Ревностное желание жить по ЕвангелиюНесколько историй из жизни священника
Священник Сергий БарыкинЭтими историями со мной поделился отец Сергий Барыкин, настоятель старинного Благовещенского собора города Козельска. Прочитав их, вы узнаете о «боевом» Крещении будущего батюшки, о том, как воспитать в детях сознательное желание жить по заповедям Божиим, о том, как семинаристы в келье картошку варили, о мудрых духовных наставниках, о секретах многодетных семей, о борьбе с унынием, и многое другое.
Отец Сергий в Благовещенском храмеМое «боевое» КрещениеЯ – старший сын в семье, где росли девять детей. Папа наш работал на заводе, мама – швея, домохозяйка. Родители получили атеистическое воспитание в советское время, но бабушки наши оставались верующими и часто советовали молодым сходить в церковь, правда, те не обращали на эти советы особенного внимания. Меня крестили по уговорам прабабушки.
В подготовке Крещения священнику помогали старушки-прихожанки, которые переусердствовали, подогревая холодную воду. Хорошо, что крутой кипяток, пока его переливали из ведра в купель, успел несколько остыть. Но вода все равно оставалась слишком горячей, и когда батюшка опустил меня в купель ножками вперед – я, тогда грудной младенец, конечно, истошно заорал. Бабушкам потом попало, а Крещение у меня получилось «боевое».
Духовный наставник и любимый храмВ храме, где меня крестили, я позднее подвизался и пономарем, и звонарем, и чтецом – с дошкольного возраста и до семинарии, и этот храм для меня самый родной и любимый, здесь я нахожу утешение. И в конце концов именно в этом храме я встретил свою будущую супругу Арину. Здесь служит протоиерей Сергий Поляков – духовный сын того самого священника, который меня когда-то крестил. Отец Сергий стал моим духовником, начиная с детства и до нынешних дней.
Он – человек простой, когда-то работал геологом, но мудрый наставник. С одной стороны, снисходителен к человеческим немощам, а с другой стороны, легко находит слова, которые эти немощи тебе открывают. Батюшка их хорошо различает, у него есть дар духовного рассуждения. Богатый жизненный и духовный опыт, чтение святоотеческой литературы, усердная молитва – все это способствует развитию духовного рассуждения у пастыря. Отец Сергий всегда давал мне прочитать у святых отцов именно то, что мне нужно было в тот момент. Он привил мне любовь к природе и архитектуре храма.
Батюшка научил меня ценить красоту природы как Божьего творения
Батюшка много лет увлекался художественной фотографией, и у него есть красивые снимки монастырей, храмов, богослужения, природы. Как-то он нашел самую высокую точку в Боровском районе, откуда видно, как на ладони, Боровский монастырь и храм, где он служил. Чтобы вид был еще чудеснее, мы с ним забирались на высокое дерево и снимали в разные времена года: осень, туман, лето, лес, зимний монастырь... Очень красиво! Батюшка научил меня ценить красоту природы как Божьего творения...
Монастырские службы врезались в мою детскую память
В гостях у отца СергияК вере в моей семье в первую очередь пришли родители. В 1990-м году умерла моя прабабушка, ее повезли отпевать, и моему отцу очень понравилось церковное пение. Он заинтересовался православной верой, и первым его храмом стал храм в монастыре преподобного Пафнутия Боровского. Отец по своему характеру к любому делу относится ревностно, и когда он пришел к вере, мы всей семьей стали усердно посещать службы. Узнав, как нужно молиться, как правильно вести себя в церкви, отец всегда ставил меня перед собой и следил, чтобы я слушал внимательно всю службу, а не бегал по храму.
Иногда говорят, что с маленькими детьми лучше приходить только к Причастию, что ребенку лучше побегать во дворе, кто-то разрешает малышам бесцельно разгуливать по храму во время службы. Я сейчас не пытаюсь давать какие-то рекомендации: все ребятишки по характеру и темпераменту разные, и только родители знают меру своего чада.
