Великий Четверток Страстной Седмицы. Воспоминание Тайной Вечери

[Александр Васильевич]

ВЕЛИКИЙ ЧЕТВЕРТОК СТРАСТНОЙ СЕДМИЦЫ ВЕЛИКОГО ПОСТА
Воспоминание Тайной вечери
 
И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал:
приимите, ядите: сие есть Тело Мое.
И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал:
пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета,
за многих изливаемая во оставление грехов.
Мф. 26, 26-28


_{Христос причащает Апостолов. Фреска алтаря Ново-Афонского монастыря.}

В день опресноков, когда по ветхозаветному закону должно было заклать и вкушать пасхального агнца, и когда прииде час, да прейдет Спаситель от мира сего к Отцу (Ин. 13, 1), Иисус Христос, пришедший исполнить закон, послал Своих учеников – Петра и Иоанна в Иерусалим приготовить Пасху, которую, как сень законную, хотел Он заменить Пасхою новою, – самим телом и кровью Своею. По наступлении вечера Господь пришел с двенадцатью Своими учениками в большую, устланную, готовую горницу одного Иерусалимлянина (Мк. 14, 12-17) и возлег. Внушая, что в Царстве Божием, которое не от мира сего, не земное величие и слава, но любовь, смирение и чистота духа отличают истинных членов, Господь, возстав от вечери, умыл ноги своим ученикам. Умыв ноги и возлегши опять, Господь сказал ученикам: знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам.

По умовении ног Иисус Христос совершил Пасху сначала по закону Моисееву, потом установил и Пасху новую – великое таинство святейшей Евхаристии. Установление таинства святого причащения есть второе событие, которое Православная Церковь воспоминает в Великий четверток.

Таинство святого причащения, установленное Господом пред Его страданиями и смертью, по заповеди Иисуса Христа: сие творите в Мое воспоминание, с первых времен до настоящих непрерывно совершается на многочисленных престолах Церкви Вселенской.

На вечери Господь определительно предрек ученикам, что один из них предаст Его, и это именно тот, кому Господь подаст кусок хлеба, обмакнув в солило, и обмакнув, подал Иуде Искариотскому. По хлебу вошел в него сатана; и предатель тотчас удалился от Христа и Церкви Его. Была уже ночь (Ин. 13, 1-30). Прекратив спор Апостолов о первенстве, которое между ними должно состоять не в господстве и обладании, но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий – как служащий, и предсказав Апостолам общее искушение, а Петру троекратное отречение от Христа и Свое явление им по воскресении в Галилее, Господь вошел с ними в сад Гефсиманский, – на гору Елеонскую (Лк. 22, 24-28; Мф. 26, 30-35). Здесь начались Его страдания: сначала душевные, а потом и телесные. Предначиная Свои страдания, Господь сказал ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там, и взяв с Собою Петра, Иакова и Иоанна, бывших свидетелями славы Его во время преображения, начал скорбеть и тосковать. Душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною, сказал ученикам Своим Богочеловек. Отойдя от них на вержение камня, Он преклонил главу и колена, и молился до кровавого пота, как человек, чувствуя чашу страданий, и совершенно предаваясь воле Отца. Иисусу Христу явился Ангел с небес и укреплял Его. Во время молитвы Своей Господь троекратно подходил к Ученикам Своим и говорил им: бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна. Но ученики не могли молитвенно бдеть с Господом, ибо у них глаза отяжелели.

Гефсиманская молитва Иисуса Христа наставляет нас, что среди искушений и скорбей молитва подает нам высокое и святое утешение и укрепляет готовность встретить и перенести страдания и смерть. Могущество молитвы, утешающей и укрепляющей, Господь поучительно показал и Своим примером пред Своими страданиями и смертью, и в то же время внушениями скорбевшим Апостолам: бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна.

Около полуночи приходит в сад предатель с множеством вооруженного народа, присланного от первосвященников и старейшин. Господь Сам идет к ним на встречу и словами: Это Я, коими Он давал им знать о Себе, повергает их на землю и потом смиренно допускает предателя поцеловать и взять Себя на страдания и смерть (Мф. 26, 36-56; Мк. 14, 32-46; Лк. 12, 38-53). Так Господь, являвший продолжение земной Своей жизни Божественное всемогущество и власть над законом естества, словом: Это Я повергший на землю предателя с народом, имевший во власти Своей легионы Ангелов, но пришедший принести Себя в жертву за грехи мира, добровольно и смиренно предает Самого Себя в руки грешников!

По традиции все верующие в этот день причащаются Святых Христовых Тайн.

Протоиерей Г.С. Дебольский,
«Дни Богослужения Православной Церкви», т.2
 
 
Песнопения из службы в четверг Страстной седмицы Великого Поста

Вечери Твоея тайныя днесь Сыне Божий, причастника мя приими; не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам яко Иуда, но яко разбойник исповедую Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем.

Вместо Херувимской песни

Евангелие от Матфея

Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками; и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Они весьма опечалились, и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня; впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться. При сем и Иуда, предающий его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал.

И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте от нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов. Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего.

И, воспев, пошли на гору Елеонскую. Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы стада; по воскресении же Моем предварю вас в Галилее. Петр сказал Ему в ответ: если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь. Иисус сказал ему: истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. Говорит Ему Петр: хотя бы мне и надлежало умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. Подобное говорили и все ученики.

Потом приходит Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там. И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать. Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия: впрочем не как Я хочу, но как Ты.

Мф. 26, 21-3
 
 
Толкование на святого евангелиста Матфея



Как многие ныне говорят: желал бы я видеть лицо Христа, образ, одежду! Вот, ты видишь Его, прикасаешься к Нему, вкушаешь Его. Ты желаешь видеть одежды Его, а Он дает тебе самого Себя и не только видеть, но и касаться, и вкушать, и принимать внутрь. Итак, никто не должен приступать с пренебрежением, никто с малодушием, но все с пламенною любовью, все с горячим сердцем и бодростию. Если иудеи ели агнца с поспешностью, стоя и имея сапоги на ногах и жезлы в руках, то гораздо более тебе должно бодрствовать. Они готовились идти в Палестину, ты же готовишься идти на небо. Поэтому должно всегда бодрствовать, – немалое предстоит наказание тем, которые недостойно приобщаются. Подумай, как ты негодуешь на предателя и на тех, которые распяли Христа. Итак, берегись, чтоб и тебе не сделаться виновным против тела и крови Христовой. Они умертвили всесвятое тело; и ты принимаешь его нечистою душою после столь великих благодеяний. Во самом деле, Он не удовольствовался лишь тем, что сделался человеком, был заушен и умерщвлен; но Он еще сообщает Себя нам, и не только верою, но и самим делом делает нас Своим телом. Насколько же чист должен быть тот, кто наслаждается безкровною жертвою? Насколько чище лучей солнечных должны быть – рука, раздробляющая плоть Христову, уста, наполняемые духовным огнем, язык, обагряемый страшною кровью! Помысли, какой чести ты удостоен, какою наслаждаешься трапезою! При виде чего трепещут Ангелы, и на что не смеют взглянуть без страха, по причине сияния, отсюда исходящего, тем мы питаемся, с тем сообщаемся и делаемся одним телом и одною плотию со Христом. Какой пастырь питает овец собственными членами? Но что я говорю – пастырь? Часто бывают такие матери, которые новорожденных младенцев отдают другим кормилицам. Но Христос не потерпел этого, но Сам питает нас собственною кровью, и через это соединяет нас с Собою. Размысли же, что Он родился от вашего естества. Но ты скажешь: это не ко всем относится. Напротив, ко всем. Если Он пришел к нашему естеству, то очевидно, что пришел ко всем; а если ко всем то и к каждому в отдельности. Почему же, ты скажешь, не все получили от этого пользу? Это зависит не от Того, Который благоволил совершить это для всех, но от тех, которые не восхотели. С каждым верующим Он соединяется посредством таин, и сам питает тех, которых родил, а не поручает кому-либо другому; и этим опять уверяет тебя в том, что Он принял твою плоть. Итак, удостоившись такой любви и чести, не будем предаваться безпечности. Не видите ли, с какою готовностию младенцы берит сосцы, с каким стремлением прижимают к ним уста свои? С таким же расположением и мы должны приступать к этой трапезе и к сосцу духовной чаши, – или лучше сказать, мы с большим еще желанием должны привлекать к себе, подобно грудным младенцам, благодать Духа; и одна только у нас должна быть скорбь – та, что мы не приобщаемся этой пищи. Действия этого таинства совершаются не человеческою силою. Тот, Кто совершил их тогда, на той вечери, и ныне совершает их. Мы занимаем место служителей, а освящает и претворяет дары сам Христос. Да не будет здесь ни одного Иуды, ни одного сребролюбца. Если кто не ученик Христов, то пусть удалится; трапеза не допускает тех, кто не таковы. Это та же самая трапеза, которую предлагал Христос, и ни чем не менее той. Нельзя сказать, что ту совершает Христос, а эту человек; ту и другую совершает сам Христос. Это место есть та самая горница, где Он был с учениками; отсуда они вышли на гору Елеонскую. Выйдем и мы туда, где простерты руки нищих; это именно место есть гора Елеонская; множество же нищих – это маслины, насажденные в доме Божием, источающие елей, который будет полезен для нас там, который имели пять дев, и которого не взявши, другие пять погибли. Взявши этот елей, войдем, чтобы нам с горящими светильниками выйти на встречу Жениха. Взявши этот елей, выйдем от сюда. Не должен приступать сюда ни один безчеловечный, ни один жестокий и немилосердый, словом – ни один нечистый.

Святитель Иоанн Златоуст

http://www.pravoslavie.ru/put/040408162433

[Александр Васильевич]

Библия, изложенная для семейного чтения. Великий четверг


_{Тайная вечеря.}

Приготовление пасхи

«В первый день опресноков, когда заколали пасхального агнца, говорят (Иисусу) ученики Его: где хочешь есть пасху? мы пойдем и приготовим. И посылает двух из учеников Своих (Петра и Иоанна) и говорит им: пойдите в город; и встретится вам человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним и куда он войдет, скажите хозяину дома того: Учитель говорит: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими? И он покажет вам горницу большую, устланную, готовую: там приготовьте нам.

И пошли ученики Его, и пришли в город, и нашли, как сказал им; и приготовили пасху. Когда настал вечер, Он приходит с двенадцатью учениками Своими». (Мк. 14, 12–17)
 
Умовение ног

«И во время вечери, когда диавол уже вложил в сердце Иуде Симонову Искариоту предать Его, Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу отходит, встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан. Подходит к Симону Петру, и тот говорит Ему: Господи! Тебе ли умывать мои ноги? Иисус сказал ему в ответ: что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после. Петр говорит Ему: не умоешь ног моих вовек.

Иисус отвечал ему: если не умою тебя, не имеешь части со Мною. Симон Петр говорит Ему: Господи! не только ноги мои, но и руки и голову. Иисус говорит ему: омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь; и вы чисты, но не все.

Ибо знал Он предателя Своего, потому и сказал: не все вы чисты. Когда же умыл им ноги и надел одежду Свою, то, возлегши опять, сказал им: знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам. Истинно, истинно говорю вам, раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его. Если вы это знаете, блаженны вы, когда исполняете». (Ин. 13, 2–17)
 
Изобличение предателя

Когда же возлежал за столом Иисус с учениками Своими и «когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня». «Они весьма опечалились, и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня; впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться. При сем и Иуда, предающий Его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал». (Мф. 26, 21–25)

«И вот, рука предающего Меня со Мною за столом», — снова предупредил Спаситель (Лк. 22, 21).

«Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса. Ему Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором Он говорит. Он, припав к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! кто это? Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту. И после сего куска вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее. Но никто из возлежавших не понял, к чему Он это сказал ему. А как у Иуды был ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит ему: купи, что нам нужно к празднику, или чтобы дал что-нибудь нищим. Он, приняв кусок, тотчас вышел; а была ночь. (Ин. 13, 23–30)
 
Установление таинства Евхаристии

«“«И когда они ели» — вероятно, пред концом уже вечери, может быть, при так называемой чаше благословения, как можно отчасти заключать из того, что и самую Евхаристию святой апостол Павел называет «чашею благословения» (см. 1 Кор. 10, 16), «Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое». Иисус не сказал: сие есть образ тела Моего, но — «сие есть Тело Мое», в каковое непостижимым образом хлеб и прелагается в Таинстве святого причащения. Отчего ученики, услышав это, не смутились? Оттого, что Христос прежде много важного говорил им о сем таинстве” (свт. Иoанн Златоуст).

“И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов” (Мф. 26, 27–28).

“«Кровь Моя» — не образ, не символ крови, но истинная и действительная Кровь Нового Завета. Как Ветхий Завет имел овнов и тельцов, так и Новый имеет Кровь Господню. Этим также показывает Христос, что Он претерпел смерть, потому и упоминает о завете и воспоминает о первом, так как и Новый Завет обновлен был кровию” (свт. Иоанн Златоуст), изливаемою во оставление грехов, так как страдания и смерть Сына Божия были искупительною жертвою за грехи всего рода человеческого, которые поэтому и прощаются всем верующим во Христа и по этой вере причащающимся Пречистого Тела и Крови Его (см. Ин. 1, 29. Еф. 5, 2. Евр. 7, 27. 1 Ин. 2, 2. 2 Кор. 5, 15)»[1].

«Сказываю же вам, — прибавил Иисус, — что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего» (Мф. 26, 29).

«Что значит “новое вино”? То, которое будет принято по воскресении Христовом “новым, то есть необыкновенным образом, не в теле, подверженном страданию, но бессмертном, нетленном и не имеющем нужды в пище” (свт. Иоанн Златоуст)»[2].
 
Прощальная беседа с учениками

«Когда он (Иуда) вышел, Иисус сказал: ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем. Если Бог прославился в Нем, то и Бог прославит Его в Себе, и вскоре прославит Его. Дети! недолго уже быть Мне с вами. Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». (Ин. 13, 31–35)

Провидя в будущем отречение Симона Петра, Иисус сказал ему: «Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих». (Лк. 22, 31–32)

«Симон Петр сказал Ему: Господи! куда Ты идешь? Иисус отвечал ему: куда Я иду, ты не можешь теперь за Мною идти, а после пойдешь за Мною. Петр сказал Ему: Господи! почему я не могу идти за Тобою теперь? я душу мою положу за Тебя». Иисус же сказал: «все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь; ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы (см. Зах. 13, 7). По воскресении же Моем Я предварю вас в Галилее. Петр сказал Ему: если и все соблазнятся, но не я. И говорит Ему Иисус: истинно говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня». (Ин. 13, 36–37. Мк. 14, 27–30)

Среди томления в ожидании приближающегося страшного часа Христос так утешал и вдохновлял бодростью Своих учеников: «Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я. А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете. Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня. Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего. И отныне знаете Его и видели Его. Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне. И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец в Сыне. Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди. И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет. Не оставлю вас сиротами; приду к вам. Еще немного, и мир уже не увидит Меня; а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить. Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам.

Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается. Вы слышали, что Я сказал вам: иду от вас и приду к вам.

Уже немного Мне говорить с вами; ибо идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего. Но чтобы мир знал, что Я люблю Отца и, как заповедал Мне Отец, так и творю: встаньте, пойдем отсюда». (Ин. 14, 1–4, 6–7, 11, 13, 15–19, 26–28, 30–31)

Идя по направлению к горе Елеонской и проходя мимо виноградников, Иисус, по обыкновению Своему, иносказательно произнес: «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой — виноградарь. Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плод, Отец Мой отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода. Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам.

Тем прославится Отец Мой, если вы принесете много плода и будете Моими учениками. Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей. Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего. Не вы Меня избрали, но Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал, дабы, чего ни попросите от Отца во имя Мое, Он дал вам». (Ин. 15, 1, 4–6, 2–3, 8–9, 12–16)

Но, предупреждая учеников Своих о трудности пути, предстоящего последователю Его, Христос продолжает: «Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир. Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если меня гнали, будут гнать и вас».

«Когда же приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне; а также и вы будете свидетельствовать, потому что вы сначала со Мною». (Ин. 15, 18–20, 26–27)

«Сие сказал Я вам, чтобы вы не соблазнились. Изгонят вас из синагог; даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу.

А теперь иду к Пославшему Меня. Но оттого, что Я сказал вам это, печалью исполнилось сердце ваше. Но Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам, и Он, придя, обличит мир о грехе и о правде и о суде: о грехе, что не веруют в Меня; о правде, что Я иду к Отцу Моему, и уже не увидите Меня; о суде же, что князь мира сего осужден.

Истинно, истинно говорю вам: вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется; вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет. Так и вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас. Сам Отец любит вас, потому что вы возлюбили Меня и уверовали, что Я исшел от Бога. Я исшел от Отца и пришел в мир; и опять оставляю мир и иду к Отцу. Вот, наступает час, и настал уже, что вы рассеетесь каждый в свою сторону и Меня оставите одного; но Я не один, потому что Отец со Мною. Сие сказал Я вам, чтобы вы имели во Мне мир. В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир». (Ин. 16, 1–2, 5–11, 20, 22, 27–28, 32–33)
 
Первосвященническая молитва Господа

«После сих слов Иисус возвел очи Свои на небо и сказал: Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя, так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную. Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа. Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить.

И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира.

Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое. Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть, ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня. Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои.

Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы.

Мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира. Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла. Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина.

Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня.

Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира. Отче праведный! и мир Тебя не познал; а Я познал Тебя, и сии познали, что Ты послал Меня. И Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них». (Ин. 17, 1–9, 11, 14–15, 17, 20–21, 24–26)
 
Моление о чаше

Сказав же все это, Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, называемый Гефсимания, и сказал ученикам: «Посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там. И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать. Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною». «И Сам отошел от них на вержение камня, и, преклонив колени, молился, говоря: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет. Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его. И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю». (Мф. 26, 36–38. Лк. 22, 41–44)

«И приходит к ученикам и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна. Еще, отойдя в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя. И, придя, находит их опять спящими, ибо у них глаза отяжелели. И, оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово. Тогда приходит к ученикам Своим и говорит им: вы все еще спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников; встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня.
 
Поцелуй Иуды и взятие Иисуса под стражу

И, когда еще говорил Он, вот Иуда, один из двенадцати, пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных. Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его. И, тотчас подойдя к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его».

«Иисус же сказал Ему: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого? Бывшие же с Ним, видя, к чему идет дело, сказали Ему: Господи! не ударить ли нам мечом? И один из них (Симон Петр) ударил раба первосвященникова, и отсек ему правое ухо». «Имя рабу было Малх». (Мф. 26, 40–49. Лк. 22, 48–50. Ин. 18, 10)

Иисус же, коснувшись раненого, исцелил его и сказал ударившему раба: «Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? как же сбудутся Писания, что так должно быть?»

«В тот час сказал Иисус народу: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня; каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня», «не поднимали на Меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы». «Сие же все было, да сбудутся писания пророков. Тогда все ученики, оставив Его, бежали».  (Мф. 26, 52–55. Лк. 22, 53. Мф. 26, 56)
 
Допрос Иисуса

«Воины и тысяченачальник и служители Иудейские взяли Иисуса и связали Его, и отвели Его сперва к Анне, ибо он был тесть Каиафе, который был на тот год первосвященником. Это был Каиафа, который подал совет Иудеям, что лучше одному человеку умереть за народ. Он спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его. Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил.

Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику? Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?» (Ин. 18, 12–14, 19–23)

Первосвященники не осудили грубого служителя за этот поступок. Они искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы в любом случае достигнуть своей цели — предать Его смерти. Долго, однако же, не находили, хотя и приходило много лжесвидетелей. «Но наконец пришли два лжесвидетеля и сказали: Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его. И, встав, первосвященник Каиафа сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют? Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных».

Тогда, скрывая свою радость под видом притворного негодования, «первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его! как вам кажется? они же сказали в ответ: повинен смерти. Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?» (Мф. 26, 60–68)
 
Отречение Петра

Между тем Симон Петр последовал за Иисусом, когда воины взяли Его и повели на суд, и, войдя с Иисусом во двор первосвященника, стоял вне за дверями. «Тут раба придверница говорит Петру: и ты не из учеников ли Этого Человека? Он сказал: нет».

Когда рабы и служители, разведя огонь, потому что было холодно, стояли и грелись, то Симон Петр стоял с ними во дворе и грелся. Во второй раз тут сказали ему: не из учеников ли Его и он? Петр снова отрекся и сказал: нет. Но «один из рабов первосвященнических, родственник тому, которому Петр отсек ухо, говорит: не я ли видел тебя с Ним в саду? Петр опять отрекся; и тотчас запел петух».

В это время Иисус, Который в сопровождении стражи проходил через двор, «обратившись, взглянул на Петра, и Петр вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде нежели пропоет петух, отречешься от Меня трижды. И, выйдя вон, горько заплакал».  (Ин. 18, 15–18, 25–27. Лк. 22, 61–62)

______________________________
[1] Михаил (Лузин), еп. Толковое Евангелие. М., 1874. Т. 1. С. 511.
[2] Там же. С. 512.

[Александр Васильевич]

Синаксарь во Святой Великий Четверг
ВОСПОМИНАНИЕ ТАЙНОЙ ВЕЧЕРИ

Стихи на Божественное умовение:
Ученикам на вечери мыл ноги Бог,
Нога Которого потом на (древо)[1] опиралась,
когда-то запрещенное в Эдеме.

Стихи на Тайную Вечерю:
Двойная вечеря: ибо вмещает пасху ветхую
И Пасху новую — Владыки Кровь и Тело.


Стихи на необычайную молитву:
Молитва — труд до (капель) крови на лице,
Христе, Отцу молился Ты открыто,
Страшился смерти, этим обманув врага.

Стихи на предательство:
Обманщики людей! Зачем нужны мечи и колья
Против Того, Кто добровольно
умрет, чтоб мир спасти?



Святые отцы, всё премудро устроившие, преемственно от божественных апостолов и Священных и Божественных Евангелий заповедали нам в святой и Великий Четверг вспоминать четыре (события): 1) Божественное умовение (ног); 2) Тайную Вечерю и установление Святых Таин; 3) необычайную молитву и, наконец, 4) предательство.

Поскольку иудейская пасха приходилась на вечер пятницы, а (этой) прообразовательной (пасхе) уместно было сопровождаться и явлением истинной в том, чтобы Агнец — Христос принес Себя в жертву за нас, — то Он, по словам святых отцов, ел пасху с учениками раньше времени, в вечер четверга. Ибо это навечерие и вся пятница считаются у евреев одним днем, — так они исчисляют сутки. [Как говорят некоторые, в том числе и святой Златоуст], Господь с апостолами совершили ее и тогда по закону: во-первых, стоя, препоясанными и обутыми в обувь свою, опираясь на посохи, (соблюдая) и прочее, что повелено, — чтобы не сочли Его нарушителем закона. Приготовил же всё Зеведей — он и был человек, несущий кувшин воды (Мк. 14, 13; Лк. 22, 10), по мнению Афанасия Великого, хотя другие думают иначе. Потом, когда уже наступила ночь, Господь, открывая ученикам превосходнейшее, преподал им в горнице и таинство новой Пасхи. Во время вечери, говорит (Евангелие), Он возлежал с двенадцатью (ср.: Ин. 13, 2; Мф. 26, 20). — Очевидно, не это была законная пасха, потому что (здесь) вечеря, возлежание, хлеб и вино, а там все испеченное на огне и опресноки, (была же она) прежде начала вечери [ибо так пишет божественный Златоуст]. — (Потом) Иисус встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду, влил воду в умывальницу (и начал умывать ноги ученикам) (Ин. 13, 4), делая всё Сам, чем одновременно и пристыдил Иуду, и вместе с тем напомнил другим ученикам, чтобы не искали первенства. Этому Он учил и после умовения, говоря: кто хочет быть первым, да будет последним из всех (ср.: Лк. 22, 26; Мк. 10, 44), Самого Себя поставив в пример (Ин. 13, 15). Оказывается, раньше других Христос умыл ноги Иуды, бесстыдно севшего на первое место; а потом подошел к Петру, но тот, имея самый горячий нрав, запретил Учителю (делать это) и снова разрешил (омыть) не только ноги, но и руки и голову (Ин. 13, 8—9). Омыв же их ноги и показав странное возвышение через смирение (ср.: Лк. 18, 14), надев одежду Свою и возлегши опять, наставлял их любить друг друга и не стремиться к начальству. Когда они ели, Он начал говорить о предательстве. Поскольку ученики недоумевали, о ком Он говорит (Ин. 13, 22), то Иисус тайно сказал одному Иоанну: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам, предаст Меня (Ин. 13, 26), — ведь если бы услышал это Петр, то, как самый вспыльчивый, он убил бы Иуду. И еще сказал: обмакивающий со Мною руку в блюдо (Мк. 14, 20), так как было и то, и другое. Потом, в конце вечери, взяв хлеб, сказал: приимите, ядите. Также и чашу, говоря: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета; сие творите в Мое воспоминание (ср.: Мк. 14, 22—24; Лк. 22, 19—20; Мф. 26, 26—28); впрочем, совершая это, и Сам ел и пил с ними. Обрати внимание, что Он называет Своим Телом хлеб, а не опреснок, поэтому да устыдятся приносящие для (евхаристической) жертвы пресный хлеб. И после (сего куска) хлеба вошел в Иуду сатана (Ин. 13, 27), — искушавший его прежде (извне) теперь окончательно вселился в него. И выйдя, говорит (Евангелие), Иуда договорился с первосвященниками, что предаст им Учителя за тридцать сребреников (ср.: Лк. 22, 3—5; Мф. 26, 14—15).

После вечери ученики пошли на гору Елеонскую, в одно селение, называемое Гефсимания. Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь. Петр сказал Ему: если и все (соблазнятся), я не отрекусь от Тебя (ср.: Мф. 26, 30—31, 33; Мк. 14: 26—27, 29, 32). Было уже поздно, то есть глубокая ночь. И говорит ему Иисус: прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня (Мк. 14, 30). Так и произошло, когда Петр был объят сильным страхом, потому что Бог показал немощь (человеческого) естества, и еще потому, что вручил ему ключи Царства Небесного, — чтобы тот, познав на себе непостоянство (нашей) природы, был милостив к согрешающим. Впрочем, отречение Петра, бывшее три раза, изображало грех всех людей перед Богом: первый раз — преступление заповеди Адамом; второй — преступление писаного закона; а третий — (преступление против) Самого воплощенного Слова. Это троекратное отречение Спаситель впоследствии исцелил троекратным исповеданием, трижды спросив: Петр, любишь ли ты Меня? (Ин. 21, 15—17).

Тогда Иисус сказал ученикам [показывая человеческое свойство — что смерть страшит всех]: душа Моя скорбит смертельно (Мф. 26, 38; Мк. 14, 34). И, отойдя на вержение камня (Лк. 22, 41), помолился три раза, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя (Мф. 26, 42). И еще: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия (Мф. 26, 39). Это говорил Он и по человеческой природе, и вместе с тем искусно обходя диавола, чтобы тот, считая и Его (простым) человеком из-за того, что Он может бояться смерти, не остановил (совершающегося) на кресте таинства. Возвратившись же и найдя учеников спящими, Господь обратился к Петру, говоря: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? (Мф. 26, 40) — то есть: ты, обещавший идти (со Мной) даже на смерть, спишь вместе с другими.

Перейдя на другую строну потока Кедрон, где был сад, Иисус вошел в него с учениками Своими. Он имел обыкновение часто приходить туда, почему знал это место и Иуда (см.: Ин. 18, 1—3), который, взяв отряд воинов, пришел, и с ним множество народа, и, подойдя к Иисусу, дал им знак целованием. Так они условились, потому что много раз Христос, будучи преследуем, уходил незамеченным; как и здесь Он Сам первый вышел к ним, спросив: кого ищете? (Ин. 18, 4), — и опять они Его не узнавали, но не из-за темноты, ибо были с горящими факелами и светильниками, говорит евангелист (Ин. 18, 3), и в страхе отступили назад и пали на землю (Ин. 18, 6); затем снова подошли, и Он Сам отвечал им: это Я (Ин. 18, 8 ). Когда Иуда сделал им знак, Христос сказал: друг, для чего ты пришел? То есть делай то, для чего ты пришел (см.: Мф. 26, 50). И еще (сказал): как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня? (Мк. 14, 48; Лк. 22, 52). Пришли же они ночью, чтобы не сделалось возмущения в народе. Самый пылкий — Петр извлек меч, так как на вечери они были приготовлены к этому, и ударив первосвященникова раба, по имени Малх, отсек ему правое ухо (см.: Ин. 18, 10). Иисус знал, что первосвященники говорят, будто Он неправильно понимает и изъясняет закон, и потому запретил Петру, — ведь ученику духовного мужа не подобает применять оружие, — а Малхово ухо исцелил. (Тогда воины и служители иудейские), взяв Иисуса, привели Его, связанного, во двор первосвященника Анны, который был тесть Каиафе (см.: Ин. 18, 12—13). Там уже собрались все обвиняющие Христа фарисеи и книжники. Здесь же произошло отречение Петра перед служанкой, среди ночи петух запел в третий раз; и Петр, вспомнив (слово Господа), горько заплакал. Под утро от Анны Христа привели к первосвященнику Каиафе, где Иисус претерпел оплевание и куда были призваны лжесвидетели. А на рассвете Каиафа послал Его к Пилату. Приведшие Его, говорит (евангелист), не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы (можно было) есть пасху (Ин. 18, 28). Поэтому предполагается, что первосвященники и фарисеи, возможно, нарушили закон, перенеся Пасху, как говорит божественный Златоуст[2]. Ибо им подобало есть ее в ночь (на пятницу), но ради убийства Иисуса они отложили ее. А что именно тогда они должны были вкушать ее, — показал Христос, Который той ночью вначале ел пасху, а потом научил совершенному Таинству, — или же (Он сделал так)[3] потому, что, как сказано выше, вместе с законным прообразом подобало явиться и истине. И Иоанн (тоже) отмечает, (что это произошло) перед праздником Пасхи (Ин. 13, 1).

Из-за того, что все сие совершилось тогда в четверг и его ночь, мы (сегодня) и празднуем, благоговейно творя воспоминание тех страшных и непостижимых дел и событий.

Христе Боже наш, по невыразимому Твоему милосердию помилуй нас. Аминь.

_______________________________________________________

[1] То есть древо Креста.
[2] На Мф. беседа 84.
[3] То есть ел пасху в ночь четверга, хотя положено было в вечер пятницы; но Господь, как истинный Агнец и наша Пасха, в пятницу хотел уже быть закланным — одновременно с прообразующим Его пасхальным агнцем, — и потому заранее вкусил пасху с учениками (см. также синаксарь в Великую Пятницу).

http://www.pravoslavie.ru/put/1866.htm

[Александр Васильевич]

СЛОВО О ГЕФСИМАНСКОЙ МОЛИТВЕ ГОСПОДА СПАСИТЕЛЯ И О ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ ИУДЫ



Произнесено в патриаршем Богоявленском соборе, в воскресенье, 27 февраля 1972 года, за акафистом Страстям Христовым.

Дорогие братия и сестры! Русская Православная Церковь в воскресные дни Великого поста совершает за вечерними богослужениями пассии - службы, посвященные воспоминаниям о страданиях Господа нашего Иисуса Христа по евангельским повествованиям.

Напоминая нам о страданиях Христовых, Святая Церковь способствует выполнению христианского долга каждым православным человеком. Она указывает на необходимость идти по пути внутреннего, духовного совершенствования, ибо, духовно возрождаясь, мы освобождаемся от грехов, страстей и пороков и становимся истинными сынами Церкви Христовой, наследниками жизни вечной. И когда мы воспоминаем о страданиях Христовых, нашему духовному взору открывается вся бездна наших прегрешений, восполняющих чашу страданий, которую по Божественной любви к роду человеческому испил за нас, за наше вечное спасение Господь Иисус Христос.

Сегодня мы с благоговением внимали повествованию евангелиста Матфея о последних днях земной жизни Христа-Спасителя, о Тайной Вечери, на которой Господь установил Святое Таинство Причащения и тем положил основание новозаветному христианскому богослужению. Причастив учеников Тела и Крови под видом хлеба и вина, по немощи человеческой, Господь завещал: «Сие творите в Мое воспоминание».

По окончании Тайной Вечери Господь с учениками «воспевши, пошел на гору Елеонскую». Здесь было селение Гефсимания, с большим садом, куда приходил Господь для уединенной молитвы и отдохновения. Но теперь он пришел не для отдыха, а для величайшего молитвенного подвига накануне Своих Крестных страданий и смерти. Святой апостол Павел, изъясняя это событие в жизни Спасителя, раскрывая его глубокий смысл и провиденциальное значение, говорит: «Господь во дни плоти Своей с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти; и услышан был за Свое благоговение; хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного» (Евр. 5, 7—9), т. е. Ему, Господу, предоставлено крестными страданиями, смертью и воскресением избавить род человеческий от владычества греха и вечной смерти (Митр. Филарет, т. 2, с. 103).

Господь, идя на гору Елеонскую с учениками, знал, что не все они могли стать свидетелями молитвенного гефсиманского подвига, ибо могли соблазниться видом его уничижения. Поэтому Он сказал им: «Посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там». И, взяв с собой Петра и обоих сыновей Зеведеевых - Иакова и Иоанна, начал скорбеть и тосковать. И говорит им Иисус: «Душа Моя скорбит смертельно, побудьте здесь и бодрствуйте со Мною» (Мф. 26, 36-38). Светлейшая душа Богочеловека видит пред несением Своих крестных страданий грехи мира, грехи всего человечества и те злодеяния и преступления, которые были или будут совершены в мире.

Гефсиманский сад был свидетелем того, как Господь томился смертною скорбию о грехах падшего человечества и как предавал Себя воле Отца Небесного. Преклонив колена, Господь пал лицом на землю и молился по человеческому естеству Своему, дабы, если возможно, миновал его час сей. Молясь, Господь говорил: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26, 39).

Гефсиманская чаша, «чаша всех беззаконий, нами содеянных, и всех козней, нами уготованных, потопила бы весь мир, если бы Иисус Христос един не воспринял, не удержал и не иссушил ее; все потоки человеческих беззаконий сливались для Иисуса в единую чашу скорби и страдания» (Митр. Филарет. Слова и речи, т. 1, с. 36-37).

Молитвенный подвиг Господа усиливался, и Христос достиг крайней степени изнеможения. Душевные и телесные страдания Его сопровождались кровавым потом, падающим на землю. И все же во время Своего молитвенного подвига Господь три раза подходил к избранным ученикам Своим, которых просил бодрствовать, но находил их спящими. Господь говорил им: «Так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною. Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр - плоть же немощна» (Мф. 26, 40—45). По толкованиям блаженного Феофилакта, эти слова Господа, обращенные к спящим ученикам, означают: «Я извиняю вас, потому что воздремали не по невниманию ко Мне, а по немощи; итак, если вы видите немощь свою, то молитесь, дабы не впасть вам в искушение» («Благовестник», ч. 1, с. 469).

Глубокою и совершенною преданностью воле Отца Небесного был завершен молитвенный гефсиманский подвиг Господа Иисуса Христа, как событие «не необходимости или немощи,, но высочайшего промышления» — учит святой Иоанн Златоуст (Беседы на Евангелие от Матфея, ч. 3, с. 519).

Итак, в Гефсиманском саду Иисус Христос томился великой скорбью о грехах падшего человечества и предавал Себя воле Отца Небесного, ученики же Его не бодрствовали,но, утомленные, беспечно спали. Господь, хотя и со скорбным упреком говорил, что не могли и одного часа бодрствовать с Ним (Мф. 26, 40), знал, что Его ученикам предстоит великое испытание веры в Него,- и снизошел к их немощи, которая может быть преодолена молитвою и бодростью духа.

Дорогие братия и сестры! Нас волнует, что ученики Христовы спали во время Его скорбных и тяжелых гефсиманских переживаний. Но они не знали, что их Учитель и Господь скоро будет предан, не знали, что Он по человеческому естеству страдает, предчувствуя Крест и Голгофу.

О, если бы они знали об этом, то, конечно, бодрствовали бы и готовы были защищать Своего Господа!

Дорогие братия и сестры! Мы с вами знаем о страданиях Христовых, знаем смысл и цель Его страданий — нас ради, человек, и ради нашего вечного спасения... однако мы не подвизаемся за Него, не бодрствуем во Имя Его. Посмотрим на жизнь нашу: жизнь верующего человека далеко не сияет добродетелями евангельскими. Многие хотя и называются христианами, но не стремятся стяжать в себе духа Христова, духа любви, терпения, братства, мирной жизни, благорасположения, взаимопомощи. И это потому, что мы спим.

Господь находит нас спящими, и мы ничем не можем извинить себя. Что же, возлюбленные, нам делать? Нужно проснуться от духовного сна, бодрствовать с Господом! Востани, спяй! Воспряни убо, душе моя! Востани, что спиши!?

Не будем отчаиваться, мы верим и надеемся, что Господь и Спаситель наш, зная нашу любовь к Нему, взявшему грехи мира, и видя наши молитвенные вопли и слезы покаяния, воспомоществует нам проводить добрую христианскую жизнь, чтобы люди видели силу и богатство добра, видели величие веры Христовой по нашей всецелой преданности воле Божией.

Следуя увещанию святого апостола Петра, будем «проводить добродетельную жизнь, чтобы люди, увидев добрые дела, прославляли Бога, в день посещения» (1 Петр. 2, 12).

В то время, когда Богочеловек молился в саду Гефсиманском, а утомленные апостолы спали, один из двенадцати, Иуда Искариотский, искал удобного случая, чтобы предать Господа первосвященникам иудейским за тридцать сребреников. Теперь Иуда пришел с вооруженными людьми в Гефсиманский сад.

Тогда Господь пробудил спавших учеников, чтобы предупредить их об опасности. «Встаньте, пойдем,— сказал Он,— вот близится предающий Меня» (Мф. 26, 46) и пошел навстречу к приближавшейся к ним толпе с Иудою, шедшим впереди.

Как только Иуда увидел Учителя, поспешил к Нему и со словами лицемерного приветствия «Радуйся, Равви» поцеловал Его (Мф. 26, 49). Этот поступок Иуды святой Иоанн Златоуст называет беспримерным лицемерием: «О, какое злодеяние взял на душу свою Иуда, какими глазами он смотрел тогда на Учителя, какими устами лобызал Его? Преступная душа» (Слова на Евангелие от Матфея, ч. 3, с. 520).

