Восточный папизм патриарха Варфоломея и его последствия

[Александр Васильевич]

Патриарх Варфоломей награжден медалью «За свободу вероисповедания»



АМСТЕРДАМ. 12 мая Константинопольский Патриарх Варфоломей был награжден медалью фонда Франклина Рузвельта «За свободу вероисповедания».

Церемония вручения награды состоялась в голландском городе Мидделбург в  присутствии королевы Голландии Беатрикс.

Медаль была присуждена Предстоятелю Константинопольской Православной Церкви за вклад в борьбу за свободу совести и развитие межрелигиозного диалога между христианами, иудеями и мусульманами, сообщает агентство «Амен».

http://www.sedmitza.ru/news/2957527.html

[Александр Васильевич]

Константинопольский Патриарх Варфоломей заявил, что считает своей обязанностью экуменическую деятельность



СТАМБУЛ. Константинопольский Патриарх Варфоломей вновь подтвердил, что считает своей обязанностью трудиться на ниве достижения христианского единства.

Патриарх Варфоломей, который исполнял обязанности Предстоятеля Константинопольской Православной Церкви с 1991 г., сказал, что его предшественник — Патриарх Афинагор в свое время был подвергнут резкой критике в православном мире за «ту открытость, которую он продемонстрировал».

«Наше Вселенское Патриаршество и в прошлом, и сегодня непрерывно подвергается критике за экуменический диалог, который оно ведет, как будто нашим желанием было предать Православие. Нет ничего более необоснованного!» — заявил Патриарх Варфоломей.

«Только через диалог возможно достигнуть соглашения, восстановления отношений и единства среди христиан», — добавил глава Константинопольской Церкви.

Патриарх Константинопольский обладает первенством чести, но не власти среди автокефальных Поместных Православных Церквей. В его юрисдикции пребывают 3.5 млн. верующих, в то время как у крупнейшей в  мире Православной Церкви — Русской — насчитывается, по меньшей мере, 110 млн. приверженцев, напоминает агентство CWN со ссылкой на официальное издание Ватикана L’Osservatore Romano.

http://www.sedmitza.ru/news/3048976.html

[Александр Васильевич]

Константинопольский Патриарх Варфоломей принял участие в праздновании начала исламского поста Рамадан



СТАМБУЛ. 27 июля Константинопольский Патриарх Варфоломей принял участие в вечернем приеме в честь поста Рамадан, который устроил президент Турции Абдулла Гюль.

На приеме присутствовало 800 человек, в числе которых были министры,  депутаты и другие политические и религиозные деятели, генеральный консул  США и дипломаты других стран.

В своей речи Абдулла Гюль заявил о необходимости мирного сосуществования мусульман и немусульман, населяющих Турцию на протяжении многих веков.  "Эта страна принадлежит всем нам", - сказал президент. Во время беседы с А.  Гюлем Патриарх Варфоломей пожелал ему хорошо провести месяц поста Рамадан.

http://www.sedmitza.ru/news/3081531.html

[Александр Васильевич]

Начался визит Патриарха Константинопольского Варфоломея в Ватикан



ВАТИКАН. 10 октября Константинопольский Патриарх Варфоломей в сопровождении Галльского митрополита Эммануила прибыл по приглашению Папы Бенедикта XVI в Рим для участия в церемонии празднования 50-летия Второго Ватиканского Собора, на которой он произнесет торжественную речь.

В Риме к патриаршей делегации присоединился митрополит Италийский и Мелитский  Геннадий (Константинопольский Патриархат), сообщили агентства «Амен» и «Ромфея».

http://www.sedmitza.ru/news/3235517.html

[Александр Васильевич]

Константинопольский Патриархат и его отношения с Русской и Болгарской Православными Церквами в 1917–1950-е гг.

Современная история Болгарской Православной Церкви и ее сложные отношения с Константинопольским Патриархатом начались 27 февраля 1870 г. – в этот день фирманом султана Османской империи Абдул-Азиза она была восстановлена в форме экзархата, устав которого был принят в 1871 г. на I Церковно-Народном Соборе в Константинополе. Управление духовно-религиозными делами всецело предоставлялось Болгарскому экзарху, который был наделен и некоторыми светскими обязанностями, как представитель болгар перед султаном и иностранными державами. При этом оставался открытым вопрос о принадлежности к новой, стремящейся к автокефалии Церкви, ряда епархий, на которые претендовал и Вселенский Патриархат. Так возник острый конфликт, в результате которого Синод Константинопольского Патриархата 16 сентября 1872 г. принял акт о наложении схизмы на Болгарскую Православную Церковь, что привело к почти полной изоляции экзархата в межцерковных отношениях.



 После русско-турецкой войны 1877-1878 гг., согласно решениям Берлинского конгресса 13 июля 1878 г. территория Болгарского экзархата была разделена между четырьмя государствами: княжеством Болгария, Турцией, Сербией и Румынией. Однако большинство болгар расценивали границы экзархата, как линии, отмечающие территорию их будущего государства. Так Болгарская Православная Церковь стала основным средством сохранения единства болгар (без учета их гражданства) и восстановления значительно более обширных границ страны в рамках Сан-Стефановского мирного договора от 3 марта 1878 г., превратив это в национальную идею. Данная ситуация нашла отражение и в так называемой Тырновской конституции страны 1879 г., где граница болгарской церковной области разделялась от государственной. Кафедра экзарха и после политического освобождения Болгарии осталась в Стамбуле (Константинополе).

 Балканские войны 1912-1913 гг. привели к значительному сокращению территории экзархата: Охридская, Битольская, Велесская, Дабарская и Скопленская епархии отошли к юрисдикции Сербской Православной Церкви, Солунская (Фессалоникийская) – Элладской Православной Церкви, а приходы в Южной Добрудже – Румынской Православной Церкви. Экзарх Иосиф I (Йовчев) в 1913 г. переехал в Софию, но в Стамбуле было оставлено наместничество, которым до его ликвидации в 1945 г. управляли болгарские архиереи. После кончины в 1915 г. Владыки Иосифа I, новый экзарх избран не был, и Болгарская Православная Церковь 30 лет управлялась местоблюстителями – председателями Священного Синода: в 1915-1916 гг. митр. Софийским Парфением, в 1919-1920 гг. митр. Доростоло-Червенским Василием, в 1920-1927 гг. митр. Пловдивским Максимом, в 1927-1930 гг. митр. Врачанским Климентом и в 1930-1944 гг. – митр. Видинским Неофитом. В результате поражения Болгарии в I Мировой войне 1914-1918 гг. экзархат сохранил за пределами страны лишь Одринскую епархию в турецкой Восточной Фракии. В 1921-1922 гг. II Церковно-Народный Собор разработал новый устав экзархата, который 24 января 1923 г. был одобрен Народным собранием, но так и остался неутвержденным.[255]

 Послевоенные условия давали Болгарской Православной Церкви возможность освободиться от неопределенных обязанностей «гаранта национального единства» и «защитницы национально-религиозного пространства», однако этого не произошло. Переговоры с Константинопольской Патриархией о ликвидации схизмы при посредничестве Иерусалимского Патриарха в 1932 и 1936 гг. закончились неудачей. Одной из причин был отказ Болгарской Церкви признать подчинение фактически отошедших от экзархата епархий юрисдикции Вселенского и Сербского Патриархатов, а также официально перенести кафедру экзарха из Стамбула в Софию.

 Лишь три Православные Церкви установили евхаристическое общение с Болгарским экзархатом: в 1922 г. – Румынская, в 1924 г. – Зарубежная Русская и в 1930 г. – Сербская. От Румынской и Сербской Церквей Болгария получала Святое миро. Особенно активно перед началом II Мировой войны развивались связи с Сербской Православной Церковью.[256]

 Ситуация коренным образом изменилась в 1945 г. 21 января этого года новым экзархом Болгарской Православной Церкви после 30-летнего перерыва был избран митрополит Софийский Стефан. Также 21 января Священный Синод Болгарской Церкви принял важное решение о переносе кафедры экзарха из Стамбула в Софию.[257]

 Вскоре была успешно решена и еще более важная проблема – отмена наложенной Константинопольским Патриархатом схизмы. В конце 1944 - начале 1945 гг. в этом оказались заинтересованы не только Болгарская Церковь, но и новые просоветские политические власти страны (в случае отмены схизмы на церковную ситуацию в Болгарии переставали влиять внешние факторы, и таким образом расширялась зависимость Церкви от государства), а также соседние государства: Югославия, Греция и Турция (уменьшалась возможность болгарских территориальных претензий к ним). Был в этом заинтересован и Московский Патриархат (как и стоявшее за ним советское государство), укреплявший таким образом свои позиции на Балканах. Наконец, решение проблемы схизмы оказалось в интересах союзников по антигитлеровской коалиции, чьи зоны влияния на Балканах уже были распределены. США и Великобритания не были заинтересованы в том, чтобы Болгарская Церковь сохраняла какие-либо претензии на часть Турции и Греции, отходившие в их зону.

 Еще 30 октября 1944 г. Болгарский Синод направил в Москву Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Алексию (Симанскому) письмо, в котором выражалась благодарность за освобождение болгар от немецкого правления, но особое внимание уделялось схизме, как главному препятствию для установления всеобъемлющих связей между двумя Церквами. В письме также содержался краткий обзор истории схизмы, и в заключении говорилось: «Священный Синод Болгарской Церкви сердечно просит Вас, главного иерарха Русской Православной Церкви, нашего неизменного защитника, взять на себя инициативу ходатайства об отмене схизмы, чтобы установить мир и взаимосвязь между нашей и Греческой Церквами и начать вместе, одними устами и сердцем славить Бога. Если окажется, что для решения вопроса необходимо предпринять некоторые шаги, они будут предприняты». 21 ноября Синод отправил Патриаршему Местоблюстителю еще одно письмо с просьбой стать посредником в переговорах между Болгарским экзархатом и Константинопольской Патриархией.[258]

 22 ноября митрополит Алексий написал ответное письмо, адресованное Владыке Стефану, в котором настаивал на соблюдении канонов, согласно которым только Вселенский Патриарх имел право решать проблему схизмы; митрополит подчеркнул, что это единственный путь, которым может быть сохранен мир в православном мире. Патриарший Местоблюститель обещал поддержку и посредничество в переговорах с Константинопольской Патриархией, но отмечал, что Болгарская Церковь сама должна сделать первый шаг, попросив Вселенского Патриарха простить прошлые ошибки. Впрочем, существуют некоторые документы, свидетельствующие о том, что первоначальная инициатива в контактах с Константинополем относительно проблемы схизмы все-таки исходила от митр. Алексия (в частности, доклад председателя Совета по делам Русской православной церкви Г.Г. Карпова).[259] Уже в письме от 22 ноября Патриарший Местоблюститель на основе имевшийся у него информации подчеркивал, что нынешний момент «очень благоприятен для подобной попытки в связи с благосклонностью» Вселенского Патриарха Вениамина. Когда в декабре 1944 г. Болгарский Синод установил первые контакты с Константинопольской Патриархией, ее представители при встрече с посланцем Синода заявили, что «болгарская схизма в настоящее время уже является анахронизмом».[260]

 21 января 1945 г. Священный Синод послал письмо митр. Алексию с извещением о выборе экзарха и новой просьбой поддержать их ходатайство об отмене схизмы. В этот же день было отправлено письмо и Вселенскому Патриарху с прошением о признании автокефалии Болгарской Церкви и начале переговоров относительно схизмы. Синод предложил, чтобы переговоры были основаны на Иерусалимском соглашении 1934 г., которое болгарские церковные власти в то время отказались подписать.

 На Всероссийском Поместном Соборе 1945 г. делегация Болгарской Церкви из-за проблемы схизмы не присутствовала (греческие архиереи не захотели служить вместе с экзархом Стефаном), хотя на встрече болгарского политического представителя в Москве с Г.Г. Карповым накануне открытия Собора было сказано, что митр. Стефан может быть гостем Патриаршего Местоблюстителя, и «ему будет оказан братский прием».[261] И все же в начале февраля во время торжеств по случаю интронизации нового Патриарха Московского и всея Руси Алексия, состоялась его беседа с Патриархами Александрийским Христофором, Антиохийским Александром III, представителем Константинопольского Патриарха митрополитом Фиатирским Германом и представителем Иерусалимского Патриарха архиепископом Севастийским Афинагором, в ходе которой «болгарский церковный вопрос» обсуждался в позитивном ключе, и было получено предварительное согласие Вселенской Патриархии снять схизму.[262]

 Вскоре в Стамбул выехала специальная делегация Болгарской Церкви в составе митрополитов Бориса, Софрония и епископа Величского Андрея, уполномоченная вести переговоры и подписать итоговые документы. 9 февраля Патриарх Вениамин II, несмотря на тяжелую болезнь, дал аудиенцию делегации, и в тот же день начались переговоры совместной комиссии. Проходили они с определенными трудностями. Представители Константинопольской Патриархии первоначально хотели предоставить Болгарскому экзархату лишь ограниченную автономию, при условии получения Святого миро от Вселенского Патриарха и необходимости обращаться к нему с вопросами, касающимися общеправославных дел, а члены болгарской делегации твердо настаивали на полной автокефалии своей Церкви. Кроме того стамбульские газеты распространяли слухи о возможном полном или частичном объединении Русской и Болгарских Церквей и существовании плана будущих совместных действий этих Церквей против Константинопольского Патриарха с целью передачи первенства в православном мире от него Московскому Патриарху. Практически вся турецкая и греческая пресса писала о том, что отмена схизму будет крупной и неоправданной уступкой Сталину и России. В письме болгарских представителей в свой Синод от 20 февраля и других их донесениях даже говорилось о вероятной возможности неудачи переговоров.

 Ситуацию помогло изменить посредничество Русской Православной Церкви. В частности, 20 февраля Патриарх Алексий написал экзарху Стефану, что он получил информацию о совершении некоторых шагов к отмене схизмы. Патриарх разделял надежду экзарха относительно всеобъемлющей связи в будущем с Болгарской Церковью и обещал вмешаться в случае необходимости. Уже 22 февраля, совершенно неожиданно для болгарских представителей, они были приглашены к Вселенскому Патриарху (на которого возможно оказали давление и представители стран антигитлеровской коалиции), и их известили о принятии Константинопольским Синодом решения, удовлетворяющего все предыдущие пожелания болгар: отмене схизмы 1872 г., восстановлении канонического общения между Вселенским Патриархатом и Болгарским экзархатом и предоставлении полной автокефалии Болгарской Православной Церкви. В тот же день в патриаршей часовне была проведена совместная греко-болгарская литургия, и представители обеих Церквей подписали Томос об отмене схизмы и предоставлении автокефалии.[263] Согласно дополнительному протоколу к Томосу, Болгарская Церковь должна была получать Святое Миро из Константинополя (самостоятельно она начала его изготавливать в 1951 г.).

