Сеятель правды и добраО книге «На заставе богатырской»
Пётр Дмитриевич ЧалыйЯ думаю, что воронежским читателям не надо представлять, кто такой Пётр Дмитриевич Чалый. Он настоящий патриот с чистой совестью, для которого Россия не «эта страна», а Родина, судьба которой «не даёт ему покоя». Все беды и радости которой он пропускает через своё чувствительное сердце. Эта моя оценка нашла полное подтверждение в недавно изданной в Воронеже его книге «На заставе богатырской».
Не секрет, что мы живём в условиях дефицита правды. В своё время эту мысль куда более ёмко выразил В.В. Путин, заявивший, что «в стране много вранья». Настолько много, что в 2010 году власти вынуждены были даже создать специальный Совет по противодействию фальсификациям истории советского периода и прежде всего – Великой Отечественной войны. Но, похоже, мы – ветераны – рановато от радости «губы раскатали»: ушат холодной воды был вылит на нас, когда узнали, что в Совет вошли такие очернители отечественной истории, как Федотов, Сванидзе и другие знакомые по телеэкрану лица.
Это небольшое вступление мне потребовалось для того, чтобы подчеркнуть, что новая книга П.Д. Чалого, как и все его предыдущие, помечены правдой высочайшей пробы. Об этом я говорю ответственно и со знанием дела, поскольку сам много работаю в архивах и многие описываемые им события мне знакомы по архивным документам и прежней работе в системе государственной безопасности.
Общеизвестно, что любая книга – это срез моральных, нравственных и душевных качеств автора, отражение его внутреннего состояния. С сердечной теплотой Пётр Чалый пишет о своих земляках – кавалерах орденов Славы, Героях Советского Союза, писателях, видных военачальниках, учёных-конструкторах, причастных к нашему прорыву в космос.
Любопытен его взгляд на время фашистской оккупации. На нашем тихом Дону кто только не побывал! Немцы и румыны, итальянцы и венгры, хорваты и словаки бряцали оружием. Фашистская орда!
Я тоже, скажем, согласен с автором, что итальянцы в ряде случаев вели себя с местным населением более гуманно, чем их ордынцы. Да и нельзя нам идти вперёд с головой повёрнутой назад, нельзя жить памятью обид. Да, многие итальянцы, посещавшие в послевоенные годы Россошь, юг Воронежской области публично каялись перед народом, просили прощения за содеянное в годы войны. Многие, но не все. Мне дважды пришлось выслушивать обиды профессора из Италии Марии Терезы Густи по поводу «жестокого обращения с итальянскими военнопленными». Она их неоднократно высказывала с трибуны международных конференций в Воронежском государственном аграрном университете, где мне было доверено руководить научной секцией. Пришлось ей объяснить, что в тамбовские лагеря иногда в один день привозили по пять, семь тысяч её соплеменников. Конечно, к их прибытию им не шили овчинные полушубки, не готовили спагетти и пиццу, не строили дома. Пленных заставляли рыть для себя землянки. Но – что касается питания, то все военнопленные – и немцы, и итальянцы, и венгры питались по нормам, которые для нас, граждан страны-победительницы, в те годы просто были недоступны.
Доброта, великодушие у героев книги Петра Чалого – это одна из традиционных духовных черт в характере русского человека. Наш земляк-поэт Виктор Фёдорович Панкратов рассказывал, как воронежские женщины в засушливом голодном 1946 году последним куском хлеба, а кто и картофелиной делились с немецкими военнопленными, когда их утром выводили на строительные работы.
На всю жизнь запомнил слова Анны Андреевны Русановой, известного воронежского хирурга из славной династии врачей Русановых: «В 1943 году я брала кровь у воронежской крестьянки, чтобы спасти раненого немецкого майора. Спасти майора, который возможно убил её мужа, сына или брата».
Этот пример я привёл для того, чтобы показать «недругам России», что в мире нет другого такого народа, способного на такое милосердие.
Нельзя без волнения читать страницы, где автор с сыновней любовью рассказывает о своём учителе, наставнике и старшем друге, педагоге– самородке Иване Ивановиче Ткаченко, труды которого высоко оценивались Академией педагогических наук СССР. Но даже не это главное достижение в работе сельского учителя, фронтовика, инвалида Отечественной войны. Свою систему воспитания патриотизма он выносил в душе без всяких громких фраз, лозунговых призывов и казённых штампов. Ткаченко убеждал своих питомцев в том, что любовь к Родине начинается с любви к отчему дому, своему хутору, селу – «к родному пепелищу» и «отеческим гробам» (А.С. Пушкин). Нельзя не сказать о значении первого в Воронежской области школьного историко-краеведческого музея, созданного И.И. Ткаченко, высоко оцененного ветеранами – участниками сражений на Дону, командующим Воронежским фронтом, маршалом Филиппом Ивановичем Голиковым. Сюда посейчас приезжают теперь уже дети, внуки и правнуки воинов-освободителей.
