Для чего Западу нужно было обличать пакт Молотова-Риббентропа? Мюнхенский сговор

[Александр Васильевич]

Александр Васильевич.
А что тут нового-то? Нас ещё в школе учили про этот Мюнхенский сговор.

Вы полагаете, уважаемый Дмитрий, не стоит нам публиковать документы про Мюнхенский сговор? А то можем ведь испортить Западу его сказочку про "пакт Молотова-Риббентропа" и т.д. и т.п.

Во Христе
А.В.

[Дмитрий Никонов]

Александр Васильевич.

Вы полагаете, уважаемый Дмитрий, не стоит нам публиковать документы про Мюнхенский сговор? А то можем ведь испортить Западу его сказочку про "пакт Молотова-Риббентропа" и т.д. и т.п.

Во Христе
А.В.

Нет, ну почему же? Документы про мюнхенский сговор являются оружием в информационной войне. Так почему бы это оружие не использовать.
Постойте, а что, разве пакта Молотова-Риббентропа не было?

[Александр Васильевич]

Постойте, а что, разве пакта Молотова-Риббентропа не было?

Вообще-то документ носит название: Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом. А название "пакт Молотова-Риббентропа" придумано русофобствующими кагальными историками-исказителями, равно как и трактовка и содержание этого Договора. Документа с названием "пакт Молотова-Риббентропа" в природе не существует.

Если мы будем вторить кагальному агитпропу, то надо принимать всю остальную ложь кагального агитпропа.

Как видите, опять вопрос в терминах...

Во Христе
А.В.

[Александр Васильевич]

Махмут ГАРЕЕВ

Вторая мировая: что не может уяснить Запад

Как известно, основные итоги Второй мировой войны были определены в соглашениях ведущих стран антигитлеровской коалиции на Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференциях. В них закреплены безоговорочная капитуляция фашистской Германии и победа стран антигитлеровской коалиции. Гитлеровская Германия признана зачинщиком, агрессором, виновником развязывания Второй мировой войны, а все эсэсовские формирования и нацистские организации – преступными. Незыблемость итогов Второй мировой войны и установленных границ между государствами была подтверждена и международными соглашениями в Хельсинки в 1975 году.

В последние годы всё это начинает ставиться под сомнение. Открыто возрождаются и прославляются власовцы, бандеровцы, бывшие эсэсовские формирования и другие нацистские организации, которые сражались во время войны на стороне Гитлера. Как за рубежом, так и в России огромными тиражами издается и распространяется всякого рода литература, обеляющая нацистских деятелей и коллаборационистов. Варварски разрушаются памятники воинам-освободителям.

В разгар этой новой информационной войны, затеянной на Западе, Парламентская ассамблея ОБСЕ приняла резолюцию, в которой ставится знак равенства между нацизмом и сталинизмом. Европейским парламентом предложено объявить 23 августа, день подписания пакта Молотова – Риббентропа, общеевропейским днем памяти жертв сталинизма и нацизма. Хотя российская делегация в ПАСЕ формально и проголосовала против этой резолюции, российские парламентарии и МИД РФ мало что сделали для предотвращения принятия кощунственного документа, ставшего надругательством над великой Победой.

Информационная агрессия по отношению к историческому прошлому России до сих пор не встретила должного отпора. Более того, в правительственной «Российской газете» (23.07.2009) в статье В. Дымарского эта агрессия нашла полную поддержку ( ? ? ? ). Свою обильную лепту в это дело вносят и либеральные СМИ.

Я глубоко убеждён: о событиях кануна Второй мировой войны, в том числе о советско-германском договоре о ненападении, недопустимо судить без учёта исключительной сложности складывавшейся в то время военно-политической обстановки в мире. И не всё вдруг случилось в 1939-м, когда будто бы Сталин взял и повернул в сторону Германии.

Советскому Союзу особенно выбирать не приходилось. Первое в мире социалистическое государство сотрудничало с теми, кто этого хотел. Широкое взаимодействие с Германией осуществлялось ещё в 20-е годы. В 1934 году советское правительство предприняло ряд дипломатических шагов, чтобы наладить отношения с новым германским руководством, главным образом с целью обеспечить безопасность своей страны и по возможности оградить прибалтийские страны и Польшу от германской экспансии. Однако Берлин в то время на серьёзные встречные шаги не пошёл.

У немцев были другие планы. После войны стали известны слова Гитлера, сказанные верховному комиссару Лиги наций в Данциге К. Буркхарду: «Все, что я делаю, направлено против России. Если Запад настолько глуп, чтобы не понять этого, тогда я буду вынужден пойти на компромисс и сначала нанести удар Западу. Затем я обрушу все свои силы против СССР. Мне нужна Украина, чтобы никто не довел нас до голода, так как это было во время прошлой войны».

Но до поры Гитлер маскировал эти планы. Да и решение о войне с Польшей было принято им в апреле 1939 года. Так что заключённое позже советско-германское соглашение о ненападении никак не могло повлиять на это решение. Гитлеру был нужен именно сокрушительный, ошеломляющий разгром Польши в назидание всем другим. «...То, что произойдет в случае войны с Польшей, превзойдет и затмит гуннов, – говорил он. – Эта безудержность в германских военных действиях необходима, чтобы продемонстрировать государствам Востока и Юго-Востока на примере уничтожения Польши, что означает в условиях сегодняшнего дня противоречить желанию немцев и провоцировать Германию на введение военных сил».

Хорошо известно и то, как проходили переговоры советского правительства с представителями Англии и Франции по вопросам предотвращения войны на Европейском континенте. Западные демократии никаких серьёзных соглашений с Советским Союзом, направленных на предотвращение гитлеровской агрессии, заключать не собирались. Более того, как показал Мюнхен, они практически всё делали для того, чтобы «умиротворить» агрессора, направив его удар на Восток.

Важный факт: германские генералы Л. Бек, Э. фон Витцлебен и другие при участии начальника генерального штаба сухопутных войск Ф. Гальдера в конце августа 1938 года организовали заговор с целью арестовать Гитлера, как только он подпишет приказ о нападении на Чехословакию, за попытку ввергнуть Германию в новую европейскую войну. Они поставили об этом в известность высших руководителей Англии и Франции, но последние, ослеплённые своей враждой к советской России, игнорировали уведомление и предпочли заключить Мюнхенское соглашение, вынудив Чехословакию без сопротивления подчиниться воле Гитлера. Такой оборот дела заставил заговорщиков отказаться от своего плана.

Скажу больше: даже если бы какие-то соглашения с Англией и Францией и были Советским Союзом заключены, это вряд ли поменяло бы положение дел. Ведь ранее между СССР и Францией было подписано соглашение об оказании помощи Чехословакии, но в 1938 году Париж отказался от него, поставив подпись под Мюнхенским соглашением.

И никаких поляков западные демократии защищать не собирались. Посол США в Лондоне Дж. Кеннеди был убеждён, что поляков следует бросить на произвол судьбы и дать нацистам возможность осуществить свои цели на Востоке. Конфликт между СССР и Германией, по его словам, «принесет большую выгоду всему западному миру». Посол США в Берлине Х. Вильсон также считал наилучшим вариантом нападение Германии на Россию при молчаливом согласии западных держав «и даже с их одобрения».

В дело срыва усилий, направленных на обуздание фашистской агрессии, немалый вклад внесла и сама Польша.

Ещё в 1934 г. была заключена польско-германская декларация, которая стала первой брешью, пробитой в деле создания коллективной безопасности в Европе. Когда в 1938 году советское правительство заявило о готовности оказать помощь Чехословакии в случае германской агрессии, польский посол в Париже Ю. Лукасевич 25 сентября 1938 года в беседе со своим американским коллегой У. Буллитом заявил: «Начинается религиозная война между фашизмом и большевизмом, и в случае оказания Советским Союзом помощи Чехословакии Польша готова к войне с СССР плечом к плечу с Германией».

Множество других документов свидетельствует о том, что Польша и в разделе Чехословакии, и в противоборстве с Советским Союзом стремилась выступить на стороне Германии. Польское правительство ни при каких обстоятельствах не соглашалось пропустить советские войска через свою территорию в случае нападения Германии на Чехословакию. А без этого какая-либо военная помощь потенциальным союзникам со стороны Красной армии была невозможна.

Поляки всецело полагались на английскую и французскую военную помощь, но когда 1 сентября 1939 года началась германская агрессия, Англия и Франция, объявив для приличия войну Германии, воевать по сути не стали, отсиживаясь за линией Мажино. Либеральные западные демократии сдали Польшу Гитлеру, однако по этому поводу почему-то никто в ПАСЕ шум не поднимает.

Советский Союз не вмешивался в войну вплоть до 17 сентября. И только в последний момент, когда польское правительство покинуло территорию Польши, бросив на произвол судьбы свой народ, советские войска были введены на территорию Западной Белоруссии и Западной Украины с целью не допустить захвата их Германией и освободить земли, незаконно захваченные Польшей в 1920 году.

Бывший британский премьер-министр Д. Ллойд Джордж в сентябре 1939 года писал польскому послу в Лондоне: «Русские армии вошли на территории, которые не являются польскими и которые были аннексированы Польшей силой после Первой мировой войны. Различие между двумя событиями становится все более очевидным для британского и французского общественного мнения. Было бы преступным безумием ставить их на одну доску». А сегодня это безумие совершается.

У. Черчилль даже в период наиболее напряжённых советско-британских отношений 1 октября 1939 года в своём выступлении по радио говорил: «То, что русские армии должны были находиться на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против немецкой угрозы. Во всяком случае позиции заняты, и создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не осмеливается напасть».

В международно-правовом плане эти территории были закреплены в составе СССР договорами 1945–1947 годов. Тем более ни о какой агрессии не может идти речи в отношении стран Прибалтики и Румынии, поскольку вступлению советских войск на эти территории предшествовали дипломатические переговоры, завершившиеся согласием правительств двух стран с советским вариантом решения проблем в двусторонних отношениях.

А вот некоторые примеры из истории других стран. США в 1942 году высадились в Марокко, не спросив разрешения ни у марокканского султана, ни у правительства Виши, с которым они поддерживали дипломатические отношения. Командование США объясняло это необходимостью обеспечения стратегической внезапности.

Когда в 1941-м возникла фашистская угроза Ирану, Англия и СССР договорились о вводе своих войск на иранскую территорию.

В последнее время расхожим сделалось утверждение о том, что «сговор» между Гитлером и Сталиным якобы развязал руки фюреру, способствовал нападению на Польшу, разгрому Франции в 1940 году и вообще началу Второй мировой. 5 мая 2005 года польский сейм обратился к российскому руководству с требованием осудить И. Сталина за то, что в 1939-м тот поддержал Гитлера в войне против Польши. Так русским скоро предложат просить прощения за то, что довели фюрера до самоубийства.

На II съезде народных депутатов СССР в 1989 г. отмечалось: «Съезд народных депутатов СССР соглашается с мнением комиссии, что договор с Германией о ненападении заключался в критической политической международной ситуации, в условиях нарастания опасности агрессии фашизма в Европе и японского милитаризма в Азии и имел одной из целей отвести от СССР угрозу надвигающейся войны... Съезд считает, что содержание этого договора не расходилось с нормами международного права и договорной практикой государств, принятыми для подобного рода урегулирований». Правда, одновременно тот съезд осудил секретный дополнительный протокол, которым размежевались сферы интересов договаривающихся сторон. Однако эти обвинения абсолютно несостоятельны. Весь процесс создания в Европе коллективной безопасности был сорван, и решающий шанс Гитлеру для похода на Восток дан много раньше - Мюнхенскими соглашениями 1938 года. Именно они вынудили СССР пойти во имя собственной безопасности на заключение пакта о ненападении с Германией.

Вплоть до лета 1941 года особую опасность представляли тайные англо-германские переговоры. Министр иностранных дел Англии Э. Галифакс лично посетил А. Гитлера и Г. Гиммлера. Н. Чемберлен трижды ездил к Гитлеру. Но эти британские руководители ехать на переговоры в Москву не захотели.

Очень существенный факт: на 23 августа была назначена встреча Геринга с Чемберленом в Лондоне, - и сорвалась она только в связи с приездом Риббентропа в Москву. Не заключи Советский Союз пакта о ненападении с Германией, он бы оказался перед угрозой войны на два фронта с сильнейшими противниками на западе и востоке. Ведь как раз летом 1939 года шли сражения на Халхин-Голе, где Красной армии приходилось отражать японскую агрессию.

Короче, к лету 1939 года Кремль был поставлен перед дилеммой: ИЛИ остаться в полной изоляции в условиях, когда Гитлер, прямо или косвенно поддерживаемый ведущими западными державами, рвался на Восток, ИЛИ заключить с Берлином договор о ненападении, чтобы оттянуть начало войны и выиграть время для подготовки к отпору неминуемой агрессии. Решение, которое 70 лет назад, в августе 1939-го, в минуту труднейшего для страны выбора принял Сталин, было – с точки зрения национальных интересов России – дипломатически и стратегически безупречным. А заключение пакта о ненападении с Германией помогло и заключению соглашения о нейтралитете с Японией.

Не заключи СССР договор о ненападении с Германией, войны с Гитлером всё равно избежать бы не удалось, но в этом варианте англо-саксонские державы смогли бы осуществить свою цель – добиться взаимного ослабления Германии и России, чтобы самим занять доминирующее положение в Европе.

При этом Советский Союз, оставаясь в пределах своих границ, был бы вынужден смириться с захватом Германией всей Польши, прибалтийских и других государств, примыкавших к советским границам. Вермахт получал бы возможность создать ещё более выгодное, чем в 1941-м, стратегическое положение для нападения на СССР и Советскому Союзу пришлось бы в одиночку воевать с гитлеровской Германией и её союзниками не в 1941 году, а значительно раньше.

Не были чем-то невиданным и секретные договорённости о разделе сфер влияния с Германией. Секретные переговоры с заключением соответствующих соглашений велись между Англией и Германией. Польско-английский договор от 25 августа 1939 года также имел секретное приложение, в котором, в частности, Литва объявлялась принадлежащей сфере интересов Польши, а Бельгия и Голландия – Великобритании. Латвия и Эстония в августе 1938 года подписали секретные соглашения о гарантиях их границ с Германией. Соглашения И. Сталина с Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем о разделе Европы в Ялте и с Г. Трумэном в Потсдаме в 1945-м тоже в течение ряда лет оставались тайными. До сих пор действуют секретные дополнения к американо-японскому договору о безопасности 1951 года и т.д.

