Сергей Птичкин«1 августа 1914»: забытый бестселлерСорок лет назад вышла книга историка Н. Яковлева, которая стала тогда информационной бомбой
Книга «1 августа 1914» вышла в издательстве «Молодая гвардия» в 1974 году. Она перевернула представления советских людей обо всем, что касалось истории Первой мировой войны – ее предпосылках, начале, развитии и трагическом, противоестественном финале, о тайных пружинах Февральской революции.
Удивительно, но в год столетия начала этой войны о книге и ее авторе не вспомнили. Впрочем, с учетом содержания работы Николая Николаевича Яковлева, это может быть как раз и не удивительно.
Книга была буквально сметена с прилавков. Издательство среагировало сразу. Был выпущен второй стотысячный тираж. А потом наступил почти двадцатилетний перерыв. Почему? Отчасти автор ответил на это в третьем издании своей книги, которая вышла уже после времен «широкой гласности и перестройки» – в 1993-м. В годы краха Советской Империи – наследницы Империи Российской. Тиражом 50 тысяч экземпляров.
Это наиболее полное и самое интересное издание, ставшее, увы, последним. В нем Н. Яковлев в авторских ремарках рассказал о том, какую реакцию «1 августа 1914» вызвало на Западе, особенно в среде белой эмиграции. В приложении он описал саму историю появления книги и то, какую роль в этом сыграл Юрий Андропов – глава КГБ.
Также появилась глава «Русская военная мысль в канун 1914: правда и вымысел». Дело в том, что конец восьмидесятых – начало девяностых годов характеризовались потоками грязи, выливавшимися на историю государства. Причем потоки эти лились со страниц изданий, финансировавшихся из госбюджета, и с экранов телевизоров, а телеэфир тогда весь был государственным.
В новой главе Н. Яковлев впервые показал, что ненависть к отечественной истории у определенного типа российской общественности, можно сказать, в крови. Оказывается, и в годы монархии «систематически оплевывалось прошлое России, перечеркивалась ее многотрудная и сверкающая история».
Книга с отнюдь не кричащим названием оказалась подобна информационной бомбе, сразу став раритетным бестселлером. В год шестидесятилетия начала Первой мировой войны, который никак официально не отмечался, советский историк привел малоизвестные факты и интересные подробности хронологии событий с 1914 до 1917 года. Впервые открыто говорилось то, о чем «знающие» люди лишь перешептывались – о российском масонстве и его роли в разрушении Российской империи. Рука об руку с тайными обществами, но уже с открытым забралом шли российские либералы, которые сделали все, чтобы подточить и осмеять не только самодержавие, но и сам русский патриотизм.
Удивительно, как много общего в событиях недавнего советского прошлого и нынешнего времени Российской Федерации с тем, что происходило в Российской Империи сто лет назад.
Пересказывать книгу – дело неблагодарное, ее надо найти и перечитать. Напомню лишь о наиболее интересных, с моей точки зрения, моментах, перекликающихся с днями сегодняшними.
Еще со времен горбачевской перестройки и гласности нам втолковывают, что в имперской «России, которую мы потеряли» царили патриархальное уважение к подвигам героических предков, а капитализм был исключительно «национально ориентированным». И если бы не злобные большевики…
И вот такой пример. За два года до начала Первой мировой отмечалось столетие Отечественной войны 1812 года. В издательстве И.Д. Сытина вышло четыре прекрасно оформленных тома «Отечественная война и русское общество. 1812–1912». И что же было написано в предисловии к этим, стоит повторить, великолепно с художественной точки зрения оформленным томам?
Н. Яковлев напомнил. Коллектив авторов, либералов и кадетов по убеждениям, предупреждал читателя. «Мы знаем, – писали они. – Одновременно с тем, как мы готовили свою книгу, над работами, посвященными Отечественной войне, сидели и другие. Нам известно, что в числе этих работ будут и такие, которые постараются разбудить в читателе низменные шовинистические чувства. Мы не станем на этот путь».
Интересно, что могло возбудить шовинистические чувства? Гордость от того, что русские казаки гоняли французских гвардейцев и в итоге напоили своих лошадей водой из Сены?
Чтобы читатели четырехтомного фолианта не впадали в «шовинизм», про разбитую армию Наполеона авторы говорили исключительно в уважительных тонах. В частности, сообщалось, что «в этой большой военной семье выработалось безграничное уважение к своему собственному достоинству, к чести своего полка, к чести самой армии». А о русских военачальниках, сказано так: «даровитые вожди… (которые) без сомнения могли быть поставлены наравне с лучшими генералами наполеоновской армии». То есть не битые французы могли как-то приблизиться к русским полководцам, а наши герои-победители могли, по милости историков-либералов, быть поставлены наравне с проигравшими.