Заслугу автора я вижу и в том, что он очень корректно и ненавязчиво проводит сравнение – а истина всегда познаётся в сравнении – с тем богатством в патриотическом воспитании детей, молодёжи, какое мы имели раньше. Но – не сохранили, не приумножили, даже «вместе с водой выплеснули и ребёнка». Как актуально звучат слова о том, что совестливая отечественная словесность помогала и пока помогает нам сохранять многие традиционные национальные ценности, высоко держать духовно-нравственную планку. Очень уместно напоминание-предупреждение Александра Сергеевича Пушкина о тех, кому «всё равно: бегать ли им под орлом французским или русским языком позорить всё русское – были бы только сыты». Сейчас в стране, к нашему стыду, немало «инженеров человеческих душ», которые к России относятся с позиции утробной сытости…
В рассказе «Зачем вам, комбат, чужая земля» Пётр Чалый написал о трагической судьбе земляка – отважного воина Владимира Сапрыкина, посмертно удостоенного звания Героя. Но он не погиб, тяжело раненым попал в фашистский плен. А в победном сорок пятом не вернулся на Родину. О своей высокой награде узнал комбат спустя десятилетия.
Хорошо помню запрос из КГБ СССР – сообщить о возможном наличии «компрометирующих материалов на Сапрыкина и его близких родственников, изложить своё мнение о целесообразности вручения ему Звезды Героя Советского Союза непосредственно по месту проживания в Канаде». К запросу были приложены: справка о четырёхчасовой беседе с Сапрыкиным сотрудника нашей внешней разведки и письмо Владимира Алексеевича к отцу. Оба документа нельзя было читать без слёз…
Невозвращенцем фронтовик стал по ряду причин. Во-первых, как известно, в послевоенные годы отношение к тем, кто побывал в плену, было не всегда справедливым. Нередко им навешивали ярлыки предателей– «власовцев». Во-вторых, Сапрыкин помнил, как его «прессовал» троцкист-смершевец, выкормыш Генриха Ягоды, обвинивший его «в утрате казённого имущества» за то, что тот, выходя из окружения, не сохранил… сапёрную лопатку. И, в-третьих, в период холодной войны западная пропаганда пугала невозвращенцев тем, что «в СССР всех бывших военнопленных эшелонами отправляли на Колыму».
В письме отцу, старому коммунисту, сын писал, что о себе не давал знать потому, что не хотел бросать тень на его авторитет.
Руководству КГБ СССР начальник управления, бывший фронтовик, мудрый и дальновидный генерал Минаев Николай Григорьевич подписал мною подготовленный ответ, в котором мы поддерживали идею службы внешней разведки (тогда Первого Главного управления КГБ СССР) о целесообразности вручения Звезды Героя в Канаде, что имело бы колоссальное значение для укрепления международного авторитета нашей страны. Но, к сожалению, тогда возобладала точка зрения руководства Министерства обороны СССР, и Сапрыкин был лишён звания Героя, а со здания школы, в которой работал до войны учителем Владимир Алексеевич, была снята мемориальная доска.
Справедливость восторжествовала только уже после его кончины.
Для меня Пётр Чалый – искренний певец родного края, по-сыновьему любящий свою Родину, человек совестливый, которому «без истины стыдно жить» (А. Платонов).
Автор отдаёт себе отчёт в том, что его книга не всем будет по душе, но не побоялся бросить камень в пруд недругов России, который поднимет «запах смрада» (С. Есенин).
Автор не стучит себя в патриотическую грудь, но ненавязчиво, весьма деликатно и тактично подводит читателя к мысли, что есть природная обязанность каждого гражданина России бескорыстно служить своему Отечеству, а по нынешним временам – задуматься и о его дальнейшей судьбе.
Сборник «На заставе богатырской», как и предыдущие – «Донская высота», «Земляки на войне» – призваны сыграть важную роль в сохранении у молодёжи исторической памяти, и прозаик очень кстати приводит слова классика: «Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости». Ныне же в нашей жизни «дикости» хоть отбавляй.
Тираж книги не велик, но если была бы моя воля, то непременно распорядился бы пополнить ею все школьные, сельские, где они ещё остались, и районные библиотеки.
Не могу не сказать об оригинальном, самобытном языке прозы Петра Чалого, в котором литературным открытием звучит речь его родимого края – славянского русско-украинского пограничья.
Не случайно автор свою книгу назвал «На заставе богатырской» с изображением на обложке любимых и всеми почитаемых васнецовских трёх богатырей Древней Руси. Название и картина символизируют здоровые национальные корни и истинно русские традиции земляков автора, во все времена в годину испытаний отважно и доблестно защищающих Отечество.
Анатолий Никифоров, полковник КГБ в отставке, член Союза журналистов Россииhttp://www.voskres.ru/literature/critics/nikiforov.htm
