Беззаконие законаИ нечего удивляться, что в этом гнилостном воздухе зло размножается, как бактерии«Суди меня, судья неправедный!»
А.Н. Островский «Гроза»Мы погрязли в коррупции, мы стенаем от беззакония, двадцать лет мы тщимся построить гражданской общество и правовое государство, где власть закона – самая сильная и надёжная власть. Но стоит ли видеть в законопослушании залог благополучия общества? И не может ли закон обернуться своей противоположностью?
На свете существует множество смешных и нелепых законов, унижающих подчас человеческое достоинство, делающих человека похожим на дрессированного медведя. Например, в Великобритании нельзя умирать в здании Парламента. А в США, в штате Мэриленд в городе Балтимор, нельзя приходить в театр со львами. В штате же Калифорния под угрозой штрафа в 500 $ нельзя в черте города Чико взрывать ядерные устройства. А вот в штате Алабама запрещено водить машину с завязанными глазами. Несколько лет назад в Техасе был принят закон, в соответствии с которым преступник обязан устно или письменно предупреждать жертву о готовящемся преступлении не менее чем за 24 часа до его совершения.
Практика решения всех спорных законов в суде также не способствует возвышению и облагораживанию рода человеческого. Ещё недавно мы смеялись над американцами, отсуживающими друг у друга ватные палочки. Но сегодня то и дело и всё более невозмутимо наблюдаем, как и в нашей стране родственники погибших алчут в судах денежной компенсации, обращая горе в источник дохода.
Русский человек потому и не отличался никогда законопослушанием, что закон в его восприятии был неким суррогатом совести. «У кого совести нет, для того все законы открыты, – устами Павла Головлёва говорит М.Е. Салтыков-Щедрин, – а у кого есть совесть, для того и закон закрыт» [1] . Иными словами, совестливому человеку, имеющему закон внутри себя, не нужны правовые акты. А для бессовестного они не помеха. Наш современник пошёл ещё дальше: теперь закон не просто можно обойти, его можно поставить себе на службу ещё в момент написания и последующего принятия.
Парадоксальным образом закон, действительно, отнимает порой у человека человеческий облик. Впрочем, парадокс этот объясняется весьма просто: апостасия – идёт ли речь об осознанном богоотрицании или об обращении веры в некое приятное состояние, внушающее чувство превосходства и сводящееся к исполнению обрядов – убивает память о богоподобии. Естественным образом, законы апостасийного общества пишутся не на основе Закона, но на основе представлений некой группы людей об общественном устройстве. Что это за группа – марксисты-ленинцы, масоны-розенкрейцеры или «голубое лобби» – тут уж как кому повезёт. Но следование этим законам и упование на них вовсе не гарантирует всем справедливости и блага.
Апофеозом апостасийного законодательства стала так называемая «ювенальная юстиция», провозглашающая защиту детей от насилия и жестокости, а на деле разрушающая семьи, калечащая детей и убивающая родителей – как в России, так и в «цивилизованной Европе» имели место неоднократные случаи материнских смертей и самоубийств после насильственного разлучения с детьми. Чудовищные, бесовски хитрые законы, предполагающие изъятие детей из семьи и помещение их в приюты, заставляют снова и снова задаваться вопросом: кому выгодно?
Опыт западных стран, где ювенальная юстиция существует уже не первый год, свидетельствует о следующем. Кто-то заинтересован в том, чтобы разрушить нормальный ход жизни: люди, у которых просто так отняли детей, уже не могут посвятить себя семье, работе или творчеству. Отныне их существование сводится к хождению по мукам в судах, к апелляциям и кассационным жалобам. Кроме того, их обязывают оплачивать пребывание их же детей в приёмных семьях. Ставшая жертвой французской ювенальной юстиции, актриса Наталья Захарова так охарактеризовала ситуацию: «эффективность работы судьи оценивается количеством отнятых детей. Чем больше детей судья «защищает» от родителей, тем быстрее продвигается по служебной лестнице. Получается, что судьи поставляют социальным службам детей, а те, в свою очередь, пишут нужные рапорты, которые <…> всегда негативны и всегда настроены против родителей» [2] . В интервью психологу Татьяне Шишовой Наталья Захарова поведала о своей встрече с «генеральным прокурором суда» Ивом Ботом, который сказал Захаровой: «Мадам, Вы не думайте, что мы отняли дочь только у Вас. Мы и у французских родителей отбираем детей… Нам сверху спускают распоряжение, мы обязаны его выполнять. Если завтра указания изменятся, мы не будем отнимать детей в таких количествах» [3] . То же самое происходит в Германии и Австрии, Нидерландах и Финляндии. По закону ребёнок изымается из семьи, только если со стороны родителей ему угрожает насилие. А вот как определили «насилие» чиновники Межведомственной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав Саратовской области: «Насилие – любая форма взаимоотношений, направленная на установление или удержание контроля силой над другим человеком. Физическое насилие – действие (бездействие) со стороны родителей или других взрослых, в результате которых физическое и умственное здоровье ребёнка нарушается или находится под угрозой повреждения» [4] . Что получается: не пустили подростка в кино, установив таким образом над ним контроль – читай: совершили насилие. А если ребёнок упал и разбил коленку – это уже акт бездействия со стороны родителей или физическое насилие. В России пока не введена ювенальная юстиция, но случаев отторжения детей на основании «насилия» уже предостаточно. Вероятно, чиновники готовятся, выказывая преждевременное рвение.
