Неделя 7-я по Пасхе, святых отцев I Вселенского Собора
Александр Васильевич:
Что мы без Никейского Символа веры?
Слово протоиерея Александра Шаргунова в неделю 7-ю по Пасхе
Символ веры, который мы исповедуем в начале каждого дня и за каждой Божественной литургией, неотделим от наших молитв и таинств. Никогда уже не можем мы помолиться и причаститься без исповедания веры в Господа Иисуса Христа, «иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с Небес, и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийском Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием. И восшедшего на небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущего со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца».
В каждом из этих слов звучат голоса людей, которым мы молимся сегодня, — святых отцов I Вселенского Собора и всех до них и после них потрудившихся, чтобы сохранить для нас эту веру. Всем нам известны эти имена: Ириней Лионский, Афанасий Великий, Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский, Кирилл Александрийский и Кирилл Иерусалимский, Максим Исповедник, Августин Иппонийский, Лев Великий и великое множество бесстрашных свидетелей истины, поддерживаемых Духом Святым всякий раз, когда возникала угроза истине. Они смерть предпочитали отступлению от истины. И вместе с их голосами, когда мы читаем утренние молитвы и когда поем за Божественной литургией, прежде чем вступить в Евхаристический канон, звучат голоса миллионов людей, из небытия в бытие призванных Богом. Через все века звучит наша вера, зажигая огнем Пятидесятницы души верующих в Господа Иисуса Христа, будь это ученый богослов, будь это патриарх или смиренный юноша, или простая бабушка, или едва научившийся говорить младенец.
Символ веры, который мы исповедуем, означает, что Бог предлагает нам все, что есть у Него, все самые сокровеннейшие тайны о Себе и Самого Себя. Христос — Бог и Господь наш — так, как Он восхотел. В Нем господство смиренной любви — то, что столь трудно дается духу человека. Бог, царствующий через уязвимость Богомладенца и через распятие на Кресте. И никто не может остаться нейтральным по отношению к Нему. Все стоят перед выбором: либо отвергнуть Его как Бога, либо открыться Его свету. Либо возвести Его на Крест, либо уверовать в Него. Иного не существует.
Разорвать абсолютную тождественность между Тем, Кто приобщился навсегда нашей плоти и крови, и несотворенным, Рожденным прежде всех век — значит разорвать неслитное и нераздельное общение между Отцом и Сыном. Посягать на Дух Святой. «Кто лжец, если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос? Это антихрист, отвергающий Отца и Сына»(1 Ин. 2, 22). Не потому ли святитель Афанасий Великий называет Ария предтечей антихриста? Всякое ложное учение о Слове, ставшем плотию, неизбежно затрагивает тайну Пресвятой Троицы. «Всякий, отвергающий Сына, не имеет и Отца; а исповедующий Сына имеет и Отца» (1 Ин. 2, 23). И «всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что придет и теперь уже есть в мире» (1 Ин. 4, 3).
Что мы без Никейского Символа веры? Только человеческая церковь, без надежды на избавление от греха и смерти. Если Христос не Бог, Он не воскрес. Без Воскресения Христова нет никаких таинств, нет Евхаристии. Одним убийственным ударом этого лжеучения поражается и физическое тело Христа, и тело Его Церкви, и Его евхаристическое тело, и тело каждого из нас. И точно так же — все, что искажает Евхаристию, или Церковь или естество человека, так или иначе приводит к арианской ереси.
Все беды, какие есть в мире, — разделение между душой и телом, плотью и духом, истиной и искренностью, разумом и волей — происходят по одной причине, что люди не знают Христа как Бога. Все беды человечества существуют только от того, что люди не смеют веровать в то, чем Бог смеет быть. Они страшатся быть любимыми так, как Бог берет на Себя риск их любить. Они не ждут от Него того, что Он пришел предложить их ожиданиям.
«Блажен, кто обладает всяким благом. Наши заповеди блаженства заключаются в том, чтобы участвовать в блаженстве Самого Бога», — говорит святой Григорий Нисский. «Блажен тот, кто полагает свою радость исключительно в той единой славе, которая есть Бог», — говорит святитель Василий Великий. Пока Церковь наша хранит неповрежденной веру во Христа Бога, ничто не может заставить ее уклониться от спасительного пути.
Жизнь христианская — поклонение Богу, исполненное любви, но также вера Церкви. Поклонение в Духе и Истине — поклонение, где Дух Святой ведет к истине, которая есть Иисус Христос. Поклонение, где нам открывается в сокровенности Духа Святого, которого Он дает, истина, что Он — от начала Сущий. Так велика была радость Пасхи, что в течение сорока дней мы все молитвы начинали со слов: «Христос воскресе из мертвых», а теперь говорим: «Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу. Приидите, поклонимся и припадем Христу Цареви нашему Богу. Приидите, поклонимся и припадем Самому Христу, Цареви и Богу нашему. Приидите поклонимся и припадем Ему».
