Мировое правительство - Бильдербергский клуб и т.п.

[Александр Васильевич]

Нил НИКАНДРОВ

Бильдербергский клуб конспирирует в Латинской Америке



Мультимиллионер и масон Дэвид Рокфеллер, один из основателей Бильдербергского клуба, всегда пристально следил за «инспирируемыми Советским Союзом» революционными процессами в Латинской Америке. Он признавался в своём ближайшем окружении, что всё-таки «допустил серьёзную ошибку», недооценив «угрозу» со стороны Фиделя Кастро и его «коммунистических пособников».

В итоге Батиста был вынужден бежать с острова. До конца жизни экс-диктатор обвинял Соединённые Штаты в своём поражении, поскольку ему было отказано в дополнительных поставках оружия, финансировании и пропагандистской поддержке. Рокфеллер, как многие влиятельные лица в США, считал, что Кастро ничем не отличается от прежних кубинских политиканов-демагогов: с ним можно будет «договориться».

Вместе с братом Нельсоном, который также был «бильдербергером», признанным экспертом в латиноамериканских делах, Дэвид делал многое, чтобы исправить роковую ошибку. В самый разгар «холодной войны» использовались всевозможные методы – от вооружённых провокаций до организации экономической блокады против «режима Кастро». Не раз в ходе ежегодных засекреченных конференций Бильдербергского клуба обсуждались очередные задачи торгово-экономического удушения Кубы, ликвидации социалистического строя и организации показательного суда над главными фигурами в кубинском правительстве.

Почти полвека прошло после принятия тех первых резолюций, которые ориентировали членов тайного мирового правительства на борьбу до победного конца с «красной Гаваной». Эта непреклонная политика ведётся Бильдербергским клубом до сих пор. Как следствие – отсутствие признаков какой-либо «перезагрузки» в американско-кубинских отношениях, причём по вине Вашингтона, не отказавшегося от практики выдвижения ультимативных требований. В чём тут дело? Ведь от Обамы ждали смены того провального курса в Латинской Америке, которого придерживался Дж. Буш–младший.

Объяснение лежит на поверхности: администрация Обамы формировалась с кадровой опорой на бильдербергеров. Именно они должны были обеспечить преемственность геостратегического курса, проложенного и закреплённого в годы правления неоконов. Главой аппарата Белого дома стал Рам Эмануэль, которого в Израиле всегда воспринимали как человека, искреннего в своих сионистских убеждениях и надёжного союзника Тель-Авива в политической элите США. К бильдербергерам принадлежат Госсекретарь Хиллари Клинтон, вице-президент Джозеф Байден, министр обороны Роберт Гейтс, министр финансов Тимоти Гейтнер, министр торговли Билл Ричардсон, министр здравоохранения Том Дашле и другие. Правительственные структуры США перенасыщены кадрами, для которых стремление тем или иным образом помогать исторической родине – Израилю, нередко берёт верх над присягой на верность Соединённым Штатам. Особенно много сотрудников с еврейскими корнями в ЦРУ, АНБ, ДЕА и ряде других североамериканских спецслужб. «Мы превратились в оперативный аппендикс Моссада», - нередко (с оглядкой) сетуют рядовые сотрудники ЦРУ с безупречной англосаксонской родословной.

Сионистский фактор серьёзно влияет на формирование и ужесточение политики Вашингтона в отношении «популистских правительств» в Латинской Америке. Президенты Уго Чавес, Эво Моралес, Рафаэль Корреа, Даниэль Ортега решительно осуждают израильский геноцид народа Палестины, использование вооружённых сил против Ливана, а также планы израильско-американской «превентивной операции» против Ирана. В кулуарах Бильдербергской группы неоднократно обсуждались варианты «нейтрализации» Чавеса как одного из наиболее опасных политиков Третьего мира, противостоящего планам создания «нового мирового порядка».

Контрнаступление на Боливарианскую республику Венесуэлу организуется по широкому фронту. В Мексике, Панаме, Коста-Рике, Перу, Чили пришли к власти политики правого толка. «Социалисты» в Сальвадоре, Парагвае, Уругвае под давлением Вашингтона всё заметнее дистанцируются от «популистов». Первый этап президентских выборов в Колумбии показал, что умеренный кандидат Антанас Мокус может проиграть во втором туре (в июне) ультраправому политику, бывшему министру обороны Мануэлю Сантосу, которого взращивали и на которого сделали ставку реакционные силы в США и Израиле.

Именно Сантос является той фигурой «эффективного» противодействия Чавесу, которая будет использована для дестабилизации и свержения «режима» в Венесуэле, в том числе вооружённым путем. Сантос заявлял, что «не раскаивается» в том, что отдал приказ об атаке партизанского лагеря на территории Эквадора и в «определённых обстоятельствах» не будет колебаться, если от него вновь потребуется принять такое же решение. Намёк прозрачен: Вашингтон и Богота не раз обвиняли Венесуэлу в том, что она «предоставляет убежище» партизанам FARC и ELN. Чавес прокомментировал слова Сантоса так: «В случае его избрания угроза войны на континенте приблизится».

Обама будет послушно выполнять рекомендации Бильдербергской группы. На недавней встрече с президентом Мексики Фелипе Кальдероном Обама заявил: «Мы не разделены нашими границами». Эта фраза была воспринята «посвящёнными» как напоминание о главной геополитической задаче, поставленной Бильдербергским клубом для стран Западного полушария: ликвидация национальных границ и создание Американского союза, в который на первом этапе должны войти США, Канада и Мексика. В дальнейших планах – поэтапное включение в Союз стран Центральной Америки и Колумбии, которой бильдербергские планировщики уготовили роль троянского коня для внесения конфликтов и раздоров в южноамериканский интеграционный проект.

Аналогичную задачу на юге континента по замыслу бильдербергов из США должны решать чилийские олигархи. Именно по этой причине Дэвид Рокфеллер, несмотря на свой преклонный возраст, навестил Эдвардсов, одну из самых влиятельных семей Чили (с англосаксонскими корнями и столетней историей доверительного сотрудничества с Англией и Соединёнными Штатами) в их имении на острове Ранко. «Бильдербергский клуб создаёт свой филиал в Чили» - так комментировали цели визита Рокфеллера в Главной масонской ложе страны.

В клуб чилийских олигархов входят члены семьи покойного Андронико Луксича, клан Ирис Фонтбоны, семьи Элиодоро Матте и другие. «Хозяевами Чили» назвал журнал «Ке Паса» 100 самых влиятельных и состоятельных чилийцев. Почти все они сделали своё состояние в период диктатуры Пиночета. Среди них – и нынешний президент миллиардер Себастьян Пиньера. За хищную хватку в бизнесе и политике его часто называют «Пираньей», и эта характеристика хорошо известна его идеологическим оппонентам в Латинской Америке. «Пиранья» все настойчивее ищет конфликтов с популистскими лидерами, выполняя установки Бильдербергского клуба и кооперируясь с проамериканскими элитами в регионе.

Ещё одна мишень правых на континенте - «индейское правительство» в Боливии. Эво Моралес, согласно теоретическим установкам бильдербергов, вообще «не имеет права» на власть, потому что представляет исторически «обречённые народы», подлежащие «сокращению» с целью расчистки жизненного пространства для «золотого миллиарда». Индейцы не предусматриваются даже в качестве обслуживающего народа. В этой роли бильдербергеры предпочитают видеть «управляемых» азиатов – японцев и китайцев, но в сокращённом количестве, не более 500 миллионов особей.

Уже сейчас очевидно, что Бильдербергская группа приступила к реализации «проекта Боливия», используя для этого сепаратистов тех департаментов, где преобладает белое «цивилизованное» население. Бильдербергеры считают целесообразным практическое применение радикального мальтузианства для сокращения «лишних ртов» на планете, и коренные народы Боливии – аймара и кечуа – относятся по раскладу теневого «мирового правительства» к этой категории.

Эксперты, занимающиеся бильдербергской тематикой, указывают, что далеко не все задачи и очерёдность поэтапных действий по установлению прямого глобального контроля над планетой доводятся до сведения приглашённых участников ежегодных конференций. Стратегия овладения властью – исключительное достояние высшей руководящей структуры Бильдербергского клуба. Численность «посвященных» не превышает 30 человек - среди них масонские иерархи, банкиры, президенты различных отраслей ВПК, несколько генералов, бывшие и действующие директора спецслужб, хозяева телеканалов. В столь надёжном окружении можно свободно говорить о самом «немыслимом». Среди обсуждаемых тем - подготовка ракетно-ядерных атак на «непослушные» страны и расчленение государств, мешающих реализации глобалистских проектов, в том числе по захвату нефтегазовых месторождений. Не раз обсуждались варианты целевого использования голода и тщательно спланированных пандемий для борьбы с «перенаселением», физической ликвидации президентов-«популистов», осуществления программ «управляемого хаоса и террора» для того, чтобы «дисциплинировать» народные массы на подотчётных территориях, включая Европу и Соединённые Штаты.

Руководящие операторы Бильдербергского клуба, не теряя из вида иранский узел проблем, всё больше внимания уделяют задаче «наведения порядка» в Латинской Америке. Развёрнута сеть сухопутных и морских баз США в регионе. Регулярно проводятся учения в условиях, приближенных к боевым. Достигла пика информационно-пропагандистская обработка латиноамериканцев, которых запугивают «диктатурой Чавеса» и якобы существующими планами экспансии «режима». Все чаще пробрасывается тезис о том, что Чавес намерен решить свои проблемы с Колумбией вооружённым путем. Далее звучит другой тезис: в этом случае Соединённые Штаты обязательно помогут своему стратегическому союзнику.

Недавно хорошо информированный венесуэльский журналист Хосе Висенте Ранхель, который был вице-президентом у Чавеса, предупредил: врагами Венесуэлы готовится провокация - вооружённый захват посольства США в Каракасе, чтобы обвинить в этом боливарианское правительство. Любая акция подобного рода даст предлог для прямого вмешательства США в венесуэльские дела. Но когда это произойдёт, будут решать не в Белом доме, Госдепартаменте или Пентагоне. Последнее слово всегда принадлежит Бильдербергской группе.

http://www.fondsk.ru/article.php?id=3070

[Александр Васильевич]

Алексей Балиев

Мировое правительство и Пол Пот

Заметки на полях книги Д. Эстулина «Кто правит миром? Или вся правда о Бильдербергском клубе»



У многих политических деятелей и аналитиков возникали и возникают небезосновательные подозрения, что существуют влиятельные транснациональные структуры, которым под силу определять тенденции общемирового развития. И, соответственно, контролировать не только их информационно-пропагандистскую трактовку, но и государства, правительства или даже народы.

Ведь пропагандистская оболочка очень многого из того, что происходило и происходит в мире, то, что чуть ли не ежечасно внедряют эксперты и СМИ в массовое сознание, зачастую весьма отличаются от подлинного характера происходящего и его последствий.

Во всяком случае, подозрения такого рода высказываются в книге испанского политолога и историка Даниэля Эстулина «Кто правит миром? Или вся правда о Бильдербергском клубе». Эта книга, изданная в Испании в 2005 году, вышла в свет на русском языке в минском издательстве «Белорусский дом печати» в 2008-м.

И что самое интересное – за все эти годы не опубликовано ни одного опровержения документов, версий, тезисов Д. Эстулина...

Так или иначе, он утверждает, что уже к весне 1954 года было создано фактически мировое правительство – в составе наиболее влиятельных политически и могущественных в финансовом отношении деятелей, корпораций, кланов и структур. Это Бильдербергский клуб: так он назван по названию отеля «Бильдерберг» в голландском городе Остербек. где в мае 1954-го состоялось первое заседание упомянутого клуба.

С того времени состав участников и географические сферы влияния этого «клуба», по данным Д. Эстулина, существенно расширились и ныне охватывают чуть ли не весь мир. Именно эта структура диктует не только то, что нужно пропагандировать, выставлять в качестве примера, внедрять в массовое сознание, но и то, что и кого нужно фальсифицировать, замалчивать, подвергать высмеиванию, различным санкциям и т.п. Причем составляющие таких «списков» могут переходить из одной категории в другую, то есть – от осуждения к восхвалению (и наоборот) в зависимости от политической и, стало быть, пропагандистской конъюнктуры.

В книге приведено множество документов, фактов и публикаций, прямо и косвенно подтверждающих управляемость едва ли не всего мира Бильдербергским клубом и смежными с ним структурами.

А в их числе, по данным Д. Эстулина, и разведывательные ведомства большинства стран мира, прежде всего ЦРУ США.

Но поразительно еще и то, что многие даже, казалось бы, идеологически далёкие от Запада и Бильдерберга деятели тоже действовали или действуют по его указаниям и планам. Среди них, к примеру, не только Усама Бен Ладен, «который связан с нефтяными «королями» Техаса» (как утверждает Эстулин), но и небезызвестный палач Камбоджи Пол Пот…

Также Эстулин отмечает, что «к их планам (т.е. бильдербергским. - А.Б.) следует также отнести сокращение населения больших городов. В том числе по сценарию, отработанному режимом Пол Пота в Камбодже. Интересно отметить, что планы геноцида для Пол Пота были разработаны в США одним из исследовательских центров Римского клуба – организации, родственной Бильдербергскому клубу…» (стр. 50).

Итак, Пол Пот – ставленник вовсе не Китая, а транснациональных сил и США?..

Эту версию подтверждают другие исследования. Так, американский историк и журналист Дж. Андерсон на основе данных ещё начала 1990-х гг. утверждал, что «ЦРУ… поддерживает остатки банд Пол Пота». Другие зарубежные источники сообщают также, что «под давлением США международная организация World Food Program в середине 1990-х передала Таиланду продукты на сумму 12 млн. долларов именно для «красных кхмеров», ответственных за уничтожение 2,5 млн. человек за 4 года полпотовского правления (1975-1978 гг.). Кроме того, Америка, ФРГ и Швеция снабжают приверженцев Пол Пота оружием через Таиланд и Сингапур». Эти данные и мнения тоже никем не опровергаются…

А ведь в самом деле: Пол Пот в 1979-1998 годах, вплоть до своей кончины – то есть почти 20 лет – находился не где-нибудь, а… на бывшей базе ЦРУ США в труднодоступном районе камбоджийско-таиландской границы фактически на правах экстерриториальности (!).

И, подчеркнём, не было ни одной попытки со стороны новых властей Камбоджи захватить ни этот район, ни, хотя бы, самого Пол Пота. А у Запада почему-то не возникало желания предать этого деятеля хотя бы Гаагскому трибуналу…

Полпотовские же отряды, оказавшиеся на таиландской территории с 1980-х годов, терроризируя Камбоджу не подчинялись ни законам, ни войскам Таиланда. А это, заметим, многие тысячи головорезов, причем вооруженных и американским оружием. Более того: США, Таиланд и Китай в 1980-х - первой половине 1990-х годов совместно поддерживали полпотовскую «Демократическую Кампучию» в ООН, препятствуя вступлению в эту структуру послеполпотовской Камбоджи.

То есть, Пол Пот, по Д. Эстулину, - ставленник даже, оказывается, не Китая, а США. Косвенно подтверждают эту версию и некоторые советские исследователи. Так, в книге Н.Н. Бектемировой, Ю.П. Дементьева и Е.В. Кобелева «Новейшая история Кампучии», изданной московским издательством «Наука» в 1989 г., отмечено: «В 1976 году внутренние события в Китае оказали влияние на ход борьбы в руководстве Кампучии. 7 апреля 1976 г. по предложению Мао Цзэдуна «ревизионист-приспособленец» Дэн Сяопин был снят со всех постов: на вершине власти оказалась группа во главе с Цзян Цин (супруга Мао Цзэдуна, прозванная в КНР «Красной императрицей». - А.Б.), фактически правившая Китаем до середины октября 1976-го. И вот, 27 сентября – то есть уже после кончины Мао (9 сентября 1976 г.) и в канун ареста группы Цзян Цинн («банды четырёх») – в Пномпене было объявлено об отставке Пол Пота с поста премьер-министра. Ожидалась его отставка и с поста руководителя компартии».

В этом исследовании отмечено также, что Пол Поту покровительствовал в КНР не столько Мао Цзэдун, сколько Дэн Сяопин, отставка которого еще при жизни Мао должна была повлечь за собой опалу, если не физическую ликвидацию Пол Пота.

Но, как указывается в той же книге, с падением группировки Цзян Цин и одновременным возвращением к власти Дэн Сяопина, Пол Пот вернулся на должность премьер-министра. И вскоре, с ноября 1976-го в Кампучии началась новая резня противников этого деятеля. А с декабря 1976-го стали увеличиваться поставки американского оружия полпотовскому режиму через Таиланд, Сингапур, Малайзию.

О связях Пол Пота и ряда его «соратников» с ЦРУ США отмечается, например, в книге МИДа Вьетнама «The Vietnam-Кampuchea conflict: А Нistorical Record» (Hanoi, Foreign languages publishing House, 1979). По данным некоторых вьетнамских, лаосских и камбоджийских исследователей, Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай (премьер-министр КНР в 1949-1975 гг.) с осени 1975-го стремились удалить Пол Пота из руководства тогдашней Камбоджи и вывезти его в КНР. По их мнению, многие действия Пол Пота дискредитировали социализм и Китай. Однако этому намерению лидеров КНР сопротивлялись не только Дэн Сяопин (до апреля 1976-го - третий по полномочиям и влиянию деятель в правящей иерархии тогдашнего Китая), но и влиятельные структуры в Таиланде и на Западе, особенно в США.

А вот американские СМИ в 1980-х нередко «пестрели» сообщениями о «героизме» полпотовцев в борьбе против вьетнамского «гегемонизма», а также о том, что полпотовским «борцам за свободу сочувствует всё большее количество камбоджийцев».

Увы, если даже Пол Пот был «агентом влияния» мирового правительства – Бильдербергского клуба, то что тогда говорить о многих деятелях стран Запада, которых упоминает в своей книге Даниэль Эстулин?..

Между тем, если верить сообщениям некоторых СМИ, в начале июня в Испании состоится очередное заседание Бильдербергского клуба. Выбор места, похоже, не случайный: финансово-экономическая ситуация в Испании близка к греческой, в стране раздаются призывы вернуть национальную валюту и, в целом, "вспомнить опыт каудильо Франко". То есть, национально-ориентированной политики конца 1930-середины 1970-х годов, в результате которой Испания не входила в НАТО и Евросоюз, подчеркнем, до середины 1980-х годов...

http://www.stoletie.ru/geopolitika/mirovoje_pravitelstvo_i_pol_pot_2010-06-01.htm

[Константин О.]

http://inosmi.ru/world/20100605/160373424.html
Очень любопытная и актуальная статья.

[Александр Васильевич]

К. Р. Болтон (K R Bolton)

Истоки холодной войны: как Сталин расстроил планы создания "нового мирового порядка" (Часть I)

Многочисленной армии консервативно мыслящей части населения, особенно в США, совершенно чужд по духу тот факт, что СССР при Сталине помешал созданию мирового порядка, при котором нас сразу после Второй мировой войны вполне могла поработить всемирная центральная власть. Этот вопрос из сферы realpolitik соседствует с другим фактором политического реализма. Заключается он в том, что Нью-Йорк и Вашингтон исторически являлись столицами мировой революции [1]. Глобалистские элиты вкладывали деньги в революционные движения, в то время как Сталин деятельно уничтожал международный большевизм, считая его троцкистской угрозой, а также ликвидировал многие аспекты социальных экспериментов большевиков у себя в стране. Это исследование посвящено тем махинациям и интригам, при помощи которых Вашингтон пытался навязать миру после войны новый мировой порядок, а также сталинской реакции на эти действия. В нем делается попытка освещения тех событий, которые продолжают оказывать существенное влияние на политику США и России.

Россия: постоянное разочарование

Россия всегда не очень хорошо укладывалась в планы тех, кто стремился навязать человечеству единообразную и стандартную систему. Эта страна оставалась неприрученной с точки зрения утонченных западных либералов, пытавшихся создать однополярный миропорядок, и была похожа в этом на буров, иракцев, иранцев, сербов и проч. Но разница в том, что русские до сих пор представляют собой значимую оппозицию, которую необходимо ниспровергнуть.

Западные финансисты считали российскую экономику отсталой, в связи с чем многие не только приветствовали мартовскую, а затем и ноябрьскую революции [2], но и оказывали поддержку революционерам при свержении царского режима [3], считая его аномалией в "прогрессивном" мире.

Промышленники и финансисты с оптимизмом смотрели на Россию после свержения царя, поскольку новый режим намеревался вступить на путь индустриализации, а это означало рост потребностей в иностранном капитале и профессиональных знаниях независимо от разглагольствований о зарубежных капиталистах. Однако самопровозглашенное "внешнеполитическое ведомство", Совет по международным отношениям (Council on Foreign Relations) призывал зарубежных инвесторов действовать в России быстро, поскольку он полагал, что ситуация может вскоре измениться.

Питер Гросс (Peter Grosse) [4] в написанной им "официальной истории" совета рассказывает о первом докладе этой организации по Советской России"

Это довольно нелепо, но в записях Inquiry [5] нет ни одного исследования или документа на тему большевизма. Возможно, в то время этот вопрос находился просто за рамками творческого воображения ученых. Лишь в 1923 году совет смог собраться с силами для систематического изучения большевистского режима, укрепившегося во власти после Гражданской войны в России. Стимулом для такого первого исследования стала ленинская Новая экономическая политика (НЭП), благодаря которой боровшаяся за выживание экономика большевиков, казалось, открылась для иностранных инвестиций. Половина исследовательской группы совета представляла собой членов различных компаний, занимавшихся бизнесом в дореволюционной России, и дискуссии по поводу советского будущего велись очень интенсивные. В заключительном докладе были отвергнуты "истерические" опасения по поводу того, что революция перешагнет российские границы и распространится на Центральную Европу; либо, что горячие новые революционеры объединятся с националистически настроенными мусульманами на Ближнем Востоке  и свергнут европейский империализм. Большевики находятся на пути к "благоразумию и здравой деловой практике", делала вывод исследовательская группа совета. Однако, скорее всего, гостеприимство в отношении иностранных концессионеров окажется недолговечным. Поэтому эксперты совета порекомендовали в марте 1923 года, чтобы американские бизнесмены спешили в Россию, пока ленинское приглашение в силе, чтобы они зарабатывали деньги на своих инвестициях, а затем бежали оттуда как можно скорее. Мало кто тогда внял этому совету. А между тем, вновь такие возможности появились лишь спустя семь десятилетий [6].

Сталин даже на этом зачаточном этапе формирования советского режима выступал в качестве  помехи. В то время как Троцкий хотел привлекать иностранные инвестиции [7], как это было при ленинской политике НЭПа [8], Сталин нанес ряд молниеносных ударов по аморфному оппозиционному блоку во главе с Троцким, а затем начал проводить отнюдь не благоприятный для иностранного капитала курс.

Когда началась война между Германией и СССР, вновь появилась надежда на то, что Россию удастся интегрировать в послевоенный новый мировой порядок. Сталину нужны были западные средства и техника для его военной машины, ведшей войну с немцами [9]. Однако он был слишком упрямым, самовластным и расчетливым политиком, чтобы стать подчиненным, или даже равноправным партнером в общемировой послевоенной реорганизации, которую наметили США.

Организация Объединенных Наций – основа для мирового парламента

Пока "дядюшка Джо" [10], Рузвельт и Черчилль воевали с общим врагом, отношения между ними были весьма неплохими. Однако Сталин уважал временных союзников на Западе не более, чем своих временных партнеров Каменева и Зиновьева, которые боролись за укрепление собственных позиций в большевистской иерархии. Когда личные позиции Сталина в советском аппарате были надежно закреплены, у этих презренных старых большевиков не осталось никаких вариантов, и в итоге их призвали к ответу. Точно так же, пусть жизненные обстоятельства и не давали Сталину возможности похожим образом поступить с бывшими союзниками на Западе, но когда он закрепил позиции – на сей раз, всего Советского Союза – он сбросил за борт тех, кто подобно незадачливым Каменеву и Зиновьеву полагал, будто им удастся манипулировать Сталиным и Россией к собственной выгоде. Добившись в Потсдаме согласия союзников на создание новой российской империи вопреки стремлению США не допустить возрождения старых европейских империй в послевоенном мироустройстве [11] и установить вместо этого империю доллара, которая будет править миром, Сталин не собирался ослаблять свои позиции равного и становиться подчиненным.

Первый разрыв в военном альянсе наметился, когда Америка выступила с новым грандиозным планом по созданию Организации Объединенных Наций в качестве  мирового парламента и центра "нового мирового порядка", чего добивался президент Вильсон в отношении Лиги Наций после Первой мировой войны. Парламенты западной либерально-демократической модели в целом существуют и действуют в интересах плутократии с ее махинациями -  таково их предназначение. Однако Сталин не был сторонником парламентской системы, и его невозможно было купить на обещания о том, что он станет равноправным партнером в прекрасном новом мире.

Американцы в своих планах по созданию ООН предусматривали, что власть там будет принадлежать Генеральной Ассамблее, основанной на мажоритарной системе. Советская позиция заключалась в том, чтобы главным и окончательным арбитром в принятии решений был Совет Безопасности, члены которого обладают правом вето. Вот как резюмировал эту ситуацию Андрей Громыко:

Позиция США фактически давала возможность  для превращения ООН в инструмент для навязывания воли одной группы государств другой, и прежде всего, Советскому Союзу, как единственному социалистическому члену Совета Безопасности. [12]

Несмотря на давно уже существующие у консерваторов теории заговоров, согласно которым ООН являлась элементом советского плана по созданию мирового государства под властью коммунистов, [13] именно СССР сделал ООН бесполезной как инструмент навязывания нового мирового порядка – де-факто, если не де-юре. Такая ситуация сохраняется по сей день благодаря настойчивости Советского Союза, добившегося национального – или имперского – суверенитета для себя и своего силового блока.