Если в России появится ювенальная юстиция, как страна, в которой огромное количество беспризорников и нищих детских домов, намеревается содержать приюты для «защищаемых» от родителей детей? О ювенальной юстиции много пишут. Но никто пока не дал внятного и однозначного объяснения: почему это происходит, кому и зачем всё это нужно? Конечно – кто бы сомневался! – vexillia regis prodeunt inferni (знамёна властителя ада продвигаются вперёд ). Однако всегда и всему есть рациональное объяснение. Если, разумеется, речь не идёт о чудесах, к разряду которых ювенальная юстиция явно не относится. Так кто же он, этот знаменосец? «Голубое лобби», пытающееся перекроить мир под себя, уничтожив вопиющий источник так называемой гомофобии – традиционную семью? А может, «педофильское лобби» (оказывается, и такое есть!), охочее до юных тел? Или мировое правительство, что готовится явить себя миру, а пока занимается подготовкой электората, калеча и зомбируя юные души – ведь в приюте из ребёнка можно вылепить всё, что угодно?
О времени прихода антихриста никому знать не дано, а прийти ему, независимо от нашего желания, всё-таки предстоит. Но при всей отечественной любви к демонологии следует признать, что содомиты и «ювенальщики» – это не демоны. И вышли они не из преисподней. Они родились и выросли по соседству с нами. Вопросы же, заслуживающие осмысления: почему они появились, почему их стало много и почему они не боятся.
Опыт ювенальной юстиции как нельзя более красноречиво говорит о том, что узаконено, в принципе, может быть всё, что угодно. И правовое государство, где все привержены букве закона, вовсе не обязательно стоит на страже интересов граждан. Особенно, если представления закона и граждан о том, что такое хорошо и что такое плохо, коренным образом расходятся.
Этот опыт убеждает нас, что человечество, оторвавшись, как от причала, от Истины, носится, гонимое всеми ветрами, и не может найти пристанища. Ювенальная юстиция – не просто неудачный свод законов или происки злых сил. Это ещё одно свидетельство кризиса, поразившего человечество. Следует признать, что все мы, включая тех, кто называет себя «православными», тяжело больны. И недуг этот духовного свойства.
Сребролюбец, разглагольствующий о нестяжании; проповедующий воздержание прелюбодей; разбойник, приглашающий к законопослушанию и зовущий к смирению гордец – вот эмблема нашего времени. И до тех пор, пока мы не скинем её, пока не вспомним о внутреннем законе, ничего не изменится вокруг, ложь и лицемерие так и останутся нашей стихией. И нечего удивляться, что в этом гнилостном воздухе зло размножается, как бактерии.
Нацеленность на потребление, выгоду и успех изначально предполагает вседозволенность. Если для капиталиста нет такого преступления, на которое он не пошёл бы ради прибыли в 300%, то почему, глядя на него, педофил станет отказывать себе в «маленьких радостях»? Каждый из них потребляет и выгадывает по-своему. Как и судья, чья карьера зависит от количества обездоленных детей. Как и те, кто голосует за беззаконные законы, если их принятие оборачивается прибылью.
Мы можем устраивать голодовки и забастовки, биться головами об стены, ходить маршами по улицам, но это ни на что не повлияет. Бороться с симптомами – не значит лечить болезнь. В интересах той или иной группы людей, обладающей властью и деньгами, может быть принят абсолютно любой закон и проведена любая реформа. И так будет до тех пор, пока в обществе не сменится система ценностей, пока быть бессовестным вновь не станет делом презренным, а любовь к ближнему – не на словах, но на деле! – не станет хорошим тоном.
[1] М.Е. Салтыков-Щедрин. Собрание сочинений в 2-х томах. М., 1984 г . Господа Головлёвы. С. 232
[2]
http://www.pravoslavie.ru/guest/080131143826.htm[3] Там же.
[4]
http://www.juvenaljustice.ru/index.php/statji-yuvenalnaya-yusticiya/537-irina-medvedeva-tatjana-shishova-ty-etogo-hotel-zhorzh-dandenСветлана Замлелова http://voskres.ru/kolonka/zamlelova.htm