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России
http://ruskline.ru/news_rl/2015/05/23/chto_my_bez_nikejskogo_simvola_very/
Александр Васильевич:
Василий Катков
Самодержавие и христианство
Ко Дню России и Неделе 7-й по Пасхе, святых отцев I Вселенского Собора
Ко Дню России и Неделе 7-й по Пасхе, святых отцев I Вселенского Собора, мы публикуем статью замечательного русского правоведа, доцента Императорского Харьковского университета, профессора Императорского Новороссийского университета Василия Даниловича Каткова (1867 - после 1917), впервые напечатанную в «Харьковских губернских ведомостях» (1907. N15). Публикацию, специально для Русской Народной Линии, подготовил профессор А.Д. Каплин.
+ + +
И. Глазунов. Вечная Россия
...Нет силы сильнее веры. Не преоборима и грозна она, как
нерукотворная скала среди бурного, вечно изменчивого моря.
Гоголь
Русское Самодержавие как полнота власти Всероссийских Императоров и основной институт русской государственной жизни не может быть понято во всем его значении без отношения к тем верованиям русского народа, которыми определяется все его миросозерцание и отношение к жизни, людям, государству и власти. Но когда затрагивается вопрос о верованиях и религии, о христианстве и Церкви, люди без труда замечают, что это такой предмет, который не доступен пониманию каждого: пониманию не только разсудочному, но и пониманию всем нашим существом. Схватить его умом как факт внешней жизни, существование которого не может подлежать сомнению, в состоянии каждый. Но не каждый способен отозваться на него всей полнотой своей личности: умом и сердцем, волей и нравственным чувством.
Был такой римский поэт, который оставил нам красивую фразу: dulce et decorum est pro patria mori (сладко и славно умереть за отечество); но когда судьба послала ему случай умереть в битве за отечество, он предпочел бросить свой щит и позорно бежать с поля чести. Понимать величие патриотизма может каждый, но понимать его так, чтобы в этом понимании сливались мысль и воля, слово и дело, - такое понимание доступно только избранным натурам, тем редким людям, которые составляют украшение человеческой истории.
М.Нестеров «Святая Русь»
Так и в вопросе о религии. Понимать ее значение может всякий, даже скептик и атеист. Но это понимание рискует остаться неполным и односторонним и исключительно разсудочным. Вполне понять ее значение может только тот, кто в состоянии вместить связанное с нею миросозерцание и осуществить своею жизнью предъявляемые ею требования. А таких людей еще меньше, чем истинных патриотов. Они родятся еще реже, чем гении умственной культуры, изобретатели, истинные ученые и артисты...
Как бы мы ни называли их «святыми», великими людьми, героями, благодетелями человечества, опорами веры и нравственности, - они составляют редкое исключение и еще раз подтверждают, что не все, в чем нуждаются люди, может быть доступно толпе. Это редкие маяки в человеческом море: маяки, без которых нельзя и думать о благополучии и прогрессе в жизни людей. Почвой, из которой вырастают эти маяки, и материалом, из которого они складываются, являются коренные убеждения, верования, религия людей.
Верования эти различаются и по характеру и по степени у различных лиц. У материалиста и атеиста есть также свои верования, но это не те верования, которые всегда и везде двигали народами и создавали сильные общества. Человечество в массе никогда не жило и никогда не будет жить без религии, а крепкое духом общество не мыслимо без веры в личную ответственность не только перед собственной, обыкновенно сговорчивой, совестью, не только перед внешним формальным судом, но и перед Вечным и Вездесущим Судией, не только во время нашего пребывания здесь на земле, но и в загробной жизни. Другими словами, понятие долга, этого фундамента нравственности и первого условия порядка и прогресса в общественной и государственной жизни, не может иметь ни прочности, ни длительности, ни глубины, ни силы, ни красоты без религиозных идей о безсмертии души, об ответственности за гробом и о Боге - Судии и Воздаятеле.
Вот почему религия всегда и у всех народов, сознательно и безсознательно, открыто или скрыто, признавалась не только фактом нравственного и метафизического характера, но и государственным институтом. Государства не только в той или иной форме признавали за религией право на существование и ограждали ее доступными им мерами, но и создавали по возможности благоприятные условия для ее укрепления. Эта охрана дается религии даже там, где сделаны наибольшие уступки религиозному сомнению и неверию, или где отношение к ней общества делает, по-видимому, излишним ближайшее вмешательство государства.
Однако не всякое государство в состоянии оказывать эту охрану религии в одинаковой мере. Наибольшую защиту религиозные интересы могут найти в государствах наследственно-монархических с сильной властью Государей. Наименее же надежна для этой защиты республиканская форма правления.
Это понятно. Какова бы ни была республика по названию и стремлениям, то есть будет ли она аристократической или демократической, фактически управление ею всегда сосредоточивается в руках того класса людей, который больше всего стремится ко власти, видя в ней средство эксплуатировать других: класса, прикрывающегося иногда, по соображениям благоразумия, религиозными верованиями, но на деле верующего только в земное существование и в земные блага, класса, не признающего в душе никакой другой ответственности, кроме формального суда да «мнения» тех, от кого зависит его общественное положение, и никакого Бога кроме денег и власти.
Иное положение монарха; и особенно монарха с наследственной самодержавной властью. Его положение исключительное: такое, какого не может быть ни у президента какой-нибудь республики, ни у монарха «конституционного».
