Во всяком благочестии и чистоте. Дети в храме.

[Александр Васильевич]

Во всяком благочестии и чистоте. Часть 1

 У детей моего поколения набожных мам практически не было. Само это слово казалось из какой-то другой, безвозвратно ушедшей жизни. В церковь ходили (или порой заходили) бабушки. Да и то не все, а по большей части деревенские, еще не совсем оторвавшиеся от корней и считавшиеся при тогдашнем поклонении науке, которая якобы доказала, что Бога нет, «пережитками прошлого». Память о гонениях была свежа (а подчас и освежалась), поэтому бабушки старались не подставлять под удар своих неверующих родственников, молились украдкой и уж тем более не вовлекали в «отправление культа» детей, поскольку власть особенно зорко следила за тем, чтобы дети к религии не приобщались.



Когда же мы сами вошли в возраст родителей, ситуация изменилась. Государственной политике воинствующего атеизма пришел конец, и вопрос веры не только на словах, но и на деле стал свободным выбором каждого. Поэтому у наших детей набожные мамы начали потихоньку появляться. Конечно, далеко не у всех и совсем не обязательно сразу, из-за чего у сыновей и дочек, не приобщенных с малолетства к вере, нередко возникали «протестные настроения», поскольку многое из того, что старалась донести до них воцерковляющаяся мама, шло вразрез с общепринятым, привычным укладом жизни. Зачем, например, в воскресенье рано вставать, если только в выходные можно как следует отоспаться? А сколько было сломано копий по вопросам поста! А как нелепо, с непривычки неестественно выглядела молитва перед едой! «Мамочка, ты только вслух при гостях, пожалуйста, не молись, – упрашивала пятнадцатилетняя школьница, позвавшая ребят на день рождения. – А то подумают, мы тут совсем ку-ку… Что у нас не дом, а прямо монастырь…»

Теперь же, во втором десятилетии 2000-х, число детей, с младенчества приобщенных к вере, заметно увеличилось. Это видно невооруженным глазом, стоит только прийти в храм на воскресную службу. И приносят или приводят детишек, как правило, не бабушки, а родители, среди которых, естественно, много молодых. То есть смена поколения принесла с собой и новые тенденции. Среди нынешних воцерковленных мам большинство с высшим образованием. Часть уже была воспитана в православном духе, часть пришла к вере самостоятельно (нередко в результате личных трагедий и горьких разочарований в якобы беспроблемном «тусовочном» образе жизни и «свободной любви»). Понятие «православная семья» уже не кажется из области преданий старины глубокой, и людей, которые стремятся к ее созданию, не так уж и мало. (Другое дело, что установки общества потребления зачастую уводят от намеченной цели, а модели поведения, которые призваны обеспечить успех в этом гедонистическом обществе, не сопрягаются с идеалом семьи как малой Церкви.)

Раз в общественном сознании начал потихоньку возрождаться идеал православной семьи, соответственно, возрождается и образ набожной, благочестивой матери. Одно без другого попросту невозможно. Попытки не «быть», а «казаться» тут терпят крах быстрее, чем в других ситуациях. Слишком чист идеал, на его фоне трудно не заметить фальшь, игру, притворство, постмодернистское сочетание несочетаемого. Да и задача построения православной семьи и христианского воспитания детей в мире, где нагло попирается благочестие и агрессивно насаждается в качестве новой нормы разврат, настолько сложна, что даже при серьезном подходе и искренней горячей молитве успех (во всяком случае, быстрый) далеко не всегда гарантирован. Тем более что матери нередко приходится бороться за это в одиночку, без поддержки, а то и при противоборстве родных и близких, которые не желают жить церковной жизнью и стараются перетянуть ребенка на свою сторону.

Как будто вчера…

Открывая «Исповедь» блаженного Августина, я, признаться, не подозревала, насколько современно ее звучание. А ведь с момента написания книги миновало 16 веков!

Тогда, как и сейчас, ценилось хорошее образование, поэтому Патриций, отец Аврелия Августина, постарался, чтобы сын его вырос образованными человеком. Средств на достойное образование у семьи не имелось, однако нашлись благодетели, и способный, хотя и нерадивый мальчик («В детстве я не любил занятий и терпеть не мог, чтобы меня к ним принуждали», – признается святой Августин) выучился в грамматической и риторической школе, а затем отправился для продолжения учебы в Карфаген.

К Богу он тогда не стремился, несмотря на то, что мать, благочестивая Моника, с детства внушала ему веру во Христа и вечную жизнь. Но, как пишет автор «Исповеди», «когда-то в юности горело сердце мое насытиться адом, не убоялась душа моя густо зарасти бурьяном темной любви, истаяла красота моя, и стал я гнилью пред очами Твоими, нравясь себе и желая нравиться очам людским». Юноша – что вполне естественно – хотел любить и быть любимым. «Только душа моя, тянувшаяся к другой душе, не умела соблюсти меру, остановясь на светлом рубеже дружбы; туман поднимался из болота плотских желаний и бившей ключом возмужалости, затуманивал и помрачал сердце мое, и за мглою похоти уже не различался ясный свет привязанности. Обе кипели, сливаясь вместе, увлекали неокрепшего юношу по крутизнам страстей и погружали его в бездну пороков».

Отец, как и многие нынешние родители, не видел в распутстве ничего дурного. Он и сам жил подобным образом, не считая нужным ограничивать порывы своих страстей. Мать же хотела, чтобы сын не распутничал, и особенно боялась связи с замужней женщиной. «Я помню, – пишет блаженный Августин, – с каким беспокойством уговаривала она меня наедине. Это казалось мне женскими уговорами; мне стыдно было их слушаться. А на самом деле они были Твоими, но я не знал этого и думал, что Ты молчишь, а говорит моя мать. Ты через нее обращался ко мне, и в ней прозрел я Тебя, я, ее сын, “сын служанки Твоей, раб Твой” (Пс. 115: 7). Я не знал этого и стремглав катился вниз, ослепленный настолько, что мне стыдно было перед сверстниками своей малой порочности».

Впрочем, и мать не проявила в ту пору должной последовательности: «Она не позаботилась о моей женитьбе из боязни, как бы брачные колодки не помешали осуществиться надеждам – не тем надеждам на будущую жизнь, возлагаемым на Тебя матерью, но надеждам на успехи в науках, изучить которые я должен был по горячему желанию и отца, и матери: отец хотел этого потому, что о Тебе у него почти не было мыслей, а обо мне были пустые; мать же считала, что эти занятия в будущем не только не принесут вреда, но до некоторой степени и помогут найти Тебя. Так я догадываюсь, раздумывая по мере сил над характером моих родителей. Мне даже предоставили в моих забавах бОльшую свободу, чем это требовалось разумной строгостью, и я без удержу предался различным страстям, которые мглою своею закрывали от меня, Господи, сияние истины Твоей, и возросла, словно на тучной земле, неправда моя».

Юноша отправился в Карфаген, где по-прежнему искал любви, «ненавидел спокойствие и дорогу без ловушек». «Любить и быть любимым мне было сладостнее, если я мог овладеть возлюбленной, – кается блаженный Августин. – Я мутил источник дружбы грязью похоти; я туманил ее блеск адским дыханием желания. Гадкий и бесчестный в безмерной суетности своей, я жадно хотел быть изысканным и светским. Я ринулся в любовь, я жаждал ей отдаться. Боже мой милостивый, какой желчью поливал Ты мне, в благости Твоей, эту сладость. Я был любим, я тайком пробирался в тюрьму наслаждения, весело надевал на себя путы горестей, чтобы секли меня своими раскаленными железными розгами ревность, подозрения, страхи, гнев и ссоры».

Августин увлекся театром, как теперь молодежь увлекается кино. Ему, по его собственному признанию, нравилось волноваться при созерцании чужого, вымышленного горя. Ему была мила печаль (сейчас мы бы назвали это склонностью к депрессии, столь характерной для нынешних юношей). Потом наконец «безрассудные любовные скитания» закончились, и Августин остановил свой выбор на одной женщине. Но жениться не стал, а вступил с ней в незаконное сожительство. Чем не современный студент?!

Впрочем, в отличие от многих тогдашних и нынешних молодых людей, нацеленных на стяжание земных благ и утех, Августин жаждал познания истины. Но при этом не желал довольствоваться христианским учением, считая его слишком простым, а искал чего-нибудь этакого, мудреного, якобы высокоинтеллектуального. И в результате заблудился в дебрях манихейской ереси.

Сказать, что Моника глубоко переживала за сына, – значит не сказать ничего. «Мать моя, верная Твоя служанка, – вспоминает блаженный Августин, – оплакивала меня перед Тобою больше, чем оплакивают матери умерших детей. Она видела мою смерть в силу своей веры и того духа, которым обладала от Тебя». В утешение Монике был послан сон, в котором некий сияющий юноша заверил ее, что сын будет там же, где и она. Но прошло десять лет прежде, чем обещанное сбылось. И все эти годы «чистая вдова, благочестивая и скромная, такая, каких Ты любишь, ободренная надеждой, но неумолчная в своем плаче и стенаниях, продолжала в часы всех своих молитв горевать обо мне перед Тобой».

Какую мать можно назвать благочестивой?

Но отвлечемся на время от этой пронзительной истории, столь созвучной переживаниям многих современных матерей, и поразмыслим о том, что входит в понятие благочестия. Какую мать – поскольку мы говорим здесь о матерях – можно назвать благочестивой? Изменились ли критерии с тех времен, когда вымаливала своего сына блаженная Моника? То, что критерии эти пытаются изменить, несомненно. Вспомните хотя бы, как настойчиво называется «панк-молебном» кощунство, учиненное в храме Христа Спасителя. Следовательно, и хулиганки, осквернившие кафедральный собор, – это не хулиганки вовсе, а «молитвенницы». Своеобразные, конечно, но ведь время идет вперед. Необходимо искать новые формы, а не цепляться за архаику. А «священницы» (среди которых немало лиц «нетрадиционной ориентации») в тех странах, где это уже практикуется, тоже могут считаться вполне благочестивыми. И наоборот, плохими, нетолерантными христианами называют тех, кто посмеет сказать что-то против.



Но, конечно, попытки смены критериев в вопросе благочестия (а предпринимались они неоднократно) обречены на провал, ибо это потуги извращенного человеческого ума. А истинное христианское благочестие состоит в том, чтобы жить праведно, по заповедям Божиим, стараясь удаляться от греха, обрести благодать, стать сосудом Святого Духа.

«Благочестивая душа знает Бога, – учил святой Антоний Великий, – ибо быть благочестивым – значит исполнять волю Божию, а это означает знать Бога, то есть когда кто старается быть независтливым, целомудренным, кротким, щедрым по силе, общительным, не любопрительным (склонным к любопрению) и делать все, что угодно Богу». А как узнать, что угодно Богу, без молитвы (беседы с Богом) и без очищения души покаянием?

Августин называет свою благочестивую мать чистой, скромной вдовой, «прилежно творившей милостыню, охотно служившей служителям Твоим, не пропускавшей ни одного дня, чтобы не принести жертву к Твоему алтарю; дважды в день, утром и вечером, неизменно приходившей в церковь Твою не для пустых сплетен и старушечьей болтовни, а чтобы услышать Тебя в словах Твоих и быть услышанной Тобой в молитвах своих».

Конечно, современная мать семейства, особенно живущая в крупном городе, не может столь усердно посещать церковные службы, ведь от нее требуется ухаживать за детьми, вести хозяйство, а нередко еще и работать, причем работа часто находится далеко от дома. Да и сама Моника, скорее всего, стала вести такую, в сущности, монашескую жизнь на склоне лет, уже вырастив детей и овдовев.



Ревность не по разуму, когда мать забрасывает дом и детей, передоверяя их другим людям, а сама чуть ли не все время проводит в храме, свидетельствует вовсе не о благочестии, а об экзальтации и безответственности, нередко на грани психического расстройства.

Но с другой стороны, по словам Христа, «где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6: 21). Разве редки случаи, что на молитву времени не хватает, а на просмотр интересного фильма или общение в Интернете хватает? В храм сходить нет сил, а в гости, в театр, на концерт силы находятся…

Да и в домашних, семейных хлопотах женщины часто не знают меры. Даже существует такая форма невроза, когда женщина постоянно наводит в доме чистоту, добиваясь стерильности и тратя на это все свое свободное время. Многозаботливость заслоняет Христа, не дает вести духовную жизнь. «Женщины обычно не имеют меры в делах. Им хочется прибавлять к своим делам и заботам все новые и новые. Имея много сердца, женщины могли бы очень успешно вести “домашнее хозяйство” своей души, но вместо этого они растрачивают сердце по пустякам… Редко встретишь мужчину, который обращал бы внимание на подобные вещи. Будь, к примеру, его настольная лампа коричневой или черной – мужчина этого даже не заметит. А женщина [наоборот] – она хочет чего-то красивого, она радуется, отдает этому красивому кусочек своего сердца. Другому “красивому” она отдает другой кусочек, но что потом остается для Христа? Зевота и усталость во время молитвы, – говорит старец Паисий Святогорец и дает простой, но, как свидетельствует практика, далеко не всегда легко выполнимый совет (нелегко, потому что сердце, опять-таки, прилепилось к другому): – Для того чтобы оставалось время для молитвы, она <мать> должна упростить свою жизнь… Если мать не может выбрать время даже на то, чтобы прочитать “Святый Боже”, то как освятятся ее дети?»

Ну, а если те дела, которыми занимается мама, действительно необходимы?

«Геронда, как быть, если мать имеет и много детей, и много работы?» – спросили старца Паисия.

«Но разве она не может, выполняя дела по дому, одновременно молиться? – удивился он и рассказал, как мама приучила его к Иисусовой молитве: – Когда мы, будучи детьми, совершали какую-нибудь шалость и она была готова рассердиться, то я слышал, как она начинала вслух молиться: “Господи, Иисусе Христе, помилуй мя”. Сажая в печь хлеб, мать произносила: “Во имя Христа и Пресвятой Богородицы”. Замешивая тесто и готовя пищу, она тоже постоянно произносила Иисусову молитву. Так освящалась она сама, освящались хлеб и пища, которые она готовила, освящались и те, кто их вкушал».

(Окончание 1-й части следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание 1-й части)

Духовная жизнь матерей незаметно, бесшумно помогает и душам детей. Когда мать часто молится, исповедуется и причащается, в душе ее появляется умиротворение. Она уже не будет срываться и кричать, потому что, стяжав «дух мирен», это невозможно. Но в то же время она не сможет беспомощно взирать на непослушание ребенка, а вовремя, пока он еще не разошелся, остановит его и при необходимости проявит строгость, ибо понимает, перед Кем ей придется дать ответ за воспитание своих детей.

Когда учить детей благочестию?



Как часто нам кажется, что дети еще маленькие и не поймут. А потом выясняется, что мы упустили время и восполнять упущенное крайне трудно, если вообще возможно… Чистая душа ребенка открыта навстречу Богу, и матери нужно, не упустив момент, посеять в этой душе благочестие и набожность. «Но почему же – спросите – родители, особенно матери, должны учить своих детей набожности и благочестию с самого раннего возраста? – вопрошал епископ Орловский и Севский Ириней (Орда), выдающийся проповедник и духовный писатель конца XIX века. – Ответ на это такой: потому что, если ребенок из младенчества воспитан будет в благочестии, приобретет религиозные навыки, усвоит церковные обычаи, тогда только можно надеяться, что он и в зрелом возрасте, когда соблазны со всех сторон окружат его, когда злые страсти станут действовать сильнее, он останется благочестивым и сохранит добрые обычаи и христианские привычки, приобретенные от матери еще на руках у нее. Религиозные наставления, которые ребенок получает от благочестивой матери в самом нежном возрасте, как бы всасываются с молоком матери, остаются обыкновенно на всю жизнь. И если такой ребенок, впоследствии увлеченный злыми страстями или дурными примерами, пойдет дурной дорогой, то ему в большинстве случаев легче возвратиться на правый путь, чем тому, который не видел в детстве материнских религиозных о себе забот и попечения. В таких благочестиво воспитанных, хотя после и совратившихся с доброго пути, детях часто внезапно пробуждается с неодолимою силою воспоминание о невинных счастливых детских годах; ими припоминаются те детские простые молитвы, которым они выучились из уст матери, давно уже, может быть, покоящейся в могиле, – те простые наставления, которые в детстве слышали от матери, еще будучи на коленях у нее. Забывший о молитве, закоренелый в беззакониях, ложась спать, вспоминает невольно, как мать учила его креститься перед сном, как сама крестила его, и делает на себе крестное знамение. Воспоминание о счастливых днях детства многих пробуждало от сна греховного и возвращало к Богу. Из этого видите, какое великое счастье для детей, если у них благочестивые матери, которые из младых ногтей, в самом нежном возрасте учат их религии и благочестию».

И дальше: «Как бы мал ни был ребенок, он уже может молиться; он же ведь просит что-либо у своих родителей – почему же не просить ему у Отца Небесного? Поэтому учите ребенка молиться, только начинайте это с детства; приучайте его, чтобы молитва стала для него потребностью. Совершайте регулярно со своими детьми утренние и вечерние молитвы, а также перед и после принятия пищи, чтобы они не шли к столу, как животные к корыту, но чтобы знали, что, кто хочет пользоваться дарами Божиими, должен просить и благодарить о них».

Зная своего ребенка, хорошо представляя себе уровень его развития, мама может с раннего детства на доступном ему языке знакомить его с основами православной веры.

«Этого, – снова процитируем епископа Иринея, – всякая мать может достигать посредством простых, сердечных бесед со своими детьми о религиозных предметах. Пусть она чаще говорит им об Отце Небесном, Который так любит детей Своих и так много делает им добра. Пусть мать рассказывает своим малюткам о первых людях в раю, о том, как хорошо им жилось там, пока они во всем слушались Бога и были чисты, невинны и благочестивы, и о том, что на небе у Отца Небесного нам будет еще лучше, если только мы во всем будем слушаться Бога и родителей. Пусть она далее рассказывает им о том, как Адам и Ева согрешили и чрез это сделали несчастными как самих себя, так и всех людей, как любвеобильный Отец Небесный послал Своего Сына Иисуса Христа снова указать и открыть людям путь к небу, который Бог закрыл от них после греха прародителей».



Не нужно дожидаться, пока ребенок подрастет и можно будет отдать его в воскресную школу. Ему важно слышать о Боге и о Его заповедях, о Божией Матери и о святых Божиих людях с первых лет своей жизни в привычной домашней обстановке от самого близкого человека, которому он безгранично доверяет и старается подражать. Тогда религия органично войдет в его жизнь, а не будет чем-то отдельным и малопонятным, этаким сложным школьным уроком, для толкования которого необходимо прибегать к помощи репетитора. «Чтобы дети заучивали наизусть библейскую историю и катехизис, этого законоучители и учители могут достигнуть принудительными средствами, побуждая их к тому мерами строгости и наказания, – пишет епископ Ириней, – но чтобы дети испытывали радость и удовлетворение от религиозных упражнений, как, например, от молитвы и посещения церковного богослужения, принятия святых таин, то этого чувства ни один законоучитель и ни один учитель не вызовет никакими принудительными мерами – оно является только тогда, когда дети постоянно упражняются в этих вещах и когда им, что еще важнее и необходимее, показывают в этом пример сами родители… Матери особенно должны наставлять детей своих в вере и благочестии и приучать их к молитве до поступления в школу. Потому-то к вам обращаюсь, христианские матери: самое лучшее наследство вы оставите детям своим, самое лучшее приданое вы приготовите дочерям своим, если дадите им истинно религиозное воспитание».

Почти те же слова мы встречаем и в записях последней российской императрицы святой царицы Александры: «Религиозное воспитание – самый богатый дар, который родители могут оставить своему ребенку; наследство никогда не заменит это никаким богатством».

В наши дни культурные родители уделяют повышенное внимание интеллектуальному развитию своих чад, не жалеют сил, времени и денег на их обучение иностранным языкам или игре в шахматы, стараются как можно полнее раскрыть их творческие способности. То же самое наблюдалось и в начале XX века, перед революцией, и даже еще раньше, когда общий уровень благочестия в русском обществе был гораздо выше, чем сейчас. Как указывал святитель Тихон Задонский, «Бог не взыщет от тебя, учил ли ты детей светской политике и иностранным языкам, но взыщет, учил ли ты по-христиански жить, наставлял ли их благочестию… Многие учат детей своих светской политике; иные научают иностранных языков, по-французски, по-немецки, по-итальянски говорить, и на то не мало суммы иждивают; иные тщатся учить купечества и других художеств; но по-христиански жить детей едва кто научает. А без сего всякая наука ничтоже есть и всякая мудрость буйство есть».