 Большое значение помощи Патриарха Алексия в отмене схизмы неоднократно отмечалось руководством Болгарской Церкви. Так экзарх Стефан в телеграмме от 26 февраля сообщил Первосвятителю, что «схизма отменена в результате Вашего вмешательства и поддержки», и указал, что он усердно молит Бога дать Патриарху силы, «чтобы быть мудрым главой не только Русской Православной Церкви, но также и всех Православных Церквей, во славу Бога и во имя успехов всех славянских братьев и всего православного славянства». Более развернуто эти мысли были выражены в письме Болгарского Синода Патриарху Алексию от 27 февраля: «Мы счастливы, что с самого начала Вашего срока правления Вы сочувствовали положению нашей Церкви и преуспели в помощи отмене ее схизмы, так, чтобы это грязное пятно на ризах нашей Церкви, которое лишала ее паству возможности связи с другими Православными Церквами, было удалено. Таким образом, Ваша Святость навсегда вписала свое имя на страницы истории нашего народа… Учитывая пробудившееся сознание общего прошлого наших славянских народов, также как и общих интересов и потребностей славянского единства, мы верим, что Вы возьмете на себя бремя заботы об остальных славянских Православных Церквах и мудрого отеческого участия в их жизни». В письме Московскому Патриарху от 25 апреля 1945 г. митрополит Стефан также отмечал: «Вы… своим высокоавторитетным и действенным участием ускорили снятие тяготившего и стеснявшего нас прещения».[264]

 10 мая 1953 г. произошло избрание Болгарским Патриархом митрополита Кирилла (Маркова). Константинопольский Патриарх Афинагор отреагировал на это резко негативно. Он не только послал протест против установления Патриаршества в Болгарской Церкви, но и склонял к этому глав других Церквей. С этой целью были направлены представители Фанара к Александрийскому, Антиохийскому и Иерусалимскому Патриархам, но эта миссия успеха не имела. Антиохийский Патриарх прислал своего представителя на интронизацию в Софию, а два других Патриарха послали свои приветствия. Протест Константинопольской Патриархии был получен и в Москве, но Патриарх Алексий отклонил его, как несостоятельный.[265]

 Этот конфликт удалось разрешить через восемь лет - в августе 1961 г., по настоянию Русской Православной Церкви, Константинопольский Патриархат все-таки признал каноническое достоинство восстановленного Болгарского Патриаршества.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Особую историю имели имевшиеся на территории Турции и объединенные в Одринскую епархию пять болгарских приходов. Как уже говорилось, с XIX века в Константинополе находилась кафедра экзарха Болгарской Православной Церкви (вдовствовавшая с 1913 г.) и экзаршее наместничество, которое возглавлял один из викарных епископов. В самом Стамбуле к 1939 г. проживало полторы тысячи болгар, действовали две болгарские церкви: св. Стефана в квартале Фенер и св. Димитрия в квартале Ферикьой, а также экзаршая часовня св. Иоанна Рильского в квартале Шишли. Кроме того в этом городе были четыре болгарских училища: св. Климента в квартале Вланга, им. Илариона Макариопольского в квартале Фенер, училище основанное экзархом Иосифом I в квартале Пера, училище в квартале Чарши и болгарская больница им. Евлогия Георгиева в квартале Шишли. По одной болгарской церкви и училищу имелось также в городах Эдирне (Одрин, Андрианополь) и Къркларели (Лозенград). Наконец еще одна болгарская церковь - св. Георгия действовала в с. Драбишна (Ивайлоградско) вблизи Эдирне. С 1910 до своей кончины весной 1932 г. экзаршим наместником в Стамбуле и управляющим Одринской епархией был сначала архимандрит, а затем епископ Тивериопольский (с 4 апреля 1920 г.) Никодим (Атанасов); в 1932-1942 гг. экзаршим наместником служил епископ Главеницкий Климент.[266]

 Кроме того в 1922 г. была временно учреждена Лозенградская епархия, во главе которой с момента основания находился епископ Нишавский Илларион, а с 1925 г. – бывший Скопленский митрополит Неофит. С 1932 до своей кончины в 1938 г. Владыка Неофит также управлял Одринской епархией. В межвоенный период наместничество Болгарского экзарха в Стамбуле исполняло специфическую функцию, связанную с защитой болгарского православного населения в Турции, а в годы II Мировой войны оно развернуло подобную активную деятельность в контакте с болгарской военной и гражданской администрацией в Македонии и Эгейской Фракии.

 Турецкие власти реагировали на это очень жестко, и уже в 1939 г. начали репрессии против болгарского духовенства и мирян. Так в январе 1939 г. были арестованы по обвинению в шпионаже служивший в приходе г. Эдирне иеромонах Мартирий и два его прихожанина, их заключили в Измирскую тюрьму. Аресты и депортации болгар в Турции продолжались и в 1940-1943 гг. Экзаршее наместничество всячески пыталось им помочь и с этой целью вело обширную переписку со своим Синодом, болгарским посольством в Анкаре и Министерством иностранных и религиозных дел. 21 декабря 1943 г. Болгарский Синод выделил 1 тыс. левов на помощь семи болгарам, приговоренным турецким судом к 2-5 годам заключения в тюрьме.[267]

 8 сентября 1942 г. скончался епископ Климент, и Болгарский Синод решил командировать в Стамбул для его отпевания и погребения управляющего Северо-Американской болгарской епархией (с 30 декабря 1937 г.) епископа Величского Андрея, который прибыл в Болгарию из США в июле 1942 г. Через два месяца – 20 ноября 1942 г. Синод поручил Владыке Андрею временно управлять экзаршим наместничеством в Константинополе, одновременно оставаясь управляющим Северо-Американской епархией.[268]

 Своими непродуманными действиями и некоторыми отрицательными личными качествами епископ Андрей вызвал недовольство стамбульских болгар, и 29 июля 1944 г. они даже написали жалобу председателю Священного Синода митр. Неофиту с просьбой отозвать Владыку в Болгарию. В письме утверждалось, что епископ, вопреки совету консула не посещать дома прихожан, побывал во многих видных болгарских семьях, что стало причиной интернирования 10 глав семейств в Малую Азию и помещения их там в концлагерь до конца войны. Кроме того, еп. Андрей, заявляя, - «Епархиат – это я», без причины уволил ряд членов приходских органов управления, вопреки уставу рукоположил во диакона неграмотного Кирилла Иванова, в ноябре 1943 г. «заставил» подать в отставку и уйти на пенсию настоятеля храма-памятника св. Стефана любимого прихожанами священника К. Белчева и т.д. Правда, в ответ на запрос митр. Неофита Владыка Андрей в оправдательном письме от 3 октября 1944 г. отверг все обвинения в свой адрес.[269]

 На место о. К. Белчева прихожане хотели священника русской посольской церкви свт. Николая в Софии Витана Кечева, который ранее три года служил диаконом при экзаршем наместничестве в Стамбуле и согласно его заявлению в Министерство иностранных и религиозных дел от 27 декабря 1943 г. «хорошо знал, - в какие тяжелые условия поставлены там болгары». Однако по просьбе еп. Андрея настоятелем церкви св. Стефана Синод 17 марта 1944 г. назначил священника храма св. кн. Александра Невского в Софии Романа Петрова (25 апреля он прибыл в Стамбул). 14 июня 1944 г. митр. Неофит также разрешил епископу рукоположить во диакона выпускника Софийской семинарии Благоя Чифлянова (4 августа он был назначен писарем при экзаршем наместничестве).[270]

 В это время у Владыки Андрея возникли проблемы с турецкими властями. Болгарский посол в Турции в телеграмме от 23 февраля и письме от 6 марта 1944 г. высказал министру иностранных и религиозных дел Шишманову опасения, что епископ не может руководить наместничеством, так как он не имеет турецкого гражданства. По требованию властей страны экзархия избрала управителем экзаршего имущества турецкого подданного аптекаря Бориса Кирова, который приступил к работе, но вскоре по неизвестным причинам был арестован и интернирован. 27 марта и еп. Андрей сообщил Священному Синоду о возможных притязаниях турецких властей на экзаршее имущество и попросил оказать воздействие на них через болгарское правительство. В связи с арестом Кирова Синод 30 марта решил представить на утверждение турецких органов власти другую кандидатуру управителя экзаршего имущества.[271]

 Через несколько месяцев ситуация в данном вопросе временно нормализовалась, однако у еп. Андрея начался острый конфликт с обоими болгарскими священниками в Стамбуле: Романом Петровым и Борисом Астарджиевым (последний до 1941 г. служил настоятелем церкви св. Георгия в Эдирне). В связи с этим конфликтом Владыка даже устроил в экзаршей часовне новый приходской храм, настоятелем которого стал он сам. 12 августа 1944 г. епископ отправил в Синод телеграмму с просьбой об увольнении и отзыве указанных священников в Болгарию. Правда, 11 сентября Министерство иностранных и религиозных дел написало Синоду, что сейчас – во время острой политической ситуации неуместно менять священников (9 сентября в Болгарии произошел государственный переворот, в результате которого к власти пришло правительство Отечественного фронта), и к тому же турецкие власти не разрешат назначить новых иереев в Стамбул. 28 сентября Синод ответил министерству согласием, но 1 ноября 1944 г. все же был вынужден уволить о. Б. Астарджиева.[272]

 На место о. Бориса Синод решил назначить священника Крума Иванова, однако ему отказали в турецкой визе. В этих условиях отцы Роман и Борис продолжали исполнять пастырские обязанности, пока 25 мая 1945 г. о. Б. Астарджиева не арестовала турецкая полиция. Ему предъявили политические обвинения и после нескольких месяцев заключения, - к началу августа выслали из Болгарии. Настоятелем же настоятелем храма-памятника св. Стефана Священный Синод 1 февраля 1945 г. назначил имевшего турецкое подданство протоиерея Иоакима Мустрева. Следует упомянуть также, что в октябре 1944 г. по ходатайству еп. Андрея в приют Русенского православного братства (в Болгарии) были приняты двое сирот из Стамбула, так как там не имелось болгарского приюта.[273]

 Важнейшее значение для дальнейшего существования экзаршего наместничества в Стамбуле имели переговоры о снятии схизмы с Болгарской Церкви, наложенной в XIX веке Константинопольским Патриархом. Условиями снятия схизмы был отказ Болгарского экзархата от своих епархий, находившихся вне государственной территории Болгарии, отзыв экзаршего наместника из Стамбула и переход болгарских приходских общин на территории Турции под юрисдикцию Вселенского Патриархата.[274] В начале переговоров член болгарской делегации Велико-Тырновский митрополит Софроний отметил два существенных факта: 21 января 1945 г. Болгарский Синод принял решение о переносе экзаршей кафедры из Константинополя в Софию, и все три входивших в делегацию Болгарской Церкви архиерея (в том числе епископ Андрей) отклонили просьбу местных болгар совершить литургию в храме-памятнике св. Стефана до решения проблемы схизмы.

 22 февраля 1945 г. представители обеих Церквей подписали Томос об отмене схизмы и предоставлении Болгарской Православной Церкви автокефалии. Единственный вопрос, который остался нерешенным в ходе переговоров, оказалась проблема статуса экзаршего наместничества в Стамбуле и положения болгарских общин в Турции. В дополнительном протоколе к Томосу указывалось, что этот вопрос должен быть решен в духе выработанных в 1934 г. в Иерусалиме условий, согласно которым после отмены схизмы болгарские общины в Турции переходили в юрисдикцию Вселенского Патриархата и получали автономное внутреннее самоуправление с правом избрания священников, которые утверждались Константинопольским Патриархом. Подобные условия предполагалось ввести и для греческих приходов в Болгарии. 4 марта 1945 г. состоялось совместное богослужение болгарских и греческих архиереев в болгарской церкви св. Стефана в Стамбуле.[275]

 Вскоре после этих событий, - 12 апреля еп. Андрей написал экзарху Стефану, что согласно условиям восстановления канонических отношений Болгарской и Константинопольской Церквей экзаршее наместничество должно быть закрыто, управлявший им епископ покинуть Стамбул, а болгарские церковные общины в Турции переустроены на новых условиях. Объясняя свой вариант решения проблемы, Владыка Андрей ссылался на русские общины, которые входят в «Константинопольский русский церковный округ» и таким образом независимы от греческих приходов, на территории которых находятся. Епископ предлагал объединить болгарские приходы Турции в рамках вновь образованного «Болгарского экзаршего наместничества в Царьграде» и назначить в Стамбул еще одного священника с высокими моральными качествами, чтобы отстоять «от возможных домогательств» материальное, экономическое и юридическое существование болгарских церквей. Из письма видно, что еп. Андрей не слишком доверял дружеским чувствам Константинопольской Патриархии.[276]

 27 июля болгарский посол в Анкаре также написал в Министерство иностранных и религиозных дел доклад об опасной ситуации для болгарских общин в Турции. Посол предлагал поставить перед Синодом вопрос о новом священнике и назначении архиерейского наместника на место еп. Андрея (который канонически не может долго оставаться в Стамбуле, и Вселенская Патриархия лишь временно терпит его), отправив последнего в Америку. 9 августа министерство переслало доклад посла в Священный Синод, что сыграло свою роль для принятия дальнейшего решения.[277]

 Согласно указу экзарха Стефана Владыка Андрей 6 декабря 1945 г. уехал из Стамбула в США (в 1947 г. он без разрешения Священного Синода созвал в г. Буффало Собор, который избрал его митрополитом Болгарской епархии в США и Австралии, за что был отстранен от должности). После отъезда епископа Андрея временное управление экзаршим наместничеством было поручено протоиерею Иокиму Мустреву.

 В 1946 г. Священный Синод решил упразднить экзаршее наместничество в Константинополе и создать вместо него «Болгарскую церковную общину» во главе с экзаршим представителем (делегатом) в Константинополе, на этот пост первоначально был назначен архимандрит Горазд. Когда после нескольких месяцев настойчивых попыток добиться разрешения на въезд о. Горазда в Стамбул стало ясно, что турецкое правительство не даст ему визу, в октябре 1946 г. экзаршим представителем был назначен о. И. Мустрев. Так как не имевших турецкого гражданства священнослужителей власти этой страны в Стамбул не пропускали, пришлось вновь назначить приходским священником уже уволенного о. Р. Петрова, а также рукоположить во иерея диакона Б. Чифлянова.[278]

 В справке атташе посольства СССР в Софии М.Н. Петрова о положении в Болгарской Православной Церкви в июле 1951 г. отмечалось: «В Стамбуле в настоящее время нет назначенных Болгарской церковью священников, поскольку турецкие власти не дают разрешения на въезд в Турцию болгарских священников. Поэтому в качестве представителей Болгарской церкви в Стамбуле работают два священника, являющиеся по национальности болгарами, но состоящие в турецком подданстве».[279] В результате разгоревшейся холодной войны проблема статуса «Болгарской церковной общины» на территории Турции оставалась нерешенной до 1953 г.

    [255] Косик В.И., Темелски Хр., Турилов А.А. Болгарская Православная Церковь // Православная энциклопедия. Т. V. М., 2002. С. 637-638.
    [256] Елдъров С. Православието на войне. Българската православна църква и войните на България 1877-1945. София, 2004. С. 256.
    [257] Калканджиева Д. Българската православна църква и «народната демокрация» (1944-1953). Силистра, 2002. С. 44; Косик В.И., Темелски Хр., Турилов А.А. Указ. соч. С. 638.
    [258] Калканджиева Д. Указ. соч. С. 41, 48.
    [259 РГАСПИ, ф. 17, оп. 125, д. 407, л. 14.
    [260] Калканджиева Д. Указ. соч. С. 48; ЖМП. 1976. № 8. С. 50.
    [261] Централен държавен архив – София (ЦДА), ф. 791к, оп. 2, е. х. 170, л. 13.
    [262] См.: Протоиерей Иоанн Христов. Русско-болгарские церковные отношения в годы болгарской схизмы // ЖМП. 1976. № 8.
    [263] ЦДА, ф. 246к, оп. 4, е. х. 158, л. 1-2; Косик В.И., Темелски Хр., Турилов А.А. Указ. соч. С. 638; Калканджиева Д. Указ. соч. С. 49.
    [264] ЦДА, ф. 791к, оп. 2, е. х. 170, л. 24.
    [265] Власть и церковь в Восточной Европе. 1944-1953 гг. Т. 2. С. 1079.
    [266] ЦДА, ф. 791к, оп. 2, е. х. 134, л. 39, ф. 246к, оп. 3, е. х. 589, 594.
    [267] Там же, ф. 791к, оп. 2, е. х. 261, л. 65, ф. 246к, оп. 3, е. х. 593, л. 1-17, е. х. 603, л. 1-15, е. х. 607, л. 1-3.
    [268] Там же, ф. 791к, оп. 2, е. х. 10, л. 79, 96.
    [269] Там же, е. х. 261, л. 28, 48-49.
    [270] Там же, л. 4-26.
    [271] Там же, е. х. 262, л. 1-4.
    [272] Там же, е. х. 263, л. 1-3.
    [273] Там же, л. 8, 9, 13, 21, е. х. 261, л. 60.
    [274] Бойкикева К.-А. Болгарская Православная Церковь. Исторический очерк. София, 2005. С. 179.
    [275] ЦДА, ф. 246к, оп. 3, е. х. 608, л. 1-3.
    [276] Там же, ф. 791к, оп. 2, е. х. 263, л. 17.
    [277] Там же, е. х. 266, л. 1.
    [278] Там же, е. х. 263, л. 22-32, е. х. 264, л. 4, е. х. 267, л. 1-7; Калканджиева Д. Указ. соч. С. 58.
    [279] ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 842, л. 7-8.

