Писательская энциклопедияИз старого блокнота
Перелистываю своё газетное «собрание сочинений». Вспомнилось, что помимо основных текущих забот собственного корреспондента областной газеты «для души» в районных газетах своего «куста» – округи вёл раздел «Имя писателя на книжной полке». Иногда его название чуток менялось, «Имя писателя-земляка…», «Писатели родной стороны». Писал для души не только своей, но и, что называется, по искренним просьбам читателей – сельских жителей. Ведь мы были самой читающей страной в мире. Хоть модный в ту пору поэт-песенник и ёрничал, что – «даже в области балета мы впереди планеты всей».
Мальчишкой лет в десять в году 1956-ом я не попал в пионерский лагерь. Мама лечилась в больнице, а отец, колхозный бригадир, в горячую пору чуть ли не сутками то в поле, то на лугу. День ведь год кормил. Мне пришлось управлять домашнее хозяйство – пропалывал сорняки в огороде, поливал грядки из колодца, кормил уток, кур, встречал и отгонял корову в стадо. Оставалось время для чтения. Отец мне выписывал «Пионерскую правду». Не знаю, наверное, мой ангел-хранитель подсказал красногалстучному школяру отправить письмо в газету. Каким же было моё удивление – заметку напечатали! Уже журналистом я понял, почему. В рассказе о каникулах нашёл, не помышляя о том, любопытный факт. В газету написал о том, как дома я приобрёл кучу друзей. Это были герои книг из сельской библиотеки: городской мальчик Серёжа на жатве в повести «Степное солнце» Петра Павленко, Кирюша, защитник Севастополя, «сын полка» Ваня Солнцев, школьник Витя Малеев и его товарищи…
Что меня поразило, через газету я обрёл и не книжных друзей со всего света. Почтальон мне в ту пору приносила пачки писем с предложениями о дружбе в переписке. Дело в том, что под заметкой в «Пионерской правде» напечатали мой почтовый адрес. А дети моего советского поколения от острова Сахалин и до Бреста, от Мурманска и до Еревана, ребята из Болгарии, Румынии, Германской Демократической республики, Чехословакии вырастали людьми читающими. И, став взрослыми, все любили книгу…
Тогда же в переписку я «втравил» всю школу. О нашей «дружбе в письмах» писала даже районная газета.
А записки-заметки из моей «писательской энциклопедии» мне показались необходимыми и нынче в текущем дне с его «интернетовской библиотекой». Василий Шукшин На Алтай я попал осенью. Она только-только начиналась.
В Сростках, родной деревне Василия Макаровича Шукшина, как и в других соседних и дальних сёлах, всюду берёзы. Под вечер и ветра нет, а они неумолчно лопочут слегка пожелтелыми листами, будто ладошками. В прозрачном воздухе застаивался сизый пахучий дымок, тот приятно памятный, осенний, огородных костров.
Невидимая где-то шумела Катунь-река.
Рядом машинами гудел Чуйский тракт.
На небесной синеве проступали горы, ближние вершины ещё в зелёных лесах, по другую же сторону ровная, что стол, степь бесконечная.
Всё именно так, как рассказывал он, Шукшин, в своих книгах, как показывал в кино свой «зеленый вольный край».
За бревенчатым домом слышится звучный мужской голос. И вдруг кажется, что сейчас тропой под берёзами прошагает он. Таким, каким любил сниматься в кино – в кирзовых сапогах, стёганый ватник, картуз задвинут на лоб. Пройдёт размашисто и уверенно, как ходят хозяева по своей земле. Так бы оно и было, вчера. А сегодня в Москве привяли цветы на свежей могиле Новодевичьего, ещё пламенеют прибитые первым октябрьским морозцем ягоды калины красной. Будто капли крови на чёрной земле.