Присутствие Иуды среди народа с мечами и кольями вызвало у Господа чувство сожаления к падшему грешнику и желание пробудить в нем добрые чувства, и Он сказал Иуде: «Друг, для чего ты пришел? Тогда подошли и возложили руки на Иисуса, и взяли Его» (Мф. 26, 50). А Иуда молчал, ибо его злодеяние было налицо; он был безответен пред своим благодетелем и Богом. «Кий тя образ, Иуда, предателя Спасу содела,— поет Святая Церковь,— еда от лика тя апостольска разлучи? Еда дарования исцелений лиши? Еда со онеми вечеряв, тебе от трапезы отрину? Еда иных ноги умыв, твои же презре? О, коликих благ непамятлив был еси» (седален утра Великого пятка).

Иуда, предав Господа и увидев, что осужден, раскаялся и со словами: «Согрешил я, предав кровь неповинную»... бросил сребреники в храме, вышел, пошел и удавился (Мф. 27, 3—5).

Иуда осознал, что предал кровь неповинную, но это было раскаяние внешнее, рассудочное, ибо он не почувствовал угрызений совести, не оплакал свой грех, не захотел сделаться иным, чтобы вернуться к своему Учителю и Господу. Раскаяние Иуды не было христианским покаянием, которое исходит из сердца нашего по любви к Богу и очищает грех слезами искреннего сокрушения, и укрепляет волю к безгрешной жизни, противоборствует греху, а не усугубляет его отчаянием и погибелью.

Дорогие братия и сестры! Ныне время благоприятное, время покаяния! Да сподобит нас Господь Бог раскаяния искреннего, сердечного, всецелого, ибо только в таком раскаянии имеем основание и надежду для прощения Господом наших прегрешений, для нашего возрождения в осуществлении христианской жизни на земле и вечного спасения. Аминь.


Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен

http://www.pravoslavie.ru/put/propovedi/gethsimania_molitva.htm

[Александр Васильевич]

Протоиерей Артемий Владимиров

Вечеря Любви Божией

Проповедь в Великий четверг

Милостью Божией, дорогие братья и сестры, мы с вами, завершая течение поста, вступили в Страстную седмицу и готовимся, в большинстве своем, быть участниками Тайной Вечери Господа Иисуса, в этот самый день – Страстной Великий Четверток – по преизбытку Своей благости установившего это дивное таинство, которое, как и Пасха Христова, для нас есть «праздников Праздник и Торжество из торжеств».



И сегодня, не имея за поздним часом достаточно времени говорить о всем домостроительстве спасения нашего, скажем, что Божественные Благость, Всемогущество и Премудрость, соединившись в едином непрестанном действии Промысла, попечения о нас Господа, уготовали нам эту «странную», то есть – таинственную, вышеестественную, чудесную, духовную, небесную, а не земную, Трапезу – Вечерю Любви Божией. И для того-то Слово Предвечное стало плотью, а Бог облекся в человеческую природу, дабы мы, грешные и недостойные, однако возрожденные неистленным семенем Божия слова, могли войти в полноту общения с Искупителем, став причастниками и Божественного, и человеческого естества Спасителя нашего. В том самый смысл вочеловечения Спасителя и Искупительного Подвига Его, дабы мы, растленные грехами своими, улучали нетление, вкушая Пречистые Животворящие Плоть и Кровь Основателя Церкви; дабы мы – пленники падшего духа, диавола – освобождались от его насильства и самого влияния князя тьмы, становясь пленниками, рабами, друзьями и чадами Всемогущего Владыки Христа через Святое Причастие, и были уже воистину «плоть от плоти и кость от костей» Его. Наконец, для того призывает нас Господь к участию в Тайной Вечере, чтобы, прежде будучи жертвами вечной смерти, нося ее тлетворное дыхание в сердце своем, мы, приемля Пречистые Тело и Кровь Создателя, имели уже в себе жизнь, и жизнь с избытком, опытно вкушали Жизни Вечной, исповедуя что для нас Святая Чаша – это источник бессмертия. И, таким образом, еще в этой временной земной жизни знакомились с Жизнью Вечной, нося в себе мир, блаженство и полноту Того, Кто есть, по определению Священного Писания, «Полнота, все Собою наполняющая» – говорим о Христе, в Котором мы черпаем эту Вечную Жизнь. Еще и в глубокой библейской древности Божественная Премудрость заблаговременно привлекала умы и сердца просвещенных ведением к этой чудесной духовной Трапезе, и говорила Премудрость: «вот Я уготовала вам Трапезу, приуготовила хлеб и растворила вино. Тот, кто безумен из вас – приидите, и умудрю вас, да исполнитесь разума и поживете лета живота» (Ср.: Притч. 9, 2 – 6). Соответственно, для того мы и крещены, для того радеем об очищении совести в таинстве Покаяния, для того входим в Божий храм, самый храм для того создан, дабы под его сводами свершалась Тайная Вечеря Христова, и верные сподоблялись этой спасительной и удивительной Снеди, из рук самого Господа посредством пастырей вкушали нетленную Пищу. А значит, в приуготовлении к Таинству Причащения и состоит, собственно, угождение Богу. Но не только в приуготовлении, но и в сохранении Святыни, полагаемой в сосуд нашего естества. Тот, кто правильно приуготовляет себя к встрече с Господом, тот, кто предоставляет Ему чертог сердца своего в вечную обитель, тот, кто помышляет и заботится о достойном сохранении воспринятой благодати, живет полнокровной, таинственной, невидимой для других, но осязаемой для сердца таинственной благодатной жизнью. Посему и нам еще и еще раз должно поразмышлять об этой Святыне, достойно рассудить о Теле и Крови Христа Спасителя, дабы приступить не с сомнением, не оборачиваясь назад, не со страхом только, но и с радостью; не с самоукорением только, но и с крепким упованием на милость милующего нас Господа. Для того-то Господь и учредил Святую Четыредесятницу, уже завершившуюся; а для тех, кто был небрежен и ленив в говении в течение ушедшей Четыредесятницы, учредил Бог Страстную Седмицу, дабы каждый мог, если пожелает, восполнить недостающее, наверстать упущенное и притечь во объятия Отца Небесного, помолившись: «Боже, Часть сердца моего, прииди ко мне и соедини меня, недостойного с Собою во веки».

     Готовя себя к этой страшной и спасительной Встрече – принятию Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа, мы налагаем на себя, по заповеди церковной, разумный пост, дабы, вступив посредством поста и молитвы в сражение с духами злобы, сокрушить их под стопы своя, очиститься от их пленения, воздействия и влияния, и уже не в рубище порока, не с темными, злохитрыми и низкими помыслами, помазанными духом злобы, но в чистых льняных одеждах добродетелей Христовых – с помыслами светлыми, с расположениями кроткими, приступить и принять в себя Кротчайшего и Святейшего всех святых, Чистейшего самих небес Господа нашего Иисуса Христа. Истинный постник – тот, кто избегает всякого образа невоздержания, умея не отягощать себя и постной пищей, но вкушать ее с осторожностью, с молитвой, с благодарением, которым освящается всякая земная трапеза, в восполнение ушедших сил, дабы и душа не омрачалась по причине немощи и слабости телесной. Правильно постится тот, кто не теряет по завершении трапезы молитвенного расположения; тот, в ком не пресекается дыхание молитвы, или тот, кто через покаяние, самоукорение тотчас восстанавливает, с Божьей помощью, в своем сердце молитвенную жажду – алкание Бога Живого. И, напротив, неразумен и неискусен тот постник, который, соблюдая внешне Церковный устав, умом помрачается, сердцем осуечивается и сам себе уже напоминает дырявый сосуд, может быть, и доверху наполненный прахом и землею, но уже не способный содержать в себе благодатного мира молитвы и памяти о Боге.

     Приуготовление к таинству Причащения для нас подразумевает, конечно же, посильное, но тщательное, внимательное исполнение молитвенного правила, данного Церковью и хорошо всем знакомого. И в исполнении этого правила главное – конечно же, постоянство, внутренняя дисциплина, потребность вступить в собеседование с Господом, Пречистой Девой Марией, ангелами и святыми; внутреннее желание ходить пред лицем Господа в течение дня, изливать душу Пречистой Богородице со всем свойственным христианину самоуничижением и исповеданием собственной немощи, а вместе – и с полнотой упования на Ее скорую помощь и поддержку. И только лишь неопытный и не весьма послушный голосу Церкви тяготится этими молитвословиями. Отчасти это случается по недостатку рассудительности, вследствие которого молитвенное правило, исполнение этого правила, долженствующее быть самым радостным часом в течении дня, когда душа преимущественно живет, беседуя с Богом, отдыхает от вредных впечатлений этого мира – однако, по неразумию, перекладывает молитвенное правило на вечерние часы, если не ночные, – и то, что иному служит в радость, ей – суетной и многоречивой – оказывается в едва переносимую тяготу. Она и молится и не молится одновременно, тяжко воздыхая при чтении молитв, которые в лучшем случае доходят до ума, но не до сердца; помышляя, неразумная, как бы поскорее сбросить с себя это иго молитвенного правила и упокоиться бессловесным сном. Нет! Иное заповедано нам отношение к этому правилу святыми отцами. Те говорят, – например, святой Симеон Солунский, – что христианин подобен солдату, который несет свой дозор и службу пред царем. И плох будет воин, не оказавшийся на страже тогда, когда мимо проходит император. Не избежит ленивый и расслабленный наказания. Так и христианин пусть столь мудро настраивает сердце, чтобы радоваться при мысли о том, что через десять минут выдастся ему возможность явиться пред лицем Господа, излить пред Ним печаль свою, поверить Ему тугу сердечную, отрешиться от земли и духом взойти к Небу. Благодаря Господа за эту возможность, свершая с посильным вниманием свое моление, оставляя за спиною все насущные земные заботы, весьма скоро подвижник веры ощутит необыкновенную тишину, покой и мир сердечный, подобных которым никогда он не имел, общаясь с людьми или обращая свое внимание к предметам преходящим и тленным. Беседуя со вниманием с Господом и преодолевая себя в первые минуты, христианин затем внутренним чувством познает, что помыслы сердца его светлы и чисты. Ум становится проницательным, быстродвижным, острым к восприятию духовных, невидимых внешнему оку предметов. И еще долго по завершении своего молитвенного правила христианин будет наслаждаться этими тишиною, теплотою и светом, которые, как легкое облако, осеняют спокойно и внимательно, правильно молящегося христианина. И если так будет продолжаться изо дня в день – хотя бы по маленьким порциям христианин, дитя в отношении духовного возраста, будет вкушать эту манну, то воспоминание о молитвенном правиле будет для человека желаннее, чем для влюбленного юноши воспоминание о той, которая видится ему вокруг него и всегда вспоминается. И невольно тогда душа вспомнит слова из Святой Псалтири: «как олень стремится на источники водныя, так душа моя устремлена к Богу Крепкому и Живому» (Ср.: Пс. 41, 2); особенно понятны тогда будут слова Книги Откровения: «жаждущий пусть приходит» (Откр. 22, 17), и всякий желающий черпает воду жизни даром, текущую от Престола – воду прозрачную и несущую с собою жизнь. Такому молитвеннику молитвы станут весьма понятны и дороги, и каждый образ словесный, заключенный в том или ином молитвословии, будет для него предметом размышления и назидания. Мал канон ко Святому Причащению, в нем почему-то пропечатаны три тропаря вместо обыкновенных четырех, однако в каждом из этих тропарей сокрыто нечто драгоценное. Вот Христос назван Колосом, который прозяб, произрос из Земли неоранной, то есть земли, обработанной без плуга – разумеется Пречистая Дева Мария; и зерна этого Колоса – суть Пречистое Тело Господа, которое питает и насыщает всякого человека, делая его причастником благодати. А вот сам человек назван в каноне ко Святому Причащению сосудом драгоценным, в который Матерь Божия полагает Великую Святыню, освящающую и душу, и тело наше. И далее Христос именуется Бисером Самосветящимся, который, положенный в сокровищнице сердца, осиявает и мысли, и чувствования, и действия причастника, делая его малым источником света. Мы называем себя в этом каноне брением – глиною, прося, дабы Бог не сокрушил нас, соединивши с Собою; называем себя сеном, травою, молясь, дабы не опалил нас огнь Божества. И тот, кто не наспех, как это бывает, к сожалению, но неспешно, остановив свой ум на первом, втором, третьем словесном образе, дочитает канон до конца, кто, и отходя ко сну, будет воспоминать Христа, Бога, Имя Которого, словно бисер таинственный, сияет в нашем сознании, и будет ощущать себя не мешком, наполненным землею, но сосудом, предназначенным, как говорит святой апостол Павел, для драгоценного употребления. Во всяком случае, хотя бы и имел такой человек чувство всегреховности и нечистоты, однако, будет иметь понятие о том, как нам должно беречь чистоту душевную и телесную, дабы не возгнушался Господь, не побрезговал нами, но соблаговолил соделать нас храмом и палатой, в которой и почивает Он Сам по причащении нашем Святыми Тайнами. И так читать молитвословие подобает и к Богородице, и к Ангелу-Хранителю, присутствие Которых явственно для внимательного человека. И Ангел Господень точно своим неприкосновенным светом осиявает душу молящегося, а Пречистая Дева Мария нас, повергнутых на одр болезни, таинственно врачует, отгоняя тьму и пелену, застилающую очи наши; укрепляет, возвращая нам детскую простоту и чистоту, даруя самый язык молитвы, льющейся из сердца в вечность, молитвы, соединяющей того, кто молится, и Того, Кому молятся.

    (Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Помимо молитвенного правила, с вечера Церковь свои распахивает врата, дабы мы в вечерние часы несколько отдохнули от земных трудов, изгнали из ума земные образы и впечатления и ощутили в себе тот таинственный голод, жажду и алчбу, о которых Сам Христос говорит: «блаженны алчущие ныне, яко тии насытятся» (Лк. 6, 21). Да и, в самом деле, можно ли приступать ко Господу в Таинстве Причащения без внутреннего вожделевания, алкания Святыни? Так иногда спрашивают священство: «а нужно ли мне причащаться Святых Таин?» – Кто же может ответить на этот вопрос, как не сам говельщик – говеющий и молящийся человек. Так должно быть нужно, как не нуждается иной в воздухе и в свете; так, чтобы все прочие желания и потребности отошли на задний план, а осталась лишь устремленность святая ко Господу, Который зело заутра явит нам пресветлый Лик Свой и приобщит нас от Плоти и Крови Своих в Жизнь Вечную. Само помышление об ожидающей нас встрече со Христом производит в молящемся в вечерние часы в Божием храме христианине мирное и радостное устроение. Такая душа бывает уже выше всякой раздражительности, немирности, гневливости. Она смотрит по-доброму, словно теленок малый или овечка, на окружающих людей, потому что видит в них то же святое устремление – по крайней мере, понимает, что каждый из нас предназначен для общения со Христом, должен быть живой скинией, живым храмом Божества. Будешь ли осуждать человека, проявлять недовольство, негодовать по причине каких либо мелочей, когда и он, и ты – суть царские сыны и дщери, которые завтра будут введены в высочайшее присутствие Христа, Бога нашего?

     Таинство Причащения предполагает, конечно, всеусердное хранение совести в чистоте. Но кто похвалится чистым сердцем, когда «и праведник седмижды на день согрешает» и поневоле претыкается, а лукавый только ищет, того, чтобы запять стопы причастника. Вот почему таинство врачевания – исповедь – для нас не менее священно, чем самая Тайная Вечеря. Ибо Тот же Господь, Который обвеселяет сердце кающееся в Святой Евхаристии, прежде врачует и выметает вон из сердечной клети все гнездящиеся в ней страсти, помышления и образы греховные. Именно этим объясняется потребность христианина как можно чаще раскрывать свое сердце пред взором Господа посредством смиренного Его служителя – пастыря. И тот, кто болезнует о чистоте своей души и внутренне страдает, если день – два провел без исповеди, несомненно, идет путем непрелестным, если только соединяет со стремлением к участию в таинствах кротость и мир, смирение и любовь. И, наконец, Божественная Литургия, которая для нас есть подлинно Небо на земле. Участие в Святой Литургии для христианина есть подлинное и непреходящее счастье, главное событие в его жизни, после которого и умереть не страшно. Святая Литургия вводит земное воинственное, воинствующее, колено Церкви в общение с небесным – торжествующим, ибо на Литургии с нами невидимо Силы небесные служат. Святая Литургия имеет свойство наши мысли всецело обращать горе, так что радостно на призыв: «горе имеем сердца» без всякой натуги и лицемерия с нашей стороны мы отвечаем: «имамы ко Господу», ибо сокровище наше – Христос, а где сокровище, там и сердце наше будет. Трудно, и даже невозможно, представить себе христианина, участвующего в Литургии, и при этом косым взором окидывающего соседа своего – более того, мрачным и подозрительным. Невозможно понять, как на Божественной Литургии иные спорят из-за места, ибо о ней – Литургии – сказано: «на всяком месте (Божьего храма) благослови, душе моя, Господа». И думается, что человек обиженный на Литургии наносит себе самую страшную обиду, ибо не случайно мы начинаем нашу молитву словами: «миром» – в мире глубоком и неотъемлемом – «Господу помолимся». Не случайно и Символ веры пропеваем «едиными устами и сердцем», дабы засвидетельствовать Небу о нашем единомыслии и дружестве, когда каждый сознает себя малой частицей целого, единым членом Тела Христова; сознает себя не чем-то немаловажным, не кем-то исключительным, единым с Единым Богом беседующим, но чадом одной семьи Христовых учеников, вкупе предстоящих возлюбленному Учителю своему. Правильно участвующий в Божественной Литургии, убежден, никем не может быть растревожен, огорчен, смущен, подавлен, развлечен – потому что, теснят ли тебя, толкают ли тебя, шепчут что-то на ухо, слышишь ты нечто неподобное близ себя – что тебе до того, ибо Бог внемлет, ангелы окрест тебя, а сердце твое с пылкой, горячей и зрячей верой и теплотою любви устремляется ко Христу, выходящему навстречу со словами песнопений: «Бог Господь и явися нам, благословен Грядый во имя Господне». Приобщаясь Святых Христовых Таин, мы не различаем Чаши, но самою Чашу целуем, как прободенное ребро Спасителя, зная, что в миг приобщения шестикрылатый серафим раскаленными клещами подносит к твоим устам Угль пылающий – обоженную Плоть и животворящую Кровь Спасителя. Приемлем Христа не во чрево, но в сердце, которое тотчас распространяется, растепляется, освящается, соделывается, в свою очередь, крылатым; а из него во мгновение уходят, обращаются в дым, в ничто, тревоги, страхи, недовольство, боль, смущение, но разливается по всем его уголкам и заполняет все существо человека неописуемый мир, небесная тишина, изобилие света и то блаженство, которое есть осознание пребывания в тебе Источника жизни – Бога, сказавшего: «кто будет причащаться, вкушать Плоть Мою и пить Кровь Мою, тот во Мне пребывает и Я в нем» (Иоан. 6, 56). Такой христианин уже и ног под собою не чувствует, но смотрит он на мир просветленными и радостными очами. А лучше сказать – внутрь себя смотрит, дабы покланяться в час Причащения Отцу Небесному в Духе и истине и тайно – без слов, но словесно – возносить Богу хвалу и благодарение за то, что сокрушил лукавого и все полчища его разогнал, усушил страсти, обновил Духом, даруя нам силы пребывать в добре и умножать добро чрез милость, жалость, сострадание и любовь, которыми вера наша действуется и живится.

