Христос – семи Церквам. Апокалипсис и современный мир

[Дмитрий Н]

Христос – семи Церквам

Протоиерей Андрей Ткачев




День рождения Церкви Христовой – Пятидесятница. Всё, что говорит Христос в Евангелии, сказано до излияния Святого Духа на апостолов. Если Моисей в Пятикнижии, начиная от сотворения мира, писал не то, что видел, но то, что открывал ему Бог, то апостолы писали то, что лично видели. Однако писали не сразу, как пишут репортеры, а записывали позже, не доверяясь одной лишь памяти человеческой, но под действием Утешителя, о Котором Христос сказал, что Тот «от Моего возьмет и возвестит вам» (Ин. 16: 14) Итак, притчи Христовы, Его беседы с народом и с отдельными людьми (Никодимом, самарянкой), Первосвященническая молитва, чудеса и знамения были произнесены и совершены до Креста и Воскресения. А затем под действием Духа Святого они были закреплены в виде текста святыми писателями – Матфеем, Марком, Лукой и Иоанном.

Слово Христа к Церквам – это слово полководца к воинам

В этом смысле интересно обратить внимание на слова Христовы, сказанные Им уже после совершения Искупительного Подвига. Этих слов, если сравнивать с евангельскими словами, немного, и они кратки. Вот Христос является Павлу (будущему апостолу, а тогда – гонителю) по дороге в Дамаск. Происходит диалог, о котором даже в книге Деяний Павел затем упоминает несколько раз. Можно думать, что в последующей жизни своей апостол языков многократно повторял множеству разных слушателей то, что произошло с ним тогда, по пути в Дамаск. Диалог Христа и Павла (Савла в ту пору) имеет несколько характерных особенностей.

Во-первых, Христос называет будущего апостола по имени: «Савл, Савл ! Что ты гонишь Меня?» (Деян. 9: 4) Христос знает того, к кому обращается. И само обращение подобно тому, как призывал Бог по имени Авраама или Самуила. Имя призываемого человека повторяется дважды, так, чтобы и внешнее ухо услышало, и «сокровенный сердца человек» (1 Пет. 3: 4). Весь человек в своей таинственной сложности призывается. А вот Савл не знает Говорящего с ним. Отсюда вопрос: «Кто Ты, Господи?» В ответ Господь называет Себя по имени: «Я Иисус, Которого ты гонишь» (Деян. 9: 5) Затем следует еще вопрос: «Что повелишь мне делать?» – и указание Господа на то, как нужно теперь поступить Савлу.

Вот несколько черт, которые мы запомним: Христос знает, к кому обращается; вступая в диалог, Христос называет Себя, открывается; затем звучит повеление – что дальше делать. Эти характерные черты нам пригодятся, когда мы попробуем повести разговор о других словах Христа Спасителя, тоже прозвучавших после Его Воскресения. Речь пойдет об обращении Господа к Ангелам семи Церквей. Слова эти находятся в Откровении Иоанна Богослова, во 2-й и 3-й главах. Послание Христа Церквам имеет одну структуру. Сначала Христос открывает о Себе нечто, именуясь неким новым именем, еще не звучавшим: «Так говорит Имеющий острый с обеих сторон меч» – или: «Так говорит Первый и Последний». После откровения нового имени Христос говорит, что знает того, к кому обращается: «Знаю твои дела». После этого идет речь, обращенная к конкретному слушателю, которого знает Господь, и речь эта носит обличительный, строгий характер. Вскрываются и именуются недуги, произносятся сдержанные и редкие похвалы. Затем совершается призыв к конкретному образу действий и дается обетование награды для тех, кто исполнит сказанное. Так повторяется семь раз.

Люди, бравшиеся за объяснение Апокалипсиса, никогда не дерзали на полное и исчерпывающее его толкование. Они знали, что слово Божие вообще, а последняя книга Библии подавно, способны выскальзывать с прокрустова ложа «исчерпывающих» объяснений и схем. Тем не менее, были неоднократные попытки увязать обращение Господа к семи Церквам с семью эпохами бытия Вселенской Христовой Церкви, с семью периодами жестоких гонений на христиан во времена до Константина и проч. Ничего плохого в этих попытках нет, но и ждать от них конечных ответов вряд ли стоит.

Мотив написания данных строк следующий. В слово Божие нужно всматриваться, словно в зеркало, в поисках своих природных черт и изъянов, требующих исправления. Над каждой страницей можно спрашивать себя: «Где здесь я?» Или: «Где здесь обо мне?» Если там нет ничего ни для меня, ни про меня, то стоит ли мне изучать это? Сказанное Господом в отношении Церкви Пергамской или Ефесской было бы для меня бесполезно, если бы смысл сказанного исторически исчерпывался указанной Церковью и конкретной эпохой. Но в том-то и смысл, что сказанное ефесянам касается меня и тебя; сказанное о филадельфийцах тоже относится к тебе и ко мне. Итак, ни на что не претендуя, а также помня твердо, что Апокалипсис не читается в храмах по причине сугубой сложности объяснения, обратим внимание на слова Христа семи Церквам Азии, рожденным проповедью Иоанна Богослова. Это, как мы говорили чуть выше, слова Господа, не просто пришедшего совершить спасение, но слова Господа, уже претерпевшего Крест, умершего и воскресшего. Уже восшедшего на Небеса и умолившего Отца послать в мир Утешителя. Это слова Господа, общающегося с уже рожденной, с уже живущей на земле Его Церковью.

Сказанное ефесянам касается меня и тебя; сказанное о филадельфийцах тоже относится к тебе и ко мне

Ангелу (считается многими, что епископу, с чем и мы нимало не спорим) Ефесской Церкви Христос открывается как Держащий семь звезд в деснице Своей, ходящий посреди семи золотых светильников. Господь знает его дела, и труд, и терпение. А также то, что Ангел Ефесской Церкви «не может сносить развратных». Обратим на это внимание. Плохо понятая свобода или, что хуже, корыстно понятая свобода, возвещаемая Евангелием, уже в апостольские времена стала для многих «поводом к распутству». Об этом часто пишет апостол Павел. Более всех учившему о христианской свободе, противоположной игу закона, ему и более всех приходилось настаивать на отличии свободы от вседозволенности. Еретики же, появившиеся чуть ли не сразу, именно идеей свободы оправдывали любые практики, вплоть до самых неудобопроизносимых. О них Петр писал: «Произнося надутое пустословие, они уловляют в плотские похоти и разврат тех, которые едва отстали от находящихся в заблуждении. Обещают им свободу, будучи сами рабы тления» (2 Пет. 2: 18–19).

В Ефесе также испытали некоторых, назвавшихся апостолами, и нашли, что они лжецы. Тоже характерная черта древней Церкви. Пришел человек и говорит: «Я видел Господа, я был с Его учениками». Начинает рассказывать, его слушают, окружают почетом. По каким критериям отличить истинного свидетеля дел Божиих от возможного проходимца? Нет ни грамот, ни документов, ни фотографий. Нет никаких способов идентификации, столь распространенных ныне. По чудесам? Опасный критерий. Источник чудес – Бог, и святые люди-чудотворцы вовсе не владеют правом творить, что хотят и когда хотят. Единственный критерий – нрав. Древнейший памятник христианской литературы «Учение двенадцати апостолов» говорит, что если некто пришел к вам как пророк и просит денег, он – лжепророк. Если назвался апостолом и пользуется уважением, но задерживается надолго, не идет дальше с проповедью, то он – лжеапостол. Другими словами, корыстолюбивый нрав, желание пользоваться благами и славой есть обличение лжепроповедника. В Ефесе таких распознали.

В Ефесе не только распознали обманщиков и развратников. Там ради Господа трудились и многое перетерпели, были строги и внимательны, но всё же не остались без упрека. «Имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою» (Откр. 2: 4). Это «оставление первой любви», возможно, есть то самое, знакомое всем привыкание и охлаждение в вере, которое сменяет период первого горения. Все, кто уверовал, горели. Но кто не знает, что такое остывание? Это и есть оставление первой любви. Оно отчасти неизбежно, но оно не невинно. Оно названо падением. «Вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела».

Прочитав эти строки, мне менее всего нужно думать теперь об Ефесе. Я вспоминаю свои «прежние дела», свой огонь и ревность, свою радость, свою легкость и смелость, которых было когда-то так много. Они как-то боком-боком, незаметно с годами ушли из жизни, уступив место расчетливости, суете, усталости. Призыв Откровения слышу как слово, обращенное ко мне. В случае, если слово будет пренебреженно, Господь обещает вскоре прийти и сдвинуть светильник Ефесской Церкви с его места. Исторически Церкви возрастают и приходят в упадок. Там, где раньше цвело благочестие, ныне может быть полная духовная разруха. И для того, чтобы светильник был сдвинут с места, не обязателен явный грех. Достаточно одного лишь ослабления ревности, затухания огня первой любви. Даже изгнание лжеапостолов и сопротивление разврату недостаточны для церковного здоровья.

Напоследок Христос произносит утешение. Утешение специфическое. «Впрочем, то в тебе хорошо, что ты ненавидишь дела Николаитов, которые и Я ненавижу» (Откр. 2: 6). Ненависть свойственна только тем, кто любит. Кто не умеет любить, тот не умеет и ненавидеть. Толерантный теплохладен, то есть безразличен. Христос же умеет ненавидеть, и хорошо тому, кто ненавидит то же, что и Христос. Очевидно, и любить такой человек будет то же, что Христос любит. Николаиты же, скорее всего, те самые проповедники разврата, прикрывающие распутство словами о любви и свободе. Это ранние извратители Евангелия, во всякой эпохе имеющие своих подражателей.

Слово Христа к Церквам – это слово полководца к воинам. Христос Сам воевал и одержал победу. Поэтому, давая обетования, Он обращается к «побеждающему»: «Побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Откр. 2: 7). Кто ведет борьбу с грехом, кто не дает погаснуть огню первой любви и веры, тот во Христе приступит к источнику бессмертия, от которого был отогнан согрешивший Адам (см.: Быт. 3: 22–23). Библия совсем не случайно начинается книгой Бытия и оканчивается Откровением. Начинается творением неба и земли и оканчивается видением нового неба и новой земли. Начинается повестью об отгнании человека от древа жизни и заканчивается обещанием вкушения от него. Длинный путь истории завершается в Апокалипсисе. Но завершается он не так, чтобы нам только созерцать завершение. Нам самим указана работа и борьба. Обетования даны «побеждающим».

(Продолжение следует.)


18 сентября 2014 года

http://www.pravoslavie.ru/put/73696.htm

[Дмитрий Н]

(Продолжение)


«Ангелу Смирнской Церкви напиши…»

Протоиерей Андрей Ткачев




Ангелу Смирнской Церкви Христос открывается как Первый и Последний, Который был мертв и се жив. «Первый и Последний» означает, что куда бы ни обратился человек, Христос перед ним. Совершенно невозможно убежать от Бога или скрыться от Него. Уходя в сторону, Христу противоположную, отвергаясь начал, человек может думать, что Христос остался за спиной у него. «Христос смотрит мне в спину, – думает человек, – Христос – это прошлое мое (моего народа или всего человечества)».