А вот цитата из записей государыни Александры Федоровны: «Некоторые матери очень преданно любят своих детей, но думают главным образом о земных вещах. Они нежно склоняются над своими детьми, когда те болеют. Они много работают и во всем отказывают себе, чтобы прилично одеть своих детей. Они очень рано начинают их учить понемногу и постоянно развивают их умственные способности, чтобы они со временем заняли достойное место в обществе. Но духовному развитию детей они не уделяют такого внимания. Они не учат их Божией воле. Есть дома, в которых дети вырастают, никогда не услышав молитвы от своих отцов и матерей и не получив никакого обучения духовного. С другой стороны, есть дома, где постоянно ярко горит лампада, где постоянно говорят слова любви ко Христу, где детей с ранних лет учат тому, что Бог их любит, где они учатся молиться, едва начав лепетать. И спустя долгие годы память об этих священных мгновениях будет жить, освещая темноту лучом света, вдохновляя в период разочарования, открывая секрет победы в трудной битве, и ангел Божий поможет преодолеть жестокие искушения и не впасть в грех».

Основа воспитания должна быть религиозной

Но приучение к молитве и рассказы о Боге не принесут желаемого плода, если повседневная жизнь и поведение ребенка находятся как бы в параллельной реальности: молитвы отдельно, жизнь отдельно. Очень важно приучать детей оценивать поступки с христианской точки зрения, воспитывать качества, связанные с понятием благочестия: целомудрие, смирение, скромность, правдивость, трудолюбие, альтруизм, почитание старших, строгость к себе и великодушие к другим. Причем основа воспитания должна быть именно религиозной: скажем, родителей надо слушаться не потому, что им этого хочется или «такие в нашем доме правила», а потому, что так повелел Бог.



Говоря о приучении детей к правдивости, священномученик Владимир (Богоявленский), митрополит Киевский и Галицкий, дает много ценных практических советов (см. его «Беседы о православном воспитании детей»). Но первое правило, предложенное им, гласит: «Учите детей ваших любить истину на религиозном основании, из любви к Богу и повиновения Ему. Дитя должно потому любить истину, правду, что Бог, Который есть вечная и неизменная Истина, хочет, чтобы и мы говорили истину, и потому, что Он ненавидит всякую ложь. Только та любовь к истине выдерживает всякую пробу, которая основывается на вере в Бога, на глубоком благоговении к Нему».

Помимо воспитания любви и благоговения к истине родители «неумолимо должны бороться против лжи и неправды», – пишет святитель. И, подсказывая, каким образом это лучше делать, призывает, прежде всего, приучать детей «ненавидеть ложь из религиозных оснований, с обращением их внимания на Бога». «Ваши дети, – учит он, – должны избегать лжи не из боязни подвергнуться наказанию в случае улики в ней, но из основания того, что Бог запретил лгать, что каждая ложь перед Богом грех. Как отвратительна ложь перед Всеправедным Богом, доказывайте это детям словами Священного Писания вроде, например, следующих: “Порок зол человеку лжа” (Сир. 20: 24) или: “Мерзость пред Господом – уста лживые” (Притч. 12: 22). Внушайте им, что ложь изобретена диаволом, когда он впервые обманул Адама и Еву в раю, почему Сам Спаситель сказал о нем: “… он лжец и отец лжи” (Ин. 8: 44), и что, следовательно, те дети, которые лгут, подражают сатане и уподобляются ему». Сказанное вовсе не означает, что митрополит Владимир был сторонником запрета наказаний, как наши и западные ювенальщики. Напротив, он высказывается весьма жестко: «Если дитя сделало что-либо дурное и отвергает это, то за такой поступок следует удвоить наказание, сказавши при этом, что это-де за проступок, а это еще за ложь. Если дитя из мести или злости скажет дурное о другом, следовательно, оклеветает его, то за это оно должно быть не только подвергнуто соответствующему наказанию, но его необходимо заставить сознаться в этой лжи при всех, которые слышали ее. Этого требует и нравственный христианский закон». Но, не отрицая воспитательной силы наказаний, священномученик Владимир ставит во главу угла не их, а сознательное отвержение лжи с христианских позиций.

Весь уклад жизни православной семьи способствует развитию благочестия. Соблюдение поста приучает отказываться ради Бога от каких-то своих желаний и пристрастий. Почитание воскресных и праздничных дней (при условии, что родителям удается донести до ребенка на доступном ему уровне глубокий смысл событий Священного Писания) пробуждает чувство благодарности к Господу за Его великую любовь и милость к людям. Подаяние нищим, помощь нуждающимся, когда ребенок делится своими игрушками и вещами с какими-то незнакомыми ему детьми-сиротами или пострадавшими от стихийных бедствий, учит состраданию и бескорыстию. Поминая родных и друзей в домашней молитве, подавая о них записки в храме, дети привыкают заботиться о близких не только в физическом, но и в духовном плане. Причем эта забота простирается и на живых, и на усопших, в том числе на тех, кого ребенок никогда не видел, но знает по рассказам старших. Такая молитва тоже учит благодарности и бескорыстию, умягчает сердце, сеет в нем семена чистой христианской любви к своему роду, народу, Отечеству.

(Окончание следует.)

Татьяна Шишова

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/55296.htm

[Александр Васильевич]

Во всяком благочестии и чистоте. Часть 2



Хранить себя неоскверненным от мира

 «Чистое и непорочное благочестие пред Богом и пред Отцем есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненным от мира», – сказано в Послании апостола Иакова (Иак. 1: 27). Сколько бы мы ни молились, сколько бы ни ходили в храм, а без милосердия к страждущим и нравственной чистоты это будет двойная бухгалтерия, ханжество. Благочестивые жены и матери во все времена преданно ухаживали за больными и престарелыми родственниками (и не только родственниками; вспомним хотя бы, как пеклись о раненых святая императрица Александра и ее дочери Татьяна и Ольга), помогали бедным, утешали горюющих, брали на воспитание сирот, оказывали гостеприимство странникам. И сейчас очень важно, чтобы дети видели в семье именно такое отношение к людям. И не только видели, но и по мере сил приобщались к делам милосердия.

Но если с данным вопросом все достаточно ясно – в том смысле, что важность милосердия и благотворительности среди нашего народа, особенно среди людей воцерковленных, не подвергается сомнению, – то с хранением себя неоскверненным от мира сейчас гораздо сложнее. С одной стороны, мир стремительно утрачивает представления о приличиях, а с другой – многие люди, в том числе среди православных, отчаянно боятся в этот мир не вписаться. Слово «социализация» звучит из уст родителей гораздо чаще, чем «благочестие». Отдавая ребенка в садик, родители прекрасно понимают, как высока вероятность того, что ребенок научится там нецензурной брани, а то и чему-нибудь похлеще (дети ведь приходят в сад из разных семей, отнюдь не только из православных, и порой уже в 5 лет бывают так «просвещены», что волосы на голове дыбом становятся). Но когда заводишь об этом речь, в ответ обычно слышится что-то вроде: «Да, но ему же не в безвоздушном пространстве жить предстоит. Пусть привыкает». Как будто чем раньше ребенок осквернится, чем быстрее пропитается всякой грязью и гадостью, тем лучше папа с мамой выполнят свой родительский долг. Тогда спрашивается: к чему они готовят свое чадо? К жизни среди уголовников (потому что именно там детская чистота рано бывает поругана и осквернена)? Нет же! Я еще ни разу не встречала родителей, которые бы это открыто продекларировали. Все хотят для детей счастья в нормальном мире. Хотя для нормальной жизни ребенка нужно, как зеницу ока, оберегать именно его невинность и чистоту, ибо самое страшное, что может произойти с детской душой, – это ее растление. Даже культивирующий разнообразные пороки Запад смутно это помнит и пока не отваживается открыто провозгласить желанность детского разврата. Педофилия там все еще на государственном уровне осуждается (хотя до ее легализации уже один шаг).

Если серьезно относиться к благочестию и именно с этой точки зрения оценивать среду, в которую мы помещаем ребенка, его занятия и интересы, все встанет на свои места. И тогда разговоры про вышеупомянутую социализацию в детсадах или «хорошее образование» в школах, где учащиеся начальных классов скачивают на сотовые телефоны порнографию (в Москве это встречается все чаще и чаще), быстро стихнут, потому что их абсурдность станет совершенно очевидна.

Конечно, на государстве (то есть на представителях законодательной и исполнительной власти), дающем пороку зеленую улицу, лежит огромная вина. Государство не должно развращать своих граждан. Но и у граждан есть свобода воли. Вот что говорил на эту тему митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский), первый из священномучеников новейшего времени в архиерейском сане: «Посмотрим теперь, не заключается ли причина неблагонравия и нравственной испорченности нашего юношества главным образом в испорченности духа нашего времени? Многие из родителей так действительно и думают, говоря: “Да времена-то наши стали далеко не таковы, как прежде. Прежде, когда мы были молодыми, все было совсем другое, тогда и родители имели более весу и пользовались большим доверием и почтением”. Нельзя не согласиться с тем, что в этом есть значительная доля правды. К сожалению, настоящее время действительно таково, и господствующий дух нашего времени есть дух какого-то противления, произвола и самочиния. Ни власть родительская, ни власть церковная, ни власть гражданская – ничто не сохранило у нас своей обязательной силы и значения. Утрачен авторитет старших, родителей и светского начальства, подорвано доверие к пастырям и учителям. Что этот недобрый дух времени оказывает свое растлевающее влияние преимущественно на детей и на подрастающее поколение – это факт очевидный и не подлежащий ни малейшему сомнению. Не следует ли родителям поэтому слагать с себя всякую вину в дурном воспитании детей своих? Ужели нет никакого средства идти против этого духа времени и отстранять от детей его гибельное влияние? И не в этом ли, собственно, и состоит задача домашнего воспитания? Конечно, если родители, особенно отцы, сами думают, что нельзя плыть против течения, то, понятно, они не могут предохранить от вредного его влияния и детей своих. Если отец сам увлечен новомодным просвещением и так называемым “прогрессом”, если он сам нерадиво относится к своим религиозным обязанностям, сам редко посещает храм Божий, сам дозволяет себе легкомысленно и с насмешкою говорить о религиозных предметах при своих детях, то может ли он ожидать от них почтения и уважения к себе? Ибо если родители не почитают Бога и Его Церковь, то каким образом дети могут питать страх и уважение к своему отцу и к своей матери? Или если родители при детях дозволяют себе дурно говорить о духовной и светской власти и их распоряжениях, тогда и дети, естественно, потеряют уважение к родительской власти. Вот почему, если хотите вы, христианские родители, чтобы растлевающий дух времени не касался ваших детей, то искореняйте его сначала сами в себе, держитесь крепко той доброй нравственности, которую содержат христианство и Православная Церковь Христова».

Поистине прекрасный новый мир

Благочестивая жизнь кажется скучной лишь тем, кто ее не изведал по-настоящему. Что за радость читать «какие-то акафисты», бормотать молитвы, выстаивать долгие службы в храме? Но ведь и классическая музыка или высокая поэзия тоже с непривычки бывают скучны и усыпляют своим якобы однообразием. Привыкший к ярким, кричащим краскам глаз не различает богатства оттенков и полутонов.

На самом деле благочестивая жизнь и прекрасна, и разнообразна, и очень интересна. Недаром многие взрослые высоко и разносторонне образованные люди, воцерковившись, сознательно, без всякого постороннего нажима отказываются от того, чему они еще недавно с удовольствием посвящали свой культурный досуг. Перед ними неожиданно открывается бескрайний новый мир, в котором столько всего – жизни не хватит, чтобы объять даже малую толику. И только диву даешься, как это раньше ты не подозревал о его существовании. Ведь он всегда был тут, рядом, вовсе не отделенный от тебя непроницаемой завесой. Но ты смотрел и не видел, ибо глаза твои были удержаны. А удержаны они были потому, что ты был поглощен заботами и забавами века сего.

– Представляете? Я подростком жил на одной улице со старицей Сепфорой, каждый день ходил мимо ее дома, – сожалеет один мой знакомый. – А узнал про нее лишь много лет спустя, когда она уже почила. Как я теперь жалею, что тогда интересовался совсем другим!



В последние десятилетия предприняты колоссальные усилия для того, чтобы открыть людям мир Православия. Изданы тысячи книг, выпущено множество фильмов, постоянно устраиваются выставки, концерты, лекции, паломнические поездки, крестные ходы. Православная семья при желании может найти (и находит) массу увлекательных и при этом благочестивых занятий, потрудиться на благо Церкви, раскрыть и приумножить свои таланты, познакомиться и подружиться с хорошими, умными, глубокими людьми. Нужно только начать продвигаться в этом направлении – Господь непременно поможет, пошлет то, что необходимо именно тебе и именно сейчас. И потом, глядишь, уже и чтение «каких-то акафистов» окажется в радость. И молитвой будешь утешаться. И после литургии еще захочется остаться на молебен или на панихиду…

Много может молитва матери

Когда после 70 лет государственного атеизма в нашу жизнь вошли выражения «Молитва матери со дна достанет», «Много может молитва матери» и т.п., поначалу это скорее казалось поэтичной метафорой. Мало кто тогда понимал, какова реальная сила молитвы. «Не молиться, а действовать надо!» – часто звучало и на собраниях общественности, и в приватных беседах. Многие вообще считали молитву пустой тратой времени, чем-то уводящим от реальности. Иначе и быть не могло: слишком сильно въелось в сознание советских людей клише «религия – опиум для народа».



Потом, как обычно бывает, маятник качнулся в другую сторону, и среди верующих, число которых с каждым годом увеличивалось, начало распространяться прямо противоположное мнение: «Мы ничего не можем – только молиться. Плетью обуха не перешибешь». И все чаще встречались мамы, которые таким образом расписывались в собственной беспомощности даже тогда, когда это касалось здоровья и жизни их ребенка и когда – подчеркиваю – ситуацию еще вполне можно было изменить. Например, сын еще не стал компьютерным наркоманом, но для него уже компьютерные игры – это самое главное, самое любимое занятие, которое притягивает его как магнит. А дочка-восьмиклассница пока не напивается и ночует дома, но круг ее друзей за последний год радикально переменился, причем явно не в лучшую сторону.

В последние годы, как мне кажется, такой толстовский подход, слава Богу, утрачивает популярность. В современных условиях слишком очевидно, что непротивление злу ведет к стремительной эскалации зла, а призывы «просто молиться» нередко служат удобным прикрытием для оправдания эгоизма и малодушия.


(Окончание 2-й части следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание 2-й части)

Но, конечно, бывает и так, что человеческие силы исчерпаны. Все, что можно было сделать для улучшения ситуации, сделано; все слова сказаны и не один раз, а воз и ныне там. Тогда действительно остается только молитва (но при этом все равно нельзя потворствовать человеку в его грехе!). Моника так много молилась об Августине и так горько плакала о нем, что епископ, которого она просила повлиять на него, даже назвал Августина «сыном слез». Но одновременно она и отлучила сына от дома, пытаясь, как сейчас сказали бы, на него «надавить», и удерживала его от отъезда в Рим, так что он обманным путем взошел на корабль, оставив маму горевать на берегу. Волнуясь за сына, Моника отправилась вслед за ним в чужие края. Она просила епископа опровергнуть заблуждения Августина даже тогда, когда ей было велено оставить сына в покое и «только молиться». (Именно в ответ на эти ее просьбы епископ «с некоторым раздражением и досадой сказал: “Ступай! Как верно, что ты живешь, так верно и то, что сын таких слез не погибнет”».) И все долгие десять лет Моника с сыном разговаривала, пыталась до него достучаться. Поэтому сказать, что она исповедовала принцип «надо только молиться», нельзя.

Ребенок взрослеет

В отношениях матери с взрослеющими детьми очень важно почувствовать грань, чтобы не сковывать волю, не подавлять инициативу повзрослевшего ребенка, но, с другой стороны, не скатываться до оправдания любых его поступков и взглядов. Как часто сейчас звучат, мягко говоря, сомнительные сентенции: дескать, дети сплошь и рядом становятся не такими, какими хотели их видеть родители, но это совершенно нормально; нужно принять их такими, какие они есть, уважать их жизненный путь, выбор. Для многих это уже чуть ли не аксиома. Хотя даже из вышеприведенного жизнеописания блаженного Августина совершенно ясно, что благочестивая мать далеко не с каждым выбором ребенка должна быть согласна. Больше того, расхожие клише «я все решаю сам», «это мой выбор», «главное для матери – чтобы ребенку было хорошо» – они из другого лексикона. Из лексикона людей неверующих, для которых я – мерило всех вещей. Верующий же человек понимает, как опасно полагаться на свое хотение, и пытается узнать волю Божию. (Для чего, собственно, люди и едут к старцам.) Истинная любовь заключается не в том, чтобы уважать любой выбор, а в том, чтобы помочь человеку реализовать Божий замысел о себе. И благочестивая мать, молящаяся о ребенке и имеющая четкие христианские представления, как и для чего надо жить, может быть в данном случае очень мудрой советчицей. Ведь ей подсказывает не только любящее материнское сердце, но и сам Господь.



В то же время необходим и некий предел материнского попечения об устройстве жизни и быта взрослых детей. Советы, которые когда-то давал святой Феофан Затворник, сегодня звучат ничуть не менее актуально, чем в его время. «Снедает вас забота о детях… и их семейном быте, а совесть претит, – пишет святитель. – Если совесть претит, то, значит, дело уж чересчур. И надо его умалить. Положите себе, во-первых, не пытать, что им нужно, а когда узнаете без пытания, тогда что важно и трудно, за то беритесь, а что мало и легко, то и сами справят. Так понемножку и отвыкните. Без забот и попечений как прожить? Но все в меру, а главное – с преданием себя в волю Божию. Вы все сами хотите устроить детей, а Богу ничего не предоставляете. А на деле надо все Богу отдать, не прекращая, конечно, и своего попечения, но не придавая ему и слишком много значения. Если Бог не благословит детей, то что вы одни сделаете? Да не станет ли Бог смотреть на них равнодушно по причине ваших забот? И выйдет, что вы хлопотами ничего не сделаете прочного, и Бог не станет делать для них из-за вас. Вместо добра выйдет худо. Уверьтесь в этом и этим умеряйте свою заботливость. Это враг вас мутит. Со всякой немощию душевною следует тотчас обращаться с молитвой к Господу, прося Его исцелить. Затем, употребляя и от вас зависящие средства и собственные усилия, ждите помощь свыше, и Господь в свой час пошлет помощь и исцелит. Без Господа никакое добро не укореняется в сердце».

Награда не только на небесах

Христиане стараются жить благочестиво не ради жизненного успеха или каких-то сиюминутных благ. Больше того, «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы, – предупреждает апостол Павел. – Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь» (2 Тим. 3: 12–13). Благочестивый человек нередко вызывает раздражение у окружающих, которые хотят жить иначе. Даже если он их ни в чем не упрекает, сам его образ жизни является для них немым укором. В душе невольно пробуждаются муки совести, а сознание пытается это подавить. Возникает внутренний конфликт. Кажется, уничтожь напоминание о том, что есть грех, а что добродетель – и все будет о’кей…

У благочестивой матери положение еще более сложное. Она не может, не имеет права молчать, если ее дети сбиваются с пути истинного. Бог дал материнскому слову особую силу, а кому много дано, с того много и спросится.

Поэтому когда подростков начинает манить современный мир, так свободно и соблазнительно рекламирующий порок, многие ребята ополчаются на матерей, словно на своих злейших врагов. Особенно если отец и бабушки с дедушками не поддерживают православную женщину, а то и потакают греху, заявляя, что в этом «нет ничего страшного, сейчас все так живут, когда-нибудь перебесится, мы тоже такими были» и т.п. Лишенным моральной поддержки женщинам бывает так тяжело, что порой хочется все бросить, бежать куда глаза глядят, «умереть, уснуть». Или тоже впасть в неадекватную безмятежность, скользя по поверхности жизни и ни во что не вникая. Но материнская любовь, слава Богу, сделать этого не дает.

Повзрослев и войдя в разум, люди, как правило, переосмысливают события юности и смотрят на них уже иными глазами, так сказать – с другого берега. И многие потом бывают благодарны маме именно за то, за что в подростковом возрасте на нее негодовали. Для благочестивой же матери самой дорогой наградой и самым большим утешением бывает духовная близость с повзрослевшими детьми. Тем, кто не знает, что такое духовная жизнь, это может казаться блажью. «Сын не пьет, не курит, прилично зарабатывает, машину купил, женился, дочке полтора годика. Что еще надо? В церковь, правда, не ходит. Ну и что? Разве это главное? Миллионы людей без этого живут и счастливы…» И ничего тут не объяснишь, не докажешь, пока сам человек не почувствует. Действительно, остается только молиться.

Моника вымолила Августина. Когда он отошел от манихеев, но еще не пришел ко Христу, «она не преисполнилась радости… сердце ее не затрепетало в бурном восторге». «Она представляла Тебе меня как сына вдовы, – пишет, обращаясь к Богу, блаженный Августин, – лежавшего на смертном одре, которому Ты сказал: “Юноша, тебе говорю, встань” – и он ожил и “стал говорить, и Ты отдал его матери его” (см.: Лк. 7: 12–15)… Будучи уверена, что Ты, обещавший целиком исполнить ее молитвы, довершишь и остальное, она очень спокойно, с полной убежденностью ответила мне, что раньше, чем она уйдет из этой жизни, она увидит меня истинным христианином: она верит этому во Христе».