______________________

http://www.anti-raskol.ru/pages/2204

[Александр Васильевич]

Cвятогорские отцы опечалены заявлениями Константинопольского Патриарха

Святая Гора Афон, 23 октября 2013 г.



Настоятели многих монастырей были опечалены заявлениями Патриарха Варфоломея, который, по их словам, к их разочарованию, без рассуждения приняв на вооружение сценарии определенных кругов, преследующих вполне конкретные цели и ведущих брань с Церковью и Святой Горой, отравляет своими заявлениями жизнь святогорской общины, пишет "Святая Гора" со ссылкой на Romfea.

В своей речи Константинопольский Патриарх Варфоломей затронул две проблемы, беспокоящие Святую Гору и доставляющие печаль Матери-Церкви: вопрос о монастыре Эсфигмен и дело игумена крупного монастыря, который со своим сотрудником «виновны в том, что священный удел Пресвятой Богородицы подвергается поношению в Греции и во всем мире» (имеется в виду настоятель Ватопедского монастыря архимандрит Ефрем и насельник этой же обители монах Арсений – прим. пер.). По мнению его Святейшества, социальной деятельности должны заниматься не монахи, а исключительно миряне, поскольку и афонские монахи подвержены мирским искушениям.

Однако здесь святогорцы задаются вопросом, почему при подходе к однотипным проблемам Патриарх Варфоломей используют двойные стандарты? Разве православная паства на протяжении ряда лет не была охвачена серьезными волнениями по поводу совместных молитв с католиками и отношений с иноверными, например с мусульманами, характер которых выходил за рамки должного? Почему это в той же степени не озаботило Матерь-Церковь? Может быть, потому что она и была инициатором всего этого?

А разве сам Патриарх Варфоломей своим отношением не вдохновляет духовенство и монашество к сотрудничеству с миром для ведения социальной миссии? А разве экологическая кампания, начало которой много лет назад положил сам Святейший Патриарх Варфоломей, совершив круиз по Амазонке для привлечения внимания к вопросу о защите нашей планеты, не носила характер социальной миссии? Тогда в чем же можно укорить монастыри Святой Горы Афон, которые поддерживают социальную и благотворительную деятельность митрополий Элладской и других Православных Церквей?

Святогорские отцы задаются вопросом: на чьей же стороне находится Вселенский Патриарх Варфоломей? С теми, кто ополчился на Церковь, или с теми, кто деятельно поддерживает ее и сражается за нее?

Для создания более ясной картины того, что послужило причиной возмущения святогорской братии, ниже мы цитируем наиболее яркие из вышеупомянутых высказываний Патриарха Варфоломея, пишет Romfea:

"Кроме ставшего уже хроническим актуального вопроса в отношении монастыря Эсфигмен…другой печальной проблемой, имеющей дальнейшее продолжение, несмотря на полученные Матерью Церковью заверения противоположного характера, и принимающей, согласно информации последних дней, неблагоприятный оборот, является предание суду игумена одного из первых [в иерархии] монастырей Святой Горы вместе со своим сотрудником монахом за преднамеренное совершение «уголовных» деяний, о чем свидетельствуют публикации в средствах массовой информации и чем наносится бесчестие сему священному уделу Пресвятой Богородицы, этому месту денной и нощной молитвы и подвига, как в Греции, так и по всему миру».

Как полагает Патриарх Варфоломей, «вышеупомянутые лица, согласно постановлению о передаче дела в суд, предпринимали подлежащие наказания многочисленные инициативы и деяния вопреки и в нарушение своих монашеских обязанностей, ради которых вы, живущие в уделе Божией Матери, оставили мир и мирские попечения».

«Велико то поношение, которому на протяжение уже ряда лет подвергается ради них сие Святое Место…По всей видимости, искушение обмирщения находит и на некоторых святогорских братьев, в связи с чем необходимо подчеркнуть и постоянно отмечать то, чем отличается монашеское служение от иных, дабы из человека молитв, монах не превращался в простого социального работника или, еще хуже, в предпринимателя...»

В связи с вышесказанным, а также с тем, что «до Матери Церкви доходят сведения о том, что монахи занимаются и иным из того, что не соответствует монашескому призванию, о чем мы скорбим, и как ваш Патриарх, и как ваш духовный отец, но прежде всего, потому, что среди языков поносится святое имя и миссия сей прославленной Горы добродетели», Константинопольский Патриарх призвал святогорских монахов укрощать свои слабости, «стоять добре, стоять со страхом пред священным таинством монашеского призвания, подвига и жизни, к тому же жизни на Афоне, традиция которой неизменно сохранялась на протяжении веков».

http://www.pravoslavie.ru/news/65150.htm

[Дмитрий Н]

Позиция Московского Патриархата по вопросу о первенстве во Вселенской Церкви




Документ принят на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви 25-26 декабря 2013 года (журнал № 157).

Вопрос о первенстве во Вселенской Церкви неоднократно поднимался в ходе работы Смешанной международной комиссии по богословскому диалогу между Православной Церковью и Римско-Католической Церковью. 27 марта 2007 года Священный Синод Русской Православной Церкви поручил Синодальной Богословской комиссии изучить этот вопрос и подготовить официальную позицию Московского Патриархата (журнал № 26). Между тем, 13 октября 2007 года на заседании Смешанной комиссии в Равенне — в отсутствии делегации Русской Церкви и без учета ее мнения — был принят документ на тему «Экклезиологические и канонические последствия сакраментальной природы Церкви». Изучив Равеннский документ, Русская Православная Церковь не согласилась с ним в той части, где речь идет о соборности и примате на уровне Вселенской Церкви. Поскольку в Равеннском документе различаются три уровня церковной администрации — местный, региональный и вселенский — в нижеследующей позиции Московского Патриархата по вопросу о первенстве во Вселенской Церкви эта тема также рассматривается на трех уровнях.


1. В Святой Христовой Церкви первенство во всем принадлежит ее Главе — Господу и Спасителю нашему Иисусу Христу, Сыну Божию и Сыну Человеческому. По словам святого апостола Павла, Господь Иисус Христос есть глава тела Церкви; Он — начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство (Кол 1:18).

Согласно апостольскому учению, Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, воскресив Его из мертвых, посадил одесную Себя на небесах превыше всякого Начальства, и Власти, и Силы, и Господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем… и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его (Еф 1:17-23).

Церковь, пребывающая на земле, есть не только сообщество верующих во Христа, но и Богочеловеческий организм: Вы — тело Христово, а порознь — члены (1 Кор 12:27).

Соответственно, различные формы первенства в Церкви, совершающей историческое странствие в этом мире, являются вторичными по отношению к вечному первенству Христа как Главы Церкви, посредством Которого Бог Отец примиряет с Собою все, умиротворяя через Него… и земное и небесное (Кол 1:20). Первенство в Церкви должно быть прежде всего служением примирения, имеющим целью созидание согласия, по слову Апостола, призывающего сохранять единство духа в союзе мира(Еф. 4:3).

2. В жизни Христовой Церкви, пребывающей в этом веке, первенство, наряду с соборностью, является одним из основополагающих принципов ее устроения. На разных уровнях церковного бытия исторически сложившееся первенство имеет различную природу и различные источники. Этими уровнями являются: (1) епископия (епархия), (2) автокефальная Поместная Церковь и (3) Вселенская Церковь.

(1) На уровне епархии первенство принадлежит епископу. Первенство епископа в своей епархии имеет под собой твердые богословские и канонические основания, восходящие к эпохе раннехристианской Церкви. По учению апостола Павла, епископов Дух Святой поставил… блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею (Деян. 20:28).Источником первенства епископа в своей епархии является апостольское преемство, сообщаемое через хиротонию [1].

Епископское служение является необходимым основанием Церкви: «Епископ в Церкви, и Церковь в епископе, и кто не с епископом, тот не в Церкви» (сщмч. Киприан Карфагенский [2]). Сщмч. Игнатий Богоносец сравнивает первенство епископа в своей епархии с главенством Бога: «Старайтесь делать все в единомыслии Божьем, так как епископ председательствует вместо Бога, пресвитеры занимают место собора апостолов, и диаконам, сладчайшим мне, вверено служение Иисуса Христа, Который был прежде век у Отца, и наконец, явился видимо» (Послание к Магнезийцам, 6).

В своем церковном уделе епископ обладает полнотой власти — сакраментальной, административной и учительной. Святой Игнатий Богоносец учит: «Без епископа никто не делай ничего, относящегося до Церкви. Только та Евхаристия должна почитаться истинною, которая совершается епископом или тем, кому он сам предоставит это... Не позволительно без епископа ни крестить, ни совершать вечерю любви; напротив, что одобрит он, то и Богу приятно, чтобы всякое дело было твердо и несомненно» (Послание к Смирнянам, 7).

Сакраментальная власть епископа с наибольшей полнотой выражается в Евхаристии. При ее совершении епископ является образом Христа, с одной стороны представляя Церковь верных перед лицом Бога Отца, а с другой — преподавая верным благословение Божие и питая их истинными духовными пищей и питием евхаристического Таинства. Как глава своей епархии епископ возглавляет соборное богослужение, рукополагает клириков и назначает их на церковные приходы, благословляя им совершать Евхаристию и другие Таинства и священнодействия.

Административная власть епископа выражается в том, что ему подчиняются клирики, монашествующие и миряне епархии, приходы и монастыри (кроме ставропигиальных), а также различные епархиальные учреждения (образовательные, благотворительные и др.). Епископ вершит суд по делам о церковных правонарушениях. В Апостольских правилах говорится: «Епископ да имеет попечение о всех церковных вещах и оными да распоряжается» (38-е правило); «пресвитеры и диаконы без воли епископа ничего да не совершают. Ибо ему вверены люди Господни, и он воздаст ответ о душах их» (39-е правило).

(2) На уровне автокефальной Поместной Церкви первенство принадлежит епископу, избираемому в качестве Предстоятеля Поместной Церкви Собором ее епископов [3]. Соответственно, источником первенства на уровне автокефальной Церкви является избрание первенствующего епископа Собором (или Синодом), обладающим полнотой церковной власти. Такое первенство имеет под собой твердые канонические основания, восходящие к эпохе Вселенских соборов.

Власть Предстоятеля в автокефальной Поместной Церкви отлична от власти епископа в своем церковном уделе: это власть первого среди равных епископов. Он осуществляет свое служение первенства в соответствии с общецерковной канонической традицией, выраженной в 34-м Апостольском правиле: «Епископам всякого народа подобает знать первого в них, и признавать его как главу, и ничего превышающего их власть не творить без его рассуждения: творить же каждому только то, что касается до его епархии и до мест, к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без рассуждения всех. Ибо так будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец, Сын и Святой Дух».

Полномочия Предстоятеля автокефальной Поместной Церкви определяются Собором (Синодом) и закрепляются в уставе. Предстоятель автокефальной Поместной Церкви является председателем ее Собора (или Синода). Таким образом, Предстоятель не обладает единоличной властью в автокефальной Поместной Церкви, но управляет ею соборно — в соработничестве с другими епископами [4].

(3) На уровне Вселенской Церкви как сообщества автокефальных Поместных Церквей, объединенных в одну семью общим исповеданием веры и пребывающих в сакраментальном общении друг с другом, первенство определяется в соответствии с традицией священных диптихов и является первенством чести. Эта традиция восходит к правилам Вселенских соборов (3-е II Вселенского собора, 28-е IV Вселенского собора и 36 VI Вселенского собора) и подтверждается на протяжении церковной истории в деяниях Соборов отдельных Поместных Церквей, а также в практике литургического поминовения Предстоятелем каждой Автокефальной Церкви Предстоятелей других Поместных Церквей в порядке священных диптихов.

Порядок диптихов исторически менялся. В течение первого тысячелетия церковной истории первенство чести принадлежало Римской кафедре [5]. После разрыва евхаристического общения между Римом и Константинополем в середине XI века первенство в Православной Церкви перешло к следующей в порядке диптиха кафедре — Константинопольской. С тех пор вплоть до настоящего времени первенство чести в Православной Церкви на вселенском уровне принадлежит Патриарху Константинопольскому как первому среди равных Предстоятелей Поместных Православных Церквей.

Источником первенства чести на уровне Вселенской Церкви является каноническое предание Церкви, зафиксированное в священных диптихах и признаваемое всеми автокефальными Поместными Церквами. Содержательное наполнение первенства чести на вселенском уровне не определяется канонами Вселенских или Поместных соборов. Канонические правила, на которые опираются священные диптихи, не наделяют первенствующего (которым во времена Вселенских соборов был Римский епископ) какими-либо властными полномочиями в общецерковном масштабе [6].

Экклезиологические искажения, приписывающие первенствующему на вселенском уровне иерарху функции управления, свойственные первенствующим на других уровнях церковной организации, в полемической литературе второго тысячелетия получили наименование «папизма».

3. В силу того, что природа первенства, существующего на разных уровнях церковного устройства (епархиальном, поместном и вселенском), различна, функции первенствующего на разных уровнях не тождественны и не могут переноситься с одного уровня на другой.

Перенесение функций служения первенства с уровня епископии на вселенский уровень, по существу, означает признание особого вида служения — «вселенского архиерея», обладающего учительной и административной властью во всей Вселенской Церкви. Таковое признание, упраздняя сакраментальное равенство епископата, приводит к появлению юрисдикции вселенского первоиерарха, о которой ничего не говорят ни священные каноны, ни святоотеческое предание и следствием которой становится умаление или даже упразднение автокефалий Поместных Церквей.

В свою очередь, распространение того первенства, которое присуще предстоятелю автокефальной Поместной Церкви (по 34-му Апостольскому правилу), на вселенский уровень [7] наделило бы первенствующего во Вселенской Церкви особыми полномочиями вне зависимости от согласия на это Поместных Православных Церквей. Подобное перенесение понимания природы первенства с поместного уровня на вселенский потребовало бы и соответствующего перенесения процедуры избрания первенствующего епископа на вселенском уровне, что привело бы уже к нарушению права первенствующей автокефальной Поместной Церкви самостоятельно выбирать своего Предстоятеля.

4. Господь и Спаситель Иисус Христос предостерегал своих учеников от любоначалия (ср. Мф. 20:25-28 ). Церковь всегда противостояла искаженным представлениям о первенстве, которые стали проникать в церковную жизнь с древнейших времен [8]. В определениях Соборов и творениях святых мужей осуждались злоупотребления властью [9].

Первенствующие по чести во Вселенской Церкви римские епископы, с точки зрения Церквей Востока, всегда были патриархами Запада, то есть предстоятелями Западной Поместной Церкви. Однако уже в первом тысячелетии церковной истории на Западе начала формироваться доктрина об особой, имеющей божественное происхождение учительной и административной власти римского епископа, простирающейся на всю Вселенскую Церковь.

Православная Церковь не приняла учение Римской Церкви о папском примате и о божественном происхождении власти первого епископа во Вселенской Церкви. Православные богословы всегда настаивали на том, что Римская Церковь является одной из автокефальных Поместных Церквей и не имеет права распространять свою юрисдикцию на территорию других Поместных Церквей. Они также считали, что первенство чести римских епископов имеет характер человеческого, а не божественного установления [10].

В течение всего второго тысячелетия и до наших дней в Православной Церкви сохраняется та административная структура, которая была свойственна Восточной Церкви первого тысячелетия. В рамках этой структуры каждая автокефальная Поместная Церковь, находясь в догматическом, каноническом и евхаристическом единстве с другими Поместными Церквами, является самостоятельной в управлении. В Православной Церкви нет и никогда не было единого административного центра на вселенском уровне.

Напротив, на Западе развитие учения об особой власти римского епископа, согласно которому верховная власть во Вселенской Церкви принадлежит епископу Рима как преемнику апостола Петра и наместнику Христа на земле, привело к формированию иной административной модели церковного устройства с единым вселенским центром в Риме [11].