     По приобщении Святых Таин, скажем в заключение, христианин, ощущая себя существом вседовольным и блаженным, смотрит на мир и на преходящий образ его как чужестранец в незнаемой им земле. О причастниках сказано, что, имея жен, они как бы не имеют их и, пользуясь миром, как бы не пользуются им, ибо все Господь даровал нам, чтобы, пользуясь им разумно, славить и величать Его достопокланяемое Имя. Причастник напоминает белокрылую горлицу, которая и не хочет слетать с церковного древа многоплодовитого и садиться на землю, дабы удовлетворить естественным земным своим потребностям. Но, подобно птице, клюющей мало семян и затем возлетающей в небо, христианин должен остерегаться всякого невоздержания словесного, пресыщения в пище и питии. Но подобает ему пребывать в немногословии и тайной молитве, дабы достойно сохранить в себе Христа принятого. По причащении Святых Таин особо назидать подобает душу чтением писаний Новозаветных и Ветхозаветных, дабы каждое слово Писания нашло свое приложение в нашей совести, давало свой отзвук в осмыслении заключенного в нем значения. О причастниках сказано в Ветхом Завете: «умеет Бог внезапно обогатить нищего», о причастниках сказано у царя Давида: «на нем (причастнике) процветет святыня Моя», о причастниках говорит царь Соломон: «аще кто благочестив, у того и лицо цветет». О причастниках говорит Господь, что они побеждают и получают во владение звезду утреннюю и в сердце их восходит, по выражению древнего пророка, Солнце правды. О причастниках говорит Господь, как об имеющих внутри себя светильник, таинственным блистанием освещающий все тело, так что в нем не обретается более ни единой темной части. Причастники суть «свет мира и соль земли» (Ср.: Мф. 5, 13), «сыны света и сыны дня» (1 Фес. 5, 5). Причастники исполняют сказанное о них слово апостола: «всегда молитесь, всегда радуйтесь, за все благодарите»: не только за благое, но и за скорби; не только за здравие, но и за немощи болезненные – «такова есть воля во Христе Иисусе о вас» (1 Фес. 5, 16 – 18).

     И мы с вами, братья и сестры, будем отходить ко сну, по слову пророка Давида: «яко и плоть моя вселится и веселится на уповании» (Ср.: Пс. 15, 9) – завтрашнего дня, когда подобает нам «явитися лицу Божию» и насытитися созерцания Божией славы. Посему остаток дня отведем на то, чтобы с радостной улыбкой примириться, коль кто находится в размолвке, с домашними. Уста наши пусть изрекают благопожелания и милость, а сердца еще по возвращении в наше жилище пусть потрудятся, изрекая Господу благодарение за прожитый день и прошение о сохранении в мире в наступающую ночь.

http://www.ruskline.ru/analitika/2011/04/21/vechery_lyubvi_bozhiej/

[Александр Васильевич]

Иже во святых отца нашего Иоанна, архиепископа Константинопольскаго, Златоустаго,
слово поущательное во святый Великий Четверток.

Возлюбленнии братия моя и прежелаемии! Собравшеся во святей Божией церкви, во еже служити Богу Живущему в преподобстве и правде, и святых пречистых и безсмертных, страшных Таинств Христовых, со страхом причаститися, услышите мене смиреннаго и недостойнаго, не бо аз есмь глаголя и уча вас, но благодать Пресвятаго и Животворящаго Духа; не бо от себе глаголю, но якоже научихся от божественных правил, и богоносных отец: якоже прият Церковь от богомудрых и божественных Апостолов, тако убо сам глаголю аз смиренный, и всех малейший, деяний ваших не знаю, начинаний не разумею, и сего ради Бога бояйся завещаваю, единому комуждо от вас, мужем же и женам, малым же и великим: никтоже от вас повинен греха сый, от своея оглаголаемь совести, прежде покаятися и исповедатися, да дерзнет презирательне приступати, и прикасатися божественному сему огню, Бог бо наш огнь поядаяй есть. И иже убо верою и страхом приступающыя к Богу и Царю, и Судии всех нас, палит и жжет грехи их, душы же просвещает и освящает, неверныя же и со студом приступающыя палит, и жжет душы их и телеса. Сего ради в вас мнози немощнии и недужливии спят, сиречь умирают мнози неисповедани и непокаянни. И прочее, братия моя, молю вас и глаголю: никтоже кленыйся, или клятвопреступник, или ложь, или оглагольник, или блудник, или прелюбодей, или мужеложник, или хищник, или пияница, или хульник, или ненависть имеяй на брата, или убийство сотворивый, или волхв, или чародей, или обавник, или восколиятель, или разбойник, или манихей неисповедан и неготов да приступит страшным Христовым Тайнам, или прикоснутися, или приближитися, страшно бо есть впасти в руце Бога Живаго: острейше бо есть Слово Божие паче меча обоюду остра, достигающее до сочленения, и мозгов, и костей, и помышлений, и сердец. Видите убо братия моя, никтоже нераскаян, или неготов, или недостойный приступль, да причастится страшных и пречистых Его Таинств. Сам бо глаголет: Аз есмь, и несть Бог разве Мене, Аз убию, и жити сотворю, и несть иже измет вас от руку Моею: Сам бо есмь Царь веков. Емуже подобает всякая слава, честь, и поклонение, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков, аминь.

http://www.orthlib.ru/John_Chrysostom/velchetv.html

[Александр Васильевич]

Свт.Игнатий (Брянчанинов), еп.Ставропольский

Слово в Великий четверток на литургии.
О святых Христовых тайнах

Хлеб сердце человека укрепит [1], пророчествовал пророк о некоем чудном хлебе, который, в отличие от обыкновенного вещественного хлеба, укрепляющего тело, долженствовал укреплять сердце человеческое. Нуждается сердце наше в укреплении! Страшно поколебалось оно при падении нашем и само собою не может остановиться от колебания. Непрестанно потрясается оно различными страстями. Тщетно и всуе проповедует падший человек, в ослеплении своем, о твердости воли человеческой. Этой твердости нет: увлекается водя насилием преобладающего ею греха. Нужен, нужен предвозвещенный чудный хлеб, чтоб укрепить поколебавшееся, ослабевшее сердце человеческое [2].

Совершает укрепление сердца человеческого хлеб, сшедый с небесе, хлеб жизни [3]. Этот хлеб — Господь наш Иисус Христос. Он сказал: Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе: аще кто снест от хлеба сего, жив будет во веки. И хлеб, егоже Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира. Ядый Мою плоть, и пияй Мою кровь, во Мне пребывает, и Аз в нем [4].

Какое чудное установление! Естественно уму человеческому прийти в недоумение пред установлением сверхъестественным, непостижимым. Услышали установление люди, омраченные плотским мудрованием и неверием, не захотели получить объяснение от Бога о Божественном установлении, произнесли о Божественном установлении свой суд в осуждение и погибель себе. Жестоко слово сие, сказали они, кто может его послушати? От сего мнози от ученик Его, всуе носивших имя учеников, идоша вспять, и ктому не хождаху с Ним [5]. И ныне наветуются сомнением о великом таинстве те, которые только носят имя христиан, придерживаются наружных обычаев христианских, а по жизни и сердечному залогу чужды христианства. Жестоким было бы слово, если б произнес его человек; послушание слову было бы невозможным, если б слово произнес человек. Слово произнесено Богом, принявшим, по бесконечной благости Своей, человечество для спасения человеков, — и потому слово должно быть преисполненным благости. Слово произнесено Богом, принявшим человечество для спасения человеков, — и потому внимание к слову и суждение о нем не должны быть поверхностными. Послушание слову должно быть принято верою, от всей души, как должен быть принят и вочеловечившийся Бог. Принятие Богом человечества непостижимо для человеков; столько же непостижимы установления и действия Богочеловека, они человека, зачатого в беззакониях и рожденного во грехах, человека, обреченного вечной погибели и вечному томлению в темницах и пропастях ада, усвояют Богу, соделывают богом по благодати, возводят на небо для вечного жительства и для вечного блаженства на небе. Осудившие слово и установление Богочеловека, отвергшие слово и установление, осудили и отвергли Слово — Дух и живот [6], осудили и отвергли установление, которым преподается ученику Христову Дух и живот. Аминь, аминь глаголю вам, сказал Господь, аще не снесте плоти Сына человеческаго, ни пиете крове Его, живота не имате в себе [7]. "Подобает научиться, — говорит святой Иоанн Златоуст, — чудному свойству и действию святых тайн: что — они? для чего они преданы? какая польза от них? Мы — едино тело с телом Господа нашего Иисуса Христа, мы — плоть от плоти Его, кость от костей Его [8]. Тайнонаученные! внимайте тому, что говорится: мы соединяемся со всесвятою плотью Господа не только при посредстве любви, но и при посредстве самого таинства. Всесвятая плоть Господа соделывается нашею пищею! Он даровал нам эту пищу, желая показать любовь, которую имеет к нам. Он смесил себя с нами, и возмесил в нас Свое тело, чтоб мы были соединены с Ним, как соединено тело с главою: таково свойство неизреченной любви. Предъизображая собою Господа, Иов поведал о рабах своих, которыми был особенно любим, что они, в объяснение великой любви к нему, говорили: кто убо дал бы нам от плотей его насытитися? [9]". Доставил нам это Христос, вводя нас в величайшую любовь, и Свою любовь являя к нам, подавая желающим не только видеть Себя, но и прикасаться к Себе, и снедать Себя и соединяться с Собою, и исполнить всякое желание" [10]. Господь, заменив для нас Собою нашего праотца, Адама, от которого рождаемся в смерть, соделавшись нашим родоначальником, заменяет плоть и кровь, заимствованный нами от Адама, Своею плотью и кровью. Такое действие Господа, при благочестивом созерцании искупления человеков вочеловечением Бога, пребывая непостижимым и сверхъестественным, вместе становится и ясным и естественным. Непотребные плоть и кровь естества падшего и отверженного должны быть заменены в естестве, которое обновил Богочеловек, всесвятою плотью и кровью Богочеловека [11].

"Благий, всеблагий и преблагий Бог, — богословствует святой Иоанн Дамаскин, — будучи весь благость, по безмерному богатству Своей благости, не потерпел, чтоб благо, то есть естество Его, пребывало одно, и никто не был причастником этого естества" [12]. Таково воззрение ума человеческого, озаренного светом Святаго Духа, на действия Божий; таково объяснение действий Божиих этим умом; так объясняет этот ум для самого себя действия Божий: действия Божий и начала действий Божиих в точности и с полною определенностью постижимы для одного Бога. Просвещенный Свыше ум человеческий издает следующее священное вещание [13]. Состоялось благоволение Божие, чтоб всесовершенная благость, то есть существо Божие, отразилась в других существах, как отражается солнце на предметах, которых оно прикасается лучами. Для этого Бог первоначально сотворил духов и тот мир, в котором они обитают, потом чувственный мир, наконец человека, принадлежащего по душе к сотворенным духам, принадлежащего по телу, в которое облечена душа, к миру чувственному. Бог, будучи жизнь, саможизнь, пролил из себя жизнь во все живущее и существующее. Жизнь мира есть отражение в нем саможизни — Бога. И духи, и человек, и вся прочая тварь вышли из рук Создателя совершенными, совершенными относительно ограниченному естеству своему, исполненными цельного добра, без малейшей примеси зла. Добро в тварях, соответственное естеству их, было отражением беспредельной благости беспредельного Творца. Ограниченное совершенство тварей было отражением всесовершенного совершенства, составляющего свойство единого Творца. Духи и человек соделались между тварями ближайшим и яснейшим отражением Бога. В самом существе их Творец начертал Свой образ; этот образ Он украсил качествами, подобными тем качествам, которые в беспредельности и совокупности своей составляют сущность Бога. Бог — благость: и разумных тварей Он соделал благими. Бог — премудрость: и разумных тварей Он соделал премудрыми. В решительный оттенок подобия Он даровал разумным тварям Святаго Духа Своего, — этим соединил дух их, все существо их с Собою.

Зло явилось от свободного произволения разумных тварей. Зачали зло в себе и родили его в отрицательное бытие его духи. Яд зла они сообщили всему человеческому роду, заразив злом корень рода — праотца, обольстив праотца обещанием состояния, равного Богу. Здесь является благость Божия в поразительнейшем проявлении. Чтоб извлечь человечество из падения и погибели, триипостасный Бог единым из Лиц Своих приемлет человечество, в Себе и Собою обновляет человека, доставляет ему этим соединение с Собою, несравненно теснейшее, нежели какое даровано было при сотворении. Сын Божий по естеству, вочеловечившись и соделавшись родоначальником человеков, соделал их сынами Божиими по благодати. Зачатие и рождение скотоподобные, которым человеки подчинились по падении, отвергаются: покрывается оно, так сказать, рождением от Святаго Духа при Крещении. Возрожденные человеки претворяются из плоти в дух, не по естеству, по свойству: рожденное от плоти, плоть есть, рожденное от Духа, дух есть [14]. Христиане, родившись от Адама в смерть, рождаются Крещением в жизнь, рождаются от Бога, рождаются уже чадами Божиими [15]. Бытие их названо пакибытием и есть пакибытие [16]; оно — бытие в жизнь вечную, бытие совсем иное, нежели каким было бытие в смерть; оно бытие второе, вторично преподанное по утрате первого бытия падением, вечною смертью. Состоянию пакибытия дарована пища, соответствующая состоянию. Как рождение в пакибытие есть рождение от Святаго Духа, так и питание, преподаваемое обновленному человеку, приуготовляется Святым Духом. Питание это — плоть и кровь Богочеловека. "Плоть Господа — Дух животворящий, — сказал святый Иоанн Дамаскин, — так как зачата она от животворящего Духа; говорю это, не уничтожая (не отвергая) естество тела, но желая показать всю Божественность и животворность его" [17].

Богочеловек, будучи всесовершенным Богом, по наружности, для телесных чувств человеческих, запечатленных падением, был только человеком. Святые человеки, соделавшиеся чрез Крещение чадами Божиими, соделавшиеся духом, сохранившие и развившие усыновление и духовное состояние богоугодным жительством, пребывали для наружных чувств человеческих, запечатленных падением, обыкновенными человеками, не отличавшимися ничем от прочих человеков. Святые Христовы тайны, будучи телом и кровию Богочеловека, будучи Духом, сохраняют для телесных чувств наружный вид хлеба и вина. И видится хлеб и вино, и обоняваются хлеб и вино, и осязаются хлеб и вино, и вкушаются хлеб и вино. Обнаруживаются и являются святые тайны чрез действие свое. Так обличался Бог, прикрытый человечеством: Он обнаруживался и свидетельствовался действиями Своими. Так обличались святые Божий, сосуды Духа: обнаруживались они и разоблачались действиями. Наружность глубоко смиренная, покровенная простотою, чуждая изысканности, чуждая эффекта, — действие сверхъестественное, Божественное! Действием Божественным возвышается достоинство дивно-смиренной наружности. Точно! Бог смирился несказанно вочеловечением и земною жизнью Своею: все действия Его несказанно смиренны, несказанно благолепны и величественны в смирении своем. Это относится и к святым тайнам. Что может быть по наружности смиреннее, обыкновеннее пищи, предлагаемой обновленным человекам, той необыкновенной, чудной, страшной пищи, в которой преподается в снедь Святой Дух, в которой преподается в снедь Богочеловек? Ядый Мою плоть, и пияй Мою кровь, сказал Он, ядый Мя, той жив будет во веки [18]. "Причащающиеся пресвятого тела и пресвятой крови, — сказал великий отец, — стоят с ангелами, и архангелами, и горними силами, одеянные в самую царскую Христову порфиру, препоясанные оружием духовным. Этим я еще не сказал ничего великого: они бывают облечены в самого Царя" [19]. При установлении преобразовательных жертв дозволено было употребление в пищу мяс, приготовленных на огне, воспрещено употребление крови. В причину воспрещения объявлено: зоне душа всякия плоти кровь его есть [20]. Когда была принесена новозаветная Жертва, Прообразованная слабыми тенями — ветхозаветными жертвами; когда принесена была новозаветная Жертва Жрецом — Господом, Который был и Жертва и Жрец, тогда вышло от Бога иное повеление о жертвенной крови. Пиите от нея вcu, повелевает Господь всем, призывая всех, сия бо есть кровь Моя нового завета [21]. Все приглашаются к употреблению крови Христовой! Приглашение совершается по той же причине, по которой произнесено воспрещение. В крови Христовой — душа Его. Ясно ощущается при причащении святых тайн прикосновение души Христовой к душе причащающегося, соединение души Христовой с душою причащающегося. Без слов, без наставления словами, начинает душа ощущать в себе чуждые падшему естеству ее успокоение, кротость, смирение, любовь ко всем, холодность к тленному и преходящему, сочувствие к будущему веку. Навеваются эти ощущения, насаждаются в душу из души Христа, как сказал Он: Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим [22]. "Научитесь не от Ангела, не от человека, не из книги, научитесь от Меня, — говорит святой Иоанн Лествичник, объясняя слова Спасителя, — от Моего усвоения вам, от Моего сияния и действия в вас, что Я кроток и смирен сердцем, и помыслом, и образом мыслей, и обретете упокоение от внутренней борьбы, облегчение душе вашей от тягости и смущения, причиняемых ей помышлениями, приносимыми из области падших духов" [23]. Таково действие святых тайн: они, действуя на нас, вместе действуют на невидимых и неусыпных врагов наших, на демонов, ограждая от них свой сосуд — человека, достойно вмещающего их в себя. Пища, по наружности вещественная, приемлемая устами, действует против духов, оковывает их как бы цепями! Трапеза, на которой, по наружности, представлены хлеб и вино, борется с духами, попирает их! Уготовал ecu предо мною трапезу, воскликнул в восторге к Богу пророк, указывая издали на жертвенник христианский, уготовал ecu трапезу сопротив стужающим мне! [24]. Это действие святых тайн в особенности известно инокам, проводящим жизнь безмолвную и подвергающимся усиленному нашествию бесовских помыслов. "Они горят, — выразился преподобный Пимен Великий, выразился из собственного опыта, — от яда злобных демонов, и с нетерпением ожидают субботы и дня недельного, чтоб прийти на источники живой воды — к телу и крови Господним, — ими очиститься от горечи, которою напоил их враг" [25]. И падшие духи ведают силу святых тайн. Они трепещут ее, ненавидят ее, завидуют причащающимся, завидуют тою завистью, к которой способны демоны. Часто с исступлением нападают они на готовящегося к причащению, расхищают его мысли, наводят на сердце холодность и ожесточение, приносят тяжкие греховные воспоминания и мечтания, стараются осквернить совесть, привести христианина в недоумение, воспрепятствовать причащению; часто после приобщения совершают духи подобное нападение, опять с целью ввергнуть в недоумение, смущение, с целью поколебать веру, насеять мысль, что причащение святым тайнам не приносит никакой пользы. Эта невидимая брань, воздвигаемая духами злобы на причащающихся, служит свидетельством величайшей важности и пользы святых тайн. Драгоценно сокровище, к получению которого так усиливаются не допустить человека враги его! Драгоценно сокровище, которое так неистово стараются восхитить у человека враги его! Утвердимся верою, и противостанем мужественно супостатам нашим. Постараемся при приготовлении нашем к принятию святых тайн сохранить всевозможное бодрствование над собою; постараемся по принятии святых тайн сохранить это бодрствование над собою. Не убоимся душевной бури, производимой нашествием духов! Не допустим унынию и смущению овладеть нами. Действие святых тайн не преминет явиться в душе терпеливого подвижника, как является солнце на небе по очищении его от облаков. На враги моя воззре око мое [26], сказал святой Давид по миновании возмущения, произведенного ими в душе его. Произнесет это исповедание о себе и причастник святых тайн, освободившись от нашествия духов, которых тем яснее обличит пред ним действие святых тайн. Всякий, приобщившийся со вниманием и благоговением, с должным приготовлением, с верою, чувствует в себе изменение, если не тотчас по причащении, то по прошествии некоторого времени. Чудный мир нисходит на ум и сердце; облекаются спокойствием члены тела; печать благодати ложится на лице; мысли и чувствования связываются священными, духовными узами, воспрещающими безрассудную вольность и легость, обуздывающими их. При постоянно благочестивой и внимательной жизни действие святых тайн делается яснее, ощутительнее, обильнее. Действие это уподоблено Писанием помазанию главы, то есть ума, духовным елеем, уподоблено державной, царственной чаше, властительски упоевающей душу ощущениями, исходящими из Святого Духа, исходящими из Христа. При постоянно внимательной и благочестивой жизни делается отчасти постижимою непостижимая милость Божия, явленная человекам в даровании им небесной пищи. Эта милость Божия поженет ко спасению сверхъестественною силою своею причащающегося по возможности часто, по возможности достойно вся дни земного живота его, вселит его в небесный дом Господень на бесконечную долготу дний вечных [27].