И вот наконец чаяния Моники сбылись. Августин еще не ведал, что жизнь матери стремительно приближается к концу. Они остались вдвоем, и, быть может, впервые «сладостно беседовали», не споря и не расстраиваясь, были совершенно единомысленны. Это была беседа о самом главном: о Боге, о смерти и воскресении, о вечной жизни. «И в тот день, когда мы беседовали, – вспоминает Августин, – ничтожен за этой беседой показался нам этот мир со всеми его наслаждениями, и мать сказала мне: “Сын! Что до меня, то в этой жизни мне уже все не в сладость. Я не знаю, что мне здесь еще делать и зачем здесь быть; с мирскими надеждами у меня все покончено. Было только одно, почему я хотела еще задержаться в этой жизни: раньше, чем умереть, увидеть тебя православным христианином. Господь одарил меня полнее: дал увидеть тебя Его рабом, презревшим земное счастье. Что мне здесь делать?”»

Через две недели Моники не стало. Поистине, ей уже незачем было оставаться на этой грешной земле, и Господь забрал ее в Свои селения. Можно только мечтать о том, чтобы наши дети вспоминали о нас с таким благоговением и благодарностью, с какими говорит о своей матери блаженный Августин: «Я закрыл ей глаза, и великая печаль влилась в сердце мое и захотела излиться в слезах. Властным велением души заставил я глаза свои вобрать в себя этот источник и остаться совершенно сухим… Мы считали, что не подобает отмечать эту кончину слезными жалобами и стенаниями: ими ведь обычно оплакивают горькую долю умерших и как бы полное их исчезновение. А для нее смерть не была горька, да вообще для нее и не было смерти. Об этом непреложно свидетельствовали и ее нравы, и “вера нелицемерная” (1 Тим. 1: 5). Что же так тяжко болело внутри меня? Свежая рана от того, что внезапно оборвалась привычная, такая сладостная и милая, совместная жизнь? Мне отрадно было вспомнить, что в этой последней болезни, ласково благодаря меня за мои услуги, называла она меня добрым сыном и с большой любовью вспоминала, что никогда не слышала она от меня брошенного ей грубого или оскорбительного слова. А разве, Боже мой, Творец наш, разве можно сравнивать мое почтение к ней с ее служением мне? Лишился я в ней великой утешительницы, ранена была душа моя, и словно разодрана жизнь, ставшая единой, – ее жизнь и моя слились ведь в одно».

Это наивысшее духовное единение Моника вымолила у Бога, выстрадала своей подвижнической жизнью. Вскоре после кончины матери благодарный сын вернулся в родную Тагасту, пожертвовал все, что имел, местной церкви и тоже стал подвижником благочестия. Теперь, задним числом, понятно, почему за его душу шла такая долгая, ожесточенная духовная борьба. Придя ко Христу, Августин отдал очень много сил разоблачению ересей – вопросу, который он знал, что называется, изнутри.

Проливая слезы о заблудшем сыне, Моника, конечно, не подозревала, какую славу уготовил ему в конечном итоге Господь. Не думала она и о том, что останется в веках примером благочестивой жены и матери и что произойдет это благодаря бессмертной «Исповеди» того самого заблудшего сына, который принес ей столько боли и огорчений. Ничего этого не знала блаженная Моника. Она просто очень любила Бога и свою семью и была твердо уверена: без Христа сыну не спастись. А потому всеми силами старалась ему помочь. Чем больше матерей будет сейчас столь же серьезно подходить к духовным вопросам, тем скорее жизнь вокруг – и семейная, и общественная – начнет исправляться. Но даже если мирное и благоденственное житие нам на данном этапе истории уже не суждено, благочестивая мать хотя бы предъявит, явившись на суд к Господу, плоды своих усилий: она покажет Ему, по словам старца Иеронима Эгинского (Апостолидиса), «либо спасенное дитя, либо раны на своих коленях».

Татьяна Шишова

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/55376.htm

[Дмитрий Н]

Больная тема: дети в храме

Людмила Селенская



_{Фото: Владимир Ходаков / Pravoslavie.Ru}


Портал Православие.Ru представляет вниманию читателей рассуждения на тему пребывания детей на церковных службах матушки Людмилы Селенской – жены священника и матери троих детей.


Мне пришлось смотреть за малышом в храме задолго до материнства. Братишка, который на шестнадцать лет меня моложе, был мне как сын (он, кстати, и есть мой крестный сын).

Мы с самого начала знали, что имеем дело с живчиком и непоседой. В семь месяцев он уполз с одеяла на кухню на глазах у четверых взрослых. Моргнешь – и его нет. Мы пасли его, как Том Сойер с приятелем пас жука: на чьей стороне находится, тот его и гоняет. На чьей территории находился малыш, тот за ним и смотрел. Я не знаю, как ему это удавалось, но он умудрялся находиться сразу на всех территориях. Только что он помогал маме перебирать вещи в шкафу, напяливая на голову панаму поверх шляпы, как уже сидит на моем письменном столе и проворно вытаскивает пленку из японской аудиокассеты или выбрасывает вещи с балкона, задумчиво прослеживая траекторию улетающего будильника или ложки. Хотя в доме никто давно не рисовал, так как рисование заканчивалось в пятом классе, Саша умудрялся найти засохшую акварель и вылизать половину синей краски. Лизал он, как и лазил, с обезьяньей скоростью.

Знакомые умилялись, глядя на голубоглазого малыша с льняными волосами, и говорили среднему брату: «У вас теперь живая игрушка», на что он мрачно отвечал: «Это мы игрушки в его руках».

Когда он подрос, он был единственным в детском саду, кому разрешалось не спать в тихий час. А логопед в сердцах заметила: «Меня даже шестиклассники боятся, а он может повернуться ко мне спиной в середине упражнения».

А теперь представьте такого живчика на службе.

Нет, я не проводила экспериментов и старалась не испытывать себя, а также прихожан и батюшек на прочность. Я приводила егозу к концу службы. Все равно он умудрялся выкатиться под ноги торжественной процессии на праздник к изумлению всех присутствующих, убежать в самый ответственный момент на улицу или громким театральным шепотом задавать вопросы, не только касающиеся службы, но и окружающих. Очень нелегко было ответить, почему бабушка слева похожа на сову, у дедушки справа смешной нос, а дядя с бородой подпевает противным голосом. Зимой в холодном храме Сашок стаскивал с себя куртку: «Я не могу в ней молиться!» Только позже я поняла, что он имел в виду «креститься».

Семь потов с меня сходило за время, проведенное в храме с мальчишкой. Брала я его с собой нечасто.

Когда ему было лет пять, он вошел в храм и замер. Постояв минуты две, он сказал: «Когда я буду большой, я всегда буду ходить в церковь».

А в четыре года он поехал с нами навестить дедушкину сестру, монахиню Елену (позже схимонахиню), жившую при храме. Мы никогда не объясняли маленькому Саше, что такое монахиня, и всегда звали ее бабушка Лена. Бабушка Лена очень любила нашу семью, и у нее всегда были припасены для нас гостинцы. Саша воспринимал ее как добрую бабушку с подарками, что-то сродни Деду Морозу. И вдруг... Мы сидели в церковном домике, пропахшем тестом, старым деревом и чем-то особым, церковным. Бабушка Лена ласково смотрела на Сашу, а он уставил на нее свои бирюзовые глаза и спросил ни с того ни с сего: «Бабушка Лена, а когда ты умрешь, кто за нас молиться будет?» Мы оторопели. Тетя смущенно закашляла: тема смерти казалось неприличной, тем более в присутствии пожилого человека, тем более поднятая таким неожиданным и бестактным образом. Но иначе смотрела на этот вопрос бабушка Лена. Она погладила Сашу по любопытной голове и, улыбаясь, сказала: «Бог даст, сынок, и там буду за вас молиться». Как узнал малыш о предназначении монахов? Кто сказал ему, что бабушка молится о нас?

А бабушка Лена с тех пор говорила, что Саша предсказал ей кончину, и надо готовиться.

Когда подошло время первой исповеди, Саша согласился исповедоваться только самому доброму батюшке, которого он знал: отцу Феодору Соколову. А батюшке пора было уходить с исповеди в алтарь: он извинился перед прихожанами и пригласил их к стоящему рядом священнику. Но он не смог сделать и шагу, потому что кто-то вцепился в него снизу. Вцепился бесцеремонно и намертво. Батюшка с изумлением посмотрел вниз и увидел Сашкины глаза. Отец Феодор улыбнулся и принял исповедь. Я думаю: надо так прилепляться к Господу.

С годами пребывание в храме с братом не становилось легче. И в тринадцать лет он не мог чинно стоять, и описывал круги в толпе прихожан, время от времени интересуясь у меня: «Скоро ли закончится? Долго ли еще?» Старушки негодовали: и так тесно, а тут еще паренек толкается. А я думала про себя: пусть уж толкается, зато он захотел прийти. Немного было вокруг пареньков, все больше бабушки. У каждого своя мера и свое устроение. У одного вера большая и крепкая, у другого маленькая и слабенькая. Но она есть, она живая и как хрупкий росточек, тянется к свету. И ей нужна капелька воды, чтобы жить, а ведра воды ей не выдержать. Как знать, не укрепит ли ее Господь, не вырастит ли из нее крепкое дерево, а пока пусть она живет, как может.



***



_{Фото: Владимир Ходаков / Pravoslavie.Ru}
   

Мои мучения с братом оказались цветочками по сравнению с собственными детьми.

Старшие погодки такого перцу задавали, что держись.

Когда период «на ручках» миновал, они заходили в храм довольно чинно, но это было на минуту. Нужно было проверить, крепко ли стоят подсвечники, и в самом ли деле спит старушка на лавочке или притворяется. Нужно было отжаться на скамейке, залезть под нее и выяснить, кому принадлежат какие ноги. В торжественный момент надо было извлечь из кармана то ли специально припрятанную, то ли завалявшуюся машинку и подразнить брата. А еще лучше – стукнуть его и уйти с независимым видом, пока тот не разошелся, а потом с безопасного расстояния показать ему машинку и спрятать в карман. Нужно было решить, что интересней: зажигать или тушить свечи. Лучше всего оказалось сначала зажечь, затем задуть, а потом снова зажечь.

Когда мы переехали в Глазго и стали ходить в греческий храм, с удивлением обнаружили там не бабушек, а дедушек, следящими за порядком. Дедушки оказались на порядок строже и внимательней бабушек. Мальчишкам спуску не было. Только отвернешься, чуть зазеваешься и – выговор. Мало того, что ты новичок на приходе, все на греческом, мелодии непривычные, да еще эти дедушки. Вот когда я немного почувствовала себя на месте детей: ничего не понятно, а надо внимать. Только спустя месяцы, если не годы, я стала узнавать ключевые места богослужения. Нашелся добрый человек, который поставил детей на свечное послушание. Свечи стояли в песке и невысоко, и мальчишкам удобно было их гасить и бросать огарки в коробочку. Вот это было счастье! Теперь можно было и пораньше на службу приходить.

Но самый большой позор ждал меня на русском приходе в Данблейне, куда мы ездили раз в месяц. Детям там были рады и замечаний не делали. Поезда в воскресенье ходят редко, и мы приезжали на всю службу. Минут двадцать до поезда, сорок на поезде, да еще минут десять пешком, катишь коляску-тандем то в гору, то под гору. Приходишь к началу службы – и уже устал, а про детей что и говорить. И вот – праздник, приезд архиерея, нарядные взрослые, притихшие дети. Служба долгая, проповедь долгая. На столе столько вкусного, а пищу все не благословляют, все беседуют... Нам бы, незадачливым мамашам, дать детям йогурт в уголке и увести их от греха подальше. Но пока мы собирались с мыслями, проголодавшиеся чада, проявлявшие чудеса долготерпения до окончания службы, под предводительством Лизки-Грозы-Мальчишек объели всю клубнику на огромном белом торте, специально испеченным в честь приезда владыки. Дальше память мне отказывает... Владыка только посмеялся, но важная дама, чье творение было самым наглым образом испорчено отъявленными обжорами в количестве трех человек в возрасте трех и четырех лет, так громко отчитывала меня при всех на чистейшем английском языке с мариупольским акцентом, что я не знала, куда глаза девать. Лизкина мама непринужденно беседовала со знакомыми и свою порцию позора великодушно предоставила мне. Потом знакомые шепнули, чтобы я не трусила: мадам из Мариуполя не такая уж и страшная, так, напускает на себя иногда для важности.


***



_{Александр Осокин / Православие.Ru}
   

Когда карапузы подросли, на смену им пришел новый карапуз – младшенький. Я наивно полагала, что спокойный, вполне послушный малыш в количестве одного человека не сможет причинить столько беспокойства, сколько причиняли его братья, работавшие совместно, но оказалось, что это не так. Формула вышла какая-то нелинейная. За ним числился побег из дома в два с половиной года с приездом полиции и прочей суматохой, поэтому расслабиться я не могла ни на минуту. В храме было два выхода. Вот пошел он в игровую комнату, а оттуда может и на улицу дернуть.

Конечно, хорошо приходить с малышней к концу службы. Я – только за. Но что делать, если в храм нас везет папа, которому необходимо быть на всей службе, да и старших детей лишать богослужения нет причин. Мы с малышом не можем подойти попозже, потому что одиннадцать миль (а позже двадцать) не одолеешь пешком, а общественный транспорт по воскресеньям почти не ходит. И вот тут разногласия проявились во всей остроте. Супруг недоумевал, почему я настырно задерживаю выезд и выторговываю лишние пятнадцать минут. Что дадут мне эти пятнадцать минут? Почему мы не можем приехать благочестиво, пораньше? Почему мы все время приезжаем впритык, а то и, страшно сказать, опаздываем?

Да потому что пребывание с малышом на службе есть пребывание на кресте. И я не побоюсь этого сравнения. Да, он с утробы матери питается Таинствами. Да, он с радостью приобщается Святых Таин. Да, в храме он дома. Но это не значит, что он не шалит, не убегает, не скучает. Ему приходится менять памперс или вести в туалет в самый неподходящий момент. Его приходится утешать, когда он падает или стукается головой об угол. У него надо забирать свечи и следить, чтобы он не утащил чужие просфоры. Его надо уводить гулять, чтобы он не шумел и не мешал молящимся. И мы гуляем, дождь ли, солнце ли, зима или лето, а я смотрю на часы и высчитываю, когда приводить его в храм.

У чаши он стаскивает с меня платок, и я стою, растрепанная, замученная, на виду у всего честного народа.

Счастье, когда приводят маленькую Мэри, и два карапуза важно ходят друг за другом или играют вместе. Вдвоем они ведут себя куда лучше, и мы с Кейт может позволить себе передышку, улыбнуться друг другу, полюбоваться на малышей, пока они не упали, не стукнулись, не захотели в туалет или не поссорились.

У старшего сына лет в десять начались предвестники трудного возраста, когда он категорически не хотел присутствовать на службе, но одного мы не могли его оставить. Как-то уговорили все же поехать с нами и отпустили гулять, пока шла всенощная. Нагулявшись, он вошел в храм и, увидев двух малышей, держащихся за ручки и подпрыгивающих в такт мелодии, смягчился, умилился и остался стоять до конца.


***



_{Фото: Владимир Ходаков / Pravoslavie.Ru}

Закономерен вопрос: к чему такие мучения? Не лучше ль оставлять чадо дома и подождать, когда оно подрастет и будет осознанно принимать участие в богослужении? Не заменят ли службу воскресная школа или беседы с мамой?

Я верю, что ничто не может заменить непосредственного участия в службе, в Таинствах. Недаром они называются Таинствами – мы не знаем, как происходит общение малыша с Создателем, но то, что оно происходит, – несомненно. Беседы, объяснения, изучение Священного Писания, рисунки и песни на благочестивую тематику – замечательно, но они не являются главным в церковной жизни. Я видела воскресные школы у протестантов. Пока взрослые молятся и изучают Библию, дети постарше читают отрывки из Писания под руководством взрослых, а малыши раскрашивают рисунки на библейские сюжеты. И это все. Беспомощно все это. Не о раскрашивании картинок говорил Господь, когда велел пустить к Нему детей.

Как-то стояла у храма с подружкиной дочкой. Ждали, когда подруга исповедуется. Малышке нет четырех лет, но очень крупная – все шесть дашь. Ребенок – ангел, спокойно пошла со мной на улицу, дала маме помолиться. Прыгала она, она прыгала, да и ударилась, стала плакать. Старушка на лавочке стала пугать ее «Боженькой, Который не любит, чтобы детки плакали». Я поспешно отошла с девочкой подальше.

Знакомая матушка, наставляющая меня в новой для меня роли жены священника, строго-настрого запретила делать замечания прихожанам.


***


Отдельная тема – детки с проблемами. Сколько сейчас ребятишек с аутизмом, синдромом гиперактивности и дефицита внимания, с психическими заболеваниями разной степени тяжести. Некоторых детей, слышала, считают бесноватыми, потому что странно ведут себя, кричат, дергаются. Тут такой ликбез надо проводить среди населения! Даже представить себе не могу, каково их мамочкам переносить непонимание окружающих.

Бывает, люди пожилого возраста, вырастив одного-двух здоровых благополучных детей, спесиво относятся к молодым родителям. Плохо себя ведут дети? – Значит, плохо живете. Дети нездоровы? – В наказание за грехи. И так далее. Спесь эта опасна. Благополучные дети – не залог благополучных внуков. Кого сейчас не коснулось горе? Кто безгрешен, здоров и может поучать других?


_{Фото: Владимир Ходаков / Pravoslavie.Ru}

Дети подросли, а мне пришлось оказаться и в роли того, кому дети могут помешать. На двух приходах некому петь, и пришлось мне роль хора взять на себя. Нет, я не просто пою в хоре, я и есть хор. Музыкального образования у меня нет, и нот я не читаю, но могу петь по памяти. И тут главное – не мешать мне. Я чувствую себя как канатоходец, пытаясь сохранить хрупкое равновесие, вытянуть «Херувимскую» до конца, не споткнуться, не упасть, не замереть в ужасе: «Забыла, как петь дальше».

И те немногие ребятишки, которые приходят в храм раз в несколько месяцев на полчаса – как они топают коваными ботинками по каменному полу, как визжат, как громко играют в салочки и нетерпеливо подпрыгивают на месте.

А у меня на глазах слезы, и я ощущаю себя хирургом, которого толкают под руку. «Милость мира» надо петь, а тут чуть аналой с нотами не сваливают.

Теперь поймешь священников, которым нужно сосредоточиться, и которые просят тишины в храме не из вредности, а потому что иначе – нельзя.

Печально, что все мы разобщены как в повседневной жизни, так и в церковной. Атмосфера в храме – дело каждого. Не ваше чадо орет – присмотритесь, может, нуждаются в вашей помощи? Замученной мамочке помогите. И к нерадивой мамочке можно найти подход, не оттолкнув ее от храма. На некоторых приходах за детьми организованно смотрят. Иногда семьи кооперируются, помогая друг другу. Литургия – общее дело, и нет на службе чужих детей.

Отец Феодор сказал как-то на проповеди: «Вы думаете, что, оставив детей без присмотра в притворе, вы хорошее дело делаете, молясь всю службу у алтаря? – Нет, нехорошо, предоставив детей самим себе, приводить их на всю службу. Вы тут молитесь, а они там безобразничают. Нет у нас цели сделать из детей церковников, а нужно просто привить им доброе отношение к Церкви».

Прочитала где-то, что каждый шаг усталой мамы, ведущей своих детей в храм, учтен, каждая слеза записана. Верю, что записана. И, Бог даст, упадет на добрую землю, и будет плод.



22 октября 2013 года

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/65107.htm

[Дмитрий Н]

Дружить ли верующим с неверующими?

Священник Василий Куценко





Разговор

– У нас такая проблема: сын дружит  с мальчиком из соседнего подъезда. Родители у него совершенно мирские люди, не ходят в храм, телевизор смотрят постоянно, ребенок у них в компьютерные игры играет…

– Так ведь большинство из нас именно в таких подъездах и живут. В чем же проблема?

– Они общаются на улице, наш сын слышит и про эти игры, и про передачи разные. А если он в гости пойдет к ним, а там всё это? Стоит ли им общаться дальше?

– Что же вы предлагаете? Запретить ребенку дружить с соседом?

– Я даже не знаю… Друзья, конечно, нужны, но… Не хочется, чтобы он всё это видел и слышал… Как же быть?

– Ребенка воспитывает семья, а не друзья. Хотя бывает и наоборот. С другом ваш сын проводит в разы меньше времени, чем с вами. Вот и будьте для него примером христианской жизни. Тем более и ваш муж верующий, и другие родственники.

– Мы это понимаем, но всё же… Улица… Переживаю я за сына…


Мысли вслух

Примерно такой разговор произошел у меня с одной знакомой молодой мамой. Разговор был, конечно, больше, но не будем вдаваться в глубоко личные подробности. Главное – обозначена проблема: отношения детей из церковных и нецерковных семей, а если посмотреть еще глубже – отношения самих семей, а еще и еще глубже – верующая семья и… всё остальное.



