Ад самооправдания

[Александр Васильевич]

Священник Николай Людовикос

Ад самооправдания

Часть 1

«Однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть» (Гал. 2, 16).

Тема оправдания очень деликатна и богословски глубока. Если спрошу вас, как человек оправдывается в этой жизни, вы ответите: «Делами». Не правда ли?

Но здесь Христос говорит нам нечто более глубокое, и нам надо быть внимательными, потому что оправдание делами — это дискуссия, у которой есть начало, но нет конца, и исключено, чтобы она когда-нибудь закончилась. Если начнешь говорить с кем-нибудь об этом — и если Бог начнет говорить с нами, — никогда не найдешь этому конца.

Самооправдание — это колоссальное духовное мучение, потому что каждый защищает свои дела и глубоко в душе считает их правильными. Чтобы оно закончилось, надо, чтобы в душе человека забрезжил рассвет, и он сказал духовнику и себе: «Я виноват», поверил в это и стал работать в этом направлении.

«Я виноват» так трудно сказать потому, что наша душа сопротивляется

Это «я виноват» так трудно сказать потому, что наша душа сопротивляется. Для нас это нарциссическая рана, как сказал бы психолог. Мы сопротивляемся: «Я не виноват, а если бы и был виноват, то всё равно не виноват! А если даже и виноват, то виноват не так сильно!» Особенно если духовник начнет наталкиваться на это наше «я не виноват» и говорить:

— Нет, ты виноват еще больше! — тогда мы можем вступить в конфронтацию с ним и сказать:

— Ты тоже меня вообще не понимаешь! Я не виноват настолько, насколько ты думаешь. Я виноват немножко!

А кто же виноват в остальном?

— Ну, на свете же так много людей! Разве они не могут тоже быть немного виноваты? Не виноват ли в конце концов Бог, давший мне такие условия жизни? Не виноваты ли немного и мать с отцом, научившие меня быть таким?

И мы, естественно, забываем о диаволе, который ухитрился и во всем быть виноватым, и чтобы ему не приписывали почти никакой вины. Да, на диаволе лежит ответственность, но всё же не исключительная. Ведь это мы даем ему материал, это с нами он работает, со всем тем, что мы в себе установили, чему поклоняемся и в чем не виноваты! Со всем, в чем ты не виноват, — именно с этим работает диавол. Нет материала лучше этого.

Будьте внимательны, нет материала лучше, с которым бы он работал, чем всё то, о чем ты говоришь, что не виноват, и кричишь, что не виноват, и уверен, что не виноват. Именно с этим он и работает — и всегда смотрит, как бы утащить тебя в другую крайность. В другую крайность, туда, где расположено крайнее самооправдание.

Мы живем в культуре самооправдания

Не будем забывать, что мы живем в культуре самооправдания. Всё, что называется психотерапией, — это всего лишь успокоительное самооправдание. Хороший психотерапевт, который хочет заработать денег, должен знать, как оправдать приходящих к нему людей. Увы тебе, если захочешь излечить человека, потому что самооправдание — это не лечение, а сиюминутное облегчение. Потом проблема усиливается еще больше.

У психотерапевтов нет глубокой духовной картины человека, есть только картина его поведения. Они стараются доставить человеку облегчение на эмоциональном уровне. Человеку становится немного легче, но ненадолго, потому что проблема очень быстро возвращается, то мучение, которое он в себе несет, возвращается, — мучение самооправдания, которое не дает ему встать на ноги.

Сегодня мы подходим к этике нарциссически. Этика — это то, что я понимаю как этичное. Я помещаю этику не вне себя, а в себе. Не правда ли? Я знаю, чувствую, понимаю, что всё обстоит как-то так.

Сейчас я пишу один материал и заставил себя прокомментировать один очень известный полицейский фильм. Ты подходишь к полицейскому и говоришь ему: «Смотри, ты тоже под законом», — и видишь, что он уже самовлюбленно отождествил себя с законом, он не может согласиться, что закон выше него, особенно если ему сказать, что он в чем-то виновен. Судья — он тоже не может признаться, что в чем-то виновен. Учитель и того больше не может согласиться, что он в чем-то неправ. И священник тоже не хочет сделать ни шагу назад.

На днях ко мне приходили два моих бывших студента, они уже женились. Года 4–5, как они женаты, и духовник за всё это время ни разу не допустил их к Причастию. Когда я узнал, по какой причине, я годов был разодрать на себе одежду: речь шла об огромном безрассудстве.

