Архимандрит Андрей (Конанос)НЕМНОГО ЛЮБОЧЕСТИЯ, ДИТЯ МОЕ!
Знаешь, какая картина мне нравится? Когда я иду в воскресенье утром на службу и вижу на улице людей, ждущих автобус, чтобы поехать в церковь. Конечно, в этот час на автобусной остановке стоит всего несколько человек, потому что очень рано, часов шесть, а тем более зимой, когда холодно.
Другая картина, которая меня трогает, – это когда люди заходят в церковь и идут ставить свечечку. В тот момент, когда я выхожу из царских врат, чтобы возгласить: «Мир всем!» – я вижу, как открывается дверь храма, человек берет свою свечечку, ставит ее и возносит молитву.
Другая картина – когда верующий подходит и берет антидор…
Зачем я говорю тебе всё это? Потому что как-то сказал одному человеку, пришедшему в церковь:
– Я очень рад, что ты пришел в церковь! Восхищаюсь твоим рвением и устремленностью, смирением и подвигом!
Здесь ведь действительно встает вопрос о подвиге и труде. Это ведь жертва – встать с тепленькой постели, покинуть свою уютную комнатку, теплую зимой или прохладную летом, в зависимости от сезона, и отправиться в церковь.
Этот верующий ответил мне:
– Да что вы говорите, отче! Я ведь всё коснею в своих грехах и никак не исправлюсь! Вы же меня знаете!
Я сказал ему:
– То, что ты совершаешь, – это твой подвиг. Твоя борьба – это твой вклад, твоя доля.
Ты встаешь и идешь в церковь, хотя устал и так хочется спать, хотя летом так жарко, что и думать ни о чем невозможно из-за жары. Может, накануне ты поздно уснул, но, несмотря на это, всё равно идешь. Это твоя доля подвига, и она очень важна и ценна. Станешь ли ты хорошим или нет – это зависит от Бога, это подарит тебе Он. Бог подаст тебе Свою благодать, вложит желание бороться, смиряться, дарует и перемену, отнимет страсть, истязающую тебя, освободит от напряжения, сделает так, что ты перестанешь злословить, подаст тебе больше любви. Когда? Он знает когда, я не знаю. Может, уже сегодня, а может, завтра, может, и через несколько дней, несколько месяцев… Бог знает. Но то, что ты делаешь, вот это твое – оно прекрасно и крайне важно! Вот эта твоя борьба, твой подвиг, твое соучастие. И ты уже можешь сказать: «Господи, я тоже что-то вкладываю в это великое начинание, называющееся спасением моей души. У меня самого ничего особенного нет. Ломаный грош, и тот не мой. Могу дать только свое благое произволение, благое расположение, малый труд. Вот только это малое, ничего больше».
Святые мученики отдавали свое тело – их убивали, отсекали им руки, ноги, сжигали, бросали в негашеную известь, вешали, расчленяли. Таких мучеников были тысячи! В прежние эпохи существовали такие мучения. Господь это попускал тогда. Столько боли, столько слез, столько крови! А мы в нынешнюю эпоху уже не такие серьезные христиане. Но и сегодня Господь засчитывает твой труд. Сегодня Христос не призывает тебя отдать кровь – по крайней мере пока, не знаю, что будет дальше, если что-нибудь изменится, но пока Он не ищет от тебя чего-то крайнего и чрезмерного, столь героического, чтобы ты дошел до того, чтобы сказать: «Я всё отдаю за Христа! Умираю за Него!» Он ищет от тебя только малого.
Ругают не когда согрешаешь, а когда не подвизаешьсяИ вот я вижу это малое, радуюсь и поздравляю тебя! Поэтому и не ругаю, когда совершаешь грехи. Я имею в виду, что даже не могу тебя заругать. Ведь ругают не когда согрешаешь, а когда не подвизаешься. Грешить – это человеческое, а вот не подвизаться – это уже проблема. А ты ведь прилагаешь усилия.