Действительно, верующие родители изо всех сил стараются оградить своих детей от дурного влияния. Это и телевидение, и компьютер, и многое другое. Понятно, без компьютера и телевизора подчас не обойтись. Главное – самим взрослым как можно реже включать пресловутый «ящик» и не просиживать столь быстро пролетающие часы перед монитором компьютера. А бывает так сложно удержаться: зашел в интернет вроде бы по делу, да как на беду старый школьный друг оказался «он-лайн»… Вот и пролетело драгоценное время. Важно не забыть: ограждая и детей от чего-то, ограждать от того же самого и самих себя. Думаю, что эффект будет гораздо больше. Ребенок должен видеть, что именно интересует родителей. Простой пример: я не думаю, что многие курящие родители обрадуются, если вдруг узнают, что их дети-школьники «попробовали» сигареты. Но будет ли эффективен запрет, если дети видят отрицательный пример родителей? Поэтому разграничение «взрослым – можно, детям – нельзя» здесь не работает. Христианские же правила даны для всех – и для детей, и для взрослых. Но главное правило будет одно: воспитание детей не должно идти в разрез с личной жизнью взрослых.


Общаться / не общаться?

Все-таки, как быть? На самом деле ответить на этот вопрос однозначно нельзя. Не запретишь же ребенку общаться со сверстниками! Оградить ребенка от общения со всеми нецерковными и неверующими попросту невозможно. Хотя сейчас во многих городах есть не только воскресные школы и православные гимназии, но и православные детские сады, группы дополнительного развития и даже православные спортивные секции. Во многом это помогает в воспитании, поспорить здесь очень сложно. Ребенок находится в естественной, если можно так выразиться, «среде обитания»: молитва, участие в богослужении. Только все ли дети верующих родителей и сами родители не смотрят телевизор, не играют в компьютерные игры, не страдают от вредных привычек? Это другой вопрос. Верующий, как бы нам этого ни хотелось, не означает безгрешный. «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5: 48). Господь не сказал: вы уже совершенны. Он дал направление. И зная направление, нужно не только не сбиться с пути, еще важнее не думать о том, что ты продвинулся по этому пути больше, чем есть на самом деле: «Благодарю тебя, Господи, что я не такой, как прочие человецы. Телевизор не смотрю, в видеоигры не играю…»   

Поэтому вопрос нужно ставить не так: общаться или не общаться верующим с неверующими? – а: как верующим утвердиться в своей вере и не отступать даже в малом?


Свет во тьме

«Вы – соль земли… Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Мф. 5: 13–14). Как было бы хорошо укрыться от окружающего мира с его соблазнами, пороками и всеми прочими составляющими. Но Господь Иисус Христос призывает к другому. Быть светом и солью, городом на верху горы. Попросту – быть христианами и свидетельствовать об этом всем тем, кто еще не христианин. Свет необходим для того, чтобы освещать тьму, чтобы был виден путь. Можно передвигаться и в полной тьме, на ощупь. Только далеко ли так уйдешь?



Каждый из нас, христиан, может стать таким светильником для всех тех, кто еще не увидел света Христова. Поэтому нужно не опасаться того, что кто-то дурно повлияет на наших детей или на нас самих, а самим оказывать влияние.

«И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме» (Мф. 5: 15). Свечой нашей веры Господь может зажечь и сердца других людей, особенно тех, кто окружает нас. Если же мы опасаемся, что свечу кто-то может затушить (ведь не всё так спокойно в житейском море – случаются и ливни, и сильный ветер), то главное – молитва о том, чтобы Господь сохранил этот огонек. «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5: 16). Наверное, эти евангельские слова стоит вспоминать как можно чаще. Если свет родительской веры будет ярко освещать жизненный путь ребенка, то некоторые страхи пройдут сами собой. Ответственность за себя, за своих детей несем мы сами, а не соседский мальчик или кто-то еще. Если не воспитаем сами, то тогда, и правда, может воспитать кто-то другой. А воспитание – это и подвиг, и обязанность родителей. Ведь, по словам святителя Иоанна Златоуста, именно воспитание делает родителей – родителями: «Не одно рождение делает отцом, но хорошее образование; не ношение во чреве делает матерью, но доброе воспитание. Если рождаемые тобою дети получат надлежащее воспитание и твоими заботами наставлены будут в добродетели, это будет началом и основанием твоему спасению, и, кроме награды за собственные добрые дела, ты получишь великую награду за их воспитание».


23 января 2014 года

http://www.pravoslavie.ru/put/67773.htm

[Дмитрий Н]

Детская исповедь — опыт прощения

Протоиерей Димитрий Шевченко



Родители — это, пожалуй, единственные люди на земле, кто так отчаянно и самозабвенно переживает за здоровье и благополучие своих детей. И перед тем, кто только стоит на пороге храме, и перед многолетним прихожанином встает деликатный вопрос детской исповеди. Как не навредить в своем желании очистить душу ребенка в спасительной бане покаяния? Как настроить ребенка на покаянный лад? И что делать, если ваш ребенок стал свидетелем совершенного вами греха? На эту тему рассуждает настоятель храма во имя святителя и чудотворца Николая с. Дьяковка, духовник детского православного лагеря Покровской епархии «Гардарика» протоиерей Димитрий Шевченко, отец троих детей.





— Отец Димитрий, с какого возраста ребенок должен исповедоваться?

— Конечно, по устоявшейся традиции дети должны исповедоваться перед Причастием с семи лет, но у многих сегодняшних детей физиологическое взросление намного опережает духовное и психологическое. Поэтому к этому вопросу нужно подходить индивидуально.

— Насколько частой должна быть исповедь ребенка?

— Я думаю, что маленьким детям нужно исповедоваться нечасто и по велению сердца. Детям нельзя определить обязательный временной промежуток между исповедями, здесь нужно исходить из конкретных жизненных случаев. Родители должны чувствовать душевное состояние своих детей. И опять же желательно разбирать каждую ситуацию индивидуально.

— Нужно ли заставлять ребенка идти на исповедь?

— Если ребенок уже сознательно исповедуется, не стоит ему указывать на его грехи и заставлять идти на исповедь. Потому как это будет уже не его исповедь. Это вообще будет не исповедь. Задача родителей — подсказать, направить ребенка, поговорить с ним, но ни в коем случае не принуждать.

— Каким должно быть родительское участие в подготовке к исповеди? Следует ли знакомить ребенка с литературой из серии «В помощь кающемуся» и перечнем грехов?

— Если мы говорим о маленьком ребенке, который только начинает делать свои первые шаги в исповеди, то с такой литературой знакомить, конечно, не нужно. Эти книги созданы для взрослого человека, а не для детей.

Вообще, исповедь (а точнее покаяние) известна ребенку с детства. Яркий пример послушания ребенка своим родителям — это образ послушания человека Богу. Все происходит по любви. Родитель по любви прилагает усилия для того, чтобы воспитать ребенка (ведь невоспитанный ребенок счастлив не будет). И ребенок по любви к родителю слушается его. И когда он что-то натворит, сделает что-то против воли родителей, то он испытывает дискомфорт. Он не появляется на глаза, боится самому себе признаться в том, что натворил. И постепенно начинает испытывать естественное желание, которое пережил, наверное, каждый в детстве, чтобы того, что он натворил, как будто бы и не было. «Как было бы хорошо, чтобы все встало на свои места…». Это рассуждение приводит к тому, что ребенок сам начинает верить в свою правоту. И когда родители его спрашивают: «Кто это натворил?», он часто отвечает: «Это не я». И при этом он уже может догадываться, что родители все равно знают, что это он. Ребенок начинает ощущать чувство страха, тревоги, неуверенности. И именно они подвигают его к тому, чтобы соединить прерванную непослушанием связь с родителями через покаяние. У него появляются силы больше так не делать. Поэтому покаяние известно ребенку с детства.





Так как же родители могут поучаствовать в подготовке ребенка к исповеди? Стоит использовать опыт того, как ребенок просит прощения у своих родителей и после этого чувствует себя снова счастливым человеком. Но опять же, это нужно подсказать ненавязчиво, при случае. Вот, например, ребенок что-то натворил, прошло время, он осознал все и попросил прощения у родителей. В этот момент ему очень тяжело, он плачет, не может успокоиться. Но мама берет его на ручки, гладит по головке, целует. И ребенок успокаивается и счастливо живет дальше. Так и в Церкви: человек после Исповеди и Причастия парит как на крыльях и ничего больше не боится. У него нет больше чувства беззащитности, которое было следствием греха.

И, тем не менее, если ребенок впечатлительный или сильно распереживался о совершенном грехе, он все равно беспокоится. Вроде и прощения попросил, и мама с папой простили. И этот момент — благоприятный случай, чтобы подсказать ребенку: «Знаешь, почему ты до сих пор не можешь успокоиться? Потому что то, что ты сделал, называется грехом. И чтобы получить исцеление от этого состояния, нужно попросить прощения у Бога на исповеди». Только при случае подсказать. И дальше больше не вмешиваться. Ни в коем случае нельзя спрашивать ребенка после исповеди о том, что он сказал батюшке и что тот ему ответил, и не забыл ли малыш о таком-то грехе. Такие вопросы задавать нельзя, потому что при этом нарушается тайна исповеди. Нам более известно о том, что священник не должен разглашать тайны. Но малоизвестно то, что сам исповедующийся не должен рассказывать о своих тайнах.

Ребенок должен самостоятельно исповедоваться. И ни в коем случае нельзя говорить: «Ага, ты что-то натворил. Иди в церковь и все расскажи батюшке на исповеди. А после этого еще отчитаешься: сказал или не сказал». А если вдруг священник что-то не то сказал, то к нему идет мама и говорит: «Знаете, к вам приходил мой ребенок, вы его неправильно поняли. Ему надо было сказать вот так». Это абсурд.

— Батюшка, если мы не знакомим ребенка с перечнем грехов, то как тогда предупредить их совершение?

— Родители не только перед исповедью должны говорить с ребенком о добре и зле, на собственном примере учить христианской жизни. Но в то же время ребенок должен сам, на своем собственном опыте, осознать, почему плох грех. Адам и Ева были предупреждены, однако это не остановило их от совершенного греха. Когда мама и папа говорят «нельзя», а тебе очень хочется что-то сделать, и ты это делаешь, ты начинаешь чувствовать разрыв отношений со своими родителями. А потом ты находишь в себе силы, просишь прощения, и все снова становится хорошо. Это и есть опыт, через который ребенок осознает тяжесть совершаемого греха.

А если приучать ребенка к высоким фразам о покаянии, которые он не выстрадал, мы рискуем воспитать юного фарисея, который будет хорошо знать названия грехов, да только не торопится исправлять свою жизнь.

— Что делать, если ребенок не может преодолеть страх и подойти к священнику?

— Думаю, что в воцерковленной семье такого однозначно быть не может. Там, наоборот, возникает некая привычка: к службе, батюшке, Причастию. Ребенок воспринимает все как должное. Но это уже другая проблема.

А тот случай, о котором говорите Вы, это, скорее всего, история семьи, которая только начала воцерковляться. Возможно, они только впервые подошли к исповеди. Я думаю, что если такой ребенок посетит несколько богослужений, он поймет, что ничего страшного там нет. Он увидит таких же детей, как и он, которые спокойно подходят к священнику, и у него даже родится к этому интерес. Он захочет в каком-то роде «собезьянничать»: все подходят под епитрахиль, и я пойду. Это совершенно естественно. Но ожидать такого поведения от ребенка не стоит в первый же день.

Нужно понимать, что ребенок часто боится не священника как такового. Ему страшно признаться в содеянном. Поэтому с ним нужно беседовать, говорить о радости прощения и помощи Божией.

И еще хотел бы отметить, что у ребенка все-таки должен сохраняться, конечно, не страх, а уважительный трепет по отношению к батюшке. Ему должно быть стыдно перед священником. Это чувство поможет ему впоследствии бороться с грехом.

– А если ребенок ходит в храм давно, но подойти к священнику не может из-за стыда от совершенного греха?

– Это, наверное, похоже на тот случай, когда ребенку стыдно сказать что-то маме. И это очень хорошо, что ребенок переживает из-за этого. Но родители должны помочь ему пересилить себя и покаяться в совершенном. В таком случае это не формальная исповедь, которую зачастую можно встретить в нашей практике,– ребенок как на зубок говорит одно и то же: не слушался, обидел, подрался. А желания больше не грешить у него не проявляется.

– Может ли ребенок самостоятельно выбрать себе духовника?

– Пока ребенок маленький, за него это должны делать родители. А когда он подрастет, ребенку нужно давать свободу в выборе духовника. Но при этом родители могут, конечно, ему давать советы.

— Как воспитать в детях благоговейное отношение к исповеди и Причастию?

— Важно почувствовать этот знакомый с детства вкус покаяния — и то, как он просил прощения у мамы, и как она его обняла, и как ему после этого было хорошо. Но перенести этот опыт в храм.

— Какие книги способны настроить ребенка на покаянный лад?

— Маленьких детей лучше всего научат старые добрые сказки. Для подростков подойдут классические произведения Льва Толстого, Александра Пушкина, Ганса Христиана Андерсена и многих других. Но книги надо читать и обсуждать вместе с детьми. Сам ребенок не всегда сможет сделать правильные выводы, увидеть глубину произведения.

— Должны ли родители признать перед ребенком свою греховность? Не повредит ли это родительскому авторитету?

— Я думаю, не стоит этого делать. Ребенок по своей любви не оценивает поступки своих родителей, даже если они далеки от идеала. Даже когда товарищи ребенка отзываются как-то плохо о его родителях, реакция, как правило, совершенно определенная. Ребенок будет защищать своих родителей, хотя знает, что за родителями этот грех есть — к примеру, пьют они. Но он будет защищать их. И даже если ребенок стал свидетелем совершенного родителями греха, то необходимо показать свою борьбу с этой страстью, а не говорить: «Смотри, сынок, что я натворил, ты так никогда не делай».

Дети должны видеть как можно больше хороших поступков. Мы сами воспитываемся в Церкви на положительных примерах святых, так и детям нужно стремиться подавать добрые примеры.



C протоиереем Димитрием Шевченко
беседовала Христина Добрынина



5 июня 2014 г.

http://pravpokrov.ru/church_life/?SECTION_ID=72&ELEMENT_ID=9264

[Дмитрий Н]

Когда шалят чужие дети

Елена Фетисова




Много раз убеждалась, что самый «надежный» способ впасть в какой-либо грех – осудить за этот грех своего ближнего. Вот никогда после рождения собственных детей не думала, что меня будут раздражать чужие малыши, весело бегающие по храму, но… Видно, я слишком часто осуждала тех, кого дети в храме раздражают и от кого изрядно достается и детям, и их родителям. Собственно, временами и мне «доставалось» как мамаше, до сих пор не нашедшей на ребенке кнопочку «Выкл.».

И что же? Буквально на днях в храме я поймала себя на раздраженной мысли: «Ну почему эту бешеную девочку до сих пор никто не успокоит?» Конечно: я, видите ли, помолиться «по-нормальному» пришла на раннюю службу, пока собственные бутузы сладко спят, – и вот он, тут как тут, чужой топот и вскрики. К счастью, я быстро представила, каково сейчас ее маме, сгорающей от стыда и ловящей на себе колючие взгляды. Ей, бедной, уж точно не помолиться – только стой да следи, чтобы подсвечник не был повержен да чтобы чадо не слишком сокращало дистанцию до царских врат, пытаясь пробраться в алтарь.

То есть молиться-то можно: с иными детьми приходится взывать: «Господи, помилуй! Господи, помоги!» – не менее горячо, чем капитану какого-нибудь утлого суденышка в разгар бури. Но так ты и дома помолишься, а хочется ведь услышать и последование литургии, и хотя бы пару строчек из Евангелия… Господи, думаю, помоги Ты ей, неизвестной мне молодой маме. Ну, и вроде бы вскоре не до девочки стало – где-то она там бегает, но мне уже как будто не мешает.

Строго говоря, чужой ребенок вообще не может «мешать» молиться. Ты за него не в ответе, следить за каждым чихом не обязана, мало ли что звуки издает. А сколько раз со мной бывало так, что, увлекшись разговором по телефону, я не сразу реагировала на дочь, настойчиво пытавшуюся что-то у меня спросить. Ребенок уже за юбку тебя тянет – а ты всё никак не оторвешься от какого-то горячего обсуждения. Зато как с Богом пришел поговорить – так сразу любой шорох «мешает».

Значит, дело не в «мешающем», а в отвлекающемся. Надо набраться храбрости и признаться себе, что «отвлекаешься» в основном потому, что еще и не увлеклась как следует. Ну не влечется сердце ко Господу так, как должно оно делать в те минуты, когда вдруг осознает, Кто перед ним: «Господь мой и Бог мой!» В остальное же время сердечные «гады, ихже несть числа» делают твою молитву делом трудным, а порой и тягостным.

Может быть, и раздражение на детей отсюда – из зависти? Скачет ребенок – хорошо ему в храме, легко. А мы трудимся, нудимся, считаем в уме, сколько минут осталось до «Отче наш»… Ну и обидно, в конце концов: ишь, распрыгался! При этом я часто замечала у священников из числа опытных монахов совершенно другое – светлое и радостное – выражение на лице даже в те моменты, когда они смотрят на зашаливших в храме малышей…

Но откуда бы ни приходило чувство дискомфорта из-за вскриков и топота чужого ребенка, я теперь точно знаю, что с ним (дискомфортом и раздражением) лучше всего сделать. Опытным путем узнала всё на той же службе.

Мама маленькой скачущей девочки ближе к Херувимской попыталась дочку «скрутить». Поднялся рев, в сравнении с которым предыдущий легкий топоток показался бы полной тишиной. И тут я вспомнила, что утром в спешке схватила свою сумку не разбирая, то есть вместе со всеми памперсами, машинками, платочками и мишками, которые живут в ней месяцами.

Вуаля! С видом фокусника я извлекаю мишку, стараясь не испугать ребенка слишком пристальным «добрым взглядом». Улыбаюсь маме: всё хорошо, мол, мои дети не лучше. Наступает тишина. В запасе еще машинка, чехол от телефона и ручка с блокнотом – до конца службы, пожалуй, хватит.

И вот я подумала: чем не рецепт? Как было бы здорово, если бы каждый, кто знает за собой раздражительность на шалящих детей, приносил в храм «сумку Мэри Поппинс». Вот «это был бы сон, волшебный сон»!.. Представьте: мчится по храму пятилетняя «дылда», мама «дылды» держит еще двухлетнего бутуза на собственном семимесячном пузе – ей немного не до «укрощения» старшенькой. А вы, не успев и пораздражаться, ловите «дылду» и вручаете ей блокнот с парой цветных ручек. Так мол и так, дорогое чадо, нарисуй-ка ты цветы в подарок Господу, это будет твоя молитва. О, здорово получилось, теперь рисуй для Богородицы…

Сразу получится и тишина для спокойной молитвы, и победа над раздражением, и сотворенное дело христианской любви. Вы даже не представляете, какими сестрами великого милосердия кажутся мне порой те женщины, которые хотя бы на пять минут во время службы отводят в сторонку кого-нибудь из моих детей «почистить подсвечник», «поцеловать иконки» или «цветочки посмотреть»… Могли бы сказать: твои дети – иди и воспитывай. Но не говорят. Спаси их Бог!


25 июня 2014 года

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/71724.htm

[Дмитрий Н]

«И незачем детей водить к началу службы!..»

Еще немного о детях в храме


Елена Фетисова


На страницах портала Православие.Ru уже несколько раз поднималась тема, когда приводить маленьких детей в храм: к началу службы или только ко Причастию. Большинство родителей сталкивалось с тем, что дети определенного возраста не в состоянии сосредоточиться на Богослужении, они капризничают и своими капризами отвлекают остальных богомольцев от сосредоточенного переживания Божественной службы. Как поступить в этой ситуации: стать источником беспокойства для окружающих или ограничить время посещения храма для себя и своих детей, – на этот вопрос мы хотели бы получить и ваши ответы. Если вы – «состоявшийся родитель», т.е. смогли с детства воспитать свое, ныне подросшее чадо в православной вере, имеете живой опыт преодоления этой проблемы, пишите по адресу editor@pravoslavie.ru Лучшие заметки будут опубликованы.





Каждый раз, когда в храме или в православных СМИ заходит речь о детях на церковной службе, возникает типичная реакция: «А нечего детей водить на службу, молящихся отвлекать! Пришли, причастили – и свободны». Или бывает такой вариант: «В храме дети должны стоять чинно! У меня (моей знакомой прихожанки и т.п.) тоже есть дети, и они никому не мешают!» Конечно, чаще встретишь иные, снисходительные к матерям реакции. Но указанные две так категоричны и распространены, что хочется подробно разобраться в том, насколько они выполнимы и обоснованны…

Сразу прошу у читателя прощения: тема эта для меня животрепещуща, и мыслей я здесь выскажу скорей всего с избытком – избытком букв. Что поделать, почти «программная» статья – я прошу снисхождения.



«Я знаю по себе…»




Начну с утверждения, что заставить детей в храме стать невидимками несложно, потому что «я знаю по себе» или по знакомой, у которой дети – ангелы. К сожалению, это одна из самых больших ловушек в деле раздачи советов и оценочных суждений: мы выдаем совет, основанный на собственном опыте или опыте знакомых, забывая о том, что сколько людей – столько и опытов. Нам кажется, что мы ведем речь об одной и той же ситуации: «У этой дамы есть дети, и она зачем-то притащила их к началу службы. У моей подруги тоже есть дети, но она, умная мама, оставляет их дома, когда идет в храм с утра пораньше». Или: «У меня тоже есть дети: я просто держу ребенка на руках, он спит и никому не мешает».