Отцовское воспитание оказало огромное влияние на мою духовную жизнь
Но мой папа был тверд: он ставил меня перед собой, чтобы я стоял и слушал службу, и я, ребенок, воспринимал это как должное, поскольку авторитет отца у маленького мальчика обычно очень высокий. Отцовское воспитание оказало огромное влияние на мою духовную жизнь: монастырские долгие службы, молитвенные песнопения, монахи в облачениях – все это врезалось в мою детскую память накрепко. Несмотря на усталость, я проникся, пропитался монастырским духом, молитвенной атмосферой. И до сих пор все это со мной: детские впечатления – самые сильные.
Духовный опыт моей семьиОтец был спортсменом и нас воспитывал, увлекая своим примером. Показывал фильмы о русских воинах, рассказывал о русских богатырях, может, поэтому у меня два брата стали военными. Мама по-матерински нас жалела, старалась приготовить что-то вкусное, следила за нашей учебой, чтобы мы были чистыми и опрятными. Будучи швеей, шила и вязала для всей семьи. И до сих пор вяжет.
С детства помню, как отец сажал нас, детей, за стол, читал нам Евангелие, жития святых. Именно ту книгу, что когда-то он читал нам, все те истории, что так врезались в мою память, сейчас я сам читаю своим четверым детям. Из детских воспоминаний еще хорошо помню подготовку к Пасхе: мы прибирались в доме, красили яйца. Мама придумала украшать их бисером, еще мы выкладывали березовыми листочками крестики – это все было придумано именно для нас, детей, и эти воспоминания тоже глубоко в памяти неугасающим огоньком.
Мы с родителями неоднократно ездили в Оптину пустынь, много паломничали и от храма, и с семьей, ездили с отцом на велосипедах по святым местам.
Отец, как я уже рассказывал, человек ревностный, и в нашей семье все было строго касательно постов и молитв. Имелась у нас еще такая хорошая семейная традиция: после ужина мы все вместе вспоминали, как прошел день, что было плохого, что хорошего, если кто-то из нас обидел другого – просили перед вечерними молитвами прощения. Родители не были исключением, они, если где-то не сдержались, голос несправедливо повысили, тоже просили прощения друг у друга и у нас. Эта традиция учила нас, детей, внимательной жизни, всегда подумать, прежде чем что-то сделать, чтобы не пришлось потом просить прощения у брата или сестры.
Потом мы все вместе читали вечерние молитвы. По мере нашего возрастания учили их наизусть: каждый из ребятишек по две молитвы скажет – вот и правило вечернее. Самый младший мог прочитать «Царю Небесный», а кто постарше – подлиннее. После вечернего правила отец брал святую воду, раздавал нам иконы, и мы таким домашним крестным ходом обходили дом (у нас был свой дом, доставшийся нам по наследству от прадеда). Это, конечно, идеально для семьи, ведь если бы мы жили в многоквартирном доме, вряд ли такие крестные ходы были бы возможны.
Утренние молитвы нечасто получалось читать вместе, но когда получалось – отец сначала читал Евангелие, а потом уже спрашивал нас, что мы поняли.
Сознательное желание жить по Евангелию
Семья отца СергияВ моих воспоминаниях никогда не было в детстве насильственного принуждения к посту и молитве – нам, детям, давалась свобода, мы могли даже и не вставать на правило, за это нас не ругали. Но нам самим хотелось быть всем вместе. Если же вдруг такое случалось – мама или папа довольно мягко выясняли причину: устали мы или что-то случилось в школе. Они нас воспитывали как-то так, что нам самим хотелось все это делать: ходить на службу, молиться, всем вместе встречать церковные праздники.
Я сейчас понимаю, что мои папа и мама были очень талантливыми организаторами нашей семейной жизни. Больше действовали убеждением, разъясняли, рассказывали. Просто не могло быть такого, чтобы вечером мы все вместе не встали на молитву. Папа говорил: «Весь день на себя тратим, неужели Господу 15 минут не отдадим?!» И это звучало так убедительно – не в форме нотаций, а просто очень убедительно, – что нам просто не приходило в голову, что может быть как-то иначе.
