(Окончание)Василевский вспоминал: "Много я повидал на своем веку распутиц. Но такой грязи и такого бездорожья, как зимой и весной 1944 года, не встречал ни раньше, ни позже. Буксовали даже тракторы и тягачи. Артиллеристы тащили пушки на себе. Бойцы с помощью местного населения переносили на руках снаряды и патроны от позиции к позиции на десятки километров".
Из-за распутицы не удалось создать необходимые запасы боеприпасов и горючего. Как подчеркивалось в "Истории Великой Отечественной войны", "в некоторых армиях... было всего лишь 0,6-0,8 комплекта основных видов боеприпасов. Особенно остро ощущался недостаток в минах. К началу операции войска имели 1-2 заправки автобензина, от 1,5 до 7 заправок дизельного топлива".
Хотя начавшееся 14-15 января наступление 2-го Украинского фронта достигло некоторого успеха, оно было остановлено контратаками немецких танковых и пехотных частей. 16 января И.В. Сталин указал
И.С. Коневу на исключительную важность решительного наступления. Он обратил внимание на недостаточную организованность в войсках фронта и отсутствие у Конева должной настойчивости и требовательности. 20 января был утвержден новый план наступательной операции.
Наступавшие на Никопольский плацдарм войска 3-го и 4-го Украинского фронтов также не смогли выполнить поставленные перед ними задачи. Сказывалась нехватка в живой силе и технике, особенно в танках, а также в боеприпасах. Наступление было прекращено.
А.М. Василевский вспоминал: "Было ясно, что собственными силами мы не могли захватить Никопольский плацдарм. Если мы будем продолжать боевые действия таким же образом, понесем неоправданные потери, а задачу все же не решим. Нужно было подключить 2-й Украинский фронт, провести перегруппировку войск, пополнить войска Ф.И. Толбухина резервами. Посоветовался с Федором Ивановичем, он поддержал меня, и я решил позвонить в Ставку с его КП.
И.В. Сталин не соглашался со мной, упрекая нас в неумении организовать действия войск и управление боевыми действиями. Мне не оставалось ничего, как резко настаивать на своем мнении. Повышенный тон И.В. Сталина непроизвольно толкал на такой же ответный. Сталин бросил трубку.
Стоявший рядом со мной и все слышавший Федор Иванович сказал, улыбаясь: "Ну, знаешь, Александр Михайлович, я от страху чуть под лавку не залез!"
Все же после этих бурных переговоров 3-й Украинский фронт, игравший при проведении Никопольско-Криворожской операции основную роль, получил от 2-го Украинского фронта 37-ю армию генерал-лейтенанта М.Н. Шарохина и из резерва Ставки - 31-й гвардейский стрелковый корпус, а от 4-го Украинского фронта - 4-й гвардейский корпус".
Котел, в котором сгорели оккупанты24 января началась самое драматичное сражение за Правобережную Украину. В тот день войска 2-го Украинского фронта начали осуществление наступательной Корсунь-Шевченковской операции, ставшей центральной в боевых действиях на Правобережной Украине. 25 января советские войска прорвали оборону противника. 26 января начал наступление 1-й Украинский фронт.
Тем временем противник пытался 27 января нанести контрудар по наступавшим войскам 2-го Украинского фронта. В результате этого наши 20-й и 29-й танковые корпуса оказались отрезаны от основных сил фронта. Однако они продолжали наступление в тылу врага.
28 января части 1-го и 2-го Украинского фронтов соединились в районе Звенигородки. Немецкая группа армий в составе 10 дивизий, одной бригады и нескольких танковых и инженерных частей были отсечены от своих основных сил. 3 февраля были созданы внешний и внутренний фронты окружения Корсунь-Шевченковской группировки противника.
Немецкий генерал и историк Курт Типпельскирх писал: "Как и всегда в подобных случаях, окруженные дивизии приходилось снабжать по воздуху, спешно перебросив сюда транспортные самолеты Ю-52. Многие из этих самолетов из-за недостаточного прикрытия истребителями легко сбивались русской истребительной авиацией. За счет оголения других участков фронта были, хотя и с большим трудом, выделены танковые дивизии, по четыре от 8-й полевой и 1-й танковой армий, которые получили задачу концентрическими ударами уничтожить прорвавшиеся силы противника и освободить окруженные войска. Назначенное на 3 февраля наступление неожиданно натолкнулось на серьезные трудности".
Ранняя весна мешала не только нашим войскам, но и немецко-фашистским. Типпельскирх писал: "Слишком рано наступающая на юге России распутица затянула сосредоточение необходимых сил. Кроме того, осложнения на других участках вынудили бросить туда часть предназначавшихся для контрудара дивизий".
