Великий Четверток Страстной Седмицы. Воспоминание Тайной Вечери

[Александр Васильевич]

Иметь часть со Христом

Великий Четверг. Тайная Вечеря



Сегодня вся Церковь собирается на Тайной Вечери и вспоминает, что произошло в Великий Четверг накануне Крестной смерти Господа. НаТайной Вечери Господь открыл Своим ученикам сердце в решимости идти до конца. И в то же время Он разделил с ними эту таинственную трапезу, чтобы они имели общение с Ним.

Два выражения в сегодняшнем Евангелии - «до конца» и «иметь часть с Ним» - да звучат всегда в нашей памяти и укрепляют нашу веру. Что значит для Господа накануне Его смерти решимость идти до конца? И что значит для нас принятие Евхаристии, как не знамение, что мы имеем часть со Христом, Который идет до конца? До конца свидетельства и надежды, до конца служения и любви.

Он знает, куда Он идет. И Он торопит время, говоря Иуде-предателю: «Что делаешь, делай скорее». Он исполнен решимости и приобщает ей Своих учеников - идти до конца свидетельства и надежды. На суде Пилата Он скажет: «Я на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине» (Ин. 18, 37).

Господь идет до конца Своего свидетельства, что никогда не постыдится тот, кто до конца направляет свою жизнь по воле Божией. Никогда не постыдится тот, кто с Богом живым идет до конца своего призвания и своего служения. До конца того, к чему призван человек. Бог никогда не поведет нас на гибельные пути. «Никто не отнимает у Меня жизнь, - говорит Своим ученикам Господь, - Я Сам отдаю ее» (Ин. 10, 18). «Отче, да будет воля Твоя», - молится Он в Гефсиманском саду (Мф. 26, 42). Прежде Крестных Страданий Он предстоит пред Отцом Небесным с решимостью идти до конца, - не в фатальной покорности, а в доверии Богу Живому, Которому Он всегда был послушен.

В Евангелии сказано: «Возлюбив сущих с Ним, Он возлюбил их до конца». То есть до полноты, до высшего исполнения. И умовение ног - символ того, что смысл жизни заключается в том, чтобы идти до конца в любви к Богу и в то же время идти до конца в любви к человеку. Господь показывает, что не постыдится никогда тот, кто изыскивает все средства, чтобы служить ближним. И Господь свидетельствует, что только возвышая чужую жизнь, возвысишь свою.

А что значат слова: «иметь часть со Христом»? Когда апостол Петр протестует против умовения ему ног Его Учителем, Господь говорит ему: «Если не умою твоих ног, не будешь иметь части со Мною». Иметь часть соХристом - значит надеяться на Него, устремляться к жизни с Ним, идти до конца с Ним, соединить свою человеческую судьбу с Его судьбою.

Господь преподал Своим ученикам Свои Пречистые Тайны под видом хлеба и вина, чтобы они имели часть с Ним. «Сие творите в Мое воспоминание», - говорит Он им. Всякий раз, когда они будут совершать Божественную литургию, они будут творить ее в воспоминание, что Христос идет до конца любви к Богу и к ним. И, приобщаясь Ему, они будут становиться причастниками такой любви. Если в ком нет жажды такого причащения, тот не рассуждая, как говорит апостол Павел, приступает к таинству Тела и Крови Христовых и в суд себе яст и пиет.

Идти до конца в любви к Богу - значит всякий раз, причащаясь Христовых Таин, мы должны испытывать нашу верность крещенским обетам. Нашу верность в служении Церкви - и это относится прежде всего к нам, священникам, - потому что мы должны идти до конца в нашем служении Господу. Сегодня уместно вспомнить, что когда совершается таинство священства, епископ дает рукоположенному пастырю после евхаристического канона Тело Христово со словами: «Прими залог сей, о нем же будешь истязан на Страшном Суде, в день воздаяния праведного».

Всякий раз, когда мы совершаем Божественную литургию, иметь часть со Христом означает иметь мужество жить всегда в присутствии Божием. Среди лжи мира нам дается возможность перевести дух и увидеть, что жизнь имеет смысл. Бог берет тебя за руку и говорит: «Не бойся, путь долог, но стоит понести любые скорби и любые труды. Твоя жизнь драгоценна и серьезна. Но ты должен идти до конца - до конца Христова света, до конца Христова слова, до конца твоих обетов». Невозможно жить полуистиной, четверть правдой.

Причащаясь святых Христовых Таин, мы призываемся также идти до конца в любви к нашим ближним в служении им. Именно это символизирует омовение ног. Каждый из нас должен спросить себя: жертвовал ли я ради кого-то хотя бы частью себя, избирал ли такой образ жизни, который дорого стоил мне? Если мы ученики Христовы, если мы имеем часть со Христом, если мы решились идти до конца в любви к другому человеку, естественно, это потребует нас самих, нашего времени, наших сил. Всякий раз, когда мы причащаемся святых Христовых Тайн, мы должны отдавать себе в этом полный отчет.

Поэтому не будем говорить: «Как тяжел крест любви к ближнему!» Идти до конца этой любви - всегда имеет конкретный смысл. Речь не идет о том, чтобы произносить красивые слова о любви: «Дорогие братья и сестры, возлюбленные о Господе». А о том, чтобы с каждым принятием бескровной Жертвы Христовой учиться принимать в нашу жизнь благодать слова Христова: «Нет больше любви, чем кто душу свою положит за друзей своих». Господь наш Иисус Христос прошел Свой путь до конца - до Креста, до Воскресения, утверждая нас в нашей надежде. Чтобы мы знали, что это одно и то же - идти до конца в любви к Богу и до конца в любви к человеку.

Великий Четверг - не просто воспоминание о том, что когда-то совершил Господь, но творение Им в нашей жизни любви до конца - в Его воспоминание. Всякий раз, когда мы причащаемся святых Христовых Тайн, мы имеем часть со Христом. Он ведет нас намного дальше по этой дороге, по которой мы раньше шли и которую нельзя пройти вполовину.

И нам дается величайшая радость знать, что идущий со Христом не постыдится вовеки. Только так можем мы побеждать нашу расслабленность, наше отчаяние, нашу неспособность любить, наши сомнения, нашу половинчатость в служении Богу и ближнему. Нет иного выбора для тех, кто хочет достигнуть света Христова, Его Божественной вечной Пасхи, кроме как идти с Ним до конца.

Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России

http://ruskline.ru/news_rl/2017/04/12/imet_chast_so_hristom/

[Александр Васильевич]

Патриарх Кирилл: «Предатель всегда проигрывает в этой жизни и неминуемо наказывается адом после смерти»

Предстоятель Русской Церкви совершил Литургию в Великую Среду в Храме Христа Спасителя



12 апреля, в среду Страстной седмицы, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил последнюю в этом году Литургию Преждеосвященных Даров в кафедральном соборном Храме Христа Спасителя г. Москвы. По окончании богослужения Святейший Патриарх обратился к верующим с проповедью, сообщает Патриархия.ru.

«Великая Среда посвящена воспоминанию о вечери в доме Симона Прокаженного, о возлиянии на главу Спасителя драгоценного мира женщиной-блудницей и о предательстве Иуды. Этот день исполнен очень многих смыслов, но, может быть, сейчас следует обратить особое внимание на то, что произошло с Иудой, — под впечатлением от жертвенного поступка женщины, потратившей все свое состояние на приобретение драгоценного мира и возлившей его на главу Спасителя. Этот поступок был несовместим с внутренним состоянием Иуды. Как известно, он был вор и запускал руку в общий ящик, где хранились деньги всех апостолов. Своих денег у них не было, а на общие нужды использовались деньги из кассы, которую Иуда носил при себе, похищая при этом часть средств», - отметил Его Святейшество.

«Можно себе представить, как уязвлен был Иуда поступком женщины. Он был буквально смертельно ранен в сердце и разум, потому что главное дело его жизни ― стяжание, в том числе незаконным способом, — сводилось на нет этим поступком. Столкнулись несовместимые личности и несовместимые ценности. Поэтому Иуда идет и предает Спасителя за тридцать сребреников ― сумму куда меньшую, чем стоимость драгоценного мира. Иуда становится предателем, воспользовавшись доверием Спасите и учеников, чтобы получить деньги в обмен на свое предательство», - продолжил Предстоятель РПЦ.

Он отметил, что у слов «доверие» и «вера» есть общий корень. «Когда мы верим в Бога, когда мы верим в порядочность и честность окружающих, это отношение включает разумное и сердечное начала. Вера всегда начинается с рассуждения, а иначе и быть не может. Человек не может поверить без всяких на то оснований, — основания ему дает разум. Это справедливо в отношении веры в Бога, но это справедливо и тогда, когда мы верим людям. Вере предшествует некий анализ, а затем она охватывает наше существо. Мы не просто рационально верим человеку — мы сердцем располагаемся к нему. А на следующем этапе отношений с человеком, которому мы поверили, появляется доверие», - добавил Патриарх.

«Доверие ― это не просто состояние ума и чувств, это конкретные действия, на нем основанные. Когда мы доверяем человеку, мы можем сказать ему то, что не сказали бы другим. Когда мы доверяем человеку, мы можем взаимодействовать с ним, совершая дела, которые остереглись бы совершать с людьми незнакомыми. Когда есть доверие к человеку, мы можем открыть ему свои тайные мысли и чувства, мы можем доверить ему ценности, которые у нас хранятся. Доверие открывает нас полностью к другому человеку. А предательство ― это и есть использование доверия. Враг не может предать, потому что он враг, — ему никто не доверяет ни своих мыслей, ни ценностей, ни житейских планов. Предают всегда близкие, единомышленники, родственники, друзья, знакомые ― те, кому мы доверяем», - подчеркнул он.

«Иуда был по-человечески близок к Спасителю. Он был в кругу избранных, в числе Двенадцати. Он знал все. Он знал больше, чем те, кто следил за Спасителем по заданию первосвященников и книжников, чем соглядатаи, которые стремились уловить Спасителя на словах, а затем передать их власть имущим как доказательство того, что подозрения в отношении Спасителя справедливы. Он знал, что Спаситель делал и собирался делать. Собственно, на этом и была построена стратегия предательства ― указать первосвященникам, где лучше всего произвести арест, ведь этого нельзя было сделать у храма, в присутствии тех, кто помнил о воскрешении Лазаря. Это надо было сделать тайно, без лишних свидетелей, а затем оклеветать и обвинить Спасителя. Все так и произошло, и начало страданиям Спасителя положило именно предательство Иуды», - продолжил Предстоятель.

