«Человеческий фактор»
Страна содрогнулась недавно, узнав о происшествии с «Булгарией». Посреди слез, и грусти, и недоумения, и вопросов «за что?» властно в очередной раз прозвучало: «человеческий фактор». За этой емкой формулировкой – и расхлябанность, и безответственность, и стремление к прибыли любой ценой, и кажущееся вечным русское «и так сойдет». Но вот не «сходит». В этот раз не «сошло», и сто раз еще не «сойдет», если выводы сделаны не будут. В технический век ошибиться легче, а плоды мелких ошибок непоправимее.
И вспомнилось слово Николая Сербского, сказанное в ответ на вопрошание молодого машиниста паровоза. Тот пишет святителю, что работа ему кажется нудной, рутинной, далекой от романтики и творчества, далекой от служения Богу. А святитель отвечает, что юноша этот подобен Моисею.
Ты, говорит святой Николай, представь, сколько людей ежедневно вручают тебе свои жизни, даже не видя тебя в лицо! Ты везешь их, ты напряжен. Ты бодрствуешь. А они спят безмятежно или болтают в купе, уверенные в твоей надежности.
Подумай, сколько людей садится в вагоны, доверяя тебе, веря в то, что ты знаешь свое дело, что ты не пьян, не расхлябан, но собран, умен и компетентен!
Они сядут и выйдут, даже не поблагодарив тебя, но ты ведь должен знать, что они были в твоей власти и ты сделал свою работу честно и правильно. Велик твой труд, велика и награда тебе. Только помни Бога и делай свое дело как дело Божие. Оно же есть и дело служения людям.
Не дословно я цитирую святителя, но лишь в общих чертах передаю ход мысли в его ответном письме.
Вот вам и косвенный ответ на вопрос: а нужен ли священник в учебном заведении?
Нужен, поскольку должен же кто-то сказать эти слова будущему капитану, будущему машинисту, будущему водителю автобуса. Если не скажет их священник, пусть скажет другой человек, но слова эти должны прозвучать.
Есть профессии, требующие невозможного, а именно – любви. Любить должен учитель, врач и священник. Если эти трое не любят, то они не лечат, не учат и не священствуют. Профессиональные навыки нужны им не более чем лопата – землекопу. Всему остальному учит любовь и ее дети: сострадание, внимание, жертвенность. Но, оказывается, не только эти трое – учитель, врач, священник – нуждаются в любви как в факторе успешной деятельности. Пилот пассажирского самолета точно так же нуждается в чувстве ответственности, в строгости к себе и переживании за судьбу пассажиров, а значит – нуждается в деятельной любви, как и представители священных профессий.
Профессия – это способ служения Богу и ближним. Если ты врач и утром у тебя операция, то не замаливайся на ночь. Выспись и проснись отдохнувшим. Твое молитвенное служение – лишь малый процент твоей деятельности. Главное твое служение – у операционного стола. Там священнодействуй. Если же не выспавшимся встанешь у разъятого тела больного человека, и совершишь врачебную ошибку, и убьешь своей рукой того, кто доверил тебе свою жизнь, то вряд ли когда-нибудь отмолишь свою глупость и преступное непонимание того, что главное, а что вторичное.
Я слышал однажды о водителе троллейбуса, которому горе-духовник назначил тяжелую епитимью. И бедняга, вынужденный вставать в полпятого каждый день, подолгу клал поклоны, читал каноны и кафизмы, пока однажды, уставший и невыспавшийся, не разбил троллейбус. Духовник виноват. Его тупая и жестокая бесчувственность к жизни простого человека рождена из уверенности в том, что служение Богу – это молитвенное служение и только оно. Точка. А ведь это не так.
Служить Богу – не значит надеть священные одежды и умиленно возглашать припевы акафиста. Служить Богу – значит перед лицом Божиим честно и правильно делать свое ежедневное дело, на которое ты поставлен Промыслом. Повар на кухне ресторана тоже служит Богу, если шепчет: «Иисусе, Сыне Божий, помилуй нас», – нарезая лук, потроша рыбу, смешивая соус. Если повар этот рукой или глазами крестит пищу, которую сейчас унесет запыхавшийся официант, если повар желает здоровья тем, кто будет вкушать его стряпню, то неужели он не служит Богу и людям прямо здесь – в чаду и духоте варочного цеха? Он служит Богу! Я в этом не сомневаюсь.