Совершенно невозможно убежать от Бога или скрыться от Него.

Как же удивлен бывает человек (народ, человечество), когда, пройдя тяжелый путь, казалось бы, прочь уводящий от Господа, опять встречает человек Христа на пути, и уже никуда не отвести глаз от Его взгляда. «Всё из Него, Им и к Нему. Ему слава во веки. Аминь» (Рим. 11: 36), – говорит апостол Павел. Принужден будет это сказать и любой другой человек. Как сотворенные Богом, мы все имеем Его в начале. Но как ожидающие суда от Него, мы не иного, но Его Самого встретим и увидим в конце. Умерший за нас и воскресший, Сын Божий будет судить нас. Судить будет не по слуху уха, но по правде и истине. Таким образом, обращение к Церкви Смирнской есть обращение к любому, кто имеет уши, чтобы слышать.    

Христос и здесь проявляет Себя как знающий дела тех, к кому Он обращается. Дела же Смирнской Церкви таковы: терпение нищеты, скорби и злословия от называющихся иудеями, но по сути являющихся сборищем сатанинским. Говоря о нищете, Господь добавляет: «впрочем ты богат». Можно думать, что это богатство даров Духа, существующих обычно в условиях внешней тесноты и быстро теряемых в роскоши. Вот, в виде иллюстрации, посмотрим на Петра и Иоанна, идущих в храм на молитву (см.: Деян. 3). У ворот, именуемых Красными, они видят хромого и неходячего человека, обычно просящего милостыню. Петр говорит ему: «Серебра и золота нет у меня; а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи» (Деян. 3: 6). Ступни человека тотчас укрепились, и он вошел в храм, скача от радости и хваля Бога. Сила апостольского чудотворения находится здесь в ярком противоречии с наличием у человека золота и серебра. Если бы Петр мог сказать, что «серебро и золото есть у него», вряд ли он имел бы силу и власть укреплять именем Христа расслабленные тела человеческие. Исходя из сказанного, можно понимать слова Христа Смирнской Церкви так: «Знаю твои дела, и скорбь, и нищету (телесную, житейскую). Впрочем, ты богат (дарами Духа, удобно сохраняемыми в условиях простоты и бедности)».

Злословие так называемых иудеев – это скорбь, постоянно сопровождавшая Церковь в ее раннем периоде развития. Иудеи, не принявшие Иисуса как Христа, считали христиан не более чем ересью, отпочковавшейся от Синагоги. Их злоба тенью ходила за христианами, и там, где они могли вредить, они вредили делу евангельской проповеди. Орудиями иудейского коварства традиционно была власть (в случае, если у иудеев был доступ к власть имущим и авторитет в их лице) и чернь. Последнюю к ненависти возбуждали слухами и клеветой. Ученик Иоанна Богослова Поликарп, бывший епископом в той самой Смирне, о которой идет речь, в середине II века претерпел за Христа мученическую смерть. Описание его страдания (кстати, первое подробное описание христианского мученичества) содержит упоминание и о злобе иудеев, одобрявших сожжение Поликарпа (святой был сожжен за имя Христово).

Подлинное иудейство находит свое завершение и исполнение во Христе.

Отметим также, что слово спасения было вначале обращено к иудеям. О Христе, пришедшем в мир и ставшем Человеком, сказано: «Пришел к своим, и свои Его не приняли» (Ин. 1: 11). Подлинное иудейство находит свое завершение и исполнение во Христе. Поэтому подлинный израильтянин, «в нем же льсти несть», есть тот, кто узнает во Христе Иисусе Царя Израилева (см.: Ин. 1: 47–51). Прочие же, уходящие в неверие или запоздало держащиеся законной буквы, в случае, если озлобляются на Церковь Христову, рискуют стать врагами благодати и вместе с диаволом составить некое таинственное сборище врагов. Эти люди вовсе не охватывают собою весь Израиль по плоти. Напротив, число их, быть может, очень невелико. Однако имя, данное им в Откровении: «сборище сатанинское», – наводит на мысль, что они не нейтральны по отношению к Церкви и Евангелию, а настроены крайне враждебно. Бог да покроет нас от их коварства, равно как и от коварства прочих врагов Евангелия.

Далее Христос увещает не бояться ничего и предупреждает об угрозе тюремного заключения. Оно коснется некоторых, будет недолгим (дней десять) и будет направлено на то, чтобы искусить Церковь. Слово «не бойся» достойно того, чтобы лечь на дно души неким подобием якоря и не позволять душе носиться туда и сюда от страха. «Не бойся, только веруй», – говорит Господь Иаиру, когда весть о смерти дочери уже прозвучала (см.: Лк. 8: 41–59). «Не бойтесь», – сказал Христос ученикам, когда шел к ним по водам, а они от страха возопили (см.: Мф. 14: 26). «Не бойся ничего, что тебе надобно будет претерпеть», – говорит Господь и Ангелу Смирнской Церкви, а через него и нам всем, много терпящим от малодушия и боязни.

Перед лицом у христиан Смирны – скорби, и впереди обещана тюрьма, темница. Но чтобы не робеть, Господь велит готовиться к еще большему, то есть к самой смерти. Кто приготовился к худшему из зол, того меньшие беды не поколеблют. «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Откр. 2: 10). Это слова, повторяющие евангельскую мысль о том, что сберегающий душу свою, потеряет ее. А тот, кто положит (погубит, пожертвует) душой своей ради Христа и Евангелия, тот в жизнь вечную сохранит душу свою. И сама мудрость христианская на вершинах своих заключается в том, чтобы не бежать от смертного мрака, но войти в него с верой и именем Христа. Там, на обратной стороне смертной тьмы, – радость всех, кто одержал во Христе победу.

От смерти не потерпит вреда тот, кто верует и живет по вере, кто ведет борьбу и получает раны в надежде получить венец от Христа – Победителя смерти и ада.

Обетование, оканчивающее это короткое обращение, таково: «Побеждающий не потерпит вреда от второй смерти». Это означает, что побеждающий, то есть воинствующий с грехом оружием, полученным от Христа, умрет по общему обычаю и уплатит общий долг. Не ранее, чем в Грядущем Царстве проявится внутреннее богатство рабов Божиих. В этом же мире они смиряются, терпят общие людям скорби, и еще «не открылось, каковы они будут» (1 Ин. 3: 2). Оттого умрет и праведник, однако умрет в надежде воскресения и вечной жизни, в предвкушении их. Со временем же услышит голос Сына Божия и, услышавши, оживет. Тогда побеждающий войдет в жизнь и веселие, войдет «в радость Господа своего». Прочие же, ленивые и скверные, боязливые и неверные, чародеи и убийцы (все эти типы грешников особо поминаются в последних строках Откровения), воскреснут тоже. Но, не имея части в Царстве Христа и Господа, будут отогнаны в огонь вечный, что и будет смертью после воскресения, то есть смертью второй. От этой второй смерти не потерпит вреда тот, кто верует и живет по вере, кто ведет борьбу и получает раны в надежде получить венец от Христа – Победителя смерти и ада.


(Продолжение следует)


23 сентября 2014 года

http://www.pravoslavie.ru/put/73819.htm

[Дмитрий Н]

(Продолжение)


«Ангелу Пергамской Церкви напиши…»

Протоиерей Андрей Ткачев




Кратко и чрезвычайно энергично слово Христово, обращенное к Ангелу Пергамской Церкви. Это слово к тем, кто живет в непосредственной близости к средоточию злых сил. «Ты живешь там, где престол сатаны» (Откр. 2: 13). Это могли быть некие скверные «святилища» людей, поклоняющихся демонам. Это могли быть те «священные» места, где приносились жертвы бесам, вплоть до блудных практик и человекоубийства. Простое капище со скульптурным изображением идола и горящим огнем на жертвеннике вряд ли заслужило бы пугающее имя престола сатаны. Как благодать апостольского века была чрезвычайной по силе очевидного действия, так и сила демонского противодействия должна была вооружаться против Новой жизни адекватно. Тяжелый крест – жить вблизи концентрированных бесовских сил – выпал Церкви Пергама. Жизнь такая есть практическая аскетика. Близость к местам концентрации злой силы способна научить человека молитве лучше, чем долгий искус в тишине и относительном спокойствии. Кто знаком по опыту с инфернальным холодом бесовской близости и различных страхований, тот знает, как быстро отгоняется от человека леность и расслабленность, как неожиданно превращается человек в подвижника, чей ум бодр, чья жизнь чужда легкомысленности.

Монашество более всего похоже на войну с нечистой силой. Оно есть дело строгое и воинское по преимуществу. Это умный труд и битва. Именно для этого у монаха в руках четки, получая которые при постриге он слышал, что принимает меч духовный. Слово «меч» несколько раз повторяется в обращении к Ангелу Пергамской Церкви. Христос открывается со следующим именем: «Так говорит Имеющий с обеих сторон острый меч». Меч этот есть слово Христово. Вонмем! Сам Христос есть Слово Божие. Он Сам есть Слово, даже когда молчит. И поэтому учит Христос делом и примером не менее, чем произнесенной речью. Когда же Он отверзает уста Свои и действует посредством человеческих слов, то это – меч в устах Его. Меч – это слово в устах Воплощенного Слова!

Праздных, вредных, лишенных смысла, не требующих проговаривания слов не произносил и не произносит Спаситель. Его слова – это стрелы, всегда летящие в цель. Это меч, отточенный с обеих сторон. Вот как говорит об этом апостол Павел: «Слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов и судит помышления и намерения сердечные» (Евр. 4: 12). Это определение стоит выучить наизусть, чтобы ходить перед Богом и помнить, что мы для Него полностью открыты. Открыты до разделения составов и мозгов, до суда над помышлениями и намерениями сердца. Самые тонкие действия человека, такие как операция на глазе, могут отдаленно приблизить нас к пониманию того, как глубоко проникает и действует Слово Божие. Ему всё открыто. Оно привычно и не утруждаясь проникает туда, куда человек долго и с большим трудом пытается проникнуть хотя бы отчасти.

Праздных, вредных, лишенных смысла, не требующих проговаривания слов не произносил и не произносит Спаситель. Его слова – это стрелы, всегда летящие в цель.

Иисус, вооруженный мечом. Иисус, готовый выйти на брань. Иисус, имеющий власть и силу духом уст Своих убить клеветника. Очевидно, этот образ не совпадает с образом Спасителя, явленным в Евангелии. Там Он – Агнец, пришедший взять на себя грехи людей. Там Он трости не доломит и льна курящегося не угасит. Его могущество хотя и действует, но оно настолько укутано в смирение, что оставляет возможность сомневающемуся сомневаться и неверующему не верить. Здесь же – по Воскресении – Христос выступает как имеющий власть и как не имеющий нужды таиться и скрывать силу. Смерть уже Им побеждена. Смерть уже не имеет над Ним никакой власти. Оттого смиренный Агнец являет Себя по временам как Триумфатор и Непобедимый Воин. Этот образ должен ободрить христиан, стесненных отовсюду враждебной силой. Мы верим не в Того, Кого схватили и распяли, а в Того, Кто сильнее всех и Кто победил нашу смерть тем, что позволил Себя распять.