Вот такое духовное воспитание было у нас в семье. Я это рассказываю сейчас не как пример для подражания, ведь все родители сами знают, на каком духовном уровне находится их семья и на что они способны. Просто делюсь тем, как все это было в моем детстве. Если опыт моей семьи будет кому-то полезен – слава Богу!
Свой детский опыт я сейчас стараюсь перенести на свою семью, на воспитание собственных детей. Не поверхностное отношение, не просто исполнение каких-то правил и обрядов, а сознательное, ревностное желание жить по Евангелию.
Выбор жизненного пути С первого же дня учебы почувствовал, что это мое место
С подросткового возраста родители обращали мое внимание на путь служения Богу. Я же сам, закончив школу, хотел стать спасателем, поступить в МЧС. Родители это мое желание не очень поддерживали. С карьерой спасателя у меня не вышло, и с подачей документов в семинарию я задержался, поэтому в течение года работал на заводе упаковщиком. На следующий год поступил в семинарию – и очень жалел потом, что не сделал этого на год раньше.
С первого же дня учебы почувствовал, что это мое место, именно та атмосфера, в которой я привык жить в семье, место, где мне хорошо и духовно, и физически. Позднее заметил, что если в семинарию попадает человек, не имея к этому расположения, то каким-то образом, может, промыслительно, но он не доходит до выпуска: кто-то сам бросает, кого-то отчисляют, и обычно из 25 первокурсников к пятому курсу приходят человек 16.
Самые яркие воспоминания от семинарииСамые яркие воспоминания от семинарии у меня связаны с богослужебной жизнью: молитвы утренние и вечерние, литургии, которые возглавлял митрополит Калужский и Боровский Климент. До этого я практически не бывал на службах, возглавляемых архиереем, это особые, торжественные службы, и они произвели на меня сильнейшее впечатление. Проповеди владыки Климента – глубокие, доходящие до самого сердца и в то же время простые для понимания. Владыка приводил примеры из современной жизни, и суть его проповедей всегда была понятна слушателям, поскольку все они оказывались в подобных ситуациях.
Еще владыка Климент произвел на меня огромное впечатление своим заботливым отношением к студентам, он заботился буквально обо всем. Будучи ректором, он находил в своем напряженном графике время, чтобы просто пообщаться с нами. Иногда он брал нас в молодежный лагерь «Златоуст», где мы с ним ходили летом в походы, зимой – на лыжах.
Было удивительно видеть, как Великим постом наш митрополит делал земные поклоны наравне со студентами. По количеству поклонов и ловкости он даже превосходил молодых. А ведь эти поклоны еще нужно уметь правильно делать, кто не умеет, начинает задыхаться после третьего поклона. По поклонам нашего митрополита можно было понять, что он молитвенник и человек глубокой духовной жизни. Он преподавал у нас аскетику, и было ясно видно, что владыка Климент – не только теоретик на этом поприще, но и практик. Мы видели это не только по его словам, но и по его образу жизни, с которым мы соприкасались.
Как мы в келии картошку варилиЯрко запомнилось в семинарии несение послушаний: когда работаешь вместе с сокурсниками, люди ярко проявляют себя. Свободного времени было мало, много занятий и послушаний.
Из забавных происшествий вспоминается, как однажды, Великим постом, мы решили сварить себе в келии картошку. Не то чтобы мы голодали, нет, кормили нас хорошо, но организмы молодые, растущие, и вот – захотелось нам картошечки. Вопреки правилам, раздобыли электроплитку, картошку. Стали варить. Когда уже почти сварили, в келию неожиданно зашел владыка. Он не стал нас ругать, по-отечески спросил:
– Вы за ужином не наелись?
– Не совсем наелись, владыка... Просим прощения!
Он ушел, и мы съели эту картошку. Ждали наказания, но владыка не стал нас наказывать, он был строгим, но любящим – как отец.