«Тоже есть дети» – это слишком широкий критерий, чтобы думать, будто мы говорим об одинаковых ситуациях и можем давать советы в категоричном тоне. Если у матери Н. есть дети и есть бабушка, сидящая с детьми, она не сможет понять мать Л., у которой есть дети, а вот бабушка живет в другом городе, и оставить детей решительно не с кем. Мать М. даст совет пойти на службу, оставив ребенка с папой и попросив его подвезти малыша аккурат к Причастию. А мать В. на это горько усмехнется, поскольку ее муж – священник, и оставить его с ребенком, уходя на службу, уж точно не получится.

Бывает, что ситуации внешне более схожи. Например, у двух мам есть дети и есть бабушки, помогающие с детьми. Но у одной бабушка – пенсионерка, живущая в соседнем квартале, а у другой работает по сменам и живет на другом конце города. Наберется ли вторая мама наглости сказать: «Приезжайте-ка, бабушка, завтра к половине восьмого к внукам – я хочу помолиться сходить!»?

Или, допустим, у двух разных мам одинаково нет помощников, и они обе пришли на Литургию с детьми. Почему у одной шалят, а у другой стоят как свечки? Кроме очевидного: «одна мать – плохая, другая – хорошая» – есть еще тысячи разных «почему». У одной между детьми пять лет разницы, у другой – полтора года. Одна может держать младшего на руках, пока старший, сознательный, помогает чистить подсвечники и вообще уже постигает азы молитвы. А другая мама снова беременна, есть угроза выкидыша, и приходится маленького ребенка держать на полу, среди ног чужих «дядей и тетей», что, конечно, малыша «заводит». Или другая все-таки держит младшего на руках, но зато шумно взрывается старший-погодок, который еще сам с удовольствием посидел бы на руках, но нет возможности.

Даже дети-погодки, с одинаковой разницей в возрасте, у двух разных матерей ведут себя в храме по-разному. Есть ведь нюансы типа «зубы режутся», «забыли любимую игрушку», «есть захотели», «и вообще»… Да просто – разный темперамент у детей.

Бывает, что поведение одного и того же ребенка сильно зависит от храма, в который его привели. Если в своем приходе чадо чувствует себя как рыба в воде – вполне немая и незаметная, то, внезапно оказавшись в новом месте, оно может преподнести матери массу неприятных сюрпризов. Чаще всего это связано не с воспитанием, а с тем, что малыш испугался или, наоборот, так восхитился, что любопытство и эмоции бурным потоком льются в уши окружающим. И опять же, нельзя сказать: «А не водите детей в другие храмы!» Имеют же родители право сменить место жительства, сдать машину в ремонт, уехать на лето в деревню…

Да, встречаются дети, сохраняющие идеальное спокойствие во всех описанных ситуациях. Может быть, «идеальный ребенок» просто тихоня по темпераменту. Может быть, дело в благочестии матери, победившей свои страсти настолько, что дети и не знают иного примера поведения, кроме круглосуточных тишины и мира. Но если другие матери еще не таковы – это не повод для линчевания, даже когда кто-то считает себя достойным бросить первый камень.

А бывают и весьма печальные причины детской тихости. Однажды я позавидовала белой завистью одной маме, которая спокойно отпускала двухлетнего сына бродить по храму, и тот большую часть времени тихо стоял в сторонке, иногда выходя на улицу и самостоятельно возвращаясь. Я поспешила познакомиться со счастливой мамой, дабы педагогический опыт перенять. Что же оказалось? Оказалось, что мальчика методично запугивали: «Стой тихо, а то дядя заберет! Всё, иду отдавать тебя дяде! Смотри, вон за тобой уже волк идет, вон, видишь, там хвост торчит…» – ласковым голосом, спокойно так. Получился идеальный для посторонних ребенок, но какой ценой…

А ведь чаще всего дети со временем спокойно перерастают собственную шаловливость. Так, моя старшая дочь, которую на приходе раньше звали ураганом, этим летом вдруг полюбила ходить в сельский храм с утра пораньше и благочинно наблюдать, как читают на клиросе. Возможно, это счастье скоро закончится, и осенью в городе наступит новый всплеск ураганности, ведь там не так много мест, где можно излить детский задор до того, как попадешь в просторный и красивый храм. Возможно – это действительно взросление, и мне нечего опасаться.

Не только ребенок ребенку рознь, но и ребенок самому себе рознь, когда переходит на новую возрастную ступень.

В любом случае, это показывает, что не только ребенок ребенку рознь, но и ребенок самому себе рознь, когда переходит на новую возрастную ступень. И когда в храме мы видим маму, чьи дети далеки от идеала, нам стоит не сравнивать их с детьми соседки, а понять, что, возможно, далеки они лишь в данный момент и по причинам веским, но для нас неочевидным.



Что опаснее: шалость или «дикая» мама?




«Ну, хорошо, – мне возразят, – все дети разные. Но кто ж заставляет мамашу тащить детей в храм на службу, если именно ее дети – это ураган? Могла бы ведь прийти к концу Причастия, причастить и быстренько “освободить помещение”».

Хочется сначала ответить с точки зрения практической: это не всегда возможно. Во-первых, в храмах, слава Богу, есть такие многодетные мамы, у которых первые дети уже старше семи лет и могут сознательно присутствовать на службе, исповедоваться, но еще не доросли до того, чтобы быть отпущенными на Литургию заранее без родительницы, у которой младшие пребывают в возрасте несознательном и крикливом. Получается, что такая мама или приведет семейство к концу службы, из-за чего старшие останутся без должной подготовки к Причастию, или придет, допустим, к пению Херувимской со всеми старшими и младшими – собирать укоризненные взгляды.

Потом, очень трудно прийти с детьми точно к Причастию – конец службы по времени всегда немного «плавает». Летом в храм легко войти и легко выйти из него, если дитя капризничает. Но зимой стремительное выскакивание с ребенком из протопленного храма на мороз весьма чревато. Неужели мы действительно готовы оберегать свой «молитвенный покой» ценой чужого воспаления легких?

Но главная моя мысль здесь вот какая: а мамы – они вообще люди ли? Если женщине, готовой рожать детей, мы на полном серьезе рекомендуем приходить всегда только к концу службы, мы обрекаем ее на одно из двух: либо годы и годы полного отлучения от Причастия (да и исповеди тоже) – либо поспешное, скомканное, нервозное приступание к Чаше прямо с порога.

Да, можно меня обрубить фразой о том, что «послушание превыше поста и молитвы» и что долг матери – христианское воспитание детей, а всё прочее второстепенно, в том числе и собственные духовные запросы.

Но что есть христианское воспитание детей? Неужели только передача свода церковных «правил приличия»? Очень быстро на практике мамы-христианки приходят к осознанию того, что в воспитании задача-минимум – это по возможности оградить чадо от дурного влияния твоих собственных неизжитых страстей и подарить тепло любви, достаточное для того, чтобы ребенок мог познать Бога как Отца и Церковь как свою Мать. Потому что если земные отец и мать – это только раздражительность, угрюмство и крики, то в будущем слова о Небесном Отечестве выросших детей не слишком вдохновят. «Знаем, – скажут, – кто такие отец с матерью, проходили, больше не нуждаемся».

Мамы, лишенные хотя бы минимума церковной жизни, «дичают» особенно быстро. Что, кроме Чаши Жизни, может дать им обновление и силы?

Но, увы, материнство – это часто именно раздражительность и крики (да, это мой опыт, и его мало, чтобы говорить за всех, но я знаю слишком много мам, чей опыт весьма схожий). Мамы особенно быстро выдыхаются и «дичают», сталкиваясь с тем, насколько очевиднее становятся их страсти в процессе «сидения» с детьми. Мамы, лишенные хотя бы минимума церковной жизни, «дичают» особенно быстро. Что, кроме Чаши Жизни, может дать им обновление и силы?

Домашние молитвы и подвиги благочестия – это наши, человеческие усилия. Они – лишь подготовка к общению с Тем, Кто единственный властен вдохнуть жизнь и любовь в наше затрепанное грехами и бытом сердце. «Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6: 53). И тем более не будем иметь любви, хотя бы отдаленно напоминающей ту, которую должны являть родители-христиане. Понимаем ли мы, что, пытаясь ради тишины под сводами храма, полностью выключить матерей из литургической жизни, мы «выключаем» собственное будущее – то будущее, которое сейчас растят эти матери?

Конечно, я не говорю о том, что матери каждую службу вместе со всеми детьми должны приходить к началу ради более полной подготовки родительницы ко Причащению. Но я считаю, что женщине жизненно необходимо хотя бы изредка уделять время именно для собственного участия в Литургии, продумав заранее, чем занять в храме малышей, которых часто совсем не с кем оставить. Об этом, впрочем, я уже пыталась рассуждать («Ребенок в поисках смысла»). Хорошо, когда есть возможность с кем-то оставить детей и не смущать прихожан, но возможность – объективно – есть не всегда. Зато мамы умеют ценить время. Эти редкие общецерковные молитвы будут теми просветами, между которыми в остальные дни, при согласии исповедующего священника, мать тоже сможет причащаться, даже приходя с детьми к концу службы. Душа, рассеивающаяся в «пеленочных» буднях, будет как бы подстраиваться периодически по камертону редких, но полных служб.



Немного громких слов о единстве

 


Конечно, последнее предложение – это вызов всем «нормальным» прихожанам, которые тоже хотели бы возможно полнее и спокойнее участвовать в богослужении, а не слушать писки и топот чад молящейся мамочки. Но дело в том, что мистическая сторона Литургии не исчерпывается таинственным соединением отдельных молящихся личностей со Христом. И уж тем более не сводится лишь к спокойному «выстаиванию» в храме для удовлетворения собственных «духовных потребностей».

Участие в Литургии, момент Причащения Телу Христову есть одновременно и момент приобщения всему соборному единству Церкви. <…> Хотя бы на Литургии нам стоит открыть глаза так, чтобы увидеть в соседке с малышами не помеху нашим индивидуальным благочестивым интересам, а близкую родственницу, родного человека. А в ее «невыносимом» ребенке узреть как бы собственного внука или сына. И не просто не выгнать их куда подальше за плохое поведение, но предложить помощь, да так, чтобы мама, изнуренная стыдом за «концерт» в храме, не постеснялась ее принять…

Нужно открыть глаза и увидеть в соседке с малышами не помеху нашим индивидуальным благочестивым интересам, а близкого человека.

Конечно, я понимаю, что рассуждаю так потому, что сама мама, и возможно, слишком «тяну одеяло на себя». Будь я монахиней, будь бездетной или пожилой и давно забывшей, что такое маленькие дети, я бы, наверное, «запела» по-другому.

К тому же, призывая к гуманному отношению к мамам со чадами, нужно признать и другой полюс у этой проблемы. Разновидность нашего, специфически-материнского духовного падения – это поза «Ах, смотрите: я мать-героиня, и мне все, все вокруг должны!» В таком состоянии женщина как-то отчаянно пускает любую ситуацию под откос, уже демонстративно не переживая из-за детских шалостей и агрессивно реагируя на малейший косой взгляд в свою сторону. Но, может быть, и здесь лекарство – это исповедь и Литургия, а не «Приходите, когда подрастете, – лет через пятнадцать»?..


6 октября 2014 года

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/73742.htm

[Дмитрий Н]

Дети в храме: что делать?

Отзывы читателей портала Православие.Ru


На страницах портала Православие.Ru уже несколько раз поднималась тема, когда приводить маленьких детей в храм: к началу службы или только ко Причастию. Большинство родителей сталкивалось с тем, что дети определенного возраста не в состоянии сосредоточиться на Богослужении, они капризничают и своими капризами отвлекают остальных богомольцев от сосредоточенного переживания Божественной службы. Как поступить в этой ситуации: стать источником беспокойства для окружающих или ограничить время посещения храма для себя и своих детей? <...> Если вы – «состоявшийся родитель», т.е. смогли с детства воспитать свое, ныне подросшее чадо в православной вере, имеете живой опыт преодоления этой проблемы, пишите по адресу editor@pravoslavie.ru  Лучшие заметки будут опубликованы.

 


***

Анна Мазур (пятеро детей): «Братья и сестры! Будем снисходительны друг к другу»

Здравствуйте! Я мама пятерых деток. Старшие – мальчики, уже большие: 11 и 14 лет. Младшие – девочки: 6 лет, 3,5 года и 11 месяцев.

Напишу о своем опыте.

Конечно, маме в ее работе по воспитанию детей невозможно оставаться без церковных служб и таинств. Дети забирают очень много сил – физических, душевных, духовных. Конечно, и радости они приносят много, но всё же нужно очень много отдавать.

Без сил мама становится раздражительной, часто впадает в уныние, а ведь ей постоянно надо проявлять деятельную любовь к детям и к мужу и еще, желательно, к остальным людям! А где же ей взять эту любовь, как не попросить у Господа?! Принести к Нему и Его Пречистой Матери свои тяжести! Попросить исцелить душу и наполнить ее любовью Христовой! Попросить вразумления, чтобы воспитывать чадо во славу Божию и на радость людям!

Как без этого? Я точно знаю, что невозможно!

Это ответ тем людям, которые спрашивают, зачем мама идет в храм и дитя с собой тащит.

Спасибо всем неравнодушным, кто считает, что чужих детей не бывает! На самом деле таких людей очень много! Они часто находят, как помочь маме, у которой уже на лице написано, что стоит она со своими малышами из последних сил, одного держа на руках, другого пытаясь утешить прикосновением руки, а третьему пытается подбадривающе улыбнуться.

Но, конечно же, надо стараться в храме сильно не шуметь, не отвлекать молящихся и не нарушать атмосферу службы. Мы стараемся приходить к Херувимской песне или даже еще позднее, к Символу веры, когда с нами совсем малыши.

Если в семье не один ребенок и даже не два, то это уже коллектив, который не может быть совсем тихим, особенно если в нем есть маленький младенец.

    «Каждая мама примерно представляет, как долго именно ее семья может не сильно беспокоить молящихся, – из этого и нужно исходить».

Мне кажется, каждая мама примерно представляет, как долго именно ее семья может не сильно беспокоить молящихся, – из этого и нужно исходить.

Постепенно это время будет увеличиваться.

А периодически можно стараться все-таки находить, с кем оставить деток, и маме приходить одной – спокойно помолиться. Пусть это будет нечасто, но ничего: именно в эти моменты многое понимаешь и набираешься новых сил!

Братья и сестры! Давайте будем стараться быть снисходительны к слабостям друг друга! И стараться помогать друг другу в трудный момент, и, конечно же, стараться не мешать и не раздражать друг друга! Ведь так учил нас Христос! По-моему, это и есть любить ближнего, как самого себя…

Простите, если в чем-то не права, и за многословие!

С Любовью о Господе,
Анна Мазур


***

Наталья Черненко: «На нашем приходе был один интересный случай»

Дети в храме – это такая же тайна, как и взрослый в храме. Как каждый человек приходит к Богу, только Ему и известно. Как это случается с детьми? Точно так же.

На нашем приходе был один интересный случай.

Одного 4–5-летнего ребенка нельзя было привести в храм даже к моменту Причастия. Переступая порог храма, он устраивал вопли во всю силу своих легких.

Нет, он не плакал, он кричал – от переизбытка чувств, видимо. Его бедная бабушка, свечница в том же храме, милейший, добрейший и скромнейший, к слову, человек, очень переживала за своего внука.

Ни уговоры, ни «выведение на улицу», ни запугивания не помогали. Он мешал не только прихожанам, но и священников отвлекал.

Наш дорогой батюшка, тем не менее, благословил ребенка в храм приводить, да почаще. Видимо, так нужно было: нам, прихожанам, – потерпеть, бабушке – посмиряться, священникам – проявить любовь к несмышленому чаду. Через некоторое – не очень продолжительное – время Господь призрел на любовь и терпение нашей большой православной семьи, усмирил малыша. Теперь это один из самых благочестивых маленьких прихожан.


***




Протоиерей Владимир Гамарис: «Нельзя приучать к небрежному отношению к Литургии, говоря “онижедети”»

«Онижедети» – часто слышу я в моем родном Киеве, когда «дети» уже не просто шалят, а совершают тяжелые грехи и преступления. Для того, чтобы этого не было, обязательно детей надо приучать к храму и к богослужению.

Умный родитель постарается сделать так, чтобы посещение храма было не тяжелой обязанностью, а совместной духовной радостью.

К преподобному Серафиму Саровскому пришла молодая мама и спросила: «Батюшка, а с какого возраста надо приучать ребеночка к храму и к молитве?» – «А вашему сколько?» – «Полгода». – «Вы уже опоздали на полгода», – ответил ей святой.

Мои маленькие сыновья всегда с радостью шли со своими родителями на Литургию. С 3–4-летнего возраста выстаивали Литургию полностью, крестились на каждом прошении диакона, хорошо знали богослужение. Хотя священнослужителями не стали, а вторая их радость в жизни (после православного церковного богослужения) – скрипка – привела их в Гнесинское училище.

По опыту приходского служения знаю, что дети с самого маленького возраста вполне могут приучиться к церковной службе. Для особо подвижных и нетерпеливых деток мы сделали детские площадки и возле собора, и возле Борисоглебской («детской») церкви.

В нашей Борисоглебской церкви есть специальные скамейки, где мамы могут переодеть ребенка зимой, богослужение состоит только из Божественной Литургии. Мы сознательно не совершаем в «детской» церкви требы, панихиды, заказные молебны, чтобы не переутомлять детей. Каждое воскресенье, каждый праздник Борисоглебская церковь полна молящимися детьми и их мамами. Когда мы восстанавливали этот храм, то по благословению правящего архиерея – Высокопреосвященнейшего Митрополита Ювеналия – расписали ее радостными, светлыми, пасхальными, яркими традиционными церковными росписями. Внутри храм стал похож на сказочную шкатулку. Детям очень нравится.

Ребенок чувствует благодать Духа Святого не хуже, а иногда лучше, чем мы, грешные взрослые.

Недостатки в отношении дитяти к службе надо исправлять, но с любовью. При этом нельзя приучать к небрежному отношению к Литургию, говоря «онижедети».

Хотел бы закончить цитатами святых преподобных Оптинских старцев в помощь родителям: http://www.optina.ru/lection/13/#1.


***


Марина Леванович: «Какой радостный сегодня день – как много в храме деток!»

Хочу высказать свою точку зрения по этому вопросу, поскольку эта тема затрагивает всех верующих, бывающих в храме на службах.

Когда я только начинала ходить в храм, воцерковляться, мне запомнилась проповедь батюшки, которая была как раз этому посвящена. Была воскресная служба, как всегда, много деток, которые то пищали, то разговаривали, то плакали. То и дело раздавались детские голоса. Многие молящиеся шикали на них и их родителей, одергивали, выказывали недовольство.

Батюшка же после службы сказал следующее: «Посмотрите, какой сегодня замечательный день – как много сегодня в храме деток. Какая радость, что становится больше верующих в Господа, которые уже с детства приходят в храм. Для них это уже неотъемлемая часть их жизни, это обязательно и естественно».

Мне настолько запомнились эти слова, эта неподдельная радость, что я тоже взглянула на это под совершенно другим углом.

Поэтому когда заплакал ребенок в храме или ребятишки не могут долго стоять спокойно, я стараюсь относиться к этому по-доброму. Главное – что они в храме.

У нас в храме Покрова Богородицы в Покровском-Стрешнево на службах часто бывают казаки – воспитанники самых разных возрастов, лет от 7. И, конечно, некоторым трудно еще почти неподвижно стоять всю службу, но как больно смотреть, когда умудренные и такие правильные взрослые начинают их дергать и ругать! Ну вряд ли от этого они смогут сосредоточиться на службе, молитве. Так же, как и окружающие. Ведь Господь нас учит терпимости, смирению.

Но высказывая свою точку зрения, я, конечно же, не имею в виду тех взрослых, которые устраивают из храма детскую площадку или, видя, что ребенка не удается успокоить, не выходят с ним из храма.

Истина, на мой взгляд, как всегда, где-то посередине. Суть – в отношении родителей, приходящих с детьми.

Если родители забывают об окружающих – это, безусловно, неправильно.

    «Если родители забывают об окружающих – это неправильно. Но так же неправильно чрезмерно резко реагировать на любой писк».

Так же неправильно, как и чрезмерно резко реагировать на любой писк ребенка.

Ведь это – жизнь. У детей свой темперамент, физиология. Но это не значит, что они не должны привыкать к правильной церковной жизни. Кто же тогда их научит?

Мне, например, гораздо больше мешают сосредоточиться бабушки, помогающие в храме, громко обсуждающие свои насущные проблемы и новости.

С уважением,
Марина


***




Вера Петровна Терехова: «Все, что я знаю о Православии, начинается с моей бабушки»

Давно наблюдаю за дискуссией о детях в храме, которая разворачивается на любимом мною сайте. Читаю, сравниваю с тем, что вижу в нашем храме, вспоминаю собственное детство. Начну с последнего.