Воинские команды кратки. Кратко говорит и Христос, что Он знает дела Ангела в Пергаме. Тот не отрекся от имени Христова даже перед лицом мученичества местных христиан. Один из них – Антипа – назван свидетелем верным. На языке Церкви «мученик» – это в первую очередь не тот, кто терпит боль и бывает умучен до смерти. В первую очередь это «свидетель», то есть тот, кто посреди мученичества исповедует свое знание Христа как Господа и демонстрирует непобедимую верность Христу.

Пергамские христиане живут там, где временно избрал себе место пребывания сатана. Это нежелательное соседство не во власти местной Церкви. Зато в их власти чистота вероучения и плотность своих рядов. И здесь не всё гладко. Христос упрекает предстоятеля местной Церкви в том, что есть у него там и ранее упоминавшиеся Николаиты, и те, кто держится учения Валаама. Николаиты – новые еретики, появившиеся после проповеди Евангелия, очевидно, в силу неверного понимания или корыстного толкования слова Божия. А вот держащиеся учения Валаама – это люди, живущие здесь и сейчас, но по имени отсылающие нас к истории странствования Израиля по пустыне.

Движение еврейского народа в Обетованную землю было победоносным до тех пор, пока серьезные грехи не вырастали стеной между Богом и народом. Возмущенный грехом, Господь отнимал благодать и отворачивал лицо Свое от согрешивших людей, которые вскоре после этого узнавали и силу врагов, и тяжесть наказания. Закономерность эта не утаилась и от противников. Те поняли, что достаточно ввести Израиль в грех против Господа, и поражение избранного народа останется делом одного лишь времени. Догадка эта должна была бы более держать самих евреев от греха, а не помогать врагам навлекать на головы Израиля гнев Божий. Но враги пользуются нашей слабостью лучше, нежели мы умеем избегать поводов к ослаблению себя через грех (мы говорим о евреях, но думаем-то о себе, о Церкви Христовой как Новом Израиле). Валаам как раз и был тем мудрецом, который «научил Валака ввести в соблазн сынов Израилевых, чтобы они ели идоложертвенное и любодействовали» (Откр. 2: 14). «Держащиеся учения Валаама» среди пергамцев – это те, кто действует в духе Валаама и учит христиан непотребствам. Собственно, это те же Николаиты по образу действий, и лишь имя их овеяно древностью. Точно так же и всякая «новая ересь» лишь носит новое имя. По сути же она неизбежно копирует теорию и практику древних заблуждений.

Престол сатаны поблизости, Николаиты и Валаамиты внутри. Состояние незавидное. И на все беды одно великое лекарство – покайся! Христос говорит: «Покайся! А если не так, скоро приду к тебе и сражусь с ними мечом уст Моих!» (Откр. 2: 16). Слова «а если не так» есть голос угрозы. Но в чем угроза, если Христос обещает прийти и сразиться с ними, то есть с грешниками? Ведь «с ними», а не «с тобой»! Дело в том, что, допуская грех в среде своей, люди сращиваются с грехом. И уже трудно бывает со временем определить, где грех, а где обычные дела человеческие. Христос же знает разницу этих вещей. И если Он придет с мечом, чтобы воевать и очищать, то меч Его пройдет по живому. Он будет временами резать так, как режет хирург, отделяя гнилое и заразное от чистого и здорового тела. Это будет нарушение греховного спокойствия и болезненное очищение для тех, кто сам очищаться не спешил. Вот почему очищаться нужно самому, не дожидаясь Христовой хирургии. И вот почему, когда время хирургии пришло, поздно просить об удалении меча (скальпеля). Нужно терпеть молча.

Обетование для побеждающего – сокровенная манна. Если имя Валаама воскрешает негативные страницы странствия по пустыне, то напоминание о манне – это пример непрекращающегося чудесного покровительства Бога над людьми Своими. Побеждающий, иными словами, будет напитан, насыщен, будет иметь каждый день всё необходимое (ибо и манна появлялась не с запасом, но на каждый день). Господь, и наказывая, не перестает хранить и благодетельствовать. Кроме того, насыщенный манной человек будет еще и переименован. Белый камень с написанным на нем именем, которого никто не знает, кроме получающего, – последнее обещание.

Давать имена означает со стороны дающего проявлять власть и знать сущность. Имя должно отобразить природу существа того, кому оно дается. Кроме того, новое имя есть знак новой жизни. Если человек деятельно изменился, он не может жить со старым именем, так как вырос из него. Перемена фамилии при выходе женщины замуж, новое имя в монашестве – явления именно этого порядка. Некое общее переименование ожидает и нас по вступлении в иную жизнь, где Бог назовет нас так, как мы должны называться по внутренней сути, а не так, как привыкли называть нас люди. Власть эта – давать имена – принадлежит Христу, поскольку «дана Ему всякая власть на небе и на земле». Поэтому Он и в начале евангельской истории переименовал Симона в Кифу, то есть Петра, а сыновей Зеведея назвал «сынами грома».

Меч Божиего слова, престол сатаны, учения Николаитов и Валаама вкупе с развратом, родящимся от этих учений, сокровенная манна и новое имя для побеждающих – таковы главные слова из обращения Христа к Ангелу Церкви Пергама. Таковы главные слова, касающиеся и нас. Поскольку и мы питаемся манной (Причастием) и будем переименованы. Поскольку Николаиты с Валаамом растиражированы по миру. Поскольку сатана – реальный участник человеческой истории. И, наконец, поскольку острейший меч слова Божия не ржавеет и не притупляется. Им да научится всякий из нас пользоваться, и от его острия всякий враг да отбежит.


(Продолжение следует)


1 октября 2014 года

http://www.pravoslavie.ru/put/74018.htm

[Дмитрий Н]

«Ангелу Фиатирской Церкви напиши…»

Протоиерей Андрей Ткачев




«Общим местом» многих толкователей Апокалипсиса является желание представить семь Церквей Малой Азии в виде семи периодов исторического бытия Вселенской Церкви. Семь этих периодов должны идти в строгой последовательности, и следующий период в силу исторической преемственности должен вытекать из или связываться с периодом предыдущим. Такая позиция понятна, но очень уязвима. Уязвимость – в неизбежности натяжек, когда недостающее додумывается, а существующее подгоняется под выбранную систему. Если Ефесский период – ранняя Церковь апостольского и ближайшего к апостольскому времени, то Смирнская Церковь – это что? И когда это «что» начинается? С эпохи царя Константина? Если да, то какому периоду соответствует сказанное о Церкви Пергама: концу эпохи Вселенских Соборов или падению Византии вообще? Где, то есть, точный конец одной эпохи и неизбежное начало следующей? Так ли исчерпывающи слова, сказанные о семи Церквах, чтобы в них вместить целые века церковной истории? Вопросов очень много. Кроме того, любители линейно-временного толкования семи Церквей как семи эпох обычно эсхатологически настроены. Они ждут конца. Следовательно, свою собственную эпоху они характеризуют либо как Филадельфийскую (предпоследнюю), либо как Лаодикийскую (последнюю). Тогда получается, что сказанное о пяти прежних периодах имеет в основном исторический, а не бытийно-жизненный интерес. Это изображение того, как мы «шли, шли – и дошли до современного состояния». С этим нельзя соглашаться. И вообще семь Церквей Азии сосуществовали во времени. Все они были рождены проповедью Иоанна Богослова. Слово, сказанное к ним, прозвучало в одно время, за раз. И все они в ту пору были. Потому, не сбрасывая вовсе со счетов теорию семи эпох, отразившихся в слове Христа Церквам, можно смело думать и иначе. Это картина жизни различных церковных общин, диагноз их внутреннего состояния, при том что все они, такие разные, существуют рядом друг с другом.

    Это картина жизни различных церковных общин, диагноз их внутреннего состояния, при том что все они, такие разные, существуют рядом друг с другом.

Первая Церковь (Ефесская) упрекается в утрате первой любви. А четвертая (Фиатирская) хвалится за то, что «последние дела ее больше первых» (Откр. 2: 19). Значит ли это, что после угасания первого горения через два на третий период непременно возрастет ревность? Не думаю. Это скорее говорит о том, что в одно и то же время у живущих рядом христиан может быть совершенно различное устроение. Пока один охладевает, другой рядом с ним вооружается решимостью. Это вполне соответствует словам Господа о том, что две будут молоть на жерновах, и одна оставится, а другая возьмется. Двое будут и на селе – один возьмется, а другой оставится (см.: Лк. 17: 34–36). Итак, Церковь Фиатиры похвальна по причине того, что есть в ней улучшение, что само по себе есть чудо не малое. Угасание, истощение и ослабление со временем нам более понятны. И по логике, и по личному опыту. А тут – последнее лучше первого. Прямо как на браке в Кане: принесенное к концу вино лучше того, что пили вначале. Очевидно, что это плод благодати и место действия Духа Святого. Но – горе нам! – нет такой похвалы, рядом с которой не было бы уместно порицание. Христос говорит, что Ангел Церкви Фиатирской попускает некоей жене Иезавели «учить, вводить в заблуждение рабов Моих, любодействовать и есть идоложертвенное» (Откр. 2: 20). И опять, как в случае с Валаамом, мы вынуждены вспоминать Ветхий Завет.

Та историческая Иезавель, поминаемая в книгах Царств, не учила и не пророчествовала. Она, пользуясь властью, покровительствовала жрецам культа Ваала. Она преследовала Илию, подталкивала к грехам Ахава. Это она научила Ахава клеветой и кровопролитием отобрать виноградник Навуфея. Она, подобно Иродиаде Нового Завета, была смертельным врагом друзей Божиих, пользуясь властью супруги царя. Но она не учила и не пророчествовала. А эта, помянутая в Откровении, именуется пророчицей и действует широко, а Церковь ей это позволяет. И что это? Очевидно, вопрос не решится поиском прямых и буквальных соответствий. Эта Иезавель не царица. Источник ее влияния вовсе не государственная власть. Она «пророчица». Время ее действия – время Нового Завета, когда жене уже не накинешь на роток платок и когда появляется возможность жене, как и мужу, действовать с дерзновением на поприще учительства. Вот вам неожиданный плод свободы. Златоуст говорил об этом много. Он говорил, что люди обычно стремятся с жадностью к тому, что им не принадлежит. К примеру, женщины – к власти. Не имея прямого доступа к самой власти, они ищут тайной (чисто женской) власти над теми мужами, какие имеют власть. Приводить ли примеры? Над сказанным стоит поразмыслить, но мы идем дальше.

