Великий Пяток Страстной Седмицы

[Александр Васильевич]

Великий Пяток Страстной седмицы Великого поста

Воспоминание святых спасительных страстей Господа нашего Иисуса Христа

Отче! прости им, ибо не знают, что делают.
Лк. 23, 34

В Великий пяток совершились и воспоминаются Церковью святые, спасительные и страшные страдания и смерть Господа Иисуса Христа, ради нас волею Им претерпленные.

_{Великая Пятница. Распятие. Фреска церкви св.Николая в Прилепе, Македония. XII-XIII в.}

Совершая в Великую пятницу «последование святых и спасительных страстей Господа нашего Иисуса Христа», Православная Церковь в этот великий день все времена священных событий спасения мира ознаменовала богослужением: время взятия Спасителя в саду Гефсиманском и осуждения Его архиереями и старейшинами на страдания и смерть (Мф. 27, 1) – богослужением утрени; время ведения Спасителя на суд к Пилату – Богослужением первого часа (Мф. 27, 2); время осуждения Господа на суде у Пилата – совершением третьего часа; время крестных страданий Христа – шестым часом; время смерти – девятым часом; а снятие тела Христова со креста вечернею.

В Великую Пятницу Литургии не бывает, потому что в этот день Сам Господь принес Себя в жертву, а совершаются Царские Часы. Вечерня совершается в третьем часу дня, в час смерти Иисуса Христа на Кресте, в воспоминание снятия с креста тела Христова и погребения Его. На вечерне священносужители поднимают Плащаницу (то есть изображение Христа, лежащего во гробе) с Престола, как бы с Голгофы, и выносят ее из алтаря на середину храма. Плащаница полагается на гробнице, особо приготовленный стол. Затем священнослужители и все молящиеся поклоняются перед Плащаницей и лобызают язвы изображенного на ней Господа – прободение ребра, руки и ноги Его. Плащаница находится на середине храма в продолжение трех (неполных) дней, напоминая этим трехдневное нахождениее Иисуса Христа во гробе.

На утреннем Богослужении в Великую Пятницу Церковь торжественно произносит благовестие о страданиях и смерти Богочеловека, разделенное на 12 чтений Евангельских, называемых страстными Евангелиями.Чтение 12 Евангелий в Великую Пятницу взяло начало свое от предания Апостольского. О чтении 12 страстных Евангелий в Великую Пятницу упоминает святитель Иоанн Златоуст. Он говорит: «Иудеи нападают с неистовством на Иисуса Христа, и сами по себе мучают Его, связывают, отводят, делаются виновниками обид, нанесенных воинами, пригвождают ко кресту, укоряют, насмехаются. Пилат здесь ничего не присоединял со своей стороны: они сами все делают. И сие у нас прочитывается, когда бываем все в собрании, дабы не сказали нам язычники: вы показываете народу только блистательное и славное, например знамения и чудеса, а позорное скрываете. Благодать Святого Духа так устроила, что все сие прочитывается у нас во всенародный праздник, – именно в Великий Четверг Пасхи (то есть в Пятницу Страстной Седмицы), когда мужчины и женщины предстоят в великом множестве, когда стекается целая вселенная, тогда-то проповедуется сие громким гласом; и при таком-то всенародном чтении и проповедании мы веруем, что Христос есть Бог». «Ныне все мы, – говорил святой Иоанн Дамаскин в Великий Пяток, – собрались послушать о кресте, наполняем Церковь, тесним друг друга, потеем и изнуряем себя».

Чтения страстных Евангелий предваряются и сопровождаются пением: «Слава долготерпению Твоему, Господи». Действительно, долготерпение Его было чрезвычайно, страдания страшны. По словам Церкви и святителя Иоанна Златоуста, во время страшных и спасительных страданий Господа каждый член святой плоти Его «претерпел бесчестие нас ради: глава от тернового венца и трости; лицо от ударов и заплеваний; ланиты от заушений; уста от поднесения уксуса, смешенного с желчию; уши от хулений злочестивых; плечи от биения; десница от трости, которую дали держать Ему вместо скипетра; руки и ноги от гвоздей; ребра от копия; все тело от обнажения, бичевания, одеяния хламидою, притворного поклонения и распятия на кресте».

Каждое чтение Евангелия возвещают благовестом и при каждом чтении предстоящие зажигают светильники: это знаменательно указывает на торжество и славу, сопровождавшие Сына Божия и во время крайнего Его уничижения среди поругания и страданий и свидетельствующие о Его высочайшей святости и Божестве. Господь, идя на добровольные страдания и смерть, Сам предрек: ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем. Если Бог прославился в Нем, то и Бог прославит Его в Себе, и вскоре прославит Его (Ин. 13, 31-32), то есть «вместе с крестом», говорит Иоанн Златоуст. Страдания Господа за грехи наши были, сколько тяжки, столько же и славны для Господа. Враги идут взять Его на страдания и смерть, – и падают пред Его Божественным всемогуществом и исцеляются от ран. Они злобствуют против Спасителя, но Его невинность и высочайшая святость торжествует над их ослепленною злобой. Те, которые или по страху, или корыстолюбию отреклись от Господа, грех свой против Него исповедуют или слезами раскаяния, или смертью отчаяния. Апостол Петр свое отречение от Христа омывает горькими слезами чистосердечного раскаяния. Иуда предатель, видя, что Господь осужден на смерть, предается отчаянию и возвращает 30 сребренников первосвященникам, говоря: согрешил, предав Кровь неповинную. Первосвященники, вместо утешения человеку, им послужившему, только увеличивают отчаяние его и являют свою слабость и нерешительность пред истиною, сказавши Иуде: «что нам до того? смотри сам». «Не слова ли это тех, сами свидетельствуют о своем злодействе и безумии, прикрывая себя безсмысленною личиною притворного неведения»? Отчаянный Иуда поверг сребренники в церкви и удавился. А сребренники, как цена крови, по совету первосвященников, не положили в казну церковную. «Понимаешь ли, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – как они осуждаются своею совестью? Сами видят, что купили убийство, и поэтому не положили в корван».

Богочеловек на кресте; один из распятых с Ним разбойников, обличая другого за богохульные слова, исповедует Иисуса Христа Господом, и Его невинность и Божество. Наконец, для славы Распятого следуют один за другим страшные знамения, возвещавшие о искупительных страданиях и смерти святых Святейшего и вразумлявшие распинателей (1 Кор. 2, . Во храме Иерусалимском завеса раздирается надвое, показывая, что со смертью крестной всемирной Жертвы настал конец древней скинии и открылся всем путь в самое святилище (Евр. 9, .

Протоиерей Г.С. Дебольский,
«Дни Богослужения Православной Церкви», т. 2

Песнопения из службы в пятницу Страстной седмицы Великого Поста

Днесь висит на древе, Иже на водах землю повесивый: венцем от терния облагается, Иже Ангелов Царь: в ложную багряницу облачается, одеваяй небо облаки: заушение прият, Иже во Иордане свободивый Адама: гвоздьми пригвоздися Жених Церковный: копием прободеся Сын Девы. Покланяемся Страстем Твоим, Христе: покланяемся Страстем Твоим, Христе: покланяемся Страстем Твоим, Христе, покажи нам и славное Твое Воскресение.

«Ныне висит на древе Тот, Кто повесил (утвердил) землю на водах; терновым венцом покрывается Ангелов Царь; в порфиру шутовскую одевается Одевающий небо облаками; заушения (пощечены) принимает Освободивший (от греха) Адама в Иордане; гвоздями прибивается Жених Церкви; копьем пронзается Сын Девы. Поклоняемся страданиям Твоим, Христе, поклоняемся страданиям Твоим, Христе, поклоняемся страданиям Твоим, Христе, покажи нам и всеславное Твое Воскресение».

