Восточный папизм патриарха Варфоломея и его последствия

[Дмитрий Н]

Украинский томос – капкан для мирового Православия

Протоиерей Вадим Леонов




В физике есть понятие «точка бифуркации», которое обозначает критическое состояние системы, когда она становится неустойчивой и вследствие влияния внешних, даже незначительных событий может перейти на более низкий или, наоборот, на более высокий уровень самоорганизации.

События на Украине в определенном смысле являются такой «точкой бифуркации» для всего мирового Православия. Принимаемые ныне решения и совершаемые действия во многом определят будущую жизнь Православной Церкви, возможно – на многие столетия. В сложившейся ситуации неправильно было бы отойти в сторону, ссылаясь на то, что Главой Церкви является Христос и пусть Он Сам всё управит. Несомненно, Он и только Он возглавляет Православную Церковь, но Церковь – это богочеловеческий организм, и Спаситель управляет ею в соработничестве с людьми, с учетом наших верных и неверных желаний и действий. Поэтому лже-смиренное самоустранение от возникших церковных проблем может привести к худшему результату из всех возможных.

Все Поместные Церкви Православного мира вошли в сложный период принятия решений в отношении созданной Константинопольским Патриархатом (далее – КП) украинской религиозной организации под названием «Святейшая Церковь Украины» (далее – СЦУ). Для принятия ответственного решения необходимо не только знать реальную ситуацию на Украине, где безусловное большинство православных людей против навязываемой Константинополем автокефалии (2/3 против 1/3), но и внимательно исследовать документ – томос о даровании автокефалии СЦУ, который адресован отнюдь не только украинским раскольникам и самосвятам[1]. Он содержит в себе утверждения, ставящие всё мировое Православие в новое, доселе небывалое положение. В полной ли мере осознается представителями Поместных Церквей тот факт, что, признавая СЦУ на основании данного томоса, они принимают и его содержание? Переступив черту «признания», Поместные Церкви попадут в капкан, выбраться из которого уже не удастся. В чем же кроется опасность? С чем имплицитно соглашаются все, кто признает этот томос[2]?


1. Признание Константинопольского патриарха главой всей Православной Церкви и всех Поместных Церквей в частности.

В томосе Господь наш Иисус Христос ни разу не назван Главою Церкви, но именуется только ее Основателем: «под покровом Основателя Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви Богочеловека Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа».

    В томосе Христос ни разу не назван Главою Церкви, но именуется только ее Основателем

Не назван главою СЦУ и «блаженнейший Киевский митрополит» – он именуется лишь «первым» и «предстоятелем».

Понятие главы Церкви во вселенском масштабе в тексте томоса четко закреплено лишь за Константинопольским патриархом, а представители новосозданной украинской структуры должны ясно осознавать, что у них нет своего самостоятельного главы: «Автокефальная Церковь Украины признаёт главой (κεφαλὴν) Святейший Апостольский и Патриарший Вселенский Престол, как и другие патриархи и предстоятели». В одной этой фразе полностью перечеркивается автокефалия СЦУ, ибо автокефалия – это самостоятельное, независимое возглавление Поместной Церкви предстоятелем, избранным и утвержденным на собственном церковном Соборе, что и отражено в термине «автокефалия» (от греч. αὐτός «сам» + κεφαλή «голова»). В Православной Церкви немыслимо, чтобы главой автокефальной Церкви был представитель другой Поместной Церкви.

Однако в этой фразе уничтожается автокефалия и всех иных Поместных Церквей, ибо утверждается, что «и другие патриархи и предстоятели» признают своим главой Константинопольского патриарха. То есть действие этого принципа, согласно томосу, распространяется на все Поместные Церкви и на всех предстоятелей, и – что самое важное – они якобы это признают. Когда и где КП получил от Поместных Церквей согласие считать своим главой Константинопольского патриарха?

    Утверждается, что «и другие патриархи и предстоятели» считают своим главой Константинопольского патриарха!

Трудно избавиться от тревожного ощущения, что в текст этого томоса еще не вчитывались должным образом представители других Церквей, потому что если бы они осознали его содержание, то реакция была бы однозначно отрицательной. Ибо данной фразой не только обесценивается «автокефалия» СЦУ, но, по сути, отвергается полноценная автокефалия всех Поместных Церквей и декларируется ересь константинопольского папизма, с которой якобы все согласны.


2. Признание за Константинопольским патриархом права высшего безапелляционного суда над всеми клириками всех Поместных Церквей.

Об этом в томосе сказано прямо: «Сохраняется право всех архиереев и прочего духовенства на апелляционное обращение к Вселенскому патриарху, который имеет каноническую ответственность принимать безапелляционные судебные решения для епископов и другого духовенства Поместных Церквей». Здесь важно заметить, что высшая судебная власть КП заявляется не только в отношении клириков СЦУ, но распространяется на всех священнослужителей мирового Православия. Теперь они могут судиться в Стамбуле, и данные решения должны приниматься «безапелляционно» любой Поместной Церковью.

В томосе делаются отсылки к 9-му и 17-му правилам IV Вселенского Собора, в которых о праве Константинопольского патриарха судить представителей других Поместных Церквей нет ни слова. Авторитетнейший византийский канонист Зонара, толкуя 17-е правило, однозначно отрицает такое право за Константинополем: «Не над всеми без исключения митрополитами Константинопольский патриарх поставляется судьей, а только над подчиненными ему. Ибо он не может привлечь к своему суду митрополитов Сирии, или Палестины и Финикии, или Египта против их воли; но митрополиты Сирии подлежат суду Антиохийского патриарха, а палестинские – суду патриарха Иерусалимского, а египетские должны судиться у патриарха Александрийского, от которых они принимают и рукоположение и которым именно и подчинены». А преподобный Никодим Святогорец в известном «Пидалионе», комментируя эти правила, категорически настаивает на том, что: «Константинопольский предстоятель не имеет права действовать в диоцезах и областях других патриархов, и это правило не дает ему права принимать апелляции по любому делу во Вселенской Церкви». Приведя множество аргументов, преподобный Никодим делает вывод: «В настоящее время… Константинопольский предстоятель есть первый, единственный и последний судья над подчиненными ему митрополитами – но не над теми, которые подчиняются остальным патриархам. Ибо, как мы сказали, последний и всеобщий судья всех патриархов – это Вселенский Собор и никто другой». Из вышесказанного однозначно следует, что КП не имеет канонических прав для отмены судебных решений, вынесенных другими Поместными Церквами.

При этом сам Константинопольский патриарх стал неподсуден никому. Теоретически его мог бы судить Вселенский Собор, но право его созыва он узурпировал и тем самым сделал себя неподсудным решателем судеб Церкви. В Уставах всех Поместных Церквей четко прописано, что предстоятели подлежат суду своей Церкви[3], и нигде нет положения о судебных обращениях к КП как к конечной инстанции церковных споров. При этом удивительно точно притязания КП на высшую судебную власть созвучны папистской доктрине католиков: «Петр и его преемники имеют право свободно произносить суд о всякой Церкви, и никто отнюдь не должен возмущать или колебать их состояния; ибо высшая кафедра ни от кого не судится (summa sedes а nemine judicatur)»[4]. Согласны ли на подобные нововведения те, кто признают автокефалию СЦУ на основании этого томоса? Этот вопрос надо обязательно задать всем Поместным Церквам накануне вынесения окончательных решений.


3. Подчинение Константинопольскому патриарху всей православной диаспоры[5] во всем мире и ограничение деятельности Поместных Церквей рамками границ исходных национальных государств.

В тексте томоса эта идея прописывается сначала для СЦУ, церковная жизнь которой должна проходить строго «в географических границах Украины». Она «не может ставить епископов или учреждать приходы за пределами государства; уже существующие отныне подчиняются, согласно порядку, Вселенскому Престолу, который имеет канонические полномочия в диаспоре, потому что юрисдикция этой Церкви ограничивается территорией украинского государства». Здесь, как и в предшествующих примерах, норма, прописанная сначала для СЦУ, преподносится как универсальная и общепринятая для всех Поместных Церквей («подчиняются, согласно порядку, Вселенскому Престолу, который имеет канонические полномочия в диаспоре»). Без согласования с другими Церквами утверждаются права КП на обладание всемирной диаспорой. Те Поместные Церкви, которые признают СЦУ, должны быть готовы отказаться от своих духовных чад, приходов и монастырей за границей в пользу КП. Осознают ли они этот факт?

Поместные Церкви, признав СЦУ, должны будут отказаться от своих духовных чад за границей в пользу Константинопольского Патриархата


4. Признание за КП высшего авторитета в решении догматических, канонических и иных церковных вопросов.

Несмотря на отсутствие убедительного обоснования своих исключительных прав, в томосе содержится требование к СЦУ подчиняться КП в решении догматических и канонических вопросов: «Для решения крупных вопросов церковного, догматического и канонического характера следует блаженнейшему митрополиту Киевскому и всея Украины от имени священного синода своей Церкви обращаться к нашему Святейшему Патриаршему и Вселенскому Престолу, стараясь понять, каково его авторитетное мнение и позиция (по данному вопросу)». Здесь нет прямого утверждения, что так поступают и другие Поместные Церкви, потому что это было бы уже вопиющей ложью, но можно не сомневаться, что украинский прецедент будет использован против других Поместных Церквей, особенно тех, которые признают данный томос и новообразованную СЦУ.

Поскольку КП узурпировал право на конечные церковные решения, то возникает вопрос: где гарантия истинности и безошибочности этих решений? Если этой гарантии нет, то не может быть и права на подобные безапелляционные решения. А если такая гарантия есть, то хотелось бы с ней ознакомиться. До сих пор она не была предъявлена церковной полноте. Более того, церковная история переполнена фактами вероучительного, канонического и нравственного предательства Православия Константинопольскими патриархами. Достаточно вспомнить, что на Константинопольском престоле за время его существования находилось официально осужденных еретиков значительно больше, чем на всех остальных православных престолах вместе взятых. Как после этого можно предоставлять КП такие права?


_{Протоиерей Вадим Леонов, доцент Сретенской духовной семинарии}

Перед нами прямое свидетельство узурпации церковной власти, которая принадлежит исключительно церковным Соборам. Готовы ли представители других Поместных Церквей отказаться от принципа соборности в пользу константинопольской безошибочности в догматических и канонических вопросах? Без решения этих вопросов согласиться с данным томосом – это по сути подписать смертный приговор и своей автокефалии, и мировому Православию[6].


5. Признание права Константинопольского патриарха на вмешательство во внутренние дела всех Поместных Церквей.

В томосе безосновательно утверждается, что КП, «согласно с многовековым каноническим преданием обязан (ὑποχρεωμένον) беспокоиться о Святых Православных Церквах, которые имеют в этом потребность». Кто его к этому обязывал? На основании каких соборных постановлений? Когда Поместные Церкви выражали согласие на такое обязательное вмешательство? Один из поводов для вторжения КП во внутренние дела автокефальных Церквей указан в томосе – это якобы уврачевание расколов: «По долгу заботы Великой Христовой Церкви о православном мире, для исцеления постоянно угрожающих расколов и разделов в Поместных Церквах». Когда возникла эта обязанность у КП заниматься расколами в других Поместных Церквах? Соглашались ли с подобными притязаниями другие Поместные Церкви? На эти вопросы стамбульские иерархи ответа не дают и дать не могут, поскольку никакой убедительной аргументации для подобных притязаний нет.

Однако не стоит сомневаться, что все автокефальные Церкви, признавшие СЦУ, тем самым окажутся беззащитными перед обеспокоенными стамбульскими опекунами. Умение расширительно толковать свои собственные утверждения стамбульские иерархи демонстрировали многократно, и данный прецедент подчинения некоторых Поместных Церквей они однозначно распространят на всех и навсегда. Например, в томосе, выданном КП для Польской православной церкви в 1924 году, была сделана оговорка, что якобы переход «митрополии Киева и зависимых от нее Православных Церквей Литвы и Польши, а равно приобщение их к Святой Церкви Москвы, с самого начала были осуществлены вовсе не в согласии с законными каноническими предписаниями». Прошло время, и стамбульские иерархи, воспользовавшись политической нестабильностью на Украине, стали предъявлять свои права на Киевскую митрополию, ссылаясь в том числе и на эту оговорку в польском томосе[7]. Так что и те условия, которые выставлены в украинском томосе, будут предъявлены другим Поместным Церквам не сразу, а как только в их жизни возникнут нестабильность и подходящие возможности для вторжения.


6. Ложная аргументация.

В томосе утверждается, что на Украине «государственные и церковные руководители… уже почти тридцать лет горячо просят ее церковного самоуправления». В отношении «церковных руководителей» – это откровенная ложь, потому что они в течение упомянутых тридцати лет никогда не обращались к КП с просьбой о «церковном самоуправлении», ибо давно уже имеют полную церковную самостоятельность (с 1990 г.). Более того, КП проигнорировал свыше 400 тысяч подписей[8] верных чад канонической Украинской Православной Церкви против навязываемой им автокефалии. В томосе полностью проигнорированы каноничные «церковные руководители», за которыми идет подавляющее большинство православной паствы на Украине, но таковыми названы анафематствованные и отлученные от Церкви самосвяты и раскольники, в первую очередь М. Денисенко, которых КП считал отпавшими от Церкви вплоть до недавнего времени. С противоположной стороны в Стамбул привезли постановления нескольких политиков Украины, которые имеют невероятно низкий рейтинг доверия у своего народа. Поэтому и дальнейшие слова в томосе: «…и бок о бок с народом и созвучно с его давними просьбами, в свое время обращенными к святейшему Апостольскому Константинопольскому Престолу» – это продолжение бессовестной лжи.


7. Запредельное самовозвышение КП.

    Томосом выстраивается субординатизм автокефалий: на вершине Константинополь – вселенская «мама», а внизу – ее «дочери»

Текст томоса переполнен самопревозношением КП над всеми автокефальными Церквами и усвоением себе абсолютных именований. Например, «Великой Христовой Церкви» – это название уместно для всей Православной Церкви, но не для какого-либо Патриархата, однако КП «смиренно» присвоил себе это название и ждет соответствующего отношения. СЦУ для КП – это «дочь», которую все остальные Поместные Церкви должны принять как «сестру». Отсюда следует, что КП мыслит себя «матерью» для всех Поместных Церквей. Другими словами, выстраивается субординатизм автокефалий, где на вершине находится КП – вселенская «мама», а внизу – ее «дочери». Интересно отметить, что в томосе Польской церкви (1924 г.) КП исповедует ее «духовной сестрой». Как видим, за прошедшие годы статусная самооценка КП существенно повысилась.

КП «скромно» называет себя «Центром Православия», хотя это понятие прилагать к престолу, который впадал в ереси чаще, чем все остальные предстоятели Церквей вместе взятые, очень странно.

***

Подводя итог краткому анализу текста украинского томоса, можно сказать, что иерархи Поместных Церквей, которые собираются признать квази-автокефалию СЦУ на основании этого томоса, тем самым признают:

    - Константинопольского патриарха главой своей Поместной Церкви;

    - право Константинопольского патриарха производить безапелляционный суд над всеми клириками своей Поместной Церкви;

    - готовность переподчинить Константинопольскому патриарху свою православную диаспору и ограничить деятельность своей Поместной Церкви рамками своего национального государства;

    - необходимость согласования важных церковных вопросов с КП как с высшим авторитетом в области догматических и канонических истин;

    - право на вмешательство Константинопольского патриарха во внутренние дела своей Поместной Церкви под видом уврачевания расколов и по другим основаниям;

    - КП «Центром Православия» и «Великой Христовой Церковью», несмотря на все ее беззаконные деяния и лживые утверждения, содержащиеся в украинском томосе.

Кроме того, вступив в литургическое общение с раскольниками и самосвятами из СЦУ, клирики Поместных Церквей грубо нарушат 10-е правило святых апостолов: «Если кто с отлученным от общения церковного помолится, хотя бы то было в доме: таковой да будет отлучен» – и 33-е правило Лаодикийского Собора: «Не подобает молитися с еретиком или отщепенцем (раскольником)».

    Положения томоса направлены к одной цели – насадить ересь папизма в Православии

Если кратко выразить суть вышесказанного, то все указанные в томосе притязания КП направлены к одной цели – насадить ересь папизма в Православии, согласно которой главой Вселенской Церкви нужно признавать уже не Христа, а Константинопольского патриарха и подчиняться его воле всегда и во всем. Таким образом, томос СЦУ – это не только угождение интересам украинских политиков, легализация раскольников и самосвятов, но – что гораздо важнее – это декларация ереси константинопольского папизма, закрепленная подписями патриарха Варфоломея и всех высших иерархов КП. Поместные Церкви, признавшие томос, не только продемонстрируют свою готовность подчиниться новому папе, но и возьмут на себя ответственность за утверждение и распространение ереси константинопольского папизма в Православии. Убежден, что если эта мысль будет в должной мере осознана высшим руководством Поместных Церквей, то желание отвергнуть украинскую церковную авантюру, организованную КП, будет всеобщим и спасительным не только для мирового Православия, но и для константинопольских иерархов, которые, видимо, уже решили, что «виноградник Божий» стал их собственностью (см.: Мф. 21: 33–41).


Протоиерей Вадим Леонов,
кандидат богословия, доцент Сретенской духовной семинарии

6 марта 2019 г.
 

(Окончание следует)

[Дмитрий Н]

(Окончание)


<sub>[1] Самосвяты – отпавшие от Церкви священники и диаконы, которые для продолжения существования своей организации совершают кощунство – «рукополагают» себе епископов через возложение рук священников на избранного кандидата. В XX веке так была создана «Украинская автокефальная православная церковь» (УАПЦ), где вопреки всем канонам (Ап. пр. 1; Антиох. Соб. пр. 19; 1 Всел. Соб. пр. 6 и др.) отлученный от Церкви протоиерей Василий Липковский был «рукоположен» запрещенными в служении пресвитерами и мирянами с возложением на Липковского мощей (руки) священномученика Макария, митрополита Киевского. Этот кощунственный акт был повторен при следующей «хиротонии» во «епископа» также отлученного протоиерея Нестора Шараевского. Таким образом организовалась «иерархия» УАПЦ, «клириков» которой стали называть самосвятами. В 1995 году КП принял в свою юрисдикцию самосвятов УАПЦ в Северной Америке. Представителем «иерархии» самосвятов является нынешний глава УАПЦ на Украине «митрополит» Макарий (Малетич) – священник под запретом, тем не менее признанный КП в сущем сане, как и все остальные самосвяты Украины.

[2] Для анализа томоса использовался текст, размещенный на официальном сайте КП https://www.patriarchate.org.

[3] См., например, в Уставе Русской Православной Церкви: http://www.patriarchia.ru/db/text/133121.html.

[4] Epistolae et decreta pontificia, XXXII // PL. 143, 765.

[5] Православная диаспора – православные верующие разных народов и Поместных Церквей, постоянно проживающие и осуществляющие полноценную церковную жизнь в странах, где большая часть населения неправославные. К таковым регионам относятся страны Северной и Южной Америки, Азии, Австралии, Западной Европы и т.д.

[6] Притязания на конечное право в решении общецерковных и канонических вопросов звучат в речах патриарха Варфоломея постоянно. Например, на Синаксисе в сентябре 2018 года он сказал: «Вселенский Патриархат несет ответственность за решение вопросов в церковном и каноническом порядке, поскольку он единственный имеет каноническую привилегию выполнять этот высокий долг». – https://www.uocofusa.org/news_180901_1.html.

[7] https://cerkvarium.org/ru/novosti/pomestnye-tserkvi/arkhiepiskop-telmisskij-iov-gecha-avtokefaliya-eto-sredstvo-obespechit-edinstvo-i-tserkvi-vnutri-gosudarstva-i-mezhdu-pomestnymi-tserkvami.html.

[8] http://news.church.ua/2018/06/27/shhe-ponad-300-tisyach-pidpisiv-peredali-na-fanar-pravoslavni-ukrajinci/#more-213814.</sub>


https://pravoslavie.ru/119709.html

[Дмитрий Н]

Экклезиологические источники современных претензий Константинополя на первенство в Православной Церкви

Михаил Грацианский


25–26 февраля 2019 года по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете прошла научно-практическая конференция «Причины и вызовы текущего кризиса межправославных отношений». В докладе ведущего научного сотрудника исторического факультета МГУ Михаила Вячеславовича Грацианского «Экклезиологические источники современных претензий Константинополя на первенство в Православной Церкви"» был проведен церковно-исторический анализ экклезиологических оснований, которыми оправдываются действия Константинопольского Патриарха в отношении Украины. Отталкиваясь от официальных документов Русской Православной Церкви, в которых мотивы действий Фанара характеризуются как «папистские», докладчик показал, что современная экклезиология Константинопольской Церкви копирует теорию и практику Римской Церкви первого тысячелетия, основанную на концепции сущностного превосходства власти Римского Папы по сравнению с прерогативами Предстоятелей других Поместных Церквей.



_{Константинопольский патриарх Варфоломей с Папой Римским Франциском}


В истекшем году Русская Православная Церковь столкнулась с проблемой незаконного вторжения Константинопольской Церкви на ее каноническую территорию.

В заявлении Священного Синода Русской Православной Церкви от 15 октября 2018 г. были верно отмечены мотивы действий Константинопольского Патриархата:

   «Присвоение себе полномочий отмены судебных и иных решений других Поместных Православных Церквей — лишь одно из
   проявлений нового ложного учения, провозглашаемого ныне Константинопольской Церковью и приписывающего Патриарху
   Константинопольскому права ‟первого без равных” (primus sine paribus) со вселенской юрисдикцией»[1].