Иезавель из Фиатиры не хочет властвовать «по-женски». Она властвует пророчески. Очевидно, с некоей силой и внутренним правом, источник которых мы скоро упомянем. Силой она действует столь очевидной, что упрек Христа смягчен. Господь говорит: «Имею немного против тебя» (Откр. 2: 20). То есть не сказано: «Я в гневе на тебя за то, что ты позволяешь…» Или: «Как же ты мог позволить пророчествовать такой жене, как эта?!» Нет. Всё совсем иначе. «Знаю твое терпение, труд, любовь. Знаю, что последние дела у тебя больше первых. Но имею против тебя немного». Немного. Почему?

Эти слова не исчерпают поднятую тему, да и не претендуют на это. Но думаю, что в целом заслуживающий похвалы Ангел Фиатиры столкнулся в лице Иезавели с таким врагом, который ему не под силу. Иезавель приводит людей к худшему из возможного – любодеянию и идолослужению. Но при этом она знает Господа. Христос говорит: «Я дал ей время покаяться в любодеянии ее, но она не покаялась» (Откр. 2: 21). Перед нами образ некоей харизматической личности, которая смело и хитро мешает истину с ложью, убедительно проповедует и увлекает в некие практики многие души. Серьезнейший враг! Поэтому и упрек минимален. Поэтому и имя «пророчицы» выбрано не случайно. Историческую, «ту» Иезавель боялся сам Илия! Следовательно, бывают такие враги, которых мы не одолеем или даже не до конца распознаем и даже – Боже, сохрани! – позволим им «пророчествовать». И что же тогда? А тогда Сам Христос вступится за Свою Церковь, о чем и говорится далее: «Вот Я повергаю ее на одр и любодействующих с нею в великую скорбь, если не покаются в делах своих. И детей ее поражу смертью» (Откр. 2: 22–23) – очевидно, это духовные дети, известные своим родством и хвалящиеся им. То есть Христос Сам действует силой карающей и вразумляющей там, где слуга Его, в целом достойный похвалы, не способен на качественное противодействие обману. «И уразумеют все церкви, что Я есмь испытующий сердца и внутренности; и воздам каждому из вас по делам вашим». Смирительное действие Господа будет известно многим, многих устрашит и отрезвит. Так стоит понимать сказанное. «Сердца же и внутренности» – это те самые «сердце» и «утроба», о которых мы, каясь, говорим: «Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей».

    Смирительное действие Господа будет известно многим, многих устрашит и отрезвит.

Церковь Фиатиры изображена на пороге «чистки». Скоро Господь будет проверять и просеивать. Одни будут поражены смертью, другие положены на одр, третьи повергнуты в великую скорбь. Тем же, кто верен Богу и слову Его, сказано: «Держите, что имеете, пока приду». Те, кто верен Богу, не знают неких «глубин сатанинских»! За это и помилованы. Вот, оказывается, где причина силы Иезавели и почему сама Церковь Фиатиры не способна помешать ей «пророчествовать». В Пергаме был престол сатаны, но там было не так опасно. Одно дело – «престол», другое – «глубины». «Глубины» – это погружение, это проникновение в учение и практику, откуда, как правило, уже не вылезают. Это капитуляция перед тремя искушениями в пустыне и согласие на службу сатане в обмен на удовольствия, на власть и на обманчивые «чудеса». Бороться с такими капитулянтами весьма опасно. Очень поэтому важно, что Господь не ждет и не требует от фиатирских христиан особых подвигов. И особыми скорбями их очищать не будет. «Не наложу, – говорит, – на вас иного бремени; только то, что имеете, держите, пока приду». Верность требуется этими словами. А еще – осознание скудости своих личных сил и понимание того, что кроме терпеливой стойкости в этих условиях Господь больше ничего не ждет от тебя и не требует.

Тем не менее, тот, кто держит лишь то, что имеет, тоже воюет и совершает подвиг. Стояние в вере – это движение. Ему будет тоже «дана власть над язычниками». Под язычниками евреи понимали чуждый мир греха и неведения Бога. Вы уже заметили, как много отсылок к ветхозаветному тексту содержится в последней книге Библии. Нам необходимо постоянно держать в сознании ветхозаветный контекст. Так вот, в свете Нового Завета под «язычниками» мы понимаем господствующие страсти: сребролюбие, плотские похоти, безмерную гордыню, лукавство и проч. Страсти мотивируют поведение сынов века сего. Дух Святой должен быть мотиватором нашего поведения. И тот, кто усыновился Богу во Христе, будет способен сокрушать твердыни греха, как жезл крушит глиняные сосуды. Этот последний образ взят из 2-го псалма, который в ряду псалмов является первым мессианским.

Последнее обетование: «И дам ему звезду утреннюю». Слова эти хорошо читаются в контексте сказанного Петром апостолом во 2-м послании: «Вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему (пророческому слову. – прот. А.Т.), как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших» (2 Пет. 1: 19). Апокалипсис – книга сама по себе пророческая. Кроме того, это книга, насыщенная пророческими образами Ветхого Завета. Обращаясь к этому удвоенному пророческому слову, мы вносим свет в темноту наших сердец. Это дает нам силу и возможность жить, доколе звезда утренняя (Сам Христос) не явится во славе. Явление Его будет и явлением нашим. То есть мы явимся такими, какими быть должны, а не такими, какие сейчас есть. «Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе» (Кол. 3: 4).

В целом кажущееся печальным и продолжающим траекторию нисхождения слово Христа Церкви Фиатиры более обнадеживает и бодрит при близком рассмотрении, нежели иные слова, сказанные другим Церквам. Имеющий уши да слышит.


6 октября 2014 года

http://www.pravoslavie.ru/put/74133.htm

[Дмитрий Н]

«Ангелу Сардийской Церкви напиши…»

Протоиерей Андрей Ткачев




Обращение к Ангелу этой Церкви напоминает обращение к Ангелу Ефеса. Там говорит «Держащий семь звезд в деснице Своей», а здесь – «Имеющий семь духов Божиих и семь звезд». Но, несмотря на сходство обращения, заключающееся в упоминании семи звезд, общий тон речи иной. После привычного для всех семи обращений «знаю твои дела» звучит чрезвычайно грозное слово: «Ты носишь имя, будто жив, но ты мертв» (Откр. 3: 1). Нам уже приходилось говорить о том, что смертей есть несколько. Отсыл «проклятых в огонь вечный к диаволу и ангелам его» в слове о Страшном суде (см.: Мф. 25: 41) тождественен смерти второй, то есть гибели после воскресения. И слова Отца о вернувшемся блудном сыне «мертв был и ожил, пропадал и нашелся» означают, что существует смерть духовная, которая вполне может обладать человеком при всех признаках телесной жизни. Об этом же говорит однажды сказанное Христом: «Оставь мертвых погребать своих мертвецов». Сказано о мертвецах духовных, погребающих тех, кто умер и телом, и духом.

Подобным образом телесно жив и носит имя живого Ангел города Сарды. Но духом он мертв! Мертв не настолько, чтобы ничего не понимать. Иначе бы не было обращено к нему и слово. Но он настолько духовно болен, что иных выражений Христос не ищет. Ты мертв! Исходя из поиска смыслов для себя, а не простой исторической правды о веках минувших, мы читаем «ты», но со страхом спрашиваем: «Не я ли, Господи?» (Мф. 26: 22).

Евангелие вообще обращено к пораженному смертью человечеству. Это призыв: «Восстани, спящий, и освятит тебя Христос!» Уже сегодня человек, услышавший сердцем слово Божие и ощутивший силу его, подобен Лазарю, выходящему из гроба. Он еще связан по рукам и ногам, он еще не вполне свободен и даже смердит. Но он уже ожил! Таково действие Евангелия.

Вопрос духовной мертвости (омертвелости, если угодно) с укором стоит перед нашим лицом. Дилемма современности «быть или казаться» может быть прочитана христианами в редакции «быть живым во Христе или только изображать из себя живого?» Мы можем вспомнить и вопрос Ангела женам-мироносицам: «Что ищете живого между мертвыми? Его нет здесь» (Лк. 24: 5–6). Широко применяя сказанное к жизни, можно прийти к выводу, что Христос не обретается между теми христианами, которые духовно мертвы, хотя и носят имя, словно живы. Потому-то многие не находят Христа, что ищут Его между христианами, не подающими подлинных признаков обновленной жизни. Всё это действительно и обидно, и страшно, и больно. Но раз диагноз поставлен Словом, то и лечение будем искать в Слове. Бог далее повелевает: «Бодрствуй!» И не только это, но и: «Утверждай прочее близкое к смерти!» Тот, кто начинает каяться, становится невольно примером для многих. Петр не только принят обратно в лик апостольский, но и получает особое повеление: «Паси овцы Моя». Поэтому и Давид, начав покаяние с «Помилуй мя», заканчивает словами: «Научу беззаконныя путем Твоим, и нечестивии к Тебе обратятся». Покаяние творит учителей. Начнешь каяться сам – сообщишь дух покаяния и рядом стоящему. Вот почему связаны два повеления: «Бодрствуй» и «Утверждай прочее близкое к смерти».

    Вопрос духовной мертвости с укором стоит перед нашим лицом. Дилемма современности «быть или казаться» может быть прочитана христианами в редакции «быть живым во Христе или только изображать из себя живого?»

А кроме «Бодрствуй!» еще и: «Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся». Сколько глаголов в повелительном наклонении! Бодрствуй, утверждай, вспомни, храни, покайся. Попытаемся пройти глазами и сердцем по этим словам. Ведь и нам есть что вспомнить, есть что хранить, есть в чем покаяться. И если этот труд вовремя не будет сделан, то Христос обещает прийти внезапно, как недруг. «Иду на вы», – говорил, не таясь, древний князь врагам перед нападением. «Найду на тебя», – подобным образом заранее предупреждает Христос. Ангелу Пергамской Церкви Он говорил: «Приду к тебе и сражусь с ними (с развращенными)». А здесь не так. Здесь и придет к Ангелу Сардийской Церкви, и сразится с ним же, а не с кем другим.

Не просто говорит «найду», но «найду, как тать», то есть как вор. Приду в неизвестное время, когда ты не готов, когда ты уверен в себе и греховно расслаблен. Приду, когда ты, как одна из безумных дев, уйдешь за маслом для лампады, чтобы вернуться и услышать из-за закрытых дверей: «Не знаю тебя».

Много строгого и страшного уже прозвучало. Все эти угрозы и страхи имеют предел, поскольку к угрозам Христовым редко не подмешивается Им же приготовленное утешение. В Сардисе, оказывается, есть несколько человек, которые не осквернили одежд своих и будут ходить со Христом в белых одеждах, ибо они достойны (см.: Откр. 3: 4). Как и при упоминании Валаама, Иезавели, манны, тут, при упоминании о малом числе людей, чуждых греха, мы вспоминаем ветхозаветную историю. В данном случае историю Илии. Пророку, утомленному борьбой с нечестием, Господь в утешение говорил, что соблюл Себе среди массового развращения семь тысяч мужей, не поклонившихся Ваалу (см.: Рим. 11: 4). В Писании вообще есть понятие «избранного остатка» (в книге Исаии). Это те, кто верен Богу, хотя бы подавляющее большинство утратило верность Завету. Подобным образом и в Сардисе, где одни мертвы, а прочие близки к смерти, есть несколько избранных. Они не осквернили одежд, под которыми можно полагать одеяние души. Одно из песнопений Страстной седмицы пояснит это лучше. «Чертог Твой вижду, Спасе, украшенный, и одежды не имам, да вниду (войду) в онь (в него). Просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя». Вот эта душевная одежда, необходимая для входа в Небесный чертог, и была чиста у нескольких христиан Сардиса. Пусть их не семь тысяч, как в случае с Илией. Но ведь и Сардис – не Израиль. Это город, а не народ. А городу, как видно из истории Лота, достаточно малого числа праведников, чтобы не быть стертым с лица земли. Важно другое. Важно, что избранный и священный остаток неистребим. Он неведом миру, но ведом Богу, и его наличие оправдывает существование человечества.

