимать в греческие монастыри так много иностранцев».

Никогда ничьи слова не казались ему такими горькими. В комнате воцарилась тяжелая тишина. Такая тяжелая, что Стивен не в силах был ничего сказать. Казалось, всё вокруг замерло, даже его мысли.

«Поезжай в Оашу, будешь там монахом!» – сказал затем настоятель.

Откуда его святость мог знать, что он об этом мечтал? Он не мог об этом знать, ведь никто ему об этом ничего не говорил, даже брат Василий. Это было чудо!

«Я не знал, – прошептал через несколько мгновений настоятель, не менее изумленный, чем он. – Это Матерь Божия замолвила за тебя слово».

Урок любви

Отец Савва сидит в кресле, ласково глядя на книги. Они дороги ему, потому что привели его к вере. Есть книги, которые он любит, как живые существа, книги, без которых его жизнь была бы иной. Одну из них он перевел на английский, и пока работал над ней, снова вкусил былой радости от ее чтения.

В библиотеке монастыря Оаша книги расставлены аккуратно и красиво. Порядок! К нему он стремился и в обыденной жизни. С тех пор, как он в первый раз перешагнул порог обители, минуло 10 лет. Он не помнит ничего особенного. Только лесную прохладу и аскетичный монастырский двор. Если он здесь остался, то это потому, что увидел, как община с каждым годом становится всё крепче и мудрее. И он уверен, что у нее свой особый путь, дарованный Богом, не такой, как у других монастырей. Нигде он не видел столько любви, столько понимания, столько поддержки.


_{Окрестности монастыря Оаша}
   
Выходим на улицу. Снежная корка хрустит под ногами. На монастырь опускаются синие сумерки.

– Ты слышишь? – обращает он мое внимание.

– Что?

Его бледное лицо расплывается в улыбке. Бьют в било, и эхо сотнями отголосков, сухих, деревянных, возвращается с соседних холмов. Эта музыка приносит с собой величайшую радость в мире. Скоро начнется вечерня, и вместе с ней окружающий лес зашумит песнопениями – его и других монахов.

Когда он поднимается на клирос и берет первую ноту, то вспоминает, что это одно из тех дел, ради которых Бог послал его сюда.

Его новая жизнь началась с нового имени. Его монашеского имени. Нарекли его Саввой. В честь святого мученика с Бузэуских гор, святого песнопевца, псалмопевца[3].

Отец Савва счастлив. Он нашел то место, где его сердце цветет и раскрывается лепесток за лепестком. Для него «вверху на горе, в Оаше» значит – домой. Иногда по вечерам он встречается с другими монахами. Они беседуют о том, что им предстоит сделать, что они прочли, какие трудности испытывают. Здесь красиво, хорошо и тихо и царит братская любовь, которой он, скрытный Стивен, ни разу не встречал в мирской жизни.

С тех пор, как он поселился тут, он стал более открытым и разговорчивым. Он усвоил урок любви и самоотдачи. Отрывать от себя, как от хлеба, которого опять становится много. Чем больше отдаешь, тем больше растешь.

Слово «Америка» уже не говорит ему ничего. Он чувствует себя как дома с румынами, выучил их язык и говорит на нем с дивным акцентом, то и дело вплетая красивые и неожиданные слова: «недруг», «подспудно», «благоутробный», «введенный в соблазн».

Нравится ему и место. Рядом гора, на которую он летом восходит каждый день. Зимой ночи здесь темнее, чем где бы то ни было на свете. И мороз пронимает через одежду до самых костей.


_{Фото с Рождественского молодежного (или зимнего национального) лагеря в монастыре Оаша}
   
Ночью на тропинках раздаются странные шорохи и пронизывающий ветер свистит, донося вой волков. Но он ничего этого не замечает. Привык! Где Бог, там и свет, и тепло. И до Рождества уже остается так мало! Тогда монастырь заполнится людьми. Служба будет звучать четко, как никогда, в этом занесенном снегом уголке мира. Все соберутся вместе, как большая семья, в духе любви. Отовсюду съехавшаяся молодежь в белых национальных нарядах, румынских, будет петь колядки, которые будут отдаваться эхом далеко в долине. Христос снова родится, неся людям мир. И свечи будут ярко пылать – как звезды, рассыпанные по небу, сошедшему на землю.

Дина Раду

Перевел с румынского Родион Шишков
Фото: Жорже Крышнян

Formula As

_________________________

<sub>[1] Об этом монастыре св. евангелиста Иоанна Богослова см.: http://www.pravoslavie.ru/orthodoxchurches/41588.htm.

[2] Речь идет о румынском митрополите Германии, Центральной и Северной Европы Серафиме (Жоантэ; р. 1948) и его книге «Roumanie. Tradition et culture hesychastes». Paris, 1987 (серия «Spiritualite orientale»; на англ. языке — 1992 г., на рум. — 1994 г.).

[3] Имеется в виду св. мч. Савва Готфский († 372), память 15/28 апреля. В горах Бузэу в Восточных Карпатах имеется множество скальных монастырей, в которых скрывались христиане в периоды гонений.</sub>

https://pravoslavie.ru/67916.html

[Дмитрий Н]

Как кришнаитки ездили в Лавру к преподобному Сергию

История одной удивительной поездки


Этот рассказ об удивительном путешествии к преподобному Сергию Радонежскому православной христианки Ксении в весьма необычной компании мы приводим со слов самой Ксении:





— Есть у меня прекрасная подруга по имени Анна. В ходе нашего общения выяснилось, что она кришнаитка. Но поскольку я стараюсь в первую очередь смотреть на личные качества человека, на то, есть ли у нас с ним взаимный интерес, то меня не смущают ни его пол, ни вероисповедание, ни возраст. Анна — невероятная красавица, умница, и мы с ней стали дружить. Тем не менее я сразу выставила четкие границы: дружба дружбой — а вера у меня православная.

Во времена пандемии у нас образовался общий онлайн-чат, куда меня позвала Анна. В чате до меня состояли одни кришнаитки. Началось общение на разные женские темы, и я далеко не всегда в этом участвовала. Если обсуждались, к примеру, кулинарные рецепты, я включалась в беседу, а если что-то большее, с религиозным уклоном, то нет. Надо сказать, что это были не те кришнаиты, что ходят по улицам в оранжевой одежде и с песнями прославляют Кришну, это были совсем другие люди...

***

На время я выпала из общения, но однажды, в период январских каникул, Анна позвонила мне и спросила, могу ли я принять участие в их видеоконференции, чтобы в своей «духовной традиции», как она выразилась, рассказать о каком-то святом месте, а еще лучше — о каком-то святом. Остальные тоже готовили доклады. Ни минуты не думая, я согласилась.

У меня был день на подготовку. Я открыла интернет, прочитала информацию, распечатала фотографии и подготовила доклад о Свято-Троицкой Сергиевой Лавре и преподобном Сергии Радонежском. Готовилась рассказать о Святом, а также о том, что по его молитвам в моей жизни происходили чудеса. Я подошла к вопросу творчески: подготовила текст и фотографии, нарядилась и сделала очень красивый фон. И так вышло, что из часа нашей видеоконференции мой рассказ занял 40 минут. Еще две женщины рассказали о своих кришнаитских «святых», если можно так выразиться.

Когда я рассказывала о Преподобном, то видела их искренний интерес. Они внимательно слушали, задавали вопросы, а я отвечала, как могла, больше из сердца, говоря о том, что не большой знаток и не могу сказать, что знаю что-то глубоко.

    Девчонки были так вдохновлены твоим рассказом, что они хотели тебя попросить организовать экскурсию в Лавру

Эта онлайн-встреча проходила днем, а вечером Анна позвонила мне и сказала: «Ты знаешь, девчонки были так вдохновлены твоим рассказом, такой возник у всех них живой интерес к этой теме, что они хотели тебя попросить, пока идут январские каникулы, организовать экскурсию в Лавру. Они готовы собраться, может, даже с детьми. Давайте обсудим повестку, план. Они хотят увидеть Лавру, может, даже приложиться к мощам. Не могла бы ты заняться этим, если у тебя есть время и возможность?»

И так получилось, что, ни секунды не думая, на эмоциональном импульсе я согласилась.

А дальше я прямо физически почувствовала, как полилась благодать. Потому что буквально в какие-то считанные часы удалось связаться с экскурсионным бюро, согласовать программу со всеми девочками, обозначить им локацию парковки, заказать столики в хорошем ресторане недалеко от Лавры. И всё это вместе с детьми.

Мы назначили дату буквально через пару дней. На утро все подтвердили поездку. Я была очень удивлена собравшейся большой компанией. В итоге поехали все.

Доехать до Лавры мне было очень тяжело, так как накануне я перепутала (а были очень сильные январские морозы) и залила в машину не ту «незамерзайку», которая оказалась вполне себе замерзающей. Шел достаточно сильный сухой снег, и было очень проблематично доехать. В конце я поясню, почему делаю на этом акцент.

И вот мы приехали на парковку, я вышла из машины достаточно взвинченной: рассказала, что замерзла «незамерзайка», и непонятно, как ехать, грязь по трассе летит...

Мы пришли в экскурсионное бюро, девочки были в приподнятом настроении, хотя, конечно, чувствовали себя немного в непривычной среде. Но при этом весь день прошел так, как будто нас встречал сам Преподобный, а Богородица покрывала Своим Покровом: всё было четко, ясно, понятно и невероятно интересно.

Экскурсию по Лавре нам провёл очень приятный монах. Казалось, доброта просто сочится из каждой складки его мантии. Он пропускал свой рассказ через душу, и это было очень радостно. Монах провел нас по всем храмам Лавры. Мы поднимались на колокольню. При этом он очень деликатно нам помогал: кому-то из женщин подавал руку, детишкам подвязывал шарфики, как будто к нему в гости семья приехала!

С нами были дети — мой сын-подросток и маленькие детки остальных. Забавно было наблюдать, как сын построил их цепочкой и словно вожатый руководил ими.