В соответствии с двумя разными моделями церковного устройства по-разному представлялись условия каноничности церковной общины. В католической традиции непременным условием каноничности является евхаристическое единство той или иной церковной общины с Римским престолом. В православной традиции каноничной считается та община, которая является частью автокефальной Поместной Церкви и благодаря этому пребывает в евхаристическом единстве с другими каноническими Поместными Церквами.

Как известно, попытки привить Восточной Церкви западную модель административного устройства неизменно встречали сопротивление на православном Востоке. Оно нашло отражение в церковных документах [12] и полемической литературе, составляющих часть Предания Православной Церкви.

5. Первенство во Вселенской Православной Церкви, являющееся по самой своей природе первенством чести, а не власти, имеет большое значение для православного свидетельства в современном мире.

Константинопольская патриаршая кафедра обладает первенством чести на основании священных диптихов, признаваемых всеми Поместными Православными Церквами. Содержательное же наполнение этого первенства определяется консенсусом Поместных Православных Церквей, выраженным, в частности, на всеправославных совещаниях по подготовке Святого и Великого Собора Православной Церкви [13].

Осуществляя свое первенство, Предстоятель Константинопольской Церкви может выступать с инициативами общеправославного масштаба, а также обращаться к внешнему миру от имени всей православной полноты при условии, что он уполномочен на это всеми Поместными Православными Церквами.

6. Первенство в Церкви Христовой призвано служить духовному единству ее членов и благоустроению ее жизни, ибо Бог не есть Бог неустройства, но мира (1 Кор. 14:33). Служение первенствующего в Церкви, чуждое мирского властолюбия, имеет целью созидание тела Христова… дабы мы... истинною любовью все возращали в Того, Который есть глава Христос, из Которого все тело… при действии в свою меру каждого члена получает приращение для созидания самого себя в любви (Еф 4:12-16).


__________________________________


[1] Которая включает в себя избрание, рукоположение и рецепцию со стороны Церкви.

[2] Ep. 69.8, PL 4, 406A (в рус. пер. Послание 54)

[3] Как правило, первенствующий епископ возглавляет главную (первенствующую) кафедру на канонической территории соответствующей Церкви.

[4] В состав автокефальных Поместных Церквей могут входить сложные церковные образования, например, в Русской Православной Церкви существуют автономные и самоуправляемые Церкви, митрополичьи округа, экзархаты и митрополии. В каждом из них существуют свои формы первенства, которые определяются Поместным Собором и отражаются в церковном уставе.

[5] О первенстве чести Римской кафедры и втором месте Константинопольской кафедры говорится в 3-м правиле II Вселенского собора: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по Римском епископе, потому что град оный есть новый Рим». В 28-м правиле IV Вселенского собора уточняется вышеуказанное правило и указывается каноническая причина первенства чести Рима и Константинополя: «Престолу ветхого Рима отцы прилично дали преимущества: поелику то был царствующий град. Следуя тому же побуждению и сто пятьдесят боголюбезных епископов представили равные преимущества святейшему престолу нового Рима, праведно рассудив, да град, получивший честь быть градом царя и синклита, и имеющий равные преимущества с ветхим царственным Римом, и в церковных делах возвеличен будет подобно тому, и будет второй по нем».

[6] Существуют правила, которые в полемической литературе используются для того, чтобы канонически обосновать судебные прерогативы первенствующей Римской кафедры: это 4-е и 5-е правила Сардикийского собора (343 г.). Между тем, в этих правилах не говорится о том, что права Римской кафедры принимать апелляции распространяются на всю Вселенскую Церковь. Из канонического свода известно, что даже на Западе эти права были не безграничны. Так, еще Карфагенский собор 256 г. под председательством св. Киприана на притязания Рима на первенство высказал следующее мнение об отношениях между епископами: «Никто из нас не должен делать себя епископом епископов или тираническими угрозами принуждать своих коллег к необходимости подчинения, потому что каждый епископ в силу свободы и власти имеет право своего собственного выбора и как не может быть судим другим, так и сам не может судить другого; но будем же все ожидать суда Господа нашего Иисуса Христа, Который один только имеет власть поставить нас для управления Своей Церковью и судить о наших действиях» (Sententiae episcoporum, PL 3, 1085C; 1053A-1054A). Об этом также говорит включаемое во все авторитетные издания канонического корпуса — в частности, в Книгу правил, в составе канонов Карфагенского собора — Послание Африканского Собора к Келестину, папе Римскому (424 г.). В этом послании Собор отвергает право Римского папы принимать апелляции на судебные постановления Собора африканских епископов: «Умоляем вас, господине брате, дабы вы впредь не допускали легко до вашего слуха приходящих отселе, и не соизволяли впредь приимати в общение отлученных нами...». 118 правило Карфагенского собора содержит в себе запрет апеллировать к Церквам заморских стран, что в любом случае подразумевает также и Рим: «Кто быв отлучен от общения церковного в Африке, прокрадется в заморския страны, дабы приняту быти в общение, тот подвергнется извержению из клира».

[7] Как известно не существует ни одного канона, который бы допускал подобную практику.



(Окончание следует)

[Дмитрий Н]

(Окончание)


[8] Еще в апостольские времена святой апостол Иоанн Богослов в своем Послании осудил любящего первенствовать Диотрефа (3 Ин. 1:9).

[9] Так, III Вселенский собор, охраняя право Кипрской Церкви на самовозглавление, в своем 8-м правиле постановил: «Начальствующие во святых Кипрских Церквах да имеют свободу, без притязания к ним и без стеснения их, по правилам святых отцов и по древнему обыкновению, сами собою совершать поставление благоговейнейших епископов. То же да соблюдается и в иных областях и повсюду в епархиях: дабы никто из боголюбезнейших епископов не простирал власти на иную епархию, которая прежде и сначала не была под рукою его или его предшественников. Но если кто простер и насильственно какую епархию себе подчинил, да отдаст оную: да не преступаются правила отцов, да не вкрадывается под видом священнодействия надменность власти мирской; и да не утратим по малу, неприметно той свободы, которую даровал нам кровию Своею Господь наш Иисус Христос, освободитель всех человеков».

[10] Так в XIII в. свт. Герман Константинопольский писал: «Существуют пять патриархатов с определенными для каждого границами, а между тем, в последнее время среди них возникла схизма, начало которой положила дерзновенная рука, ищущая преобладания и господства в Церкви. Глава Церкви есть Христос, всякое же домогательство главенства противно Его учению» (цит. по: Соколов И.И. Лекции по истории Греко-Восточной Церкви. — СПб., 2005. С.129).

В XIV в. Нил Кавасила, архиепископ Солунский писал о первенстве римского епископа: «Папа действительно имеет две привилегии: он епископ Рима … и он первый [по чести] среди епископов. От Петра он получил римскую кафедру, тогда как первенство [по чести] он получил много позже от блаженных Отцов и благочестивых императоров, только для того, чтобы в церковных делах был порядок» (De primatu papae, PG 149, 701 CD).

Святейший Патриарх Константинопольский Варфоломей заявляет: «Все мы, православные... убеждены, что в первом тысячелетии существования Церкви, во времена неразделенной Церкви, было признано первенство епископа Рима, папы. Однако, первенство это было почетным, в любви, не являясь юридическим главенством над всей христианской Церковью. Иными словами, согласно нашему богословию, это первенство — человеческого порядка, оно было установлено из-за необходимости для Церквей иметь главу и координационный центр» (из выступления перед болгарскими средствами массовой информации в ноябре 2007 года).

[11] Различия в церковной организации между Римско-Католической Церковью и Православной Церковью можно проследить не только на вселенском, но и на поместном и епархиальном уровнях.

[12] В Окружном послании 1848 г. Восточные Патриархи осуждают превращение Римскими епископами первенства чести в господство над всей Вселенской Церковью: «Главенство… превращено ими из братского отношения и преимущества иерархического — в господственное» (п. 13). Достоинство Римской Церкви, говорится в Послании, «состоит не в господстве и не в главенстве, которых и сам Петр никогда не получал, — но в братском старейшинстве во Вселенской Церкви и преимуществе, предоставленном папам ради знаменитости и древности их города» (п. 13).

[13] См., например, Решение IV Всеправославного совещания (1968), п. 6, 7; Регламент Всеправославных предсоборных совещаний (1986), ст. 2, 13.


______________________


Патриархия.ru

26 декабря 2013 года


http://www.pravoslavie.ru/news/67055.htm

[Александр Васильевич]

Константинопольский Патриарх приглашает глав Православных Церквей в Стамбул

Стамбул, 10 января 2014 г.



Константинопольский Патриарх Варфоломей просит всех православных лидеров собраться в Стамбуле в марте этого года, чтобы запланировать проведение Всеправославного Собора уже на следующий год, в 2015, сообщает "Седмица".

Всеправославный Собор, как отмечается в заявлении Патриарха Варфоломея, должен стать «серьезным усилием на пути к достижению единства православного мира» и предусматривает усиление сотрудничество среди Поместных Православных Церквей.

Однако понимание первенства в православном мире в Константинопольской Патриархии и в других Православных Церквях (прежде всего — в Русской) заметно отличаются, так как сегодня налицо попытки Фанара трактовать первенство чести Константинопольского Патриарха как первенство власти в православном мире.

Между тем, Константинопольская Патриархия опубликовала заявление, в котором подвергла критике Московский Патриархат за его позицию по вопросу о первенстве Константинополя в православном мире, передает агентство AsiaNews.

http://www.pravoslavie.ru/news/67439.htm

[Александр Васильевич]

диакон Владимир Василик

Папизм восточного обряда. К вопросу о ситуации вокруг чехословацкой автокефалии



В продолжение рассмотрения вопроса о статусе Церкви Чешских земель и Словакии, который вызывает интерес в связи с недавно опубликованной перепиской Патриарха Константинопольского Варфоломея и Митрополита Чешских земель и Словакии Христофора, читателям предлагается статья диакона Владимира Василика. Комментируя сложившуюся ситуацию, автор ставит целью выяснить, насколько действия Вселенского Патриарха укоренены в правилах Вселенских соборов.

В связи с тем, что Православная Церковь Чешских земель и Словакии 8 декабря 2011 года торжественно отпраздновала шестидесятилетие дарования ей автокефалии со стороны Русской Православной Церкви в 1951 году, Вселенский Патриарх Варфоломей обратился к предстоятелю Чехословацкой Церкви Митрополиту Христофору с посланием от 29 марта 2012 г.[1] В нем Митрополит Чешских Земель и Словакии обвиняется в непоследовательности, в «пренебрежении к установленному церковному и каноническому порядку, а также отрицании по форме и по сути предоставленной Церкви Чешских Земель и Словакии в 1998 году канонической автокефалии Вселенским Патриархатом». Следует отметить достаточно суровый тон этого письма, который стоит на грани допустимого в церковной дипломатии, если не переходит за нее: «И как будто не хватало уже дважды повторявшегося в прошлом этого канонического заблуждения, оно стало уже устойчивым “прегрешением”, благодаря организованным в декабре прошлого года в Праге торжествам по случаю “шестидесятилетия дарования Русской Православной Церковью канонической (!) автокефалии Православной Церкви Чешских земель и Словакии” при участии Высокопреосвященного митрополита Волоколамского Илариона, председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата с его хором и множеством клириков».

 И предлагается целый ряд серьезных санкций: отмена визита Митрополита Христофора в Центр Вселенского Патриархата, отказ от приезда Константинопольского Патриарха на празднование 850-летия Кирилло-Мефодиевской миссии в Моравии и, наконец... отмена автокефалии Чешской Церкви в случае повторения подобных событий: «А потому и настоящим Нашим Патриаршим письмом Мы по единогласному решению Нашего Священного Синода еще раз заявляем протест по поводу этого антиканонического действия Вашей Святейшей Церкви и решительно сообщаем, что в случае повторения аналогичных мероприятий по празднованию считающейся якоже не бывшей и с самого начала признававшейся недействительной навязанной тогда деянием Московского Патриархата Церкви Чешских земель и Словакии автокефалии, Вселенский Патриархат с сожалением вынужден будет упразднить предоставленную Вашей Церкви четырнадцать лет назад каноническую автокефалию, вернуть Церкви Чешских земель и Словакии бывший до этого канонического деяния статус Автономной Церкви, вычеркнуть ее из Священных Диптихов Православных автокефальных Церквей, где она занимает четырнадцатое место, и уведомить об этом деянии все сестринские Православные Церкви».

В послании Вселенского Патриарха обращают на себя внимание претензии на сверх-юрисдикцию во Вселенской Церкви и требование не только первенства чести, но и первенства власти, в том числе и в вопросе о даровании и отнятии автокефалии: «Вселенскому Патриархату по праву и по долгу принадлежит координация действий сестринских Православных Церквей по сохранению единства Церкви, а посему, как это видно из исторической жизни всей Православной Церкви, и любая инициатива провозглашения и упразднения автокефалии какой-либо Церкви, так как она всегда связана с особой, вытекающей из первенства чести ответственностью первопрестольной на Востоке Константинопольской Церкви».

К сожалению, Его Святейшество воспроизводит здесь далеко не лучшие образцы прошлого, в частности — предисловие к Эпанагоге, или Исагоге, принятой было при Василии Ι Македонянине, но отвергнутой при Льве Мудром, где Патриарх Константинопольский именуется «живой и одушевленной иконой Христа и ему принадлежит попечение о всех Церквах во вселенной»[2]. На практике попечение зачастую перерастало в диктат, доходивший до вторжения в местные литургические обычаи[3], а при первой возможности — замены местной иерархии на греческую. Стоит вспомнить также Пасхальное послание 1951 г. Патриарха Афинагора: «Смиренная вначале и малочадная Церковь апостола Андрея Первозванного, сразу возвеличившись, возросла в кафедру вселенскую и центр, на который взирает Богом определенный и очерченный круг Церкви, центр, в котором соединяются и содержатся все по местам и странам существующие и – в том, что касается канонической икономии церковных дел, – самодействующие (αὐτοενεργεῖς) и автокефальные Православные Церкви и, в нем согласованные, составляют единое и неделимое тело»[4]. С грустью приходится признать, что Константинопольский Патриарх стремится сделать себя «епископом епископов», что, как свидетельствуют отцы Карфагенского собора 256 года, совершенно недопустимо: «Никто не должен из нас делать себя епископом епископов или тираническими угрозами принуждать своих собратьев к необходимости подчинения, ибо каждый епископ в силу свободы и власти имеет право своего собственного выбора и как не может быть судим другим, так и сам не может судить другого, но будем ожидать суда Господа нашего Иисуса Христа, Который один только имеет власть поставить нас для управления Своей Церковью и судить о наших действиях»[5]. К сожалению, в послании Патриарха Варфоломея присутствует элемент «тиранических угроз», в частности — угроза публикации конфиденциальных церковных документов в открытой печати, что отчасти уже и происходит: ответное личное послание Блаженнейшего Митрополита Чешских земель Христофора, имевшее целью достижение церковного мира и компромисса, было вынесено в Интернет и стало причиной новых нестроений и недоумений. Наконец, с христианским духом любви и уважения совершенно несовместимо властное требование публичного покаяния как со стороны лично Блаженнейшего Митрополита Христофора, так и всей Чешской Церкви: вольно или невольно оно ассоциируется с образом грозного папы Григория VII и императора Генриха IV, босиком по снегу шествующего в Каноссу.

Однако необходимо рассмотреть данный вопрос по существу. Действительно ли Константинопольская Церковь является Церковью-Матерью для Православной Церкви Чешских земель и Словакии?

Свои претензии Константинопольский Патриархат обосновывает на факте Моравской миссии св. равноапостольных Мефодия и Кирилла, а также на том сомнительном утверждении, что Чехословацкая Церковь является правопреемницей Моравско-Паннонского архиепископства, основанного свт. Мефодием, просветителем славян. Однако, во-первых, к моменту появления Солунских братьев моравы были уже крещены, и у них уже была церковная организация, полученная от Пассаусского епископа, во-вторых, во епископа св. Мефодия посвятил Римский папа Адриан, и именно он даровал просветителю славян паллий — право архиепископской власти над Моравией и Паннонией[6]. Но тогда в строгом смысле этого слова Церковью-Матерью для Чехии должен быть Рим.