План Баруха по "интернационализации" атомной энергии

Вторым краеугольным камнем в планах по созданию нового послевоенного мирового порядка стала идея о так называемой "интернационализации" устрашающей своей мощью атомной энергии. СССР воспринял эту идею "интернационализации" точно так же, как и демократический с виду американский план по созданию мирового парламента с Генеральной Ассамблеей – как стремление навязать власть и контроль США.

Известный американский историк Кэрролл Квигли (Carroll Quigley), работавший на факультете дипломатии Джорджтаунского университета, а также в Гарварде и Принстоне, описывает ту послевоенную ситуацию, которая привела к холодной войне. Он утверждает, что политика США того времени основывалась на свободной торговле и помощи в рамках плана Маршалла, предусматривавшего содействие советскому блоку в восстановлении экономики. Однако СССР увидел в этом американский способ установления своего превосходства в послевоенную эпоху. Либеральный глобалист Квигли, усмотревший "надежду" в том, что человечеством будет править мировое правительство, писал:

В целом, если искать правых и виноватых, то вину следует возложить на кремлевский аппарат Сталина. Американская готовность к сотрудничеству сохранялась до 1947 года. Это очевидно, исходя из того факта, что предложение американской помощи в рамках плана Маршалла по совместному восстановлению Европы действовало и в отношении Советского Союза. Но теперь ясно, что Сталин решил закрыть двери для сотрудничества, и где-то в феврале-марте 1946 года начал в одностороннем порядке проводить политику ограниченной агрессии. Отсчет времени холодной войны можно начинать с момента принятия такого решения – либо с более поздней и более очевидной даты, когда Советский Союз в июле 1947 года отказался от помощи в рамках плана Маршалла. [14]

Квигли ссылается на американскую инициативу по "интернационализации" атомной энергии, говоря о том, как Сталин вновь сорвал этот, возможно, крайне опасный сценарий мирового господства:

Ключевым примером нежелания Советов сотрудничать и их настойчивого стремления к самоизоляции, секретности и терроризму является отказ присоединиться к американским действиям по покорению опасных сил ядерного деления. [15]

В 1946 году в госдепартаменте был создан комитет под руководством заместителя госсекретаря Дина Ачесона (Dean Acheson) и Дэвида Лилиенталя (David Lilienthal). Этот комитет во взаимодействии со "вторым комитетом граждан", который возглавлял международный банкир и вечный президентский советник Бернард Барух (Bernard Baruch), должен был составить план "некоей системы международного контроля над ядерной энергией". 14 июня 1946 года Барух представил этот план на рассмотрение Генеральной Ассамблеи ООН. [16]

Она (видимо, речь идет о Комиссии ООН по атомной энергии – прим. перев.) будет владеть, контролировать и лицензировать весь добываемый на рудниках и шахтах  уран путем его переработки и использования; она будет руководить собственными ядерными объектами по всему миру, заниматься инспекцией всех прочих подобных объектов с абсолютным и полным запретом на все ядерные бомбы и на применение ядерных материалов в немирных целях; она будет наказывать за уклонение от или нарушение своих правил, не подчиняясь вето великих держав, которое обычно действует в Совете Безопасности ООН. [17]

Таким образом, это была попытка обойти стороной проблему вето, на котором настаивал СССР в интересах обеспечения своего суверенитета, и которое с самого начала делало ООН бессильной как международную властную структуру. Квигли сетует, что это чрезвычайно "щедрое предложение" Соединенных Штатов "…было бесцеремонно отвергнуто Андреем Громыко от лица Советского Союза  через пять дней…" [18] Квигли отмечает, что одним из главных доводов, выдвинутых СССР в обоснование отказа от плана Баруха [19], было то, что никакого вмешательство в право вето великих держав быть не должно.

Громыко, вспоминая о своей работе на посту советского представителя в Комиссии ООН по атомной энергии, так говорил о плане Баруха:

Реальные намерения маскировались созданием международного органа по контролю над использованием ядерной энергии. Однако Вашингтон даже не пытался скрывать, что он намеревается играть ведущую роль в этом органе, удерживая в своих руках все, что имеет отношение к производству и хранению расщепляемых веществ, и под маской необходимости проведения международных инспекций вмешиваться во внутренние дела суверенных государств. [20]

Громыко отмечает, как Барух сказал ему, что эксперты будут инспектировать все предприятия, связанные с ядерным топливом. Он пишет: "В тот момент такими экспертами неизбежно стали бы одни американцы". Несмотря на нравоучительное негодование Квигли по поводу отказа СССР, мы можем теперь задним числом оценить те события в мире и понять подозрительность Советского Союза. Нравственный выбор был не столь ясен и понятен, как полагает Квигли. Япония пыталась договориться о мире на основе соблюдения принципа неприкосновенности императора, а ее в это время подвергли атомным бомбардировкам. Позиция США была безоговорочной, и как можно предположить, администрация знала, что японцы не согласятся ни на какие условия, способные скомпрометировать Хирохито и императорский двор. Аллен Даллес (Allen Dulles), возглавлявший ЦРУ, рассказал в 1963 году в интервью  Клиффорду Эвансу (Clifford Evans), что он находился в контакте с японскими группировками, которые могли настоять на заключении мирного соглашения [21]. Он вспоминал, что единственное требование японцев состояло в том, чтобы императора как объединяющую силу нации оставили в покое. "А спустя всего несколько недель… Хиросима и Нагасаки подверглись бомбардировке." [22]

В своей весьма информативной статье Боб Фиск (Bob Fisk) так комментирует атомную бомбардировку Японии:

Сталина очень впечатлило воздействие нового оружия Трумэна на Хиросиму. Он очень сильно хотел, чтобы такая бомба была и у России. Когда американцы бескомпромиссно заявили о необходимости сохранения такой бомбы только в руках Америки, сталинские ученые ускорили работу в этой области. [23]

Можно себе представить, что Советы были просто уверены в том, что бомбардировка Японии это демонстрация американской мощи Советскому Союзу. Однако даже Британия в то время была обеспокоена намерениями США. Премьер-министр Клемент Ричард Эттли (Clement Richard Attlee) объяснял тогда:

Мы должны были отстаивать свою позицию по отношению к американцам. Мы не могли позволить себе полностью оказаться у них в руках… Мы с самого начала работали над созданием международного контроля над бомбой… Мы не могли согласиться с тем, что атомная энергия должна быть только у Америки… [24]

Что, СССР и Британия в то время вели себя эгоистично, о чем возмущенно говорит Квигли? Вот что заявлял по этому поводу сам Барух:

Благодаря достижениям наших ученых, инженеров, промышленников было создано самое мощное за всю историю оружие – атомная бомба. Мы никогда и никому не должны ее отдавать, пока и если не будет обеспечена безопасность для нас и для мира. Пока не придет это время, США будут оставаться блюстителем безопасности. Нам можно доверять… . [25]

Разглагольствования Баруха по поводу того, что Соединенные Штаты это "надежный блюститель" мира и свободы во всем мире, очень похожи на те заклинания, которые мир постоянно слышит из уст американских президентов от Вудро Вильсона до Обамы.

Гуру пацифизма Бертран Рассел (Bertrand Russell) в статье в Бюллетене ученых-атомщиков (Bulletin of Atomic Scientists) в 1946 году откровенно выражал свои либеральные и интернационалистские взгляды на СССР, которые отнюдь не отличались сочувствием и милосердием. Он позднее будет играть ключевую роль в созданном ЦРУ Конгрессе за свободу культуры (Congress for Cultural Freedom) наряду со многими другими известными либералами и левыми деятелями, став ненавистником Сталина и воином холодной войны. [26] Рассел в своей статье четко дал понять, что атомная бомба это козырная карта в борьбе за насильственное установление мирового государства:

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Правительства США и Британии… должны четко заявить, что больше всего они хотят подлинного международного сотрудничества. Но хотя мир должен быть их целью, им нельзя создавать впечатление, будто они готовы платить за него любую цену. На определенном этапе, когда созреют их планы по созданию международного правительства, им следует предложить эти планы миру… Если Россия с готовностью уступит и согласится, все будет хорошо. Если нет, то надо будет оказать на нее давление, даже если это создаст риск начала войны. [27]

Рассел предложил то, что вполне определенно входило в замыслы администрации США и прочих глобалистов, включая циничное предназначение плана Баруха. Этими замыслами подразумевалось, что "международное правительство" монополизирует атомную энергию и будет иметь полномочия предпринимать действия против любого упорствующего государства:

Совершенно ясно, что существует всего один способ для перманентного предотвращения больших войн, и заключается он в создании международного правительства, имеющего монополию на серьезные вооруженные силы. Когда я говорю о международном правительстве, я имею в виду правительство, которое реально правит, а не создает видимость дружелюбия и доброжелательности как Лига Наций, и не занимается претенциозным обманом, как Организация Объединенных Наций  с ее сегодняшним устройством. Международное правительство, чтобы иметь возможность для сохранения мира, единолично должно обладать атомными бомбами, предприятиями по их производству, военно-воздушными силами, боевыми кораблями – и в целом всем необходимым для обеспечения собственной неодолимости. Его атомный штаб, его авиационные эскадрильи, экипажи боевых кораблей и пехотные полки должны состоять из представителей различных стран; в любой части и подразделении крупнее роты не должно быть никакой возможности для возникновения националистических настроений. Каждый член международных вооруженных сил должен быть воспитан в духе преданности международному правительству.

Международная власть должна обладать монополией на уран, а также на любое другое сырье, которое можно будет в перспективе использовать для создания атомных бомб. Она должна иметь многочисленную армию инспекторов, обладающих правом без предупреждения посещать любое предприятие. Любую попытку помешать им или воспрепятствовать их работе следует рассматривать как повод к войне. Они должны быть оснащены самолетами, дающими им возможность  обнаруживать секретные заводы, создаваемые в удаленных районах – как возле полюса, так и посреди огромных пустынь. [28]

Заметьте, Рассел к тому времени уже с пренебрежением отзывается об ООН, заявляя, что СССР сделал ее непригодной на роль "международного правительства". Рассел четко формулирует свою позицию в отношении американской гегемонии:

В ближайшем будущем мировая война, какой бы ужасной она ни была, скорее всего, закончится победой Америки без уничтожения цивилизации в Западном полушарии. Нет сомнений, что победа Америки приведет к созданию мирового правительства при гегемонии США. Я, со своей стороны, буду с энтузиазмом приветствовать такой результат. [29]

А условием пригодности ООН для роли глобального правительства, для чего эта организация и предназначалась, станет устранение международной помехи и источника опасений – навязанного Советами права вето великих держав:

Чтобы Организация Объединенных Наций могла служить полезной цели, необходимо поочередно провести три реформы. Во-первых,  право вето великих держав должно быть отменено. Необходимо объявить, что все вопросы, стоящие перед ООН, будут решаться компетентным абсолютным большинством. Во-вторых,  воинские контингенты различных держав в составе вооруженных сил ООН необходимо увеличить до таких размеров, чтобы они стали сильнее любой армии отдельно взятой страны. В-третьих, эти контингенты не должны оставаться монолитными национальными блоками; их следует распределить таким образом, чтобы ни в одном крупном подразделении не осталось коллективного национального чувства или национальной сплочённости. Когда все это будет сделано, но не ранее, Организация Объединенных Наций  сможет превратиться в механизм предотвращения крупных войн. [30]

Рассматривая в 1961 году отношение Советов к плану Баруха и ООН, Рассел буквально мимоходом сказал, что "сталинская Россия преисполнена гордости за свою победу над немцами, с подозрением (и не без оснований) относится к западным державам и осознает, что при голосовании в ООН перевес голосов почти всегда будет не в ее пользу". [31]

 

---------------------------------

[1] K R Bolton. “Socialism, Revolution and Capitalist Dialectics,” Foreign Policy Journal, 5 мая 2010 г.

[2] Jacob H Schiff, “Jacob H Schiff Rejoices, By Telegraph to the Editor of the New York Times”, New York Times, 18 марта 1917 г. Этот материал можно посмотреть в архивах New York Times: http://query.nytimes.com/mem/archive-free/pdf?res=9802E4DD163AE532A2575BC1A9659C946696D6CF (найдено 12 января 2010 г.). Schiff, “Loans easier for Russia”, The New York Times, 20 марта 1917 г. http://query.nytimes.com/mem/archive-free/pdf?res=9B04EFDD143AE433A25753C2A9659C946696D6CF (найдено 12 января 2010 г.).

John B Young (National City Bank) Is A People’s Revolution”, The New York Times, 16 марта 1917 г.

“Bankers here pleased with news of revolution”, там же.

“Stocks strong – Wall Street interpretation of Russian News”, там же.

[3] “Bolsheviki Will Not Make Separate Peace: Only Those Who Made Up Privileged Classes Under Czar Would Do So, Says Col. W B Thompson, Just Back From Red Cross Mission”, The New York Times, 27 января 1917 г.

[4] Фамилия автора также пишется как Grose, что говорит о низком качестве чтения корректуры в Совете по международным отношениям.

[5] Так первоначально назывался Совет по международным отношениям, созданный главным советником президента Вильсона Эдвардом Хаусом.

[6] Peter Grosse, Continuing The Inquiry: The Council on Foreign Relations from 1921 to 1996, (New York: Council on Foreign Relations, 2006). Полностью книгу можно найти по ссылке Совета по международным отношениям: http://www.cfr.org/about/history/cfr/index.html.

[7] Арманд Хаммер из Occidental Petroleum, который был концессионером на начальном этапе существования советского режима, рассказывая о своей встрече с Троцким, вспомнил, что его спросили о том, считают ли американские капиталисты Россию "желанным местом для инвестиций". Вернувшийся с Урала Троцкий полагал, что в этом регионе есть огромные возможности для вложений американского капитала. Armand Hammer, Hammer: Witness to History (London: Coronet Books, 1988), 160.

[8] Ленин говорил Хаммеру: "Новая экономическая политика требует заново развивать наши экономические возможности. Мы надеемся ускорить этот процесс за счет создания системы промышленных и коммерческих концессий для иностранцев. Это даст огромные возможности для Соединенных Штатов". Там же, 143.

[9] Antony Sutton, National Suicide: Military Aid to the Soviet Union (New York: Arlington House, 1973).

[10] О решимости Рузвельта дружить со Сталиным можно прочитать в исследовании ЦРУ: Gary Kern, How “Uncle Joe” Bugged FDR, Central Intelligence Agency, <https://www.cia.gov/library/center-for-the-study-of-intelligence/csi-publications/csi-studies/studies/vol47no1/article02.html>

[11] Советский представитель в ООН и в Комиссии ООН по атомной энергии Андрей Громыко замечает: "Вашингтон имел тенденцию смотреть на колониальные империи как на анахронизм, и не скрывал того, что не будет лить слез, если они распадутся… В любом случае, старым хозяевам пришло время посторониться… ." Andrei Gromyko, Memories (London: Hutchinson, 1989). А нишу европейских империй должен был заполнить неоколониализм СССР и США, который часто ошибочно называли "советской коммунистической" деятельностью.

[12] Там же.

[13] G Edward Griffin, The Fearful Master: A Second Look at the United Nations (Boston: Western Islands, 1964).

[14] Caroll Quigley, Tragedy and Hope (Macmillan, ) 892.

[15] Там же, 893.

[16] Там же, 895.

[17] Там же.

[18] Там же.

[19] Bernard Baruch, The Baruch Plan, 1946. http://www.atomicarchive.com/Docs/Deterrence/BaruchPlan.shtml

[20] Громыко, см. выше.

[21] Даллес подозревал, что мирные инициативы исходили от самого императора.

[22] “Ladies of the Press,” программа интервью и обсуждений, WOR-TV, New York 19 января 1963 г.  <http://www.greenwych.ca/dulles.htm>

[23] Bob Fisk, “The Decision to Bomb Hiroshima and Nagasaki,” II, 1983. Статью можно найти на: <http://www.greenwych.ca/hiro2bmb.htm>

[24] Там же.

[25] Bernard Baruch, NY Tribune, 17 апреля 1947 г. Цитирует Фиск, там же.

[26] Frances Stonor Saunders, The Cultural Cold War: The CIA and the World of Arts and Letters (New York: the New Press, 2000), 91.

[27] Bertrand Russell, “The Atomic Bomb and the Prevention of War,” Bulletin of Atomic Scientists, 1 октября 1946 г., 5.

[28] Там же, 2.

[29] Там же, 3.

[30] Там же, 3.

[31] Bertrand Russell, Has Man a Future? (Hammondsworth: Penguin Books, 1961), 25.

Оригинал публикации: Origins of the Cold War: How Stalin Foiled a ‘New World Order’: http://www.foreignpolicyjournal.com/2010/05/31/origins-of-the-cold-war-how-stalin-foild-a-new-world-order/

http://www.warandpeace.ru/ru/analysis/view/47753/

[Александр Васильевич]

Константин Черемных

КВАЗИРЕЛИГИЯ ДЕГРАДАЦИИ

По материалам докладов в Институте динамического консерватизма

ВВЕДЕНИЕ

ВТОРАЯ ОПОРА ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Почему востребованы экологические предрассудки



К концу первого десятилетия XXI века человечество сталкивается с поразительными парадоксами. С одной стороны, прогресс науки открывает новые горизонты как на макро-, так и на микроуровне. Современные аэрокосмические технологии позволяют не только преодолевать земное тяготение, но и осваивать новые миры. В свою очередь, электронная микроскопия позволила биологии выйти на уровень вмешательства в геном живого существа. Человеческий разум вплотную приблизился к разрешению основных проблем, ограничивающих развитие цивилизации. Соединение достижений наук, исследующих мега- и микропроцессы, принципиально позволяют приступить к решению таких ранее немыслимых задач, как предупреждение генетических аномалий, перемещение генетического материала в пространстве с последующим ресинтезом, колонизация других планет и выход за пределы Солнечной системы.

С другой стороны, на планете Земля не разрешена элементарная проблема бедности. Более того, эта проблема только усугубилась с воцарением мирового порядка, именуемого глобализацией. Несостоятельность современной конструкции финансовой системы, выявленная беспрецедентным кризисом, казалось бы, стимулирует к освобождению от оков, ограничивающих развитие человеческой расы. Однако на пути к этому освобождению громоздятся идеологические конструкции, созданные в середине XX века, одновременно с отрывом финансовой системы от физического ценностного эквивалента.

Западная либеральная идеология, наиболее концентрированно выраженная в книге Ф. Фукуямы «Конец истории», вынуждена пересматривать свои позиции: фактически она опровергнута самой практикой глобализации, и способы выхода из кризиса, к которым прибегают правительства и международные кредитные институты, по существу отвергают догмат о «магической руке рынка», якобы гарантирующей равенство возможностей гражданам и государствам.

О том, что либеральная теория терпит кризис, аналогичный кризису коммунизма, говорилось неоднократно. Но глобализация имеет другой мощный идеологический резерв. Национальные правительства, которым необходимо принимать стратегические решения о выборе пути дальнейшего развития, смогут подчинить себе аппетиты корпораций, внести изменения в таможенные и валютные правила, но для прорыва в эпоху нового прогресса нужно верить в прогресс. Но большинство правительств мира уже более сорока лет регулярно расписываются в том, что промышленный рост нежелателен, пагубен, опасен для человека. И более того, принимает обязательства с целевыми показателями по ограничению роста. Сегодня это называется Киотский протокол, завтра будет называться иначе, но рефрен один и тот же: человечество не может двигаться крупными шагами, оно должно мелко семенить взад-вперед, чтобы не нарушить некий «баланс» с силами природы, чтобы ненароком не переступить «пределы роста» – иначе произойдет ужасное.

Искусственный барьер распространяется не только на действия, но и на познание. Космические исследования и изучение резервных возможностей человека отодвинуты на третий план. Задачи молекулярной генетики сведены к прикладной агрономии, в лучшем случае – к синтезу средств лечения отдельно взятых патологий (СПИД), нанотехнологии – к созданию материалов для техники, облегчающей общение, но не развивающей познание, ядерной физики – к экспериментам по столкновению частиц, но не к извлечению энергии из синтеза.

В то же время внимание цивилизации болезненно привлечено к теме достаточности энергоресурсов. Надуманный характер этой фиксации был очевиден уже ученым 1950-х годов. Более того, исследователи из стран новой экономики – Китая, Индии, Ирана, Бразилии – остаются настроенными на преодоление зависимости своих стран от топливных (невозобновляемых) энергоресурсов посредством освоения самых эффективных источников – энергии воды и энергии атомного ядра, однако бывшие индустриальные, а ныне преимущественно сервисные экономики «первого мира» препятствуют этим инициативам под сугубо иррациональными предлогами. Вместо этого навязывается применение возобновляемых источников в заведомо затратной, неэффективной форме, не вносящей динамики в общий технологический прогресс, а скорее воспроизводящих архаические методы, разве что с применением отдельных новых материалов (включая редкоземельные металлы, зависимость от импорта которых создает большую уязвимость для страны, чем зависимость от нефти и газа).

Оправданием для такого искажения научно-технического развития является стремление избежать нарушения «природного баланса», более того – вмешательства в дела первобытной природы. В результате не развиваются и те технологии, которые прямо предназначены для обеспечения надежного барьера между человеческой и природной активностью. Так, европейские авиакомпании оказываются беспомощными перед резким похолоданием или вулканическим извержением, несмотря на наличие холодостойких материалов и защитных фильтров.

Это искажение развития, создающее новые риски для населения всего земного шара, является прямым следствием искажения картины мира (на уровне познания) и нагнетания сковывающего страха перед будущим (на уровне эмоционального восприятия). Миллионам людей внушается беспомощность перед природными процессами и в то же время – чувство коллективной вины за влияние на эти процессы. Символом этого рукотворного замкнутого круга является повсеместно распространяемая, внушенная через СМИ, школьные и институтские учебники, тонны популярной литературы гипотеза о «глобальном потеплении», якобы угрожающая одним регионам смертельной засухой, а другим – таким же фатальным затоплением.

С тех пор, как была опубликованы первоначальные расчеты «истончения озонового слоя» планеты, не было представлено ни убедительных доказательств необратимости этого процесса, ни его преимущественно антропогенного происхождения. Более того, в реальности эти выкладки регулярно опровергаются непредвзятыми специалистами. В то же время предвзятое, активно занятое распространением угроз сообщество чиновников и интеллектуалов все больше напоминает классических начетчиков из антиутопий Оруэлла и Хаксли. По существу, это сообщество обладает ныне всеми признаками паразитического класса со специфическими формами присвоения доли совокупного общественного продукта – мощного и глубоко эшелонированного слоя глобальной номенклатуры. Тем не менее, господство так называемой «теории устойчивого развития» всерьез не поколеблено в силу целого ряда объективных предпосылок в массовом и элитарном сознании.

I. Предрасположенности массовой психологии.

1) Догмат о глобальном потеплении и родственная ему аксиоматика распространяется в западном обществе с деградированными религиозными смыслами (по Г.К. Честертону, суеверия шире всего распространяются там, где слаба религиозная вера) и с гипертрофированным эгоцентризмом. Опасения за свое здоровье, по социологическим данным, с большим перевесом доминируют в иерархии ценностей населения западноевропейских стран. Идеологические «зерна», падающие на эту почву, становятся катализаторами массовой «ипохондрии здоровья» (термин в психиатрии, применяемый к вялотекущим шизофреникам, которые пытаются компенсировать осознаваемый дефект энергетического потенциала, созданный болезнью, интенсивными физическими упражнениями). При этом в ситуации реальной, а не вымышленной экологической опасности к обсессиям (циклам ритуальных, обрядоподобных действий, вроде собирания мусора до последней крошки) присоединяются массовые страхи, доходящие до паники с массовым чувством беспомощности.

«Мотивация от», подпитываемая через СМИ, не только отнимает у людей трудоспособного возраста огромные объемы времени, но и создает развитые паразитические рынки – прежде всего в фармации. В фармацевтическом производстве средства первой необходимости и препараты для лечения смертельных и инвалидизирующих болезней вытесняются псевдо-профилактическими «снадобьями», прием которых возвращает необходимое homo hypochondricus чувство равновесия. Реклама этих средств становится дополнительным инструментом идеологической обработки, культивируя чувство «равновесия в организме», «гомеостаза» как высшей ценности. Объект обработки превращается в предельно эгоцентрическое существо, абсолютно равнодушное к переживаниям другого человека, страдающего от реальных лишений, в том числе и реальной болезни.

2) Представления о коллективной вине человека перед природой легко усваиваются как верующими разных конфессий, так и атеистами, воспитанными в левой (антикапиталистической, антиолигархической) системе координат. Культ «спасения природы», особенно в формах, специально адресованных «братьям меньшим», эксплуатирует не только потребительские, но и сложные, более высокие, присущие только человеку ценности – самоограничение, самопожертвование (во имя горилл, дельфинов, китов, выбрасывающихся на берег и т.п.), и в силу этого охватывают не склонное к ипохондрии активное молодое поколение, отвлекая его от других предметов служения. Обработанный таким образом молодой человек исходит жалостью к насекомому, но равнодушен к себе подобному существу: ведь человек «по определению» виноват, и значит, недостоин такой заботы, как обезьяна, дельфин или крыса – хотя все эти существа тоже выбрасывают в атмосферу «опасную» углекислоту.