Власть президента или власть «конституционного» монарха ограничена выборным началом или непосредственно или посредственно через якобы народных представителей. Страх не быть вновь избранным или сознание собственного безсилия при отсутствии поддержки со стороны случайных людей, поставленных временным настроением у власти, парализует энергию правителя. Численное большинство, состоящее по необходимости из посредственностей, может желать того, что расходится с глубочайшими требованиями религии, того, что несправедливо, что отвергается нравственностью. И правитель, связанный в своей власти этими ошибками минутных настроений толпы, должен уступить, должен идти наперекор истории, подвергая опасности будущее страны.
М. В. Нестеров. На Руси. Душа народа
Иное положение монарха самодержавного. Народ, которым он правит и от которого он зависит, не те, скажем, 145 миллионов жителей, которые населяют территории России в данную минуту. Нет! Народ его - это те миллиарды, которые жили в продолжении тысячелетней истории страны и которые будут жить в ней, когда исчезнем не только мы, но и наши правнуки. Такая власть стоит вне минутных настроений толпы. Она ответственна перед Богом и историей. Ей нечего заискивать у теперешнего населения с его временными интересами, временными настроениями и ошибками. Она боится Бога и никого больше на земле.
Только такая власть и может быть проводником истинной воли Божией на земле. Только такая власть может без страха перед толпой выполнять требования религии, понимать ее значение в человеческой жизни, охранять ее и не входить в сделки со стремлениями и желаниями, выдаваемыми за народные. Только такая власть в состоянии отличить глас истинного народа, который является гласом Божиим, от гласа того «народа», который Христа предал.
Только самодержавная власть «Божией милостью» имеет достаточно в себе силы противостать веяниям, идущим от «князя века сего».
Необходимость такой власти понятна и людям Запада. «Савиньи, - говорит Ренан (Reforme iutel. et. mor. 74, 75) - показал, что обществу нужно правительство, приходящее извне, свыше, из прошлого, показал, что общественная власть не истекает целиком из общества, что существует право философское и историческое (божественное, если угодно), которое налагается (qui impose) на нацию»... Только понимать важность такой власти и быть в состоянии сохранить ее от натиска эгоистических властолюбивых стремлений времени, очевидно, не одно и то же. Общественная жизнь, как и частная, слагается по большей части не так, как того требуют идеалы, а так, как это позволяют результаты борьбы между высшими идеальными стремлениями и эгоистической натурой человека и общества. Video meliora proboque, deteriora sequor! (вижу лучше и одобряю, а следую худшему).
Итак, лучшей опорой для тех идеалистических стремлений, которые составляют сущность религии (в частности - христианства), является самодержавная монархическая власть. Только под ее защитой низшие интересы данного времени, данных обстоятельств и данного поколения народа не будут в состоянии задушить верховные интересы истории, великие заветы прошлого, честь, славу и будущность расы...
Вот почему Самодержавие является не только государственным, но и нравственным институтом с религиозным освящением. Оно оправдывается разумом, совестью и историей.
Понятно поэтому, почему в христианстве, этой совершеннейшей из религий, есть скрытые течения в сторону монархического начала в государственной жизни и при том «монархического» в первоначальном и истинном смысле этого слова: в нем есть тенденция к абсолютному, тенденция к Самодержавию.
Выставив идеалом «Царство Божие», «Царство не от мира сего», христианство не дало прямых указаний относительно устроения земного существования людей, относительно «форм правления». А заповедав повиноваться всякой власти, даже языческой, христианство тем самым воспретило стремиться к каким-либо государственным переворотам, если они сталкиваются с долгом повиновения существующей власти. Но если принять во внимание самую жизнь Христа, его пример и пример первых его последователей, то мы не можем не видеть, что самодержавная монархическая власть получила особое освящение со стороны христианства.
Христос родился и жил под властью римских цезарей-самодержцев. В известном случае он прямо указал: «Воздавайте кесарево Кесарю» и этим не только молчаливо освятил власть самодержцев, но и воспретил все то, что несогласно с нею, то есть не только прямой бунт или восстание, но и те политические происки, конечная цель которых - вырвать, если не целиком, то отчасти эту власть у Государя. Первые христиане вышли из среды, жившей тем идеалом государственной организации, который дан был в Библии. Древние самодержцы - царь Давид, Соломон и другие мудрые и благочестивые библейские цари чтились христианами так же, как и евреями. Не было нужды давать людям какой-либо иной идеал государственной организации.
И в последующей истории христианства мы видим тенденцию к монархическому началу: республиканские формы слишком слабы, чтобы служить опорой идеальным стремлениям к абсолютизму. Где христианская церковь сливалась с государством, как в католицизме, там она принимала монархически-самодержавную форму. Ею освящена была и самодержавная власть греческих императоров.
Только самодержавная власть не имеет нужды преклоняться перед неверием тех сильных, богатых и ученых людей, услугами которых ей приходится пользоваться в управлении. Только через самодержавную власть получает себе крепкую охрану то, что всего выше и дороже для народа: вера предков, святые предания...
Где ослабевала государственная власть, там открывались широкие двери для вторжения в народную жизнь чуждых элементов, подтачивавших его верования и разрушавших его силу. А история свидетельствует нам, что следующее за расслаблением падение государства является часто и падением его веры.
