Протоиерей Феодор ГигнадзеО МОЛИТВЕ ИИСУСОВОЙ В НАШЕ ВРЕМЯВ беседе корреспондента портала Православие.Ru с отцом Феодором Гигнадзе была поднята тема Иисусовой молитвы. Мы попросили отца Феодора в отдельной статье рассказать о необходимости для мирян творить Иисусову молитву.
Что значит, что мы христиане? Мы не просто верующие и религиозные, то есть уверенные в бытии Бога и соблюдающие ради угождения Богу определённые правила. Христиане – те из нас, кто знает, что Бог пришёл как человек, мы Его увидели глазами сердца, и благодать нам объявила (ср. Мф. 16, 17), что перед нами Тот, Кто создал вселенную и нас, Кем существует всё сущее, Им бьется наше сердце и сердца наших близких, Он – это основание всего (Ин. 1, 3–4).
Увидев всё это, мы не можем постоянно не лицезреть Его, встать к Нему спиной, на некоторое время отдалиться от Него и делать свои дела (и наши дела в Его руках). Кроме такого прагматического подхода, Он касается нашего сердца любовью (ср. Откр. 3, 20), даёт нам почувствовать истинную жизнь (ср. Ин. 10, 28) и счастье (ср. Мф. 11, 6). Вместе с этим в литургическом богослужении Он даёт нам Себя Самого, делает нас органической частью Себя (ср. Ин. 6, 51) и настраивает нас на благодарственную, то есть евхаристическую жизнь.
Мы христиане не по причине религиозности, но потому, что мы хотим быть со ХристомТо есть мы христиане не по причине религиозности, но потому, что мы хотим быть со Христом (ср. 1 Кор. 12, 2), мы реализуемся в единстве с Ним, в следовании за Ним, в ученичестве Ему (ср. Ин. 15, 18), в дружбе (ср. Ин. 15, 14) и братстве с Ним (ср. Мф. 12, 49), как образы и подобия Божии, как небесные граждане (ср. Флп. 3, 20; Евр. 13, 14) и дети Отца Небесного (ср. Ин. 20, 17; 1 Ин. 3, 2–3; Евр. 12, 6–8; Рим. 8, 16).
Как после этого может возникнуть странный вопрос: «Можно ли мирянину молиться Иисусовой молитвой»? Ведь эта молитва есть попытка постоянно быть со Христом (ср. 1 Фес. 4, 17), увидеть Его и следовать за Ним (Мк. 10, 47–52).
Умная молитва Иисусова тесно связана с исихазмом («покой ума и тела»). Часто задают вопрос, насколько целесообразна подобная практика для мирян. Такая постановка вопроса неверна, поскольку именно исихастский образ жизни и является одним из важнейших факторов уникальности Православия. И, как нас учит св. Симеон Новый Богослов,
«Не говори: это для нас невозможно, так как Христос свои заповеди объявил для всех, и Он не давал отдельных заповедей для монашествующих и для мирян»[1].
В греческой традиции исихазм мирян – обычное явление, и для него существует даже специальный термин: лаический исихазм (греч. λαϊκός – «мирянин»). В XIV в., когда исихазм был догматически утверждён на Соборе (1351 г.), отцы Церкви были сторонниками исихазма среди мирян (напр., св. Григорий Палама, св. Николай Кавасила).
В связи с тем, что исихазм, в православной традиции, нужен и обязателен и для мирян, следует принять ко вниманию то учение Православной Церкви, что каждый, крещённый во имя Св. Троицы и подчинившийся Трёхипостасному Единосущному Богу, входит в «род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел» (1 Пет. 2, 9). Есть и другие места Священного Писания, где об этом говорится:
+ «Возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших Кровию Своею и соделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему» (Откр.1, 5–6);\
+ «Умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего» (Рим. 12, 1).Поэтому каждый христианин, независимо от церковного сана, должен постоянно из глубины сердца приносить Богу бескровную жертву хвалы, чем, собственно, и является умная молитва Иисусова.
Митрополит Иерофей (Влахос) пишет:
«Мы считаем умную молитву важнейшим средством для спасения человека... Возможно, кто-нибудь скажет, что все эти целебные средства, то есть глазные примочки, лечащие око сердца (ср. Откр. 3, 18), могут использоваться только монахами. Это не совсем так. Все мы, даже и живущие в миру, можем жить по заповедям Христовым. Молитва, покаяние, плач, сокрушение, пост, бдение и так далее заповеданы нам Христом, и это значит, что все могут следовать им. Христос не назвал таких вещей, которые были бы невозможными для человека. Святитель Григорий Палама, говоря о чистоте сердца, подчеркивает, что ‟и живущим в браке возможно отвечать этой чистоте, однако с гораздо большим трудом”»[2].