II. Предрасположенности политически активного слоя.

3) В широкой массе европейского населения власть человека над природой и, следовательно, ее «осквернение» на протяжении десятилетий ассоциировались с «брутальной» практикой коммунизма или нацизма, а передовые технологии двойного назначения, особенно ядерные – с временем «холодной войны». Отсюда возникает специфический феномен западноевропейского предубеждения к индустриальному гигантизму крупных держав вообще и к ядерным технологиям в особенности – предубеждения, произрастающего в том числе из «комплекса неполноценности» малой страны перед крупной державой; малого пространства, где «некуда скрыться» и негде добыть ресурсы, перед «несправедливо» большой свободой внутреннего маневра. Этот симптом комплекса неполноценности больше характерен для преобладающего старшего поколения политически неравнодушных европейских обывателей. Любой проект развития, задуманный крупной державой, интерпретируется как агрессивное намерение; попытки нового члена европейской семьи (Польши, Болгарии, Литвы) сохранить способ производства энергии, освоенный в период СССР или ненавистного «Комэкона» (СЭВ), интерпретируется как «рудимент коммунизма». При этом реальных альтернатив этим новым членам не предлагается.

4) Представители среднего уровня политического истэблишмента западных стран, в целом осознающие манипулятивный характер вышеназванного концепта, рассматривают «зеленую идеологию» как меньшее из зол по сравнению с иными идеологиями, легко охватывающими значительные массы населения. Это обстоятельство служит оправданием в случаях, когда «зеленые» догматы очевидно, объективно препятствуют развитию прибыльной производительной экономики. Пусть производство будет урезано или вытеснено в аутсорсинг, зато население с промытыми «зеленой теорией» мозгами будет более предсказуемо; пусть молодые люди увлекаются бабочками, а не реальными свинцовыми мерзостями жизни: так спокойнее.

5) Отдельные элементы «зеленого учения» не противоречат трансформированному (деградированному) социал-демократическому концепту, что облегчает политическое блокирование и завоевание электоральных групп в политическом процессе, в том числе и на общеевропейском уровне. В сложном взаимодействии «старых» и «новых» европейских стран «зеленый» язык оказывается наиболее универсальным языком как политического «узнавания», так и влияния, а природоохранные аргументы – достаточно эффективным средством профилактики «красных» и «коричневых» перехлестов у бедных соседей.

Все эти обстоятельства вместе взятые позволяют сохранять на плаву не только вышеозначенный паразитический класс, но и атрибуты непроизводительной экономики – в частности, в форме квот на выбросы «парниковых газов» в качестве нового инструмента спекулятивной торговли, заменяющего старые инструменты и сохраняющего стереотип непроизводительного обогащения.

Кроме того, распространение теории «глобального потепления» в странах «второго» и «третьего» миров создают инструментарий взаимодействия между «старыми малыми» и «новыми малыми» странами против «больших старых» и «больших новых» держав – в частности, в формате «ЕС–Латинская Америка», а также удобное политическое прикрытие для теневой экономики, законы которой консервируют стереотип метрополий и колоний. Возрастающая роль теневых рынков в обеспечении стабильности европейской валюты создает дополнительные стимулы для закрепления этого стереотипа.

III. Предрасположенности глобальной элиты.

1. Разделять и властвовать удобнее в том случае, если система ценностей и мотивации населения отвлечены от реальных, кричащих проблем цивилизации. Предупредить появление в мире самодостаточных государственных систем, бросающих вызов держателям рычагов глобального управления, удобнее всего не посредством разума («рациональной психотерапии»), а при помощи массовых суеверий и предубеждений.

2. Сецессионистскими (сепаратистскими) движениями, подрывающими могущество потенциальных соперников, удобнее управлять на основе стандартного идеологического инструментария, чем придумывать каждый раз новые протестные мотивации. Суррогат идентичности, поднимаемый на щит такими движениями, потенциально безопаснее, чем концепт, построенный на чистом этническом национализме или тем более на традиционной конфессии, ущемляемой в чувствительном регионе режимом потенциального соперника (страны-мишени). Построенные таким способом заведомо экономически несостоятельные неогосударства, или желательно непризнанные государства, легче и «эксплуатировать» в дальнейшем, в том числе за счет экономии на содержании племенных вождей.

3. Производство и распространение высоколиквидного продукта, замутняющего сознание и иммобилизирующего статистически значимые массы активного населения, в том числе и собственных «индустриальных» стран, удобнее осуществляется в условиях, где массовое сознание отвлечено от физического производства. Глобальная цивилизация, элементы которой безразличны друг к другу, легче стратифицируется на праздные потребительские классы и слои нищих производителей. В свою очередь, претензии стран с «дурманной» специализацией (Латинская Америка, Центральная Азия) удобно сталкивать с интересами постиндустриальных «стран-субстратов», особенно если в их общественных кругах созревают мотивы реиндустриализации и/или защиты внутреннего рынка.

4. В период неизбежного слома системы общественных отношений спекулятивного капитализма и перехода к более совершенной форме неэкономического господства, где аппарат формальной демократии станет чистой декорацией, повестку дня мировой цивилизации удобно и целесообразно заполнить мнимыми приоритетами якобы универсального значения.

5. Истэблишмент стран с переходной экономикой, ущемленных отставанием в постиндустриальной потребительской экономике, легче поддается манипуляции, если его упования на модернизацию «оплодотворить» идеей энергосбережения во имя природного баланса: можно гарантировать как создание дополнительного рынка постиндустриального продукта, так и растрату бюджетных средств этих стран на заведомо малоэффективные технологии, а заодно и культивировать чувство неполноценности у их национальных элит, и соответственно, психологическую зависимость от «продвинутого сообщества», находящегося «в технологическом авангарде», а отсюда – политическую зависимость от «стран-передовиков» – США, Израиля, Японии, Великобритании, Дании, с соответствующим влиянием на внешнюю политику. В результате страна-мишень оказывается внутренне расколотой на население, которому доступны и недоступны «продвинутые» блага, а на мировой сцене – противопоставлена как «новым экономикам», так и, тем более, «третьему миру».

(Продолжение следует)

http://www.globoscope.ru/content/articles/2891/

[Александр Васильевич]

Константин Черемных

КВАЗИРЕЛИГИЯ ДЕГРАДАЦИИ


ЧАСТЬ 1. ИЗ ИСТОРИИ «ФАБРИКИ СТРАХА»

Теория вырождения создается вырожденцами



ПЕРВОРОДНАЯ СРЕДА ЭКОЛОГИЗМА

Экологизм (environmentalism) не имеет, к счастью для цивилизации, идеологов, аналогичных Марксу. Отсутствие единой стройной теории с «пантеоном» авторитетов разных времен избавляет мир от наиболее радикальных форм политизации, от разрушительных войн за дельфиньи и обезьяньи интересы и даже от острых межгосударственных конфликтов вокруг квот на выбросы «парниковых газов». С другой стороны, отсутствие такой систематизации препятствует осознанию экологизма как идеологического продукта во всех ипостасях, и это позволяет синтезировать «целевые продукты» «устойчивого развития» с прицелом на различные воспринимающие субстраты. Так, при адаптации «теории устойчивого развития» для постсоветского левого интеллектуалитета не афишируется одно из базовых оснований теории – ограничение численности населения.

Между тем идея «пределов роста» прямо восходит к мизантропической философии, закономерно появившейся на свет в самой могущественной на тот период морской империи, причем именно в то время, когда она научилась укреплять свое могущество за счет крупномасштабной частно-государственной торговли дурманом.

Сэр Томас Мальтус и его современник Джереми Бентэм сформировались как философы не в кабинетных условиях, а в период работы в Ост-Индской компании, где их роль состояла именно в идеологическом обеспечении крупномасштабной и длительной колониальной операции.

Примечательно, что Мальтус, как и другие философы-мизантропы раннего периода, действовал в лоне официальной церкви. Это обстоятельство внесло свой вклад в его репутацию философа правящего класса. Его споры с современниками-прогрессистами, в том числе де Кондорсе и Руссо, не были вполне предметны, поскольку, в отличие от них, он наблюдал голодные массы отсталых в тот период народов своими глазами. Гамма ощущений от страха до брезгливости перед миллионами нищих, которые могут заполонить цивилизованный мир, вполне типична для земельного аристократа именно островной империи.

Месседж, заключенный в его проповедях, исходил из того, что дикари не развиты не только социально, но и нравственно, и соответственно, выход из проблем человечества состоит в том, чтобы обучить их самоограничению, в том числе в деторождении. Что касается самого неравенства, то он считал его столь же естественным, как деление животных тварей на хищников, грызунов и некрофагов: классы он отождествлял с «природным разделением труда».

Он был убежден в том, что проблема перенаселенности Земли низкоразвитыми народами является испытанием, посланным Господом. Отсюда как бы естественно проистекала убежденность в полезности зла для «активизации» добра. «Зло существует в мире не ради отчаяния, а ради активности», – писал Мальтус, объясняя труд стремлением избежать голодной смерти. Соответственно, по его оценке, народы тропических стран не развиты в силу природной ренты: «Если бы численность населения и пища прибывали с одинаковой скоростью, человечество никогда бы не поднялось из дикого состояния». «Зло воодушевляет добро, так же как смерть дополняет жизнь».

Мальтус также истолковывал периодические экономические кризисы (эта тема его увлекла под влиянием работ Сисмонди по истории Италии и Франции) с религиозных позиций – как следствие массового искушения, за которое потом та или иная нация расплачивается. Это описание дополнило его специфический дуализм, происхождение которого его биографы не исследуют. Не исключено, что этот манихейский элемент мировоззрения был почерпнут как раз из тех культур, которые он считал недоразвитыми.

Труды Мальтуса высоко оценил Ч. Дарвин и его круг, включая молодого Спенсера, а в XX веке – Дж. М. Кейнс, каждый по своим соображениям. Вполне естественно, что самый горячий протест они вызвали у левой интеллигенции (при жизни – у поэта П.Б. Шелли, назвавшего Мальтуса «евнухом и тираном»). Социальная философия Мальтуса стала в левой публицистике символом олигархического взгляда на мир и философским обоснованием колониализма.

В то же время имя Джереми Бентэма, современника Мальтуса и коллеги по той же интеллектуальной группе Ост-Индской компании, аристократа из семьи убежденных сторонников тори, в левых кругах воспринималось вполне сочувственно: «принцип наибольшего счастья» как критерий политики, идея социального контракта, а также гуманизации системы наказаний характеризовали его в глазах социалистов как прогрессивного просветителя.

Утилитаристская теория Бентэма предвосхитила Фрейда, будучи в своей основе также дуалистической: «движущими началами» человеческих поступков, двумя самостоятельными источниками мотивов он определял наслаждение и боль. Соответственно, «наибольшее счастье» мерилось «наибольшим наслаждением». При этом Бентэм, как признают его биографы, был первым философом, обосновавшим правовые основания для легализации однополых браков. И тот же Бентэм почитается сегодняшними «зелеными» как автор понятия «права животных».

В глазах левых теоретиков утилитаризм Бентэма был шагом к материализму, а защита прав гомосексуалов – вызовом априори «реакционной» церкви. Примечательно, что еще в тот период левое движение «попадается на крючок» мнимо прогрессивного союзника, трактуя рецепт сокращения численности как отстаивание гражданских прав. Так идеи Мальтуса «упаковались» в риторику социал-реформатора Фрэнсиса Плейса, вдохновителя и активиста движения за права профсоюзов, выступавшего за применение контрацепции для предотвращения распространения общественных пороков (задолго до появления СПИД).

Фактически и Бентэм, и Плейс заложили основы теории потребительского общества, основанного на многопартийной демократии. Бентэм в своей дихотомии удовольствия-боли предвосхитил как Фрейда и его школу, так и И.П. Павлова и его последователей. В свою очередь, идеи Плейса внесли вклад в основания анархо-социализма, концептуализированного в «классическом» труде Энгельса «О семье, частной собственности и государстве» и до сего дня воспроизводящегося в концепциях «европейского левого» направления, где антиолигархизм неизменно сопутствует защите якобы страждущих сексуальных меньшинств.

Проповедь «прав животных» и оправдание половых извращений логически и естественно укладываются в одну и ту же философскую канву, уподобляющую человека низшим существам. Это уравнивание позаимствовано, без всяких сомнений, из восточных философий, которыми увлекалась со второй половины XVIII века вся европейская (в том числе и русская) знать – притом именно та часть ее, которая в собственных кругах, в том числе и само сообщество монархических семей, считалась наиболее «продвинутой» в силу более широких знаний об иных культурах.

Среда, в которой сформировались идеи-предшественники современного экологизма, представляет собой специфический срез мета-олигархии. Это узкий круг обслуживающего аппарата колониальной экономической стратегии, которая нуждалась в оправдании собственной брутальной практики. И как бы сегодняшние проповедники «пределов роста» ни отрицали эту генетическую связь, она прослежена и удостоверена философским знанием и для любого неравнодушного ума не является секретом. Другое дело, что ввиду отсутствия «собственного Маркса» она нуждается в более точном описании в своем полном спектре.

На сегодня наиболее емкий термин, охватывающий собственно мальтузианство, проповедь извращений, а также идеи эвтаназии, применяют Линдон Ларуш и его ученики. Под словом «редукционизм» они понимают всю совокупность концептов, приравнивающих человека к животному. Ларуш искусственно удлиняет этот ряд в прошлое, доводя до Аристотеля. С другой стороны, отдельные представители ларушевской школы в США ассоциируют генез редукционистских идей в философии, обслуживающей британский имперский истэблишмент, не только с восприятием (осознанным или неосознанным) восточных учений, в первую очередь даосизма и дзэн-буддизма, но также с влиянием Каббалы.

Изучение религиозных учений, оказавших влияние на синтез современных (с XVIII века) европейских мизантропических философий, – отдельная задача. В качестве первой посылки следует отметить, что в любой из мировых культур метарелигия, уравнивающая человека и животное, добро и зло и исходящая из принципа равновесия, баланса, «самоподдержания» (sustainability), возникала на периферии основной традиционной религии, а само ее возникновение было связано с выживанием в неблагоприятных условиях. Это роднит все метарелигиозные манихейские концепции с племенными верованиями примитивных народов, беспомощных перед природной стихией и воспринимающих любое природное явление как данность, к которой надо приспосабливаться. Неудивительно, что в XX веке, когда пассионарность традиционных монотеистических религий угасает, на сцену выходят «ожившие», будто бы восставшие из-под спуда культы отсталых народов, и одновременно возникают синтетические неоцеркви, воспроизводящие их элементы. «Зеленый свет» открывается племенным культам, сопровождающимся применением растительных алкалоидов с переживаниями «земного рая», эйфорией «слияния с природой» и сексуальными эксцессами. Культ приравнивается к вере; человек приравнивается к животному на уровне доступного удовольствия; виртуальное, галлюцинаторное удовлетворение заменяет высшие чувства; если культ и требует от человека самосовершенствования, то этот процесс замкнут в себя, обращен не к миру, а от мира.


ВЕРБОВКА ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЕЙ

На «переднем крае» бурно развивавшегося в XIX веке естествознания оказались ученые-исследователи – биологи и особенно антропологи, а в дальнейшем – специалисты по генетике. Их труды неизменно вызывали интерес как у имперского интеллектуалитета Великобритании и Голландии, так и в среде смежного обслуживающего сословия – разведывательных службах.

В 1889 году в Великобритании учреждается Королевское общество защиты птиц, в 1903-м – и Общество за сохранение дикой фауны Империи (FFPS). Учредители – вице-президенты лорды Мильнер, Грэй, Кромер, Керзон и Минто были имперскими проконсулами в Индии и Африке. В 1908 году антрополог Фрэнсис Гальтон вместе с Леонардом Дарвином, сыном автора «Происхождения видов», и основателем математической статистики Карлом Пирсоном создают Общество евгенического обучения (с 1926-го – Британское Евгеническое общество).

В 1926-м сэр Стэмфорд Раффлз, бывший королевский наместник Индии и основатель Сингапура, учредил Лондонское Зоологическое Общество, а затем его филиалы в Нью-Йорке и Франкфурте. В 1930-м на базе Лондонского географического общества было основано Зоологическое общество.

В составе руководства обеих структур, помимо биологов и географов, входили ветераны вооруженных сил – Фельдмаршал Лорд Анан Брук, начальник Главного штаба Великобритании (1950–1954), сэр Фрэнк Чэппл, бывший главнокомандующий Британской Армии.

Это сочетание, на первый взгляд, было естественным: натуралисты и путешественники испокон веков «по совместительству» выполняли поручения не только департаментов иностранных дел, но и военных разведок. Сотрудники Ларуша доказывали, что такой деятельностью занимался во время своих многочисленных путешествий и сэр Джулиан Хаксли – двоюродный брат писателя Олдоса Хаксли, биолог, убежденный атеист-эволюционист и один из авторов синтетической теории эволюции, первый директор ЮНЕСКО.

Первоначально левый гуманист, Хаксли после нескольких рискованных путешествий в Южную Африку обнаружил районы, совершенно незаселенные человеком ввиду обитания в этих местах насекомых – переносчиков паразитов, и описал свой восторг перед «совершенно нетронутой человеком природой»; позже он стал высказываться в пользу разработки программ сокращения численности населения.

Исследователи из движения Линдона Ларуша считают возникновение этих структур на основе Географического общества не случайным: в состав его руководства входил и сэр Фрэнсис Гальтон. Печатный орган ЛГО, Географический Журнал, был основан Майклом Хаксли, двоюродным братом Джулиана. Руководители Географического общества вместе с сэром Питером Скоттом основали движение Survival International.

Идеи контроля над численностью населения и эволюционизм возникли в Великобритании действительно из одного корня. Дед Ч. Дарвина и Ф. Гальтона, Эразмус Дарвин, лейб-медик и стихотворец, написал поэму «Любовь цветов», довольно забавно поэтизируя «секс» у растений. Впрочем, он считал универсум с его цветущим многообразием творением Господа и не был мизантропом. Не были таковыми ни Дарвин, ни Гальтон – это были типичные для своего времени неутомимые естествоиспытатели, причем Гальтон оставался таким до конца жизни. Селекционист Дарвин и антрополог Гальтон от унитаристского квакерианства эволюционировали в сторону атеизма, как и отец Спенсера. До политического и административного применения евгеники Гальтон не дожил, но вряд ли благословил бы эту практику: он призывал не к принудительной стерилизации неполноценных особей, а к добровольному поиску талантливых женихов и невест для «выведения» гениев.

Хаксли также всю жизнь считал себя гуманистом, и хотя в период 1950-х годов этот термин стал все чаще приобретать двойственное содержание, его призывы к ограничению численности населения вызвали категорическое неприятие у людей из его же круга, что и стоило ему поста главы ЮНЕСКО. В тот период идеи, ставшие к 1990 году лозунгом ООН, были если не табуированы, то локализованы.

Впрочем, следует отметить, что социал-дарвинистское и экологистское направления разделяются еще в начале XX века. Евгенисты-антропологи, включая русских авторов Кольцова и Тимофеева-Ресовского, были прямыми наследниками Гальтона по мироощущению, то есть энтузиастами научных открытий и ни в коем случае не сторонниками ограничения научной и промышленной деятельности. В США Эйн Ранд, которой Ларуш обоснованно приписывает влияние на Гитлера (хотя без «Философии истории» Гегеля развитие его мировоззрения непредставимо), впервые связала романтику науки по улучшению человека с теоретической политикой. Однако ее ближайшие и отдаленные ученики были до мозга костей либертарианцами. Отсюда яростное противодействие поклонника Ранд, экс-советника президента Андрея Илларионова подписанию Россией Киотского протокола. Фактически для либертарианского ума оно так же естественно, как настояния отказаться от зависимости у мировых финансовых организаций (в отличие от частных банков, здесь нет возражений). Более того, современные американские блоггеры, критикующие экологизм, в подавляющем большинстве исходят из неприятия принципа государственного регулирования, а не из представлений о философском добре и зле.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Таким образом, в «чистое» неомальтузианство вовлекались не все атеисты-антропологи, а лишь определенный круг предрасположенных лиц. Иногда эта предрасположенность была благоприобретенной. Хаксли эволюционировал в сторону мизантропического отношения к человеческому будущему также под влиянием классического олигархического мышления своего окружения начиная с 1930-х годов, когда он был удостоен правительственной должности в специальной Комиссии по исследованиям населенности (Population Investigation Commission), а затем приглашен в Королевский институт международных отношений. Тот же опыт продолжился и в период его работы в ЮНЕСКО. Путешествия уже в новом элитарном качестве в множестве бедных стран, где предполагалось взять под охрану природные и культурные памятники, неизбежно предполагали наблюдения массовой бедности, в том числе детской. Разведывательные поручения были не обязательны для такого мировоззренческого сдвига.

Утверждается, что прямое личностное воздействие на Хаксли оказал один из самых влиятельных чиновников британского Foreign Office Макс Николсон, которому удалось усидеть в кресле секретаря ведомства при пяти послевоенных правительствах. С 1952 по 1966 гг. Николсон возглавлял Nature Conservancy, официально – исследовательскую структуру при королевском Тайном Совете, созданную по инициативе принца-консорта Филиппа Маунтбаттена. Чиновник Николсон первым оценил потенциал воздействия «зеленых» идей на массы, прежде всего для их отвлечения от «красных» идей, а в лучшем случае – их перерождения. В британских СМИ он отметился своей первой антииндустриальной кампанией – против применения ДДТ (по иронии, открытого химиком Александром Кингом, который стал одним из основателей Римского клуба). Тогда еще трудно было вообразить масштаб воздействия «зеленых» идей на экономику.

В 1948 году Николсон привлек Хаксли к основанию Международного союза за сохранение природы (International Union for Conservation of Nature, IUCN) с офисом в городе Гланд (Швейцария), в состав которой вошли представители FFPS вместе с чиновниками. По инициативе Николсона организация получила статус структуры при ООН.

IUCN был учрежден по инициативе голландского принца Бернарда, троюродного брата сестры кайзера Вильгельма – принцессы Виктории Гогенцоллерн. Для советской элиты не был секретом тот факт, что Бернард был близок к нацистам (публиковались его фотографии в нацистской форме). Эта деталь биографии стала предметом скандала во время бракосочетания Бернарда с принцессой Юлианой: тогда были опубликованы свидетельства о том, что еще в 1934 году в Берлинском университете он был завербован нацистской разведкой и направлен на работу в IG Farben, которая производила газ Циклон-Б для газовых камер).

Бернард по инициативе иезуита Йозефа Ретингера (автора проекта объединения Австрии, Венгрии и Польши в одно иезуитское государство после войны) в 1953 году основал Бильдербергское общество, которое финансирует ежегодные секретные совещания североамериканских и европейских представителей «единой элиты». Он же стал первым председателем Всемирного фонда дикой природы (World Wildlife Fund, WWF).

Возникновение мировой публичной организации, поднявшей на знамена заботу о нетронутых уголках природы, а также, почти сразу, – о первобытных племенах, подвергаемых «угрозе» ассимиляции, произошло с подачи Хаксли. В 1960 году, когда значительная часть Африки готовилась к независимости, 74-летний Джулиан Хаксли пустился в трехмесячный вояж по африканским странам, заклиная, что новым независимым государствам «нельзя доверить сохранение дикой природы». WWF был создан на фоне именно этой неоимперской агитации.

Использование ученых-гуманистов для откровенно манипулятивных геополитических целей не могло быть достигнуто обыкновенными средствами вербовки, особенно когда речь шла об уже немолодых и самодостаточных естествоиспытателях. Трансформация Олдоса Хаксли в антикоммуниста наводит на мысли о том, что и его брат мог мотивироваться вовсе не природоохранными соображениями, а желанием, чтобы «отпущенная» Африка не досталась Советскому Союзу. Однако Джулиан Хаксли был по-прежнему на хорошем счету в СССР, где его почитали и переводили.

Можно сослаться для объяснения на безграмотность и хрестоматийный субъективизм Н.С. Хрущева. Ведь при нем так же превозносили Бертрана Рассела – лорда, мультимиллионера, числившегося гуманистом за противопоставление религии науке, а также за финансовую поддержку освободительных движений по мотивам, которые Хрущев принимал за альтруистические. Между тем Рассел оказывал поддержку не всем повстанцам подряд, а определенному кругу – притом именно антисталинистскому. Революционные партии, которым он оказывал покровительство, в частности турецкая TKP-ML, позже сформировали Revolutionary International Movement (RIM) – альянс подрывных структур, целенаправленно поддерживавших сепаратизм как в своих, так и в других странах, и вовлеченных, что неудивительно, в оборот не только оружия, но и наркотиков.

Однако в случае с Хаксли следует учесть то обстоятельство, на которое обратили внимание – хотя в основном ради создания отрицательного образа – сотрудники Ларуша. Они отметили, что в роду Хаксли было несколько душевнобольных. Уход Олдоса Хаксли в мистику в последние годы жизни – столь же известный факт, как и неоднократные госпитализации Джулиана Хаксли в психиатрические клиники. Периодическим психозом страдал и Фрэнсис Гальтон.

Душевная болезнь, как известно на множестве примеров, может трансформировать мировоззрение творческой личности даже не постепенно, а в один момент – по механизму бредового озарения. Самым поучительным и впечатляющим примером является трансформация бесстрашного летчика-испытателя Говарда Хьюза в запущенного параноика, постоянно меняющего место жительства в связи со страхом перед «медленным ядом». Человек, которого называли американским Чкаловым, в итоге так зафиксировался на процессах в собственном организме, что отказался от еды и был найден на улице умирающим от голода.


