Власть не имеет права допускать повторения событий августа 1991 года - ГКЧП и пр

[Александр Васильевич]

Черняховский Сергей

Власть не имеет права допускать повторения событий 1991 года



Есть много способов свержения законных правительств якобы мирными акциями протеста

На саммите в Кэмп-Дэвиде президент США Обама произнес замечательную фразу: «Конечно, Иран имеет право на свою ядерную программу. Но он пока не представил нам убедительные доказательства того, что его цели являются исключительно мирными». Примерно так же США действовали и в начале 1980-х гг., когда накладывали запрет на поставку в СССР оборудования и технологий двойного назначения – тех, которые могли бы быть использованы как в целях мирного, так и в целях военного производства.

С известной точки зрения это по-своему правильно. Как потому, что, например, к июню 1941 года Германия вполне «мирно» расположила свои войска на границе с СССР, так и потому, что если идущего вечером прохожего плотно окружает компания подростков, вежливо и мирно просящая его отдать бумажник и деньги, то у него есть все основания попытаться препятствовать им, в т. ч. и немирными средствами.

Поэтому когда организаторы политических выступлений, в частности, требующих смещения конституционных органов власти (парламента, президента), демонстрируя отличительный знак, ставший символом этого смещения, игриво говорят: «Это наш город, мы просто мирно гуляем», а потом жалуются, что их начинают задерживаьть, то вряд ли стоит смущаться этими уверениями. Перефразируя Обаму, который должен был бы быть авторитетом для вестернизированных правозащитников и сторонников «болотного протеста», можно сказать: «Каждый гражданин имеет право на митинг и демонстрацию, но эти люди не представили убедительных доказательств того, что их цели являются исключительно мирными».

Они утверждают, что все граждане имеют право на действие, которое они называют мирным или ненасильственным протестом. Но, во-первых, именно что на мирный и ненасильственный протест. Во-вторых, граждане (народ) имеют право и на восстание, и на свержение угнетающей их власти, что, вообще-то, записано и во Всеобщей декларации прав человека. Причем это было записано именно по предложению нашей страны, а исходная формула была оглашена в «Декларации о независимости США».

Но, с одной стороны, это право имеет именно народ, а не манипулируемая клиентура тех или иных элитно-олигархических кланов. А с другой, наличие этого права – вовсе не основание для того, чтобы в случае начала вооруженного антиконституционного выступления власть моментально расходилась, бездоказательно приняв мятежников за восставший народ. Ее обязанность в этом случае – подавить мятеж и защитить тех граждан, которые возложили на нее свои надежды. Тем более если это власть, избранная большинством этих граждан.

Т. е. то или иное право существует, но это не означает, что оно может быть использовано в антиконституционных целях.

Тот момент, о котором говорит Обама (хотя понятно, зачем он об этом говорит, и каковы его устремления в вопросе конфликта с Ираном), естественен: вопрос определяется не ситуативно зафиксированным моментом действия. Суть вопроса определяется целью. Как и в вопросе об американской ПРО в Европе: вопрос не в том, что говорят США по поводу отсутствия намерения использовать ее против России, а в том, что она создает возможности ее использования против России.

Если осуществляется некое действие, формально мирное, но представляющее реальную угрозу его немирного использования, оно должно оцениваться не по своему внешнему проявлению, а по возможно достижимым целям.

Конституционные права граждан – это не только их права на митинги и шествия, а также на свободу слова, но это еще и право на то, чтобы большинством голосов избирать ту власть, которую они предпочитают избрать. И обязанность государства – создать условия не только для возможности граждан высказывать свое мнение по отношению к этой власти на митингах и шествиях, но и для того, чтобы решение большинства не было отвергнуто и отменено активным поведением меньшинства.

И власть не имеет права допускать повторения событий 1991 года, когда в марте три четверти граждан страны высказались за сохранение СССР, а в августе 1-2% населения столицы свергли власть этого же СССР и открыли дорогу к его распаду. И, кстати, бóльшая часть тех, кто свергал союзное руководство в августе, в тот момент даже и предположить не могли, что они ведут дело к разделу страны и обнищанию 90-х гг. Как говорил позже бывший тогда вице-президентом РСФСР Александр Руцкой: «Если бы я знал, что будет в декабре, я бы в августе встал на сторону ГКЧП».

«Мирное» стояние в августе 1991 года обернулось гибелью от насилия примерно миллиона человек в межнациональных конфликтах и примерно пятнадцати миллионов – в остальных ситуациях 1990-х гг.

Важны не формальные действия, а цели и намерения. И в современном мире накоплен более чем достаточный арсенал средств и технологий, позволяющих формально мирными акциями добиваться свержения самого законного и благонамеренного правительства. Причем чем больше оно ограничивает себя законом и чем больше проявляет в такой ситуации демократичности и миролюбия, тем легче оно будет свергнуто.

Потому что, демонстрируя, казалось бы, мирные и законные действия, можно при достаточном умении и слабых нервах власти добиться ситуации, когда она будет выглядеть нерешительной, слабой, не управляющей ситуацией. А, следовательно, не стоящей того, чтобы быть на ее стороне и ее защищать. И тогда она перестает быть властью: ее не опасаются заговорщики, ею брезгуют ее потенциальные сторонники, ей не подчиняются нижестоящие инстанции, на ее защиту не надеются те, кому предстоит ее защищать.

Если формально мирные средства используются в целях свержения власти и захвата власти их организаторами в свои руки, власть должна выстраивать свои действия не в соответствии с их формально мирной формой, а в соответствии с подлинными намерениями их носителей. Если некий знак стал символом свержения власти, публичное ношение этого знака есть призыв к антиконституционным действиям. Если некие граждане участвуют в формально мирных действиях, ведущих на деле к свержению конституционных органов власти, – государство должно действовать по отношению к ним как к участникам попытки антиконституционного переворота.

Да, согласно Конституции РФ и ее 31-й главе, «граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование». Но согласно ст. 17, «осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц». А согласно ст. 55, «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены… в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

Да, можно собраться мирно и без оружия. Но если люди собираются для того, чтобы осуществить государственный переворот, и даже если они собираются без оружия, их собрание уже не является мирным. Потому что сама фраза «мирно без оружия» уже предполагает и то, что можно собраться мирно, но с оружием, и то, что можно собраться без оружия, но и не мирно, и в насильственных целях.

Да и само насилие бывает не только физическим, но и моральным, психологическим, информационным и многим иным. Цели от этого не меняются и сводятся к одному: навязать свою волю тому наивному, кто поверит словам о мирных и ненасильственных действиях насильника.

http://www.km.ru/v-rossii/2012/05/25/pravitelstvo-rossii/vlast-ne-imeet-prava-dopuskat-povtoreniya-sobytii-1991-goda

[Александр Васильевич]

В 1991 году был подписан акт о капитуляции в «холодной войне»

Депутат Государственной Думы Евгений Федоров дал эксклюзивное интервью «Русской народной линии»



Депутат Государственной Думы Евгений Алексеевич Федоров дал эксклюзивное интервью главному редактору «Русской народной линии» Анатолию Дмитриевичу Степанову. По словам политика, Россия сейчас находится под игом, под внешним управлением. Нынешнее внешнеполитическое положение нашего государства депутат оценивает, как шестую оккупацию. Евгений Федоров напомнил, что в 1991 году агент США Михаил Горбачев подписал акт о капитуляции в «холодной войне», согласно которому Россия была признана проигравшей стороной. В рамках этого акта был заключен целый ряд международных соглашений, закрепивших за Россией статус оккупированного государства. Об этом и о многом другом говорится в обстоятельном интервью известного российского политика.

Предлагаем вниманию читателей видеозапись эксклюзивного интервью депутата Государственной Думы Евгения Алексеевича Федорова «Русской народной линии».

См.видео по нижеприведённой ссылке:

http://www.youtube.com/watch?v=sjQFGRvMA2s&feature=player_embedded#t=0s

http://ruskline.ru/news_rl/2012/11/24/v_1991_godu_byl_podpisan_akt_o_kapitulyacii_v_holodnoj_vojne/

[Анатолий(tak)]

 Видео интервью Фёдорова просмотрел полностью.  "Свежо предание, но верится с трудом"!
Что-то этот сытый и ухоженный "единоросс"  Фёдоров похож по высказываниям на Жириновского!  может Жириновского по возрасту из думы выводить будут и нужна замена?

[Александр Васильевич]

Олег Полевой

25 лет ГКЧП. Что произошло и кто победил в 1991-м?



События, имевшие место с августа по декабрь 1991 года в СССР, можно смело назвать важнейшими во всей послевоенной мировой истории. Президент России Владимир Путин не зря охарактеризовал распад Советского Союза как крупнейшую геополитическую катастрофу века. И ход её в известной мере определила именно попытка путча в исполнении Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП). Прошло 25 лет, выросли новые поколения российских граждан, для которых эти события являются исключительно историей, а те, кто жил в те годы, наверняка многое запамятовали. Однако сам факт разрушения СССР и робкая попытка его спасения по-прежнему вызывают живые споры.

Ослабление СССР: объективные и искусственные причины

Центробежные тенденции в СССР явственно стали просматриваться уже в конце 80-х. Сегодня можно уверенно говорить о том, что они были последствиями далеко не только внутренних кризисных явлений. Курс на уничтожение Советского Союза сразу после завершения Второй мировой войны взял весь Западный мир и в первую очередь Соединённые Штаты Америки. Закреплено это было в целом ряде директив, циркуляров и доктрин. Ежегодно на данные цели выделялись баснословные средства. Только с 1985 года на развал СССР было потрачено порядка 90 миллиардов долларов.

В 1980-е власти и спецслужбы США смогли сформировать в Советском Союзе достаточно могущественную агентуру влияния, которая хотя вроде бы и не занимала ключевые посты в стране, но была способна оказать серьезное воздействие на ход событий на общегосударственном уровне. Согласно многочисленным свидетельствам, руководство КГБ СССР неоднократно докладывало о происходящем генсеку Михаилу Горбачёву, как и о планах США разрушить СССР, взять под контроль его территорию и сократить население до 150-160 миллионов человек. Однако Горбачев никаких действий, направленных на блокирование деятельности сторонников Запада и активное противодействие Вашингтону, не совершал.

Конец 1980-х - начало 1990-х прошли в СССР под знаком «тушения пожаров» на Кавказе, в Молдавии и Прибалтике. Становилось понятно, что до бесконечности так продолжаться не может. Курс Горбачева себя исчерпал.

Советские элиты разделились на два лагеря: консерваторов, предлагавших вернуть страну на традиционные рельсы, и реформаторов, неформальным лидером которых был Борис Ельцин, требовавших демократических реформ и большей свободы республикам.

17 марта 1991 года состоялся всесоюзный референдум о судьбе Советского Союза, в котором приняло участие 79,5% граждан, имевших право голоса. Почти 76,5% из них выступили за сохранение СССР, но с хитрой формулировкой – как «обновлённой федерации равноправных суверенных республик».

20 августа 1991 года должен был быть отменен старый Союзный договор и подписан новый, дающий старт фактически обновленному государству – Союзу Советских Суверенных Республик (или Союзу Суверенных Государств), премьер-министром которого планировал стать Нурсултан Назарбаев.

Против данных реформ и за сохранение СССР в его традиционном виде, по сути, и выступили члены Государственного комитета по чрезвычайному положению.

Согласно активно распространяемой западными и российскими либеральными СМИ информации, сотрудники КГБ якобы подслушали конфиденциальный разговор о создании ССГ между Горбачевым, Ельциным и Назарбаевым и решили действовать. По западной версии, они заблокировали не желавшего вводить чрезвычайное положение Горбачева в Форосе (и даже планировали его физическую ликвидацию), ввели ЧС, вывели на улицы Москвы силы армии и КГБ, хотели взять штурмом Белый дом, захватить или убить Ельцина и уничтожить демократию. В типографиях массово печатались ордеры на арест, а на заводах изготавливались в огромных количествах наручники.

Но эта теория объективно ничем не подтверждена. Что же происходило на самом деле?

ГКЧП. Хронология главных событий

17 августа часть руководителей силовых структур и органов исполнительной власти провели встречу на одном из конспиративных объектов КГБ СССР в Москве, в ходе которой обсуждали ситуацию в стране.

18 августа часть будущих членов и сочувствующих ГКЧП вылетели в Крым к болеющему там Горбачеву, чтобы убедить его ввести чрезвычайное положение. Согласно версии, популярной в западных и либеральных СМИ, Горбачев отказался. Однако свидетельства участников событий однозначно указывают на то, что Горбачев, хоть и не захотел брать на себя ответственность за принятие сложного решения, но дал добро прибывшим к нему лицам действовать на свое усмотрение, после чего пожал им руки.

Во второй половине дня, по общеизвестной версии, на президентской даче отключили связь. Однако есть информация о том, что журналисты умудрялись дозваниваться туда по обычному телефону. Существуют данные и о том, что на даче все время работала правительственная спецсвязь.

Вечером 18 августа готовятся документы о создании ГКЧП. И в 01:00 19 августа вице-президент СССР Янаев подписывает их, включив в комитет себя, Павлова, Крючкова, Язова, Пуго, Бакланова, Тизякова и Стародубцева, после чего ГКЧП принял решение о введении чрезвычайного положения в отдельных местностях Союза.

Утром 19-го августа СМИ объявили о неспособности Горбачева исполнять обязанности по состоянию здоровья, переходе власти к Геннадию Янаеву и создании ГКЧП на всю страну. В свою очередь, глава РСФСР Ельцин подписал указ «О незаконности действий ГКЧП» и начал мобилизацию своих сторонников, в том числе посредством радиостанции «Эхо Москвы».

С утра в Москву выдвигаются части армии, КГБ и МВД, которые берут под охрану ряд важнейших объектов. А в обед в центре столицы начинают собираться толпы сторонников Ельцина. Глава РСФСР публично требует «дать отпор путчистам». Противники ГКЧП начинают строить баррикады, и в Москве вводится чрезвычайное положение.


_{Фото: http://1991.lenta.ru/}

20 августа проходит масштабный митинг возле Белого дома. Перед его участниками выступает Ельцин лично. Участников массовых акций начинают пугать слухами о готовящемся штурме.


_{Фото: http://1991.lenta.ru/}

Позже западные СМИ расскажут душещипательные истории о том, как путчисты собирались бросить на «защитников демократии» танки и спецназ, а командиры спецподразделений отказывались исполнять подобные приказы.

Объективно никаких данных о подготовке штурма нет. Офицеры спецназа в последствии опровергнут как наличие приказов об атаке на Белый дом, так и свой отказ их исполнять.

Вечером Ельцин сам себя назначает и. о. главнокомандующего ВС на территории РСФСР, а Констанина Кобеца – министром обороны. Кобец приказывает войскам вернуться в места постоянной дислокации.


_{Фото: http://1991.lenta.ru/}

Вечером и ночью с 20 на 21 августа в столице наблюдается перемещение войск, происходят локальные столкновения между протестующими и военными, гибнет три участника массовых акций.

Командование внутренних войск отказывается выдвигать части в центр Москвы. Вооруженные курсанты учебных заведений МВД прибывают на защиту Белого дома.


_{Фото: http://1991.lenta.ru/}

Ближе к утру войска начинают покидать город. Вечером Горбачев уже отказывается принять делегацию ГКЧП, а Янаев его официально распускает. Генпрокурор Степанков подписывает постановление об аресте членов комитета.

22 августа Горбачев возвращается в Москву, начинаются допросы членов ГКЧП, их освобождают от занимаемых должностей.

23 августа «защитники демократии» сносят памятник Дзержинскому (ничего не напоминает?), в России запрещается деятельность Компартии.


_{Фото: http://1991.lenta.ru/}

Politrussia.com
24 августа Горбачев сложил с себя полномочия генсека КПСС и предложил ЦК самораспуститься. Процесс развала СССР стал необратим, завершившись известными событиями декабря 1991 года.

Жизнь после СССР. Оценка событий 1991 года

Судя по результатам референдумов и выборов, которые прошли в конце 1991 года в различных уголках СССР, большая часть населения Союза тогда фактически поддержала его развал.

На территории некогда единого государства начали одна за одной вспыхивать войны и этнические чистки, экономика большинства республик рухнула, катастрофически выросла преступность и стало быстро сокращаться население. В жизни людей вихрем ворвались «лихие 90-е».

Судьба республик сложилась по-разному. В России эпоха вышеупомянутых «лихих 90-х» закончилась с приходом к власти Владимира Путина, а в Белоруссии - Александра Лукашенко. На Украине дрейф к традиционным связям начался на старте 2000-х, однако он был прерван «оранжевой революцией». Грузия двигалась вдаль от общей советской истории рывками. Относительно плавно вышел из кризиса и устремился к евразийской интеграции Казахстан.

Объективно нигде на постсоветской территории население не имеет социальных гарантий уровня СССР. В большей части бывших союзных республик уровень жизни и не приблизился к советскому.

Даже в России, где доходы населения существенно выросли, проблемы соцобеспечения ставят под вопрос тезис о росте уровня жизни по сравнению с тем, который был до 1991 года.

Не говоря о том, что на карте мира перестала существовать огромная супердержава, делившая первое место в мире по военной, политической и экономической мощи только с США, которой русский народ долгие годы гордился.

Показательно, как оценивают события 1991 года россияне сегодня, 25 лет спустя. Данные исследования, проведённого «Левада-центром», в некоторой степени подводят итог многочисленным спорам о ГКЧП и действиях команды Ельцина.

Так, только 16% жителей России заявили, что вышли бы «на защиту демократии» - то есть поддержали бы Ельцина и обороняли бы Белый дом – на месте участников событий 1991 года! 44% категорично ответили, что защищать новую власть не стали бы. 41% опрошенных не готовы ответить на этот вопрос.

Победой демократической революции события августа 1991 года сегодня называет только 8% жителей России. 30% характеризуют произошедшее как трагическое событие, имевшее гибельные последствия для страны и народа, 35% - просто как эпизод в борьбе за власть, 27% затруднились с ответом.

Говоря о возможных последствиях после победы ГКЧП, 16% опрошенных заявили, что при данном развитии событий Россия сегодня жила бы лучше, 19% - что жила бы хуже, 23% - что жила бы так же, как живет сегодня. 43% не смогли определиться с ответом.

15% россиян считают, что в августе 1991 года были правы представители ГКЧП, 13% - что сторонники Ельцина. 39% утверждают, что не успели разобраться в ситуации, а 33% не знают, что ответить.

40% опрошенных заявили, что после событий августа 1991 года страна пошла в неправильном направлении, 33% - что в правильном. 28% - затруднились с ответом.