Вывод: решения Верховного Совета СССР 1990 года, продиктованные группировкой М.Горбачёва – А.Яковлева и поставившие под сомнение советско-германский договор 1939 года и секретные соглашения к нему, являются абсолютно необоснованными. Решения эти были приняты в обстановке всеобщего умственного помрачения «интеллигенции», психологического давления Запада и разгула «прорабов перестройки».
______________
Махмут Ахметович ГАРЕЕВ – генерал армии, доктор военных и доктор исторических наук, президент Академии военных наук РФ.

http://www.fondsk.ru/article.php?id=2407

[Александр Васильевич]

Сергей БРЕЗКУН (КРЕМЛЁВ)

На годовщину пакта Молотова - Риббентропа: за кулисами германо-польской войны

Первой фазой Второй мировой войны стала германо-польская война. Вообще-то говоря, именно на этой фазе она могла и закончиться. Никакой неотвратимости превращения войны Германии против Польши в мировой катаклизм не было, если бы не заинтересованность англосаксонского Запада в прямо противоположном.

На Западе предпочитают делить ответственность за мировую войну между Германией и СССР, что отразилось в позорной резолюции ПАСЕ от 3 июля 2009 г. Европа вместе с США ведут себя как вор, который кричит «Держи вора!».

Напомним: Англия и Франция давали Польше формальные гарантии независимости, по большому счёту не собираясь их исполнять (как история подтвердила), а Вашингтон подстрекал Варшаву в её неприятии идеи обеспечения коллективного отпора агрессору.

Объявление Англией и Францией 3 сентября 1939 г. войны Германии, хотя и носило во многом формальный характер, тем не менее придало германо-польской войне уже европейский характер. С подачи США, которые активно подстрекали англичан и французов к противостоянию с немцами, европейская война приобрела сразу и мировой характер.

СССР, если взглянуть объективно, здесь вообще ни при чём.

Почему вообще возник германо-польский конфликт, переросший затем в мировую войну? К весне 1939 г. последней серьёзной «больной» проблемой Европы оставались Данциг и Польский «коридор». Старинный польско-немецкий (к ХХ веку давно и почти поголовно немецкий) город Гданьск-Данциг после Первой мировой войны был объявлен «вольным городом» – «республикой Данциг» под мандатом Лиги Наций. А территорию Германии перерезал узкий «коридор», соединивший Польшу с морем, но отделивший от остальной Германии Восточную Пруссию. Такое решение Антанты и США было провокационным по отношению не только к немцам, но и по отношению ко всей Европе и всему миру, ибо программировало будущий европейский конфликт.

Сошлюсь на «меморандум из Фонтенбло» Д. Ллойд Джорджа от 25 марта 1919 г., где он писал: "Если в конце концов Германия почувствует, что с ней несправедливо обошлись при заключении мирного договора 1919 г., она найдёт средства, чтобы добиться у своих победителей возмещения... Поддержание мира будет... зависеть от устранения всех причин для раздражения, которое постоянно поднимает дух патриотизма; оно будет зависеть от справедливости, от сознания того, что люди действуют честно в своем стремлении компенсировать потери...

По этим соображениям я решительно выступаю против передачи большого количества немцев из Германии под власть других государств... Я не могу не усмотреть причину будущей войны в том, что германский народ, который достаточно проявил себя как одна из самых энергичных и сильных наций мира, будет окружён рядом небольших государств. Народы многих из них [Ллойд Джордж мог бы сказать и определённее: Чехии и Польши. – С.Б.(К.)] никогда раньше не могли создать стабильных правительств для самих себя, и теперь в каждое из этих государств попадёт масса немцев, требующих воссоединения со своей родиной. Предложение комиссии по польским делам о передаче 2100 тыс. немцев под власть народа иной религии, народа, который на протяжении всей своей истории не смог доказать, что он способен к стабильному самоуправлению, на мой взгляд, должно рано или поздно привести к новой войне на Востоке Европы".

Поляки и слышать не желали об изменении «статус-кво», они не желали даже иметь его реальных гарантий, потому что единственной гарантией для Польши мог быть тройственный англо-франко-советский договор. Поляки не только не соглашались на ввод советских войск на их территорию в случае нападения на неё Германии, они отказывали потенциальному русскому союзнику даже в аэродромах. Одно лишь документальное свидетельство: 20 августа 1939 года (всего за 10 дней до войны!) министр иностранных дел Ю. Бек телеграфировал польскому послу во Франции Ю. Лукасевичу: «Польшу с Советами не связывают никакие военные договоры, и польское правительство такой договор заключать не намеревается».

Позиция Варшавы заводила в тупик военные переговоры СССР с Англией и Францией, которые начались в Москве 12 августа 1939 года. Впрочем, позиция англичан и французов вела ситуацию туда же – в тупик. Возможен был, правда, с точки зрения «союзников», и иной вариант – такая «общая» война против Германии, когда примерно 80-90% военных усилий пришлось бы на СССР.

А «третий рейх» жёстко требовал от Польши скорейшего решения проблемы «Коридора» путём, например, референдума под международным контролем. Если бы жители «Коридора» высказались за оставление его в составе Польши, Германия должна была получить право или на прорытие подземного тоннеля для связи с Восточной Пруссией, или на постройку надземной экстерриториальной транспортной эстакады через «Коридор». Если бы население высказалось за Германию, Польша должна была получить право на экстерриториальную коммуникацию с польским портом Гдыней и Данцигом, возвращённым в Рейх.

Польское правительство отказывалось, потому что им руководили из Лондона и Парижа, а в конечном счёте – из Вашингтона. И этому, заокеанскому, руководству в Европе нужна была война, а не мир. Причём война Германии с Польшей, по замыслам этого руководства, должна была перерасти в войну Германии с Советской Россией.

Поскольку Сталину и России война уж точно была не нужна, 23 августа 1939 года в Москве был подписан советско-германский пакт о ненападении, который, к слову, основывался на советско-германском договоре о нейтралитете 1926 года, продлённом Гитлером в 1933 году и действовавшем к моменту подписания пакта 1939 года.

Я приведу лишь две оценки этого пакта. Первая принадлежит 80-летнему Павлу Николаевичу Милюкову, знаменитому кадету, министру иностранных дел Временного правительства России в 1917 году:

«Соглашение Сталина с Гитлером о нейтралитете России... Западные демократии – если они решат вступить в войну с Германией, примут такое решение добровольно, уже после заключения советско-германского договора 23 августа... Неужели кто-то из русских хочет, чтобы вся тяжесть союзной войны против могущественной армии Гитлера легла на одну недовооруженную ещё Россию? В чём провинился тут Сталин? В том, что он предпочёл нейтралитет и тем выиграл время? Пакт явно не направлен против демократий, и если карта мира окажется иной, чем того ожидали демократические государства, то причины этого надо искать в их собственной политике, а не в политике СССР...»

А вот цитата из шифровки московского посла Франции Э. Наджиара в Париж: «Сделка 23 августа не является вероломным ударом по Польше и нам, которого желала Германия».

Это было правдой. При этом правдой было и то, что советско-германский пакт исключал вероломство Франции и Англии по отношению к России и объективно вынуждал Польшу к реалистичной позиции. Увы, Польша и реальность оказались вещами несовместными...

Панская Польша рухнула так быстро, что этого не ожидал никто, даже сам Гитлер. Казалось бы, обязательства Англии и Франции по гарантиям «независимости» напрочь прогнившего государства можно было считать исчерпанными. И было бы разумно начать мирные консультации с целью деэскалации конфликта. Тем не менее Англия и Франция объявили после 1 сентября 1939 года войну Германии.

Такое положение вещей заранее планировалось интернациональной «золотой элитой» и поэтому ни о каком мире Англии и Франции с Германией речи быть не могло. Однако нельзя не обратить внимания на то, что до весны 1940 года война англо-французов с рейхом была почти бескровной и справедливо получила наименование «странной».

http://www.fondsk.ru/article.php?id=2409

[Александр Васильевич]

Алексей Вовченко

Пакт Молотова-Риббентропа: Мифы и историческая реальность

Кому же выгоден образ Советского Союза – страны-двойника Третьего рейха и кому нужно кощунственно представить «фашистами» миллионы тех, кто отдал свои жизни, защищая Родину от самой беспощадной агрессии в истории человечества? Наверное, тем же силам, которым была крайне выгодна сама мировая война. Как известно, финансовая олигархия США, всегда любившая загребать жар чужими руками, несказанно обогатилась в результате Второй Мировой войны (как, впрочем, и Первой). «Великая депрессия», царившая в американской экономике, канула в Лету.

23 августа 1939-го, 70 лет назад, в Москве был подписан договор о ненападении между Германией и Советским Союзом, более известный как «пакт Молотова-Риббентропа». В исторической литературе очень много писалось о тех дипломатических коллизиях, которые предшествовали этому событию. Попытки советской дипломатии создать в Европе систему «коллективной безопасности», заключив соглашения о военно-политическом сотрудничестве с Англией и Францией, успехом не увенчались. Встреченные в штыки правящими кругами Польши (Пилсудским и его преемниками), советско-французские инициативы не находили поддержки и в Лондоне. Более того, невооруженным глазом было видно, что руководством Великобритании исподволь делается все, чтобы направить военную машину Германии на Восток, сделать Советский Союз объектом гитлеровской агрессии. Неудивительно, что на Западе предпочитают не вспоминать о Мюнхенском соглашении 29 сентября 1938 г., как и об англо-германской декларации 30 сентября 1938 г, подписанной Гитлером и Чемберленом, где говорится о «желании двух народов никогда более не воевать друг с другом» (вскоре, в декабре была подписана и аналогичная германо-французская декларация). Тогда это было политической реальностью, стоявшей перед советским руководством. Никаких иллюзий по поводу дружественных отношений с будущими союзниками по антигитлеровской коалиции питать не приходилось. Только страх за свою судьбу в свете молниеносного разгрома Франции в 1940 г. вынудил британцев пересмотреть отношения с СССР. Но до этого было еще далеко.

Союзники вынашивали совсем другие планы – как руками Гитлера разгромить Россию. В этих условиях рассчитывать на чью-то помощь со стороны было бессмысленно. Речь шла о подготовке к неизбежной войне, поскольку антисоветская и, что гораздо важнее, антиславянская риторика Гитлера была у всех на слуху. Трудно было рассчитывать на «вечный мир» с политиком, который присвоил всем славянским народам статус «недочеловеков». Кроме того, Сталин не сомневался, что в случае германской агрессии предстоит воевать на два фронта, так как Япония давно уже находилась в полной боевой готовности. Поэтому смысл подписания мирного договора состоял в первую очередь в том, чтобы использовать даже самую малейшую возможность для передышки, предотвратить возможность войны на два фронта и обезопасить границы страны, отодвинув их на Запад.

В очень непростых отношениях с фашистской Германией находилась все эти годы Польша. Открыто антисоветская (а глубже – антирусская) направленность ее внешней политики не вызывала сомнений в Кремле. Именно Пилсудский первым из европейских правителей заключил с Гитлером договор о ненападении – вскоре после прихода нацистов к власти, в 1934 г. (пакт Липского-Нейрата). В СССР циркулировала информация, что к этому документу прилагался секретный протокол, где оговаривались совместные германо-польские военные действия на Востоке. Существование этого протокола до сих пор напрочь отрицается польскими историками, мы видим полную незаинтересованность Запада предать огласке детали этого соглашения – первого мирного договора европейской страны, заключенного с нацистской Германией.

Вот уж поистине – двойные стандарты в действии! Несмотря на общеизвестные факты заключения с нацистами «пактов о ненападении» Польшей, Англией и Францией, в «демократических» кругах Запада принято обсуждать только пакт Молотова-Риббентропа.

В период распада Советского Союза ни один документ не муссировался в советской перестроечной печати так, как секретный дополнительный протокол к Пакту о ненападении от 23 августа 1939 г. Публикации этого документа (по копии – подлинник, как выяснилось, был «надежно» спрятан Горбачевым) способствовали не только разжиганию национализма и русофобии на западных окраинах СССР (Западная Украина, Прибалтика), но и заложили в умы соотечественников популярную на тот момент идею – что Советская империя была настоящей «империей зла», что СССР и Третий рейх – близнецы-братья, и что Адольф Гитлер напал на своего «ближайшего друга и единомышленника» И.В. Сталина исключительно по случайному недоразумению. Особенно крепко загипнотизировали интеллигенцию – «дали установку», как выражался «герой» того смутного времени Кашпировский, настолько мощную, что даже такой патриотически настроенный поэт, как Игорь Тальков, заворожено пел со сцены: «КПСС – СС!». Изданный в те же годы сборник «Фашистский меч ковался в СССР» также наглядно иллюстрировал эту «концепцию» – оказалось, что кадры вермахта и люфтваффе в течение всех 1920-30-х гг. проходили военную подготовку на советской территории (в нарушение условий Версальского договора). При этом составители сборника как-то упустили из виду то, что все важнейшие шаги Гитлера по разрушению Версальской системы были сделаны при молчаливом потворстве «демократических» держав, Великобритании, в частности.

В 1990-е годы, когда развал Союза стал пройденным этапом, в России отпала и актуальность этой тематики для заинтересованных в ней прежде сил. Зато пакт Молотова-Риббентропа стал все чаще цитироваться на Западе, особенно в наши дни, как «веское» доказательство того, что Россия/СССР не только не боролась с фашизмом (он, конечно, же был повержен англо-американскими усилиями!), но и находилась с Третьим рейхом в дружественных отношениях. Правда, эту стройную концепцию портили (и продолжают это делать в усиленном режиме) националисты Западной Украины и Прибалтики – их откровенную любовь к фашистскому наследию западные покровители не знают как заретушировать. Да и сама информация о пакте крайне невыгодна заправилам этнократий – в их теорию борьбы «освободителей» (нацистов) и «оккупантов» (СССР) это совсем не вписывается.

Кому же выгоден образ Советского Союза – страны-двойника Третьего рейха и кому нужно кощунственно представить «фашистами» миллионы тех, кто отдал свои жизни, защищая Родину от самой беспощадной агрессии в истории человечества? Наверное, тем же силам, которым была крайне выгодна сама мировая война. Как известно, финансовая олигархия США, всегда любившая загребать жар чужими руками, несказанно обогатилась в результате Второй Мировой войны (как, впрочем, и Первой). «Великая депрессия», царившая в американской экономике, канула в Лету. И если какой-то непродолжительный период, особенно в 1945 г, в США поддерживался образ России/СССР как союзника в борьбе с фашизмом, то вскорости общественное мнение было развернуто на 180 градусов.

Вся мощь американской пропагандистской машины обрушилась на нашу страну. Одним из наших уязвимых мест заокеанские политтехнологи посчитали именно пакт Молотова-Риббентропа как пример мифической «советской экспансии».

Поэтому нам очень важно понять исторический смысл этого договора, осознать, что он явился не ошибкой, а успехом отечественной дипломатии, благодаря которому СССР избежал войны на два фронта. Вспомним, что в дни подписания пакта бушевало советско-японское сражение в Монголии, на реке Халхин-Гол (оно завершилось лишь 31 августа), и правительство Японии было в шоке от известий из Москвы. Дипломатический шаг Гитлера расценили в Токио как предательство.