Десятью годами ранее, 27 июня 2008 г., Архиерейский Собор РПЦ так определил «тенденции пересмотра канонической традиции», проявившиеся в деятельности и высказываниях представителей Константинопольской Церкви:

   «Отталкиваясь от не разделяемого всей полнотой Православной Церкви понимания 28 правила IV Вселенского Собора, эти
   иерархи и богословы развивают новую экклезиологическую концепцию, которая становится вызовом для общеправославного
   единства. Согласно этой концепции: а) принадлежащей Вселенскому Православию считается только та Поместная Церковь,
   которая состоит в общении с Константинопольским престолом; б) Константинопольский Патриархат имеет исключительное
   право церковной юрисдикции во всех странах православного рассеяния; в) в этих странах Константинопольский Патриархат
   единолично представляет мнения и интересы всех Поместных Церквей перед государственной властью; г) любой архиерей или
   клирик, несущий служение за пределами канонической территории своей Поместной Церкви, находится под церковной
   юрисдикцией Константинополя, даже если сам этого не сознает, а следовательно, может при желании быть принят в эту
   юрисдикцию без отпускной грамоты (как это имело место в случае с бывшим епископом Сергиевским Василием); д)
   Константинопольский Патриархат определяет географические границы Церквей и, если его мнение не совпадает с мнением
   той или иной Церкви по данному вопросу, может учреждать на территории этой Церкви собственную юрисдикцию (как это
   произошло в Эстонии); е) Константинопольский Патриархат в одностороннем порядке определяет, какая Поместная Церковь
   может, а какая не может участвовать в межправославных мероприятиях»[2].

Констатации, содержащиеся в процитированных синодальных документах РПЦ безусловно, верны. Единственный пункт, по которому можно внести уточнение, состоит в том, что, конечно же, осуждаемое экклезиологическое учение Константинопольской Церкви, хотя и является ложным, однако отнюдь не является новым.

    Экклезиологическое учение Константинопольской Церкви, хотя и является ложным, однако отнюдь не является новым

Приступая к нашим собственным рассуждениям по этому вопросу, обратимся также к документу, принятому на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви 25–26 декабря 2013 года и носящему название «Позиция Московского Патриархата по вопросу о первенстве во Вселенской Церкви». В нем, в частности, сказано:

   «Экклезиологические искажения, приписывающие первенствующему на вселенском уровне иерарху функции управления,
   свойственные первенствующим на других уровнях церковной организации, в полемической литературе второго тысячелетия
   получили наименование ‟папизма”».

И далее:

   «…на Западе развитие учения об особой власти римского епископа, согласно которому верховная власть во Вселенской
   Церкви принадлежит епископу Рима как преемнику апостола Петра и наместнику Христа на земле, привело к формированию
   иной административной модели церковного устройства с единым вселенским центром в Риме»[3].

Таким образом, для уяснения современной позиции Константинополя, выражающейся как в его заявлениях экклезиологического толка, так и его церковно-политической практике, необходимо обращение к истории Римской Церкви, уже в первом тысячелетии выработавшей и начавшей применять учение о «вселенском» властном первенстве.


_{Четвертый Вселенский Халкидонский Собор. Эскиз росписи в нижней части южной стены на хорах храма Христа Спасителя в Москве}

В ходе IV Вселенского Собора в Халкидоне (451 г.) римская делегация в обоснование неоспоримого первенства папского престола представила членам Собора текст 6-го правила 1-го Вселенского Собора в Никее (325 г.). После сличения представленного папскими легатами текста с подлинными актами Никейского Собора выяснилось, что Рим предоставил сильно искаженную версию правила. Главным и основным искажением являлась первая фраза, отсутствующая в оригинальном каноне:

   «Ἡ ἐκκλησία Ῥώμης πάντοτε ἔσχε τὰ πρωτεῖα (Римская Церковь всегда имела первенство)»[4].

В дальнейшем тексте, помимо ряда менее значительных искажений, присутствовала передача оригинального греческого τὰ πρεσβεῖα σώζεσθαι ταῖς ἐκκλησίαις («у Церквей сохраняются преимущества») через καὶ ἐν ταῖς ἄλλαις ἐπαρχίαις τὰ πρωτεῖα σῳζέσθω ταῖς ἐκκλησίαις («и в прочих епархиях да сохраняются у Церквей первенства»). Данное римское чтение, сохранившееся в соборных актах в греческом переводе, подтверждается имеющимся латинским текстом. Римские легаты прибыли на Собор, получив от Папы Льва строгие письменные инструкции. Очевидно, что и текст фальсифицированного 6-го Никейского правила был получен ими в Риме, в комплекте с прочими многочисленными документами. Естественно, отцы Собора не преминули указать папским легатам на вопиющее противоречие римской версии общеизвестного на Востоке канона его оригинальному чтению.

Так, впервые в формате Вселенского Собора мы имеем свидетельство того, что Римская Церковь заявила свое притязание на первенство в Церкви. Отметим как факт, что право на это первенство Римская Церковь основывала на фальсифицированном тексте одного из основополагающих канонов[5].

Доподлинно неизвестно, при каких обстоятельствах и когда на Западе возник латинский перевод 6-го Никейского правила со вставкой Ecclesia Romana semper habuit primatum[6], и почему греческий термин πρεσβεῖα был переведен не через обычное латинское соответствие privilegia, а через слово primatus (первенство). Помимо чисто текстуального искажения канона при переводе на латинский язык, в Риме применили к нему и весьма неожиданную интерпретацию: согласно принятому там вплоть до середины XX в. толкованию, канон вводил иерархию упомянутых в нем кафедр, по которой первое место занимала Римская, второе — Александрийская, а третье — Антиохийская.


_{Святитель Лев I Великий, папа Римский}

То, что претензии Рима, заявленные в искаженном каноне Никейского Собора, были не только теоретическими, но и имели отношение к римской церковно-политической практике того времени, подтверждается многочисленными свидетельствами церковной истории. Весьма ярко политика Рима в отношении прочих Поместных Церквей проявилась уже в понтификаты Льва Великого (440–461) — Папы Халкидонского Собора — и его ближайших преемников[7].

Лев Великий неоднократно заявлял, что его власть, как и власть прочих престолов, основывается на «канонах святых отцов», закрепленных решениями Никейского Собора[8]. При этом гарантом этих решений выступает сам Папа. Лев пишет:

   «[право] распоряжаться принадлежит мне, и мне вменится в вину, если будут нарушены правила отеческих постановлений,
   которые, по наставлению Духа Божия, были заложены на Никейском Соборе для управления всею Церковью»[9].

По мнению Папы, основанному на искаженной версии Никейского шестого канона, в Церкви присутствовала иерархия трех престолов: Римского, Александрийского и Антиохийского, причем место каждого престола соответствовало его рангу, связанному с объемом власти и полномочий в отношении других Поместных Церквей. Рим, на основании вставки в Никейский канон, обладал первым местом. Опротестовывая 28-е халкидонское правило, Папа Лев говорил:

   «Да не будут разорваны права провинциальных первенств, и да не будут обмануты Предстоятели-митрополиты относительно
   древле установленных привилегий. Да не погибнет ничуть достоинство Александрийского престола, которое он заслужил
   благодаря евангелисту Марку, ученику блаженного Петра; …также и Антиохийская Церковь …да пребывает в ранге, отечески
   установленном, и, будучи помещена на третьем месте[10], никогда да не станет ниже себя»[11].

    Каноническим основанием первенства в Церкви служит 34-е апостольское правило, говорящее о преимуществах митрополитов

Согласно такому восприятию, к примеру, второй престол, Александрийский, подлежал суду только Римского престола, и его Предстоятель[12] не мог судиться судом «более низких епископов»[13]. Таким образом, свое мнимое первое место Рим понимал как первенство власти. Тому есть множество свидетельств как в посланиях Папы Льва, так и его преемников.

Между тем каноническим основанием первенства в Церкви единственно служит 34-е апостольское правило, говорящее о преимуществах митрополитов:

   «Епископам каждого народа надлежит знать первого среди них, считать его главою и ничего лишнего не делать без его
   мнения, но каждому делать только то, что касается его прихода и подчиненных ему земель. Но и тот да не делает ничего без
   мнения всех. Ведь так будет согласие и прославится Бог через Господа во Святом Духе: Отец, и Сын, и Святой Дух»[14].

Это правило в дальнейшем было конкретизировано. В частности, 9-й канон Антиохийского Собора (341 г.) гласит:

   «Епископам во всякой провинции надлежит знать, что епископ-Предстоятель митрополии принимает на себя заботу обо всей
   епархии в силу того, что в митрополию отовсюду стекаются все, имеющие [какие-либо] дела. Потому и решено, чтобы он
   первенствовал в отношении чести, а прочие епископы без него ничего лишнего не делали, согласно древнему действующему
   канону наших отцов… но каждому епископу иметь власть над своим приходом… и являть попечение обо всей области,
   подчиненной его городу… Более же ничего не пытаться делать без епископа митрополии, а также и ему без мнения
   остальных»[15].

Именно в таком духе 34-е апостольское правило трактуется и всей последующей православной канонической традицией на протяжении всей византийской эпохи.

Несмотря на то, что данные каноны и все их толкования однозначно указывают на то, что уровень, в пределах которого действовало первенство, — это митрополия, стоящая во главе провинциального, епархиального уровня церковной организации, Рим переносил это правило на уровень вселенский. Выражение канона «епископам каждого народа надлежит знать первого среди них» в Риме понимали в том смысле, что Папа и есть первый епископ «каждого народа». Подтверждением именно этому тезису должна была служить вышеупомянутая фальсификация римлянами 6-го Никейского канона.

Далее, для оправдания искаженного видения уровней власти, Папа Лев и его преемники начали говорить о наличии трехуровневой власти в Церкви, при котором каждый из более высоких уровней имел полноту власти над более низким. Лев писал:

   «Связь всего тела создает единое здравие, единую красоту; и эта связь всего тела требует единодушия, особенно же
   добивается согласия среди епископов, у которых достоинство хотя и общее, однако не таков всеобщий ранг, поскольку и
   среди блаженнейших апостолов, наряду с подобием чести, было некое различие власти, и хотя избранность была равной,
   только одному было дано выдаваться среди всех. Из какового примера также возникло и различие епископов, и великим
   предназначением было предусмотрено, чтобы не все присваивали себе всё, но были в каждой провинции те, которые среди
   своих братьев имеют [право] первого приговора. И опять же, чтобы те, кто поставлен в более крупных городах, принимали на
   себя более обширную заботу, и через них забота о Вселенской Церкви стекалась к единому престолу Петра, и ничто никогда
   не противилось своей главе. Тот, кто знает, что он поставлен над кем-то, пусть не тяготится тем, что кто-то поставлен над
   ним, но послушание, которого требует, пусть выкажет и сам…»[16].

Изложенная Папой Львом трехуровневая схема архиерейской власти не стала окончательным выражением римского взгляда на папскую власть: в этом отношении католицизм проделал в дальнейшем значительный путь, развивая и конкретизируя то, что Лев Великий называл «полнотой власти» (plenitudo potestatis) римского епископа. Однако для современного диалога с православными эта схема оказалась пригодной, поскольку утверждала папский примат исподволь и в более мягких формах, чем католическая экклесиология второго тысячелетия. Именно эта формула о трех уровнях «церковных институтов», «выражающих видимым образом таинство койнонии» (Равеннский документ, раздел 17), легла в основу документов «Смешанной международной комиссии по богословскому диалогу между Римско-католической и Православной церквями», а именно в Равеннский (2007), Критский (2008) и Кьетский (2016). Проблемы рецепции этих документов православными Церквами мы здесь касаться не будем, однако нельзя не отметить, что признание основанной на превратном римском толковании 34-го апостольского правила и фальсифицированного 6-го правила I-го Вселенского Собора трехуровневой системы власти в Церкви автоматически означает и признание властного первенства римского епископа.

Несмотря на то, что Поместные Церкви в своих отношениях с Римом не соглашались с таким видением роли римского епископа, а зачастую и прямо его отвергали, римский понтифик выстраивал свои отношения с ними, исходя из представления о Римской кафедре как о первой во всей Вселенской Церкви. Это выражалось в ряде существенных моментов. Реализуя принцип, согласно которому епископы не должны делать «ничего лишнего» без мнения «первого», Папы требовали от всех Вселенских престолов непременно докладывать обо всех делах их диоцезов. Рим считал возможным самолично принимать апелляции и рассматривать дела «более низких» престолов, не прибегая к созыву какого бы то ни было Собора, причем права апелляции, признанные за Римом на Поместном Сардикийком Соборе, Папы также ложно выдавали за Никейские. На основании этого Папа Геласий утверждал:

   «Мы не умолчим, что вся Церковь во [всём] мире знает, что связанное приговорами каких бы то ни было епископов престол
   блаженного Петра имеет право разрешить, и никому не позволено судить о его суждении; и если к нему можно из какой
   угодно части света подавать апелляцию на каноны, на него да не будет никому позволено апеллировать»[17].

    Послания, сообщающие об избрании очередного Патриарха, Рим рассматривал как запрос об утверждении Папой соответствующего Патриарха

Приговоры оглашались Папой от своего имени, даже без ссылок на решение Собора Римской Церкви[18]. Обычные синодальные послания, сообщающие об избрании на престол очередного Патриарха и содержавшие его исповедание веры, Рим рассматривал как запрос об утверждении Папой соответствующего Патриарха. Папский ответ на эти послания, как во времена Льва, так и позже, вплоть до исправления императором Юстинианом данной нетерпимой ситуации, всегда содержит не только пункт, в котором Папа выражает свое согласие с избранием, но и подтверждение ранга кафедры, а также полномочий ее Предстоятеля в отношении его митрополитов и епископов[19]. Данный подход позволял Папам говорить, что именно они давали полномочия главам Поместных Церквей управлять своими каноническими территориями[20]. Зачастую Папы поверх голов Первоиерархов обращались напрямую к соборам митрополитов, напоминая им об их правах в отношении их Предстоятелей и о возможности в спорных случаях обращаться в Рим. Решения Поместных Соборов, относящиеся к важным вопросам жизни соответствующих церковных областей, по мнению Пап, также подлежали их утверждению. Только Рим имел право решать вопрос о принятии тех или иных лиц в общение, а также определять, повинен какой-либо иерарх в ереси или нет[21].

Рим уже в V в. ввел понятие, согласно современному экуменическому словоупотреблению, «центра общения», отождествив понятия «кафолическая Церковь» и «апостольский престол»[22], а общение с римским епископом выставив критерием[23] и «залогом» правой веры[24]. Папа Феликс III, к примеру, по поводу отлучения от Церкви Акакия Константинопольского выразил свой взгляд на «служение первенства» Римской кафедры как «центра общения» в следующих выражениях:

   «Он более не наслаждается общением с Римским, сиречь апостольским, престолом, которого он себя лишил… Его наш
   приговор счел чуждым должности епископского служения, святого общения и вашего числа, сиречь числа христиан… Мы
   наставляем, чтобы все, кто хотят быть причастными кафолической вере, воздержались от общения с ним, дабы… не
   подвергнуться схожему мщению»[25].

Папа Геласий, к примеру, утверждает, что «кафолические священники» постоянно придерживались того, «что постановил апостольский престол», чтобы «избирать себе в собратья тех, кто, придерживаясь кафолического общения, общается с апостольским престолом, а тех, с кем апостольский престол вовсе не общается, отвергать»[26]. Он отмечает, что «апостольский престол …по установлению Господа Христа держит главенство во всей Церкви, ради общего распоряжения и заботы, которую он всегда с надлежащей осмотрительностью прилагает ради кафолической веры, отеческих канонов и правил предков…»[27], поскольку, цитируя опять Папу Феликса, «через апостольский престол, благодаря щедрости Христа, утверждается достоинство всех священников»[28].


(Продолжение следует)

[Дмитрий Н]

(Продолжение)



_{Папа Геласий}

Следует напомнить, что в 484-м г. Римский Папа единолично и от своего имени, т.е. в нарушение всех канонических соборных принципов отношений между крупнейшими Вселенскими кафедрами, отлучил от Церкви Патриарха Константинопольского и пошел на длительный разрыв общения со всеми Восточными престолами, поддержавшими в этом конфликте столичную кафедру. Обоснование Римом своей позиции исходило из принципа властного примата Римской кафедры. В частности, Папа заявлял, что он правомочно принял апелляцию покинувших свои престолы, а затем низложенных за государственную измену Патриархов Александрии и Антиохии, вызвал в качестве ответчика Патриарха Константинопольского, а после неявки последнего единолично отлучил его от Церкви. На обоснованные возражения Востока о том, что такое дело был полномочен решать лишь Вселенский Собор, Папа Геласий ответил:

   «…никто из истинных христиан не сомневается, что постановление всякого Собора, которое было одобрено с согласия
   Вселенской Церкви, в наибольшей степени и прежде других надлежит исполнять именно первому престолу, который всякий
   Собор утверждает своим авторитетом и оберегает непрерывным управлением, в силу собственного первенства, которое он
   всегда держал и [ныне] удерживает»[29].

Именно устами этого Папы был провозглашен принцип абсолютной власти Папы в пределах Вселенской Церкви:

   «…то, что связано приговорами любых епископов, престол блаженного Петра имеет право разрешить, однако никому не
   позволено судить о его приговорах; и если канонам было угодно, чтобы ему можно из какой угодно части света подавать
   апелляцию, то на него да не будет никому позволено апеллировать»[30].

Между тем на Востоке первенство на региональном уровне, т.е. на уровне Поместной Церкви, было обусловлено базовым принципом соборного управления: епископ был первым, если к нему собирались на Собор, если не собирались — он первым не был. Согласно же римскому подходу, первенство предполагало единоличное «монархическое» управление, к которому Папы стремились, всеми способами подрывая общецерковную соборную систему. Папы неоднократно высказывались в том духе, что Соборы проводятся на Востоке для того, чтобы Восточные Церкви ознакомились и приняли к исполнению уже ранее принятые в Риме решения. Вот как, в частности описывал это Папа Лев в связи с проведением Халкидонского Собора:

   «И потому мы славим Господа, …Который не позволил претерпеть нам с нашими братьями никакого ущерба, утвердив
   необратимым согласием всей братии то, что Он уже раньше определил посредством нашего служения, и доказав, что то, что
   было предрешено первым среди всех престолов, воистину осуществилось, получив признание всего христианского мира, дабы
   и в этом члены согласовались с главой»[31].

Папы старались достичь ликвидации соборной системы, подрывая региональный принцип первенства. Так, они позволяли себе, минуя уровень Патриархов, обращаться напрямую к митрополитам, епископам и даже клирикам с призывом в конфликтных случаях апеллировать напрямую в Рим. Было несколько примеров, когда Папы создавали собственные викариаты (экзархаты) на территориях, которые не относились к сфере их юрисдикции. Так, ими были созданы экзархаты в Арле и Фессалонике, которые, по воле Папы, обладали теми же правами, что и незаконно созданные Константинополем СЦУ и т. н. «Эстонская апостольская церковь». Фактически не признавая регионального первенства Восточных Патриархатов[32], Папа выставлял себя гарантом и источником привилегий митрополитов, однако только до тех пор, пока ему не удавалось установить прямую власть над епископами, минуя митрополичий уровень.

    Именно из-за неприемлемого понимания Римом его места среди прочих Поместных Церквей происходили разрывы общения между ним и Восточными Церквами, вплоть до раскола 1054 г.

Излишне говорить о том, что такое понимание Римом своих прав было сугубо односторонним. Со своей стороны, Константинополь не признавал в первом тысячелетии вселенскую юрисдикцию папы. Отсутствие устойчивых соборных механизмов принятия решения в Римской Церкви, а также систематическое противопоставление себя со стороны Папы Вселенским Соборам и в целом соборно принятым на Востоке решениям неоднократно вызывали протест Константинополя. Сейчас можно лишь пожалеть о том, что восточные иерархи не выразили свой протест в форме целостной канонической оценки указанных претензий Рима уже в то время. Именно из-за неприемлемого понимания Римом его места среди прочих Поместных Церквей в дальнейшем также происходили разрывы общения между ним и Восточными Церквами, вплоть до раскола 1054 г.


_{Константин IX Мономах. Мозаика св.Софии в Константинополе}

Будет нелишним здесь напомнить о позиции Римской Церкви, обусловившей в конце концов ее окончательное отпадение от Вселенского Православия. Папа Лев IX (1049–1054), направивший в Константинополь делегацию во главе с кардиналом Гумбертом, который от имени Папы отлучил Патриарха Михаила Керуллария, доведя тем самым дело до окончательного раскола между Римом и Востоком, подвел итог развитию римского взгляда на, так сказать, «роль епископа Рима в общении Церквей в I тысячелетии». Лев IX неоднократно утверждал, что власть римского престола подтверждена Никейскими канонами. «Творчески» дополняя эти каноны, он говорил, что «весь Никейский Собор одобрил и подписал, что верховный (сиречь Римский — М.Г.) престол не судится никем»[33] и что «священники во всем мире имеют своим главой Папу, как все судьи — царя»[34]. Согласно непреложному мнению этого Папы, все последующие Вселенские Соборы «единогласной волей и согласным словом и написанием подтвердили то, что святой римский и апостольский престол после Господа Иисуса является главой всех Божьих Церквей»[35], так что «это должно приниматься на веру и исповедоваться всеми приверженцами Никейского Собора», кто не желает повергнуться отлучению от Церкви[36]. По его мнению, Римская Церковь является «царственным священством», обладает «властью земной и небесной» и «особым расположением на небесах»[37].

В данной связи, уже в качестве печального курьеза, можно привести слова Льва IX, обращенные к Константинопольской Церкви:

   «Разве апостольская Римская Церковь, которая посредством Евангелия породила Церковь латинскую на Западе, не является
   матерью Церкви Константинопольской на Востоке, …создав прелестную дочь, то есть Церковь Константинопольскую?[38] …И
   последняя более не должна выглядеть неблагодарной дочерью, ибо мать удостоила ее большей чести, чем других. Ведь не
   Константинопольская Церковь в силу какого-либо божественного или человеческого преимущества является более чтимой
   или славной, чем другие Церкви, …но благочестивая мать»[39].


