«Сподоби мя послужить Сыну Твоему и Богу моему»Истории из жизни протоиерея Валериана КречетоваОльга ОрловаПочти полвека назад, в Неделю по Рождестве Христовом, 12 января 1969 года, ныне митрофорный протоиерей Валериан Кречетов был рукоположен во иерея... Это одна из самых увлекательных страниц живой церковной истории, как удивительно и само зарождение одной из ярчайших священнических династий нашего времени.
Кстати, именно отец Валериан, будучи духовником Московской епархии, наряду с испытанием перед рукоположением ставленников ввел исповедь их невест или уже жен – способны ли они быть матушками?
Протоиерей Валериан КречетовЧасть I
Пророчества
Родители протоиерей Михаил и матушка Любовь Владимировна КречетовыЕго отец Михаил Валерианович Кречетов неоднократно подчеркивал, что своим священством обязан жене – матушке Любови Владимировне (в девичестве Коробовой).
В юности у них был общий духовник – протоиерей Владимир Воробьев (дедушка-тезка нынешнего ректора ПСТГУ). Однажды он сказал своему духовному сыну:
– Даст тебе Бог жену – вот так поведет, – и повел его по Горнему месту вокруг престола. – Думаешь, ты идешь? Нет, она тебя ведет!
Михаилу еще и 30 лет не было, как его сослали на Соловки. Вменили 58-ю политическую «За подстрекательство иностранного государства к действиям против Советского Союза». На самом-то деле этот играющий на фортепиано и гитаре, бывший всегда душой компании молодец просто где-то запел:
– Боже, Царя храни!
На берегу студеного Белого моря в одну из белых ночей Господь ему и показал, как хранит убиенного:
– Небо открылось, – рассказывал он, потрясенный, потом о произошедшем в предзакатный час, – и я увидел тот мир: он более реален, чем наш.
Там, на Соловках, отец познакомился со здешними служителями Горнего мира, общался с прославленным ныне в лике священноисповедников схиархиепископом Коломенским Феодосием (Ганицким), с митрополитом Мануилом (Лемешевским), с протоиереем Михаилом Шиком и др. Они предрекли ему священство.
– Хочешь быть священником – готовься к тюрьме, – закалял потом дух своих сыновей бывший соловецкий сиделец.
В лагере у него было много откровений: там ему явилась во сне уже покойная мама Мария Арсеньевна. Во многом этой твердо верующей христианке мы обязаны многочисленной священнической династией Кречетовых.
Хочешь быть священником – готовься к тюрьме
– Мишенька, я тебе в ноги поклонюсь, сходи причастись постом, – сказала она как-то в Четыредесятницу, еще жива была, своему уже вполне самостоятельному по годам, 22-летнему сыну.
Тогда, в разгар революционных потрясений, когда по всей стране вскрывают раки с мощами, отковыривают драгоценные камни с окладов и потиров, опрокидывают престолы, устраивая нужники по алтарям, жгут богослужебные книги и иконы, под свист и улюлюканье толпы сбрасывают кресты с куполов и колокола с колоколен, эта материнская просьба – как гром! – когда церковная округа уже онемела.
Мама Мария АрсеньевнаИ он – пошел.
Обращается во сне к своей по-прежнему живой (Мф. 22, 32) покойнице-матери:
– Мама, я жениться собираюсь. Ты меня благословишь?
– Благословляю, – перекрестила она. И помолчав, добавила: – И на войну.
Это было за 10 лет до начала Великой Отечественной. Тогда, в 1931-м году, в Москве взорвали храм Христа Спасителя, – верующие и из живущих понимали, что настигнет страну...
Но столица все-таки еще жила своей бойко-разухабистой суетой. Лишь пару лет, как урезонили вольницу НЭПа. Вот из этой многообещающей круговерти живущая в районе нынешней станции метро «Парк культуры» видная высокая девушка смело отправилась на Север – туда, где колючая проволока, мор и конвоиры-матершинники да нахалы. Приехала, чтобы выйти замуж за «врага народа».