Еще одним важным для нас следствием пакта стало то, что советская граница отодвинулась далеко на Запад. При вероломном нападении Гитлера это обстоятельство сыграло свою, и немаловажную роль. Несмотря на быстрое продвижение германских войск, достигнутое за счет огромного превосходства в военной технике, наша страна получила тогда те дни и часы на проведение мобилизации, которые были просто на вес золота. И в конечном итоге гитлеровцы были остановлены и побеждены в битве под Москвой.

http://www.win.ru/europe/2315.phtml

[Александр Васильевич]

Михаил Леонтьев: "Это - очень естественный договор"

Известный тележурналист о пакте Молотова-Риббентропа…



"Это – очень естественный договор, естественное действие, вполне рациональное в том контексте событий, которые складывались накануне Второй мировой войны. Я не буду здесь читать ликбез, потому что это – очень длинная, подробная история, и она, в общем-то, хорошо известна каждому, и можно обратиться к источникам. Я просто напомню, что, начиная с "Мюнхена", Советский Союз достаточно последовательно (хотя я отнюдь не собираюсь идеализировать предвоенную сталинскую политику) отстаивал идею коллективной безопасности в Европе. Это касалось и Югославии, и гарантий Чехословакии, и т.д.", – заметил в интервью порталу KM.ru известный тележурналист и политолог Михаил Леонтьев, выказывая свое отношение к подписанному 70 лет назад (23 августа 1939 года) пакту Молотова-Риббентропа.

"Наши, так сказать, западные партнеры раз за разом срывали все возможности этого эффективного действия. Если мы реально посмотрим на то, что такое был "Мюнхен", то давайте вспомним конкретные диалоги Гитлера и Невилла Чемберлена, где говорилось о том, что можно достичь соглашения, удовлетворяющего всех, кроме русских. Напомню фразу Гитлера, которую он сказал Чемберлену, что с русскими невозможно договориться. "Наш европейский цинизм разбивается о фанатизм их средневековых душ". Это – документированная фраза, и она дорогого стоит", – напомнил аналитик.

Как считает М.Леонтьев, крупнейшие демократические державы вынашивали идею столкнуть Германию и Россию, ослабляя обеих. "При этом для того, чтобы Германия полезла в эту ловушку, ей надо было очень сильно играть в поддавки. Мы помним, что Чехословакия, которая была практически насильно сдана Гитлеру, обладала крупнейшим оружейным потенциалом тогдашней Европы. Чешская армия по численности и вооружению была сопоставима с германской, а по качеству вооружения превосходила ее. Практически Чехословакия увеличивала военный потенциал Германии чуть ли не вдвое. Таким же образом англичане втянули Польшу в систему гарантий, только разница между чехословацкой и польской историями заключалась в том, что Чехословакия должна была не воевать, а сдаться без боя, а Польша должна была воевать. Кстати, когда нам тычут пактом Риббентропа – Молотова и секретными протоколами к нему, то надо вспомнить, что бековская Польша имела абсолютно такой же договор с Германией, и находилась в таких же отношениях, и таким же образом осуществляла аннексии кусков оккупированной Чехословакии. На эту тему есть очень жесткие высказывания того же Черчилля. Почему-то никто Польше в вину это не ставит. Польша оказалась втянутой в войну с Германией помимо своей воли. В Польше была мощнейшая тенденция к тому, чтобы воевать против СССР именно в союзе с Германией. До сих пор есть польские историки, которые очень скорбят о том, что польские войска вместе с Гитлером – якобы по глупости каких-то польских и немецких политиков – не принимали парад победы в Москве", – заметил политолог.


"На самом деле это была достаточно жесткая и достаточно прагматичная политическая игра, построенная на том, чтобы оттянуть удар от границ, чтобы оттянуть время нападения Германии. Если мы внимательно посмотрим на всю историю (здесь очень долго надо излагать, я пытался это сделать в своей книжке), на самом деле Гитлер готовился к походу на Британию, и Россия была для него промежуточным пунктом. Причем поход на Британию – это не высадка в первую очередь в Англии, потому что Британская империя – это не Британские острова. Это – колоссальная, огромная ресурсная база, в первую очередь – Британская Индия, Средний Восток и т.д. И именно туда двигался Гитлер. И британская игра заключалась в том, чтобы доказать Гитлеру, что Сталин обязательно ударит в тот момент, когда Германия уже глубоко втянется в свой восточный поход. И это удалось доказать, и доказать это было несложно, постольку это была практически правда. Именно поэтому 22 июня Гитлер принял решение, которое он ни за что не хотел принимать (хотя он его не 22-го, конечно принял). 22 июня Германия пошла по пути катастрофы, потому что у нее на самом деле не было никакого выбора. Потому что человек, написавший (опять же, как бы я ни относился к нему с нравственной точки зрения и т.д., но тактиком он был достаточно грамотным) "Майн Кампф", где красной нитью было то, что Германия должна избежать войны на два фронта, сознательно был вынужден пойти на войну на два фронта", – полагает журналист.

"Это была британская игра. В рамках этой игры пакт Риббентропа – Молотова был логичным, естественным ходом. Другое дело, насколько удалось, в силу разных обстоятельств, использовать потенциал этого пакта, использовать те возможности, на которые рассчитывал Сталин, заключая этот пакт. Это – вопрос сложный. Удалось использовать не все (это уже очевидно и понятно), и не полностью, и не так, как рассчитывали. Но это совершенно не ставит под сомнение – тем более моральное – заключение этого договора", – заключил Михаил Леонтьев.

Русская линия

http://www.rusk.ru/newsdata.php?idar=184523

[Александр Васильевич]

Александр Елисеев

Тоталитарный оскал западных демократий

О «двойных стандартах» в мировой истории



Годовщина подписания СССР и Германией пакта о ненападении используется как повод для раскручивания очередного витка антироссийской и антисоветской истерии. Нам ставят упрек в том, что мы «дружили с нацистами». Ну, и конечно, в очередной раз указывается на «тоталитарную сущность сталинизма», которая «закономерно» привела к союзу с тоталитарным режимом Гитлера. При этом Гитлеру и Сталину противопоставляют «белые и пушистые» западные демократии – США и Англию.

Между тем, эти демократии вовсе не были чужды тоталитаризма. Вообще, у нас как-то забывают о том, что Англия была колониальной империей, возникшей в результате завоевательных войн. Получается «двойной стандарт»: Германию признают агрессором, а Британию - нет.

1. Английские учителя Гитлера

К слову сказать, нацизм испытал огромное влияние британского шовинизма. И некоторые исследователи даже говорят об «английских корнях германского фашизма».

«Еще в XVII веке отождествление Англии с библейским Израилем, представление, что Англия связана с Богом особыми узами, являлись общепризнанными, особенно в среде пуритан, - пишет М. Саркисянц. - Считалось, что «англичане, как некогда иудеи, — избранный народ Бога»… «Англия как Новый Израиль... избранна и уникальна», — в 1580 г. провозгласил Джон Лили… . Уильям Саймондз в своей проповеди в 1607 г. связывал завет Бога с Авраамом «с английской нацией, избранным народом нового времени <...> с замыслом Бога об избранном народе». Подобно тому, как «сыны Израиля изгнали ханаанеян... англичане должны были вытеснить язычников с их земель в Новом Свете». В 1613 г. Самуэль Пёрчаз также провозгласил, что британская нация является избранной... Известно, что и Оливер Кромвель считал не весь христианский мир, а именно английский народ, «народом Бога», Новым Израилем, сражающимся в битвах Господних… О Новой Англии говорилось: «Бог предназначил эту страну для нашей нации, уничтожая туземцев чумой, не тронувшей ни одного англичанина… Итак, исчезновение туземцев приписывалось Провидению, которое было сродни геноциду… В 1653 г. из Новой Англии «с чувством глубокого удовлетворения» сообщали, что благодаря «чудесным трудам великого Иеговы» численность массачусетского племени индейцев сократилась с тридцати тысяч до трех… Подобные высказывания Мильтона явно повлияли на Сесила Родса, который утверждал, что вера Мильтона в избранный Богом английский народ должна стать основополагающим принципом, вдохновляющим британцев на расширение Империи… Современник Гитлера — британский поэт Альфред Нойс… отзывался об английской нации как об избранной Богом. Он, как, впрочем, и Суинберн (1837—1909), представлял английского Бога как «Бога воинственного…». («Английские корни немецкого фашизма»)

Британские интеллектуалы считали англичан «расой господ». При этом многие из них презрительно отзывались не только об «азиатах» или «африканцах», но и о европейцах – французах, ирландцах и др. Русских тоже считали принадлежащими к «низшей расе».

Р. Нокс писал, что «кельтская и русская нации... презирающие... труд и порядок... стоят на низшей ступени человечества».

Неудивительно, что немецким шовинистам такой подход очень нравился. И они, вне всякого сомнения, стали достойными учениками своих британских учителей, которые подняли знамя воинствующего расизма задолго до возникновения нацизма и даже объединения Германии.

2. «Демократические» каратели

О зверствах гитлеровцев говорят и пишут очень много. Но мало кто вспоминает о зверствах, которые совершали британские колониалисты – и не в отдаленные времена, а как раз в XX веке – одновременно с нацистами и даже после того, как нацисты были разгромлены. Однако же, есть люди, которые об этом вспоминают. Вот, например, что пишет английский автор М. Кертис: «Английские министры утверждают, что защищают «цивилизацию» от варварства в Ираке. Это сильно отдает Кенией 50-х, где англичане пытались подавить восстание против колониальной власти. Однако, пока английские СМИ и политики ужасались действиям Мау Мау, гораздо худшие жесткости совершали сами оккупанты. Колониальная полиция использовала такие «методы»: отрезание ушей, порка до смерти, обливание людей парафином и поджигание».

В итоге английские «демократические» каратели уничтожили 10 тысяч кенийцев, а 90 тысяч были загнаны в концлагеря. Там они были заняты принудительным трудом, постоянно подвергаясь побоям и издевательствам. Это Кения, а вот что происходило в Малайе. «Партизаны, сопротивляющиеся английскому владычеству, обычно именовались «террористами», как сейчас в Ираке. Точно так же левые малайские повстанцы пользовались широкой поддержкой в китайских общинах Малайи, но официально назывались «террористами». По секрету, однако, документы министерства иностранных дел описывали войну как «защиту производителей каучука», а тогда это были английские и европейские компании. Но под видом борьбы с коммунизмом, английским войскам дали свободу рук в Малайе. Деревни, поддерживающие повстанцев, становились жертвами коллективного наказания. Лозунгом было - стрелять, чтобы убить, десятки тысяч были согнаны в «новые деревни» и использовались как дешевая рабсила. Английские солдаты фотографировались с отрубленными головами партизан… Восстание было подавлено превосходящими силами, например, массированными бомбежками». («Колониальные методы»)

О многом говорит и поведение британцев в арабском мире: «Англия совершила многочисленные военные преступления в Омане, включая систематические бомбежки гражданских обьектов - водных запасов и ферм.

Такие бомбежки «удержат восставшие деревни от уборки урожая» и обеспечат «лишение воды», в личных беседах говорили чиновники. Бомбежки должны были «показать населению мощь оружия, которым мы располагаем» и убедить их, что «сопротивление будет безнадежно и приведет только к лишениям». Англия защищала крайне репрессивный режим, запрещающий даже курение на улице, игру в футбол и разговоры дольше 15 минут. Однако Гарольд Макмиллан послал президенту Кеннеди в 1957 году телеграмму о том, что «мы считаем султана подлинным другом Запада, стремящегося к благу своих подданных». («Колониальные методы»)

Да уж, британские завоеватели великолепно исполнили стихотворный завет Р. Киплинга:

Солдаты, несите в колонии

Любовь – на мирном штыке,

Азбуку в левом кармане,

Винтовку в правой руке.

А если черная сволочь

Не примет наших забот -

Их мигом разагитирует

Учитель наш – пулемет.


3. Гулаг на Британских островах

Либералы ругают нацистов и коммунистов за то, что они сгоняли людей в лагеря. Но ведь «демократичные» британцы стали заниматься этим задолго до Гитлера и Сталина. Хотя, справедливости ради, надо заметить, что пальма первенства в этом «почетном» деле принадлежит «демократичным» американцам.

Первый концлагерь был «made in USA» - во время гражданской войны 1861-1865 годов. Его создали южане в местечке Андерсонвил - там они содержали пленных «федератов» (северян). Смерть тогда собрала «богатый урожай» - от голода и плохого обращения погибли 10 тысяч пленных северян. А несколько сотен были застрелены только за то, что перешагнули за отведенную черту.

«В Андерсонвилле заключенных пытали даже не для того, чтобы выяснить военные сведения, а так, из чистого садизма, - пишет С. Лебедев. - После войны комендант лагеря Генрих Виртц, немец по происхождению, был казнен северянами как военный преступник… Кстати, северяне также создавали концлагеря для пленных южан, в которых также процветали зверства, но поскольку именно северяне победили в войне, свидетельств о лагерях правительства Линкольна почти не осталось» («Концлагерь как символ западной цивилизации»).

Англичане взялись за дело чуть позже. Но при этом отличились новаторством. Американцы сажали в лагеря военнопленных, а британцы, во время англо-бурской войны (1899-1902 годов), бросили в них значительную часть гражданского населения.

Эти карательные навыки пригодились в дальнейшем. Когда началась вторая мировая, то в Англии десятки тысяч человек были помещены в концлагеря, где их держали без предъявления какого-то обвинения. Причем среди репрессированных были даже члены парламента! Всю семью О. Мосли, лидера британских фашистов, взяли под стражу, как «личностей, чей арест может быть целесообразен в интересах общественной безопасности или защиты государства». За решеткой оказались 20 тысяч членов партии Мосли. Помимо них в концлагеря были брошены 130 тысяч человек.

А в США в концлагеря бросили всех тех, в ком текла японская кровь. Всего в лагеря поместили 112 тысяч человек.

4. Капиталисты и «голодомор»

Но это еще что. На демократическом Западе творились вещи и покруче. Так, в США, в 30-е годы имел место быть самый настоящий «голодомор» - только устроили его не коммунисты, а капиталисты. Это поразительное открытие сделал историк Б. Борисов. Он обратил внимание на то, что в 1932 году в Штатах не составлялось вообще никакого статистического отчета. Американцы просто-напросто скрыли информацию, касающуюся численности своего населения. И им было что скрывать.