Так что всегда прилагай усилия! Придет искушение – вступи и ты в борьбу, напрягись немного и сделай шаг вперед, поборись капельку, чтобы противопоставить себя, а не так, чтобы с приходом помысла тут же совершить грех. Воспротивься немного! Конечно, несмотря на свое сопротивление, ты, борясь, можешь в конце концов и не сдержаться, когда припечет, закричишь, начнешь ругаться и нервничать. Это я понимаю. Но приди опять, разберемся! Приди опять в Христовы объятия, и Господь скажет тебе: «Я снова тебя прощаю! Я снова тебя люблю и снова исправляю! Снова забываю всё. Мне достаточно только увидеть, как ты подвизаешься и утруждаешь себя. Хотя бы немного».
Что же ты не можешь хотя бы малого, друг мой, что с тобой происходит?
Преподобный Антоний ВеликийРасскажу вам одну историю из «Патерика». Вы читаете «Патерик»? В этой истории говорится, что один человек посетил святого Антония Великого и попросил у него совета, как ему подвизаться. Святой посоветовал:
– Подвизайся творить ту-то и ту-то молитву по столько-то времени.
– Не могу, отче!
– Не можешь? Ну, хорошо, найду для тебя что-нибудь другое. Читай понемногу Новый Завет.
– А, не могу!
– Тогда клади по два-три поклона.
– А, это очень утомительно, у меня начинает болеть поясница!
Старец нашел для него другой подвиг:
– Тогда подавай понемногу милостыню.
– А, у меня нет денег!
Тогда святой Антоний Великий сказал монаху, бывшему поблизости:
– Свари немного овсяной каши для этого человека, он болен[1].
Не можешь одного, не можешь другого. А что ты можешь? Ты что, болен, дорогой мой человек? Говорю одно – это тебе кажется тяжелым, говорю другое – это неприподъемно. Я не хочу, чтобы ты становился подвижником. Не говорю, чтобы ты ушел на Святую Гору Афон, остался там и подвизался весь год. Там ведь не вкушают растительного масла по многу дней, воздерживаются от пищи целых три дня, едят раз в день, кладут поклоны, а Великим постом поклонов в два раза больше. А что делаешь ты? Ходишь в церковь?
Исполни свою часть подвига, сделай что-нибудь малоеВот так мы и начнем, с этого простого дела – чтобы ты ходил в церковь. Исполни свою часть подвига, сделай что-нибудь малое. Никто тебя не упрекает, что ты не совершаешь великих и трудных дел. Но пусть Бог увидит, дитя мое, хотя бы твое доброе расположение, доброе произволение, пусть увидит немного любочестия[2]! Это говорит и старец Паисий: «Немного любочестия, дитя мое!»
Покажи что-нибудь. Не ищи без конца оправданий, что ты, мол, чего-то не можешь, а это не получается. Ну, хорошо, сегодня у тебя не получается. А когда получится? В следующее воскресенье получится? «А, не знаю, может быть». Ну, а теперь ты понял, что в конечном счете ты просто не хочешь себя принудить? Но пока ты не начнешь принуждать свое «я», оно будет тебя принуждать. И если уж принудит, то станет тебя мучить, и твое «я» превратится для тебя в кошмар, ты окажешься в большой беде. Так что выбрось свое «я», чтобы найти своего Бога. Выбрось свое «я», и знаешь, где его найдешь? В объятиях Бога!
Выбрось свое «я», и знаешь, где его найдешь? В объятиях БогаТебе это нравится? Я это позаимствовал, нашел у старца Паисия: «Если выбросишь свое Я, найдешь его в Божием объятии». Выбрось свое «я» – и найдешь его в Христовой любви! Твоя жизнь изменится. Так не пекись же целыми днями напролет о своем эго, своем «я», ты ведь себя просто балуешь. Не хочешь лишиться ничего, не хочешь себя утрудить: как бы тебе не недоспать, как бы не утомиться, как бы не охладиться…
А ну-ка постой! Что же получается? Что здесь у нас существует такое счастье, что нам даруется целый рай? Я сказал «даруется», потому что это нам дается даром: так или иначе, что бы ты ни сделал, всё это будет даром, так пойди же и ты, протяни свои ладони, чтобы принять этот дождь, льющийся с неба! Весь подвиг, который ты совершаешь, и есть это раскрытие своих ладоней, чтобы Бог мог наполнить их дарами.