Командующий 1-й танковой армии Хубе радировал окруженным: "Я вас выручу".
Полагаясь на Хубе, Гитлер послал телеграмму командующему окруженными войсками генералу Штеммерману: "Можете положиться на меня, как на каменную стену. Вы будете освобождены из котла".
По словам Типпельскирха, "выделенные для нанесения удара с юга дивизии 1-й танковой армии основными силами смогли перейти в наступление только 4 февраля, а удар с северо-запада силами 8-й армии последовал лишь 11 февраля. Эти контрудары оказались разрозненными и, несмотря на ряд первоначальных успехов, цели не достигли".
По контратакующим войскам был нанесен удар 2-й танковой армии С.И. Богданова. Жуков писал: "Противник был остановлен и отброшен в исходные районы". "Тем временем, - замечал Типпельскирх, - кольцо вокруг окруженных сжималось все теснее; русская бомбардировочная авиация непрерывно наносила по ним мощные удары, и, наконец, окруженная группировка оказалось настолько сжатой вокруг Корсунь-Шевченковского, что потеряла последние аэродромы, через которые осуществлялось ее снабжение".
9 февраля Жуков направил телеграмму Сталину, в которой говорилось: "По показанию пленных, за период боев в окружении войска противника понесли большие потери. В настоящее время среди солдат и офицеров чувствуется растерянность, доходящая в некоторых случаях до паники... 8 февраля в 15.00 наши парламентеры через командующего стеблевским боевым участком полковника Фукке вручили ультиматум окруженному противнику. Парламентеры возвратились и сообщили, что ответ будет дан немецким командованием 9 февраля в 11.00".
Однако 9 февраля в 12 часов штаб Штеммермана отклонил советский ультиматум. Атаки немцев на внутреннем и внешнем фронте окружения возобновились с новой силой. По словам Жукова, "особенно жаркие бои разгорелись 11 февраля. Наши войска дрались с особым упорством".
Жуков вспоминал: "В ночь на 12 февраля окруженная группа войск, собравшись на узком участке, попыталась прорваться через Стеблев в Лисянку на соединение с танковыми дивизиями, но это ей не удалось. Дальнейшее продвижение противника было приостановлено. Расстояние между окруженной группой и деблокирующей группой немецких войск сократилось до 12 километров, но чувствовалось, что для соединения у противника сил не хватит".
В разгар этих боев Жуков, по его словам, "заболел гриппом, с высокой температурой меня уложили в постель. Согревшись, я крепко заснул. Не знаю, сколько проспал, чувствую, изо всех сил мой генерал-адъютант Леонид Федорович Минюк старается меня растолкать. Спрашиваю: "В чем дело?" "Звонит товарищ Сталин, - ответил Л.Ф. Минюк. Вскочив с постели, я взял трубку. Верховный сказал: "Мне сейчас доложили, что у Ватутина ночью прорвался противник из района Шандеровки в Хилки и Новую Буду. Вы знаете об этом?" "Нет, не знаю". "Проверьте и доложите". Я тут же позвонил Н.Ф. Ватутину и выяснил: противник действительно пытался, пользуясь пургой, вырваться из окружения и уже успел продвинуться километра на два-три, занял Хилки, но был остановлен".
Жуков сообщил об этом Сталину. Тогда Сталин, ссылаясь на предложение Конева, приказал передать последнему руководство разгромом Корсунь-Шевченсковской группы противника. "Пусть Ватутин лично займется операцией 13-й и 60-й армий в районе Ровно - Луцк - Дубно, а вы возьмите на себя ответственность не допустить прорыва ударной группы противника на внешнем фронте района Лисянки, - сказал Сталин.
Сталин проявлял беспокойство по поводу хода Корсунь-Шевченковской операции. Он вызвал в Кремль главного маршала авиации А.А. Новикова и спросил его: "Скажите, товарищ Новиков, можно остановить танки самолетами?" "Конечно, - ответил Новиков, - танки можно остановить авиацией". "А как вы это сделаете? - последовал новый вопрос. "Мы отдадим штурмовикам небольшие кумулятивные бомбы по 250 штук, и будет желаемый результат". "Ну что ж, идея неплохая, согласен, - сказал Сталин. - Завтра же утром летите на 1-й Украинский фронт к Ватутину и примете меры, чтобы остановить танки".
Сталин не скрывал удовлетворения ответами Новикова и добавил: "А то на весь мир растрезвонили, что окружили корсунь-шевченковскую группировку, а до сих пор разделаться с ней не можем".