Ту же белую одежду Господь обещает и побеждающим. В белое одет новокрещенный человек. Белые ризы надеты на ставленника в священный сан. Бела невеста в день венчания. То благодать очищает и убеляет человека. Таково ее свойство. «Омыеши мя, и паче снега убелюся». Поскольку мы уже были одеты в белое в день Крещения, поскольку души наши были уже реально белы в этот день соединения со Христом, то и обещание белых одежд тождественно звучавшему ранее призыву вспомнить, «что ты принял и слышал». Вспомни, то есть, что ты уже был бел, и покайся, и потрудись вернуть себе чистоту. В награду за труды Господь опять оденет тебя в белые одежды. И имя победителя уже не изгладится из книги жизни. На торжественной перекличке победителей Христос обещает вслух исповедать имена Своих верных тружеников перед Отцом Своим и Ангелами Его (см.: Откр. 3: 5).

И поскольку наличие обычных ушей вовсе не гарантирует человеку присутствие в душе веры, которая от слышания, Христос заканчивает обычно: «Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам».


15 октября 2014 года

http://www.pravoslavie.ru/put/74341.htm

[Дмитрий Н]

«Ангелу Филадельфийской Церкви напиши…»

Протоиерей Андрей Ткачев




Человек не может затворить то, что Бог открыл. И наоборот – закрытое Богом человек не может открыть. С этого начинается слово Христа к Ангелу Церкви Филадельфийской. Практическое применение сказанного к нашей жизни может заключаться в том, что под дверями мы понимаем спасительное покаяние, открытое всем людям. Понимаем возможность дверями веры и покаяния войти в общение с Отцом и Его Сыном Иисусом Христом (см.: 1 Ин. 1: 3). «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче», – так и поем мы в дни Великого поста. Всё время бытия человечества после Воскресения Христа из мертвых, после Его восшествия на небо и ниспослания Духа Святого на учеников и апостолов есть время открытых дверей Божиего милосердия. Нет смысла закрывать эти двери, да и невозможно их закрыть. Бог милует человечество во Христе. Двери, ведущие к престолу благодати, открыты. «Оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться, ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа» (Деян. 17: 30–31). Когда же наступит тот самый, ожидаемый и трепетный час Суда, двери милосердия затворятся. Вот тогда-то поздно будет пытаться их открыть, толкать в них и ударять, сопровождая стук криком: «Господи, Господи, отверзи нам» (Мф. 25: 11). Нужно понять времена и пользоваться временами милости, зная, что они неизбежно сменятся временами справедливого суда. Благость Божия и всепрощение должны рождать в человеке благодарность и умножать веру. Если же нет, если увеличивается только наглость от безнаказанности и дары Божии пренебрегаются, то закрытие дверей должно будет стать страшной переменой для беспечных. Вздрогнем и убоимся!

Имя, с которым Господь открывается, – Святой, Истинный, имеющий ключ Давидов. Слово «ключ» в Новом Завете ассоциируется главным образом со словами Христа Петру: «Дам тебе ключи Царства Небесного». Здесь же речь идет о ключе Давидовом. Выражение встречается в книге Исаии, где речь идет о полноте власти, отнимаемой у недостойных и передаваемой тем, кто более ее заслуживает. Ключ Давидов – это полнота власти во Святом Городе, право всем распоряжаться и управлять. Христос называется имеющим ключ Давидов потому, что Он Царь на Давидовом престоле. О Нем Марии в день Благовещения говорит Гавриил: «Даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его, и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца» (Лк. 1: 32–33). Имеющий престол Давида имеет и ключ Давида, открывая для одних ворота Святого Города и закрывая их перед другими.

Перед Ангелом Филадельфийской Церкви дверь отворена. Ее никто закрыть не может. Хотя собственных сил у него немного. Ангел Церкви заслуживает похвалу за то, что сохранил слово Христово и от имени Его не отрекся. Ему, маломощному, но верному, назначен необычный подарок – вразумление иудеев. Вновь, как и в словах Ангелу Церкви Пергамской, иудеи названы сборищем сатанинским. Они, хотя и названы лжецами, сумеют рассмотреть и понять, сумеют заметить, что Бог благоволит к Церкви Филадельфии. Увидев это, они придут и поклонятся в ноги христианам как возлюбленным Божиим.

В этих словах мы встречаемся с примером успешной миссии. Миссия среди иудеев чрезвычайно трудна. Отгороженные ото всех своими обрядами и законами, прячущиеся в свою избранность и непохожесть, за долгие столетия ставшую крепкой, как броня, иудеи не принимают в большинстве своем Евангелия. Между тем они не перестают присматриваться к христианам. И бывает так, что недоверие сменяется интересом, а интерес – восхищением. Там, где так бывает, нужно, чтобы Бог явил Свою силу и святость. Нужно, чтобы через человека, как через промытое стекло, виден и узнаваем был Бог, действующий и милующий. Сила же Божия «в немощи совершается», как говорит блаженный Павел, раскрывая перед взором христиан тайну своего смирения и рассказывая о сатанинском жале в своей плоти (см.: 2 Кор. 12: 7–9). Поэтому немощной Церкви Филадельфии, Церкви, у которой сил немного, дана особая милость – стать для иудеев очевидным примером любви Божией и правоты Евангелия. Эти слова могут относиться к тем финальным актам исторической всемирной драмы, когда остаток Израиля уверует во Христа. Тогда, в конце истории христиане не будут сильны, но и малого свидетельства будет достаточно для спасения тех, кто хочет спастись.

Христос обещает сохранить христиан Филадельфии от «годины искушения, которая придет на всю вселенную, чтобы испытать живущих на земле» (Откр. 3: 10). В молитве «Отче наш» мы научены просить Бога «не ввести нас во искушение». Это голос благоразумия и смирения. Мы должны знать о своих немощах и несовершенствах. Знать и просить Бога не ставить нас в такие ситуации, в которых немощи наши становятся очевидными и мы падаем под напором враждебных сил. Однако искуситься, то есть пройти через испытания, нужно и отдельному человеку, и всему человечеству. Если быть верным Богу сегодня, в условиях относительного спокойствия, если в малом быть Ему верным и вопреки немощам не отрекаться от имени Христова, то в час всеобщего испытания, может статься, Господь укроет нас от беды. Укроет так, как уже укрывал в свое время Ноя в ковчеге, как спасал от огня трех отроков, как миловал и хранил иных святых в иных ситуациях.

    Если быть верным Богу сегодня, в условиях относительного спокойствия, если в малом быть Ему верным и вопреки немощам не отрекаться от имени Христова, то в час всеобщего испытания, может статься, Господь укроет нас от беды.

«Се, гряду скоро; держи, что имеешь». Спросим себя: «Что я имею?» Если имею веру, то вместе с ней имею всё вообще: надежду, усыновление Богу, грядущее Царство. Если же не имею веры и только обманываю себя, то втайне ужасаюсь будущего и не вижу впереди ничего для себя утешительного. За веру нужно бороться. «Ибо еще немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит. Праведный верою жив будет; а если кто поколеблется, не благоволит к тому душа Моя» (Евр. 10: 37–38). Как среди 40 мучеников Севастийских нашелся один дрогнувший, и как венец, предназначенный одной голове, увенчал другую, так может быть и с нами. Первые становятся последними, последние – первыми. Чтобы нам не плакать со временем, видя себя без плода, а иных на нашем месте, Господь говорит заранее: «Держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего» (Откр. 3: 11).

Побеждающий будет всегда в храме Божием. Побеждающего Бог обещает сделать столпом, то есть крепким и надежным, держащим на себе полезную тяжесть. На нем будут начертаны святые имена: имя Божие, имя Небесного Иерусалима и новое имя Христа. Об именах мы говорили в связи с Церковью Пергама. Там Господь обещал дать новое имя побеждающему. А здесь не победившего переименовывает, но открывает ему нечто таинственное касательно Отца, и Себя, и Небесного Города.

Откровение имен – это возвещение тайн. Кто знает имя, тот проник в суть и в глубину. Вспомним Иакова, который всю ночь боролся с Богом, требуя открыть ему Имя. Узнать имя Божие всегда означало сделать свой голос слышным для Господа: «Я зову Тебя по имени, Боже, и Ты непременно слышишь меня». Эта награда дастся смиренной Церкви Филадельфии. Напомним, что она лично слаба, но сквозь нее просвечивает любовь Божия, заметная иудеям. Она имеет немного, но держит крепко, что имеет. За верность будет избавлена от всеобщего испытания. Если в названных чертах вы узнаете нечто близкое и знакомое, узнаете себя самих или ваших братьев по вере, значит, мы не зря читаем Писание. Значит, мы имеем уши, чтобы слышать, что Дух говорит Церквам.


20 октября 2014 года

http://www.pravoslavie.ru/put/74438.htm

[Дмитрий Н]

«Ангелу Лаодикийской Церкви напиши…»

Протоиерей Андрей Ткачев




Мы подошли к последнему из семи Господских слов, обращенных к Церквам Азии. Знаменательно, что именует Себя Христос в этом последнем слове тем именем, которым и мы обычно завершаем молитвы. «Так говорит Аминь, свидетель верный и истинный, начало создания Божия» (Откр. 3: 14). При всей привычности к этому слову и частом его употреблении, Аминь есть имя Божие и требует соответственного к себе отношения. Оно запечатывает царской печатью все обетования Божии, так как «Сын Божий, Иисус Христос, проповеданный у вас… не был “да” и “нет”; но в Нем было “да”… Все обетования Божии в Нем “да” и в Нем “аминь”» (2 Кор. 1: 19–20).

В предыдущих шести словах многие далеко не везде могли найти и узнать себя. Не всем дано терпеть гонения или обращать иудеев, не все способны распознать современную Иезавель или Валаама. Названные победы и поражения Церквей не в каждой душе могли найти отклик и понимание. А ведь Писание есть зеркало, в котором каждый ищет увидеть природные черты свои (см.: Иак. 1: 22–24). Но вот в словах Христа к Ангелу Церкви Лаодикии многие найдут себя без труда, хотя и не обрадуются этому. Иные, быть может, вздрогнут, как от прикосновения к нерву, услышав эти строгие слова обличения как себя самого, так и целых общин, а может, и целой эпохи. «Ты ни холоден, ни горяч», – вот первые слова обличения, и мы узнаем в них черты распространившегося безразличия.