_{Лев IX}

При всей нелепости папских притязаний на материнство Римской Церкви по отношению к Константинопольской, Папа Лев IX тем не менее вполне предвосхитил ту риторику и те упреки, которые Константинопольская Церковь, именующая себя материнской, подчас обращает в адрес Русской.

Не приводя дальнейших цитат, укажем здесь на то, что главнейшее обоснование особых, исключительных привилегий Римской Церкви Папа Лев IX, автор великой схизмы, черпает из подложного «Константинова дара», который занимает главное место в его аргументации. Тем самым в основе раскола Церквей лежит восприятие власти Римской кафедры, основанное на двух фальсификатах: искаженных Никейских канонах и целиком сфальсифицированном на Западе «Константиновом даре». При таких обстоятельствах начала схизмы и при неизменной, даже ввиду таких вопиющих фактов, убежденности католиков в правильности их позиции, перспективы уврачевания раскола представляются весьма смутными.

Нетрудно, таким образом, понять, что в настоящее время Константинопольский Патриархат целиком усвоил логику и образ действий, характерный для Римской Церкви первого тысячелетия. Посредством превратного перетолковывания и искажения в духе папской экклезиологии основополагающих канонов и правил, выработанных и утвержденных на Востоке в первом тысячелетии, Константинополь в настоящее время заявил о собственном властном первенстве, попирающем преимущества Поместных Православных Церквей. Свидетельством тому являются продавливаемые Константинополем в рамках «Смешанной международной комиссии по богословскому диалогу между Римско-католической и Православной церквами» документы, и, прежде всего, Равеннский (2007) и Кьетский (2016), которые постулируют наличие в Церкви трех уровней власти, продвигают идею вселенского первенства и намекают на особые права Константинополя в отношении проведения Вселенского Собора[40].

Кроме того, наличие пусть и не признанного, однако детально проработанного Критского документа 2008 г. под названием «Роль епископа Рима в общении Церквей в I тысячелетии» указывает на истинную цель так называемого «православно-католического диалога» — постепенное признание главенства римского епископа и подготовка почвы для унии, когда Рим, наконец, займет то властное положение, к которому он стремился по меньшей мере с конца IV в., разрабатывая ложное учение о роли апостола Петра как якобы первого римского епископа и фальсифицируя каноническую традицию.


_{Михаил Грацианский}

Последний принятый в 2016-м г. в Кьети документ «Смешанной международной комиссии по богословскому диалогу между Римско-католической и Православной церквями» содержит более взвешенные и более соответствующие православной традиции высказывания в отношении роли Рима в первом тысячелетии и характере его первенства. Впрочем, наличие этого документа и этих высказываний не отменяет необходимости дать оценку как властным притязаниям Рима в первом тысячелетии, так и нынешним попыткам Константинополя с помощью старых римских уловок добиться власти над современными Православными Церквами. Все эти факты, безусловно, должны получить свою оценку как в рамках церковно-исторической науки, так и в рамках современной церковной политики, основанной на канонической и экклезиологической традиции Православия.

    Русская Православная Церковь оказалась в положении Константинопольской Церкви первого тысячелетия, когда последняя была вынуждена отбиваться от властных претензий Рима

С прискорбием приходится признать тот факт, что произошедший разрыв общения Русской Православной Церкви с Константинополем оказывается так же закономерен и оправдан, как и разрыв 1054 г. Константинополя с Римом. Следует констатировать, что в современных условиях Русская Православная Церковь оказалась в положении Константинопольской Церкви первого тысячелетия, когда последняя была вынуждена отбиваться от властных претензий Рима. Тем самым в настоящее время против Константинополя начинают действовать все те же аргументы, которые он обоснованно использовал в свое время против Рима. В силу этого Русская Православная Церковь оказывается в целом в выигрышном положении, отстаивая традиционную православную экклезиологию, которая, впрочем, в современных условиях требует дополнительного изучения и усвоения с тем, чтобы экклезиологическая концепция Русской Православной Церкви выглядела последовательной и непротиворечивой во всех аспектах.

В заключение хотелось бы обратиться к Константинополю со словами увещаний, исходящих из уст римских епископов, экклезиологию которых Константинополь весьма высоко оценивает. Приведем здесь слова Папы Илара:

   «Мы, о дражайшие друзья, не желаем смешивать преимущества Церквей, которые всегда следует соблюдать, и не позволим в
   области одного епископа иметь права другому. Ибо тем самым не только совершается преступление в отношении
   постановлений святых преданий, но и проглядывает оскорбление Господа, Который в качестве плода нашего служения
   ожидает не обширности областей, а приобретения душ»[41].

А также свт. Льва, епископа Римского:

   «Никто да не устремляется к чужим правам; но в собственных законных пределах, насколько сможет, пусть упражняется в
   обширности любви, в которой константинопольский Предстоятель может собрать достаточно обильные плоды, если более
   положится на добродетель смирения, нежели исполнится духом честолюбия»[42].


Михаил Грацианский

ПСТГУ

7 марта 2019 г.

 
(Окончание следует)

[Дмитрий Н]

(Окончание)


<sub>[1] Заявление Священного Синода Русской Православной Церкви в связи с посягательством Константинопольского Патриархата на каноническую территорию Русской Церкви // http://www.patriarchia.ru/db/text/5283708.html

[2] Определение освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви (Москва, 24‒29 июня 2008 года) «О единстве Церкви» // http://www.patriarchia.ru/db/text/428916.html

[3] Позиция Московского Патриархата по вопросу о первенстве во Вселенской Церкви // http://www.patriarchia.ru/db/text/3481089.html

[4] ACO // Ed. E. Schwartz. T. 2. Vol. I. Pars III. Berolini; Lipsiae, 1935. P. 95 (454).

[5] Τὰ ἀρχαῖα ἔθη κρατείτω, τὰ ἐν Αἰγύπτῳ, καὶ Λιβύῃ καὶ Πενταπόλει, ὥστε τὸν ἐν Ἀλεξανδρείᾳ ἐπίσκοπον πάντων τούτων ἔχειν τὴν ἐξουσίαν ἐπειδὴ καὶ τῷ ἐν Ῥώμῃ ἐπισκόπῳ τοῦτο σύνηθές ἐστιν. Ὁμοίως δὲ καὶ κατὰ τὴν Ἀντιόχειαν, καὶ ἐν ταῖς ἄλλαις ἐπαρχίαις, τὰ πρεσβεῖα σώζεσθαι ταῖς ἐκκλησίαις (Σύνταγμα τῶν θείων καὶ ἱερῶν κανόνων / Γ. Ῥάλλης, Μ. Ποτλῆς, ἐκδ. Ἀθήνησιν, 1852. Τ. 2. Σ. 128).

[6] Ср. Ecclesiae Occidentalis Monumenta Iuris Antiquissima. Fasc. I. Pars 2. Oxonii, 1904. P. 120–121, 196–197, 260.

[7] Послание папы Льва цитируются по: Patrologiae cursus completus. Series Latina / Acc. J.-P. Migne. T. LIV. S. Leonis Magni Tomus I. Parisiis, 1846. Послания Феликса III и Геласия I: Epistulae romanorum pontificum genuinae et quae ad eos scriptae sunt a s. Hilaro usque ad Pelagium II // Recensuit et edidit A. Thiel. T. I: A s. Hilaro usque ad s. Hormisdam, ann. 461–523. Brunsbergae, 1868. При цитировании указываются имя папы, номер послания и цитируемых колонок/страниц.

[8] Leonis ep. 104. Col. 995: Privilegia enim Ecclesiarum, sanctorum Patrum canonibus instituta, et venerabilis Nicaenae synоdi fixa decrctis, nulla possunt imprubitate convelli, nulla novitate mutari.

[9] Leonis ep. 104. Col. 995: quoniam dispensatio mihi credita est, et ad meum tendit reatum, si paternarum regulae sanctionum, quae in synodo Nicaena ad totius Ecclesiae regimen, Spiritu Dei instruente, sunt conditae, me (quod absit) connivente, violentur; et major sit apud me unius fratris voluntas, quam universae domus Domini communis utilitas.

[10] Третий ранг Антиохийской Церкви Лев подтверждает и в другом своем письме от 11 июня 453 г. (Leonis ep. 119. Col. 1042–1043): Dignum est enim te apostolicae sedis in hac sollicitudine esse consortem et ad agenda fiduciam privilegia tertiae sedis agnoscere, quae in nullo cujusquam ambitione minuentur.

[11] Leonis ep. 106. Col. 1007: Non convellantur provincialium jura primatuum, nec privilegiis antiquitus institutis metropolitani fraudentur antistites. Nihil Alexandrinae sedi ejus, quam per sanctum Marcum evangelistam beati Petri discipulum meruit, pereat dignitas; … Antiochena quoque Ecclesia, in qua primum praedicante beato apostolo Petro, Christianum nomen exortum est, in paternae constitutionis ordine perseveret, et in gradu tertio collocata numquam se fiat inferior. Aliud enim sunt sedes, aliud praesedentes; et magnus unicuique honor est integritas sua.

[12] Gelasii ep. 26. P. 396: «Хотя возобновлять Собор и не следовало, однако подобало бы, чтобы епископ какого бы то ни было города не избегал суда первого престола, к каковому прибегнул Предстоятель второго престола, дело которого может заслушиваться только первым престолом» (Licet enim synodus iteranda non esset, tamen congrueret, ut cujuslibet civitatis episcopus primae sedis judicium non vitaret, ad quod convenerat secundae sedis autistes, qui nisi a prima sede non posset audiri).

[13] Ibid.: ab inferioribus episcopis.

[14] Τοὺς ἐπισκόπους ἑκάστου ἔθνους εἰδέναι χρὴ τὸν ἐν αὐτοῖς πρῶτον, καὶ ἡγεῖσθαι αὐτὸν ὡς κεφαλήν, καὶ μηδέν τι πράττειν περιττὸν ἄνευ τῆς ἐκείνου γνώμης• ἐκεῖνα δὲ μόνα πράττειν ἕκαστον, ὅσα τῇ αὐτοῦ παροικίᾳ ἐπιβάλλει, και ταῖς ὑπ’ αὐτὴν χώραις. Ἀλλὰ μηδὲ ἐκεῖνος ἄνευ τῆς πάντων γνώμης ποιείτω τι. Οὕτω γὰρ ὁμόνοια ἔσται, καὶ δοξασθήσεται ὁ Θεὸς διὰ Κυρίου, ἐν ἁγίῳ Πνεύματι, ὁ Πατήρ, καὶ ὁ Υἱός, καὶ τὸ ἅγιον Πνεῦμα. (Σύνταγμα τῶν θείων καὶ ἱερῶν κανόνων / Γ. Ῥάλλης, Μ. Ποτλῆς, ἐκδ. Ἀθήνησιν, 1852. Τ. 2. Σ. 45).

[15] Τοὺς καθ’ ἑκάστην ἐπαρχίαν ἐπισκόπους εἰδέναι χρὴ τὸν ἐν τῇ μητροπόλει προεστῶτα ἐπίσκοπον καὶ τὴν φροντίδα ἀναδέχεσθαι πάσης τῆς ἐπαρχίας, διὰ τὸ ἐν τῇ μητροπόλει πανταχόθεν συντρέχειν πάντας τοὺς τὰ πράγματα ἔχοντας. Ὅθεν ἔδοξε καὶ τῇ τιμῇ προηγεῖσθαι αὐτόν, μηδέν τε πράττειν περιττὸν τοὺς λοιπούς ἐπισκόπους ἄνευ αὐτοῦ, κατὰ τὸν ἀρχαῖον κρατήσαντα ἐκ τῶν Πατέρων ἡμῶν κανόνα• ἢ ταῦτα μόνα, ὅσα τῇ ἑκάστου ἐπιβάλλει παροικίᾳ, καὶ ταῖς ὑπ’ αὐτὴν χώραις. Ἕκαστον γὰρ ἐπίσκοπον ἐξουσίαν ἔχειν τῆς ἑαυτοῦ παροικίας, διοικεῖν τε κατὰ τὴν ἑκάστῳ ἐπιβάλλουσαν εὐλάβειαν, καὶ πρόνοιαν ποιεῖσθαι πάσης τῆς χώρας τῆς ὑπὸ τὴν ἑαυτοῦ πόλιν ὡς καὶ χειροτονεῖν πρεσβυτέρους καὶ διακόνους, καὶ μετὰ κρίσεως ἕκαστα διαλαμβάνειν• περαιτέρω δὲ μηδὲν πράττειν ἐπιχειρεῖν, δίχα τοῦ τῆς μητροπόλεως ἐπισκόπου, μηδὲ αὐτὸν ἄνευ τῆς τῶν λοιπῶν γνώμης. (Σύνταγμα τῶν θείων… Τ. 3. Σ. 140–141).

[16] Connexio totius corporis unam sanitatem, unam pulchritudinem facit: et haec connexio totius quidem corporis unanimitatem requirit, sed praecipue exigit concordiam sacerdotum. Quibus cum dignitas sit communis, non est tamen ordo generalis: quoniam et inter beatissimos apostolos in similitudine honoris fuit quaedam discretio potestatis; et cum omnium par esset electio, uni tamen datum est ut caeteris praeemineret. De qua forma episcoporum quoque est orta distinctio, et magna ordinatione provisum est ne omnes sibi omnia vindicarent; sed essent in singulis provinciis singuli, quorum inter fratres haberetur prima sententia; et rursus quidam in majoribus urbibus constituti sollicitudinem susciperent ampliorem, per quos ad unam Petri sedem universalis Ecclesiae cura conflueret, et nihil usquam a suo capite dissideret. Qui ergo scit se quibusdam esse praepositum, non moleste ferat aliquem sibi esse praelatum; sed obedientiam quam exigit, etiam ipse dependat… (Leonis ep 14. Col. 676).

[17] Gelasii ep. 26. Col. 399: Non reticemus, quod cuncta per mundum novit Ecclesia, quoniam quorumlibet sententiis ligata pontificum sedes beati Petri apostoli jus habeat resolvendi, utpote quae de omni Ecclesia fas habeat judicandi, neque cuiquam de ejus liceat judicare judicio; siquidem ad illam de qualibet mundi parte canones appellari voluerint, ab illa autem nemo sit appellare permissus. Ср. тж.: Это те самые каноны, которые апелляции всей Церкви пожелали отнести к рассмотрению этой (т.е. римской — М.Г.) кафедры, а также постановили, что на нее вообще нигде не должно быть апелляции. И тем самым она (должна) судить обо всей Церкви, сама же не (должна) идти ни на чей суд. И предписали они, что ее суд нельзя обжаловать, и постановили, что ее приговор не может быть отменен… (Ipsi sunt canones, qui appellationes totius Ecclesiae ad hujus sedis examen voluere deferri, ab ipsa vero nusquam prorsus appellari debere sanxerunt. Ac per hoc illam de tota Ecclesia judicare, ipsam ad nullius commeare judicium, nec de ejus unquam praeceperunt judicio judicari, sententiamque illius constituerunt non oportere dissolve… — Gelasii ep. 10. P. 344).

[18] Так, в 484-м г. Папой Феликсом III был осужден Акакий Константинопольский: Felicis ep. 6. P. 243–247.

[19] Ср. Leonis ep. 9. Col. 624–627 (к Диоскору Александрийскому); ep. 80. Col. 912–915 (к Анатолию Константинопольскому); ep. 119. Col. 1040–1046 (к Максиму Антиохийскому); ep. 129. Col. 1075–1078 (к Протерию Александрийскому).

[20] Gelasii ep. 26. P. 407: Postremo cur tanto tempore, quum ista gererentur vel gerenda cognosceret, non ad sedem apostolicam, a qua sibi curam illarum regionum noverat delegatam, referre maturavit?

[21] Gelasii ep. 27. P. 426: «Ведь поскольку Акакий (патриарх Константинополский — М.Г.) и не обладал никакой привилегией, чтобы выдвигать обвинение против второго престола, [неужели] он имел право осуждать? И равным образом, не получив полномочия от первой кафедры, он не имел ни права испытывать Петра (Монга, патриарха Александрийского — М.Г.), ни власти вполне принимать его» (Nam quum Acacius nullo privilegio fulciretur, ut de secunda sede posset ferre judicium, potuit jure damnare? Simili modo, nisi primae sedis auctoritate percepta, nec examinandi Pétri jus habuit nec recipiendi penitus potestatem).

[22] Gelasii ep. 26. P. 413: … ut satis appareat, Ecclesiam catholicam sedemque apostolicam, quia alibi jam omnino non posset, ubi potuit et cum quibus potuit, nihil penitus omisisse, quod ad fraternum pertineret pro intemerata et sincera communione tractatum.

[23] Gelasii ep. 30. P. 443: Tunc enim dicta sunt de Graecorum consensione fidenter, quia simul beati Petri societatem quibuslibet videbantur praeponere posse personis, et qui exstiterant ante, catholici, aestimabantur consensuri facile veritati, atque ideo cujuslibet hominis affectum desideriis apostolicae communionis non posse praeponere; P. 445: … absolutione damnati, si resipiscant universi et ab errore se retrahant atque ad apostolicae communionis sinceram redeant unitatem, vinculis se damnationis illius, quam universaliter merito praevaricatores exceperant, non ambigant exuendos.

[24] Felicis P. 272: Hoc enim hoc expedit, ut si utraque Roma pro niutuo pignore nuncupatur, fiat utraque una fides illa Romanorum, quam per universum mundum praedicari beatus Paulus testatur apostolus, sicut apud nostros floruit indiscreta majors.

[25] Felicis ep. 10. P. 252: … nec Romanae, id est apostolicae sedis, qua se ipse privavit, communione jam gaudet… Quem nostra quoque sententia ministerii episcopalis officio et sancta communione vestroque numero, id est Christiano, judicavit alienum… monemus tamen, ut omnes, qui catholicae fidei volunt esse participes, ab illius se communione abstineant, ne, quod absit, simili subjaceant ultioni).

[26] Gelasii ep. 27. P. 429: Ecce tanti catholici sacerdotes hoc ipso se indicant, quid apostolica sedes censuerit, cognovisse constanterque probasse retinendum, quo communionem catholicam reservantes, et eos, qui apostolicae sedi communicarent, elegere consortes, et illos, quibus sedes apostolica minime communicaret, usque ad pergecutionis inсursus renuere consortes.

[27] Gelasii ep. 30. P. 441: Sedes apostolica quidem, quae Christo Domino delegante totius Ecclesiae retinet principatum, pro dispensatione curaque generali, quam vel pro fide catholica vel pro paternis canonibus regulisque majorum necessaria semper circumspectione dependit…

[28] Felicis ep. 14. P. 267: … ad apostolicam sedem … per quam largiente Christo omnium solidatur dignitas sacerdotum...

[29] Gelasii ep. 26. P. 395: nullus jam veraciter Christianus ignoret, unius cujusque synodi constitutum, quod universalis Ecclesiae probavit assensus, non aliquam magis exsequi sedem prae ceteris oportere, quam primam, quae et unamquamque synodum sua auctoritate confirmat et continuata moderatione custodit, pro suo scilicet principatu, quem beatus Petrus apostolus Domini voce perceptum, Ecclesia nihilominus subsequente, et tenuit semper et retinet.

[30] Gelasii ep. 26. P. 399: Non reticemus, quod cuncta per mundum novit Ecclesia, quoniam quorumlibet sententiis ligata pontificum sedes beati Petri apostoli jus habeat resolvendi, utpote quae de omni Ecclesia fas habeat judicandi, neque cuiquam de ejus liceat judicare judicio; siquidem ad illam de qualibet mundi parte canones appellari voluerint, ab illa autem nemo sit appellare permissus.

[31] Leonis ep. 120. Col. 1047: Unde gloriamur in Domino … qui nullum nos in nostris fratribus detrimentum sustinere permisit, sed quae nostro prius ministerio definierat, universae fraternitatis irretractabili firmavit assensu, ut vere se prodiisse ostenderet, quod prius a prima omnium sede formatum, totius Christiani orbis judicium recepisset: ut in hoc quoque capiti membra concordant.

[32] Папа Геласий о константинопольском патриархе (Gelasii ep. 26. P. 398): «Даже если бы он опирался на митрополичье право, даже если бы он занимал [какое-то] место среди престолов, он, однако же, не имел права отказываться от дознания со стороны первой кафедры…» (Qui utique etiamsi metropolitani esset jure suffultus, etiamsi inter sedes haberet locum, primae tamen sedis cognitionem fas non habuit refutandi…).

[33] Will C. Acta et scripta quae de controversiis ecclesiae Graecae et Latinae saec. XI composita extant. Leipzig; Marburg, 1861. P. 71: cum universa synodo Nicaena approbante ac subscribente ut summa sedes a nemine judicetur.

[34] Ibid. P. 70: … in toto orbe sacerdotes ita hunc caput habeant, sicut omnes judices regem.

[35] Ibid. P. 71: unanimi voluntate concordique verbo et scripto confirmavere sanctam Romanam et apostolicam sedem post Dominum Jesum caput esse onmium ecclesiarum Dei…

[36] Ibid. P. 71.