Старец Паисий СвятогорецМы упоминали и в другой раз, что в этой передаче говорим для тех людей, которые подвизаются, и для других, которые не подвизаются. Одни уже пошли вперед и стоят еще в начале, в самом начале, а есть и такие, которые уже подвизаются помногу. Но только те, которые подвизаются, должны подвизаться еще больше, чтобы иметь смирение среди своих многочисленных подвигов. Им надо совершать еще один подвиг – молиться о тех, кто не подвизается.
Ты только подумай, какое смирение сокрыто в том, чтобы бодрствовать на молитве и молиться о том, чтобы уснули страдающие бессонницей. И не завидовать тем, кто спит, а говорить: «Господи мой, я бодрствую ради Тебя, стою и молюсь до двух-трех часов ночи, но молю Тебя: даруй сладкий, тихий и возвращающий силы сон тем, кто хочет уснуть в этот час и не может».
Вот это здоровый подвиг – подвизаться, но с любовью к другим, так, чтобы в твоем подвиге содержалась сладость, любовь и единство с остальными людьми, а не самодовольное чувство того, что ты от них отличаешься, ты не такой, и дерзость: «Я уникален и, вероятно, немного даже святой!»
Как хорошо решали эти вопросы святые: с великой любовью, смирением и простотой по отношению к другим. Авва Пимен стоял как столп на молитве. У него была огненная молитва, он возносил руки, и люди видели, как его пальцы начинают пылать и излучают свет. Всё его тело было сплошной молитвой. Огненной молитвой! И вот однажды он немного присел, чтобы отдохнуть, и увидел, что монаха, молившегося вместе с ним, одолевает сон. Святой не стал будить его, не толкнул в бок: «Проснись, христианин мой, проснись!» – а взял и подставил ему плечо, а потом уложил его себе на колено. И знаешь зачем? Чтобы утомившемуся монаху лучше спалось, чтобы он отдохнул. А святой усугубил свою молитву: стал молиться и за себя, и за друга-монаха, который отдыхал.
Прп. Пимен Великий. Афон. 1547Красиво, правда? Ничего не скажешь. Благость! Строг к себе, снисходителен к другим. Снисходителен не в том смысле, что он балует другого и говорит ему: «Это не грех, ничего страшного! Делайте что хотите, согрешайте себе беспрепятственно». Я не это имею в виду.
Верю, что и ты, слушающий теперь, хотя бы понимаешь, о чем мы говорим. Ведь есть такие, которые не понимают, т.е. говоришь им что-нибудь, а они воспринимают это как-то по-другому. Но ты ведь понимаешь. Поэтому я и упомянул раньше слово «честность». Надо быть честными с самими собой.
Когда человек подвизается, но падает, ты окажешь ему любовь, сострадание, пониманиеА честен с собой не тот, кто говорит: «Аборт – это не грех! Прелюбодейство – не грех! Кто курит, ничего в этом страшного нет!» Это не честность, это воистину расслабление и духовное обезличивание. «Нет ничего плохого! Всё дозволено!» Я не это говорю. Я говорю, что когда какой-нибудь человек подвизается, но падает, ты не станешь добивать его. Ты окажешь ему любовь, снисхождение, сострадание, понимание.
Вот это и означает аскеза и подвиг. Это и есть самопожертвование в Церкви. А что делаем мы? Да ничего! Мы просто протягиваем руки и говорим: «Господи, когда Ты посылаешь дождь, мы не держим над собой зонта».
Один ребенок, чтобы оправдаться передо мной, почему он не на уроке, говорил:
– Когда Господь посылал дождь и раздавал ум, я держал зонт.
Я сказал ему:
– То, что ты говоришь, неправда. Я каждого есть свои дарования. Каждый может чего-то достигнуть. У тебя тоже есть ум. Может, ты и не решаешь трудных задач, не станешь ученым-астрофизиком, но тоже можешь получить диплом, тоже можешь поступить в университет и закончить его. Найди же свое дарование.
Перевела с болгарского Станка Косоваhttp://pravoslavie.ru/114060.html