Хлеб вещественный есть образ хлеба небесного, и вино есть образ истинного духовного пития. Действие вещественных хлеба и вина служит образом действия тела и крови Христовых [28]. Хлеб, будучи употребляем в пищу, отделяет из себя при посредстве пищеварения соки в тело неизвестным и непостижимым для человека образом. Образ действия неизвестен и непостижим; последствия действия, а потому и самое действие очевидны. Сходственно с действием хлеба действие вина, действующего преимущественно на кровь. Оно отделяет из себя газы, которые изменяют состояние крови, посредством крови действуют на душу, действуют на ум, действуют на сердце. Действие вещественных хлеба и вина — вещественно. Хлебом поддерживаются и укрепляются силы тела; вино, действуя на кровь, возбуждает в ней деятельность, содействует хлебу в питании и укреплении тела. Тело, лишенное вещественной пищи, должно по необходимости соделаться жертвою смерти. Духовный хлеб — тело Христово — укрепляет сердце человека, укрепляет все существо его, укрепляет волю, укрепляет ум, доставляет правильность пожеланиям и влечениям души и тела, естественные свойства человеков освобождает от недугов, которыми оно заразилось при падении, которые называются страстями, то есть страданиями, болезнями. Духовное питание содействует духовной пище. Оно сообщает душе качество свойств Христовых. Христос принял на Себя все свойства человеческие, кроме греха; свойства человеческой души Христовой чужды повреждения греховного, непорочны; по причине соединения с Божеством они Божественны. Этими обоженными свойствами напоявается душа пиющего кровь Христову. "Как вещественное вино, — сказал святой Марк, — растворяется во всех членах пьющего, и бывает вино в нем и он в вине; так и пиющий кровь Христову, напоявается Духом Божества, растворяется в совершенной душе (Христовой), и эта душа — в нем, освятившись таким образом, соделывается достойным Господа" [29]. Удаляющийся от причащения святых тайн отчуждается от Христа, предоставляется самому себе, своему естеству, пораженному вечною смертью. Вечную смерть уничтожает в человеке, внутри его, в уме и сердце, един Христос. Он входит как всемогущий Бог в невходные сокровищницы человека, там поражает смертью смерть. Если не будет совершено этого, — вечная смерть пребудет в человеке, пребудет как начало и залог вечной погибели. Нет возможности избежать вечной погибели тому, кто имеет и хранит в себе начало и залог ее — вечную смерть.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

О! как делается понятным, естественным приглашение всемилосердого Господа ко вкушению Его всесвятых тела и крови, к питанию ими. Приглашение это — самое убедительное, оно соединено с великими обетованиями и с великими угрозами. Господь, по неизреченной любви Своей к нам, спас нас Собою, заменив наши казни Своею казнью, заменив наше оскверненное достоинство Своим святейшим достоинством; по этой же неизреченной любви, в чудных порядке и системе, установленных этою любовью, Он призывает нас в теснейшее единение с Собою причащением святых тайн, как в вернейшее, как в необходимое условие нашего спасения. Делайте не брашно гиблющее, говорит Он, но брашно, пребывающее в живот вечный, еже Сын человеческий вам даст [30]. Отец Мой даст вам хлеб истинный с небесе. Хлеб бо Божий есть сходяй с небесе и даяй живот миру [31]. Аз есмь хлеб животный [32]. Аз есмь хлеб животный, сшедый с небесе: аще кто снесть от хлеба сего жив будет во веки, и хлеб егоже Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира [33]. Плоть бо Моя истинно есть брашно, и кровь Моя истинно есть пиво [34]. Аминь, аминь глаголю вам: аще не снесте плоти Сына человеческого, ни пиете крове Его, живота не имате в себе" [35]. Приобщение святым тайнам установлено ежедневное [36]. Ежедневное приобщение жизни Христовой долженствует ежедневно оживлять христианина духовною жизнью. "Частое причащение жизни, — сказал Василий Великий, — что иное значит, как не частое оживление?" [37] Частое причащение — что иное значит, как не обновление в себе свойств Богочеловека, как не обновление себя этими свойствами? Обновление, постоянно поддерживаемое и питаемое, усваивается. От него и им истребляется ветхость, приобретенная падением; смерть вечная побеждается и умерщвляется вечною жизнью, живущею во Христе, источающеюся из Христа; жизнь — Христос водворяется в человеке.

Особенное действие слова Божия, описанное святым апостолом Павлом, имеют и святые тайны. Это естественно! Как в слове Божием действует Христос, действует Святый Дух, действует Христос и Святый Дух, содействуя друг другу, действуя из единого, равночестного и единоестественного Им начала — Отца, так действуют Они и в святых тайнах. Живо слово Божие, возвестил великий Павел, и действенно, и острейше паче всякого меча обоюдуостра, и проходящее даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов, и судительно помышлением и мыслем сердечным [38]. То же должно сказать о святых тайнах! "Они входят в нашу сущность, — говорит святой Иоанн Дамаскин, — для сохранения и очищения нас от всякой скверны, для отражения от нас всякого вреда. Если же встречают в нас поддельное золото, то очищают его огнем суда, да не с миром осудимся в будущем веке: очищают болезнями и всякими бедствиями" [39]. Причащающийся святым тайнам должен знать, что, приемля их, он суд себе яст и пиет [40], как сказал апостол. Этот суд оправдывает проводящих жизнь богоугодную, раздает, расточает им духовные награды; он судит погрешности тех, которых богоугождение недостаточно, врачует погрешности временными наказаниями во отвращение вечных; он поражает казнями, казнями страшными, тех, которые дерзают приступать к святым тайнам, проводя жизнь произвольно греховную, противную заповедям Христовым.

На этом основании завещавается желающим приступить ко святым тайнам тщательнейшее приуготовление. Да искушает же себе человек, говорит апостол, и тако от хлеба да яст, и от чаши да пиет [41]. Должно углубляться в самовоззрение, внимательно рассматривать, исследовать себя; должно очищать себя от согрешений, искоренять их из себя исповедью и покаянием; должно исправлять и самые тонкие уклонения от пути заповедей Христовых возвращением на этот путь, полагать в душе намерение всеусильно держаться этого пути, укреплять намерение чтением, изучением Слова Божия, теплейшими молитвами, учащенным причащением святых тайн. Должно рассматривать ничтожество, бедность, греховность, падение человеческие, с одной стороны, с другой — величие Божие, неизреченную благость Спасителя, предавшего за нас на убиение Свое тело, на пролитие Свою кровь; неизреченную любовь Спасителя, питающего нас Своею плотью и кровью, этим питанием вводящего в теснейшее единение с Собою. От такого рассматривания и суждения себя является сокрушение сердца, приготовляется христианин к достойному принятию святых тайн искренним сознанием своего недостоинства. Такое рассматривание себя изложено святыми отцами в молитвах ко причащению, которыми отцы вспомоществуют нашему тупозрению и ожесточению, которыми они облекают души наши, как в брачные одежды, в смирение, столько возлюбленное Спасителю нашему. Смиряяй себе вознесется [42], сказал Спаситель, и аще снесть от хлеба сего, жив будет во веки [43].

Достойное причащение святых тайн возможно только при постоянно благочестивой жизни или после решительного раскаяния в жизни греховной и решительного оставления ее, засвидетельствованного и запечатленного принесением покаяния по наставлению святой Церкви. Рассеянная, невнимательная жизнь, не озаренная и не руководимая словом Божиим, направленная по представлениям собственного разума, по влечениям грехолюбивых сердца и тела, оставляя человеку тщетное имя христианина, лишает его основательного богопознания и самопознания, лишает должного понятия о святых тайнах, лишает приличествующего приготовления пред принятием их, приличествующего настроения и состояния при принятии, необходимого хранения по принятии. Ядый и пияй недостойне суд себе яст и пиет, не разсуждая тела Господня [44], не давая ему должной цены, не приготовив сосуда своего к принятию величайшего, святейшего сокровища. Сокровище спасительнейшее есть вместе и сокровище самое страшное по неизреченной святыне своей. Не карал бы нас суд Божий, если б мы проводили внимательную жизнь по заповедям Христовым, тщательно исполняя их, тщательно врачуя упущения в исполнении покаянием. Аще быхом себе разсуждали, не быхом осуждена были [45]. Легкомыслие и недостаточно добродетельную жизнь карает суд Божий, возбуждаемый недостойным принятием святых тайн, карает с милосердием, карает казнями во времени с целью спасения в вечности. Судимы же от Господа наказуемся, да не с миром осудимся [46]. Исчисляя казни, которым коринфяне подвергались за недостойное причащение святых тайн при недостаточно богоугодной жизни, апостол говорит: сего ради, ради недовольно достойного причащения святым тайнам, в вас мнози немощни и недужни, и спят довольны [47], т.е. значительное число умирает.

Иное значение имеет недостойное причащение святых тайн при произвольно и намеренно греховной жизни, при впадении в смертные грехи, при неверии и при зловерии. Причащающиеся в таком состоянии совершают преступление, навлекающее казни уже не исправительные, казни решительные, навлекающее вечную муку [48]. Преступление это равно преступлению, которое совершили убийцы Богочеловека [49], осыпавшие Его поруганиями, ударявшие по ланитам, покрывавшие заплеваниями Его лице, истерзавшие тело Его жестоким биением, гвоздями, распятием. Иже аще яст, сказал великий Павел, хлеб сей, или пиет чашу Господню недостойне, повинен будет телу и крови Господни [50]. Страшно некое чаяние суда, и огня ревность поясти хотящаго сопротивныя. Отвергся кто закона Моисеева, без милосердия при двоих или триех свидетелях умирает: колико, мните, горшия сподобится муки, иже Сына Божия поправый, и кровь заветную скверну возмнив, еюже освятися, и Духа благодати укоривый [51]. Да искушает человек себе [52], да рассматривает себя, прежде нежели приступит к святым тайнам, — и, если он погряз в скверне греховной, да устранится страшного причащения, чтоб не навершить и чтоб не запечатлеть грехов своих самым тяжким грехом: наруганием над святыми тайнами Христовыми, наруганием над Христом. Прежде дерзновенного вшествия на брак к Сыну Божию, да позаботится о своей душевной ризе: она измывается, очищается от греховных пятен, каковы бы эти пятна ни были, неизреченною милостью Господа при нашем покаянии. Преподобный Марк Подвижник сделал следующее замечание: "Между сеятвою и жатвою определено некоторое пространство времени: по этой причине мы не веруем воздаянию" [53]. Этого рода неверию подвергаются почти все причащающиеся недостойно. Приступая к Христовым тайнам из смрада греховного, повергаясь в смрад греховный после принятия тайн, не видя над собою немедленного наказания, они полагают, что никогда не последует никакого наказания. Ошибочное заключение! Иудеям предсказана была решительная казнь за богоубийство; но она последовала чрез несколько десятков лет по совершении ужаснейшего преступления. Неизреченное милосердие и долготерпение Божие еще ожидало покаяния их. Это милосердие и долготерпение ожидает и нашего покаяния. Казнь отсрочивается и отсрочивается, но она непременно постигнет нераскаянных, намеренных, упорных грешников. Начало ее видим наиболее во внезапной смерти или в смерти, произведенной такою болезнью, которая отнимает возможность покаяния. Самая казнь выполняется в стране загробной. Не лъститеся, говорит апостол, не обманывайте себя: Бог поругаем не бывает: еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет. Яко сеяй в плоть свою, от плоти пожнет истление: а сеяй в дух, от духа пожнет живот вечный [54].

Установлено Богочеловеком таинство Евхаристии [55] сегодня, после вкушения прообразовательной пасхи и последовавшей за ней вечери, пред исшествием на спасительные для нас страдания. Участниками вечери были двенадцать апостолов. Воспоминая и празднуя великое событие, святая Церковь в Великий четверток собирает в лоно свое чад своих к Божественной Литургии, по полудни, необычно, в часы вечерние, чтоб совершение таинства и причащения святым тайнам последовало в те самые часы, в которые Господом совершено в первый раз таинство, возглашено приглашение к питанию Телом и Кровию Его. Таким образом великое событие, самою обстановкою воспоминания о нем, живо напечатлевается в душах наших, и завещание Господа сие творите в Мое воспоминание [56] исполняется с особенною точностью. "Господь, — поведает святой Василий Великий, заимствуя поведание из Священного Писания и Священного Предания, — хотя изыти на вольную и приснопамятную и животворящую Свою смерть, в ночь, в нюже предаяше Себе за живот мира, прием хлеб на святыя Своя и пречистыя руки, показав Богу и Отцу, благодарив, благословив, освятив, преломив, даде Своим учеником и апостолом, рек: Приимите, ядите: сие есть тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов. Подобне и чашу от плода лозного прием, растворив, благодарив, благословив, освятив, даде святым Своим учеником и апостолом, рек: Пиите от нея вcu, сия есть кровь Моя нового завета, яже за вы, и за многия изливаемая, во оставление грехов" [57]. Эти тело и кровь суть истинные Тело и Кровь Богочеловека, заимствованные Им от Пресвятыя Девы; это тело и кровь — Божественны, как истинно соединенные с Божеством [58]. "Не вознесшееся тело, — говорит святой Иоанн Дамаскин, — сходит с небес, а самые хлеб и вино претворяются в тело и кровь Божий. Если же спросишь, каким образом это совершается, то довольно тебе услышать, что совершается это Святым Духом, так же как Господь и от Святыя Богородицы составил Себе и в Себе плоть Духом Святым. Более мы не знаем ничего; знаем только, что слово Божие истинно, действенно и всесильно. Образ действия Его — неисследим" [59].

Сие творите в Мое воспоминание, сказал Спаситель мира избранным ученикам Своим, уединившись с ними в горнице для Тайной вечери. И исполняется доселе повеление Господа во вселенной, во всех храмах, принадлежащих православной Церкви. Какое всемогущее повеление! Дано оно двенадцати простейшим рыбарям и мытарям, дано за смиренною, предсмертною вечернею, за которою произнесено много горьких предречений, долженствовавших немедленно исполниться, дано в тишине и сумраке вечера, в уединении горницы, составлявшей верхнюю, отдельную часть дома, — действует по всей земле, действует чрез столетия, чрез тысячелетия.

Божественная Литургия на всем протяжении своем, всеми обрядами своими, представляет ряд и цепь воспоминаний о Господе. Самое приготовление хлеба и вина к освящению начинается с этого воспоминания. Облаченный во все облачение, священник, прежде начатия Божественной Литургии, совершает проскомидию — так называется приношение хлеба и вина и приуготовление их в тот вид, который они должны иметь для совершения Литургии. Священник берет просфору и, знаменуя на ней копи-ем знамение креста трижды, трижды произносит слова: "В воспоминание Господа, и Бога, и Спаса нашего Иисуса Христа" [60]. При дальнейших действиях он говорит, что Господь яко овча на заколение ведеся, и яко агнец непорочен, прямо стригущаго его безгласен, тако не отверзает уст Своих [61]. Далее воспоминаются различные события из страданий Господа. Приготовленные хлеб и вино, освященные святейшими воспоминаниями, получают значение и название образов Тела и Крови Христовых [62]. Затем начинается Божественная Литургия. По призвании архиереем или священником Святаго Духа и по освящении образов эти образы Тела и Крови Христовых пресуществляются в Тело и Кровь Христовы. Во время совершения великого таинства воспевается песнь: Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, и молимтися, Боже наш. Песнь эта — повторение произнесенных Господом благословения, благодарения, хваления при освящении и пресуществлении хлеба и вина в Тело и Кровь Его на Тайной вечери. Нет места для других слов при совершении великого таинства. Таинство непостижимо, необъяснимо. Пред ним и ум человеческий, и ум ангельский должны благоговеть, от обильного благоговения — безмолвствовать. Если ж допущены слова и голос, то ими должно выражаться одно благодарение и славословие, равносильные и равнозначащие благоговейному молчанию.

Драгоценность дара, святость, возвышенность, божественность дара могут быть необъяснимо объяснены одним благодарением и славословием Бога.

Величие таинства возлагает на нас соответствующие обязанности. Мы должны не только души, но и тела наши представить в жертву живу, святу, благоугодну Богови [63]. Тело — Господеви, и Господь — телу [64]. Телеса ваша удове Христовы суть [65], говорит апостол. Назначение человека по душе и по телу — быть обителью Богу [66], сосудом Божества [67]. Сообразно этому назначению должна быть настроена душа, должно быть настроено тело. Невозможно, невозможно приять Бога в душу, заимствовавшую свое настроение от сатаны! Невозможно приять Бога в тело, которым владычествуют нечистые вожделения. Воспрещено Богом такое приятие под страшными угрозами. Попирающие воспрещение Божие, попирающие величие Божие, попирающие Самого Бога, совершают грех безмерной тяжести.