Праздник в православной гимназииСлужение Благодать, которая дается при рукоположении, очень помогает
После II курса я женился, жили с супругой на съемной квартире. На III курсе меня рукоположили в диаконы, и я решил при рукоположении, что буду стараться совмещать диаконское служение с учебой и не пропускать занятий, и у меня это, слава Богу, получилось. Чаще всего было так: с утра едешь на литургию, потом на занятия, а после занятий пора уже и на вечернюю службу. С первых же дней служения понял, что это мое.
Служил диаконом больше года, а на IV курсе был рукоположен в священники. Тут уже приходилось совмещать учебу и служение на приходе в Мещовском районе, в поселке Лесном. Дорога занимала два часа в один конец. К концу пятого курса у меня было двое детей, служение на приходе, и, слава Богу, получилось совместить это с учебой, и, конечно, в основном благодаря матушке. Она никогда не роптала на мой график, знала заранее, что ждет супругу священника, и я ей очень благодарен за помощь и поддержку. Матушка часто помогала мне подготовить храм к службе, прибраться, украсить цветами, причем часто бывало так, что младший из детишек в слинге, а старший рядом бегает.
Первые впечатления от служения священником – ощущение собственной неопытности. Я был очень молод, и когда прихожане подходили ко мне с какими-то вопросами, очень боялся, что моих знаний и бедного жизненного опыта не хватит, чтобы им помочь. Но при хиротонии на рукополагаемого призывается Божественная благодать, «немощная врачующая и оскудевающая восполняющая». Правдивость этих слов я испытал на собственном опыте. Благодать, которая дается священнослужителю при рукоположении, очень ему помогает.
Сельский батюшкаПо окончании семинарии меня перевели в село Зикеево Жиздринского района. Когда я туда приехал, все там было, мягко говоря, в запущенном состоянии: служили в помещении бывшей школьной столовой, над которой сделали самодельный купол, причем он держался на бочке вместо барабана. При храме имелся приходской дом, но он был без всяких удобств, а нашей младшей дочке исполнилось только несколько месяцев.
Я приходил в храм за час до начала службы, поскольку, если шел дождь, то приходилось убирать натекшую с худой крыши воду. Помню, как нам пожертвовали краску для внутренней отделки, и мы пытались найти маляра, долго не могли найти, а потом с матушкой вдвоем взяли и покрасили все сами. И что интересно: наши дети очень спокойно играли и не мешали нам в этом занятии.
В минуты уныния читать жития святых Помощниками в преодолении уныния бывают жития святых
Бывали у нас минуты уныния, по причинам чаще всего материальным, но именно стесненные материальные обстоятельства научили нас с матушкой больше уповать на Бога и искать поддержку в молитве и житиях святых.
Был один случай, который мы сейчас вспоминаем с улыбкой, но тогда нам было не до смеха. Как-то на Благовещение нам с ней очень хотелось рыбки, но не только рыбы, но и вообще почти никаких продуктов у нас не оказалось. И нас угостили банкой шпрот. Мы с матушкой обрадовались и устроили себе праздничный стол, но консервы были просрочены, и мы отравились. На старушку, угостившую нас такими шпротами, мы, конечно, не обиделись: в сельском магазине часто продавали просроченные продукты, да мы и сами не посмотрели на срок годности. Господь нас утешил: на Пасху приехали в деревню москвичи, и у нас был праздничный «московский» стол.
А мы с матушкой опытным путем пришли к следующему выводу: когда испытываешь трудности и не хочешь впускать в свою душу уныние или даже обиду на Промысл Божий, то помощниками в преодолении уныния бывают жития святых. Так мы читали письма новомучеников. Особенно потрясло меня одно письмо, я его до сих пор вспоминаю, когда начинаю унывать. Оказавшись в сталинских лагерях на Севере, этот человек писал жене и детям: «Благодарю Бога за то, что сподобил меня побывать на Севере нашей Родины». Когда читаешь такое, понимаешь, что все твои трудности и проблемы и рядом не стояли с теми скорбями, которые претерпевали мученики за веру.
(Окончание следует)