И уж совсем «классовые» перлы звучали, когда авторы вынуждены были в своем красочном труде поминать русский народ в его крестьянской массе: «Какое же может быть отечество у раба? А русский крестьянин очень часто тогда стоял ниже раба, был вещью. Русский человек защищал в 1812 году не свои политические права. Он воевал, чтобы истребить пришедших пожрать его овец и кур…».
Политические права, сытое брюхо, особливо набитое курочками – вот мерило ценностей высоколобых историков, допущенных к официальной трактовке не только войны 1812 года, но и всего столетнего периода вплоть до 1912 года.
Вам это, уважаемые читатели ничего и никого не напоминает в сегодняшней России?
Почему Н. Яковлев в самом начале своей книги уделил повышенное внимание историческому четырехтомнику, вышедшему в столетний юбилей Отечественной войны? Да потому что в нем, как в капле воды, отразилась вся скрытая ненависть тогдашней либеральной общественности к русской армии, к русскому народу и к русской истории вообще. Ненависть эта скоро прорвалась и пролилась кровью. И эти ненавистники России почему-то всегда находились на самом верху официозной идеологии.
Когда началась война с Германией, простой народ самой душой понял ее суть и ее вселенскую трагедию. Конечно, братьев-славян на Балканах нельзя оставить в беде. Но в самой России тогда кругом оказались «измена, трусость и обман». И то, что представлялось аксиомой любому здравомыслящему человеку, казалось, было непонятно тем, кто определял военную политику России уже в начале войны. Вопрос: а может, наоборот, они как раз ясно представляли свои цели и задачи?
Наша армия имела прекрасно подготовленных и обстрелянных профессионалов, прошедших русско-японскую войну. Их надо было беречь, как зеницу ока. Оставить в глубоком тылу, дать задание готовить пополнение для воюющей армии. И использовать ветеранов в самом крайнем случае. Увы, самую подготовленную часть военных бросили в пекло войны практически сразу, и уже к началу 1916 года был физически уничтожен цвет Российской армии – сотни тысяч кадровых офицеров и низших чинов.
Военным министром в 1908 году стал Владимир Сухомлинов. Вот как о нем пишет Н. Яковлев: «Больше дипломат, чем военный, Сухомлинов сумел обворожить вкрадчивыми манерами, умением развлекать царя. Он говорил то, что желали слышать». В шестьдесят лет у военного министра возник страстный роман с тридцатилетней женщиной. Об этом все знали и посмеивались. Любовная страсть всецело захватила «пенсионера», отвечавшего за подготовку Вооруженных сил России к предстоящей войне. Какая армия, какая война, когда бес в ребро ударил? И вошла Россия в Первую мировую подготовленной в организационном плане и технически обеспеченной гораздо хуже Германии и Австро-Венгрии.
Почти зеркально история с В. Сухомлиновым повторилась в истории с Анатолием Сердюковым. Разница в том, что наш «военный министр» рулил в мирное время, и его все-таки сняли. А если бы в высших эшелонах власти знали историю военного ведомства или хотя бы читали «1 августа 1914», глядишь, и не назначили бы человека с «вкрадчивыми манерами», умевшего говорить то, что от него хотят услышать, мастера устраивать военные пиар-развлекухи, на столь высокий пост. Да еще настолько любвеобильного, что милые его сердцу дамы стали, как поговаривали, фактически управлять не только имуществом военного ведомства, но и стремились порулить самой армией.
Кстати, роднит двух министров и страсть к военному импорту. А. Сердюков памятен закупками итальянских бронемашин «Ивеко», при нем же заключен контракт на французские «Мистрали». А В. Сухомлинов в начале войны заказал в США огромное количество снарядов, оплатил сделку золотом, причем авансом.
Снаряды из-за океана, между прочим, пошли в Россию, когда они уже особенно и не требовались. Всего США получили в качестве оплаты за военные заказы из России один миллиард восемьсот миллионов рублей золотом! Фактически наша страна сто лет назад профинансировала создание военной промышленности Соединенных Штатов Америки.
Именно нехватка снарядов в первый год войны привела к огромным людским потерям в Российской армии. В одном из своих докладов военному министру - текст его приводит Н. Яковлев - генерал Д.П. Зуев писал: «Немцы вспахивают поля сражений градом металла… Они тратят металл, мы – человеческую жизнь».
О том, что тогда значила артиллерия, говорит показательный факт, который приводит Н. Яковлев. Первую свою, причем блестящую, победу Российская армия одержала уже 20 августа 1914 года в Восточной Пруссии в районе городка Гумбиннен.