Эту связь между верой, силой национальности, ее независимостью, славой и влиянием понимали и древние собиратели и творцы русской земли. О ней постоянно следует помнить нам, потомкам этих создателей Руси, в наше смутное время, когда внешние и внутренние враги стараются унизить русский народ, стереть самое имя его (как в первой Думе), установить позорное рабство перед враждебно относящимися к нам инородцам, оскорбить нашего Верховного Вождя, осмеять нашу веру... Только в союзе веры и сильной монархической власти наша победа; только при них нам нет нужды бояться кого-либо или чего-либо. Только с верой в груди и покорностью своим царям в состоянии мы будем, в конце концов, крикнуть современным «ляхам» последними предсмертными словами легендарного Тараса (древнего «черносотенца»)... «Что, взяли, чертовы ляхи? Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся казак? Постойте же, придет время, будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымется из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!»...
http://ruskline.ru/analitika/2016/06/11/samoderzhavie_i_hristianstvo/
Дмитрий Н:
Истина стоит крови Христовой
Слово в Неделю 7-ю по Пасхе …
Первый Вселенский собор
Сегодня Церковь совершает память святых отцов I Вселенского Собора. Он состоялся в 325 году, после окончания трехвекового гонения на Церковь, когда сатана, ненавидящий истину, видя, что ему не удается уничтожить Церковь физически, пытался разрушить ее изнутри ложными учениями. Церковь отстояла истину Православия на Соборе, где собрались духоносные мужи, которые до этого уже запечатлели свою веру исповедничеством, и в подтверждение истинности догматов, которые они исповедовали на Соборе, могли показывать раны, принятые ими за Христа во время гонений.
Истина стоит очень дорого. Она всегда стоит Крови Христовой. Тот, кто хочет войти в истину, должен заплатить жизнью, чтобы обрести эту истину, а не просто внешне исповедать. Ее нельзя приобрести другим способом, как только верой во Христа. И это означает — отдачей Ему всей своей жизни.
Мы слышим сегодня за литургией молитву на Тайной Вечери Господа нашего Иисуса Христа, которая называется Первосвященнической. Накануне Своих Крестных Страданий, прежде чем Он будет предан на поругание и отвергнут людьми, прежде чем Он принесет Себя в жертву за спасение рода человеческого, Христос молится. О ком Он молится?
Он видит все, что будет с человечеством до последних его дней, от Него ничто не сокрыто, ибо о жизни каждого человека Он говорит: «Прежде чем ты был соткан во чреве материнском, Я видел все вхождения твои и исхождения твои». «Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя» (Иер. 1, 5). То же самое Господь может сказать и о судьбах всех народов, о том, что происходит со всей историей человечества. Господь видит тюрьмы, распятия, страшные преследования, которым будут подвергаться Его ученики, когда они будут испытаны огненным испытанием и будут поставлены перед выбором мученичества или отречения от Христа.
Господь говорит слова, на которые мы не можем не обратить внимания: «Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои». «Я о них молю», — говорит Господь и еще раз повторяет, что Его молитва не о всем мире, а только о тех, кто верит в Бога. Такие удивительные слова — «о тех, которых Ты дал Мне», то есть Он молится только о тех, которые принадлежат Христу.
Неужели Христос ненавидит мир? Неужели Он пришел не для того, чтобы спасти всех? Нет, мы знаем, что Господь никогда не отворачивается от мира, и тем более не ненавидит его. Самое величайшее проявление Его любви в том, что Он пришел, чтобы до конца разделить с нами скорбь, смерть и весь ужас человеческого существования. Он Сам сказал: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 16).
Что же означают Его слова о том, что Он не о мире молится, но о верующих в Него? Эти слова означают, что в конце концов все зависит только от Церкви, от тех, кто верит в Него, — сохранится эта вера в мире или не сохранится. Судьба каждого народа и всего человечества зависит от этого. Если Церковь поколеблется в своей вере и утратит ее чистоту, если Церковь отречется от Христа, тогда наступит полная тьма в мире, гибель всего человечества. И потому Первосвященническая молитва Христа о Церкви — не только о тех, кого дал Ему Отец Небесный в земной жизни, но о всех верующих по их слову, то есть и о всех нас.
Сатана хочет только одного — чтобы Церковь утратила истину исповедания, приняла какую-нибудь ересь. Поэтому все последующие века после трех столетий гонения на веру в Церкви шла непримиримая борьба с лжеучениями, которые покушались на самые главные тайны веры, на наше спасение. Истина спасительна, потому что она не содержит никакой примеси лжи. Она дает нам надежду, что мы не погибнем, а приобщимся Тому, Кто истиной побеждает диавола, грех и смерть.
Мы спасаемся истиной — жизнью, в которой нет никакого тления. Мы спасаемся светом, в котором нет никакой тьмы, сами в себе нося смерть, грех и ложь, и борясь с тьмой этим остаточным светом — то есть своей совестью и разумом, который остался в каждом человеке после его отпадения от Бога.
Мы спасаемся высшим светом, устремляться к которому призван каждый человек исповеданием истины тех догматов, которые непоколебимо хранит Церковь. Если бы Церковь когда-нибудь поколебалась в этих догматах, то нас бы здесь просто не было. Не нужно было бы закрывать храмы, разрушать их и восстанавливать снова. Или они стояли бы, но не имели никакого значения, если бы мы не знали, что в Православии нет никакой лжи, заблуждения, греха, а есть только истина, свет и жизнь.