(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Освободим от дебелости, от греховных похотений, стремлений, увлечений наше тело. Очистим душу как от тех страстей, которые принадлежат исключительно ей: гнева, сребролюбия, тщеславия и других подобных, так и от тех, которыми заражает ее тело, каковы чревонеистовство и сладострастие. Очистим дух от свойственной ему скверны, от мыслей ложных, богохульных, от ощущений неправильных, из чего составляется самообольщение, ослепление, умерщвление вечною смертью. Изработывается освобождение наше святою Истиною [68]. Изработывается освобождение и очищение наше воздержанием от излишества в пище и питии, бдением, молитвенными стояниями и коленопреклонениями, обузданием неосторожных и любопытных взора, осязания, слуха и прочих телесных чувств, которыми грех входит в душу, оскверняет и тело и душу. Изработывается освобождение и очищение наше Словом Божиим [69]. Напитаем себя чтением Слова Божия, оживим в себе, соделаем действующим Слово Божие, деятельностью по воле и завещанию Господа, возвещаемыми нам Словом Божиим. Часто да возобновляются в памяти нашей благочестивым размышлением и созерцанием страдания Спасителя нашего, Его смерть на кресте, которою мы искуплены от ветхой смерти, Его земная жизнь — это постоянное выражение смирения и любви — проведенная среди лишений, преисполненная скорбями. Положим твердое намерение провести благоразумно и богоугодно наше краткое земное странствование. Проведем его в приготовлении себя к вечности, в приготовлении на суд Божий. Для этого необходима тщательная бдительность над собою, тщательное настроение себя по учению Евангелия, тщательное исправление упущений и уклонений покаянием. Страшны ликование сынов мира, их непрерывающаяся рассеянность и многопопечительность о тленном, их упоение обольщением суетного мира. В этом состоянии — условие погибели. Уже отверзла на самопроизвольные жертвы свои вечная смерть темную, адскую пасть, готова пожрать и поглотить их при первом миновании попущения Божия, по миновании долготерпения Божия, ожидающего покаяния грешников, при решительном отступлении Бога от нераскаянных грешников. Убоимся впадения в состояние точно страшное! Устремим во времени и благовременно все силы наши к Богу нашему, чтоб усвоиться Ему навечно, и в усвоении Ему обрести наше спасение и блаженство во времени и в вечности. При таком жительстве, когда оно будет постоянно и тем докажет верность нашу Богу, осеняет нас Божественная благодать, укрепляет колеблющийся подвиг наш, изменяет и перерождает его, дарует нам подвиг новый, сильный, духовный, небесный — этим подвигом вводит нас в скорое и обильное преуспеяние. И при собственном подвиге — и собственному подвигу человека содействует благодать, но не обнаруживая себя, — служитель Божий, хотя борется еще со страстями, но уже причащается достойно Тела и Крови Христовых, когда причащается их в сокрушении духа и в полном сознании своего недостоинства. Тело и Кровь Христовы содействуют его подвигу, подвигу мученическому: они очищают и наказуют его по милосердому Божественному суду своему, пожигая и истребляя в нем те скверны, которых он не может ни усмотреть, ни истребить сам собою. По осе-нении подвижника благодатью Тело и Кровь Христовы оживотворяют его, возбуждают в нем новые, доселе бывшие ему вовсе неизвестными, духовные, высшие разумения и ощущения, открывают Божественные таинства, исполняют действий Святаго Духа, доставляют смирение, несравнимое по глубине его и по производимому им чудному успокоению с смирением, доставляемым страданиями под гнетом страстей и падших духов. Прилепляяйся Господеви, един дух есть с Господем1. Господь — Дух, и человека, прилепляющегося к Господу, Господь соединяет с Собою, соделывает духом, несмотря на то человек этот остается в теле; человек этот соделывается духовным, заимствуя из Духа Господня духовные свойства, причем отделяются и отпадают от него, как струп от заживленной раны, свойства скотоподобные, которыми заразило его падение. Жительство по евангельским заповедям, молитва в сокрушении духа вводят в соединение с Господом; навершается это соединение Божественною благодатию и причащением всесвятых Божественных тела и крови Христовых.

Бог питал манною, падавшею с неба, избранный народ свой — израильтян, когда этот народ путешествовал по пустыне из Египта в Землю Обетованную: одожди им манну ясти, говорит Писание, и хлеб небесный даде им. Хлеб ангельский яде человек [70]. Хлебом этим преобразовался Христос, питающий Своим словом [71], Своею Плотию и Кровию христиан, странствующих в юдоли изгнания, шествующих и возносящихся в горнее отечество при многоразличных и многочисленных препятствиях, страданиях, бедствиях. Египет знаменует состояние человеческого падения, состояние порабощения греху и падшим духам. Исшествием из Египта изображается отвержение греховной жизни, принятие веры во Христа, вступление в жительство по заповедям Христовым. Обетованная земля — небо; путешествие по пустыне — земная жизнь; хлеб небесный — Христос. Хлеб бо Божий есть сходяй с небесе, и даяй живот миру [72]. Отцы ваши, говорит Христос новому Израилю о ветхом Израиле, ядоша манну в пустыни и умроша. Сей есть хлеб, сходяй с небесе, да аще кто от него яст, не умрет [73] вечною смертью ни во время земной жизни, ни по разлучении души с телом смертью тела. Аминь.

[1] Пс. 103:15

[2] Преподобный Варсонофий Великий. Ответ 401-й. Преподобный Кассиан. Собеседование 9, гл. 21

[3] Ин. 6:58, 48

[4] Ин. 6:51-56

[5] Ин. 6:60, 66

[6] Ин. 6:63

[7] Ин. 6:53

[8] Быт. 2:23

[9] Иов 31:31

[10] Нравоучение 46-е в беседах на евангелиста Иоанна

[11] Святой Исаак Сирский. Слово 68-е

[12] Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение Православной веры, кн. 4, гл. 8

[13] Заимствовано из Точного изложения Православной веры, кн. 4, гл. 13

[14] Ин. 3:6

[15] Ин. 1:12-13

[16] Мф. 19:28; Тит. 3:5

[17] Точное изложение Православной веры, кн. 4, гл. 13

[18] Иоан. 6:56-57

[19] Святой Иоанн Златоуст, нравоучение 45-е в беседе на евангелиста Иоанна

[20] Лев. 17:11

[21] Мф. 26:27-28

[22] Мф. 11:29

[23] Лествица. Слово 25-е. Здесь посл. слова св. Иоанна Лествичника несколько дополн. аскетическим объяснением

[24] Пс. 22:5. Читается пред молитвами ко причащению

[25] Алфавитный Патерик. В молитве по 19-й кафизме читается: "Наслади душу мою Твоею честною кровию от горести, ею же мя сопротивник напои"

[26] Пс. 53:9

[27] Пс. 22:5-6

[28] Мысль эта имеется у святого Иоанна Дамаскина

[29] См. ссылку святых Кал-листа и Игнатия Ксанфопулов. Доброт., ч. 2, гл. 92

[30] Ин. 6:27

[31] Ин. 6:32-33

[32] Ин. 6:48

[33] Ин. 6:51

[34] Ин. 6:55

[35] Ин. 6:53

[36] Новая Скрижаль. Ст. Дары святые приносятся по заповеди

[37] Послание 90-е к благородной Кесарии, кн. 3

[38] Евр. 4:12

[39] Точное изложение Православной веры

[40] 1Кор. 11:29

[41] 1Кор. 11:28

[42] Лк. 18:14

[43] Ин. 6:51

[44] 1Кор. 11:29

[45] 1Кор. 11:31

[46] 1Кор. 11:32

[47] 1Кор. 11:30

[48] Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение Православной веры

[49] Святой Иоанн Златоуст. Нравоучение 46-е в беседах на Иоанна; Точное изложение Православной веры

[50] 1Кор. 11:27

[51] Евр. 10:28-29

[52] 1Кор. 11:28

[53] О Законе Духовном, гл. 118

[54] Гал. 6:7-8

[55] Евхаристия — благодарение. Названо таинство так по той причине, что оно совершается при обильном благодарении и славословии Бога

[56] 1Кор. 11:24

[57] Божественная Литургия Василия Великого. Чиновник архиерейского служения (церковная книга)

[58] Заимствовано из Точного изложения Православной веры

[59] Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение Православной веры

[60] Служебник

[61] Служебник; Ис. 53:7

[62] Литургия Василия Великого; Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение Православной веры, кн. 4, гл. 13

[63] Рим. 12:1

[64] 1Кор. 6:13

[65] 1Кор. 6:15

[66] 2Кор. 6:16

[67] 1Сол. 4:4

[68] Ин. 8:32

[69] 1Кор. 11:29

[70] Пс.77:24-25; Иоан.6:32

[71] Мф. 4:4

[72] Ин. 6:33

[73] Ин. 6:49-50

_______________________

http://pravbeseda.ru/library/index.php?page=book&id=834

[Александр Васильевич]

Вечернее богослужение в Великую Среду

Среда Страстной седмицы Великого поста. Сретенский монастырь. Утреня, 1-й час. Хор Сретенской Духовной семинарии.

(MP3 файл. Продолжительность 97:32 мин. Размер 46.9 Mb)

Ссылка:

http://www.pravoslavie.ru/put/34734.htm

Божественная литургия в Великий Четверг



Четверг Страстной седмицы Великого поста. Воспоминание Тайной Вечери. Сретенский монастырь. Вечерня с Литургией Василия Великого. Хор Сретенского монастыря.

(MP3 файл. Продолжительность 100:57 мин. Размер 48.5 Mb)

Ссылка:

http://www.pravoslavie.ru/put/34739.htm

Вечернее богослужение в Великий Четверг



Четверг Страстной седмицы Великого поста. Воспоминание Святых спасительных Страстей Господа нашего Иисуса Христа. Сретенский монастырь. Утреня с чтением 12-ти Страстных Евангелий. Хор Сретенского монастыря.

(MP3 файл. Продолжительность 182:41 мин. Размер 87.7 Mb)

Ссылка:

http://www.pravoslavie.ru/put/34747.htm

[Александр Васильевич]

Свт. Проклъ Константинопольскій († 446 г.)

Слово во Святый и Великiй Четвертокъ.

Насталъ торжественный день святыхъ Таинствъ. Возсіялъ вечеръ, свѣтлѣйшій всякаго дня. Ибо что въ настоящій вечеръ не было исполнено ужаса и удивленія? Господь вечерялъ съ рабами; отверзъ имъ рай таинствъ; далъ имъ въ пищу плоть безгрѣшную; предложилъ питіе, очищающее грѣхи; въ образѣ раба умылъ ученикамъ ноги, чтобы ободрить ихъ къ теченію; подалъ хлѣбъ, указуя предателя; облобызалъ недостойнаго, чтобы отнять благодать отъ нечестиваго [1]; пошелъ на страданiя, показывая тѣмъ, что Онъ страждетъ не невольно. Ибо кто бы могъ взять Его, если бы Онъ самъ того не восхотѣлъ? – Его, Который словомъ укрощалъ море, велѣнiемъ утишалъ вѣтры, воздвигалъ смердящихъ мертвецовъ изъ гробовъ, Которому, какъ Господу, поклонялись и бѣсы, – если бы не самъ Онъ, какъ человѣколюбецъ, восхотѣлъ подъять страданіе не тѣмъ, что Онъ былъ, но тѣмъ, чѣмъ Онъ содѣлался? – Но Его берутъ – и Онъ терпитъ; потому что Онъ пришелъ не судить, но спасти міръ; и лобзаніе было знакомъ предательства. Посему-то Онъ приступившему предателю говоритъ: Іудо (ибо ты исполненъ яда – ἰοῦ γέμεις) Іудо, лобзаніемъ ли Сына человѣческаго предаеши (Лук. 22, 48)? Такимъ именемъ Онъ ударяетъ въ двери его совѣсти, желая возбудить его, глубоко усыпленнаго сребролюбіемъ. Какъ бы такъ говорилъ ему Господь: Я избралъ тебя въ Апостола, какъ же ты превратился въ предателя? Іуда, ты жаждешь денегъ? – но ты богаче всѣхъ царей. Демоны не страшатся царей, но твоего слова они трепещутъ, какъ бѣглые рабы. Богатыхъ снѣдаютъ болѣзни, но твоя и тѣнь прогоняетъ всѣ злостраданія. Для сребролюбивыхъ сокровище – злато, вамъ же уготовано небесное наслѣдіе. Если ты корыстолюбивъ, то уже теряешь власть надъ болѣзнями: ибо душа не можетъ совмѣщать въ себѣ тину сребролюбiя и мѵро человѣколюбія.

Нѣтъ ничего, братія, пагубнѣе сребролюбія; оно вооружаетъ кровныхъ другъ противъ друга, низвращаетъ естество, возбуждаетъ къ тиранству, испровергаетъ стѣны, равняетъ съ землею города, превращаетъ уставы природы, и кратко сказать, – оно вторглось въ ликъ Апостоловъ и дерзнуло продать Неоцѣненнаго. И такъ сребролюбіе естъ причина всѣхъ золъ. Посему-то Христосъ и Богъ нашъ чрезъ Пророковъ укорялъ и говорилъ: овца возъярилась на пастыря. Поистиннѣ, корень всѣмъ злымъ сребролюбiе есть (1 Тим. 6, 10). Почему и Пророкъ Захарія говорилъ какъ бы отъ лица Господня: и реку къ нимъ, – то есть, къ неблагодарному народу, – аще добро предъ вами есть, дадите мзду мою, или отрецытеся (Зах. 11, 13). Но какая можетъ быть назначена мзда за Того, Кого продать нельзя? Какая цѣна за Того, Кто выше всякой цѣны? Какъ можно продать Того, Кто превосходитъ всякое оцѣниваніе? И поставиша, сказано, мзду мою тридесять сребренникъ (Зах. 11, 13). Какое, о Iуда, ясное предсказаніе того, какъ ты разсвирѣпелъ до такой ненасытности! Въ то время, когда благочестивая и боголюбивая жена изливала на вечери мѵро, ты, проникнутый сребролюбіемъ, говорилъ: можаше сіе мѵро продано быти вящше трехъ сотъ пѣнязь, и датися нищымъ (Марк. 14, 5). Но Іоаннъ, сынъ громовъ, весьма ясно изобличилъ нечестивѣйшую твою сребролюбивую мысль, сказавъ: сіе же рече, не яко о нищыхъ печашеся, но яко тать бѣ, и ковчежецъ имѣяше, и вметаемая ношаше (Іоан. 12, 6). Почему Господь Іисусъ Христосъ, будучи всевѣдущъ, яко Богъ, видя Іуду, побѣжденнаго злою страстію сребролюбія и желая препобѣдить чрезмѣрную ненасытность его сердца, довѣрилъ ему получаемыя отъ людей подаянiя: но Іуда, пользуясь дарами благаго Господа и не будучи лишенъ ни одного изъ Божественныхъ его дарованій, не только не насытился, но еще, въ замѣнъ трехсотъ пѣнязей, захотѣлъ получить тридцать сребренниковъ. О злонамѣренный и безумный Іуда! Ты слышалъ отъ животворящаго Учителя Христа: что пользы имать человѣкъ, пріобрѣтъ міръ весь, себе же погубивъ, или отщетивъ (Лук.9:25)? – но, обрадовавшись на короткое время тридцати сребренникамъ, продалъ Жизнодателя Христа беззаконнымъ и свою душу осудилъ на вѣчное мученіе. Посему-то Господь нашъ Іисусъ Христосъ и сказалъ: горе человѣку тому имже Сынъ человѣческій предается: добро бы было ему, аще не бы родился человѣкъ той (Матѳ. 26, 24).

Господь нашъ Іисусъ Христосъ говорилъ сіе, желая привести Іуду въ чувство, чтобы онъ, образумившись, бросилъ пагубное покушеніе на предательство, обратился къ покаянію и получилъ спасеніе. Но Іуда, предпочитая преслушаніе послушанію, содѣлалъ себя жилищемъ змія – начальника зла. Посему Господь, видя, что онъ твердо упорствуетъ въ безумномъ предательскомъ намѣреніи, предалъ его тому, кто возжегь въ немъ страсть сребролюбiя. Ибо на вопросъ искреннихъ своихъ учениковъ за вечерію: кто бы это былъ, кто замышляетъ предательство? – Господь отвѣтствовалъ: той есть, ему же Азъ омочивъ хлѣбъ подамъ; и послѣ того, какъ Іуда принялъ хлѣбъ, сказано, вниде въ онь сатана и Господь сказалъ ему: еже твориши, сотвори скоро (Iоан. 13, 26-27). Видите ли, какъ Онъ, будучи истинный Спаситель, охотно спѣшилъ на страданіе для спасенія рода человѣческаго? Посему, такъ какъ свѣтъ и жизнь суть самыя высшія, отъ Христа получаемыя, блага для человѣка; то и самъ Онъ благоволилъ именовать себя оными. Онъ есть Свѣтъ, яко Богъ; Онъ есть Жизнь, яко Безсмертный; хотя же и вкусилъ смерть, но по плоти, а не по Божеству.

И такъ, будемъ всѣ удаляться корыстолюбія; отвергнемъ съ сребролюбіемъ и лицемѣріе. Желая приступить къ Божественнымъ Тайнамъ, возлюбимъ другъ друга отъ сердца; отринемъ всякій гнѣвъ; очистимъ себя отъ всякаго памятозлобія, дабы Господь, вошедши въ наши души, никого изъ насъ не обрѣлъ исполненнымъ, подобно Іудѣ, лицемѣрія, но всѣхъ нашелъ чистыми, подобно Іоанну – съ вѣрою богословствующими о Сущемъ въ нѣдрахъ Отчихъ (Іоан. 1, 18), подобно Павлу – распявшимися міру (Гал. 6, 14), подобно Петру – благочестно проповѣдующими и исповѣдующими: Ты еси Христосъ Сынъ Бога Живаго (Матѳ. 16, 16); дабы такимъ образомъ достигнуть намъ блаженства, Господомъ обѣщаннаго. Ибо сказано: блаженъ мужъ, емуже не вмѣнитъ Господь грѣха, ниже есть во устѣхъ его лесть (Псал. 31, 2); и на кого воззрю, говоритъ Господь чрезъ Пророка, токмо на кроткаго и молчаливаго, и трепещущаго словесъ Моихъ (Ис. 66, 2)? – и въ Евангеліи Спаситель училъ своихъ учениковъ такъ: блажени нищiи духомъ, яко тѣхъ есть Царствіе Небесное (Матѳ. 5, 3). О еслибы всѣмъ намъ сподобиться наслѣдовать и насладиться сего Царствія чрезъ Господа нашего Іисуса Христа, волею благоволившаго продать и предать Себя за насъ, да освободитъ насъ отъ рабства невидимаго врага! Тому слава, купно со Отцемъ и Святымъ и Животворящимъ Его Духомъ, нынѣ и присно и во вѣки вѣковъ. Аминь.

Примѣчанiе:

[1] Такое же прекрасное выраженiе находится и въ Словѣ св. Iоанна Златоуста На сошествiе во адъ: «Лобзаю тебя, Іуда, не для того, чтобы даровать тебѣ любовь, которую ты отринулъ, но чтобы отнять отъ тебя благодать, которую Я тебѣ даровалъ».

Печатается по изданiю: Святаго Прокла архіепископа Константинопольскаго Слово во святый и Великій Четвертокъ. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». – 1840 г. – Часть II. – С. 48-55.

http://tvorenia.russportal.ru/index.php?id=saeculum.v.p_06_0002

[Александр Васильевич]

СВЯТОГО ОТЦА НАШЕГО ИОАННА ЗЛАТОУСТОГО

О предательстве Иуды и о Пасхе, о преподании таин, а также и о непамятозлобии. (Сказана) в святый и великий четверток



НЕМНОГО нужно сегодня сказать вашей любви; немного нужно сказать не потому, чтобы вы тяготились множеством проповедуемого, — невозможно найти другой город, который был бы так любовно расположен к слушанию духовных бесед. Итак, не потому мы скажем немного, что мы надоедаем вам множеством проповедуемого, но потому, что сегодня есть важная причина к сокращению речи: я вижу, что многие из верующих поспешают к приобщению страшных тайн. Поэтому, дабы они не лишились и этой трапезы, и не остались без той, необходимо пищу распределить соразмерно, чтобы и с той и с другой стороны вам была польза и чтобы вы отошли, снабженные в путь этою трапезою и нашими беседами, и приступили к страшному и ужасному приобщению со страхом, трепетом и надлежащим благоговением.