Мы ходили, гуляли, потом пошли прикладываться к мощам.

    Мы приложились к мощам, а мне не верилось в реальность происходящего

Я незаметно наблюдала за подружками — у них были очень интересные лица. А мне не верилось в реальность происходящего. Мы приложились к мощам. Спутницы спрашивали, как это надо правильно делать. Мы с монахом-экскурсоводом отвечали на понятном им уровне.

Когда мы уже выходили из Троицкого храма, где почивают мощи Преподобного, то встретили монаха, которого почитают за старца. Экскурсовод подвел нас к нему и сказал: «Благословитесь!» Девчонки уставились на меня, не понимая, как это — «благословиться». Им объяснили, и старец осенил нас крестным знамением. После этого мои спутницы расслабились совершенно и окончательно.

И мы еще долго ходили по Лавре. Набрали святой воды и отнесли в машину. И хотя было очень холодно, внутри нашей компании возникло удивительное единение, как будто мы — одна большая семья, которая приехала в Лавру.

Из Лавры мы направились в ресторан, где для нас был забронирован столик. Мы очень мило общались, вкусно поели. В этом ресторане есть отдельная детская комната, и мой сын, поужинав, взял детишек и пошел туда с ними. Дети мило играли в какие-то кубики, чехарду. Одна из женщин по имени Вероника с удивлением наблюдала, что ее маленькие дети невероятно послушны и с таким интересом играют с моим сыном... Никто не сидел ни в каких телефонах. Мы пили чай, ели вкусные пироги. Всё было прекрасно.

Мы долго сидели, общались, делились впечатлениями, и уходить совсем не хотелось. Я наблюдала еще за одной девушкой Мариной, которая словно ушла в себя, в свои переживания и молча сидела, что-то обдумывая.

Потом мы вышли на улицу, и пошел сказочный снег — белые хлопья... И мы все стали играть в снежки, катались с горки, измазались снегом. И так нам не хотелось уезжать...

Но время шло, стемнело, было уже достаточно поздно, мы целый день провели в Сергиевом Посаде. Сложно на словах передать те эмоции и настрой, но было просто сказочно, тепло, по-семейному, очень радушно, очень гостеприимно.

Думаю, Господь так специально устроил, ведь на первых шагах к вере Он несет тебя как на крыльях. Мы все проходили этот опыт, когда идешь не через скорби, а через радости и словно соломкой всё постилается изнутри.

Под конец все немного устали и начали разъезжаться. Я села в машину, переживая: «Ну, как я поеду?! Если сюда я ехала с замерзшей “незамерзайкой” при свете дня, то теперь мне надо проехать больше 100 км по трассе в темноте и без “незамерзайки”!»

И тут я нажимаю на кнопку «Помыть стекло» — и «незамерзайка»... разморозилась! И это при том, что мороз был очень сильный, больше 20 градусов, хотя мы все его как-то не чувствовали.

Я взяла телефон, включила дворники и сняла видео с лобового стекла для девчонок: «Смотрите, “незамерзайка” разморозилась!» Они знали, что утром у меня с нею была проблема. Это видео я отправила в общий чат. Тишина. Ничего не отвечают... Потом, где-то через час, девчонки начали высылать простыни сообщений, как они очарованы, как у них поменялись все их представления о «скучном Православии», как это действительно благодатно. «Незамерзайку» эту потом еще неделю в чате обсуждали... И долго они писали: и какой чудесный монах, и какой приятный аромат от мощей Преподобного, и как всё им понравилось в тот день, и многое другое.

***

Прошло время, мне позвонила Анна и сказала, что Вероника и Марина ... крестились. Прошло два месяца после той поездки, и сначала крестилась Вероника, а следом — Марина.

А затем и сама Анна попросила ей помочь выбрать нательный крест. На следующий же день я передала ей крестик — очень красивый, с эмалью.

Сейчас мы не очень часто общаемся, поздравляем друг друга с праздниками — все очень заняты, как, наверное, и все взрослые люди с семьями. Но я вспоминаю ту нашу поездку и понимаю, что девчонки были настолько впечатлены, что одной этой поездки стало достаточно для того, чтобы принять такое судьбоносное решение. Хотя, может, что-то и предшествовало этому, а поездка стала лишь последней каплей.

Но то, что этот день был особенный, я со всей ответственностью заявляю.


Рассказ Ксении записала Евгения Калачихина

27 декабря 2022 г.

https://pravoslavie.ru/150168.html

[Александр Васильевич]

«Я СРАЗУ ПОНЯЛА, ЧТО ЭТО МЕСТО СВЯТО»

История обращения протестантки в Православие

История обращения в Православие прихожанки греческого прихода Св. Павла в городе Саванна штата Джорджия.

_{Фото: stjohnwv.org}

История моего обращения в Православие коротка, но путь в Православие был долог. Если выражаться точнее, он занял… 54 года.

Я родилась в большой, счастливой техасской семье. Наши родители с любовью вырастили и воспитали своих пятерых детей в христианском духе, опираясь на христианские ценности. Главным образом для того, чтобы исполнить сокровенное желание моих родителей, я крестилась в их церкви в возрасте 12 лет. Следующие 42 года я была теплохладной христианкой, считавшей, что «раз ты крещен, то навсегда спасен». Посещение храма я не считала чем-то обязательным... Лишь верила в Иисуса Христа, молилась, старалась быть хорошим человеком и никому не делать зла. И, честно говоря, до своего замужества в 35 лет я жила счастливо, весело и несколько беззаботно. Мой ангел-хранитель, должно быть, трудился сверхурочно!

Мой духовный путь в Православие начался довольно рано. У меня были подруги-католички из сестричества в колледже, которые, как мне казалось, были всегда верными своим убеждениям. Меня это в них восхищало.

Я ходила на ночные Рождественские мессы, чтобы насладиться красотой соборов. Побывала во многих кафедральных соборах и базиликах в десятках стран мира, на протяжении многих лет. Будучи воспитанной в «Низкой» протестантской церкви[1], была очарована красотой, историей, святостью и традициями этих храмов. Когда я однажды стояла в очереди на экскурсию в собор Василия Блаженного в Москве, одна россиянка рядом со мной залюбовалась моей брошью. Зная, что в России тогда был страшный дефицит, я сняла с себя брошь и отдала ее женщине. Та расплакалась и, к моему изумлению, сняла подвеску со своего ожерелья и подарила ее мне. Это была иконка Пресвятой Богородицы и Младенца Христа. Она даже представить себе не могла, что ее подарок окажется во сто крат ценнее моего! Почитание Девы Марии в то время для меня было чуждо, но я бережно хранила эту маленькую иконку в своей шкатулке с драгоценностями. Когда через много лет я крестилась в Православной Церкви, сразу надела ее на цепочку с крестиком, который мне подарила матушка Даниэла.

Перенесемся во время, когда мне было 50 лет. Бог открыл мне глаза, и я увидела, что чего-то не хватает в жизни. Мы с моим мужем Джеймсом решили, что нам пора начать ходить в церковь. Но в какую церковь? Чего именно нам следовало искать? Будем ли мы себя там чувствовать как-то особенно? Будем ли мы согласны друг с другом? Итак, началась новая глава в моей жизни: в течение последующих четырех лет мне предстояло проверить огромное множество возможных вариантов.

Поскольку ни один из нас не был духовно готов к католицизму, мы посетили уйму церквей различных протестантских деноминаций. Пасторы читали хорошие проповеди, прихожане были гостеприимными, хористы были всегда хорошо подготовлены, а певцы-солисты восхищали присутствующих своими выступлениями, которые часто сопровождались аплодисментами... Через некоторое время мы посетили Евангелическую мегацерковь с очень живой атмосферой и весьма «развлекательными» богослужениями. Это удовлетворяло нас какое-то время. Меня и мужа не заботили ни слишком современная музыка, исполнявшаяся на службах, ни собственно легкомысленность таких служб; сам пастор удерживал наше внимание и часто нас смешил. Но когда он не приходил, чтобы произнести проповедь, мы расстраивались. В конце концов мы начали терять интерес и вынуждены были признать, что посещаем мегацерковь, просто чтобы развлечься и уйти в хорошем настроении... но не обязательно исцеленными. Если можно так выразиться, поиски Церкви, которую можно было бы назвать своим домом, дали нам «хорошую пищу, которая, однако, не насыщала».

Я пала духом и была очень растеряна. Мы посетили еще несколько церквей, у которых не было единства ни в вероучении, ни в форме поклонения Богу... Каждая из них верила, что именно она придерживается наиболее верного, с точки зрения Священного Писания, пути, и имела разногласия со своими братьями-христианами из-за этих различий. Логика мне подсказывала, что все они не могут быть правы. В Послании к Ефесянам ясно сказано, что Тело Христово едино и не может разделиться: «Одно тело и один дух… один Господь, одна вера, одно Крещение, один Бог и Отец всех» (Еф. 4, 4–6). Христос есть Глава Церкви, и в Ней, то есть Его Теле, никогда не может быть разделений. Тогда где же Истина?! Я могла только надеяться, что однажды Бог откроет мне это.

Вскоре я поняла, что есть «единое на потребу».

Шагнула внутрь – и была буквально парализована благоговейным страхом! Мои ноги налились свинцом. Я не могла двигаться

На следующие Рождественские праздники я решила посетить фестиваль «Tri Church» в городе Саванна штата Джорджия. В том году выступления проходили перед греческой православной церковью Святого Павла, а зрители сидели на ступенях баптистской церкви «Bull Street Baptist Church». По окончании программы в храмах начались экскурсии. Когда открылись двери, я мельком увидела греческую церковь и поспешила осмотреть все внутреннее убранство. Шагнула внутрь – и была буквально парализована благоговейным страхом! Мои ноги налились свинцом. Я не могла двигаться. Сразу поняла, что это место свято... Пространство было наполнено чувством глубокого благоговения, вроде бы чуждого мне, но одновременно очень знакомого. А потом я услышала голос – такой громкий, такой ЧИСТЫЙ – что, честно говоря, думала, что его слышат все, а не одна я: «Добро пожаловать домой».