Кроме того, Кирилло-Мефодиевская традиция была прервана в 885 г., когда все священнослужители, рукоположенные свт. Мефодием, были либо изгнаны, либо даже проданы в рабство[7]. Да, конечно, церковная славянская письменная традиция в Χ–ΧΙ вв. существовала, однако исследователи специально оговаривают тот факт, что высшая иерархия Чешской Церкви, в частности, епископы Пражские, относилась к ней враждебно[8]. И потом, этот факт только перемещает гибель Кирилло-Мефодиевской традиции с конца ΙΧ на конец ΧΙ в., когда она была окончательно запрещена папой Григорием VII[9]. Кроме того, средневековые епископы Пражские ни с какой стороны не могут предстать законными каноническими преемниками св. Мефодия: посвящение они получали из Майнца[10]. Представлять же гуситов и утраквистов (чашников) восстановителями православия в Чехии было бы полным богословским нонсенсом[11]. Следовательно, православная традиция на этой земле была прервана и отсутствовала в течение тысячелетия, и реально ее восстановили лишь в конце ХΙΧ – начале ХХ вв.

При этом отметим, что Константинопольская Церковь практически ничего не делала для восстановления православной иерархии на этих землях. Единственный контакт с чехами состоялся в 1451 г., когда Константинополь посетил некий «благочестивый иерей» Константин Ангелик, представивший от лица чехов «Книгу веры», т. е. их исповедание[12]. Его приняли дружелюбно, отправили любезное письмо с призывом присоединиться к православию и с обещанием прислать священников для наставления[13] и... не прислали никого.

Реально же православие в Чехии было восстановлено в ΧΙΧ–ХХ вв. трудами русской иерархии, русских и сербских священнослужителей. Отправной точкой является 1870 год, когда к православию митрополитом Исидором были присоединены первые двенадцать чехов, а в Праге создан православный храм свт. Николая. Перед Первой мировой войной в Подкарпатской Руси активизируется движение русинов, направленное на воссоединение с православием и соединение с Россией. После Первой мировой войны создается православная Мукачевская епархия под руководством епископа, принадлежавшего к Сербской Церкви. Именно Сербская Церковь сыграла ключевую роль в создании Православной Чешской Церкви, поскольку Сербский Патриарх Димитрий в 1921 г. посвятил первого чешского православного епископа — Горазда (Павлика), будущего священномученика[14]. И надобно отметить сомнительную роль Константинополя в событиях, связанных с образованием Чешской Православной Церкви: Патриарх Мелетий (Метаксакис), известный как проводник нового стиля и сторонник русских обновленцев, в 1923 г. посвящает архимандрита Савватия (Врабеца) в параллельные епископы Чехии и дарует ему автономию. Естественно, это породило т. н. «савватиевский» раскол, немало затруднивший чешскую церковную жизнь. Таков акт автономии, на который любит ссылаться Константинопольский Патриарх и его сторонники!

Реальная же каноническая Православная Церковь под омофором владыки Горазда принадлежала Сербской Православной Церкви. К сожалению, она подверглась разгрому после убийства рейхскомиссара Богемии Г. Гейдриха и беззаконной расправы с владыкой Гораздом. Основная заслуга в ее воссоздании принадлежит Русской Православной Церкви и лично Святейшему Патриарху Алексию Ι, которому удалось достигнуть воссоединения русских приходов в Чехословакии с Матерью-Церковью и включить их в Чехословацкий Экзархат, который стал основой возрожденной Православной Чешской Церкви[15]. Сербская Православная Церковь, не имевшая сил для восстановления православия в Чехословакии, совершенно добровольно отпустила Чехословацкую Православную Церковь в юрисдикцию Московского Патриархата решением своего Священного Архиерейского Собора от 15 (2) мая 1948 г. В связи с этим Экзарший Совет на своем заседании, состоявшемся 2 октября 1951 г., принял определение Священного Синода Православной Церкви в Чехословакии от 1 октября 1951 г. по вопросу осуществления автокефалии. Государственное управление по церковным делам своим решением от 19 октября 1951 г. сообщило, что чехословацкое правительство не возражает против того, чтобы Православная Церковь в Чехословакии была объявлена автокефальной.

По просьбе Священного Синода и Экзаршего Совета Православной Церкви в Чехословацкой Республике Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий I и Священный Синод Русской Церкви решением от 8 октября 1951 г. дали предварительное согласие на автокефалию Православной Церкви в Чехословакии. К 23 ноября все архиереи Русской Православной Церкви прислали свои подписи под этим постановлением Священного Синода. В этот день в Московской Патриархии был подписан следующий акт:

«Русская Православная Церковь, в лице Патриарха Московского и всея Руси Алексия и всего освященного Архиерейского Собора, во внимание к ходатайству Собора Православной Церкви в Чехословакии, дарует сей Церкви, бывшей доселе Экзархатом Московской Патриархии, автокефалию.

Русская Православная Церковь единым сердцем молит Небесного Пастыреначальника Господа нашего Иисуса Христа, да подаст Он Свое Божественное благословение юнейшей сестре в семье Православных Автокефальных Церквей, Церкви Чехословакии и да увенчает Он ее вечной славой. Алексий, Патриарх Московский и всея Руси. 23 ноября 1951 г.»[16].

Торжество провозглашения автокефалии Чехословацкой Православной Церкви и интронизация избранного 2 октября 1951 г. Собранием Экзархата первого предстоятеля Церкви — Митрополита Елевферия — состоялись в кафедральном храме г. Праги 8 и 9 декабря 1951 года с участием представителей автокефальных Церквей Антиохийской, Русской, Грузинской, Румынской, Болгарской и Польской.

Однако Константинопольский Патриархат так и не признал этот акт, что вызывало и вызывает большое недоумение. Как справедливо отмечал в свое время Блаженнейший Митрополит Пражский Дорофей, «Константинопольская Церковь почему-то считает Чешскую Православную Церковь своей Дочерью со времен миссии свв. Кирилла и Мефодия. Если, допустим, Моравская Православная Церковь и находилась в свое время в зависимости от Царьграда, то на основании 17 правила IV Вселенского Собора, 25 правила Трулльского Собора и особенно 119 и 121 правил Карфагенского Собора Царьград давно потерял всякое право на эту церковную область по той простой причине, что он больше чем 1000 лет тому назад потерял ее и ничего в течение этого времени не сделал для ее возвращения в лоно Православной Церкви из уз Ватикана. Другие возобновили здесь Православие, а не Константинопольская Церковь, следовательно другим, по тем же правилам, и принадлежат все вытекающие из этого права и обязанности»[17].

Напомним читателям эти правила, а равно и толкования на них еп. Никодима Милаша: прежде всего, 17 правило Четвертого Вселенского собора: «По каждой епархии, в селах, или предградиях сущие приходы, должны неизменно пребывати под властью заведывающих оными епископов, и наипаче, аще, в продолжении тридесяти лет, бесспорно имели оные в своем ведении и управлении. Аще же не далее тридесяти лет был, или будет о них какой спор, то да будет позволено почитающим себя обиженными начати о том дело пред областным собором. Аще же кто будет обижен от своего митрополита, да судится пред екзархом великия области, или пред Константинопольским Престолом, якоже речено выше. Но аще царскою властью вновь устроен, или впредь устроен будет град: то распределение церковных приходов да последует гражданскому и земскому порядку»[18].

В комментариях к этому правилу владыка Никодим пишет: «Этот собор узаконил давность обладания, определив 30 лет, после какового срока никто не мог предъявлять притязаний на данную территорию; владевший же ею в течение 30 лет и не встречавший ни с какой стороны противодействия за все это время, считался после этого срока полноправным обладателем, к которому никто не имел права предъявлять каких-либо претензий... Оканчивается правило определением, что политическое распределение областей должно служить мерилом и для распределения церковных областей»[19].

Напомним также читателям 125 правило Карфагенского собора: «Постановлено и сие: аще некоторые небрегут о приобретении кафолическому единению мест принадлежащих к престолу их: да добиваются от соседних тщательных епископов, дабы не отлагали сего дела. Того ради, аще в продолжение шестимесячного срока от дня совещания о сем ничего не сделают: то после сего места те да предоставятся могущему приобрести оные. Впрочем, аще тот, которому оные места показуются принадлежащими, за полезное признавал не действовати, по некоему смотрению, потому, что сие предпочли еретики, дабы он мог прияти их в кафолическую церковь без смятения народнаго, а между тем другим предупреждено его действование, употреблением которого ранее он более озлобил бы еретиков: то, по рассмотрении сего судящими епископами, места те да будут возвращены престолу его. Когда судящим епископам надлежит быти из разных областей: тогда судей назначит тот первенствующий епископ, в области которого находится место подлежащее спору. Аще же по общему согласию избирати будут судей из соседних епископов: то или един да будет избран, или три. И аще три будут избраны и признаны: то, да покорятся решению или всех, или двоих»[20].

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Комментируя это правило, еп. Никодим Милаш замечает: «Данное правило, имея в виду так же, как и предыдущее, положение, созданное в Африканской церкви донатистами, направлено к тому, чтобы возбудить бдительность епископов, которые должны употреблять все усилия для приведения донатистов в кафолическое единение (εἰς τὴν καθολικὴν ἑνότητα). Если же православные епископы не будут исполнять этого, то, как говорит правило, они должны быть обличены в своей небрежности более деятельными соседними епископами; т.е. епископы, ревнующие о кафолическом единстве, собравшись на годичный собор, должны напомнить своим соседям об их обязанностях. Если последние не исправятся в течение шести месяцев даже и после такого напоминания и не начнут действовать в пользу единения, то все места, принадлежащие их кафедре и еще зараженные учением донатистов, должны перейти в ведение того епископа, который окажется способным привести в порядок то, что было запущено его небрежным предшественником»[21].

Итак, в упомянутых правилах говорится о шестимесячном и о тридцатилетнем сроке. А между 885 и 1870 г. прошло почти тысяча лет. За сроком давности все права Константинополем утеряны. Видя, что подобная аргументация не является убедительной, константинопольские канонисты и сам Патриарх Варфоломей прибегают к следующему доводу: Константинопольский Патриархат является Церковью-Матерью для всех славянских Церквей в целом, поэтому они обязаны согласовываться с ним в том числе и в вопросе автокефалий и являть ему подобающее почтение. Этот довод не лишен силы, однако, если последовательно проводить его в жизнь, то тогда Константинополь должен уступить свое первенство чести Матери всех Церквей — Иерусалимскому Патриархату, на второе место поставить Антиохийскую Церковь, оказавшую немалое влияние на его становление, а самому скромно удовлетвориться третьим местом в диптихах.

Трубить же о «коммунистическом насилии» в 1951 г., как это, к сожалению, делает Вселенский Патриарх Варфоломей в указанном послании, значит ставить под вопрос очень много доброго и полезного для православия, что делалось в сороковые-пятидесятые годы ХХ в. в Чехии, например Прешовский собор 1950 г., на котором униаты воссоединились с православием. Безоглядный антикоммунизм приводит к консолидации с деятелями Пражской Весны, которые восстановили Греко-Католическую Церковь в 1968 г., что привело к волне погромов и насилий.

И, наконец, антикоммунистическая риторика неуместна в устах наследника милет-баши — Патриархов туркократического периода, которые не только торжественно молились за султана, но и анафематствовали своих единоверцев, когда те дерзали бунтовать против турок. К тому же зависимость Константинопольских Патриархов от постхристианских и нехристианских правительств и международных структур слишком очевидна, чтобы он мог непреткновенно свидетельствовать о зле коммунизма, являющегося лишь одной из западных антихристианских идеологий. Многим очевидно, что обличения «коммунистического зла» в Восточной Европе зачастую носят не духовно-нравственный, а политизированный характер и являются органическим продолжением «холодной войны».

В связи с посланием Патриарха Варфоломея возникает законный вопрос: а может ли быть отобрана автокефалия? Обратимся к каноническим памятникам. Все они подсказывают нам скорее отрицательный ответ. Рассмотрим случай с утверждением Кипрской автокефалии[22]. Конечно, за ней стоял обычай и постоянное самостоятельное посвящение Кипрского архиепископа собором кипрских епископов. Однако в условиях подтверждения автокефалии на Вселенском соборе не были определены условия ее ликвидации. Напротив, подчеркивается ее «вечный» и неотъемлемый характер. Для подтверждения приведем текст 8 правила Третьего Вселенского собора: «Дело, вопреки постановлениям церковным, и правилам святых Апостол, нововводимое, и посягающее на свободу всех, возвестил боголюбезнейший соепископ Ригин, и сущие с ним благоговейнейшие епископы Кипрския области, Зинон и Евагрий. Чего ради, понеже общественныя болезни требуют сильнейшего врачевства, яко больший вред приносящия, и наипаче, аще и древнего обыкновения не было, чтобы епископ града Антиохии совершал поставления в Кипре, как письменно и словесно возвестили нам благоговейнейшие мужи, к святому собору пришедшие: то начальствующие во святых кипрских церквах да имеют свободу, без притязания к ним, и без стеснения их, по правилам святых отец, и по древнему обыкновению, сами собою совершати поставление благоговейнейших епископов. То же да соблюдается и в иных областях, и повсюду в епархиях: дабы никто из боголюбезнейших епископов не простирал власти на иную епархию, которая прежде и сначала не была под рукою его, или его предшественников: но аще кто простер, и насильственно какую епархию себе подчинил, да отдаст оную: да не преступаются правила отец: да не вкрадывается, под видом священнодействия, надменность власти мирския: и да не утратим по малу, неприметно, тоя свободы, которую даровал нам кровью Своею Господь наш Иисус Христос, освободитель всех человеков...»[23]

Для нас важно толкование Вальсамона: «Пусть не покажется тебе странным, если находишь и другие независимые (автокефальные) церкви (ἑτέρας ἐκκλησίας αὐτοκεφάλους), как-то: болгарскую, кипрскую и иверскую... Архиепископа Кипрского почтил III собор, поэтому прочитай 8 правило этого собора и 39 правило VI собора»[24].

Этому правилу посвящает особое толкование владыка Никодим Милаш (приводим в сокращении): «Главный епископ (митрополит) Кипра с незапамятных времен был независим, и из церковных правил мы видим, что он всегда был признаваем автокефальным, αὐτοκέφαλος (nemini subjectus). Если 2 правило II вселенского собора и подчиняет митрополитов епископам, стоящим во главе диэцеза (Патриархам), тем не менее некоторые митрополиты все же оставались αὐτοκέφαλοι. Таким образом право независимости Кипрской Церкви основывается на давности обычая и на правилах. Слова 6 правила I Вселенского Собора: ἐν ταῖς ἄλλαις ἐπαρχίαις τὰ πρεσβεῖα σώζεσθαι ταῖς ἐκκλησίαις, очевидно, не имеют другого значения, кроме того, что автокефальность некоторых церковных областей, кроме упомянутых в том правиле, должна свято почитаться, потому что основывается на древнем обычае — τὰ ἀρχαῖα ἔθη κρατείτω. Антиохийские епископы несколько раз пытались лишить Кипрскую Церковь независимости и подчинить ее своей власти, основываясь на том, что в политическом отношении остров Кипр был подчинен антиохийскому префекту. Вследствие жалобы Ригина, Зинона и Евагрия, Ефесский собор пересмотрел этот вопрос и утвердил автокефальность Кипрской Церкви. Категоричность, с которой отцы собора решают вопрос о Кипрской Церкви и обеспечивают ей ее права, показывает, какое значение придавали они тому, чтобы свято охранялись границы Церквей... Они не ограничиваются только торжественным утверждением в данном правиле автокефальности Кипрской Церкви, но провозглашают ее, как закон, который основан на 35 правиле святых Апостолов и 3 правиле антиохийского собора и который никем не должен быть нарушен, так как ни один епископ не имеет права простирать своей власти на Церковь, не бывшую прежде под его юрисдикцией, и заключают: “святому и вселенскому собору угодно, чтобы всякая епархия сохраняла в чистоте и без стеснения сначала принадлежащие ей права, по обычаю издревле утвердившемуся”»[25].