«Предательство — грех страшный, потому что согрешающим эксплуатируются самые добрые к нему чувства и отношения. В предательстве торжествует зло, торжествует ложь, торжествует лицемерие, торжествует гордыня, торжествует коварство. Все эти страшные пороки концентрируются в действиях предателя. Предатель — всегда отрицательная личность, причем не только в глазах преданных, но и в глазах тех, кому предают. Предателей никогда не уважают, а нередко и устраняют как ненужных очевидцев. Вот почему самоубийство Иуды было всем на руку, словно и не было никакого предательства, не было никакого Иуды. Ушел человек из жизни, и никаких лишних проблем ни для первосвященников, ни для книжников, — они могли смело обвинять Спасителя, и никто будто и не знал, что ни в чем не повинный был предан ближайшим учеником», - подчеркнул он.

«Эта страшная история помогает нам понять, как греховно предательство, когда мы предаем Господа, в Которого верили, Который отвечал на наши молитвы. Мы предаем Его из-за неких жизненных обстоятельств, из-за того, что в какой-то момент нам кажется, что Он нам не помогает, а значит, Его и нет. А если Его нет, а я пребываю в скорби, то можно еще и перед людьми Его предать, сославшись якобы на свой опыт. Люди старшего поколения помнят, как в советское время находились предатели среди священнослужителей, которые публично снимали сан, а потом, будто отталкиваясь от своих знаний, своего опыта, убеждали людей в том, что Бога нет, что все это сказки, что все это сознательный обман. Ни один из этих предателей хорошо не кончил, и те, кто воспользовался их предательством, не испытывали к ним никакого уважения. Как и во время войны были предатели, и никто их не уважал, — их ненавидели те, кого они предали, и презирали те, кому они предали. Предатель всегда проигрывает в этой жизни и неминуемо наказывается адом после смерти», - сказал Его Святейшество.

«Неслучайно история страданий Спасителя была связана с предательством, потому что и наши человеческие истории, истории скорбей очень многих связаны с предательством — предательством супругов, предательством детей, предательством друзей и коллег. Наверное, большинство людей на собственном опыте испытали, что такое предательство, а потому мы, люди веры, вразумляемые Божественными словесами, должны ясно понять, и не просто понять, а осуществить в своей жизни Божественный призыв не предавать ближнего. Этот призыв не был вербально сформулирован, но вся история предательства Иуды свидетельствует о нем. И да поможет нам Господь всегда оставаться верными Ему и Его Церкви, верными супругами, верными детьми, верными друзьями, чтобы верность была нашей добродетелью и чтобы никогда диавол не соблазнил нас на грех предательства. Аминь», - подчеркнул Патриарх Кирилл.

http://ruskline.ru/news_rl/2017/04/13/patriarh_kirill_predatel_vsegda_proigryvaet_v_etoj_zhizni_i_neminuemo_nakazyvaetsya_adom_posle_smerti/

[Александр Васильевич]

Святитель  Иннокентий  Херсонский

Омовение ног и Тайная Вечеря





Наступил 14-й день нисана (марта) — день, ве­чером которого каждый израильтянин обязан был совершать Пасху, под страхом в против­ном случае изгнания из среды народа Божье­го. Пасхой назывался агнец, которого, после законом предписанного приуготовления, вкушали с различными обрядами, — в память благодеяния Божьего, оказанного народу еврейскому освобождением его из египетского рабства, особенно же в воспоминание чудесного избав­ления с помощью знамения крови агнчей первенцев ев­рейских от ангела, погубившего первенцев египетских (Исх. 12, 17-27). На другой день, в память того же собы­тия, начинался семидневный праздник опресноков, в продолжение которого, равно как и самой Пасхи и навечерия ее, израильтянин, под страхом смерти, должен был хранить себя от всего квасного (Исх. 12, 15). Знаменование Пасхи было так важно, законы касательно со­вершения ее так строги, самый обряд так знаменателен и поучителен; притом с ней соединено было столько утешительных воспоминаний в прошлом и радостных надежд в будущем, — что празднование Пасхи издревле сделалось главой всех празднеств иудейских, душой об­рядового закона, народным отличием еврея, квинтэс­сенцией его веры и символом упования. Уже одного этого достаточно было для Иисуса Христа, чтобы совер­шать Пасху (как действительно Он всегда и совершал ее) в определенное законом время, с соблюдением всех об­рядов, освященных веками и примером праотцов и про­роков: ибо одно из главных правил великой деятельнос­ти Сына Человеческого во время служения Его состояло в том, чтобы поддерживать всякое истинно полезное уч­реждение, ни в каком случае без явной нужды и важных причин не оставлять без исполнения ни одного из зако­нов Моисеевых, усиливать и распространять все, что могло служить пищей для веры и добрых нравов, вести к исправлению сердца и жизни (Мф. 3, 15).

Но кроме того, была еще одна причина, по которой Пасха Моисеева была для Иисуса Христа, можно ска­зать, вожделеннее и священнее, нежели для всех прочих Его соплеменников по плоти: агнец пасхальный, служа символом прошедшего благодеяния, в то же время, по намерению Промысла, еще более служил прообразом Его собственного лица и предназначения (Ин. 19, 36). Заклание агнца и примирительная кровь его, отвратив­шая некогда ангела-губителя от первенцев еврейских, предызображала собой будущую крестную смерть истин­ного Агнца Божьего, вземлющего грехи всего мира; ра­достный исход израильтян из Египта после совершения Пасхи предвещал благодатное освобождение рода человеческого от ужасного рабства греху, смерти и дьяволу, следующее за совершением великой крестной жертвы на Голгофе.

При таком взгляде на Пасху как все в ней для Богочеловека должно было быть священно и важно! Празднуя сей праздник, Он всякий раз, можно сказать, предпраздновал будущую смерть Свою. Теперь, когда пришел час заменить прообразование самым делом — кровь агнца пасхального кровью собственной, наступа­ющий праздник Пасхи был тем ближе сердцу Иисуса: и Он, несмотря на великие препятствия со стороны вра­гов, восхотел совершить его особенным образом, в Сво­ем, Божественном духе (Лк. 22,15), так, чтобы последняя вечеря пасхальная послужила решительным окончанием Завета Ветхого, началом и полным выражением Нового, памятником Его преданности воле Отца Небесного и безмерной любви к человечеству, символом внешнего и средоточием внутреннего единства всех Его последова­телей с Ним и между собой (Ин. 13, 1-4; 17, 26).

Главным препятствием к совершению Пасхи был Иу­да. Узнав предварительно о месте, избранном для совер­шения ее, вероломный ученик не посовестился бы дать знать о том первосвященникам (Мф. 26, 16), а они могли окружить дом стражей и схватить празднующих. Таким образом, была бы нарушена тишина самых священных минут; Учитель не имел бы времени проститься со Свои­ми возлюбленными учениками достойным для Него, не­забываемым для них образом; не успел бы укрепить их против наступающих искушений, передать им Свои по­следние чувства и Свой дух — напитать их в живот вечный негиблющим брашном Тела и Крови Своей. Изгнать же для избежания опасности предателя из Своего сообщест­ва — все еще тяжело было для сердца Иисусова. Человеко­любец хотел до последнего момента остаться тем же самым для Иуды, чем был для прочих учеников — другом, наставником и отцом. Последняя вечеря, так обильная чувствами необыкновенной любви и благости, действия­ми чрезвычайной кротости и смирения, должна была стать для погибающего апостола последним призывом к покаянию или — последним доказательством его нераска­янности и ожесточения. И мудрая любовь Иисусова на­шла другое, столь же верное средство устранить опасность для совершения пасхальной вечери, не изгоняя ученика-предателя: оно (как увидим сейчас) связало злобу его не­известностью, сокрыв от него место празднования <…>.

На вопрос учеников, где Он повелит приготовить Пасху, Учитель обратился к Иоанну и Петру и велел им идти в город. «При самом входе, — сказал Он, — вы встретите человека, несущего в кувшине воду; следуйте за ним, войдите в тот дом, куда он войдет, и скажите хо­зяину дома: "Учитель велел сказать тебе: время Мое близко, у тебя совершу Пасху с учениками Моими. Итак, где горница, в которой бы можно было Мне вкушать Пасху?" После того он покажет вам горницу боль­шую, готовую и убранную. Там приготовьте нам Пасху» (Мф. 26, 18; Лк. 22, 8-13) <…>.

Придя в город, Петр и Иоанн нашли все так, как сказал Учитель: у Водяных ворот (которыми входили в город идущие с Елеона) встретился с ними человек, не­сущий в глиняном кувшине воду; следуя за ним, они прошли в дом, в котором он жил, пересказали хозяину дома слова своего Учителя; после чего он тотчас указал им готовую просторную комнату, и они занялись приготовлением Пасхи (Лк. 22, 13). Они купили в ограде храма пасхального агнца, дали священнику заклать или сами, по его благословению, заклали его в известном месте — при храме; возвратясь домой, испекли его на огне законным образом, т.е. целого, не раздробляя на части, не сокрушая ни одной кости (Исх. 12, 9-10), с соблюдением прочих обычаев, приготовили также оп­ресноки, горькие зелья и другие вещи, нужные для праздника <…>.

С наступлением законом и обычаем определенного времени (не ранее сумерек и не позже 10 часов — Втор. 16, 6) Иисус возлег с дванадесятью учениками Своими на вечери. Более никого не было не только за вечерей, но и в горнице. Кроме того, что все заняты были в это время празднованием Пасхи, последняя вечеря в любом отношении должна была быть вечерей тайной <…>.

После длительного путешествия из загородного по­местья за такую вечерю, как пасхальная, надлежало сесть, по восточному обычаю, с ногами омовенными. Все нуж­ное для омовения было приготовлено заранее в горнице: не было только прислужника, который бы омыл всем но­ги. Для взаимной любви это был прекрасный случай оказать взаимную услугу. Но ученики, сверх всякого чаяния и, вероятно, не без искушения от адского веятеля, отнеслись к этому случаю совершенно иначе: вместо духа смирения и братского единодушия открылся дух превозношения; по­слышались даже вопросы, кто больше и лучше и кто ме­ньше и хуже. Ни один не хотел быть ниже другого, тем более — всех; и ноги у всех оставались неомовенными.

Нестерпимым хладом веяло от такого спора на люб­веобильное сердце Иисусово. Он безмолствовал, ожи­дая, что взаимная любовь учеников (не ослабевшая от подобных прекословий) сама возьмет верх над детским любочестием. Но когда увидел, что ученики уже готовы, не кончив спора, садиться за стол, тотчас встал Сам с ве­чери, снял с Себя верхние одежды и, опоясавшись лентием (спор, без сомнения, тотчас умолк в ожидании, что будет), взял один из сосудов, стоявших для омовений, налил воды в умывальницу и (к изумлению всех) начал омывать ноги ученикам и отирать лентием. Первый (Иу­да?), в смущении, невольно повинуется; прочие безмолвно следуют его примеру; никто не смеет остановить Учителя, хотя все чувствуют, что были причиной такого чрезвычайного поступка, скорбят душой, что подали к нему повод неуместным превозношением.