14 февраля войска 2-го Украинского фронта взяли Корсунь-Шевченковский. Тогда окруженные корпуса получили приказ пробиваться в южном направлении, откуда навстречу им должен был наступать корпус 1-й танковой армии. Жуков писал: "Ночью 16 февраля разыгралась снежная пурга. Видимость сократилась до 10 - 20 метров. У немцев вновь мелькнула надежда проскочить в Лисянку на соединение с группой Хубе. Их попытка была отбита 27-й армией С.Г. Трофименко и 4-й гвардейской армией 2-го Украинского фронта. Особенно героически дрались курсанты генерал-майора К.Н. Цветкова. Все утро 17 февраля шло ожесточенное сражение по уничтожению прорывавшихся колонн немецких войск, которые были в основном уничтожены и пленены. Лишь части танков и бронетранспортеров с генералами, офицерами и эсэсовцами удалось вырваться из окружения".
Типпельскирх так излагал последние дни Корсунь-Шевченковской группировки: "Блестяще подготовленный прорыв в ночь с 16 на 17 февраля не привел, однако, к соединению с наступавшим навстречу корпусом, так как продвижение последнего, и без того медленное из-за плохого состояния грунта, было остановлено противником. После этого окруженным корпусам пришлось, бросив тяжелое оружие, артиллерию и большое количество снаряжения, последним отчаянным броском пробиваться к своим войскам. Из окружения вышли лишь 30 тысяч человек. В конечном итоге эти бои вновь принесли тяжелые потери в живой силе и технике, что еще больше осложнило обстановку на слишком растянутых немецких фронтах".
Конев вспоминал: "Немцы предприняли... безнадежную попытку прорваться ночью из котла и стоило это им страшных потерь... Немцы шли ночью напролом, в густых боевых колоннах. Мы остановили их огнем и танками, которые давили на этом страшном зимнем поле напирающую и, я бы добавил, плохо управляемую толпу. И танкисты тут неповинны: танк, как известно, плохо видит ночью. Все это происходило в кромешной темноте, в буран. Под утро буран прекратился. и я проехал через поле на санях, потому что ни на чем другом передвигаться было невозможно. Несмотря на нашу победу, зрелище было такое тяжелое, что не хочется вспоминать его во всех подробностях..."
Василевский писал: "Ожесточенные бои по ликвидации Корсунь-Шевченковской группировки продолжались до 18 февраля. В ходе этих боев 55 тысяч вражеских солдат и офицеров было убито и ранено, более 18 тысяч взято в плен. Противник потерял здесь все свое вооружение и боевую технику. После завершения этой блестящей операции обстановка на стыке 1-го и 2-го Украинского фронтов коренным образом изменилась. Создались благоприятные условия для наступления наших войск к Южному Бугу и Днестру".
Наступление продолжалосьК тому времени перешли в наступление на никопольский плацдарм войска 4-го Украинского фронта. 8 февраля ими был очищен весь левый берег Днепра и взят Никополь. Пытаясь предотвратить окружение своей никопольской группировки, 10 февраля немцы нанесли контрудар в направлении Апостолово. Хотя весеннее половодье замедляло маневр частей и соединений, продвижение артиллерии и подвоз боеприпасов, советским войскам удалось отразить вражеский контрудар. Правда, окружить отступавшие немецкие части не удалось и все же они понесли существенные потери в людях и особенно в технике. По мнению Типпельскирха, разгром немецко-фашистских войск в районе Никополя был "тяжелым поражением, не на много уступавшим по своим масштабам катастрофе 8-й армии" под Корсунь-Шевченковским.
В то же время по мере продвижения наших войск на запад Украины у них возникли новые трудности. Василевский писал: "Нельзя не сказать о том, что наши войска, сражавшиеся на Украине, столкнулись с деятельностью буржуазных националистов, возглавлявшихся Мельником и Бандерой. Особенно они активизировались на Правобережье и в западных областях Украины.
Бандеровцы пытались влиять на настроения не только гражданского населения, но и военных. Их террористические банды осуществляли диверсии и убийства, иногда угрожая нашим войсковым тылам, и активно сотрудничая с оккупантами во фронтовой полосе.
Одна из таких банд организовала в конце февраля 1944 года засаду, в которую попал и был там тяжело ранен Н.В. Ватутин". 17 апреля Ватутин скончался от последствий ранения.
Василевский констатировал: "Завершением Украинскими фронтами Корсунь-Шевченковской, Кировоградской, Ровненско-Луцкой и Никопольско-Криворожской операций закончился первый этап освобождения Правобережной Украины. Советские войска заняли выгодное положение для нанесения новых сокрушительных ударов по врагу, изгнания его из Крыма и выхода к западной государственной границе СССР".
http://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/bitva_za_ukrainu_738.htm
