Наполнить военную жизнь духовным содержанием
Беседа с начальником Управления по работе с верующими военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации Лукичевым Борисом Михайловичем
Лукичев Борис Михайлович– Борис Михайлович! Мы знакомы с вами уже не один год. Я знаю вас еще по прежней работе в Администрации Президента России. Хотелось бы в этой беседе затронуть важнейшие вопросы взаимодействия Российской армии с Русской Православной Церковью в свете реализации решений Президента России о восстановлении института военного духовенства.
– Вы знаете, что это решение было принято не спонтанно, не случайно. По сути дела, сама жизнь заставила. Во-первых, государство начало жить в новых условиях, с новым федеральным законом о свободе совести и религиозных объединениях, что заставило по-другому относиться к верующим людям, а в Вооруженных Силах верующих очень много, практически около 80 процентов.
Во-вторых, в Вооруженных Силах уже давно началось взаимодействие с Русской Православной Церковью и в какой-то мере с другими религиозными объединениями. Эта работа идет уже более 20 лет. Наши дорогие батюшки в без особых призывов, без какой-либо материальной заинтересованности, по зову сердца, рискуя собственной жизнью и здоровьем, ехали в «горячие точки» и там, в окопах, на боевой технике, на броне окормляли, помогали, утешали наших воинов. Это продолжается уже два десятилетия. Более того, сформировалась серьезная материальная основа того, о чем мы говорим. Дело в том, что в самом начале работы, мы провели своего рода инвентаризацию, и оказалось, что по всей державе нашей на территориях подведомственных Министерству обороны, порой не благодаря, а вопреки мнению руководства, было построено более 200 храмов, часовен, молитвенных комнат. На деньги, которые собирали сами офицеры, члены их семей. Бывало, что иногда и местная администрация помогала, как, например, в Сертолово! (Ленинградская область), во Власихе (Подмосковье) и многих других местах.
Так возникла новая ситуация, обусловленная рядом следующих обстоятельств: новое правовое поле, реальные потребности современных военнослужащих российской армии и российского флота, сложившаяся широкая практика взаимодействия с Церковью, и авторитет Святейшего Патриарха, который, попросту говоря, «продавил» решение о возрождении института военного духовенства. Все перечисленное стало причиной того, что в 2009 году глава государства дал поручение министру обороны формировать, фактически возрождать институт, который ранее в течение двухсот лет на штатной основе духовно окормлял армию и флот Российской империи.
Решением Минобороны России работа была организована в два этапа.
На первом этапе в военных базах за рубежом, где обстановка всегда более сложная, были введены и комплектовались должности помощников командиров по работе с верующими военнослужащими. Это Черноморский флот, базы в Таджикистане, в Армении, в Абхазии и в Южной Осетии. «Запевалой» был Черноморский флот. Моряки говорят: «кто в море не плавал, тот Богу не маливался». Благодаря инициативе командующего флотом была введена должность помощника командующего по работе с верующими военнослужащими. Им стал известный протоиерей Александр Бондаренко, бывший офицер флота. Это пока единственная такая должность, на Северном, Тихоокеанском и Балтийском флотах подобных должностей нет, а надо бы.
В целом Военно-Морской Флот России действительно первопроходец в вопросе возрождения службы флотского и в целом войскового духовенства. Помнится в 1992-м году, когда делались только первые шаги в этой работе, по решению командира Ленинградской военно-морской базы адмирала В.Е. Селиванова иерей Владислав Клановец ходил на учебном корабле «Гангут» из Кронштадта в Севастополь вокруг Европы, вместе с курсантами морского училища проходившими практику. В те времена закладывалось начало взаимодействия силовых структур и Церкви.
Итак, первый этап реализации поручения Президента – это начало работы на военных базах. Найти батюшку, направить туда… Это была непростая работа: это значит оторвать от семьи, с материка, послать за границу. Но в сотрудничестве с Отделом по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями мы смогли «прикрыть» наши базы, нашли нужных ответственных и грамотных людей. В Южной Осетии служит иерей Андрей Зизо, по благословению митрополита Новосибирского и Бердского Тихона. В Армении – архимандрит Андрей Вац, который имея высокий духовный чин и солидный авторитет, играет значимую роль и в межцерковных отношениях. В Абхазии первым был иерей Александр Терпугов. На военной базе в Таджикистане – иерей Роман Чебоненко. Это, кстати, интересный человек. Вся его военная судьба, начиная со срочной службы, и священническое поприще связаны с этим соединением. Направил о.Романа в свое время учиться в семинарию и рукоположил его во священники митрополит Ташкентский и! Узбекистанский Владимир. В Канте (Киргизия) дислоцирована российская авиационная база. Там помощник командира по работе с верующими военнослужащими молодой священник Евгений Циклаури. Он в целом правильно строит свою работу. В данном случае о многом говорит такой факт, что в настоящее время на территории авиабазы строится храм, в закладке которого участвовал бывший в то время командующим Центрального военного округа (ныне – начальник Генштаба ВС РФ) генерал-полковник В.В. Герасимов. Иерей Евгений понимает, что пришедших на двенадцать месяцев служить солдат-мусульман не надо переманивать в православие. Нужно помочь им быть правоверными мусульманами и на этой основе стать сознательными воинами Российской армии. В этом помогает имам-хатыб Кантской мечети, куда по мере возможности о.Евгений на автобусе, выделенном командиром базы, привозит молодых солдат на пятничную молитву.