Наконец дошла чреда до Симона Ионина. Пламен­ная душа его не могла вынести мысли, что Христос, Сын Бога живого, будет служить ему вместо раба. «Господи, Ты ли мои умыеши нозе?..»

«Еже Аз творю, — отвечал Господь, — ты не веси ны­не, уразумевши же по сих».

Тихая и таинственная важность этих слов требовала немедленного и безусловного повиновения. Но Петр привык в действиях своих следовать более чувству, не­жели рассудку. «Что тут разуметь, — мыслил он, — где идет дело о таком унижении Учителя и Господа?»

«Не умыеши ногу моею во веки». Все движения гово­рящего показывали, что он сдержит свое слово.

В другое время такое смирение могло бы заслужить похвалу от Того, Кто Сам был кроток и смирен сердцем. Но теперь было не до нового спора о том, кто смирен­нее — Учитель или ученик. Надлежало приподнять завесу.

«Аще не умыю тебе, — отвечал Господь уже возвы­шеннейшим голосом, — не имаши части со Мною».

При этих таинственных словах уже нельзя было не понять, что дело идет более, нежели о чувственном омо­вении. Петр тотчас пробудился от самомнения, и весь пламень обратился к противную сторону...

«Господи, не нозе мои токмо, но и руце и главу». — Тво­ри со мной все, что Тебе угодно; только не лишай части с Тобой.

«Измовенный (в душе и совести, — посредством Мое­го учения и духа и крови, которая прольется на кресте, каков ты), — отвечал Богочеловек, омывая ноги Петру, — не требует (более как) токмо нозе умыти (новым наити­ем Св. Духа, Которого настоящее омовение служит пред­варением и символом, для полного очищения от предрас­судков и слабостей, какие в Петре были: излишнее надеяние на свое мужество и на свою любовь к Учителю)».

«И вы чисти есте, — присовокупил Господь, обра­тившись к прочим ученикам, — но не вси...»

«Знал Он, — замечает св. Иоанн, — что между ними есть один — предатель, посему и сказал: не вси чисты» (Ин. 13, 11).

Несмотря на важность такого обличения нечистоты и на его неопределенность, по которой оно могло падать на каждого, никто из учеников не смел спросить Учите­ля о том, что это за нечистота и кто нечист? Сам много­речивый Петр безмолствовал. Всеумиряющим действи­ем смирения Иисусова сердца возвращены были к их ес­тественной простоте и утишены до того, что не могли взволноваться даже от любопытства. Оставалось только в глубине чувство сожаления о том, что своим неумест­ным спором о первенстве принудили Учителя и Господа к такому униженному служению, а в Симоне еще и о том, что он, хоть на минуту, дерзнул выдавать себя за че­ловека, не нуждающегося в омовении от Того, Кто один только может очищать нечистоту всех и каждого.

Омыв таким образом ноги всем ученикам, Иисус возложил на Себя одежду Свою и вновь возлег на вечери.

«Весте ли, — сказал Он им, — что сотворих вам? Вы называете Меня Учителем и Господом; и добре глаголете: есмь бо (Я точно то). Аще убо Аз умых ваши нозе, Господь и Учитель, и вы должни есте друг другу умывати нозе. Об­раз бо дах вам, да, якоже Аз сотворих вам, и вы творите. Аминь, аминь глаголю вам: несть раб болий Господа своего, ни посланник болий пославшаго его (Ин. 13, 12-16). Царие язык господствуют над народом и обладающии ими благо­детелями нарицаются. Вы же не тако; но болий в вас да будет яко мний, и старей яко служай!Кто бо болий, возлежай ли или служай? не возлежай ли? Аз же посреде вас есмь яко служай (Лк. 22, 25-27). Аще сия весте (некото­рые из учеников могли чем-либо показать при этом, что они никак не равняют себя с Учителем), блажени есте, аще творите я» (Ин. 13, 17).

«Вы, — продолжал Господь, — пребыли со Мной во всех напастях Моих (оставались постоянно верными, несмотря на клеветы и гонения врагов Моих), и Аз (в награду) завещаваю вам (всем равно), якоже завеща Мне Отец Мой, царство (все получите более, чем желаете), да ясте и пиете на трапезе Моей во царствии Моем, и ся­дете на престолех, судяще обеманадесяте коленома Израилевома» (Лк. 22, 28-30), — добавил Господь, желая как можно очевиднее представить ученикам награду, их ожидающую.

При столь великом обещании взор Богочеловека упал на Иуду. Щедродаровитые уста невольно сомкнулись.

«Не о всех вас глаголю, — произнес Он с сожалением (хотя бы и хотел о всех говорить таким образом), — Аз бо вем, ихже избрах (знаю твердо, кто из вас истинно Мой и кто предатель; а посему и мог бы воспротивиться его замыслам, изгнать его из Моего общества, но терпел и буду терпеть его посреди вас до конца), да сбудется пи­сание: ядый со Мною хлеб, воздвиже на Мя пяту свою.

Ныне убо глаголю вам (об этом), прежде даже не будет, да, егда будет (когда Я буду предан и распят), веру имете, яко Аз есмь (тот же, что и прежде, Сын Бога живого).

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)



Аминь, аминь глаголю вам, — заключил Господь с осо­бенным чувством, — приемляй, аще кого пошлю, Мене приемлет; а приемляй Мене, приемлет пославшаго Мя» (Ин. 13,18—21). (Честь быть Моим апостолом, хоть один из вас променял ее на тридцать сребреников, всегда бу­дет превыше всех почестей мира. В вашем лице, как и в Моем, будет принят или отвергнут Сам Бог.)

В безмолвии внимали ученики словам Господа и Учителя, которые, сильные сами по себе, были еще действенее после Его беспримерного смирения <…>.

Ничьи взоры не светились радостью; но на лице Бо­гочеловека видно было даже некое смущение, тем более заметное, чем реже святейшая душа Его выходила из обыкновенного своего премирного состояния даже в са­мых необыкновенных случаях. Теперь она тяжело стра­дала от присутствия предателя. Вид холодной измены и лицемерной дружбы был тем несноснее, что препятст­вовал сердцу вполне раскрыться перед Своими возлюб­ленными учениками, изречь им последнюю заповедь любви и последнее слово надежды.

Иисус возмутися духом (Ин. 13, 21)! Ученики, заметив это, естественно, ожидали чего-либо особенного. «Аминь, аминь глаголю вам, — сказал Господь, как бы в объяснение Своего душевного состояния, — яко един от вас предаст Мя!..» При этих столько же ясных, сколь разительных словах глубокая печаль овладела всеми (вечеря, если еще не кончилась совершенно, должна была прерваться на время). Каждый смотрел на другого, невольно вообра­жая, что такой предатель не может не обнаружить в своем лице мрачной души своей (Ин. 13,22). Но предатель смо­трел на каждого дерзновеннее всех и сам искал взорами предателя. Кто же бы это был такой, который сделает это? — спрашивали друг друга, и взоры всех сами собой обращались к Учителю, Который один мог сказать, кто этот ужасный человек. Некоторые все еще хотели думать, что он не может быть в их малом дружеском обществе, а разве из числа прочих (70) учеников. «Един от обоюнадесяте, омочивши со Мною в солило руку (из четырех, следо­вательно, или шести близ сидевших), той Мя предаст (Мф. 26, 23), — отвечал Господь. Обаче Сын Человеческий идет, якоже есть писано о Нем: горе же человеку тому, им же Сын человеческий предается! Уне было бы, аще не бы ро­дился человек той!..» (Мф. 26, 24.) Такие слова не могли успокоить учеников. При мысли, что предатель так близ­ко и что его ожидает такая страшная участь, каждый на­чал не доверять сам себе. «Не я ли, Равви? не я ли?» — слышалось от всех и каждого. Господь безмолствовал: детская простота и искренность всех восполняли для Его сердца ожесточение одного. Чтобы не остаться среди всех спрашивавших одному в молчании и не обнаружить себя, и этот несчастный осмелился раскрыть уста и не устыдил­ся спросить, подобно прочим: «Равви, не я ли?..» — «Ты рекл еси» (Мф. 26, 25), — отвечал Иисус, глубоко оскорб­ленный таким бесстыдным лицемерием предателя. Впро­чем, ответ этот произнесен был так тихо и кротко, что его, по-видимому, никто не слыхал, по крайней мере, не по­нял, кроме Иуды, как то видно из последующего. Преда­тель в молчании снес упрек, избегая большего стыда — быть обнаруженным перед всеми. И прочие ученики не продолжали расспросы, видя нежелание Учителя указать предателя прямо.

Один Петр не мог успокоиться. Мысль, что преда­тель, о котором говорит Учитель, может быть, сидит воз­ле него, еще более темная мысль: не его ли самого име­ет в виду Учитель, не может ли он сам подвергнуться впоследствии какому-либо ужасному искушению (ах! он имел уже несчастье заслужить некогда название сата­ны — Мф. 16, 23), не давала ему покоя. Чтобы открыть тайну, он обратился в этом случае к особенному средст­ву — тому самому, которое перед сильными земли так действенно бывает для получения у них милостей более или менее заслуженных, а в святом обществе Иисусовом могло служить разве только для такой невинной цели, как у Петра, — открыть предателя. Богочеловек особен­но любил и отличал одного ученика, который возлежал теперь у самых персей Его. К нему-то обратился Симон и сделал знак, чтобы он спросил (тайно) Иисуса, кто это такой, о ком говорил Он? Ученик (так сам он описывает этот случай), припав к персям Иисусовым, немедленно спросил Его: кто предатель? Вопроса никто не слыхал и не заметил, кроме Петра и, вероятно, самого Иуды, ко­торый, как виновный, всех подозревал и был настороже. «Тот, — отвечал Иисус (тихо), — кому, обмакнув кусок, подам»; и обмакнув в блюдо кусок, подал Иуде Симоно­ву Искариотскому. В действии этом не заключалось ни­чего оскорбительного для Иуды: в конце вечери было обыкновение брать и съедать по куску из остатков пас­хи, и получить такой кусок из рук начальника вечери значило быть отличенным от других. Поэтому друже­любное предложение пищи было для погибающего апо­стола последним зовом к покаянию.

Но в душе Искариота произошло совершенно обратное. Он взял кусок и заставил себя его съесть. Вслед за хлебом, по замечанию Иоанна, наблюдавшего в это время за Иудой, тотчас вошел в него сатана. Личина кротости и дружества совершенно растаяла от огня об­личения, вспыхнувшего в сердце: вид предателя сделал­ся мрачен и ужасен. Святое общество Иисусово было уже нестерпимо для человека с дьяволом в сердце: тай­ная сила влекла его вон...