Всё то, из чего и складывается явление, называемое исихазмом, оправдано Константинопольскими Соборами 1341, 1346 и 1351 гг., которые признаются Православной Церковью:
«Следовательно, всякий, кто возражает против чего-либо из названного, находится вне православного предания и может быть на этом основании отсечен от его жизни»[3].
Митрополит Иерофей делает ещё одно интересное замечание:
«Мы замечаем, что даже православных христиан можно разделить на две большие группы. В первую группу входят люди, которых справедливо можно было бы назвать последователями Варлаама. Это те, кто ставит на первое место рассудок и возлагает надежду преимущественно на человека. Подобные люди верят, что таким образом можно решить многие проблемы, в том числе и главный жизненный вопрос – познание Бога. Ко второй группе принадлежат те, у кого, подобно святителю Григорию, сердце (в его целостном смысле (ὅλα τήν ἑρμηνεἰα) библейского и святоотеческого Предания) находится в центре их духовной жизни. Такие люди следуют путем (τήν μέθοδο) всех святых нашей Церкви. Они удостаиваются истинного богопознания и истинного Причастия (στήν κοινωνία) Богу. Таким образом, в наши дни существует два направления, два образа жизни. Но поскольку Церковь считает святителя Григория Паламу великим богословом и его учение является учением Церкви, то мы должны следовать именно вторым путем»[4].
Священное Писание многократно подтверждает нам значение призывания имени воплощенного Сына Божия, как в нашей каждодневной борьбе с грехом, так и с точки зрения непрерывного общения с Ним, бескорыстной любви к Нему и в целом спасения:
+ «Имеющий Сына имеет жизнь; не имеющий Сына Божия не имеет жизни. Сие написал я вам, верующим во имя Сына Божия, дабы вы знали, что вы, веруя в Сына Божия, имеете жизнь вечную» (1 Ин. 5, 12–13);
+ «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6, 6);
+ «И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец в Сыне. Если чего попросите во имя Мое, Я то сделаю… чтобы чего ни попросите от Отца во имя Мое, Он дал вам» (Ин. 14, 13–14; 15, 16; 16, 23–26).И Господь объявляет нам: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15, 5). А то, что, по словам Христа, «никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14, 6) – сильнейшее основание для горячей мольбы, обращенной к Нему.
«Богоносные отцы, умудренные просвещением Святого Духа, основание своего учения о мысленном священнодействии молитвы, тайно совершаемое во внутреннем человеке, полагают на недвижимом камени Божественного Писания Нового и Ветхого Заветов, заимствуя оттуда, как из неисчерпаемого источника, так много свидетельств»,– писал преподобный Паисий (Величковский)[5].
Один из распространенных мифов, направленных против умной Иисусовой молитвы и в целом против исихазма, – это соображение, что якобы эта молитва является источником прелести (духовного заблуждения). Ответ на этот миф дадим словами великого афонского старца XX в. Иосифа Исихаста:
«А относительно умной молитвы… призывания Имени Божия – не может быть сомнений, и прелесть не может возникнуть из-за нее, поскольку внутри сердца нерассеянно призывается Имя Христово, и Он очищает нас от тьмы и ведет к свету» (Письмо 63).И в другом письме старец пишет:
«‟Господи Иисусе Христе, помилуй мя” пусть будет твоим дыханием» (Письмо 3)[6].
Мысль этого современного подвижника разделяют все святые отцы. Один из них – великий апологет умной молитвы, прп. Паисий (Величковский), который беседует и о практике этой молитвы, и о её результатах, и о её преимуществе перед другими молитвенными практиками:
«‟Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!”Если кто с желанием и непрестанно, как дыхание из ноздрей, творит молитву сию, вскоре вселится в него Св. Троица – Отец, Сын и Св. Дух – и обитель в нем сотворит, и пожрет молитва сердце, и сердце – молитву, и станет человек день и ночь творить сию молитву, и освободится от всех сетей вражиих… Если кто не навыкнет умной Иисусовой молитве, не может иметь непрестанной молитвы... Этот путь молитвенный – скорейший ко спасению, чем посредством псалмов, канонов и обычных молитв для грамотного. Что совершенный муж пред отроком, то сие молитва пред грамотнословесием, т.е. молитвою искусственно писанною»[7].
А противников умной молитвы мы дерзновенно спросим вместе с преподобным отцом:
«Совершенно недоумеваю. Призвание ли имени Иисусова, думается вам, неполезно?»[8]
Отрицательное отношение к исихазму обусловленно и тем, что под этим термином понимают состояние обожившегося человека. На самом деле исихазм – это путь, православная практика молитвенно-аскетической жизни, тот процесс в духовной жизни, который возможен и нужен и для мирянина, поскольку, с практической точки зрения, именно исихазм обуславливает уникальность Православия, так как он основывается на учении о нетварности Божественной благодати, Божественной энергии, того же Фаворского света. А это учение является собственно православным, и мы его не встречаем в других христианских деноминациях. Таким образом, православная молитвенная практика уникальна. Согласно православному учению, благодаря молитве Бог в благодати непосредственно Сам пребывает с нами. Поэтому и отношение к молитве в нашей традиции иное, что и даёт соответствующие плоды.