Евангелие от Луки

Вели с Ним на смерть и двух злодеев. И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его и злодеев, одного по правую, другого по левую сторону. Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают. И делили одежды Его, бросая жребий. И стоял народ и смотрел. Насмехались же вместе с ними и начальники, говоря: других спасал; пусть спасет Себя Самого, если Он Христос, избранный Божий. Также и воины ругались над Ним, подходя и поднося Ему уксус и говоря: если Ты Царь Иудейский, спаси Себя Самого. И была над Ним надпись, написанная словами греческими, римскими и еврейскими: Сей есть Царь Иудейский. Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас. Другой же, напротив, унимал его и говорил: или Ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! И сказал Ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю.

Было же около шестого часа дня, и сделалась тьма по всей земле до часа девятого: и померкло солнце, и завеса в храме раздралась по средине. Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух. Сотник же, видев происходившее, прославил Бога и сказал: истинно человек этот был праведник. И весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь. Все же, знавшие Его, и женщины, следовавшие за Ним из Галилеи, стояли в дали и смотрели на это.

Лк. 23, 32-49

И весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь.
Лк. 23, 48

_{Великая Пятница. Распятие, VIII в, Синай}

Какое то было зрелище, которое приводило зрителей в совершенное недоумение? Какое было то зрелище, которое запечатлевало уста зрителей молчанием, и вместе потрясало души их? Приходили они на зрелище, чтоб удовлетворить любопытству; уходили со зрелища, ударяя в грудь и унося с собою страшное недоумение… Какое было это зрелище?

На это зрелище смотрели не одни человеки: смотрели на него с ужасом и глубочайшим благоговением все Ангелы Божии; предметы небесные уже не привлекали их внимания; взоры их устремились, приковались к зрелищу, открывшемуся на земле. Солнце увидело невиданное им, и, не стерпевши увиденного, скрыло лучи свои, как человек закрывает очи при невыносимом для него зрелище: оно оделось в глубокий мрак, выражая мраком печаль, столько глубокую, как горька смерть. Земля колебалась и потрясалась под событием, совершившемся на ней. Ветхозаветная Церковь растерзала свою великолепную завесу; так терзаются и не щадятся драгоценнейшие одежды при бедствии неотвратимом, решительном. И весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь… Какое это было зрелище?

Было зрелище, которое ныне мы созерцаем в воспоминании, в совершаемом церковном служении, в священном Изображении, предлежащем нашим взорам. Зрелищем был Сын Божий, сошедший с небес, вочеловечившийся для спасения человеков, обруганный, убитый человеками.

Какое чувство, как не чувство ужаса, должно всецело объять сердце при этом зрелище? Какое состояние, как не состояние совершенного недоумения, должно быть состоянием ума? Какое слово может быть произнесено при этом зрелище? Не замрет ли всякое человеческое слово во устах прежде исшествия из уст? И весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь.

Возвращались, бия себя в грудь, возвращались в недоумении и ужасе те, которые приходили посмотреть на Спасителя, висевшего на древе крестном, подобно плоду зрелому и червленеющемуся, приходили посмотреть с помыслом испытующим, из самомнения напыщенного и ложного. Вера молчала в них. Возгласило к ним померкшее солнце, возгласила к ним вострепетавшая земля, возгласили к ним камни, с треском расступаясь и подымаясь над могилами мертвецов, внезапно оживленных смертью Спасителя. Возвращались в ужасе тщетно-любопытствовавшие: в ужасе не от совершенного богоубийства, – в ужасе от грозного взора и гласа содрогнувшейся бесчувственной природы, выразившей свое познание Бога пред неузнавшим Его человечеством. Возвращались, бия себя в грудь в страхе за себя, за плоть и кровь свою, в угождение которым пролита кровь, истерзано тело Богочеловека.

В то время, как иудеи, почивавшие в Законе, хвалившиеся обширным и точным знанием Закона, недоумевали, взирая на событие, предреченное Законом и Пророками, взирая на самопроизвольную Жертву, которой они были бессознательными жрецами; в то время, как Иудеи недоумевали и возвращались, волнуемые опасением и мрачным предчувствием собственного бедствия, – стоял пред крестом и Жертвою язычник, сотник, стоял безотходно. Ему невозможно было уйти, потому что он начальствовал стражею, сторожившею Жертву: ему дана была эта счастливая невозможность, потому что таилась в сердце его вера, явная для Сердцеведца. Когда провозгласила природа свое исповедание Бога, – сотник дал ответ на таинственный голос природы, дал ответ на таинственную исповедь исповедью явною и всенародною. Воистину Он был Сын Божий, сказал он о казненном, висящем пред очами его страннике, узнав в казненном страннике Бога. Иудеи, гордившиеся знанием буквы Закона и своею обрядовою наружною праведностью, недоумевали пред распятым на древе Сыном Человеческим и Сыном Божиим. С одной стороны поражали их знамения – землетрясение, раздрание церковной завесы, глубокий мрак, наступивший в самый полдень; с другой – их ослепляли и ожесточали плотской разум и гордое самообольщение, представлявшие Мессию в блеске земной славы, пышным царем, завоевателем вселенной, в главе многочисленного войска, среди сонма роскошных царедворцев. В это время воин, язычник, исповедал казненного странника Богом: в это время исповедал Его Богом уголовный преступник. Сойди со креста! – насмешливо говорили Богочеловеку слепотствующие иудейские архиереи и книжники, не понимая какую всесвятую Жертву, какое всесвятое и всесильное Всесожжение они принесли Богу, – пусть сойдет со креста, чтобы мы видели, и уверуем: в это время грубый, невежественный разбойник признал Его Богом, восшедшим на крест по причине Божественной праведности Своей, а не по причине греха Своего. Телесными очами он видел обнаженного, близ себя распятого, подчиненного одной участи с собою, безпомощного нищего, осужденного и духовною и гражданскою властью, истерзанного, казненного, и еще терзаемого и казнимого всеми выражениями ненависти: очами смиренного сердца он увидел Бога. Сильные, славные, разумные, праведные мира осыпали Бога ругательствами и насмешками, – разбойник обратился к Нему с благонамеренною и успешною молитвою: помяни меня, Господи, когда приидешь во Царствие твое (Лк. 23, 42).

Стояла при кресте и распятом на нем Господе Приснодева Богоматерь. Как мечем, пронзено было печалью Ее сердце: предсказание святого старца Симеона исполнялось. Но Она ведала, что Сын Ее, Сын Божий, благоизволил взойти на крест и принести Себя в примирительную жертву за отверженное человечество; Она ведала, что Господь, совершив искупление человеков смертью, воскреснет и совоскресит с Собою человечество; Она ведала это – и безмолвствовала. Безмолвствовала Она пред величием события: безмолвствовала от преизобилия скорби: безмолвствовала пред совершавшеюся волею Божиею, против определений которой нет голоса.

Стоял при кресте возлюбленный ученик Господа. Он смотрел на высоту креста, – в непостижимой любви добровольной Жертвы созерцал Любовь Божественную. Божественная Любовь есть источник Богословия. Она – дар Святого Духа, и Богословие – Дар Святого Духа. Она открыла Апостолам таинственное значение искупления. Ибо любовь Христова объемлет нас, благовествует ученик и посланник Христов, рассуждающих так: если один умер за всех, то все умерли (2 Кор. 5, 14). По бесконечной любви, которую Господь имеет к человечеству и которую способен иметь один Господь, на кресте пострадало в лице Господа и умерло в лице Господа все человечество. Если же человечество пострадало в Нем, то и оправдалось в Нем; если умерло в Нем, то и оживотворилось в Нем. Смерть Господа соделалась источником жизни.