С тех пор я читала свидетельства других обращенных в Православие людей, переживших то же самое. Так что по крайней мере знаю, что я не придумала те услышанные мною слова. Бог дал мне ясность, на что я так надеялась и о которой молилась, и поставил меня на верный путь. Далее пришло время изучить это новое откровение. Мой муж Джеймс не был со мной во время фестиваля «Tri Church», и он был не против, чтобы я сама исследовала суть этого откровения.

Я ходила на Божественную литургию в будние дни, спокойно принимая все виденное и слышанное, и была благодарна, когда служили на английском языке. Все мои чувства были полностью сосредоточены на богослужении. Начиная с самой первой литургии и до сих пор, я каждый раз умиляюсь до слез во время пения Трисвятого. Слезы снова текут, когда прихожане преклоняют колени во время Пресуществления Святых Даров. И затем наступает «единое на потребу» – Евхаристия... Истинные Тело и Кровь Христовы... Верующие подходят к Чаше и принимают Святые Дары с сокрушенным сердцем и самым смиренным и благоговейным образом, каким только можно себе представить. Это отнюдь не «символы» (как у протестантов) – это все настоящее. Я нашла истинную апостольскую веру и путь.

Это отнюдь не «символы» – это все настоящее. Я нашла истинную апостольскую веру и путь

К моей большой радости, Господь сразу же просветил и Джеймса, и мое становление в качестве православной христианки продолжилось вместе с мужем, на одном с ним духовном пути. Мы оба так благодарны за чудесное духовное руководство истинно кроткому, святому человеку – отцу Василию, а также истинно смиренному и знающему человеку – Эдди Ламбросу. Я узнала, что, чтобы по-настоящему стать православным, может понадобиться целая жизнь. Православие есть образ жизни, и этот путь не бывает легким. Он требует самодисциплины и терпения, достойного участия в таинствах Церкви и соблюдения молитвенного правила и постов. Чтобы Святой Дух жил в нас, мы должны прощать и постоянно просить Бога о прощении на молитве. Наш путь требует, чтобы мы приближались к Триединому Богу со страхом и любовью, любили других больше, чем себя, и заботились о тех, кому повезло в жизни меньше, чем нам. Требует понимания того, что нас спасает Христос, наш Господь и Спаситель, и что мы не можем принимать Божию благодать как должное. Я узнала, что подобает и должным образом почитать Богородицу и святых, испрашивая их заступничества.

Да, вы можете видеть меня плачущей во время Божественной литургии, потому что слезы – это тоже молитва. Слезная молитва приносит исцеление и очищение. Таким образом я благодарю Бога за то, что Он поставил меня на ЭТОТ путь и сподобил служить Ему и Его Церкви, участвовать в Его Божественной литургии и вкушать Его драгоценные и животворящие Тело и Кровь. Православная христианская вера есть полнота истины, она прочно основана на правильном понимании Священного Писания. Божественная литургия есть вершина, кульминация богослужебной жизни. А таинство Евхаристии – Бескровная Жертва, приносимая во славу Божию – поистине является драгоценной жемчужиной...

Эта новообращенная православная христианка никогда не будет считать ни то, ни другое чем-то само собой разумеющимся.

Перевел с английского Дмитрий Лапа

Сайт Свято-Павловского прихода города Саванна штата Джорджия Атлантской митрополии Константинопольского Патриархата

_{[1] «Низкая церковь» – термин, используемый протестантами евангелического направления применительно к деноминациям и течениям, которые не делают акцент на обрядах, литургической жизни, таинствах и древних традициях. – Примеч. перев.}

https://pravoslavie.ru/150869.html

[Александр Васильевич]

ИЕРОМОНАХ СИЛУАН (БРАУН) «В ИРАКЕ Я ВСЕГДА ЧУВСТВОВАЛ, КОГДА СВЯЩЕННИК В АМЕРИКЕ ЧИТАЛ РАЗРЕШИТЕЛЬНУЮ МОЛИТВУ»

Иеромонах Силуан (Браун) – рядовой американец, который с детства ходил в протестантскую церковь, но затем нашел Православие. Он служил в Ираке, который, по его словам, стал для него «настоящим адом», хотел покончить жизнь самоубийством по возвращении оттуда, но сейчас видит в этом Божественный Промысл. Не будь всего этого, возможно, его путь был бы другим, и ему было бы сложнее устроить православную миссию в Африке и организацию Orthodox Africa, исполнительным директором которой он является.

_{Отец Силуан (Браун) с детьми в Кении}

– Отец Силуан, расскажите, каким был ваш путь в Православие?

– Я вырос в протестантской церкви, которая не принадлежала к какой-либо деноминации. На самом деле, мне это не нравилось. Очень рано я пришел к выводу, что когда иду в церковь, то испытываю те же самые чувства, как если бы остался дома смотреть футбол. И футбол был, конечно, гораздо интереснее. Церковь была для меня в каком-то очень низком приоритете. Однако в начале 1990-х из Таиланда вернулись миссионеры. В то время существовала легенда, что СПИД можно вылечить сексом с девственницей. В результате очень много тайских девушек были проданы в сексуальное рабство просто за бесценок, за очень небольшое количество опиума.

Я сказал себе: «Ок, это христианство. Это то, на что я могу подписаться»

Эти миссионеры были сосредоточены на том, чтобы выкупить таких девушек, отправить их в школу и помочь прожить нормальную жизнь. Это поразило меня, и я сказал себе: «Ок, это христианство. Это то, на что я могу подписаться». Это захватило меня.

Когда мне было лет 14–15, я был в скаутах, и мой отец нашел книгу известного писателя Фрэнка Шеффера «Танцующий в одиночестве» (Frank Shaeffer, Dancing Alone), где тот рассказывает, как пришел в Православие. Тогда я стал спрашивать отца. В 20 милях от места, где мы жили в Колорадо, была православная церковь. Отец пару раз спрашивал нашего пастора об этом, однако тот отвечал, что это какие-то неблагополучные славяне, с которыми он ничего общего не имеет.

Но когда папа получил эту книгу Шеффера, он стал задавать вопросы более серьезно. В итоге мы решили пойти в ту церковь, и так оказались на всенощной. Мы сразу почувствовали там себя дома, поняли, что это и есть настоящая вера. Месяцев через 6–8 вся наша семья приняла Крещение. Это произошло в Великую Субботу, наверное, в 1996-м или 1997-м году. И мы уже никогда не уходили из Церкви, все больше и больше погружались в ее жизнь.

– А как вы, обычный американец, обрели для себя Русскую Церковь, почему вы решили стать ее прихожанином, а потом даже и монахом?

– Приход, который мы нашли, принадлежал Православной Церкви в Америке (ПЦА), так что некоторое время я провел там. Служил чтецом, учился в Свято-Тихоновской духовной семинарии. Время от времени у меня были контакты с РПЦ. А потом я поступил в морскую пехоту, воевал в Ираке, был серьезно ранен. Тогда я услышал об иеромонахе, который собирался создавать монастырь, где помогали бы ветеранам с посттравматическими стрессовыми расстройствами и другими подобными проблемами, связанными с войной. Благословил его на это Митрополит Иларион (Капрал), приснопамятный Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви.

Я решил, что это замечательный монастырь, как раз для меня, где я могу найти исцеление от ран и монашескую жизнь. К сожалению, затея не удалась. Владыка Иларион отозвал свое благословение и сказал мне уйти оттуда. В то время Митрополит Иона (Паффахаузен), бывший Предстоятелем ПЦА, как раз перешел оттуда в РПЦЗ и собирался устроить монастырь. Он сказал владыке Илариону, что примет меня, и я стану первым монахом в его обители.

_{Иеромонах Силуан (Браун) совершает таинство Крещения в озере Виктория в Уганде}

– Вы действительно стали первым монахом в монастыре Святого Димитрия Солунского, который устроил владыка Иона?

– Да. Я стал первым, кто присоединился к владыке там.

– Каково это – быть первым монахом в новом монастыре?

– Монастырь только создавался, так что все шло немного медленно. К тому времени у владыки Ионы еще оставались контакты с ПЦА. Кроме того, мы служили в Свято-Иоанно-Предтеченском соборе РПЦЗ в Вашингтоне. Он готовился к тому, чтобы стать настоятелем нового монастыря, благословил меня закончить университетское образование во Флориде. Там я был приписан к Церкви Московского Патриархата. Когда вернулся в Вашингтон, у нас еще не было полноценного литургического цикла, который есть сейчас. Поэтому у меня была определенная свобода, и я получил благословение развивать православную миссию в Африке и нашу организацию «Orthodox Africa», которой занимаюсь и по сей день. Таким образом, моя миссионерская жизнь, наряду с монастырской, действительно начала развиваться под водительством владыки Ионы.

По мере того как к нам присоединялись новые монахи, мы переехали в другое место, развивали монашескую жизнь. Сейчас у нас есть 12 братьев, и это замечательно – видеть, как все изменилось. У нас полноценный монастырь. Можно сказать, это мое убежище от бури. То место, куда я могу вернуться после служения в Африке, получить определенную перезагрузку, а потом снова заниматься миссионерской деятельностью.

У нас полноценный монастырь. Можно сказать, это мое убежище от бури

В Африке очень серьезная духовная брань. Один из епископов, ныне уже покойный, говорил, что монаху сложно быть монахом, пастырем вне монастыря, что хотя бы каждые полгода нужно возвращаться в монастырь, пусть даже на пару недель. Монастырь Святого Димитрия и стал для меня таким местом, где я могу «подзарядить батарейки».

– Вы служили в Ираке, в Фаллудже. Вы там были в 2004-м году во время известной операции «Ярость призрака»?

– Нет, я не участвовал ни в каких известных операциях, я служил в военной полиции. Мы осуществляли конвои в разных районах страны, работали в коридоре между Рамади и Фаллуджей. Это было в 2008-м году.