[37] Ibid. P. 72: His et aliis quamplurimis testimoniis, jam vobis satisfactum esse debuit de terreno et coelesti imperio, imo de regali sacerdotio S. Romanae et apostolicae sedis, praecipue super speciali ejus dispositione in coelis…

[38] Ibid. P. 79: Et vere: numquid enim Romana et apostolica sedes, quae per Evangelium genuit Latinam ecclesiam in Occidente, mater non est Constantinopolitanae ecclesiae in Oriente, quam per gloriosum filium suum Constantinum et nobiles sapientesque Romanos non tantum moribus, sed et muris studuit reparare? Quod si contradicitis, ad quid vestro imperatori Latinae laudes et in ecclesia Graecis recitantur Latinae lectiones? Utique ob reverentiam illius matris, quae jam cunctis paganorum crudelitatibus et diversorum tormentorum quaestionibus vexata et impugnata ac velut aurum nimiis persecutorum flammis decocta deliciosam filiam, videlicet ecclesiam Constantinopolitanam edidit.

[39] Ibid. P. 79: Et vere: numquid enim Romana et apostolica sedes, quae per Evangelium genuit Latinam ecclesiam in Occidente, mater non est Constantinopolitanae ecclesiae in Oriente, quam per gloriosum filium suum Constantinum et nobiles sapientesque Romanos non tantum moribus, sed et muris studuit reparare? Quod si contradicitis, ad quid vestro imperatori Latinae laudes et in ecclesia Graecis recitantur Latinae lectiones? Utique ob reverentiam illius matris, quae jam cunctis paganorum crudelitatibus et diversorum tormentorum quaestionibus vexata et impugnata ac velut aurum nimiis persecutorum flammis decocta deliciosam filiam, videlicet ecclesiam Constantinopolitanam edidit.

[40] Ibid. P. 79: Sed ecce jam non debet ingrata filia apparere, quia prae caeteris eam honorare dignata est mater sua. Nam cum nullo divino vel humano privilegio honorabilior seu clarior aliis ecclesiis Constantinopolitana existat ecclesia et Antiochena atque Alexandrina, ob reverentiam principis apostolorum inter alias retentent dignitatis jura; tamen pia mater.

[41] См. раздел 18 Кьетского документа (2016 г.): http://www.vatican.va/roman_curia/pontifical_councils/chrstuni/ch_orthodox_docs/rc_pc_chrstuni_doc_20160921_sinodality-primacy_en.html.

[42] Hilari ep. 12. P. 154: Nolumus namque fratres carissimi, ecclesiarum privilegia, quae semper sunt servanda, confundi, nec in alterius provincia sacerdotis alterum jus habere permittimus: quia per hoc non minus in sanctarum traditionum delinquitur sanctiones, quam in injuriam ipsius Domini prosilitur, cujus exspectatio fructus nostri ministerii non in latitudine regionum sed in acquisitione ponitur animarum.</sub>


http://pravoslavie.ru/119735.html

[Александр Васильевич]

Томос предателя



 В субботу, 5 января 2019 г., вассал США и Ватикана еретик Варфоломей, именуемый Константинопольским патриархом, да еще и Вселенским (у него в родной Турции – 2 тысячи прихожан) подписал томос об автокефалии новорожденной «церкви» Украины. Трансляцию из Стамбула вели украинские телеканалы. Перед «революционной» церемонией состоялся молебен в храме Святого Георгия. Молились: глава киевской хунты, шоколадный король, президент Порошенко с супругой, министр обороны Степан Полторак, бывший президент Украины и вдохновитель первого майдана Ющенко (у него советником без зарплаты был бандерофил Немцов) и, естественно, глава новоиспеченной «Православной церкви Украины» (ПЦУ) 39-летний миллионер и настоятель Выдубицкого монастыря плюс правая рука знаменитого Филарета (Денисенко) Епифаний (в миру – Сергей Петрович Думенко). 15 декабря 2018 г. на так называемом Объединительном соборе Сергей Петрович Думенко получил титул «митрополит Киевский и всея Украины». Гурманы любят его шикарный ресторан в Выдубицком монастыре. Прогресс и глобализация.

   Тщеславный Филарет переиграл Порошенко, который предлагал предателя из канонической УПЦ МП (на «соборе» 15 декабря было только два отступника от законной церкви) митрополита Винницкого Симеона, но опытный интриган Филарет добился утверждения своего ставленника Епифания (Думенко). Ведь перебежчик Симеон был все-таки каноничен – никуда не денешься – Порошенко это соображал. Но в итоге предстоятелем ПЦУ стал человек из абсолютно незаконной безблагодатной структуры – Киевского патриархата расстриги Филарета.

   Две соперничающих между собой структуры – Киевский патриархат и УАПЦ с петлюровской родословной – с грехом пополам помирили и «объединили» пан Порошенко и стамбульский патриарх Варфоломей. «Объединенная» ими псевдоцерковь и получила автокефалию. Хотя эмигрантская УАПЦ с канадскими корнями сама изначально именовала себя «автокефальной» – «Украинская автокефальная православная церковь». Теперь эта субстанция стала ДВАЖДЫ автокефальной – не придерешься. При этом изначально была безблагодатной, при полном отсутствии апостольского преемства. Все их называли «самосвятами»: они с национал-революционной решимостью сами себе давали сан епископа, а уж тем более клирика.
 
   В состав украинской делегации в Стамбуле вошел и уголовный авторитет из Днепропетровска (ныне – город Днепр) Александр Петровский по кличке Нарик. Его лицо узнали на церемонии презентации вновь созданной ПЦУ в Днепре. Как сообщает UA Portal, Петровский (1972 г.р.) орудовал в Днепропетровской области, совершая преступления экономической направленности, и вел бандитско-рэкетирскую деятельность. Впрочем, его адвокаты уверяют, что все это в прошлом: парень давно «завязал», и теперь он меценат и видный бизнесмен. Возможно. Просто изюминка для автокефалии.

   Другая изюминка обнаружилась в воскресенье 6 января, в сочельник, когда томос из Стамбула привезли в Киев и прочитали. По нынешнему необычному томосу глава ПЦУ митрополит Епифаний не имеет права ставить епископов или основывать парафии (приходы) за границей. Теперь приходы украинцев в диаспоре должны находиться исключительно в юрисдикции Константинополя. У «бедного» «Вселенского» Варфоломея и так мало своих храмов и приходов, и теперь можно хотя бы разжиться за счет малороссийских раскольников, так что вряд ли будут перечить новому хозяину революционные «автокефалисты».

   В отличие от УАПЦ у Филарета другая история. Когда-то он числился вторым человеком в РПЦ, был Экзархом Украины и в то время – пламенным советским патриотом. Но когда подул ветер перестройки, а его, Филарета, не избрали Патриархом Московским и всея Руси (а избрали Алексия Второго), Филарет перестроился в пользу распада СССР, возлюбил идеологию Степана Бандеры и стал трясти Русскую Православную Церковь. За бурную раскольническую деятельность (и попутно за дачу соблазна в личной жизни) Архиерейский Собор РПЦ 11 июня 1992 г. извергнул митрополита Филарета из сущего сана, лишив его всех степеней священства, а 21 февраля 1997 г. решением другого Архиерейского Собора монах Филарет (Денисенко) был отлучен от церкви и предан анафеме. Решения Архиерейских Соборов РПЦ в отношении Филарета были признаны всеми Поместными Православными Церквями, включая Константинопольскую Церковь. Тогда патриарх Варфоломей даже направил письмо нашему Патриарху Алексию Второму о полном согласии с анафемой раскольника.

   Прошло 20 лет и взгляды патриарха Варфоломея изменились на 180 градусов. Хорошо известна особая озабоченность Вашингтона и Госдепа натравливанием Киева против Москвы. Государственный переворот 21 февраля 2014 г., смещение законного президента Януковича и приход к власти откровенных нацистов сразу же ознаменовались запретом русского языка и так называемой «деруссификацией» Украины (дабы не воскрес гетман Богдан Хмельницкий, не воскресло воссоединение Украины с Россией). Сам переворот был инициирован ястребами Запада под эгидой США, включая Ватикан, был актом прямой «гибридной войны» против России. Поэтому провозглашение нацистской «автокефалии» с целью бесповоротного разрыва с Россией стало стратегической целью США и папы римского. Варфоломей, слуга двух господ, лауреат Золотой медали американского Конгресса, взял под козырек. Расстрига Филарет был «восстановлен» турецким гражданином Варфоломеем в церковном общении, а его раскольническая псевдоцерковь была признана лакомым кусочком для вожделенной масонам автокефалии. Филарет награжден киевской хунтой крестом Ивана Мазепы. Он специально ездил в США на «молитвенный завтрак» с президентом Бараком Обамой и всячески науськивал американское руководство на борьбу с Россией, просил оружие для войны с москалями. А киевскую власть расстрига Филарет призывал умножить удары по ДНР и ЛНР и «ликвидировать всех террористов». Но в итоге госдепартамент США и их клеврет Варфоломей почему-то постеснялись ставить прожженного лицедея-хамелеона во главе «автокефальной церкви». Поставили, правда, его молодого сподвижника.


   
   Наша братская каноническая УПЦ МП, возглавляемая Его Блаженством митрополитом Онуфрием, стойко выдержала все атаки официального Киева против нее. А ведь было захвачено с помощью дубин и кастетов свыше 50 храмов законной благодатной Украинской Православной Церкви Московского Патриархата. Да ведь, по существу, УПЦ МП уже имеет такую автономию, которая, по сути, ничем не отличается от автокефалии. Приведу только два факта «зависимости от Москвы»: получение от Патриарха Московского святого миро, необходимого для богослужебных таинств, и формальное утверждение предстоятеля УПЦ МП Московским Синодом. Однако так велика ненависть бандеровцев Киева к России и к Русскому миру, что даже такая практически символическая «зависимость» от Москвы нацистов-русофобов не устраивает. В Финляндии проживает около 5% шведов, но при этом там два государственных языка – финский и шведский. На Украине, как считает Симоненко, 55% населения составляют русские, но киевские фашисты мгновенно, придя к власти 21–22 февраля 2014 г., запретили по всей республике русский язык и вообще русскую культуру, русское слово. И после этого еще хватает наглости вякать о «сопротивлении» Новороссии, а Вашингтон вопит о «действиях российской армии» в Донбассе. Да если бы были такие действия – над Киевом уже развевался бы флаг России.

   Лично я считаю, что наше Священноначалие занимает слишком сдержанную, чересчур деликатную позицию в отношении предателя Святого Православия еретика Варфоломея. Не следовало, на мой взгляд, митрополиту Илариону Алфееву мчаться в Рим и 19 октября 2018 г., в самый напряженный момент конфликта с Варфоломеем, иметь аудиенцию с куратором и вдохновителем нацистской «автокефалии» папой римским Франциском: тот еще не отмыл руки от бензина, которым он поливал евромайдан в Киеве, надзирал сверху и, по сути, командовал подготовкой и проведением пресловутого Критского собора с его сомнительными и даже еретическими документами по эрозии Православия. Мы что, просим лису позаботиться о курятнике?
 
   Пора, давно пора провозгласить анафему погрязшему в ересях Константинопольскому предстоятелю Варфоломею. Ведь есть за что. Есть целый пакет отступлений и ересей. Как справедливо считает диакон Илья Маслов (РНЛ, 27.10.2018. – Авт.), мы имеем «полное отпадение бывшего Константинополя от Православия».

   С 20-х годов ХХ века, с патриарха Мелетия Метаксакиса, активного члена масонских лож, начинается омасонивание Константинопольского Патриархата. Проходимец Мелетий Метаксакис расставил всюду свои христоборческие кадры. Его ставленники отказались от православного канонического юлианского календаря – хронологической иконы православного Предания. Константинопольские патриархи вошли в сговор с ВЧК – ОГПУ в Советском Союзе и финансировали пробольшевистский обновленческий раскол. Опекая обновленцев, Константинополь клеймил Святого Патриарха Тихона как врага трудящихся и «контрреволюционера». Позднее янки поставили Константинопольским патриархом Афинагора, который в 1965 г. самовольно, без согласия других Поместных Православных Церквей, «снял анафемы» 1054 г. с Римской курии, с непокаявшегося Папы Павла VI. Наш тогдашний патриарх Алексий I осудил это бесчинство в телеграмме главе Элладской Церкви. И сегодня патриарх Варфоломей (кстати, ревностный воспитанник папских вузов) продолжает дружить и сотрудничать с главным еретиком планеты понтификом.

   Второй Ватиканский Cобор 1962–1965 годов – это уже полное и окончательное отречение от христианства Католической церкви, вплоть до введения цензуры на Новый Завет и слова Спасителя об иудеях. Грех распятия Христа с синедриона был снят Римской курией, как будто Спасителя распинали монголы или скифы. Едва папа Франциск побратался с нашим предстоятелем в Гаване, как, возвращаясь из Армении, он громогласно извинился и покаялся перед гомосексуалистами мира за принесение им в прежние века неприятностей. То есть папа Франциск вновь отрекся от Священного Писания, безоговорочно осудившего Содом и Гоморру. И с таким Иудой надо садиться за стол и отстаивать традиционные ценности? Варфоломей даже пригласил еретиков-папистов и протестантов в качестве гостей на так называемый Критский собор. Замечательный русский мыслитель Татьяна Грачева пишет: «Речь идет в конечном счете об уничтожении через вирус католицизма всей христианской государственности в мире… Носителями бомб, начиненных зарядом дехристианизации, стало руководство Католической церкви. Это подтверждает тот факт, что важнейшим результатом Второго Ватиканского Собора стала стремительная дехристианизация западных государств». И далее: «Союз и сотрудничество с Ватиканом означают союз и сотрудничество с Ротшильдами, являющимися функциями антихриста. Союз с Ватиканом будет для нашей Церкви означать не что иное, как союз с антихристом со всеми вытекающими отсюда последствиями для нашей веры, народа и государства».

   Константинопольский патриарх Варфоломей повинен также в легализации, вопреки каноническим постановлениям, второбрачия для духовенства. И, конечно, повинен в созыве беззаконного Критского собора, на котором, как пишет диакон Илья Маслов, «в качестве православного вероучения принимались сотериологические, экклезиологические и эсхатологические идеи, чуждые Священному Писанию и Священному Преданию Православной Церкви». И, конечно, Варфоломей виновен «во вторжении (и неоднократно за прошедшее столетие) на каноническую территорию другой Поместной Церкви и вхождении в евхаристическое общение с раскольниками и «анафемами» на Ук­раине.
   

   
   Ни одна Поместная Православная Церковь не поздравила после «Объединительного съезда» 15 декабря 2018 г. «митрополита» «Православной Церкви Украины» Епифания (Думенко). Его поздравили только госдепартамент США (второстепенный клерк) и посол США на Украине госпожа Мари Йованович. Дипломат не ведает, видимо, что сама так называемая «независимость» Украины незаконна. 17 марта 1991 г. в СССР состоялся Всесоюзный всенародный референдум, на котором 70% населения Украины проголосовало за сохранение СССР, хорошего и обновленного. Это был первый и последний референдум при советской власти. Президент Горбачев, будучи сам в душе антикоммунистом и несимпатизантом сохранения СССР, не оказывал ни малейшего давления на избирателей, и референдум был совершенно адекватным и честным. Население не только Украины, но и ряда других союзных республик высказались за сохранение Советского Союза (т.е. исторической России). Но 24 августа 1991 г. депутаты-коммунисты Верховного Совета УССР подняли руки за независимость Украины. Не берусь оценивать совесть пламенных большевиков, до того – горячих сторонников нерушимого Союза. Но главное – мнение народа на референдуме важнее и выше, чем мнение прикормленной номенклатуры, мечтающей о ненаказуемой коррупции.
 
   Киевская хунта коломойских сама говорит по-русски, не знает украинского, у нее глобалистическое, проамериканское, космополитическое самосознание. А идейные бандеровцы – этажом ниже – у них на поводке, они проводят свои факельные шествия в честь Степана Бандеры, организатора Волынской резни поляков (и других неукраинцев) 1943 г., и пугают мир новым Гитлером. Их не так много, как рекламирует телевидение. Народ Украины их не поддерживает. Но пока они в седле – с разрешения коломойских и Мирового правительства. И их достаточно, чтобы учинить новый террор против несогласных, теперь в первую очередь против канонической Украинской Православной Церкви митрополита Онуфрия. Террор с благословения США.

 «Автокефалия» и понадобилась Порошенко для сатанинской атаки против Святого Православия и русскости. Честных архиереев УПЦ уже трясут, допрашивают и угрожают молодчики СБУ. Наши братья во Христе оказались перед лицом исповедничества. Будем молиться за них и просить Господа о спасении Православной Церкви – последней скалы в бушующем море апостасии и нечестия.

   И да поможет нам Бог!
   
Владимир ОСИПОВ

http://rv.ru/content.php3?id=12870

[Александр Васильевич]

Манифест греческого национализма

Монастыри Великая лавра, Иверский монастырь, Кутлумуша и келлия Новый Эсфигмен призвали «выдавить» русских с Афона



Вчера в редакцию «Русской народной линии» поступил перевод на русский язык Мнения трех греческих монастырей Великой лавры, Иверского монастыря, Кутлумуша и келлии Новый Эсфигмен.

В документе проповедуется эллинизм. Раннее эта позиция основывалась на слухах. Мнение постулирует «естественное присутствие или историческое оправдание и законное присутствие эллинизма на правах своего естественного предка – византийской империи». Стоит напомнить греческим националистам, что Российская империя гораздо в большой степени явилась наследником погибшей Ромейской империи. В документе рассказывается легенда о якобы захвате русскими греческого Пантелеймонова монастыря 150 лет назад. Бессмысленно напоминать националистам о более ранних сингиллионах Константинопольских Патриархов, в которых монастырь именуется русским. Святая Гора не территория чьих-то национальных интересов, а Удел Божией Матери, Которую греческие националисты, судя по всему, давно удалили из этого Святого места. Кроме того, подтверждается факт подачи этими монастырями год назад заявление, в котором они предлагали бороться с «русским засильем» на Афоне.

Напомним, что на данный момент в Пантелеймоновом монастыре на Афоне подвизается около 80 человек, кроме того, небольшое количество русских проживает в нескольких греческих монастырях и келлий.

Вчера же Мнение было опубликовано на сайте «Царьграда» и сопровождено комментарием Михаила Тюренкова. Публицист, в частности, сообщает, что 4 марта в ходе заседания Священного Кинота Святой горы Афон другие четыре святогорских монастыря подали ответное письменное суждение. Было заявлено, что позиция, выраженная во Мнении, содержит политически мотивированные трактовки и произвольные обвинения в адрес русского Свято-Пантелеимонова монастыря. В том числе говорится, что Мнение «никоим образом не способствует претворению в жизнь решения Священного Кинота сохранять монашескую и умеренную позицию по украинскому вопросу и избегать любого манипулирования собой в политических целях, абсолютно чуждых духовной природе Святой горы». Как сообщил источник телеканала «Царьград» на Святой горе, эту позицию, выраженную во Мнении, поддержал ряд других афонских монастырей.

Напомним, что в начале февраля 2019 года несколько афонских обителей — Ксенофонт, Пантократор, келлия Новый Эсфигмен и Ватопед — принимали у себя «епископа» новой раскольнической структуры на Украине «ПЦУ». В то же время монастыри Зограф и Дохиар, а также Свято-Пантелеимонов монастырь отказались пустить раскольника.
 
Предлагаем вниманию читателей русский перевод Мнения Великой лавры, Иверского монастыря, Кутлумуша и келлии Новый Эсфигмен.

28 февраля 2019 года, Святая Гора Афон

Результатом решения Священного Синода Великой Христовой Церкви относительно предоставления автокефалии Украине и последовавших за ним церковных действий стала реализация ряда канонических обязательств Вселенского Патриархата и актуализация его определённых прав как первопрестольной Церкви, на основании канонов и настоящего порядка Церкви, как это учреждено и существует в веках.
 
Всё это касается канонической связи Вселенского Патриархата с народом Божиим и другими Православными юрисдикциями, а к вопросам веры не имеет никакого отношения, являясь также ещё одним крупным вкладом во всемирное шествие нашей непорочной веры и важным братолюбивым и мирным успехом греческого православного духа, который, несомненно, всегда вносит положительный вклад в служение православию, являясь его выражением и сам будучи выражаем им.

После этого, как известно, возникло намеренно вызванное русской стороной волнение, которое имеет отношение к заявлениям Патриарха Московского и его различных сотрудников, представителей клира и мирян, в которых их верующим запрещается причащаться на Святой Горе, а разрешается только в монастыре св. Пантелеимона; состоятельные русские призываются «вкладываться» в русские, а не афонские монастыри, и в то же время делаются заявления и напоминается о том, что русские благотворители пожертвовали Святой Горе около 200 млн, что, по словам посла США в Афинах, «одновременно работает как русские инвестиции «мягкой силы» в регион, не имеющий международной юрисдикции и финансовой прозрачности». Характеристика «региона, не имеющего международной юрисдикции и финансовой прозрачности» относится к уделу Пресвятой Богородицы и русским пожертвованиям ему.

Священный Кинот неоднократно выражал своё мнение касательно русских устремлений в отношении Святой Горы как в далёком, так и в недавнем прошлом, в частности, по вопросу о русских торжествах так называемого «тысячелетия русского монашества на Святой Горе» и собственности монастыря святого Пантелеимона в районе «Гуруноскити» (Новая Фиваида – прим. пер.).

Вначале Кинот предпринял усилия, чтобы сохранить умеренную, монашескую и исихастскую позицию, так, чтобы это место пребывало в покое и молитве, вне событий и шума, преследуя главную цель – нормальное церковное положение и сохранение единства монастырей, а также во избежание бесцельных перипетий и беспокойства. К тому же указанный вопрос не подпадает под какую-либо компетенцию Святой Горы.

На чрезвычайном заседании Священного Кинота в разгар праздничных каникул в начале текущего года было изучено письмо нового предстоятеля Церкви Украины г-на Епифания, препровождённое письмом Генерального секретариата Честного Вселенского Патриархата. Было выказано великое усердие и в итоге отдано предпочтение неучастию в его грядущей интронизации ни направлением поздравительного письма, ни путём физического присутствия представителей Святой Горы, хотя, как известно, десять лет назад в то же самое время приглашение Патриарха Московского, препровождённое таким же образом, было удовлетворено немедленным назначением делегации из трёх человек, причём вышеуказанная чрезвычайная процедура не понадобилась.