Внезапно раздался с креста глас распятого Господа к Приснодеве: Жено! Се, Сын Твой; потом глас к возлюбленному ученику: Се, Матерь твоя. Уничтожая на древе крестном грех праотцев, совершенный ими при древе райском, рождая человечество в новую жизнь животворною смертью, Господь вступает в права Родоначальника человеческого, и объявляет Свою по человечеству Матерь материю ученика и всех учеников своих, христианского племени. Ветхий Адам заменяется Новым Адамом, падшая Ева – непорочною Мариею. Преступлением одного, сказал Апостол, подверглись смерти многие, то тем более благодать Божия и дар по благодати одного Человека, Иисуса Христа, преизбыточествуют для многих (Рим. 5, 15). При посредстве Господа нашего Иисуса Христа излиты на род человеческий благодеяния безчисленные и неизреченные: совершено не только искупление человеков, совершено усыновление их Богу.

_{Великая Пятница. Оплакивание Христа. Фреска монастыря Дионисиат, Афон. Сер. XVI в.}

Озарившись созерцанием великого события, возвратимся, возлюбленные братья, в домы наши, и унесем с собою глубокие, спасительные думы, ударяя этими думами в сердца наши. Мы воспоминали, мы живо созерцали деяние Божественной Любви, деяние, превысшее слова, превысшее постижения. На эту любовь мученики отозвались потоками крови своей, которую они пролили, как воду; на эту Любовь отозвались преподобные умерщвлением плоти со страстьми и похотьми; на эту Любовь отозвались многие грешники потоками слез, сердечными воздыханиями, исповеданием своих согрешений, и почерпнули из нее исцеление душам; на эту Любовь отозвались многие угнетенные скорбями и болезнями, и эта любовь растворила скорби их Божественным утешением. Отзовемся и мы на любовь к нам Господа нашего сочувствием Его любви: жизнью по Его всесвятым заповедям. Этого знамения любви Он требует от нас, и только это знамение любви Он приимет от нас. Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; не любящий Меня не соблюдает слов Моих (Ин. 14, 23, 24). Если мы не отзовемся на любовь Господа к нам любовью к Нему: то кровь Богочеловека не пролита ли за нас напрасно? Не напрасно ли за нас истерзано Его всесвятое Тело? Не напрасно ли возложена на крестный жертвенник, и заклана Великая Жертва? Всесильно ходатайство Ее за нас во спасение: всесильна и жалоба Ее на тех, которые пренебрегут Ею. Глас крови праведного Авеля восшел от земли на небо, и предстал Богу с обвинением на пролившего эту кровь: глас великой Жертвы раздается среди самого неба, на самом престоле Божества, на котором возседает великая Жертва. Глас жалобы Ее есть вместе и Божие определение, изрекающее вечную казнь врагам и презрителям Сына Божия. Кая польза в крови Моей: внегда сходити Ми во истление? Вещает всесвятая Жертва, обвиняя христиан, искупленных ею, принявших цену Ее в себя, низвергших Ее вместе с собою в смрад греховный. Ужасное преступление это совершается всяким, кто взем уды Христовы, свои душу и тело, искупленные Христом и принадлежащие Христу, творит их уды блудницы разнообразным совокуплением со грехом. Разве не знаете, говорит Апостол, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог. Аминь.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

https://pravoslavie.ru/1701.html

[Александр Васильевич]

Святитель Филарет Московский. Слово в Великий Пяток

Предлагаем вниманию читателей портала Православие.Ru одно из самых известных святоотеческих творений, посвященных смыслу Крестной Жертвы Господа нашего Иисуса Христа. Это слово было произнесено архимандритом (будущим святителем) Филаретом (Дроздовым) в Александро-Невской Лавре в Великий Пяток 1816 года.

Тако возлюби Бог мир. (Ин.3:16)

Ныне ли о любви, скажут, может быть, некоторые? Ныне ли, когда плод вражды созрел в вертограде Возлюбленного; когда и земля трепещет от ужаса, и сердца камней разрываются, и око неба помрачается негодованием? Ныне ли о любви к миру, когда и Сын Божий, страждущий в мире, оставлен без утешения, и молитвенный вопль Его: Боже мой, Боже мой, вскую Мя еси оставил (Мф.27:46) – без ответа Отеческого?

_{Распятие Христово. Фреска Дм. Мироненко, Дар. Джеймс-Леви}

Правда, христиане! День вражды и ужаса день сей, день гнева и мщения. Но если так, то что с нами будет, когда и земля не тверда под нами и небо над нами не спокойно? Куда убежать с колеблющейся земли? Куда уклониться из-под грозящего неба? Взирайте прилежнее на Голгофу: и там, где видится средоточие всех бед, вы откроете убежище. Тогда, как трепетна бысть земля и основания гор смятошася и подвигошася, яко прогневася на ня Бог (Пс.17:, не видите ли, как непоколебимо там стоит неукорененное древо Креста? Тогда, как и мертвые не почивают в гробах своих, не видите ли, как мирно почиет Распятый на кресте Своем, сколько ни старались Его совлещи самою славою Спасителя: иныя спасе, себе ли не может спасти; самым достоинством Сына Божия: аще Сын еси Божий: сниди со креста; самым благом веры в Него: да снидет ныне со креста, и веруем в Него? Итак, утвердим в сердцах наших сию странную и страшную для мира, но радостную для верующих истину: что во всем мире нет ничего тверже Креста и безопаснее Распятого. Ужасы от Голгофы для того и рассеяны по всему миру, чтобы мы, не видя нигде безопасности, бежали прямо на Голгофу, и повергались у ног, и скрывались в язвах и погружались в страданиях Распятого Спасителя. О солнце! для чего бы тебе закрывать от Него лице свое в полдень, когда великое дело тьмы еще при твоем свете достигло уже своей полуночи, и когда очи Всевидящего, тмами тем светлейшии света твоего, и во тьме столь же ясно видят позор Богоубийства? – Так! в твоем негодовании впечатлено было наше вразумление; ты поспешало совершить видимый день вражды и гнева, дабы препроводить нас к созерцаемому дню любви и милосердия, освещаемому незаходимым светом трисолнечного Божества.
Христианин! Пусть тьма покрывает землю! Пусть мрак на языки! Восстань от страха и недоумений! Светись верою и надеждою! Сквозь тьму приходит свет твой (Ис.60:1,2). Пройди путем, который открывает тебе раздирающаяся завеса таинств; вниди во внутреннее Святилище страданий Иисусовых, оставя за собою внешний двор, отданный языкам на попрание. Что там? – Ничего, кроме святой и блаженной любви Отца и Сына и Святого Духа к грешному и окаянному роду человеческому.

Любовь Отца – распинающая.

Любовь Сына – распинаемая.

Любовь Духа – торжествующая силою крестною.

Тако возлюби Бог мир!

О сей-то любви, христиане, да будет позволено мало нечто немотствовать пред вами, поелику изрещи ее даже и невозможно, так что само Слово Божие, дабы совершенно изобразить ее, умолкло на кресте. Сие же Слово и сия любовь да дарует нам и немотствовать и внимать немотствованию, подобно как дети одной матери ее сердцем и ее словами взаимно немотствуют и разумеют немотствование.