УЧИТЕЛЯ ПРИНЦА ФИЛИППА

Психическая патология является обстоятельством, которое невозможно обойти при изучении истоков любой аутистической концепции. К экологизму это относится в особенности. Мать принца-консорта Филиппа Маунтбаттена, курирующего WWF с 1976 года (когда его друг Бернард был уличен в получении 1,1-миллионной взятки от корпорации «Локхид»), страдала тяжелой ядерной формой параноидной шизофрении. Странности его отпрыска, принца Чарльза, и его детей многократно привлекали внимание прессы. Сам принц, однажды заявивший публично, что хотел бы в другой жизни (!!!) стать вирусом, чтобы окончательно разрешить проблему перенаселения Земли, – несомненно, личность глубоко патологическая.

Несколько десятилетий принц Филипп Маунтбаттен и его сын Чарльз находились под влиянием человека из бедной семьи, не имевшего ни рыцарских званий, ни чиновного статуса по имени Лоуренс ван дер Пост. Он родился в Южной Африке в голландской (бурской) семье, но воспитывался нянькой местного происхождения из готтентотов, которая научила его верованиям южноафриканских племен.

В период Второй мировой войны ван дер Пост пошел на службу добровольцем и в 1943 году попал в японский плен на Яве (об этом он написал мемуары, экранизированные в Японии). По версии New York Post, он в тот период увлекся некоей японской сектой. После освобождения из плена в октябре 1945 года в Лондоне он познакомился с лордом Луисом Маунтбаттеном – дядей будущего принца-консорта Филиппа. В дальнейшем по его протекции он работал в Индонезии в интересах голландской короны и пытался наладить диалог между колониальными чиновниками и индонезийскими националистами, включая А. Сукарно. В конце 1946 года он написал рапорт Маунтбаттену об опасности восстания на Яве, затем прибыл с личным донесением в Амстердам, однако его предупреждения не были оценены всерьез. После ухода британских войск с Явы он работал военным атташе в Батавии.

В 1949 году вторая жена ван дер Поста, Ингрид, познакомила его с психиатром-мистиком К.Г. Юнгом, для чего супруги специально приехали в Швейцарию. Как признавал после этого Лоуренс в своих мемуарах, именно после знакомства с юнговскими переработками восточной философии (Тибетская книга мертвых) у него полностью сформировалось мировоззрение. В книге «Черный глаз в Африке» он развил тему комплементарности белого и черного начал в человеческой душе. В 1952 году он отправился в путешествие по пустыне Калахари в поиске первобытных культур с верованиями, основанными на языческих культах, и написал книги «Затерянный мир Калахари» и «Сердце охотника».

Биографы расходятся в датировке близкого знакомства ван дер Поста с Филиппом Маунтбаттеном, но очевидно, что оно приходится уже на период юности принца Чарльза. В то же время в аристократический круг Хаксли он не входил. Считается, что живой интерес Филиппа к ван дер Посту был обусловлен интересом самого Филиппа к трудам Юнга и его оккультным источникам.

В 1976 ван дер Пост написал книгу «Юнг и история нашего времени» В 1977-м он свозил Чарльза в экспедицию в Африку, где Чарльз якобы и «научился разговаривать с цветами». В дальнейшем он был настолько близок к семейству, что в 1982 году стал крестным отцом принца Уильяма, что насторожило англиканскую церковь ввиду «странных» религиозных взглядов наставника.

В 1991 году ван дер Пост прославился высказыванием «Гниющий труп социализма слишком долго отравлял воздух». Следует отметить, что он бывал в СССР в период Хрущева и написал книгу «Путешествие по нескольким Россиям».

Южноафриканский гуру скончался в 1996 году. Впрочем, это был не единственный наставник семьи Маунтбаттенов. В послевоенные годы в Японии принц Филипп познакомился с религиозным деятелем по имени Мокичи Окада – в прошлом традиционным синтоистом, испытавшим «озарение» и создавшим затем собственную Церковь Всемирного Мессианства. Культ, построенный на особых методах целительства, был явно востребован: после смерти Окада оставил большую коллекцию драгоценностей, а его «органическая ферма», построенная на принципе «особого пути жизни», выросла в целую корпорацию, включающую Фонд искусства и культуры, Междисциплинарный институт экологических наук, Фонд натурального фермерства, Институт агро- и микробиологии и др. Mokichi Okada Association соучредила с WWF Ассоциацию религиозной консервации и финансировала форумы под председательством принца, на которых идеи ограничения народонаселения внушались иерархам различных традиционных и новейших церквей.

Тяга к Востоку овладела с конца 1960-х не только принцем и его отпрысками, но и многими влиятельными представителями лондонской аристократии. Глава Группы по правам человека при верхней палате британского парламента Эрик Лаббок, лорд Эйвбери – внук барона Джона Лаббока, энтомолога, руководителя Линнеевского общества и друга Чарльза Дарвина, начал свою деятельность с защиты страждущих христиан Южного Судана, затем отправился в Тибет и вернулся оттуда буддистом и одновременно – яростным поборником сокращения народонаселения. «Население мира фактически не достигнет 11 миллионов к началу XX века, как следовало бы арифметически. Массовый голод в регионах Латинской Америки, Африки и Азии восстановит баланс», – уверенно предрекал лорд.

«Баланс» – центральное, ключевое понятие европейского редукционизма, который интеллектуальная «обслуга» англо-голландских колониалистов импортировала с Востока. Теория «баланса» – «опиум для народа», ныне навязываемый мировым истэблишментом столь же бесцеремонно, как физический дурман Ост-Индской компанией, – суть теория не неразвития, а деградации, распада. Выстраивая манихейскую формулу ценностей, эта теория лишь номинально уравновешивает добрые и злые начала, лишь условно навязывает количество энергии, которое дозволяется использовать, и количество атмосферного кислорода, которое человеку дозволено потребить, и число детей, которых можно родить: эти показатели можно установить совершенно произвольно, и все равно человек будет «повинен» если не в выбросе выхлопного газа, то в выдыхании углекислоты.

Фактически «теория баланса», якобы отстаивающая жизнь на земле в «многообразии», противостоит не только современному человеческому быту, но и жизни как таковой, поскольку живой органический процесс сам по себе есть нарушение равновесия. Гармония сосуществования живых существ не означает некоей нулевой суммы от сложения их деятельности. Человеческий вид с момента своего возникновения нарушал эту гармонию, подчинял ее себе, ставил себе на службу. И теперь, чтобы искупить – перед кем на самом деле? – свою вину, он должен перестать быть самим собой, уподобиться шимпанзе, встать на четвереньки. В 1992 году в России вышел на экраны фильм «Два капитана-2» Сергея Курехина, где эпилог нарочно скомканной, как лист бумаги, истории XX века заканчивался картиной идиллии голых людей в девственном лесу. Это была знаковая кинолента: она откровенно показывала направление того процесса, куда Россию увлек мировой истэблишмент на повороте истории, именуемом перестройкой.

(Продолжение следует)

http://www.globoscope.ru/content/articles/2892/

[Александр Васильевич]

Константин Черемных

КВАЗИРЕЛИГИЯ ДЕГРАДАЦИИ

ЧАСТЬ 2. РИМСКИЙ КЛУБ И РЕВОЛЮЦИЯ 1960-х

Смена формации, не замеченная ЦК КПСС



ОДЕРЖИМОЕ СЕМЕЙСТВО

Переход британского лорда из англиканства в буддизм – один из множества примеров страстной привязанности англо-американского истэблишмента к Востоку и особенно к Тибету. Этот интерес, как известно, начинается еще со второй половины XIX века и получает особое распространение в канун Первой мировой войны. Именно интерес интеллектуальной элиты, в том числе спецслужб европейских держав к Тибету дает начало термину «геополитика»; именно тибетская тема открывает вторжение оккультизма в политические решения.

Очарование восточными учениями, приравнивающими человека к насекомому, дереву или микробу, не миновало и американскую олигархию с масштабными интересами на Востоке. Это в первую очередь касается семейства Рокфеллеров, в длиннике истории которого выявляется описанная на примере Маунтбаттенов тенденция к вырождению. И именно Рокфеллеры на протяжении полувека являются главными спонсорами экологистского движения, от его зарождения до сегодняшней стадии бюрократического окостенения.

Именно Рокфеллеры положили начало распространению в мире искусственно созданных островков дикой природы. По инициативе Джона Рокфеллера II были созданы национальные парки Grand Teton в США и Virgin Isles National Park на Виргинских островах. Он же учредил один из первых крупных природоохранных фондов – Conservation Foundation.

Джон Д.Рокфеллер II в последние 40 лет свой 98-летней жизни занимался преимущественно благотворительностью. Нельсон Рокфеллер ушел в банковский бизнес, но его сын Майкл увлекался исключительно дикой природой и первобытными племенами, и пропал без вести в экспедиции на Новую Гвинею. Другой сын Рокфеллера-старшего, Лоренс (1910–2004) занимается поначалу венчурным бизнесом, но уже в 25-летнем возрасте входит в совет попечителей Нью-Йоркского зоологического общества, а в 1969–1985 его возглавляет. В 1970-х Лоренс становится соучредителем не менее 15 фондов: трестов и ассоциаций «зеленой» направленности, шесть из которых возглавляет лично. В этот период Rockefeller Brothers Foundation также финансирует National Resources Defense Council, Worldwatch Institute и World Resources Institute.

Считается, что на Лоренса оказал влияние управляющий семейным имением и основатель Reader's Digest Девитт Уоллес, «фанатик национальных парков». В то же время от своей матери, Эбби Олдрич Рокфеллер, он унаследовал интерес к буддизму и азиатской культуре. Затем он сталкивается с физиками с таким же кругом интересов, и финансирует исследования маргинальных ученых, ищущих неизвестную форму энергии, и труды профессора медицины Джона Э.Мэка, также зацикленного на восточной философии. Наконец, в возрасте 78 лет его охватывает интерес к НЛО, причем он настаивает на рассекречивании всей соответствующей информации, находящейся в распоряжении ЦРУ и разведструктур ВВС.

Еще один брат Лоренса, Джон Д.Рокфеллер III, сразу же после окончания колледжа отправился в Японию, где участвовал в конференции Института тихоокеанских отношений (Institute of Pacific Relations). Позже он вкладывал средства в Asia Society, а в 1952-м на его средства возобновилась деятельность закрывшегося во время войны Japan Society. Тогда же, в 1952 году, он основал Совет по народонаселению (в форме неправительственной организации), который поощрял распространение контрацептивов, медицинские аборты и т.п., которые пропагандировались как средства вначале в контексте повышения цивилизационного уровня примитивных народов. В 1963-м он открыл при Третьем фонде Рузвельта Азиатскую культурную программу для «сближения западной и восточной культур», после его смерти преобразованную в Азиатский культурный совет.

Рокфеллеры сыграли ключевую роль во внесении изменений в американское законодательство. Целью, как пояснял Лоренс, было «отделить право собственности от права девелопмента». Фактически усилиями семейства был создан механизм отчуждения земельных участков без компенсации, если обнаруживалось, что владелец вредит природной среде. Исполнителем этой революции в американских законах, где право собственности было ранее высшей ценностью, был Уильям Кейн Рейли. В 1969-м он был избран в состав учрежденного по инициативе президента Консультативного совета по градостроительному развитию. В 1972-м Рейли выпустил в свет антииндустриальную брошюру «Землепользование: Путеводитель для гражданина по градостроительству» на средства Rockefeller Brothers Fund. Рейли в тот период руководил Conservation Foundation. Эта организация Рокфеллеров позже влилась в структуру WWF. Позже, при Джордже Буше-старшем, Рейли стал исполнительным директором Environment Protection Agency. В администрации Буша он получил прозвище Clean Air Head за свою полную безграмотность в экономике, но уволить его было невозможно: идеология уже диктовала кадровую политику.

Воцарение нового идеологического порядка, при котором неприкосновенность живой природы, как антитеза ее покорению и преобразованию, стала «священной коровой», историки обычно связывают с учреждением Римского клуба (1968), учредительное заседание которого состоялось в Белладжио, итальянском поместье Рокфеллеров.


НЕ УЛУЧШАТЬ, А СОКРАЩАТЬ

В 1954 году Rockefeller Fund стал одним из спонсоров Всемирной конференции по народонаселению в Риме. В 1957 году в Сан-Франциско был учрежден Проблемный комитет (Ad Hoc Committee) по народонаселению, в который вошли стратеги из Совета по народонаселению, Rockefeller Fund, Conservation Foundation Лоренса Рокфеллера, а также ассоциации Planned Parenthood, проповедующей аборты и химическую контрацепцию. Итоги деятельности комитета суммируются в докладе президента Совета по народонаселению Фредерика Осборна, где делается вывод о необходимости сокращения численности бедных стран в силу ограниченности ресурсов. Рокфеллеры подчеркнуто дистанцируются при этом от евгеники как направления, дискредитированного нацизмом. Улучшать население не требуется: его нужно сокращать. Задача прямо увязана с сохранением дикой природы, на котором специализируются структуры Лоренса Рокфеллера. На средства Совета по народонаселению Национальная Академия наук публикует устрашающий доклад «Рост мирового народонаселения».

В 1959 году исследования по сокращению населения из-за «ограниченности ресурсов» с одобрения Эйзенхауэра получают государственное финансирование – причем, как ни странно, по линии военного ведомства: их курирует Комитет по военной поддержке под руководством генерала Уильяма Дрейпера. Тот же генерал становится одним из трех соучредителей Комитета по кризису народонаселения (Population Crisis Committee).

В 1961 году IUCN учреждает Всемирный фонд дикой природы (WWF). Тогда же в Сан-Франциско трое специалистов по восточной философии из Стэнфордского университета учреждают Esalen Institute – колыбель философии New Age и экспериментов по воздействию на сознание с помощью синтетических наркотиков. Именно в Esalen, на живописное побережье Сан-Францисской бухты, будут приглашаться специалисты, а затем и чиновники из Советского Союза.

Однако «библией» нового редукционизма, а одновременно теоретического обоснования сближения Запада и Востока в борьбе за «сбалансированное», «самоподдерживающее» развитие цивилизации, главным теоретическим основанием обуздания технического прогресса, якобы истощающего Мать-природу, становится доклад «Пределы роста», подготовленный в 1970 году Римским клубом.

В 1992 году один из основателей Римского клуба, британский химик Александр Кинг заявит, что клуб сыграл ключевую роль в завершении «холодной войны» и в исчезновении СССР с карты мира.

В российской популярной литературе и выступлениях дежурных патриотов ритуально цитируется не Кинг, а Аллен Даллес. Между тем, воинственные высказывания стратегов оборонного и идеологического противостояния могли только стимулировать Советский Союза к интенсивному перевооружению. На ключевом фронте идеологической борьбы искали не врагов, а единомышленников. Одним из ключевых терминов 1960-х годов становится «теория конвергенции», которая оказывается на повестке дня, казалось бы, вопреки войне во Вьетнаме.

Полная история создания Римского клуба не написана. В американской литературе можно найти больше сведений об истории соблазнения советской научной и политической номенклатуры. Победители склонны к хвастовству, а колониальное мышление – к самооправданию. Из тех деятелей, кто наиболее активно «конвергировал», подготавливая горбачевское «новое мышление», никто даже не подумал покаяться. Называют вещи своими именами до сих пор только ученые, не рискующие расстаться с ответственной должностью – например, сотрудники ядерного центра в Сарове, от которых автор этих строк впервые услышал формулу: «Экологизм – это фашизм». Дегенеративная трансформация науки и управления происходила на их глазах.


СЛАДКАЯ ЖУТЬ РАЗРУШЕНИЯ

В 1957 году Дэвид Рокфеллер во время путешествия в Италию знакомится с Джанни Аньелли – 36-летним внуком основателя концерна FIAT Джованни Аньелли, по материнской линии – потомком королевского дома Бурбонов. Два наследника крупнейших состояний (FIAT, как и американские нефтяные корпорации, хорошо нажился на войне, только с другой стороны фронта) становятся близкими друзьями. Рокфеллер приглашает Аньелли в совет директоров Chase Manhattan Bank и увлекает своими мальтузианскими идеями не только самого Джанни, но и членов его семьи: его родная сестра, Сусанна, в дальнейшем становится президентом WWF. Тот же FIAT становится первой западной корпорацией, официально создающей совместное предприятие с СССР.

Одним из близких знакомых Аньелли в США становится британский биолог Солли Зуккерман. Точнее, зоолог, переквалифицировавшийся в военного стратега.

Солли Зуккерман – уроженец ЮАР, но в отличие от ван дер Поста, из состоятельной семьи. Он с отличием учился на медицинском факультете Кейптаунского ун-та, продолжил учебу в Йельском университете в США, где был членом ордена «Череп и кости». В 1926 году он приехал в Лондон, чтобы продолжить научную работу на базе медицинской школы University College. Зуккерман совмещал зоологические опыты с патологоанатомической работой. В 1931 году он опубликовал книгу «Общественная жизнь обезьян и человекообразных» (Social Life of Monkeys and Apes). В 1939-м женился на маркизе Ридинг, что открыло ему доступ в высший свет. В период Второй мировой войны выполнял ряд проектов по поручению британского правительства. В 1943-м отличился выполнением работы по оценке влияния бомбардировки на здания и население: эксперимент («Операция “Конcервный нож”») проводился на итальянском острове Пантеллариа в 1943-м. По словам Зуккермана, там он причастился к «жуткой и увлекательной науке о разрушении». 13 мая 1943 года ему была присвоена должность командира звена в Управлении административных и специальных операций Королевских Военно-воздушных сил. Зимой 1943 года в качестве научного директора Британского отдела по анализу бомбардировок он выдвинул предложения по стратегии союзных войск. План состоял в тяжелой воздушной бомбардировке французских железнодорожных путей ради нанесения противнику экономического урона (повышение расходов на горючее для следования в обход). За этот план, одобренный командующим ВВС Артуром Теддером и главнокомандующим союзных войск Дуайтом Эйзенхауэром, он после войны был удостоен титула компаньона Ордена Бани (1946).

После войны Зуккерман продолжил профессиональную карьеру в Бирмингемском университете, стал профессором анатомии, однако в 1960 году его привлекли к работе в министерстве обороны в качестве главного научного советника, а в 1964-м он становится рыцарем Ордена Бани и главным научным советником правительства. Его кооптируют в состав Королевской комиссии по исследованию загрязнения окружающей среды. В тот же период, преподавая теперь в Университете Восточной Англии, он открыл при нем высшую экологическую школу. В 1966-м выходит в свет его книга «Ученые и война», а затем два тома мемуаров – «От обезьян до полевых командиров» и «Обезьяны, люди и ракеты».

Имя лорда Солли Зуккермана фигурирует в мемуарах членов Римского клуба и Института прикладных системных исследований (IIASA) в Лаксенбурге (родовой замок Габсбургов в Австрии). Зоолог-патологоанатом является активным участником создания обеих структур. Одновременно он участвует в деятельности WWF, а в 1971 году – в создании на его базе неформального транснационального «Клуба 1001».

Канадский математик Р. Уайтхед называет С. Зуккермана второй по значению фигурой в Римском клубе начиная с 1969 года, а некоторые отечественные авторы – даже первой. Несомненны два обстоятельства:

1) среди организаторов Римского клуба, которые происходили из разных профессиональных сообществ, он один был специалистом по сравнительной биологии, которая убедила его на мировоззренческом уровне, наряду с опытом войны, в применимости к человеку и животным равного подхода;

2) в том же кругу он был единственным человеком, имевшим прямые связи с Дуайтом Эйзенхауэром, а также с военными и разведывательными специалистами США, участвовавшими в вышеназванных операциях в Италии совместно с англичанами.

Одним из таких специалистов, получивших в 1945 году орден Британской Империи, был Уолт Уитмен Ростоу. В отечественной литературе он больше известен как экономист и один из основоположников теории конвергенции, а в американской – прежде всего как военный стратег.

Уолт Уитмен Ростоу (1916–2003) родился в семье евреев-эмигрантов из России Виктора-Аарона и Лилии Гельман (литературный псевдоним отца стал фамилией). Активные участники левого движения, в США они настолько прониклись американским патриотизмом, что дали трем сыновьям имена великих американцев – профсоюзного деятеля Юджина Дебса, поэта Уолта Уитмена и философа Ральфа Эмерсона. У.У.Ростоу окончил Йельский университет со степенью доктора экономики и преподавал в Колумбийском университете. В 1942-м он завербовался в Офис стратегических служб (ОСС), с директором которого У. Донованом был знаком по Йелю, и был направлен в секретную резидентуру в Лондон. В обязанностях Ростоу было изучение топографии германских стратегических объектов и подбор мишеней для американских и британских ВВС. За эту работу он был удостоен Ордена Почета и Ордена Британской Империи. После войны он в течение года работает помощником главы Германо-австрийского экономического отдела Госдепартамента, преподает в Оксфорде, участвует в разработке Плана Маршалла. В 1950-х годах, вернувшись в США, Ростоу преподает в Массачусеттском технологическом университете (MIT). Он издает три монографии по истории торговли Британской империи, а в 1953-м становится одним из соавторов исследования «Динамика советского общества». В 1955-м вместе с Р.У.Хэтчем он выпускает книгу «Американская политика в Азии».

С 1958 году Ростоу становится спичрайтером Дуайта Эйзенхауэра. Именно в этот период создается Комитет порабощенных народов (Captive National Committee) – основа стратегии подрывных действий против СССР путем поддержки этнического национализма. В 1960 году он издает философскую брошюру «Стадии экономического развития: Некоммунистический манифест», которая становится бестселлером. Основная идея книги состоит в идентичности поступательного развития всех национальных цивилизаций по пяти стадиям. При этом, согласно автору, США выходят на высшую стадию общества массового потребления, а СССР отстает, находясь на четвертой стадии «созревания». Ростоу предсказывает, что достигнутое после войны преимущество над СССР в массовом потреблении станет решающим фактором в победе США над геополитическим конкурентом. В начале 60-х книга Ростоу критикуется марксистами – как за пересмотр формационной модели, так и за отрыв экономики от социальной сферы. Однако в дальнейшем Ростоу провозглашается в СССР провозвестником теории конвергенции, и ряд авторов квалифицируют его так же положительно, как и Гэлбрайта.


НЕДОСКАЗАННАЯ ИСТОРИЯ ВЬЕТНАМСКОЙ ВОЙНЫ

В момент написания книги семейство Рокфеллеров формирует команду для кандидата в президенты США Джона Кеннеди. В 1961 году Ростоу назначается заместителем советника президента по национальной безопасности. Его начальником является Макджордж Банди – внук ректора Гарвардского университета Л. Лауэлла и к этому времени декан факультета в Гарварде.

Банди – также выпускник Йельского ун-та, где состоял в ордене «Череп и кости» и возглавлял университетскую Консервативную партию. В 1947 году он отличился написанием биографии одного из авторов стратегии ядерной бомбардировки Хиросимы Генри Стимсона, а затем был принят в состав Совета по международным отношениям, где также участвовал в разработке Плана Маршалла – а именно его секретной частью, в рамках которой планировалось финансовое содействие антикоммунистических партий во Франции и Италии, преимущественно за счет средств ЦРУ.

По данным New York Times, Банди был представлен Кеннеди экономистом Дж. К. Гэлбрайтом, одним из основных разработчиков «теории конвергенции». В тот период Банди считался в Гарварде преподавателем с широкими прогрессивными взглядами. В свою очередь, Гэлбрайт в тот период имел в СССР репутацию левого мыслителя.

В 1962-м Ростоу в беседе с дипломатом Генри Кэботом Лоджем проговаривается, что администрация Кеннеди настроена на диалог с Кубой. Позже авторы, приписывающие убийство Кеннеди теневым кругам, заинтересованным в свержении Кастро и связанным с кубинскими эмигрантами, выскажут предположение, что этот слух был запущен специально, для дискредитации Кеннеди. Позже Генри Кэбот Лодж становится послом США в Южном Вьетнаме. К этому времени убивают не только Кеннеди, но также президента Южного Вьетнама Нго Дин Зиема, и уже тогда известно, что в заговоре участвует ЦРУ.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Макджордж Банди и Уолт Ростоу остаются в администрации Линдона Джонсона; оба участвуют в планировании операций во Вьетнаме. Банди разрабатывает планы воздушных бомбардировок. В 1964-м по инициативе Банди в ЦРУ создается секретный Комитет №303, который занимался организацией заграничных тайных операций во множестве стран мира – как политических, так и военных.

Одной из самых ответственных операций Комитета-303 была поддержка тибетского движения на средства ЦРУ в рамках проекта, датируемого 1966 годом. Участник миссии туманно сообщает, что ее смысл состоял в противодействии распространению вьетнамской войны на другие регионы Азии.

Вскоре после завершения операции Банди неожиданно покидает свой пост и переходит на должность президента Фонда Форда. Утверждается, что он не удовлетворен работой с другими помощниками Джонсона. Это не относится к Ростоу, которого он рекомендует на свою должность. Ростоу работает советником по национальной безопасности в период ключевых событий во Вьетнаме. В период осады военной базы Кхесань (Khe San) при его участии в Белом Доме создается макет базы, защитой которой обеспокоено американское командование.