Вначале было сочтено, что имевшими место событиями была достигнута поставленная цель – тишина. Но реалии и факт известной утечки якобы из «достоверных источников» Священного Кинота, на которую ссылаются разные лица, дали повод многочисленным центрам пропаганды внутри и за пределами Греции буквально неистовствовать, служа, конечно, чему угодно, но только не афонскому единству и т. д.

Одновременно с вышесказанным мы имеем дело с таким явлением, как начало посещений [Афона] священнослужителями Церкви Украины разных степеней в их новом качестве, когда они снабжены рекомендательными письмами из Вселенского Патриархата, в которых рекомендуются означенные в них лица, указывается их Церковь и их священный сан.

Этих визитов, несомненно, можно было бы избежать, либо они состоялись бы намного позже, если бы не было немедленного коварного вовлечения русскими в это дело Святой Горы Афон.

Так в итоге мы видим, что среди борющихся «титанов» наше священное место странным образом и без причины оказалось в эпицентре этой борьбы, как своего рода трофей, на который они претендуют, в то время как полностью игнорируется его каноническая зависимость от Вселенского Патриархата и политическая от греческого государства (как это определяется Уставом Святой Горы Афон). В итоге игнорируется сам его самоуправляемый статус, поскольку прилагаются усилия, чтобы развалить его путём коварной эксплуатации его привилегий, его необходимой монашеской обращённости к себе и его всевозможных проблем.

Включение монастыря св. Пантелеимона в т. н. зарубежные учреждения Московского Патриархата и открытие в Москве специального центра по его финансированию с целью его восстановления, руководствуясь намерением, как сказал президент России, «возродить монастырь во всем его величии, как это задумывалось нашими предками», вовлекло монастырь в сферу русских интересов и исказило бывшую до нынешнего дня его связь с Россией, превратив её из исторической, традиционной и дружеской в экономическую зависимость и внешнее наблюдение, сопровождаемое вызывающим беспокойство расширением российского вмешательства во все его внутренние вопросы, как, например: поминание за богослужениями имени Патриарха Московского в качестве Предстоятеля, что происходит по требованию Московского Патриархата и к тому же после поминания Вселенского Патриарха, местного епископа, в качестве Предстоятеля, – та же практика, что применяется в России.

С другой стороны, у нас есть заявления председателя т. н. «императорского палестинского общества России» и бывшего премьер-министра С. Степашина немецкому журналу der Spiegel, который говорит о том, что «тема Афона вообще не должна волновать Грецию. Афон – это самостоятельная монашеская республика, что-то наподобие государства Ватикан в Риме (в греч. тексте букв. «он должен был стать по сути независимым, наподобие Ватикана» – прим. пер.) и что «у нас… проблемы не с Греческой Церковью, а со Вселенским Патриархом Константинопольским».

По ходу ради информирования следует заметить, что заместителем «императорского палестинского общества России» до своего избрания был Блаженнейший Патриарх Московский Кирилл, которые уже давно вовлечён в афонские вопросы, как, например, в вопрос монастыря Эсфигмен. В качестве председателя отдела внешних связей Российского Патриархата, убеждая Вселенского Патриарха не трогать оккупантов обители, он заявлял: «Во-первых, эта обитель дорога нам как место пострига родоначальника русского монашества преподобного Антония Печерского, во-вторых, всё, что происходит сейчас с Эсфигменом, напоминает нашим верующим печальную историю десятилетней давности, когда после подобной силовой акции Свято-Ильинский скит на Афоне, созданный трудами монахов и жертвователей из России, оказался недоступным более для русских иноков».

Всё это стоит в одном ряду с постоянно продвигаемыми «международным фондом наследия русского Свято-Пантелеимонова монастыря» необоснованными слухами о том, что «В 1920-е годы, когда курс греческого государства на эллинизацию Афона поставил препоны притоку русского монашества, стала приходить в упадок монашеская жизнь в скиту Новая Фиваида и в самом монастыре» и приводит нас к выводу, что предпринимается попытка манипуляции обителью, так чтобы не прямо поставить под сомнение её официальную связь с греческим государством (её невозможно поставить под сомнение), а представить её как связь оккупационную, связь деспотического господства, но не как естественное присутствие или историческое оправдание и законное присутствие эллинизма на правах своего естественного предка – византийской империи, как будто вовремя и не вовремя нуждающуюся во внешней поддержке и защите.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

И, наконец, ко всему этому, как венец, добавляется и данное во время какого-то официального выступления Патриарха Московского знаменитое разрешение на то, чтобы русские паломники на Афоне причащались исключительно и только в монастыре святого Пантелеимона. Вот буквально эти слова: «Русские православные могут посещать «наш» монастырь святого Пантелеимона, который менее всего несет ответственность за пагубные поступки Константинополя». Публикация завершается словами: «Следует отметить, что слова Патриарха Кирилла вызвали бурные аплодисменты присутствующих клириков».

Интересно, бурные аплодисменты присутствующих клириков были вызваны фактом предоставления разрешения или фразой «наш»? Кроме того, в недавно поданном монастырём святого Пантелеимона мнении говорится о том, что «на протяжении веков» он является местом подвигов для многих поколений русских, увязывая всю свою аргументацию со святым Афанасием Афонским (т. е. косвенно возводя факт проживания русских в обители к Χ веку) и намеренно игнорируя всю драматическую историю конца XIX века, связанную с изгнанием греческих монахов из обители, панславизмом, послом Игнатьевым, Сан-Стефанским мирным договором 1878 года и созданием царским режимом «великой Болгарии» и, как следствие, Илинденским восстанием, которое имело своей целью присоединение Македонии к Болгарии, последующую борьбу за Македонию и нынешние перипетии в связи с македонским вопросом, чтобы не сказать об относительно недавней высылке российских дипломатов из-за их вмешательства в дела Греции (один из которых – вышеупомянутый председатель Императорского палестинского общества), а ещё о том, что Россия уже двадцать шесть лет признаёт государство Скопье в качестве «Македонии» и, наконец, совершенное устранение присутствия Афона из российского государства, несмотря на то что в течение веков он активно присутствовал там, а с 1650 года в самом центральном месте. И этого присутствия он насильно лишился и продолжает противозаконно быть лишённым до сего дня благодаря известным ухищрениями Русской Церкви.

Итак, всё это, а равно как и тот факт, что история русификации монастыря святого Пантелеимона насчитывает всего лишь 150 лет, это конкретное мнение, к сожалению, забывает. А объясняется это так: «чтобы сохранить невредимыми традиционные узы с Русской Церковью». При этом ссылаются на статью 9 Устава Святой Горы Афон, на самоуправляемый статус обители, который, как было сказано, в случае русского вмешательства нарушается разнообразными способами, но который, как мы видим, по отношению к Священному Киноту, греческому государству и Вселенскому Патриархату остаётся сильным и невредимым. Далее в этом же самом мнении со ссылкой на статью 184 о прозелитизме заявляется о том, что отныне и в дальнейшем монастырь святого Пантелеимона не будет принимать клириков из Церкви Украины и не будет совместно молиться с остальной афонской братией за богослужениями, на которых будет присутствовать таковой клирик. Если, например, в Священный Кинот-Эпистасию прибудет данный клирик, то представитель-эпистат монастыря святого Пантелеимона будет выходить из зала, а если тот зайдёт в Церковь, то будет выходить из храма. В этом месте невозможно не вспомнить аналогичные по своей аргументации письма и заявления зилотов из монастыря Эсфигмен 70-х годов прошлого века, которые привели к известным перипетиям саму обитель и проживающих в ней, нанесли нашему священному месту сильный удар и продолжают терзать его. И тогда, и сейчас кому-то что-то не понравилось, и тогда, и сейчас Вселенский Патриархат был только предлогом, даже если Русская Церковь не просто собеседует с Папой, но допускает и католических «священников» до сослужения, признавая их крещение и священный сан простой разрешительной молитвой (см. Приём католиков в Русской Церкви). Как же, интересно, совершающие такие священнодействия по приёму инославных русские епископы допускаются в монастырь святого Пантелеимона? Почему в этом случае нет ни соблазна, ни протестов? Всем также известна в прошлом связь этого монастыря с раскольниками из Зарубежной Церкви, которые и служили в монастыре, и направляли в него людей на жительство (см. Αντώνιος-Αιμίλιος Ταχιάος: Η παρουσία Ρώσων μοναχών στον Άθω (11ος-20ος αι.).

Там, очевидно, не было [такой] чувствительности. А может, в конечном счёте, критерий здесь не религиозный, а только этнофилетический?

В прошлом году и под предлогом урегулированного отныне вопроса монастыря святого Пантелеимона в районе Гуруноскита в Священный Кинот было подано письменное мнение, в котором были изложены разные проблемы, связанные с русскими устремлениями на Афоне, которые касались тогдашнего положения, но и приобретенного опыта служения в комиссии Священного Кинота по русским вопросам. Итак, там говорилось о русских целях на Афоне, о тождестве их с возрождающимися панславистскими устремлениями прошлого, да и вообще идущей из России попытке чрезвычайно подчёркивать измышленную и вычурную «инаковость» монастыря святого Пантелеимона, в противоположность прочим обителям. Наблюдая за текущими событиями и несмотря на заверения обители об обратном, можно констатировать, что с давних пор выражавшиеся опасения, к сожалению, подтверждаются, и обитель склоняется к изоляции и к тому, чтобы под внешне разумными предлогами стать орудием в руках чуждых по отношению к установлениям и статусу нашего священного места, которые, порождая здесь раскол, шум и разделение, и сея свои ухищрения в большом масштабе, нацелены на всю Святую Гору, чая достигнуть своей основной вышеуказанной цели, каковая заключается в манипуляцией монастырём святого Пантелеимона. В эту сеть не должен попасть ни этот монастырь, ни остальная Гора Афон.

После изложения нами вышеуказанных выводов и вопросов мы с братской любовью просим Священный Кинот принять во внимание следующие наши предложения:

Этим шагом подать своё письменное мнение монастырь святого Пантелеимона нарушил принятое решение монастырей о том, чтобы проявить выдержку, которая простёрлась до того, что ради сохранения их единства и единомыслия предотвратила подачу соответствующего мнения монастырём Ставроникита. Поспешно и без должной осмотрительности оно по ошибке было принято во время чтения черновиков протоколов и легко перешло в протоколы собраний. По этой причине полагаем, что его необходимо направить в честной Вселенский Патриархат для разъяснения возражений и разрешения вопросов обители.

Монастырь святого Пантелеимона должен выразить своё возражение на указ Московского Патриархата в отношении причащения русских верующих и присоединиться к общей практике остальных девятнадцати монастырей, которые не делают различия между русскими и не русскими православными христианами.

Монастырь святого Пантелеимона должен прекратить поминовение за богослужениями двух предстоятелей и сообразовываться со статьей 5 Устава Святой Горы Афон.

Священный Кинот не может ни принять, ни привести в действие мысль о применении различной практики в отношении рекомендательных писем клириков из автокефальной Церкви Украины, потому что это противоречит статье 173 Устава Святой Горы Афон, которая говорит следующее: «Ни один архиерей не может совершать священнодействия на Святой Горе, если он не будет снабжен письмом Вселенского Патриархата, в котором указывается, что он не имеет препятствий для совершения священнодействий, и без разрешения Священного Кинота или какого-либо монастыря… Любой клирик более низкой ступени должен иметь таковое письмо в Священный Кинот от своего церковного начальства». Рекомендательное письмо Священной Эпистасии является её обязательством по решению Священного Кинота; в ней же зачитывается соответствующее патриаршее письмо, а это рекомендательное письмо проистекает из патриаршего письма, выражает его подлинность, запечатлевает, согласно Уставу (ст. 5) «духовную юрисдикцию Великой Христовой Восточной Церкви на Святой Горе» и не может становиться предметом никаких переговоров. Непредоставление его является прямым оспариванием и оскорблением дающего рекомендацию Вселенского Патриарха, Священного Кинота и заинтересованного монастыря, а также прибывающего для визита клирика, который соблюдает канонический порядок и приезжает, имея разрешение и рекомендацию. Отказ в его выдаче также нарушает многочисленные решения и рекомендации Священного Кинота, в частности, монастырю святого Пантелеимона, многие гости которого в епископском сане по временам не заботились о том, чтобы получить рекомендательное письмо из Эпистасии или намного больше приступали к богослужению без разрешения Вселенского Патриархата. Наконец, нельзя, чтобы протестующие прятались за анонимностью Священного Кинота, перекладывая на него ответственность и ссылаясь на него, как на препятствие к совершению священнодействий данными клириками, поскольку совершение священнодействий в любом монастыре любым клириком регулируется самой обителью, в то время как гостеприимство, напротив, оказывается по традиции всем, независимо даже от религиозного исповедания.

Наконец, если это внешнее вмешательство не прекратится, продолжая терзать наше священное место, и продолжатся попытки возложить на нас, как нашу собственную проблему, вопрос не афонского и недогматического характера, а пастырского значения, касающийся межцерковных отношений, то мы считаем, что это породит для нашего святого места огромную духовную проблему.

Представители монастырей:

Великой Лавры – иеромонах Никодим

Иверона – иеромонах Антоний

Кутлумуша – старец Филофей иеромонах

Келлии Новый Эсфигмен – старец Гавриил иеромонах

http://ruskline.ru/news_rl/2019/03/07/manifest_grecheskogo_nacionalizma/

[Дмитрий Н]

Украинская автокефалия как начало реформы регионального уровня церковной структуры

Священник Павел Ермилов


25–26 февраля 2019 года по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете прошла научно-практическая конференция «Причины и вызовы текущего кризиса межправославных отношений». Мы продолжаем знакомить наших читателей с докладами, представленными на этой конференции.

В своем выступлении доцент ПСТГУ священник Павел Ермилов показал: украинская «автокефалия» является первым шагом в приспособлении региональных церковных структур к проектируемой новой регионализации в рамках Евросоюза; при этом стремление к понижению статуса Церквей стран Евросоюза находится в русле другого более глобального процесса – православно-католического сближения, логике которого также отвечает развитие надцерковных структур во «вселенском» масштабе.





Действия Константинопольского Патриархата на Украине можно оценивать с разных сторон. И я бы хотел представить их в том контексте, который, может быть, не так заметен сегодня, а именно в свете начавшегося уже некоторое время назад процесса реформирования структуры Православной Церкви. Вторжение Фанара на каноническую территорию Русской Православной Церкви сейчас нередко представляют как ответную реакцию на якобы инспирированный Московским Патриархатом срыв Критского собора. На самом же деле и Критский собор, и дарование украинской автокефалии являются элементами одного и того же сценария. Вполне возможно допустить, что даже если бы Всеправославный Собор состоялся в том виде, в каком он был задуман, вторжение Константинополя на Украину все равно бы состоялось, просто тогда оно не было бы столь наглым и агрессивным. Критский собор был использован с целью развития церковной структуры на т.н. «вселенском» уровне, о чем недвусмысленно свидетельствует спорный, но в высшей степени продуманный регламент его проведения[1]. Следующим шагом той же самой реформы, но теперь на «региональном» уровне, стало провозглашение украинской автокефалии, вводящее новое видение церковной поместности.


На пути к созданию единой Церкви Европы

Примером вполне успешной реализации надгосударственной системы политического сотрудничества является Европейский Союз, на территории которого находится большинство Поместных Православных Церквей, а потому дальнейший ход европейской интеграции всё больше влияет на модель межправославного взаимодействия в рамках Евросоюза. О том, что устройство Православной Церкви в Европе нуждается в модификации, многие православные богословы говорят уже давно. Но вот ход их рассуждений не во всем убедителен. Апеллируя к соответствующей политической философии, они проводят параллели между системой суверенных государств-наций и тем, что они называют «национальными Церквами», к числу которых, как правило, относят все Поместные Церкви, возникшие за рамками древней пентархии, включая сюда не только древнюю Кипрскую Церковь, но даже Русскую Церковь, самими же восточными патриархами некогда встроенную в обновленную пентархию.

   Европа без государственных границ должна быть и без границ церковных

Движение в сторону дальнейшего сглаживания политических и государственных границ в Европе побуждает их ставить прямой вопрос о неизбежности стирания и границ церковных. И поскольку данный политический процесс в Европе сопряжен с созданием и укреплением наднационального центра власти в виде «брюссельской бюрократии», роль которой заключается отчасти в контроле самого процесса интеграции, то схожие задачи ставятся и перед Церквами Европы, которые также призваны образовать подобный надцерковный орган контроля и управления.

В качестве примера показательной публичной дискуссии уместно сослаться на материалы конференции «Экклезиология и национализм в эпоху постмодерна», прошедшей в Греции в г. Волос в мае 2012 года. Руководитель Богословской академии Волоса Пантелис Калаитзидис прямо задается вопросом о том, «не пришло ли время пересмотреть основы церковной организации?»[2]. Автор полагает, что

   «в свете глобализации, мультикультурализма и более широких экономических, политических и пост-национальных
   конфигураций, похоже, пришло время говорить о… [новой] экклезиологической парадигме, потому что текущая, являющаяся
   не чем иным, как искаженной и изрядно устаревшей версией неестественной комбинации имперской и национальной
   [парадигм], представляется не отвечающей текущей церковной и политической ситуации»[3].

Калаитзидис пишет:

   «Если через несколько следующих десятилетий у нас будет Европа, простирающаяся от Атлантического океана до Украины,
   с общей валютой, общей внешней, экономической и кредитно-денежной политикой, дальнейшим углублением европейских
   институтов и единой нормативной базы, а также включением в той или иной форме Турции, то тот канон, в котором
   говорится, что “Церковь… обычно последует за изменениями в политической организации”, приобретет совершенно другое
   значение для канонического устройства и экклезиологической парадигмы Православной Церкви»[4].

По его мысли, Православие стоит перед двумя путями: либо дальнейшее усугубление националистической одержимости и отождествления Церкви с государством и нацией – что автор почему-то объявляет позицией Русской Церкви; либо переход к более-менее транснациональной перспективе, которая ближе вселенскому духу Православия и лучше отвечает неотвратимому и неумолимому ходу глобализации. Это видение, по словам автора, продвигает Константинопольский Патриархат.

Особое внимание религиозному измерению европейской интеграции уделяется в работах греческого канониста архимандрита Григория (Папатомаса). В своих многочисленных статьях он последовательно проводит мысль о том, что процесс объединения Европы создает новые рамки для существования Православной Церкви. Поскольку всё идет к тому, что европейские государства редуцируются до уровня регионов, областей или крупных европейских провинций, то понижение статуса ранее суверенных политических образований неизбежно поставит вопрос о приспособлении церковных автокефалий к новой европейской регионализации[5].

Те же самые греческие авторы пишут о том, что принципу национальных автокефалий нужно противопоставить автокефалии территориальные, так чтобы юрисдикции региональных церковных структур оказались заключены в строгие географические рамки, а право экстерриториальной юрисдикции осталось закрепленным только за одной Церковью – Вселенским Патриархатом. Иной подход, в их представлении, приводит к сосуществованию множества вселенских Церквей и наложению экстерриториальных юрисдикций. Поэтому важным элементом реформы церковной структуры становится отрыв национальных диаспор от «национальных Церквей» и их подчинение юрисдикции Вселенского патриарха, что мы и наблюдаем в тексте томоса об автокефалии раскольнической структуры на Украине.

   Отрыв национальных диаспор от «национальных Церквей» – важный элемент реформы церковной структуры

Новый подход к понятию церковной автокефалии

Но подобное вполне объяснимое ограничение не является главным в греческом проекте. Речь идет о пересмотре самой идеи церковной автокефалии как независимости. Примечательно, что позиция Константинополя последует здесь за эволюцией в современной политической теории. Ведь еще в 1994 году патриарх Варфоломей, соотнося на заседании Европейского Парламента устройство Православной Церкви с субсидиарной моделью Европейского Союза, описывал статус местных и региональных православных Церквей при помощи понятий «автономии» и «суверенитета»[6]. Теперь же, вслед за переменой отношения к принципу государственного суверенитета, представители Константинопольской Церкви проецируют новое видение в область экклезиологии, открыто выступая против идеи церковной суверенности.


_{Архимандрит Григорий (Папатомас)}

Архимандрит Григорий (Папатомас) объясняет становление идеи автокефалии как независимости влиянием Вестфальской системы: как протестантская реформация повлияла на выдвижение принципа суверенитета национальных государств на Западе, желавших обособиться от папского влияния, точно так же, в представлении отца Григория, протестантский образ мысли привел к формированию в XIX веке национальных автокефалий ради церковной независимости от Константинопольского Патриархата[7]. В русле такого подхода положенные в основание автокефальных Церквей Нового времени экклезиологические представления объявляются им вторичным следствием из протестантского учения о Церкви и даже отдаленным эхом католической экклезиологии эпохи крестовых походов[8]. Соответственно, все подобные иноконфессиональные влияния на православную экклезиологию нужно преодолевать.

Вопросом о том, являются ли принципы церковного и государственного суверенитета однородными и имеют ли они одни и те же основания, греческие авторы, как правило, не задаются. Но из проводимого ими отождествления можно сделать лишь один вывод: поскольку принцип государственного суверенитета признается более не отвечающим новой ситуации глобальной взаимозависимости, то и представление о церковном суверенитете должно быть пересмотрено.