Поверхностность в суждениях, неспособность надолго увлечься каким-то хорошим делом, ранняя усталость от жизни, апатичность стали приметами эпохи. Избыток ли информации изнуряет людей, обилие бытовых удобств вкупе с невыносимой суетой ли нас убивают, не важно. Важно, что в отношении веры и нравственности мы более, чем кто другой, рискуем оказаться «никакими». И если слова эти относятся и к христианам тоже, то беда. Для Христа, пришедшего огонь низвести на землю, и для Духа Святого, сошедшего на апостолов в виде огненных языков, даже холодный лучше теплого. «О, если бы ты был холоден или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Откр. 3: 15–16). Теплота растаявшего масла, потекшей сладости, что-то съестное и потерявшее вид и вкус мыслится при словах о такой неприятной теплоте. У римлян о людях противных и никудышних говорили: «Это дважды сваренная капуста». И Господь именно грозит выплюнуть (по-славянски: «изблевати») такового.

В чем же причина такой неприязни? Гордость. «Бог гордым противится», – говорит апостол Иаков. В Откровении же Господь уже не столько противится, сколько гнушается самохвалами из числа Своих учеников. «Ты говоришь: “я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды”; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Откр. 3: 17). Как это удивительно и как узнаваемо. Святые люди, словно тяжелые корабли, нагруженные духовным добром, смиряются. А люди пустые, легковесные, в добре нетвердые, относящиеся к разряду «ни то ни се», гордятся так, будто взяли в плен Наполеона. Вот и портрет Ангела Лаодикии таков. Он тепл, то есть противен Христу, к тому же он жалок, слеп, нищ, наг. Но сам о себе он говорит (главным образом это внутренние речи, слова сердца): я разбогател и ни в чем не имею нужды. Так поднимает к небу ветви бесплодное дерево, и, наоборот, склоняется к земле, смиряется дерево, отягченное плодами.

Христос дает совет такому бесплодному гордецу, уверенному в своем богатстве. Христос советует купить у Него золото, чтобы обогатиться, белую одежду, чтобы прикрыть наготу, и глазную мазь, чтобы прозреть и начать видеть. Это что? Можно разойтись во мнениях, но, начав с конца этого списка, думаю, что в глазной мази узнаем слезы. И если заплачем о себе, то увидим себя и мир вокруг ясно, без бесовского обмана. Белые одежды – это обновление крещальной чистоты, возможное через покаяние. Кроме того, всякое доброе дело, сделанное ради Господа, есть если и не одежда, то хотя бы белая нитка, из которой со временем уже могут соткаться одежды для прикрытия наготы. Золото же, очищенное огнем, думается, есть вера в бесценного Христа, Который в огне крестных страданий совершил наше спасение. Христос на кресте есть «золото в огне», и кто верует в Христа распятого – «для иудеев соблазн, а для эллинов безумие», – тот имеет веру благоразумного разбойника. Итак, гордый и слепой человек! Помни Голгофское Таинство и с разбойником вместе говори Христу: «Помяни меня, Господи, во Царствии Твоем». Это будет покупка золота. Этим обогатишься. Кайся в грехах своих и поспеши творить без показухи и тщеславия посильное добро. Таким образом оденешься в белую одежду и срам свой прикроешь. Наконец, плачь о себе слезами Адама, изгнанного из Рая, и тогда сможешь видеть мир и себя в нем такими, как они есть, без иллюзий, навеваемых падшими духами.

    Христос дает совет такому бесплодному гордецу, уверенному в своем богатстве.

Всё сказанное до сих пор можно выслушивать, лишь опустивши голову. Но вот звучит и нечто такое, от чего можно поднять лицо. Ведь нет такого укора от Христа, который бы Он Сам не растворил утешением. «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак, будь ревностен и покайся».

Значит, это Ты меня любишь, Господи? Меня, который жалок, нищ, слеп и наг? Меня, умудрившегося при всем своем убожестве говорить в сердце своем: я разбогател и ни в чем не имею нужды? Все упреки, все жгущие слова, от которых стыдно и страшно, Ты произносишь от любви? Именно так. И повеление: «будь ревностен и покайся» – не что иное означает, как то, что все, узнавшие себя в Лаодикийском Ангеле, ничем не хуже всех остальных. Если только покаяние будет деятельным, если только ревность будет искренняя и уравновешенная рассуждением, то не будет таких даров, которых бы христианин лишился. Упавший – вставай! Заблудившийся – возвращайся! Спящий – проснись! Осквернившийся – плачь, но не отчаивайся! Тебя любит Господь. Как слепец Вартимей при вратах Иерихона, и ты услышь слово: «Не бойся, вставай, зовет тебя!» (Мк. 10: 49).

Теперь прислушаемся: нет ли стука в дверь? Вроде бы нет. Но на самом деле есть. Не в дверь дома, но в дверь сердца постоянно стучит Господь. Стучит осторожно, стучит не так, как стучит полиция или загулявший хозяин дома. Стучит Христос, как путник, которому негде главу приклонить. «Се, стою у дверей и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр. 3: 20). Эти слова воскрешают в душе образы Песни песней, где Возлюбленный стучится в двери невесты, и она, слыша стук, не помнит себя от радости. Таким личным, интимным словом неожиданно завершается обличительная речь. Господь согласен стать собеседником, сотрапезником того, кто услышал Его голос и открыл в ответ на стук. Вот почему так драгоценны бывают душевные и тихие речи друзей за самым скромным столом в вечерние часы. Если вам известна радость таких дружеских тихих застолий, знайте, что это образ прихода Христа как путника и друга к тем, у кого есть уши, чтобы слышать.

Но Путник или Странник, Пастырь или Агнец, всё же Он – Царь. Он победил и сел на престоле. Поэтому окончание семи великих слов – и этого обличительного последнего – и обетование побеждающему таково: «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем на престоле Его».

И мы, подойдя к завершению семи слов, воистину не знаем, что делать дальше. Продолжить ли нам чтение Откровения, или же вернуться к перечитыванию всех семи слов разом? А ведь далее есть еще и семь печатей, и семь чаш гнева. Есть семь трубящих ангелов, и в Евангелиях есть семь слов, произнесенных распятым Господом на Кресте. Есть целое море Божественных Писаний. Море, которое не выпить. Море, в котором можно утонуть, если броситься в него дерзко. Каждая капля этого моря живительна и неистощима. Запасемся же любовью к слову Божию, к слушанию и чтению его, потому что через эти маленькие буквочки, ровно, по-солдатски ставшие в ряд, не кто иной, как только Сам Христос благоволит беседовать с нами.

Аминь.


24 октября 2014 года

http://www.pravoslavie.ru/put/74584.htm

[Дмитрий Н]

Апокалипсис и современный мир

Беседы об Апокалипсисе


Антон Небольсин




Апокалипсис, несомненно, самая известная книга Библии. Даже если найдется человек, который не читал ее сам, то вряд ли есть такой, кто не слышал об Апокалипсисе. Апокалипсис – самая сложная для понимания книга. Как сегодня ее понять тем, к кому она обращена, – христианам, ждущим Второго пришествия Христа? Что хочет открыть Бог в Своем Откровении о будущих судьбах мира? Как ответить на Его призыв сегодня? Как проповедовали апостолы о смерти и воскресении Христовом? Об этом беседуем с преподавателем богословского факультета ПСТГУ, автором спецкурса по Апокалипсису Иоанна Богослова Антоном Небольсиным.


– С чего должен начинать знакомство с Апокалипсисом современный христианин?

    Понимать Откровение Иоанна Богослова нужно в контексте Предания Церкви

– Апокалипсис – это очень важная и яркая книга, но надо помнить, что мы не можем лишь на ее основании давать исчерпывающие ответы на вопросы, которые перед нами ставит духовная жизнь. Свидетельство Апокалипсиса не единственное, и понимать Откровение Иоанна Богослова нужно в контексте Предания Церкви. Следует особо подчеркнуть, что эта книга является самой сложной для понимания из всего корпуса Нового завета, но, несомненно, одной из самых известных библейских книг в современном мире.

Апокалипсис ценен тем, что отвечает на сущностные вопросы каждого христианина. Он говорит нам о Боге – Спасителе, о том, что изначальный замысел Бога заключается в спасении мира. Завершается эта книга видением Небесного Иерусалима – Церкви будущего века. Но в этой книге мы видим и образ Церкви в нашем мире. При этом в Апокалипсисе большое место занимают казни и беды, постигающие окружающий мир.

– Как понимать смысл этих бедствий?

– Некоторые толкования говорят, что бедствия – это всего лишь фон, на котором показана святость Церкви. Но большинство толкователей учат, что цель посылаемых бедствий – подвигнуть людей к покаянию. Хотя тема покаяния не очень развита в Апокалипсисе – в нем мало говорится о возможности покаяния людей, которые живут не по заповедям Божиим.

Апокалипсис учит, что пребывание в языческом мире может быть опасно для духовной жизни христианина и что последователь Христа должен Царство Небесное предпочитать «миру сему». Эта опасность неоднородна, ее можно разделить на несколько частей. Во-первых, опасность гонений. Гонения могут быть прямыми – со стороны тоталитарной государственной власти. <...>

 Святой Иоанн Богослов усматривал черты царства антихриста в современной ему Римской империи, так как там существовал культ императора как бога. Кто отказывался участвовать в императорском культе, рисковал многим, вплоть до потери жизни.


_{Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде «полынь»; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки.}

Вторая опасность – искушение начать приспосабливаться к окружающему миру, дающему некие блага, ценой отказа от Христа. Христианину предлагается альтернатива: «Если принесешь жертву императору как богу (что означает отречение от Христа), то тебе будет хорошо в этой жизни».

Действительно, когда христиане живут в языческом мире, то они могут начать думать таким образом: «Мы подвизаемся, подвергаем себя ограничениям, а ради чего? Ведь люди вокруг нас живут так хорошо. Почему бы и нам не жить, как они»? Христос говорит Лаодикийской Церкви, что тамошние христиане разбогатели, но они не знают, что они нищи и наги. Сегодня известно, что они действительно были очень богаты: когда землетрясение полностью разрушило Лаодикию, то его жители на свои деньги смогли восстановить город, не прибегая к помощи государства.

– Образ Вавилонской блудницы также пришел к нам из Апокалипсиса. Что пророчество говорит о ней?

– Пророческая книга объединяет образ Вавилонской блудницы и сам город Вавилон. В них мы можем видеть образ современного мегаполиса с множеством развлечений, возможностей для обогащения и для удовлетворения любых запросов: материальных и чувственных. Мир наслаждения очень обольстителен, поэтому опасен для христианского духа.

    В 18-й главе интересны, говоря современным языком, «детали экономического кризиса» после смерти Вавилонской блудницы

Образ Вавилона, о котором мы сказали выше, – Великая блудница, падшая женщина, обольщающая народы своими прелестями. Над ней Бог совершает суд, которого она не ожидает, и казнит ее. В 18-й главе мы слышим всеобщий плач купцов и «царей земных» – как бы мы сейчас сказали: «правителей» и «бизнесменов» – при виде смерти блудницы. Ее падение – крах их жизни.