– Какой опыт вы получили в Ираке, что поняли благодаря этой службе?

– Диссонанс. Мы много говорили о патриотизме, о защите своей страны и других таких вещах. В определенной степени это было правдой. Но я думаю, многие морские пехотинцы, и я в том числе, возможно, чувствовали себя словно наемники в частной военной компании. Хотя, конечно, мы служили в регулярных Вооруженных силах США. Было очевидно, что в Ираке нет оружия массового поражения. У меня всегда была четкая картина человечества, тех, кто тебя окружает, разных культур. И я никогда не мог уничтожать иракцев как врагов человечества. Всякий раз, когда они стреляли в меня, я думал: «Единственная разница между нами заключается в том, что мы воюем по разные стороны баррикад, больше ничего. Если бы я родился среди вас, то уверен, что тоже, как и вы, стрелял бы в том направлении, где сам сейчас нахожусь».

В общем, это действительно был диссонанс.

– Вы видели чудеса, когда служили в Ираке?

– Я ни разу не видел священника, пока был там. Поэтому мне приходилось отправлять Исповедь моему батюшке в Колорадо по электронной почте. Получив мое письмо, он шел в церковь, возлагал епитрахиль и читал разрешительную молитву. Между нами была 10-часовая разница во времени. Когда у него была середина дня, у меня была середина ночи. Но когда он читал разрешительную молитву, я всегда чувствовал это – вне зависимости от того, что делал, какая стрессовая ситуация была. Я всегда ощущал, что он читает разрешительную молитву, и точно знал, что он делает. Для меня это была реальная связь с таинством Исповеди. Это главное чудо, которое мне вспоминается.

– Вы чувствовали это даже во время боевых операций?

– Да. В меня могли лететь пули, но я знал, что мой священник читает разрешительную молитву.

– А вы чувствовали присутствие Бога на поле боя? Он открывает Себя тем, кто в опасности?

– Это и есть то, о чем я только что рассказал об Исповеди через расстояния. И прежде, чем предпринять что-либо, я всякий раз думал: что я скажу на Исповеди, как я поведаю об этом Христу?

– В России многие считают, что США вели в Ираке неправедную войну. Что скажете вы – человек, который там был и все видел собственными глазами?

– Да, это как раз то, что я говорил об ощущении, что ты являешься наемником частной военной компании, который работает на какую-нибудь нефтяную корпорацию или что-то в таком роде, и получает от этого доход. Мне не хочется углубляться в политику, я этого не знаю. Но, на мой взгляд, сейчас достаточно очевидно, что люди, которых мы убивали, не представляли реальной угрозы для американцев. Я не думаю, что той войной мы обеспечивали безопасность Америки.

– Во время службы в Ираке вы уже имели духовный сан?

– Я был посвящен во чтецы, когда мне было 17 лет. Так что в Ираке был уже в этом чине. Тогда мне было 23 или 24 года.

– Можно ли сказать, что служба в Ираке открыла вам глаза на что-то важное в Православии?

– Не столько служба там, сколько терапия души, реабилитация. Вернувшись из Ирака, я был абсолютной развалиной. Раны, полученные там, до сих пор дают о себе знать. У меня были суицидальные настроения. Я часами сидел взаперти с бутылкой виски в одной руке, а другой наставлял пистолет себе в лоб. Я просто хотел умереть.

Я часами сидел взаперти с бутылкой виски в одной руке, а другой наставлял пистолет себе в лоб. Я просто хотел умереть

Общение со Христом, которое дает Православная Церковь, и терапия души помогают истинному исцелению всех наших ран. В моем случае они были получены на поле боя, у других – в иных ситуациях. Исцеление людей через духовную жизнь, превращение опустошенного молодого человека, который хочет умереть, в иеромонаха, и то исцеление, которое нам дает Христос через веру, – это истинное свидетельство того, что дарит Православная Церковь.

– Может быть, это само по себе чудо, что Бог помог вам пройти все испытания?

– Когда я хотел покончить с собой, мой пистолет был заряжен. И не было никакой причины не выстрелить. Так что – да, это чудо.

– Теперь вы – иеромонах и ветеран, имеющий опыт на поле боя. Что вы говорите своим духовным чадам – как избежать войн? Не только внешних, но и внутренних, что, возможно, гораздо важнее?

– Может быть, отчасти это не ответ воина, но я не проповедую избегание. Например, Ирак стал для меня адом, но благодаря этому я получил пенсию по медицинским показаниям. Это помогло мне начать миссионерскую работу в Африке, поскольку в первые 3 года я сам платил там за все. У нас тогда было очень мало жертвователей. Я вижу Божественное Провидение – Господь сложил все так, чтобы мне жить в Нем. И я верю, что Он может вывести к лучшему из запустения.

Реальность, с которой приходится сталкиваться в Африке, можно назвать экстремальной. Но после Ирака, после службы в морской пехоте это меня не шокирует. Я был там. И Господь использовал все, любую часть моей жизни для того, чтобы я мог сейчас служить.

Так что я не стал бы проповедовать избегание.

Я проповедую отречение себя – чтобы действительно отдаться Христу со всем, что у нас есть

Я проповедую отречение себя – чтобы действительно отдаться Христу со всем, что у нас есть. И довериться Ему, поверить, что Он все сделает к лучшему – может быть, не в этой жизни, но, несомненно, – в будущей. Важно просто довериться Его Провидению, что, через что бы мы ни проходили сейчас, неважно, как трудно это может быть, – все это имеет причину и служит нашему спасению. Я думаю, это все, что мы можем сделать. У нас нет контроля над другими людьми, мы сами оказываемся в таких ситуациях, с которыми не согласны. Мы – несовершенные люди, которые стараются обновить несовершенный мир.

С иеромонахом Силуаном (Брауном)
беседовал Дмитрий Злодорев

6 сентября 2023 г

https://pravoslavie.ru/155877.html

[Александр Васильевич]

Четыре истории обращения в Православие



Эти истории обращения в Православие опубликованы на сайте храма великомученика Георгия, что в городе Прескотт, штат Аризона (Греческая православная архиепископия Америки).

«Слушайте свою Мать»
История Гэри Саммерса

Те, для кого Россия является родиной, часто называют ее «Русь-матушка». Это традиционное женское, материнское олицетворение страны, имеющей одни из самых глубоких православных корней во всей Церкви. Именно призыв духовной «Матери» привел Гэри Саммерса, хотя он не является русским, к православной вере. Его путь к Православию начался с посещения Санкт-Петербурга много лет назад, когда он и его жена усыновляли двоих детей.

Во время поездки Гэри посетил древний Исаакиевский собор. Впечатленный иконами Христа Спасителя, Богородицы и святых, на которые с благоговением смотрел, Гэри был удивлен, увидев рядом в соборе группу русских солдат. До этого Гэри считал, что Россия – атеистическая страна, никак не связанная с Богом, но, к своему удивлению, обнаружил, что это не так. В квартире, где они с женой остановились, тоже была икона. Это было для Гэри «окном в Православие» – древнюю веру русских. Несмотря на годы коммунизма, Россия позволила Церкви возродиться, что было искренне одобрено ее гражданами.

Как и большинство обращенных в Православие людей Запада, до прихода к вере Гэри был членом нескольких протестантских деноминаций, включая баптизм, «Церковь Христа»[1] и пресвитерианство. О Православной Церкви он ничего не знал. Церковная история не имела особого значения ни в одной из деноминаций, к которым он принадлежал. Для каждой из них она начиналась с Реформации XVI века, и «пробел в истории» его очень тревожил.

Несколько лет спустя, переживая тяжелый развод, потерю дома и работы, но искал и не нашел утешения и спасения в церкви, которую тогда посещал, и его вера сильно пошатнулась. Остро нуждаясь в смене обстановки после пережитых личных потрясений, Гэри совершил еще одну поездку в Россию. Экскурсоводом оказалась обращенная в Православие женщина, с которой он имел удовольствие несколько раз побеседовать. Это вновь пробудило в нем интерес к Православной Церкви и желание больше изучать богатую церковную историю. Гэри узнал, что после падения коммунизма в 1991 году многие русские стали возвращаться к древним православным корням, храмы – восстанавливаться, в них возобновились службы. В Московском Кремле Гэри посетил как минимум четыре храма и музей (с иконами, экземплярами Библии и другими артефактами, насчитывающими сотни лет). Он увидел религиозную веру и Церковь, которые были живы спустя 1000 лет и после гонений!

Когда в 2000 году Гэри переехал в город Уильямспорт штата Пенсильвания, его вера немного окрепла, и он снова стал ходить в церкви разных протестантских деноминаций. Хотя ему там нравились люди и музыка, Гэри все больше разочаровывался из-за полного отсутствия содержания в исповедуемой ими вере и интереса к своей истории. Казалось, чего-то катастрофически не хватает. Он услышал в своем сердце зов России и Православной Церкви!

Чтобы утолить жажду знаний о Древней Церкви, он начал читать и изучать все, что удавалось найти на эту тему. Он обнаружил, что Православная Церковь восходит к I веку; что апостольское преемство существует и в наше время; что земли, где проповедовали апостолы, в большинстве своем остались православными; что протестантизм стал реакцией на католическую, а не на Православную Церковь; что Православие есть живое продолжение Церкви, явленной в Библии; что литургическое поклонение, таинства и духовная дисциплина сохранились до наших дней. В свете этих открытий Гэри задал себе вопрос: «Если апостольская Церковь еще существует, почему я не являюсь ее частью? Почему я не православный?»

Все еще посещая протестантскую церковь, он разговаривал с людьми о своих поездках в Россию. Во время одной из бесед Гэри к своему удивлению узнал, что в Уильямспорте есть православный храм[2], построенный из старых бревен.

Гэри вспоминает, как первый раз заехал на стоянку Крестовоздвиженского прихода и просто глазел на храм. Он был похож на некоторые церкви, которые Гэри видел в России. Это повторялось трижды, прежде чем он собрался с духом и решил сходить на службу.