Сердцеведец видел все, что происходило в душе сына погибельного, — как иссякала последняя капля добра, как дьявол овладел самым основанием жизни духовной: и Иисус не захотел более принуждать Себя к бесплодному перенесению присутствия предателя. «Еже творити, твори скоро», — сказал Он ему, готовому уже и без того идти вон. Этим давался ему благовидный предлог оста­вить вечерю (впрочем, уже оконченную) одному, не вызывая подозрения учеников. Но в то же время в этих таинственных словах, кажется, заключалось большее: ими прерывались окончательно невидимые узы благода­ти, которые все еще держали погибавшего апостола в свя­том круге общества Иисусова и не давали сатане увлечь его в ад. Между тем, кроткий полуупрек для оставленно­го благодатью, вероятно, показался сильной укоризной. «Я не замедлю в своем деле», — думал он и — вышел вон.

«Бе же нощь, — замечает св. Иоанн, — егда изыде», то есть, по времени палестинскому, не ранее 9 часов вече­ра, и следовательно, по окончании вечери пасхальной <…>.

Ученики не могли не заметить преждевременности ухода Иуды, но после слов Учителя к нему никто (не ис­ключая, может быть, и самого Иоанна) не думал истолко­вать этого ухода в дурную сторону. Одни думали, что Иу­да послан купить что-нибудь на наступающий (восьми­дневный) праздник, другие — что ему приказано раздать ради праздника милостыню нищим (Ин. 13, 23-26). То и другое предположение было не вполне естественно. Де­лать в продолжение пасхального вечера и так поздно по­купки было трудно. Да и нищих нелегко было найти в та­кое священное для всех время. Но ученики готовы были скорее поверить всякой догадке, нежели остановиться на ужасной мысли, что Иуда Искариотский — из-за пас­хальной вечери, после омовения ног Учителем — пошел прямо к Каиафе за сребрениками и спирой!..

Иначе взирал на удаление предателя Учитель. С ухо­дом его извергнута была вон вся область тьмы, которая на столь долгое время вторглась в самый чистый богосветлый круг учеников Иисусовых. Теперь вокруг про­щающегося Учителя и Друга оставались лишь те, кого без опасения можно было назвать чадцами; ибо они, ро­дившись от Него по духу, были соединены с Ним еще теснее, чем младенец со своей матерью. Стесненное до­толе присутствием предателя сердце Иисуса распростра­нилось: взор просветлел. <…> «Ныне прославися Сын Человеческий, — вдруг возгла­сил Он, как бы среди некоего видения, — и Бог просла­вися о Нем. Аще Бог прославися о Нем, и Бог прославит Его в Себе, и абие прославит Его!»

Ученики в безмолвии внимали словам Божествен­ного восторга, ожидая, вероятно, после них какой-либо поучительной беседы. Но это был шаг к другому, высше­му. Настало время беседовать уже не словами, а делами; последний час Ветхого Завета пробил, надлежало предначать Новый не агнцем от стад, а телом и кровью Сво­ей. Между тем, лицо Богочеловека светилось пренебесным светом. Он берет лежавший перед Ним хлеб, благо­словляет его, преломляет на части, по числу учеников, и раздает его им.

Уже из этого благословения видно было, что это де­лается не по обычаю вечери пасхальной (так называе­мый хлеб благословенный уже был потреблен), а по дру­гой причине и для другой цели.

«Приимите, — сказал Господь, объясняя дело, — пришлите и ядите: сие есть Тело Мое, за вы ломимое во ос­тавление грехов».

Ученики в безмолвии вкусили преподанного под ви­дом хлеба Тела Учителя и Господа, веруя от всей души, что если оно будет ломимо, то не за что другое, как за грехи человеческие, и не для чего другого, как в оставле­ние их. Вопрос капернаумских совопросников: како мо­жет Сей нам дати плоть Свою ясти? (Ин. 6, 52) — был далек теперь от них: ибо они тогда же слышали от Учи­теля, что плоть Сына Человеческого есть истинное брашно, и что однако же тогдашние глаголы Его об этом, тем более настоящее действие — дух и живот суть; поэтому и должны быть приняты не в грубом капернаумском смысле, а в высшем, чистейшем.

Еще ученики продолжали погружаться во глубину новой тайны любви, питавшей их Телом Своим, как по­следовало новое чудо этой же любви.

Господь взял чашу с вином, благословил ее так же, как и прежде хлеб, особенным новым благословением (чем показывалось ее особенное, совершенно отличное от пас­хальных чаш предназначение) и, подав ученикам, сказал: «Пийте от нея вси! Сия есть кровь Моя Нового Завета, яже за вы и за многия изливаемая, во оставление грехов».

Ученики, приняв чашу, с прежним безмолвием при­частились Крови Учителя и Господа своего; ибо из дав­нишних бесед Его уже знали, что Кровь Сына Человечес­кого есть истинное питие (Ин. 6, 55), едино могущее утолить вечную жажду души человеческой. Каким обра­зом можно вкушать Тело и пить Кровь Господа, когда оно находится перед ними еще в прежнем своем виде? — этот вопрос, сейчас так затрудняющий многих, им, по всей вероятности, не приходил и в голову; ибо они из бесчисленных опытов ведали и знали, что Тело их Учи­теля и Господа, хотя во всем подобное человеческому, обладает однако же многими качествами сверхъестест­венными и потому, например, одним прикосновением могло исцелять болезни самые неисцелимые.

«Сие творите, — сказал Господь в заключение свя­щеннодействия, — сие творите в Мое воспоминание».

Завещание это, из-за особенной важности и трога­тельности завещанного, так внедрилось в памяти уче­ников и через них так скоро распространилось во всей первоначальной Церкви христианской, что, как видим из книги Деяний апостольских, совершение Евхарис­тии в память возлюбленного Спасителя было первым и главным делом каждого собрания христианского. И апостол Павел, несмотря на то, что не был от 12-ти и не присутствовал на тайной вечери, в одном из посланий своих, без сомнения, по внушению свыше, преподает уже подробное учение о таинственном Теле и Крови Господней и с твердостью и ясностью предполагает су­ществование этого таинства до дня будущего пришест­вия Господня.

http://ruskline.ru/analitika/2018/04/05/omovenie_nog_i_tajnaya_vecherya/

[Александр Васильевич]

Диакон Владимир Василик

«И СЫНОМ СВЕТА ТВОЕГО СОДЕЛАЙ СЛУЖИТЕЛЯ»

Благодарственная молитва по Причащении преподобного Симеона Метафраста

Сегодня — Великий Четверг, день Тайной Вечери и установления Евхаристии. Нынешний день побуждает нас к размышлениям о Таинстве Таинств и о связанных с ним молитвах, в том числе и благодарственных.


_{Причащение. Фото: А. Горяинов / Православие.Ru}
   
Православный читатель постоянно слышит благодарственную молитву преподобного Симеона Метафраста. Однако, вряд ли многие знают или же догадываются, что это — стихи, правда, не совсем обычные для русского читателя. Ведь в них нет рифмы. Но зато есть ясный и четкий размер. А главное — глубокое богословие.

Русский читатель знает преподобного Симеона Метафраста (940–1020)[1] как агиографа. Ведь он создал подлинно энциклопедический свод[2] — Жития святых на каждый день. Эти жития начиная с ΧΙ в. стали обязательным чтением в греческих, а затем в славянских и грузинских монастырях. Преп. Симеон собрал практически все доступные ему жития, очистил их язык, переработал их и риторически украсил. Его деятельность явилась подлинным переворотом в агиографии[3]. Труд преп. Симеона имел огромное значение и для Руси и России. Наши русские Жития святых, написанные свт. Димитрием Ростовским, во многом зависят от свода, созданного преп. Симеоном Метафрастом. Удивительно, что столь глубокие духовные труды и исследования преп. Симеон сочетал с делами государственными, ведь он был высокопоставленным чиновником при дворе византийского императора Василия ΙΙ Болгаробойцы.

Менее известной стороной творчества преп. Симеона является церковная поэзия. Он явился создателем целого ряда канонов и стихир. Кроме того, им был написан Гимн к Троице, опубликованный Кодером[4]. Гимнографические творения преп. Симеона характеризуются ясностью, яркостью и глубиной. Особенно это касается публикуемой ниже молитвы.


_{Преподобный Симеон Метафраст}

В начале преп. Симеон исповедует добровольность дарования Христом Своей Плоти каждому верующему и косвенно свидетельствует о добровольности страданий Христа, без которых Евхаристия оказалось бы невозможной. Далее он говорит о Боге, как об огне, попаляющем недостойных. Не исключено, что здесь мы имеем цитату из апокрифического Апокалипсиса Иоанна «Огнь, попаляющий грешников»[5]. Однако, гораздо более вероятен другой источник — Послание апостола Павла к евреям, где о Христе говорится следующее: «Итак мы, приемля царство непоколебимое, будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом, потому что Бог наш есть огонь поядающий» (Евр. 28:29). Он молит Бога, чтобы Тот не опалил его, но, напротив, проник во все составы тела и оживотворил и преобразил, обожил, попалил тернии всех грехов. Образ греха как терновника, возможно, восходит к святителю Григорию Нисскому, который так говорил о гордости: «Гордость есть корень терновника, под названием грех»[6]. Значимо, что преп. Симеон осмысляет спасение человека, как сораспятие Христу: «Всего мя пригвозди ко страху Твоему». Здесь чувствуются отзвуки слов св. апостола Павла: «Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями» (Гал. 5:24). Согласно преп. Симеону, на верующем христианине, достойно принявшем Святые Дары, исполняются слова Христа: «Веруйте в свет, да будете сынами света» (Ин. 12:36). Он становится сыном света и всецело пронизан Божественным огнем, так что от него бегут враги видимые и невидимые, злодеи и страсти. Упоминание обо всех святых во главе с Пречистой Божией Матерью напоминает их литургическое поминовение после освящения Святых Даров и связано с евхаристическим контекстом молитвы.

Преп. Симеон Метафраст был современником преп. Симеона Нового Богослова и, вероятно, воспринял ряд его богословских идей, в частности — видения Святого Причащения как некоего духовного огня, который может попалить недостойных. Однако, не только это объединяет преп. Симеона Метафраста с преп. Симеоном, но и понимание спасения как уврачевания и обожения человека, просвещения его «ума и тела, чревес и утробы» и его преображения в сына света.

Молитва написана шестистопным ямбом или ямбическим триметром. Теперь читатель может ощутить, как она могла восприниматься современниками преп. Симеона. Перевод выполнен по изданию Ευχολογιον το μεγα. Αθηναι, 1992. Надеемся, этот скромный труд удостоится благосклонного внимания читателей.