«В 30-е годы в США фактическое наличие граждан выяснялось только в момент переписи населения, а они проводились в 1930, 1940 и 1950 годах, - утверждает Борисов. - Так вот, данные этих переписей выявляют резкую недостачу населения США. И очевидно, что эти статданные были подогнаны под фактически наличное население на годы переписи, то есть подделаны. Выглядит это так: рождаемость к началу 1931 года якобы падает вдвое и таковой остается на уровне десяти лет. А в 1941 году резко повышается. И тоже вдвое. В демографии такого не бывает! Если бы дело было лишь в падении рождаемости, то мы бы имели провал только по лицам, рожденным в 30-х годах. Однако такой провал есть и по американцам, рожденным в 20-х годах. Но «не родиться» они не могли - они уже жили! Следовательно, они могли только умереть в 30-е годы. Всего, исходя из американской статистики, население США к 1940 году должно было возрасти почти до 141,856 миллиона человек. Фактически же мы видим цифру в 131,409 миллиона. 3 миллиона из них объяснимы миграцией населения. Еще около 2,5 миллиона потерь приходится на снижение рождаемости (тут еще надо выяснить долю неучтенной младенческой смертности). А около 5 миллионов куда-то пропали в американской статистике. И никто так и не объяснил, куда они подевались». («Настоящий голодомор был не в СССР, а в США!» // «Комсомольская правда»)

В Америке тогда царил страшный голод. Миллионы людей, занятых в сельском хозяйстве, были превращены в нищих. Банки отняли их земли и жилища, которые находились в залоге. Вот вам и раскулачивание – самое настоящее.

Причем надо заметить, что голод был организован намеренно: «Аграрное бизнес-лобби было не заинтересовано в том, чтобы еды было много: тогда она стала бы доступной обедневшим американцам. Поэтому власти и бизнес поступили вполне «по-рыночному»: запахали около 10 миллионов гектаров земель с урожаем и уничтожили более 6,5 миллиона свиней».

К слову сказать, наш «голодомор» тоже был обусловлен политикой западных демократий. Без них индустриализация и коллективизация прошли бы в гораздо более мягком режиме. «На XIV съезде ВКП(б) в 1925 г. был взят курс на осуществление срочного рывка в промышленном производстве – «социалистической индустриализации», - пишет историк Н. В. Стариков. - И тут же в 1925 г. Запад начинает «золотую блокаду». Смысл этого поступка прост – теперь станки и машины СССР может купить только за свои природные ресурсы. Золото будет лежать в подвалах Гохрана мертвым грузом. Нефть, лес и зерно, особенно зерно – вот, что хочет получать Запад за поставки своего оборудования. Руководство страны вынуждено играть по этим правилам: оборудование оплачивается природными ресурсами, ведь золото у нас не берут!.. Запад тщательно готовится без военного вмешательства покорить советскую Россию. Первый шаг к этому – отказ от приема золота из СССР, второй шаг – эмбарго (запрет ввоза) на поставку на Запад советских товаров. Фактически запрещен экспорт леса и нефтепродуктов. То есть всего того, чем оплачиваются поставки западных машин для разрушенной русской экономики. Первая пятилетка начинается в 1929 г., в 1930-1931 году ограничения ввели США, подобный декрет был издан во Франции в 1930 г. Британское правительство 17 апреля 1933 г. объявляет эмбарго на основные товары экспорта СССР. Оно охватывает до 80% нашего экспорта. Сначала Запад отказался в качестве оплаты принимать от СССР золото, затем - все остальное, кроме зерна. Сталинское руководство ставится перед выбором: либо отказ от восстановления промышленности, т.е. капитуляция перед Западом, либо продолжение индустриализации, ведущее к страшному внутреннему кризису». («Голодомор: кто автор?»)

Западные элиты сознательно поставили судьбы советской индустриализации в зависимость от зернового экспорта. А это только подтолкнуло руководство страны к проведению жестких мер в отношении крестьянства. Конечно, никто не снимает ответственности с руководителей той эпохи. Просто надо помнить о том, что ответственность лежит не только на них, но и на демократичных западных лидерах.

5. Счет за гражданскую

Да что там коллективизация! Демократический Запад спровоцировал у нас гражданскую войну - инициировав восстание «белочехов». До этого антибольшевистские силы были достаточно «маргинальны» (о чем вспоминал А. Деникин). В. Ленин с марта 1918 года серьезно подумывал о компромиссе с «капитанами индустрии». В своей работе «Очередные задачи Советской власти» он призвал прекратить атаку на капитал. По сути, НЭП мог быть провозглашен уже тогда.

Но в мае 1918 года произошло восстание чехословацкого корпуса, которое привело к падению советской власти на огромных пространствах Поволжья, Сибири и Урала. Образование там антисоветских режимов сделало войну практически неизбежной, а также подтолкнуло большевиков на резкое ужесточение их политики. Само восстание стало возможным только благодаря позиции Антанты, которая надеялась задействовать чехословацкие части в борьбе и с немцами, и с большевиками. Еще в декабре 1917 года я Яссах (Румыния) военные представители союзников обсуждали возможность использовать чехословацкие части против большевиков. Англия склонялась именно к такому варианту, в то время как Франция все-таки считала необходимым ограничиться эвакуацией корпуса через Дальний Восток. Споры между французами и англичанами продолжались до 8 апреля 1918 года, когда в Париже союзники одобрили документ, в котором чехословацкий корпус рассматривался в качестве составной части войск интервентов в России. А 2 мая в Версале Л. Джордж, Ж. Клемансо, В. Э. Орландо, генерал Т. Блисс и граф Мицуока приняли «Ноту № 25», предписывающую чехам остаться в России и создавать Восточный фронт против немцев. Причем вскоре было решено использовать корпус для борьбы с большевиками. Таким образом, Антанта откровенно взяла курс на саботаж эвакуации чехов.

Западные демократии были заинтересованы в перманентной гражданской войне. Надо было, чтобы красные как можно дольше били белых, а белые – красных.

Конечно, постоянно это продолжаться не могло, рано или поздно какая-либо сторона взяла бы верх. Поэтому Антанта решила способствовать заключению перемирия между большевиками и белыми правительствами. Так, в январе 1919 года она сделала предложение всем властным структурам, находящимся на территории бывшей Российской империи, начать мирные переговоры. Совершенно очевидно, что возможное перемирие носило бы временный характер, и в ближайшей перспективе было бы нарушено. При этом оно только стабилизировало бы состояние раскола России на ряд частей, прежде всего, на красную РСФСР, колчаковский Восток и деникинский Юг. Возможно, что за первым перемирием последовало бы второе, и так продолжалось бы долгое время. Между прочим, подобное положение перманентной войны сложилось в 20-30-е годы в Китае, который был поделен на территории, контролируемые националистами Чан Кайши, коммунистами Мао Цзедуна и различными региональными кликами милитаристов. Понятно, что данный раскол играл на руку только внешним силами, в, частности, японцам.

Англия так и не отказалась от планов «примирить» белых с красными. Так, весной она ультимативной форме предложила начать переговоры коммунистам и П. Врангелю – при арбитраже Британии. Сам Врангель решительно отверг британский ультиматум, в результате чего в мае 1920 года Лондон заявил о прекращении помощи белым. Правда, Франция от этой помощи еще не отказалась и даже усилила ее, но это было связано с обстоятельствами польско-советской войны. Дело в том, что французы делали основную ставку на поляков Ю. Пилсудского, помощь которым намного превосходила помощь белым. Но в 1920 году возникла угроза разгрома Польши и выдвижения Красной армии в Западную Европу. Вот тогда то французам и понадобилась поддержка Врангеля, чье сопротивление вынудило красных отказаться от переброски многих отборных частей на польский фронт. Но после того, как угроза Пилсудскому миновала, французы прекратили помощь белым.

Как бы ни старались либералы всех мастей, но им не удастся обелить «демократический» Запад и очернить «тоталитарный» СССР. В памяти народов остались многочисленные преступления плутократий, забыть про которые невозможно.

http://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/totalitarnyj_oskal_zapadnyh_demokratij_2009-08-24.htm

[Александр Васильевич]

Наталия НАРОЧНИЦКАЯ, политолог, доктор исторических наук

Для чего Западу нужно было обличать пакт Молотова-Риббентропа?

Сегодня очевидно, что все последовательные, хотя внешне малосвязанные программные установки западной политики в отношении процессов на территории СССР служили размыванию препятствий для вступления в НАТО частей исторической России. Важнейшим из них стало признание Прибалтийских государств не в качестве отделяющихся частей Советского Союза, а как восстановленных довоенных государств. Принятие этой концепции российским правительством было весьма важной задачей для Запада, и вряд ли случайно этим вопросом занимался гроссмейстер перестройки – А. Н. Яковлев.

Эта концепция нарушала согласованную позицию в Заключительном Акте ОБСЕ, принятом в 1975 году в Хельсинки, ибо одним из важнейших решений этого форума было подтверждение легитимности и территориальной целостности всех послевоенных европейских государств. Подписав Заключительный Акт в Хельсинки, Европа признала легитимность, территориальную целостность всех послевоенных государств в границах Ялты и Потсдама, то есть тот факт, что Прибалтийские республики – части Советского Союза. США, единственные из всех государств, подписавших этот важнейший послевоенный документ, сделали оговорку, что Вашингтон по-прежнему не признает «восстановление» Прибалтики как территории СССР.

Кому и для чего нужна была Комиссия А. Н. Яковлева?

Американская, а затем и общая западная стратегическая концепция в 1991 году состояла в восстановлении довоенных Прибалтийских государств. Юридически это обосновывалось тем, что решения Верховных Советов Литвы, Латвии и Эстонии 1940 года о вхождении в СССР не имеют юридической силы, поскольку эти Советы якобы были избраны в условиях «советской оккупации» и недемократическим путем.

Следовательно, демографическая ситуация – это результат оккупационного режима, и можно лишить 40 процентов русских гражданских и политических прав.

Итак, историческая программная установка Запада в ХХ веке – увековечить результаты революции и Брестского мира, не признавать восстановление утерянных территорий, объявляя его «агрессией» того же большевизма. Именно следуя данной «программе», боролась за интересы Запада так называемая Комиссия А. Н. Яковлева.

Вспомним, что этот член Политбюро пытался инициировать в 1972 году настоящий идеологический погром «русского национализма» и «великодержавного шовинизма». В своей статье в «Правде» под названием «Против антиисторизма» будущий прораб перестройки обрушивался на элементы русской преемственности в советской государственной идеологии и на державно-национальную линию в руководстве КПСС. Именно носители таких взглядов внутри КПСС, именно такой тип идеолога всегда были тщательно опекаемы Западом.

Перед тем как возглавить перестройку и стать пламенным пропагандистом американской политики и западных ценностей, А. Н. Яковлев успел опубликовать еще один шедевр – книгу, где в духе позднехрущевской крикливой пропаганды обличал «звериный оскал» империализма США. И именно ему, гроссмейстеру прозападной версии перестройки, поручили почему-то возглавить комиссию по рассмотрению советско-германского договора 1939 года.

Это вряд ли случайность. Уж слишком важной для Запада была та концепция, которую надо было положить в основу рассмотрения Договора. Ведь от нее зависели будущие правовые и геополитические возможности втягивания Прибалтики в военно-стратегические конфигурации НАТО и даже параметры военно-стратегического пространства. Комиссия не подвела Запад, сразу провозгласив главной концептуальной основой своей работы тезис о том, что Договор будет рассматриваться ею исключительно per se – сам по себе, вне всякой связи с событиями до или после.

Все аргументы и приводимые исторические факты, вводящие в обсуждение иные параметры, отметались. Так же жестко пресекались, как будто по с кем-то достигнутой договоренности, любые попытки проследить историю и юридические основы происхождения независимости и территории Прибалтийских республик как результата Гражданской войны, интервенции Антанты.

Комиссия рассматривала независимость Прибалтийских государств как абсолютную данность. Международная обстановка, внешнеполитические усилия СССР по заключению договора о коллективной безопасности с западноевропейскими державами – все это отбрасывалось, как не относящееся к делу.

Совершенно очевидно, что тезис о «недемократичном» избрании Верховных Советов республик Прибалтики 1940 года принадлежит к таким, которые невозможно ни доказать, ни опровергнуть, хотя ни один юрист не сумел бы найти черты «оккупационного» режима в этих республиках. Но благодатным фоном для «легитимистских» изысканий при этом служило развенчание Пакта Молотова – Риббентропа, в котором «два тоталитарных хищника» поделили законные и полноправные независимые государства.

Применяя тот же стандарт, который предложили прибалтийские политики для событий 1940 года, можно с гораздо большей определенностью сделать вывод, что в 1920 году при подписании договоров Советской России с Латвией, Литвой и Эстонией никакого законного, легитимного отделения Прибалтики от Российской империи не было. Ульманис, диктатор фашистского типа, вообще никем не избиравшийся, пришел к власти на немецких штыках в условиях германской оккупации этой части Российской империи. То же относится к Литве и Эстонии.

Если вся концепция построена на признании советско-германского договора недействительным с самого начала, то должно быть новое территориальное размежевание, ибо сегодняшнюю территорию Литва получила только в результате Пакта Молотова – Риббентропа, гарантировавшего невмешательство Германии, если СССР предпримет восстановление утраченных в ходе революции и Гражданской войны территорий. К тому же именно в том «позорном» секретном протоколе говорилось, что «интересы Литвы в Виленской области признаются обеими сторонами». Факты из архивов свидетельствуют не о стыде за этот Договор, а о том, что, получив Вильно в последовавшем Договоре Литвы с СССР от 10 октября 1939 года вскоре после этого протокола, Литва ликовала, люди вышли на улицы с национальными флагами и обнимались! Если Пакт Молотова – Риббентропа «преступен», то территория Литвы должна быть пересмотрена.

Однако гроссмейстер Яковлев бдительно следил, чтобы этого не произошло! Комиссия даже запретила ввести в рассмотрение Договора с Германией тот факт, что ему предшествовали безуспешные и настойчивые попытки СССР заключить договор с западноевропейскими странами, гарантировавший бы западные границы восточноевропейских государств, включая Прибалтийские. Запад готов был гарантировать границы Польши, но не Прибалтийских государств, открывая Гитлеру дорогу, который мог напасть на СССР только через Прибалтику!

С кем больше сотрудничала Антанта —с белыми или красными?

В свете такого понимания совершенно иначе выглядит тема так называемой интервенции Антанты в Россию, смысл которой заключался совсем не в сокрушении большевизма и коммунистической идеологии и точно так же совсем не в помощи Белому движению в восстановлении прежней единой России. Советская историография акцентировала внимание на классовых и идеологических побуждениях западных держав. Но эти побуждения были всегда геополитическими и военно-стратегическими, что и объясняет попеременное сотрудничество или партнерство то с Красной Армией против Белой, то наоборот, закончившееся в целом предательством Антантой именно Белой Армии.