Получается, что примерно от трети до половины россиян недостаточно информировано о событиях августа 1991 года и не может однозначно их оценить. Среди оставшейся части населения умеренно преобладают те, кто оценивает «августовскую революцию» и деятельность «защитников демократии» негативно. Подавляющее большинство жителей России не стало бы предпринимать для противодействия ГКЧП никаких действий. В целом, поражению комитета мало кто сегодня радуется.

Так что же на самом деле произошло в те дни и как оценивать эти события?

ГКЧП - попытка спасения страны, антидемократический путч или провокация?

Накануне стало известно, что ЦРУ предсказывало возникновение ГКЧП еще в апреле 1991 года! Неизвестный докладчик из Москвы информировал руководство спецслужбы о том, что «сторонники жёстких мер», традиционалисты, готовы отстранить Горбачева от власти и обратить ситуацию вспять. При этом в Лэнгли считали, что советским консерваторам удержать власть будет трудно. Московский источник перечислил всех лидеров будущего ГКЧП и спрогнозировал, что Горбачев, в случае потенциального бунта, будет пытаться сохранить контроль над страной.

Понятно, что об ответных действиях США в информационном документе нет ни слова. Но они, естественно, должны были быть. Когда ГКЧП возник, руководство США его жёстко осудило и сделало всё для того, чтобы добиться аналогичных действий со стороны других западных стран. Позиция глав США, Великобритании и других западных государств была озвучена журналистами прямо в программе «Вести», что, в свою очередь, не могло не повлиять на сознание сомневающихся советских граждан.

Во всей истории с ГКЧП наблюдается целый ряд странностей.

Во-первых, руководители могущественных силовых структур СССР, бесспорные интеллектуалы и прекрасные организаторы старой школы почему-то действовали спонтанно, неуверенно и даже как-то растерянно. Они так и не смогли определиться с тактикой действий. В историю вошли трясущиеся руки Янаева во время выступления на камеру.

Из чего логично предположить, что создание ГКЧП было совершенно неподготовленным шагом.

Во-вторых, команда Ельцина, состоящая отнюдь не из таких опытных и могущественных людей, как их оппоненты, работала как часы. Эффективно действовали схемы оповещения, транспорт, связь; защитников баррикад хорошо кормили и поили; печатались и расходились огромными тиражами листовки; работали свои средства массовой информации.

Всё указывает на то, что Ельцин к такому развитию событий был хорошо готов.

В-третьих, очень вовремя заболел и уехал из Москвы Михаил Горбачев, продолжавший быть официальным главой СССР. Тем самым страна была лишена верховной власти, а сам он оставался как бы ни при чём.

В-четвертых, президент СССР не предпринял никаких мер для того, чтобы попытаться остановить лидеров ГКЧП. Напротив, своими словами он предоставил им полную свободу действия.

В-пятых, сегодня известно, что еще в июне 1991 года власти США обсуждали перспективу путча в СССР с Горбачевым и руководством МИД СССР. Неужели за два месяца президент Союза, если бы хотел, не предотвратил бы его?

Все эти странные факты вызывают вопросы и сомнения в официальной интерпретации победившей стороны, согласно которой ГКЧП были незаконной военной хунтой, без ведома Горбачева пытавшейся задушить ростки демократии. Более того, всё выше перечисленное наталкивает на версию о том, что Горбачев с Ельциным могли осознанно спровоцировать своих политических оппонентов к активным действиям в неудобное для них время.

С одной стороны, подписание нового Союзного договора было победой реформаторов. Но победой, мягко говоря, половинчатой. У традиционалистов, занимавших практически все ключевые посты в государстве, если бы они хорошо подготовились, были все необходимые инструменты для срыва подписания договора в ходе самого мероприятия политическим путем и для политической контратаки в ходе кризиса, который неизбежно бы последовал за самим подписанием. По факту же традиционалисты оказались вынуждены действовать без подготовки, в неудобное для себя время против оппонентов, которые, напротив, к борьбе были хорошо готовы.

Всё указывает на то, что Горбачев с Ельциным банально могли заманить организаторов ГКЧП в ловушку, после попадания в которую те вынуждены были действовать по чужому сценарию. Всех, кто мог остановить в 1991 году гибель СССР, в одночасье выбросили из игры.

Часть участников ГКЧП и сочувствующих комитету лиц вскоре после путча погибла при загадочных обстоятельствах, совершив странные самоубийства, а другая часть была спокойно амнистирована в 1994 году, когда уже не представляла из себя никакой угрозы. Гэкачепистов подставили, но когда это стало ясно, делать что-либо было уже поздно.

Cобытия августа 1991 года идеально ложатся в схему цветных революций с той лишь разницей, что глава государства сыграл фактически на стороне «революционеров - защитников демократии». Михаил Сергеевич Горбачёв, наверное, мог бы рассказать много чего интересного, но он вряд ли это сделает. Человек, которого судьба вознесла до самых вершин мировой политики, главы сверхдержавы, променял всё это на рекламу пиццы и сумки. И граждане России, даже спустя 25 лет, прекрасно это понимают и оценивают соответственно.

Те же, кто предлагает забыть историю августа 91-го как страшный сон, категорически не правы. Тогда мы пережили одно из самых трагических событий в нашей истории, и сделать работу над ошибками по этому поводу просто жизненно необходимо. Кровавые последствия развала СССР приходится расхлёбывать до сих пор – в том числе и на Украине: в Донбассе убивают сейчас во многом из-за того, что ГКЧП не смог остановить местных князьков, желавших разорвать державу ради личной власти.

В то же время не правы и сторонники другой крайности, отказывающей в праве на существование Российской Федерации из-за трагедии августа 1991 года. Да, СССР развалили вопреки воле народа, выраженной на референдуме 17 марта, однако это не повод отказывать России иметь нынешнюю государственность – залог суверенного существования российского народа. Наоборот, необходимо сделать всё для развития Российской Федерации как международно признанной правопреемницы СССР. А сверхзадача заключается в том, чтобы на её основе восстановить былое величие нашего Отечества.

http://politrussia.com/istoriya/avgustovskiy-putch-1991-354/

[Александр Васильевич]

Елена Кирякова

«Три дня в августе» - как в 1991 году началось торжество беззакония


_{Борис Ельцин (слева), Александр Коржаков и Виктор Золотов (сверху) у Белого дома в августе 1991 года}

 «На Ельцина была сделана ставка как на человека, который захватит власть любыми способами и никогда ее не отдаст»

Сегодня мы вспоминаем события августа 1991 г., когда на подмостках московского театра политических действий появились танки, а затем на одном из них, с "эстрадным номером в разговорном жанре" выступил Борис Ельцин. Насколько срежиссированными и в чем именно были те события, историки спорят до сих пор, но то, что они привели к реальной трагедии для страны и народа, уже мало кто сомневается.

Есенин в свое время писал: лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии. И, казалось бы, по прошествии стольких лет нам сегодня должно все стать кристально ясно – что это было? Что за шоу устроили путчисты, вместо того, чтобы навести порядок, почему не арестовали Ельцина и разрешили ему гулять по танкам и выступать по ТВ? Почему молчал, как узник в железной маске, якобы больной Горбачев? И чем же руководствовался Ельцин "всея Руси", взобравшись на танк?

Да, "большое видится на расстоянии", но со временем события тех дней выглядят все более и более загадочно, хотя и сегодня многие пытаются представить все так, как будто в 1991 г. Ельцин был борцом за добро и справедливость, а путчисты – незаконно власть отобрали и пытались совершить госпереворот.

Оказывается, госпереворот не пытался, а совершил Горбачев своими действиями; развал СССР совершил демократ и тогда персонаж положительный - Ельцин. Тогда путчисты, что – герои? Да и какие они путчисты? Это же были высшие чиновники, руководители страны. Да и "переворот" они согласовали с Горбачевым, который, отправляясь на дачу, сказал "да делайте, что хотите". Другие исследователи говорят, что договоренность у КГБ была с Ельциным – он должен был сместить Горбачева.



Имел ли место заговор с целью переворота? Да, безусловно. Только с координатами ошибочка выходит. Переворот начался за год до горячих дней августа. Третий съезд народных депутатов СССР в марте 1990 г. избирает президентом СССР Михаила Горбачева. Выборы – не всенародные, а делегатами съезда. Съезд изменяет формулировку 6-й статьи Конституции СССР. Теперь не "КПСС является направляющей и руководящей силой советского общества…", а "КПСС, другие политические партии, так же как профсоюзные, молодежные и другие общественные организации… принимают участие в выработке политики советского государства".

"Я в августе 1991 г. был крайне либерален, поэтому я, конечно, оценивал тогда происходящее в Москве как государственный переворот, - рассказывает публицист, политический консультант Анатолий Вассерман в беседе с Накануне.RU. - Думаю, что и сейчас это можно по формальным признакам квалифицировать именно как государственный переворот. Но, по сути, это была как раз попытка предотвратить государственный переворот. Конечно, тогда действия Государственного комитета по чрезвычайному положению(ГКЧП) были достаточно явным нарушением действующих в тот момент законов, но сами законы были, мягко говоря, крайне сомнительны и запутаны, поскольку в ходе перестройки то и дело менялось все, что только можно поменять – законы сами противоречили друг другу и поэтому оправдать можно было любой вариант дальнейшего хода событий. Точно так же именно в силу противоречий этих законов был непонятен правовой статус готовившегося нового Союзного договора, и, по сути, руководство ГКЧП как раз и начало действовать накануне его подписания, понимая, что он подорвет всю существующую юридическую базу".

Как это стало возможно? Здесь нельзя не вспомнить такую злокачественную опухоль в государстве, как антисоветски настроенная часть позднесоветской элиты. И если до 1985 г. контакты с заграницей - даже на высшем уровне - были ограничены, то в процессе перестройки встречи между сторонами стали особенно частыми, особенно часто координировали свои действия с заграничными коллегами лидеры оппозиции – являлись ли они всего лишь "шестерками" для преследующих свои интересы западных идеологов Холодной войны, по глупости ли они вступили в "предательскую" связь, умышленно или их интересы просто совпали – неизвестно. Скорее всего, это была выгодная комбинация, и эти "глашатаи перестройки" и "жрецы демократии" со временем приобрели статус "агентов влияния".

Через сеть представительств Института Крибла и подобных ему учреждений инструктивную подготовку агентов влияния прошли сотни человек, составивших кадровый костяк разрушителей СССР и будущего режима Ельцина, в том числе: Попов, Старовойтова, Полторанин, Гайдар, Явлинский, Чубайс и другие, многие "теневики" из окружения Ельцина, в частности, руководитель его выборной кампании в Екатеринбурге Урманов, видные журналисты и работники телевидения. Таким образом, в СССР была сформирована "пятая колонна", существовавшая в составе Межрегиональной депутатской группы и "Демократической России".

Достоверно известно, что мистер Горбачев из сводок КГБ СССР знал о существовании специальных учреждений по подготовке агентов влияния, известны ему были и списки их "выпускников". Однако он ничего не сделал, чтобы прекратить их деятельность. Дж. Сорос еще в 1987 г. организовал так называемый "Фонд Сорос - Советский Союз", из которого позднее вырос советско-американский фонд "Культурная инициатива", имевший откровенно антирусский характер. Из средств щедрого "мецената" оплачивалась антирусская деятельность политиков, сыгравших трагическую роль в судьбе СССР, и в частности Афанасьева. В 1990-м он финансировал пребывание в США группы разработчиков программы по разрушению советской экономики "500 дней" во главе с Явлинским, а позднее и членов "команды Гайдара" (когда они еще не были в правительстве).

Потому законотворчество Горбачева перед событиями 1991 г. не встречало сопротивления, а, наоборот, приветствовалось агентами влияния. 24 мая 1991 г. были приняты изменения к конституции РСФСР по названиям Автономных Советских Социалистических Республик (АССР) - из них было убрано слово "автономные" и они стали именоваться как Советские Социалистические Республики (ССР) в составе РСФСР, что противоречило 85 статье Конституции СССР.

3 июля 1991 г. в конституцию РСФСР вносятся изменения статусов Автономных областей на Советские Социалистические Республики в составе РСФСР (кроме Еврейской АО), что противоречило 87 статье Конституции СССР. Политики готовились к созданию нового Союза Советских Суверенных Республик (СССР). Иментые юристы того периода, которые делали анализ этого документа, сразу сказали, что фактически этот новый Союзный договор – де-юре и де-факто является приговором существованию единого Советского Союза.

Вся эта информация не была доступна простому обывателю, потому что ее не публиковали в газетах, не озвучивали на телевидении. То есть люди просто были введены в заблуждение.

А каким было желание народа? В марте 1991 г. состоялся известный референдум, на котором более 76% населения страны проголосовали за сохранение СССР.

"Новый Союзный договор, вообще сама эта тема впервые возникла еще на 19 партконференции в 1988 г. Ее активно пробивал небезызвестный товарищ Яковлев, один из главных архитекторов перестройки, агент влияния, ему в этом вопросе подпевали в том числе Медведев, Шеварнадзе, даже была принята резолюция по национальному вопросу и вот именно с этого момента начинается фактически развал Советского Союза через создание так называемых движений в поддержку перестройки, - рассказывает историк-практик, автор учебников по истории России Евгений Спицын. - Например, на Украине это Рух, в Литве - Саюдис, в Эстонии – Народный фронт и так далее. Возглавили эти структуры совершенно откровенные русофобы, персонажи, которые при Брежневе и Андропове вообще вякнуть не могли, а теперь этих ребят активно поддерживал и курировал напрямую Александр Николаевич Яковлев, который всячески убеждал Горбачева в том, что эти националистические движения – это есть проявления некой гражданской зрелости, народной инициативы. Дескать, все эти движения – это движения в поддержку перестройки, и опасаться их не стоит, и власть, более того, должна с ними активно сотрудничать. Это была, естественно, дымовая завеса. Когда эти ребята уже овладели умами интеллигенции и простого обывателя – дело было сделано. А дальше – уже чисто технические обстоятельства, и здесь, естественно, паскудную роль сыграла "Демократическая Россия", межрегиональная депутатская группа, где окопались все лидеры так называемой российской оппозиции. Я считаю, что в развале Советского Союза ключевую роль сыграли не столько эти националистические движения в республиках, сколько руководство МДГ, Ельцин и Горбачев. Вот – главные виновники развала Советского Союза. А остальные уже сыграли роль гробовщиков".

Отвлекающим маневром, который мешает разобраться в преступности событий "тех дней в августе", является заклинание "Советский Союз был обречен". Якобы реформировать систему собирался еще Андропов, он же для этих целей выбрал и Горбачева – но сложно сказать, насколько точно был воспроизведен план Андропова и вообще - какой был план (но известно, что Горбачев, не обладавший качествами умелого хозяйственника и лидера великой страны, действительно был переведен в Москву в конце 70-х именно по протекции Андропова). А главный тезис о том, что Советский Союз, как нам говорят, якобы был экономически обречен, хотя, на минуточку – он был супердержавой, остается нерушим. Посмотрим на факты. Наша экономика на сегодняшний демократический и рыночно-свободный день (по прошествии четверти века либеральных реформ) – 1-1,5% от мировой, а Советский Союз был второй экономикой в мире.

"Кризисы у нас начались с целым пакетом решений, принятых политбюро и союзным правительством. Я имею в виду, например, разрушение такой фундаментальной основы советской экономики, как монополия внешней торговли. Ведь именно союзное правительство разрушило этот основополагающий принцип, когда сначала разрешила в экспериментальном порядке около 60 предприятий самостоятельно выходить на мировой рынок и вести внешнеэкономическую деятельность, дальше, например, законы о индивидуальной трудовой деятельности, о кооперативах - это тоже сознательная политика на разрушение сталинской модели экономики. Снятие всех ограничений по фондам заработной платы - то же самое. Если смотреть по решениям политбюро и по постановлениям союзного правительства, там прямо пошагово можно увидеть, как шло сознательное разрушение и разбалансирование, в том числе, и финансового рынка товаров. Ведь дефицит на потребительском рынке возник совершенно искусственно, он возник в результате принятых решений", - отмечает Евгений Спицын.

Что касается Союзного договора, то документ не устраивал обе противоборствующие в верхах стороны. Государственники (которые вошли в ГКЧП) понимали, что это эвфемизм "развала" страны, перечеркнуть новый договор и развалиться не составит труда в ближайшие пару лет. Сторонники же развала считали новый документ недостаточным. При формировании обновленного СССР было бы слишком легко отстранить Горбачева от власти и вернуть систему к прежним порядкам.

Складывалась ситуация, когда нужно было не допустить подписание Союзного договора – для этого "путчисты" объявили режим ЧП, а Ельцин рванул в Белый дом. Хотя, по мнению историков, на Ельцина рассчитывали не только зарубежные силы, на него сделал ставку КГБ.

"Верхушка руководства партии и государства – она просто заигралась, что называется. Там свою долю вины несут все участники этих событий: и Горбачев, и Ельцин, и руководство ГКЧП. Почему? Потому что сейчас совершенно очевидно, что когда ряд членов ГКЧП еще до введения ЧП приезжали к Горбачеву в Форос, то, вероятнее всего, он им дал, кончено, отмашку на наведение порядка в стране, но в привычной для него манере – махнул рукой, мол, "делайте, что хотите", - говорит Евгений Спицын. - Это характерная черта поведения Горбачева. С другой стороны, есть довольно убедительная версия о том, что этот путь стал результатом сговора между руководством КГБ и Ельциным. Вот эту версию, в частности, озвучил известный петербургский историк Александр Островский".

Согласно ей, в конце 90-го или в начале 1991 г. часть руководства КГБ, в частности председатель КГБ Крючков, руководитель первого главного управления (это разведка) генерал-лейтенант Шебаршин и начальник аналитического управления генерал-лейтенант Леонов решили разыграть следующий сценарий – отстранить Горбачева от власти и поставить на его место Ельцина. Почему? Потому, что они прекрасно знали, какой Ельцин по своему характеру, по своему стилю управления.

"Это человек, который, если возьмет высшую власть, то он никогда и никому ее не отдаст, он будет стоять за эту власть до конца и, если надо, то прибегнет и к реальной силе для подавления любого сопротивления. Но в самый последний момент Ельцин, который панически боялся КГБ, просто их "кинул", - объясняет Евгений Спицын.