У преподобного Феодосия Печерского за столом любил бывать киевский князь. И вкусно было этому человеку, «одетому в порфиру и виссон», есть за столом преподобного моченые яблоки и пареную репу. Хотя дома ждали его изысканные яства, пища от стола игумена была слаще. О секрете этом спрашивал он Феодосия. И отвечал ему святой муж, что секрет вкуса монастырской пищи в том, что не ругаются братия, готовящие трапезу, но молчат и в уме молятся. И не воруют ничего, и благословение берут на всякое начало дела. Оттого и пища выходит хоть и простая, но вкусная. Да ведь это откровение! Это не просто лубочная картинка из прошлого. Это практический совет к поведению в настоящем. И если позовут священника в кулинарное училище, то невозможно придумать лучшей темы для проповеди, чем этот эпизод Печерского патерика, переведенный на современный язык и истолкованный молодежной учащейся аудитории.
***
Надо служить Богу! Стоит сказать эти слова, как в голове нашего современника либо возникает шумная рябь, подобная телевизионным помехам, либо всплывает картинка ухода из мира с котомкой за плечами и непрестанной молитвой на устах.
Но давайте взглянем на проблему иначе. Давайте внесем служение Богу в гущу повседневной жизни. Для этого потрудимся освятить Богом внутреннее пространство души, как написано: «Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою». Привяжемся к Господу памятью любящего сердца. А затем пойдем на свою ежедневную работу и Господа поведем туда с собой. Он не сможет не пойти, если мы действительно сильно с Ним связаны. И Он войдет через нас в офисы и учреждения, в классы и аудитории, в салоны самолетов и больничные палаты.
Зачем отдавать этот прекрасный мир врагу? Зачем Маммона с Бахусом и Венерой должны командовать всеми и всюду, а Христу должно оставаться одно воскресенье в неделю?
Все великое имеет свойство казаться простым и банальным. Простыми до наивности кажутся многие притчи Соломона. Простыми кажутся слова праведного Иоанна Кронштадтского в его дневнике. Но всякий раз из-под покрова этой внешней простоты готовы вырваться лучи Фаворского света. Поэтому не убоимся обвинений в банальности или наивности. И если придет к нам человек, говоря: «Я портной. Что мне делать, чтобы угодить Господу?», ответим ему: «Помни Христа ежечасно и, если шьешь костюм, шей его так, как если бы Сам Христос его носил».
«А я сантехник». – «Что ж! Ты входишь в жилища, чтобы оказать людям помощь. Помни Христа ежечасно и старайся видеть Его в тех, в чьих квартирах работаешь».
Не подобным ли образом отвечал Креститель Иоанн воинам, мытарям и блудницам, приноравливая ответ к образу жизни вопрошавших?
Так рассуждая, мы не оставим без внимания никого, в том числе и несытых директоров турфирм, и капитанов неисправных пассажирских судов, и капитанов исправных судов, проходящих мимо тонущих людей.
Сколько раз еще говорить о том, что человек без Бога – это помесь скотины и демона? Какие еще доказательства подшивать к этому убийственному тезису, когда сама жизнь уже не картинно бросает, но презрительно плюет нам в лицо доказательствами на каждом шагу?
Или мы служим Богу, не сходя с рабочего места, или я не знаю, о чем можно говорить дальше. Кстати, если память Божия укоренится в сердцах сограждан прочнее привычного, то и в аэропортах, и в речных портах, и на железнодорожных вокзалах появятся наконец небольшие храмы и часовни, чтобы вверяющий себя стихиям человек мог горячо и кратко помолиться Богу, прежде чем ступить на борт судна, неважно – морского или воздушного.
Но это уже тема иной беседы.
Протоиерей Андрей Ткачевhttp://www.pravoslavie.ru/jurnal/47774.htm