Михаила по случаю приезда невесты на несколько дней даже отпустили. И они с Любой на Соломбальских островах (ныне это часть Архангельска) обвенчались.
ПросьбаКогда Михаил Валерианович по благословению матери уходил на войну, Любовь Владимировна держала на руках уже третьего сына, Валюшку, который вдруг изрек:
– Надо молиться, а не биться.
Мама всю войну взывала ко Господу.
– Благодаря ее молитвам мы все живы и невредимы остались, – уверен отец Валериан.
Спустя несколько лет после войны, когда жизнь уже стала входить в колею, ровесник века (рожденный в 1900-м году) Михаил Валерианович все чаще возвращался мыслью к предреченному ему еще на нарах, которые он делил со святыми, священству...
– Да как же я детей оставлю? – недоумевал, узнав о действующем только очном отделении недавно открывшейся и перемещенной уже в Свято-Троицкую Сергиеву лавру семинарии.
– А ты не беспокойся! – вдруг поддержала его супруга. – Я справлюсь! Ты иди учись!
Папа уехал на учебу в Загорск (ныне Сергиев посад), а мама трудилась псаломщицей, а после и регентом в Благовещенском храме Зарайска, получая гроши.
Отец Валериан вспоминает, как сызмальства ел в церкви просфорочки. Ещё давали что-нибудь на помин души павших воинов.
– Тогда, после войны, все бедно жили, какие-нибудь лепешечки напекут и приносят, – говорит. – Памятью усопших воинов я и питался. Так постепенно вырос.
Отец принял сан священника в 1955-м году – в год совершеннолетия младшего сына Валериана.
– Служение служением, а все апостолы что-то ещё и делать умели – нужна профессия, которая будет вас кормить, – наставлял, сам будучи еще и первоклассным бухгалтером, отец Михаил сыновей, а поскольку с детства он их предупреждал также в случае иерейства о неминуемой тюрьме, то добавлял: – и желательно та, что и в лагере пригодится!
Братья Кречетовы (слева направо) – Николай, Петр, ВалерианПоэтому один за другим выбравшие священническую стезю сыновья – средний, Николай (ныне благочинный Москворецкого округа Москвы, настоятель храма Спаса Преображения на Болвановке), и младший, Валериан – поступили в Лесотехнический институт (МЛТИ): авось на лесоповал отправят...
– Мы считали наш вуз предпоследним, думали, хорошие – это МГУ, МИФИ, МФТИ, Бауманский, Энергетический, Авиационный, Автодорожный... – прибедняется отец Валериан. – Но после-то я понял, какие мы счастливые, что попали в свой институт!
Многих из своих педагогов он встречал на службах в Елоховском кафедральном соборе.
– Им тогда где-то под 70 было, значит, родились они и учились ещё в царское время, – с удовольствием вычисляет отец Валериан, который и своих школьных учителей вспоминает как «царское поколение».
– Кречетов, у вас в сочинении церковнославянские обороты! – на весь класс радостно провозглашает, возвращая тетрадки, учительница по русскому языку и литературе Надежда Ивановна Ильинская.
Он, кстати, и вызванный к доске, мог встать и привычно для себя перекреститься.
Когда девушки-пионервожатые, к которым силу применить он посчитал ниже своего достоинства, насильно нацепили на него красный галстук, он, идя домой, стянул значок, которым раньше галстук затягивался, и тут же запульнул им в речку, а эту красную тряпочку там же, на ветру у водного простора привязав, оставил трепыхаться.
– Где твой галстук? – встречают его на следующий день вчерашние активистки.
Помалкивает.
Протоиерей Валериан КречетовКак молча выслушал и отповедь от классной руководительницы, а как та закончила, поинтересовался:
– Разве может пионер в церковь ходить?!
– Нет, не может! – оживилась она.