В результате сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, в ночь с 18 на 19 августа вводится режим ЧП, создается государственный комитет, в состав которого входит высшее руководство страны, начиная с вице-президента Янаева, премьер-министра Павлова, министра обороны Язова, председателя КГБ Крючкова, министра внутренних дел Пуго, заместителя руководителя Главного Военного совета Бакланова и так далее – о каком перевороте идет речь, когда о создании ГКЧП рассказали высшие руководители страны, побывавшие у Горбачева?

А с другой стороны, совершенно непонятно противодействие этому процессу со стороны руководства Российской Федерации. Когда ГКЧП начал выполнять согласованные и порученные им действия, Ельцин объявил их изменниками и путчистами. А вслед за ним — это повторил и весь мир. А что Горбачев? Ряд экспертов просто не верят в версию о "заточении" – генсек просто не брал в Форосе трубку. В августовские дни 1991 г. один из питерских журналистов дозвонился до дачи генсека по обычному телефону. На улицах Москвы внезапно появились толпы людей, подстрекаемые провокаторами. Начались столкновения людей с бронетехникой перед телекамерами западных каналов, и на алтарь свободы пролилась "священная кровь демократов" (на которых никто и не нападал) – и ГКЧП автоматически получил статус "путча".

После порвала ГКЧП процесс развала СССР (та самая "крупнейшая геополитическая катастрофа 20 века", по выражению Владимира Путина) стал логичным завершением начатого. Но ведь был и референдум – где люди ясно высказались "за" сохранение страны, и по всем нормам права - нашего, международного - всенародное голосование является высшей формой проявления демократии. Об этом забыли? Любые органы государственной власти должны действовать исходя из итогов референдума, все законодательные акты, которые входят в противоречие с итогами этого плебисцита, должны либо отменяться, либо приводиться в соответствие с ними. Когда мистер Горбачев вернулся в Москву, началось полное торжество беззакония.

"Начались аресты руководителей ГКЧП, того же Крючкова, Язова, Павлова и других. Они, помимо того, что были руководителями силовых ведомств, входили в состав правительства – Павлов вообще был главой правительства. Арестованные были депутатами Верховного совета СССР, обладали депутатским иммунитетом неприкосновенности - их арестовывать без согласия Верховного совета вообще нельзя было, - говорит историк Евгений Спицын. - Дальше, их арестовали не по ордеру генеральной прокуратуры СССР (они ведь были высшими должностными лицами именно Союзного правительства), а по ордеру генеральной прокуратуры РСФСР, то есть генеральная прокуратура превысила свои полномочия. Дальше, Горбачев не имел права снимать их с должности без одобрения Верховного Совета, это было прописано прямо в Конституции - назначение и отстранение от должности членов кабинета министров происходит только с согласия Верховного Совета. Дальше вообще песня – своим указом Михаил Сергеевич распустил такой конституционный орган, как кабинет министров. Он вообще не имел права этого делать, не его прерогатива. И в данном случае Горбачев не просто нарушил Конституцию, он, фактически, как гарант Конституции дал старт нарушению всех возможных норм Конституции и законодательных актов. Его уже тогда только по этим обстоятельствам можно было смело отрешать от должности, объявлять ему импичмент и заводить на него уголовное дело".

Действия ГКЧП были, безусловно, продиктованы лучшими намерениями, но исполнение оставляло желать лучшего – начиная с дрожащих рук перед телекамерами и заканчивая введением танков.

"Намерения ГКЧП были, несомненно, очень хороши, более того – то, что они обещали сделать для граждан страны, еще за год до того было пределом мечтаний. Но страна ушла дальше, хотя, как выяснилось после этого – ушла дальше по направлению к обрыву, и, то, что они обещали, уже никто не принимал всерьез, - говорит Анатолий Вассерман. - Действовали они бездарно и в чисто организационном отношении, я уж не говорю о том, что не были задержаны потенциальные вожди сопротивления, но, совершенно незачем было вводить танки в столицу. Это только озлобило людей. А вдобавок, когда техника уже уходила, произошло столкновение – три человека погибли под одним из бронетранспортеров. И это опозорило всю затею настолько, что после этого ГКЧП воспринимали как убийц, хотя уж чего-чего, а намерения убивать у них не было".

Август 1991-го стал прологом к октябрю 1993-го, когда танки по приказу Ельцина стреляли по зданию Верховного Совета, "свидание с демократией" привело к гибели не менее 123 гражданских лиц и ранениям не менее 348 человек - противников ельцинской клики, но это уже не волновало "реформаторов".

Ельцин пришел, чтобы взять власть любыми средствами, изъять собственность у народа, передать в руки приближенных и - таким способом - никогда и никому эту власть не отдавать.

http://www.km.ru/science-tech/2016/08/18/mikhail-gorbachev/782456-tri-dnya-v-avguste-kak-v-1991-godu-nachalos-torzhes

[Александр Васильевич]

Дмитрий Лысков

За ГКЧП мог стоять сам «незаконно отрешенный» Горбачев



Попытке государственного переворота, известной как ГКЧП и предрешившей крах СССР, исполнилось четверть века. Но до сих пор исследователи подчеркивают: с точки зрения практики госпереворотов этот выглядит странно, чтобы не сказать – комично. И нельзя исключать, что его «жертва» на деле была непосредственным организатором.

Ровно 25 лет назад, 19 августа 1991 года, группа партийных и должностных лиц Советского Союза пыталась ввести в стране чрезвычайное положение, чтобы остановить процессы государственной дезинтеграции, но вместо этого своими странными, непоследовательными и подчас необъяснимыми действиями лишь ускорила развал страны. Так или примерно так могла бы выглядеть посвященная ГКЧП статья в энциклопедии, претендующей на непредвзятость. Потому что любые другие известные характеристики августовских событий 1991 года (такие как «заговор», «путч», «попытка госпереворота») отдают идеологической заданностью. И это притом что в истории тех событий настолько много открытых вопросов, что впору усомниться – собирались ли «путчисты» на самом деле брать власть в свои руки и изолировать Горбачева? Не сам ли первый и последний президент СССР санкционировал всю эту акцию?

Как это было

Напомним общую хронологию событий. 17 марта 1991 года состоялся всесоюзный референдум о «сохранении Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик». Казуистическая формулировка скрыла за собой суть поставленного вопроса, и до сих пор подавляющее большинство граждан наивно полагают, что это было голосование за сохранение СССР.

Референдум открыл путь к работе над новым Союзным договором, который, как предполагалось, должен был разрешить кризис во взаимоотношениях между центром и союзными республиками. Такой подход, однако, вызывал определенное недоумение. Например, Руслан Хасбулатов в одном из своих интервью интересовался, зачем в исторических источниках вообще был откопан такой давно забытый и утративший всякое значение документ. «Первый Союзный договор, – говорил он, – объединивший Российскую Федерацию, Украину, Закавказье, был заключен в 1922 году. Он послужил основой первой советской Конституции в 1924 году. В 1936 году была принята вторая, а в 1978-м – третья Конституция. И Союзный договор в них окончательно растворился, о нем помнили только историки». Действительно, СССР уже почти 70 лет жил в соответствии с Конституцией, и реинкарнация Союзного договора и его пересмотр порождали многочисленные вопросы, вплоть до соответствия такого шага основному закону страны.

Уже 23 апреля стартовал так называемый Новоогаревский процесс – процесс работы над новым договором, проходивший в резиденции Горбачева в Ново-Огарево. 17 июля руководители девяти республик согласовали проект договора о Союзе Суверенных Государств (ССГ). 29 июля в Ново-Огарево состоялась закрытая встреча Горбачева, Ельцина и Назарбаева, на которой было принято решение назначить подписание договора на 20 августа. 2 августа Горбачев по телевидению огласил согласованную дату подписания договора (при этом сам текст документа был опубликован в прессе только 15 августа – за пять дней до планируемого переформатирования СССР в ССГ), а 4 августа отправился в отпуск в свою резиденцию под поселком Форос в Крыму.

Начиная с утра 19 августа граждане СССР с недоумением смотрели на экраны своих телевизоров, где по всем каналам шел балет «Лебединое озеро». Вскоре они узнали, что президент СССР по состоянию здоровья не может исполнять свои обязанности, в отдельных местностях вводится чрезвычайное положение, а для эффективного управления страной создан специальный орган – Государственный комитет по чрезвычайному положению.

Переворот с целью срыва подписания нового Союзного договора и недопущения переформатирования страны из союза в конфедерацию – так сегодня формулируют цели ГКЧП большинство исследователей.

«Путч» длился три дня – с 19 по 21 августа. Уже вечером 21-го числа вице-президент СССР и руководитель ГКЧП Геннадий Янаев подписал документ о роспуске комитета, а утром 22-го делегация Верховного совета РСФСР доставила в Москву «лишенного связи и изолированного заговорщиками в Крыму» президента Горбачева. Тогда же начались аресты активных участников попытки «переворота».

«Нужны чрезвычайные меры – значит чрезвычайные»

Занимавший в 1991 году пост главы администрации президента СССР Валерий Болдин уверяет, что на фоне нарастания националистических и центробежных тенденций в Прибалтике и Закавказье Михаил Горбачев еще в начале 1990-го (это не опечатка, именно 90-го) года собрал у себя группу членов Политбюро и Совета безопасности и поставил вопрос о введении в стране чрезвычайного положения. Все, кто был на том совещании, потом вошли в ГКЧП. «Все, кого Горбачев тогда позвал, – говорил Болдин, – идею ЧП поддержали. И у нас, в аппарате Горбачева, начали готовить концепцию ЧП».

Секретарь ЦК КПСС по оборонным вопросам Олег Бакланов в одном из своих интервью говорил: «Я узнал о создании комитета от Горбачева, который еще за год или полтора до августа 1991 года... на одном из совещаний высказал мысль о создании некоего органа, который в случае чрезвычайной ситуации мог бы вмешаться, чтобы поправить положение в стране».

Председатель президиума Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов рассказывал в прессе, что ГКЧП уже в качестве оформленного комитета был создан весной 1991-го на совещании у Горбачева. На том же совещании были названы все лица, впоследствии вошедшие в ГКЧП, а также разработаны печать этого органа и бланки. На недоуменный вопрос журналиста: «А вы об этом знали?» – Лукьянов спокойно отвечает: «Я присутствовал на том заседании».

Но вернемся в 4 августа, когда, закончив работу над Союзным договором и утвердив дату его подписания, Михаил Горбачев со спокойной душой отправился отдыхать в Форос. Интересный момент – буквально за день до этого, 3 августа, президент председательствовал на расширенном заседании Кабинета министров. Премьер-министр СССР Валентин Павлов вспоминал, что ситуацию в стране иначе как катастрофической назвать было трудно, межреспубликанское взаимодействие трещало по швам, не удавалось согласовать принципиальные вопросы экономической жизнедеятельности государства – от совместной закупки зерна и скоординированных усилий по сбору урожая до создания продовольственных и топливных запасов на зиму. Республики тянули одеяло на себя, а Горбачев, по словам Павлова, от ведения этого заседания долго уклонялся.

Можно предположить, что президент СССР не хотел влезать в вопросы межреспубликанского взаимодействия и тем самым дополнительно накалять сложившуюся ситуацию. Но ключевая проблема могла заключаться в другом. Ведь еще 29 июля в ходе конфиденциальной встречи в Ново-Огарево Ельцин и Назарбаев надавили на Горбачева с тем, чтобы после подписания нового Союзного договора сменить состав правительства, министра внутренних дел, главу КГБ и руководителя Гостелерадио. Председателем правительства ССГ должен был стать Назарбаев.

Как бы там ни было, 3 августа Горбачеву пришлось председательствовать на заседании Кабмина, и, услышав о масштабе проблем, он не сдержался. Павлов цитирует выступление на правительстве главы государства: «Нужны чрезвычайные меры – значит чрезвычайные. Заставляйте всех! В чрезвычайных ситуациях все государства действовали и будут действовать, если эти обстоятельства диктуют чрезвычайные меры!»

Отдав такое «распоряжение», президент отправился на заслуженный отдых.

15 августа был опубликован текст нового Союзного договора, превращающего СССР в конфедерацию. Примерно в это же время стали известны обстоятельства встречи Горбачева, Ельцина и Назарбаева в Ново-Огарево. Опубликованные материалы позволяли заключить, что на скорейшем подписании нового договора категорически настаивают именно эти республиканские руководители. 16 августа в Москве прошла первая встреча ряда будущих членов ГКЧП, 17-го они встречались уже в расширенном составе. И приняли решение в связи со сложившимся положением направить делегацию к Горбачеву в Форос.

«Черт с вами, делайте что хотите»

В делегацию вошли секретари ЦК КПСС Олег Бакланов и Олег Шеин, руководитель аппарата президента Валерий Болдин, генерал Валентин Варенников и начальник службы охраны президента Юрий Плеханов. Все они позже стали обвиняемыми по делу ГКЧП, «заговорщиками». Но 18 августа у «заговорщиков» была другая позиция – они планировали не арестовать главу государства, а убедить его, что новый Союзный договор можно не подписывать, а для нормализации ситуации в стране необходимо ввести чрезвычайное положение. Впоследствии участники исторической встречи подробно рассказали об этом в своих мемуарах.

Разговор получился сложным. Генерал Варенников вспоминает: «Наша встреча закончилась ничем. Ее результаты были весьма туманными, как это бывало вообще в большинстве случаев, когда Горбачеву приходилось принимать решение по острым вопросам или просто говорить на тяжелую тему. В заключение он сказал: «Черт с вами, делайте что хотите. Но доложите мое мнение». Мы переглянулись – какое мнение? Ни да, ни нет? Делайте что хотите – а мы предлагали ввести чрезвычайное положение в определенных районах страны, где гибли люди, а также в некоторых отраслях народного хозяйства (на железной дороге, например). То есть он давал добро на эти действия, но сам объявлять это положение не желал».

Болдин вспоминает: «В конце концов Горбачев сказал: «Шут с вами, делайте как хотите!» – и даже дал несколько советов, как лучше, с его точки зрения, ввести чрезвычайное положение. Вернувшись в Москву, мы доложили обо всем Крючкову, Язову, Павлову, Лукьянову. Все понимали, что Горбачев не мог открыто заявить: да, мол, давайте.

В приговоре Военной коллегии Верховного суда, вынесенном Варенникову по делу ГКЧП уже в Российской Федерации, говорится, что, согласно показаниям участников встречи, «Горбачев М. С. хотя и назвал попытку спасти страну от развала путем введения чрезвычайного положения авантюрой и говорил о возможности принятия чрезвычайных мер через съезд народных депутатов или Верховный Совет СССР, однако закончил встречу рукопожатиями и словами: «Черт с вами, делайте что хотите, но доложите мое мнение».

А далее в приговоре приводятся показания самого Горбачева М. С., в которых он признает «правильность оценки прибывшими ситуации в стране», признает «свое высказывание о возможности введения чрезвычайного положения решением съезда народных депутатов или Верховным Советом СССР», а также «рукопожатия при расставании». Не признает Михаил Сергеевич только фразы «делайте что хотите».

В любом случае описанная встреча мало похожа на визит заговорщиков, ставящих ультиматум главе государства.

Незакрытые вопросы ГКЧП

Дальнейший ход событий хорошо известен, но от многочисленных вопросов никуда не уйти. К примеру, в одном из своих выступлений уже бывший глава СССР Горбачев заявил, что заранее знал о планах устроить «путч». Почему же ничего не предпринял? Учитывая его дружескую беседу с «путчистами», может, и не хотел ничего предпринимать? Сам Горбачев свое бездействие объяснил нежеланием провоцировать кровопролитие и гражданскую войну. Но с кем, с Янаевым?

Государственный комитет по чрезвычайному положению в первом же своем постановлении особо перечислил жизненно важные сферы, в которых будет введен режим ЧП (эти сферы в целом соответствуют проблемным хозяйственно-экономическим участкам, обозначенным на заседании Кабмина СССР с участием Горбачева 3 августа), но режима ЧП в масштабах страны так и не ввел. Лишь к концу 19 августа отдельным указом этот режим был распространен на Москву, да и то не соблюдался. Все дальнейшие резолюции о выполнении мер «чрезвычайного положения в Москве и отдельных местностях СССР» – пустые слова, соответствующих указов ГКЧП не выпускал. Чего же ждали «узурпаторы власти» и можно ли предположить, что они ждали созыва внеочередного Съезда народных депутатов (по регламенту – не менее пяти дней от даты объявления о созыве), чтобы режим ЧП ввел высший по конституции государственный орган страны?

«Узурпация власти» тоже получается странной, на нерешительность заговорщиков обратили внимание буквально все. Они как будто все время чего-то ждали. А не дождавшись, уже 21-го официально оформили роспуск ГКЧП и отправились в Крым к Горбачеву.

Конечно, СССР и Россия – не Латинская Америка, но даже у нас государственные перевороты так не делают.



http://vz.ru/politics/2016/8/19/827370.html

[Александр Васильевич]

Хроника пикирующей страны



Генерал-лейтенант Николай Леонов с февраля по август 1991 года возглавлял Аналитическое управление КГБ СССР, а до этого был заместителем начальника внешней разведки. Вряд ли кто больше него владеет информацией о том, как происходила деградация власти в СССР, что привело в конечном итоге к ГКЧП и развалу Союза.

– Были какие-то иные варианты у СССР, кроме перестройки и последующего распада?

– Варианты есть всегда, в любой кризисной ситуации. История России, как и любого другого государства, это наглядно показывает. Опыт накоплен огромный, только не ленись изучать. Беда, когда руководство страны не желает к этому опыту обращаться.

Кризисное положение в СССР стало ощущаться с начала 80-х: последний год жизни Брежнева, чехарда с назначением генеральных секретарей. К моменту прихода Горбачева скольжение вниз остановить было почти невозможно – на это у КПСС просто не хватило бы сил. Партия утратила веру в себя, в свою идеологию, а по существу – в народ. Последние пять лет советской власти были агонией. Там уже и выбора не оставалось, ситуация ухудшалась с каждым днем.

Я в это время работал заместителем начальника внешней разведки, а последние шесть месяцев – начальником Аналитического управления КГБ, так что вся информация была у нас в руках. И мы ощущали себя в роли медсестры, сидящей у постели безнадежно больного пациента. Никакие наши рекомендации высшему руководству страны, решавшему его судьбу, не принимались. Горбачев не слышал ни разведку, ни Комитет госбезопасности, действовал по сути на автопилоте, и значимую роль при нем играли лишь два человека – Яковлев и Шеварднадзе.

– Они тоже входили в круг вашего анализа?