Чтобы обрести подлинное исповедание, мы должны быть способными, так же, как святые отцы, показывать свои раны за Христа и всегда быть готовыми принять эти раны. Потому что если мы потеряем свое спасение, что значит для нас земная жизнь, которая сегодня есть, а завтра ее нет?
Самое страшное — это внешнее исповедание веры, когда вера мертва, когда она, по существу, бесовская. Как мы знаем, «и бесы веруют, и трепещут» (Иак. 2, 19). Хуже всего — вера книжников и фарисеев, которые как будто исповедовали истинную веру, занимаясь изучением Священного Писания, однако когда к ним пришел Сам Бог, они отвергли Его и предали смерти. Точно так же произойдет и с теми, кто как будто в Церкви, но вера их внешняя, и когда явится антихрист, они будут обмануты ложью. Обмануты тем, кто выдает себя за Спасителя мира, за Христа.
В прошлый четверг, в праздник Вознесения Господня, был освящен храм в честь новых мучеников и исповедников Церкви Русской. Это большое радостное событие. Оно напоминает нам, что весь путь нашей Церкви — от первых прославленных русских святых, благоверных князей страстотерпцев Бориса и Глеба, до последнего святого царя — многоскорбный, крестный. Все мученики на иконах изображаются с крестом в руке. Крест — полнота исповедания истинной христианской веры. И впереди, «судя по Писанию и по характеру нынешнего народа», как говорит преподобный Силуан Афонский, нас ждут новые испытания. Поэтому мы должны особенно почитать христианских мучеников наших дней — в буквальном смысле новых, свидетельствующих о верности Господу среди зла сегодняшнего мира.
На днях была годовщина убиения воина Евгения Родионова, который принял страдание в Чечне в 1997 году. Официально он еще не прославлен Церковью. Но не было такого времени, когда не прославляла бы Церковь за исповедничество, какое явил воин Евгений. Принятие ради Христа страдания и смерти — высшее, что можно принести Богу. Все остальные подвиги — преподобничество, учительство, просветительство — идут вслед за этим, потому что мученичество ради Христа уже есть свидетельство, что истина существует — среди лжи, среди растления, среди торжества сатаны. Это свидетельство, что истина сильнее, что мы готовы ради нее принять любые страдания и саму смерть. Потому что Христос победил этот мир Своим Крестом, Своей смертью, и победил его, чтобы и мы стали победителями. Между прочим, в этот день, 23 мая, воину Евгению исполнилось 40 лет со дня рождения. А убит он был в 19 лет, в день своего рождения. Его нательный крестик, который был для него дороже жизни, в течение многих лет находился на престоле главного нашего храма, так же, как потом рядом с ним крестик невинно убиенной мученицы Людмилы Крюковой — замечательного христианского поэта, преподавателя Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Ее последняя лекция была о воине Евгении Родионове и о Кресте Господнем. Так получилось, что 23 мая этого года, в день рождения и мученической кончины воина Евгения, мы отпевали в нашем храме ее супруга, одного из первых наших алтарников, Михаила Михайловича Крюкова — ученого, преподавателя МГУ. Все эти годы он носил крестик своей супруги в своем сердце. Он не был убит, но его смерть можно сравнить со смертью древней мученицы Софии, умершей от страданий своих чад — Веры, Надежды и Любови. Все оказывается рядом.
Будем хранить свою веру и будем готовы никогда не отступить от нее — в мире, где так немного подлинных последователей Христа, и где их становится все меньше, где умножается нечестие и уготовляется путь грядущему скоро наглому антихристу.
Пусть любые страдания, пусть смерть за Христа! Впрочем, это высокая честь, которой Господь сподобляет Своих самых избранных. Но наступают времена, когда Господь может даровать эту милость и честь сразу многим. Надо, чтобы наше исповедание истины, с которого мы начинаем каждый свой день и поем за каждой Божественной литургией, было нашим вхождением в жизнь вечную. В ту жизнь, тайны которой содержатся в святых словах Символа веры.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России
http://ruskline.ru/news_rl/2017/05/27/istina_stoit_krovi_hristovoj/
Александр Васильевич:
«Отцы смогли сформулировать текст Символа веры»: наставление в неделю святых отцов I Вселенского Собора
О трудах святых отцов I Вселенского Собора, о принятии ими Символа православной веры рассказал в своем наставлении руководитель Миссионерского отдела Екатеринбургской епархии иерей Даниил Рябинин.
- С Праздником, дорогие братья и сестры!
В этот примечательный день мы вспоминаем труды отцов Первого Вселенского Собора, который прошел в 325 году в пригороде Константинополя, столицы Римской Империи того времени. Нам их труды очень хорошо знакомы вот, по этим словам: «Верую в единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого. И в единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, рожденного от Отца прежде всех веков: Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не сотворенного, одного существа с Отцом, Им же все сотворено» – эти важные слова, принятого отцами Собора Символа православной веры, стали главной богословской и исповеднической преградой для нечестивого учения о неравенстве Сына Отцу и о том, что Христос – лишь посланник, но не Сам Господь Бог, спасший нас от уз смерти и ада.