– Вот и вы не можете меня принять, я же в церковь хожу!
Когда уже в наши дни у отца Валериана, как водится, спросят:
– Как вы пришли в Церковь?
– Простите, я не пришел, меня принесли, – уточнит он.
С мамой Любовью Владимировной КречетовойТам церковнославянский – сначала на слух, с тех пор еще, когда в люльке ворочался на подоконнике у клироса, пока мама регентовала, – и выучит, а потом с ним в свободное для нее время начнет заниматься азами письменной богослужебной грамоты монахиня Митрофания (Павлюк), – кстати, постриженница отца Иоанна (Крестьянкина), который одно время служил там, недалеко от Зарайска, в селе Летово Рязанской области.
Маленький Валя потом даже удивится:
– Еще, оказывается, язык есть! – это когда увидит уже в школьных учебниках эти странные (это после литургических-то и святоотеческих царского времени раритетов), написанные уже сильно выхолощенным после советских языковых реформ русским стишки и задачки...
А еще дошкольник Валюша, засыпая в кроватке, раньше проговаривал:
– Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси Христос, Сын Бога Живаго, пришедый в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз, – эту молитву перед Причащением полностью наизусть, а потом: – Сложите руки, перед Чашей не креститесь...
Он вообще многое из возгласов священников, из самого чинопоследования богослужений усвоил ещё по детской чистой памяти. Потом, когда поступал в семинарию, мог запросто Шестопсалмие прочитать наизусть, знал тропари, ирмосы, а уже посвященный во пресвитеры, при служении на память читал большинство паремий.
Первый духовный наставник будущего пастыря – отец Александр Резухин, ставший после войны настоятелем зарайской церкви, где регентовала мама – как-то спросит у ее тогда еще совсем крошечного малыша:
– Будешь священником?
– Как судьба... – понимая ответственность заявления, ответствовал тот.
– Не «как судьба», а как воля Божия! – подкорректировал духовник.
От нас произволение, а от Бога решение
– От нас произволение, а от Бога решение, – соглашается сейчас уже отец Валериан, поясняя, что и тогда имел в виду, что это не от него в конечном итоге зависит. – Сам по себе человек бремя этого служения понести не сможет.
«Призвание есть призвание», – часто вспоминает он слова отца.
Сам же Валюшка все детство подбегал в зарайском Благовещенском храме – или где только оказывался – к особо чтимой в церкви иконе Божией Матери и молился:
– Сподоби мя послужить Сыну Твоему и Богу моему.
– Больше ничего не просил. Вот, если только этого будете просить, – убеждает, – все остальное Господь устроит наилучшим образом.
СпасениеПрислуживать в Церкви Валюшка начал с шести лет. Ходил на каждую службу и на каждой причащался. Служил у них необычный отец Николай (фамилию сейчас уже сложно установить –
Ред.), может быть, прозорливый, – он давал этому маленькому алтарнику потреблять Святые Дары прямо из Чаши, во образ причащения священнослужителей.
Валя тогда еще даже не был сыном священника – отец примет сан значительно позже.
Наблюдая за своими мальчиками, радуясь тому, как их приобщила к Церкви мать, он, учась в Московской духовной семинарии, а потом и в академии, будет очень старательно заполнять в аудиториях тетрадки, чтобы передать свои конспекты по наследству. При редкой во время учебы возможности увидеться он, конечно, еще и пересказывал услышанное от профессоров уже повзрослевшим сыновьям.
– Преподаватели у отца были все еще царской школы, – не перестает подчеркивать отец Валериан, отмечая, что все в Церкви держится на преемственности, а потому эта связь с дореволюционной Россией, где традиция еще была не прервана, чрезвычайно важна.
Студент Валериан КречетовНо главное – живой опыт веры, а он независим от строя, уклада, богословской подкованности.