– Полагаю, в архивах и сейчас хранятся засекреченные докладные записки, которые я составлял по поручению руководства. Скажем, политические характеристики Яковлева и Шеварднадзе написаны мной одним пальцем на машинке. Это были абсолютно секретные документы, предназначавшиеся лишь для единственного лица – Горбачева. Из характеристик следовало, что эти люди не имеют ничего общего ни с партией, в которой состоят, ни со страной, в которой живут, и при первой же возможности уйдут и оттуда, и отсюда. Мы не могли называть их предателями, но формулировки вроде «работа носит предательский характер» звучали. Фактуры там было много. Скажем, Эдуард Шеварднадзе всегда старался вести разговоры с американцами не на территории СССР, а в США да еще и не в советском посольстве, а где-нибудь на ранчо, используя только американских переводчиков. Для чего это делалось? Чтобы никто из наших не мог слышать, о чем шла речь.

Шеварднадзе и Яковлев первыми нарушили закон, который требовал делать стенограммы всех бесед, которые велись с иностранцами должностными лицами партии и государства. Записи предоставлялись членам Политбюро, чтобы все знали, кто какие вел переговоры. И, конечно, все это потом шло в архив – только нет в наших архивах записей переговоров Шеварднадзе с американцами. Есть, но где-то там, не у нас.

Нами говорилось, что никакие крупные преобразования в стране невозможны без решения высших партийных органов – индустриализация, коллективизация, какие-то значимые идеологические решения и другие масштабные вопросы обсуждались и принимались на пленумах ЦК, на партийных съездах. А вот перестройка оказалась просто словесной формулой, которая не обсуждалась никем и никогда. На партийной конференции в 1989 году зашла речь о перестройке, но разговоры дальше некоего сарказма не пошли. Тогда прозвучала фраза, что перестройка – это как самолет, который взлететь взлетел, а куда должен лететь и как садиться, никто не знает. Мы обращали внимание, отслеживая текущие в обществе процессы, что партия никак в перестройке не участвовала, никто и не задумывался, какова ее конечная цель и какие есть средства для ее достижения. Нет, была сплошная импровизация, которая не могла не стать фатальной.

Разведке в попытках донести до высшего руководства информацию такого рода приходилось прибегать, скажем так, к неким подтасовочкам: мы свои мысли подавали как слова, произнесенные нашей влиятельной агентурой на Западе. По сути подавали наверх мнения западных экспертов о том, как им видится происходящее в СССР.

– Тем не менее население Союза было отчасти готово к радикальным изменениям, по крайней мере ментально...

– Одним из главных разрушителей СССР я вижу военно-промышленный комплекс. Он пожирал такое количество ресурсов, которые с лихвой могли бы компенсировать все наши недостатки в гражданской жизни. Будь вложения в гражданскую промышленность, в сельское хозяйство такими же, как в ВПК, уровень благосостояния населения просто не позволил бы появиться столь неблагоприятной обстановке, какая сложилась к концу 80-х. Многого попросту не хватало, не только колбасы, очереди были за всем. Но чего можно было ожидать, когда 30–35 процентов бюджета шло только на вооружение, причем бессмысленное, явно избыточное. Это следствие того, что государство не имело нормальной головы. Я с ужасом вспоминаю публичное выступление Андропова, когда он, едва став генсеком, бросил фразу, что СССР должен иметь арсенал, равный натовскому и китайскому вместе взятым. Объяснить подобные высказывания могу только одним – он хотел заручиться поддержкой военно-промышленного комплекса и конкретно Устинова на тот случай, если под ним зашатается трон. Советская экономика просто не в состоянии была выдержать такую нагрузку.

– Но ведь при этом ВПК в СССР был и средоточием высоких технологий: практически все советские достижения начинались в секретных НИИ, КБ...

– ВПК был, есть и будет сердцевиной научно-технического прогресса. Но мы говорили о другом – есть качественная работа и количественная. Что касается качества – тут никаких вопросов. Но делать сотни атомных подводных лодок – бессмыслица. Создавать 15 тысяч стартов для стратегических ракет – глупость. Мы же до сих пор не знаем, как избавиться от такого количества вооружения, на его ликвидацию тратятся суммы едва ли меньшие, чем на создание. По договорам уничтожили ракеты средней и меньшей дальности, но ведь мы же их создавали! Эксперты говорили, что на одной ракете СС-20 только золота порядка 16 килограммов, его же не извлекали. И все это огромное количество уничтоженных ракет – наши упущенные шансы быть хотя бы вровень с Западом по уровню жизни.

Ведь Китай не пошел по этому пути. Они создали порядка 600–700 стартов для стратегических ракет и остановились. Дальше пошли вложения в гражданский сектор. А мы не останавливались. Это же было выгодно оборонной промышленности – заводы загружены, средства выделяются.

– А что ваши исследования тех лет говорили о настроениях в массах? Была ситуация чревата социальным взрывом, как в Польше например?

– У Андропова проводилось совещание, посвященное Польше, и тогда докладывать пришлось мне. Я сообщил, что волнения вызваны резким снижением уровня жизни народа. Поводом стало повышение цены на мясо в Гданьске. Это был особый город – огромные верфи, на которых работает много народа со всей страны. Большая часть – мужчины, живут в общежитиях, приезжая исключительно на заработки. Потому ситуация заведомо взрывоопасная, при таком скоплении народа малейшее недовольство мгновенно может перейти в массовые беспорядки. Не только подорожание мяса явилось причиной – было много вопросов к жилищным условиям, здравоохранению, социальной политике, но оно стало катализатором массовых выступлений. Андропов спрашивает: а какое потребление мяса в Польше? Отвечаю – около пятидесяти килограммов. Он: «А у нас 36 килограммов на душу – почему у нас не восстают?». Потому, отвечаю я, что у каждого народа порог терпения разный. На том же совещании вспомнили, что когда в СССР в ранге вице-президента США приезжал Ричард Никсон, Хрущев в шутку спросил его: мол, когда у вас будет революция? Никсон ответил, что когда у нас будут такие очереди, как у вас. Вроде как пошутили, но была названа главная причина любой революции: все волнения – от социального недовольства населения. И французская, и наша февральская. Ленин, выступая в Швейцарии перед молодыми социалистами, сетовал, что не доживет до революции в России, ситуация еще не созрела. Прошло полтора месяца – и революция состоялась.

– То есть вы не взяли бы Ленина в свое аналитическое управление?

– Говорить о прозорливости вождей следует с большой осторожностью, социальное недовольство вспыхивает внезапно.

– Так русское долготерпение – это плюс или минус?

– Еще Сталин говорил, что любой другой народ послал бы нас куда подальше, а русские, имея цель, готовы перетерпеть многое. Так что при умных правителях такой высокий порог терпения скорее плюс. Наш народ молча и терпеливо готов делать героические вещи. Петербург построили, не купаясь в благополучии, – костями выстелили. А железные дороги, вспомните Некрасова...

Так уж получилось, что нам все время приходится догонять Запад, догонять героическими усилиями. Мы же сколько лет прожили под монгольским игом. Когда Европа уже строила крупные города, мы жили по сути в полудикости. Да, наша цивилизация древняя, но мы все перенимали оттуда. И первая наша идеология, христианство, тоже заимствована.

Алексей Михайлович начал строить русскую армию по западному образцу. Петр был чистой воды прозападник – поехал, посмотрел и начал строить флот, крепости. То есть то, что в Европе уже триста лет существовало и развивалось. Мне очень нравится мысль, что единственными, кто решился не копировать в России западные ценности, а заставить ее идти своим путем, были большевики. Они создали абсолютно новую социально-экономическую модель, которая все перевернула. На XIV съезде ВКП(б) был взят курс на индустриализацию, тогда же прозвучал лозунг о строительстве социализма в отдельно взятой стране. Это сейчас Запад пытается нас изолировать, а тогда мы сами послали его подальше и решили жить своим умом. И мир это принял, нас уважали. Все установили с нами дипломатические отношения, стали торговать. Когда Троцкого выгнали из страны, его никто принимать не хотел. Уехал в Турцию – мы нажали на турок, они отправили его в Норвегию, норвежцам тоже оказался не нужен – те выслали его в Мексику... Враги советской власти никому не были нужны.

– Но мы вроде решили отказаться от всего этого – перестройка опять повернула Россию в сторону «делаем, как у них». Насколько предопределен был такой финал Советского Союза?

– Беда в том, что КПСС после десятилетий варения в собственном соку настолько ослабла, настолько устарели мудрецы из Политбюро, что были утрачены все представления о реальности. Они изменили марксизму в ключевом моменте, поскольку марксизм должен быть живым учением и откликаться на все изменения в жизни. Они же следовали совсем другим рецептам, и иного финала нельзя было ожидать. Самый трагический момент, когда генеральным секретарем избрали Горбачева. Были и другие кандидатуры – Романов из Ленинграда, Щербицкий с Украины – руководители крупных индустриальных и научных центров. Но избрали человека из деревни, все заслуги которого исчерпывались тем, что он мог хорошо принять у себя высоких гостей из Москвы. Он не был знаком ни с современной промышленностью, ни с наукой... Его же и привезли в Москву как сельскохозяйственного руководителя. И застарелость Политбюро привела к тому, что избрали не самого способного, а самого удобного. Партия, воспитанная в безгласном подчинении Политбюро, приняла этот выбор. И когда на партийном пленуме началась критика Горбачева, он сказал, что готов уйти. Тут же все оппоненты сдулись: что вы, Михаил Сергеевич, оставайтесь. Это уже был полный паралич партии. Ситуация, в которой мы оказались в 1991-м, стала неизбежной – у страны были недееспособный вождь и прогнившая правящая партия. Речь о руководстве, а не о двадцати миллионах коммунистов – их ни о чем не спросили, никуда не мобилизовали и ни к чему не призывали.

– Но население восприняло приход Горбачева чуть ли не с воодушевлением. Совсем не старый в отличие от предшественников, говорит складно, опять же гласность...

– С момента, когда Горбачев опять повернул страну в сторону западных идеалов, у него появилась огромная поддержка, все, кого объединила Межрегиональная депутатская группа. Именно они стали раздувать идеи следования западным образцам в политике, в экономике, в социальных вопросах. Будучи секретарем ЦК по идеологии, Яковлев успел передать межрегионалам почти все СМИ, к моменту ГКЧП у Компартии оставалась только одна газета – «Советская Россия». Всех прежних главных редакторов телекомпаний, радиостанций, газет, журналов вычистили. И коммунистов пресса чихвостила в хвост и в гриву. Потому сохранить советскую власть уже было невозможно. Сейчас, сравнивая события августа 1991-го и украинский майдан образца 2013 года, я прихожу к выводу, что в СССР произошла такая же «цветная революция» – бешеная ориентация на Запад как у тех толп, что собирались на Манежной, так и у тех, что жгли покрышки в Киеве, отказ от собственной истории. Все один к одному. И результат – распад страны. У нас республики уходили, у них Крым и Донбасс. Одинаковый развал экономики, обнищание населения. И как правительство Януковича побоялось применить силу для прекращения беспорядков, так и у нас Горбачев тихо поджимал хвост, надеясь, что СССР как-нибудь сам сохранится. Двумя годами раньше был ведь еще один майдан – на площади Тяньаньмэнь в Пекине. И Горбачев как раз в это время находился в Китае с государственным визитом. Он начал было советовать китайцам применять «новое мышление», но те сократили программу визита, отправили его домой и взялись решать свои дела сами. Там был Дэн Сяопин, а у нас нет. Да, без крови не обошлось, но она кажется весьма незначительной в сравнении с тем, что ожидало Китай при другом развитии событий. Прошло 27 лет – и сравните, где сейчас мы и где они. Вот вам роль личности в истории. У них остались лидеры, сохранилась партия, а это рычаг для переустройства общества.

Я только что был на Кубе. Выступает на партийном съезде Рауль Кастро: «Наша задача – поднять экономический потенциал страны до уровня ее политического престижа». О престиже, когда весь мир обвиняет нас в одном, другом и третьем, говорить, конечно, трудно, но какие-то главные цели, к которым должна стремиться страна, сформулировать необходимо. Иначе так и будем блуждать в чащобе, интересуясь лишь ценой на нефть и курсом доллара.

– Я, работая в «Вечерней Москве» и вроде будучи информированным человеком, ни сном, ни духом не подозревал, что проснусь однажды утром под «Лебединое озеро»...

– Привычка всех российских властей – вести политику келейно, втайне от народа. И ГКЧП был характерным примером. Я тогда был генерал-лейтенантом госбезопасности и членом коллегии КГБ, но узнал о ГКЧП немногим раньше вашего – накануне вечером. Как в узком кругу сказал председатель КГБ Крючков, военные решили объявить чрезвычайное положение в некоторых городах. Будучи начальником Аналитического управления, куда за полгода до этих событий был переведен из Службы внешней разведки, я действительно ничего не знал о подготовке к смене власти. Меня и переводили с целью – вдруг наше управление предложит какую-то панацею для излечения государства. Но панацей не бывает, когда у руководителей государства нет политической воли ни для каких действий. После 8 декабря 1991 года, когда уже были подписаны Беловежские соглашения, Горбачев безвольно сидел 17 дней в своем кабинете в Кремле и думал, что вдруг кто-нибудь выступит в его защиту. То есть он оказался тряпкой, а не президентом СССР, который обязан защищать свое государство. С такими людьми работать бесполезно и быть винтиком в администрации просто стыдно.

Насчет ГКЧП нужно только одно помнить – никакого отношения к внутриполитическому и социально-экономическому устройству страны этот комитет не имел. Все базовые решения по будущему устройству государства были уже приняты ранее – КПСС отказалась от 6-го пункта Конституции, то есть от своей руководящей роли, уже существовала многопартийность, отменили госмонополию на средства производства, убрали цензуру – царила абсолютная гласность, свободные выборы. Потому все разговоры о фашистском перевороте, «хунту под суд!» – чушь. Речь шла лишь об одном вопросе – исключить возможность назначенного на 20 августа подписания союзного договора, который ставил крест на СССР. Народ не знал о том, что готовилось в Ново-Огареве, куда Горбачев приглашал глав республик, – большинство населения высказалось на референдуме именно за сохранение СССР. Ожидалось, что Горбачев подпишет союзный договор сразу после возращения из Фороса – и страна прекратила бы существование законным образом. Сам он испытывал серьезное давление со стороны Ельцина, понимая, что этот договор делает его пост по сути декоративным. Но не хотел и нести ответственности за срыв подписания, боясь уронить себя в глазах западных лидеров. Ведь вернувшись после августовских событий в Москву, он произнес, что всей правды о произошедшем никто никогда не узнает. Я могу лишь догадываться, что он, будучи в курсе готовящихся событий, попросту умыл руки, предоставив делать грязную работу ближайшему окружению – тем, кто назвал себя членами ГКЧП. Против Ельцина у Горбачева не хватало сил, но и у тех, кому он поручил отстаивать свои интересы, тоже не было ни сил, ни, что важнее, воли. Ельцина можно было легко нейтрализовать, общенародной поддержки у него не было. Сколько ни призывали его сторонники в августе 1991-го к забастовкам, ни одно предприятие не встало. Так что не путч это был, а майдан в чистом виде. С другой же стороны были безволие, вялость и трусость. И никакой озабоченности судьбой государства и народа.

Ведь создавался Союз в 1922 году на съезде Советов, на котором было больше трех тысяч делегатов со всей страны. Долго обсуждали Конституцию, учитывали все нюансы. То есть создавался СССР солидно и легитимно. А распустить его в результате смогли три пьянчужки в Беловежской пуще. Кого они спросили? Да никого. О какой демократии речь? Все делалось в угоду Западу, который понимал, что развал СССР – это безусловная победа в холодной войне. Так что противостояние 19–21 августа в Москве было противостоянием юнионистов и сепаратистов, причем главным сепаратистом был Ельцин.

Николай Леонов ,Алексей Песков

https://topwar.ru/99422-hronika-pikiruyuschey-strany.html

http://vpk-news.ru/articles/31862

[Александр Васильевич]

Николай Яременко

Выстрел в спину



«Всю ночь стучал в решетку дождь.
Желая достучаться
Сквозь бред газет, угар и ложь
До правды и участья»
А. Лукьянов (Осенев) из «Матросcкой тишины»

В изданной несколько лет назад книге Александра Шевякина «КГБ ПРОТИВ СССР» целые главы посвящены партгэбистским мутантам Андропову, Крючкову, Бакатину, «августу-91» «гекачепистам». Это главы: «Заговор внутри заговора», «КГБ против КГБ», «Что бывает, когда хвост машет собакой?» В исследовании, основанном на фактах, дано подробное описание «путча» на фоне сенсационного расследования величайшего преступления ХХ века — убийства СССР. Подробно рассказана правда о «17 мгновениях измены», «путче» и «перестройке». В сенсационной книге собраны неопровержимые доказательства существования чекистского заговора, направленного на ликвидацию Союза. Автор утверждает: именно КГБ, начиная с Андропова, был главным кукловодом «перестройки». Именно с Лубянки дирижировали беспорядками и управляли кремлевскими марионетками, «проср..шими» (говоря словами Сталина) великую страну!

…ГКЧП. Мне длительное время приходилось знать майора Ивана Петровича Петренко, не только работавшего в Теплом Стане (объект АБЦ на ул. Варги, где планировался «путч» и рядом размещалась бригада КГБ СССР), но и пострадавшего за «демократию» и от нее. В этом году, при встрече, служаке с «простреленной спиной» я задал вопрос: «Чем ему памятен август 1991 года»? Иван Петрович, набычив свою смолистую голову с густой сединой, смачно, по-малороссийски выругался, закончив вступление к «августу-91» вполне благопристойной фразой, ныне слетающей с уст даже вице-премьера РФ Д. Рогозина: «Или крест сними, или трусы надень». Заявил, что его в 1991 «изумили» три вещи…

Первая. После августовских событий следственная группа «либерастов» проводила обыск в кабинете Валерия Болдина (помощника Горбачева, а позже — заведующего Общим отделом ЦК, руководителя аппарата Президента СССР). Когда открыли сейф, там было обнаружено более четырехсот пакетов из КГБ СССР! Невскрытых. В период когда страна в кризисе, когда требовались быстрые и взвешенные решения, в течение многих месяцев все, что готовили специалисты-аналитики, не было востребовано властью!..

Вторая. Бакатин стоял во главе структур госбезопасности (МГБ) всего около 3-х месяцев. За это время, при его непосредственном участии произошло немало позорных, постыдных событий. В первую очередь, это передача США сведений о внедренных в здание американского посольства совершенных прослушивающих устройствах. Спецслужба сдала свои секреты… Эти кирпичные системы по своему техническому уровню не уступали современным нанотехнологиям…

Третья. В то время, когда гекачеписты докладывали загорающему Горбачеву о том, что урожай без него в стране не собирается. В это время Лубянка была практически на осадном положении. После «гуляний» по Москве митинги переместились на площадь Дзержинского. Там состоялся народный «суд» и знаменитое свержение памятника Дзержинскому при помощи крана, любезно предоставленного …американцами.