Сражение при Хесани оказывается самым длительным и странным событием войны. В описаниях как американских, так и отечественных историков фигурируют слова «необъяснимое поведение», применяемое как к северовьетнамским, так и к американским подразделениям. Описываются «предательства» с обеих сторон: наступающие северовьетнамцы оставляют окруженному подразделению американских морских пехотинцев «коридор» для отхода, а затем по каким-то причинам прекращают операцию. В свою очередь, американцы ничего не делают для того, чтобы прервать снабжение северовьетнамцев через лаосскую территорию по «тропе Хо Ши Мина». Позже официальные лица НДРВ называют все многомесячные действия по осаде базы «операцией прикрытия» для Тетского наступления. В рядах американцев обнаруживается конфликт между командованиями авиацией (Уэстморленд) и морских пехотинцев (Чэпман). Спор решается в пользу Уэстморленда, который удерживает базу. Однако сразу же после его отставки его преемник, генерал Абрамс, сдает базу. Все эти странности вызывают волну возмущения в американских СМИ. К этому времени американский контингент в целом деморализован, в том числе «ввиду массивной наркомании». Пути, по которым они получали зелье, могли пересекаться с «тропой Хо Ши Мина», а опыт ОСС–ЦРУ в этом регионе, как и широкие права ведомства по части самофинансирования спецопераций, создавали условия для транзитных «совместных предприятий» от Бирмы до Вьетнама. Не в меньшей степени длительная осада, прототип будущих суррогатных войн, была выгодна оружейным корпорациям Америки.

Примечательно, что Уэстморленд в годы Второй мировой войны служил там же, где проводил свои эксперименты Солли Зуккерман – в Италии. А если точнее – в Сицилии, специфические традиции которой сделают ее одним из основных центров «черных финансов».

Линдон Ларуш считает вьетнамскую войну прологом к революции «рока, наркотиков и секса» 1968 года, а Макджорджа Банди – ее организатором и неофициальным спонсором, уже в качестве главы Фонда Форда.

«Революции 1968 года» предшествует серия брутальных этнических столкновений в центре американского автомобилестроения – Детройте. Так называемый «бунт 12-й улицы» (1967), в связи с которым в Детройт вводятся регулярные войска, становится поводом для массивной кампании за «деурбанизацию» индустриальных мегаполисов в прессе и стремительно размножающейся экологистской публицистике. Эта кампания сопутствует массивному осуждению войны во Вьетнаме. Ее бывшие стратеги не сопротивляются, а находят себе новые роли, сулящие не меньшую прибыль от мира, чем от войны.

Под руководством Банди Фонд Форда становится вторым по масштабу после Фонда Рокфеллера спонсором экологистских организаций. При этом Банди публично высказывает разочарование военной кампанией и в отличие от Ростоу, позиционируется теперь как пацифист.

Ростоу продолжает публично сожалеть о том, что в период ключевых сражений американские силы почему-то не прервали снабжение противника по «тропе Хо Ши Мина». В то же время он произносит необъяснимую фразу о том, что осада Хесани была тактическим поражением во Вьетнаме, но выигрышем США в рамках всей Азии.

Это высказывание поддается единственной интерпретации: в этот период США устанавливает стратегический альянс с Далай-Ламой, содействуя ему в бегстве из Тибета. В начале войны буддисты были на стороне северовьетнамских повстанцев, их монахи совершали публичные самосожжения в знак протеста против войны. Странно погибший Нго Дин Зьем был католиком.

Контракт между ЦРУ и Далай-Ламой XIV по существу ознаменовал переход к войне другими средствами. Она была объявлена не только Советам, но и производительным силам Запада, в том числе и самой Америки.


«УБИЙЦЫ ПРОМЫШЛЕННОСТИ»

Книга «Пределы роста», название которой говорит само за себя, была написана сотрудниками Массачусеттского технологического университета, где преподавал Ростоу. Написание труда курировал профессор Джей Форрестер.

В первоначальное руководство клуба входили также предприниматель и ученый Эдуард Пестель, работавший в Volkswagen, сербский математик Михайло Месарович, турецкий экономист-футуролог Хасан Озбекхан, голландский экономист Макс Конштамм, австрийский специалист по планированию Эрих Янч, экс-министр финансов Франции Жан Сен-Жур и др. Впрочем, после выхода в свет «Пределов роста» Конштамм и Озбекхан (приглашенный Печчеи лично) покинули организацию, а Пестель и Месарович написали альтернативный, более сложный документ, но он был труднодоступен массовой аудитории, в то время как «манифест» был изложен намеренно популярным языком и разошелся за год в 12 млн экземпляров.

Мавры сделали свое дело; кто захотел, тот ушел, но «Пределы роста» свою роль сыграли. Неомальтузианское «самоподдержание» становится доктриной ООН. После публикации доклада «Пределы роста» в Стокгольме проводится Конференция ООН по окружающей среде (Conference on the Human Environment). К этому время общественность западных стран уже сенсибилизирована к разнообразным потребительским опасениям серией полунаучных, псевдонаучных и публицистических книг алармического характера – «Тихая весна» Р. Карсон, «Год кита» В. Шеффера, «Человек и планета – Творческая дезинтеграция индустриального общества» Теодора Рошака, «Бомба перенаселения» П.Р. Эрлиха.

В соответствии с решениями конференции, запускается Программа защиты окружающей среды ООН, а правительства призываются к созданию специальных служб или агентств по контролю атмосферного воздуха, воды и продуктов питания. В США принимаются Закон о чистоте воды, Закон о чистоте воздуха, Закон об угрожаемых (биологических) видах. Однако экологисты продолжают давить на производительную сферу экономики.

В конце 1970-х – начале 1980-х гг. медиа-сообщество «как по команде» инфицируется экологизмом. Более того, крупные издательские дома не получают средства от экологистов, а напротив, сами их финансируют. В США это становится элементом государственной политики.

Переход к постиндустриальной модели экономики ознаменовался введением массивного природоохранного законодательства, которое внесло в правовой язык собственную терминологию: кроме national parks и natural reserves, она включает, например, wetlands – болотистые территории, которые не подлежат освоению, не только в дикой природе, но и в крупных городах. По инициативе администраций США, начиная с Л. Джонсона, создаются все более разветвленные государственные структуры по охране атмосферного воздуха, воды и мест обитания диких животных.

Одним из самых мощных федеральных контролирующих структур становится Environment Protection Agency (EPA).

С 1974 года Конгресс США принял более 300 законов о защите окружающей среды. Самый фундаментальный из них, Акт о чистоте воздуха (The Clean Air Act), занимает 800 страниц.

Выполнение этих законов, по данным самого Environment Protection Agency, в 1990-х гг. обходилось в $131 млрд в год. По данным Рочестерского технологического университета того же времени, эта цифра была больше – $400 млрд. Только изменение стандартов выброса выхлопных газов обошлось в $6 млрд.

Больше всего по данным антиэкологистской организации Wise Use, от этого пострадал малый бизнес: от каждой авторемонтной мастерской новый Clean Air Act требует приобретения оборудования для мониторинга выбросов в размере от 10 до 50 тысяч долларов.

Самой состоятельной частной экологистской организацией в США в середине 1980-х гг. становится Nature Conservancy, финансируемая фондом Mellon Foundation. NC спонсируется также крупнейшими нефтяными компаниями США. Общественная организация приобретает крупную земельную собственность в США, а также в Коста-Рике, Эквадоре и Доминиканской республике.

Джон Соухилл, президент NC – совладелец крупнейшей консалтинговой компании Mc Kinsey, член правления RCA, член совета директоров Philip Morris и Pacific Gas & Electric, член наблюдательного совета Принстонского ун-та, председатель правления Whitehead Institute of Biomedical Research. Он работал в администрации Никсона в Office of Management & Budget в 1972–1974 гг., в администрации Форда в 1974–1975 главным администратором Федеральной энергетической администрации, при Картере в 1979–1980 был заместителем секретаря по энергетике. Был членом Совета по международным отношениям, президентом Нью-Йоркского университета, сопредседателем Комитета по энергетике Aspen Institute.

В конце 1970-х гг. вокруг агентства возникает скандал: его активисты уговаривают слабоумного профессора Фредерика Джиббса завещать свою недвижимость NC. Родственники умершего подают в суд и в итоге выигрывают. Однако общественное мнение на стороне экологистов.

Еще одним клиентом Mellon Foundation становится National Wildlife Federation (NWF), учрежденная еще в 1936 году Джеем Дарлингом. Организация оказалась в первых рядах экологистской кампании в 1970-х гг., когда ее возглавил доктор зоологии Джей Хэйр. Он также некоторое время работал в государственных структурах – был ассистентом министра внутренних дел по вопросам рыболовства, затем членом координационного совета по биотехнологическим наукам в составе EPA. Организация прославилась меморандумом Blueprint for the Environment. Этот документ, в частности, рекомендует президенту США ради спасения природы на Земле ввести «официальную программу контроля численности населения», чтобы «показать пример другим нациям», с конечной целью прекращения прироста населения во всем мире», возобновить финансовую поддержку таких международных организаций, как Фонд народонаселния ООН и Международная федерация планирования семьи, внедрить меры по ограничению численности населения во все программы Агентства международного развития, заставить Всемирный банк, Межамериканский банк развития и Азиатский банк развития сделать контроль над численностью населения условием для получения кредитов.

NWF нанесла большой ущерб американским производителям рыбы, устроив массивную агитацию против употребления в пищу любой рыбы, продающейся в магазинах, если нет подтверждения, то она не выловлена из озера Мичиган (куда якобы были слиты канцерогенные стоки).

NWF получала пожертвования от таких корпораций, как AMOCO, Exxon, Mobil Oil, Dow Chemical, DuPont, Pew Charitable Trusts (наследники Sun Oil, теперь Sun Corp.), а также General Motors, Coca Cola и издательских домов Washington Post и Time. Федерация издает семь журналов, из них один для детей младшего возраста.

Глава правления американского филиала NWF Рассел Трэйн – член совета директоров Rockefeller Brothers Foundation. Он также является членом правления American Conservative Association (ACA), полностью принадлежащей Рокфеллерам. Рон Арнольд (бывший член Sierra Club, покинувший его после захвата Брауэром) и Алан Готлиб в своей книге «Разрушители экономики» писали: «Всякий раз, когда вы исследуете экологистскую организацию, вы в конце концов натыкаетесь на Рокфеллеров».


ПО ТУ СТОРОНУ ПРАВЫХ И ЛЕВЫХ

Неослабевающий интерес Джона Рокфеллера III к Востоку выразился в идее Трехсторонней комиссии. Здесь вмешалось государство, применившее персональные мотивы для корпоративных интересов. Помимо представителей правительств стран Северной Америки, Западной Европы и Японии, совместную безопасность которых была призвана отстаивать комиссия, в состав Трехсторонней комиссии входили боссы мировых концернов, практически контролирующих ресурсы и рынки «третьего мира» – Exxon, GM, Ford, Coca Cola, Bank of America, Cargill, Bechtell, GE, CBS, Time, RTZ, Barclays Bank, Mitsubishi.

Когда Джимми Картер формировал свою администрацию, в ней оказалось 25 членов Трехсторонней комиссии. В этот период экологистская «повестка дня» распространялась в широких массах. Помимо стимулирования создания «зеленых партий» в странах Западной Европы, экологистские идеи вбрасывались в партийные программы традиционных левых и правых партий Запада. В Европе лучшими учениками стали социал-демократы ФРГ, Швеции и Норвегии.

В правом лагере «работали» деятели Всемирной антикоммунистической лиги (WACL), получавшей финансирование от фонда Форда и дочернего Western Goals Institute, в наблюдательный совет которого входили ветераны ЦРУ, работавшие в Юго-Восточной Азии.

Одним из «пионеров» правоэкологистского направления в США называли автора книги «Грядущий консерватизм» Марвина Либмана. В юности левый активист, Либман вначале примкнул к радикальным сионистам из Irgun, затем был привлечен к тайным операциям ФБР Робертом Коном (как и он сам, гомосексуалистом). Как и Лоуренс ван дер Пост, Либман ездил в Швейцарию знакомиться с К.Г. Юнгом. В 1969–1974 гг. он проживал в Лондоне, где познакомился с лордом Б. Расселом и Э. Голдсмитом. В тот же период он начал писать пьесы с гомосексуальными сюжетами, которые ставились как в Лондоне, так и на Бродвее.

В середине 1970-х гг. Либман участвовал в тренировке кубинских, позже никарагуанских контрас, вместе с учредителем «Солдата удачи» Р. Брауном. Он дружил с Уильямом Бакли и вел его кампанию на пост мэра Нью-Йорка. М. Либман был основателем консервативного Союза молодых американцев за свободу (Young Americans for Freedom), а затем – Комитета Одного Миллиона (One Million Committee) в поддержку Далай-Ламы и китайских диссидентов.

Альянсы формально противоположных по спектру радикальных экологистов с правыми консерваторами возникали не только в связи с международной подрывной (антисоветской и антикитайской) деятельностью. Так, Friends of the Earth объединилась в США с консервативным Союзом налогоплательщиков (Taxpayers' Union) в создании коалиции «Зеленые Ножницы». Совместный доклад с таким названием требовал сокращения дотаций и субсидий на программы, нарушающие «баланс природной среды», включая государственные программы дорожного и энергетического строительства.

В состав коалиции были включены как вполне респектабельные организации, например, «Граждане за трезвую экономическую политику» (Citizens for a Sound Economy) и Коалиция Согласия (Concord Coalition), так и “зеленые” Sierra Club, Wilderness Society, National Audubon Society, US Public Interest Research Group. Инициатива финансировалась Rockefeller Family Fund и W.Alton Jones Foundation.

По данным Wise Use, другими основными спонсорами экологистской экспансии были Mellon Foundation и McArthur Foundation. Адель Симмонс, президент McArthur Foundation в 1980-х гг, одновременно входила в совет директоров Union of Concerned Scientists, имевшего левую репутацию.

К числу других крупных экологистских структур в США относятся National Audubon Society, которое, в свою очередь, учредило Conservation Law Foundation, American Rivers Inc., Native Forest Council, Northern Forest Land Council, Association of Forest Service Employees for Environmental Ethics и ряд крупных региональных организаций; Humane Society; Environmental Defense Fund; Wilderness Society; National Resources Defense Council (также участвовала в 1996 году в кампании Bellona против российского ВМФ); Defenders of Wildlife; Fund for Animals; Izaak Walton League of America; Union of Concerned Scientists; Cenozoic Society; Cousteau Society (создано по инициативе Жака Кусто).

Под давлением экологического законодательства крупное производство уходит из США. Население Детройта сокращается в три раза; теневая среда переходит под контроль негритянских торговцев героином.

Характерно, что в состав «Треста Природы 1001» («Клуб 1001»), созданного под эгидой WWF в 1971 году, вступили, не пожалев $10 000 за входной билет, не только директора фондов, президенты занятых аутсорсингом индустрии – вроде сэра Питера Кэдбери, Джона Лаудона из Shell), Бертольда Бейтца из Krupp и того же Джанни Аньелли. И не только «экологически озабоченные» выходцы из европейской знати – вроде Макса Эйткена, лорда Бивербрука, вроде сэра Питера Скотта, князя Йоханна фон Турн унд Таксиса и барона Генриха фон Тиссена. В «Клубе 2001», одном из самых престижных в мире закрытых собраний, где обсуждаются решения действительно эпохального свойства, присутствуют вместе с ними главы золотодобывающих и алмазных корпораций, владельцы медиа-империй, а также личности с весьма специфическим семейным и личным разведывательным и криминальным бэкграундом. В составе клуба присутствовали, например, бывший пропагандист ЦРУ во Вьетнаме, сын основателя Coca Cola Bottlers Никки Арундель, высокопоставленный сотрудник «Моссад» Тибор Розенбаум, бывший военный разведчик Конрад Блэк, партнер сицилийской мафии Меир Ланский, дистрибьютор наркотиков из Карибского бассейна в Европе Роберт Веско, теневой спонсор британской Лейбористской партии Джозеф Каган, а также банкиры и финансисты с международной специализацией в сфере отмывания денег – Эдмон Сафра (в 2000-м его задушат в Монако), основатель нескольких тысяч швейцарских «почтовых ящиков» Герберт Батлинер, король казино Борис Мармор, основатель банка BCCI Али Хасан Абеди и его партнер Салам бин Ладен – родной брат агента ЦРУ, ставшего «неуловимым террористом» (после гибели Салама в авиакатастрофе банк, спонсировавший моджахедов в интересах ЦРУ, распадется).

Этот перечень весьма точно характеризует «скромное обаяние» буржуазии нового, так называемого постиндустриального мира, в котором индустрия, разумеется, никуда не исчезает, а подвергается стремительному структурному изменению, разделяясь на производство недолговечных товаров массового спроса, штампуемых за счет дешевой рабочей силы, предметы эксклюзивной роскоши для прослойки головокружительно богатых собственников, а также, во все возрастающих пропорциях, средства обслуживания теневых рынков и сопутствующей им паразитарно-развлекательной инфраструктуры. Номенклатура продукции приспособлена для новых поколений цивилизации, легко поддающихся промыванию мозгов, растрачивающих себя на бессмысленную и управляемую природозащитную активность, отказывающихся от научно-технического потенциала своих наций, подменяющих легкоусвояемыми глобалистскими или, наоборот, этнократическими мифами достояние своих культур, лишающихся культурной идентичности и памяти. Чингиз Айтматов, трагически описавший приглашение своего региона на эту культурную казнь – которая и воспоследовала, – назвал это приходящее поколение словом «манкурты».

(Продолжение следует)

http://www.globoscope.ru/content/articles/2899/

[Александр Васильевич]

Константин Черемных

КВАЗИРЕЛИГИЯ ДЕГРАДАЦИИ

ЧАСТЬ 3. «КЛУБ 1001» В ДЕЙСТВИИ

Стратегия перехода к постиндустриальному обществу – и далее к первобытному



УСМИРЕНИЕ ЕВРОПЫ

Создание Римского клуба и последующие меры по свертыванию научно-технического прогресса (описано в Dialectical Economy Линдона Ларуша и «Committee 300» Дж. Коулмэна) сопровождались созданием постоянно действующих радикальных общественных структур, роль которых состояла в саботаже высокотехнологических проектов. С начала этой деятельности мишенью эко-популистов, рекрутированных в будто бы самодеятельные, grassroot-движения, становится атомная энергетика в любой форме.

В США наиболее существенную роль в развитии этого направления сыграл Дэвид Росс Брауэр (Brower), исполнительный директор Sierra Club. По данным Дж. Стейнберга, учрежденный в 1892 году Sierra Club был обычным элитарным клубом, объединяющим любителей путешествий в нетронутые уголки природы, хотя его финансировал в 1920-х годы Эверелл Гарриман.

Д.Р. Брауэр трансформирует клуб в радикальную природоохранную организацию с филиалами во многих странах мира. «Клуб по интересам» превращается в пропагандистскую структуру, устраивающую «кампании» одну за другой. В 1966 году его в итоге отстраняют от руководства как за самовольное пользование средствами клуба, так и за крикливость: организация хочет приобрести солидный имидж, поскольку это политически востребовано и коммерчески выгодно. В дальнейшем Sierra Club под руководством Майкла Макклоски далее специализируется на «защите» муниципальных земель США от промышленного использования.

В 1971 на базе канадской организации Sierra Club было учреждено движение Greenpeace. Этому прямо содействовал тогдашний исполнительный директор WWF Питер Скотт через своего уполномоченного в Канаде Дэвида Мактаггарта.

Изгнанный из Sierra Club Брауэр не потерялся: в 1969 году он учредил новую, более радикальную организацию Friends of the Earth («Друзья Земли»), и имел успех. С 1970-го штаб-квартира Friends of the Earth перемещается из США в Великобританию и получает финансирование от Эдварда (Тедди) Голдсмита и Джона Эспинела. FoE (foe – англ. враг) организует акции прямого действия против проектов строительства АЭС. После Брауэра организацией руководит Джонатан Порритт, сын бывшего генерал-губернатора Новой Зеландии.

Квазинезависимое зеленое движение в Европе развивают выходцы из анархистов, которым принадлежит ведущая роль в парижских бунтах 1968 года, главной мишенью которых было правительство Шарля де Голля. В анархистском движении во Франции участвует множество интеллектуалов, в особенности писателей-экзистенциалистов, однако в публичной политике на первом плане оказывается фигура Даниэля-Марка Кон-Бендита.

В 14-летнем возрасте Д.М. Кон-Бендит со своим братом и союзником Мишелем Кон-Бендитом оказались во Франции в статусе беженцев из Германии и несколько лет не имели гражданства, что сказалось на формировании их мировоззрения. Философские взгляды братьев сформировались под влиянием антропософской литературы начала XX века – сплава восточных учений с наследием М. Штирнера и Ф. Ницше (этот синтез произвел Р. Штайнер, разработав собственную дуалистическую концепцию мироздания). Р. Штайнер был заведомо приемлемым авторитетом, поскольку был проклят Гитлером в 1923-м.

Для анархистской карьеры во Франции существовали все предпосылки: кампания против де Голля (к которой, как показало расследование прокурора Дж. Харрисона в США, были причастны те же лица из компании Permindex, которые участвовали в подготовке убийства Дж. Кеннеди – в частности, Л. Мортимер Блумфилд, позже принятый в «Клуб 1001») проходила под популистскими лозунгами, в которых генерал-диктатор, к тому же индустриалист, сопоставлялся с Гитлером. Второй мишенью французского анархистского движения было советское влияние в левых кругах Франции, огульно отождествляемое со сталинизмом. Фактически именно Кон-Бендит и его коллеги приравняли сталинизм к гитлеризму; поводом было «дело врачей» в СССР и аналогичные процессы в Чехословакии и Польше. Талантливый оратор, Д. Кон-Бендит заканчивал пламенную речь скандированием: «Мы все – немецкие евреи» («Nous sommes tous des Juifs allemands»), которая подхватывалась молодежной массой.

В 1967 году Кон-Бендит приехал в Германию и оказался там на удивление вовремя: 2 июня он принял участие в демонстрации немецких студентов против официального визита в Германию шаха Ирана. При разгоне демонстрации случайная (?) полицейская пуля поражает студента местной семинарии Бенно Онезорга, что становится поводом для всплеска студенческих демонстраций против правительства ХДС-ХСС. Там же Кон-Бендит знакомится с лидером Германского союза студентов-социалистов Карлом-Дитрихом Вольфом, а также безработным неформалом из зажиточной австрийской семьи Йозефом («Йошкой») Фишером, который тогда руководит радикальной группой Putzgruppe (буквально – группа очистки, санации; PUTZ – акроним Proletarische Union fuer Terror und Zerstoerung («Пролетарский союз за террор и разрушение»).

Весной 1968 года друзья из Германии активно участвуют в анархических бунтах в Париже с захватом правительственных зданий. В этот период основным лозунгом является свобода в любых смыслах, в том числе в сексуальном.

После того как активное движение выдыхается, Кон-Бендит надолго поселяется в Германии, где вместе с Фишером основывает автономистскую группу «Революционная борьба». Он работает в книжном издательстве имени Карла Маркса и одновременно в детском саду; спустя 30 лет ему придется комментировать это странное совместительство, и из неловких объяснений выяснится, что ему было свойственно сексуальное пристрастие к малолеткам.

В 1970-х гг. оба бунтаря, странным образом избежав тюремного заключения, хором переквалифицируются в активных деятелей зеленого движения и триумфально интегрируются в истэблишмент. Баварский сенатор назовет Фишера «зеленым сталинистом» за его идеологическую твердокаменность.

К этому времени европейским центром экологизма станет Дания – при прямом содействии королевской семьи. Принц Генрик входит как в совет WWF, так и в «Клуб 1001». Датские социалисты первыми образуют альянс с местными «зелеными». С 1971 года ни одно из датских правительств не сможет противостоять существованию в Копенгагене беспрецедентного «государства в государстве» – района Христиания, где местные хиппи установят свои законы.

Христиания становится полигоном идейно-политического эксперимента, который затем будет воспроизводиться в разных частях мира. Район города, получивший название от имени короля Кристиана, был застроен казармами, которые опустели ввиду демилитаризации страны. Хиппи, явочным порядком занявшие эти здания, учредили собственное правительство, ввели собственные законы, которые запрещали на своей территории как любое производство, так и передвижение автомашин, и разрешали свободное употребление наркотиков. Была введена собственная валюта («клумп», позже «фед», ныне «лон»), а также жетоны, обменивавшиеся на установленный эквивалент анаши. В течение 8 лет на территории, куда съезжались хиппи со всего мира, в ходу были любые наркотики. Все это время королевское семейство не позволяло правительству вмешиваться в ситуацию, а полиция изображала беспомощность. Только в 1979 году хиппи разделяются на два лагеря, и в физическом противоборстве побеждают сторонники мягких наркотиков, а любители героина изгоняются. Это также происходит как бы само собой.

С 1979 года «мятежная коммуна» преобразуется в образцовый экологический район, получая одобрение от международных институтов, в том числе ООН, за передовые стандарты жизни. Любопытно, что трансформация по времени совпадает с двумя событиями – началом войны в Афганистане и судьбоносным политическим сдвигом в Германии: там также формируется «розово-зеленый альянс», после прихода к власти объявляющий о запрете на строительство новых АЭС и плане полного истребления атомной энергетики к 2020 году.

Идеологический сдвиг в Германии происходит не только у бывших «красных», но и у продвинутых интеллектуалов с масонскими связями. Писатель-гуманист Генрих Белль, внезапно открыв в себе экологистские воззрения, провозглашает свою приверженность Коммунистическому манифесту, если слово «пролетариат» заменить словами «дикая природа».

Внешнее влияние на эти трансформации очевидно: лидером Зеленой партии Германии становится Петра Келли, урожденная Леман. Свою фамилию она получила от приемного отца-американца. В 1959–1971 она проживала в США, где окончила Высшую дипломатическую школу при Американском Университете в Вашингтоне. Завершив образование в Амстердаме, она обосновывается на родине в 1973 году – на удивление вовремя, как раз после выхода в свет доклада Римского клуба «Пределы роста», после Конференции ООН по окружающей среде и создания UNEP, навязывающего развитым странам целый воз ограничений в индустриальных отраслях, как раз после доклада Фонда Форда, в котором Макджордж Банли обосновывал развитие ветряной и солнечной энергетики вместо атомной.