Итак, кто распинает Сына Божия? Воины? – Они суть почти столько же страдательные орудия, как крест и гвоздие. Пилат? – Он, кажется, истощил все усилия в защищении Праведника и торжественно изъявил свое несогласие на пролитие крови Его: прием воду, умы руце пред народом, глаголя: неповинен есмь от крове Праведнаго сего (Мф.27:24). Народ? – Как мог он искать смерти Того, Которого старался воцарить? Первосвященники? Старейшины? Фарисеи? – Они признаются, что не имеют власти ни над чьею жизнию: нам не достоит убити никогоже (Ин.18:31). Предатель? Он уже свидетельствовал во храме, что предал кровь неповинную (Мф.27:4). Князь тьмы? – Он не мог коснуться и жизни Иова: ныне же сам осуждается и изгоняется. Но кто лучше, как Распятый, может знать распинателей? И что же глаголет Он? – Не ведят, что творят (Лк.23:34). Коснулся было истинной причины дела сего Каиафа, сказав, что уне есть, да един человек умрет за люди: однако и сего от себе не рече, но Архиерей сый лету тому (Ин.11:50,51); он прозвучал, как кимвал, в который на тот день надлежало благовестить для церкви, но и сам же не уразумел своего благовестия. Таким образом, то, чего не хотели, не могли, не знали, пред целым светом совершилось теми самыми, которые не хотели, не могли, не знали.

Впрочем, сие не значит того, чтоб и не было виновных в убиении Невинного! Нет! Кто не мог, если бы только восхотел, уразуметь то, что уразумел и проповедал отчаянный даже Иуда? Но аще быша разумели, не быша Господа славы распяли (1Кор.2:.

Нам должно приметить здесь то, какую ничтожную паутину составляло все сплетение видимых причин, произведших великое Голгофское событие. Как же сия паутина в первых нитях своих не расторглась или от дохновения гнева Божия, или даже от ветра суеты человеческой? Кто связал ею льва от Иуды? Как сделалось то, чего не хотели, не могли, не знали, и что столь удобно было и уразуметь и отвратить? Нет! «Хулители Голгофские также не знают, что говорят, как распинатели не знают, что делают; в самом же деле»[1] не человеки здесь ругаются Божию величеству: Божий Промысл посмевается буйству человеческому, «без нарушения свободы»[2], заставляя его служить высочайшей Своей Премудрости. Не лукавые рабы прехитряют Господа: Всеблагой Отец не щадит Сына, дабы не погубить рабов лукавых. Не вражда земная уязвляет любовь небесную, – небесная любовь скрывается во вражду земную, дабы смертию любви убить вражду и распространить свет и жизнь любви сквозь тьму и сень смертную. Бог возлюби мир, и Сына Своего единороднаго дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный (Ин.3:16).

Кажется, мы, и приникая в тайну распятия, и усматривая в страданиях Сына Божия волю Отца Его, более ощущаем ужас Его правосудия, нежели сладость любви Его. Но сие долженствует уверять нас не в отсутствии самой любви, а токмо в недостатке нашей готовности к принятию ее внушений. Бояйся, не совершися в любви (1Ин.4:18), говорит ученик любви. Очистим и расширим око наше любовию, и там, где оно смежалось страхом Божия суда, насладимся зрением любви Божией. Бог любы есть (16), говорит тот же созерцатель любви. Бог есть любовь по существу и самое существо любви. Все Его свойства суть облачения любви; все действия – выражения любви. В ней обитает Его всемогущество всею полнотою своею; она есть Его истина, когда осуществует возлюбляемое; она есть Его премудрость, когда учреждает существующее или существовать имеющее, по закону истины; она есть Его благость, когда премудро раздает истинные дары свои; наконец, она есть Его правосудие, когда степени и роды ниспосылаемых или удерживаемых даров своих измеряет премудростию и благостию, ради высочайшего блага всех своих созданий. Приблизьтесь и рассмотрите грозное лицо правосудия Божия, и вы точно узнаете в нем кроткий взор любви Божией. Человек своим грехом заградил от себя «присносущий»[3] источник любви Божией: и сия любовь вооружается правдою и судом, – для чего? – дабы разрушить сей оплот разделения. Но как ничтожное существо грешника, под ударами очищающего Правосудия, невозвратно сокрушилось бы, подобно сосуду скудельному: то непостижимый Душелюбец посылает единосущную Любовь Свою, то есть единородного Сына Своего, дабы Сей, носящий всяческая глаголом силы Своея (Евр.1:3), восприятою на Себя плотию нашею, кроме греха, понес и тяжесть наших немощей, и тяжесть подвигшегося на нас правосудия: и Един истощив стрелы гнева, изощренные на все человечество, в крестных язвах своих открыл бы незаградимые источники милосердия и любви, долженствующие упоить всю, проклятую некогда, землю благословениями, жизнию и блаженством. Тако возлюби Бог мир.

Но если Отец небесный из любви к миру предает единородного Сына Своего; то равно и Сын из любви к миру предает Себя Самого: и как любовь распинает, так любовь же и распинается. Ибо хотя не может Сын творити о Себе ничесоже, но ничего также не может Он творить и вопреки Себе. Он не ищет Своея воли (Ин.5:19 и 31), но потому, что есть вечный Наследник и Обладатель воли Отца Своего. Пребывает в Его любви, но в ней и сам восприемлет в Свою любовь все, Отцу любезное, как глаголет: возлюби Мя Отец, и Аз возлюбих вас (Ин.15:9 и 10). И таким образом любовь Отца небесного, чрез Сына, простирается к миру: любовь единосущного Сына Божия вместе и восходит к Отцу небесному, и нисходит к миру. Здесь имеющий очи да видит глубочайшее основание и первоначальный внутренний состав креста, из любви Сына Божия ко Всесвятому Отцу Своему, и любви к человечеству согрешившему, одна другую пресекающих, и одна другой придержащихся, по-видимому разделяющих единое, но воистину соединяющих разделенное. Любовь к Богу ревнует по Боге, – любовь к человеку милует человека. Любовь к Богу требует, чтобы соблюден был закон правды Божией, – любовь к человеку не оставляет и нарушителя закона погибать в неправде своей. Любовь к Богу стремится поразить врага Божия[4], – любовь к человеку вочеловечивает Божество, дабы посредством любви к Богу обожить человечество и, между тем как любовь к Богу возносит от земли Сына человеческаго (Ин.12:32 и 34), любовь к человеку разверзает объятия Сына Божия к земнородным, сии противоположные стремления любви соприкасаются, сорастворяются, уравновешиваются и слагают из себя то дивное средокрестие, в котором прощающая милость и судящая истина сретаются, правда Божества и мир человечества лобызаются, чрез которое небесная истина возсиявает от земли, и правда уже не грозным оком приникает с небеси; Господь дает благость земле, и земля дает плод свой небу (Пс.84:11–13).

Крест Иисусов, сложенный из вражды Иудеев и буйства язычников, есть уже земной образ и тень сего небесного Креста любви. Без сего мог ли бы оный не токмо удержать на себе, даже до смерти, Держащего дланию жизнь всего живущего, но даже и коснуться рамен Того, для избавления Которого вящше дванадесяти легионов Ангелов ожидали токмо мановения. Вотще мрачное полчище подъемлет оружие, дабы взять Его в плен, и готовит узы Ему: освещая путь свой огнем злобы, оно не видит, что Он уже пленен и связан собственною Своею любовию, яко смерть, крепкою (Песн.8:6). Вотще вопиет беззаконное соборище: мы закон имамы, и по закону нашему должен есть умрети (Ин.19:7), – он умрет не по-иному, как по сему своему закону: больши сея любве никтоже имать, да кто душу положит за други своя (Ин.15:13). Вотще повторяют хулители: аще Сын еси Божий, сниди со креста (Мф.27:40), – Сын Божий тем-то самым и дает познать Себя, что не снидет со креста, доколе не истощит всего Себя в сугубом стремлении любви к Отцу Своему, Которому наконец предает дух Свой, и к человекам, для которых источает воду очищения и кровь жизни. О сем познахом любовь, яко Он по нас душу Свою положи (1Ин.3:16). Углубляйтесь, христиане, в сие великое познание не одним словом и языком, или слухом праздным, но духом и истиною: и вы приидете наконец в то, если можно так сказать, содружество креста, что не будете находить сладчайшего удовольствия, как в духе созерцания взывать с Богоносным мужем: Любовь моя распялася! (Игнатий Богоносец).