И ведь, в самом деле, как иначе можно примирить открытое утверждение митрополита Иоанна (Зизиуласа), что постмодернизм и глобализация приведут к появлению такой формы интернационализма, которая «сметет автокефальную структуру Православной Церкви»[9], с фактом рождения из недр Фанара новой украинской автокефалии? Какой смысл в том, чтобы одновременно хоронить автокефалии и создавать их? Ответ здесь может быть только один: речь идет о разных автокефалиях – старых и новых, каковые на поверку оказываются тем, что мы раньше охарактеризовали бы как широкие автономии. Образованная Фанаром автокефальная структура на Украине следует именно этой якобы «новоевропейской» модели, то есть подается как региональный элемент более крупной, интегральной надцерковной структуры.


«Украинская модель»

Как известно, вхождение в состав Европейского Союза объявлено правительством Украины ключевым элементом стратегии развития этой страны. Поэтому нет ничего удивительного в том, что происходящая на Украине трансформация политических и общественных институтов распространяется и на Церковь, которая также перестраивается под проектируемое единое политическое пространство Европы. Возможно, этим отчасти объясняется и колебание в оценках происходящего на Украине других Поместных Православных Церквей стран Евросоюза, которые являются гораздо более вовлеченными участниками проекта европейской религиозной интеграции, осуществляемого на уровне правительств их государств и опирающегося на поддержку подавляющего большинства населения их стран.

Можно предположить, что опробуемая ныне на Украине модель будет распространена и на другие автокефальные Церкви – как ныне существующие, так и образованные в тех странах, которые будут в дальнейшем присоединяться к Европейскому Союзу. И если подобное допущение верно, то с большой долей вероятности уже существующие автокефалии ожидает приспособление к новой «украинской» модели, которое будет заключаться в ограничении их самостоятельности и понижении с уровня полного самоуправления до уровня зависимых извне региональных экзархатов, а все новые автокефалии будут сразу же даваться по «украинскому» образцу. В этой связи следует всерьез отнестись к словам президента Украины П.А. Порошенко, сказанным по поводу создания новой поместной «церкви», что «здесь, у нас, решается и будущее мирового Православия» с характерным добавлением: «его с россиянами мы тоже понимаем по-разному»[10]. А то, что Константинопольский Патриархат считает условными, а значит – открытыми для пересмотра – все автокефалии II тысячелетия, включая даже русскую, об этом говорится в открытую. Достаточно вспомнить слова патриарха Варфоломея на Критском соборе о том, что «утверждение статуса этих Церквей оставлено на рассмотрение будущего Вселенского Собора»[11], только после чего и можно будет говорить об их окончательной легализации.


Европейская или Вселенская Церковь?

Проблема в том, что в описанной картине присутствует несколько существенных несоответствий. Во-первых, Европейский Союз сильно отличается от тотального глобалистского проекта тем, что изначально позиционируется как не всемирное объединение, и тем самым процессы европейской интеграции не простираются на вселенский уровень. А потому встает резонный вопрос: почему локальный процесс политической и религиозной интеграции должен приводить к глобальным структурным изменениям в масштабах всей Православной Церкви?

   Процессы европейской интеграции не имеют вселенского характера, между тем реформа ведется в масштабах всей Православной Церкви

Во-вторых, мы, конечно же, признаем, что идея национальных государств является поздней и имеет массу отрицательных сторон, но система автокефалий сложилась задолго до нее и, как можно предположить, будет прекрасно существовать и после[12]. И тогда почему же угасание национальных государств в рамках одного крупного и возможно даже успешного регионального проекта должно привести к пересмотру идеи автокефалии в масштабах всей Церкви?

И наконец, из текста украинского томоса мы видим, что той самой интегральной структурой, региональным элементом которой становится новая «Церковь», оказывается вовсе не проектируемая Церковь Евросоюза, о которой так много рассуждают греческие богословы, и даже не вселенская Церковь, а непосредственно – «Вселенский» Патриархат, всеобщая «Матерь-Церковь». И отсюда встает вопрос: а при чем здесь все разговоры о религиозной интеграции Европы? Не получается ли так, что под видом копирования европейской модели политического устройства Константинополь продвигает свои собственные интересы, выходящие далеко за рамки Европы, и что вся эта евроинтеграционная риторика в устах представителей Патриархата является очередным прикрытием для реализации его папистских претензий? Ведь если бы Константинополь действительно поддерживал проект создания единой европейской Церкви, то он мог бы всячески поощрять развитие европейской поместности и способствовать объединению Церквей стран Евросоюза в одно крупное региональное образование с центром где-нибудь в Брюсселе и со своим собственным надцерковным соборным институтом. Напротив, в качестве такого центра Константинополь предлагает самого себя и вовсе не в общеевропейском, а во всемирном масштабе. А потому не оказывается ли Константинопольский Патриархат не столько сторонником и заинтересованным участником проекта Европейского Союза, сколько тем, кто пытается паразитировать на нем и использовать его в своих корыстных целях?

В этой связи искать подлинные интересы Константинополя, реформирующего церковную структуру не в отдельно взятом регионе, а во всей Православной Церкви, похоже, нужно далеко за рамками проекта Европейского Союза. И если посмотреть шире, то можно увидеть, что принудительный слом сложившейся структуры Православной Церкви в нынешних условиях отвечает другой более глобальной задаче, помимо мнимого приспособления к новой европейской регионализации, а именно – православно-католическому сближению.

   Слом структуры Православной Церкви отвечает другой задаче – православно-католическому сближению

Православно-католический диалог о структуре Церкви

Как известно, в согласительных документах Смешанной православно-католической комиссии по богословскому диалогу в качестве объединительной модели предлагается схема трех уровней Церкви: местного, регионального и вселенского с присущим каждому уровню епископским первенством. Подобная схема для ситуации I тысячелетия позиционируется в качестве общей для обеих договаривающихся сторон. Так, папа Бенедикт XVI заявил на встрече с представителями Православных Церквей во Фрайбурге в 2011 году, что православные и католики достигли важного согласия по вопросу о структуре Церкви: «У нас обоих та же самая структура Церкви – та, что была в ранней Церкви (nous avons tous les deux la même structure de l’Église, celle de l’Église des origines)»[13].

На самом же деле, как неоднократно отмечалось представителями Московского Патриархата, даже для I тысячелетия подобная схема остается произвольной, поскольку за Константинопольскими патриархами никогда не признавалось канонического первенства – в логике 34-го апостольского правила – на так называемом «вселенском» уровне и за всеми стремлениями повысить статус Константинопольских патриархов стояла вынужденная конкуренция с римскими притязаниями на вселенскую власть в Церкви. Но кроме того, искусственным является выделение самого вселенского уровня в структуре православной Церкви, поскольку каноническое право рассматривает всемирную Церковь как совокупность «региональных» Церквей, в то время как вселенский уровень является принципиально нерегиональным, всеобъемлющим и даже выходящим за рамки видимого мира и главенство на нем принадлежит не папам, не патриархам, но одному Великому Архиерею – Господу Иисусу Христу.


Региональные структуры в католицизме

Проблема усугубляется тем, что при всей своей спорности описанная в диалоге структура претерпела существенную деформацию в католицизме по мере развития папского догмата во II тысячелетии. Ведь если в I тысячелетии папам еще приходилось мириться с региональными церковными структурами, то впоследствии на Западе они оказались полностью нивелированы и в действующем каноническом праве Католической церкви структурно больше никак не выражены. В нем вообще не предусмотрена функция регионального протоса-митрополита, но все епископы в совокупности составляют «коллегию епископов, главой которой является Верховный Понтифик» (Кодекс канонического права. Канон 336)[14].

Появившиеся в конце XIX – первой половине XX века национальные епископские конференции, признанные II Ватиканским собором (декрет Christus Dominus)[15] и даже утвержденные им в качестве общей нормы для всей Католической церкви, едва ли сопоставимы с самоуправляемыми региональными структурами в Православии. Известно, что в догматической конституции Lumen gentium проводится параллель между «епископскими объединениями» (coetus episcopales) на Западе и «древними патриаршими Церквами» (antiquae patriarchales ecclesiae), однако патриаршие Церкви всё же были независимыми и самоуправляемыми, а епископские конференции в самом лучшем случае могут быть описаны как автономные образования (например, согласно канону 456 Кодекса канонического права, решения епископских конференций вступают в силу только после утверждения их Апостольским престолом). Несмотря на попытки пап Иоанна Павла II и Бенедикта XVI расширить полномочия епископских конференций, действующий понтифик, вслед за другими католическими авторами[16], констатировал в 2013 году, что желание II Ватиканского собора повысить статус епископских конференций «по аналогии с древними патриаршими Церквами» «исполнено не полностью, поскольку до сих пор недостаточно прояснен статус конференций епископов в качестве субъектов, наделенных конкретными полномочиями, включая соответствующий доктринальный авторитет»[17]. Несмотря и на эти благие пожелания, фактом остается то, что епископские конференции не являются несущей частью иерархической структуры Католической церкви.


(Окончание следует)

[Дмитрий Н]

(Окончание)


Единственными промежуточными образованиями в католицизме, которые удаленно могут напоминать Поместные Православные Церкви, являются так называемые «Восточные католические церкви» – церкви sui juris, функционирование которых и отношения с Римом регулируются декретом Orientalium Ecclesiarum (1964) и отдельным Кодексом канонов Восточных церквей (CCEO), изданным в 1990 году. Однако, в отличие от Поместных Православных Церквей, самостоятельность Восточных католических церквей значительно ограничена: они обладают лишь автономией, поскольку все важные вопросы их внутренней жизни решаются Конгрегацией Восточных церквей в Риме, а самые принципиальные – минуя местные ассамблеи напрямую папой. Вопрос о том, являются ли они вообще полноценными «частными церквами» (ecclesia particularis), остается в католическом праве и богословии дискуссионным[18]. Кроме того, региональный статус этих образований и их иерархии довольно двусмыслен. Каноны 27–28 CCEO говорят о них как об объединении верующих, возглавляемых подлинной иерархией, на основе обряда, то есть позиционируют их как церковные сообщества. Тем самым территориальный, то есть собственно региональный, вопрос их существования вынесен за скобки, что объясняется ситуацией сосуществования таких церквей на одной территории с верующими латинского обряда.

В итоге, с какой стороны ни посмотри, существующие в Католической церкви промежуточные образования, которые можно условно рассматривать в качестве церковных структур регионального уровня, могут быть квалифицированы только как автономные, но не автокефальные в православном понимании. Получается, что в ходе богословского диалога с Православием католическая сторона сознательно выставляет в качестве объединительной модели неактуальную церковную структуру I тысячелетия, поскольку действующая структура не имеет развитого и сопоставимого с Православием регионального уровня.


Метаморфозы церковной структуры

В Православной Церкви сложилась исключительно двухуровневая структура: местные епископии и региональные образования разных масштабов (от митрополий до Поместных Церквей). Вселенский уровень в Православной Церкви не институционализирован[19]. Вопросы общецерковного масштаба решались консенсусом региональных Церквей в разных формах: от соборов и совещаний до обмена письмами и объезда всех Церквей учиненными лицами.

В Католической церкви действует такая же двухуровневая система, но с иным делением: папа на вселенском уровне и совокупность местных епископий, находящихся в прямом подчинении папе. Отсюда возникает простой вывод: чтобы намеченная согласительная модель трех уровней, не развитая в полноте ни у одной Церкви, заработала, нужно адаптировать под нее структуры обеих церквей или хотя бы одной из них. Мы в самом деле можем наблюдать, как Католическая церковь осознанно и постепенно движется в сторону развития региональных структур. Видим мы и встречное движение в Православии. Но только если Католическая церковь следует в направлении от того, что есть, к тому, что было, то в Православной Церкви мы сейчас наблюдаем обратное движение: от того, что было и что есть, к тому, чего никогда не было. И действительно, на наших глазах происходит неоправданное деформирование сложившейся в Православии церковной структуры под объединительную модель.

Буквально на наших глазах из двухуровневой модели искусственно выделяется новый надцерковный «вселенский» уровень со своим первым епископом – Вселенским патриархом и двумя постоянными коллегиальными органами: Синаксисом предстоятелей и Собором всей Церкви, которые созываются и возглавляются вселенским первоиерархом и позиционируются как органы высшей церковной власти, поскольку их решения объявляются обязательными для всей церковной полноты. Апеллируя к каноническому принципу первенства, закрепленному в 34-м апостольском правиле, Константинопольский патриарх – один из абсолютно равноправных предстоятелей – на наших глазах в очередной раз провозгласил себя главой всех Поместных Церквей, что прямым текстом прописано в томосе новой украинской «Церкви»:

   «Автокефальная Церковь в Украине знает в качестве своей главы Всесвятейший апостольский и патриарший Вселенский
   престол, так же как делают и прочие Патриархи и Предстоятели».

И хотя все прежние попытки подобного захвата власти в Церкви были ранее отбиты, Константинопольские патриархи вновь как ни в чем не бывало приписывают себе папское положение в Церкви.

С целью подогнать региональный уровень структуры Православной Церкви под объединительную модель нужно ограничить церковную самостоятельность Поместных Церквей и усилить их зависимость от вышестоящей инстанции по римскому образцу, иными словами, лишить их полноценного автокефального статуса и низвести до уровня автономий, что представляется некоторыми авторами как элемент назревшей реформы Православной Церкви[20] и что, собственно, мы и наблюдаем в новом украинском томосе[21]. В данном аспекте оба проекта – единой якобы европейской, а на самом деле «вселенской» Церкви и унии с католицизмом – полностью совпадают по своим задачам, а движущей силой в них обоих является один и тот же Константинопольский Патриархат, в одностороннем порядке и практически при полном попустительстве других Поместных Церквей перекраивающий структуру мирового Православия.


Политические императивы текущих реформ

И проблема ведь здесь не в самом факте изменений церковной структуры. Структура Церкви исторически обусловлена и подвижна, и к серьезному разговору о ее приспособлении к новой исторической ситуации церковное сознание готово уже давно[22]. Проблема, очевидно, в том, что начавшаяся реформа заметно опережает естественный ход событий. Вроде бы еще только ведутся дискуссии вокруг установления нового мирового порядка и новой системы международной стабильности, широко обсуждаются выход Великобритании из Европейского Союза, позиция Германии относительно дальнейшей судьбы Европы и многое другое, и никакого общего консенсуса в мировой политике на данный момент не просматривается. Вроде бы сам Европейский Союз еще не перешел к следующей фазе интеграции и к прогнозируемой регионализации, да и сама Украина еще не вошла в Евросоюз, но новая церковная структура на Украине уже создается по опережающей «европейской» модели. И вроде бы широко обсуждаемая реформа ООН и других международных организаций еще не состоялась, и в мире еще не возникло согласованной системы глобального управления, а Православная Церковь уже запустила свою глобальную надцерковную структуру в виде постоянного собора всей Церкви. Не означает ли это, что инициировавший все эти реформы Константинопольский Патриархат сознательно спешит, чтобы успеть реализовать собственные интересы, не дожидаясь включения других потенциально заинтересованных сторон, например Русской Церкви?


_{Священник Павел Ермилов}

Прекрасно известно, что современный мир переживает дуализм международных систем и что существуют конкурирующие подходы к надлежащему мировому устройству. Между разными странами присутствуют серьезные расхождения в оценках глобальных политических процессов и форматов региональной интеграции. И пока этот дуализм не преодолен, пока не сняты политические противоречия, зачем Церкви во всё это вмешиваться? Как и во имя чего Церковь может солидаризироваться с одним политическим проектом против другого и продавливать одну из конкурирующих моделей против другой? Ответ очевиден: только во имя разделения. И, увы, мы видим, что представители Константинопольской Церкви уже давно прогнозировали раскол в мировом Православии: будь то из-за несогласия с восстановлением общения с Римом[23], будь то в силу геополитических расхождений[24].

   Стремление приспособиться к внешним и сиюминутным политическим реалиям всегда было самым опасным для Церкви

Церковь сегодня раскалывается по чисто политическим причинам, вслед за очередным геополитическим обострением, а проводником политического конфликта во внутрицерковные отношения оказывается иерарх, последовательно позиционирующий себя как единственный независимый церковный лидер в мировом Православии. Кажется, что именно факт очевидной политической подкладки заставляет более всего усомниться в верности всех рассуждений о плодотворности процесса приспособления церковной структуры к новой геополитической ситуации. Самым опасным для Церкви всегда бывает стремление приспособиться к внешним и сиюминутным политическим реалиям, исходя из чисто политических соображений. Наоборот, Церковь во всех изменениях исходит прежде всего из своих реальных нужд и внутренних проблем и подчеркнуто дистанцируется от любых попыток навязать ей решения, за которыми стоит политическая логика. Поэтому Украинская Православная Церковь, оказавшись сегодня в эпицентре открытого политического противостояния, приняла единственно верное решение – отстаивать саму идею Церкви, устранившись от любого политического воздействия, как внешнего – российского, европейского, американского, какого угодно, – так даже и внутреннего[25].


Защитная реакция Русской Церкви

Церковь имеет собственные силы подстраиваться под внешние изменения, что уже неоднократно случалось в истории. Но все эти переходы происходили естественно, или, как замечательно выразил эту идею С.И. Фудель, – «просто и благодатно»[26]. В ситуации же с Критским собором и украинской автокефалией мы не видим ни простоты, ни благодатности: осуществляемые шаги сопровождаются обвинениями, угрозами, ложью, насилием и откровенным предательством. Константинопольский патриарх Варфоломей вместе с поддерживающими его епископами и на Крите, и на Украине открытым образом попрали церковную соборность и подняли руку на церковное единство. И наша общая задача – это остановить.

Русская Православная Церковь – в России, на Украине и в других странах – сегодня многое для этого делает. Богословы и историки активно взялись за научное изучение экклезиологических вопросов, что вскоре даст заметный результат и наконец разрушит монополию греческой богословской школы в сфере современной экклезиологии. А священноначалие Русской Церкви приняло абсолютно правильное решение, заявив, что перестает признавать первенствующую роль Константинопольского патриарха[27] – роль, которая до сих пор основывалась не на канонах, ни тем более на догмах, но исключительно на добровольном признании со стороны других Поместных Церквей[28]. Наша Церковь ее больше не признает, и, надеюсь, после всего того, что было сделано Константинопольскими патриархами, она уже никогда не пересмотрит этого давно назревшего решения. Но мы вправе быть более последовательны и, перестав признавать первенство Константинопольского патриарха, могли бы пересмотреть и другие решения, основанные на прежнем признании.

   - В новой логике теряет всякий смысл действующая модель Всеправославного собора и его регламент, поскольку они основаны на принципе первенства Константинопольского патриарха.

   - Теряет смысл дальнейшее участие в Смешанной православно-католической комиссии по богословскому диалогу, поскольку та модель, которая продвигается там от лица Православной Церкви, основана всё на том же принципе первенства Константинопольского патриарха.

   - Также перед русским богословием встает задача сформулировать скорректированную позицию по вопросу о первенстве в Церкви, поскольку последние заявления священноначалия Русской Церкви фактически лишили силы принятый ранее документ Московского Патриархата.

   - И наконец, нужно добиться признания того, что в основу томоса «Святейшей Церкви Украины» положены экклезиологические представления, несовместимые с канонической и догматической традицией Православной Церкви.


Священник Павел Ермилов

ПСТГУ

12 марта 2019 г.


<sub>[1] См.: Кузенков Павел, Ермилов Павел. О соборности подлинной и мнимой. Куда ведет экклезиология критского «Великого Собора»? // https://pravoslavie.ru/95312.html; Павел Кузенков, Алексей Кнутов. Размышления о регламенте «Святого и Великого Собора», намеченного на Пятидесятницу сего года // https://pravoslavie.ru/93937.html.

[2] Kalaitzidis P. Ecclesiology and Globalization: In Search of an Ecclesiological Paradigm in the Era of Globalization (After the Previous Paradigms of the Local, Imperial, and National) // St Vladimir’s Theological Quarterly. 2013. Vol. 57, 3–4. P. 494.

[3] Ibid. P. 494–495.

[4] Ibid. P. 496.

[5] Grigorios D. Papathomas, archim. La dialectique entre nation étatique et l’autocéphalie ecclésiastique // L’Année canonique. 2001. T. 43. P. 86.

[6] «Поразительно, что поистине и глубоко демократическое устройство Православной Христианской Церкви с высокой степенью административной автономии и суверенитета (μεγάλον βαθμὸν διοικητικῆς αὐτονομίας καὶ κυριαρχίας) епископов, Патриархатов и автокефальных Церквей и одновременно евхаристическим единством в вере является одним из видов той модели, которую недавно Европейский Союз установил под именем принципа субсидиарности в качестве наиболее целесообразного метода структурирования своих полномочий» (Цит. по: Κωτσιόπουλος Κ. Π. Ορθοδοξία και Ευρώπη. Θεσσαλονίκη, 1998. Σ. 146).

[7] Grigorios D. Papathomas, archim. Face au concept «d’Eglise nationale», la réponse canonique orthodoxe: L’Eglise autocéphale // L’Année canonique. 2003. T. 45. P. 169.

[8] Grigorios D. Papathomas, archim. In the age of the Post-Ecclesiality (The emergence of post-ecclesiological modernity) // Kanon. 2006. Vol. 19. P. 3–21.

[9] Zizioulas J. Primacy and Nationalism // St Vladimir’s Theological Quarterly. 2013. Vol. 57, 3–4. P. 458.

[10] Глава государства: Собрание архиереев Вселенского Патриархата развеяли иллюзии Москвы, что Украина является ее канонической территорией (14 сентября 2018 года) // https://www.president.gov.ua/ru/news/glava-derzhavi-zbori-arhiyereyiv-vselenskogo-patriarhatu-roz-49550.

[11] https://www.holycouncil.org/speeches-addresses/-/asset_publisher/oOILsDUAGY7C/content/opening-ecumenical-patriarch?_101_INSTANCE_oOILsDUAGY7C_languageId=en_US.