– Отец мне очень многое дал, – признает отец Валериан, – а мама меня вела практически: я видел, как она молится, как она поет, какая у нее устремленная молитва, с каким благоговением и усердием она относится к храму, служит. Богослужение для нее было все! Она бросала хозяйство ради него – и ничего, всегда все было, слава Богу! Когда на Страстной мама, позабыв все дела, пела светилен:
Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный… – мне казалось, так только Ангелы поют, – до сих пор без слез не может вспоминать батюшка.
Школьником он и сам с мамой часто пел на клиросе.
Потом, уже будучи студентом, проходил медкомиссию по военной кафедре, ему и говорят:
– Дуньте.
Он как дунул!
– Ого-о! Поете?
– Да.
Студенческие годы. Военная подготовка. 1959 годТак клиросное пение открыло ему небо: он попал в авиацию, закончив военную кафедру по специальности штурман ВВС (Военно-воздушных сил).
Когда кто-то паникует при мысли о самолетах, отец Валериан подбадривает:
– Небо – наш дом родной!
Даже в своей духовнической практике он то и дело прибегает к сравнениям из сферы летного дела:
Чем ближе человек к Богу, тем труд для него радостнее
– Когда в небе возникает внештатная ситуация, самолет уходит на запасной аэродром. Точно так же, – это афонское правило! – когда начинает донимать какой-то помысел, – берешь и переключаешься, начинаешь что-то делать руками, изобретать. Главное – без дела не сидеть. Чем ближе человек к Богу, тем труд для него радостнее, а чем дальше, тем невыносимее.
Так что отношение к труду – это тоже, можно сказать, один из критериев пастырской профпригодности.
В Покровском храме Акулово. 1970-ые годыЕще до рукоположения Валериан Михайлович, получив распределение на Урал, работал там инженером. У него было много новаторских разработок, и самому ему ничего не стоило выточить на токарном станке по своему же чертежу какую-нибудь требующуюся к его же собственному изобретению детальку.
– Как? Вы умеете?! – восторгались рабочие.
– А нас отец так воспитал, – поясняет уже сейчас батюшка, – что христианин, тем более священник, во всем должен быть на высоте. У нас было принято быть мастером на все руки.
Только так и можно завоевать авторитет, без которого нет и не может быть истинного пастыря. Если ты на практике человек толковый и надежный, то и в умозрительных для неофита вопросах веры не напортачишь и не подведешь. А если ты в чем-то элементарном разобраться не можешь, то душу тебе доверить как?!
Отец Михаил Кречетов с детства наставлял сыновей, что священник обязательно должен уметь, например, еще и плавать:
– С водной стихией все равно придется столкнуться...
Там же, на Урале, Валериан Михайлович как-то шел по набережной быстрой речки Чусовой. Слышит: шум какой-то. Народ в нерешительности толпится. Сообразив, что происходит, сбрасывая пиджак, молодой инженер побежал по течению – поскольку достаточно далеко от берега мелькающую в воде девочку стремительно сносило, – нырнул и кролем быстро вышел точно на нее, схватил и потянул было спешно к берегу, а чувствует: она уже бездыханна. «Наглоталась!..»
Тогда прямо там, на середине реки, приподнял ее, надавив на живот, – изо рта у нее хлынула вода. Так, пытаясь держать на себе утопленницу над водой, и погреб изо всех сил к суше. Тут же все подбежали, окружили:
– Не клади ее на землю!
«Раскомандовались! Лучше б помогли...».
Как вдруг, вся синяя, холодная, лет 12-ти, – столько же было воскрешенной дочери Иаира (ср. Мк. 5, 35–43), – закашлялась, как-то неумело, облокотившись, встала и пошла. Жива осталась.
Если убийство является каноническим препятствием для рукоположения, то спасение могло бы служить рекомендательной предпосылкой.
Так же как, впрочем, и послушание – по аналогии с Христовым (ср. Фил. 2, 8 ).
Продолжение следует.
22 января 2018 г.http://pravoslavie.ru/109992.html