«Демократы» (Быстров, Музыкантский, Фролов, Соколов…) во главе разношерстной шушеры вошли в главное здание «конторы»… Из-под плащей рыцарей «вооруженного отряда партии» сверкали пятки. Драпали быстрее Мазепы от Полтавы. После «халявных выходных», вернувшись в здание на Лубянке, один из генералов обнаружил в своем кабинете постороннего, спящего на его служебном диване. Гостем оказался некий Сучкин, бомж, проникший в здание КГБ и проживший там несколько дней, отчего кожа на генеральском диване успела впитать в себя стойкий запах мочи…

Рассказывая о случаях, изумивших его в «августе-91», майор Петренко часто переходил на малороссийское наречие запорожских казаков, не уступая в «красноречии» самому королю репортеров Дяде Гиляю на Хитровом рынке. При этом Иван Петрович искренне клеймил врагов: гекачепистов, изменников гебистов, партгебистов, похеривших «ум, честь и совесть», цеэрушников и всех ими завербованных коллаборационистов и «архитекторов перестройки» вместе с «прорабами».

В общем, у него, как и у любого инженера или «менеэсников» из НИИ, аплодировавших Валерке Новодворской, выходило по присказке: «Иван кивает на Петра, Петр кивает на Ивана, все вместе на Абрама». Эта присказка проходит красной нитью по книге А. Шевякина «Как убивали СССР», отвечающей на вопросы, поставленные преступлением века; где автором,  в ответах найдена «та самая правда, которая хуже всякой лжи». Имя ей — Иудин грех каждого из нас и отсутствие любви к Родине.

По прошествии более 25-ти лет после ГКЧП в массовом сознании наблюдается путаница. В августовские дни я будто переношусь в наше недалекое прошлое. Или сегодняшнее Козье болото? Потому что, и сегодня на истекающей кровью «самостийной» Украине находится достаточное количество майданутых, замороченных людей в кастрюлях и балаклавах, готовых выступать против интересов народа и державы.     

Вспоминаются хорошо знакомых завсегдатаев московских сходняков, «демократических» шествий 1990-1992 гг., когда десятки тысяч инженеров, учителей, врачей выходили на улицу с требованием разрушения системы и страны, являвшихся единственной гарантией их социальной защиты. Наивные души, бессребреники рукоплескали циничным витиям и ворюгам, которых собственность волновала куда больше судеб «демократии». Как утверждает А. Казинцев из «Нашего современника»: «Чистокровные русаки, затаив дыхание, слушали картавых витий, на все лады проклинавших «эту страну». Ждали ритуального заклания Союза». В наши дни, им на смену на Козьем болоте и Болотной площади пришли оранжевые грантоеды и офисный планктон в шубах с белыми ленточками, на Украине: жидобандеровцы и «скотыняки». Эти, путь в «цивилизационное майбуття» как и либеральную «дерьмократию» отстаивают за деньги…

События 1991 года, которые многие характеризуют как «путч», «переворот», а после августа разрушители Отечества стали создавать миф о победоносной героической защите Белого дома. К счастью, они имеют своих оппонентов. Отрицающие ельцинизм, напротив, говорят, что по призыву ЕБНа собрался всякий сброд, который вверг страну в хаос…

На самом деле, трагический парадокс заключается в том, что в тех событиях участвовали как чистые, идеалистически настроенные люди, пришедшие защитить «цитадель демократии» по зову сердца, так и маргиналы, нацеленные на разрушение. Немало было и тех, кто ловил рыбку в мутной воде, особенно лимитчики, бомжи и криминал.

Я абсолютно убежден, что те люди, которые образовали ГКЧП, искренне хотели сохранить великую страну и те социальные завоевания, которые были в ней достигнуты. Но теми методами, которые они использовали, и тем составом, который предстал перед телезрителями, после «Лебединого озера», достигнуть успеха было невозможно. Да и противостоял им не только Ельцин — по природе своей разрушитель, но и КГБ СССР и РСФСР, где «кузницей кадров перестройки в КГБ стал отдел по борьбе с сионизмом» (Александр Шевякин).

Фигура же первого и последнего Президента СССР в августовских событиях имеет крайне невзрачный вид. Этот человек оказался не на своем месте, как и ГКЧП, провозгласив себя единственной властью. Итог печален: от августовской жары впал в Форосский обморок на даче "Заря" "лучший немец", беременный социал-демократией и тайно влюбленный в "железную леди" Михаил Меченый. Ельцинские коммутанты разогнали Верховный Совет, и поделом, кухаркам и лакеям место в лакейской, а не в высшем органе страны. Бывшие члены Политбюро и генералы КГБ, холуи и певцы соцреализма, придворные диссиденты бросали камни в узников "Матросской тишины". И тогда поэт Осенев-Лукьянов продолжил традиции славянской тюремной поэзии. Его обвиняли в измене Отечества люди, предавшие Родину в Рейкьявике, на Мальте, в Вискулях.

Сидя в камере, политзек Лукьянов, сплетает венок Волошинских сонетов. В сборнике "Стихи из тюрьмы" узник 4-го изолятора, Председатель Верховного Совета СССР, не уступает Н. Рубцову:

«Без хулы и оваций,
Боль содравши с лица,
Человеком остаться
До конца, до конца»

http://www.segodnia.ru/content/178788

[Александр Васильевич]

Окаянный август


_{Февраль 1993 года. Александр Проханов (стоит в центре) с освобожденными участниками ГКЧП. Слева направо (в первом ряду): О.Д.Бакланов, Г.И.Янаев,, А.И.Лукьянов, Д.Т.Язов; (во втором ряду) В.В.Генералов, В.С.Павлов, В.И.Варенников, О.С.Шенин, В.А.Крючков, Ю.С.Плеханов.}

Сжигали коммунисты партбилеты.
Попрятались в чуланах кагэбисты.
Шёл август. И заканчивалось лето.
Все знали, что готовится убийство.

Приближается 19 августа. И каждый раз в этот день в течение всех 25 лет что-то случается с моим сознанием и с моим сердцем. Я чувствую щемящую боль, непонимание и невыносимую горечь так, будто в эти дни случился перелом не только в судьбе моей родины, но и в моей собственной жизни, и какая-то её огромная, цветущая, исполненная надежд и мечтаний часть погибла, и вместо неё возникла другая: стоическая, жёсткая, жестокая, основанная на ощущении непрерывной, растянувшейся на многие десятилетия борьбы.

Я считаю себя членом ГКЧП, хотя и не объявленным и не принятым реальными членами ГКЧП в своё сообщество. Ибо моя газета — в ту пору "День", а теперь "Завтра" — и я сам полностью разделяли стремления и желания той обречённой группы людей, которые решили 19 августа 1991 года совершить последнюю, безнадёжную попытку спасти Советский Союз.

Я всю жизнь был романистом и считал основным моим делом написание романов и путешествия, где на стройках, на войнах, в закрытых лабораториях собирал материалы для своих романов. Но после 1985 года, когда к власти пришёл Горбачёв, и постепенно, месяц за месяцем, год за годом его новая программа, именуемая "перестройкой", открывалась во мне со всей своей ужасной очевидностью, я становился политиком.

Я написал статью "Трагедия централизма", где в каком-то мучительном и ужасном озарении предсказал крушение Советского Союза со всеми вытекающими из этого катастрофическими последствиями. Позднее, по просьбе близких мне людей, в том числе Геннадия Зюганова, мною было написано "Слово к народу", в котором был призыв — к сожалению, запоздалый — оказать отпор горбачёвской политике разрушения и краха.

А до этого я начал выпускать патриотическую газету "День", в которой с первых же страниц стал печатать материалы, интервью, встречи с крупнейшими — увы, последними — советскими государственниками, большинство из которых потом вошло в состав Государственного комитета по чрезвычайному положению. Это были маршал Советского Союза, министр обороны Дмитрий Язов, главком Черноморского флота Владимир Чернавин, главком Сухопутных войск Валентин Варенников, директор Уральского механического завода Александр Тизяков и другие близкие к будущим гэкачепистам персонажи.

Незадолго до этого судьба сблизила меня с Олегом Дмитриевичем Баклановым, в ту пору занимавшим крупный пост секретаря ЦК и куратора силовых ведомств: я обратился к его помощнику — без всякой надежды получить положительный отклик — с предложением сделать беседу. И очень скоро последовал звонок, приглашение для этой беседы. Я помню мою первую встречу с Олегом Дмитриевичем в его кабинете в ЦК, где в приёмной сидели генералы, конструкторы, директора крупных заводов, с удивлением наблюдая, как неизвестный человек проходит к Бакланову, затворяется в кабинете и больше часа пребывает там.

Мы говорили с Баклановым о политике, о ракетной технике, о космической мистике, о русском сознании, которое в недрах своих космично. Пока мы беседовали, фотограф многократно снимал нас. У меня сохранилась целая серия наших фотографий: мы с Олегом Дмитриевичем сидим, меняются позы, выражения лиц. По существу, эта беседа вся запечатлена в кадрах.

После выхода беседы мы подружились с Баклановым, хотя у нас была огромная субординационная разница. По-видимому, ему был интересен русский писатель, интеллектуал, технократ по своим привычкам, имеющий оригинальные взгляды на все текущие процессы.

Бакланов стал приглашать меня в свои интересные, для многих закрытые, поездки, включая в состав государственных комиссий. Так, я посетил c ним Западную группу войск в момент, когда уже была сломана Берлинская стена и Восточная Германия погибала, корчась в последних муках своего существования.

Взял он меня с собой в закрытый атомный город под Томском, где я видел работу реактора, вырабатывающего плутоний, и механические руки стального манипулятора, которые из этого плутония лепили колобки, похожие на снежки.

Бакланов взял меня в Афганистан. Это была одна из последних моих туда поездок. Мы встречались с Наджибуллой. Тогда ещё живым, не повешенным. Он пенял нам на то, что Советский Союз, Горбачёв перестал поставлять в Афганистан топливо и танковые масла, что резко снизило боеспособность афганской армии. Она стала уступать наседающим моджахедам.

Отправились мы с ним и на Урал, где он собрал цвет уральских директоров, заводчиков, оборонщиков. Помню это собрание, где сидели маститые мужи, выплавлявшие сталь, создававшие зенитные ракеты, выпускавшие элементы ядерного оружия. Они говорили о конверсии. Бакланов попросил меня выступить перед этим собранием, к чему я был совершено не подготовлен. Однако я выступил и пересказал содержание моей статьи "Трагедия централизма", где предсказывал крах их предприятий в случае конца Советского Союза. Я предсказывал крах советской техносферы, и если падёт Советское государство. Моё выступление вызвало резко негативное отношение. Директора смотрели на меня, как на безумца, как на провокатора. Они говорили: зачем он нас пугает? Зачем вешает нам на уши лапшу? И пеняли Бакланову, что он выпустил меня с речью. Мне было очень горько. Хотя это не поколебало моих представлений о процессах. Я смотрел на этих замечательных людей: орденоносцев, героев соцтруда, — как на обречённых, ещё не знающих, что их Атлантида медленно погружается в небытие.

Тогда же с Баклановым и группой военных, в частности, с главкомом флота, начальником Генерального штаба, мы полетели на Новую Землю. В связи с закрытием атомного полигона в Семипалатинске ставился вопрос о возобновлении ядерных испытаний на Новой Земле. И туда отправилась комиссия, чтобы на месте рассмотреть возможности этого полигона.

Никогда не забуду, как мы с Баклановым сначала стояли около изысканного перехватчика, МиГа (там, на этом полигоне, базировался полк перехватчиков, которые, видимо, должны были вылетать навстречу армаде американских Б-52, идущих через полюс с грузом крылатых ракет). И Олег Дмитриевич касался тонкого, как бритва, крыла. Восхищался формами, которые были созданы конструкторами и соперничали своим красотой и совершенством с самой природой.

А ещё мы стояли на берегу океана, смотрели на эту серую, стальную бурную стихию. На волнах плескалась, плыла какая-то старая доска. И мы фантазировали, что эта доска — остаток великого корабля, который был разрушен в пучине. Ещё мне казалось, что эта доска — скрижаль, где записаны тайные строки, определяющие всю нашу судьбу, в том числе и крушение нашей родины.

Когда эта доска причалила к берегу, я оттолкнул её, метафизически желая спасти страну от смертного приговора. А ветер, волны опять прибили её к берегу.

Когда мы с Баклановым возвращались из этих поездок, я чувствовал — что-то назревает. Но не могу сказать, что я чувствовал заговор, что чувствовал какую-то сеть, которая была наброшена на страну.

Бакланов сажал меня в свою машину, брал радиотелефон и сразу же начинал переговоры. Он разговаривал с Болдиным, с Крючковым, с Павловым, он звонил Пуго. И по этим отрывочным разговорам, в которых Бакланов в чём-то хотел убедиться, что-то контролировал, я ощущал, что сложилась комбинация усилий, комбинация людей, крайне встревоженных ситуацией в стране. Потом я узнал, что все эти люди были членами ГКЧП.

Особенно мне жаль Пуго Бориса Карловича, с которым меня познакомил Бакланов на аэродроме, когда мы вышли из самолёта. Я помню его широкое доброе лицо и большую тёплую ладонь, которая потом сжимала пистолет. Из которого он застрелил себя и свою жену.

Девятнадцатого августа я был у себя на даче под Истрой, в Алёхново, где были писательские садовые участки. Там и у меня был деревянный домик, маленький — в 6 соток — участок. Утром меня разбудил взволнованный сосед. В крайнем возбуждении он сказал: "Ты слышал? Танки в Москве. Горбачёва сместили, наконец-то".

Я был крайне обрадован. Сразу же сел в машину, уехал в Москву и отправился прямиком в свою редакцию, которая находилась на Цветном бульваре в здании "Литературной газеты". Все мои коллеги уже были на месте. На стене висел оцинкованный металлический лист, который в ту пору использовала типография, чтобы печатать материалы. На этом листе было моё интервью, которое я взял у Леонида Шебаршина — тогда шефа внешней разведки и первого зама Крючкова. Это была последняя публикация перед ГКЧП, которую сделала газета "День".

Известие о ГКЧП застало врасплох всю служивую Москву. Никто знать не знал, что готовится это выступление, все были крайне смущены, находились в смятении. Смущал сам характер этого события: отсутствие интернированных, работа всех систем связи. Работали все телефоны: городские, внутренние, закрытые. Работали в прежнем режиме радио, телевидение, время от времени машинально повторяя кургузый текст манифеста ГКЧП.

Крупные чиновники знали мою близость к гэкэчепистам: и к Министерству обороны, и к Бакланову, и к Крючкову, который, как мне говорили, внимательно читал мою статью "Трагедия централизма", подчёркивая разными фломастерами в тех или иных местах. И что было странно — партийное номенклатурное чиновничество не нашло ничего лучше, как обратиться ко мне, чтобы получить информацию о ГКЧП. Помню, ко мне в редакцию позвонил Николай Иванович Шляга, тогдашний глава политуправления армии, вторая после министра обороны фигура, который должен был бы получать всю информацию от своего шефа Язова. Но такой информации не было. И Шляга звонил мне, чтобы узнать подробности о ГКЧП и, может быть, даже получить от меня некоторые директивы. Видит Бог, я не приказал Шляге выдвигаться со взводом мотоциклистов на передовую, а просто сообщил то, что знал сам.

Вечером того же дня ко мне домой явился Владимир Николаевич Севрук, могущественный деятель ЦК, хозяин идеологии. К тому времени он был уже слегка потеснён, может быть, даже в опале за свои радикально-советские взгляды. Мы иногда с ним встречались, но на этот раз он пришёл ко мне прямо в дом, без предупреждения: позвонил в дверь и вошёл. Жил я тогда на Пушкинской площади, а он работал в "Известиях" напротив, через улицу. Он был в элегантном сером костюме, находился в прекрасной форме, воодушевлённый, и сказал: "Если партии потребуется моё присутствие, я в вашем распоряжении". И это он говорил мне, человеку, который никогда не был в партии, так, как если бы я был секретарём ЦК! Он тоже предполагал, что я вхожу в состав той группировки. О, великие иллюзии, о, некомпетентность наших политиков, о, заблуждения, которые они питают по сей день не только по отношению к моей персоне, но и по отношению к устройству страны.

Эти три дня я очень плохо помню. Был какой-то сумбур, перемена событий. Ввели войска в первый же день, они грохотали по центральным улицам. Потом я видел эти танки, которые останавливались, на них залезали девицы и молодые люди и засовывали в дуло пушек гвоздики.

Я помчался к Белому дому и видел стоящие там танки. И хотя они приехали туда якобы для защиты этого здания от погромов, но были уже перевербованы, были танками-предателями. Я видел вокруг Белого дома баррикады. Но это были абсолютно эфемерные баррикады: какие-то куски проволоки, арматуры, фанерные щиты… Я очень легко перелез через всё это, но не вошёл внутрь здания, потому что на меня оттуда веяло враждой. Видимо, я чувствовал, что по этому зданию бегает Ростропович, держа в руках автомат.

Потом начались сбои. Странная пресс-конференция, где у Янаева дрожали руки… В своём романе "Гибель красных богов" я написал, что во время этой пресс-конференции противники ГКЧП включили холодильники, и все гэкачеписты покрылись инеем, у них руки дрожали от холода.

Потом начались поездки, метания гэкачепистов в Форос к Горбачёву… Я не понимал, что происходит. Я был в то время в абсолютном отрыве от моих гэкачепистских знакомых. Лишь однажды я, добиваясь встречи с Варенниковым, дозвонился до него. Он вернулся тогда из Киевского военного округа. Я спросил: что происходит? Он сказал: "Я после объясню, а сейчас я жму вашу руку". Так он сказал: "Я жму вашу руку".

Потом была ночь с тремя задавленными активистами, которые поджигали машины, а машины, ослеплённые огнём, рвались вперёд и рубили их своими гусеницами. Была кровь. Это было то, что ныне называется "сакральная жертва". Это создало ситуацию совершенно новой психологии. Фронтовик Язов, который видел на своём веку столько крови, столько своих боевых товарищей опустил в братские могилы, столько раз над его головой витала смерть, — он был сломлен этой кровью, этой сакральной жертвой. И он приказал вывести войска из Москвы.