В моей семье верующей была бабушка, причем она была воцерковленным человеком всю свою жизнь. А прожила она почти 96 лет, на которые пришлись события 1917 года, страшный 1918 год, гражданская война, эпоха борьбы с Православием, когда верующие ходили пешком за много километров, чтобы причаститься в чудом уцелевшем сельском храме, немецкая оккупация, послевоенная разруха, причуды земляка Хрущева и 80-е годы прошлого столетия. Умерла она на Сретение, 15 февраля 1986 года.

Перед смертью строго говела пять дней, причастилась, пришла домой после Причастия, прилегла и больше не встала. Через два дня потребовала священника, который после праздничной службы пришел только в 12 часов. Соборовалась, причастилась и через два часа отошла ко Господу.

Всё, что я знаю о Православии, начинается с моей бабушки и передается, теперь уже через меня, из поколения в поколение.

Я не помню, водила ли она в храм моих брата и сестру, но то, как ходила с ней в храм я, сформировало во мне четкие представления о том, как можно, как нельзя и как нельзя никогда.

Бабушка была неграмотная, с трудом расписывалась, никогда не читала молитвословов и Святое Евангелие. Всю жизнь молилась коротким молитвенным правилом Серафима Саровского. Хорошо понимала церковнославянский и пересказывала то, что читалось на службе.

    Шла ли я на Причастие или просто на службу, независимо от моего возраста, со мной накануне велась духовная беседа

Если меня брали в храм, то об этом мне объявлялось заранее. Независимо от того, шла ли я на Причастие или просто на службу, независимо от моего возраста, со мной накануне велась духовная беседа (это теперь я так называю тот серьезный разговор).

Надо сразу заметить, что большую часть своей жизни я была невыносимо болтлива, лезла через головы взрослых и всегда вставляла свое мнение там, где этого не нужно было делать.

Разговор был всегда очень серьезный (бабушка была крутого нрава, жестким, иногда жестоким человеком). Смыслом его был Страх Божий, который она пыталась поселить во мне.

Второе чувство, которое мне прививалось, – это отношение к Дому Божиему как к Великой Святыне. До сих пор я вспоминаю то чувство, с которым я переступала порог Введенской церкви: страх перед Богом, благоговение перед Богом и еще какое-то странное чувство, прорезающееся внутри меня, – любовь к Богу, любовь, преодолевающая страх.

В храм одевалось лучшее платье, которое только находилось в моем скудном гардеробе, а вот платок на голову мне не повязывался. Бабушка говорила, что отроковицам он не обязателен, а вот когда девочка становится девушкой – вот тогда одевается косынка или шарфик. Она и своим дочерям, а было их у нее пять, и мне завязывала ленты, как когда-то завязывали ей. Все готовилось вечером: гладилось, штопалось, начищалось. Утром, после короткой молитвы, мы отправлялись в храм.

Отдельная часть беседы посвящалась тому, как в храме нужно себя вести. Категорически запрещалось разговаривать в храме. Запрет этот объяснялся просто: «Это грех». Понятие греха воспитывалось с детства, и никаких поблажек на возраст, незнание и неумение не давалось. Категорически запрещалось отходить от взрослых, сновать по храму между людьми, задавать вопросы. Моя сознательная память начинается с трехлетнего возраста, но я не могу вспомнить, когда и как меня учили осенять себя крестом. Мне кажется, что это я знала всегда.

Бабушкина крепкая рука держала меня за левое плечо, я стояла чуть впереди, рассматривала иконы и слушала, как идет служба.

    Когда я уставала, в этот самый момент служба чудесным образом заканчивалась

Когда я уставала, в этот самый момент служба чудесным образом заканчивалась и начиналась подготовка к Таинству Причастия.

Я не знаю, может, мне это кажется, а может, детские воспоминания стерлись, но как-то тогда это было иначе.

Если мы не причащались, то шли в конец храма, где бабушки и больные присаживались на лавку. Они дружно двигались и выделяли местечко для Лениной внучки (мою бабушку звали Елена Яковлевна). После службы полагалось принять просфору.

Особым образом помолившись, дав обещание не потерять ни одной крупинки, я получала этот Священный Хлеб в свои детские ладошки. Ничего вкуснее в моей жизни не было и нет.

Недавно в одном из величайших храмов России, прихожанкой которого, по великой милости Божией, я состою, еще молодая бабушка протягивает просфору внучке, только что получившей Святые Дары. Внучка, лет пяти или шести, громко восклицает: «Ой, булочки!» – и начинает хлопать в ладоши. Меня действительно прошил «столбняк». На все мои попытки объяснить ребенку, что это Святая Просфора, был категоричный ответ бабушки: «Она еще маленькая».

Когда мне исполнилось десять лет, мы с бабушкой отправились на Великую Пасхальную службу. В храм меня не пустил комсомольский патруль. Бабушка после этого как-то сникла и больше не брала меня в храм. Через четыре года она выдала нам с братом (по нашей просьбе) Святое Евангелие, которое хранилось в святом углу за иконами, подробно объяснив нам, как бережно нужно относиться к этой книге, и мы его прочитали.

Своего сына я водила в храм до восьми лет. Потом наступил период, когда мы в храм не ходили. В 2010 году я начала воцерковляться, а год назад ко мне присоединился и мой сын.

Два года назад я стала прихожанкой Сергиево-Казанского кафедрального собора, который построили супруги Машнины, с колокольни которого выпал обычный отрок Прохор, а на землю приземлился Великий Святой – Серафим Саровский.

До этого я была прихожанкой другого храма – новостроя в спальном районе, в пяти минутах ходьбы от дома.

Однажды пришла в Сергиево-Казанский собор и больше не смогла расстаться с этим особенным местом, осененным стопами Пресвятой Богородицы. Опыт моих наблюдений позволяет сделать выводы, которые я попытаюсь изложить в этих заметках.

В нашем храме много детей разных возрастов, есть семьи, в которых три поколения прихожан стоят на службе, есть многодетные семьи, много молоденьких родителей с грудничками. Маленьких деток много, а вот подростков 13–14 лет можно пересчитать по пальцам. Все семьи разные, а проблемы у всех одни (как-то эта фраза похожа на Толстого, но поверьте, это действительно так).

Можно привести много примеров, но я ограничусь выводами. Часто мамочки уклоняются от необходимости одернуть свое разыгравшееся чадо, жестко взять за руку и поставить рядом с собой, запретить вести себя так, как это делает ребенок. Они перекладывают это на плечи отцов, сохраняя при этом свою безучастность. Мне, воспитавшей своего сына в одиночку, бывшей для него и мамой, и папой, это странно и непонятно. Как можно безучастно смотреть и ничего не делать?!


(Окончание следует)

[Дмитрий Н]

 (Окончание)


Все-таки без примеров не обойтись. В нашем храме есть семья, в которой двое девочек-близняшек семи лет и брат лет пяти. Между сестрами конкуренция за первенство, но они мгновенно объединяются, когда нужно побороться с братом. Героический папа приходит на утреннюю службу (в 7 часов), чтобы помолиться, а к следующей службе приводит детей. Иногда с ними приходит мама.

Лето. Двунадесятый праздник. В храме много народа, открыты окна. Папа где-то замешкался, и дети остались одни. Служба подходит к концу, и дети собрались в правом углу храма, где большую часть времени стоит Гроб Господень, на который в Страстную пятницу укладывают Плащаницу. Сестры борются друг с другом, брат, как всегда, держится в сторонке. Одна из сестер пытается с ногами взобраться на церковный подоконник. Мама безучастно наблюдает за происходящим. Стоя за ее спиной, громко говорю: «Ну правильно, еще на окнах не висели как обезьяны». После драматической паузы мама все-таки зовет дочь. Дети мгновенно преображаются и собираются вокруг нее. Скажите, почему нужно ждать реакции прихожан? Что мешало этой мамочке вмешаться в ситуацию раньше?

Рассказывать можно много, дело ведь не в этом. К этому примеру можно добавить много других, совершенно положительных. Я хочу ответить мамочке, у которой есть время писать такие обширные статьи с такими обширными рассуждениями.

В начале советы:

– любую проблему, возникающую в вашей жизни, начинайте решать с себя. Не с мужа, не с ворчливых и скандальных прихожан, а с себя драгоценной. Первый вопрос самой себе: «Что же я делаю не так, и почему возникают эти проблемы?»;

    Если вы беременны – самое время начать обучать будущего ребенка духовным основам

– посмотрите вокруг, обратите внимание на своих братьев и сестер по вере и по Церкви. Среди них полно добрых и отзывчивых людей. Это и те самые бездетные девушки, которые еще не успели обрести свое семейное счастье, и бабушки, у которых собственные внуки далеко, которые с любовью смотрят на ваших деток и готовы помочь. Шагните им навстречу. Но помогать можно только тогда, когда духовные основы в детях уже заложены. Так что если вы беременны – самое время начать обучать будущего ребенка духовным основам, привлекая к этому младших детей.

Еще несколько слов о вашем отношении к людям. Время, когда ваши дети вырастут и разлетятся из родного гнезда, наступит неизбежно, и тогда вы поймете, что ничего из этой жизни нельзя забыть. Материнская память так устроена, что в ней сохраняется всё, периодически возникает и заставляет задуматься снова и снова. В далеком 1993 году священник-монах, положив руку на голову моего шестилетнего сына, сказал мне такие слова: «Держите, матушка, своего сына и учите, хотя учить уже поздно, уже вдоль лавки лежит, а учить надо, когда поперек». Только 20 лет спустя я начинаю понимать всю глубину и мудрость этого совета.

Вы не просто мамочка, вы – Матушка, жена священника, предмет внимания и заботы его прихожан. Вы сами выбрали этот путь, вас никто не заставлял. Храм – это Дом Божий, а не место работы. Проявите талант и духовную зрелость, организуйте свою жизнь и жизнь своих детей. Помогите в этом своему мужу и всей Православной Церкви. Станьте духовным ориентиром для наших детей.

С уважением и пожеланием духовной благодати –

Вера Петровна Терехова,
прихожанка Сергиево-Казанского кафедрального собора,
г. Курск


***




Татьяна (трое детей, живет в Германии): «Проблемы закончились, когда я начала воспринимать роль матери как службу Богу»

Здравствуйте! Мне хочется поделиться опытом по поводу детей в храме. У меня с третьей дочерью проблемы совмещения молитвы и внимания к ребенку закончились, когда я начала воспринимать роль матери как службу Богу.

Например: читаю вечернее правило. Ребенок заметил, что я отошла (вниманием) от нее, и начинает как-то привлекать меня обратно.

Я откладываю молитвослов и (с любовью!) обращаюсь к ней (ведь она – тоже образ Божий).

Вопросы, проблемы решаю быстро и снова возвращаюсь к молитвенному чтению (вслух).

Дочка вскоре поняла, что я не ухожу от нее, и стала воспринимать длинные молитвы как совместное таинство…

Одним словом, мне помогло понимание того, что человек – это образ Божий и молитва неотделима от делания своего дела. Вот. Простите.


***


Светлана Колосова (матушка, шестеро детей): «Почему я должна ставить свою молитву выше, чем спокойствие окружающих?»

У нас шестеро детей. Было время, когда я ходила к Причастию с тремя детьми одновременно, с четырьмя. Но помолиться и причаститься самой получалось один раз в месяц, когда приезжала моя мама и отпускала меня.

Муж у меня священник, со временем мы перешли в отдельный храм, я стала регентовать и должна была приезжать на каждую службу. Поэтому пятый и шестой ребенок родились, не отходя от клироса, часто спали в коляске рядом.

Считаю, что многодетная мама должна изыскивать возможность причаститься без детей (раз в месяц, мне кажется, это реально). Остальное время приводить детей к Причастию, чтобы не мучить их, если они не могут спокойно находиться в храме, и окружающих людей, включая клиросных, которым очень тяжело петь, если в храме шумно, и служащего священника, который должен предстоять перед Престолом Божиим, не думая о чьем-то малыше, который чувствует себя некомфортно в храме и мучает маму и всех молящихся.

Я со своими маленькими детьми «пулей» вылетала из храма, если они только начинали «пищать», и считаю это правильным: почему я должна быть такой эгоистичной и ставить свою молитву «любой ценой» выше, чем спокойствие окружающих?


***




Дарья Лапшина (сын Георгий, 6 лет): «Дети не должны стать помехой в духовной жизни взрослых»

Точно помню этот день – это было Вербное воскресенье (я очень люблю этот праздник – особенный, светлый, яркий, наполненный счастьем и светом, духом Святым). Мы пришли на Литургию с сыном. Я – купаясь в этом внутреннем солнце предстоящего Причастия, а сын – с красивым пушистым букетом вербы. На тот момент ему было без малого 6, тот возраст, когда дети, как я считаю, уже могут осознано понимать, что и как происходит в Церкви, как идет служба и вообще зачем туда ходят люди.

И вот в тот самый день, в Вербное воскресенье, стоя со мной в очереди на исповедь, он вдруг САМ решил, что тоже пойдет на исповедь. Хотя не должен, мал еще.

Но он сам пошел, что-то говорил, отец Владимир пытался скрыть в окладистой бороде добрую улыбку…

Как так вышло? Я была невероятно обрадована, но отнюдь не удивлена таким поворотом событий. Я думаю, что это вполне закономерно, если есть семья – «единая чаша».

Ведь невозможно, например, чтобы родители постились, а ребенок даже не знал, что это такое. Или не знал, имя какого святого он носит и чем этот святой известен.

(Естественно, что в свои теперь уже полные 6 лет он постится – это однозначно решение уже взрослого человека.)

Дети ни в коем случае не должны стать досадной помехой в духовной жизни взрослых.

Они непременно должны быть вовлечены в духовную жизнь родителей. Таким образом, они – по примеру взрослых – раньше начнут формировать и собственный путь внутреннего развития, а это ох как поможет в будущем…

И дом, обращенный в малую Церковь, обращенный к Церкви «великой», станет местом христианского образования всех членов семьи…

Мы объясняли ребенку какие-то моменты очень постепенно – примерно с 4 лет. Раньше, думаю, это бессмысленно: до четырех лет храм для него – это где красиво горят свечки (разные по размеру, что важно), вкусно пахнет ладаном, крестятся, плачут и так далее, но смысл в общем и целом – не ясен. Хочется побегать, пошалить, заняться, наконец, этими свечками. Ох, как же они манили моего сына…

Весьма важным я бы назвала в этом случае принцип наглядности: ребенок берет пример с взрослого.

И ему нужно всё объяснять – и в храме (шепотом), и дома, конечно же.

Еще очень важен и внешний вид дома – иконы, например.

Никогда не забуду, как радовался ребенок, когда я подарила большую, ручной работы икону Георгия Победоносца – он ни одной машинке так не радовался, как этому подарку.

Нелегко привлечь внимание ребенка к «душеполезным» беседам, но поразительная вещь: если родители обсуждают что-то между собой, то дети ловят каждое слово, они, как губки, всё впитывают в себя и прекрасно запоминают. Еще бы: им не надо терпеть скучные наставления – они подслушивают взрослый разговор.

И если папа с мамой обсуждают за столом страдания 40 святых мучеников Севастийских, то дети слушают так же увлеченно, как самые интересные приключения. Но для этого, конечно, требуется подготовка родителей.

С огромным уважением, для любимого портала,

Дарья


27 октября 2014 года

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/74603.htm

[Дмитрий Н]

Материнство и многодетность: техника психической безопасности

Елена Фетисова




   
Жизнь и представления о ней

О многодетности в православных СМИ принято писать несколько «парадно». Это понятно: верующий журналист испытывает к «рекордно-многодетным» чувство сродни благоговению («Вот это люди! Ведь могут же! А как справляются!») и искренне транслирует это чувство читателю. А многодетные родители не слишком много говорят о трудностях потому, что большое число детей ускоренными темпами приводит человека к пониманию: основная часть проблем кроется в нем, в его недостатках, а не в количественных показателях семьи. Соответственно, родители не пугают читателя проблемами многодетности, понимая, что те же трудности и с одним ребенком очень вероятны. И им остается лишь делиться радостью, которой тоже – хватает.

Однако даже на собственном опыте я сталкивалась с тем, что прочитанные в юности статьи о многодетности, очень позитивные, после появления собственной семьи воспринимались с оттенком легкой иронии. Долго, например, вспоминалась фраза из одного интервью: «Мама на троих не делится», – то есть чем больше в семье детей, тем меньшую ревность друг к другу они испытывают. Забавно теперь в своей семье ежевечерне наблюдать попытки делить маму на троих в буквальном смысле. У меня, увы, всего два бока, а при чтении книжки непременно все три ребенка желают сидеть непосредственно рядом с мамой. Сажаешь одного на колени – подавай по коленке каждому. И попробуй объясни, что мама не паук.

А недавно в комментариях к одному тексту о многодетности встретились мне гневные и горькие слова многодетного (шестеро или семеро чад!) отца о том, что его «заманили» в многодетность, рисуя елейные образы, которые на практике обернулись встречей со слишком тяжелой реальностью. И хотя дальше выяснилось, что в бытовом плане «реальность» того комментатора, пожалуй, много лучше условий, в которых вполне благодушно и благодарно проживают другие семьи, понять его можно. Все-таки определенные вызовы – в первую очередь психическому равновесию родителей – многодетная семья порой бросает.

И тут, с одной стороны, можно резюмировать кратко: покайтеся, и будет вам счастье! В корне это верно, ведь большая часть проблем в ничто превращается там, где есть всегдашнее и крепкое упование на Господа и готовность предъявлять претензии лишь к себе, а не к окружающим. Но поскольку далеко не все мы уже вошли в меру возраста, к примеру, святой Иулиании Лазаревской, нам стоит признать, что на практике в родительской жизни бывают сложности не только духовного, но и психофизического порядка.

Одна матушка всё каялась как-то, что она такая-рассякая: грешная, нерадивая и «взрывоопасная» мать, а исповедующий священник слушал-слушал и говорит: «Матушка, ты б попила витаминчики, а? Не улыбайся, я серьезно. Самооправдание бывает, да. Но в данном случае – в основном усталость. Попей…»

И есть много таких вещей, о которые многодетная семья поначалу может спотыкаться, из-за них излишне нервничать, а потом – иногда спустя годы – находит пути их преодоления. Думаю, что небольшая часть таких проблем немного приоткрылась и мне, хотя у меня пока всего трое детей. Между прочим, это и проблемы материнства в целом – современного материнства, если хотите. Мне кажется, что разговор о материнских «красных тряпках», выбивающих из равновесия и ввергающих порой в бездну уныния, был бы полезен – в конце концов, на ошибках учатся, хотя бы и на чужих.

Конечно, в моей семье дети еще довольно маленькие, и потому многих проблем (типа трех индивидов «переходного возраста» в семье одновременно) я пока просто не представляю. Зато – есть много свежих впечатлений и некоторый опыт общения с другими семьями. Попробую привести для начала хотя бы некоторые соображения.

«Государственное воспитание» и новая педагогическая реальность

    Первая серьезная подножка молодой маме – стереотипные бессознательные модели поведения, которые она вынесла из собственного детства.

Первая серьезная подножка, которую жизнь ставит молодой (еще не обязательно многодетной) матери, – это стереотипы. Стереотипные представления о материнстве, с которыми сталкиваешься в излияниях доброхотных советчиков, и – главное – стереотипные, бессознательные модели поведения, которые молодая мать вынесла из собственного детства.



Мы живем в пору массового падения привычных моделей. Я сейчас не имею в виду кризис семьи, проблемы матерей-одиночек и т.п. Я имею в виду то, что даже в полной семье всего с одним ребенком перестали «работать» самые базовые, типичные представления о том, что такое процесс «выращивания» дитяти. Молодая мама пребывает в постоянном кризисе не оправдавшихся ожиданий: со времен собственного детства она помнит, что с ребенком всё должно происходить так, так и вот так, а выходит почему-то только эдак и вот эдак. Она желает соответствовать тому-то и тому-то – а не получается… При этом рядом всегда найдется тот, кто пожурит: «А вот я своих детей воспитывала так-то, и посмотри, какие люди выросли».

Впрочем, требуется конкретика, чтобы пояснить мою мысль. Вот, например, набор представлений о детстве ребенка из 1960–1980-х: ребенок – это маленькое существо, заботу о котором почти с годовалого возраста можно процентов на 70% препоручить государству. Ясли почти с года, затем сад и школа. Моя бабушка в юные годы несколько лет работала воспитателем детского сада – и родители воспитанников звонят ей до сих пор. Она была для своих подопечных вторая (а чаще – почти первая) мама. Кровный родитель поднимал утром ребенка, умывал, приводил, вечером забирал (иногда уже из ее квартиры, потому что на работе задержался). Бабушка – приучала к горшку, определяла по соответствующей методичке основной круг чтения, развивала речь, культуру движения, приема пищи, публичных выступлений, социального взаимодействия. Не так давно она передала мне свой архив методической литературы, изрядно зачитанной и исчерченной карандашом, – вот она, мера ответственности педагога.

Да, у советской педагогической модели были свои минусы (среди прочих, например, невольное приучение к зависти: как один из методических приемов воспитателю очень часто рекомендуется сравнение детей друг с другом, приведение кого-то одного в пример и т.п.). Да, государственная забота о детях была по сути корыстной: дитя заботливо и всецело воспитывалось за счет государства с целью привития ему определенной идеологии.