В то воскресенье Гэри проснулся утром и сказал себе:

– Настал день, когда я войду в эту церковь!

Когда Гэри открывал большую деревянную дверь храма, ему казалось, что он открывает новую главу в своей жизни. Это было Небо на земле! Свечи, иконы, ладан, молитва, предстояние пред Богом и пение заставили его почувствовать, что Бог поистине присутствует здесь.

После службы Гэри остался на кофе. Люди были такими доброжелательными, хотя ничего о нем не знали. Когда Гэри приехал в следующее воскресенье, он знал, что пришел к себе домой.

– Родившиеся в православных семьях или перешедшие в Православие, как я, получили огромный дар от Бога. Это дар новой жизни с избытком (см.: Ин. 10: 10) во Христе Иисусе и Его Теле – Церкви – в красивой, любящей и вечной семье! Этой семье я теперь принадлежу – ныне и навеки! – заканчивает свой рассказ Гэри.

Когда слышим зов своей «Матери», мы должны на него откликаться. Ибо как земная мать зовет своего непослушного ребенка в конце дня, так и Церковь зовет своих чад.

Почему мы делаем то, что делаем
История Дугласа Лосса

Многие родители сталкивались с тем, что любопытные маленькие дети, желающие познать окружающий мир, постоянно задают вопрос «почему», на который надо отвечать. На одни вопросы ответить легко, а на другие – очень трудно. Для Дуга Лосса, родившегося в религиозной семье, многие члены которой были пасторами и активными мирянами Евангелической объединенной братской церкви (EUBC)[3], вопросы о вере и религии в протестантских церквях много лет оставались без ответа. Альберт Эйнштейн как-то сказал: «Что может знать рыба о воде, в которой плавает всю жизнь?» Именно так Дуг относился к религии в ранние годы.

Повзрослев, молодой человек всерьез заинтересовался основами вероучения и практиками его деноминации. «Почему мы делаем то, что делаем, и верим в то, во что верим? Что обозначают те или иные действия в нашей церкви? Чем наша деноминация отличается от других христианских церквей?» Дуг думал, что на все вопросы будет легко получить ответы. Но оказалось наоборот. Ответы были разными в зависимости от того, кому он задавал вопросы. Одним из самых «глубоких» ответов был: «Потому что мы всегда так делали / потому что нам нравится так делать». Ни один из них не был удовлетворительным.

После объединения EUBC с Методистской церковью община, в которую ходил Дуг, стала очень неоднородной – от евангелической направленности (молитвенные собрания под тентом) до «мейнстрима» (либеральное богословие, социальное Евангелие и т.п.). Дуг не переставал задаваться вопросом: какие верования объединяют их как деноминацию? Он предложил классу воскресной школы для взрослых, которую посещал, посвятить семестр чтению и обсуждению учения их церкви, чтобы разобраться в своем вероисповедании. К его разочарованию, почти никто не был в этом заинтересован. Постепенно Дуг отошел от регулярного посещения служб, поскольку «развлекательный» аспект церковной жизни ему был безразличен.

В 1989 году Дуг начал встречаться с православной гречанкой и стал ходить в Крестовоздвиженский православный приход в Уильямспорте вместе с ней и ее детьми. Это было его первое знакомство с древней верой и первый опыт в Православной Церкви. В ней все сильно отличалось от того, что он видел прежде, и его любопытство росло.

Можете представить себе изумление Дуга, когда он начал задавать стандартные вопросы («Зачем у вас верующие отделены от алтаря иконостасом?» и т.д.) и получил на них серьезные, понятные ответы, основанные на Библии, истории и богословии!

Его приятно удивило, что на все, что делается в Православной Церкви, есть причины.

– Почему вы исполняете песнопения?

– Потому, что они помогают нам понять и лучше настроиться на богослужебный лад, а не потому, что мы любим музыку.

Всё в Православии направлено к единой цели: поклонению Богу – Отцу, Сыну и Святому Духу. В Православной Церкви нет никаких «фолк» или «джазовых» богослужений, которые иногда устраивают многие инославные деноминации, чтобы привлечь людей! Богослужение есть богослужение, а не развлечение! Всё в православной Литургии имеет смысл и значимую цель, чтобы поклоняться Богу в духе и истине (см.: Ин. 4: 25). Вот что Дуг нашел в Православии! Именно такие ответы он и хотел услышать.

Дуг не обратился в православную веру мгновенно: на протяжении нескольких лет он ходил в Крестовоздвиженский приход, продолжая задавать «трудные вопросы» о вере. Под руководством своего духовника отца Даниила[4], который терпеливо отвечал на все его вопрошания, Дуг в конце концов понял, что искренне готов принять Православие, и вскоре был присоединен к Церкви.

В отличие от прежней деноминации, которая была подобна нетерпеливому родителю, уставшему от постоянных «почему» своего любопытного ребенка, в Православной Церкви Дуг нашел ответы на мучавшие его вопросы. Для православных христиан не бывает слишком много «почему» – на любые вопросы верующие всегда счастливы ответить.

Узы, которые связывают
История Алекса Болдуина

Алекс Болдуин родился и вырос в регионе Дельта Миссисипи[5], где в полной мере исполнялись евангельские слова о любви к ближним. Имея родителей со Среднего Запада[6] и соседей, которые всегда заботились друг о друге, Алекс осознавал значение культуры и семьи. Религия также играла важную роль в их жизни: Алекс был воспитан римо-католиком.

К выпускному классу средней школы семья Болдуин переехала в город Феникс штата Аризона, где в церковной молодежной группе Алекс встретил свою будущую жену Веронику. Оба решили поступать в католические университеты: Алекс уехал во Францисканский университет Стьюбенвилла в штате Огайо, а Вероника – в Университет Святого Духа им. Дюкейна штата Пенсильвания. По окончании учебы они вернулись в Феникс, где через полгода поженились.

Алекс устроился на работу к французскому шеф-повару, который научил его готовить. Этот навык пригодился ему в Свято-Тихоновской богословской семинарии в Саут-Кейнане (Пенсильвания), куда он позднее поступил. Со временем они с Вероникой стали оглашенными в Православной Церкви и приняли Крещение.

Как и многие обращенные в Православие, Алекс впервые услышал об этой вере в университете. Через своего друга и наставника Тодда он познакомился с богословием и патрологией, а также узнал о святых и ранних отцах Православной Церкви. Все это было для него новым, несмотря на то, что в Миссисипи действовало несколько православных приходов. До этого его поверхностное знание о Православии ограничивалось несколькими визитами в греко-католические (униатские) церкви – но это не то же самое, что Восточная Православная Церковь. Римо-католицизм просто не мог дать ему полноту Божественной Литургии и духовно богатую культуру, которую можно найти лишь в Православной Церкви.

Православие восполнило всё недостающее для Алекса и Вероники ежедневными утренними и вечерними молитвами, святыми углами в их доме, традициями веры и церковной семьей, которая связана такими же тесными узами, как и кровное родство.

Хотя история Алекса краткая и приятная, она прекрасно демонстрирует, что Православная Церковь может дать нам духовные узы, связывающие верующих в вере, как кровь и культура связывают родственников и соседей.

В 2013 году Алексий Болдуин был рукоположен во иерея. С 2014 по 2020 год служил в миссионерском приходе ПЦА в честь Воскресения Христова в Норт-Огаста, штат Северная Каролина. С 2020 года служит на приходах в честь Воскресения Христова города Клинтон, Воздвижения Животворящего Креста города Хаттисберг, великомученицы Екатерины города Колумбус и Христа Спасителя города Мак-Ком – все в штате Миссисипи. У них с матушкой Вероникой 6 сыновей.

Участие в чужом забеге
История Эзикиела

Жизнь можно сравнить с состязанием в беге, когда есть команда участников, которые передают эстафету друг другу после того, как каждый бегун завершит свою часть дистанции. Чаще всего, получив эстафету, участник точно знает, что с ней делать. Но как быть, если вы пробежали часть дистанции и начинаете сомневаться, в своем ли забеге участвуете? Такое вот произошло с Эзикиелом.

Он и его супруга родились, крестились, прошли конфирмацию и были воспитаны в лютеранской вере, их семьи принимали активное участие в церковной жизни. К 13 годам пастор Эзикиела призвал его подумать о том, чтобы стать лютеранским пастором. Образование поведет юношу по этому пути и завершится окончанием семинарии Конкордия в городе Сент-Луис штата Миссури. После женитьбы и рождения двоих детей он был рукоположен в апреле 1972 года.

Эзикиел служил лютеранским пастором в трех приходах в штатах Айова, Мичиган и Иллинойс. Два из них были традиционными в том смысле, что проводились лютеранские богослужения, делался акцент на церковном росте, а обучение было основано на Катехизисе Мартина Лютера и лютеранском исповедании. Но третий приход сосредоточился на росте за счет следования различным современным протестантским методикам, которые отошли от исторических традиций.

Со временем Эзикиел разочаровался: его беспокоили отказ от того, что он называл «залогом истины», и пренебрежение такими практиками, как исповедь и ежедневные молитвы (два делания, которые он настоятельно рекомендовал). Вместе с несколькими коллегами они предположили, что Лютеранской церкви не должно быть вообще, потому что она, как и многие другие церкви, возникла из желания исправить ошибки Римско-католической церкви. Эзикиел и его собратья верили, что Древняя Церковь всегда оставалась живой – просто стала «невидимой» среди реформ.

В итоге образовалась маленькая группа, которая проводила дискуссии. В нее входили в том числе верующие из Антиохийской Православной Архиепископии Северной Америки и «Кампуса крестового похода за Христа»[7]. За время обсуждений группа была особенно обеспокоена мнением лютеран, что священство якобы не было установлено Христом и что общины могут нанимать и увольнять пасторов, как если бы они были просто служащими. Обязанности пастора рассматривались как задачи, которые может выполнить каждый христианин. К тому же идея, что приснодевство Пресвятой Богородицы является просто «благочестивым мнением», тоже стала источником беспокойства, поскольку это учение существует с апостольских времен.