Просто ли было отцам Собора изъявить свою волю в этих святых и четких формулировках? Из книг по истории Церкви мы видим, что без содействия Благодати Святого Духа сделать это было невозможным. Многим не хватало слов для того, чтобы выразить свою православную веру, а слова были очень нужны. Некоторые считали, что церковные споры на богословские темы лишь подрывают авторитет церковных общин, особенно в глазах государства, стремящегося, как сейчас говорят, к социальному миру. Некоторые были близко знакомыми с ересиархами и их главой священником Арием. В их числе были многие уважаемые архиереи, такие как Евсевий Кесарийский, или Евсевий Никомедийский, позднее крестивший самого Императора Константина. И за ними были еще церковные люди, буквально вчера вместе стоящие со всеми в храме, встречающие Пасху, плачущие о своих грехах и радующиеся о том, что Империя постепенно становилась христианской.
И тем не менее, именно эти отцы смогли сформулировать текст Символа веры, констатировать факт нецерковного учения Ария и его соратников, отлучив их от Церкви, как нежелающих раскаяться и воссоединиться с Телом Христовым. Могла ли Церковь впасть в ересь и согласиться с арианством? Нет, конечно, ведь по слову апостола Церковь – столп и утверждение Истины. Но могли ли отцы Собора не принять спасительный Символ веры? Конечно могли, по разным человеческим причинам. Также как Каин мог ли не убивать Авеля? Мог, но убил. Мог ли Моисей отказаться возглавить выход народ из рабства? Мог, но не отказался. Мог ли Давид не бесчестить Вирсавию и не убивать ее мужа? Мог, но согрешил. И мы почитаем подвиги святых – за то, что они смогли быть святыми и сожалеем о поступках грешников за то, что они могли не грешить, но согрешили. Бог Промыслом Своим не насилует человеческую волю, но человек, будучи духовно просвещенным, может содействовать исполнению Божественного Промысла.
Отцам Первого Вселенского собора выпала великая честь и ответственность принимать те правила для жизни Церкви, которые были необходимы, и они их приняли, за что мы сегодня и почитаем их память.
Кто-то мог бы посетовать, что в результате огромное число верующих потеряли своих пастырей, которые были осуждены и отлучены. Особенно это касалось женских общин, собираемых Арием по всему Востоку. Так видно повелось, что вокруг харизматичных священников собираются в изобилии женщины, почитающие его за старца и уже начинающие создавать общину этого старца, а не общину Иисуса Христа. Церковь же, обязана уберечь своих чад от распространяемых соблазнов, конкретно обозначив границы того, что церковно и по-христиански, а что не церковно, и ко Христу не имеет никакого отношения. Иногда такие вопросы можно решить и в локальной области, а иногда, запущенная проблема такова, что приходилось собирать такие соборы, но как бы не извивался ход человеческой истории лукавств, Божий путь всегда спасал и выводил из любых закоулков верующих в Него.
Взирая на сегодняшний праздник и прославляя его отцов, будем же, дорогие братья и сестры, и сами крепки в нашей вере в Бога и верности Матери Церкви.
http://www.ekaterinburg-eparhia.ru/news/2021/06/13/25576/
Дмитрий Н:
«Не о всем мире молю»
Слово протоиерея Александра Шаргунова в день памяти святых отцов Первого Вселенского Собора
Продолжается праздник Вознесения Господня. В оставшиеся дни в течение этой седмицы Святая Церковь призывает нас молитвенно готовиться ко дню Пятидесятницы, когда впервые после долгого перерыва мы воспоем «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины». Дай Бог, чтобы мы приняли утешение истины от Духа истины, потому что человек ничем не может утешиться, как только истиной. И он только тогда становится человеком, когда причастен истине. А в мире существует много лжи и греха.
Сегодня память святых отцов Первого Вселенского Собора, состоявшегося в 325 году в Никее. После того как императору Константину Сам Господь явил знамение Креста на небе и сказал: «Сим побеждай», тот прекратил гонения на христианскую Церковь, длившиеся почти три столетия. И сатана, видя, что ему не удается уничтожить Церковь физически, делает все, чтобы разрушить ее изнутри.
Первый Вселенский Собор отстоял, прояснил и утвердил православную веру. В то время появились лютые волки, не щадящие стада, как говорит апостол Павел (Деян. 20: 29), которые вышли из среды самих христиан. Дух Святой собрал святых Божиих людей на Собор, чтобы истинные Христовы учителя могли быть увидены и отделены от ложных. Это были особые, богоносные люди, ибо в них жил Христос, и сияние Христово отображалось в них.
Достаточно упомянуть трех из наиболее известных отцов Первого Вселенского Собора, чтобы мы могли представить, какими были остальные отцы. Прежде всего, святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских — «правило веры и образ кротости», — который заушил нечестивого Ария, потому что его ересь угрожала спасению людей, всего человечества. Святитель Спиридон, епископ Тримифунтский, который во удостоверение непостижимого соединения в Святой Троице трех ипостасей взял строительный камень, плинфу, и благодатью Духа Святаго из этого простого кирпича, кверху взметнулось пламя, вниз пролилась вода, а в руках у него осталась глина. Благодаря его благодатному слову непостижимые тайны Пресвятой Троицы стали ясны языческому философу. И был там святитель Афанасий Великий, вся жизнь которого — непрестанные ссылки и изгнания. Были времена, когда только он один из всех епископов оставался православным, потому что все остальные епископские кафедры были заняты еретиками-арианами.