Благодаря молитве Бог в благодати непосредственно Сам пребывает с намиПравославие в своём молитвенно-аскетическом подвиге исихастично. А для тех, кто полагает, что эти темы недоступны и далёки для людей, находящихся в таком состоянии, как мы, приведём слова архимандрита Софрония (Сахарова):
«Я желаю узнать о более совершенном: о том, что превосходит мою меру. Но это не потому, что я притязаю на высшее меня; нет, но потому, что что мне представляется необходимым как-то узреть путеводящую звезду, чтобы проверять себя, на верном ли я пути… Я хотел бы иметь в духе видение истинного критерия, пусть чрезвычайно высокого, чтобы не успокоиться на том малом, что до сего часа познал»[9].
Существование исихастской практики в Церкви оказывает особое влияние на литургическое богослужение. Многие подвижники Церкви говорят о том, насколько большое значение имеет для служащего священника его личный молитвенный опыт, чтобы он сам, сердцем своим, стал соучастником евхаристического служения, чтобы это великое таинство не прошло мимо него; чтобы славное служение принесения Бескровной Жертвы не превратилось для него в спектакль. В случае, если служащий священник станет един с таинством, сделает его своим, он становится примером для верующей паствы и этим способствует созиданию мистического Тела Христова, то есть Церкви. С этой точки зрения интересны соображения неизвестного афонского исихаста:
«Священство должно быть сопровождаемо постом (т.е. с подвигом – о. Ф. Г.), и ему должна сопутствовать умная и сердечная молитва. Ибо если иерей всегда постится и непрестанно молится умно из глубины себя, тогда во время священнодействия он действительно чувствует в себе благодать Божию (и, соответственно, подаёт пример пастве и проторяет ей дорогу к Живому Богу – о. Ф. Г.)»[10].
Умная молитва и евхаристическое служение – это два крыла, с помощью которых человек соединяется с БогомУмная молитва и литургическое, евхаристическое служение – это два крыла, с помощью которых человек соединяется с Богом. Эти два таинства помогают, дополняют и примыкают друг ко другу: «всенощная может стать, – наставляет нас прп. Никон Оптинский, – лучшей учительницей молитвы Иисусовой». А живое переживание богослужения, глубинное включение в него невозможно без личной молитвенной подготовки. Вот что пишет в этой связи архимандрит Емилиан:
Богослужение «существует как высшее проявление нашей молитвы и отправная точка к продолжению молитвы. Только тот, кто молится и держит имя Иисуса на устах перед тем, как пойти в церковь, может сказать, что он полноценно участвует в литургии, что он все понимает»[11].
В завершение мы говорим вместе с апостолом, что наша христианская жизнь осуществляется «именем Иисуса Христа Назорея» (Деян. 4, 10), «и нет ни в ком ином спасения, ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4, 12); а тем, кто принуждает нас отказаться от призывания святого имени вочеловечившегося Бога (Деян. 4, 17–18), мы также вместе с апостолом скажем: «Суди́те, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога?» (Деян. 4, 19).
____________________________________
[1] Новиков Н.М. Опыт двух тысячелетий. Т.1. «Отчий дом», 2004 г. С. 143.
[2] Иерофей (Влахос), митрополит. Православная психотерапия.
[3] Там же.
[4] Иерофей (Влахос), митрополит. Святитель Григорий Палама как святогорец. СТСЛ, 2011. С. 13–14.
[5] Паисий (Величковский), преподобный. Об умной или внутренней молитве. Гл. 2.
[6] Старец Иосиф Исихаст. Полное собрание творений. М., Актырский Свято-Троицкий монастырь, 2015. С. 29, 34.
[7] Паисий (Величковский), прп. Крины сельные или цветы прекрасные, собранные вкратце от Божественного Писания. Слово 24.
[8] Паисий (Величковский), прп. Об умной или внутренней молитве. Глава 1.
[9] Новиков Н.М. Опыт двух тысячелетий. Т.1. М.: «Отчий дом», 2004. С. 88.
[10] Неизвестный афонский исихаст. Трезвенное созерцание. Москвское Подворье Свято-Троиской Сергиевой Лавры, 2003. С. 280.
[11] Новиков Н. М. Опыт двух тысячелетий. Т.1. М., Отчий дом: 2004. С. 95.
____________________________________
http://pravoslavie.ru/122336.html