Но в целом качество такой заботы было выше, чем в современных учреждениях (просто несравнимо на фоне нынешней «текучки кадров» в бюджетных детских садах), а главное – было единое образовательное пространство, единый, непрерывный методологический подход к воспитанию и образованию. Родитель просто не имел ни возможности, ни нужды чрезмерно рефлектировать и нервничать, выбирая ту или иную «педагогическую модель» для своего ребенка. Модель осуществляло учреждение, родитель шел «на подхвате». Хорошо это или плохо – другой вопрос, но понятно, что для родителя это было внешне в чем-то легче.

    Из памяти семьи исчезло целостное представление о воспитании. Знания и навыки – поколению за поколением – прививал детский сад.

Зато в результате из памяти семьи исчезло целостное представление о воспитании, о какой бы то ни было методике обучения и привития элементарных знаний и навыков, которые – поколению за поколением – прививал детский сад. Прививал – да перестал. Мы же теперь не «совок», у нас что ни сад – то авторская методика. Теперь вот до сада добрался новый федеральный госстандарт… А каков-то будет результат?

Несколько стереотипов



Следует еще вспомнить былую безопасность «свободного плавания» ребенка на улице. Было время, когда словосочетание «дворовый ребенок» не ассоциировалось только с маргинальными семьями. Рассказы большинства классиков советской детской литературы пестрят фактами совершенно немыслимой в наши дни детской самостоятельности. Вот школьники (класс пятый) одни едут в лес за елкой, вот они же живут одни на даче, вот малыш после детского сада выходит погулять во двор без взрослых… Мама в это время занята работой, уборкой и прочими «личными делами».

Да что литература! Моя вторая бабушка, инженер, завотделом, «пропадавший» на работе, рассказывала как анекдот про мою маму-первоклашку. В школу мама ходила сама, с ключами на шее, и практически сама решила записаться на музыку (тогда – вы помните? – педагоги ходили по школам, отбирая желающих). Музыкальная школа была далеко, нужно было преодолевать дорогу с напряженным движением, и вот бабушка как-то после работы спросила мою будущую маму:

– Марина, как же ты туда ходишь? Ведь такая дорога страшная!

– А я когда ее перехожу, глаза закрываю – и не страшно.

Грустно, если подумать, но таковы были реалии времени: «ценные специалисты» сгорали на работе во имя светлого будущего, а дети неминуемо были немного «задвинуты» на периферию, но зато родительские функции старательно компенсировало государство. Я отнюдь не ностальгирую по такому положению вещей – все-таки воспитывать ребенка должны в первую очередь родители. Я только хочу показать, что многие моменты воспитания именно внутри семьи как бы «выпали» – их не было в жизни наших родителей, и в нашем детстве тоже было мало.

Как гулять с детьми, какие книги в каком возрасте читать в первую очередь, какие игры организовывать? Мы смутно помним, как играли в детском саду, – но там была группа человек в 20 одного возраста, а тут у мамы два-три-четыре разновозрастных ребенка, которых как-то и чем-то одновременно надо занять. Как? Один может играть в гуси-лебеди – другой еще едва ковыляет; одного радует «Море волнуется раз» – другой не понимает, что от него хотят. Я прочла немало книг по методике детских игр, но одно дело – голая теория, другое – воспоминания о детстве, например в многодетной семье. Думаю, что многодетным во втором-третьем поколении, тем более знакомым именно с домашним воспитанием, решить такие вопросы проще.

    Уже во времена моего детства отмерла культура самостоятельной детской игры во дворе.

Уже во времена моего детства постепенно отмерла культура самостоятельной детской игры во дворе, под присмотром бабули-соседки. Наступили, простите за штамп, «лихие девяностые», и родители здраво рассудили, что свободное время ребенку безопасней проводить в кружках и секциях, а не на улице с другими детьми.

В итоге современная мама на прогулках в одиночку «развлекает» детей, помня о том, что гулять надо «два раза в день по два часа». Это ей соседка рассказала, у которой именно так детей «выгуливали» в детском саду, а потом в школьные годы дети гоняли в футбол до вечера, пока мама занималась хозяйством. А мама нашего времени пытается выполнить все функции детсадовского персонала «строго по таблице», а потом искренне нервничает, что после четырехчасовой прогулки сил надраить плиту до блеска, «как у соседки», отчего-то не осталось.

Видимо, тогда же, в 1990-е, немного видоизменились модели обращения с детьми внутри семьи: времена тяжелые, неизвестно, что впереди, надо «вложиться» хотя бы в дитя, чтобы смогло в жизни «остаться на плаву», если что. С этих времен у нас сохранилось стереотипное представление о том, что у дошкольника непременно должно быть штук пять «развивающих занятий» в неделю, а если у мамы дошкольников трое – умножайте на три.

Стереотипы и многодетность



В итоге именно в многодетных семьях особенно остро сказывается избыток не жизнеспособных больше стереотипов и нехватка живого опыта воспитания внутри семьи. Ведь в таких семьях очень часто дети либо совсем не ходят в детский сад, либо ходят в него «через раз». Родители, с одной стороны, боятся, что в саду ребенок будет слишком переживать: мама его «сдала» чужим людям, а сама с маленькими дома сидит. С другой стороны, многодетная мать живет в «хроническом декрете», и у нее нет практической заинтересованности в садике, зато есть веские возражения: будет ребенок только лишние инфекции носить для младших, зачем?

Итак, мама остается с детьми, памятуя (из своего садовского детства), что у детей должна быть утренняя зарядка, дневной сон, две прогулки по два часа, развивающее и музыкальное занятие, урок трудолюбия… Еще ежевечернее купание, книжка и колыбельная перед сном. Еще – секция хореографии и изостудия. А в квартире должно быть чисто, «как у бабушки», а на столе должен быть ужин, «как у мамы»… А «нормальная женщина» должна работать… И если за такой женщиной, искренне воплощающей все стереотипы в полном объеме, однажды не приедет с мигалкой «психпомощь», так только благодаря тому, что женщина опытным путем придет к выводу: иногда представления о том, как «должно быть», не мешает подкорректировать.

Попытка сделать выводы

Но пора, наверное, как-то резюмировать всё предшествующее многоглаголание. Итак, какие выводы можно предложить? (Ведь раз уж есть статья, должны быть выводы. Так полагается, верно?)

    Надо уметь сказать себе «Стоп!», отложить умную книжку по педагогике в сторону и прислушаться к собственному ребенку.

Вывод первый: не стоит ждать, что всё будет «как раньше» и что кто-то обязан нам это «раньше» вернуть. Чтобы поменьше нервничать и не травить себя пустыми ожиданиями, нам стоит сразу осознать, что воспитание наших детей на данный момент де-факто не является обязанностью государства, но это – не так уж плохо. То есть это, вообще-то, отлично, хотя и сложно. Главное – не потратить отпущенное время на пустые ожидания в стиле «А вот они должны!» Пока где-то там, в кулуарах, вдохновенно кроится очередной экспериментальный образовательный стандарт, мы имеем все возможности воспитывать своих детей сами. Правда, почти не имеем методики. И обилие методик – зашкаливает. Значит, надо крутиться, читать и изучать. Но в первую очередь надо уметь сказать себе «Стоп!», отложить умную книжку в сторону и прислушаться к собственному ребенку. Сейчас у нас есть такая возможность: мы не обязаны «сдать» в первый класс стандартизированного октябренка.

Вывод второй: не стоит слишком пристрастно сравнивать себя с бабушкой, мамой или рассказами соседки о том, как идеально она воспитывала собственных детей. Тут поможет только разумное смирение первопроходца: мы идем немного по-другому, и вряд ли у нас выйдет лучше, но нам главное – пройти, а не доказать кому-то свою «профпригодность».

У большинства советчиков из старшего поколения выросли действительно хорошие дети, мы не имеем права с ними спорить. Но чаще всего это были два ребенка с разницей в возрасте в пять-семь лет, соответственно реже тогда встречался такой вид воздействия на материнскую психику, как одновременный ор трех глоток от ноля до четырех. В семье с детьми-погодками женщина внешне может сильно проигрывать по «педагогическим способностям» и спокойствию пожилой соседке, которая «никогда не повышала на ребенка голос». Она просто утром сдавала, а вечером забирала из садика единственную дочь, для которой за день разлуки скапливался еще и запас душевного тепла.

    Пора учиться черпать любовь и спокойствие в ее Источнике – вымаливать любовь к детям и доброту, добиваться ее.

А когда дети под боком 24 часа в сутки, запас такового тепла поначалу очень быстро иссякает, и мать впадает в уныние: ну как же я так могу, ведь другие-то женщины были добрее, от детей не «уставали»! Но!!! Это ведь тоже по-своему неплохо. Это нам, матерям, дает возможность быстрее познать истинную цену своих «добродетелей» и «педагогических талантов» и, упершись в стену лбом, начать наконец учиться черпать любовь и спокойствие в самом ее Источнике – научиться вымаливать любовь к детям и доброту, добиваться ее.

Пока – что-то не очень, да. Но один батюшка в таких случаях любит утешать матерей святоотеческим изречением: «В сосудах скудельных храним мы благодать». То есть да, мы всего лишь глиняные горшки, дебелые, часто злые и раздражительные – но у нас есть надежда. Все-таки жена спасается чадородием не только потому, что воспитывает святых и гениев, но и потому, что с каждым новым ребенком глубже осознает свою «скудельность». Если не слишком унывает от нее.


21 ноября 2014 года

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/75307.htm

[Дмитрий Н]

«С токсикозом к Чаше?»

Ксения Манякова




«Как же я смогу теперь причащаться? Толком и в рот-то ничего не возьмешь, как же приступить к Чаше?» – именно с такого вопроса, далеко не тянущего на роль высокодуховного, началась моя «беременная» духовная жизнь, одолеваемая пресловутым токсикозом.

…Немного улеглись эмоции, нахлынувшие после увиденных – неожиданных, но заветных – двух полосок теста на беременность. И жизнь стала подкидывать много вопросов, касающихся именно духовной составляющей беременности, а ответы встречались зачастую немногим шире «больше поститесь, молитесь и не нервничайте»…

Но что делать, если очень часто расстояние между «как надо» поститься и молиться и «как могу» с каждым месяцем беременности все увеличивается? Хочется сделать одну оговорку, весьма банальную, на первый взгляд, но, тем не менее, существенную.

Единых советов нет и быть не может.

    Меру поста и молитвы нужно искать, исходя из сложившейся ситуации, конечно же, по согласованию с духовником или приходским священником

Потому что течение беременности у каждой женщины очень индивидуально. Кто-то будто на крыльях все 9 месяцев летает и работает чуть ли не до родов, а кому-то беременность приходится не вынашивать, а в буквальном смысле «вылеживать» в больницах. Поэтому меру поста и молитвы нужно искать самим, исходя из сложившейся ситуации, конечно же, по согласованию с духовником или приходским священником.

Меня долго угнетал тот факт, что не получается выдерживать тот ритм духовной жизни, который был задан до беременности и родов. Но как-то «выстрадался», что ли, вывод, что «подвиг» этого периода и состоит в терпении своих недомоганий, ограничений, невозможности исполнить задуманное и в принятии своей немощи.

Да, получаться будет не все. Успевать будете не все. Вероятнее всего, и не на все службы, которые хотите посетить, попадете (после родов точно). Но не стоит унывать! Главное, нужно стремиться вперед хотя бы малыми шажочками. Не сможешь стоять, как раньше, всю службу – сиди на лавочке и молись, не сможешь вообще попасть в храм – постарайся прочитать дома положенное.

    Малейшие отклонения от нормы – и врач может в лоб задать вопрос: «Ну что, сохранять будем? Или на аборт?»

Что подвергается сильной проверке, так это твое упование на Бога и на Его Промысл. Без этого к нашим врачам и на УЗИ слишком часто, к сожалению, и заглядывать-то страшно. Если в каких-то странах отношение к беременной – как к здоровой женщине в особенном состоянии, то у нас проблему готовы сделать из ничего. Помню, как в мою первую беременность врач устроила переполох из-за немного сниженного гемоглобина (что является нормальным!). Ну а я, по наивности испугавшись, вышла зареванная, в уверенности, что случилось нечто ужасное. Малейшие отклонения от нормы – и врач может в лоб задать вопрос: «Ну что, сохранять будем? Или на аборт?» Я ни в коем случае не утверждаю, что так делают все врачи поголовно, но однажды столкнувшись с подобным, долго не забудешь. А уж если проблемы серьезные, на бедную беременную женщину обрушиваются все и вся с запугиваниями, страшилками «про таких вот дурочек, собравшихся рожать во что бы то ни стало» и так далее. Есть множество случаев, когда женщины рожают здоровых детей вопреки самым ужасным медицинским прогнозам. Ну а про мамочек после такого испытания хочется написать книгу «Как закалялась сталь».

В одной из больниц, где мне довелось лежать на сохранении, из-за плохого качества УЗИ-аппарата у 8-недельного ребенка не прослушивалось сердцебиение, и маму отправляли на аборт. Несмотря на то, что женщина еле-еле забеременела спустя несколько лет супружеской жизни. Слава Богу, она отправила этих врачей «куда подальше», съездила в нормальную больницу, а потом благополучно выносила и родила малыша, да не одного. А если бы послушала «добрых» советчиков?!

Теперь о «сохранении», которого сейчас редко кому удается избегнуть. Огромным плюсом некоторых перинатальных центров является наличие на их территории храма. Никто не помешает вам в перерывах между процедурами, тихим часом и ужином придти в церковь и спокойно помолиться. Многие берут с собой в больницу молитвослов и свои любимые иконы.

Так как в больнице свободного времени предостаточно, можно запастись интересной и полезной литературой. Приведу несколько книг, которые пригодились мне. Во-первых, это книга православного психолога и многодетной мамы Екатерины Бурмистровой «Беременность. Роды. Материнство». Отличное чтение. Особенно для тех, кто впервые готовится стать мамой. Интересно и красочно оформленная, она также сможет стать замечательным подарком сестре или подруге, которая ждет ребенка. В ней затронуты все основные проблемы, с которыми сталкивается женщина и ее семья в период беременности и после родов.

Во-вторых, книга Уильяма и Марты Сирс «Ваш малыш с рождения до двух лет». Это кладезь практических советов по уходу за малышом. Очень подробно рассмотрено множество самых разнообразных вопросов, начиная с того, какие вещи необходимо подготовить к рождению малыша, и заканчивая рассмотрением причин беспокойного сна младенца и основных этапов его развития.

Когда большая часть беременности позади, все чаще и чаще в голове появляется мысль о предстоящих родах. Зачастую львиную долю этих мыслей занимает страх. Страх неизвестности, боли, непредсказуемости… Да и всякие истории о тяжелых родах или невнимательных врачах, услышанные в палате или прочитанные в интернете, делают свою дело.

    В письмах Амвросия Оптинского дается совет старца женщине, боящейся трудностей в родах, обращаться к иконе Божией Матери «Феодоровская»

В письмах Амвросия Оптинского, представленных в книге «Советы супругам и родителям», дается совет старца женщине, боящейся трудностей в родах, обращаться к иконе Божией Матери «Феодоровская» (празднование 27 марта и 29 августа по новому стилю). Также он пишет: «Можете ежедневно молиться Царице Небесной, читая Ей не менее двенадцати раз в день “Богородице Дево радуйся”, хоть с поясными поклонами. Столько же раз читать и кондак Ей: “Не имамы иныя помощи”».


_{Священник в роддоме}
   
Очень желательно ближе к предполагаемой дате родов причаститься и пособороваться. Спокойнее и увереннее себя чувствуешь, пропадают тревожные настроения. Говорю из личного опыта: первые роды у меня начались в ночь после Причастия, а вторые – на следующий день после соборования.

Есть еще и хорошая традиция брать благословение у священника на роды. Можно также попросить его прочитать особую молитву перед родами.

Что касается непосредственно самих родов. Кто-то берет с собой в родблок молитвослов, и, пока боли не очень сильные, читает акафист иконе Богородицы «Помощница в родах», кто-то предпочитает на протяжении всех родов молиться краткими молитвами. Хорошо, если в это непростое для вас время за вас будут молиться близкие и друзья.

Много трудностей, много переживаний, много боли… Но что все это по сравнению с первыми шевелениями малыша в животе? Или стуком его сердечка, который врач дает послушать на УЗИ, забыв, что у чересчур сентиментальных беременных при этом мигом наворачиваются слезы?

Наверное, именно в это далеко не простое время призыв апостола Павла «всегда радоваться» исполним, как никогда ранее.


25 ноября 2014 года

http://www.pravoslavie.ru/put/75389.htm

[Дмитрий Н]

Святитель Иоанн Златоуст о семье и образовании детей

Материнские заметки


Анна Сапрыкина



_{Святитель Иоанн Златоуст и апостол Павел}
   
Тонны педагогической литературы, научной и популярной. Толстые тома с запутанными определениями, доказанными и недоказанными выводами. С разнородными советами, методиками и принципами. Некоторые из этих книг становятся для родителей настольными, реально помогают справиться с ежедневными трудностями воспитания детей. А многие оказываются заумным нагромождением слов, за которым мы уже не видим собственного ребенка. Воспитание разложено по полочкам, по категориям и подкатегориям, в таблицах и схемах, и все логично и понятно. Неясно только, что же, вернее, кто же вырастет из ребенка после всех этих педагогических трюков? Воспитание, питание едой и питание разными приёмами есть. А образование? Формирование образа? И какого образа? Это мы часто как раз упускаем из виду. Иногда бывает просто необходимо выпить чистой воды. Чтобы вернуть истинный вкус. Чтобы вернуться к своим родным реальным детям из мути информационного потока. Увидеть их самих, вынырнув из собственных ежедневных тревог и забот об их воспитании.

    Стоит открыть творения Златоуста на любой странице, и обязательно находится ответ. Что бы ни происходило, все становится намного яснее и проще

Такой чистой водой для меня бывает чтение святителя Иоанна Златоуста. Особенно я люблю его толкования на апостольские послания и Евангелие от Матфея. Почему-то стоит открыть его творения на любой странице, и обязательно находится ответ именно на мое сиюминутное состояние. И что бы ни происходило, стоит прочитать хотя бы один абзац, и все становится намного яснее и проще.

О семье святитель Иоанн Златоуст говорил очень много, особенно в гомилиях (проповедях, которые священник Иоанн, а затем архиепископ Иоанн произносил в Антиохии и Константинополе). О воспитании и образовании он говорил еще больше. Упоминания, отступления на эти темы можно найти практически в любой его проповеди. Но есть в творениях святителя и особые произведения, посвященные именно семье и заботе о детях.

Можно написать небольшую статью, где будет собрано «все об учении Златоуста о семье и детях». Но это будет статья обо всем и ни о чем. Можно почитать брошюрки «Мысли Златоуста о воспитании детей». Но это будут очень важные, глубокие, но выдернутые из контекста фразы. Иногда такие выдергивания могут приводить к полному искажению мысли автора. Чтобы узнать учение святителя Иоанна Златоуста о семье и об образовании детей, придется читать собрание его творений.



Когда я была маленькой, в кабинете моего папы стояли ровными рядами высокие синие тома полного собрания творений святителя Иоанна Златоуста с золотыми буквами на обложке. Несмотря на мое богатое воображение, я не могла себе представить, чтобы обычный «нормальный» человек мог все это читать. Такой том и в руки-то взять – уже некое событие из абстрактного интеллектуально-духовного мира. А еще и читать… Моя подруга как-то взяла (тоже у своего отца) один такой том. И на следующий день вернула книгу в домашнюю библиотеку: очень сложно написано. Лучше почитать что-то более современное. Осилить все 12 томов от корки до корки представляется настолько неподъемным, что и поднимать не хочется.

    Каждое слово Священного Писания, каждую притчу святитель прилагает к обыденной жизни семьянина

А ведь на самом деле стоит просто начать. И не с самого начала. Творчество святителя Иоанна Златоуста исследователи разделяют на несколько периодов. И все делят по-разному. Условно – это ранний и зрелый период. Особый интерес для нас, семейных людей, представляет период проповедничества святителя, когда он учит простых мирян, когда говорит об устроении жизни обычного человека. Каждое слово Священного Писания, каждую притчу святитель прилагает к обыденной жизни семьянина.

И обращается он вовсе не к идеальным «византийским» христианам. Общество во времена Златоуста было во многом похоже на современный нам мир. Огромные города, в которых живут язычники, иудеи и христиане, люди множества разных национальностей, свободные и рабы, очень бедные и очень богатые. Традиции римского и эллинского язычества часто примешивались к повседневной жизни людей, всего за одно поколение до этого ставших христианами. Христианство только-только начинало входить в обычаи общества. Блуд и разводы, семейное насилие и безответственность родителей, для которых развлечения и деньги дороже детей и семьи, – вот к каким родителям обращается святитель. Времена и нравы? Вот иллюстрация: в одном из ранних произведений святитель не советует родителям отсылать детей в школы отнюдь не потому, что он против светского образования как такового, а потому, что часто образовательные учреждения были рассадниками «любви к мальчикам». Прошло уже 16 веков с тех пор, но мы сейчас живем не в лучших и не в худших условиях, чем слушатели Златоуста. У них, правда, была возможность, придя в храм, услышать того, кого Церковь прославила как великого вселенского учителя и святителя. Но и мы можем приходить в точно такие же храмы и слушать там слова проповеди. Мы можем услышать и самого Златоуста, читая и перечитывая его творения.