«...люди уходят. Векам остаются – кому, как удастся – штаны от одних, от других – государства». Грубовато сказано. В простеньких деревенских клубах и пышных городских кинозалах будут долго идти его фильмы. Знакомые нам «Ваш сын и брат», «Живёт такой парень», «Странные люди», «Печки-лавочки», «Калина красная». Будет смотреть на нас с экрана Василий Макарович Шукшин. Знакомые морщины на лбу, чуть припрятанная в уголках рта улыбка и, всмотритесь, – чистые глаза.
В издательских проспектах на будущий год стоят книги Василия Шукшина – рассказы, повести, романы, киносценарии. Они, рукописи, отпечатанные на машинке через требуемые два интервала, выправленные и вычитанные им самим, лежат сейчас в бумажных папках на редакторских столах. Скоро рукописи будут в типографии, слова, заключённые в них, его думы перейдут на страницы книг. Его книг. И станут достоянием тысяч людей.
В городах начался театральный сезон. В Ленинграде и Москве, в нашем Воронеже – на афишах имя Шукшина. Ставятся его пьесы.
По городам и весям российским идут его книги, фильмы, пьесы.
А ведь мы, читатели-зрители ипочитателя его таланта, знакомы с ним совсем недавно. Всего десять лет назад в «Молодой гвардии» была издана первая книга Шукшина «Сельские жители». Сборник рассказов сразу был замечен читателем и критикой. Замечен и отмечен.
А потом – печатались в журналах, выходили отдельными изданиями сборники рассказов «Земляки», «Там, вдали», «Характеры», «Беседы при ясной луне», романы «Любавины», «Я пришел дать вам волю» (Степан Разин). Шукшин – режиссёр – ставил фильмы, как актёр снимался в кино.
То, что он сделал за один десяток лет, хватило бы не на одну, притом долгую человеческую жизнь.
То, что он мог бы ещё сделать...
«Мечта Шукшина о несбывшейся роли Степана взбугрилась, как Волга, на миг надо льдом замороженных век».
В утешение нам, живущим, что ли, оставил он такие строки водном из последних своих рассказов: «Жить уж, не оглядываться, уходить и уходить вперёд, сколько отмерено. Похоже, умирать-то не страшно».
И нам, и людям будущих поколений ещё предстоит разобраться, освоить и усвоить то, что оставил нам писатель, режиссёр, актёр Шукшин.
Для меня, читателя, в нашей великой русской литературе имя Шукшина стоит рядом с именем Антона Павловича Чехова. И потому, что они оба прошли одинаково нелёгкую дорогу из низов в храм искусства. Биография Чехова нам известна со школьных лет. Вот скупые сведения о жизни Шукшина, публикуемые обычно на последней странице ряда журналов: родился в 1929 году в селе Сростки Алтайского края, работал в колхозе, на стройках, учительствовал в вечерней школе, был секретарём райкома комсомола, служил на флоте, выпускник Всесоюзного государственного института кинематографии, лауреат Государственной премии СССР.
Судьба им отмерила, что ли, почти одинаковый по времени жизненный путь: сорок четыре года прожил Чехов, сорок пять – Шукшин.
Как и Чехов, Шукшин принёс в нашу литературу сотни характеров. Щедрой рукой мастера он рассыпал их по страницам. Смотрите, люди. Внимательнее живите: рядом с вами ходят прекрасные люди, каждый день вы встречаетесь с ними. Цените друг друга. Любите прекрасное в человеке.
Как и Чехов, как Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский, Шолохов, как все великие в нашей русской литературе, Шукшин «до смертного часа своего искал в жизни силу, которая бы уничтожила зло на земле». «Обрати своё вековое терпение и упорство на то, чтобы сделать из себя Человека», – к этому призывал он нас. Так жил сам.
...А на Алтае снова осень. Будто осиротелые стоят берёзы, теряя последнюю листву. И шумит Катунь-река.
1975 год
(Продолжение следует)
Пётр Чалый (Россошь Воронежской области)http://www.voskres.ru/literature/library/chaliy33.htm