      Сегодня, возлюбленные, Господь наш Иисус Христос был предан; в этот наступающий вечер иудеи взяли Его и пошли. Но не предавайся унынию, услышав, что Иисус был предан; или лучше, предайся унынию и плачь горько, но не о преданном Иисусе, а о предателе Иуде, потому что преданный спас вселенную, а предавший погубил свою душу; преданный сидит ныне одесную Отца на небесах, а предавший находится ныне во аде, ожидая неизбежного наказания. О нем плачь и воздыхай, о нем скорби, как и Владыка наш плакал о нем. Увидев его, говорится [в Писании], смутиcя и рече: един от вас предаст Мя (Иоан. XIII, 21). О, сколь велико милосердие Владыки: преданный скорбит о предавшем! Увидев его, говорит [евангелист], смутися и рече: един от вас предаст Мя. Для чего Он опечалился? Для того, чтобы показать любовь Свою и вместе научить нас, что не того, кто терпит зло, а того, кто причиняет зло, нужно постоянно оплакивать. Последнее хуже первого, или лучше сказать, первое, т. е. терпеть зло, не есть зло, а причинять зло есть зло. Терпеть зло, — это доставляет царство небесное; а причинять зло, — это подвергает нас геенне и наказанию. Блажени, говорит Господь, изгнани правды ради, яко тех есть царствие небесное (Мф. V, 10). Видишь ли, как претерпевающий зло получает награду и воздаяние — царство небесное? Послушай, как причиняющий зло подвергается наказанию и отмщению. Павел, сказав об иудеях, что они Господа убили и пророков гнали (1 Сол. II, 15), присовокупил: имже кончина будет по делом их (2 Кор. XI, 15).

Видишь ли, как гонимые получают царство, а гонящие наследуют гнев [Божий]? Это сказано мною теперь не без цели, а для того, чтобы мы не гневались на врагов, но жалели их, оплакивали их и сострадали им: они-то именно и терпят зло, враждуя против нас.

Если мы так настроим душу свою, то в состоянии будем и молиться за них. Для того я и беседую с вами уже четвертый день о молитве за врагов, чтобы это слово наставления было твердо усвоено, укоренившись в вас от непрестанного внушения. Для того я непрестанно и изливаюсь в словах, чтобы опала опухоль гнева и утихло воспаление, так чтобы приступающий к молитве чист был от гнева. Христос заповедал это не только для врагов, но и для нас, прощающих им грехи, так как ты сам больше приобретаешь, чем даешь, прекращая гнев на врага. Как же, скажешь, я больше приобретаю? Если ты простишь грехи врагу, то тебе будут прощены твои прогрешения против Владыки. Эти неисцельны и непростительны, а для тех есть великое облегчение и прощение. Послушай, как Илий говорил сыновьям своим: аще согрешая согрешит муж мужеви, помолятся о нем ко Господу: аще же Господеви согрешит, кто помолится о нем (1 Цар. II, 25)?

 Таким образом эта рана не легко исцеляется и молитвою; но, не исцеляясь молитвою, она исцеляется прощением грехов ближнему. Поэтому грехи в отношении к Владыке Христос назвал тысячами талантов, а грехи в отношении к ближнему — сотнею динариев (Мф. XVIII, 23—35). Прости же сто динариев, чтобы тебе были прощены тысячи талантов.

      2. Впрочем, о молитве за врагов довольно сказано; возвратимся, если угодно, к речи о предательстве и посмотрим, как предан был Господь наш. Тогда шед един от обоюнадесяте, глаголемый Иуда Искариотский, ко архиереом, рече: что ми хощете дати, и аз вам предам Его (Матф. XXVI, 14, 15)? Эти слова, по видимому, ясны и ничего более в них не подразумевается; но если кто тщательно исследует каждое из этих слов, то найдет в них много предметов для размышления и великую глубину мыслей. И во-первых — время; не напрасно Евангелист означает его, не просто сказал он: шед, но прибавил: тогда шед. Тогда; скажи мне: когда? И для чего он означает время? Чему он хочет научить меня? Не без цели сказано это: тогда, — говорящий Духом не говорит напрасно и без цели. Что же значит это тогда? Пред тем самым временем, пред тем самым часом приходила блудница, сткляницу мира имущи, и возлила этот елей на главу Господа (Мф. XXVI, 7). Она показала великую услужливость, показала великую веру, великое послушание и благоговение; изменила прежнюю жизнь, сделалась лучше и целомудреннее. Но когда блудница раскаялась, когда она снискала себе благоволение Владыки, тогда ученик предал Учителя. Для того и сказано: тогда, чтобы ты не обвинял Учителя в немощи, когда увидишь, что ученик предает Учителя. Сила Учителя была такова, что она привлекала и блудниц к повиновению Ему.

      Почему же, скажешь, обращавший блудниц не в силах был привлечь к себе ученика? Он в силах был привлечь к себе ученика, но не хотел сделать его добрым по необходимости и привлечь к Себе насильно. Тогда шед. Немаловажный предмет для размышления заключается и в этом слове: шед; не быв призван первосвященниками, не быв принужден необходимостью или силою, но сам по себе и от себя он произвел коварство и предпринял такое намерение, не имея никого сообщником этого нечестия. Тогда шед един от обоюнадесяте. Что значит: един от обоюнадесяте? И в этих словах: един от обоюнадесяте выражается величайшее против него осуждение. У Иисуса были и другие ученики, числом семьдесят; но те занимали второе место, не пользовались такою честью, не имели такого дерзновения, не участвовали в стольких тайнах, как двенадцать учеников. Эти были особенно отличены и составляли хор около Царя; это было приближенное общество Учителя; и отсюда ниспал Иуда. Итак, дабы ты знал, что не простой ученик предал Его, но один из высшего разряда, для этого и говорит евангелист: един от обоюнадесяте. И не стыдился написать это св. Матфей. Для чего не стыдился? Для того, чтобы ты знал, что евангелисты всегда во всем говорят истину, и ничего не скрывают, даже и того что кажется унизительным, потому что и это, по-видимому унизительное, показывает человеколюбие Владыки: предателя, разбойника, вора Он удостоил таких благ и до последнего часа терпел его, вразумлял, увещевал и всячески оказывал попечение о нем. Если же он не внимал, то виною не Господь; свидетельница этому — блудница, она была внимательна к самой себе — и спаслась. Итак, не отчаивайся, взирая на блудницу; и не будь самонадеян, взирая на Иуду. То и другое гибельно, и самонадеянность и отчаяние; самонадеянность стоящего заставляет падать, а отчаяние лежащему не позволяет встать. Поэтому и Павел увещевал так: мняйся стояти да блюдется, да не падет (1 Кор. X, 12). Ты имеешь примеры того и другого — как ученик, казавшийся стоящим, пал, и как блудница павшая восстала. Склонен к падению наш ум, удобопреклонна воля; поэтому нам нужно со всех сторон оберегать и ограждать себя. Тогда шед един от обоюнадесяте, глаголемый Иуда Искариотский. Видишь ли, из какого хора ниспал он? Видишь ли, каким учением пренебрег он? Видишь ли, какое зло — беспечность и нерадение? Глаголемый Иуда Искариотский. Для чего ты мне называешь его город? О, если бы мне не знать его! Глаголемый Иуда Искариотский. Для чего же ты называешь его город? Был другой ученик — Иуда, называемый Зилотом (ревнителем). Чтобы от одинаковости имени не произошло какой-нибудь ошибки, евангелист и отличил того от этого; этого назвал по доброму качеству его: Иуда Зилот, а того не назвал по злому его качеству — не сказал: Иуда предатель. Хотя следовало бы, как этого назвал он по доброму качеству, так и того назвать по злому качеству и сказать: Иуда предатель; но, дабы научить тебя соблюдать язык свой чистым от осуждения, он щадит и самого предателя. Шед, говорит, един от обоюнадесяте, глаголемый Иуда Искариотский ко архиереом, рече: что ми хощете дати, и аз вам предам Его? О, нечестивые эти слова! Как они исторглись из уст, как подвигся язык? Как не оцепенело все тело? Как не омрачился ум?

      3. Что ми хощете дати, и аз вам предам Его? Этому ли, скажи мне, научил тебя Христос? Не поэтому ли говорил Он: не стяжите злата, ни сребра, ни меди при поясех ваших (Мф. X, 9), заранее сдерживая твою склонность к сребролюбию? Не к этому ли убеждал Он постоянно, и вместе с тем говорил: аще тя кто ударит в десную твою ланиту, обрати ему и другую (Мф. V, 39)? Что ми хощете дати, и аз вам предам Его? О, безумие! За что? скажи мне. В чем малом или великом имея обвинить (Его), ты предаешь Учителя? За то, что Он тебе дал власть над демонами? За то, что дал силу исцелять болезни, очищать прокаженных? За то, что дал силу воскрешать мертвых, что поставил господином над властью смерти? За эти благодеяния даешь ты такую оплату? Что ми хощете дати, и аз вам предам Его? О, безумие, или лучше, сребролюбие! Оно породило все это зло; им увлеченный, он предал Учителя. Таков этот злой корень; он хуже беса приводит в неистовство души, которыми овладевает, производит в них забвение о всем — и о себе, и о ближних, и о законах природы, лишает самого смысла и делает безумными. Смотри, сколько вещей он изгладил из души Иуды: сообщество [с Иисусом Христом], приязнь, общение в трапезе, чудеса, учение, увещание, наставление; все это тогда сребролюбие ввергло в забвение. Поэтому справедливо Павел говорил: корень всем злым сребролюбие есть (1 Тим. VI, 10). Что ми хощете дати, и аз вам предам Его? Велико безумие этих слов. Неужели, скажи мне, можешь предать Того, Кто держит все, владычествует над бесами, повелевает морем, есть Владыка всей природы? И дабы укротить его безумие и показать, что, если бы Сам Он не хотел, то не был бы предан, послушай, что делает [Господь]. В самое время предательства, когда вышли на него с дреколми, со светилы и свещами, Он говорит им: кого ищете (Иоан. XVIII, 3, 4)? Они не знали Того, Кого намеревались взять. Так далек был Иуда от возможности предать Его, что даже не видел присутствия Того, Кого намеревался предать, тогда как были светильники и столько света. На это дал указание и евангелист, сказав: они имели светилы и свещи, и не видели Его.

      Каждый день Господь напоминал ему и делами и словами, внушая, что предатель не скроется [от Него]; не явно обличал его пред всеми, чтобы он не сделался более бесстыдным, и не молчал, чтобы он, думая, что скрыт, не приступил к предательству без страха, но часто говорил: един от вас предаст Мя (Иоан. XIII, 21), — впрочем не делал его известным. Много говорил Он и о геенне, много и о царстве, и в том и другом показывал Свою силу, и в наказании грешников и в награждении добродетельных. Но все это Иуда отверг, а Бог не влек его силою. Так как Бог создал нас господами в выборе и худых и добрых дел, и желал, чтобы мы были добрыми по своей воле, Он не принуждает и не заставляет, если мы не хотим, потому что быть добрым по принуждению не значить быть добрым. Поэтому, так как и (Иуда) был господином своих помыслов и в его власти было не повиноваться им и не склоняться к сребролюбию, то он очевидно сам ослепил свой ум и отказался от собственного спасения: что ми, говорит, хощете дати, и аз вам предам Его? Обличая слепоту ума его и безумие его, евангелист говорит, что во время прибытия их стоял близ них Иуда, сказавший: что ми хощете дати, и аз вам предам Его? И не из этого только можно видеть силу Христову, но и из того, что по произнесении Им простого слова они отступили и пали на землю. Но так как они и после этого не оставили бесстыдства, то Он, наконец, предает Себя, как бы так говоря: Я сделал все с Своей стороны, явил силу Свою, показал, что вы предпринимаете невозможное дело; Я хотел обуздать злобу вашу; но так как вы не захотели этого, а остались при своем безумии, то, вот, Я предаю Себя. Это сказано мною для того, чтобы кто-нибудь не стал осуждать Христа, говоря: почему Он не изменил Иуду? Почему не сделал его благоразумным и добрым? Как следовало сделать его добрым? По принуждению, или по воле? Если — по принуждению, то таким образом он не мог сделаться лучшим, потому что никто не может быть добрым по принуждению; если же — по воле и свободному решению, то Он [Христос] употребил все меры, которые могли испытывать волю и намерение. А если тот не хотел принять врачевство, то это вина не врача, а отвергшего врачевание.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Посмотри, сколько сделал Христос, чтобы склонить его на свою сторону и спасти его: научил его всякому любомудрию и делами и словами, поставил его выше бесов, сделал способным совершать многие чудеса, устрашал угрозою геенны, вразумлял обетованием царства, постоянно обличал тайные его помышления, но обличая не выставлял на вид всем, омыл ноги его вместе с прочими [учениками], сделал участником Своей вечери и трапезы, не опустил ничего — ни малого, ни великого; но он добровольно остался неисправимым. А чтобы тебе убедиться, что он, имея возможность измениться, не хотел, и все произошло от его беспечности, послушай. Предав Христа, он бросил тридцать сребренников и сказал: согреших, предав кровь неповинную (Мф. XXVII, 4). Что это? Когда ты видел Его совершающим чудеса, то не говорил: согреших предав кровь неповинную, но: что ми хощете дати, и аз вам предам Его? А когда зло преуспело и предательство достигло исполнения, и грех совершен, тогда ты сознал этот грех? Чему же мы научаемся отсюда? Тому, что, когда мы предаемся беспечности, то и увещание не приносит нам пользы; а когда бываем внимательны, то и сами собою можем восстать. Так и он: когда Учитель увещевал его, — не слушал; а когда никто не увещевал, то собственная совесть его пробудилась, и без всякого учителя он переменился, осудил то, на что дерзнул, и бросил тридцать сребренников. Что ми хощете дати, и аз вам предам Его? Они же, говорит евангелист, поставиша ему тридесять сребреник (Мф. XXVI, 15); предложили цену за кровь, не имеющую цены. Для чего ты, Иуда, принимаешь тридцать сребренников? Христос пришел даром пролить эту кровь за вселенную; а ты о ней делаешь бесстыдные договоры и условия. .И в самом деле, что может быть бесстыднее такого договора?

     4. Тогда приступиша ученицы (Мф. XXVI, 17). Тогда; когда? Когда то произошло, когда предательство совершилось, когда Иуда погубил себя, тогда приступиша ученицы ко Иисусу, глаголюще Ему: где хощеши уготоваем ти ясти пасху? Видишь ли ученика? Видишь ли [прочих] учеников? Тот предает Владыку, а эти заботятся о пасхе; тот заключает условия, а эти предлагают услугу. Тот и эти пользовались одинаковыми чудесами, одинаковыми наставлениями, одинаковою властью; откуда же такая перемена? От воли; она всегда бывает причиною всех благ и зол. Где хощеши уготоваем ясти пасху? Это было в нынешний вечер; Владыка не имел дома, и поэтому они говорят Ему: где хощеши уготоваем ясти пасху? Мы не имеем определенного пристанища, не имеем ни шатра, ни дома. Пусть узнают живущие в великолепных домах, в широких портиках, в пространных оградах, что Христос не имел, где приклонить главу. Вот [ученики] и спрашивают: где хощеши уготоваем ти ясти пасху? Какую пасху? Не эту — нашу, а пока иудейскую; ту именно приготовили ученики, а эту нашу — Он Сам приготовил, и не только Сам приготовил ее, по и Сам же Он стал пасхою. Где хощещи уготоваем ти ясти пасху? Это была иудейская пасха, та, которая получила начало в Египте. Для чего же Христос вкушал ее? Для того, чтобы исполнить все, требуемое законом. Он когда и крестился, говорил: тако бо подобает нам исполнити всякую правду (Мф. III, 15); Я пришел искупить человека от клятвы закона; ибо посла Бог сына Своего, рождаемаго от жены, бываема под законом, да подзаконныя искупит, и прекратит самый закон (Гал. IV, 4, 5). Дабы кто-нибудь не сказал, что Он потому уничтожил закон, что не мог исполнить его, как тяжкий, трудный и неудобоисполнимый, — Он сначала исполнил его весь, а потом и отметил. Потому Он совершил и пасху, что пасха была предписана законом. А для чего закон предписал вкушать пасху? Иудеи были неблагодарны к своему Благодетелю и тотчас после благодеяний забывали о повелении Божием. Так, когда они вышли из Египта, то даже видев море, разделившееся и опять соединившееся, и другие бесчисленные чудеса, говорили: сотворим себе боги, иже пойдут пред нами (Исх. XXXII, 1). Что говоришь ты? Чудеса еще пред тобою, а ты уже забыл о Благодетеле? И вот, так как они были столь бесчувственны и неблагодарны, то с учреждением праздников Бог связал воспоминание о дарах Его; поэтому Он повелел закалать и пасху, дабы, когда спросит тебя, говорит Он, сын твой: что означает эта пасха? — ты говорил, что наши предки в Египте помазали некогда двери кровью овцы, чтобы губитель, пришедши и увидев, не дерзнул входить и не наносил удара (Исх. XII, 27—28). Таким образом потом этот праздник стал постоянным напоминанием о спасении. И не только ту пользу получали они, что он напоминал им о древних благодеяниях, но и другую, большую, от того, что он прообразовал будущее. Тот агнец был образом другого Агнца — духовного, овца — Овцы; то была тень, а это — истина. Когда же явилось Солнце правды, тогда тень наконец исчезла, так как при восходе солнца тень скрывается. Поэтому на самой этой трапезе совершается та и другая пасха, — и прообразовательная, и истинная. Как живописцы на одной и той же доске проводят черты и изображают тень и потом накладывают на нее истинные краски, так поступил и Христос: на одной и той же трапезе Он и преднаписал прообразовательную пасху, и присоединил истинную. Где хощеши уготоваем ти ясти пасху? Тогда была пасха иудейская; но когда взошло солнце, то светильник пусть уже не является; когда наступила истина, то тень пусть уже исчезнет.

      5. Говорю это к иудеям, так как они мнят, что совершают пасху, и, необрезанные сердцами, с бесстыдным намерением предлагают опресноки. Как, скажи мне, иудей, ты совершаешь пасху? Храм разрушен, жертвенник уничтожен, святое святых попрано, всякого рода жертвы прекращены; для чего же ты дерзаешь совершать эти беззаконные дела? Ты отошел некогда в Вавилон, и там говорили пленившие тебя: воспойте нам от песней сионских (Псал. CXXXVI, 3); но ты не согласился. Это выразил Давид, сказав на реках вавилонских, тамо седохом и плакахом: на вербиих посреде его обесихом органы нашя (ст. 1, 2), т. е. псалтирь, цитру, лиру и прочее, так как их употребляли они в древности и посредством их пели псалмы. Отправившись в плен, они взяли их с собою, чтобы иметь напоминание о жизни в отечестве, а не для того, чтобы употреблять их. Тамо, говорит, вопросиша нас пленшии нас о словесех песней; а мы сказали: како воспоем песнь Господню на земле чуждей (ст. 3, 4)? Что говоришь ты? Песнь Господню ты не поешь на земле чужой, а пасху Господню совершаешь на земле чужой? Видишь ли неблагодарность? Видишь ли беззаконие? Когда враги принуждали их, то они не смели даже сказать псалма на земле чужой; а теперь сами от себя, в то время, как никто не принуждает и не заставляет их, воздвигают войну против Бога. Видишь ли, как нечисты опресноки, как беззаконен их праздник, как уже не существует пасха иудейская? Была некогда пасха иудейская, но теперь отменена, и наступила пасха духовная, которую преподал тогда Христос. Когда они [ученики] ели и пили, то Он, говорится [в Евангелии], прием хлеб, преломи и рече: сие есть тело Мое, за вы ломимое во оставление грехов (Мф. XXVI, 26—27). Посвященные в тайны разумеют сказанное. Также и взяв чашу, сказал: сия есть кровь Моя, яже за многия изливаема, во оставление грехов (ст. 28). И Иуда присутствовал, когда Христос говорил это. Сие есть тело, которое ты, Иуда, продал за тридцать сребренников; сия есть кровь, о которой ты недавно заключил бесстыдные условия с неблагодарными фарисеями. О, человеколюбие Христово! О, безумие, о, неистовство Иуды! Этот продал Его за тридцать динариев, а Христос и после того не отказался бы самую проданную кровь Свою отдать продавшему во оставление грехов, если бы этот захотел. Ведь и Иуда присутствовал и участвовал в священной трапезе. Когда ноги его вместе с прочими учениками умыл Христос, так и в священной трапезе он участвовал, для того, чтобы он не имел никакого предлога к оправданию, если останется при своем нечестии. Христос сказал и употребил все с Своей стороны, а он упорно остался при своем нечестивом намерении.