Многие из святых отцов прибыли на Собор, неся на своем теле раны, полученные во время недавних гонений на веру Христову. Например, святой Пафнутий исповедник. Мучители вырвали ему глаз, требуя отречения от Господа. Эти люди могли свидетельствовать о свете, потому что они были бесстрашны в стоянии за истину в годы гонений. Они могли свидетельствовать о свете, потому что видели свет истинный, свет Христов. И этот свет истины, как мы сказали, запечатлевался на их лицах и в их речах.
Они воистину были верны до конца Тому, Кто принял Крестную смерть ради нашего спасения, были причастны всем тайнам веры. Они были просвещены самой истиной. Исповедание спасительной Божественной истины, которая запечатлена в Символе веры, их устами произносил Сам Дух Святой.
Будем помнить всегда, какой ценой обретается истинное богословие. «Отдай кровь и прими Дух», — говорят святые отцы, прежде чем говорить о том, о чем можно говорить только в Духе Святом. Увы, мы можем часто наблюдать людей богословски очень образованных, хорошо говорящих и обладающих не только гибким умом, но, как говорится, и гибкою совестью. Когда одно сочетается с другим, ум становится слепотствующим в исповедании догматов. Уста еще произносят, как будто, те же самые истины, но они не могут передать их другим.
Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит о еретиках, что это были люди часто выдающиеся по своему уму, но страстные в аскетическом смысле этого слова, то есть подверженные самому главному греху, в котором присутствуют все грехи, — гордыне. Свой ум они ставят выше разума Церкви, в то время как «Церковь имеет ум Христов» (1 Кор. 2: 16).
Мы слышим сегодня в Евангелии Первосвященническую молитву Спасителя. Она воистину исполнилась на святых отцах Первого Вселенского Собора. «В том вечная жизнь, — говорит Господь, — да знают Тебя Единого истинного Бога и Посланного Тобою Иисуса Христа». Не плоть и кровь открывают человеку это знание, по свидетельству Спасителя апостолу Петру, а Отец, Сущий на небесах (Мф. 16: 17). Это неложное, непрелестное знание Бога никто не может дать, кроме Бога. Оно дает Церкви вечную жизнь, для которой созданы все люди и которую Церковь должна донести до всех людей. Прежде чем проповедовать истину и спасать людей истиной, Церковь — те, кто принадлежат ей, — должны сами познать истину не одним умом, но ощутить в себе дыхание Божественной жизни. И со страхом и трепетом, с радостной готовностью ничего не пожалеть, только бы не утратить этого дара, свидетельствовать о присутствии Единого Истинного Бога в своей жизни. Если есть присутствие Его в нашей личной жизни, мы становимся связанными с жизнью других людей. Эта истина принадлежит всем — и тем, кто в Церкви, и кто еще «не двора сего» (Ин. 10: 16). Истина — это любовь, которая рождается от познания вечной жизни, познания Бога.
Без любви нет Церкви. Апостол Павел говорит сегодня Ефесским пастырям: «Три года я день и ночь со слезами проповедовал вам о Христе» (Деян. 20: 31). Почему же он со слезами проповедовал? Потому что видит: как бы ни был человек грешен, он создан для небесной жизни. Где умирает любовь, говорят святые отцы, там умирает дело Христово, там Церковь перестает быть Церковью.
Об этой любви говорит сегодня Господь в Своей Первосвященнической молитве: «Я о них молю, не о всем мире молю, но о тех, кого Ты Мне дал, ибо они Твои». Неужели Господь не молится о всех, а только о Своих учениках? Ученики Христовы, говорят святые отцы, — это добрая земля, на которой Небесным Сеятелем посеяно доброе семя. Если погибнет это семя, то весь мир зарастет дикой сорной травой. Поэтому необходимо смирение и мудрость: вначале надо оградить малое поле — то, с чего началась Церковь Христова, — надо спасти то малое стадо, в котором присутствует Сам Христос, а потом уже можно идти дальше.
Сколько мечтателей было в человеческой истории и в Церкви, в том числе таких, кто горделиво предлагал осчастливить сразу весь род человеческий! Христос тоже пришел всех спасти. Но разница заключается в том, что проходило немного времени, и от обещаний этих мечтателей ничего не оставалось. Во всех этих лжеучениях была одна особенная черта: желание понравиться всем. И для этого надо было всем угодить. Для этого надо было создать другое христианство. «Православие не подходит современному человеку, — говорят враги православия, — оно слишком требовательно: бесконечные посты, длинные богослужения. Надо все упростить, встать вровень с современными людьми. Приходите к нам, у нас все понятнее, приятнее, доступнее. Вообще, давайте объединимся, создадим одну общую религию, и спасем сразу всех».
«Не о всем мире молю», — говорит Господь. Так всемирный потоп, несмотря на кажущуюся жестокость, был проявлением Божией заботы о всем человечестве. Чтобы спасти одну чистую ветвь, надо было отсечь остальные ветви, которые настолько прогнили, что могли заразить смертельной болезнью и эту единственную здоровую, и тогда все древо человеческого рода навеки погибло бы. Точно так же мы должны понимать истребление Израилем нечестивых языческих народов, о котором мы читаем в Ветхом Завете. Если бы не сохранился в человечестве этот чистый, незамутненный в исповедании Богом данной веры остаток, о котором говорит апостол Павел (Рим. 9: 27), то не явился бы из него Мессия Христос, Спаситель всего рода человеческого.