В феврале 2005 года во время ритрита[8] в монастыре Успения Божией Матери в Райвс-Джанкшн[9] штата Мичиган Эзикиела поразили и глубоко тронули красивое пение сестер, отсутствие праздных разговоров во время трапезы (когда совершалось чтение) и беседа владыки Нафанаила (Поппа; архиепископа Детройтского и Румынской епископии). После ритрита Эзикиел понимал, что его переход в Православие является лишь вопросом времени.

Позднее, в 2005 году, один прихожанин сказал Эзикиелу: «Вы же православный! Как можете продолжать служить в лютеранском алтаре?» После мучительных осенних переживаний он и его жена в феврале 2006 года приняли решение оставить веру, в которой родились, и стать православными христианами. Хотя их «забег веры» начался в одной церкви, они в конечном счете «пересекли финишную черту» в Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви – в Православной Церкви.

<sub>Примечания

[1] Протестантская деноминация в США, образовавшаяся в начале XIX в. как протест против упадка религиозного рвения в среде протестантов. В основе верования лежит Евангелие. Организация церкви – строго по конгрегациям. Насчитывает ок. 2 млн. последователей. – Здесь и далее примеч. перев.

[2] Храм в честь Воздвижения Креста Господня юрисдикции Православной Церкви в Америке.

[3] Протестантская церковь в Северной Америке, существовавшая с 1946 по 1968 г. Появилась в результате слияния Евангелической церкви и церкви Объединенных братьев во Христе (Новая конституция). В 1968 г. EUBC в США объединилась с Методистской церковью и образовала Объединенную методистскую церковь.

[4] Протоиерей Даниил Коваляк служил настоятелем Крестовоздвиженской церкви почти 40 лет, до 2018 г.

[5] Северо-западная часть штата Миссисипи – междуречье рек Миссисипи и Язу.

[6] Регион США, в который входят штаты Иллинойс, Индиана, Айова, Канзас, Мичиган, Миннесота, Миссури, Небраска, Северная Дакота, Огайо, Южная Дакота и Висконсин.

[7] Американская межденоминационная миссионерская организация для студентов колледжей и университетов.

[8] Уединенные или коллективные поездки, съезды для духовных практик.

[9] Принадлежит Румынской православной епископии Америки – одной из «этнических» епархий ПЦА.</sub>

Перевел с английского Дмитрий Лапа

https://www.pravoslavnaya-biblioteka.ru/biblioteka/articles/chetyre-istorii-obrashcheniya-v-pravoslavie.html

[Александр Васильевич]

«Я не мог себе представить, что когда-нибудь стану православным»



Эти истории обращения в Православие опубликованы приходом Богоявления города Колорадо-Спрингс штата Колорадо (США; Православная Церковь в Америке).

Протестантский церковный деятель идет «на Восток»

Джеф Моррисон:

– Я не мог себе представить, что когда-нибудь стану православным. Как и большинство христиан в Америке, я мало что знал о «Восточном Православии». Когда учился, главным предметом была история, но нам очень ограниченно рассказывали о православной вере. Знал, что есть католики (был крещен в Римско-католической церкви и рос в этой вере около 7 лет) и протестанты, которые разделены на тысячи течений. Мучился из-за отсутствия единства в Церкви. Все деноминации утверждали, что именно их учение основано на Библии: «Нам нет равных в понимании слова Божия!» При этом было так много различных толкований и объяснений Священного Писания! Не знал, что с этим делать: мог только молиться о единстве, стараться следовать Библии и участвовать в жизни той церкви, которая делала то же самое.

В колледже почувствовал призвание к профессиональному служению, поэтому несколько лет служил пастором и руководителем собраний для молодежи в протестантской церкви, сотрудничая с «Молодой жизнью»[1] и парацерковной организацией «Навигаторы»[2]. А потом мои родители крайне удивили нас, своих чад: после многих лет служения в качестве пастора и его супруги в деноминации «Лютеранская церковь – Миссурийский синод» они объявили, что собираются перейти в «Восточное Православие». Я был в шоке, отчаянии и смущении. Но поскольку доверял родителям, зная об их любви к Богу и укоренении в Нем, решил, что стоит самому тщательнее изучить эту веру. Так начался мой восьмилетний путь к Православию.

Наша (меня и Петти, моей невесты – будущей жены) первая встреча с православным богослужением была крайне позитивной: я трепетал от благоговения, чувства громадности и святости Бога! Вся служба была посвящена Ему!

Окружающие не старались изо всех сил, чтобы я чувствовал себя радушно принятым, счастливым, пел свои любимые песни и комфортно сидел на своем месте на церковной скамье (как у протестантов). Наоборот: мы стояли всю службу. Сразу же начались пение, молитва и чтение слова Божия – все о Боге и ради Бога. И в атмосфере всего этого я почувствовал себя очень значимым, любимым и ценимым этим необъятным Богом, которому все вокруг поклонялись. Это было поразительно красиво, живительно, глубоко и вызывающе.

Между тем я любил протестантский мир и чувствовал себя в нем безопасно. К тому же там я зарабатывал на жизнь.

На протяжении лет я «флиртовал» с Православием, все больше привязывался к нему и даже ощущал, что неизбежно когда-то стану православным. Но не хотелось бросать свой мирок, «хлеб» и покидать зону комфорта… Думаю, поэтому Господь в прошлом году позвал нашу семью в Нашвилл (штат Теннесси) из Техаса (где я чувствовал себя в своей тарелке) и на время положил конец моей работе в церкви. После невероятной «борьбы» с Богом я наконец сделал решительный шаг: мы с семьей стали оглашенными (т.е. «обрученными» с Православной Церковью) и в июне прошлого года приняли Православие.

Я не сожалею. Православие красиво, невероятно богато и глубоко. С одной стороны, здесь удивительная полнота благодати Божией; с другой – оно требовательно по отношению к моей жизни и воле, чтобы я жил такой жизнью, какой хочет для меня Бог как для Своего чада. Для этого здесь имеются все инструменты, ресурсы и полнота. Но все еще вижу, что в католическом и протестантском мирах тоже содержится немало красоты и истины. Как поэт-песенник, надеюсь положить на музыку некоторые древние творения отцов Церкви, используя их мысли и молитвы для наставления.

Благодарен Православию за все, что испытываю, вижу и узнаю об удивительной любви и необъятности Пресвятой Троицы.

Путь «от хорошего к лучшему»

Семья Хансен:

Семья Хансен – Церковь всегда была центром нашей жизни. Мы выросли в номинально христианских семьях, но в подростковом возрасте оставили церковь…

После заигрывания с безбожием оба стали христианами в одной из мегацерквей Сиэтла, когда нам было за 20. Мы познакомились в группе по изучению Библии для одиноких, через год поженились, а еще год спустя у нас родился первый ребенок.

Следующие 10 лет мы трудились в сфере миссионерства. Я закончил Библейский колледж, пока Кэролайн занималась детьми. Служил пастором одной церкви, а затем работал штатным сотрудником нескольких больших и растущих церквей. После пяти лет приготовления и собирания средств мы переехали в Стамбул, где учили язык и готовились к нашей конечной цели – переезду в Ташкент. Этот город – ключ к Центральной Азии и столица Узбекистана. 50-миллионное мусульманское население всего центрально-азиатского региона все еще «оставалось необращенным». С такими мыслями мы приехали в Ташкент на следующий год после падения Берлинской стены, когда разваливался Советский Союз. Мы были едва ли не первыми западными миссионерами в Ташкенте за целое столетие.

В Ташкенте здоровье Кэролайн было подорвано, и нам пришлось вернуться в Штаты. В то время кто-то дал мне почитать книгу «Возвращение домой: от протестантизма к Православию» отца Питера Гиллквиста (1938–2012). На первый взгляд история казалась бредовой. Многие члены «Кампуса крестового похода» после тщательного изучения церковной истории стали православными. Хотя убеждения Гиллквиста оставили меня тогда равнодушным, кое-что все же зацепило. Автор предлагал прочитать рассказы отцов ранней Церкви и сравнить ту Церковь с церковью, которую посещаем по воскресеньям. По мнению отца Питера, честный читатель сочтет Церковь мучеников очень похожей на «Восточную Православную Церковь» и мало похожей на Евангелическую церковь в Америке. Я воспользовался его советом.

Да, всё так. За первые 300 лет своего существования Церковь породила тысячи мучеников, «завоевала» Римскую империю изнутри и многое написала о своей вере и практиках. Это Церковь, чьи догматы подтвердились историей и стали неопровержимыми благодаря мученикам. Как посмеет живущий в комфорте христианин XXI века сказать мученику III века, что у него «неправильная Церковь»?

А Церковь, в которой жили христиане эпохи мучеников, была «Восточной Православной»! У тех христиан была Церковь с жесткой иерархической организацией. Они служили и молились «литургически» и готовы были отдать жизнь за веру в реальное, сакраментальное присутствие Тела и Крови Христовых в Евхаристии.

Православная Церковь претендовала на то, чтобы быть той самой Церковью мучеников, только «возмужавшей» и окончательно сформировавшейся по прошествии времени. Так же, как я, дитя своих родителей, постепенно вырос и возмужал, Православная Церковь утверждала, что «родилась» через апостолов, была «вскормлена» мучениками, «обучена» Вселенскими Соборами и с годами «достигла зрелости».

Я был очарован и одновременно испуган. Если бы смог найти Церковь, дошедшую до нас в неизменности от апостолов, это было бы чудным даром от милосердного Бога. С другой стороны, если бы Православная Церковь оказалась тем, чем она себя называла, это означало бы «тектонический сдвиг» в нашей жизни и семье! Я любил быть миссионером. Церковь была центром жизни нашей семьи – «камнем», на котором был «построен» наш брак. Если бы православные оказались правы, нам пришлось бы изменить все, что имело значение в нашей жизни: веру, Церковь, брак, семью, дружбу, карьеру.