***

Святой Симеон Метафраст

Молитва благодарственная по святом Причащении

Ты, Давший в пищу плоть Свою мне волею,
Огонь, что недостойных попаляет,
Меня не опали — нет, о Создатель мой,
Пройди, однако в членов всех сложения,
Во все суставы, во утробы, в сердца глубь.
Сожги же терния моих падений всех,
Очисти душу, также мысли освяти,
С костями мне суставы укрепи,
И просвети простую пятерицу чувств.
И пригвозди ко страху Твоему,
Меня покрой всегда и защити,
От дела всякого и слова душетленного.
Очисти и омой и украси меня.
Ты удобри и вразуми и просвети меня.
Яви меня лишь духа обиталищем,
И более уж не греха селением.
Да буду дом твой входом причащения,
Да как огня меня бежит злодей и страсть.
Всех освященных приношу просителей,
Чиноначалия бесплотных, высших сил,
Предтечу твоего и с ним Aпостолов
Премудрых, Матерь Чистую Нескверную.
Моления их приими, Христе Благий,
И сыном Света твоего слугу создай.
Ведь Ты же освящение и светлость наших душ.
И, как Владыке Богу подобающе,
Мы воссылаем славу каждый день.

Перевод и комментарии к молитве преподобного Симеона Метафраста
диакона Владимира Василика

____________________________________

[1]. Такой датировки придерживался С.С.Аверинцев. А.Каждан предлагал гораздо более расплывчатую датировку, осторожно говоря о годе кончины после 1000 г. См. Κazhdan A. Symeon Metaphrastes. Oxford Dictionary of Byzantium. Vol. 3. 1991. P. 1983.

[2] Такова, в частности, оценка П. Лемерля. См. Лемерль П. Византийский гуманизм. М, 2012. С. 337.

[3] Такова оценка известного исследователя Эрхарда. См. Εrhard E. Uberlieferung und Bestand der hagographischen Handschriften. Bd. 2. Leipzig, 1914. S. 307.

[4] Κoder. Jahrbuch fuer der Osterreiche Byzantinistik. 1965. Vol. 14. S. 133-139.

[5] Τὸ χάσμα πῦρ φλέγων τοὺς ἁμαρτωλούς, πρὸς δὲ τοὺς δικαίους. Apocalypsis Apocirpha Joannis. P. 320.

[6] Св. Григорий Нисский. О девстве.

_____________________________________

http://pravoslavie.ru/70030.html

[Александр Васильевич]

Как уразуметь тайну Святого Причастия

Слово протоиерея Александра Шаргунова в Великий Четверг



Тайная Вечеря — одно из самых таинственных событий истории. Евангелие от Матфея дополняет Евангелие от Иоанна. Все самые малые, но значительные подробности должны быть соединены вместе. Атмосфера радости, печали, изумления переполняют Сионскую горницу. Нас не могут не поражать глубины ужаса учеников при возвещении о предстоящем предательстве их любимого Учителя. Священный трепет, когда Христос переворачивает значение Пасхи и возвещает Новый Завет. Страшное переживание невообразимого Причастия, которое, может быть, самое сокровенное общение с Богом в их жизни.

Ради будущих поколений они должны описать последнюю сокровенную встречу с Ним — новыми нетленными словами. Через несколько часов память об этом событии будет запятнана оставлением Его, их обещания верности до смерти станут ложью во мраке Гефсимании. Эта страшная правда должна быть услышана нами среди Божественного сияния Тайной Вечери, страшная боль среди радости праздника.

Каждый из нас может узнать себя в Петре и в его отречении в какое-то время своей жизни. В моменты духовного утешения мы даем обещание Богу с мужеством, которое рождается нашей всецелой устремленностью к Богу. Ослепленные верой в свои силы, мы не видим Христа, скорбно взирающего на нас. Никто из нас не может предсказать, как он будет вести себя в час, когда его поставят к стенке.

Если мы не понимаем себя, нашей ограниченности, самонадеянности, как можем мы понимать пути Божии? Всю жизнь Господь был окружен непониманием, и мы можем быть свободны от него только потому что живем после Пятидесятницы. Дух дышит, где хочет, и не всегда этот ветер направлен туда, где мы. Как можем мы разуметь смысл Тайной Вечери — превосходящий всякое разумение? Христос не говорит нам, чтобы мы проникали всегда, сразу же и благодатно в тайну, являемую Богочеловеком, но принятием Его приглашения входили в Сионскую горницу неделю за неделей и участвовали в Его Трапезе.

То, что я знаю о Причастии, — дается не через разумение, а через само Причастие. Не отвлеченная идея, не богословский аргумент, но реальность, которую я знаю, потому что приобщился ей. Я узнал эту близость, эту боль, эту радость, эту тайну — по моим чрезвычайно ограниченным способностям. Я могу читать это Евангелие, приходить на литургию и участвовать во внутренних глубинах, которые невыразимы словами.

Это то, что Господь предлагает каждому из нас. Он каждого из нас лично приглашает на Брачный Пир Царства, Он стоит в дверях Сионской горницы и зовет нас войти. Он есть Дверь, Он — Слуга, омывающий нам ноги в уготовлении к Причастию, Он — Совершитель Пасхальной Жертвы. И Он — Агнец, закланный за нас, Жертва Живая, Жизнь с избытком.

Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России

http://ruskline.ru/news_rl/2019/04/25/kak_urazumet_tajnu_svyatogo_prichastiya/

[Александр Васильевич]

Последования утрени, часов, изобразительных, вечерни и малого повечерия Великого Четверга для домашнего совершения



Последования утрени, часов, изобразительных, вечерни и малого повечерия с трипеснцем Великого Четверга для домашнего (келейного) совершения (в формате Word).

- Утреня Великого Четверга

- Часы и изобразительны Великого Четверга

- Вечерня Великого Четверга

- Малое повечерие Великого Четверга

- Уставные чтения Великого Четверга

См.по нижеприведённой ссылке:

http://www.patriarchia.ru/db/text/5622628.html

[Александр Васильевич]

«Единственная и великая пасхальная тайна»

Слово протоиерея Александра Шаргунова в Великий Четверг



Единственная и великая пасхальная тайна совершается в Церкви — начиная со Страстной Седмицы и до Пятидесятницы. Это есть основание нашего спасения и нашей веры. Она исходит от всецелого дара Христа Себя, прежде всего таинственного — за бессмертной Трапезой Великого Четверга, затем телесного — на Кресте в Великую Пятницу — до дара Духа Святого в Пятидесятницу, в этом переходе победы любви над злом и смертью, явленной Богом в Воскресении Христовом.

Тайная Вечеря, на которой мы присутствуем вместе с апостолами, — Пасха Господня. Мы стоим в самом центре нашего богослужебного года. Пасха Господня в нем — это то, вокруг чего все вращается. Пасхальная тайна освещает все другие тайны, придавая им истинное значение. Вся вера Церкви исходит отсюда, и то, что происходит за литургией Великого Четверга и во все пасхальные дни, — это раскрытие веры всех святых в течение столетий, это путь, которым нам надлежит идти без конца.

Более чем когда-либо мы можем понять в этот период значение богослужения в нашей жизни. Оно все более и более погружает нас в глубины веры. И это погружение, это крещение длится всю нашу жизнь («крещение» по-гречески означает «погружение»). Оно не перестает посвящать нас в тайны новой жизни, которые мы постигаем не только разумом, но всем нашим существом, всем нашим телом и нашей душой. Вот почему крещеные, которые воображают, будто можно быть верующими, не ходя в церковь, не участвуя в таинствах, в том числе в самых главных из них — покаянии и причащении, — страшно ошибаются. Милостив Бог, и Он будет искать, какими другими путями, какими скорбями привести эти души ко спасению. Но какие сокровища не будут узнаны ими, какие богатства потеряны, какие открытия и радости попраны, какие зовы Духа Святого останутся незамеченными! Что касается нас, стоящих здесь, — продолжим этот наш путь со всеми святыми, с Самим Христом Богом.

Мы не имеем права отвернуться от этого пути только потому, что по нему трудно идти. Поститься нетрудно, нетрудно бичевать себя, трудно отвергнуться себя, своего эгоизма, стать подлинно свободным человеком, который не боится ни главы государства, ни министра внутренних дел, даже если это министерство именуется ГПУ или НКВД, — никого. Церковь должна молиться за власти предержащие, даже если они являются ее гонителями и относиться с уважением ко всем людям, но мы не должны никого бояться, кроме Бога.

Понимаем ли мы, что во времена небывалых в истории гонений Церковь выжила только благодаря святому таинству Евхаристии? Среди наших новых мучеников были священники, которые, находясь в соловецких или в колымских концлагерях, из-за отсутствия вина служили литургию на клюквенном соке, рискуя поплатиться за это жизнью. Если не было антиминса — освященного шелкового плата с частицей мощей мученика, без чего не может совершаться таинство, — литургию служили на груди осужденного на смерть за веру во Христа Бога. А один из священномучеников, отец Анатолий Жураховский, не имея возможности участвовать в служении литургии, писал из тюрьмы своим духовным чадам: «Издалека целую землю, где совершается теперь Божественная Евхаристия». И одновременно исповедовал веру разбойника благоразумного как перед причастием: «Достойное по делам своим приемлем». И вслед за святым Иоанном Златоустом прибавлял: «Слава Богу за все». А мы, со всей нашей нынешней свободой, со всеми нашими отреставрированными и вновь построенными храмами, со всем, что мы имеем, наши священники и все мы, — так ли мы благодарим Бога, чтобы нам было дано благодатно ощутить то, чему мы приносим поклонение?

По милости Божией, сейчас печатается много церковной литературы. Но книги и проповеди могут помочь только в малой степени понять таинственную тайну Церкви и жить ей. Для постижения ее надо, чтобы душа освободилась от себя и приняла Христа, как апостолы, как апостол Иоанн Богослов, слово которого о самом главном, что должен знать человек, мы слышим среди пасхальной ночи. Это означает избавление от всего, что является самодостаточным в этом мире, который не дает душе стать свободной как птица. Лицезрение истины порой страшит, его стараются избежать. Многие не читают ту или иную, может быть, самую важную для них книгу, потому что это мешает. Куда проще жить ради красивой видимости, не обязательно греховной, ради обретения хотя бы символического благополучия, ради отдыха на берегу озера, ради того, чтобы иметь возможность послушать музыку с друзьями, ради того, чтобы вступить в счастливый брак и иметь детей, — и больше ничего не надо, — но не ради того, чтобы стать по дару Христа святым и воспитать детей святыми.