Следует обратить особое внимание на то, что именно сама Антанта приняла решение об оставлении германских войск в Прибалтике после капитуляции Германии. Франция, спасенная лишь Россией и ее жертвами на Восточном фронте, включила в текст Компьенского перемирия 1918 года пункт о сохранении войск кайзеровской Германии в Прибалтике при их одновременном выводе со всех других оккупированных территорий.

Белоэмигрантские архивы убеждают в том, что ни одно из обещаний помощи со стороны Антанты, данное представителям различных антибольшевистских образований, так и не было выполнено. В Прибалтике англичане появились еще в декабре 1918 года, сразу после ухода оттуда немцев, однако уже не для того, чтобы восстановить ставший ненужным Восточный фронт, а для формирования подконтрольного именно им санитарного кордона от Балтики до Черного моря, для чего нужны были независимые прибалтийские правительства.

В августе 1919 года английский эмиссар по заранее составленному списку назначил северо-западное правительство при генерале Юдениче и потребовал от всех членов подписать лист, в котором значилось «признание эстонской независимости», иначе Антанта прекратила бы помощь. Но помощи не последовало даже в дни наступления Юденича, а независимое эстонское правительство в ответ на просьбу о поддержке ответило, что «было бы непростительной глупостью со стороны эстонского народа, если бы он сделал это».

Антанта так и не признала ни одно из белоэмигрантских правительств России. Однако, как пишет с горечью А. И. Деникин в книге «Мировые события и русский вопрос», одновременно западники «охотно и торопливо признавали все новые государства, возникшие на окраинах России». Это подтверждают не только белоэмигрантские книги, но и рукописные записки сотрудника русского внешнеполитического ведомства Г. Михайловского, служившего потом при Временном правительстве, Деникине и Врангеле.

«Осложнения с англичанами, – по свидетельству автора, – происходили на почве несомненной двуличности их политики. Если одной рукой они поддерживали на юге России Деникина, а в Сибири – Колчака, то другой – явных врагов Деникина и вообще России... на берегах Балтийского моря. Наши прибалтийские окраины находили у Великобритании могущественную поддержку в своих сепаратистских стремлениях...”

У последнего российского министра иностранных дел Сазонова, когда он оказался в Париже, были сведения, доставленные через прежнее русское посольство в Лондоне, касательно «грандиозного плана Англии, имевшего целью расчленение России. Балтийские государства должны были окончательно отрезать Россию от Балтийского моря, Кавказ должен быть буфером, совершенно самостоятельным от России, между нею, с одной стороны, и Турцией и Персией – с другой; таким же самостоятельным должен был стать и Туркестан, чтобы раз и навсегда преградить путь в Индию».

В архиве внешней политики СССР имеется письмо Народного комиссара иностранных дел Г. В. Чичерина: «При нынешнем общем положении, при борьбе Советской Республики с капиталистическим окружением верховным принципом является самосохранение Советской Республики как цитадели революции. Ради этого верховного принципа приходится идти на договоры с буржуазными государствами.

Восстановленная независимость Прибалтики и юриспруденция

Самопровозглашенное правительство Эстонии приняло самое существенное участие в окружении и разоружении армии генерала Юденича. По требованию Троцкого бывшие с ним в самом сердечном согласии «буржуазно-помещичьи» эстонские власти интернировали и посадили белые соединения за колючую проволоку, где тысячи людей погибли. За это эстонцы получили от большевиков около 1000 кв. км русских земель по договору от 2 февраля 1920 года.

Литва вообще должна быть особенно признательна именно большевикам и СССР за ту территорию, с которой она сейчас вышла из Советского Союза. Литовское государство возникло вопреки намерениям Англии и Франции, и они не спешили признавать его, рассчитывая создать вблизи границ Советской России «крепкую антисоветскую Польшу», в которую на федеративной основе вошла бы и Литва. Но в Литве было двоевластие. Октябрьская революция, ноябрьская революция в Германии, германское поражение к концу войны были фоном, на котором в Вильно было провозглашено другое правительство – советская власть, которая объявила цель идти вместе с Советской Россией и даже потом приняла решение об объединении в одну республику с Белоруссией.

Но когда литовское двоевластие кончилось, виленская советская власть пала под ударами Пилсудского и осталось лишь правительство в Ковно, Антанта однозначно встала на сторону Польши в споре из-за Виленского края. Только Советская Россия последовательно в Договоре с Литвой и во всех внешнеполитических документах повторяла, что считает Виленский край литовской территорией, незаконно отторгнутой Польшей.

По современным «демократическим» критериям именно Виленский Совет имел кое-какое легитимное происхождение. Ведь он возник 8 декабря 1918 года хотя и в присутствии германских войск, но уже после капитуляции Германии, когда эти войска уже не были оккупационной властью и ожидали вывода. А так называемая литовская тариба в Ковно, провозгласившая «восстановление» независимости и «вечных прочных союзнических связей» с Германией, была поставлена в декабре 1917 года именно кайзеровскими оккупационными властями и не имела никакой легитимности. Однако именно с этой структуры сегодня Литва отсчитывает свою независимость.

Приводимые факты из территориального передела времен революции и Гражданской войны демонстрируют юридическую несостоятельность концепции восстановления довоенных государств, да еще при совсем странном уходе Литвы с территорией, полученной после Договора 10 октября 1939 года и окончательно закрепленной в качестве литовской лишь в составе СССР. Межвоенный статус Прибалтийских государств юридически ущербен, а события 1940 года, как бы неприятна либералам не была их форма (ввод советских войск), есть правовосстановительный акт, ибо никакого законного отделения от Российской империи не было, а была временная утрата территории в результате Гражданской войны и революции.

Приняв западную концепцию, российское правительство само лишило себя всяких инструментов для отстаивания своих позиций и прав русского населения. Ибо оно признало, что данные республики в течение 50 лет были оккупированы и, следовательно, находящиеся там войска —оккупационные и подлежат безоговорочному выводу, а демографическая ситуация – итог «оккупационного режима», что оправдывает якобы прибалтийские правительства в их политике лишения «колонизаторов» политических и гражданских прав. Именно такая концепция позволяет латышским фашиствующим антирусским шовинистам экстраполировать сегодняшнее законодательство Латвии на события и действия, совершенные в прошлом в другом государстве. Партизан Кононов и сегодняшний подсудимый Савенко подвергаются суду по законам сегодняшнего государства за действия, которые не квалифицировались как преступления в том государстве, в каком эти действия совершались.

Очевидный провал «демократической» внешней политики Козырева в этом важнейшем регионе угрожает некомпенсированной потерей выхода к морю на Балтике и превращению этого региона в зону стратегических интересов США и НАТО.

И никакие спорадические резкие заявления российского руководства не способны радикально изменить ситуацию, ибо сама концепция «отделения» Прибалтийских республик лишает всех основ для отстаивания законных исторических преемственных интересов России.

Немного истории, которая полезна для будущего

СССР и сегодняшняя Российская Федерация, правопреемники исторической Российской империи, обладают неоспоримыми правами на эти территории, вытекающие из международно-правовых условий их вхождения в состав России.

Северная война между Россией Петра Великого и Королевством Швеция закончилась поражением Карла XII и подписанием Ништатского договора 1721 года. В тот момент латыши и эстонцы не были субъектами истории, а находились в подданстве «Короны Свейской». Они, тогда никому не известные этносы, не только никогда не имели собственной государственности, но не имели еще литературного языка, собственной национальной элиты, ибо все бароны были немецкого происхождения и образование велось на немецком – наследие крестоносцев. (Только при Александре II появились учебные заведения с обучением на латышском языке. Замену географических указателей на русские нынешние обличители «тюрьмы народов» называют русификацией, не зная, что прежние указатели были на немецком языке...)

Ништатский мирный договор 1721 года входит в корпус международно-правовых актов, на которых основана легитимность территорий всех государств мира. Нынешние границы Соединенных Штатов, Швеции, Франции или Испании также зиждутся среди прочего и на весьма древних международно-правовых актах и никем сегодня не оспариваются. По этому договору Россия навечно получала эти территории не просто как победитель в Северной войне, но в результате их покупки. «Его Царское Величество обязалось выплатить Шведскому Королевству в течение пяти лет «двух миллионов ефимков исправно без вычета и конечно от е.к.в. с надлежащими полномочными и расписками снабденным уполномоченным...” – немалую по тогдашним меркам сумму серебром через амстердамские банки, что уже тогда осуществляли мировой финансовый «мониторинг».

Совершенно очевидно, что позиции России в отношении Прибалтики не могут существенно измениться без смены концепции. Если бы с самого начала было в основу положено и донесено до всех четкое понимание, что Россия будет иметь дело не с довоенными государствами, а с частями Советского Союза, то есть с бывшими Латвийской, Эстонской и Литовской Советскими Социалистическими Республиками, пожелавшими стать независимыми государствами, то многое было бы сегодня по-другому, прежде всего в военно-стратегической области, а также в сфере прав человека для русских. Запад, особенно США, конечно, не пожелает преодолеть двойной стандарт, беззастенчиво применяемый к проблемам бывшего СССР. Но без такого концептуального пересмотра стратегии вряд ли можно ожидать возможностей эффективно защитить российские интересы и воспрепятствовать вступлению Прибалтики в североатлантические структуры.

Полезно было бы начать трудную и не сулящую скорых результатов, но необходимую работу, чтобы донести до Европы изменение концепции. Если Европа не хочет стать заложником англосаксонских атлантических глобалистских авантюр, она должна осознать, что для серьезного и конструктивного взаимодействия с Россией, для стабильности и предсказуемости самих европейских процессов необходимо признание исторически преемственных геополитических интересов России в традиционном ареале ее влияния.

http://www.ei1918.ru/soviet_union/dlja_chego_zapadu_nuzhno.html
   

[Александр Васильевич]

Василий МОЛОДЯКОВ

Вторая мировая: сделано в Версале



О причинах и виновниках Второй мировой войны изданы горы книг. За фразами о «маниакальном стремлении к мировому господству», «близоруком и преступном умиротворении агрессоров», «сговоре диктаторов», «большевистском коварстве» и прочих идеологемах потерялось главное. Вторая мировая война началась в тот день, когда официально закончилась Первая мировая, – с подписанием Версальского договора 28 июня 1919 г.

Вчитываясь в статьи этого и прочих «мирных» договоров, видишь сценарий всех будущих европейских конфликтов. Если бы его не было, – точнее, если бы мир победителей с Германией был иным, – шансов на новую войну в Европе было бы куда меньше. Однако Версальский договор в том виде, в каком он был составлен и предъявлен побеждённым, шансов не оставлял. Говорят, перед его подписанием британский премьер Дэвид Ллойд-Джордж заметил своему французскому коллеге Жоржу Клемансо, что они закладывают фундамент новой войны. Престарелый «тигр» на предупреждение не отреагировал. Он слишком ненавидел Германию и построил всю свою карьеру на идее «реванша». А может, был уверен, что до новой бойни просто не доживёт? Горьких плодов Клемансо не увидел. Зато их в полной мере вкусил его соратник Андре Тардье, главный автор территориальных статей договора. В 1940 г., тяжело больной и полуслепой, он пережил разгром и оккупацию Франции вермахтом. Дожив до освобождения, Тардье не узнал о нем, потому что потерял не только зрение, но память и рассудок.

Из членов «большой тройки» американского президента Вудро Вильсона, отказавшегося от репараций, аннексий и контрибуций, более всего занимали «моральные» вопросы, включая «искоренение тевтонского милитаризма», то есть экономическое и политическое ослабление Германии, и «верность обязательствам» – получение военных долгов с союзников, на уплату которых должны были пойти репарации с побеждённых. Ллойд-Джордж интересовался репарациями, колониями и судьбой германского торгового флота – то, чего он в итоге добился, грозило Германии экономическим крахом. Клемансо помимо денег жаждал не только максимального ослабления «бошей», но и реванша за прошлые унижения. Германия должна быть уменьшена в размерах и окружена враждебными ей странами. Так родился «санитарный кордон», который вдобавок отгородил от Европы Советскую Россию.

Для конкретной работы «тигр» был стар и поручил ее Тардье. Книга последнего «Мир», изданная два года спустя, – гимн новому миропорядку и «отцу победы» Клемансо, его упорству в борьбе за договор. Её любопытно сравнить с «Правдой о мирных договорах» Ллойд-Джорджа, появившейся в 1938 г., когда угроза новой войны в Европе стала реальностью, а на подписанный им «мир» со всех сторон указывали как на главную причину этой войны. Британский экс-премьер оправдывался и пытался переложить ответственность на других. Действительно, в разработке территориальных статей он почти не участвовал и даже предупреждал о возможных опасных последствиях передачи большого количества немцев под власть других государств. Клемансо пришёл в неистовство и велел подготовить жесткий ответ. Ллойд-Джордж смирился, договор одобрил и подписал, а затем добился его ратификации.

Итак, возьмём в руки географические карты.



Эльзас и Лотарингию вернули Франции вместе с государственной собственностью Германии (построенные ей железные дороги и т.д.) без какой-либо компенсации. Рейх получил эти территории в 1871 г. в качестве трофея, но при согласии 4/5 населения (после Версаля никого не спрашивали). Их «возвращение» оставалось главным лозунгом реваншистов, но союзников в Лондоне и Вашингтоне пришлось убеждать в справедливости французских требований, пока они не попали в «14 пунктов» Вильсона. До Вестфальского мира 1648 г. обе провинции были германскими, потом стали французской территорией, но с преобладанием немецкого языка.

Ограничиваться этим Франция не собиралась. Претензии простирались на Саарскую и Рейнскую области, которые в конце XVIII – начале XIX вв. были ненадолго оккупированы её революционными армиями (в остальное время их принадлежность Германии сомнений не вызывала). Во время войны Париж их «возвращения» не требовал, поэтому Тардье признал, что обосновать притязания на эти «исконные земли» оказалось трудно. Францию интересовали угольные шахты Саара, который был отторгнут от Германии и передан под управление Лиги Наций (фактически – под французский контроль). Только через 15 лет судьба Саарской области была решена плебисцитом, когда 13 января 1935 г. более 90% населения проголосовало за возвращение в Рейх. Безоговорочно заполучить Рейнскую область Парижу не удалось, хотя Тардье пытался сделать Рейн западной границей Германии. Область была демилитаризована и оккупирована той же Францией – Ллойд-Джордж и Вильсон не возражали. В марте 1936 г. вермахт без единого выстрела занял территорию Рейнской области, последний контингент французских войск с которой был выведен 30 июня 1930 г. По иронии судьбы приказ об этом отдал тогдашний премьер Тардье.

Завершая обзор новых западных границ Германии, добавим, что принадлежавшие ей железные дороги в Люксембурге стали французскими. Тардье поддержал территориальные претензии Бельгии к Голландии (провинция Лимбург), но в результате она получила кусок германской территории с городами Эйпен и Мальмеди и 55 тысячами немецкого населения. Подписав в 1925 г. Локарнский договор, Берлин признал эти границы окончательными. Что касается восточных рубежей Рейха, то их таковыми не считал ни один веймарский канцлер или министр иностранных дел, включая самых что ни на есть «демократов».