Единственный известный случай, когда Вселенский собор ликвидировал автокефалию, связан со знаменитым 28 правилом Четвертого Вселенского собора, который, как считается, упразднил автокефалию диоцезов Азии, Понта и Фракии. Однако рассмотрим, действительно ли мы имеем дело с полным уничтожением автокефалии?

Для этого проанализируем вторую часть правила: «Посему только митрополиты областей Понтийской, Асийской и Фракийской, а также епископы у иноплеменников вышеуказанных областей да поставляются вышереченным святейшим престолом: каждый митрополит вышеупомянутых областей с епископами области должны поставлять областных епископов, как предписано божественными правилами»[26]. Из этого текста греческие канонисты делали преувеличенные и даже фантастические выводы, распространяя власть Константинопольского Патриарха над всей диаспорой и оправдывая, в частности, канонический разбой в Эстонии 28 Халкидонским правилом, согласно которому Патриарх Константинопольский якобы имеет право ставить епископов у «иноплеменников» где угодно. На самом деле, как справедливо замечают исследователи, это правило имеет ограничительный характер, как будто целью правила было скорее воспретить Константинопольскому епископу непосредственно посвящать епископов на не митрополичьи кафедры[27]. Официальное толкование этого правила со стороны императорских уполномоченных, включенное в деяния собора, прямо исключает Патриарха Константинопольского из избрания епископов во Фракийском, Понтийском и Азийском диоцезах: «Что же… до поместных епископов, то да будут поставляемы всеми благочестивейшими епископами той же области, или большинством их, причем утверждение их входит в полномочия митрополита, согласно предписанию правила отцов, без предоставления в отношении этих поставлений… архиепископу царствующего града Константинополя»[28]. Хотя относительно данных диоцезов права Константинопольского архиепископа уже превышают митрополичьи (он становится как бы митрополитом митрополитов), тем не менее, за этими митрополиями еще сохраняется ряд старых прав, имеющих основание как в 34 апостольском, так в 9 антиохийском правиле, а также в 6 правиле I Вселенского собора: во-первых, это право поставления епископов для собора диоцеза во главе с митрополитом. Более того, епископы диоцеза не лишались права выбирать кандидата, которого затем утверждал и посвящал (или давал позволение посвятить) Патриарх Константинопольский. Таким образом, законный суверенитет автокефальных прежде Церквей хотя и пострадал, но не был вовсе уничтожен.

Напротив, 39 правило Трулльского собора ревностно охраняет права автокефальной Кипрской Церкви даже в ситуации внешних несчастий и катастроф, когда епископ Иоанн со всеми жителями Кипра в 688 году переселился на берега Пропонтиды:

«Понеже брат и сослужитель наш Иоанн, предстоятель острова Кипра, купно с своим народом, по причине варварских нашествий, и дабы освободитися от языческаго рабства, и верно покорствовати скипетру христианнейшия державы, из упомянутаго острова преселился в геллеспонтскую область, промышлением человеколюбиваго Бога, и тщанием христолюбиваго и благочестиваго царя нашего: то мы постановляем, да будут сохранены неизменными преимущества, данные престолу выше наименованнаго мужа, от богоносных отец, во Ефесе некогда собравшихся, да имеет новый Иустинианополь права Константинополя, и учреждаемый в оном боголюбезнейший епископ да начальствует над всеми епископами геллеспонтския области, и да будет постановляем от своих епископов, по древнему обычаю. Ибо и богоносные отцы наши разсудили, да будут соблюдаемы обычаи каждыя церкви, и епископ града кизическаго подчиняется предстоятелю реченнаго Иустинианополя, по примеру всех прочих епископов, подвластных вышереченному боголюбезнейшему предстоятелю Иоанну; от котораго, когда потребно будет, и самаго Кизика града епископ да поставляется»[29].

Истолковывая это правило, епископ Никодим (Милаш) пишет следующее: «В этом правиле мы находим применение принципа, выраженного в 37-м правиле этого собора, а именно, что в случае, если какой-либо епископ не имеет возможности, вследствие внешних обстоятельств, оставаться на своей кафедре, а принужден будет жить в другой какой-либо области, то он все же удерживает за собою все права и преимущества, связанные с его кафедрой. На III Вселенском Соборе, 8-м правилом, признана и законом провозглашена была самостоятельность (автокефальность) Кипрской Церкви. По случаю нападения сарацин на Кипр, во второй половине VII века, тогдашний предстоятель (πρόεδρος, praesul) острова Кипра, епископ Иоанн, в целях освобождения себя и своего народа от ига неверных и прикрытия под скипетром христианского государства, оставил Кипр и переселился в геллеспонтскую область, вместе с подведомственными ему епископами, клиром и народом, в область, в церковном отношении подчиненную Константинопольскому Патриарху. Не желая допустить, ввиду утвердившегося канонического порядка, чтобы один из высших епископов, и даже автокефальный, лишен был прав и привилегий, вследствие внешних обстоятельств, и чтобы он подчинен был другому митрополиту, Трулльский Собор настоящим своим правилом определяет, что за предстоятелем Кипрским Иоанном, живущим теперь в Геллеспонте, надлежит сохранить во всем объеме все права и преимущества, признанные за ним III Вселенским Собором: и кроме того, чтобы геллеспонтская область и ее митрополит, епископ Кизический, были подведомственны упомянутому Иоанну, и чтобы права Константинополя, по отношению к этой области, перенесены были на Иоанна архиепископа Кипрского»[30].

Рассмотрим судьбы автокефалий в последующее время и поставим вопрос: существуют ли канонические основания для уничтожения автокефалии, и существует ли определенная каноническая процедура для этого деяния? На этот вопрос приходится отвечать отрицательно. Обратимся к следующим примерам. На переговорах во время собора 879 г. не ставилось никаких условий для прекращения Болгарской автокефалии. И император Василий Болгаробойца, уничтожив царство Самуила, не отнял самостоятельности у Болгарской Церкви, утвердив самостоятельность Охридской Архиепископии своим сигиллием от 1020 года. В соответствующих Патриарших томосах о даровании автокефалии Болгарской и Сербской Церквям не было оговорено никаких условий для ее упразднения.

Отъятия автокефалии, как правило, происходили под действием государственной власти или тех или иных катастроф и по большому счету без серьезного канонического оправдания. В этом смысле показательна история с ликвидацией Болгарского Патриархата и болгарской автономии после 1393 года. Как известно, в 1393 году турки взяли Тырново, казнили большую часть священников, а Патриарха Тырновского Евфимия сослали в заточение во Фракию. Тогда в августе 1394 года Константинопольский Патриарх Антоний IV совместно со Священным Синодом принял решение отправить в Тырново митрополита Иеремию, который в 1387 году был поставлен на кафедру Мавровлахии (Молдавии), но в силу ряда причин не смог приступить к управлению епархией. Ему поручалось отбыть «с Божией помощью в святую Тырновскую Церковь и беспрепятственно совершать там все дела, подобающие архиерею», за исключением рукоположения епископов. Хотя посланный в Тырново иерарх не был поставлен во главе этого диоцеза, а лишь временно замещал предстоятеля епархии, рассматривавшейся в Константинополе как вдовствующая, тем не менее, как известно, нет ничего более вечного, чем временные явления. Впоследствии бывший Тырновский Патриархат был инкорпорирован в Константинопольский Патриархат в качестве нескольких епархий. Как отмечают исследователи, какая-либо документальная база и внятное объяснение причины ликвидации Патриархата отсутствует[31].

 Еще более тяжелая и позорная история связана с ликвидацией Печского Патриархата в 1766 г., когда по интригам фанариотов был обвинен в измене и был вынужден спасаться бегством Патриарх Василий[32]. На его место, по настоянию Патриарха Константинопольского Самуила, был поставлен грек — Калинник (1765—1766), который начал замещать сербские кафедры греками, не знавшими даже сербского языка, а затем объявил о банкротстве Печской Патриахии, обремененной долгами. Константинопольская Патриархия заплатила долги, но в обмен на это ликвидировала Патриархат[33], при этом все сербские епископы были изгнаны, им пришлось искать убежища в России.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Не принадлежит к числу блестящих и канонически правильных деяний и ликвидация Грузинской автокефалии, которая была предпринята в 1811 г. с целью унификации и слияния Грузии с Россией. Однако Святейший Синод Греко-Российской Православной Церкви, создавая Грузинский Экзархат, стремился сохранить хотя бы некоторую самостоятельность Грузинской Церкви.

Но ни в одном случае в церковной истории не было засвидетельствовано случая, когда автокефалия отнималась в наказание за неправильное поведение или неблагодарность предстоятеля автокефальной Церкви по отношению к Матери-Церкви. Более того, даже в самые тяжелые для Болгарии времена Николай Мистик не шантажировал царя Симеона отъятием автокефалии у Болгарской Церкви. На подобные шаги не шли Константинопольские Патриархи в тяжелые времена ΧΙΙΙ—XIV вв., когда сербы отрывали от Империи значительные территории в Македонии, а затем и во Фракии. То, что предпринял Патриарх Константинопольский Варфоломей, является неслыханным.

Претензии на отъятие автокефалии говорят о неполноправном статусе автокефальной Церкви. Это напоминает статус вольноотпущенника по Эклоге, который мог быть обращен вновь в рабское состояние по причине неблагодарности господину и нанесения ему или его сродникам каких-либо мелких обид[34].

В результате мы приходим к учению о Поместных Церквах первого и второго сорта, которое разительно напоминает римскую экклезиологию ΙΧ в. (а также и последующих веков). Наиболее ярко оно проявилось в Ответах Папы Николая I болгарам: «Вы спрашиваете, какие главные патриаршие кафедры. Это три апостольские престола: Римский, Александрийский и Антиохийский. Епископы Константинополя и Иерусалима также называются Патриархами, но не имеют той важности, как первые, ибо Константинопольская кафедра не апостольского происхождения»[35]. И далее Папа разъясняет, что Иерусалим был уничтожен до основания, и Иерусалимский Патриархат вообще связан с новым городом Элия Адриана, построенном на новом месте, а Константинополь получил статус Патриархата «по произволу царей, а не по истине».

Не нужно и говорить, насколько далеки от церковно-исторической реальности подобные выкладки. И Константинопольские Патриархи были правы, когда выступали против подобной дискриминационной экклезиологии. Однако по иронии судьбы они сами стали проводить весьма сходные тезисы, достаточно сомнительные по своему качеству. Как справедливо отмечает прот. Владислав Цыпин, «в греческой канонической и церковно-исторической литературе до сих пор различают статус древних Патриархатов, равночестным с которыми признается Московский Патриархат, с одной стороны, и остальных автокефальных Церквей – с другой, которые хотя и считаются вполне самостоятельными, но тем не менее не поставляются в один ряд с древними Восточными Патриархатами. Однако такое различение Поместных Церквей по статусу лишено канонических оснований и в Русской Православной Церкви не принято»[36].

К сожалению, греческая традиция пошла на поводу у идеи апостольского статуса кафедры как необходимого условия автокефалии. Так, Антиохийский Патриархат отказывал в автокефалии Грузинской Церкви, опираясь на тот исторически не подтвержденный факт, что никто из апостолов не был в Грузии, в то время как весьма велика вероятность того, что там проповедовал св. апостол Андрей[37]. А между тем, если применять критерий апостольства по всей строгости к доказательной базе, то возникнут очень серьезные вопросы и к весьма великим и почитающимся за апостольские кафедрам. Так, Лев Великий оспаривал автокефалию Константинопольской Церкви[38] на том основании, что она не ведет свое начало от кого-либо из апостолов. Предание об апостоле Андрее как об основателе кафедры Византия возникает во многом как ответ на вызов со стороны Рима: во всяком случае, оно неизвестно до середины V в.[39].

 Однако то, что предлагается константинопольским каноническим сознанием сейчас, превосходит даже предыдущие канонические тезисы, наиболее ярко выраженные в трудах митрополита Максима Сардского[40]. Теперь вырисовывается следующая пирамида: на ее вершине в недосягаемой высоте пребывает Константинопольский Патриархат, наделенный исключительными правами и полномочиями вселенской юрисдикции[41], далее следуют «апостольские Патриархаты», к которым почему-то причисляют и Московский, которые все равно являются кафедрами «второго порядка». Потом следует «третье сословие» – Церкви более низшего уровня, типа Болгарской и Грузинской, при этом Грузинская Церковь ставится ниже болгарской, несмотря на большую древность и проповедь св. апостола Андрея в грузинских землях, вероятно, в силу меньшей влиятельности и меньшего числа паствы. И, наконец, в самом низу находятся неполноправные «вольноотпущенники» – Польская, Албанская, Чехословацкая Церкви и т. д., у которых всегда можно отобрать автокефалию за плохое поведение и вновь вернуть в рабское состояние по причине неблагодарности. Не нужно и говорить, насколько подобная конструкция далека от здравой православной экклезиологии, каковая строится по принципам Тела Христова и Богочеловеческой семьи, а не пирамиды и не машины подавления.

Завершить эту статью хочется цитатой из комментария еп. Никодима Милаша к 8 правилу III Вселенского собора: «Особенного внимания достойны в этом правиле слова: да не вкрадывается, под видом священнодействия, надменность власти мирския. Церковь Христова никогда не имела другой власти, кроме той, которую ей дал Христос, а Христос не мог ей дать другой власти, кроме той, которую Он принял от Бога Отца. Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас (Ин. 20: 21), говорит Христос Своим ученикам, поясняя им, какую они будут иметь власть. В силу этого апостол Павел и говорит, что священники являются наместниками Христа и продолжателями Его служения. Поэтому нельзя сказать, чтобы Апостолы или их преемники имели или могли иметь какую-либо власть, какой не имел Христос, как Глава Церкви. Находясь на земле, Христос никогда не присваивал себе власти мирских владык и никогда не пользовался этой властью. Он никогда не прибегал к насилию или оружию, но убеждениями и чудесами старался привести людей к познанию истины и истинного благочестия. Уклоняясь, прежде всего, от такой власти, Сам Христос говорил затем и Своим ученикам, что эта власть принадлежит не им, но мирским владыкам: Он же сказал им: цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются (Лук. 22: 25; Марк. 10: 42-43). Этими словами Христос поучает Своих учеников двум истинам: во первых, что и они, и их преемники должны далеко отстоять от всякой мирской власти и юрисдикции, и во вторых, что духовная власть, которую они имеют, не есть власть господства, но власть любви и благости, потому что задача мирской власти управлять внешними делами, тогда как духовная управляет внутренними движениями сердца»[42].

______________________________

[1]  http://www.ec-patr.org/docdisplay.php?lang=gr&id=1462&tla=gr

[2] См. Вальденберг В.

[3] Так, под давлением Константинополя в Александрийской Церкви была упразднена литургия св. апостола Марка.

[4] Первоначально опубликована в журнале «Церковный вестник Западно-Европейского Православного Русского экзархата» (Париж. 1951. № 1 (28). В настоящее время издана в сборнике: Шмеман Александр, протопресвитер. Собрание статей. 1947–1983. М., 2009. В этом послании, во-первых, затирается значение автокефальности и «самодейственности», а во-вторых, аналогия круга и центра хромает в том смысле, что центр, с аксиологической точки зрения, оказывается более почетным и более «церковным», и Константинопольская Церковь, таким образом, оказывается «Церковью по преимуществу», подобно тому, как таковой считал Римскую кафедру Владимир Соловьев .

[5] Sententiae episcoporum. PL T.3. 1085 Col. 1053A-1054A.

[6] См., в частности: Тахиаос А.Э. Святые братья Кирилл и Мефодий — просветители славян. М., 2005. С. 136-140.

[7] Флоря Б.Н. Турилов А.А. Иванов С.А.Судьбы Кирилло-Мефодиевской традиции после св. Кирилла и Мефодия. М. 2000. С. 95-110.

[8] См. Флоря Б.Н. Христианство в древнечешском и древнепольском государстве // Христианство в странах Центральной, Южной и восточной Европы в конце первого-начале второго тысячелетия. М..2002. С.226-227.