Раздел о плаче богачей интересен своей красочностью и подробным перечислением товаров, не имеющих сбыта после катастрофы, или, говоря современным языком, «деталями экономического кризиса». Прочитаем его полностью:


_{Падение Вавилона}

«И купцы земные восплачут и возрыдают о ней, потому что товаров их никто уже не покупает, товаров золотых и серебряных, и камней драгоценных и жемчуга, и виссона и порфиры, и шелка и багряницы, и всякого благовонного дерева, и всяких изделий из слоновой кости, и всяких изделий из дорогих дерев, из меди и железа и мрамора, корицы и фимиама, и мира и ладана, и вина и елея, и муки и пшеницы, и скота и овец, и коней и колесниц, и тел и душ человеческих. И плодов, угодных для души твоей, не стало у тебя, и все тучное и блистательное удалилось от тебя; ты уже не найдешь его» (Откр. 18: 11–15).

Образ Вавилонской блудницы в Апокалипсисе легко применить к окружающей нас действительности: достаточно сегодня выйти на улицу и посмотреть, что делается в Москве. Мы, жители XXI века, также должны отыскивать знамения конца света в наше время, как учит Христос, чтобы и нам не оказаться обольстившимися.

Церковь состоит из людей, имеющих в миру свою профессию. В древности для того, чтобы выполнять мирские работы, очень часто приходилось входить в контакт с язычниками, вступать в профессиональные содружества, которые имели своими покровителями языческих богов. Христианин должен был сделать выбор: либо он ограничит контакт с миром язычников, не будет участвовать в формах жизни, окрашенных языческой религиозностью. Но тогда он должен быть готов на жертвы, вплоть до мученичества. Либо он может взглянуть на это сквозь пальцы: «Что такого, если я буду участвовать в языческих жертвах, мне же надо как-то жить?». Но тогда Церковь растворится среди язычников.

    Христианину лучше выбрать путь мученичества, нежели путь компромисса с падшим миром. Разве этот призыв не актуален сегодня?

Примером такого ассимилирующего воздействия мира на человека и была Римская империя – самое политически могущественное и экономически развитое государство того времени. Апокалипсис является кличем против этой ассимиляции. Он показывает, что, несмотря на все блага, предлагаемые языческим миром, христианину лучше выбрать путь мученичества, нежели путь компромисса с падшими людьми. Разве этот призыв не является актуальным и сегодня?

– Когда появляется тиран, устраивающий гонения, вроде Ленина, его называют антихристом. Как антихриста видит автор Апокалипсиса?

– В Апокалипсисе два образа антихриста и его царства: два зверя и блудница. В толкованиях на книгу Откровения звери антихриста традиционно понимаются и как царства, и как цари. С одной стороны, эти образы – указание на коллективные силы, с другой – на личности. Образы зверей связаны с книгой пророка Даниила. В индивидуализированном восприятии зверь из моря – это сам антихрист, а в коллективном толковании – это вся его государственная машина.

В 13-й главе говорится о двух зверях – один выходит из моря, другой из земли. Образ зверя из моря являет власть антихриста в нахрапистой форме – как прямое гонение. Второй зверь – из земли – действует уже постепенно и незаметно, обольщением.

В Апокалипсисе чередуются рассказы о жизни, современной Иоанну Богослову, с эсхатологической перспективой Конца света. Римская империя казалась воплощением антихристианской системы государства. Черты города – носителя вселенского растления – можно было увидеть в Риме, куда везли товары со всего мира, куда стремились эмигранты со всех концов ойкумены, где можно было «пожить красиво». В то же время эти образы относятся к кончине мира.

– Что делал апостол Иоанн, чтобы отвратить христиан от этих духовных опасностей?

– Иоанн, прежде всего, показывает, что конец богоборческого мира незавиден: он подвергнется карам, от которых нет бегства. Эти кары настигают мир как в ходе истории человечества, так они же, вне всякого сомнения, постигнут мир в конце истории.

– Применим ли сегодня Апокалипсис для миссионерских целей?

– Какая из форм этой логической стратегии применима в наши дни, я не знаю, так как не являюсь, так сказать, «профессиональным» миссионером. Но мне кажется, что в сегодняшней культуре катастрофические образы Апокалипсиса слишком активно используются, оказавшись «затертыми». Люди же стали менее чувствительны к образу катастроф. Если сказать человеку: «Ты будешь наказан», – он может никак не отреагировать. Полагаться на Апокалипсис в миссионерской тактике нужно с осторожностью, привлекая дополнительные источники убеждения.

Небесная Литургия



– Что Апокалипсис говорит о Церкви?

– Церковь – Небесная и земная – противопоставляется гибнущему миру – Вавилонской блуднице. Иоанн показывает образ Церкви – Небесного Иерусалима, Невесты Агнца – Церкви прославленной, святой, где люди находят полноту общения с Богом и со Христом.

В Апокалипсисе содержится распространенное в древней Церкви учение о двух путях жизни. Читая книгу, люди видели перед собой два пути: здесь ты имеешь временное наслаждение, но итоговую погибель, а вот здесь – временное страдание, но конечную победу.

Первый раз Небесную Церковь мы видим в 4-й главе, где мы оказываемся перед Небесным Престолом (прошу прощения за обширные цитаты, но в данном случае они необходимы для того, чтобы читатель имел представление об этих красочных образах):

«И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы. И от престола исходили молнии и громы и гласы, и семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих».

Затем следует знаменитый образ четырех животных: «…и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей». Они поют песнь «Свят, свят, свят», которая является одним из центральных моментов в Литургии. «И ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет».

Затем мы читаем, что старцы произносят возглас «Достоин Ты», который вошел и в богослужение (Достойно есть): «И когда животные воздают славу и честь и благодарение Сидящему на престоле, Живущему во веки веков, тогда двадцать четыре старца падают пред Сидящим на престоле, и поклоняются Живущему во веки веков, и полагают венцы свои перед престолом, говоря: достоин Ты, Господи, приять славу и честь и силу: ибо Ты сотворил все, и все по Твоей воле существует и сотворено» (Откр. 4: 4–11).

Затем (в 5-й главе) к старцам и апокалипсическим животным присоединяются ангельские чины, и в конце концов вся тварь воспевает песнь Богу, Сидящему на престоле, и Агнцу, то есть Христу. Так совершается Небесная Литургия.

Самый яркий образ Небесной Церкви содержится в 7-й главе Апокалипсиса. Здесь большую роль играют представители человечества, которые достойно прошли свой жизненный путь и оказались в Церкви Небесной: «После сего взглянул я, и вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих. И восклицали громким голосом, говоря: спасение Богу нашему, сидящему на престоле, и Агнцу! И все Ангелы стояли вокруг престола и старцев и четырех животных, и пали перед престолом на лица свои, и поклонились Богу, говоря: аминь! благословение и слава, и премудрость и благодарение, и честь и сила и крепость Богу нашему во веки веков! Аминь».

Иоанн говорит о том, что за страдания христианам следует воздаяние на небе: «Это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца. За это они пребывают перед престолом Бога и служат Ему день и ночь в храме Его, и Сидящий на престоле будет обитать в них, Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной: ибо Агнец, Который среди престола, будет пасти их и водить их на живые источники вод; и отрет Бог всякую слезу с очей их» (Откр. 7: 9–17).

– Что мы можем сегодня сделать для того, чтобы современных христиан отвратить от опасностей?

    Данные в Откровении примеры полноты общения Бога и людей имеют огромную силу убеждения. И они должны использоваться в пастырском обиходе

– Положительные образы Апокалипсиса – Небесного Иерусалима и Небесной Церкви, – пронизывающие всю книгу, многочисленные примеры полноты общения Бога и людей, прошедших через большие страдания, и сегодня сохраняют огромную силу убеждения. В пастырском обиходе они могут и должны использоваться, но, к сожалению, используются не часто.

Литургия в Апокалипсисе



– Иоанн был одним из апостолов – свидетелей установления Тайной вечери. Упоминает ли он об этом?

– Упоминания о Тайной вечере в Апокалипсисе нет. Есть только сама идея искупительной Крови. Но значение искупления Кровью подчеркивается в Откровении Иоанна Богослова очень резко (см.: Откр. 1: 5; 5: 9; 7: 14). То, что пролитие Крови Христом становится искуплением для людей, сказано Самим Спасителем на Тайной вечере, когда Он благословляет Чашу и передает ее ученикам, говоря, что это Кровь Его Нового Завета, которая за них изливается.

– Апокалипсис говорит о том, как совершалась Литургия во времена апостола Иоанна?

– Подробно о влиянии образов и выражений Апокалипсиса на современное богослужение я говорить не могу, потому что для этого надо быть специалистом по литургике, но совершенно очевидно, что по своему стилю Апокалипсис очень близок к нашему богослужению. К примеру, престол, вокруг которого совершаются богослужения Апокалипсиса, не может не вызвать ассоциации с устройством алтаря в современном православном храме.

Апокалипсис – книга, насыщенная литургическими мотивами. Эти мотивы, как и значительная часть образности Апокалипсиса, имеют своим источником Ветхий Завет. Например, Трисвятая песнь, которую воспевают Богу четверо животных в 4-й главе Откровения Иоанна Богослова, появляется у пророка Исаии; мы видим в Апокалипсисе также много псаломских образов.

«Достойно есть»

– В богослужении мы часто слышим восклицания, что Бог и святые достойны славы. Это же мы читаем в Апокалипсисе. Эти культурные формы как-то связаны?

    В Апокалипсисе встречаются образы, связанные с императорским культом. В этом есть глубокий смысл

– Некоторые ученые отмечают в литургических по характеру местах Апокалипсиса появление образности, связанной с языческой сферой, с императорским культом. В этом есть глубокий смысл. Вся честь, которая в языческом мире незаконно, не по праву воздается человеку, императору, по праву, законно и истинно должна относиться к Богу.


(Окончание следует)

[Дмитрий Н]

(Окончание)




В римском мире действовала система возгласов и знаков, которые выражали отношение народа к императору как источнику и подателю всех благ. К ним относится, в частности, и провозглашение императора «достойным» поклонения. Когда такие возгласы делаются в адрес правителя, они являются поклонением твари вместо Творца. Это идолопоклонство, с которым Апокалипсис полемизирует.

Но эти же самые возгласы вошли в богослужение. Так, в песнопении «Свете тихий» мы обращаемся ко Христу: «Достоин еси во вся времена пет быти гласы преподобными». Слово «достоин» имеет перекличку с Апокалипсисом. В 4-й главе двадцать четыре старца поют песнь: «Достоин Ты, Господи, принять славу и честь, и силу, ибо Ты сотворил все, и все по Твоей воле существует и сотворено». В 5-й главе песнь четырех животных и двадцати четырех старцев обращена уже не только к Богу-Отцу, сидящему на престоле, но и к Агнцу, то есть ко Христу, и звучит так: «Достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа, и племени». Чуть ниже: «Достоин Агнец принять силу, и мудрость, и крепость, и честь, и славу, и благословение». Такие возгласы получают подлинный смысл, примененные именно к Богу: «Достоин Ты принять Славу и Честь».