Польское государство в «версальских» границах появилось на свет за счёт территорий, принадлежавших империям Гогенцоллернов и Романовых. Польские националисты сочли столкновение между ними историческим шансом, предлагая помощь то России, то Германии, чтобы по окончании войны победитель дал им возможность создать независимое государство за счет побеждённого. Вопрос о появлении на карте Европы новой страны был предрешён. Оставался вопрос о её границах. Территориально-политическую игру в Париже поляки провели безукоризненно, уступив в эффективности только чехам.

На Западе Польша получила «коридор» к Балтийскому морю, не сумев инкорпорировать Восточную Пруссию с центром в Кёнигсберге. Тот факт, что Германия оказалась в прямом смысле разрубленной пополам, «картографов», похоже, не беспокоил. Данциг, который всегда был германским, стал «вольным городом» под контролем Лиги Наций, хотя первоначально его предполагалось передать Польше. Ллойд-Джордж сказал Клемансо: «Из-за Данцига у нас будет новая война», но всего через несколько лет министр иностранных дел Остин Чемберлен заявил: «Ни одно британское правительство не рискнет и не подумает рисковать жизнью хотя бы одного британского солдата» ради защиты Польского коридора. Из таких цитат можно составить целую антологию.

Польша претендовала на немецкую Верхнюю Силезию (20 % германского угля, 57 % свинца, 72 % цинка), и другие земли, судьбу которых должен был решать плебицсит. Когда 21 марта 1921 г., после двух лет проволочек, Силезия проголосовала за Германию, поляки при попустительстве Антанты организовали вторжение туда «нерегулярных отрядов», вооружённых французским оружием. Правительство в Берлине, опасаясь интервенции на западе, смолчало, но за дело взялись добровольцы, разгромившие поляков. В результате нового передела (об итогах плебисцита было велено забыть) Германия получила две трети Верхней Силезии, Польша – треть, на которой остались 95 % запасов силезского угля.

На северо-востоке Германия лишилась Мемеля (Клайпеда), переданного Литве. У той же Литвы Польша отобрала Вильно (Вильнюс). В 1939 г. после предъявленного Литве ультиматума Германия получила Мемель обратно, а в конце того же года, после «распада польского государства», СССР передал «Гедиминову Вильну» Литве. В первые послевоенные годы никто не вёл экспансию в Европе эффективнее Варшавы. Единственным «проколом» было то, что от неё уплыла небольшая Тешинская область, где Национальный польский совет еще 30 октября 1918 г. объявил о вхождении в состав Польши. Досталась она другому новому государству – Чехословакии, но Польша все-таки захватила Тешин осенью 1938 г., после Мюнхенского соглашения.

В 1927 г. британский газетный магнат лорд Ротермир опубликовал статью «Пороховой погреб Европы», в которой предсказывал, что новая война начнётся из-за Чехословакии. Ошибся он только в том, кто потребует от Праги вернуть свои земли и граждан. Не Германия, как можно подумать сегодня. Нет – Венгрия, с которой победители обошлись почти так же сурово, как с Германией.

«Версальская» Чехословакия была необычным государством: едва ли не у всех соседей были к ней территориальные претензии. На её территории оказались больше миллиона венгров, 80 тысяч поляков и три с лишним миллиона судето-германцев. До войны Богемия, населённая германцами не меньше, чем славянами (вспомним рассказ Конан-Дойля «Скандал в Богемии» о немецком принце, пришедшем к Холмсу), Словакия, Судетенланд и Рутения входили в состав Австро-Венгерской империи. Двуединая монархия могла превратиться в Триединую Австро-Венгро-Богемию, но сербский террорист Гаврило Принцип убил наследника австрийского престола Франца-Фердинанда, женатого на чешской княгине и бывшего главным защитником славян при дворе своего престарелого дядюшки Франца-Иосифа. С этого убийства, как известно, началась мировая война.

Бывший профессор Венского университета чех-панславист Томаш Масарик выступил с идеей создания королевства Богемии и Моравии с русским великим князем на престоле. Россию идея не заинтересовала, но Масарик нашел покровителя в Вильсоне, который, правда, путал словаков со словенцами. 27 мая 1915 г. в американском городе Кливленде представители чешских и словацких эмигрантов подписали договор о содружестве, и в союзных столицах начали создаваться чехословацкие комитеты. 30 мая 1918 г. они заключили, тоже в США, Питтсбургское соглашение, провозгласили создание Республики Чехословакия и избрали Масарика её президентом.

Пожилой Масарик (к концу войны ему исполнилось 68 лет) был идеологом, знаменем, символом. Нужен был практик, которым стал Эдуард Бенеш, с 1915 г. живший в Париже и обладавший обширными знакомствами в политических, деловых и журналистских кругах. В качестве министра иностранных дел нового правительства он оказался главой делегации на мирной конференции. Именно Бенеш вместе с Тардье перекраивал карту Европы при пассивном участии прочих. Свидетельствует британский дипломат Гарольд Никольсон: «Вторая половина дня была посвящена окончательному пересмотру границ Австрии... В этой комнате судьба Австро-Венгерской империи решается окончательно. Венгрия поделена этими пятью уважаемыми джентльменами, поделена беспечно и безответственно... Трансильвания перекраивается, пока эксперты напряженно молчат; Бальфур дремлет, Лансинг (госсекретарь США – В.М.) что-то черкает в на своем блокноте; Пишон (министр иностранных дел Франции – В.М.), притаившись, как сова, в огромном кресле, бросает на всех хищный взгляд… После нескольких перебранок, подобных перебрасыванию теннисного мяча, между Тардье и Лансингом, Венгрия теряет свою южную часть. Затем Чехословакии, и, пока две-три мухи вылетают за окно и влетают вновь в зал, Венгрия успевает потерять своей север и свой восток». Точно так же «разобрались» с наследством Османской империи, где у Италии были претензии к Греции и Югославии, точнее к Королевству Сербов, Хорватов и Словенцев. Тардье решительно занял сторону этого нового государства, название которого было эвфемизмом для «Великой Сербии» и на престоле которого сидела сербская династия Карагеоргиевичей. Бенеш предложил прорубить «коридор» через территорию Венгрии, чтобы соединить Чехословакию с Югославией, но на это не отважился даже Тардье.

Патера Глинку, лидера словацких националистов, не желавших жить «под чехами», в Париж не пустили, но он приехал туда нелегально и попытался связаться с Вильсоном, напомнив ему о «праве наций на самоопределение». Бенеш решительно выступил против обсуждения вопроса о независимости Словакии. Его поддержал Тардье, призвавший... не плодить новые мелкие государства, далёкие от европейской культуры с сомнительной способностью к самоуправлению.

Лорд Ротермир, приложивший руку к созданию чехословацкого государства, писал 12 февраля 1937 г. в статье «Пленники Чехо-Словакии»: «В этой жизни за многие ошибки надо платить. Ошибка, выразившаяся в создании искусственного и фальшивого государства, именуемого Чехо-Словакией, может стоить Европе новой войны. Из всех опрометчивых решений, принятых «миротворцами» в Париже, это худшее. Однако наихудший грабеж в истории дипломатии так и прошел незамеченным. Чехи и про-чешские интриганы легко обыграли делегатов конференции. Перетрудившиеся и измученные государственные мужи спешили покончить с перекройкой карты Европы и вернуться домой, к ожидавшим их неотложным делам».

Подведём краткий итог деятельности «картографов». Германия лишилась территорий, переданных Франции (Эльзас и Лотарингия), Бельгии (Эйпен и Мальмеди), Дании (Северный Шлезвиг), Польше (Верхняя Силезия и «коридор»), Чехословакии (Судеты), Литве (Мемель), под управление Лиги Наций (Саар, Данциг) и утратила суверенитет над Рейнской областью. Кроме того, она осталась без колоний, военного и торгового флота. Австрию лишили права на воссоединение с Германией, что она попыталась сделать уже в конце 1918 г. Ей пришлось передать Италии часть провинций Крайна и Каринтия, Кюстенланд и Южный Тироль. Две общины Нижней Австрии и часть Силезии вместе с бывшими провинциями Богемия и Моравия составили основу Чехословакии. Буковину отдали Румынии, но взамен Австрия получила Бургенланд, исторически принадлежавший Венгрии.

Подписав 27 ноября 1919 г. в Нейи «мирный» договор, болгарский премьер Александр Стамболийский демонстративно сломал перьевую ручку. Добруджа была передана Румынии, Фракия – Греции, что лишало Болгарию выхода к Эгейскому морю. Часть её территорий оказалась у Югославии. 4 июня 1920 г. был заключён Трианонский договор с Венгрией, в которой оказалось меньше венгров, чем за её пределами. Чехословакия получила Словакию и Прикарпатскую Русь, Югославия – Хорватию и Словению, Румыния – Банат и Трансильванию. Выхода к морю Венгрия тоже лишилась.

Недовольные были даже среди победителей. У Литвы появились территориальные претензии к Польше (Вильно), у Польши к Чехословакии (Тешин), у Италии к Югославии (Фиуме) и Греции (им обещали одни и те же турецкие земли). Советская Россия в 1920 г. из-за неудачной войны с Польшей потеряла часть территорий к западу от «линии Керзона» (восточная «версальская» граница Польши). Румыния с согласия Антанты оккупировала Бессарабию.

Могла ли после такого «мира» не начаться в Европе новая война?

_______________

Василий МОЛОДЯКОВ - доктор политических наук

http://www.fondsk.ru/article.php?id=2422

[Александр Васильевич]

Фильм "Пакт Молотова - Риббентропа: новые обстоятельства времени"

http://www.vesti7.ru/video?name=10121.asf

http://www.vesti.ru/doc.html?id=299141

Исторический скандал. В Литве на заседании Парламентской ассамблеи ОБСЕ была принята резолюция, в которой сталинизм, по сути, приравнивается к нацизму. В документе предлагается 23 августа - в этот день 70 лет назад был подписан пакт Молотова - Риббентропа - считать днем "памяти жертв сталинизма и нацизма".  Цинично и просто. А ведь Советский Союз входил в антигитлеровскую коалицию и пакт, кстати сказать, с секретными протоколами до начала Второй мировой из всех подписал последним. А сколько и с кем у Гитлера их было всего? Как заигрывали с фюрером его же жертвы?

Известие о том, что Советский Союз подписал с Германией пакт о ненападении, в Европе восприняли со спокойным разочарованием. Каждая страна была расстроена по своим причинам, но и возмущаться резона не было. Почти у всех существовали те или иные договоренности с нацистами - официальные, доверительные или секретные, похожие на секретный протокол пакта Молотова - Риббентропа. Пытались обезопасить себя все. Литва и Эстония летом 1939 года заключили с Гитлером соглашение.

"Это были секретные переговоры. По секретным контактам немцы инспектировали, в частности, эстонско-советскую границу, просматривая, где лучше, с каких позиций начать наступление", - рассказал Валентин Фалин, в 1971 - 1978 годах - посол СССР в ФРГ, в 1988 -1990 годах - заведующий международным отделом ЦК КПСС, в 1990 - 1991 годах - секретарь ЦК КПСС.

"Например, есть документы о переговорах лорда Саймона с Гитлером за два года до этого, где эмиссар Британии открыто говорит Гитлеру: Бельгию, пожалуйста не трогайте, она слишком близко от нас, Австрию, пожалуйста, забирайте", - сказала Наталья Нарочницкая, глава Фонда исторической перспективы, руководитель отделения российского фонда "Институт демократии и сотрудничества" в Париже.

Раньше всех остальных, еще в 1934 году, Польша договорилась с Германией о ненападении. У договора не было секретных протоколов - только неофициальные договоренности.

"Речь шла о том, может ли Гитлер атаковать через Польшу и может ли Гитлер наградить за это. Польша сделала маленькие отступления от правильного пути, но ее осуждать сложно", - считает историк Ингеборг Фляйшхаур.

Наградой Польше должны были быть территории. Гитлер хорошо знал, что Польша мечтает раздвинуть свои границы на юг. А уж о том, что в Польше советскую власть ненавидят больше, чем нацистскую, знали все. И в этом страхе Польша не была одинока.

"Самое главное направление гитлеровской пропаганды заключалось в том, что фашизм в Германии спасает Европу от большевизма, - отметил Игорь Максимычев, доктор политических наук, главный научный сотрудник Института Европы РАН. - Мы преграждаем путь большевизму, но поскольку он еще был антисемитом, называл это "еврейский большевизм". В общем, преграждаем путь в Европу. Мы - ваша последняя надежда".

В Польше боялись, что СССР попытается вернуть себе территории, захваченные им в 20-х годах, - часть Украины и Белоруссии с населением 6 миллионов человек. И 23 августа 1939 года, хоть и на бумаге секретного протокола, Москва включила оккупированные территории в сферу своих интересов. Берлин не возражал.

В Кремле на банкете в честь подписания договора Риббентроп ликовал. Хвалил "Советское шампанское", звал Молотова в гости в Германию и даже воскликнул: Heil Hitler! В ответ Сталин присел в книксене. Немецкая делегация проглотила обиду. Такая мелочь. Они только что добились своего - поделили буферные государства, Каждый достиг своей цели. Сталин был уверен: фашисты теперь будут громить капиталистов.

Из шифротелеграммы Сталина Кагановичу: "Чем сильнее будет драка между ними, тем лучше для СССР. Мы можем продавать хлеб и тем, и другим, чтобы они могли драться. Нам выгодно, чтобы драка у них была как можно более длительной, но без скорой победы одной над другой".

А министр иностранных дел Франции Жорж Бонне разослал телеграмму своим послам, суть которой - Германия сосредоточивается на борьбе с большевизмом, получив свободу действий на Востоке.

"Москва опасается, что, как по примеру Мюнхенского договора опять договорятся главные европейские державы и Москва может оказаться в роли козла отпущения для всех этих внутренних проблем Европы, - их можно будет переложить на Москву. Да и почему бы не послать, собственно, немцев воевать с русскими? Прекрасно - нацисты с коммунистами. Чудненько. Дешево и сердито", - сказал Михаил Мельтюхов, доктор исторических наук, старший научный сотрудник Всероссийского НИИ документоведения и архивного дела.

Гитлер уже шесть лет дурачил прожженных интриганов, делил Европу со всеми, кто этого хотел. Действовал простой принцип: кого угодно, только не нас. Фюрер - в восторге. "Враги не учли моей решимости. Наши враги подобны маленьким червячкам. Я видел их в Мюнхене", - говорил он.