Если в двух словах: после года непрерывных усилий мы смогли это сделать. Время от времени Кэролайн была уверена, что наша семья распадается. Временами нас обоих очень отталкивала «католичность» Православной Церкви. «Если и есть фундаментальный принцип евангелического богословия, то он заключается в том, что все католическое – ложно» (мы выросли на этом). Нам было очень сложно понять почитание Богородицы. Потребовалось много времени, чтобы начать ценить Литургию. Исповедь нас пугала… Трудности были не только в вопросах веры и семьи: мне нужно было искать новую работу.

Сейчас, десять лет спустя, наша семья твердо укоренилась в Православии. Наши детки прошли этот путь вместе с нами, и выбор в пользу Православия стал для них важной вехой в переходе от детства к юности. Мы с Кэролайн растем в любви нашей молодости. Кэролайн пришлось ампутировать одну долю легкого: болезнь, заставившая нас уехать из Ташкента, оказалась раком легких – врачи уверяют, что опухоль полностью удалена. Церковь продолжает быть центром жизни нашей семьи.

Остается лишь добавить, что нашим старым друзьям из евангелических церквей трудно понять наш переход в Православие. Они видят в этом отвержение церкви, которая отправила нас в Ташкент, а также дружбы и молитв, которые нас там поддерживали. Эта реакция понятна, но она сильно отличается от нашего представления. Как мы это видим, нам был дан шанс перейти «от хорошего к лучшему». По нашему мнению, Бог, несомненно, действует в Евангелической церкви, но в Православной Церкви Он действует куда больше. Думаем, что не «ушли из церкви», а лишь перешли в ее сердце. Логично, что наш переход тяжело понять, но мы очень ценим многочисленных евангельских христиан, обучавших нас и молившихся о нас долгие годы. Всем им мы хотим сказать: «Спасибо вам! Мы приглашаем вас ближе взглянуть на историческое христианство в Восточной Православной традиции».

Семья Кемпер: поиски длиной в 38 лет

Джеки Кемпер:

Семья Кемпер – Живя в городе Рино штата Невада, благодаря нашим соседям начали ходить в Евангелическую свободную церковь. Хотя церковь была маленькая, в ней прекрасно преподавали Библию пять талантливых учителей, один из которых до выхода на пенсию работал с Кумранскими рукописями.

Переехав в город Кенневик штата Вашингтон, мы стали ходить в Объединенную реформатскую церковь. Это была очень консервативная церковь, в которой преподавали Библию, а ее пастор был связан с «Кампусом крестового похода за Христа»[3] и занимался тюремным служением. Все 27 лет, что мы прожили в Кенневике, наш дом (мы жили рядом с церковью) использовался как вспомогательное помещение воскресной школы и был местом проведения вечерних кружков по изучению Библии по средам.

Дон, мой супруг, активно участвовал в жизни прихода как старейшина и учитель воскресной школы. У меня проявился интерес к межденоминационному «Товариществу по изучению Библии» (The Bible Study Fellowship, BSF), которое предлагает семилетние курсы и имеет более 900 школ во всем мире. В BSF я исполняла разные обязанности, а Дон через несколько лет помог организовать классы BSF, в которых был главным преподавателем 17 лет. Он очень любил это служение и горевал, когда мы переехали из Кенневика в штат Колорадо поближе к родственникам.

Помимо церковных дел мы помогли запустить программу «Молодой жизни» в Кенневике. Кроме того, меня приглашали выступать на разных ретритах[4] для женщин. Хотя я и боялась нервного срыва, но это занятие принесло мне удовлетворение и много радости.

Наш сын Рон окончил колледж и прежде, чем поехать учиться на медбрата в Университет штата Вашингтон, решил сделать перерыв на год для посещения Библейского колледжа города Кэннон-Бич штата Орегон. Там он получил невероятный опыт, учась под руководством отличных преподавателей. Окончив медицинскую школу университета Вашингтона, Рон набрался опыта по оказанию медпомощи на дому, работе в хосписе и в качестве онкологического медбрата. Затем он ненадолго оторвался от медицины и изучил IT – это еще одна его страсть. Но он понял, что его призвание – медицина, и сейчас работает в больнице Скай-Ридж в Лонтри, штат Колорадо.

Когда Дон вышел на пенсию, мы переехали ближе к городу Гленвуд-Спрингс, штат Колорадо. Там началось наше знакомство с православным христианством благодаря нашему младшему сыну Крису, который ходит в православную церковь в городе Пост-Фолс штата Айдахо. Когда он впервые рассказал нам о Православии, мы были заинтригованы, но, будучи протестантских взглядов, нашли учение странным и сбивающим с толку. Подумали, что этот путь для нашего сына, но не для нас. Крестное знамение, свечи, иконы и ладан были тогда выше нашего понимания.

После нескольких мучительных поездок через горы к нашей дочке Ребекке и ее семье мы решили переехать ближе к ним и переселились в окрестности города Денвер. Каким же было наше удивление, когда узнали, что и дочь перешла в Православие! Желая понять, что преобразило жизнь Криса и Ребекки, мы принялись читать море литературы о Православии, предложенной нашими чадами, а также попросились сходить с Ребеккой в храм. Она любезно отвела нас на субботнюю вечерню в церковь, которая так сильно отличалась от всего, что мы знали, где люди стоят 2–3 часа на Литургии, где пение, ладан и иконы. К счастью, литература, которую она дала нам почитать, ее собственный опыт и наблюдения подготовили почву для нашего вхождения в новую церковную жизнь.

Одним из величайших желаний Дона было найти такую Церковь, где сохранилась исконная форма поклонения Христу Спасителю. До этого на протяжении лет нас беспокоило, что даже консервативные деноминации становились все более обмирщенными и сосредотачивались на общине и ее нуждах, нежели на поклонении Господу.

В тот вечер, когда мы втроем вошли в православный храм в Колорадо-Спрингс, мы с Доном были поражены пережитым. Богослужение и форма поклонения убедили нас, что мы пришли к себе домой. Мы так тронуты тем, что Бог благоволил привести нас в эту Церковь, где испытываем именно то, к чему стремились столько лет наши сердца. Накануне Пятидесятницы 2007 года мы были присоединены к Православной Церкви, и наш путь, начавшийся в Рино за 38 лет до этого, принял новый и чудесный поворот. Единственное, о чем жалеем, – что для прихода в Православие потребовалось так много лет.

Рон Кемпер:

– Главный акцент моего свидетельства будет отличаться от того, что сказали родители. Первые 13 лет своей жизни я рос в нехристианской семье. Затем мама приняла христианство. В 1969 году она показала мне книгу «Четыре духовных закона Кампуса крестового похода», и я стал повторять молитву из нее, чтобы обрести Христа как своего Спасителя. Вскоре наша семья стала ходить в Евангелическую свободную церковь, а затем – в Объединенную реформатскую церковь в штате Вашингтон, куда мы переехали в 1973 году.

Мой опыт в протестантстве особо не отличался от опыта остальных приверженцев этого течения. Повторял молитву о спасении и старался жить духовной жизнью в послушании слову Божию, изложенному в Библии. Знал, что мы должны молиться Господу, поклоняться Ему, изучать слово Божие и быть ему послушными; но казалось, что нет никаких систематических правил, по которым это можно исполнить. В итоге моя духовная жизнь в протестантстве стала чем-то второстепенным и сводилась к воскресным утренним службам: чтению десяти заповедей или «Золотого правила», пению 5 или 6 гимнов и повторению про себя 20-секундной молитвы 4 или 5 раз, в которой каялся в грехах.

После почти 10 лет в вере услышал от одного пастора, что каждый день мы должны посвящать 5 минут молитве и размышлениям над Библией в тишине – я добавил это в свое правило. Открывал Библию на первом попавшемся месте, читал немного, а затем произносил краткую молитву: «Господи, проведи меня через этот день без аварийных ситуаций и проколотых шин» (во время учебы в колледже переживал за вождение машины). Однако мало думал о Боге, посвящая Ему лишь краткий момент утром и полтора часа по воскресеньям.

В 1978 году я поступил в медицинский колледж, а после его окончания в 1980 году стал работать в плохо укомплектованном отделении кардиологии в Финиксе штата Аризона. Подавленный из-за плохих условий труда и отчаявшийся от своего одинокого существования, решил взять перерыв на год и походить в небольшой колледж по изучению Библии в Кэннон-Биче. Переориентировавшись в жизни, захотел заняться христианским служением, например в плавучем госпитале. Такая возможность скоро подвернулась, но затем нашел хорошую работу онкологическим медбратом в большой больнице города Такома штата Вашингтон. Воспринимал это как служение Богу. Не найдя ни одной церкви, полностью удовлетворявшей моим представлениям о братстве и христианском служении, начал регулярно посещать «Товарищество по изучению Библии». Наконец был крещен неполным чином в одной из основных протестантских деноминаций. Но в той церкви увидел старую проблему: лишь символическое внимание к богослужению и позицию: «что в этом есть для меня?» Самое обидное, что это же я увидел и в своем мышлении. В церквях, которые посещал, казалось, всем было безразлично, где именно я нахожусь на своем пути с Богом, какие у меня отношения с Ним. Не было никакой ответственности ни перед Господом, ни перед кем бы то ни было.

После многих лет пустоты, расстройства и апатии моя сестра Ребекка предложила сходить в православную церковь в Колорадо-Спрингс, где была прихожанкой. Я пошел на вечерню в среду с легким опасением – будучи протестантом, не знал, чего ожидать. Лишь только вошел внутрь, увидел иконы, почувствовал запах ладана, услышал мягкое пение хора и увидел священника, отца Антония, стоявшего лицом на восток. Было совершенно очевидно, что все внимание сосредоточено на поклонении Господу Богу. Присутствие рядом святых, живущих на небесах, было таким же явным, как присутствие остальных верующих вокруг.

