Кинжальный ударОчерк
Девятнадцатое ноября в официальном календаре отмечено как День ракетных войск и артиллерии РФ. Это день Воинской славы, памятный в истории Великой Отечественной войны началом Сталинградской наступательной операции.
Праздник артиллеристам, можно сказать, подарили и танкисты. Мало кто знает, что ещё 31 декабря 1941 года Верховный Главнокомандующий получил долгожданные сведения о том, что набирает силу советский «танкоград». В первом квартале наступающего Нового года в распоряжение Ставки ожидалось поступление огромной силы – 10843 танка. Иосиф Виссарионович Сталин уже 3 января 1942 года, как свидетельствуют недавно опубликованные записи из служебных тетрадей военного комиссара Главного Автобронетанкового Управления Николая Ивановича Бирюкова, кстати, уроженца нашего Воронежа, принял решение о «переходе» к формированию танковых и механизированных корпусов. Именно они-то к исходу 1942 года, говоря стихотворной строкой поэта, тоже воронежца, Михаила Тимошечкина, «покажут фашистам Сталинград».
***
На Дону, чуть севернее Сталинграда, в районе станицы Клетской 19 ноября 1942 года началась наступательная операция советских войск, получившая кодовое наименование «Уран». В ней предусматривалось, по сути, первые в ходе Великой Отечественной войны окружение и разгром крупных вражеских сил фланговыми ударами. Прорыв обороны противника производился одновременно на нескольких участках фронта. В 7 часов 30 минут залпом реактивных установок – «катюш» – началась артиллерийская подготовка. Ведя огонь по заранее разведанным целям, артиллерия наносила тяжёлые потери противнику. 3500 орудий и миномётов громили оборону врага. «1 час 20 минут продолжалась канонада. Трудно было различить, из каких орудий вёлся огонь. Это было «великое зарево», ставшее началом окончательного разгрома фашистских оккупантов, ворвавшихся на нашу родную землю», – так характеризовал артподготовку командир 54-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии полковник М.М. Данилов.
Сокрушительный огонь нанёс врагу значительный урон. Однако из-за тумана и плохой видимости далеко не все цели были уничтожены. Потому передовые части 5-й танковой армии Юго-Западного фронта, брошенные в прорыв пехота и противоминные танки-тральщики и поддерживающие танковые бригады, столкнулись с упорным противодействием противника и лишь незначительно продвинулись вглубь его обороны. В этих условиях командующий армией генерал-майор П.Л. Романенко решил ввести в бой 1-й и 26-й танковые корпуса.
Получив приказ о наступлении, между 12 и 13 часами, бригады 26-го танкового корпуса с донского плацдарма в районе станицы Клетской стремительно рванулись вперёд.
Перед 26-м танковым корпусом оборону держали 14-я и 5-я пехотные дивизии 3-й румынской армии (командующий генерал Петре Думитреску). Боеспособность этой армии, и её «ценнейшие услуги» общему делу в 1941 году высоко оценил в письме к румынскому диктатору маршалу Й. Антонеску фюрер А. Гитлер.
Вражеские оборонительные линии на участке прорыва были продуманы до мелочей. Имелись ротные и батальонные узлы сопротивления, укреплённые окопы. Чёткий характер носила организация системы огня. На данном участке фронта противник имел до 30 батарей пехотных, противотанковых и зенитных орудий, до 150 танков (1-ой танковой дивизии румын) и бронемашин, сосредоточенных в районах населённых пунктов Верхне-Фомихинский, Усть-Медведицкий, Верхне-Черенский, до 450 ручных и станковых пулемётов. То есть – на один километр фронта приходилось до 8 орудий и 20 пулёметов.
Наступление затрудняла и местность на участке прорыва. Голая степь, бездорожье, крутые овраги ограничивали возможности движения танков и особенно транспортных машин. Подобный район был более благоприятен для обороны, чем для наступления.
Понимая всю сложность обстановки и зная о готовящемся наступлении, командир 26-го танкового корпуса генерал-майор А.Г. Родин все силы приложил к подготовке прорыва. На это у него было семь суток. Благодаря быстрой, слаженной работе разведчиков-добровольцев штабом корпуса были получены достоверные данные о противнике не только в полосе прорыва, но и в глубине обороны. Были подготовлены специальные колонновожатые по заданным маршрутам. Особенности и ориентиры местности довели до сведения каждого экипажа. Со штабами бригад отработали вопросы взаимодействия, скрытого управления и оформления радио-документов.