Велико было развращение допотопных людей и язычников, но благодаря пришествию в мир Христа и для них среди беспросветного ада воссияла надежда. Вы помните, как апостол Петр говорит об этом. Христос, сойдя во ад, «находящимся в темнице духам проповедовал, некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению во дни Ноя, во времена строения ковчега» (1 Пет. 3: 19-20). И те из нечестивых людей, погубленных потопом или беспощадным истреблением богоизбранным народом, которые приняли проповедь покаяния, были спасены.
Судьбы человечества связаны с хранением истины. Все, что происходит в мире, все катаклизмы, потрясения, войны — все сводится к одному простому: насколько хранится истина в роде человеческом, настолько Господь хранит его. Поэтому так опасен всякий компромисс с ложью, якобы ради спасения всех, ради физического сохранения Церкви. И даже якобы ради Господа. Слово Писания отвечает таким людям: «Не говори: ради Господа я согрешил, потому что Он не имеет надобности в муже лукавом и грешном; то, что Он ненавидит, не должно делать» (Сир. 15: 11-12). Пока в мире будет хоть один человек, говорят святые отцы, до конца верный истине, мир еще будет иметь смысл своего существования.
«Не о всем мире молю», — молится Христос. Весь мир так Бог возлюбил, что Сына Своего Единородного послал, чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (1 Ин. 4: 9). Христос молится о мире и умирает за этот мир. Но прежде всего Он молится за тех, кто принимает Его слово истины и верует Ему. Он молится о всех верующих в Него на всяком месте и во все века. И мы с вами охвачены этой молитвою Господней.
Господь видит опасность, которая исходит от мира для Церкви Его. «Сохрани их от мира», — молится наш Господь. Неужели Он хочет взять Своих учеников из этого мира, послать огненные колесницы, как послал пророку Илии, чтобы вознести их на небеса, чтобы они были избавлены от этого мира? Нет, Христос молится о другом. Он не молится о том, чтобы Его ученики могли избежать мира и его ненависти. С неизбежностью эта ненависть обрушится как на Христа, так и на Его учеников, потому что они не будут соответствовать понятиям этого мира. Мир, который лежит во зле и во лжи, и те, кто освящены Божией истиной, всегда будут противостоять друг другу. Воля Божия, воля Христова в том, чтобы мы взяли свой крест, а не сошли с него. И среди нас будут мученики, но каждый в свой черед, пока не завершится свидетельство.
«Не молю о том, чтобы Ты избавил их от скорбей этого мира и от труда, и от креста, — молит Господь, — но о том, чтобы они были избавлены от неприязни, чтобы в этом противостоянии миру они могли победить, чтобы мир не победил их». И те, кого хранит Бог, будут всегда в безопасности, потому что кто может противостоять силе Божией! Под Божественным покровом будут всегда все, кто совершает служение Божие, кто стоит за истину. И в этот момент Спаситель обращается к Богу Отцу.
«Отче Святый», — говорит Он. Бога Христос называет Святым, то есть Тем, Кто ненавидит грех. И Кто сделает святыми всех, кто Ему принадлежит и сохранит их от греха и от всякой лжи. «Сохрани их от зла», — говорит Он. «И избави нас от лукавого, — молимся мы Господу, — защити от диавола искусителя, чтобы вера наша устояла. Спаси нас от губителя душ человеческих, сделай так, чтобы не было у нас смертельно опасного заблуждения, сохрани нас от зла мира сего». Не о том молится Господь, чтобы не было у нас скорбей и искушений, но чтобы мы сохранили свою веру в чистоте и непорочности, пройдя через все.
Сегодня мы, может быть, больше, чем когда-либо, нуждаемся в том, чтобы Сам Господь защитил нас. Мы погибнем, если Ты, Господи, не сохранишь нас. Но чем страшнее испытание, тем драгоценнее сияет истина, тем совершеннее радость. Сам Господь молится за нас, чтобы радость наша была совершенной. В этом смысл всего, что совершается в человеческой истории, в жизни каждого из нас. В этом смысл Его пришествия к нам. Бог желает, чтобы у нас была полнота радости, чтобы эта радость была у нас вовеки. Христос — наша радость. Без Него всякая радость меркнет и становится быстро своей противоположностью.
Христос — наша радость, и потому радостью нашей должен стать каждый человек, как для Него радость — каждый человек. И потому преподобный Серафим каждому приходящему к нему говорит: «Радость моя, Христос воскресе!» Оттого что Христос воскрес, это принадлежит всем людям. Каждый человек — радость для Господа, и для нас в Господе каждый человек должен стать радостью.
Потому апостол Иоанн Богослов говорит, и в этом заключается богословие святых отцов: «Для меня нет большей радости, чем видеть детей своих, ходящих в истине» (3 Ин. 1: 4).
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма Святителя Николы в Пыжах, член Союза писателей России
http://ruskline.ru/news_rl/2013/06/15/ne_o_vsem_mire_molyu/
Навигация