[9] Cм. Дворник Ф. Славяне в европейской истории и цивилизации. М. 2004. С. 23.

[10] См. Флоря Б.Н. Христианство в древнечешском и древнепольском.... С.192.

[11] См. Дворник Ф. Указ. Соч. С.261.

[12] Чешское торжество Православия. К тридцатилетию воссоединения с Православной Церковью первой группы чехов (1 окт. 1870 – 1 окт. 1900). СПб., 1901. С. 7-8.

[13] «Святая Церковь, — писали из Константинополя чехам, — признала за благо писать вам и призвать к единению с собою: не к такому, какое было устроено подкупом во Флоренции и которое скорее следовало бы назвать отложением от истины, — почему мы его и не приняли, но напротив всячески уничижали, — но к единению по непреложному закону истины, в коем единственно мы можем соединиться истинно и непоколебимо. Ибо Церковь Христова не сомневается, судя по дошедшим до нее известиям, что как скоро вы решились противостоять опасным новизнам Рима, то вы будете с нею согласны во всем, при посредничестве Священного Писания, истиннейшего судии... Мы с величайшим тщанием и любовью озаботимся о снабжении вас духовными пастырями и попечителями душ ваших, которые будут пасти вас словом истины и примером жизни не нанесут вам скорби». См. Чешское торжество... С.8.

[14] Митрополит Дорофей. Епископ Горазд — архипастырь-патриот // Журнал Московской Патриархии. 1967. № 9. С. 58. (далее ЖМП).

[15] См. в частности, Шкаровский М.В. Русская церковная эмиграция в Праге. яhttp://www.bogoslov.ru/text/302753.html#_edn12

[16] ЖМП. 1951. № 12. С. 3.

[17] Митрополит Дорофей. История Церкви. Прага, 1966. С. 826. Машинопись.

[18] См. также I Всел. 6; Трул. 25 и все параллельные правила, приведенные при 9 правиле IV Всел. Собора.

[19]  Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима еп. Истрийско-Далматинского. Т. 1. СПб. 1912. С.372-373.

[20] Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима еп.Истрийско-Далматинского. Т.2. Спб. 1912. С.264-266. См. также Ап. 58; Трул. 19; Сердик. 11; Лаод. 19; Карф. 47, 71, 123, 124.

[21] Там же. С. 265-266.

[22] Архиепископ Петр (Люилье). Правила четырех вселенских соборов. М., 2006. С. 266-275.

[23] См. также: Ап. 35; II Всел. 2; Tрул. 20, 39; Антиох. 9, 13, 22; Сардик. 3, 11.

[24] Правила св. Апостолов и Вселенских соборов с толкованиями. М, 1876. С. 400.

[25] Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима еп.Истрийско-Далматинского. Т.1. Спб. 1911. С.307-308.

[26] Правила Православиой Церкви... Т.1. С. 393-394.

[27] Dagron G. Naissance d’une capitale et ses institutions de 330 a 451. Paris, 1974. P. 478.

[28] Acta Conciliorum Oecumenicorum / ed. Schwartz E. Lipsiae, 1954. T. II. I. 3 P. 99.

[29] См. также: Ап. 34; I Всел. 6; II Всел. 2, 3; III Всел. 8; IV Всел. 28; Трул. 37; Антиох. 9.

[30] Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима еп. Истрийско-Далматинского. Т.1. Спб. 1911. С. 524-525.

[31] Болгарская православная Церковь // Православная Энциклопедия. Т. 5. С.626.

[32] Иером. Игнатий Шестаков. Василий (Бркич-Йованович), патриарх Печский (1763-1765) // Православная энциклопедия.T.VII, C.63-64.

[33] Чиркович С. История сербов. М., 2008. С. 226.

[34] Вольноотпущенники, даже если они являются государственными чиновниками [в вариантах — стратиотами], низводятся в рабское состояние в следующих случаях неблагодарности: если бьют своих господ, то есть тех, кто освободил их, или детей этих господ; если оскорбляют или из какой-то гордости выказывают презрение освободившим их, или вообще причиняют им какие-либо маленькие обиды, или наносят ущерб, или злоумышляют против них, или если они оговаривают кого-либо из них перед архонтом или судьей. Эклога. Титул 8 (Об освобождении рабов и возвращении их в рабское состояние). Параграф 7 (Любое издание).

[35] Латински извори за българската история. Т.VIII. София, 1964.С. 118.

[36] Цыпин В. Автокефалия // Православная энциклопедия. Т.1. С.200-201. Созывая Предстоятелей древних Церквей на собрание в Константинополе 1-3 сентября 2011 года, Патриарх Варфоломей охарактеризовал эти Церкви как «стержень» Православия.

[37] См. Виноградов А.Ю. Св. Апостол Андрей // Православная энциклопедия. Т. 2. С.

[38] Leo. Ep. 78 // PL. 54. Col. 994-995.

[39] См. Дворник Франтишек. Идея апостольства в Византии и легенда об апостоле Андрее. Спб. 2007. Ряд серьезных уточнений содержится в труде А.Ю. Виноградова. Деяния Апостола Андрея. (Предисловие, текст, комментарии). Спб. 2005; а также в его рецензии на книгу Ф.Дворника: см. А.Ю. Виноградов. Дворник Франтишек. Идея апостольства в Византии и легенда об апостоле Андрее. Спб. 2007. http://www.patriarchia.ru/db/text/326477.html

[40] Maxime des Sardes, metr . Le Patriarcat oecumenique dans l'Église Orthodoxe. P., 1975.

[41] Вот лишь один из примеров: 30 мая 1931 г. Константинопольский Патриарх Фотий II, доказывая право подчинить себе сербские епархии, находящиеся за пределами Югославии, писал Сербскому Патриарху Варнаве: «Известен общий взгляд нашего Патриаршего Престола по вопросу о каноническом положении православных церковных общин и колоний, находящихся в диаспоре и вне границ Православных автокефальных Церквей, что все церковные общины, какой бы то ни было народности, должны в церковном отношении быть подчинены нашему Святейшему Патриаршему Престолу». Цитируется по: ЖМП. 1947. № 11. С. 35.

[42] Правила православной Церкви ….Т. 1. C. 309-310.

________________________________

http://www.bogoslov.ru/text/2584819.html

[Александр Васильевич]

Николай КАВЕРИН

Восточный папизм Константинополя



Уже почти четверть века под эгидой Константинопольской Патриархии ведется подготовка так называемого «Всеправославного и Великого Собора». Однако темы для обсуждения на этом предлагаемом Соборе являются откровенно реформаторскими, так что провести этот Собор, не опасаясь возражений православных верующих, придерживающихся святоотеческого Предания, церковных канонов и традиций, будет весьма непросто.

А тем временем отличающаяся церковным модернизмом Константинопольская Патриархия, притязающая на возглавление ею всего Православия, в спешном порядке стремится подчинить своему влиянию все поместные автокефальные Православные Церкви, проявляя тем самым «восточный папизм», то есть некое подобие римо-католического примата в восточноправославном варианте – примата Константинопольского престола. В этом проявляется чисто католический характер притязаний патриарха города Стамбула, ибо Церковь Православная тем и отличается от католицизма, что не признает главенства какого-либо первоиерарха над всей православной полнотой.

Идея подчинения всех поместных Православных Церквей Константинопольскому Вселенскому Патриарху объясняется следующими причинами. В случае единой централизации резко облегчается реформирование Православия в духе обновленческого модернизма и экуменизма, ибо Константинопольская Патриархия еще с 20-х годов ХХ века идет впереди всех Православных Церквей в области обновленчества и отступничества от чистоты православной веры, участвуя в экуменических проектах со всевозможными еретиками – то с протестантами, то с римскими папами, то с монофизитами.

Подобная идея главенства Константинополя над всеми Православными Церквами имеет безоговорочную поддержку Ватикана, и это понятно: в этом случае значительно облегчается процесс унии с Православием в целом, если удастся, игнорируя все вероучительные и догматические расхождения, достичь «политического» объединения Рима и Константинополя (важный шаг в этом направлении был сделан так называемым «баламандским соглашением»[1]).

Итак, папистические, гегемонистские устремления Константинополя тесно связаны с его униатскими тенденциями, в первую очередь с Римом. Для этого постоянно делаются заявления о «сближении богословских позиций церквей-сестер», перетолковываются серьезные догматические различия с латинянами, проводятся антиканонические сослужения Константинопольских Патриархов с римскими папами (на которых, в целях демонстрации «единства веры», даже совместно прочитывается «Символ веры», но только на греческом языке), в чем проявляется настоящее отступничество Константинопольских Патриархов последних десятилетий.

Так, например, бюллетень «Ecumenical News International» (18 декабря 1995 года) сообщал, что Патриарх Варфоломей, посетивший свой экуменический центр в Швейцарии, сделал заявление о больших успехах в переговорах с римо-католиками о «воссоединении» с ними. Считается, что главная причина разделения – это примат римского папы, но, как думают издатели экуменического бюллетеня, вопрос этот значительно упрощается тем, что «православные» уже готовы признать первенствующую роль папы как «первого среди равных». Католические же лжедогматы, как-то: учение об исхождении Святого Духа от Отца и Сына, учение о «непогрешимости» папы, учение о чистилище и другие ереси – не только совершенно не принимаются во внимание, но даже и не упоминаются. Патриарх Варфоломей, воспитанник Католической коллегии в Риме, считает, что, не будь сейчас спорных последствий политических событий в Восточной Европе (он привел ряд примеров, когда католики-униаты на Украине врывались в православные храмы и драками и осквернением святынь срывали совершение богослужения), объединение с католиками могло бы состояться уже десять лет назад.

Не случайно отечественные и зарубежные обновленческие публицисты (игумен Иннокентий (Павлов), Д. Поспеловский) настойчиво предлагают наделить Вселенский (Константинопольский) престол такими правами, которые позволяли бы ему возглавлять все поместные православные Церкви, то есть превратить его из греческого (стамбульского) во всеправославный, одновременно осуществив децентрализацию Русской Православной Церкви[2] (см.: «Вестник РХД». 1994. №169. С. 24, 26, а также: «Русская мысль». 1996. № 4117–4119), хотя хорошо известно, что Константинопольскому Патриарху, притесняемому инославным окружением, удается сохранять свою резиденцию в Стамбуле только за счет своих западных покровителей.

Резиденция Вселенской патриархии постоянно подвергается давлению турецких экстремистов и бдительному надзору турецких правительственных и полицейских властей, причем турецкие чиновники стараются не обращать внимания на демонстрации и провокации местных исламских экстремистов перед зданием резиденции Варфоломея, хотя известно, что нынешний Константинопольский Патриарх – бывший офицер вооруженных сил Турции. Так, в мае 1994 года патриархия чуть было не была уничтожена бомбами, подложенными турецкими экстремистами в знак протеста против пребывания центра Вселенской Патриархии в Турции. Патриарх Варфоломей обращался к турецким властям, но они оставались равнодушны к его заботам. Правда, американский президент Клинтон и лидеры европейских государств заверили Варфоломея в том, что они и далее будут поддерживать присутствие Константинопольской Патриархии на территории Турции, однако демонстрации и провокации перед резиденцией Варфоломея в Стамбуле не прекращаются (очередной взрыв произошел 30 сентября 1996 года). Помощник госсекретаря США во время своего визита в Турцию посетил Патриарха Варфоломея и заверил его в американской помощи в деле сохранения религиозной независимости Константинопольской Патриархии.

В 1994 году не состоялось даже ежегодное празднование в Мирах дня святителя Николая Чудотворца: турецкие власти поставили условия, сделавшие празднование невозможным.

Таково жалкое положение патриарха «Второго Рима», считающего себя по-прежнему «духовным лидером Православия», паства которого в Турции составляет всего лишь около двух тысяч человек!

Несмотря на все это, Константинопольский Патриарх принимает под свой омофор украинских самосвятских раскольников-автокефалистов в Канаде, США и в Европе, бесцеремонно вмешивается во внутренние дела Иерусалимской Православной Церкви, возглавляемой Патриархом Диодором, а в 1995 году Варфоломей запретил русским инокам поминать Предстоятеля Русской Православной Церкви Алексия II в Русском Пантелеимонове монастыре на Афоне.

Следует напомнить, что в 20-е годы, когда Русская Церковь оказалась в тяжелейшем положении и когда Святейший Патриарх Тихон находился под арестом и был лишен возможности управлять Церковью, Константинополь (в лице Мелетия IV) активно поддерживал обновленческое движение, представители Константинопольского патриархата участвовали в обновленческих лжесоборах, а преемник Мелетия IV Константинопольский Патриарх Григорий VII через своего представителя в Москве настаивал, чтобы Патриарх Тихон сложил с себя управление Церковью и чтобы Патриаршество в Русской Церкви было упразднено. В то самое время, когда наши епископы, священники и миряне шли на муки, Константинополь находился в каноническом общении с обновленцами – фактическими пособниками гонителей. Прославленный ныне во Святых исповедник Русской Церкви Святейший Патриарх Тихон в ответном послании 1924 г. писал Григорию VII: «Мы немало смутились и удивились, что... Глава Константинопольской Церкви без всякого предварительного сношения с Нами, как с законным представителем и Главою всей Русской Православной Церкви, вмешивается во внутреннюю жизнь и дела Автокефальной Русской Церкви. Священные Соборы (см. 2-е и 3-е правила II Вселенского Собора и др.) за епископом Константинопольским признавали всегда только первенство чести, но не признавали и не признают за ним первенство власти».

Напомним еще о незаконном принятии в 1923 г. в юрисдикцию Константинополя Финской и Эстонской епархий Русской Церкви и неканоническое предоставление в 1924 г. автокефалии русским епархиям в Польше, что ослабило целостность Русской Православной Церкви.

Вторжение турецкого патриарха в пределы канонической территории Русской Православной Церкви, что мы видели на примере Эстонии, еще раз продемонстрировало папистические устремления Константинополя.

Православные всего мира давно уже не считают Вселенского патриарха своим духовным лидером. Причины падения духовного авторитета Константинопольского Патриарха следует искать как в чисто латинских притязаниях на первенство над другими православными Церквами, в отступлении от чистоты Православия в результате сомнительных экуменических акций и откровенного обновленчества, так и в том, что притесняемый иноверным окружением Варфоломей обращается за помощью не к Православному миру, не к православным Церквам-сестрам, а к западным правительствам, и прежде всего – к президенту США.

И вряд ли спасет положение Константинопольской Патриархии ее сближение с Ватиканом за счет измены Святому Православию.

Такую попытку Константинополь уже предпринимал в XV веке, заключив с папистами позорную Флорентийскую унию. Однако это не спасло Второй Рим от падения и от завоевания стольного града иноверцами.

________________________

[1] В июне 1993 года в Баламанде (Ливан) состоялся диалог между католиками и Православной Церковью. Был выработан документ, согласно которому представители пяти Православных Церквей признают католическую конфессию «церковью-сестрой», причем полностью забываются важнейшие богословские расхождения с папистами (filioque, первенство и непогрешимость папы и др.) и создается уния по плану, намеченному Ватиканом. «Баламадское соглашение» знаменует начало неслыханной ранее экклезиологии, в которой «церкви-сестры» существуют в отсутствии «полного общения». К сожалению, это более чем сомнительное соглашение подписал и представитель Отдела внешних церковных сношений Русской Православной Церкви.

[2] В этой связи становится весьма понятной проконстантинопольская позиция неообновленческого «Христианского церковно-общественного радиоканала», финансируемого католическим фондом «Помощь церкви в беде», во время церковного конфликта в Эстонии весной 1996 года.

________________________________

http://www.blagogon.ru/biblio/47/

[Александр Васильевич]

Андрей Рюмин

«Восточный папизм» Константинопольского Патриарха и противодействие ему



История разрыва и ускоренного восстановления евхаристического и административного общения между Константинопольским Патриархатом и Элладской Православной Церковью своей скоротечностью (разрыв длился с 30 апреля по 28 мая и закончился полной капитуляцией Синода Элладской Церкви) напоминает конфликт между Русской Православной Церковью и Константинопольским Патриархатом, продолжавшийся с февраля по май 1995 года. Оба конфликта быстро завершились в результате интенсивных двусторонних переговоров. Но, правда, Элладская Церковь в итоге длившегося меньше месяца противостояния уступила и согласилась оставить спорные "новые территории" под управлением Вселенского патриархата, назвав такое решение "актом жертвы в целях сохранения церковного мира". А конфликт между Московским и Константинопольским Патриархатами завершился зыбким компромиссом, в итоге которого ряд националистически настроенных эстонских приходов все же "перешел" в юрисдикцию Вселенского Патриарха. Внешне же восторжествовало дело "всеправославного единства".