Генерал-майор Родин и начальник штаба полковник А.М. Павлов добились, чтобы к началу проведения операции корпус имел достаточный запас боеприпасов, горючего, продовольствия. Кроме того, корпус сделал около тысячи машинных рейсов на расстояние до 250 километров при перевозке боеприпасов для других соединений 5-й танковой армии.
Таким образом, перед вводом в прорыв материальная часть корпуса была укомплектована сполна. Экипажи машин подготовлены к совершению длительных маршей, как в дневное время, так и ночью.
«Политико-моральное состояние личного состава, – позже отмечал в докладе о боевых действия корпуса генерал-майор А.Г. Родин, – было на высоком уровне. Бойцы и командиры горели желанием идти в бой».
К 9 утра 19 ноября части корпуса выступили на исходные позиции четырьмя колоннами. Низкая облачность, туман создавали благоприятную обстановку для движения колонн танков и автомашин по открытой местности. Авиация противника бездействовала.
К моменту ввода основных частей корпуса в прорыв, а это произошло, напомним, в середине дня, первая линия обороны 3-й румынской армии на высоте 219,5 и западных скатах высоты 223,0 уже была прорвана 124-й стрелковой дивизией и 216-й танковой бригадой.
При выходе на второй оборонительный рубеж противника (157-я танковая бригада под командованием майора А.С. Шевцова – к совхозной ферме №2, 19-я танковая бригада под командованием полковника Н.М. Филиппенко на северные скаты высоты 223,0), корпусу было оказано упорное сопротивление 14-й румынской пехотной дивизии. Танкисты в лоб атаковали огневые позиции артиллерии противника, но это не дало положительного результата. Тогда, обойдя фланг обороны, часть соединения зашла в тыл неприятелю. Внезапная и дерзкая атака танков с фронта и тыла принесла успех. Румынские артиллеристы, побросав орудия, разбежались. Также сходу – методом обхода и охвата узлов сопротивления – был преодолён и тыловой рубеж.
В боях за совхозную ферму №2 геройски погиб старший батальонный комиссар 157-й танковой бригады Иванов. Сменивший его майор Махура занимал должность чуть больше двух суток. Увлекая личным примером товарищей в бой, сгорел в танке у высоты 162,9 22 ноября. В том же бою погиб и начальник политотдела бригады Шимко. 24 ноября в должность военного комиссара бригады вступил майор В.Я. Кудряшев.
Прорвав оборону румынских войск уже к 14 часам 19 ноября, танки 26-го корпуса двинулись в прорыв, прокладывая путь пехоте. 1-й танковый корпус на соседнем участке фронта временно увяз в боях и значительно отстал. Потому танкисты генерал-майора А.Г. Родина действовали на свой страх и риск, понимая, что правый фланг соединения остался без прикрытия. Но на их стороне был фактор неожиданности.
К рассвету 20 ноября части 26-го танкового корпуса, пройдя за ночь около 35 километров, подошли к селению Перелазовский. 157-я танковая бригада по пути следования захватила населённые пункты Ново-Царицинский и Варламовский, в панике оставленные румынскими подразделениями.
За Перелазовский разгорелся ожесточённый бой. Этот крупный населённый пункт лежал на пересечении автомобильных дорог и в стратегическом плане был важен неприятелю. Кроме того, в нём дислоцировался штаб 5-й румынской дивизии.
Подразделения 157-й танковой бригады сходу атаковали румынские позиции с фронта, а 14-я мотострелковая бригада, которой командовал подполковник Г.Н.Филиппов, начала стремительно обходить Перелазовский с востока и запада, охватывая его в кольцо. Действия мотопехоты прикрывались огнем артиллерии и танков.
В результате решительного удара Перелазовский был захвачен. В числе наиболее ценных трофеев оказались документы штаба 5-й дивизии румын. Их не успели вывезти. Офицерский состав покидал хорошо обжитые «зимние квартиры» в состоянии паники и дикой спешки. Некоторые офицеры бежали, оставив даже личное обмундирование.
Главное – «кинжальный» удар по «сердцу» пятой пехотной дивизии, разгром её штаба, лишил румын управления войсками и предопределил успех дальнейших боевых действий советских танкистов и мотопехоты.