Любовь Божия, непосредственно действующая в кресте Иисусовом, без сомнения долженствовала сообщить ему Божественную силу. И как быстро, как обильно, как неизмеримо далеко течет из него сия победоносная сила!

Аще зерно, – так говорил Иисус Христос о Себе Самом, – аще зерно пшенично пад на земли, не умрет, то едино пребывает: аще же умрет, мног плод сотворит (Ин.12:24). О, как скоро сие зерно Божественного семени, умирающее на кресте, дает окрест себя отрасли новой жизни! Смотрите, как, еще прежде кончины Иисуса, на древе проклятия, в устах разбойника, процветает молитва: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем! (Лк.23:42), и сей подлинно райский цвет в тот же день преносится в рай Божий. Смотрите, как, вместе с потрясенною землею и расседшимися камнями, сокрушается каменное дотоле сердце язычника и немедленно износит зрелый плод устен, исповедующихся Спасителю: воистину Божий Сын бе Сей (Мф.27:54). Каким непреодолимым влечением «оставившие Иисуса»[5] живого собираются окрест Его креста и гроба! Наипаче же явилась победа креста в Иосифе Аримафейском. Доколе он знал Иисуса, как пророка и чудотворца, он не имел мужества открыть себя Его ученикам: потаен страха ради Иудейска (Ин.19:38). Но когда узнал, что Иисус умер «смертию осужденного»[6], то Вознесенный от земли повлек его к Себе с такою силою, что он не внял ни чести, ни боязни человеческой, и не поколебался обнаружить даже пред правительством свое участие в Распятом: дерзнув вниде к Пилату, и проси телесе Иисусова (Мк.15:43). Не тою ли же силою и давно согнившие в вертограде смерти зерна показали необычайный плод, – и многа телеса усопших святых восташа? (Мф.27:53).

Чем далее простираться будет сила Креста, тем более торжественны будут ее действия. Она сосредоточит в едином Иисусе распятом всякую власть на небеси и на земли; даст ощутить силу благодатного владычества Его и сущим в темнице духам; вознесет Его превыше всех небес; низведет Им оттоле Утешителя, Который не пришел бы, если бы Иисус не прошел путем Креста и не соделал его путем истинно царским. Тогда любы Божия беспрепятственно и преизобильно излиется в жаждущие сердца верующих Духом Святым (Рим.5:5), и, несмотря ни на какие препятствия, поведет крестными подвигами искупленный мир ко всеобщему торжеству освящения и прославления. Пусть враги креста Христова устроят новый крест для Его Церкви: они готовят ей тем новую победу и новую славу. Пусть мудрецы века сего огласят слово крестное юродством: оно будет юродством только для погибающих. Пусть Иудеи – древние или новые – просят знамения, не примечая знамений, совершающихся пред их очами, и Еллины ищут собственной премудрости слова там, где должно деятельно веровать в Премудрость Божию: истинная Церковь всегда будет проповедовать Христа распята; Иудеем убо соблазн, Еллином же безумие, и Он всегда будет, для званных «Богом»[7], Христос, Божия сила и Божия премудрость (1Кор.1:18–24). Пусть, наконец, настанут и те лютые времена, когда человеки здраваго учения не послушают, но по своих похотех изберут себе учители, чешеми слухом, и от истины слух отвратят, «и к баснем уклонятся»[8] (2Тим.4:3 и 4); во след за лжеучением приведут богоотступление, и самую любовь иссушат преумножением беззакония: по мере сих событий сила крестная, как при втором распятии Господа, проникнет с новым обилием все человечество и всю природу, сотрясет всю землю, разрушит в ней то, что было твердо, низринет то, что возвышалось, затмит то, что блистало, не столько в отмщение врагам Божиим, которые обыкновенно сами уготовляют себе гибель, сколько для того, чтобы ускорить и довершить привлечение всего к Вознесенному от земли. Равным образом и любовь, подобно предуготовленному елею мудрых дев, неприметно для юродивых, соблюдется дотоле, как явится вожделенный Жених, и она седмеричным пламенем воспылает в день брака агнчего; – и дотоле, как прейдут и небо и земля, и вера и надежда, и будет Бог всяческая во всех (1Кор.15:28), поелику во всех Богоносных сердцах будет любовь, излиянная в них Духом Святым чрез язвы крестные.

Вот, христиане, и начало, и средина, и конец креста Христова – все одна любовь Божия! Как в чувственном сем мире, куда ни прострем взор к Востоку или Западу, к Югу или Северу, всюду зрение упадает в неизмеримость неба: так в духовной области тайн, по всем измерениям креста Христова, созерцание теряется в беспредельности любви Божией. Прекратим дерзновенное о сем немотствование. Слово крестное чем более изрекается, тем более онемевает язык плоти, и око земного ума слепотствует от избытка небесного света крестного. Сам вечный Художник креста, Отец Господа нашего Иисуса Христа, да даст вам по богатству славы Своея, силою утвердитися духом Его во внутреннем человеце; вселитися Христу верою в сердца ваша: в любви вкоренени и основани, да возможете разумети со всеми святыми, что широта и долгота и глубина и высота, разумети же в сем непостижимом многокрестии единую преспеющую разум любовь Христову, да исполнитеся во всяко исполнение Божие (Еф.3:14–19).

Впрочем, вспомним, что если мы не по имени токмо христиане, но или есмы, или хотя желаем быть истинными последователями Иисуса Христа, то имеем и свой крест, по его заповеди: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет (Мф.16:24). Поелику же наш крест должен быть подобием Креста Христова, то не отрадно ли теперь помыслить, что и наш крест должен состоять из единой любви? Так, христиане, сей крест, от которого миролюбцы бегут, как от мучителя[9], и от которого самые крестоносцы нередко стонут, но большею частию потому, что благое и легкое бремя Христово, по неведению, малодушию, неопытности, увеличивают собственными тяжестями, – сей страшный крест весь из любви – что может быть утешительнее? – весь из любви состоять должен. Но да принесет ныне каждый из нас малый крест свой и приложит к великому Кресту Христову, дабы видеть, сообразен ли оный своему первообразному: ибо мы должны ведать, что всякий крест, не подобный Кресту Христову, не вознесет нас от земли, но падет и с нами и истрыется под нами в дрова огню гееннскому. Итак, воззрим еще раз на Крест Господень. Се любовь Отца небесного распинает за нас единородного Сына Своего, – как сообразуется сему наша любовь? Совершаем ли мы дело Авраама (Быт.22), возношение на жертвенник любви Божией всего нам любезного, без колебания, без остатка собственности, паче упования? Се любовь Сына Божия сама предает себя на распятие не токмо Святейшей руке Отца Своего, но и рукам грешников: научила ли любовь и нас неограниченной сей преданности судьбам Божиим, с которою бы мы, как Исаак, всегда были готовы быть жертвою – для славы ли Божией, для очищения ли собственного, для блага ли ближних? Се любовь Божия, изливающаяся Духом Святым, наполняет горняя и дольняя, объемлет время и вечность, дабы и ожестевшее и омертвевшее враждою против Бога растворить в живоносную и блаженную любовь: умеет ли и наша любовь побеждать злое благим, благословлять клянущих, молиться за распинающих и не знать ни одного врага во всем мире, хотя бы он не давал нам ни одного друга? – Не умножим сих вопрошений. Здесь должна продолжать беседу – совесть каждого, которая и возвестит нам, ныне, или некогда, непременно, или горе, ожидающее врагов креста, или победу, мир и славу его любителей, по суду закланного на кресте Агнца Божия, Ему же от всякого создания благословение и честь и слава и держава во веки веков (Апок.5:13). Аминь.