Армия еще не была полностью отмобилизована и готова к началу широкомасштабных наступательных действий. Однако немцы неумолимо шли на Париж, сметая сопротивление своих противников. И Франция через своего посла слезно обратилась к Николаю II с просьбой спасти союзника. Россия помогла, как помогала потом неоднократно и в годы Второй мировой, спасая тех же союзников от очередного разгрома. Спасая ценой жизни сотен тысяч советских солдат. И благодарность союзников мы оцениваем по сей день.
В Гумбиннен-Гольдапском сражении, затормозившем наступление немцев на Францию, русские войска понесли минимальные потери, полностью разгромив численно превосходящие части противника.
Н. Яковлев со ссылкой на военные архивы пишет, что лишь 1-й дивизион 27 артбригады с 9 до 16 часов 20 августа выпустил 10 тысяч снарядов по позициям врага.
В дуэльных поединках немецкие артиллеристы полностью проиграли русским, потеряв почти все свои орудия. Подавив вражеские огневые точки, русские войска перешли в очень короткое наступление, вызвав панику среди противника.
Немцы бросили хорошо оборудованные позиции и бежали с поля боя, потеряв свыше десяти тысяч солдат и офицеров. Потери русских оказались меньше тысячи. По словам Н. Яковлева, «русская армия вышибла ворота в Восточную Пруссию, оставалось немногое – отдать приказ на преследование». Воодушевление наших войск было огромным. Приказа на преследование не последовало. В наступление бросили армии генерала Александра Самсонова, находившиеся южнее и к наступлению не готовые. Все кончилось грандиозным провалом и огромными потерями. Зато Париж был спасен: немцы срочно перебросили лучшие части с Западного на Восточный фронт.
Именно на В. Сухомлинове лежала основная тяжесть ответственности за неудачи Российской армии на фронтах Первой мировой. Но судить его не стали. Н. Яковлев приводит цитату из письма начальника канцелярии министерства императорского двора Александра Мосолова: «Суд над Сухомлиновым неминуемо разрастется в суд над правительством». Всего лишь отправленный в отставку, военный министр пережил Февральскую и Октябрьскую революции, и тихо умер в эмиграции в 1926 году…
Когда рушился советский социалистический строй, апологеты рынка проливали крокодиловы слезы по российскому капитализму, который под корень уничтожили тупые и кровавые, с их точки зрения, большевики. В той «России, которую мы потеряли» буржуазия, как внушали народу, была очень патриотичной и обеспечивала развитие страны семимильными шагами.
Да, экономический рост царской капиталистической России до 1913 года был очень динамичным. Но вот что происходило на рынке вооружений, в военно-промышленном секторе экономики?
Н. Яковлев напомнил. Правда, тогда, в Советском Союзе, приводимые им факты казались давно изжитыми, и в нашей стране вроде бы повториться не могли. А в мероприятиях по случаю столетия начала Первой мировой роль российского частного капитала в военных поражениях на фронтах и в крахе Российской империи, естественно, не вспомнили. А роль была очень неприглядной, которая никак не вписывается в благостную картину рыночной экономики, где тот самый рынок будто бы все разруливает оптимальным образом.
Вот всего лишь несколько фактов из тех, что приводил в «1 августа 1914» историк.
Было у нас «Общество русских судостроительных заводов» – нечто, отдаленно напоминающее нынешнюю «Объединенную судостроительную корпорацию». В «обществе», несмотря на «русскость» в названии, активно присутствовали немецкие фирмы. В нем было принято консолидированное решение: прибыль должна быть не менее 100 процентов, то есть из вложенных в заказы двух рублей один уходил в чистую прибыль. Министр внутренних дел Алексей Хвостов говорил: «Если Государственная дума ассигнует деньги на строительство ста кораблей, то при таких условиях можно построить только пятьдесят».
Впрочем, по сравнению с нынешними временами, когда количество заказанных кораблей для ВМФ исчисляется единицами, даже пятьдесят вместо ста – это нечто фантастическое.
В России существовала как государственная, казенная, так и частная военная промышленность. И казенная была бельмом на глазу у российских капиталистов-промышленников. Еще в «нулевые годы» ХХ века Генштаб России разработал, а царь утвердил «Большую программу» военной перестройки. На техническое переоснащение армии и флота выделялись огромные по тем временам суммы. Причем, обновление должно было быть завершено к 1915 году, когда, по мнению аналитиков Генштаба, Европа совершенно неизбежно подойдет к порогу большой войны. И капиталисты – владельцы частных промышленных предприятий - сделали все возможное, чтобы львиная доля военных заказов досталась им, а не казенным заводам. Да и вообще - казенные заводы душились любыми способами.
(Окончание следует)