Примерно так же строится работа и в штабе Центрального военного округа, в Екатеринбурге. Отделение по работе с верующими военнослужащими установило сотрудничество с местной соборной мечетью. Например, в прошлом году накануне празднования православным воинством Рождества Христова, 6 января (как раз была пятница) было организовано для военнослужащих-мусульман из частей, дислоцированных в Екатеринбургском гарнизоне, посещение мечети. Там была организована молодым воинам теплая встреча, никто не остался без подарков. Такое отношение формирует и нравственную мотивацию исполнения воинского долга.
Добавлю, что стало практикой в ходе учений в полевых условиях развертывать походные палатки, в которых оборудуются походные православные храмы и мечети.
Совершенно очевидно, что в армии не должно быть прозелитизма, не должно быть религиозной миссии в ее классическом понимании, чтобы не создавать лишнего напряжения. Понятно, что штатный батюшка или имам, если он нравственный человек, если он настоящий священник, если он душой и телом принадлежит этой работе, он все равно миссионерствует. Своим обликом, своим поведением, своим отношением к людям. Но специальная миссионерская деятельность в воинских коллективах запрещена, чтобы не провоцировать напряжения на почве межрелигиозной розни.
За годы, пока мы мониторим религиозную обстановку в Вооруженных Силах Российской Федерации, не было выявлено ни одного факта нарушения воинской дисциплины, каких-то неуставных взаимоотношений на почве именно межрелигиозной неприязни. Наоборот, есть любопытные примеры уважительного отношения верующих военнослужащих различных вероисповеданий друг к другу. В большом военном городке (Монино) в учебном корпусе были обустроены две молитвенные комнаты, мусульманская и православная. В одном коридоре, двери буквально напротив друг друга. Некоторые опасались, что возникнут конфликтные ситуации. Но этот пример стал наглядной иллюстрацией того, что верующие любого вероисповедания друг к другу относятся с уважением, потому что каждый верующий несет в своей душе частицу образа Божия и другой верующий чувствует это достоинство, этот духовный потенциал, что и формирует взаимное уважение. Мы чаще стали видеть это в нашей армейской повседневности.
Командиры говорят, что с приходом в армию духовенства происходит изменение нравственного климата в воинских коллективах. Конечно, количественно измерить результаты работы войскового и флотского священника невозможно. Невозможно сказать, что пришел священник в соединение и сразу меньше стало нарушений воинской дисциплины. Так механически невозможно измерить. Нужно для реального оздоровления обстановки еще и наших офицеров обучать и духовно просвещать. Очень часто они не достаточно ориентируются в вопросах религии, в вопросах государственно-конфессиональных отношений. Со временем, конечно, количество перейдет в качество, но сейчас надо дать начальный импульс этой работе, дать ей раскрутиться. Тогда нравственный потенциал веры не только приведет к укреплению воинской дисциплины и правопорядка, но и к более глубокому осознанию смысла несения воинской службы. Причем не только в казарме, и в матросском кубрике, но и в органах военного управления, что, быть может, наиболее важн! о. Коренная мотивация несения воинской службы будет формироваться на основе веры, а такое понимание дорогого стоит.
– В свое время я служил срочную службу, и только потом, через многие годы понял, откуда появляется утверждение, что армия воспитывает, армия помогает человеку по-другому относиться к жизни. Потому что именно в армии, когда ты изолирован от обычных человеческих искушений, у тебя есть возможность, наконец, задуматься о своих недостатках, о своем дальнейшем пути. И здесь, конечно, вера укрепляет и помогает человеку, который пришел из мира без царя и с ветром в голове, который не знает, что зачем, почему и отчего, и, наверное, не случайно президент Путин, выступая в Краснодаре осенью прошлого года, сказал, что мы должны опираться в воспитании на идеи патриотизма и если не в армии воспитывать патриотизм, то где же еще.
Когда я побывал на острове Лемнос в октябре прошлого года, туда приходил корабль Черноморского флота «Новочеркасск». И я был приятно поражен, что люди с большим уважением относятся к православию, мы вспомнили моего давнего знакомого протоиерея Георгия Полякова, который в свое время был благочинным в Севастополе и очень много сделал для взаимодействия Церкви и Черноморского флота. Он до сих пор очень уважаемый человек.