Святитель Филарет Московский


<sub>[1] В отд. изд. и в собр. 1820 и 1821 г. этих слов нет.

[2] В отд. изд. этих слов нет.

[3] В отд. изд. и в собр. 1820 и 1821 г.: «приснотекущий».

[4] В отд. изд. и в собр. 1820 и 1821 г. далее следует: «любовь к человеку хощет умереть вместо его. Наконец...»

[5] В отд. изд. и в собр. 1820 и 1821 гг.: «оставившие и отрекшиеся Иисуса».

[6] В отд. изд. и в собр. 1820 и 1821 гг.: «смертию преступника».

[7] В отд. изд.: «от Бога».

[8] В отд. изд. этих слов нет.

[9] В отд. изд. и в собр. 1820 и 1821 гг. далее следует: «и убийцы».</sub>

https://pravoslavie.ru/34748.html

[Александр Васильевич]

Великая Пятница. Воспоминание Святых спасительных Страстей Господа нашего Иисуса Христа

Великая Пятница как особый день богослужебного года появляется уже в середине II века; по факту этот день – древнейший праздник годичного круга в Церкви. В середине II века еще праздновали «Пасху крестную», то есть воспоминали страдания Христовы и сама Великая Пятница именовалась «Пасхой». Однако уже в III веке под влиянием Рима акцент смещается на празднование Воскресения Христова и потому Пасха перемещается на воскресение, а Великая Пятница становится исключительно днем воспоминания страданий Господних. К рубежу II–III вв. относятся свидетельства сщмч. Иринея Лионского и Тертуллиана о двухдневном предпасхальном посте; следовательно, в это время Великая Пятница уже становится днем строгого поста (полного воздержания от пищи).

К IV веку относятся свидетельства о богослужении в Великую Пятницу в древнем Иерусалиме. В это время Иерусалим стал полностью христианским городом. Здесь были построены храмы, отмечены места, связанные с земной жизнью Христа, и сюда стекалось множество паломников. В ночь на Великую Пятницу здесь совершалось бдение, которое называется стациональным богослужением, то есть богослужением с остановками, своего рода продолжительный крестный ход со службами на отдельных местах. Христиане Иерусалима могли позволить себе «роскошь» совершать богослужения на местах самих евангельских событий: прощальную беседу Христа с учениками читали на Елеонской горе, фрагмент о молитве и взятии под стражу – в Гефсиманском саду, суд у Каиафы – на месте дома первосвященника и так далее; всего таких остановок было 7. Кроме ночного бдения, которое стало прообразом нашего «Последования Святых Страстей» (утрени Великой Пятницы), еще совершалась днем служба чтений (прообраз великих часов) и вечерня днем. Таким образом, наши 3 современные службы Великой Пятницы восходят к аналогичным службам в древнем Иерусалиме.

В Константинополе вместо 7 циклов чтений появляется утреня с чтением 11 Евангелий; впоследствии для более «круглого» числа было добавлено 12-е Евангелие. Также в афоно-италийской версии Студийского Устава и в Иерусалимском Уставе в XI–XII вв. появляются Великие часы, которые в отличие от нынешнего чина совершались более торжественно (с ектениями). Также в Константинополе на великой вечерне читается составное Евангелие: за основу берется Мф., но добавляются фрагменты из Лк. (о покаянии благоразумного разбойника) и Ин. (о прободении ребра Спасителя). В целом уже в XII–XIII вв. богослужение во многих чертах соответствует нынешнему чину. В это же время появляется одна из наиболее известных особенностей Великой Пятницы – отмена любой литургии. До XII века в Великую Пятницу было принято совершать литургию Преждеосвященных Даров, и только с распространением Иерусалимского Устава утвердилось правило отмены любой литургии.

Самой поздней по времени возникновения особенностью богослужения Великой Пятницы является вынос Плащаницы. До XV века Плащаницу в богослужении не использовали в принципе, в XVI–XVII вв. её выносили в конце утрени Великой Субботы, и только в XVIII веке сначала в Греции и Болгарии, потом уже на рубеже XVIII–XIX вв. и в Русской Церкви появляется практика выносить Святую Плащаницу в конце великой вечерни. При этом у греков принято выносить Плащаницу при пении стихир на стиховне, тогда как у нас – чуть позже при пении тропарей по «Ныне отпущаеши…».

* * *

Во Святую и Великую Пятницу мы воспоминаем святые, спасительные и страшные страдания Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, которые Он добровольно претерпел за нас. Оплевания, избиения, пощечины, поношения, насмешки, багряница, трость, губка, уксус, гвозди, копье, и после всего этого Крест и смерть — всё это имело место в пятницу. После того как Иисус, проданный другом и учеником за тридцать сребреников, был взят, Его отвели сначала к первосвященнику Анне, который отослал Его к Каиафе, где Господь был оплеван, получал пощечины, вдобавок был унижен и осмеян, слыша: «Прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?» (Мф.26:68). Туда же пришли и лжесвидетели, искажавшие Его слова: «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Ин.2:19). А когда Он назвал Себя Сыном Божиим, то архиерей разодрал одежды свои в знак того, что не может терпеть богохульства.

При наступлении утра Иисуса отвели к Пилату и иудеи не вошли в преторию, говорит евангелист Иоанн, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху (Ин.18:28). Или здесь под пасхой он подразумевает весь (семидневный) праздник, или она и на этот раз была в положенное время (в пятницу вечером), но Христос совершил законную пасху на один день раньше, потому что в пятницу хотел быть закланным одновременно с пасхальным агнцем.

Пилат, выйдя к ним, спросил, в чем они обвиняют Иисуса, и поскольку не нашел ничего достойного обвинения, то послал Его к Ироду, а последний — снова к Пилату. Иудеи же стремились убить Иисуса. Пилат сказал им: «Возьмите Его вы, и распните, и по закону вашему судите Его» (ср.: Ин.18:31,19:6). Они отвечали ему: «Нам не позволено предавать смерти никого» (Ин.18:31), побуждая Пилата распять Его. Пилат спросил Христа, Царь ли Он Иудейский. Он признал Себя Царем, но Вечным, говоря: «Царство Мое не от мира сего» (Ин.18:36). Пилат, желая Его освободить, сначала сказал, что не находит в Нем никакой благовидной вины, а потом предложил, по обычаю, ради праздника отпустить им одного узника, — но они выбрали Варавву, а не Христа (см.: Ин.18:38-40).