      6. Впрочем, уже время приступить к этой страшной трапезе. Приступим же все с надлежащею скромностью и вниманием; и никто пусть не будет Иудою, никто пусть не будет злым, никто пусть не скрывает в себе яда, нося одно на устах, а другое в уме. Предстоит Христос и теперь; Кто учредил ту трапезу, Тот же теперь устрояет и эту. Не человек претворяет предложенное в тело и кровь Христову, но Сам распятый за нас Христос. Представляя Его образ, стоит священник, произносящий те слова; а действует сила и благодать Божия. Сие есть тело Мое, сказал Он. Эти слова претворяют предложенное, и как то изречение: раститеся и множитеся и наполните землю (Быт. I, 28), хотя произнесено однажды, но в действительности во все время дает нашей природе силу к деторождению; так и это изречение, произнесенное однажды, с того времени доныне и до Его пришествия делает жертву совершенною на каждой трапезе в церквах. Итак, никто пусть не приступает коварным, никто — исполненным злобы, никто — имеющим яд в мыслях, чтобы не причащаться во осуждение. И вот, после принятия предложенного, в Иуду вошел дьявол, презрев не тело Господне, но презрев Иуду за его бесстыдство, дабы ты знал, что на тех, которые недостойно причащаются божественных тайн, особенно нападает и постоянно входит дьявол, как и тогда в Иуду. Так почести приносят пользу достойным, а недостойно пользующихся ими подвергают большему наказанию. Говорю это не для того, чтобы устрашить, но чтобы предостеречь. Пусть же никто не будет Иудою; никто, приступая, пусть не имеет в себе яда злобы. Эта жертва есть духовная пища; и как телесная пища, попадая в желудок, имеющий худые соки, еще больше усиливает немощь, не по своему свойству, но по болезни желудка, так обыкновенно бывает и с духовными таинствами. И они, когда сообщаются душе, исполненной злобы, то больше повреждают и губят ее, не по своему свойству, но по болезни принявшей души. Итак, пусть никто не имеет внутри себя злых помыслов, но очистим ум; мы приступаем к чистой жертве, — сделаем же душу свою святою; а сделать это можно и в один день. Как и каким образом? Если ты имеешь что-нибудь против врага, то оставь гнев, исцели рану, прекрати вражду, чтобы тебе получить пользу от этой трапезы, потому что ты приступаешь к страшной и святой жертве. Постыдись того, что служит основанием самого этого приношения. Предлежит закланный Христос. Почему Он заклан и для чего? Для того, чтобы умиротворить небесное и земное, чтобы сделать тебя другом ангелов, чтобы примирить тебя с Богом всех, чтобы из врага и противника сделать тебя другом. Он отдал душу Свою за ненавидящих Его; а остаешься враждующим против подобного тебе раба? Как же ты можешь приступить к трапезе мира? Он не отказался даже умереть за тебя; а у тебя недостает сил для себя самого оставить гнев на подобного тебе раба? Какого это может удостоиться прощения? Он обидел меня, скажешь, и весьма много отнял у меня. Что же? Ущерб только в деньгах, — он еще не ранил тебя так, как Иуда Христа; однако Христос самую кровь Свою, которая пролита, отдал для спасения проливших ее. Что можешь ты сказать равное этому? Если ты не простил врага, то не ему нанес вред, а самому себе; ему ты часто вредил в настоящей жизни, а себя самого сделал недостойным прощения и безответным в будущий день. Ничего так не отвращается Бог, как человека злопамятного, как сердца надменного и души раздражительной. Послушай же, что говорит Он: аще принесеши дар твой ко олтарю, и ту помянеши раньше, стоя пред алтарем, яко брат твой имать нечто на тя, остави ту дар твой пред олтарем, и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой (Мф. V, 23, 24). Что говоришь ты: оставлю (дар)? Да, для мира, говорит, с братом твоим и принесена эта жертва. Посему, если эта жертва принесена для мира твоего с братом, а ты не заключаешь мира, то напрасно ты участвуешь в этой жертве, бесполезным для тебя становится это благо. Сделай же наперед то, для чего принесена эта жертва, и тогда прекрасно ею воспользуешься. Для того нисшел Сын Божий, чтобы примирить естество наше с Владыкой; не только Сам для этого пришел Он, но [еще озабочен был тем], чтобы и нас, совершающих это, сделать причастниками имени Его. Блажени, говорит Он, миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся (Мф. V, 9). Что сделал Единородный Сын Божий, тоже сделай и ты по силам человеческим, ставши виновником мира и для себя самого и для других. Поэтому тебя, миротворца, Он и называет сыном Божиим; поэтому и применительно ко времени жертвы Он не упомянул ни о какой другой заповеди, кроме примирения с братом, выражая, что это важнее всего. Я хотел еще более продолжить речь, но и сказанного довольно для внимательных, если они будут помнить. Будем же, возлюбленные, постоянно помнить эти слова, и святые лобзания, и страшные приветствия, которые делаем друг другу. Это соединяет наши души и производит то, что мы все становимся одним телом, как и причащаемся все одного тела. Соединимся же в одно тело, не тела сочетавая друг с другом, но души связывая между собою союзом любви; таким образом мы можем с дерзновением вкушать от предлагаемой трапезы. И хотя бы имели бесчисленное множество праведных дел, но, если будем злопамятными, то все будет тщетно и напрасно, и никакого от них мы не сможем получить плода для спасения. Итак, сознавая это, прекратим всякий гнев и, очистив совесть свою, со всем смирением и кротостью приступим к трапезе Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, всякая слава, честь, держава, ныне и присно [и во веки веков]. Аминь.

http://pravbuk.narod.ru/Buk/Content/Svyatootetheskoe/2-1/Judah1.htm

[Александр Васильевич]

Святитель Иннокентий Херсонский

Омовение ног и Тайная Вечеря



Наступил 14-й день нисана (марта) — день, ве­чером Тайная вечерякоторого каждый израильтянин обязан был совершать Пасху, под страхом в против­ном случае изгнания из среды народа Божье­го. Пасхой назывался агнец, которого, после законом предписанного приуготовления, вкушали с различными обрядами, — в память благодеяния Божьего, оказанного народу еврейскому освобождением его из египетского рабства, особенно же в воспоминание чудесного избав­ления с помощью знамения крови агнчей первенцев ев­рейских от ангела, погубившего первенцев египетских (Исх. 12, 17-27). На другой день, в память того же собы­тия, начинался семидневный праздник опресноков, в продолжение которого, равно как и самой Пасхи и навечерия ее, израильтянин, под страхом смерти, должен был хранить себя от всего квасного (Исх. 12, 15). Знаменование Пасхи было так важно, законы касательно со­вершения ее так строги, самый обряд так знаменателен и поучителен; притом с ней соединено было столько утешительных воспоминаний в прошлом и радостных надежд в будущем, — что празднование Пасхи издревле сделалось главой всех празднеств иудейских, душой об­рядового закона, народным отличием еврея, квинтэс­сенцией его веры и символом упования. Уже одного этого достаточно было для Иисуса Христа, чтобы совер­шать Пасху (как действительно Он всегда и совершал ее) в определенное законом время, с соблюдением всех об­рядов, освященных веками и примером праотцов и про­роков: ибо одно из главных правил великой деятельнос­ти Сына Человеческого во время служения Его состояло в том, чтобы поддерживать всякое истинно полезное уч­реждение, ни в каком случае без явной нужды и важных причин не оставлять без исполнения ни одного из зако­нов Моисеевых, усиливать и распространять все, что могло служить пищей для веры и добрых нравов, вести к исправлению сердца и жизни (Мф. 3, 15).

Но кроме того, была еще одна причина, по которой Пасха Моисеева была для Иисуса Христа, можно ска­зать, вожделеннее и священнее, нежели для всех прочих Его соплеменников по плоти: агнец пасхальный, служа символом прошедшего благодеяния, в то же время, по намерению Промысла, еще более служил прообразом Его собственного лица и предназначения (Ин. 19, 36). Заклание агнца и примирительная кровь его, отвратив­шая некогда ангела-губителя от первенцев еврейских, предызображала собой будущую крестную смерть истин­ного Агнца Божьего, вземлющего грехи всего мира; ра­достный исход израильтян из Египта после совершения Пасхи предвещал благодатное освобождение рода человеческого от ужасного рабства греху, смерти и дьяволу, следующее за совершением великой крестной жертвы на Голгофе.

При таком взгляде на Пасху как все в ней для Богочеловека должно было быть священно и важно! Празднуя сей праздник, Он всякий раз, можно сказать, предпраздновал будущую смерть Свою. Теперь, когда пришел час заменить прообразование самым делом — кровь агнца пасхального кровью собственной, наступа­ющий праздник Пасхи был тем ближе сердцу Иисуса: и Он, несмотря на великие препятствия со стороны вра­гов, восхотел совершить его особенным образом, в Сво­ем, Божественном духе (Лк. 22,15), так, чтобы последняя вечеря пасхальная послужила решительным окончанием Завета Ветхого, началом и полным выражением Нового, памятником Его преданности воле Отца Небесного и безмерной любви к человечеству, символом внешнего и средоточием внутреннего единства всех Его последова­телей с Ним и между собой (Ин. 13, 1-4; 17, 26).

Главным препятствием к совершению Пасхи был Иу­да. Узнав предварительно о месте, избранном для совер­шения ее, вероломный ученик не посовестился бы дать знать о том первосвященникам (Мф. 26, 16), а они могли окружить дом стражей и схватить празднующих. Таким образом, была бы нарушена тишина самых священных минут; Учитель не имел бы времени проститься со Свои­ми возлюбленными учениками достойным для Него, не­забываемым для них образом; не успел бы укрепить их против наступающих искушений, передать им Свои по­следние чувства и Свой дух — напитать их в живот вечный негиблющим брашном Тела и Крови Своей. Изгнать же для избежания опасности предателя из Своего сообщест­ва — все еще тяжело было для сердца Иисусова. Человеко­любец хотел до последнего момента остаться тем же самым для Иуды, чем был для прочих учеников — другом, наставником и отцом. Последняя вечеря, так обильная чувствами необыкновенной любви и благости, действия­ми чрезвычайной кротости и смирения, должна была стать для погибающего апостола последним призывом к покаянию или — последним доказательством его нераска­янности и ожесточения. И мудрая любовь Иисусова на­шла другое, столь же верное средство устранить опасность для совершения пасхальной вечери, не изгоняя ученика-предателя: оно (как увидим сейчас) связало злобу его не­известностью, сокрыв от него место празднования <…>.

На вопрос учеников, где Он повелит приготовить Пасху, Учитель обратился к Иоанну и Петру и велел им идти в город. «При самом входе, — сказал Он, — вы встретите человека, несущего в кувшине воду; следуйте за ним, войдите в тот дом, куда он войдет, и скажите хо­зяину дома: "Учитель велел сказать тебе: время Мое близко, у тебя совершу Пасху с учениками Моими. Итак, где горница, в которой бы можно было Мне вкушать Пасху?" После того он покажет вам горницу боль­шую, готовую и убранную. Там приготовьте нам Пасху» (Мф. 26, 18; Лк. 22, 8-13) <…>.

Придя в город, Петр и Иоанн нашли все так, как сказал Учитель: у Водяных ворот (которыми входили в город идущие с Елеона) встретился с ними человек, не­сущий в глиняном кувшине воду; следуя за ним, они прошли в дом, в котором он жил, пересказали хозяину дома слова своего Учителя; после чего он тотчас указал им готовую просторную комнату, и они занялись приготовлением Пасхи (Лк. 22, 13). Они купили в ограде храма пасхального агнца, дали священнику заклать или сами, по его благословению, заклали его в известном месте — при храме; возвратясь домой, испекли его на огне законным образом, т.е. целого, не раздробляя на части, не сокрушая ни одной кости (Исх. 12, 9-10), с соблюдением прочих обычаев, приготовили также оп­ресноки, горькие зелья и другие вещи, нужные для праздника <…>.

С наступлением законом и обычаем определенного времени (не ранее сумерек и не позже 10 часов — Втор. 16, 6) Иисус возлег с дванадесятью учениками Своими на вечери. Более никого не было не только за вечерей, но и в горнице. Кроме того, что все заняты были в это время празднованием Пасхи, последняя вечеря в любом отношении должна была быть вечерей тайной <…>.

После длительного путешествия из загородного по­местья за такую вечерю, как пасхальная, надлежало сесть, по восточному обычаю, с ногами омовенными. Все нуж­ное для омовения было приготовлено заранее в горнице: не было только прислужника, который бы омыл всем но­ги. Для взаимной любви это был прекрасный случай оказать взаимную услугу. Но ученики, сверх всякого чаяния и, вероятно, не без искушения от адского веятеля, отнеслись к этому случаю совершенно иначе: вместо духа смирения и братского единодушия открылся дух превозношения; по­слышались даже вопросы, кто больше и лучше и кто ме­ньше и хуже. Ни один не хотел быть ниже другого, тем более — всех; и ноги у всех оставались неомовенными.

Нестерпимым хладом веяло от такого спора на люб­веобильное сердце Иисусово. Он безмолствовал, ожи­дая, что взаимная любовь учеников (не ослабевшая от подобных прекословий) сама возьмет верх над детским любочестием. Но когда увидел, что ученики уже готовы, не кончив спора, садиться за стол, тотчас встал Сам с ве­чери, снял с Себя верхние одежды и, опоясавшись лентием (спор, без сомнения, тотчас умолк в ожидании, что будет), взял один из сосудов, стоявших для омовений, налил воды в умывальницу и (к изумлению всех) начал омывать ноги ученикам и отирать лентием. Первый (Иу­да?), в смущении, невольно повинуется; прочие безмолвно следуют его примеру; никто не смеет остановить Учителя, хотя все чувствуют, что были причиной такого чрезвычайного поступка, скорбят душой, что подали к нему повод неуместным превозношением.

Наконец дошла чреда до Симона Ионина. Пламен­ная душа его не могла вынести мысли, что Христос, Сын Бога живого, будет служить ему вместо раба. «Господи, Ты ли мои умыеши нозе?..»

«Еже Аз творю, — отвечал Господь, — ты не веси ны­не, уразумевши же по сих».

Тихая и таинственная важность этих слов требовала немедленного и безусловного повиновения. Но Петр привык в действиях своих следовать более чувству, не­жели рассудку. «Что тут разуметь, — мыслил он, — где идет дело о таком унижении Учителя и Господа?»

«Не умыеши ногу моею во веки». Все движения гово­рящего показывали, что он сдержит свое слово.

В другое время такое смирение могло бы заслужить похвалу от Того, Кто Сам был кроток и смирен сердцем. Но теперь было не до нового спора о том, кто смирен­нее — Учитель или ученик. Надлежало приподнять завесу.

«Аще не умыю тебе, — отвечал Господь уже возвы­шеннейшим голосом, — не имаши части со Мною».

При этих таинственных словах уже нельзя было не понять, что дело идет более, нежели о чувственном омо­вении. Петр тотчас пробудился от самомнения, и весь пламень обратился к противную сторону…

«Господи, не нозе мои токмо, но и руце и главу». — Тво­ри со мной все, что Тебе угодно; только не лишай части с Тобой.

«Измовенный (в душе и совести, — посредством Мое­го учения и духа и крови, которая прольется на кресте, каков ты), — отвечал Богочеловек, омывая ноги Петру, — не требует (более как) токмо нозе умыти (новым наити­ем Св. Духа, Которого настоящее омовение служит пред­варением и символом, для полного очищения от предрас­судков и слабостей, какие в Петре были: излишнее надеяние на свое мужество и на свою любовь к Учителю)».

«И вы чисти есте, — присовокупил Господь, обра­тившись к прочим ученикам, — но не вси…»

«Знал Он, — замечает св. Иоанн, — что между ними есть один — предатель, посему и сказал: не вси чисты» (Ин. 13, 11).

Несмотря на важность такого обличения нечистоты и на его неопределенность, по которой оно могло падать на каждого, никто из учеников не смел спросить Учите­ля о том, что это за нечистота и кто нечист? Сам много­речивый Петр безмолствовал. Всеумиряющим действи­ем смирения Иисусова сердца возвращены были к их ес­тественной простоте и утишены до того, что не могли взволноваться даже от любопытства. Оставалось только в глубине чувство сожаления о том, что своим неумест­ным спором о первенстве принудили Учителя и Господа к такому униженному служению, а в Симоне еще и о том, что он, хоть на минуту, дерзнул выдавать себя за че­ловека, не нуждающегося в омовении от Того, Кто один только может очищать нечистоту всех и каждого.

Омыв таким образом ноги всем ученикам, Иисус возложил на Себя одежду Свою и вновь возлег на вечери.

«Весте ли, — сказал Он им, — что сотворих вам? Вы называете Меня Учителем и Господом; и добре глаголете: есмь бо (Я точно то). Аще убо Аз умых ваши нозе, Господь и Учитель, и вы должни есте друг другу умывати нозе. Об­раз бо дах вам, да, якоже Аз сотворих вам, и вы творите. Аминь, аминь глаголю вам: несть раб болий Господа своего, ни посланник болий пославшаго его (Ин. 13, 12-16). Царие язык господствуют над народом и обладающии ими благо­детелями нарицаются. Вы же не тако; но болий в вас да будет яко мний, и старей яко служай!Кто бо болий, возлежай ли или служай? не возлежай ли? Аз же посреде вас есмь яко служай (Лк. 22, 25-27). Аще сия весте (некото­рые из учеников могли чем-либо показать при этом, что они никак не равняют себя с Учителем), блажени есте, аще творите я» (Ин. 13, 17).

«Вы, — продолжал Господь, — пребыли со Мной во всех напастях Моих (оставались постоянно верными, несмотря на клеветы и гонения врагов Моих), и Аз (в награду) завещаваю вам (всем равно), якоже завеща Мне Отец Мой, царство (все получите более, чем желаете), да ясте и пиете на трапезе Моей во царствии Моем, и ся­дете на престолех, судяще обеманадесяте коленома Израилевома» (Лк. 22, 28-30), — добавил Господь, желая как можно очевиднее представить ученикам награду, их ожидающую.

При столь великом обещании взор Богочеловека упал на Иуду. Щедродаровитые уста невольно сомкнулись.

(Окончание следует)