Можно начать с того, что прочитать те проповеди, в которых святитель Иоанн Златоуст рассказывает именно о семье и детях. Их не так чтобы очень много. Да, кстати, моя подруга, для которой тексты Златоуста показались тяжёлыми, через некоторое время снова попробовала почитать творения святителя и теперь уже возвращается к нему постоянно. Потому что всего лишь открыла в другом месте – и вчиталась, и полюбила своеобразный, но очень яркий язык одного из самых выдающихся проповедников «всех времен и народов». Стоит начать читать – и уже будет трудно оторваться, это уже станет потребностью.

В Интернете выложено полное собрание творений Златоуста, поэтому подобное чтение доступно каждому. Но лучше такие книги иметь в «живом» виде. Чтобы отмечать карандашом те места, которые показались важными. Писать на полях свои мысли по поводу прочитанного. И потом можно будет снова возвращаться к этим текстам. А потом книгу возьмут в руки другие домочадцы и смогут обратить внимание на то, что заметил предыдущий читатель.

Сначала расскажу о тех творениях святителя Иоанна Златоуста, в которых семья и воспитание детей являются основной темой. Это:

1. Пять слов Об Анне

De Anna sermones 1-5; PG. 54. Col. 631-676[1]; Русский перевод: Полное Собрание Творений. Т. 4. Кн. 2. С. 776-830[2].

Здесь святитель рассматривает историю пророчицы Анны, матери пророка Самуила. Отношение Анны к ребенку – это образец для каждого отца и для каждой матери. Златоуст подробно рассказывает об этом отношении. Какие два «безмолвные учителя» есть у нас от начала? Кто нам дан «промыслом Божиим» третьим учителем? Что значит посвятить своего ребенка Богу? Как с раннего возраста вводить ребенка в «жизнь небесную»? Святитель ставит эти вопросы и подробно отвечает на них. Рассказывает, как любая мать может стать царским храмом, как Анна соревнуется с патриархом Авраамом и почитает своего маленького сына, как родителям ежедневно заботиться о своих детях.

   «Способность рождать имеет начало свое свыше – от Божия промысла, и… для этого ни природа женщины, ни сожитие с
   мужем и ничто другое, само по себе, недостаточно». (Пять слов об Анне, I, с. 785)

2. Беседа на слова: «Вдовица должна быть избираема не менее как шестидесятилетняя» (1 Тим 5: 9), и о воспитании детей, и о милостыне

In illud: Vidua eligatur; CPG, N 4386; PG. 51. Col. 321-338; Русский перевод: Полное Собрание Творений. Т. 3. Кн. 1. С. 330-348.

Златоуст начинает эту беседу с того, что говорит о вдовах (об истинных вдовицах), о втором браке и браке вообще. Рассуждает об отношении новой жены к памяти предыдущей. И постепенно переходит к теме воспитания детей, и здесь уже говорит не о вдовах, но о родителях, причем в первую очередь святой обращается к отцу, а не к матери. Называет тех, кто не воспитывает своих детей, детоубийцами, утверждает, что, не воспитывая их, мы разрушаем ни много ни мало как целую вселенную.

Какую власть Бог дал отцу, какими способами усилил ее? Какова мера родительской ответственности за ребенка? Как соотносится почитание родителей и отношение к Богу? Где должны получать «религиозное образование» дети? Мужняя жена? Как могло случится такое, что родной отец предает своего ребенка? Почему многие родители спохватываются о воспитании своих детей лишь тогда, когда за великовозрастным чадом приходят представители закона? Все это, и еще гораздо больше можно узнать из этой беседы.

   «Если ты прекрасно возрастишь сына своего, то и он – своего собственного сына, а этот – своего сына; и как бы
   некоторая лента и ряд лучшей жизни все пойдет вперед, получив начало и корень от тебя и принося тебе плоды попечения
   о потомках». (Беседа на слова о вдовице… с. 340)

3. Беседа XX из «Бесед на Послание к Eфесянам»

In epistulam ad Ephesios argumentum et homiliae 1-24; CPG, N 4431; PG. 62. Col. 9-176; Русский перевод: Полное Собрание Творений. Т. 11. Кн. 1. С. 5-218. ХХ беседа: с. 165-183.

    Беседа XX из «Бесед на Послание к Ефесянам» – одно из первых четко сформулированных, подробных изложений христианского учения о семье

Здесь святитель Иоанн Златоуст объясняет пятую главу послания апостола Павла к Ефесянам, в которой говорится о браке. Можно прочитать эту беседу целиком, а потом постепенно перечитывать строку за строкой, в день по абзацу, пытаясь осознать и вместить сказанное святителем. Это одно из самых первых четко сформулированных, подробных изложений христианского учения о семье. И оно осталось основой всего последующего учения нашей Православной Церкви о Церкви малой. Обязательно надо читать эту беседу перед вступлением в брак, во время каждого семейного конфликта, а лучше тогда, когда конфликт только пытается созреть. Читать и на каждую годовщину свадьбы, и тогда этих годовщин будет гораздо больше, чем бывает сейчас в нашем обществе.

    Обязательно надо читать эту беседу перед вступлением в брак, во время каждого семейного конфликта, а лучше тогда, когда конфликт только пытается созреть

В беседе говорится о единомыслии между супругами как основном условии мира в мире и хорошего воспитания детей. О том, как именно жене повиноваться мужу и что при этом думать, о том, как мужу любить свою жену, какими способами научить ее послушанию. О том, что делать с недостатками жены. О плотском и духовном соединении в браке. Об идеальных отношениях взаимного уважения, терпения, послушания. И снова – о любви и единомыслии в браке. О домашней молитве. Именно здесь святитель утверждает, что дом есть малая Церковь (в греческом тексте именно с большой буквы).

   «Для того Он и подчиняет ее, а мужа возносит над нею, чтобы был мир. Где равенство, там не может быть мира,   
   народное ли то будет правление, или все будут повелевать, – необходимо, чтобы было одно начальство». (Беседа XX на
   Послание к Ефесянам)

На какие еще вопросы отвечает здесь Златоуст? Что означает оставить жену или мужа, чтобы следовать за Христом? Что делать мужу, если его жена развратна и презирает мужа своего? Что делать одному супругу, если другой не исполняет свой долг? Что такое духовный брак? Что значит бояться мужа? Какое значение для супружеских отношений имеют деньги? Какое место в общественной и духовной жизни мужа занимает жена? Как разделять семейное имущество? И даже о словах, и о внутреннем настроении новобрачного христианина.

    «И не просто зови ее, но с лаской, с честью, с большой любовью. Уважай ее, и она не будет нуждаться в уважении от
   других, не будет нуждаться в одобрении других, если будет пользоваться твоим уважением и одобрением. Предпочитай ее
   всем, во всех отношениях, и в отношении красоты, и благоразумия, хвали ее». (Беседа ХХ на Послание к Ефесянам,
   с.172-173)

4. Беседа XXI из «Бесед на Послание к Eфесянам»

In epistulam ad Ephesios argumentum et homiliae 1-24; CPG, N 4431; PG. 62. Col. 9-176; Русский перевод: Полное Собрание Творений. Т. 11. Кн. 1. С. 5-218. XXI беседа – с. 183-191.

    В XXI беседе святитель говорит о том, что является основной причиной непослушания детей, как сделать ребенка христианином и кто обязан этим заниматься

Эта беседа – продолжение двадцатой беседы, но уже собственно о воспитании детей. Начинается разговор снова с темы супружества: если муж и жена будут верны изложенному в предыдущей беседе, то и дети их будут подчинены Божественному закону. Святитель коротко говорит об обязанностях детей по отношению к родителям и подробно – о родительском долге. Рассказывает, что является основной причиной непослушания детей родителям, как сделать ребенка христианином и кто обязан этим заниматься. Что значит поручить ребенка Богу? Кто должен воспитывать детей в наказании и учении Господнем? Что значит такое воспитание на практике?

Говорит он и об особенностях системы ценностей истинно христианского образования, о соотношении этого истинного образования с внешним, светским. И о том, что истинное образование способствует карьерному росту, а блестящее светское обучение без истинного образования порождает крайнюю нужду уже в земной жизни. О том, что путь в Царство Небесное для мужа и отца связан с «образованием и упорядочиванием»[3] жены и детей. И еще о том, поможет ли Бог родителям образовать детей в том случае, если мы молимся, но сами не трудимся над их воспитанием. Или если трудимся, но к Нему не обращаемся.

   «Ежели тот, у кого дети необузданны, недостоин епископства, то тем более он недостоин царства небесного».   
   (Беседа XXI на Послание к Ефесянам, с. 190)

5. Трактат «О тщеславии и о том, как должно родителям воспитывать детей»

Περ κενοδοξίας κα ὅπως δεῖ τοὺς ϒονέας ἀνατρέφειν τὰ τέκνα; De inani gloria et de educandis liberis; CPG, N 4455; SC. 188; Русский перевод: Антология педагогической мысли христианского средневековья, 1994[4].

Это текст не настолько доступен, как предыдущие, и имеет почти детективную историю публикации. Но от этого он не менее интересен, особенно для родителей. Недоступен он потому, что его просто нет в русскоязычном полном собрании творений святителя Иоанна Златоуста, которое было издано в Российской Империи в конце XIX века, и с которого делались все переиздания в постсоветской России. Дело в том, что перевод более-менее полного собрания творений Златоуста на русский язык был подготовлен только к концу XIX века трудами преподавателей и студентов Санкт-Петербургской духовной академии. До этого у нас были отдельные произведения или сборники, составленные из разных текстов. Этот перевод, которым мы пользуемся по сей день, был сделан по «Греческой Патрологии» аббата Миня (на тот момент это было самое полное собрание текстов). И вот этот самый трактат «О воспитании детей» аббат Минь не включил в свою Патологию ни в раздел подлинных, ни в раздел спорных творений святителя. И потому это трактата нет и в русском собрании[5].

Сегодня этот текст считается подлинным произведением Златоуста и используется как одно из основных творений святителя о воспитании детей[6]. Трактат переведен на новогреческий в издании Греческих Отцов Церкви (Έλληνες Πατέρες της Εκκλησίας. Τ. 30), используется греческими православными священниками для описания педагогического учения Златоуста[7]. В 1990 году появился и перевод этого трактата на русский язык[8], его можно скачать в Интернете и почитать в библиотеках. Давайте посмотрим, чем может этот трактат помочь нам, родителям, в воспитании наших детей. Ведь в любом случае этот текст посвящен именно христианской заботе о ребенке.

    В трактате можно найти и ценностные установки, которыми должны руководствоваться христианские родители, и практические рекомендации для воспитания «гражданина Небес»

Здесь можно найти и весьма образные ценностные установки, которыми должны руководствоваться христианские родители. А главное – вполне реализуемые практические рекомендации для воспитания «борца для Христа» и «гражданина Небес».


(Окончание следует)

[Дмитрий Н]

(Окончание)


Вот пример, который меня саму по-настоящему вдохновляет. Во многих проповедях святитель Иоанн Златоуст призывает родителей учить своих детей Священному Писанию. А в этом трактате обстоятельно описано, как практически это можно сделать. Отец во время семейного ужина своими словами пересказывает историю Каина и Авеля. Показано, как подготовить этот пересказ. Мать сидит рядом и вместе с ребенком слушает слова отца, одобряя услышанное. Отец, а позже и мать объясняют значение библейского повествования. Во время следующей трапезы отец спрашивает ребенка, что он запомнил из вчерашней истории – такое повторение пройденного. И отец снова объясняет нравственное значение взаимоотношений библейских братьев. Затем наступает заключительный этап этого домашнего урока, растянутого на несколько дней: отец, взяв ребенка за руку, отводит его в храм в тот день, когда Церковь на службе читает этот самый рассказ. «И тогда дело это запечатлеется в памяти на будущее», – говорит святитель. Такое вот религиозное образование, которое проводится одновременно в малой Церкви и в Церкви великой.

Также внятно и вполне применимо к жизни семьи XXI века трактат повествует о воспитании целомудрия с самого раннего возраста. Здесь же можно прочитать о том, какие ворота есть в душе ребенка и как охранять эти ворота. О значении скульптора и царя в воспитании детей. О пользе общения подростков с монахами и епископами. Об отношении ребенка к своим младшим братьям как школе управления своими чувствами. О молитве и посте ребенка. И о том, как родители, воспитывая детей, могут создать золотую цепь для потомков. И еще, конечно, о свадьбе.

   «Теперь же каждый прилагает все усилия к тому, чтобы выучить своих детей ремеслам, наукам и красноречию, и никто
   не заботится о том, чтобы украшать их душу. Не перестану ублажать вас, просить и умолять о том, чтобы прежде всех
   ваших дел позаботиться об упорядочивании детей». (Трактат «О тщеславии и о том, как должно родителям воспитывать
   детей»)

Есть, конечно, и много других проповедей святителя, в которых Златоуст учит нас жизни в семье, учит родителей «образованию и упорядочиванию» детей. Такие места не всегда просто отыскать, потому что они часто спрятаны внутри какого-нибудь «недетского» текста. Например, в толковании на Евангелие от Матфея святитель рассказывает о смоковнице (Беседа LXXVII). Говорит о кончине века, о любви и милостыне, исполнении воли Божией, о необходимости заботиться о ближних. Эта забота может быть самой разной, в том числе такой: «Каждый из нас имеет овцу, которую и должен водить на добрую пажить. Муж, вставая с постели, о том только и должен стараться, чтобы и делами и словами насаждать в своем доме и семействе большее благочестие; равным образом и жена пусть наблюдает за домом, но кроме этого занятия она должна иметь другую более настоятельную заботу о том, чтобы все семейство трудилось для Царства небесного». Вот так, всего одна фраза, но уже – установка. Уже стоит того, чтобы прочитать и подумать…

Замечу: если брать готовые подборки «о воспитании детей», можно встретить обширные цитаты о том, как надо учителям учить подрастающее поколение. На проверку оказывается, что святитель говорил эти слова отнюдь не педагогам и отнюдь не о детях. Святитель обращается к священникам, которые являются учителями приходящих в храм взрослых людей. Или, скажем, речь идет о катехизации взрослого человека. Так что снова и снова повторю: надо самим читать тексты великого вселенского учителя и святителя Иоанна Златоуста.

В заключение следует обязательно упомянуть и те творения святителя Иоанна Златоуста, в которых тема семьи и воспитания детей не является главной, но проходит красной нитью сквозь многие проповеди:

6. Восемь слов на книгу Бытия[9]

Творения. Т. 4. Кн. 2. C. 726-775.

Особенно: Слово IV о происхождении власти мужа над женой, о власти родителей над детьми, слово V о жене, имеющей неверного мужа. В конце двух последних бесед есть размышления святителя о семейных ужинах.

7. Беседы на святого евангелиста Матфея

Творения. Т. 7. Кн. 1. С. 5-471; Кн. 2. С. 475-891.

Почти в каждой беседе можно узнать о семейной жизни и воспитании детей. Беседа XI о духовном образовании в семье, беседа LX об обуздании детей, беседы XVII и LXII о любви в браке и том, что развод – беззаконие и приравнен к прелюбодеянию.

8. Беседы на святого апостола и евангелиста Иоанна

Творения. Т. 8. Кн. 1. С. 5-463; Кн. 2. С. 467-604.

9. Толкование на Послание к Римлянам

Творения. Т. 9. Кн. 2. C. 488-859.

10. Беседы на Первое и Второе Послания к Коринфянам

Творения. Т. 10. Кн. 1. C. 5-455; Кн. 2. С. 459-728.

Особенно: Беседа XIX об уклонении от супружеского сожительства, о любви, единодушии супругов и страшных последствиях супружеских раздоров. Святитель четко и иногда неожиданно говорит о реальных причинах разрушения христианских семей. Беседа XXVI о покорности жены и ее подчиненности мужу, о беззаконии и безумии мужа, поднимающего руку на свою жену.

11. Толкование на псалмы

Творения. Т. 5. Кн. 1. С. 5-412; Кн. 2. С. 419-574.

Например, на псалом 41. О том, как сделать свой дом Церковью и об общесемейной молитве, или на псалом 43, где родители учат своих детей Писанию.

12. Беседы на Послание к Титу

Творения. Т. 11. Кн. 2. С. 837-883.

Особенно: Беседа II и IV о том, что именно значит быть целомудренным, о любви и иерархии в отношениях мужа и жены.

13. Беседы на Послание к Колоссянам

Творения. Т. 11. Кн. 1. С. 356-469.

Особенно: Беседа VII о болезни и смерти ребенка, беседа X о любви и повиновении в браке, о том, когда надо уступать своим детям, о красоте жены. Беседа XII – настоящий гимн браку, говорит о сожительстве супругов, о зачатии, рождении и воспитании детей, о свадьбе.

14. Беседы на Деяния апостолов

Творения. Т. 9. Кн. 1. С. 5-478.

15. Беседы на Первое и Второе Послания к Тимофею

Творения. Т. 11. Кн. 2. С. 618-836.

Особенно: Беседа IX, в которой говорится о пути спасения женщины, о воспитании воздержания.


12 февраля 2015 года

<sub>[1] J.-P. Migne. Patrologiae cursus completus (series Graeca). - Paris: Migne, 1857-1866.

[2] Иоанн Златоуст, свт. Творения святого отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского в русском переводе. Изд. Спб Духовной Академии. Спб, 1895-1906. Т.1-12, репринтное издание: М.: «Православная книга» (Т.1-2), «Златоуст» (Т.3-6, кн.1), «Радонеж» (Т.8-12), 1991-2004 гг., с указанием тома, книги, номеров страниц.

[3] О понятиях, с помощью которых святитель описывает обучение, образование, воспитание детей см.: Сапрыкина А.А. Ключевые педагогические понятия в наследии святителя Иоанна Златоуста // Вестник Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета. Серия: Педагогика, психология. 2012. № IV:4(27).

[4] Иоанн Златоуст. О тщеславии и о том, как должно родителям воспитывать детей // Антология педагогической мысли христианского средневековья: пособие для учащихся пед. колледжей и студентов ВУЗов. В двух томах. - Т.1.: В Христе сокрыты все сокровища премудрости. Путь христианского образования в трудах Отцов Церкви и мыслителей христианского средневековья / Сост., ст. к разделам и коммент. В.Г. Безрогова, О.И.Варьяш. - М.: АО Аспект Пресс, 1994. - С. 173-195.

[5] Подробнее об этом трактате на русском языке: Сапрыкина А.А. Семейное воспитание в педагогическом учении Иоанна Златоуста: дисс. канд. пед. наук. – М.: ИТИП РАО, 2012; Хлынова И.Л. Трактат «О тщеславии, и как должно родителям воспитывать детей»: проблема авторства // Ежегодная богословская конференция ПСТГУ. XIV Ежегодная богословская конференция 2004 г.: Материалы. - М.: Издательство ПСТГУ, 2004. - С.26-36.

[6] С обширным введением, аннотацией и критическим аппаратом трактат, как принадлежащий именно Златоусту, опубликован в известной французской серии Sources Chrétiennes: A – M Malingrey. ‘Jean Chrysostom: Sur le vaine gloire et l’education des enfants.’ Sources Chretiennes 188, Paris 1972.

Этот трактат использовали для анализа педагогического учения Златоуста: Gärtner M. Die Familienerziehung in der Alten Kirche. Köln, 1985.; Tloka J. Griechische Christen - Christliche Griechen. Plausibilisierungsstrategien des antiken Christentums bei Origenes und Johannes Chrysostomos. Tübingen, 2005; Uciecha, A. Rodzina miejscem wychowania w traktacie pedagogicznym o wychowaniu dzieci Jana Chryzostoma. Slaskie studia historyczno-teologiczne 19/20, 1986/87; Pasquato O. Forme della tradizione classica nel De inani gloria et de educandis liberis di Giovanni Crisostomo // Orientalia Christiana Periodica 58, 1992; Idem. “«La vanagloria e l’educazione dei figli» di Giovanni Crisostomo. Pedagogia tra deculturazione e inculturazione nel Tardoantico” // Orientamenti Pedagogici 38, 1991. P. 95-108.

[7] Ζήσης Θεόδορος. Η ανατροφή των παιδιών κατά τον Αγίο Ιωάννη Χρυσόστομο Θεσσαλονίκη, 2002; прот. Гавриил Макаров. Проблемы молодёжи и путь к их решению, 2006.

[8] Впервые в сборнике: Западноевропейская средневековая школа и педагогическая мысль. М., 1990. Однако в этом переводе и в описании истории трактата допущены неточности. Подробнее см. Сапрыкина А.А. Семейное воспитание в педагогическом учении Иоанна Златоуста, 2012.

[9] Список дан в хронологическом последовательности, в соответствии с периодизацией, предложенной А. Р. Фокиным (Фокин А.Р. Иоанн Златоуст // Православная энциклопедия. Том XXIV. С. 159-205).</sub>


http://www.pravoslavie.ru/jurnal/77199.htm