В 1938 году лидеры Великобритании и Франции - Чемберлен и Даладье - приехали в Мюнхен отдавать Гитлеру Чехословакию. Итальянский дуче Муссолини тоже не остался в стороне от исторического события. Он двумя годами раньше уже получил Абиссинию, с оккупацией которой согласились и Франция, и Англия. Гитлер полгода назад - Австрию, за которую ему даже не пришлось воевать.

Судетскую область Чехословакии отдавали с условиями. Чехам запрещалось вывозить оборудование с заводов. Да они бы и не успели. Даже часть чешского вооружения досталась фашистам. Правительство Чехословакии известили о решении четырех государств отторгнуть часть территории их страны. Никаких секретных протоколов. И все считают себя победителями. Парламент Великобритании выносит резолюцию: "Палата одобряет политику правительства его Величества, с помощью которой война была предотвращена". Чемберлен считает, что навсегда.

"Я, скорее, подам в отставку, чем заключу договор с Советами. Нужно найти решения по Чехословакии, приемлемые для всех, кроме России", - заявил Чемберлен.

"Я приму решение о действиях против Чехословакии, только если буду твердо уверен, что Франция не выступит, и поэтому Англия не вмешается", - подчеркнул Гитлер.

Вмешались другие. На следующий день Польша потребовала от Чехословакии Тешинскую область - как раз к югу от своих границ. Берлин не возражал. Уинстон Черчилль был обескуражен ультиматумом польских властей.

"Слава в период мятежей и горя - гнусность и позор в периоды триумфа. И все же всегда существовали две Польши: одна из них боролась за правду, а другая пресмыкалась в подлости", - отметил Черчилль.

Еще через месяц Венгрия забрала часть Словакии и Закарпатской Украины. Германия поглотила все, что осталось. Безо всякого договора. Попытка СССР вмешаться закончилась ничем. Польша отказалась дать коридор советским войскам, чтобы выполнить гаранитии безопасности, которые давались чехам, гарантии, которые давал Советский Союз вместе с теми, кто Чехословакию разделил.

Сталин пытался то натравить нацистов на Запад, то воевал с фашистами в Испании, то пытался отстоять Чехословакию как зону безопасности. Все - без особого успеха.

В Москве шли странные переговоры с Англией и Францией о системе коллективной взаимопомощи, переговоры тех, кто органически не доверяли друг другу. Чемберлен подозревал большевистского вождя в том, что он готовил плацдарм для нападения, использовал сам факт переговоров для маневров в отношениях с Гитлером.

"Москву самым высоким по рангу представителем западных держав посетил заведующий отделом МИД Англии. Все - больше никто не удосужился. Эти военные переговоры велись отставниками. Труднее было выразить более ясно пренебрежительное отношение к Советскому Союзу, чем это было сделано", - отметил Игорь Максимычев.

Сталин ждал обмана и все время настаивал на скрупулезном описании того, где, какие войска каких стран и в каком количестве буду расположены в случае любой агрессии. После Мюнхена и до лета 1939-го никто не подозревал, что СССР заключит какое-то соглашение с нацистами. Казалось, Сталина держат на крючке вязких обсуждений. Французы острее других чувствовали опасность и теряли терпение.

"Не подлежит сомнению, что СССР желает заключить военный пакт и не хочет, чтобы мы превращали это пакт в пустую бумажку, не имеющую конкретного значения. Провал переговоров неизбежен, если Польша не изменит позицию", - подчеркнул в Париже в августе 1939 года глава французской военной миссии генерал Думенк.

Позиция Польши была неизменной: никакого коридора советским войскам ни при каких обстоятельствах. Никакая агрессия никакой страны не заставит Польшу пустить к себе вооруженных большевиков ни под какие гарантии. Даже ухудшение отношений с Германией из-за Данцига - ныне Гданьска - не поколебало поляков.

В марте Гитлер утверждает план "Вайс" - план нападения на Польшу. Как минимум две разведки - советская и британская - знают об этом. В апреле Чемберлен от имени Англии и Франции объявляет о предоставлении гарантий Польше на случай агрессии. Гитлер разрывает германо-польский пакт о ненападении - начинается полная неразбериха. Хотя на Западе многие политики верят, что умиротворили Гитлера достаточно, отдав ему Австрию, Мемель, Чехословакию, обещая еще и договориться с Польшей о Данциге. Англия, тем не менее, не ослабляет дипломатических усилий.

"Продолжаются активные англо-германские контакты - официальные и неофициальные. И вот в ходе таких контактов Берлин получает очень противоречивые сигналы из Лондона. И совершенно очевидно, что это в гораздо большей степени имеет значение для позиции Третьего Рейха. Если вдруг Германия будет воевать с Польшей, то, вполне возможно, Англия останется нейтральной, что в гораздо большей степени провоцирует эту войну, чем позиция Советского Союза", - рассказал Михаил Мельтюхов.

Гитлер напал на Польшу на неделю позже, чем планировал в марте. И только тогда Англия и Франция объявили Германии войну. Но Польше это не помогло. Западные войска на помощь к ней так и не пришли.

[Александр Васильевич]

Поляки возмущены российским телефильмом



Депутаты польского сейма возмущены фильмом о пакте Молотова-Риббентропа, который был показан на телеканале «Вести». Законодатели требуют, чтобы свою позицию по этому поводу озвучили президент и премьер-министр страны.

Депутаты сейма убеждены, что в картине искажены исторические факты и представлена сталинская версия событий. По мнению польских законодателей, авторы фильма утверждают, что Польша вступила в союз с Гитлером против СССР. Депутаты сейма, требуют, чтобы свою позицию по этому вопросу высказали и первые лица государства. Лидер фракции левых сил Марек Виклиньски даже выразил удивление тем, что президент и премьер молчат. В сейме от них ждут протеста против фильма о пакте Молотова-Риббентропа.

Тем временем, пока депутаты возмущались молчанием премьера, тот озвучил свою позицию. Дональд Туск заявил, что Варшава не будет ввязываться в публицистическую дискуссию с Москвой по поводу фильма. «Мы не должны ввязываться в дебаты, даже такие неумные, как на российском телевиденье», - сказал глава польского правительства. Однако, по словам Туска, перед Польшей стоит трудная задача. Защитить свою память и одновременно улучшить отношения с Россией.

http://www.stoletie.ru/lenta/polaki_vozmushheny_rossijskim_telefilmom_2009-08-26.htm

[Александр Васильевич]

Сергей Нарышкин: России провокационно навязывается вина за Вторую мировую войну

Председатель Комиссии при Президенте России по противодействию фальсификации истории призвал бороться с ревизионистскими тенденциями в исторической науке…



Вчера, 28 августа, прошло первое заседание Комиссии при Президенте России по противодействию фальсификации истории в ущерб интересам России. Председатель Комиссии Сергей Нарышкин заявил на заседании, что России провокационно навязывается вина за события и трагедии Второй мировой войны, сообщает РИА Новости.

"В огромном потоке информации современного мира все чаща приходится сталкиваться с фактами предвзятого и порой циничного отношения к истории нашей страны, европейской и мировой истории", – сказал глава администрации Президента, назначенный Дмитрием Медведевым руководителем Комиссии по противодействию фальсификации истории 19 мая. "Упор в так называемом новом историческом подходе ревизионистами делается на современную историю России, события, связанные со Второй мировой войной", – сказал Нарышкин.

По его мнению, "ревизия истории войны имеет цель пересмотреть геополитические итоги войны". "России как историческому наследнику Советского Союза провокационно навязывается вина за события, трагедии тех лет, тем самым делается база для предъявления претензий нашей стране – политических, финансовых, территориальных", – считает глава комиссии.

Нарышкин предложил собравшимся в пятницу в Кремле участникам комиссии обсудить состояние исторического образования в России, возможные меры государственной и общественной поддержки с целью ограждения от попыток фальсификации. В повестку дня он также внес обсуждение зарубежной практики государственного регулирования и поддержки национальной истории, а также мер по продвижению политических интересов с помощью исторической науки. Кроме того, комиссия обсудит вопросы организации своей работы.

Руководитель комиссии заявил, что историческое сообщество России хорошо понимает свою роль в защите исторической правды. На заседании Нарышкин сказал, что комиссия "не имеет целью переписывать историю, не намерена выступать каким-либо цензором или надзорным органом". "Мы исходим из принципов свободы исторической науки, из понимания того, что историческую правду, какой бы она ни была, следует искать и защищать, прежде всего, на основании первоисточника", – сказал Нарышкин. По его словам, эффективным способом противодействия фальсификации является широкое внедрение в научный оборот новых документов, в том числе рассекреченных, по истории нашей страны.

Председатель комиссии обратил внимание на то, что перед юбилеем начала Второй мировой войны наши ученые подготовили несколько исторических работ. Он считает, что "это достойный ответ тем, кто пытается фальсифицировать историю". "Наши историческое сообщество хорошо понимает цели и задачи комиссии и свою роль в защите истории нашей страны", – подчеркнул Нарышкин.



В свою очередь, первый заместитель думского комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками, член комиссии при Президенте по противодействию фальсификации истории Константин Затулин в интервью радиостанции "Эхо Москвы" заявил, что в задачу комиссии не входит политизировать историю. "Я вообще считаю, что любое мнение комиссии должно быть вариативно. Когда дело касается оценок. Вот есть правда факта, если факт подвергается сомнению, он должен быть опровергнут. Если он не может быть опровергнут, то в таком случае это прямая и грубая фальсификация. Но есть дальше мнение, вот с мнениями тут совсем по-другому. Мнения могут быть разные. У нас в обществе одни считают Сталина тираном и убийцей, а другие гениальным вождем народов. Это в нашем российском обществе. Это мнения, которые отражают палитру мнений в нашем обществе. Вот если будут говорить, что Сталин не приказывал или его окружение не расправлялось с тысячами и даже миллионами граждан в ходе репрессий, то это будет прямая грубая фальсификация. Если скажут, что Сталин приказывал морить голодом украинский народ, то это тоже будет прямая и грубая фальсификация. Как видите, историю надо понимать во всей ее многомерности, многообразности, не является часто черно-белой", – сказал К.Затулин.

"Учебники должны быть систематизированы. Здесь должно быть представление о фактах, то есть факты не должны отличаться. А вот трактовка фактов может отличаться. С определенной степенью вариативности. Но кто-то, питая определенные чувства, определенный взгляд будет комментарии одни давать, кто-то другие. Это моя точка зрения. При этом должен быть плюрализм в лицензировании этих учебников, таким образом, чтобы богатство мнений и сама дискуссия в истории могла продолжаться. В том числе на уровне учебников. Но они не должны отходить друг от друга диаметрально расходящимся образом. Если в одном учебнике, приведу пример, чтобы не касаться российской действительности, говорится, что крестили Русь, а потом из Руси образовались княжества, а в дальнейшем разные государства, то другое дело, когда в украинском учебнике пишется, что укры – это народ, появившийся 120 тысяч лет назад, который построил Палестину и так далее. Это же абсолютно заморочит голову любому подрастающему поколению, такого не должно быть и в российских учебниках", – подчеркнул эксперт.

Напомним, что 19 мая Президент России Дмитрий Медведев подписал указ "О Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России". Возглавил новое ведомство руководитель администрации главы государства Сергей Нарышкин. Всего в состав комиссии вошли 28 человек, среди них – представители администрации Президента, МИД, ФСБ, СВР, Совбеза, Минрегионразвития, Минюста, Минкультуры, Общественной палаты, Госдумы, Росархива, Роснауки.

Русская линия

http://www.rusk.ru/newsdata.php?idar=184596

[протоиерей Георгий Завгородний]

«Вылазки пивоваров и колбасников»

Украинский медиадискурс о войне и в этом году был вторичным.

Савик Шустер тоже собрал в студии пожевать упомянутую жвачку своих проверенных «абонементщиков» – политиков, которые ходят к нему, словно ценители музыки в филармонию (не хочу обидеть последних). Правда, показал им журналиста телеканала НТВ Алексея Пивоварова, сделавшего – «по-богатому», говорят телевизионщики, ибо денег всадили немало, – фильм «Ржев. Неизвестная битва Георгия Жукова». Саму ленту не показали, представив лишь анонс о якобы разоблачении доселе скрытой правды войны, которая уложилась, по Пивоварову, в одну фразу: «Солдат гнали в атаку, как скот».

Но и этого хватило, чтобы Яворивский заорал во все горло: «Я фильм не видел, но поддерживаю!» Чтобы такое отколоть, нужно действительно быть Яворивским с его богатым послужным списком...

Анализировать творение Пивоварова не буду, скажу лишь, что меня смутила его собственная презентация в студии: он, видите ли, еще со школьной скамьи долго блуждал в поисках правды о 1942 годе, поскольку всюду было замалчивание.

Странно, что мешало студенту взять в библиотеке толстенные тома 12-томной «Истории Второй мировой войны», дабы узнать не только о Ржеве, но и о трагических Харькове, Крыме 1942-го с подробными описаниями каждого дня, боевыми картами, статистикой... Советую любителем почитать прекрасную, на мой взгляд, рецензию на фильм российского автора Владимира Бушина (к слову, ветерана войны) под названием «Вылазка пивоваров и колбасников» на его личном интернет-сайте.

После разоблаченного Бушиным (и другими серьезными историками) не только элементарного невежества, но и коварного манипулирования событиями, цифрами и цитатами (и все для того, чтобы подытожить: потери были «бессмысленными», а Жуков – «бездарным»), Пивоварову следовало бы бежать куда глаза глядят, но никак не в Украину к Шустеру.

И все же в этом году, как никто другой, «отличился» государственный канал УТ-1, показав программу «Предупреждение» продюсерского центра «Закрытая зона» – «фильм-расследование, посвященный действиям советских войск во время и после взятия Берлина. Фильм подготовлен с помощью немецких коллег» (орфография и стилистика сохранены).

Наталья Фицыч, генеральный продюсер «Закрытой зоны», как оказалось, не знает, как правильно называть те события: «так называемое освобождение или взятие Берлина советскими войсками» («День», 13.05.09). Не могу даже допустить, что госпожа Фицыч оканчивала школу для учеников с особыми потребностями, а оттого с облегченным изложением, или уже успела поучиться в упомянутом «колледже» в Николаеве. Но почему в таком случае она не знает, что Берлин – столицу «тысячелетнего рейха» – никоим образом не освобождали, а брали штурмом. Есть и медаль, которая так и называется: «За взятие Берлина». Как и медали «За взятие Будапешта» или «За взятие Бухареста», поскольку то были столицы государств – гитлеровских сателлитов. В то же время были и медали «За освобождение Варшавы», «За освобождение Белграда», то есть столиц оккупированных нацистами стран.

 

Что открыла «Закрытая зона»

Вслед за Пивоваровым Фицыч пыталась убедить, что ее выстраданный творческий плод открывает неизвестное, тайное и даже доселе запретное. А именно – факты изнасилования советскими солдатами немецких женщин. «Это доказанные факты, таких свидетельств много, у нас в фильме фигурировали женщины, которые об этом говорили впервые в жизни», – накручивает сенсацию Фицыч.