[12] См. известное толкование Вальсамона на 2-е правило II Вселенского Собора: «В древности все областные митрополиты были автокефальны и рукополагались своими собственными соборами» (τὸ παλαιὸν πάντες οἱ τῶν ἐπαρχιῶν μητροπολῖται αὐτοκέφαλοι ἦσαν καὶ ὑπὸ τῶν οἰκείων συνόδων ἐχειροτονοῦντο). – Σύνταγμα τῶν θείων καὶ ἱερῶν κανόνων. Τ. 2. Ἐν Ἀθήναις, 1852. Σ. 171.

[13] Irénikon. 2011. T. 2–3. P. 312–313.

[14] См.: Of all times and of all places: Protestants and Catholics on the church local and universal / L. J. Koffeman, H. Witte, eds. Zoetermeer, 2001.

[15] Документы II Ватиканского собора. М., 2004. С. 218.

[16] Legrand H. Les évêques, les Églises locales et l’Église entière. Évolutions institutionnelles depuis Vatican II et chantiers actuels de recherche // Revue des sciences philosophiques et théologiques. 2001. T. 85, 3. P. 478.

[17] «II Ватиканский собор утверждал, что, по аналогии с древними патриаршими Церквами, Конференции епископов могут “многообразно и плодотворно содействовать тому, чтобы коллегиальный дух осуществлялся в конкретных делах”... – Evangelii gaudium, 32.

[18] См., например: Feldhans V. Ecclesia Sui Iuris and the Local Church: An Investigation in Terminology // The Jurist. 2008. Vol. 68, 2. P. 350–360.

[19] «В течение всего II тысячелетия и до наших дней в Православной Церкви сохраняется та административная структура, которая была свойственна Восточной Церкви I тысячелетия. В рамках этой структуры каждая автокефальная Поместная Церковь, находясь в догматическом, каноническом и евхаристическом единстве с другими Поместными Церквами, является самостоятельной в управлении. В Православной Церкви нет и никогда не было единого административного центра на вселенском уровне… Перенесение функций служения первенства с уровня епископии на вселенский уровень, по существу, означает признание особого вида служения – “вселенского архиерея”, обладающего учительной и административной властью во всей Вселенской Церкви. Таковое признание, упраздняя сакраментальное равенство епископата, приводит к появлению юрисдикции вселенского первоиерарха, о которой ничего не говорят ни священные каноны, ни святоотеческое предание и следствием которой становится умаление или даже упразднение автокефалий Поместных Церквей». – Позиция Московского Патриархата по вопросу о первенстве во Вселенской Церкви // http://www.patriarchia.ru/db/text/3481089.html.

[20] См. об этом: Cohen W. Why Ecclesial Structures at the Regional Level Matter: Communion as Mutual Inclusion // Theological Studies. 2014. Vol. 75, 2. P. 308–330.

[21] См.: «Можно констатировать, что учредительные документы УПЦ и СЦУ однозначно свидетельствуют: УПЦ в статусе автономии имеет больше самостоятельности и независимости, чем СЦУ в формальном статусе автокефалии». – Кирилл Александров. УПЦ и СЦУ: у кого больше независимости? // https://spzh.news/ru/zashhita-very/59048-upc-i-scu-u-kogo-bolyshe-nezavisimosti.

[22] См. рассуждение протоиерея А. Лебедева, высказанное еще в 1887 году (О главенстве папы, или О разности православных и папистов в учении о Церкви. СПб., 1887. С. 7).

[23] «Возможность раскола между разными Православными Церквами в ответ на любые усилия по примирению с Католической церковью сегодня, как никогда раньше, становится реальностью». – John Panteleimon Manoussakis. For the Unity of All. Eugene, Oregon, 2015. P. 41.

[24] Kazarian N. Orthodoxie et mondialisation, une résistance en mouvement: Étude des paradigmes grecs et russes // Les religions dans la mondialisation: entre acculturation et contestation / Chr. Grannec, B. Massignon, éd. Paris, 2012. P. 144.

[25] «Украинская Православная Церковь всегда последовательно выступала за исцеление раскола, за восстановление церковного единства, то есть за единую Церковь. Однако восстановление единства Украинского Православия не должно означать превращение Церкви в элемент политики или пропаганды, поскольку это противоречит природе Церкви. Убеждены, что преодоление церковного разделения должно происходить без вмешательства государственных, политических и других внешних сил». – Постановление Собора епископов Украинской Православной Церкви от 13 ноября 2018 года // http://www.patriarchia.ru/db/text/5301215.html.

[26] «Когда духовные и внешние обстоятельства меняются, тогда Церковь просто и благодатно переходит от одних форм к другим». – Фудель С.И. У стен Церкви // Фудель С.И. Собрание сочинений: В 3-х т. Т. 1. М., 2001. С. 134.

[27] Митрополит Волоколамский Иларион: Константинопольский патриарх утратил свое первенство во Вселенском Православии // http://www.patriarchia.ru/db/text/5361350.html.

[28] «Константинопольская патриаршая кафедра обладает первенством чести на основании священных диптихов, признаваемых всеми Поместными Православными Церквами. Содержательное же наполнение этого первенства определяется консенсусом Поместных Православных Церквей, выраженным, в частности, на всеправославных совещаниях по подготовке Святого и Великого Собора Православной Церкви». – Позиция Московского Патриархата по вопросу о первенстве во Вселенской Церкви // http://www.patriarchia.ru/db/text/3481089.html.</sub>


http://pravoslavie.ru/119831.html

[Александр Васильевич]

«Данные действия обусловлены исторически папистскими настроениями»

Патриарх Варфоломей пытается реализовать согласованный с американцами план крушения мирового Православия



Как сообщалось, Священный Синод Албанской Православной Церкви не признал новую украинскую религиозную структуру. Данное решение стало поводом к тому, что патриарх Варфоломей прямо подтвердил, что претендует на свою исключительную роль в мировом Православии и считает себя вправе вмешиваться в проблемы других Церквей. Так он ответил на упреки в папизме и попытался примерами из истории обосновать свои претензии на безграничную власть в статусе Вселенского патриарха. Он прямо напомнил, что «богоносные отцы возложили на трон Константина всесвященную и страшную надграничную ответственность», а затем фактически объявляет себя преемником византийских императоров.

Комментируя изданию «Аргументы неделi» заявление патриарха Варфоломея, председатель Комитета Государственной Думы по развитию гражданского общества, вопросам общественных и религиозных объединений Сергей Гаврилов пояснил причины такой реакции со стороны Константинополя: «То, что мы сейчас видим в реакции Варфоломея на позицию Албанской Церкви, свидетельствует о неадекватности и крайней раздраженности позиции патриарха Варфоломея. Данные действия обусловлены исторически папистскими настроениями. Считать себя непросто первым среди равных, а координатором, управляющим делами всех приходов во всех Церквях, является, на мой взгляд, неадекватным изначально в силу того, что исторически первое упоминание было об Антиохийской Церкви, которая сейчас восстановила своё историческое положение. По сути, Константинопольский патриарх выполнял функции турецкого министра по делам христиан. Этим, а также воспоминаниями о византийском прошлом, диктуются его неадекватные устремления в сегодняшний день. Еще одна причина действий патриарха Варфоломея – неспособность реализовать согласованный с американцами план крушения мирового православия.

На мой взгляд, происходящее показывает достаточно необычное явление в православном мире. В то время как весь светский мир, включая Европу, Латинскую Америку, многие страны Азии, фактически смирился со вторым пришествием неоколониализма в американском варианте, когда по сути дела все страны, включая страны Евросоюза, лишены суверенитета в пользу Америки, мир православия, несмотря на все внешние угрозы, финансовые посулы и давление административно-политическими методами, демонстрирует достаточную самостоятельность. Никто не ожидал, что Албанская Православная Церковь в мусульманской стране окажется гораздо более самостоятельной и принципиальной в вопросах веры, чем та же Константинопольская патриархия Турецкой Республики.

При том, что на сегодняшний день ни в Турции, ни в Албании нет признаков подавления прав православных христиан, в отличие от Украины. На Украине была сделана ставка не просто на раскол православия, а на взращивание плацдарма воинствующего языческого радикализма в христианской оболочке. Во многом этот план, очевидно связанный с кризисом политической модели Порошенко, ожидает крах, который, на мой взгляд, объясняется совершенно неожиданной для светской логики, но очень правильной и проверенной тысячелетиями верностью многих православных церквей православию, независимо от политических, финансовых и прочих искушений».

http://ruskline.ru/news_rl/2019/03/13/dannye_dejstviya_obuslovleny_istoricheski_papistskimi_nastroeniyami/

[Александр Васильевич]

Константинополь опять может пасть. Теперь из-за Украины



Настоятель Свято-Серафимовского храма Херсонской епархии УПЦ МП иерей Геннадий Шкиль написал на своей странице в соцсети о том, почему из-за Украины позиция Константинопольского патриархата в православном мире оказалась очень неустойчивой.

«Ну, вот…

К каноническим преступлениям Архондониса (Патриа́рх Варфоломе́й I — в миру Дими́триос Архондо́нис, — прим. РВ) — сослужение с раскольниками и принятии в клир клириков другой Церкви без отпускных грамот — добавилась еще и симония.

Симония — продажа и покупка церковных должностей, духовного санa, церковных таинств и священнодействий (причастие, исповедь, отпевание), священных реликвий и т. д. В широком смысле симония — продажа благодати Святого Духа.

Константинопольской Церкви, чтобы сохранить первенство среди равных, пора уже низвергать своего Патриарха. В противном случае она рискует оказаться вне канонического поля Православной Церкви.

Стоит только Александрийскому Патриарху проявить мужество и собрать Синаксис или Собор и эти обвинения будут предъявлены Архондонису (я уже не говорю о ереси папизма) — Константинополь опять может пасть.

Уже Сербская Церковь вслед за РПЦ, УПЦ, РПЦЗ отказывается сослужить с теми, кто сослужил с раскольниками из СЦУ. А там уже немаленький список — Адамакис, «экзархи», пару игуменов с Афона…

Что-то нужно решать Судие всей Вселенной — Патриарху Феодору…

P.S. Очень забавный пункт из договора «3.2… Вселенский Патриархат… будет способствовать: ... представлению интересов и позиции Вселенского Патриархата во время объединительных процессов в украинском православии…»

Это ж на какие жертвы пошел Архондонис! Это вам не храмы и другие «объекты собственности» разбазаривать! Воистину греки лукавы…»


https://rusvesna.su/news/1552513670

[Александр Васильевич]

Варфоломей не может законным путём получить обещанные Порошенко объекты



Какие бы ни были подписаны меморандумы и соглашения между Президентом Украины Петром Порошенко и Константинопольским патриархом Варфоломеем, Фанар не сможет законным путем получить обещанные ему памятники архитектуры, объяснил в эфире «Першого Козацького» юрист, член Совета адвокатов города Киева Ростислав Кравец.

«На сегодняшний момент законодательством не предусмотрена такая возможность, как передача либо продажа объектов культурного наследия, которые являются общенациональными и находятся в государственной собственности», — цитирует слова юриста Союз Православных Журналистов Украины.

Эксперт уточнил, что депутаты могут переходными положениями к какому-либо закону Украины предусмотреть между строчек продажу объектов культурного наследия, в том числе религиозных объектов.

«Просто мы об этом узнаем, как обычно, уже по факту, после того, как будет принято и кто-нибудь прочитает этот закон. Вот этот весь законодательный мусор, который на сегодняшний момент принимается Радой и ничего общего не несет с теми необходимыми законами, которые были бы нужны для регулирования правоотношений в Украине», — добавил Кравец.

По его мнению, сейчас переживать не за что, т. к. на данный момент передачу украинских храмов Константинопольскому патриархату могут провести только через изменение Верховной Радой Украины статуса этих сооружений.

Президент Украины ограничен Конституцией и даже если в этом меморандуме он берет, или Украина берет на себя обязательство по передаче какого-нибудь имущества — все эти позиции договора являются ничтожными, заключил Член Совета адвокатов города Киева.

Юрист также отметил, что на днях опубликовали доклад Управления верховного комиссара ООН по правам человека, в котором рассмотрели предоставление Украине Томоса и создание ПЦУ.

«Наблюдатели, которые были в Украине, сами фиксируют то, что действительно происходят захваты (храмов, — прим. ред.). При этом органы правопорядка, та же полиция, которая контролируется Аваковым, на это закрывает глаза и характеризует их именно как хулиганские действия», — поделился со зрителями эксперт.

По словам Кравца, этот факт должен заставить органы государственной власти задуматься.

Юрист о секретном соглашении Порошенко и Варфоломея

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://www.youtube.com/watch?v=0Kz5uDecRqw


https://rusvesna.su/news/1552937763

[Александр Васильевич]

Андрей  Видишенко

Альтернативное православие. Невыученные уроки



Второе полугодие 2018-го и первые месяцы 2019 г. ознаменованы беспрецедентной конфронтацией между Русской православной церковью и Константинопольской патриархией. Прекрасно сознавая, что в условиях нарастающей катастрофы в области социальной политики сомнительные процессы вокруг т.н. автокефалии не являются вопросом первостепенной важности для подавляющего большинства граждан Украины, власть в лице президента Порошенко пытается навязать собственную политическую повестку. Фактически расколу общества придается институциональная форма уже на духовном поприще. Как итог - градус конфронтации повышен, православие в пределах Украины вступило в период тяжелых испытаний, а кризис межправославного диалога становится угрозой единству всей православной цивилизации.

Чего достигли инициаторы процесса автокефалии?

19 апреля 2018 г. депутаты Верховной рады большинством голосов уполномочили президента Петра Порошенко обратиться к Константинопольскому патриарху Варфоломею о предоставлении томоса об автокефалии Православной церкви на Украине. Уже на следующий день Синод Вселенского патриархата принял решение «приступить к предпринятию шагов, потребных для дарования автокефалии православным христианам Украины». Вселенский патриархат не принял во внимание позицию Синода Украинской православной церкви, а также призывы и просьбы других поместных православных церквей, которые указывали, что единственным возможным путем решения проблемы является диалог и созыв Собора с участием всех поместных церквей. Вместо этого Фанар в одностороннем порядке принял решение на свое усмотрение. Двусторонние переговоры предстоятелей Русской и Константинопольской церквей 31 августа не остановили процесс конфронтации двух основных центров православия. Уже 1 сентября 2018 г. предстоятель Константинопольской церкви заявил, что «Вселенский патриархат взял на себя инициативу по решению проблемы в соответствии с полномочиями, предоставленными ему священными канонами и юрисдикционной ответственностью над епархией Киева».

Разрыв евхаристического общения всей полноты Русской православной церкви с Константинопольской патриархией от 15 октября 2018 г. стал итогом вмешательства фанариотов в «украинский вопрос» с направлением в Киев (зону чужой канонической юрисдикции) двух епископов-экзархов, отменой акта от 1686 г. о передаче Киевской митрополии в юрисдикцию Московской патриархии, объявлением Украины собственной канонической территорией, а также восстановлением некогда существовавших ставропигий Константинопольского патриархата. В одностороннем порядке реабилитированы представители неканонических УПЦ КП и УАПЦ, включая анафематствованного Русской православной церковью бывшего патриаршего экзарха Филарета (Денисенко). 15 декабря 2018 г. в Киеве при содействии украинских властей состоялся т.н. объединительный собор. А 6 января 2019 г. первоиерарх Константинопольской церкви предоставил новому религиозному образованию во главе с «митрополитом» Епифанием (Думенко) томос об автокефалии.

На территории современной Украины всегда ощущалась взаимозависимость религии и национально-культурной идентификации. Не стоит забывать, что борьба с окатоличиванием Южной Руси была основой освободительного движения против Речи Посполитой. Великий гетман Богдан Хмельницкий, воссоединив на Переяславской раде Русь Малую и Русь Великую с формулировкой «Волим под царя восточного, православного», в значительной степени подтверждал цивилизационный выбор Святого равноапостольного князя Владимира. Небезынтересно и то, что теоретическое обоснование официальной дореволюционной концепции триединства общерусского племени также принадлежит авторству киевского православного духовенства (концепт оформлен архимандритами Киево-Печерской лавры Захарием Копыстенским и Иннокентием Гизелем) и, что воистину примечательно, в его «константинопольский период». В свою очередь, именно Брестская уния 1596 г. привела впервые к появлению двух политических наций на территории современной Украины, православной и греко-католической, с их последующим антагонизмом. И ослабление путем раскола первой, исторически доминирующей, всегда было жизненной необходимостью для выведения экспансионистской идеологии второй за пределы Галицийского региона.



Показательно, что первый серьезный конфликт на межконфессиональной основе последних десятилетий с дальнейшим захватом храмов начался с момента регистрации УГКЦ в 1989 г. и раскола Украинской православной церкви бывшим патриаршим экзархом РПЦ на Украине Филаретом (Денисенко) в 1992 г. при поддержке первого президента Украины Леонида Кравчука. В тот период значительная часть епархий в Галиции и в целом в западноукраинских провинциях подверглась разгрому в пользу Украинской греко-католической церкви или неканонических структур Киевского патриархата и УАПЦ при посредничестве местных властей (священноначалие канонической УПЦ купировало захват храмов раскольниками в конце 1990-х гг., оставшись крупнейшей конфессией в Украине). В этом контексте раскол УПЦ ее бывшим предстоятелем в 1992 г. и «воссоздание» в 1990-е гг. самопровозглашенной в 1921 г. УАПЦ можно рассматривать в некотором роде как успешную диверсию против первой политической нации. Тем самым отрицать структурообразующую роль религии и православия на Украине не приходится. При этом экзистенциальное значение Киева, матери городов русских, называемого также Иерусалимом земли русской, для Русской православной церкви, полагаю, не требует пояснения.

Современная Украина за 27 лет не смогла утвердить некую гражданскую идентичность, объединяющую всё государство. Чем дефективнее гражданская составляющая, тем важнее интерпретация культурной идентичности в конструкции нации. Именно по этой причине борьба пассионарного меньшинства за право толковать культурную идентичность играет важную, если не ключевую, роль в украинском политическом процессе. Вмешательство Константинопольского патриархата и ситуация вокруг создания «ПЦУ» - важный элемент очередной попытки монополизировать культурное пространство одной из двух «политических наций» ради коррекции самосознания сограждан по образу «сознательных украинцев», безоговорочно предпочитающих политическую риторику майдана. В эту стратегию входит и попытка долгосрочной «осады» позиций Украинской православной церкви, в случае успеха которой историческая роль канонической православной церкви будет замещена более лояльным постмайдановскому конструкту нации религиозным институтом.

В борьбе с Русской православной церковью часть западных элит видит важный элемент противостояния коллективного Запада с Россией. Реальные лоббисты автокефалии заинтересованы в сугубо политической составляющей церкви, способной систематически излучать антироссийские импульсы за счет подавления уже не «пророссийскости», а просто «русскости» в самоидентификации преимущественно православного населения Украины. Каноническое же признание данных процессов не имеет значения для инициаторов, посему большевистские практики подавления инакомыслия, силовое воздействие через радикальные парамилитарные формирования и тотальный контроль администрации президента над СМИ даже приветствуются.

Чем объясняется напор украинских властей?

Президент Украины оправдывает свое вмешательство (в нарушение ст. 35 КУ) в межконфессиональные отношения необходимостью «обретения настоящей украинской Церкви», а гонения на крупнейшую деноминацию страны - вопросами национальной безопасности. Сегодня вопросы межконфессиональных отношений на Украине подвержены системной политической узурпации государством. Идеологи «эмансипации» Украины от России и заинтересованная часть украинского олигархата не брезгуют ничем. Их цель - сделать религиозные организации инструментом создания новой идентичности, построенной на основе отрицания исторического родства восточнославянского православного мегаэтноса, образованного в период становления русской государственности с центром в Киеве в IX-X веках. В условиях, когда Украина шаг за шагом движется к полной деградации государственных институтов и прототалитарным практикам, а общество переживает беспрецедентный кризис самоидентификации, глава государства с рейтингом поддержки, приблизившимся к статистической погрешности, решается в преддверии избирательной кампании противопоставить себя одному из стержневых элементов идентичности собственного народа - канонической православной церкви.

Особенно печально, что фарс начался в 100-летнюю годовщину начала гонений на православную церковь и мученической кончины митрополита Киевского и Галицкого Владимира (Богоявленского). И если почти век назад созданием обновленческой квазицеркви занимались ЧК и ОГПУ, то теперь действуют структуры, подконтрольные Петру Алексеевичу Порошенко. Министерство юстиции отменило решение о передаче монастырского комплекса Свято-Успенской Почаевской лавры УПЦ и вернуло его в распоряжение Кременецко-Почаевского государственного историко-архитектурного заповедника. В Свято-Успенской Киево-Печерской лавре прошла политически мотивированная опись имущества, а у преосвященнейшего митрополита Вышгородского и Чернобыльского Павла, наместника Киево-Печерской лавры, проведен обыск с прямым нарушением криминально-процессуального законодательства. Свято-Успенская Святогорская лавра по воле режима находилась весь декабрь в зоне военного положения. В преддверии создания новой «церкви» Верховная рада 20 декабря 2018 г. приняла закон, обязывающий УПЦ изменить название таким образом, чтобы подчеркнуть связь с Русской православной церковью. В соответствии с документом у канонической церкви есть четыре месяца, чтобы изменить название и откорректировать устав. Очевидно, что власти и представители неканонических структур обещали фанариотам добиться результата, не мытьем, так катаньем перевести подавляющую часть общин УПЦ в «автокефальный» лагерь.