Каждый из нас должен сегодня лично осознать глубокую благодарность Богу за то, что ему дано принадлежать этой Церкви, умерщвляемой, страждущей подобно Телу Христову, страждущему во время Крестных Страданий. И желать умереть добрым воином Христовым за эту Церковь. Я помню слова одного старого, весьма образованного священника: «Я говорю всем моим сыновьям и внукам, всем моим друзьям и каждому, кто бы он ни был, что мы не можем жить в истине, читая много книг. Мы можем достигнуть этого, только совлекаясь ветхого человека». Этот наш ветхий человек живет поверхностно, завистливо, самодовольно, гневливо, всегда предпочитая делать то, что ему хочется, и не может пожертвовать ничем ради своего ближнего — не то что собой. Как научиться нам в самом деле быть занятым тем, кто нуждается, чтобы о нем говорили, чтобы его растормошили, подбодрили, чтобы его накормили, благословили, утешили? Это возможно только Христом, только Его благодатью, только тогда, когда мы становимся единокровными с Ним по дару Евхаристии. Здесь тайна Церкви, к таинству которой каждый из нас должен приступать в надежде стать святым, то есть любящим человеком, забывающим себя ради других и ради Христа Бога. Без приобщения Христу мы всегда — лишь рабы греха и смерти.

Святые отцы говорят, что тому, кто достойно причащается, открывается Воскресение Христово и все, что совершил Бог ради нашего спасения. Если Бог воплотился — это то, что Он совершил навеки. Если Христос распялся за нас — это то, что Он совершил навеки. Если Христос воскрес из мертвых — это то, что Он совершил навеки. Если Бог сотворил нас, мы будем жить вечно. Никто и ничто, и никогда не может разрушить то, что совершил Бог. «Вечери Твоея Тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими».

Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России

https://ruskline.ru/news_rl/2020/04/16/edinstvennaya_i_velikaya_pashalnaya_taina

[Александр Васильевич]

Великий Четверг: Тайная Вечеря и установление Таинства Евхаристии



29 апреля 2021 года, в Великий Четверг Страстной седмицы, Православная Церковь вспоминает Тайную Вечерю Господа Иисуса Христа со Своими учениками и установление Им Таинства Евхаристии (Святого Причащения).

Тайная Вечеря описывается у всех четырех евангелистов (Мф. 26, 17-30; Мк. 14, 12-26; Лк. 22, 7-39; Ин. 13-17). Это была последняя беседа и трапеза Господа с учениками перед Его страстями.

Среди прочего, на Тайной Вечери Христос предсказал, что Его предаст один из учеников, которым стал Иуда Искариот.

Центральным же событием Вечери стало установление Спасителем Таинства Евхаристии (Святого Причастия) (Мф. 26, 26-28; Мк. 14, 22-24; Лк. 22, 19-20).

Все эти события отражаются в службах и богослужебных текстах этого дня, в частности в чтении 12-ти Страстных Евангелий.

Помимо этого, в Русской Православной Церкви в этот день совершается Чин омовения ног, в ходе которого архиерей, в подражание Иисусу Христу, омывшему ноги Своим ученикам, омывает ноги двенадцати священнослужителям.

https://foma.ru/velikiy-chetverg-taynaya-vecherya-i-ustanovlenie-tainstva-evharistii.html

[Александр Васильевич]

Великий Четверг



Великий Четверг приближает нас к часу Крестных страданий Христа. Это своего рода кульминация Страстей Христовых.

Вспоминаются события Тайной Вечери, страшная ночь в Гефсиманском саду, час суда и предание Христа на смертные муки.

Накануне страшного дня Христос совершает последнюю трапезу со своими учениками. В знак смирения Господь омывает ноги своим ученикам, показывая пример того, как должно им обращаться друг с другом, не превознося себя.

В память об этом моменте евангельской истории в Церкви установлена традиция — чин омовения ног. Он совершается архиереем (епископ, архиепископ, митрополит, патриарх) на богослужении Великого Четверга.

По омовении ног Иисус совершил Пасху и установил Великое Таинство Евхаристии, то есть Господь даровал людям Свои Тело и Кровь.

Это событие подробно описывается в Евангелии от Матфея:

И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов (Мф 26:26–28).

Находясь же среди учеников своих, Иисус сказал, что один из них предаст Его. Тогда ученики опечалились и стали спрашивать: кто это?

Господь же сказал, что это будет тот, кто опустит вместе с Ним руку в чашу.

При этом Иуда, предающий Его, спросил: «Не я ли, Равви'?», на что Иисус ответил: «Ты сказал».

Ещё Господь предсказал ученикам искушения, которые им предстоят, а апостолу Петру — что он три раза отречётся от Него. Но также Господь предрёк им Своё явление по Воскресении в Галилее.

По окончании праздничной трапезы Иисус отправляется с учениками в Гефсиманский сад, где возносит свои молитвы Богу Отцу и скорбит о предстоящих мучениях.

И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты (Мф 26:39).

Господь испрашивает воли Бога Отца, если это возможно избавить Его от предстоящих страданий. Но всё же со смирением произносит: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя (Мф 26:42).

При этом Он сказал апостолам бодрствовать вместе с Ним и молиться, чтобы не впасть в искушение. Но несколько раз находит их спящими.

Около полуночи приходит в сад предатель Иуда с множеством вооруженного народа, присланного от первосвященников и старейшин. И сказал им: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его (Мф 26:48). И, подойдя к Спасителю, поцеловал Его. Тогда же Иисуса схватили, и Он смиренно предал Себя в руки грешников, чтобы понести великие страдания на Кресте. А ученики, бывшие с ним, бежали, оставив Его.

https://foma.ru/strastnaya-sedmitsa-2016.html

[Дмитрий Н]

В Великий Четверг Православная Церковь вспоминает установление Таинства Евхаристии




Пятый день после входа Господа в Иерусалим или четвертый день Страстной седмицы называется в церковной традиции Великим Четвергом. В этот день Церковь вспоминает умовение Господом нашим Иисусом Христом ног своих учеников и установление Таинства Евхаристии или Причащения.

Великий Четверг – это один из самых важных дней для спасения человечества – именно в этот день Господь Иисус Христос оставил себя Церкви на все времена, сказав "ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь, во Мне пребывает и Аз в нем".

На Тайной Вечери, где было установлено Таинство Евхаристии, Господь остался на прощальную, самую большую беседу со своими учениками, которых долго наставлял. Потом Он пошел в Гефсиманию молиться со своими учениками. Уже поздно вечером Его в Гефсимании предал Иуда.

Православная Церковь считает этот день важной частью подготовки к Пасхе, празднованию Воскресения Христова. В Великий Четверг все православные верующие традиционно приходят в храм на богослужение, за которым, очистив свою совесть исповедью, приступают к Святым Христовым Таинам.

Богослужение в этот день начинается с утрени, во время которой после шестопсалмия и "Аллилуия" поется тропарь: "Егда славнии ученицы на умовении Вечери просвещахуся…" Совершается Литургия Св. Василия Великого и соединяется с вечернею в память того, что Господь установил вечером Таинство Причащения. Вместо Херувимской песни, причастного стиха и песни: "Да исполнятся уста наша…", поется одна и та же песнь: "Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими…" В этот день Святейший Патриарх совершает освящение мира, употребляемого для совершения Таинства Миропомазания, при освящении храмов и антиминсов.

Вечером Великого Четверга служится утреня с чтением 12-ти Евангелий, в которых час за часом рассказывается о событиях Страстей Христовых – от предательства до смерти и погребения.

Во все времена к Великому Четвергу верующие готовились особенно, а в Российской Империи этот день был выходным.


Источник

[Дмитрий Н]

Библия, изложенная для семейного чтения. Великий четверг



_{Тайная вечеря}


Приготовление пасхи

«В первый день опресноков, когда заколали пасхального агнца, говорят (Иисусу) ученики Его: где хочешь есть пасху? мы пойдем и приготовим. И посылает двух из учеников Своих (Петра и Иоанна) и говорит им: пойдите в город; и встретится вам человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним и куда он войдет, скажите хозяину дома того: Учитель говорит: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими? И он покажет вам горницу большую, устланную, готовую: там приготовьте нам.

И пошли ученики Его, и пришли в город, и нашли, как сказал им; и приготовили пасху. Когда настал вечер, Он приходит с двенадцатью учениками Своими». (Мк. 14, 12–17)
 

Умовение ног

«И во время вечери, когда диавол уже вложил в сердце Иуде Симонову Искариоту предать Его, Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу отходит, встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан. Подходит к Симону Петру, и тот говорит Ему: Господи! Тебе ли умывать мои ноги? Иисус сказал ему в ответ: что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после. Петр говорит Ему: не умоешь ног моих вовек.

Иисус отвечал ему: если не умою тебя, не имеешь части со Мною. Симон Петр говорит Ему: Господи! не только ноги мои, но и руки и голову. Иисус говорит ему: омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь; и вы чисты, но не все.

Ибо знал Он предателя Своего, потому и сказал: не все вы чисты. Когда же умыл им ноги и надел одежду Свою, то, возлегши опять, сказал им: знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам. Истинно, истинно говорю вам, раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его. Если вы это знаете, блаженны вы, когда исполняете». (Ин. 13, 2–17)
 

Изобличение предателя

Когда же возлежал за столом Иисус с учениками Своими и «когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня». «Они весьма опечалились, и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня; впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться. При сем и Иуда, предающий Его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал». (Мф. 26, 21–25)

«И вот, рука предающего Меня со Мною за столом», — снова предупредил Спаситель (Лк. 22, 21).

«Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса. Ему Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором Он говорит. Он, припав к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! кто это? Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту. И после сего куска вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее. Но никто из возлежавших не понял, к чему Он это сказал ему. А как у Иуды был ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит ему: купи, что нам нужно к празднику, или чтобы дал что-нибудь нищим. Он, приняв кусок, тотчас вышел; а была ночь. (Ин. 13, 23–30)
 

Установление таинства Евхаристии

«“«И когда они ели» — вероятно, пред концом уже вечери, может быть, при так называемой чаше благословения, как можно отчасти заключать из того, что и самую Евхаристию святой апостол Павел называет «чашею благословения» (см. 1 Кор. 10, 16), «Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое». Иисус не сказал: сие есть образ тела Моего, но — «сие есть Тело Мое», в каковое непостижимым образом хлеб и прелагается в Таинстве святого причащения. Отчего ученики, услышав это, не смутились? Оттого, что Христос прежде много важного говорил им о сем таинстве” (свт. Иoанн Златоуст).

“И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов” (Мф. 26, 27–28).

“«Кровь Моя» — не образ, не символ крови, но истинная и действительная Кровь Нового Завета. Как Ветхий Завет имел овнов и тельцов, так и Новый имеет Кровь Господню. Этим также показывает Христос, что Он претерпел смерть, потому и упоминает о завете и воспоминает о первом, так как и Новый Завет обновлен был кровию” (свт. Иоанн Златоуст), изливаемою во оставление грехов, так как страдания и смерть Сына Божия были искупительною жертвою за грехи всего рода человеческого, которые поэтому и прощаются всем верующим во Христа и по этой вере причащающимся Пречистого Тела и Крови Его (см. Ин. 1, 29. Еф. 5, 2. Евр. 7, 27. 1 Ин. 2, 2. 2 Кор. 5, 15)»[1].