Теперь, по прошествии многих лет, возвращаясь к тем временам, размышляя, вспоминая, просматривая документы, я не сомневаюсь, что перестройка Горбачёва, которую некоторые называют неудачной попыткой реформировать Советский Союз, в действительности была растянутой на четыре года спецоперацией. Когда послойно, каждый год изо дня в день средствами телевидения, прессы, партийных лидеров уничтожались все идеологические константы, на которых держалось советское государство. Уничтожены представления о героях гражданской войны, Великой Отечественной войны, о великих пятилетках, о советской культуре, о советском военно-промышленном комплексе, о советской армии. Всё было подвергнуто разрушению и уничтожению. К моменту, когда эти константы были уничтожены, от советской идеологии, а значит, от государства оставалась жижа. И государство пало.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

ГКЧП был заключительным аккордом, завершающей фазой этой спецоперации. Александр Иванович Тизяков, уралец, говорил мне, что Горбачёв сам просматривал списки ГКЧП и сам включал туда тех или иных членов. В частности, Василия Александровича Стародубцева. По замыслу Горбачёва, ГКЧП должен был сдетонировать переворот, возбудить нацию. А потом, когда Ельцин должен был быть арестован, этого приказа не должно было поступить. И Крючков не отдал этот приказ. Крючков был частью этого горбачёвского заговора. После того, как приказа не последовало, ГКЧП, не выполнив свою основную задачу, был растерян, он был уничтожен, кинулся к Горбачёву, призывая его вернуться в Москву. Горбачёв выкинул ГКЧП через ров, к Ельцину, отдал его на растерзание демократической толпе.

В то время был совершён реальный, а не мнимый государственный переворот. Он заключался в том, что когда Горбачёв вернулся из Фороса, то Ельцин, перехвативший во время ГКЧП все его полномочия — контроль над армией, спецслужбами, финансами, индустрией, — не вернул ему эти полномочия, а Горбачёв их не потребовал. Таким образом, после августа 1991 года все полномочия от союзного центра перешли к региональному — к российскому — центру. И союзный центр как таковой исчез. Больше уже ничего не сдерживало окраины, республики, и они стали рассыпаться, распадаться. Ещё раз повторю: ГКЧП — это не фарс, не ошибка слабых людей. Это заключительная фаза спецоперации под названием "Перестройка".

Москва на целую ночь осталась пустой. Это было страшное время. Казалось, что из Москвы высосали весь воздух, она была безвоздушной. Горячий асфальт стального ночного цвета, на котором тускло отражались огни, воспалённость воздуха….

А потом Ельцин из Алма-Аты приехал в Москву и не был арестован, как намечалось. Ибо по замыслу ГКЧП сразу после оглашения манифеста предполагалось интернировать человек пятьдесят-шестьдесят, среди них и Ельцина. И мне известно, что когда Ельцин ехал из аэропорта в Москву, в Белый дом, то в придорожных зарослях сидела группа "Альфа", которая ждала приказа Крючкова, чтобы перекрыть дорогу и арестовать Ельцина. Приказа не последовало. И Ельцин благополучно промчался в центр Москвы, залез на танк… Мы знаем этого кентавра: с телом танка и головой Ельцина.
Это был абсолютно психологический перелом, когда ГКЧП пал под властью этих гипнотических сил.

Мне нужно было понять, что случилось. Потому что я должен был выпустить номер газеты. Я звонил несколько раз в приёмную Бакланова в ЦК, у меня были прекрасные отношения с его помощником. А по телевизору передавали: аресты гэкачепистов, среди арестованных и Олег Бакланов. И я перестал звонить, полагая, что этой встрече уже не суждено состояться. Но вдруг в моём доме раздаётся звонок, у телефона помощник Бакланова, говорит: "Ты хотел повидаться с Олегом Дмитриевичем? Он у себя в кабинете, можешь приехать". Это страшно меня изумило, ведь все говорили, что он арестован. А он был на свободе.

Я бросил всё и отправился на Старую площадь. Это был удивительный марш. ГКЧП уже проиграл. Вся Москва бурлила и клубилась победившими либералами и демократами. Когда я шёл по Тверской к Старой площади, меня узнавали. Не набрасывались на меня, но язвили, кричали, кто-то плевал в мою сторону, потому что я был провозвестником этого путча. Недаром впоследствии Александр Яковлев назвал газету "День" лабораторией путча, а Проханова — главным теоретиком путча.

Я шёл, чтобы повидаться с Олегом Дмитриевичем Баклановым. И идти мне было страшно. Мне казалось, что я иду на верное заклание. И, сказать откровенно, я трепетал.

Я дошёл до здания ЦК. Мне уже был выписан пропуск. Я думал, что стоящая у турникетов охрана — работники госбезопасности — здесь же меня арестует.
Но я без всяких помех прошёл, поднялся на лифте на этаж, где размещался кабинет Бакланова, вошёл в приёмную. Обычно в этой приёмной было людно. Всегда сидели важные вельможные люди, и всем что-то надо было от Бакланова: помощь, подпись, совет, поддержка… А сейчас приёмная была абсолютно пуста, дверь в кабинет распахнута. Олег Дмитриевич ходил по кабинету. Я вошёл, увидел его очень утомлённым, небритым. Он накануне вернулся из Фороса. Он ходил по комнате затравленно, в кабинете чавкала машина, которая резала на лапшу документы. По-видимому, он уничтожал какие-то бумаги, которые могли повредить всем. Мы обнялись. У нас не было разговора. Было не до разговоров — всё висело на волоске. Я только спросил: "Что случилось, Олег Дмитриевич?" Он помолчал, а потом сказал: дрогнули Язов и Крючков. Ещё он сказал мне: "Мой вам совет — лечь на дно".

Мы обнялись, и я ушёл. Через два часа он был арестован.

После этого была та страшная ночь — когда валили памятники, когда Москва гудела от обилия демократов, они ходили счастливые. А у меня было такое ощущение, что улетают духи Москвы. Улетают все красные ангелы. Было ощущение метафизической катастрофы, которая витала в Москве. Было чувство, что погибает красная Атлантида, и я вместе с ней был тоже обречён на гибель.

Потом были страшные дни сразу после ГКЧП. Ко мне в редакцию — а я пошёл в редакцию и работал, как и все мои товарищи: мы поддерживали друг друга, понимали опасность, которая над нами нависла, ждали репрессий — ко мне в редакцию стали приходить корреспонденты. Ведь я был, конечно же, провозвестник путча, провозвестник отпора, я был певцом Советского Союза, и они все приходили, чтобы насладиться моим поражением, увидеть мою слабость, мою трусость, увидеть мои наполненные страхом глаза, услышать мои оправдания.

Помню два визита. Визит известного телевизионщика, но я уже забыл его имя. Он явился ко мне и под телекамеру спросил: "Как вы относитесь к той крови, что пролита на улице?" И я сказал: если для того, чтобы спасти миллионы моих соотечественников и судьбу моего отечества, нужна кровь, стоило пролить эту кровь. Это ушло в эфир и многократно прокручивалось. Я смотрел телевизор и видел, как сижу за столом в белом костюме и произношу эту фразу. И все говорили: вот он, людоед, кровопийца, фашист.

А второй памятный визит — корреспондент "Комсомольской правды". Он пришёл и иронично стал говорить: "Теперь-то, наконец, наступила долгожданная свобода. Как вы относитесь к свободе?". И я сказал: "Будь проклята ваша свобода, если она стоит судьбы моего государства". Этот материал так и вышел в "Комсомолке" — "Будь проклята ваша свобода". И этот материал тоже должен был служить диффамации, унижению и истреблению моей воли, подавлению моего самочувствия. Я находился на пограничной черте. Все страхи, ужасы, все родовые травмы воскресли. Они жили во мне, они душили. Я мог сломаться, наверное. И чтобы не сломаться, чтобы не отступить, я решил броситься вперёд.

После того, как Бакланов посоветовал мне лечь на дно, я в свой первый после ГКЧП номер газеты дал весь ряд тех снимков, что сделал фотограф во время первой нашей с Баклановым беседы — она вся была раскадрована. Я таким образом говорил: да, я гэкачепист, да, я с Баклановым, мы вместе, мы нерасторжимы, я беру на себя всё. И я по сей день хвалю себя за этот поступок.

Драма эта, эта катастрофа перенеслась в недра Союза писателей. Сразу же Сергей Михалков, который был тогда главой Союза, собрал весь секретариат. А я был главным редактором газеты "День", она принадлежала Союзу писателей, и я тоже там присутствовал.

У меня в редакции в тот момент на стене висела готовящаяся газетная полоса, я должен был выпускать номер. И первое, что Михалков сделал, — поддержал ГКЧП: "Я поддерживаю ГКЧП". И в нашей газете в наборе, в гранках было: "Михалков поддержал ГКЧП". Я по телефону это в газету продиктовал. Во время той нашей встречи на секретариате мы стали размышлять. Я не помню, кто как себя вёл. А я тогда думал, что будет очень жёсткий прессинг — советский такой — по всем этим демократам-предателям, и я, гэкачепист, сказал: "Мне кажется, что мы, писатели, должны выступить против возможных репрессий. Мы должны взять под своё крыло тех, кто, вероятно, будет преследоваться".

Одним словом, точка зрения секретариата на события менялась несколько раз. На стене, в этих гранках газеты мои товарищи несколько раз меняли точку зрения. И в конце концов была высказана идея нейтралитета: мы в стороне от этого.

В Союзе писателей тогда был такой консультант — Савельев, малосимпатичная фигура, он сейчас уже умер, но тогда он, когда ещё даже не закончился секретариат, когда Михалков только сказал, что надо поддержать ГКЧП, он сразу отстучал — или отправился — в "Комсомолку", и там вышел материал "Союз писателей СССР поддержал ГКЧП". Что послужило поводом для немедленного разгрома Союза писателей. Туда примчалась группа либеральных писателей: Евтушенко, Григорий Бакланов… Они явились на волне подавления, ненависти, своей победы. И никто из наших секретарей Союза писателей не явился — все испугались — такой был прессинг. Все рассыпались! Достойные люди — орденоносцы, седины… Никто из них не пришёл сразиться с этими нуворишами.

И центр писательства переместился с улицы Воровского — из Дома Ростовых, где был большой Союз, на Комсомольский проспект — в Союз писателей России. Туда пришли в эти дни, ночи все патриотические писатели. Все ждали нападения на этот дом. Говорили, что Евгений Евтушенко с полицией и префектом Музыкантским сейчас придут сюда, будут арестовывать, изгонять.

И мы решили держать оборону. Сейчас это комично, но тогда это было очень мощное решение. К писателям присоединились и были вместе с ними молодые люди из Славянского собора. Не помню их имён. Но это были прекрасные люди с русыми бородами, с синими глазами. Они создали военизированное отделение, вывешивали приказы: приказ № 1, приказ№ 2… По одному из приказов предполагалось поломать всю имеющуюся там мебель и забаррикадировать ею окна первого этажа. К счастью, мебель не была поломана, и окна остались целы.

В ту ночь мы, собравшись, пели русские песни, читали стихи, играли на гитарах, пили водку, братались. Нам казалось, что Атлантида идёт ко дну. Так мы провели эту ночь. Туда, к дому, приходил Музыкантский, но Союз остался за российскими писателями.

Потом наступили дни после разгрома ГКЧП, истероидность победивших либералов. Газету "День" закрыли для перерегистрации, держали в неопределённости очень долго, и тогда мы, коллектив газеты "День", отправились пикетировать Министерство информации. Оно находилось где-то на Поварской, министром был Полторанин. Мы стояли рядами в пикетах, на груди у нас были плакаты. Либеральные журналисты, в том числе Марк Дейч, исполненный иронии, приходили смотреть на наш пикет.

Но мы выстояли тогда. Склонили головы, согнулись практически все: армия, госбезопасность, директора. Не сдались только анпиловцы и русские писатели вместе с нашей газетой.

После этого наступили долгие изнурительные дни сражений, которые привели нас к 1993 году. И это сражение приобрело новые кровавые формы.

Александр Проханов

https://topwar.ru/99473-okayannyy-avgust.html

http://zavtra.ru/content/view/okayannyij-avgust/

[Александр Васильевич]

«Нынешняя власть должна помнить август 1991 года»

Генерал Владимир Усманов об уроках «перестройки» и «августовского путча»



25 лет назад, 19-22 августа 1991 года, в СССР произошли события, вошедшие в историю под названием «Августовский путч». О том, как нам относиться сегодня к августовскому путчу и почему власть не выказывает свое отношение к распаду СССР, рассуждает в интервью «Русской народной линии» советник губернатора Курганской области, генерал-майор, профессор, кандидат педагогических наук Владимир Усманов.

Власть молчит, ибо не желает будоражить сознание людей. В августе 1991 года произошло кратковременное помешательство определенной части советского народа. К тому времени люди практически перестали быть советскими гражданами, пожав плоды подвальной перестройки. В самом перестроечном процессе не было ничего худого ‒ народ не устраивало, что верхний слой политической элиты довел до маразма внутреннюю политику страны.

Работа западных спецслужб принесла свои плоды, особенно в вопросе националистического угара. Этот фактор непрестанно должен стоять у нас перед глазами - нацизм взорвал Среднюю Азию и Прибалтику. Мы переоценили славянские государства, ибо полагали, что нацистская зараза не коснется большой России. И были не правы: расплата наступила. Яркий тому пример - Украина, о которой кричали как о второй Франции. Намедни прочитал, что Белоруссия - это славянская Швейцария. Нацистская зараза глубоко внедрена, поэтому трудно от нее избавиться. Причина кроется в том, что мы привыкли мерить историю государства длиной своей жизни. Однако подобное видение приводит к мелкотравчатым рассуждениям. Каждому гражданину подобает знать историю своего государства со всеми трагедиями и триумфами. А мы, как правило, не знаем.

Августовский путч - это урок всем политическим деятелям конца ХХ - начала ХХI века. У людей таились слишком завышенные ожидания. Недавно прочитал статью Центра Карнеги, в которой утверждается белиберда, что у людей пропала этика. Но этика появилась раньше, чем Карнеги и его центр. И ведь находятся еще деятели, которые продолжают использовать последствия августа 1991 года.

Я поостерегся бы на месте современных политиков говорить, что Августовский путч был прорывом. Когда пять лет тому назад нынешний председатель правительства Дмитрий Медведев говорил, что Российскому государству от роду 20 лет, то он отталкивался именно от Августовского путча. Напомню, что его смелое рассуждение все высмеяли, ибо он забыл, сколько лет России. Не надо мерить человеческой жизнью историю государства. Сколько несчастий принес людям Августовский путч! Конечно, никто не говорит, что не нужны были изменения. Перемены витали в воздухе. Виктор Цой выразил крик народа в песне «Мы ждем перемен!» Но, к сожалению, в нашем обществе не нашлось мудрой прослойки политиков. Было два слоя - один тормозил развитие страны, а второй вёл в пучину 90-х годов. Не было крепкой сердцевины, в народе не нашлось Минина и Пожарского!

А ныне мы пожинаем плоды той поры. Замечательно, что появился Владимир Путин. Пусть он не во всем всех устраивает, но, по крайней мере, мы начинаем осознавать, что пришла пора осушать либеральное болото. Путин явился косвенным следствием политики ликвидации группы советских войск в Германии, где он служил в качестве контрразведчика. Однако он чуть не сошел с пути, попав в лапы Собчака. Надо отдать ему должное, что в нём проснулся русский человек, несмотря на все попытки подмазать его к либеральному крылу.

Но вернусь к нашему горю. Ужасен был не 91-й, а 93-й год. Страшна была разруха Вооруженных сил. Армия удержалась от применения оружия и не пошла на поводу у авантюристов. Этот нравственный подвиг советских офицеров до сих пор не оценен по достоинству. Конечно, я не говорю об отщепенцах, расстреливавших Белый дом. Кстати, все эти деятели печально и трагично завершили свою жизнь. Армия не дала полыхнуть кровавому беспределу на территории Советского Союза. И этот подвиг еще никто глубоко не изучал: стесняются или стыдно. В 90-ые годы разворовали народную собственность, которая перестала работать на народ, став приносить блага лишь отдельным личностям. Об этом также предпочитают молчать, продолжая гундосить про рыночную экономику и что мы еще не привыкли использовать хорошие черты капитализма.

Но какие ценности нам пытаются навязать? Например, председатель Олимпийского комитета Томас Бах попросил канадского журналиста представить доказательства против России. На что тот отвечал: мы не можем опубликовать доклад, еще не пришло время и т.д. И наши люди теперь понимают, в какую этику нас зовут капиталисты и что нам намереваются преподнести. Что творится в мире? Мы пожинаем плоды капитализма - на людей летят бомбы, разваливаются государства. В этом весь 1991 год. Никакой публицистической статьей не измерить глубину того исторического происшествия. Хотя вспоминается известная фраза Путина: «Кто не жалеет о распаде СССР, у того нет сердца. А у того, кто хочет его восстановления в прежнем виде, нет головы». Август 1991 года прошел по миллионам жизням людей.

К чему ныне нам стремится? России надо обратить свой взор вовнутрь себя - действия власти должны быть сопряжены с чаяниями народа, иное для страны - тупик. Пусть кто угодно рассказывает про капиталистические теории, про право сильного и т.д. В России основными постулатами всегда были справедливость и правда. Правительства, не принимавшие этих ценностей, свергались. В 1991 году люди почувствовали, что справедливость и правда ушли из сознания народа и власти, поэтому произошел распад СССР. Ныне нам надо внедрять в общество этих два постулата - справедливость и правда. На этом мы продержимся и, по крайней мере, обезопасим себя от повторения массового умопомешательства, произошедшего в августе 1991 года.

Многие политики молчат, потому что не хотят быть неправильно понятыми. Разве надо выражать по этому поводу щенячью радость? Или плакать в тряпочку: ребята, что мы наделали? В этой ситуации нельзя говорить однозначно. К тому же действующие лица находятся в политической элите, в руководстве крупных компаний, в культуре и СМИ.