Тогда Пилат, предавая им Иисуса, прежде велел бить Его, потом вывел к ним под стражей, одетого в багряницу, увенчанного терновым венцом, со вложенной в правую руку тростью, осмеянного воинами, говорившими: радуйся, Царь Иудейский! (см.: Ин.19:1-5; Мф.27:29; Мк.15:16-19). Однако, надругавшись так, чтобы утолить их гнев, Пилат вновь сказал: я ничего достойного смерти не нашел в Нем (Лк.23:22). Но они отвечали: Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим (Ин.19:7). Когда они так говорили, Иисус молчал, а народ кричал Пилату: распни, распни Его! (Лк.23:21). Ибо через позорную смерть (какой предавали разбойников) иудеи хотели опорочить Его, чтобы истребить добрую память о Нем. Пилат же, как бы пристыжая их, говорит: Царя ли вашего распну? Они отвечали: нет у нас царя, кроме кесаря (Ин.19:15). Поскольку обвинением в богохульстве они ничего не добились, то наводят на Пилата страх от кесаря, чтобы хоть таким способом исполнить свой безумный замысел, для чего говорят: всякий, делающий себя царем, противник кесарю (Ин.19:12). Между тем жена Пилата, устрашенная снами, послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него (Мф.27:19); и Пилат, умыв руки, отрицал свою виновность в (пролитии) крови Его (см.: Мф.27:24). Иудеи же кричали: кровь Его на нас и на детях наших (Мф.27:25); если отпустишь Его, ты не друг кесарю (Ин.19:12).

Тогда Пилат, испугавшись, отпустил им Варавву, а Иисуса предал на распятие (ср.: Мф.27:26), хотя втайне и знал, что Тот неповинен. Увидев это, Иуда, бросив сребреники (в храме), вышел, пошел и удавился (см.: Мф.27:3-5), повесившись на дереве, а после, сильно вздувшись, лопнул. Воины же, насмеявшись над Иисусом и бив тростью по голове (Мф.27:27-30), возложили на Него крест; потом, захватив Симона Киринеянина, заставили нести крест Его (ср.: Мф.27:32; Лк.23:26; Ин.19:17).

Около третьего часа, придя на Лобное место, там распяли Иисуса и по обе стороны от Него двух разбойников, чтобы и Он был причтен к злодеям (ср.: Мк.15:27-28; Ис.53:12). Воины разделили одежды Его из-за бедности (их), бросая жребий о цельнотканом хитоне, причиняя Ему множество всяческих оскорблений — не только этим, но и издеваясь (над Ним), когда Он висел на кресте, говорили: э! разрушающий храм и в три дня созидающий! спаси Себя Самого. И еще: других спасал, а Себя не может спасти. И еще: если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с Креста, и уверуем в Него (Мк.15:29-31; Мф.27:40,42).

И если они действительно говорили правду, то подобало им без сомнений обратиться к Нему, — ведь открылось, что Он Царь не только Израиля, но и всего мира. Ибо для чего померкло солнце на три часа, да еще в полдень? — Чтобы все узнали о (Его) страданиях. Земля потряслась и камни расселись, — чтобы обнаружилось, что Он мог это сделать и с иудеями; многие тела (усопших) воскресли — в доказательство всеобщего воскресения и для явления силы Страдавшего. Завеса в храме разодралась (Мф.27:51), как будто храм гневался (разрывая свою одежду) за то, что страдает Прославляемый в нем, и всем открылось невидимое прежде (Святое Святых).

Итак, Христос был распят в третий час, как говорит святой Марк (см.: Мк.15:25), от шестого же часа тьма была до часа девятого (Мф.27:45; ср.: Мк.15:33). Тогда и Лонгин сотник, видя солнце (померкшее) и другие знамения, (устрашился) весьма и сказал: воистину, Он был Сын Божий (Мф.27:54; ср.: Мк.15:39; Лк.23:47). Один из разбойников злословил Иисуса, а другой унимал его, решительно запрещая ему, и исповедал Христа Сыном Божиим. Вознаграждая его веру, Спаситель обещал ему пребывание с Собою в раю (см.: Лк.23:39-43).

В довершение ко всем издевательствам, Пилат написал и надпись на кресте, гласившую: Иисус Назорей, Царь Иудейский (Ин.19:19). Хотя (первосвященники) и не позволяли Пилату писать так, но что Он говорил: (Я Царь Иудейский), однако Пилат возразил: что я написал, то написал (см.: Ин.19:21-22). Потом Спаситель произнес: жажду, — и Ему дали иссоп с уксусом. Сказав: совершилось! — и преклонив главу, (Он) предал дух (см.: Ин.19:28-30).

Когда все разошлись, при Кресте стояли Матерь Его, и сестра Матери Его, Мария Клеопова, а также любимый ученик Господа Иоанн (см.: Ин.19:25-26). Обезумевшие же иудеи, которым недостаточно было видеть тело на кресте, просили Пилата, так как тогда была пятница и великий праздник Пасхи, (приказать) перебить у осужденных голени, чтобы скорее наступила смерть. И у двоих перебили голени, потому что они были еще живы. Но, придя к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней, но один из воинов, по имени Лонгин, угождая безумным, поднял копье и пронзил Христу ребра с правой стороны, и тотчас истекла кровь и вода (см.: Ин.19:31-34).

Первое показывает, что Он человек, а второе — что Он выше человека. Или кровь — для Таинства Божественного причащения, а вода — для крещения, ибо те два источника поистине дают начало Таинствам. И Иоанн, видевший это, засвидетельствовал, и истинно свидетельство его (Ин.19:35), ведь написал присутствовавший там и видевший все своими глазами.

После этих удивительных событий, как уже настал вечер, пришел Иосиф из Аримафеи — также ученик Иисуса, но тайный, осмелился войти к Пилату, будучи известен ему, и просил тела Иисусова (ср.: Мк.15:42-43; Ин.19:38); и Пилат позволил взять тело (Ин.19:38). Иосиф, сняв его с креста, положил со всяким благоговением. Пришел также и Никодим, — приходивший прежде (к Иисусу) ночью, — и принес некий состав из смирны и алоэ, приготовленный в достаточном количестве (ср.: Ин.19:39). Обвив (тело) пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают иудеи, они положили его поблизости, в гробе Иосифа, высеченном в скале, где еще никто не был положен (ср.: Лк.23:53; Ин.19:40). (Так устроилось для того), чтобы, когда Христос воскреснет, воскресение не могло быть приписано кому-нибудь другому (лежавшему вместе с Ним). Смесь же алоэ и смирны евангелист упомянул потому, что она очень клейкая, — чтобы мы, когда услышим о пеленах и головных повязках, оставленных во гробе (см.: Ин.20:6-7), не думали, будто тело Христово украдено: ибо как можно было, не имея достаточно времени, оторвать их, настолько сильно прилипшие к телу?

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Все это чудесно совершилось в ту пятницу, и богоносные отцы повелели нам творить память обо всем этом с сокрушением сердца и умилением. Замечательно и то, что Господь распялся в шестой день седмицы — в пятницу, так же как и в начале в шестой день был создан человек. А в шестой час дня был повешен на кресте, как и Адам, говорят, в этот час простер руки, прикоснулся к запретному древу и умер, поскольку подобало ему снова воссоздаться в тот же час, в какой он пал. А в саду — как и Адам в раю. Горькое питие — по образу (Адамова) вкушения. Пощечины означали наше освобождение. Оплевание и позорное выведение в сопровождении воинов — почет для нас. Терновый венец — устранение нашего проклятия. Багряница — как кожаные одежды или наше царское убранство. Гвозди — окончательное умерщвление нашего греха. Крест — древо райское. Пронзенные ребра изображали Адамово ребро, из которого (произошла) Ева, от которой — преступление. Копье — устраняет от меня огненный меч (см.: Быт.3:24). Вода из ребер — образ крещения. Кровь и трость — ими Он, как Царь, подписал красными буквами (грамоту), даровав нам древнее отечество. Есть предание, что Адамова голова лежала там, где был распят Христос — Глава всех, и омылась истекшею кровью Христовой, — почему это место и именуется Лобным.