Танкисты захватили в Перелазовском до 300 машин, нетронутые склады боеприпасов, продовольствия, медикаментов, лазарет с 50 ранеными, до 30 орудий. 18 танков противника были уничтожены в этом бою.
За период боёв 19 и утром 20 ноября частями 26-го танкового корпуса было уничтожено свыше тысячи румынских солдат и офицеров, около 2500 румын сдались в плен. Наибольшее количество румын в бою за Перелазовский пленил батальон мотострелков старшего лейтенанта И.Г. Кобякова.
Таким образом, 26-й танковый корпус блестяще выполнил боевую задачу, прорвав оборону румынских войск, уничтожив основную часть 5-й и 14-й пехотных дивизий, а также отрезав остаткам этих подразделений пути отступления.
Потери корпуса в этих боях составили до 80 человек убитыми и 130 человек ранеными. На полях сражений осталось подбитыми 30 наших танков.
К 16.00 20 ноября 157-я бригада корпуса с боем вошла в Ефремовский. 19-я танковая бригада вела бой с 2-мя румынскими полками при поддержке батальона немецких танков в районе высот 204,6, 188,2.
В ночь с 20 на 21 ноября корпус производил дозаправку машин и ожидал, пока подтянутся отставшие части.
В 10 утра 21 ноября 26-й танковый корпус выступил для выполнения главнейшей боевой задачи – овладением города Калач. Исполнить её нужно было в сжатые сроки, чтобы выйти навстречу, соединиться с войсками Сталинградского фронта, прорвавшими оборону противника южнее Сталинграда. Тем самым – замкнуть кольцо окружения вокруг Сталинградской группировки противника.
Громя уцелевшие подразделения румын и немцев, корпус быстро продвигался вперёд, с боем занимая населённые пункты Зотовский, Калмыков, Рожки, Добринка, Остров. Дорога от хутора Ефремовский до поселка Добринка была сплошь усеяна брошенными обозами противника с продовольствием, боеприпасами, обозно-вещевым имуществом. Вдоль дороги шли в наши тылы колонны пленённых румынских солдат.
Калач находился на противоположном берегу Дона, потому первоочередной задачей стал захват переправы. «Идеальным было бы овладение мостом непосредственно против Калача, – позже в воспоминаниях запишет начальник оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта генерал-майор С.П. Иванов. – По имевшимся у нас данным, мост пока действовал. Но гитлеровцы в любой момент могли его взорвать. Кроме этой были ещё две переправы: одна – севернее города, в районе хутора Берёзовский; другая – нестационарная, на понтонах – южнее, близ хутора Черкасов…
Необходимо было продумать до мелочей план и подготовить всё необходимое для захвата переправы. Прежде всего, предстояло подобрать командиров и подразделения, способных успешно выполнить эту нелёгкую задачу. После короткого, но острого обсуждения пришли к выводу, что более всего подходят мотострелки, танкисты и разведчики. Выбор был остановлен на двух ротах 14-й мотострелковой бригады, пяти лучших экипажах Т-34 из 157-й танковой бригады и взводе разведчиков 15-го отдельного разведбатальона, посаженных на бронемашины».
Возглавил отряд командир 14-й мотострелковой бригады подполковник Г.Н. Филиппов. В 3 часа ночи 22 ноября, сразу взяв предельно возможную скорость, с включёнными фарами бронемашин и грузовиков, отряд Г.Н. Филиппова устремился из Острова на Калач. Как и предполагалось, смело и уверенно двигавшаяся моторизированная колонна была принята немцами и румынами за свою. Она преодолела наиболее опасные первые километры без единого выстрела. Примерно на полдороге отряд встретил повозку. Её возчик, местный житель Гусев, сообщил, что основная переправа напротив Калача недавно взорвана, но хороший, надёжно, с немецкой скрупулезностью укреплённый мост у хутора Берёзовский остался в сохранности, и обороняется сравнительно небольшими силами. Гусев брался провести отряд к Берёзовскому по хорошей дороге. В пути он рассказал Филиппову о примерном расположении немецкой охраны моста.