В это время, на фоне скачка цен на нефть в результате израильско-египетской войны, европейские правительства ставят вопрос о строительстве целой сети новых атомных станций совокупной мощностью почти 100 ГВт в Германии, Франции, Италии и Испании. Но это начинание наталкивается на неожиданный по амплитуде всплеск якобы самодеятельного протестного движения.

В этом движении четко разделены роли: германский филиал «Друзей Земли», получивший крупный грант от члена «Клуба 1001» Роберта Андерсона, энергично пикетирует площадки запроектированных АЭС и министерские офисы, а Петра Келли в сопровождении команды специалистов по международному праву разворачивает целую серию судебных процессов против добывающих, энергопроизводящих, металлургических, машиностроительных, химических компаний.

В Германии госпожа Келли выходит замуж за генерала Герта Бастиана, который «раскаивается» и становится активнейшим проповедником полной демилитаризации и деиндустриализации Германии, учреждая группу «Генералы за мир» и также вступая в Зеленую партию. 17 октября 1992 года пару находят мертвыми в отеле; по официальной версии, пацифист-генерал сначала убил супругу, а затем пустил себе пулю в лоб.

Однако дело сделано: Германия прочно встала на «зеленый путь», сворачивая крупные производства и строя вместо АЭС ветряные мельницы. В борьбе против атомной промышленности «зеленые» эффективно использовали крестьянское мышление виноградарей, опасавшихся даже минимального загрязнения почвы. После чернобыльской катастрофы 1986 года ипохондризация населения становится массовой: доходит до того, что в городах эвакуируют все детские песочницы, куда с далекой Украины могли проникнуть микрочастицы радиоактивности. Экологической истерикой руководит фонд имени Генриха Белля. В дальнейшем к нему присоединяется частный фонд Франца Молля «Фонд за будущее поколение», который ежегодно выдает призы «передовикам» антиядерного наступления. В mission statement Фонда мелким шрифтом сообщается, что его материнской организацией является Фонд Седьмого Поколения За Права Индейцев, зарегистрированный в Калифорнии (ныне штаб-квартира – в штате Колорадо).

В процессе формирования структур Евросоюза к новым транснациональным институтам переходят функции, ранее принадлежавшие Западно-Европейскому Союзу. В 2002-м после долгой агонии прекращается существование Европейского союза угля и стали – организации, которую Ж. Монне первоначально заложил в основу Европейского экономического сообщества. Европейский истэблишмент берет на вооружение весь комплекс экологистских догматов, требуя того же от стран-новобранцев.

В Восточной Германии все три АЭС закрываются в 1990 году, добыча урана в окрестностях Дрездена прекращается, территория выработок зарастает травой, поскольку строить жилье на ней воспрещается. Над унылой местностью возвышается роща ветряных мельниц. Центром их строительства, фактически новой монополией, становится безъядерная Дания. Аграрное лобби зеленой идеологии оказывается жестоко обмануто: земли, на которых выращивались плодовые и злаковые культуры, отчуждаются для посевов технических культур для производства спирта для экологически чистых двигателей.

Во Франции «зеленое движение» достигает успеха при правительстве Ф. Миттерана. Бывший руководитель местного филиала американской Friends of the Earth, питомец Браудера Брис Лалон (Lalonde) получает должность министра охраны окружающей среды. Следующим этапом станет «второе рождение» Зеленой партии с активным участием Кон-Бендита, естественно переродившегося в экологиста.

В 1996–1997 годах Брис Лалон активно поддерживает деятельность норвежской (фактически правительственной) организации Bellona по сбору сведений о ядерных подлодках российского Северного флота.

НЕФТЯНЫЕ ВОЙНЫ – НЕ ЦЕЛЬ, А СРЕДСТВО

Имена Петры Келли и Бриса Лалона упоминаются в книге «Столетие войны» Уильяма Энгдаля (до 2001-го сотрудник Ларуша, в настоящее время обозреватель Asia Times), посвященной нефтегазовой геополитике в XX веке. По его сведениям, Лалон принимал участие в закрытой встрече Бильдербергской группы, где по предложению будущего госсекретаря США Генри Киссинджера обсуждается стратегия резкого повышения цен на нефть, ради которого затем устраивается война Судного дня на Ближнем Востоке. В том же мероприятии в городке Сельтшебаден в Швеции принимает участие и Дэвид Рокфеллер. К этому следует добавить, что летом 1973 года он впервые посещает СССР и удостаивается приема на высшем уровне ЦК КПСС – и, по оценке контрразведчика Владимира Жухрая, тогда консультировавшего помощника генсека А.М. Александрова, убеждается в том, что партийное руководство не понимает сути разворачивающихся геополитических игр.

Правда, как позже утверждал в одном из своих интервью тогдашний посол СССР в Канаде Александр Яковлев, фактически роль генерального секретаря выполнял в ту пору уже не Леонид Брежнев, а Михаил Суслов. Это соображение следует учесть хотя бы исходя из факта особых отношений между «хранителем идеологии» Сусловым и будущим ревизионистом Яковлевым, а также из знакомства Яковлева с канадским семейством Бронфманов, представленным в «Клубе 1001».

Уильям Энгдаль признает прямую связь между заседанием в Сальтшебадене и последующей интенсификацией антиядерного движения: тайное заседание проводил основатель WWF принц Бернард, а привлеченные промышленные олигархи, включая Джанни Аньелли, уже вовсю спонсировали «зеленое» движение с подачи Рокфеллера. Справедливо и замечание о том, что искусственно созданный «нефтяной шок» стал еще одним мощным стимулом для деиндустриализации США и Западной Европы, в то же время приумножив на порядок прибыли нефтяных корпораций. Но к этому также следует добавить, что за организованным взлетом цен последовал их такой же организованный обвал, ударивший не только по странам Залива, сколько по СССР. Уместно предположить, что эта перемежающаяся стратегия была продумана заранее, как и другие политические события, в которых нефтяные аппетиты использовались как удобный рычаг манипуляции правительствами сначала стран Ближнего Востока (включая манипулируемую революцию в Иране и его последующего стравливания с Ираком); затем – западноевропейских стран, затем – «сданной» Западу Восточной Европы; затем – бывшими республиками СССР, где самые изощренные манипуляции были срежиссированы для Азербайджана и Украины, а также для «слабого места Кавказа» – Чечни.

Ничуть не удивительно, что вышеописанный куст организаций и фондов, сформировавших конгломерат «зеленого истэблишмента», проявлял терпимость к интересам американских нефтяных гигантов. Однако нельзя сказать, чтобы инициативы «зеленых» всегда работали на прибыль нефтяников. Американским «семи сестрам» приходилось одновременно оплачивать деятельность «зеленого истэблишмента» и тратить весьма внушительные средства на внедрение экологических стандартов, к тому же во многих случаях уступая «консервационистским» стратегиям охраны среды обитания редких видов, равно как и первобытных народов. На деле нефтяные корпорации постоянно отступали, жертвуя фондам, скупавшим колоссальные массивы земель, в том числе и содержащих немалые запасы природных ресурсов.

Провозглашение «постиндустриального века» само по себе знаменовало ограничение влияния нефтегазовой отрасли в мировом масштабе: на официальном уровне – в пользу «новой экономики», манифест которой уже составлял будущий вице-президент США Альберт Гор, на неофициальном уровне – в пользу «черных», теневых международных рынков, представленных в составе «Клуба 1001» такими персонажами, как Эдмон Сафра, Роберт Веско, Меир Ланский, Тибор Розенбаум, Ага Хасан Абеди, Фрэнсис Гинган, а также крупнейший диамантер Гарри Оппенгеймер, сахарозаводчики Кэдбери и Леверхюльме, сигаретный олигарх Гьянендра Дев, король круизного судоходства Джозеф Каган, член совета директоров Ситибанка и президент Еврейского центра дыхательной медицины Питер Грейс, гонконгский банкир и конфидент королевы Елизаветы Кеннет Пинь Фанфун, владелец Банко Латино и брат крупного финансового мошенника Густаво Сиснерос, швейцарский махинатор Герберт Батлинер (уличенный в теневых поставках оружия Фердинандо Маркосу и Пабло Эскобару), канадский золотопромышленник Петер Мунк (в свою очередь, засвеченный в контактах с саудовским оружейным контрабандистом Аднаном Хашогги) и прочие «радетели за природу», не имеющие никакого отношения к нефтегазовому бизнесу. Представленные в составе клуба топ-менеджеры сырьевых компаний совмещали основной бизнес с финансовыми спекуляциями, содержанием наемнических армий, владением крупнейшими медиа-корпорациями.

В этом джентльменском наборе представители энергетических отраслей были, по существу, «сбоку припеку» и в своей практике не диктовали принятие решений, а были вынуждены им подчиняться себе в убыток – очевидно, в расчете на некие компенсации, которые должны были воспоследовать из самого масштабного «мероприятия» постиндустриальной эры – раздела Советского Союза, путь к которому лежал не только через «желудок», но и через головной мозг его руководства. Им действительно дадут возможность крупно порезвиться, торгуя больше не физической нефтью и газом, а виртуальными опционами и фьючерсами на многочисленные проекты трубопроводов, в 90% случаев представляющими собой экономическую фикцию.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

О том, что господствующей отраслью, которая делала погоду в «Клубе 1001», была отнюдь не «нефтянка», свидетельствовали, помимо подбора «джентльменов», также сопутствующие пункты повестки дня «природоохранной» агитации, а именно – агитация за свободное распространение легких наркотиков (с подготовленными «полигонами» в Амстердаме, Копенгагене и бывших индустриальных агломерациях США), пропаганда однополых браков, а также гармонически сочетающееся с «консервацией» отстаивание прав произвольно избранных этнических и религиозных меньшинств.

УДОБНАЯ РЕЛИГИЯ

Вряд ли писатель Чингиз Айтматов, наивно надеявшийся на поддержку Горбачева (очевидно, в связи с одобренной им «антикоррупционной» кампанией в Узбекистане), имел представление о том, кто входит в состав реального, а не номинального «всемирного политбюро», о целеполагании элитных семейств, внешне вроде как связанных с нефтяным бизнесом (Рокфеллеры) и, наконец, о том, что произойдет с каждой из республик СССР после провала Союзного договора, странного самозаточения генсека в Форосе и заведомо ущербного, в силу действий партруководства Украины, Беловежского соглашения. Зато первый демократический президент Киргизии Аскар Акаев, участник целого ряда международных мероприятий Горбачев-фонда, был достаточно близко знаком с деятелями постсоветской «тени», а его дочь Бермет до «тюльпановой революции» 2005 года занимала весьма интересную должность: она представляла в республике Международный Фонд Ага Хана. Впоследствии в той же структуре трудился персонаж по имени Нургазы Айдаров из конкурирующего киргизского клана, которого считали главным наркобароном республики, и он сидел на этой «теме» вплоть до только что осуществившейся и «непонятно кем организованной» второй революции.

Во Всемирном фонде дикой природы (WWF) много лет заседал и даже был вице-президентом принц Садретдин (Садруддин) Ага Хан – дядя нынешнего имама всех исмаилитов Карима Ага Хана. Вплоть до своей смерти в 2003 году Садретдин Ага Хан также пребывал в составе «Клуба 1001». Дважды этот персонаж, чрезвычайно близкий британской короне, претендовал на пост генсека ООН, но в 1981 году избранию «представителя реакционной исламской знати» категорически воспротивился Советский Союз, а в 1991 году сам Лондон предпочел ему влиятельного араба-христианина Бутроса Бутроса Гали.

Садретдин Ага Хан занимал высокопоставленные должности в ООН – в частности, 11 лет (1967–1977) возглавлял Высокую комиссию ООН по делам беженцев, являлся координатором гуманитарных программ и Программ экономической помощи ООН для народа Афганистана (в том числе в рамках так называемой «операции «Салам»), а также личным представителем Генерального Секретаря ООН по гуманитарной помощи для пострадавших от войны между Ираком и Кувейтом. Был одним из основателей Женевского Международного Института исследований мира (CIPRI). Учредил экозащитный фонд Bellerive, занимающийся «защитой природы Альп» и включающий в себя Центр этичного отношения к животным (после его смерти эти структуры вошли в состав Фонда окружающей среды Карима Ага Хана).

Аналитики Шиллеровского института Скотт Томпсон и Джо Бруда характеризовали Садретдина Ага Хана как «специалиста по проведению спецопераций под гуманитарным прикрытием». По их версии, поддержка его кандидатуры на пост генсека ООН Лондоном была мотивирована ролью принца в обеспечении зоны безопасности для афганских моджахедов и их ассимиляции в других странах.

Авторы напоминают, что дед Садретдина, имам Ага Хан II, был основателем Мусульманской Лиги, получившей британскую поддержку после восстания сипаев 1858 года; что именно действия Мусульманской Лиги привели к резне 1947 года, когда в ходе получения независимости Британская Индия распалась на Индию и Пакистан; что отец Садретдина, сэр Султан Мохаммед Шах Ага Хан III, в течение своего 72-летнего пребывания 48-м имамом исмаилитов был близок к британскому королевскому семейству и в течение года занимал пост председателя Лиги наций. Исследователи истории исмаилитов сообщают, что интересы британской короны обслуживал еще Ага Хан I (1800–1881), помогая подавлять восстания индусов.

По мнению авторов, принц Садретдин Ага Хан привлек к себе внимание мирового истэблишмента в 1950-х годах, когда стал издателем Paris Review, «участвуя в крупнейшем англо-американском спецпроекте того времени – рекламе дегенеративных «детей солнца» – предшественников рок-нарко-секс-контркультуры. Главный редактор издания, Джон Трейн, был соседом Садретдина по комнате в Гарварде. Позже, став одним из влиятельных финансовых советников Уолл-стрит, Трейн продолжал играть ключевую закулисную роль во многих спецоперациях, включая Афганистан. В течение многих десятилетий Трейн и Садретдин продолжали работать в связке».

Садретдин Ага Хан в рамках своей деятельности в WWF был инициатором многочисленных проектов «национальных парков» – в Пакистане, Кении, Казахстане. В светском мире принц, владеющий состоянием в $8млрд, был известен как плейбой, любитель скачек, владелец крупного участка земли на самом дорогом участке побережья Сардинии.

Интерес принца к защите дикой природы Томпсон и Бруда комментируют следующим образом: «В 1983 году WWF успешно убедил пакистанское правительство создать в северной части провинции Читрал (Chitral) – как раз на афганской границе – два национальных парка. Этот отдаленный район не отличается ни изобилием животного мира, ни наличием исчезающих видов, а поток эко-туристов иссяк в результате войны. Но зато Читрал был известен изобилием и качеством опиумного мака, который усердно выращивали моджахеды. И здесь же начинались маршруты контрабанды оружия в Афганистан. После того, как WWF создал национальные парки, Ага Хан и его последователи начали финансовые вливания в Читрал и близлежащие районы Гилгит и Ханза (Gilgit and Hunza), граничащие с индийским Кашмиром. Установив тесные связи с сепаратистами из пробританского «Движения за независимость Кашмира», они начали деятельность по созданию независимого исмаилитского государства, отделенного от Пакистана и Индии...»

Авторы также напоминают, что в начале 1980-х годов Джордж Буш-старший, постоянный партнер Садретдина на теннисном корте, привлекал принца к тайным переговорам по освобождению американских заложников в Иране. Тогда же часть оружия, поставляемого моджахедам, направлялась в Иран по линии проекта «Иран-контрас».

В «Клубе 1001» фигурировало еще несколько персонажей, имевших отношение к проекту «Иран-контрас», разоблачение которого вызвало шумный скандал в Вашингтоне, но не обернулось для американских, израильских и арабских участников многомиллиардной операции на рынке оружия и наркотиков серьезными последствиями.

Утверждалось, что принц редко дает интервью. Тем не менее, в октябре 2001 года он дал интервью La Repubblica, где негативно высказался о талибах и с большим сочувствием – о погибшем лидере Северного Альянса Ахмаде Шах Масуде. Очевидно, ситуация после взрывов в Нью-Йорке побудила принца-олигарха к прояснению своей позиции.

Понятно, почему «реакционный» принц был не в чести в советском руководстве: северная армия Шах Масуда воевала против режима ставленника СССР Бабрака Кармаля, и так было до середины 1980-х годов, когда к власти в Кремле пришел Горбачев, а в Афганистане советские военачальники вступили в некие особые отношения с моджахедом Масудом.

В сентябре 2000 года Садретдин был участником Саммита тысячелетия ООН, где последний советский генсек был в числе соорганизаторов, а за два месяца до того, как в Нью-Йорке рухнул Всемирный торговый центр, другой бывший член Политбюро Аркадий Вольский, объявив в Грозном о создании Фонда поддержки Чечни, который учредил Ага Хан, пояснил, что знаком с принцем с 1995 года. При этом посредник в переговорах, уроженец Иордании Шамиль Бено в интервью НСН пояснял: «Капиталы Ага Хана – это капиталы определенных кругов США, Западной Европы и некоторых мусульманских стран». В 2002 году принца принимали в Кремле, причем предметом обсуждения была ситуация в Афганистане.

Карим Ага Хан IV (принц Шах Карим аль Хусейни), 49-й имам исмаилитов, получивший титул от деда Ага Хана III, родился в 1936-м в Женеве. Его матерью была принцесса Таджуддаула (Джоан) Али Хан, дочь лорда Черстона. Будущий имам провел детство в Найроби (Кения), затем в течение 9 лет учился в пансионе Le Rosey в Швейцарии, после чего поступил в Гарвардский университет. После официального получения титула, церемония которого была проведена в Дар-эс-Саламе (Танзания), и серии поездок для знакомства со своими единоверцами возобновил учебу в Гарварде. Окончив университет в 1959-м, Ага Хан учредил на 10 лет стипендию для африканских студентов в Гарварде. В 1979-м учредил программу занятий по исламской архитектуре в Гарвардском университете и Массачусетском технологическом институте (MIT).

Принц имеет трех детей от первой жены-англичанки. В 1998 году женился на Габриэле Тиссен, принцессе Лейнингенской, носящей имя Инаара, их общий сын Али Мухаммед Ага Хан родился в 2000-м. Падчерица, принцесса Тереза Лейнингенская, по правилам престолонаследия числилась 115-й претенденткой на британский королевский трон. Впрочем, в 2004 году Карим Ага Хан расторг узы и с дважды родовитой (по монархической и промышленной линиям) Габриэлой.

Карим Ага Хан IV является командором Ордена Почетного Легиона, рыцарем-командором ордена Британской империи, кавалером папского ордена Св. Сильвестра, ордена «За заслуги перед Итальянской республикой», Большого креста ордена Генриха Мореплавателя (Португалия), ордена Канады, бриллиантовой звезды Занзибара, национального ордена Верхней Вольты, Национального ордена Республики Мадагаскар, кенийского ордена «Золотое сердце», пакистанского «Ситар-и-Имтияз» и др. Является почетным доктором 14-ти университетов, в том числе Гарварда, Лондонского университета, Американского университета в Египте, Американского университета в Бейруте, Пешаварского и Ошского университетов. Является почетным гражданином Дар эс-Салама, Самарканда и Тимбукту.

В 2005 году Карим Ага Хан на совместной пресс-конференции с главой Всемирного банка Джеймсом Вулфенсоном объявил о создании собственного Агентства микрофинансирования с центром в Женеве (накануне ООН объявила 2005 год Международным годом микрокредитования). Регионы деятельности агентства (в порядке возникновения представительств) – Киргизия, Таджикистан, Казахстан, Афганистан, Египет, Индия, Пакистан. Агентство, по словам принца, выдает беспроцентные миникредиты самым бедным жителям развивающихся стран, чтобы помочь им купить жилье, начать свое дело или отправить детей учиться.

В Киргизии фонд Ага Хана разработал «мастер-план по устойчивому развитию туризма в Иссык-Кульской области», учредил инвестиционно-кредитный банк, «который поможет развивать предпринимательство», спонсировал строительство малых аэропортов (но не дорог) и университета в Нарыне. Ошский госуниверситет стал первым в СНГ вузом, включенным в программу Международного Фонда Ага Хана по образованию.

Одновременно Карим Ага Хан анонсировал строительство Южно-Азиатского университета в городе Текели Алма-Атинской области Казахстана, под который был выделен участок земли площадью 225 га. В свою очередь, в Душанбе в 2009 году был открыт Центр Ага Хана, аналогичный центрам, существующим в Карачи и Момбасе.

Как сообщал в своем подробном репортаже в 2003 году российский журналист, знаток теневой экономики Кавказа и Средней Азии Игорь Ротарь, принц намеревался оказывать свои услуги также населению китайской части Памира, но правительство КНР ему в этом отказало. В Китае принца воспринимают так же, как и Далай Ламу – как крупного феодала, который держит свой народ в нищете и слепом повиновении.

Действительно, официозная гуманистическая репутация принца при этом сильно расходится с феноменальной нищетой, в которой пребывает население как таджикской, так и афганской части Бадахшана (где принц базируется в те периоды, когда не развлекается в Европе). Как следует из заголовка BBC, «бедность на Памире прямо пропорциональна высоте над уровнем моря».

В своем религиозном сообществе, в 765 году отколовшемся от основного шиитского дерева, он считается единственным прямым потомком Мухаммеда. Ему регулярно приносятся подношения – это особая процедура, на которой приносители даров должны положить на весы столько же драгоценного материала (например, золота или платины), сколько весит сам принц.

Принесение даров имаму, в котором выражается обожествление живого человека, равно как и способность терпеть нищету, проистекает из специфической традиции исмаилизма – шиитской ереси, к которой принадлежали снискавшие мрачную славу ассассины (hashishin – «люди травы», в современном английском языке assassin означает «убийца»). В очерке Игоря Ротаря (2003) их потомки выглядят вполне благостно:

«“Хороший человек много не думает, не путешествует. Он просто выбирает красивое место и сидит, созерцая природу. После смерти душа добродетельного человека отправляется в Космос, а плохого – переселяется в животное”, – объясняет мулла Шакар Мамадер из города Ташкурган, расположенного на китайском Памире. Рассуждения мусульманского богослова могут показаться крамольными с точки зрения классического ислама. Но все объясняется тем, что мой собеседник принадлежит к исмаилитской секте. Учение исмаилизма представляет собой причудливую смесь ислама с индуизмом и философией Платона. Исмаилиты верят не только в переселение душ, но и “космический разум”. По их мнению, время во вселенной делится на циклы, а миры последовательно творятся абсолютным Богом. “Мы больше обращаем внимание на суть учения, а не на обряды. Мы считаем, что достаточно молиться всего два раза в день, а не пять, как делают другие мусульмане. Нас также обвиняют в том, что мы не соблюдаем пост Рамадан. Что ж, каждый человек имеет право на свободу суждений, но на самом деле мы и есть настоящие правоверные мусульмане”, – убеждает меня Мамадер».

В книге «Ассассины и тамплиеры» Джеймс Вассерман более подробно описывает «деление времени на циклы» в исмаилитских верованиях, связывая его с влиянием не индуизма, а Каббалы. Более того, согласно этому автору, само возникновение исмаилизма прямо связано с Каббалой. Исмаилитское вероучение зиждется на сопоставлении родоначальника ислама – Исмаила, сына патриарха Авраама (Ибрагима) от Агари, с сыном шестого имама Джафара ас-Садика (VIII век), которого также звали Исмаил и который был проклят отцом. В то время как большинство шиитов (двунадесятники, ожидающие пришествия 12-го имама) признают седьмым пророком младшего единокровного брата Исмаила – Мусу аб уль Казима, которому Джафар передал права на наследование, исмаилиты признают таковым опального Исмаила и ожидают второго пришествия исчезнувшего внука Джафара и сына Исмаила – Мухаммеда ибн Исмаила.

Исмаил был проклят отцом (765 г.) и лишен наследства по той причине, что сблизился с опальным мыслителем Абу-аль-Хаттабом, который проповедовал каббалистическое учение. Исмаилитское течение унаследовало у аль-Хаттаба, казненного по приказу Джафара, миросозерцание эзотерического толка, содержащее иерархию толкований как природы иерархии, так и внутреннего смысла Корана. В соответствии с этим учением, после наступления Кийямы – земного рая – ислам перестает существовать, а шариат отменяется.

Право называться «настоящими правоверными мусульманами», якобы неправедно подвергавшимися репрессиями «ошибающегося большинства» на протяжении тысячи лет (в чем опять же выявляется параллель с рассеянными и вынужденными скрывать свое учение иудеями), обосновывается временами «золотого века», когда исмаилиты-Фатимиды имели свое государство в Египте (X-XII вв.), основали Каир, а в Каире – поныне пользующийся особой репутацией университет Аль-Азхар. Правда, правившая Египтом ветвь исмаилитов по существу предала память об Исмаиле, признав своего правителя Убайдуллаха очередным живым пророком, а наиболее «правоверная» ветвь, карматы, осуществляла налеты как на Фатимидское государство, так и на Мекку, откуда похитила священный камень Каабы и вынудила аббасидов выкупить его за баснословные деньги 21 год спустя (951 г.). После падения Фатимидов дочерняя секта, признавшая последним пророком Низара, сына фатимидского халифа Мустансира, еще сто лет удерживала персидскую крепость Аламут. Их предводитель Хассан ас-Саббах и изобрел практику наемных заказных убийств с целью переворота в соседних государствах. Исполнителя готовили при помощи одурманивания опиумом и последующей сексуальной оргии, после чего обещали ему попадание в «увиденный» им рай в качестве награды за совершенное заказное убийство (для совершения которого он имел право даже принять христианство, чтобы пробраться в покои короля-католика). Общины исмаилитов-низаритов, прямых преемников ассассинов, до сих пор существуют в Ираке, Пакистане, а также в Танзании (стране, где Карим Ага Хан пользуется особым почтением).