Нынешний спор между Константинопольской и Элладской Церквами по вопросу о порядке избрания архиереев на кафедры так называемых "новых земель", то есть территорий, освобожденных от турецкого владычества и вошедших в состав греческого государства после 1912-13 годов, возник давно. Отношение в самой Греции к Вселенскому Патриархату всегда было прохладным, многие представители Греческой Православной Церкви делали в адрес Вселенских Патриархов резкие заявления, его право на духовное окормление митрополий "новых земель" ставилось под сомнение в "частных выступлениях" постоянно. Нынешнее обострение конфликта берет начало летом прошлого года.

Канонический статус этих так называемых "новых областей" регламентируется Патриаршим и Синодальным Актом 1928 года, а также последовавшими уточнениями, сформулированными в переписке Предстоятелей обеих Поместных Церквей в 1929 году. Согласно договоренностям, епархии Северной Греции, сохраняя духовную связь с Константинопольским Патриархатом, были переданы в административное управление Элладской Православной Церкви. Иерархи этих митрополий являются полноправными членами Синода Элладской Церкви, который, в свою очередь, получил право замещать по своему усмотрению вдовствующие кафедры "новых земель".

Такая практика была зафиксирована в греческом законодательстве и не вызывала споров вплоть до июня 2003 года, когда после кончины митрополита Фессалоникийского Пантелеимона Святейший Патриарх Константинопольский Варфоломей в своем письме на имя Блаженнейшего Архиепископа Христодула потребовал впредь направлять для утверждения в Константинополь списки кандидатов на кафедры "новых территорий". Было заявлено, что в противном случае Акт 1928 года может быть отозван, что означало бы упразднение юрисдикции Элладской Церкви над "новыми землями"

Постоянный Синод Элладской Церкви, состоявшийся в августе 2003 года, согласился направить Патриарху Константинопольскому требуемый список, но не для утверждения, а в порядке уведомления. Это определение Синода было утверждено на Архиерейском Соборе Элладской Церкви в октябре 2003 года. В ответ на решение Собора, Святейший Патриарх Варфоломей направил второе письмо ПредстоятелюЭлладской Церкви, в котором вновь настаивал на выполнении прежних требований, предупреждая о возможности канонических прещений по отношению к их нарушителям.

В попытках найти устраивающее обе Церкви решение этой проблемы несколько делегаций Элладской Православной Церкви побывали в Стамбуле, где вели переговоры с представителями Константинопольского Патриархата. Результатом этих усилий стала выработка проекта компромиссного решения, согласно которому Элладская Церковь направляет список кандидатов на вакантные епископские кафедры "новых земель" в Константинопольскую Патриархию "для осуществления Патриархом своих законных прав". Такая формулировка была единогласно одобрена Архиерейским Собором Элладской Церкви на заседании 4-6 ноября 2003 года. Константинопольский Патриархат, однако, не согласился с этим предложением. Тем не менее, после обсуждения на заседании Священного Синода Элладской Православной Церкви 1 марта 2004 года, список кандидатов был отослан в Константинополь.

В ответном письме Святейший Патриарх Константинопольский потребовал, во-первых, удаления из списка кандидатов имен насельников Святой Горы Афон, а во-вторых, утверждения Синодального решения Архиерейским Собором Элладской Православной Церкви. Проведение Собором выборов новых митрополитов для вдовствующих кафедр "новых земель" признано возможным только после получения от Патриарха письменного утверждения списка кандидатов. В противном случае результаты выборов не будут признаны Константинопольским Патриархатом. 26 апреля 2004 года в Афинах открылся Архиерейский Собор Элладской Православной Церкви, на котором было рассмотрено предложение Блаженнейшего Архиепископа Христодула избрать епископов на три вдовствующие кафедры Северной Греции: Фессалоникийскую, Елевферупольскую и Козанскую, – а также на Мессогийскую кафедру в Аттике, которая не является предметом споров с Константинополем. В итоге новым митрополитом Фессалоникийским был избран митрополит АлександрупольскийАнфим, митрополитами Елевферупольским и Козанским – соответственно архимандриты Хризостом (Аваянос) и Павел (Папалексиу), митрополитом Месогийским – архимандрит Николай (Хадзиниколау). Хиротонии новоизбранных митрополитов состоялись 28-30 апреля.

30 апреля в Стамбуле состоялось заседание Синода Константинопольского Патриархата в расширенном составе с участием 41 архиерея. Помимо решения о прекращении общения с Архиепископом Христодулом, Константинопольский Синод объявил недействительным избрание новых митрополитов на Солунскую, Элевферупольскую и Козанскую кафедры, рекомендовав этим архиереям не принимать управление епархиями и осудив тех, кто участвовали в их хиротониях. Кроме того, Синод просил греческое государство не утверждать результатов выборов и предупредил, что если "каноническая аномалия" продолжится, Константинопольский Патриархат будет вынужден отозвать свой Акт от 1928 года. Закончился конфликт, как известно, тем, что Синод Элладской Церкви выразил свое уважение и обязательство следовать Патриаршему закону 1850 года, а также Патриаршему и Синодальному актам 1928 года. В ответ Патриарх Варфоломей   также проявил "добрую волю": Патриаршим Синодом решение о прекращении общения с архиепископом Христодулом отменено и признано избрание митрополитов на кафедры "новых территорий" (северная Греция).

Примечательно, что Русская Православная Церковь в этом конфликте недвусмысленно поддержала Элладскую Православную Церковь, направив от лица Патриарха Московского и всея Руси поздравления Архиепископу Христодулу поздравления в связи с его тезоименитством. Одновременно была выражена скорбь по поводу того урона, который конфликт наносит делу православного единства, и подчеркнуто, что Русская Православная Церковь по-прежнему находится в молитвенном и евхаристическом единстве с Блаженнейшим Архиепископом Христодулом. На языке церковной дипломатии это означало, по меньшей мере, неодобрение действий Константинополя.

Всем нам памятен произошедший не так уж давно разрыв евхаристического Общения Русской Православной Церкви со Вселенским Патриархатом и скорое его восстановление. Вызвано было это противостояние непомерными амбициями Вселенского Патриархата, притязающего на возглавление им всего Православия, его вторжением на исконную каноническую территорию Русской Православной Церкви – в Эстонии. Тогда Вселенский Патриарх решил поучаствовать в разделе достояния Русской Православной Церкви на этой "постсоветской территории", власти которой с момента провозглашения независимости жестко сориентировались на подчинение Западу. На деле это была своего рода генеральная репетиция "объединения" православных Украины (а это 10 тысяч приходов!) под эгидой Константинополя. Одновременно с поддержкой так называемого "Стокгольмского синода", стремящегося отделить от Русской Церкви Эстонскую, Вселенский Патриарх заявил о вступлении в общение с группой украинских раскольников – одного из ответвления "автокефалистов" в США и Канаде. Эти вызывающие действия были совершены с прямым прицелом на Украину.

Тогдашнее "Деяние" Константинопольского Патриархата грубо нарушило церковные правила, воспрещающие епископам одной Поместной Церкви вмешиваться в дела другой Церкви. Согласно Правилу 2-му II Вселенского Собора,"областные епископы да не простирают своей власти на Церкви за пределами своей области и да не смешивают Церквей; но, по правилам, Александрийский епископ да управляет Церквами только египетскими, епископы Восточные да начальствуют только на Востоке… Не быв приглашены, епископы да не переходят за пределы своей области для рукоположения или какого-либо другого церковного распоряжения". Об этом же говорят правила 34-е и 35-е Апостольские, 6-е I Вселенского Собора, 20-е и 39-е VI Вселенского Собора и др.

"Это обычное дело – менять границы Церкви, когда меняются политические образования и правительства". С этих слов святителя Фотия Константинопольского начинался текст "Деяния" Константинопольского Патриархата об учреждении ее юрисдикции в Эстонии. Если бы подписавшиеся под этой декларацией следовали сформулированному ими принципу, то Константинопольского Патриархата бы уже не существовало, так как в 1453 г., в результате падения Константинополя, Византийская империя прекратила свое существование и на месте "города царя и синклита" – "Константинополя – Нового Рима" – возник мусульманский Стамбул. Однако этого, к счастью, не случилось, и Константинопольский Патриархат продолжает свое историческое существование.

Взаимоотношения между Константинопольским Патриархатом и Русской Православной Церковью имеют более чем тысячелетнюю историю. Но, к сожалению, далеко не всегда действия Константинопольского Патриархата по отношению к Русской Православной Церкви были дружественными. Наиболее болезненно это проявилось в связи с мировыми политическими изменениями в начале XX века. В 20-е годы нашего столетия, когда Русская Церковь находилась в условиях жесточайшего гонения со стороны атеистической государственной власти, Патриарх Константинопольский Мелетий IV, в отличие от большинства церковных лидеров мира, не поддержал находившегося в заточении Святейшего Патриарха Тихона и встал на сторону инспирированного большевиками обновленческого раскола. Его преемник Патриарх Григорий VII через своего представителя в Москве архимандрита Василия (Димопуло) выразил пожелание о том, чтобы Патриарх Тихон сложил с себя управление Церковью и чтобы патриаршество в Русской Церкви было упразднено. В ответном Послании от июля 1924 года Святейший Патриарх Тихон писал Константинопольскому Патриарху Григорию: "Мы немало смутились и удивились, что… глава Константинопольской Церкви, без всякого предварительного сношения с Нами, как с законным представителем и главою всей Русской Православной Церкви, вмешивается во внутреннюю жизнь и дела автокефальной Русской Церкви. Священные Соборы (см. 2-е и 3-е Правила II Вселенского Собора и др.) за епископом Константинопольским признавали всегда только первенство чести, но не признавали и не признают за ним первенство власти".

В связи с вторжением Константинопольского Патриархата на исконную каноническую территорию Московского Патриархата, Священный Синод Русской Православной Церкви посчитал тогда своим долгом напомнить слова прославленного во святых Святителя и Исповедника Русской Церкви о православной традиции, определяющей различие между преимуществом чести и преимуществом власти, в связи с вопросом о первенствующем положении Константинопольского Патриарха среди Предстоятелей Поместных Православных Церквей. Каждая Поместная Православная Церковь является самоуправляемой и не зависит от Константинопольского Патриархата в юрисдикционном отношении. Титул "Вселенский", которым пользуется Патриарх Константинополя, является историческим наследием Византийской империи, границы которой отождествлялись с границами "вселенной": этот титул был усвоен Патриарху Константинопольскому в связи с его особыми функциями в столице империи (точно так же, как главному наставнику патриаршей школы в Константинополе был усвоен титул "вселенский учитель"). Данный титул никоим образом не означает – и никогда не означал – того, чтобы Константинопольский Патриарх обладал властью над другими Поместными Церквами. Поэтому когда нынешнего Патриарха Константинопольского представляют в качестве "лидера З00-миллионного Восточного Православия", это не соответствует действительности: он является главой одной из Поместных Православных Церквей, наряду с Предстоятелями других Церквей, обладающими равными с ним правами.

Преимущество чести, которым пользуется Константинопольский Патриарх среди других Предстоятелей Поместных Церквей, основано на традиции, восходящей ко временам существования Восточно-Римской (Византийской) империи и закрепленной Правилом 3-м II Вселенского Собора, которое гласит: "Константинопольский епископ да имеет преимущество чести после Римского епископа, потому что град оный есть новый Рим". Правило было сформулировано в связи с переносом в 330 году императором Константином Великим столицы империи из Рима в Византий, переименованный в Константинополь. Епископ города Византия, прежде подчинявшийся митрополиту Ираклийскому, был таким образом уравнен в правах с Патриархами, занимавшими древние Апостольские Престолы – Римский, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский.

К сожалению, в церковной политике часто руководствуются не Свв. Канонами и Преданием, а грубой силой и сиюминутной конъюнктурой. Поэтому глобальные политические потрясения XX века дали повод Константинопольской Патриархии действовать как раз не столько в духе Свв. Православных Канонов, сколько согласно притязаниям на особую роль во Вселенской Церкви. Так, например, несмотря на то, что в 1921 г. Святейшим Патриархом Тихоном была предоставлена автономия Финляндской Православной Церкви, Константинопольский Патриарх Мелетий IV антиканонично подчинил ее своей юрисдикции. Тот факт, что Польской Православной Церкви в 1924г. автокефалия была предоставлена Константинопольским Патриархатом антиканонически, осознали сами православные Польши, которые в 1948 г. принесли покаяние Матери – Русской Православной Церкви.

В наше, новое время в Константинополе все громче раздаются голоса о "вселенском" значении Константинопольского Патриархата. Вот к какому выводу пришел известный выразитель позиции Константинопольского Патриархата митрополит Сардский Максим: "Можно сказать, что церковная история и каноническое предание признают три степени "примата": это первенство Патриархов, или Глав Автокефальных Церквей, и вселенское "первенство" Рима и Нового Рима (Константинополя)"…

При этом необходимо учесть следующее обстоятельство. Вселенский Патриарх Варфоломей, всей своей политикой стремящийся поставить себя "первым епископом Православия", его "духовным лидером", и играть роль "координатора в решении всеправославных вопросов" и "гаранта всеправославного единства", действует тут отнюдь не только от своего имени. Варфоломей – человек абсолютно не свободный в тех условиях, в которых он находится. Он зависим от Турции, гражданином которой является и правительством которой утверждено его избрание. Резиденция Вселенской Патриархии в Фанаре (квартал в Стамбуле-Константинополе) находится под постоянным пристальным надзором турецких правительственных и полицейских властей, подвергается давлению турецких исламских экстремистов. Он зависим от Евросоюза, потому что только опираясь на Европу, он может хоть как-то противостоять давлению со стороны турок. И он совершенно зависим от США, где находится большинство его прихожан и самая богатая его епархия. В некоторых публикациях Вселенского Патриарха изображали "стамбульским епископом" с паствой не более двух тысяч человек. Это не так, его церковный и политический "вес" базируется на богатой и влиятельной греческой диаспоре в США. О ее влиянии говорит хотя бы тот факт, что к ней принадлежит, например, Джордж Теннет, директор ЦРУ при Клинтоне.

Зависим Патриарх Варфоломей и от папы Римского, имеющего в современном мире громадное политическое влияние. А папа вынашивает униатские планы и ради них всячески потакает стремлению Патриарха Варфоломея занять главенствующее положение над всеми Православными Церквами – так легче провести "реформирование" Православия в духе модернизма и экуменизма. В деле же "модернизации" церковной жизни Вселенский Патриархат впереди всех еще с 20-х годов прошлого столетия.

И вся эта многократная зависимость Вселенского Патриарха замыкается на русском (т.е. антирусском) вопросе, потому что все эти центры заинтересованы в том, чтобы максимально ослабить саму Россию и ее влияние на "постсоветском пространстве". Так что из этих разных центров давления общий вектор ведет в одну точку, подталкивая Константинопольского Патриарха к действиям, ослабляющим влияние Московского Патриархата. И поскольку на Патриарха Варфоломея оказывают давление как Ватикан, так и светские центры власти, то, очевидно, уравновесить это их давление можно только ответным светским же давлением на сами эти центры власти. Вряд ли сейчас возможно "давление" на США, с этим "партнером" Россия ведет дипломатию уступок, которые, тем не менее, обставляются встречными пожеланиями-требованиями. Но политическое давление на правительства Эстонии (теперь уже через общеевропейские структуры, надзирающие за "правами человека"), Украины или Турции возможно и необходимо.

А для этого те, кто стоит у власти в России должны понять, насколько тесно увязаны интересы Русской Православной Церкви с государственными и национальными интересами России.

http://rusk.ru/st.php?idar=1002127