«Сказываю же вам, — прибавил Иисус, — что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего» (Мф. 26, 29).

«Что значит “новое вино”? То, которое будет принято по воскресении Христовом “новым, то есть необыкновенным образом, не в теле, подверженном страданию, но бессмертном, нетленном и не имеющем нужды в пище” (свт. Иоанн Златоуст)»[2].

 
Прощальная беседа с учениками

«Когда он (Иуда) вышел, Иисус сказал: ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем. Если Бог прославился в Нем, то и Бог прославит Его в Себе, и вскоре прославит Его. Дети! недолго уже быть Мне с вами. Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». (Ин. 13, 31–35)

Провидя в будущем отречение Симона Петра, Иисус сказал ему: «Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих». (Лк. 22, 31–32)

«Симон Петр сказал Ему: Господи! куда Ты идешь? Иисус отвечал ему: куда Я иду, ты не можешь теперь за Мною идти, а после пойдешь за Мною. Петр сказал Ему: Господи! почему я не могу идти за Тобою теперь? я душу мою положу за Тебя». Иисус же сказал: «все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь; ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы (см. Зах. 13, 7). По воскресении же Моем Я предварю вас в Галилее. Петр сказал Ему: если и все соблазнятся, но не я. И говорит Ему Иисус: истинно говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня». (Ин. 13, 36–37. Мк. 14, 27–30)

Среди томления в ожидании приближающегося страшного часа Христос так утешал и вдохновлял бодростью Своих учеников: «Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я. А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете. Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня. Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего. И отныне знаете Его и видели Его. Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне. И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец в Сыне. Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди. И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет. Не оставлю вас сиротами; приду к вам. Еще немного, и мир уже не увидит Меня; а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить. Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам.

Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается. Вы слышали, что Я сказал вам: иду от вас и приду к вам.

Уже немного Мне говорить с вами; ибо идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего. Но чтобы мир знал, что Я люблю Отца и, как заповедал Мне Отец, так и творю: встаньте, пойдем отсюда». (Ин. 14, 1–4, 6–7, 11, 13, 15–19, 26–28, 30–31)

Идя по направлению к горе Елеонской и проходя мимо виноградников, Иисус, по обыкновению Своему, иносказательно произнес: «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой — виноградарь. Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плод, Отец Мой отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода. Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам.

Тем прославится Отец Мой, если вы принесете много плода и будете Моими учениками. Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей. Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего. Не вы Меня избрали, но Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал, дабы, чего ни попросите от Отца во имя Мое, Он дал вам». (Ин. 15, 1, 4–6, 2–3, 8–9, 12–16)

Но, предупреждая учеников Своих о трудности пути, предстоящего последователю Его, Христос продолжает: «Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир. Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если меня гнали, будут гнать и вас».

«Когда же приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне; а также и вы будете свидетельствовать, потому что вы сначала со Мною». (Ин. 15, 18–20, 26–27)

«Сие сказал Я вам, чтобы вы не соблазнились. Изгонят вас из синагог; даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу.

А теперь иду к Пославшему Меня. Но оттого, что Я сказал вам это, печалью исполнилось сердце ваше. Но Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам, и Он, придя, обличит мир о грехе и о правде и о суде: о грехе, что не веруют в Меня; о правде, что Я иду к Отцу Моему, и уже не увидите Меня; о суде же, что князь мира сего осужден.

Истинно, истинно говорю вам: вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется; вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет. Так и вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас. Сам Отец любит вас, потому что вы возлюбили Меня и уверовали, что Я исшел от Бога. Я исшел от Отца и пришел в мир; и опять оставляю мир и иду к Отцу. Вот, наступает час, и настал уже, что вы рассеетесь каждый в свою сторону и Меня оставите одного; но Я не один, потому что Отец со Мною. Сие сказал Я вам, чтобы вы имели во Мне мир. В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир». (Ин. 16, 1–2, 5–11, 20, 22, 27–28, 32–33)

 
Первосвященническая молитва Господа

«После сих слов Иисус возвел очи Свои на небо и сказал: Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя, так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную. Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа. Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить.

И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира.

Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое. Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть, ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня. Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои.

Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы.

Мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира. Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла. Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина.

Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня.

Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира. Отче праведный! и мир Тебя не познал; а Я познал Тебя, и сии познали, что Ты послал Меня. И Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них». (Ин. 17, 1–9, 11, 14–15, 17, 20–21, 24–26)
 

Моление о чаше

Сказав же все это, Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, называемый Гефсимания, и сказал ученикам: «Посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там. И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать. Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною». «И Сам отошел от них на вержение камня, и, преклонив колени, молился, говоря: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет. Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его. И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю». (Мф. 26, 36–38. Лк. 22, 41–44)

«И приходит к ученикам и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна. Еще, отойдя в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя. И, придя, находит их опять спящими, ибо у них глаза отяжелели. И, оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово. Тогда приходит к ученикам Своим и говорит им: вы все еще спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников; встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня.
 

Поцелуй Иуды и взятие Иисуса под стражу

И, когда еще говорил Он, вот Иуда, один из двенадцати, пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных. Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его. И, тотчас подойдя к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его».

«Иисус же сказал Ему: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого? Бывшие же с Ним, видя, к чему идет дело, сказали Ему: Господи! не ударить ли нам мечом? И один из них (Симон Петр) ударил раба первосвященникова, и отсек ему правое ухо». «Имя рабу было Малх». (Мф. 26, 40–49. Лк. 22, 48–50. Ин. 18, 10)

Иисус же, коснувшись раненого, исцелил его и сказал ударившему раба: «Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? как же сбудутся Писания, что так должно быть?»

«В тот час сказал Иисус народу: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня; каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня», «не поднимали на Меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы». «Сие же все было, да сбудутся писания пророков. Тогда все ученики, оставив Его, бежали».  (Мф. 26, 52–55. Лк. 22, 53. Мф. 26, 56)
 

Допрос Иисуса

«Воины и тысяченачальник и служители Иудейские взяли Иисуса и связали Его, и отвели Его сперва к Анне, ибо он был тесть Каиафе, который был на тот год первосвященником. Это был Каиафа, который подал совет Иудеям, что лучше одному человеку умереть за народ. Он спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его. Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил.

Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику? Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?» (Ин. 18, 12–14, 19–23)

Первосвященники не осудили грубого служителя за этот поступок. Они искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы в любом случае достигнуть своей цели — предать Его смерти. Долго, однако же, не находили, хотя и приходило много лжесвидетелей. «Но наконец пришли два лжесвидетеля и сказали: Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его. И, встав, первосвященник Каиафа сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют? Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных».

Тогда, скрывая свою радость под видом притворного негодования, «первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его! как вам кажется? они же сказали в ответ: повинен смерти. Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?» (Мф. 26, 60–68)
 

Отречение Петра

Между тем Симон Петр последовал за Иисусом, когда воины взяли Его и повели на суд, и, войдя с Иисусом во двор первосвященника, стоял вне за дверями. «Тут раба придверница говорит Петру: и ты не из учеников ли Этого Человека? Он сказал: нет».

Когда рабы и служители, разведя огонь, потому что было холодно, стояли и грелись, то Симон Петр стоял с ними во дворе и грелся. Во второй раз тут сказали ему: не из учеников ли Его и он? Петр снова отрекся и сказал: нет. Но «один из рабов первосвященнических, родственник тому, которому Петр отсек ухо, говорит: не я ли видел тебя с Ним в саду? Петр опять отрекся; и тотчас запел петух».

В это время Иисус, Который в сопровождении стражи проходил через двор, «обратившись, взглянул на Петра, и Петр вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде нежели пропоет петух, отречешься от Меня трижды. И, выйдя вон, горько заплакал».  (Ин. 18, 15–18, 25–27. Лк. 22, 61–62)


______________________________
_{[1] Михаил (Лузин), еп. Толковое Евангелие. М., 1874. Т. 1. С. 511.
[2] Там же. С. 512.}


https://pravoslavie.ru/3133.html

[Александр Васильевич]

Великий Четверг. Воспоминание Тайной Вечери

Среди дней Страстной седмицы Великий четверг занимает особое место. В этот день Церковь вспоминает Тайную Вечерю Господа Иисуса Христа с Его учениками – апостолами. На Тайной Вечери Спасителем было установлено главное церковное Таинство – Таинство Евхаристии, или Причащения, во время которого все верующие под видом хлеба и вина вкушают истинные Тело и Кровь Христовы.

Без причащения, учит Святая Церковь, нет истинной христианской жизни, так как в этом Таинстве происходит самое полное, предельно возможное на земле благодатное соединение человека с Богом.

Тайная Вечеря была совершена Христом за день до празднования ветхозаветной Пасхи. Евреи совершали этот праздник в память о чудесном исходе из Египта, где они находились в рабстве в течение четырёхсот лет.
Как и многие другие события ветхозаветной истории, праздник иудейской Пасхи имел прообразовательное значение. Он готовил людей к принятию истинной Пасхи, истинного спасения от рабства греху и смерти. Такое спасение должен был принести людям Сын Божий – Новозаветный Пасхальный Агнец, закланный за грехи мира. Так велико и глубоко было падение людей, что только Сам Бог, добровольно приняв на Себя падшую человеческую природу, мог спасти человека.

Господь преподает нам Себя в Таинстве Евхаристии, дабы каждый верующий в Него мог достичь главной и единственной цели своей жизни – приобщиться Божественной любви, приобщиться Самого Божества.

Тайная Вечеря началась с омовения. Сын Божий, Творец мира совершает обряд, который традиционно совершали рабы: Он омывает апостолам ноги.

Ученики были поражены действиями их Божественного Учителя. Они молча принимали омовение. Только апостол Пётр, человек горячий, не мог сдержать овладевших им чувств.

"Господи! – воскликнул Пётр, – Тебе ли умывать мои ноги?" На это Христос ответил: "что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после… Если не умою тебя, не имеешь части со Мною". Своим примером Господь показал не только любовь к ученикам, но и научил их смирению – чтобы они не считали за унижение для себя служить ближнему.

И в наши дни в Великий Четверг за архиерейским богослужением порой совершается обряд омовения ног. По окончании Литургии при чтении Евангелия об омовении ног архиерей в память о смиренном поступке Христа омывает ноги священников.

По традиции в Русской Православной Церкви Её Предстоятель, Святейший Патриарх Московский и всея Руси, освящает в Великий Четверг миро – оливковое масло с примесью разных ароматов, – которое варится в первые дни Страстной седмицы. Освящённое миро рассылается по епархиям и приходам. Святое миро используется в Таинстве Миропомазания. Оно совершается над человеком один раз в жизни сразу после Таинства Крещения, через миропомазание новокрещённый обретает полноту даров благодати Святого Духа.