Я никогда не испытывал такой целостности на богослужении за всю свою жизнь – это была истинная Церковь, Тело Христово! Ободряющим было и отсутствие позиции «для меня» – наоборот, на богослужении видел смирение.

Быть православным христианином – это быть цельным. То, как мы молимся во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, есть исповедание нами всей Святой Троицы. Почитание нами икон, как я вижу, включает все Тело Христово, в том числе и святых, просиявших до нас. Теперь от меня ушло игнорирование всей полноты Пресвятой Троицы на молитве[5]. Ушло также мое неверие или невежество по отношению к нашим духовным праотцам и праматерям – они не мертвы, а живы во Христе, могут слышать и видеть нас в настоящем. Эта целостность также включает исповедание грехов и ответственность перед Христом с помощью или при руководстве Его пресвитера. Все это позволяет мне сейчас вверять свое бремя Христу, а не пытаться ставить себе диагноз во время «пяти минут молитвы», как раньше. Также становится очевидным, что изучение Библии, молитва и пост в Православии – это процесс, охватывающий 24 часа в сутки 7 дней в неделю, а не только время воскресной службы или урока по изучению Библии. Это ежечасное, ежеминутное и ежесекундное дело.

Мне еще предстоит так много узнать о Православии. Этот путь нелегкий.

Но, насколько понимаю, это единственный путь, дающий возможность испытать полноту жизни во Христе.

Перевел с английского Дмитрий Лапа

Источники: Holy Theophany Orthodox Church / Православие.ру

<sub>[1] «Молодая жизнь» («Young Life») – молодежная христианская организация, основанная американским пресвитерианским священником Джимом Рейберном. – Здесь и далее примеч. перев.

[2] Парацерковными называются христианские организации, работающие вне определенной церкви и в разных деноминациях с целью участия в евангелизации, экуменическом движении, социальной защите и т.д.

[3] «Кампус крестового похода за Христа» – американская межденоминационная миссионерская организация для студентов колледжей и университетов.

[4] Ретриты – уединенные или коллективные поездки, съезды для духовных практик.

[5] Протестанты обычно обращаются на молитве только к Богу-Отцу.</sub>

https://azbyka.ru/way/ja-ne-mog-sebe-predstavit-chto-kogda-nibud-stanu-pravoslavnym/

https://www.theophany.org/our-church-conversion-stories.php

[Александр Васильевич]

Почему они вернулись?



Путь к Богу у каждого свой. У многих наших современников он долгий и извилистый. Такой он и у наших героев. Прежде чем прийти к Богу, в Церковь, каждый из них провел какое-то время в секте «Слово жизни». И все-таки, поплутав по дорогам жизненных и духовных исканий, они вновь вернулись в Православную Церковь. На собственном опыте поняв и осознав, что именно в ней та истина, которую ищет и хочет для себя обрести каждый человек.

Горькая эйфория

Истории моих собеседников – Дмитрия и Татьяны – во многом очень разные. Но, тем не менее, попали они в «Слово жизни» схожим образом. Рассказывают, что в тот период, когда пришли в эту организацию, было очень много проблем в жизни, разрешить их не получалось. Дмитрий, совсем еще молодой человек, тогда только вернулся из армии, в новой послеармейской жизни все складывалось не очень гладко. Татьяна, у которой уже взрослый сын, в какой-то момент своей жизни рассталась с мужчиной, с которым прожила не один год. Конечно, было трудно. И Татьяна, и Дмитрий были крещены в Православной Церкви, но по-настоящему в Церковь так и не пришли, что-то не сложилось. Хотя, как говорят сами, Бога искали и нуждались в Нем. Татьяна даже молилась сама дома. Рассказывает, что обращалась к Богородице словами молитвы из православного календаря, приобретенного в киоске. Этой молитвы, кстати, потом ей будет очень не хватать в «Слове жизни». Но до храма наши герои так и не дошли. Зато у каждого на работе были сотрудник или сотрудница, которые предложили прийти в «Слово жизни». Предложение показалось интересным. Татьяна тогда попросила свою коллегу купить для нее Библию – слишком много было вопросов, на которые хотелось получить ответы.

– Я даже не очень хорошо понимаю сейчас, почему тогда я не пошла сама в храм и не купила все что мне нужно, – вспоминает Татьяна.

Дмитрий тоже пришел вслед за сотрудником по работе. Каждого из них с приходом в «Слово жизни» что-то насторожило, но новая жизнь захватила, и они мало обращали внимания на собственные сомнения.

Дмитрий не понимал тогда, что попал в секту, ему казалось, что он, искавший Бога, просто обрел то, чего ему не хватало. Татьяна была очень удивлена тем вниманием, которое оказывали ей новые друзья.

– Вы знаете, я там появилась, и все буквально узнали, что есть такая Татьяна. Конечно, такое внимание очень приятно, – вспоминает наша героиня.

В новой жизни было много всего. Собрания по выходным, домашние встречи, миссионерские поездки, походы в больницу, школа лидеров. Эту школу, существующую внутри «Слова жизни», окончил Дмитрий. В этой же школе предлагали поучиться и Татьяне. Ее что-то останавливало, но ее подгоняли, говорили: «Давай, это как раз для тебя». Но Татьяна вдруг почувствовала, что ей все это не нужно.

Татьяна и действительно очень эмоциональный, открытый для общения, располагающий к себе человек. В этом они похожи с Дмитрием. Им обоим очень подходит эпитет «обаятельные». Это человеческое обаяние в «Слове жизни» активно используется для привлечения новых членов. Свидетельство о своей вере становится неотъемлемой частью жизни. Дмитрий вспоминает, как ему было важно привести человека к Богу. В тонкостях на тот момент он не очень хорошо разбирался. Поэтому кого-то отводил в православный храм, кого-то приводил в «Слово жизни» – кто к чему больше склонялся.

Возвращение

Когда православный друг говорил Дмитрию, что он попал в секту, – Дмитрий верить не хотел. Осознание и понимание, что дверью он в своих духовных исканиях ошибся, пришло не сразу. Все разом перевернула книга о преподобном Серафиме Саровском. Смирение, тихая жизнь, излучающая свет подлинности, готовность к самоотречению поразили. Совсем не такие качества были определяющими для членов «Слова жизни». Татьяна, на которую, в свою очередь, произвела огромное впечатление поездка в Дивеевский монастырь (ее она предприняла после операции), вспоминая год, проведенный в «Слове жизни», постоянно говорит:

– Какое там смирение? Там совсем другие качества ценились – стремление к успеху, заметность. Но какое это все имеет отношение к жизни с Богом? – и продолжает: – Это я теперь поняла, что мне на самом-то деле не очень много нужно. С Богом человек без всякой лишней мишуры может быть счастлив.

В ответ на вопрос, что ее больше всего удивило или поразило, когда она вернулась в Православную Церковь, Татьяна снова заводит разговор о человеческой скромности:

– Вы не представляете, как меня поразил наш батюшка. Вместе с молодежным обществом я однажды поехала в трудническую поездку, убираться в заброшенном храме. И мы, когда в этот храм вошли, первым делом принялись о чем-то разговаривать. И вдруг я в сторону смотрю: батюшка наш взял веник, ведро и сам, ничего не говоря, убирает. Вот это у меня было потрясение! В своей прежней жизни я и помыслить не могла, что человек, который является для меня руководителем, может вот так молча, не командуя, начать сам что-то делать.

А тогда, до возвращения в Православную Церковь, Татьяна встретила однажды на улице Дмитрия, который после прочтения книги о святом Серафиме Саровском уже принял решение покинуть «Слово жизни».

– Мы с ним разговорились. Он сказал, что в «Слово жизни» больше не ходит, понял, что это секта. Рассказал, что посещает занятия православного молодежного общества, проводит которые священник. И я тоже с ним захотела ходить, потому что к тому моменту уже чувствовала, что по-старому жить дальше не могу.

И вот тут, как вспоминает Татьяна, был непростой период борьбы. Старое всегда непросто отпускает, а с новым ты еще не очень хорошо познакомился, чтобы заполнить им свою жизнь. Она рассказывает, как просто в слезах молилась тогда и говорила: «Господи, укажи, где же мой путь?!».

А спустя какое-то время, когда все, что связывало со «Словом жизни», осталось в прошлом, был совершен Чин Присоединения к Православной Церкви.

Теперь Дмитрий и Татьяна, оглядываясь назад, понимают, что заблуждались. Татьяна очень переживала первое время из-за того, что потратила немало времени и сил, живя в плену обмана. Но успокаивающими для нее стали слова священника о том, что таким извилистым путем Господь все же привел ее к Себе – и это главное.

Дмитрий, рассказывая мне об особенностях обрядов в «Слове жизни», говорит, что, конечно же, убеждение членов этой секты о действии через них Святого Духа – нелепость. Эмоциональное возбуждение, эйфория не могут быть главными составляющими духовной жизни человека. Очень многие люди, лояльно относящиеся к сектам, склонны свое терпимое отношение к ним аргументировать тем, что члены этих организаций хорошие люди. Но, как говорит Дмитрий, только в Православии каждый из нас по-настоящему может измениться, избавиться от своих страстей, греховных привычек и стать хорошим человеком. Секты часто просто «захватывают» человека всего, он оказывается в неком круговороте новых дел, событий, впечатлений, эмоций. Появляется или навязывается столько новых занятий, что жить по-старому просто некогда. Вместо греха человеку элементарно предлагается что-то другое, и, действительно, складывается впечатление, что кто-то бросил пить, а кто-то курить. Но на самом деле человек просто заменил одно пристрастие на другое. Образно выражаясь, один «наркотик» сменил другой. И только Православие, как уверились теперь наши герои, не угнетая человеческой свободы, дает возможность тихо и спокойно вглядеться в свою душу, очистить ее от всего наносного и начать жить в согласии с Богом и Божьей волей.

Анастасия Краснова

Взгляд-Православие

https://eparhia-saratov.ru/Articles/article_old_56557

https://azbyka.ru/way/vozvrashhenie-iz-sekty-slovo-zhizni/