Для наиболее радикальной части электората Порошенко борьба с каноническим православием и непреодолимая жажда интеграции в евроатлантические структуры органически сочетаются. Интенсивная увлеченность президента сферой межконфессиональных отношений - не более чем элемент политтехнологии в условиях деградации политического процесса на Украине. Текущую «евронедостаточность» во внешнеполитической и социальной повестке пытаются компенсировать коррекцией процессов в области культуры в угоду более пассионарному западноукраинскому меньшинству. Учитывая важную культуротранслирующую роль церкви, украинские власти инициировали процесс сращивания режима со структурами неканонического православия, т.н. УПЦ КП и УАПЦ, привыкшими время от времени выполнять функции политических организаций под религиозной вывеской.

В восприятии властей церковь как инструмент политики - это и способ дезориентации нелояльного населения с подрывом одной из основ их культурной идентичности, и способ легитимации режима, пришедшего к власти неконституционным путем после событий 2014 года. Чем более укреплялась уверенность противников канонического православия в собственной безнаказанности в противостоянии с оппонентами, тем сильнее желание загнать УПЦ в область социально-политического маргинеса. Подобное отношение к исторической церкви собственного народа изначально разделяла значительная часть «майданного» политического актива. Разумеется, конфликт с каноническим православием будет способствовать дальнейшей дезинтеграции государства, поскольку УПЦ, возглавляемая Блаженнейшим митрополитом Киевским и всея Украины Онуфрием, является доминирующей конфессией во всех регионах страны за исключением трех областей Галиции и на сегодня осталась единственной институцией, продолжающей окормлять паству на территории всей Украины в границах 1991 года. Об использовании миротворческого потенциала Украинский православной церкви власти страны, на территории которой пятый год льется кровь, также предпочли забыть. Не столь важен вопрос последствий в долгосрочной перспективе, если начавшееся межконфессиональное противостояние гарантирует решение целого ряда задач: поддержание необходимого градуса конфликта в обществе, деморализацию политических оппонентов и отвлечение электората от провалов во внутренней и внешней политике.

Ирония в том, что противостояние с крупнейшей традиционной конфессией не только дискредитирует правящий класс в глазах как минимум половины населения страны, но и открывает путь окончательной деинституционализации государственности Украины.

Константинопольская патриархия, пытаясь упрочить свое влияние, приняла под свой омофор неканоническую УГКЦ в Канаде в 1990 г. и УПЦ в США в 1995 гг., но экспансионизм фанариотов последних лет напрямую никогда не затрагивал территорию Украины. Неприкосновенность юрисдикции УПЦ подтверждал и провал первой автокефалистской инициативы Виктора Ющенко в 2008 г., первой полномасштабной попытки введения фанариотов в «украинский церковный вопрос» со стороны «оранжевых» властей в канун празднования 1020-летней годовщины Крещения Руси в Киеве. Патриарх Варфоломей был вынужден популярно пояснить невозможность реализации президентской инициативы, ссылаясь на каноны православной церкви, ибо тогда Фанар признавал только одну каноническую юрисдикцию на Украине в лице УПЦ, возглавляемой Блаженнейшим митрополитом Владимиром (Сабоданом). Несмотря на давление на УПЦ и откровенный лоббизм интересов раскольнических структур со стороны режима после событий 2014 г., Фанар до 2018 г. на словах выражал полную лояльность первоиерарху Украины в лице Блаженнейшего митрополита Онуфрия, возглавившего УПЦ 17 августа 2014 года. Еще в июне 2016 г. та самая коалиция в Верховной раде, по повторному призыву которой Константинопольская патриархия через два года начнет полномасштабное вмешательство в силу «неканоничности акта от 1686 года», откликаясь на инициативу Петра Порошенко обратилась к Вселенскому патриарху Варфоломею с просьбой признать недействительным акт от 1686 г. о передаче Киевской митрополии и предоставить Украине (государству!) автокефалию. И вот тогда влиятельный клирик Американской архиепископии Александрос Карлуцос публично ответит, что Вселенская патриархия оставляет этот вопрос в ведении Святейшего патриарха Московского и всея Руси Кирилла, отметив особо, что «Вселенский патриарх признает только патриарха Кирилла духовным главой всей Руси, что означает, конечно, и Украины».

В то же время, как отмечают в экспертных кругах, если бы публичные заявления патриарха Варфоломея сегодня слушал какой-нибудь сторонний наблюдатель, он должен был бы прийти к однозначному выводу: на Украине существовала некая «украинская церковь», которая до последнего времени почему-то являлась неканонической и независимость которой никак не хотел признавать Московский патриархат. Фанар просто решил эту проблему. При этом ясное дело, что позицию патриарха Варфоломея поддерживает подавляющая часть православного населения страны. Таким образом, ситуация продемонстрирована так, как будто не существует ни канонического предстоятеля УПЦ Блаженнейшего митрополита Киевского и всея Украины Онуфрия, ни канонического и признанного всеми поместными церквями епископата УПЦ, ни десятков миллионов ее прихожан.

Каково значение провозглашенной «автокефалии» для Вселенского православия?

С точки зрения норм канонического права, православная церковь представляет собой органическое единство всех поместных православных церквей, пребывающих в евхаристическом общении и имеющих общую церковную иерархию, восходящую к Христу и апостолам. Административное устройство церквей не имеет значения. Децентрализация системы управления православием, в свою очередь, способствовала формированию отдельных поместных церквей, связанных воедино доктринальным и литургическим единообразием. Церкви могут быть представлены как в автокефальном, так и в автономном статусе.

На территории Украины Вселенское православие являет собой исключительно Украинская православная Церковь во главе с Блаженнейшим митрополитом Киевским и всея Украины Онуфрием (Березовским). УПЦ имеет широкую автономию и внутреннее самоуправление в составе всей полноты Русской православной церкви. До последнего времени легитимность этого положения безоговорочно признавали все поместные церкви, включая Константинопольский патриархат. УПЦ, таким образом, была и есть поместной церковью народа Украины. Когда речь заходит о возможной автокефалии, то необходимо отметить, что в экклезиологическом понимании вопроса любая сторона, заинтересованная в автокефалии православной церкви на Украине, нуждается в двух вещах. Во-первых, в согласии Русской православной церкви, кириархальной церкви по отношению к УПЦ, т.е. Матери-Церкви. Во-вторых, в непосредственном желании Синода УПЦ сделать свою церковь автокефальной. УПЦ об автокефалии не просила и никого не уполномочивала выступать с подобными просьбами. Если и говорить теоретически об автокефалии на Украине, то речь может идти исключительно об изменении канонического статуса УПЦ. Этот вопрос может обсуждаться, но решать его в практическом ключе церковь должна без вмешательства государства.

Сама УПЦ последовательно выступает за сохранение единства с Московской патриархией. Канонические основания для разрыва этого единства отсутствуют. Так, еще 25 июня 2018 г. в Киево-Печерской лавре состоялось совещание архиереев УПЦ, на котором обсуждалась перспектива предоставления автокефалии от Константинопольского патриархата. Архиереи подтвердили желание сохранить нынешний статус в рамках единства с РПЦ, мотивировав решение тем, что иначе УПЦ потеряет значительную часть прав, которыми ее наделила Московская патриархия в томосе 1990 года. Высший клир единогласно принял заявление о том, что имеющийся статус вполне достаточен для того, чтобы УПЦ плодотворно совершала свою миссию среди народа Украины.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Автокефалия предоставляется только признанным другими поместными церквами каноническим структурам. Изначально на момент вмешательства фанариотов в «украинский вопрос» можно было говорить об элементарном отсутствии субъекта, которому эта автокефалия могла бы быть дарована. В православной церкви действует горизонтальная система принятия решений, подобная же Ватикану вертикаль во главе с папой римским отсутствует. Если Константинополь принимает какое-либо решение, оно должно быть признано всеми поместными церквями. Константинопольская патриархия может относительно безболезненно предоставить автокефалию только церкви, непосредственно входящей в зону ее канонической юрисдикции.

Таким образом, само назначение Фанаром экзархов на территорию Украины уже являлось грубым нарушением норм канонического права, прямым вторжением в пределы чужой юрисдикции. Также Константинополь в одностороннем порядке принял решение отменить абсолютно канонический акт от 1686 г., ознаменовавший восстановление единства Русской православной церкви, прерванное в 1458 году. В каноническом измерении вопроса срок давности таких споров исчисляется тремя десятилетиями, в то время как прошло уже более 330 лет (не говоря о том, что Киевская митрополия значительно изменилась в границах с конца XVII столетия и мало совпадает с границами юрисдикции УПЦ, охватывая лишь меньшую ее часть). Провозглашение ставропигий с последующим их управлением посредством экзархата Константинопольского патриархата может быть расшифровано как попытка создания опорных пунктов фанариотов, параллельной юрисдикции в пределах чужой канонической территории, что ставит целью захват значительной части церковного имущества Украинской православной церкви.

При этом ни самопровозглашенная УАПЦ, ни Киевский патриархат никогда не являлись частью Вселенского православия, следовательно, никогда не имели канонического статуса. Согласно 5-му правилу 2-го Вселенского собора, отлученные одним епископом не должны приниматься другим. Тем не менее Фанар пошел на легализацию обеих неканонических структур. В каноническом измерении вопроса, отмечу, уврачевать раскол можно только покаянием. В свою очередь, снять наказание можно консенсуальным решением Всеправославного собора или той церкви, которая его наложила, то есть именно РПЦ. Резюмирую: каноническую структуру нельзя создать неканоническим путем, в таком случае она априори останется неканонической. Поэтому и сам подписанный в нарушение канонов православной церкви томос в экклезиологическом смысле не обладает какой-либо канонической силой.

В итоге внутренний раскол православия в пределах Украины перерос в полноценный раскол Вселенской православной церкви. Еще более печально, когда акт попрания Конституции Украины и вопиющего беззакония в экклезиологическом понимании сути процесса преподносится обществу как «объединение украинского православия». Усилиями Константинопольской патриархии раскол в православии на Украине не только сохранился, но и углубился. Объединение могло бы состояться, однако через покаяние раскольников, а не «автокефалию» от Варфоломея. Теперь же мосты между конфессиями сожжены и отношения совершенно испорчены начавшимися репрессиями в отношении УПЦ.

Было изначально ясно, что гипотетическая конфронтация между Константинопольской и Московской патриархией ставит крест на единстве православной церкви. Изданный в одностороннем порядке томос может стать отправной точкой серьезных дезинтеграционных и непредсказуемых в долгосрочной перспективе процессов во Вселенской кафолической православной церкви.

Что двигало Константинопольской патриархией?

В стратегической перемене курса фанариотов внешнеполитические факторы однозначно превалировали над внутренними. В отсутствии относительно благоприятных для сторонников вмешательства обстоятельств не пришлось бы писать о том, что кто-либо рискнул бы пойти на легализацию раскола на Украине. Ведь вопрос канонической юрисдикции над территорией современной Украины не стоял на повестке межправославного диалога. До осени 2018 г. каноническая нелегитимность анафематствованного Филарета также никогда не ставилась под сомнение ни одной из поместных православных церквей, включая Константинополь. В глазах как Вселенского православия, так и подавляющей части украинского общества вопрос легитимности УПЦ как канонической поместной церкви украинского народа никогда не стоял. Исключения всегда составляла т.н. националистическая часть населения, но в большинстве своем она представлена выходцами из греко-католического региона Галиции, а ее радикальные политические воззрения никогда не поддерживало более трети населения, даже после событий 2013-2014 годов.

Тем не менее вопрос раскола в православной церкви на Украине превратился в составную геополитического процесса при совпадения трех факторов: благоприятствующей антиконституционной инициативе Порошенко позиции США, где расположено большинство приходов Вселенской патриархии; политической готовности управления по делам религий Турецкой Республики «благословить» демарш Константинопольской патриархии и, главное, полная готовность самого Фанара на конфронтацию с Русской православной церковью, вплоть до раскола Вселенского православия. Отмечу, что роль Анкары в процессе сдерживания фанариотов могла стать ключевой на определенном этапе, учитывая полуавтономный статус Турции в политическом процессе и уровень противоречий между Фанаром и президентским дворцом Анкары (вследствие, судя по всему, отношений патриарха Варфоломея и Фетхуллаха Гюлена).

При этом с большой долей вероятности именно позиция Госдепартамента и американского посольства на Украине стали триггером в ужесточении позиции фанариотов. Маловероятно, что в противном случае представители Константинопольской патриархии готовы были бы пойти на вторжение в зону чужой юрисдикции и откровенное пренебрежение нормами канонического права, учитывая откровенную антипатию к любой турбулентности большинства предстоятелей других поместных православных церквей. Важный вклад в этот процесс внесли бывший вице-президент Джозеф Байден, действующий госсекретарь и бывший глава ЦРУ Майк Помпео, Сэм Браунбэк - посол США по вопросам международной религиозной свободы и лично американский посол на Украине Мари Йованович. В этом контексте примечательно и недавнее вручение Филаретом ордена бывшему руководителю ЦРУ Джеку Девайну. Можно предположить, что важную роль в американском давлении на Константинополь традиционно играл фактор очень нужной, но «проблемной» для фанариотов Американской архиепископии, возглавляемой архиепископом Димитриосом (Тракаттеллисом). Все стадии процесса реализации проекта «автокефалия для Украины» сопровождались системным подходом Вашингтона, включавшим регулярные визиты американских чиновников как на берега Днепра, так и на берега Босфора, о чем не таясь сообщали проправительственные СМИ Украины.

Тем не менее и сама логика действий высшей иерархии Константинополя склоняет к версии, что искусственно созданный «киевский узел противоречий» является важной частью проекта глобального «переформатирования» православия в соответствии с видением Константинопольской патриархии, то есть закрепления за ней статуса единственного центра православного мира по формуле primus sine paribus, то есть «первого без равных», вместо существующего «первенства чести». Продвижение концепции панэллинизма среди церквей греческой традиции и самоидентификация Константинополя в качестве преемника угасшей Византийской империи также играют роль в этом процессе. Речь идет как о политических, так и о богословских притязаниях.

Это подтверждается неугасающей идеей Фанара по насильственному утверждению первенства Константинополя - Второго Рима посредством переустройства православной церкви по примеру Ватикана в угоду Константинопольской патриархии. При этом стратегия, судя по всему, включает имиджевое нивелирование исторической роли крупнейшей Русской православной церкви и насильственное сужение ареала ее функционирования до «Православной церкви в Российской Федерации».

Уже можно свидетельствовать, что процесс вокруг т.н. «украинской автокефалии» как составной элемент насильственно запущенной «геополитизации» православия способен катализировать ломку цивилизационной парадигмы, разрушив единство Вселенской кафолической православной церкви по лекалам Великой схизмы 1054 года. Безапелляционность подхода фанариотов почти исключает возможность конструктивного диалога. Порожденный этим подходом глубокий кризис уже содействовал деформации межправославного общения, а в недалеком будущем чреват коренным изменением устройства всего православного мира. Пока мы еще наблюдаем процесс «стратегического лавирования» части церквей, но усугубившееся поведение Константинополя может при продолжительном отсутствии попыток реального уврачевания и тем более в случае углубления раскола вынудить еще вчера сестринские церкви делать однозначный выбор. В свою очередь, заинтересованные в углублении раскола между православными церквями силы не оставят надежду сделать процесс необратимым. Посему весьма маловероятно и то, что конфронтация может бескровно разрешиться приемлемым возвращением к status quo.

Каковы итоги первых месяцев

Все идет совершенно не так, как замышляли инициаторы. Планы по созданию объединенной православной церкви и, соответственно, попытке обрести каноническую автокефалию изначально не оправдались. Ключевой посыл властей - оказать влияние на каноническую и признанную всей полнотой Вселенского православия УПЦ - не увенчался успехом. Ожидаемый сторонниками автокефалии лавинообразный добровольный переход приходов УПЦ в сомнительную структуру оказался невозможен в принципе. Ситуация возымела отчасти обратный эффект, мобилизовав УПЦ, которая ныне демонстрирует завидную стойкость в нежелании изменять собственный канонический статус. Сплочение верующих вокруг нее демонстрирует и тот факт, что сегодня на Украине это - единственная институция, способная в краткие сроки мобилизовать сотни тысяч граждан. Возможности канонической православной церкви в последние годы подчеркивают ежегодные крестные ходы в столице с участием нескольких сотен тысяч прихожан.

На данный момент новосозданная конфессия - на 75% ребрендинг неканонического «Киевского патриархата» в рамках де-факто самоуправляемой части Константинопольской церкви, которая не признана ни одной из поместных православных церквей, кроме Фанара. 3 февраля «интронизацию» Епифания своим присутствием не почтил ни один православный иерарх, за исключением собственно представителей Константинопольского патриархата, но присутствовало руководство страны, глава украинских греко-католиков и протестантские организации, что очень показательно. Чудным образом на интронизацию своего «предстоятеля» не прибыл даже «почетный патриарх» Филарет. Ряд поместных православных церквей уже заявили, что они не признают иерархию «новой церкви» и не будут сослужить с ее «клиром», другие церкви настаивают на проведении всеправославного диалога по украинскому вопросу. И это не досадные недоразумения в становлении «новой церкви», это закономерный итог - в основу церкви не может быть положен политический суррогат.

Очевидно, что процесс образования новой конфессии подвергся беспрецедентной политизации. Процедура учреждения религиозной структуры была непрозрачной, до проведения «объединительного собора» не состоялось никаких обсуждений, ведь даже руководители раскольнических структур неоднократно ссылались на неосведомленность во время бесед с журналистами. Вопрос преемника в «Киевском патриархате» имел изначально стратегическое значение, ведь Филарет одиозен и проблематичен даже для теперешней линии Константинополя по украинскому вопросу. Амбиции Филарета долгое время не позволяли фанариотам выстроить коммуникацию между «УПЦ КП» и «УАПЦ». Тем не менее реальным главой новой структуры является до сих пор не «новоизбранный предстоятель» Епифаний (Думенко), но «патриарх УПЦ КП» Филарет. Организатор раскола УПЦ в 1992 г., Филарет неустанно напоминает о том, что он «был, есть и будет патриархом», а также о намерении разделить власть с Епифанием: «На Украине я являюсь патриархом. У нас существует такое двоевластие: есть патриарх, и есть предстоятель». Более того, «патриарх» в свойственной ему манере сообщил, что его совершенно не заботит отсутствие признания новой церкви со стороны поместных церквей.

30 января в государственный реестр официально внесли «ПЦУ» под двойным названием «Украинская православная церковь (Православная церковь Украины)». Название юридического лица - «Киевская митрополия Украинской православной церкви (Православной церкви Украины)» совпадает с действующим названием канонической УПЦ. Тем не менее в теории мало что изменилось после тройного переименования структуры в СМИ. Изначально был «УПЦ Киевского патриархата», на смену которому пришла «УПЦ (ПЦУ)». Очевидно, что на практике будут пытаться ретушировать расширение «ПЦУ» и использовать новую зарегистрированную структуру в захватах храмов и имущества Украинской православной церкви. Власти вынуждены спешить закончить хотя бы часть инициированных процессов в преддверии вероятной потери полномочий по итогам электорального цикла.

Учитывая злой рок, преследующий все расколы, я не стану исключать вероятность дробления в перспективе. Несмотря на идеологическую гибкость, подразделениям бывших «УПЦ КП» и «УАПЦ» будет нелегко ужиться под крылом Константинополя, и основным сдерживающим фактором дальнейших расколов/переходов будет внешнее воздействие. Можно предположить, что после ухода Филарета традиционная гибкость неканонического «клира КП» к догматике, традиции прозелитизма и патриаршие амбиции верховного архиепископа-кардинала УГКЦ Святослава (Шевчука) в долгосрочной перспективе могут привести к росту влияния греко-католиков. В свою очередь Фанар, судя по всему, не будут интересовать конфликты на уровне младшего звена, Константинопольская патриархия намерена стратегически управлять своим детищем, права которого, как известно, очень ограничены. В ближнесрочной же перспективе фанариоты продолжат ставропигиальные торги с режимом, с которым пошли на сотрудничество.

Нормализация отношений УПЦ с новосозданным образованием в обозримом будущем исключена. Ситуация усугубит кризис национальной идентичности населения страны. Если государство перейдет сохранившиеся «красные линии», Украинская православная церковь призовет к мирному гражданскому неповиновению. Разумеется, Константинополь все равно не способен нивелировать ключевую роль УПЦ на Украине, однако в отсутствии необходимой поддержки в столь сложных обстоятельствах историческая церковь народа Украины, присутствовавшая в качестве основной конфессии со времен Владимирова Крещения в 988 г., на многие годы может облачиться в ризы церкви-мученицы. С другой стороны, смею предположить, что даже при самом неблагоприятном для УПЦ стечении обстоятельств возможные имущественные потери не превысят 5-10% ее приходов. В зависимости от ситуации эта тенденция будет корректироваться, но даже в случае частичного восстановления представительства партий политического «юго-востока» в Верховной раде процесс вмешательства государства в межконфессиональную сферу будет приостановлен.

Атмосфера вокруг «томоса и автокефалии» - средство манипуляции электоратом, но эффективность, ожидаемая командой президента, полагаю, завышена. Уничижительные высказывания, которые Порошенко позволяет в адрес УПЦ, оскорбительны для подавляющей части населения. Тот же демонстрационный президентский тур в регионы представляет собой весьма жалкое зрелище. Более вероятна усталость и негативная реакция, которая и сейчас массово наблюдается в регионах президентского томос-тура. Вопрос перехода «красных линий» - лишь печальное свидетельство неадекватности элит, дезориентации украинского обывателя и, как следствие, полномасштабной деградации государственного управления и политического процесса в целом на Украине. Страна превращается в провинциальную резервацию, «серую зону», где подобные методы стали возможны.

Андрей Видишенко - научный сотрудник Киевского центра политических исследований и конфликтологии.

http://ruskline.ru/opp/2019/mart/19/alternativnoe_pravoslavie_nevyuchennye_uroki/

https://globalaffairs.ru/number/Alternativnoe-pravoslavie-Nevyuchennye-uroki-19971