– Что касается наших зарубежных баз, хотел бы подчеркнуть следующее: кроме того, что священник выполняет свою основную задачу – имеется в виду реализация права верующего исповедовать свою веру, – он работает и просто как священник, как бы прикомандированный к армии. Он участвует в воспитательном процессе, используя присущие пастырю формы работы. Кроме того, работая в зарубежной базе, он вольно или не вольно вносит свой вклад и в межцерковные отношения. Очень сложная ситуация и в Абхазии, и в Южной Осетии, потому что это канонические территории Грузинской Православной Церкви. Но в этих республиках есть много людей, которые считают себя членами Русской Православной Церкви, а им порою негде даже причаститься. В этой ситуации штатный помощник командира базы по работе с верующими военнослужащими – это легитимный русский батюшка имеет право там работать и окормлять верующих. Очень многие люди в Абхазии и Южной Осетии получают возможность реализовать религиозные потребности в с! оответствии со своим вероисповеданием. Все это служит, по большому счету, продвижению интересов Русской Православной Церкви и российских интересов в целом.
Или, например, международный аспект, связанный с дальними походами. Идет в поход большой противолодочный корабль «Маршал Шапошников», «Адмирал Виноградов» или любой другой, и заходит, скажем, в греческий порт Пирей, черногорский порт Тиват или на остров Корфу, где покоятся мощи святителя Спиридона Тримифунтского. Это все страны, где очень сильна православная традиция, а на борту нашего корабля православный батюшка. Как правило, в таких случаях военные моряки идут на берег не просто на экскурсию, а как бы в паломничество к православным святыням. При этом и принимающая сторона демонстрирует очень доброе отношение. Примером может служить всегдашнее гостеприимство по отношению к русским морякам, которое оказывает митрополит Черногорский и Приморский Амфилохий.
Конечно, нас больше всего интересует, как реализуется деятельность священнослужителей в новых условиях в нашей нынешней армии. Ведь 200-летняя практика старой армии была немного другой. Церковь была фактически встроена в государственную структуру и в работе военного духовенства были проблемы, связанные, в частности, с сохранением тайны исповеди, и задачей обоснования необходимости ведения войны ...
Сегодня задачи войскового и флотского духовенства простые: способствовать реализации прав верующих военнослужащих и гражданского персонала Вооруженных Сил Российской Федерации и пастырскими методами нести духовное просвещение и нравственное воспитание.
Востребовано это сегодня или нет? Свидетельствую, что, востребовано. Из войск, особенно от командиров тактического звена, из лечебно-оздоровительных учреждений, учебных центров мы получаем однозначные сигналы, которые порой выглядят как требование: дайте батюшку или назначайте быстрее того, который уже пять-семь лет работает на добровольной основе и давно уже стал неотъемлемым членом войскового (флотского) коллектива.
Можно привести печальный но характерный пример: погиб блестящий экипаж подводной лодки «Курск», цвет Северного флота. Где в этом горе в первую очередь обрели хоть малое утешение родные и близкие? У православных священников. Подтверждением этому служит тот факт, что на сороковой день трагедии, на месте, откуда лодка ушла в последний поход, был воздвигнут храм во имя святителя Николая Мир Ликийских чудотворца. И сейчас он стоит.
Мне известно много примеров, когда военнослужащие, выполняющие с риском для жизни специальные задачи, говорят: «Нам нужно, чтобы батюшка за нас помолился. Дайте нам иконки, дайте нам крестики». Так было, например, когда в Судан по линии ООН для обеспечения разделения воюющих сторон улетали наши вертолетчики…
Когда здоровье и сама жизнь людей подвергаются реальной опасности, возникает духовная потребность как-то укрепить себя в этой работе, в нацеленности на выполнение поставленной задачи. И в общении с духовными лицами, со штатным войсковым и флотским духовенством они получают реальную поддержку и помощь.
В настоящее время по штату, утвержденному руководством Минобороны России, определены 242 должности помощников командиров (начальников) по работе с верующими военнослужащими, которые могут замещаться только представителями традиционных религиозных объединений России, в подавляющем большинстве православными священнослужителями. Имеется также 10 должностей гражданского персонала.
Назначено пока 42 духовных лица (40 православных и два мусульманина). Причем, вот показательные факты. В 2012 году за одиннадцать месяцев прежний министр обороны разрешил принять на работу только одного священника. Новый министр С.К. Шойгу в скором времени после своего назначения встретился с Патриархом Московским и всея Руси Кириллом и сказал: «Буду Русскую Церковь поддерживать». Менее чем через месяц после своего назначения он собрал совещание руководства Минобороны, на котором определил, что в тактическом звене и на кораблях I ранга необходимо выделять помещения под молитвенные комнаты. Кроме того за неполных три месяца своей деятельности новый министр разрешил назначить 13 священников. Совершенно очевидно, что в данном случае мы видим перспективный подход руководства в вопросах реализации президентского решения о формировании института войскового и флотского духовенства.
(Окончание следует)