_{Христос, омывающий ноги апостолам. Мозаики
в монастыре Осиос Лукас, Греция}

После омовения и прощальной беседы с учениками Христос преломил хлеб и, благословив его, подал апостолам со словами: "сие есть Тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание". Взяв чашу и благословив её, сказал: "пейте из неё все; Ибо сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов".
В скромной Сионской горнице происходит великое чудо: человек, некогда отвергший Бога, вновь приобщается к Богу – Источнику Вечной Жизни.

В четверг Страстной седмицы в храмах совершается Божественная литургия. В этот день каждый верующий, по примеру апостолов, стремится соединиться со Христом в Таинстве Причащения. За богослужением несколько раз произносится молитва "Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими…" Эту молитву поёт хор, читает священник, повторяют все верующие. В ней христианин просит у Бога соделать его причастником Тайной Вечери, ныне совершающейся в храме…

Присутствуя в Страстную седмицу на церковных богослужениях, представляющих нам все часы последних дней земной жизни Спасителя, мы станем свидетелями и величайшего события человеческой истории – Славного Христова Воскресения.

***

Иуда – раб и льстец

Образ Иуды предателя занимает центральное место в службе Великого Четверга (парадоксально: не кому-нибудь из достойных апостолов, но негодяю посвящено наибольшее количество песнопений Великой Среды и Четверга). Одна из заметных характеристик Иуды – «раб и льстец»; это – столь звучное и яркое выражение, что на него невольно обращают внимание многие люди, даже те, кто не может «похвастаться» хорошим знанием Триоди.

Фраза «раб и льстец» встречается в трех песнопениях: кондак, икос и 4-я хвалитная стихира. Интересно, что в греческом оригинале это выражение является игрой слов: δοῦλος καὶ δόλιος (дулос кэ долиос). Видимо, честь авторства принадлежит преподобному Роману Сладкопевцу (VI век): он использовал эту фразу как рефрен (заключительный припев) своего кондака. А преподобный Иоанна Дамаскин, автор 4-й стихиры уже, видимо, воспользовался готовой фразой

При анализе текста песнопений выясняется, что эта звучная фраза имеет разные смыслы в песнопениях. В кондаке и икосе оба слова, скорее всего, имеют отрицательный смысл: Иуда характеризуется как раб страстей и коварный обманщик.

Однако в стихире смысл иной; ее начальное предложение звучит так: «Иуда раб и льстец, ученик и наветник, друг и диавол от дел явися…». Видно, что в каждой из 3-х пар первая характеристика – положительная, вторая – отрицательная. Слово «раб» означает в данном случае «близкий человек, член семьи» (мы, воспитанные коммунистической идеологией, считаем «по умолчанию, что господа всегда рабов эксплуатировали, а рабы господ ненавидели; на самом деле хорошие хозяева заботились о рабах и считали их частью своего большого дома). Иуда как «раб и льстец» предстает перед нами как «близкий человек и обманщик», тот, который пользовался любовью и благами своего Господина (Христа), но оказался подлым предателем.

Кашкин А.С.

Тропарь на Великий Четверг, глас 8

Егда́ сла́внии ученицы́/ на умове́нии ве́чери просвеща́хуся,/ тогда́ Иу́да злочести́вый/ сребролю́бием неду́говав омрача́шеся,/ и беззако́нным судия́м Тебе́, Пра́веднаго Судию́, предае́т./ Виждь, име́ний рачи́телю,/ сих ра́ди удавле́ние употреби́вша!/ Бежи́, несы́тыя души́,/ Учи́телю такова́я дерзну́вшия;// И́же о всех Благи́й, Го́споди, сла́ва Тебе́.

Кондак на Великий Четверг, глас 2

Хлеб прие́м в ру́це преда́тель,/ сокрове́нно ты́я простира́ет,/ и прие́млет це́ну Созда́вшаго Свои́ма рука́ма челове́ка,// и неиспра́влен пребы́сть Иу́да раб и льстец.

https://azbyka.ru/days/strastnaya-velikij-chetverg-vospominanie-tajnoj-vecheri

[Дмитрий Н]

Наказание за небрежение к Святой Евхаристии




Великий Четверг — день, который по своему значению приравнивается к двунадесятым праздникам. В этот день Святая Церковь торжественно вспоминает установление главного таинства, хотя слово «главное» не покрывает в полной мере значения этого таинства. Это основное таинство, это таинство Церкви — таинство Святой Евхаристии.

Обращаясь к своей пастве, Иоанн Златоуст сказал: «Знаю, что многие из вас хотели бы слышать Господа, увидеть Его. Но вы имеете в Церкви большее — через соучастие в жизни Церкви, через причастие Святых Христовых Таин вы не видите, не слышите, а вы соединяетесь со Христом».

Никто из нас не сможет описать образ этого соединения. Это тайна, которая сокрыта от человека. Но Церковь верит, все мы верим, что под видом хлеба и вина нам в Святой Евхаристии преподаются истинное Тело и истинная Кровь Самого Спасителя. А если так, то древние слова «С нами Бог! Разумейте, языцы» (см. Ис. 8:8-9) обретают совершенно конкретный, реальный смысл. Если каждый из нас соединяется со Христом в Святой Евхаристии, значит, реально с нами Бог. И, конечно, «разумейте, языцы, и покаряйтеся».

Святая Евхаристия есть центр жизни христианина. Это таинство Церкви, как говорил Симеон Новый Богослов, и говорил правильно, потому что в таинстве Евхаристии Церковь являет себя как Тело Христово. Она являет свою сущность, свое естество, и потому таинство Евхаристии и есть таинство Церкви.

Вот почему очень большое значение для нашей духовной жизни имеет отношение к таинству Святой Евхаристии. Разные есть практики — некоторые считают, что причащаться нужно один раз в год. Эта практика была порождена псевдорелигиозностью русской интеллигенции дореволюционного времени. Люди уже были практически неверующими, но поскольку Православие было государственной религией, то все чиновники по крайней мере раз в год обязаны были причащаться, а для того чтобы ставить в известность начальство, нужно было в книге расписаться. Вот таким было «благочестие», и нередко причащались марксисты, атеисты, люди, вообще в Бога не верующие и, более того, хулящие Бога. Но без этой росписи в книге, свидетельствующей о том, что человек причастился, он многого лишался, вот и шли на такое лицемерие.

По милости Божией все это ушло в прошлое. Но, задумываясь о прошлом, мы должны задаться вопросом: а что означает страшная трагедия, которая произошла с православной Россией? Уничтожение великой, самой могучей в мире православной страны, а затем господство атеизма и отход от веры очень многих людей? Может, то было наказание за небрежение к Святой Евхаристии во времена, когда Церковь имела все возможности и каждый россиянин имел возможность свободно причащаться Святых Христовых Таин? Но ведь соблазнились на либеральные, атеистические и прочие идеологии! Затмила голову, в особенности русской интеллигенции, эта муть, этот туман, природу которого мы осознали, только пройдя через десятилетия послереволюционной жизни. И лишь в конце XX века началось массовое возвращение людей к вере Христовой, так что тысячи и тысячи стали приходить к таинству Святой Евхаристии.

И теперь, имея такую возможность, мы должны помнить, что причащение Святых Христовых Таин — это не обряд, который нужно совершать один раз в год, как было принято в дореволюционные времена, как я уже сказал, среди нерелигиозной интеллигенции. Мы с вами должны причащаться всякий раз, когда есть потребность. А если потребности к причастию нет, если отсутствие этой потребности мы прикрываем различными благочестивыми или псевдоблагочестивыми рассуждениями — «я не готов, я не все прочитал, я чего-то не сделал, поэтому и причащаться не буду»? Ни в коем случае нельзя, чтобы такие ложные аргументы отрывали нас от Святой Евхаристии, которая есть средоточие жизни Церкви и которая действительно является таинством Церкви. Не причащаясь или редко причащаясь, мы сами себя отлучаем от Церкви. А чем же еще мы можем себя духовно питать, как не силой Божественной, которая является нам и с нами соединяется через причащение Тела и Крови Самого Спасителя?

Мало-помалу эти опасные заблуждения давно прошедших времен относительно редкого причащения проходят, и все больше и больше людей по воскресеньям причащаются Святых Христовых Таин. Но надо, чтобы это стало реальной потребностью современного православного человека, живущего в нашей стране, потому что странным является посещение Литургии без причащения. Богословски это объяснить невозможно; ни один, даже самый великий богослов не объяснит! Ведь Литургия совершается для причащения, и люди в прямом смысле слова приходят на Литургию для причащения. А если они не причащаются, что это означает? Еще раз нужно сказать: всякие ссылки «недостоин», «не подготовился» и так далее лишь обличают нас, но никак не оправдывают.

И это особенно важно в наше судьбоносное время, когда по милости Божией укрепляется вера в нашем народе — через скорби, через страдания, а ведь чаще всего так и бывает. Как мне не раз говорили, там, где идут военные действия, атеистов нет. Никто не встает в атаку, заявляя: «Я атеист, и никакого Бога не существует». Даже те, кто не исповедует веру в Бога открыто, — как часто они тайно крестятся, или зашивают себе в форму слова 90-го псалма, или каким-то иным образом обращаются к Господу! И все это от того, что есть живая, реальная потребность, — ведь что еще, кроме Божией силы, может спасти человека, поднимающегося навстречу смерти?

Ну а мы, живущие в мирных условиях? Как еще вразумить нас к тому, чтобы мы, посещая храм Божий в воскресенье, приуготовляли себя к принятию Святых Христовых Таин и причащались? Но очень важно избегать того, чтобы причастие воспринималось как некий обряд, тем более входило в привычку и не сопровождалось искренним покаянием и молитвой.

Дай Бог, чтобы литургическое, евхаристическое возрождение наступило в нашем народе, в нашем православном народе, в нашей Церкви. Чтобы люди осознали, — особенно в это тревожное время, когда мало что может вразумить, помочь понять происходящее, уберечь от беды, — что сила Божия остается единственной силой, способной преобразовать нашу жизнь и оградить нас от всякого зла. И сегодня, в день установления святого таинства Евхаристии, когда Господь преподал первое причастие Своим ученикам и апостолам, мы должны с особой ясностью осознать, насколько же важным для души человека, для спасения человека является соединение со Христом через вкушение евхаристического Тела и Крови Его. И да поможет нам Господь укреплять свою веру, возрастать в благочестии, что совершенно невозможно без участия Божественной благодати, в первую очередь преподаваемой нам через таинство Святого Причащения.


Святейший Патриарх Кирилл

http://www.patriarchia.ru/db/text/6018368.html