В 6 часов утра, по-прежнему в темноте, отряд беспрепятственно подошёл к переправе. Три танка, две бронемашины и три грузовика с мотопехотой проскочили через мост на левый берег, не вызвав у охраны ни малейшей тревоги. Тогда оставшаяся на правом берегу часть отряда по сигналу Филиппова в скоротечном ожесточённом бою расправилась с охранявшим мост подразделением гитлеровцев. После этого она быстро разминировала мост и сама заняла оборону, использовав хорошо подготовленные позиции противника. Головная же часть отряда сделала попытку с ходу ворваться в Калач. Это ей первоначально удалось, но затем она была выбита оттуда превосходящими силами гитлеровцев. Г.Н. Филиппову пришлось организовать круговую оборону переправы по обе стороны Дона.
«Трудно передать словами то нетерпеливое чувство, с каким мы на КП фронта ждали известий о рейде отряда, – вспоминает генерал-майор С.П. Иванов. – Наконец поступила радиограмма, что мост захвачен. Теперь начались волнения по поводу того, удастся ли его удержать до подхода 19-й танковой бригады Н.М. Филиппенко. Ждать пришлось до 17.00 22 ноября, когда танкисты вышли к Дону. Они соединились с передовым отрядом и к 20 часам сосредоточились в лесу северо-западнее Калача. Утром 23 ноября этого района достигли и остальные силы 14-й мотострелковой бригады, а 157-я танковая бригада вышла к реке непосредственно против западной окраины Калача.
Можно было лишь поражаться, как удалось Г.Н. Филиппову удерживать переправу минимальными силами в течение 12 часов против многократно превосходящего во всех отношениях противника. Необычайную смелость, и я бы сказал, подлинный профессионализм проявил и полковник Н.М. Филиппенко, сумевший провести свою бригаду с жестокими боями, но почти без потерь. Ведь вражеское командование, прошляпив рейд Г.Н. Филиппова, всполошилось не на шутку и делало всё, чтобы не допустить выхода дополнительных сил к единственной переправе через Дон в данном районе.
Два этих офицера почти с одинаковыми фамилиями – русский и украинец – своими действиями сохранили жизни сотен, а может быть и тысяч своих соратников, которым пришлось бы пожертвовать собой, если бы овладение переправой вылилось в затяжное сражение».
Воспользовавшись этим мостом, через 2 дня, 24 ноября 1942 года, преследуя отходящего противника по восточному берегу Дона, части 4-го танкового корпуса в районе посёлка Советский соединились с частями 4-го механизированного корпуса Сталинградского фронта, завершив полное окружение гитлеровской группировки Паулюса в Сталинграде.
26-й танковый корпус, прорвав оборону 3-й румынской армии, за четыре ноябрьских дня прошёл с боями в тылу противника около 250 километров, – более 60 километров в сутки.
8 декабря корпус получил гвардейское знамя и стал именоваться 1-м гвардейским танковым корпусом, а через два месяца получил почётное наименование «Донской».
А.Г. Родину, Г.Н. Филиппову, Н.М. Филиппенко за мужество и героизм, проявленные в боях под Сталинградом, в феврале 1943 г. было присвоено звание Героя Советского Союза.
***
Как известно, войска сателлитов фашистской Германии держали тысячекилометровую линию фронта по реке Дон. Гористый правый речной берег осенью 1942 года был превращён в неприступную крепость. Его перепоясали глубокими траншеями, утеплёнными землянками и блиндажами «в три наката» с пуховыми постелями. Рассосредоточили для перекрёстного огня пулемётные гнёзда – дзоты. Вторую линию обороны усилили артиллерийскими батареями и танковыми городками, базами снабжения.
От Воронежа до Белогорья в обороне стояли венгры, тогда их чаще называли мадьярами. Далее располагались итальянцы, их участок заканчивался южнее станицы Вёшенской. На фланговых крыльях Сталинграда – севернее и южнее – огневые позиции занимали самые многочисленные союзники – 3-я и 4-я румынские армии.
Сателлиты в боеспособности уступали гитлеровцам, потому их не кинули на произвол судьбы, а подстраховывали по всему фронту подвижными механизированными подразделениями немцев.
Так что, рассуждения дилетантов от истории о том, мол, повезло Красной Армии в той же Сталинградской битве, где главные удары были нанесены по наиболее уязвимым местам вражеской обороны, которые занимали румыны. Да ведь – умение определить, где у противника «тонко», скрытно собрать силы в единый кулак и внезапно ударить – это и есть русская суворовская «наука побеждать».
Татьяна Малютина, преподаватель истории Воронежского ГАУhttp://voskres.ru/army/library/malyutina.htm