В любом случае нам нельзя посыпать голову пеплом. Конечно, Россия проводит над собой такие эксперименты, после которых иные государства раскололись и растворились бы в прах мировой истории. А мы держимся, ибо у России глубокий запас прочности, который надо прекратить эксплуатировать. Еще раз повторю: единение власти и народа - залог развития и укрепления Российского государства! Нынешняя власть должна помнить август 1991 года, чтобы не позволить повториться той трагедии и продолжить России идти своим путем!     

http://ruskline.ru/news_rl/2016/08/23/nyneshnyaya_vlast_dolzhna_pomnit_avgust_1991_goda/

[Александр Васильевич]

ВЛАДИМИР ХОМЯКОВ

ИГРА В "ПУТЧ": МИФЫ И ПРАВДА О ГКЧП


_{ФОТО: RUSSIAN LOOK / GLOBALLOOKPRESS}

Ровно 30 лет назад, 18 августа 1991 года, случился так называемый путч под руководством вроде как отстранившего от власти генсека Горбачёва Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП). Всё происходящее уже тогда напоминало не слишком профессионально поставленный фарс. Однако последствия его для страны были более чем серьёзными: КПСС после 70-летнего правления потеряла власть, Горбачёва сменил Ельцин, а "красная империя" СССР была приговорена к расчленению и развалу, несмотря на итоги ранее проведённого референдума.

Прошедшее время позволяет нам сегодня трезво оценить происходящее тогда. Хотя бы для того, чтобы не повторить прошлых ошибок.

Либеральные мифы о причинах развала СССР

Историю, как известно, пишут победители. Т.е. пришедшие в итоге к власти "демократы" (либералы). Потому-то и состоит она в основном из мифов, призванных доказать, что развалилась "красная империя" якобы совершенно естественным образом. Вот лишь некоторые из этих мифов:

1) Люди требовали "рыночных" преобразований, отказа от патернализма государства и тотального государственного планирования.

Ничего подобного! Не за капитализм против социализма выступал тогда народ, а за "обновление социализма" (самый популярный лозунг массовых митингов тех лет). Который, как учили яковлевские "перестройщики", у нас был построен "неправильно", отчего и все беды. А вот в Швеции – правильный "шведский социализм", его и надо строить. Это, мол, и будет "то, что действительно хотел Ленин". Что вышло в итоге – хорошо известно. Но уж явно не то, что в Швеции…

2) Людей раздражали пустые полки магазинов, появившиеся в результате горбачёвского реформирования, причём даже в "сытой" прежде Москве.

В значительной степени причиной этого было не несовершенство "планово-распределительной системы", а целенаправленный саботаж в центре и на местах заинтересованных в крахе системы и захвате собственности партчиновников. Есть масса свидетельств того, что продукты и другие товары в огромных количествах эшелонами гнали мимо крупных городов и гноили на запасных путях, чтобы искусственно вызвать общественное недовольство. Т.е. происходило примерно то же, что и в те несколько недель, предшествовавших Февральской революции 1917 года, когда дефицит хлеба в Петрограде был вызван совершенно искусственно;


_{АВГУСТ 1991-ГО. ФОТО: ALEKSANDR SCHEMLYAEV / GLOBALLOOKPRESS}

3) Люди выступали против политической монополии КПСС – за многопартийность.

Строго говоря, многопартийность на момент ГКЧП в СССР уже была! И второй кроме КПСС легальной партией была... партия Жириновского. Называлась она тогда "Либерально-демократическая партия СССР" и создана была как спойлер-партнёр, своим эпатажем и агрессивными заявлениями ("помоем сапоги в Индийском океане", всех врагов отправим "последним вагоном на Север" и т.д.) долженствующий напугать наше общество и заграницу, внушив им мысль, что "обновлённая" горбачёвская КПСС всё же "наименьшее из двух зол". В перспективе наверняка планировалось создать ещё несколько таких партий, которые можно будет "побеждать". При этом реальная политическая монополия КПСС, разумеется, сохранялась. Поскольку "политическая монополия" прекрасно совмещается и с "многопартийностью", что мы ныне воочию видим;

4) Американцы "уронили" нефть, и это сразу подкосило советскую экономику.

Мало кто знает, что "нефтегазовая" составляющая в бюджете СССР даже в лучшие времена насчитывала от 7 до 15%. Да и объёмы были не те. Как писал серьёзно изучавший причины падения СССР Сергей Кара-Мурза:

Накануне обрушения цен, в 1985 году, экспорт нефти из СССР в долларовой зоне принёс доход, равный 46 долларам на душу населения в год (это тогда 46 рублей)... Это очень маленький доход. Обрушение цен означало сокращение доходов с 46 рублей до 30 рублей в год на душу населения.

Так что вряд ли падение доходов на 16 рублей в год на человека могло "обрушить экономику". Обрушили её те, кто хотел по дешёвке прибрать к рукам. Так что никакого особого "нарастающего кризиса СССР" (если не считать последствий идиотских шагов "перестройщиков" типа "борьбы с алкоголизмом") в стране к 1990 году не было. Так как при развитии кризиса падают окупающиеся через несколько лет инвестиции, а их падения не было аж до 1991 года!

КПСС никто не свергал – она сожрала себя изнутри

Что же стало истинной причиной случившегося в 1991 году? Как ни странно это звучит, сама КПСС. Отсекавшая от себя все здоровые силы общества, что не позволяло её действительно реформировать. И породившая (особенно в своей верхушке) целую генерацию шкурников и предателей, воспринимавших своё пребывание в партии как условие карьеры, а отнюдь не участие в борьбе за какие-то идеалы. Членами КПСС были не только Горбачёв, Яковлев и Ельцин, но также Чубайс, Гайдар, Шахрай и все прочие "реформаторы", вдруг ставшие убеждёнными антикоммунистами. Можно сказать, что КПСС изжила себя и сама породила своих могильщиков и разрушителей страны.

Стоит отметить, что основной массой на "протестных" митингах в Москве (а решалось всё именно в Москве) были отнюдь не пролетарии, а техническая интеллигенция и вообще образованные люди. Идиотские "классовые" подходы ("КПСС – это партия рабочих, из четырёх принятых трое должны быть рабочими") закрывали доступ в партию, а значит, и к участию в органах власти технарям, учёным и специалистам, т.е. наиболее грамотным и креативным категориям населения. И понимание того, что при этой системе им лично "ничего не светит", неминуемо толкало ИТР (а также студентов технических вузов) в оппозицию к режиму.


_{ФОТО: MOSCOW / GLOBALLOOKPRESS}

Партийные бонзы времён позднего СССР жили очень неплохо, но загвоздка была в том, что, распоряжаясь очень и очень многим, они лично этим не владели – не могли ни продать, ни обменять, ни передать по наследству детям. Более того, зарвавшихся периодически снимали, а потеря должности (а хуже того – партбилета) означала для вчерашнего советского "элитария" потерю всего.

Именно шкурный интерес породил массовое предательство в верхушках КПСС, которые и стали истинными могильщиками своей страны. Начатое ещё при Горбачёве оплёвывание прошлого, "покаяние" за несовершённое (та же Катынь), отказ от любого альтернативного Западу развития (закрытие объединявшего более 200 лучших предприятий страны проекта "Буран", сулившего технологический рывок), потворство местным сепаратистам в республиках – всё это было уже тогда, до ГКЧП. И давало свои результаты. Оставалось сделать только ещё один, следующий шаг, и ГКЧП стал технологией, способной привести к желанной цели.

"Все они марионетки в ловких и натруженных руках..."

Всё происходившее тогда менее всего напоминало "народную антикоммунистическую революцию", как позднее пытались представить. Скорее уж этакое реалити-шоу с заранее прописанным, отнюдь не жёстким сценарием. Когда совершают переворот, лидера страны не "блокируют" на вилле в Форосе, а арестовывают, а то и уничтожают. В нашем же случае – полное впечатление, что Горбачёв если сам и не участвовал в "проекте ГКЧП", то, сидя в Форосе с гарантией личной безопасности, ждал, чья возьмёт, чтобы примкнуть к победителю.

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://vk.com/video-75679763_456243929

Да и во всём остальном тоже – сплошная оперетта. Та же "Альфа" могла ликвидировать Ельцина ещё на подъезде к Москве, но приказа не получила. Она же сидела за забором у окружённого сторонниками Ельцина здания Дома Советов, будучи в полной боевой готовности за 20-30 минут всю эту толпу в несколько десятков тысяч человек разогнать, даже не стреляя в неё, а используя только газ и спецсредства. Но команды опять не последовало. Ведь в здании было небольшое число автоматчиков, и при штурме, нейтрализуя их, можно было ненароком зашибить Ельцина, нескольких лояльных ему депутатов или прилетевшего из США попозировать с автоматом Ростроповича. А это – скандал.

Смешно, а совсем не страшно выглядели вошедшие в город танки с войсками, панически боявшимися кого-нибудь ненароком покалечить или переехать. До страшного 1993-го оставалось ещё два года, а тогда, в 1991-м, даже представить себе, что своя армия станет стрелять в народ, было невозможно. Всё выглядело очень "понарошку", как некая забавная игра, в которой одной стороне ("восставшим") можно почти всё, а другой стороне – нет.

Но как же три "героически погибших" при сопротивлении путчистам молодых парня? А вы посмотрите съёмку этого события – и всё станет ясно, ведь видео не обманет. Оборзевшие от вседозволенности "восставшие" блокируют под мостом на Арбате несколько БМП и БТР, перекрывая вход и выход троллейбусами, которые военные пытаются таранить, чтобы освободить себе проход и просто уехать. Тех, что мечутся под мостом, атакуют проникшие туда демонстранты, безнаказанно забрасывая "коктейлями Молотова" и пытаясь засунуть брусья между траков, чтобы лишить подвижности. А за штурвалами – перепуганные мальчишки-срочники, которые бестолково крутят свои машины, не желая лишиться подвижности и сгореть заживо. Тут-то и попадают под колёса трое самых неосторожных из числа нападавших. Вот, собственно, и вся "героическая гибель".


_{ФОТО: ALEKSANDR SCHEMLYAEV / GLOBALLOOKPRESS}

Если чья-то гибель и была настоящей, так это, пожалуй, самоубийство члена ГКЧП и министра МВД Бориса Пуго. Который, будучи, по отзывам, человеком честным и с идеалами, был искренне убеждён, что вышедшая из-под контроля "перестройка" грозит СССР распадом. И потому, похоже, играл во всё это серьёзно. А когда всё закончилось, пустил себе пулю в лоб – вместе с супругой. Или ему это сделать "помогли". Ведь было ещё весьма таинственное "самоубийство" маршала Ахромеева и "выпадание с балкона" партийного казначея Николая Кручины, а незадолго до того – его предшественника на посту управделами ЦК КПСС Георгия Павлова. О причинах которых мы вряд ли когда-нибудь узнаем, ибо смутные времена были.

Чем же на самом деле был ГКЧП?

Но если ГКЧП был спектаклем, то кто его сценарист и режиссёр-постановщик? Ответ на это даёт карикатура, опубликованная в одном западном журнале: детские качели, на одном конце которых сидит Горбачёв. Вдруг на другой их конец падает более толстый советский генерал (ГКЧП) – и Горбачёв "улетает". Потом на его поднявшуюся при этом часть качелей падает ещё более тяжёлый Ельцин, и "улетает" уже генерал. Итог – Ельцин оказывается на том же самом месте, на котором до него сидел Горбачёв.

То есть сделавший своё дело – расшатав максимально СССР и подготовив почву для истинной "капиталистической революции" – Горбачёв на следующем этапе, когда потребовались более решительные шаги (раздербанивание "общенародной" собственности, ликвидация оборонного потенциала СССР, расстрел оппозиции и т.д.), оказался не нужен, потому что был для этого слабоват. Ельцин годился, но менять на него Горбачёва сразу было нельзя: Горби был любимцем Запада, так как сдал всё что можно и его свержение и бегство резко снижало в глазах влюблённого в него западного общества популярность Ельцина. А кроме того, ставило под вопрос в глазах народа правильность уже заложенных горбачёвских основ для будущих перемен.


_{ФОТО: MOSCOW / GLOBALLOOKPRESS}

И тогда между уходом Горби и приходом Ельцина понадобилась "прокладка" в виде ГКЧП. Теперь получалось, что "хорошего" Горбачёва сверг не "тоже хороший" Ельцин, а "плохой" ГКЧП. А Ельцин свергал уже ГКЧП, а не Горбачёва. Всё получалось красивенько и логично. Страну, не нарушая "преемственности", вывели на принципиально новую траекторию, где ни про какой "шведский социализм" и "большую, чем теперь, социальную защищённость", с чего всё и начиналось, никто уже и не вспоминал… Кстати, ни один из крупных "кооператоров", построивших при Горбачёве свой бизнес относительно честно и ещё до приватизации, к ней допущен не был: новый российский капитализм изначально строился на коррупции и криминальных деньгах. Ради чего, собственно, всё и затевалось.

Что с того?

Всё главное видится издалека. Прошло 30 лет, и теперь, приняв нынешнее прошлое как данность, мы можем – спокойно и представляя себе итоги – оценить суть того, что происходило в Москве в августе 1991 года. И соотнести это с современной нам реальностью – хотя бы для того, чтобы не допустить повторения. А ведь сходство определённо есть!

Это "политическая монополия" одной партии при отсутствии политической конкуренции, что, как плесень в застоявшейся воде, неминуемо порождает в её рядах генерацию рвущихся к власти предателей, готовых ради личного гешефта развалить не только партию, но и страну. Это полная утрата какой-либо идеологической платформы, что не позволяет достичь всенародного единства и толкает жаждущих перемен людей в объятия оппозиции, у которой хоть какие-то идеи есть (или она утверждает, что есть). Это сомнительное реформаторство с оглядкой на Запад, входящее в противоречие с традиционной народной ментальностью и культурой. Это очевидное для всех разложение "элит", позволяющее оппозиции под флагом борьбы с "неправильными" элитами самим приходить к власти через смуту и хаос.

Не хотелось бы, чтобы при схожих условиях (если они не будут вовремя осознаны и исправлены) похожим оказался и результат. При этом будет ли в итоге внутриэлитный политический переворот замаскирован очередным ГКЧП или какой-нибудь "народной революцией" вроде украинского "майдана", не суть важно. Наступить ещё раз на те же грабли очень не хотелось бы.

https://tsargrad.tv/articles/igra-v-putch-mify-i-pravda-o-gkchp_399771

[Александр Васильевич]

"ОН БЫ НАС СДАЛ": О ТАЙНОЙ РОЛИ ГОРБАЧЁВА В ПУТЧЕ 1991 ГОДА РАССКАЗАЛ ЭКС-УЧАСТНИК ГКЧП


_{BORIS KAVASHKIN/GLOBALLOOKPRESS}

Экс-участник ГКЧП откровенно рассказал о событиях августа 1991 года. По его словам, путч был лишь спектаклем, о котором президент СССР прекрасно знал - более того, играл в нём центральную роль.

В Сети появился отрывок из интервью бывшего участника ГКЧП, вице-президента СССР в 1990-91 годах Геннадия Янаева. Он рассказал, как на самом деле проходила подготовка к госперевороту в стране. Оказывается, Михаил Горбачёв мог быть не жертвой, а одним из ключевых участников заговора.

"Мы вводим на недельку чрезвычайное положение. Горбачёв на недельку отключается. Это была договорённость такая", - рассказал Янаев. По словам путчиста, во введении чрезвычайного положения в стране для Горбачёва не было ничего удивительного, поскольку сам президент поручил аж четыре варианта выхода СССР из сложившейся ситуации.

Но при этом члены ГКЧП опасались Горбачёва и не могли на него положиться. "Мы хорошо знали Горбачёва, - пояснил Янаев, - мы знали, что его терпения работать с нами хватило бы на две недели".

По словам экс-вице-президента, в первый же день Горбачёву "напели бы в уши" соратники, и он тут же "сдал" бы всех.

https://tsargrad.tv/news/on-by-nas-sdal-o-tajnoj-roli-gorbachjova-v-putche-1991-goda-rasskazal-jeks-uchastnik-gkchp_358515

[Александр Васильевич]

АЛЕКСАНДР ЦЫГАНОВ

ЭТО БЫЛ НЕ ПУТЧ. ЭТО БЫЛА ПЬЕСА ПРО МЯТЕЖ. НА КОТОРОЙ ГИБНУТ ЗРИТЕЛИ…


_{ФОТО: MOSCOW / GLOBALLOOKPRESS}

Горбачёв до сих пор не разоружился перед партией. Да что там перед партией – перед народом! Партия-то его, КПСС, ко времени путча 30 лет назад сгнила почти полностью, причём наиболее вонюче – с головы. И кто там у них путчист, а кто для покрытия путча в Форос покурить поехал – их личное дело. А вот то, что бывший Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачёв до сих пор врёт всему народу как о своей личной роли в организации развалившего страну путча, так и об антигосударственном заговоре внутри верхушки КПСС, показывает, что гниль та была не случайной. И даже на пороге могилы бывшее партийное руководство не в состоянии от неё избавиться. А точнее, даже не понимает, что это именно гниль…

Горбачёв снял с себя ответственность за развал страны. Может быть, даже справедливо: не он один в этом участвовал и даже не в главной роли. Но вот когда он повторяет жалкую, многажды опровергнутую сказку, будто его "изолировали в Форосе и не давали связаться с внешним миром"... Ты кого насмешить хочешь, Миша-генсек? Даже те, кто не представляет истинного устройства советского государства и переплетения в нём тайных служб различного уровня, понимают, что это невозможно ни политически, ни тем более физически. А уж те, кто представляет…

Ещё более смешно и тоскливо, что Горбачёв до сих пор рассказывает, как он отказывался подписать указ о чрезвычайном положении. Естественно, он отказывался, когда увидел, что путч идёт к провалу. Он точно так же отказывался и от своих приказов по Вильнюсу и по Баку: дескать, если всё удастся, это "процесс пошёл" по моему указанию; если же сценарий изменится на дурной – это кто-то без указа Верховного главнокомандующего войска двинул. А любимый Западом демократ в главном коммунистическом кресле мира тут вовсе ни при чём.

Впрочем, хватит об убогом. Согласимся с ним в том, что путч 19 августа 1991 года был "преступной авантюрой", – и довольно с него.

https://up.tsargrad.tv/uploads/2021/%D0%B0%D0%B2%D0%B3%D1%83%D1%81%D1%82/18%20%D0%B0%D0%B2%D0%B3%D1%83%D1%81%D1%82%D0%B0/gb55.jpg
_{ГОРБАЧЁВ В 1991-М. ФОТО: GLOBALLOOKPRESS}

Но что это была за авантюра? Откуда взялась и зачем её придумали? Тридцать лет спустя можно сказать об этом практически всё…

Ах, водевиль, водевиль…

Начнём с одного очевидного, но отчего-то всегда упускаемого из виду обстоятельства: к моменту путча в России царило двоевластие. Причём такое, где формально законы РСФСР главенствовали над союзными. Чего на деле, правда, так и не удалось воплотить, но по факту тогдашний лидер РСФСР Борис Ельцин имел фактическую прерогативу второй подписи почти под всеми распоряжениями своего личного врага и лидера СССР Михаила Горбачёва. Россия не ведала, пожалуй что, только армией, но уже над МВД Горбачёв был не властен полностью.