Тропарь, глас 4

Искупи́л ны еси́ от кля́твы зако́нныя/ Честно́ю Твое́ю Кро́вию,/ на кресте́ пригвозди́вся, и копие́м пробо́дся,/ безсме́ртие источи́л еси́ челове́ком,// Спа́се наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь, глас 1

Распе́ншуся Тебе́, Христе́, поги́бе мучи́тельство, попра́на бысть си́ла вра́жия: ниже́ бо А́нгел, ниже́ челове́к, но Сам, Го́споди, спасл еси́ нас, сла́ва Тебе́.

Тропарь, глас 6

Го́споди, осуди́ша Тя иуде́е на смерть, Жизнь всех, и́же Чермно́е мо́ре жезло́м проше́дшии, на Кресте́ Тя пригвозди́ша: и и́же от ка́мене мед сса́вшии, желчь Тебе́ принесо́ша. Но во́лею претерпе́л еси́, да нас свободи́ши от рабо́ты вра́жия, Христе́ Бо́же, сла́ва Тебе́.

Тропарь, глас 2

Спасе́ние соде́лал еси́ посреде́ земли́, Христе́ Бо́же, на Кресте́ пречи́стеи ру́це Твои́ просте́рл еси́, собира́я вся язы́ки, зову́щия: Го́споди, сла́ва Тебе́.

Тропарь, глас 8

Ви́дя разбо́йник Нача́льника жи́зни на Кресте́ ви́сяща, глаго́лаше: а́ще не бы Бог был вопло́щься, И́же с на́ми распны́йся, не бы со́лнце лучи́ своя́ потаи́ло, ниже́ бы земля́ трепе́щущи трясла́ся. Но вся терпя́й, помяни́ мя, Го́споди, во Ца́рствии Твое́м.

Кондак, глас 8

Нас ра́ди Распя́таго, прииди́те, вси воспои́м:/ Того́ бо ви́де Мари́я на Дре́ве и глаго́лаше:// а́ще и распя́тие терпи́ши, Ты еси́ Сын и Бог Мой.

К суточному кругу Великой Пятницы относятся 3 службы: утреня, великие часы и великая вечерня.

Утреня Великой Пятницы. Вечером в четверг совершается утреня; еще эта служба имеет особое название – «Последование Святых Страстей» (в обиходе она еще называется «утреня с чтением 12-ти Евангелий»). По Уставу полагается еще малое повечерие, однако оно почти повсеместно опускается (даже в тех храмах, где все предыдущие дни Страстной седмицы повечерие совершали) из-за того, что служба утрени достаточно продолжительная.

Богослужение утрени Великой Пятницы включает в себя 2 «слоя»: собственно схему утрени и многочисленные песнопения из древнего иерусалимского чина. 12 Евангелий распределены по всей утрене, так что 1-е Евангелие читается после пения тропаря, последнее – после стихир на стиховне. Схема службы достаточно сложная, однако для запоминания полезно обратить внимание на следующий факт: между тропарями и каноном положена вставка с чтением 8-ми Евангелий, тогда как далее начиная с канона идет обычная схема утрени, в которую в определенных местах вставляются еще 4 евангельских чтения.

До «Аллилуиа» схема стандартная, далее поется тропарь «Егда славнии ученицы…» 3 раза. В это время духовенство выходит в центр храма, выносят Евангелие и совершают полное каждение храма. Далее — малая ектения и 1-е Евангелие. 1-е Евангелие – самое продолжительное (Ин.13:31-18:1). Перед каждым Евангелием принято петь «Слава Страстем Твоим, Господи», после окончания каждого Евангелия – «Слава долготерпению Твоему, Господи».

После 1-го Евангелия 5 раз подряд одна и та же схема: 3 антифона, малая ектения, седален, очередное Евангелие (со 2-го по 6-е).

После 6-го Евангелия – «Блаженны…» с тропарями, малая ектения, прокимен «Разделиша ризы Моя себе…» и 7-е Евангелие. 50 псалом и 8-е Евангелие.

Далее обычная схема утрени, полезно запомнить, в какие места вставляются последующие евангельские чтения: после светильна – 9-е Евангелие, после хвалитных стихир – 10-е, после просительной ектении – 11-е Евангелие, затем стихиры на стиховне (в это время настоятель совершает полное каждение храма, которое предваряет чтение заключительного Евангелия) и 12-е Евангелие. После этого духовенство уходит в алтарь и завершается утреня. 1-й час не присоединяется, так как совершается утром в пятницу в составе великих (царских) часов.

Великие часы совершаются утром (начинаются в 7.00 – 9.00) по стандартному чину великих часов (по той же схеме, как на Рождество Христово и Богоявление). На каждом часе читается Евангелие — описание Страстей Господних в версии каждого евангелиста по порядку. Напомним особенности великих часов:

1-й, 3-й, 6-й и 9-й часы совершаются вместе;
На каждом часе один псалом из стандартного последования остается, два других – заменяются (в данном случае псалмами, содержащими пророчества о Страстях);
После Богородична на каждом часе полагается вставка: 3 стихиры, прокимен, паремия, Апостол и Евангелие;
На 1-м и 9-м часах – полное каждение храма, на 3-м и 6-м – малое каждение;
Духовенство находится в центре храма, Евангелие в самом начале выносят и кладут на центральный аналой, после чтения на 9-м часе уносят в алтарь.
К великим часам присоединяются изобразительны, на которых читаются Символ веры и 33 псалом (эти молитвы читаются на изобразительных из-за того, что в этот день отменяется литургия).

Как известно, литургии в Великую Пятницу не положено (как уже было отмечено, отмена литургии утвердилась с XIII века) и это – одна из наиболее известных особенностей данного дня.

Великая вечерня. Днем в пятницу (примерно в 14.00) совершается великая вечерня с выносом Святой Плащаницы; перед началом вечерни священники кладут Плащаницу на престол. На вечерне важны следующие особенности:

Вход с Евангелием, после «Свете тихий…» — 2 прокимена и 3 паремии, прокимен Апостола, Апостол, аллилуарий и Евангелие;
Во время стихир на стиховне настоятель облачается во все одежды, при пении стихиры на «Слава, и ныне» «Тебе Одеющагося…» открывают царские врата и совершается каждение алтаря;
При пении тропарей по «Ныне отпущаеши…» выносят Плащаницу и кладут в центре храма; сразу после этого на практике принято читать канон «на Плач Богородицы» (хотя по Уставу он должен читаться на отдельном малом повечерии).
После отпуста великой вечерни бывает целование Плащаницы.

О посте Великой Пятницы

Великая Пятница – день строгого (даже строжайшего поста); пост в этот день соблюдали уже в конце II века и в нашей практике, несмотря на многочисленные послабления в плане телесного поста для мирян, Великая Пятница остается самым строгим днем в году. Типикон дает такое предписание относительно этого дня: «прияхом в Палестине, в сей святый день Великаго Пятка, не творити Преждесвященную, ниже паки совершенную литургию, но ниже трапезу поставляем, ниже ядим в сий день распятия: аще же кто будет многонемощен, или престарелся, и не могий пребыти постен, дается ему хлеб и вода, по захождении солнца». В связи с этим в монастырях в день Великой Пятницы вообще не предлагается трапеза, за исключением отдельного питания «многонемощных и престарелых». В приходской традиции для мирян установился обычай не вкушать пищи до выноса Святой Плащаницы, в связи с чем многие верующие в этот день вкушают пищу после окончания великой вечерни (примерно около 16.00). Относительно употребления воды запрещения нет и только воду в 1-й половине дня пить разрешается.

https://azbyka.ru/days/strastnaya-velikaja-pjatnica-vospominanie-svjatyh-spasitelnyh-strastej-gospoda-nashego-iisusa-hrista