Если кровожадный ас-Саббах все же считал себя не имамом, а худжжой (свидетелем), то с XIV века скрывающиеся от гонений мусульманского большинства предводители исмаилитов снова провозглашают себя имамами. При этом то один, то другой имам воображает себя последним пророком. Один из них, Мохаммед II, при этом объявил о пришествии Кайямы и прилюдно прервал пост, предавшись пиршеству и возлияниям. Среди его преемников периодически возобновлялось представление о том, что шариат больше не действует, и можно предаваться разгулу и разврату, но эта практика прерывалась ввиду «страданий», доставленных от шиитского большинства, вполне обоснованно признававшего исмаилитов вероотступниками (мульхидами). В целях выживания исмаилитская иерархия в итоге разработала орденскую систему степеней посвящения, суть которой старалась скрыть не только от шиитского большинства, но и от собственных единоверцев, кроме высшего слоя своих проповедников (даи).

Упомянутое И.Ротарем циклическое представление об истории и его происхождение в книге Дж.Вассермана характеризуется следующим образом:

«Средневековое исмаилитское учение представляло собой крайне эклектическое сочетание, в котором ученые философские рассуждения смешивались с персидской, иудейской и христианской эзотерикой; гностическим, неоплатоническим и индуистским мистицизмом; а также с элементами суфийского оккультизма. Исмаилизм пользовался каббалистическими приемами для постижения творения посредством рассмотрения слов и чисел. История представлялась в виде циклов и состояла из семи космических эпох и семи Пророков-Иерофантов, направляющих человечество в эти периоды. В один из перечней этих вселенских наставников входили Адам, Ной, Авраам, Моисей, Иисус, Мухаммед и Мухаммед ибн Исмаил. В некоторых вариантах место Адама занимает Али, а Фатимиды были вынуждены прибегнуть к значительным переделкам, чтобы подогнать эту схему под свою доктрину о седьмом имаме. Исмаилиты исповедовали эсхатологические доктрины о воскресении и верили в Страшный Суд, на котором спасенные будут отделены от неспасенных. По исмаилитским воззрениям на спасение, совершенство человеческой души необходимо для достижения совершенства вселенской души.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

«В глазах исмаилитов миром управляет череда Говорящих и Скрытых имамов, которые, по милости Аллаха, всегда пребывают на земле. Имам – воплощение метафизической души вселенной и потому обладает божественной природой. Его проникновение в эзотерическую истину требует покорности и повиновения от последователей. Он один может толковать скрытый смысл Корана и прозревать истину, спрятанную за покровом профанных религиозных обрядов непросветленных ортодоксов. Имам и его знание превосходят даже Коран, ибо Коран возвещает букву закона, захир, внешнее учение, а имам один способен открыть батин – «внутреннее значение Корана». Исмаилитов иногда называют батинитами, а имама они сами называют «говорящим Кораном».

«Исмаилиты довели учение о духовном руководстве имама до наивысшей точки. Только имам может направлять верующего в действиях, необходимых для познания Бога, и дать ему в руки средство достижения спасения. Имам обладает высшей формой илма, гносиса, неопосредованной духовной мудрости, даруемой самим Аллахом и передаваемой имамом общине верующих. Хотя в каждый данный момент на земле может быть только один имам, рядом с ним может находиться его молчаливый преемник, самит или худжжа, ожидающий своего часа. Имамат передается дарованием насса назначенному преемнику. Таким образом имам сообщает илм следующему имаму.

«Духовная функция имама, заключающаяся в толковании и различении внутреннего и внешнего учения (батина и захира), называется тавил. Способность принять тавил передается посредством инициации, благодаря которой, повышая свой духовный уровень, кандидат постепенно подготовляется к постижению эзотерической истины. При толковании часто используется каббалистическая экзегеза, объясняющая путешествие из мира видимости в мир реальности. Например, соединение мужского и женского начал, выражаемых буквами каф и нун в слове «кун» – «быть», признается первичным орудием, посредством которого Бог сотворил вселенную. Любое внешнее явление предполагает внутреннюю истину, хакику. Батин, воплощающий хакику, может быть сообщен ученику только после принесения клятвы неразглашения и инициации, означающей принятие в секту. Инициация требует выплаты определенного взноса. Исмаилиты считали, что хотя религиозные законы были возвещены Пророком, именно в функцию имама входит толкование и разъяснение их истинного значения немногим достойным, прошедшим инициацию и признавшим власть имама».

«Платная» система инициации, заведомо предусматривающая доступность тайного знания узкому меньшинству, определяемому не силою веры и не стараниями совершенствования (к которому обязывают как раз покорное большинство), а богатством, по данным Дж.Вассермана, восходит по меньшей мере к X веку (то есть к временам Убайдуллаха) и именуется Девятью Ступенями Мудрости. Суть учения изложена в тайном трактате «Китаб ал-халаг ал-алхар» – «Книге высшего посвящения». Допуская, что несмотря на древность (сохранение на протяжении тысячи лет означало передачу из поколения в поколение), этот трактат, в котором исмаилитская практика обращения с паствой представляется поразительно аморальной, является предвзятым описанием или даже фальшивкой, Вассерман изучил ряд других источников и в итоге признал аутентичность описания Девяти Ступеней, изложив обобщенную интерпретацию процесса инициации в секте:

«Прежде чем привлечь нового члена в орден, исмаилиты сеяли сомнение в душе человека, который, как они полагали, мог впоследствии принять их учение. Ему задавались простые, но вместе с тем неразрешимые вопросы, касающиеся жизни и доктрины Корана. С их помощью ищущему указывали на его невежество и потребность в авторитарном учителе и проводнике. «Зачем Господу понадобилось шесть дней для сотворения мира, если он мог сотворить его в одно мгновение?» «Как выглядят ангелы в Коране, и почему человек не может их видеть?» «Почему только человек является прямоходящим существом?»

«Дальнейшая дискуссия, в ходе которой обсуждались противоречия и неясные места в Коране, должна была взволновать ум будущего ученика. Затем ему говорили, что ответы на данные вопросы являются величайшей тайной и не могут быть открыты недостойному. Захочет ли он принести торжественную клятву даи никогда не разглашать знания, которые он, возможно, получит; желает ли он принести клятву верности даи? Обещает ли он никогда не присоединяться к врагам исмаилитов, не выступать против исмаилитов и продолжить формально следовать суннитскому вероучению?

«После того, как ученик принес присягу на верность и подтвердил свою готовность хранить тайну, его посвящали в первую ступень исмаилитской тайны. Он признавал, что откровения в Коране имеют высшее эзотерическое значение – батин. Этот смысл мог быть открыт ему толкователем, которого вдохновил и наделил этим правом сам Бог. Это ступень была самой длительной, поскольку требовалось полностью отказаться от прежней веры, и за этим процессом тщательно следил учитель.

«Затем ученику указывали на заблуждения суннитской веры и ее неспособность ответить на важнейшие вопросы. Он должен был согласиться с этим, затем отказаться от собственного понимания правды и принять учение имама или его непосредственного представителя – даи, которому было дано более глубокое знание истины, чем ученику. Для многих эта (вторая) ступень была последней.

«На третьей ступени ученик узнавал одну из тайн каббалы – тайну числа семь: семь небес, семь планет, семь цветов, семь металлов и т. д. Ему говорили, что эта тайна распространялась и на семь божественных учителей исмаилитов, имамов; их имена ему называл даи. Кроме того, ученику открывали эзотерические формулы, с помощью которых он мог призвать помощь имамов. С переходом на эту ступень ученик навсегда отделялся от обычной общины шиитов, знавшей двенадцать имамов.

«На четвертой ступени ищущий узнавал, что Господь раскрыл себя семи пророкам: Адаму, Ною, Аврааму, Моисею, Иисусу, Мухаммеду и Исмаилу (или Мухаммеду ибн Исмаилу). Суннитская вера запрещала признавать пророков, которые следовали за Мухаммедом: с ее точки зрения, это было ересью. Согласно одному из суровых суннитских правил, Мухаммед был последним пророком. Таким образом, исмаилиты не признавали Коран последним откровением божественного закона.

«Тем, кто достиг этой ступени, даи открывал, что буквальная интерпретация Корана подходит только для необученного народа, не готового проникнуть под руководством имама в батин. Соблюдение шариата толковалось как незнание эзотерического значения, которое стоит за заповедями. Ученикам открывалась доктрина двенадцати апостолов, которые распространяли истинную веру. На этой же ступени их учили математике и нумерологии. Им открывалась тайна числа двенадцать: двенадцать знаков зодиака, двенадцать месяцев, двенадцать колен Израиля и т. д. Ученики узнавали, как на практике можно применить магическую каббалу.

«Только самые успевающие и разумные ученики доходили до шестого уровня: здесь им говорилось, что необходимо забыть обо всех ритуалах ислама, включая молитвы, пост и паломничество. Эти требования были целесообразны только с социальной точки зрения. Им разъяснялось, что они не имеют никакого смысла, а их цель заключается только в управлении толпой. Однако все эти церемонии были наделены аллегорическим значением, о котором знали лишь мудрецы. Учеников знакомили с учениями Пифагора, Платона, Аристотеля; ищущие могли с помощью разума проверить правильность веры. Ученик на шестой ступени мог сам стать даи.

«Те немногие, кто поднимался на седьмой уровень, переходили от философии к мистицизму. Ученики знакомились с дуалистической доктриной первичной и вторичной причин (первоначальной и последующей). Она противоречила вере в божественное единство. Те, кто доходил до этой ступени, изучали теорию Аристотеля о вечности материи; акт творения понимался как приведение материи в движение, породившее время и способность к изменению.

«На восьмом уровне раскрывалась чрезмерность эзотерических учений. Утверждалась относительность морали и, как следствие, несоотнесенность действия с нравственностью (или отсутствие абсолютных ценностей). На этом уровне дальше конкретизировались два принципа, которые вводились раньше. Первой безымянной причиной был Бог, мысль Бога стала эманацией и второй причиной; она получила название Логоса, который служил посредником между Богом и человеком. Таким образом, провозглашалось существование бесформенной, неназванной, непознаваемой сущности, предшествовавшей всем дуалистическим понятиям и несводимой к ним.

«На девятой ступени посвященный изучал греческий гностицизм – космологическое учение о душе, небесах и небесной мудрости. Исмаилит девятой ступени был истинным философом, устанавливавшим законы сам для себя. Учение этой ступени является источником расхожей цитаты, которую приписывают Хасану ас-Сабаху: «Истины нет, все разрешено». Эти слова нашли отражение в откровении английского мага XX века Алистера Кроули: «Делай все, что хочешь, только в этом заключается Закон». Под этим подразумевается отказ от собственного «эго» и чистота нравов, сопутствующие успешному поиску духовной истины, когда сам ученик наконец способен положиться на собственное восприятие мира, чтобы понять свою миссию».

Гностическая «разновидность ислама», а фактически одна из самых человеконенавистнических тоталитарных сект, делящая паству на касты и предоставляющая высшей касте привилегию полного отказа от морали, не нравится Китаю, но вполне устраивает королевские семейства Европы, отдающих в жены исмаилитским принцам своих дочерей, и само собой, глобальную теневую олигархию. В том числе и бывших активных участников операции «Иран-Контрас» из США и Израиля. Один из «ветеранов» этой операции, уроженец Великобритании и бывший заместитель директора МОССАД Давид Кимхи, вместе с легендарным оружейным магнатом, основателем Israel Corporation Шаулем Айзенбергом был причастен к попытке смены руководства Таджикистана в 1994 году при поддержке исмаилитов.

Волнения в республике, сопровождавшиеся чередой убийств и массовых столкновений, объяснялись тогда подрывными действиями полевого командира Джумабоя Ходжиева, в Афганистане известного под именем Джумы Намангани. Как сообщали узбекские СМИ со ссылкой на киргизского политика Кубанычбека Апасова, «с Ага Ханом тесно связан известный бандит Джума Намангани – злейший враг Ислама Каримова».

Не только в шиитском Таджикистане, но и в преимущественного суннитской Киргизии исмаилизм претендует на роль государственной идеологии, оправдывающей и закрепляющей первобытнообщинную нищету. Дары «с имамского плеча», приумноженные трудом, к имаму же и возвращаются, а имам расходует их на развлечения в Европе, скупку вилл и конезаводов и на «гуманитарное прикрытие спецопераций». Высшую легитимность этому порядку придает Фонд дикой природы, при попустительстве физика-«гуманиста» Акаева (владельца роскошных апартаментов, в частности, в Санкт-Петербурге, где он учился) сделавшей Киргизию опытной площадкой для внедрения модели, заготовленной для всех стран «низшей категории».

ВЛАСТВУЙ И РАЗДЕЛЯЙ

Казахская пресса подозревает принца Карима Ага Хана в интересе к рынку металлов. Сайт «Азаттык» отмечает, что единственной привлекательной особенностью города Текели является месторождение цинка. Это «совпадение» вполне соответствует практике WWF в африканских странах – особенно в Заире, где фонд учреждал «национальные парки» на месторождениях кобальта (особо ценного материала для альтернативных энергетических технологий).

Уже в начале 1970-х в рамках так называемого «глубокого экологизма» (термин венгерского философа Арне Нэсса) выделяется индигенистское направление, рассматривающее первобытные народы так же, как исчезающие виды животных: для их «спасения» их не приближают к общей цивилизации, а консервируют в «естественной среде обитания», сохраняя сложившийся стереотип первобытных отношений, даже если он брутален. Это полностью соответствует линии принца Филиппа.

Первая организация такого направления, Survival International, создается в Лондоне в 1969 году по инициативе тогдашнего председателя WWF Питера Скотта. Целью является «помощь племенным народам в защите земли, окружающей среды и образа жизни». Первоначальное название – Primitive Peoples Fund (Фонд первобытных народов). После переименования и расширения сохраняет тесные контакты с WWF и Королевским Географическим обществом. В числе учредителей – Эдвард Голдсмит, Джон Эспинел, Николас Гаппи (Guppy), Фрэнсис Хаксли и Джон Хемминг (директор Королевского Географического общества).

Основным предметом заботы SI становятся индейские племена в Канаде, Новой Зеландии, ряде латиноамериканских стран, аборигены Австралии. В 1972 на базе SI создана Cultural Survival, руководимая британским антропологом Дэвидом Мэйбери-Льюисом (Maybury-Lewis) и возглавляемую королевой Дании Маргаритой.

Индигенизм, в том числе в форме поддержки протестных движений первобытных народов, становится мэйнстримом. Этим пользуются разведки и частные охранные компании, представители которых уже фигурируют в составе «Клуба 1001» вместе с коронованными персонами, каковых они часто и обслуживают.

В Латинской Америке предметом особой заботы стало сообщество Йаномами, представляющее семь племен общей численностью 16 000 человек. Йаномами до сих пор живут охотой и собирательством, их продолжительность жизни не превышает 30 лет. Часто они практикуют убийства детей и каннибализм. В таком состоянии эти народы хотели бы законсервировать WWF и IUCN. По систематике IUCN, модель парка Йаномами относится к категории VII – National Biotic Area/Anthropological Reserves, которые определяются как территории, где «созданы условия для проживания обществ (societies) в гармонии с природой, исключающие ее нарушение современными технологиями».

Созданием резервации занималось непосредственно британское королевское семейство в течение 25 лет. «Человеческое» подразделение WWF, Survival International, было основано в 1969 году для проведения этой антропологической кампании. В 1990 и 1991 гг. Бразилию с этой целью посещали принцы Чарльз и Филипп, WWF организовал кампанию в латиноамериканской прессе, а глава Заморского управления (Overseas Development Authority, бывшее Колониальное управление) баронесса Линда Чокер исколесила всю Бразилию.

В июле 1991 года сэр Уолтер Бодмер, президент Human Genome Organization (Организация человеческого генома), объявил, что Йаномами является первым племенем, гены которого будут заморожены и помещены в архив Лондонского музея человеческой генетики, где планируется создание «библиотеки» генов «исчезающих народов» (peoples in extinction). Конечной целью проекта было создание «буферного» государства размером с Уругвай между Бразилией и Венесуэлой, которое находилось бы «под наднациональным контролем».

В Боливии правительство и частные структуры создали «экотуристический парк» на базе национального парка Ноэль Кемпфф на границе с Бразилией. В качестве спонсоров выступили Nature Conservancy, Wildlife Conservation Society, Conservation International, Агентство по международному развитию США и Нью-Йоркская Академия наук.

Национальное географическое общество США и Cultural Survival разработали карту, усеявшую всю Центральную Америку экологическими зонами и «индейскими» заповедными территориями. Уже созданы четыре парка, пересекающие границы государств, планируется еще шесть. Наиболее амбициозный проект «Тропа Пантеры» соединяет все существующие парки «зеленым коридором» длиной 2500 км. Проект разработали Wildlife Conservation International и Caribbean Conservation Corp. Создание «тропы Пантеры» делает невозможным строительство трансамериканских железнодорожных и шоссейных путей.

Защита живой природы послужила инструментом и в проекте отделения Южного Судана. Еще в 1962 г., за 4 года до провозглашения независимости Англо-Египетского Судана, на его границе с Угандой был разбит национальный парк Нимули. Один из основателей WWF Питер Скотт много лет возглавлял управление угандийских национальных парков. Нефтяные месторождения на этой территории привлекали интерес корпораций, представленных в «Клубе 1001». С конца 60-х годов несколько угандийских правительств использовали парк Кидепо для подрывных операций в Южном Судане.

Приход к власти в Уганде в 1986 году Йовери Музевени финансировался тогдашним председателем крупнейшей золотодобывающей компании London Rhodesia Co. (Lonrho) Тайни Роулендом. Йовери Музевени и лидер СПЛА Джон Гаранг были однокурсниками по Дар-эс-Саламскому университету.

В 1970-х гг. к поддержке независимости Южного Судана под предлогом защиты христианского меньшинства от мусульман подключается Интернационал христианской солидарности, от имени которого выступала леди Кэролайн Кокс. Эту даму хорошо знают в Закавказье, где она в унисон с академиком Сахаровым, его супругой Еленой Боннэр и еще одной «великой гуманисткой» Галиной Старовойтовой хлопотала под антиисламским предлогом за дело независимости Карабаха от Азербайджана и его присоединение к Армении. Присоединения, впрочем, не произошло и не предвидится: статус непризнанного государства, о чем свидетельствовало множество примеров, больше всего устраивает режиссеров «спецопераций под гуманитарным прикрытием». А начиналась борьба за Карабах с невинного экологического движения под символом птицы-журавля («Крунк»).

В последний раз пламенные «прохристианские» речи леди Кокс, которую вывел в политику перешедший в буддизм лорд Эйвбери, звучали в британском парламенте при обсуждении вопроса о Цюрихских соглашениях Турции и Армении. Накануне такая же попытка срыва соглашения была инициирована в Комитете по международным делам Конгресса. Там особенно старался конгрессмен Гарри Аккерман – автор концепции вторичного членения бывшей Югославии с отделением Воеводины от Сербии, также с целью создания заведомо непризнанной территории.

Проще всего создавать непризнанные государства в «третьем мире» – об этом позаботилась Международная организация труда (ILO). В 1989 году она переписала Конвенцию о правах коренных народов и племен таким образом, что такой статус стало возможно присвоить любой этнической общности, считающей себя племенем, «полуплеменем» или коренным народом. Организация, призванная защищать права пролетариата, за два года до распада СССР, в полном соответствии с видением «гуманиста» и «борца с тоталитаризмом» Генриха Белля, превратилась в адвоката первобытнообщинной жизни. Эта небольшая деталь «физиологии» глобальной номенклатуры ярко характеризовала подлинное магистральное направление мировых реформ – направление управляемой деградации.

(Продолжение следует)

http://www.globoscope.ru/content/articles/2902/

[Александр Васильевич]

Константин Черемных

КВАЗИРЕЛИГИЯ ДЕГРАДАЦИИ

ЧАСТЬ 4. ЛАБОРАТОРИИ ФИЛОСОФСКОГО ЯДА

Где, как и из чего «заваривалась» советская перестройка



НЕ ТОЛЬКО КРЕМНИЙ

Перспективы российского технологического прорыва сегодня связываются с воспроизведением проекта «Силиконовая долина» в чистом поле. Историческая «Силиконовая долина» возникла отнюдь не на пустом месте с налоговыми льготами, а на базе крупнейшего американского научно-исследовательского центра – Stanford Research Institute (SRI) при Стэнфордском университете. Это был центр не просто научного, а военно-стратегического назначения. Отцом-основателем Долины называют ректора университета Фредерика Термана. Он руководил институтом еще в тот период, когда мировая экономика еще была индустриальной. Технологии нового электронного поколения, которые здесь внедрялись, были предназначены не для свободного маркетинга, а для оснащения американского – в первую очередь военно-космического – промышленного потенциала.

Вторая половина правды, которая сегодня вообще не обсуждается, состоит в том, что у стратегической задачи было второе измерение. Требовалось достичь не только технологического перевеса над Советским Союзом, но и морально-психологического – в том числе посредством прямого воздействия. Психологическая война, psywar, в свою очередь, также имела два формата и две сверхзадачи. Результат первой – создание психологического оружия массового воздействия – был трудно предсказуемым: речь шла не больше и не меньше как об освоении новой, совершенно неизученной формы энергии, для чего целенаправленно велся поиск лиц с паранормальными способностями, а также представителей мировых философских школ с Востока, «работавших» с этой энергией. Первый формат «подстраховывался» вторым: даже если энергией овладеть не удастся, потенциального противника следовало убедить в том, что американская наука, впитав в себя секреты психологической силы Востока, достигла «высшей мудрости», с которой должен считаться и противник, и весь мир.

Поскольку подобное вытесняется подобным, советский атеистический материализм, модифицированный русской традицией преодоления природных препятствий и построенный на романтическом допущении о том, что человек сам себе Господь и, соответственно, волен распоряжаться природой по собственному разумению, следовало «бить» другим атеизмом – такими испытанными веками идеологиями (или производными от них, или синтезом этих производных), которые несли ровно противоположный, мизантропический догмат о покорности человека природным силам, о слиянии с ними в умиротворении, об отказе от развития. Этот другой атеизм уже проявил себя на практике в начале XX века, когда околдованная оккультными учениями российская императорская семья утратила связь с реальностью. Элементы этого другого атеизма содержались и в индийской философии; с одной стороны, они вложили свою лепту в геополитическое поражение Лондона, с другой – оставили второй по численности населения народ мира в состоянии кастового общества. Как восточная покорность, так и восточная стойкость обеспечивались уходом от действительности. На этой особенности Востока несколько веков наживалась Ост-Индская компания. Ее следовало возродить в новой ипостаси, на основании синтеза примитивных традиций и передовых достижений органической химии.

Средства, химически воздействующие на индивидуальное сознание и создающие иллюзию «земного рая», продуцирующего направленное на себя, а не на мир, синтетическое «творческое состояние», апробировались по заказу из Стэнфордского научного центра в специально созданном учреждении – Esalen Institute. Это была подлинная колыбель «революции 1968 года», остановившей технологический поиск Европы.

Сан-Франциско был удобен для стратегических экспериментов особой сложности как по причинам географической удаленности от главных целей потенциального противника, так и в силу ряда сопутствующих обстоятельств, обусловленных историей Калифорнии. Кроме того, именно здесь было сформировано поселение для японский военнопленных, из которого вырос Японский квартал.

В то же время в Калифорнии сформировалась крупная и своеобразная еврейская община, существенным элементом которой были выходцы из испаноязычных и арабских стран. Восточная философия не могла быть достаточно действенным средством без элемента еврейской мистики, который уже присутствовал в синтетических учениях начала XX века – в антропософии и ее производных, в оккультных достижениях лондонской школы Анни Безант. Из этого религиозного корня выросли и целые научные направления – мощная школа Эйнштейна в физике, новое рождение фрейдизма в психологии Юнга. И Эйнштейн, и Юнг имели особую, философски выверенную симпатию к тибетскому буддизму; опыт Второй мировой войны трансформировал эту страсть в полезном мизантропическом направлении; к тому же пришли остатки франкфуртской школы, интегрируя в себя на американской почве элементы троцкистского наследия.

Оккультные практики в Калифорнии, зародившиеся в начале века, получили новый стимул в конце 40-х годов. Эльза Гидлоу, автор романа «На серой нити» (1923) («первый роман, где главной героиней является лесбиянка»), основала в графстве Марин в Калифорнии оккультно-экологический элитный клуб «Холмы друидов» при содействии британского ориентолога Аллена Уоттса, который с юности увлекался буддизмом и имел опыт общения как с японскими основателями религиозных школ, так и с европейскими оккультистами, в частности, П.Д. Успенским, носителем философии Георгия Гурджиева – нереализованного, но мощного «противоядия развитию», а следовательно – противоядия коммунизму.


ТАМ, ГДЕ ГУЛЯЛИ ОСПА И СИФИЛИС

В 1951 году А. Уоттс на средства бизнесмена-авантюриста Чарльза Гейнсборо учредил в Сан-Франциско Американскую академию азиатских исследований (AAAS). Первым директором стал Фред Шпигельберг, профессор кафедры индийских и славянских исследований Стэнфордского университета, ученик М. Хайдеггера и К.Г. Юнга. Фред Шпигельберг и его коллега Роман Ландау в тот период увлекались учением Шри Ауробиндо и пригласили в Сан-Франциско одного из его учеников – бенгальца Харидаса Чоудхури. М. Мерфи также увлекался Ауробиндо и посещал его ашрам в Индии.