Евангелие как проповедь апостолов

– Иоанн Богослов написал Апокалипсис и Евангелие. В чем мы можем увидеть связь этих двух книг?

– Эти две книги так сильно отличаются друг от друга по стилю и жанру, что в древности многие сомневались в том, что авторство принадлежит одному человеку. Но для Церкви подлинность той и другой книги несомненна. Связь мы можем увидеть, прежде всего, в начальных строках каждой из них. Пророческое прозрение пролога Евангелия от Иоанна «В начале было Слово» и пролог Апокалипсиса отмечены печатью присутствия сверхчеловеческой силы. Других людей того времени, способных к пророчествам такого масштаба, мы просто не знаем.

– В чем изначальный смысл слова «Евангелие» для самих апостолов?

– Это другое название апостольской проповеди. Когда они приходили в какой-то город и произносили проповедь, то основное содержание проповеди апостолов было в том, что Христос жил, Его распяли и Он воскрес. По сути, синоптические Евангелия – это запись апостольской проповеди.

Слово «Евангелие», по-гречески означающее «благовестие», используется как обозначение литературного жанра, но оно также является обозначением первохристианской проповеди. Евангелие – это благовестие, благая весть, а содержание этой вести в том, что Христос воскрес и побеждена смерть.

Апостол Павел не написал Евангелие в том смысле, в котором мы говорим о Евангелиях «от Марка, Матфея, Луки, Иоанна». Но, тем не менее, он говорит: «Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое» (Гал. 1: 11). То есть под Евангелием он понимает не записанный текст, но всю совокупность своего возвещения. Мы можем точно сказать, что в состав Евангелия в этом прямом смысле – как благовестия – входила проповедь о воскресении Христа. Точнее, она не просто входила, а была его центральной частью.


_{Антон Небольсин}


С Антоном Небольсиным беседовал Александр Филиппов

16 февраля 2015 года


http://www.pravoslavie.ru/put/77257.htm

[Дмитрий Н]

Христос – семи Церквам

Протоиерей Андрей Ткачев


О книге «Христос – семи Церквам», в которой протоиерей Андрей Ткачев обращается к Апокалипсису, – заключительная беседа с ним. Почему Апокалипсис литургичен? Нужно ли нам сегодня читать эту книгу? И как читать, что видеть: грядущее или настоящее?





***

– Мы логически подошли к одной теме, в которой собрано всё, о чем мы сегодня говорили, – к теме еще одной вашей книги – «Христос – семи Церквам», посвященной фактически толкованию Апокалипсиса – той книги, которая предназначена для чтения всех христиан. И в то же время Апокалипсис – это книга, которая вызывает много недоумений и много соблазнов, ложных представлений – как раз у неофитов, потому что очень много людей, входя в Церковь, хотят сразу знать, что там будет в конце, и начинают читать эту книгу. Что подвигло вас к этому труду? Потому что все-таки это довольно дерзновенное такое занятие: немало было святых отцов, которые предлагали толкования и свое видение книги Апокалипсиса.

– Мне кажется, что любовь к Литургии. Апокалипсис – это литургическая книга, не читающаяся на Литургии. Это ее парадоксальная природа: она говорит о небесном богослужении и о судьбах Божиих, раскрывающихся на фоне небесного богослужения. Ангелы несут вечное Евангелие, поклоняются и поют: «Достоин Ты взять книгу и снять с нее печати», те поют другую песнь, играют в гусли и поют песнь Моисея, те кадят, души вопиют из-под Престола: «Доколе Ты не мстишь за нашу кровь?» Совершается некое священнодействие, теофания. И на фоне этого раскрываются судьбы мира. Когда ангел бросает горящие угли из жертвенника на землю, начинаются гром и молнии, землетрясения по местам. То есть наши «трусы по местам», которые гуляют сейчас где-нибудь – скажем, торнадо по Америке, – это, может быть, угли из жертвенника. Небесное и земное связано, это Литургия. И самое красивое в жизни – это Литургия, по моему глубокому убеждению. И нет ничего красивее Литургии, умнее, глубже, мистичнее, святее и животворнее Литургии. И любовь к Литургии, может быть, и есть та любовь, которая заставляет читать литургическую книгу, которая никогда на Литургии не читается. Это – Откровение.

Святые отцы устранялись от нее; допустим, Климент, папа Римский, говорил, что будущее покажет время – мы можем догадываться о том-то и том-то, но будущее мы увидим.

В принципе, Апокалипсис – это газета. То есть любая эпоха может читать его как газету, утренний выпуск новостей. Начиная с Наполеона, с мощных потрясений мировых, берем и Пол Пота, и Гитлера, и того, и сего, и сегодняшнего Обаму, и взрыв «близнецов» – это всё апокалиптические видения. Это всё один контекст, читающий газету и читающий Апокалипсис читает одно и то же, только там смысловая суть, а здесь – фактологическая канва.

Об этом хочется говорить, поэтому, конечно, это некий опыт обращения к толкованию при всем понимании того, что Апокалипсис, он как скользкая рыба, он выскальзывает из рук, он не даст тебе конечного, точного и исчерпывающего толкования. Он только заставляет тебя думать о сегодняшнем дне в контексте мыслей Божиих о сегодняшнем дне – вот это главный посыл. Что нужно делать? – Нужно читать газету и читать Евангелие, как, кстати, тоже говорил Николай Сербский. Он говорил: «Я читаю газеты и читаю Евангелие и ищу параллели между тем и тем».

У него есть прекрасные примеры. Святой Парфений Киевский, его спросили: «Как вы спасались всю свою жизнь?» Он говорит: «Я себя гнал и мучил». – «Как это?» – «Когда я хотел лежать, я сидел. Когда я хотел сидеть, я стоял. Когда я хотел стоять, я клал поклоны». Одного миллионера спросили: «Как вы дожили до больших лет преклонных?» Он говорит: «Я себя жалел». – «Как это?» – «Когда я хотел стоять, я сидел. Когда я хотел сидеть, я лежал. Когда я хотел лежать, я засыпал». Вот зеркальное отображение святого, стремившегося вверх, и обычного человека, не скажем «грешного», но он обычный, стремившийся иметь всё здесь. Об этом говорят газеты, и об этом говорят жития святых – сопоставляем, находим полное тождество с разницей на плюс и минус.

Вот так же и Апокалипсис – его нужно читать. Варсонофий Оптинский говорил, что «горе нашему времени: сегодня Апокалипсис не читает никто» – перед революцией. Никому не интересно это, все думают, что сказка, а между тем именно это и совершается. Поэтому, когда мы читаем это, мы погружаемся в суть времен, и многие вещи вокруг нас становятся понятными. Апокалипсис должен быть настольной книгой человека, живущего в большом городе. У берега моря можно читать псалмы. В горах можно тоже псалмы читать. И на полях живя, можно тоже читать псалмы. Но, живя в большом городе, среди летающих геликоптеров, среди подземных поездов метро, среди неоновых реклам, среди сумасшедшей молодежи, среди святой молодежи, среди стариков, бедных, богатых и тех всех, нужно читать Апокалипсис, и ты поймешь, где ты живешь. Вот именно желание понять, где я живу, оно и родило, в общем-то, желание объяснить свой взгляд на то, что Господь говорит семи Церквам. В Апокалипсисе – это голос воскресшего Господа, это голос Евангелия, но уже после Воскресения. Это воскресший Христос объясняет нечто семи Церквам.

– Да. Но немножко вернемся к тому, что мы видим сейчас вокруг себя. Самое интересное, наверное, что, действительно, это слово – «апокалипсис», эта книга, чаще всего, пожалуй, встречаются вообще в светской жизни. Например, в кинематографе, было где. То есть люди, совершенно не понимая значения этого слова, говорят: «Это апокалипсис», «апокалиптичное», но при этом, если сравнить то количество раз, когда мы слышим это слово, и действительно процент людей, христиан, и даже православных, которые, в общем-то, читали эту книгу и уж тем более потрудились почитать какое-либо толкование, – это, конечно, совершенно несопоставимо.

– Да, это правда. Это опошлено, как слово «любовь» сумели опошлить. Тоже – авторство Иоанна Богослова, он Апостол любви, то есть тоже получилось так опошлить именно его ключевое слово. Так опошлили и «апокалипсис» на самом деле.

Апокалипсис, я читал, Оптинские советовали читать после Причастия. Когда человек приготовился к Причастию, причастился и после Причастия находится в некоем возвышенном, окрыленном странном состоянии, когда Господь с ним, и это ощутимо, – тогда, говорят, читайте эту книгу: она поднимет ваш ум над историей. То есть начнете понимать, что происходит вокруг. А человеку очень важно понимать, что происходит вокруг. Поэтому там же в начале и говорится: «Блажен читающий и слушающие слова пророчества книги сей, ибо время близко». То есть читающий один, слушающих много, это литургическое собрание, и они все блаженны, потому что время близко, им нужно понимать, что кругом происходит. Это то, что нам сегодня нужно.

– Отец Андрей, большое спасибо, что нашли время с нами сегодня встретиться. Надеюсь, мы не оторвали вас от вашего проповеднического и творческого труда, и надеюсь, что еще не раз встретимся здесь, в стенах Сретенского монастыря, издательства нашего, и еще не раз порадуем наших читателей вашими замечательными книгами.

– Дай Бог. Я надеюсь на это. Я желаю вам, дорогие христиане, чтобы вы были умными, потому что в мире безумия умными должны быть те, кто верит в Бога-Слово. Слово Божие, Оно же есть Премудрость Божия, Оно же есть Сила Божия ко спасению всякому верующему. Христос есть Сила, «динамис», Премудрость, «софия», Он есть Слово, «логос» – это всё Он. Он – всё, и мы не имеем права быть идиотами. Пусть идиотствует, кто хочет, пусть с ума сходит, кто хочет, как хочет, но христиане должны быть посолены этой крупной соленой солью, не потерявшей силу, поэтому будьте умными, читайте книги, хорошие книги, всякие книги – светскую литературу, отстоявшуюся классику, обязательно Священное Писание. Любите Бога, спасайте душу, спешите делать добро, как говорил доктор Гааз, и Христос Спаситель не оставит вас, я в это крепко верю. Думаю, что и вашими молитвами и мы тоже спасемся. Батюшка, мы надеемся, спасая, спасать и, спасая, спасаться. Поэтому надеюсь, что спасут нас молитвами своими те, кто у нас исповедуется, из наших рук причащается. Может быть, и наши книги читает.

– Мы хотим пожелать нашим читателям побольше читать книг, в том числе Издательства Сретенского монастыря, и надеемся на новые встречи, когда мы с вами поговорим о новых замечательных книгах. До свидания.


С протоиереем Андреем Ткачевым
беседовал иеромонах Игнатий (Шестаков)
ВИДЕО

2 июня 2015 года


http://www.pravoslavie.ru/put/79706.htm