В самой программе надувать щеки от будто бы полученного «эксклюзива» продолжил «презентант» Мыкола Вересень («Лишь в последние годы историки нашли документы...»), который ввиду почтенного возраста уже никак не мог бы попасть в пресловутый «колледж», так что долгий жизненный опыт мог бы уберечь его от повторения вслед за чеховским персонажем «открытия» того факта, что Волга впадает в Каспийское море.

Дальше – уже на месте, кажется, у знаменитой скульптуры Воину-освободителю в берлинском Трептов-парке, возник журналист Александр Сосновский: «По разным данным, были изнасилованы от полутора до двух миллионов немецких женщин и даже детей».

Ну, о миллионах позже. Сначала об обещанных Фицыч женщинах, якобы заговоривших о своих злоключениях впервые в жизни. В фильме фигурируют, как высказалась генпродюсер, четыре фрау: Эльфрида, Эдит, Герта и Барбара.

Только Эльфрида заявила, что ее изнасиловали «пьяные советские солдаты» (а затем «отправили отца в Сибирь»; журналист тактично не поинтересовался, чем занимался родитель Эльфриды в период «тысячелетнего рейха»).

Фрау Эдит рассказала лишь о якобы «праве трех дней на немецких женщин для русских и чехов». И журналист Сосновский сообщает нам, что это «право» придумал Жуков. У нарядного домика он просто дрожит от волнения: «Захочет ли с нами говорить эта женщина?!» Потенциальная «жертва» – фрау Герта – наоборот, гостеприимно улыбается и хочет говорить: «Меня изнасиловал поляк... Правда, до этого не дошло... Он ушел».

«Неслыханное везение!» – радостно вопит Сосновский. И наконец журналистское везение не изменяет ему в последней попытке. Фрау Барбара рассказывает буквально следующее: ее с подругами в постель затащили без насилия, даже культурно, поскольку то были «польские ополченцы». Вот, собственно, и все свидетельства, каковых много обещала Фицыч.

Следует отдать должное авторам «фильма-расследования»: для выяснения истины они обратились и к нашим ветеранам. Двое из трех – Юрий Вернидуб и Петр Левашов – категорически отвергли обвинения красноармейцев в изнасилованиях: «Сам никогда не видел, в нашем подразделении такого не случалось». Правда, Левашов говорит еще о большой злости, которую солдаты держали на Германию. Ага, следует здесь понимать зрителю по замыслу авторов, значит-таки мог по злобе! И только третий, почему-то протитрованный как Василий Иванович, рассказал, что слышал о многочисленных изнасилованиях, а также о «вагонах трофеев для Жукова». Словом, сам не грузил, сам не видел, но слышал.

Белыми нитками шита попытка журналистов «Закрытой зоны» выставить Вернидуба и Левашова трусами, которые боятся сказать правду, или лгунами. Подлость, да и только.

Более того, заламывая руки, Мыкола Вересень на прощание призвал зрителей «всем вместе извиниться перед Германией и немецким народом». Раскаяние – дело индивидуальное. Здесь Вересень, Фицыч и Сосновский могут просить прощения в индивидуальном порядке, пусть хоть лбы порасшибают. Но такими мерзкими приемчиками прививать нам мнимую «коллективную вину» – это уж дудки!

Вот, собственно, и все результаты «сенсационного расследования» журналистов «зондеркоманды»... извините, «Закрытой зоны».

А теперь о настоящем и страшном.

Убийства гражданских немцев, изнасилования женщин и мародерство действительно были. В несколькомиллионной армии после всеобщей мобилизации обязательно окажутся уголовники, мерзавцы, извращенцы и прочая нечисть. Вопрос в том, тянет ли вся эта сволочь на ту, «другую сторону медали Победы», о чем безапелляционно заявили Вересень, Фицыч и Ко?

Да, в Советском Союзе писать и говорить об этом публично было нельзя. Причин множество: слишком болезненная тема, нежелание бросить тень на всех ветеранов – вплоть до опасений «лить воду на мельницу империалистической пропаганды». Правда, иногда цензура давала «слабинку» для признанных писателей.

Так, один из главных пропагандистов Илья Эренбург (его известное воззвание начала войны красноречиво называлось «Убей немца!») рассказывал, как после вступления на территорию стран – сателлитов Германии пришлось быстро перестраивать пропаганду, чтобы не дать вылиться мести («Люди, годы, жизнь», книга 5-я. – «Советский писатель», 1966).

Эренбург описывает, как едва удержал своего водителя, который, увидев колонну пленных немцев, схватился за автомат, – накануне он узнал, что в Белоруссии истребили всю его семью. А потом сам же раздал этим пленным весь свой запас табака, объяснив это: «Или пусть их всех поубивают, а если нельзя, так курить же человеку надо...»

В суперпопулярном романе 80-х «Вечный зов» Анатолия Иванова описаны типичные сцены и типажи штрафбата из числа преступников – они совсем не похожи на тех душевных и интеллектуальных пленных из известного сериала «Штрафбат» плодовитого во все времена сценариста Эдуарда Володарского. Юрий Бондарев в не менее известном романе «Берег» описал историю любви советского офицера и немецкой женщины.

Телеканалы часто демонстрируют трогательный, с трагическим финалом, фильм «Александр маленький» (тоже из «застойных времен», совместного производства СССР и ГДР), где есть комичная сцена, в которой добряк-старшина Акимыч едва не нарушает приказ Жукова о запрете «половых связей с женским полом», случайно уткнувшись носом в весьма пышные прелести немки...

Уже в начале 90-х об убийствах из чувства мести гражданского населения в Восточной Пруссии писал Василь Быков.

Помню, еще в студенческие годы мне в руки случайно попала воронежская областная газета, а в ней – воспоминания бывшего коменданта одного из районов оккупированного Берлина. И рассказывал он следующее. Однажды задержали нашего солдата. Оказалось, что тот тайком ходит убивать немцев. Солдат вины не отрицал, сказал только, что так мстил за убитую оккупантами семью. Тогда офицер вызвал немцев из созданного совета самоуправления района и приказал им судить солдата. Те собрали общий сход, а затем сказали: нет, не можем мы его судить. Зато трибунал приговор солдату вынес быстро: публичный расстрел...

Собственно, и в советские времена любознательный читатель мог найти в специализированных изданиях (сборники документов, мемуары) немало. Например, приказы командующих фронтами (Жукова, Конева, Малиновского и др.) с красноречивыми формулировками. «На завоеванной территории не позволяются половые связи с женским полом. За насилие и изнасилования виновные будут расстреляны», – этот приказ Жукова был зачитан в каждом батальоне 1-го Белорусского фронта.

Излишне говорить, что соблюдение приказа и наказание нарушителей возлагалось не только на командиров, но и на СМЕРШ, чтобы сомневаться в ревностном его выполнении. Не хуже приказов работал и солдатский телеграф: по всем фронтам пересказывали, как Конев приказал при всем народе расстрелять сразу 30 солдат и офицеров за пьянство, мародерство и насилие над гражданскими. Да и еще до того, как Советская армия пересекла границу, наказание за мародерство было беспощадным.

(окончание следует)

[протоиерей Георгий Завгородний]

(продолжение)

Наука как написание текста

Мой покойный дедушка, сержант-артиллерист Михаил Нагорный, рассказывал, как зимой в Сталинграде один солдат решил снять добротные сапоги с убитого немецкого офицера. Но сапоги примерзли так, что и не отодрать. Достал солдат где-то корыто, натопил снегу, да и засунул туда ноги немца, чтобы сапоги оттаяли. Сам присел рядом ждать и не заметил, как сзади особист подошел. Молча достал пистолет и выстрелил в затылок. Тело бьется на снегу в конвульсиях, а особист идет бледный и кричит истерически: «И так будет с каждым мародером! С каждым!..»

Стоит почитать известную на Западе книгу Осмара Уайта (Osmar White) – австралийского военного корреспондента, во время войны находившегося в Германии в составе американских войск. На основании своих газетных корреспонденций и дневников он написал книгу «Дорога Победителя», которая постоянно переиздается.

Уайт вовсе не симпатизировал Советскому Союзу, даже наоборот. Он насмехается над грязными, засаленными фуфайками советских солдат в Берлине, над большим количеством «неграмотных азиатов» (никто тогда не считал это расистским выражением) и спесиво противопоставляет им чистеньких, с золотыми медалями американцев. Уайт искренне радуется, что «Трумэн и Черчилль дали русским по носу, заставив их убраться из половины Берлина», и т. д.

Тем не менее Уайт честно описывает события и излагает лишь проверенные лично факты. Так вот, он немало написал о жестокости и мародерстве американцев: стариков и детей выгоняют в подвалы и на пепелища, чтобы занять их жилища, воруют все ценное и переправляют в США антиквариат, меха, радиоприемники и фотоаппараты, мебель и даже автомобили.

И дальше: «Было совершено немало изнасилований. Количество их зависит от отношения старших офицеров. В некоторых случаях личности нарушителей установили, их судили и наказали. Некоторых солдат даже расстреляли, особенно в тех случаях, когда они оказались неграми. Однако я знал, что многих немок изнасиловали белые американцы. Никаких мер против преступников применено не было».

Уайт утверждает, что один высокий командующий (не названный) говорил ему, что считает изнасилование «тем же сексом, только без разговора», и приказал командирам объяснять подчиненным, что немок можно легко укладывать в постель и без применения силы, а, например, подарив шоколадку.

Честный Уайт описывает увиденное в освобожденном концлагере Бухенвальд, превращенном в лагерь для перемещенных лиц. Стоит процитировать: «Ряды бараков, на которых сотни восточных европейцев умерли от голода и болезней, обставили награбленной в Веймаре мебелью и превратили в бордель. Бордель процветает и поставляет сигареты и алкоголь в лагерь...»

А что увидел Уайт в советской зоне оккупации? «В Красной армии царит строгая дисциплина. Число изнасилований, ограблений и издевательств у них не больше, чем в зоне оккупации американцев или англичан. Дикие истории о зверствах русских возникают из-за преувеличения и искажения частных случаев... Антирусская истерия раздувалась, распространялось множество сказок о жестокости русских, поэтому шеф англо-американского бюро собрал журналистов и сказал: «Помните, среди немцев существует сильное и организованное движение, чтобы посеять слухами и сплетнями недоверие между союзниками. Немцы надеются немалого добиться, посеяв среди нас вражду. Я предупреждаю вас: не верьте немецким сказкам о русской жестокости, не проверив факты». Одна женщина рассказала мне историю о жестокости русских, от которой волосы встали дыбом. В конце концов она признала, что единственное, что видела собственными глазами, – как пьяные советские офицеры стреляли из пистолетов по бутылкам».

Любопытно в книге Уайта и описание того, как в советской оккупации быстро, не в сравнение с американской или британской, было обустроено снабжение гражданского немецкого населения едой, питьевой водой, организованы общественные работы по восстановлению разрушенного. В то время как американцы только начинали думать над новыми – денацифицированными – школьными программами, в советской зоне уже работали школы, в которых преподавали освобожденные из концлагерей учителя-антифашисты, пишет Уайт.

Приказы приказами, скажет читатель, но они не опровергают совершенных преступлений. По крайней мере приказы опровергают разрешение «на три дня», которое «Закрытая зона» пыталась «пришить» Жукову. Да, вопрос остается: а сколько было таких преступлений?

Сосновский из «Закрытой зоны», вспомним, заявлял: «По разным данным, были изнасилованы от полутора до двух миллионов немецких женщин и даже детей». Что это за «разные данные»? В каких архивах нашел Сосновский эту статистику и сравнил? Уверен, что в архивах он не сидел. Потому что статистики такой не существует – никто еще не взял на себя труд подытожить цифры из донесений командиров и приговоров трибуналов.

Кто мог подсказать Сосновскому эти миллионные цифры – об этом позже. Сначала – откуда они взялись. Нарисовал их английский литератор Энтони Бивор. Некоторые называют его историком, хотя соответствующего образования у него нет. Просто после военной службы в британском контингенте в ФРГ в 1970-х Бивор пошел в ученики к известному военному историку Джону Кигану. Потом написал первую книгу о гражданской войне в Испании, которую встретили в целом одобрительно, хотя сразу нашли в ней множество ошибок. Это не мешает Бивору сегодня излагать испанскую историю ХХ в. в колледже.

Дело в том, что сейчас критерии исторической науки на Западе очень размыты. Установление фактов, причинно-следственной связи между событиями считают анахронизмом. Зато пошла мода на «историю как написание текста». То есть главное не то, что написано, а как – с поразительными образами и хлесткими выражениями. Поэтому Бивор получал... литературные премии.

В 2002 г. он издал книгу под названием «Падение Берлина. 1945-й», в которой утверждал, что советские солдаты изнасиловали в оккупированной Германии от 1,5 до 2 миллионов немок. Откуда цифры? Практически с потолка: если в Берлине изнасиловали 100 тысяч женщин, то по всей советской зоне оккупации наберется где-то 1,5–2 млн.

Откуда данные по Берлину? «По оценкам врачей», пишет Бивор. Каких врачей, по каким книгам регистрации – неизвестно. Но известно, откуда ноги растут и у этой цифры. «По оценкам врачей, в Берлине было изнасиловано от 20 до 100 тыс. женщин в возрасте от 10 до 70 лет». Это почти прямая цитата, которую вставляет Бивор, но сознательно идет на плагиат, не указывая первоисточник. А первоисточник – это десятистраничный памфлет американского автора Остина Эппа (Austin J. App) «Изнасилования женщин в побежденной Европе», изданный еще в 1946 году.

Но ссылаться на Эппа для разумного Бивора было бы политическим самоубийством. Дело в том, что Эпп принадлежал к так называемым историческим ревизионистам, оправдывал нацистскую Германию (книга «Честный взгляд на «Третий рейх», 1974 г.), осуждал США и Британию за антигитлеровскую коалицию, а слово холокост брал в кавычки. Свобода слова в США была тогда не в пример нынешней: даже в годы войны свободно издавались газеты с призывами заключить мир с Японией и Германией и повернуть оружие против «красных».

Вот и краеугольная для Бивора статья Эппа (легко найти в интернете, ее охотно размещают на своих сайтах неонацисты, в частности легальная в США Американская организация Национал-социалистической рабочей партии (NSDP/AO) – это сплошные вопли о «заговоре «красных», негров и предателях христианства в Америке с целью уничтожения европейского народа» – немецкого. То есть истинная предтеча будущей кампании «охоты на ведьм» эпохи маккартизма. А фактаж изнасилований – что важно отметить, совершенных самими американцами, – Эпп брал из сообщений американских корреспондентов в Германии. Вот потому-то и возникли упомянутые анонимные «врачи».