Второе: никто ничего не боялся. Карательный аппарат КПСС начал стремительно отмирать после государственного переворота 1953-1956 годов, когда во имя "восстановления социалистической законности" хрущёвские "законники" прямо по красным дорожкам зданий ЦК выволакивали "бериевцев" и "сталинистов". А в здании, что наискосок через Политехнический музей, здесь же и расстреливали. Затем ослаб репрессивный аппарат государства, а при Горбачёве он, было ощущение, и вовсе отмер. И являл себя только отчаянными попытками наводить порядок со стороны отчаявшихся внутренних войск и иногда армейцев. Которым, когда основные реки крови удавалось остановить, приказа на то никто не давал.

Потому, когда утром 19 августа балерины ещё сучили ножками на экранах телевизоров, молодой тогда председатель Комитета по вопросам обороны и безопасности Верховного Совета России Сергей Степашин отвечал мне, дуя на чашку с горячим чаем: "Что, если посадят?" – "Ну, посадят, так посидим" – это не было бравадой. Никто всерьёз не опасался ни армии, ни милиции, ни даже КГБ. Почему? А потому что все: кто по знанию, а кто подспудно, но всё равно понимали какую-то невысказанную опереточность этого так называемого путча.

А откуда бралось такое ощущение? А от того, что уже лет семь, после неудачных попыток Андропова закрутить гайки, народ всё больше и больше чувствовал безвластие. 

А вот теперь давайте сложим двоевластие и безвластие. Что будет? Да, путч. И да, опереточный.

Хотя поначалу он казался настоящим…

Чем был путч

Диктор с вытянутым и неподвижным, словно у идола с острова Пасхи, лицом читает с экрана текст. Из-за деревянного голоса с каким-то замедлением докатываются его слова: "Судьба Родины",  "чрезвычайное положение",  "восстановить  порядок", "хозяйственные связи", "вооружённые группировки"...


_{АВГУСТ 1991-ГО. ФОТО: MOSCOW / GLOBALLOOKPRESS}

Прорваться в "Белый дом" неимоверно трудно. Пропусков не выдают, словно служба по режиму решила, будто путчисты их сначала попросят выписать, а затем уж возьмутся штурмовать...

Впрочем, штурмовать и не трудно. На входе, через который всё же удаётся пройти, стоят два молодых милиционера с автоматами. Это всё. И они подтверждают:

– Да что тут обороняться – стекло одно. Из крупнокалиберного дадут пару очередей – и тю-тю...

– Ну а вы что будете делать – уйдёте?

Милиционер с какой-то задумчивой, всепрощающей усмешкой смотрит на меня. Потом совсем без пафоса, как о кружке пива, говорит:

– Куда ж мы пойдём с поста... Нам здесь умирать придётся...

Так что герои там были. Вот только, как обычно, их героизм использовали негодяи…

Сегодня мы твёрдо знаем следующие вещи.

К середине 1991 года Горбачёв полностью погрузился в свою звёздность. Под "зонтиком" самих Рейгана, Тэтчер и Коля он чувствовал себя всемирно-исторической фигурой. Ему уже мешали все, включая премьера Рыжкова; и потому должны были либо подчиняться, либо… подчиняться. А тут какой-то, понимаете ли, Ельцин, цену которому как демагогу и горькому пьянице одновременно все в политбюро прекрасно знали.

Так что Ельцина надо было убрать, но так, чтобы его и без того тогда ещё героический ореол не дополнился и нимбом мученика. Этого всемирно-исторический Горбачёв не мог себе позволить.

Потому он перед отъездом в отпуск дал указание проработать модели на предмет чрезвычайных мер. Включая элемент запугивания для народа – в развитие опыта февраля 1991 года, когда на улицы уже выводилась техника и войска – правда, без боевого снаряжения. С чего клан Горбачёва заключил, что после того, прямо скажем, никого не испугавшего опыта, а также после Вильнюса и Баку народ в Москве теперь должен испугаться, непонятно.

Так что когда Горбачёв отбыл в Форос, его "верные и сильные" на объекте КГБ "Альфа" стали прорабатывать конкретные детали. Но это не Урфин Джюс – это его деревянные солдаты, пусть у их генералов и палисандровые головы. Потому упор был, как палисандровым головам и положено, на силовую составляющую. Без снарядов и патронов, да.


_{ФОТО: MOSCOW / GLOBALLOOKPRESS}

Информационно дело было не проработано вовсе. Будущие "путчисты" не озаботились тем, чтобы заранее взять под контроль даже ТАСС и Гостелерадио. Потому акт государственного спасения телевизионно оказался оформлен в стиле похорон генсеков. 

Наконец (это и к вопросу об изолированности Горбачёва в Форосе), ему 17 августа доложили о готовности к выступлению, а 18 августа он ознакомился с соответствующим докладом. После чего ответил уклончиво, но не по-старшински. То есть не послал, как он теперь рассказывает всем направо-налево, а велел собственным назначенцам "делать что хотят", а он, мол, побудет в стороне. Ему, мол, нельзя открыто заявлять о своей роли.

А утечки тогда по всему государственному аппарату лились как вода из душа. Дошло до Ельцина, который предал тогда не всех умных и верных людей в своём окружении. Это окружение и задумало контригру. Ельцина приедут изолировать – а он уже в Москве, с речью антипутчистской выступит.

Что и вышло. Ельцинские люди гораздо лучше знали тогда настроения в народе, нежели выродившийся аппарат КПСС и окружение забронзовевшего Горбачёва…

Почему люди вышли защищать Ельцина против путчистов?

Потому что не Ельцина и не против путчистов.

Они вышли защищать – себя.

Конечно, на 99,9 процента население просто осталось в стороне. Защитников было всего несколько тысяч. Но это молчаливое большинство, которое не вышло биться за КПСС и Горбачёва, – тоже голосование народа.

Что дал путч

Ничего. Вышли на улицы Москвы танки, генералы тупо распихали их по нескольким площадям, где армия и застряла без всякого приказа. Толпа насовала между колёс танков всякой смешной арматуры, солдаты невесело скалились на выкрики сменяющихся вокруг них групп граждан, офицеры безнадёжно отвечали, что у них даже патронов в пистолетах нет – чтобы не биться с народом.

На том всё и кончилось. У ГКЧП просто отказало соображение, когда выяснилось, что Ельцин нарушает без него согласованные правила. Ещё неоперившиеся власти России обвели путчистов вокруг пальца, начав собственную игру, и маршалу Язову действительно оставалось потом только выть: "Во что я, старый, ввязался!.."

Кто всё оценил, так это Горбачёв. То-то он сразу начал изображать узника и наговаривать обращение на видеокассету, а когда Руцкой прилетел к нему в Крым, где вокруг генсека уже собрались члены ГКЧП, всерьёз испугался, что и его под шумок расстреляют. Глядя из нынешнего далёка, нельзя отделаться от мысли, что это было бы действительно целесообразно: позже Горбачёва пришлось выколупывать из Кремля уже ценой развала Советского Союза...

Таким образом, с самой первой минутки новую реальность начали не строить, а изображать. С той или иной степенью достоверности. А сама реальность просто продолжала свой неумолимый круговорот.


_{АВГУСТ 1991-ГО. ФОТО: ALEKSANDR SCHEMLYAEV / GLOBALLOOKPRESS}

Вот, скажем, август-91 минус четыре месяца. Толстый дядечка проводит денежную реформу. Очереди, крики, ажиотаж: "Больше шестисот в одни руки не давать!.." А вот август-91 плюс четыре месяца. Опять толстый дядечка проводит реформу. Опять очереди, крик, опять больше чего-то не давать... И что разницы, что по одну сторону зеркала – Павлов, а по другую – Гайдар? Оба толстенькие, оба министры финансов, оба полагают, что для пополнения казны надо отнять у народа... Одного, правда, ненавидели коммунисты, а другого – демократы, но сегодня-то уже какая разница?

Или возьмём генералов. Вот они вводят войска в город. Планов города нет, колонны идут наугад, сталкиваются, клубятся, останавливаются там, где их и Генеральный штаб отыскать не может. Бронетехника идёт без передового и флангового охранения, походной колонной, кварталы впереди не прощупываются разведкой и не прочёсываются предварительно пехотой. Плана действий тоже нет – что предпринимать, достигнув определённого пункта, командиры не знают. И войска вновь тупо стоят, подвергаясь всем возможным угрозам. И в чём разница между Москвой-91 и Грозным-94? Только в том, что в Москве по войскам не стали стрелять, а в Грозном трупы солдат собаки ели...

Что с того?

События 18-21 августа 1991 года нередко называют неудавшейся попыткой государственного переворота. А почему, собственно, неудавшейся? Это была как раз очень даже удавшаяся попытка государственного переворота! По её результатам в стране отнюдь не была восстановлена прежняя система государственной власти, а мятежники не были покараны по законам военного времени. Не удалось добиться своих целей горбачёвской клике – это да, не удалось ввести мягкую диктатуру КПСС под видом прихода к власти "консервативных сил". Что ж, зато к власти пришла ельцинская клика и добилась куда большего, нежели затевала. При ней сменился и государственный строй, и само государство, и даже Анатолий Чубайс признаёт сегодня, что они, кучка молодых безбашенных экономистов, получили в полное своё распоряжение экономику, с которой могли творить что угодно, как эсэсовцы с пленной партизанкой. И натворили ошибок, скромно признаёт Чубайс.

Итак, это была вполне удавшаяся попытка государственного переворота.

Правда, не для тех, кто его затевал.

И вот тут мы и обнаруживаем то настоящее, что изменилось в ходе путча и его подавления.

У нас не стало страны, в которой мы жили. Что бы ни писал потом Горбачёв в расчёте, что "история его оправдает", на деле за ним останется вина в развале Советского Союза. Нет, на Борисе Ельцине, конечно, тоже, но именно Горбачёв довёл народ до такого состояния, что было уже всё равно, с кем жить дальше, – лишь бы не с ним. Потому никто не пролил и слезинки, когда в декабре его чуть ли не демонстративно вышвырнули из Кремля.

Впрочем, не все тогда осознавали, что это рассоединение – окончательное. А оно, в свою очередь, могло таковым и не стать: формула СНГ вполне позволяла вновь собраться, подписать новый союзный договор и жить если не как прежде, то близко к тому. А уж как армия хотела сохранить свою целостность!

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://vk.com/video-75679763_456243929

И вот только тогда, к началу и с начала 1992 года, "новая общность – советский народ" и начала осознавать, что она уже не общность, не советский, да и не народ, пожалуй. Так себе, лишь население, к ограблению которого с основательностью подошли новые и старые элиты каждого из новых "суверенных" государств. И вот это как раз и стало тем фактором, что не позволил вновь собрать Союз – хотя бы и в форме эсэнгэшной конфедерации…

Собственно, тогда и произошёл настоящий государственный переворот. Новые элиты, в отличие от ГКЧП, не томились мыслью о "слезе ребёнка", о праве переступить через насилие. Если ГКЧП действительно растерялся, не умея или не желая довести дело до конца, то новые элиты были на диво решительны и целеустремлённы. Политикам они оставляли политиково, а сами жадно присваивали собственность. Коменданты общежитий становились их владельцами, директора заводов правдами и неправдами закрепляли их в своей собственности, мгновенно возникшие олигархические группы получали фактически в подарок целые отрасли.

А где собственность – там и кровь. Подчас реками.

Вот это и есть то главное, что необходимо вспоминать, когда говорится о путче, о ГКЧП, о развале страны и тому подобном. Это была игра, ребята. Пьеса про мятеж. На которой всегда гибли только зрители.

Главное – другое.

Собственность обрела хозяина.

https://tsargrad.tv/articles/jeto-byl-ne-putch-jeto-byla-pesa-pro-mjatezh-na-kotoroj-gibnut-zriteli_400385

[Александр Васильевич]

ГКЧП: КТО ВИНОВАТ В РАСПАДЕ ИМПЕРИИ?


_{ФОТО: MOSCOW / GLOBALLOOKPRESS}

Тридцать лет назад 19 августа 1991 года был удивительный телевизионный эфир – транслировался балет "Лебединое озеро". Позже стало известно о введении в стране чрезвычайного положения, которое вошло в историю как ГКЧП.

События начали разворачиваться еще раньше. 17 августа состоялась встреча будущих членов ГКЧП на объекте "АБЦ"– закрытой гостевой резиденции КГБ. В ГКЧП вошли вице-президент СССР Геннадий Янаев, премьер-министр СССР Валентин Павлов, министр внутренних дел СССР Борис Пуго, министр обороны СССР Дмитрий Язов, председатель КГБ СССР Владимир Крючков, первый зампред Совета обороны СССР Олег Бакланов, председатель Крестьянского союза СССР Василий Стародубцев, президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР Александр Тизяков. Было принято решение ввести чрезвычайное положение с 19 августа, сформировать ГКЧП, потребовать от Горбачева подписать соответствующие указы или уйти в отставку и передать полномочия вице-президенту Геннадию Янаеву, Ельцина задержать на аэродроме "Чкаловский" по прилете из Казахстана для беседы с министром обороны Язовым, дальше действовать в зависимости от результатов переговоров.

18 августа представители комитета вылетели в Крым для переговоров с Горбачевым, находящимся на отдыхе в Форосе, чтобы заручиться его согласием на введение чрезвычайного положения. Горбачев дать им свое согласие отказался. В 16:32 на президентской даче были отключены все виды связи, включая канал, обеспечивавший управление стратегическими ядерными силами СССР.

19 августа в 04:00 Севастопольский полк войск КГБ СССР заблокировал президентскую дачу в Форосе. С 06:00 Всесоюзное радио начинает передавать сообщения о введении ЧП в некоторых районах СССР, указ вице-президента СССР Янаева о его вступлении в исполнение обязанностей президента СССР в связи с нездоровьем Горбачева, заявление советского руководства о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР, обращение ГКЧП к советскому народу.

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://vk.com/video-75679763_456260646

В этот же день началось противостояние в Москве: несмотря на размещение военных частей на различных позициях, Борис Ельцин мобилизует своих сторонников, которые начинают проводить митинг "в поддержку демократии". В тот же день часть военных переходит на сторону Ельцина. Остальные военные части не вмешиваются.

В следующие два дня ГКЧП бездействовал, и эта ситуация играла на руку Горбачеву и Ельцину. Вооруженные силы отказались подчиняться ГКЧП. А 22 августа над зданием Дома Советов в Кремле уже развивался триколор, который стал новым флагом РСФСР.

Затем наступило время Беловежского сговора и империя окончательно распалась.

По прошествии 30 лет и тех многочисленных проблем, которые возникли после распада СССР (войны в Чечне, Приднестровье, Таджикистане, Грузии, Армении и Азербайджане, теракты, шоковая терапия, навязанная МВФ, и ручное управление со стороны Вашингтона), кажется, что члены ГКЧП, были правы. Хотя Александр Руцкой, который занимал пост вице-президента России в 1991–1993 считает, что Горбачев сам инициировал ГКЧП. Все подстроил так, чтобы на него не пало подозрение и он вышел сухим из воды. В недавнем интервью он прямо заявил:

Я уверен, что еще в марте Горбачев сам решил создать ГКЧП с целью сохранения СССР в прежнем виде. Накануне подписания договора он окончательно понял, что это будет не союзное государство, а сборище никому не подчиняющихся суверенных государств, и поэтому решил сбежать из Москвы. После этого – с его ведома – Янаев, Язов, Крючков, Лукьянов объявляют, что управление страной передается Государственному комитету по чрезвычайному положению (ГКЧП). Горбачев тем временем изображал из себя узника, заключенного на даче в Форосе. Тем самым он сорвал подписание договора об ССГ – Союзе суверенных государств.

Руцкой считает, что подписание нового договора вряд ли бы состоялось, поскольку в стране царила "политическая и экономическая анархия. Шел наглый парад суверенитетов и сепаратизм".

А те, кто был на противоположной стороне, и кто одержал верх тогда, в августе 1991 года, либо заблуждались, либо были просто проамериканскими либеральными агентами влияния. На кону стоял не СССР. На кону стояла Большая Россия, существовавшая и до советской власти. Та Большая Россия, за которую миллионы русских людей и народов, объединенных с русскими общей судьбой, пролили реки крови.

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://vk.com/video-75679763_456251189

Империю создать очень трудно. Это делается веками – пядь за пядью, война за войной, мирный договор за мирным договором. Искусство полководцев, стратегия дипломатов, воля царей, подвиг народа и бесконечные жаркие, подчас отчаянные, возносимые к небу молитвы – за Православие, Державу, Народ.

Империя – понятие не только географическое и политическое. Это еще и понятие духовное. И страна, которую развалили либералы и реформаторы, сгрудившиеся вокруг Горбачева и Ельцина в 1991-м году, была именно таковой – Большой Россией, которую создал русский народ, отстоял, обустроил и защитил: как в "белые", так и в "красные" периоды. В 80-е в СССР начался затяжной кризис, коммунистическая идеология стремительно разлагалась.

Было трудно и физически, и экономически, но, главное, было трудно духовно – советская система ценностей на глазах испарялась, и открывалась бездна. Но губить Великую Россию, рушить Империю, даже несмотря на это, было преступно.

Россия жила в границах СССР и с другой – православной монархической – идеологией. И установлены эти границы и эти пределы были не Лениным и Сталиным, но тысячелетием русской жизни, русской войны, великой ценой. При всем ужасе и неадекватности большевиков – особенно в начале – и они все же не разрушили имперского пространства, соблюли его, сохранили его. И подвиг русско-советского человека, отстоявшего страну в Великой Отечественной войне, свят и неприкосновенен. И вот теперь агентура влияния в высшем советском руководстве и уже готовая чисто атлантистская смена в лице Ельцина и его прихвостней-олигархов собрались нанести по Большой России смертельный удар.

Как трудно создать Империю, и как легко, оказывается, ее развалить. Однако нам ничего не остается иного, как, преодолев слабоволие и слабоумие тех, кто не смог ее спасти, и разобравшись с предателями, кто совершил это историческое преступление, снова и снова мучительно и упорно воссоздавать нашу Империю, Большую Россию.

Материал об истинном смысле происходящего за пределами нашей страны предоставлен Аналитической группой Катехон.

https://tsargrad.tv/articles/gkchp-kto-vinovat-v-raspade-imperii_400696