В начале 1962 года в Сан-Франциско появился буддистский «просветитель» Сюнрю Судзуки, представитель традиции Сото. Он открыл Дзэн-Центр Сан-Франциско (CFZC) в здании постройки конца 1890-х годов с фасадом, имитирующим колоннаду Дворца Дожей, где до 1934 года размещалась реформистская синагога. По неустановленным мотивам реформистская община уже тогда продала здание буддистам). По еще более удивительному совпадению, все руководители Дзэн-центра Сан-Франциско с 1962 года до настоящего времени «рекрутируются» из этнических евреев-американцев (в Европе, как правило, новообращенными учителями становились датчане или шотландцы).

Сюнрю Судзуки опекал Уоттса еще с начала 1950-х годов, вначале критиковал его попытки синтезировать восточные и западные вероучения, однако как раз в 1962 году в споре с другими японцами назвал Уоттса «великим бодхисатвой».

На квартире Уоттса в тот период жил Дик Прайс – начинающий психолог, поступивший в аспирантуру Стэнфордского университета, ученик Шпигельберга. В 1961-м у него развился приступ шизофрении, и он был вынужден прервать занятия. Его обеспокоенный отец, состоятельный менеджер крупной авиационной компании, был под влиянием Уоттса и пожертвовал значительные средства на создание Esalen Institute, считая, что здоровью сына поможет восточная философия.

Инициаторами создания нового научного центра фактически на пустом месте, на берегу Тихого океана в 45 км к югу от Монтеррея, были Ф. Шпигельберг и владелец участка земли с эксклюзивным курортным потенциалом Майкл Мерфи – также выпускник Стэнфорда. Название Esalen было дано по имени индейского племени, которое обитало здесь несколько веков, но с приходом белых на 90% вымерло от привезенных ими оспы и сифилиса. Идея вины перед естественной природой и первобытными народами была изначально заложена в проект. Архитектурное решение здания института, основанного Хердом и получившего название Колледжа Всех Религий, воспроизводит силуэт монастыря в каньоне Трабуко в Южной Калифорнии (позже он был передан Ведантийскому обществу Южной Калифорнии).

Одним из первых проектов Esalen был так называемый Schizophrenia Project, участников которого «освобождали» от медикаментозной терапии. Прайсу повезло: приступы болезни не повторялись, он успешно окончил университет и стал учеником Фредерика Перлса, основателя гештальт-терапии. Перлс, только что вернувшийся из Японии, где также изучал философию дзэн, поселился в Esalen Institute и начал там первые групповые тренинги.

Еще одним постоянным обитателем Esalen стал писатель Олдос Хаксли, автор одной из самых известных антисоветских антиутопий «Этот прекрасный новый мир». По замыслу Хаксли, Esalen должен был стать колыбелью «раскрытия человеческого потенциала» (это словосочетание позже стало одним из наиболее часто употребляемых выражений М.С. Горбачева). Хаксли разделял пантеистические фантазии Уоттса.

Вскоре после основания в Esalen начинают съезжаться оккультисты, в том числе непосредственные ученики Г.И. Гурджиева (в США к тому времени возникла целая сеть кружков его имени. а также организации – Fellowship of Friends Роберта Бертона, Institute for the Development of the Harmonious Human Being и др.). Этими двумя учениками были Оскар Ичазо и Клаудио Наранхо. Именно они принесли в Esalen технологии изменения сознания при помощи наркотиков, которые затем использовались Тимоти Лири и Станиславом Грофом (впрочем, Уоттс еще в 1940-х гг. производил над собой аналогичные опыты).

Оскар Ичазо в 19-летнем возрасте был вовлечен в Ла Пасе в группу любителей «техник измененного сознания». С этой группой он посещал Гонконг, Индию и Тибет, изучая боевые искусства, йогу и алхимию. Как и Гурджиев, он употребляет наркотики, но мексиканского происхождения (псилоцибе). Во время одной из поездок в Азию он начинает слышать голос высшего существа – «Метатрона, принца архангелов», и ощущает связь со всеми предыдущими учителями эзотерической школы. Иказо учреждает в Чили учебную группу, из которой затем формируется институт, который он регистрирует в США в 1971 году – Arica Institute, по названию города в Чили, где он ранее практиковал. Своим ученикам он внушает, что по мере достижения определенного уровня они должны услышать голос «внутреннего учителя – Зеленого Ку-Туба». В своих печатных работах Ичазо развивает представления Гурджиева об энеаграммах, причем вводит собственные термины в гурджиевскую нумерологию.

Его коллега Наранхо, участвовавший в тех же разработках, в дальнейшем развил переработанную им систему, совмещая ее с фрейдовскими механизмами защиты. Хотя после основания Esalen они расходятся, в 1970 году Наранхо привозит из США в Чили группу студентов Esalen, которых Иказо непосредственно обучает. В числе этой группы, в частности, Элен Палмер, которая впоследствии приобретает репутацию одного из идеологов New Age. Через еще одного члена группы – монаха-католика Роберта Окса – трансформированные идеи Гурджиева целенаправленно начинают внедряться в католические общины, что и вызывает сопротивление со стороны иезуитов.

«Мосты к миру» между кураторами New Age и советским истэблишментом установились в конце 1970-х годов. В тот период Esalen Institute стал центром так называемой «дипломатии горячих ванн» (hot tub diplomacy), в ходе которой Эсален посещали деятели советской околономенклатурно-экспертной верхушки. (Название связано с тем, что расположенные на открытом воздухе горячие ванны составляли существенный элемент времяпровождения как постоянных сотрудников, так и гостей Эсалена).

В 1982 году при участии Esalen был создан первый телемост с СССР. В 1985 году Esalen направил в Москву и Новосибирск (sic) 2000 книг, преимущественно «по вопросам здоровья человека», одновременно наводились «мосты» между деятелями искусства и литературы. В этом участвовали Норман Казинс, Том Ладди, Леонард Михаэльс и другие сотрудники. В конце 1985 года диалог о проблемах цивилизации и «человеческом потенциале» вовлекли космонавтов, для чего при участии Esalen была создана Ассоциация исследователейй космоса». Сам New Age, связанный с сомнительной «сексуальной революцией», теперь чаще выступал под акронимом «космический гуманизм».

Американский специалист по квантовой физике Джек Сарфатти, работавший в Esalen с начала 1970-х годов, сообщал, что в числе гостей из СССР, посещавших институт в рамках Советско-американской программы обмена, были Валентин Бережков – сотрудник Института США и Канады и советского посольства в Вашингтоне (историк, в 80-х годах – главный редактор журнала «США: экономика, политика, идеология»), Юрий Замошкин и Андрей Кокошин (тогда – заведующие отделами Института США и Канады; Кокошин в 80-е годы стал заместителем директора института, при Б. Ельцине стал первым гражданским заместителем министра обороны), Владимир Кузнецов, Виктор Погостин (сотрудник Института социологии АН СССР, кандидат филологических наук), Генрикас Юшкявичюс (в 80-е годы – зам. председателя Гостелерадио), Иосиф Гольдин, Влаиль Казначеев (ведущий «исследователь паранормальных явлений» в СССР, начиная с 60-х годов) и Владимир Познер.

Ведущую роль в установлении контактов с американской стороны играли Майкл Мерфи и Джордж Леонард (George Leonard); среди активных участников программы обмена фигурировал гарвардский профессор Джона Мэк (John Mack) – лауреат премии Пулитцера за книгу о Лоуренсе Аравийском. Джон Мэк занимался исследованиями неопознанных летающих объектов. С его слов после очередного научного обмена распространился слух, что генсек КПСС Михаил Горбачев якобы имел личный опыт контакта с НЛО.


ТРИ ГУРУ ГЕНСЕКА ГОРБАЧЕВА

Определяющее влияние на эволюцию мировоззрения генсека КПСС М.С. Горбачева оказал Морис Стронг – один из самых влиятельных персонажей в составе «Клуба 1001», имевший значительный и своеобразный опыт контактов как с коммунистическим, так и с религиозным истэблишментом. С его именем связано создание «второй Калифорнии» – канадского Baca Ranch.

Морис Стронг родился в Канаде в 1929-м. В юности он случайно познакомился с казначеем ООН Ноем Монодом, который представил его Дэвиду Рокфеллеру. В 50-х годах Стронг работал в компании CalTex, которая вела нефтеразведку в Аравии и «экзотических странах», затем при содействии двоюродного брата Роберта устроился в YMCA.

Позже он основал в Калгари собственную нефтедобывающую компанию Ajax Petroleum, одновременно делая карьеру в Либеральной партии Канады. В 1966 году ему было доверено возглавить Канадское агентство по международной помощи (CIDA), после чего он избирается в советы директоров Карибского банка развития, Азиатского банка развития, Всемирного банка, а в 1969-м – в комитет по миру и справедливости Всемирного совета церквей. В 1972 году он председательствует на Конференции ООН и затем становится исполнительным директором Программы окружающей среды ООН. Он становится сопредседателем канадского отделения WWF и участвует в созыве мероприятий «Клуба 1001». До 1978 года он занимает руководящие должности в Petro Canada и является крупным акционером AZL Resources.

В 1970-х гг. еще одна родственная связь – с левой журналисткой Анно-Луизой Стронг – помогает ему установить правительственные контакты в Китае, которые затем используют не только Рокфеллеры, но и президент США Ричард Никсон. В 1980–1983 он возглавляет Международную корпорацию по энергетическому развитию и комитет по энергии и ресурсом при банке Societe Generale.

В числе его знакомых оказывается также торговец оружием Аднан Хашогги, у которого он покупает ранчо в глухом живописном месте Канады – коренной территории племени маниту. Здесь он встречается с неким бродячим мистиком, который рассказывает ему, что это место станет «центром нового мирового порядка, который наступит в результате экономического коллапса и экологических катастроф, которые прокатятся по миру в ближайшие годы». Стронг основывает Manitou Foundation, разрабатывающий План консервации территории Маниту». Проект поддерживает давно «повернутый» на экологистских идеях Лоренс Рокфеллер. На ранчо съезжаются представители различных восточных, преимущественно буддистских и даосских религиозных организаций, а также сект New Age и «реформистов» из католических и протестантских общин. В построенном здесь здании круглой формы ведутся «философские беседы о сексуальном соитии Церкви с Богом». Здание в плане имеет форму правильного цветка, помещенного в совмещение кельтского креста с индийской киакрой, из которого образуется символ «небесного соития». Сам цветок розы, как пояснялось, символизировал магическую менструальную кровь возлюбленной царя Соломона. В культовом здании также обсуждаются легенды местных племен о «месте возрождения», где их далекие предки спасались от некоей катастрофы при помощи «муравьиных людей», а также о «звездных людях», спускающихся с небес (над долиной якобы действительно часто видят неопознанные летающие объекты).

В 1985 году Стронга выбирают заместителем генсека ООН. К его компетенции относятся все вопросы консервации и природной среды. В 1985–1986 он преимущественно работает в африканских странах.

В конце 1980-х гг., помимо членов семейства Рокфеллеров, в компании Стронга появляется и барон Эдмон де Ротшильд, который принимает затем участие в IV Конференции по дикой природе (Wilderness Conference) в Денвере. В своей речи барон много говорит об угрозе глобального потепления.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Тогда же, в 1987 году, он высказывает идею Хартии Земли, которая, как предполагается, должна стать официальным документом саммита. Однако затем этот проект, к которому он привлекает М.С. Горбачева, откладывается до 2000 года. Стронг также оказывает непосредственное влияние на Альберта Гора и финансирует его предвыборную кампанию.

В 1989–1992 Стронг вновь получает должность заместителя генсека ООН и в этом качестве занимается подготовкой Конференции по народонаселению в Рио-де-Жанейро. В Стокгольме по его инициативе учреждается Институт окружающей среды. В 1991 году он пишет идеологическое вступление к книге Джима Макнила «The Meshing of the World's Economy and the Earth's Ecology» («Препятствия, которые мировая экономика создает для глобально экологии»). Другую вступительную статью к этому труду составляет Дэвид Рокфеллер.

После конференции в Рио, в подготовке которой через Римский клуб, Aspen Institute и Esalen Institute приглашаются советские ученые, М. Стронг переходит на должность главы Комиссии по глобальному управлению (Commission on Global Governance). Тогда же вместе с Горбачевым и экс-премьер-министром Нидерландов Руудом Любберсом он становится соучредителем Института Земного Совета (Earth Council Institute), который затем и возглавляет. Это не мешает ему одновременно руководить энергетической компанией Ontario Hydro (до 1995). С 1992-го он вместе с Чарльзом Бронфманом и Конрадом Блэком избирается в Тайный совет Канады. Стронг также является советником президента Всемирного банка Джеймса Вулфенсона (бывшего делового партнера лорда Джейкоба Ротшильда), а также советником Бутроса Бутроса Гали, а позже Кофи Аннана.

Еще одним «системообразующим» идеологическим опекуном М.С. Горбачева был физик-футуролог Фритьоф Капра, автор бестселлера «Дао физики». По оценке его коллеги, специалиста по квантовой физике Джека Сарфатти, Горбачев «очень серьезно воспринимал социальные идеи Капры».

Свои «социальные идеи» Капра изложил в 1993 году в эссе «Поворот течения» (The Turning of the Tide, в журнале ReVision: A Journal of Consciousness and Transformation) таким образом: «Представление о доминировании мужчины над природой и над женщиной, а также убеждение в верховенстве рационального ума, поддерживалось и поощрялось иудео-христианской традицией, которая вся привержена образу бога-мужчины – воплощения высшего смысла и источника верховной власти, который управляет миром сверху путем налагания на него небесного права. Законы природы, которые искали ученые, рассматривались как проявления этого небесного права, возникшего в разуме Бога.

Такое мышление привело к глубоко антиэкологическим последствиям. На самом деле рациональный ум по сути своей неспособен понять экосистемы. Рациональное мышление линейно, в то время как экологическая посвященность возникает из интуитивного понимания нелинейных систем... Патриархальное пристрастие к фиксированным идеям и жестким рамкам поведения уходит в прошлое, что иллюстрируется расцветом феминистического и экологического движения».

Фритьоф Капра станет активным участником мероприятия в Калифорнии в 1995 году, которое окажется последней вершиной международного признания бывшего генсека – Первый Съезд Мира (First State of the World Forum). Там же будет участвовать и директор Institute of Noetic Sciences Уиллис Харман – специалист по энергетике, ставший писателем-футуристом, радикальным экологистом и участником экспериментов по психокинетике вначале в Стэнфордском университете (в Калифорнии), а затем в своем учреждении.


РАЗРУШИТЬ СТЕНУ СВЕТА

Джек Сарфатти упоминает о своих контактах с Капрой в 1973 году, когда оба были приглашены для работы с области психотронного оружия в Esalen. Сарфатти, ученик одного из крупных последователей эйнштейновского направления в физике – профессора Дэвида Бома, работавшего с Робертом Оппенгеймером – был особенно ценным кадром для стэнфордского «головного учреждения». В мемуарах «Матрица судьбы» он так описывает эти обстоятельства:

«В начале 1973 года я получаю письмо от некоего Фритьофа Капры, который хочет меня видеть. Накануне я вернулся из Биркберкского колледжа Лондонского университета, где был почетным ассистентом при профессоре Дэвиде Боме. “Мне говорили в Лондоне, что у вас есть интереснsе идеи”, – говорит Фритьоф.

Потом появляется Боб Тобен, приятель Фреда Вулфа из Чикаго (Фред Вулф – соратник пионеров использования ЛСД Тимоти Лири и Дэвида Альперта). Он в полном восторге от Ури Геллера, делает о нем книгу и фильм и приглашает Фреда и меня в качестве технических консультантов. Тут выясняется, что мы с Фредом независимо друг от друга получили приглашения от (лауреата Нобелевской премии) Абдуса Салама в Международный центр теоретической физики ЮНЕСКО. Боб говорит, что присоединится к нам в Париже.

В Париже Боб приводит нас к некоему Суаресу, испанскому еврею из Александрии, который знаком с Кришнамурти. Суарес занимается каббалой. Круг его отца включает Генри Миллера, Эне Нин, Олдоса Хаксли и Лоренса Даррелла. Старик Суарес читает нам лекцию по каббале. Наконец, я понимаю, что, по его мнению, Тора – космический код для физиков. Суарес, оказывается, знаком с Бомом через Кришнамурти. “Вы еще не понимаете, – говорит мне Суарес, сверкая глазами и положив руки мне на плечи. Вы – наследник Традиции. Вы разрушите стену света!”

Эйнштейновский барьер движения материи – стена света. Моя физическая теория ее действительно разбивает (...).

...В Лондоне я звоню Брендану Ригану, по просьбе которого я написал статью для журнала “Психоэнергетические системы”, который издает Pergamon. Мы с ним идем на мероприятие по психическим исследованиям, которое ведет группа физиков под руководством, если не ошибаюсь, Теда Басина. В числе гостей – нобелевский лауреат Брайан Джозефсон, нью-эйдж-физики и спецы по компьютерам. После встречи ко мне подходит англичанин по фамилии Деннис Барденс и приглашает вместе пообедать. После брэнди и сигар он наклоняется ко мне, заговорщически подмигивая: “Прежде всего я хочу, чтобы вы знали: я каббалист”. После драматической паузы он продолжает: “Я обязан сообщить вам, что сейчас между континентами, между Советским Союзом и вашей страной, разворачивается психическая война. И вы должны быть в ее центре!”»

Слово Pergamon в мемуарах, изданных в 1992 году, сопровождается примечанием: «Интересно, владел ли тогда Pergamon Роберт Максвелл? Не было ли здесь связи с «Моссадом»?

Роберт Максвелл (Ян Людвиг Хох), уроженец Западной Украины и беженец, ставший членом Палаты общин, владел тогда американским филиалом Pergamon Press, а британское издательство у него перехватил известный тогда рейдер Сол Стейнберг. Потом коллектив издательства, который не распускался, добился его возвращения Максвеллу.

В 80-х годах британские спецслужбы считали Роберта Максвелла свои агентом, а ПГУ КГБ – своим. На самом деле он был тройным агентом, виртуозно извлекая прибыль из обхода запретов на технологии через связи в Израиле и ГДР. О связях Максвелла с «Моссад» в Лондоне узнали в начале 1992-го, после того как бизнесмена нашли мертвым на его роскошной яхте. В Москве о ближневосточной «третьей работе» не могли не догадываться: именно Максвелл предложил крупным советским начальникам «откат» с поставок оружия из Польши в Иран во время ирано-иракской войны. Авторы книги «Роберт Максвелл – израильский супершпион» (2002) Гордон Томас и Мартин Диллон. называют их фамилии – Крючков и Чебриков.

Максвелл участвовал в эпоху перестройки во всех переговорах Горбачева в Лондоне. На его деньги издавался красочный журнал «Наследие», где советскому гражданину напоминали о его православных корнях, а также о кровавых делах большевиков.

Журнал издавался Российским фондом культуры, которым руководила Раиса Горбачева. Через фонд поступали средства и на деятельность российских интеллектуалов. Одни интеллектуалы, либерального окраса, или, как тогда считалось, «левые», призывали освободить рвущиеся к самостоятельности народы союзных республик – «за вашу и нашу свободу». Другие, почвенники, ратовали за освобождение России от «подбрюшья» южных республик, «паразитирующих» на природной ренте. Как и в случае Ирана с Ираком, это был управляемый конфликт. Стереотип «расчленения через противопоставление» вполне соответствовал тогдашним убеждениям партийного куратора идеологии А.Н. Яковлева, бывшего посла СССР в Канаде, который к тому времени стал адептом и проповедником «информационной теории». Только через 10 лет после распада СССР он признается, что к тому времени стал буддистом под влиянием японской секты-партии «Секо гаккай».


«МИР ЗА ПРЕДЕЛАМИ ТИБЕТА»

Идея покаяния, ставшая одним из «столпов» второго этапа горбачевской перестройки, овладела умом генсека Михаила Горбачева после трех событий – катастрофы на Чернобыльской АЭС, с трудом предотвращенного столкновения американской и российской подлодок и, наконец, визита в СССР Далай-Ламы XIV.

В своих воспоминаниях физик Джек Сарфатти отмечает, что при рекрутировании в спецразработки в области психологической войны против СССР его с одной стороны «обрабатывали» каббалисты, а с другой – полномочные представители Далай-Ламы XIV. По его словам, Дэвид Падва, «человек, который организовал визит Далай-Ламы в США», произвел переворот в его сознании, раскрыв ему неизвестные страницы истории его собственного рода. Именно после того, как Падва рассказал, что род Сарфатти берет начало от раввина Раши Соломона по прозвищу Царфати («француз») (1040–1105), советника Готфрида Бульонского, предводителя Первого крестового похода, другой Сарфатти был личным врачом Папы Юлия II, а еще одна представительница рода, Маргарита Сарфатти, была любовницей Б. Муссолини и курировала культурное движение Nouvocento («Новый век»), Джек Сарфатти «осознал матрицу предназначения». Его посетило еще одно озарение, когда он познакомился с топ-моделью Эди Седжвик: она оказалась двоюродной сестрой внука Эрнста Ханфштенгеля, близкого друга семьи Адольфа Гитлера; супруга Эрнста в 1923 году якобы удержала Гитлера от самоубийства. Сарфатти решил, что в этом «его жизнь изменила та же рука, которая спасла Гитлера от смерти и изменила историю». Случившееся с ним он интерпретировал с помощью термина К.Г. Юнга synchronicity.

Месседж, донесенный советником Далай-Ламы, вполне соотносится с некоторыми чертами биографии «живого бога» тибетских буддистов. Как напоминает Билл Энгдаль, Далай-Лама XIV «вращался в весьма радикальных консервативных политических кругах» с раннего детства. Тензин Гьяцо, родившийся в 1935 году и в двухлетнем возрасте признанный реинкарнацией Будды, в возрасте 11 лет подружился с Генрихом Харрером, фанатичным членом нацистской партии и офицером СС. Нацист Харрер в 1944 году сбежал из британского лагеря для интернированных и бежал в Тибет, где он был назначен преподавателем юного Далай-Ламы по вопросам «мира за пределами Тибета». Он оставался другом Ламы до самой смерти в 2006 году.

Хорошо известно, что целый ряд нацистских идеологов рассматривали Тибет как сакральное место, где якобы укрылись и выжили остатки населения Атлантиды, от которых пошла нордическая раса. Один из них, остзейский немец А. фон Розенберг, черпал свои идеи из опыта барона Унгерна фон Штернберга. Он же был одним из основных сторонников идеи нападения на СССР и полного истребления населения Сибири с превращением ее в территорию дикой природы.

Примечательно, что близкому другу Далай-Ламы, участвовавшему в событиях Хрустальной ночи, не предъявлялось никаких претензий в связи с деятельностью в СС, как и в связи с побегом, после того, как он вернулся из тибетской «ссылки» в 1950 году. По оценке Д. Энгдаля, как сам Лама, так и Харрер с конца 1940-х годов, когда победа Мао в КНР и поглощение Тибета стало неизбежным, находились под теснейшим покровительством ЦРУ. Эта оценка совпадает с данными о географии деятельности Комитета 303.

Майкл Паренти в своем исследовании «Дружелюбный феодализм: тибетский миф» утверждал, что «в течение 1950-х и 1960-х ЦРУ активно поддерживало Тибет оружием, военной подготовкой, деньгами, авиационной поддержкой и разнообразной другой помощью». Старший брат Далай-Ламы Тхубтан Норбу был привлечен и к деятельности Американского общества за свободную Азию. Эта структура, подобно эмигрантской НТС, использовалась для забрасывания американских агентов в Китай.

Бегство Далай-Ламы в Индию в 1959 году также, по сведениям Паренти и других авторов, было организовано ЦРУ. В 1960-х гг. ЦРУ предоставляло тибетскому движению в изгнании от 1,7 млн долларов США в год для проведения операций против Китая, включая ежегодную субсидию Далай-Ламе в размере 186 тысяч долларов. В дальнейшем лама спонсировался из средств Национального фонда в поддержку демократии (NED), финансируемого Конгрессом США.

«Надпартийность» NED, интегрировавшего представителей как республиканского, так и демократического истэблишмента, определялась, таким образом, не только общей целью борьбы с советским коммунизмом, но и задачей утверждения «постиндустриальной» концепции, ориентированной на политиков правого и левого спектра на Западе и диссидентов обоих «заквасов» в Восточной Европе и СССР.


ДВЕРИ РАСПАХНУТЫ

Интенсивность контактов англо-американских и советских «борцов за природную среду» повысилась, как и следовало ожидать, в 1986 году, который ознаменовался одновременно Чернобыльской катастрофой и эпизодом с едва предотвращенным столкновением советской и американской подлодок. При помощи Esalen был устроен очередной «космический мост», посвященный обоим событиям.

Чернобыльская катастрофа (Линдон Ларуш убежден в том, что это была диверсия) сыграла решающую роль не только в распространении экологистских идей, но и в приумножении доходной базы организаций и фондов, которые вышли на мировой простор.

В пользу версии о рукотворном происхождении Чернобыля говорит локализация катастрофы: она становится поводом для взаимного отчуждения трех системообразующих советских республик (при том, что между элитами РСФСР и Украины уже возникла напряженность с тех пор, как наследником Л.И. Брежнева не стал, как предполагалось, В.В. Щербицкий).

В 1986 году WWF проводит в Ассизи Первый Саммит лидеров мировых религий, учреждающий Religious and Conservation Network. Эта структура продвигает «экологические проекты», фактически представляющие собой программу срыва проектов индустриального и инфраструктурного развития.

(Продолжение следует)