Эта культура самооправдания является способом, которым и мы сегодня воспитываем своих детей, учим их, что они всегда правы, и думаем, что таким образом сделаем их сильными и неуязвимыми, а на самом деле делаем их слабыми, несчастными, кандидатами на получение депрессии и стресса. Потому что у них нет благородства, чтобы в какой-то момент сделать шаг назад и сказать: «Да, я совершил ошибку».

А что может быть для человека естественней, чем совершить ошибку? Мы ведь грешны с самого начала и до конца. Отличаемся от святых тем, что они видят это, а мы нет. У святого есть одна черта, которая нам в других нравится, но которую мы боимся увидеть в самих себе. Она называется самоукорение. Оно является действием Духа Святого в человеке. Когда оно начинает действовать, тогда начинается счастье. Нет другого счастья, кроме этого. Всё остальное — это война, беда и несчастье.

Мы воюем друг с другом и, наконец, с Богом. Сколько людей в конце концов заявляют Ему: «Это Ты виноват в том, что я…». Так каким же тогда оказывается Бог? Завистливым? Низменным? А разве Бог — не любовь? Разве Он не заботится о нас? Святой Иаков (Цаликис) как-то говорил мне:

— Отче, у меня телефон звонит всё время. И спрашивают: «За кого мне выйти замуж?», «На ком жениться?» Если бы я хотел, то переженил половину Греции. Но что мне сказать им, отче? Что сказать? Если скажу им то, что иногда вижу, горе мне!

Ты преисполнен пороков, а хочешь, чтобы рядом с тобой была святая

Потому что ты преисполнен пороков, а хочешь, чтобы рядом с тобой была святая, которая в ответ на всё это кланялась бы тебе и по вечерам ставила за тебя свечку! Если же Бог даст тебе ту, которую и должен дать, чтобы ты мог себе помочь, — не правда ли? — то ты вскоре прибежишь к этому святому, чтобы схватить его за горло и сказать:

— Ты почему насмеялся надо мной? Разве я эту хотел? — и обвинить Бога.

Святой Иаков и все святые старцы потому не могли сказать того, что видели, что человек не готов этого услышать.

«Делами закона не оправдается никакая плоть».

Что бы ты ни делал, пред Богом тебе не оправдаться. Эта сказка закончилась. Не ищи самооправдания, ты всё равно не сможешь оправдаться. А если считаешь, что можешь оправдаться, тогда исполни всё, что велит закон. Но ты этого не исполнишь. Святые и пророки этого не исполнили и не могли исполнить, сам Давид совершил убийство и прелюбодеяние, Давид, великий Царь и пророк. Потом он стал образцом покаяния, да, но он сделал то, что сделал.

Мы слышали это сегодня в притче о добром самарянине:

— В законе что написано? как читаешь? — спрашивает Христос.

Он словно говорит: «Как ты понимаешь эти вещи?» И законник цитирует Писание:

— «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя» (Лк. 10, 26–27).

Это замечательно, но только человек упадет без чувств, если поймет, что он тут читает. «Возлюби Господа Бога твоего». Хорошо, он возлюбит Его всей душой. Но чтобы и всей своей крепостью, и всем разумением, и всем сердцем? Так, чтобы не думать ни о чем больше. Каким же я тогда стану? Зависимым от Бога? Да, именно таким и станешь. И возлюби ближнего своего, как самого себя.

— Да, Бог свят, Он Бог, но ближнего моего зачем? Господи, зачем мне любить ближнего моего как самого себя?

Милость! Дело тут не в справедливости.

«Фарисеи, — говорит Христос, — накладывают на людей бремена неудобоносимые, а сами и одним перстом своим не хотят сдвинуть их» (ср. Лк. 11, 46). А почему? Потому что знают, как они тяжелы, и не берутся за это. Они занимаются законом, а истиной закона не занимаются вообще. Кто занимался истиной закона, те поняли слова святого апостола Павла, что никакая плоть не оправдается делами закона.

Самооправдания не существует. Что бы ты ни делал, за этим будет стоять то чудовище, которое, выражаясь категориями психологии, называется нарциссизмом, самовлюбленностью, себялюбием, если хотите. На психологическом языке мы называем его нарциссизмом, который в конечном счете поглощает всё, что ты бескорыстно делаешь. И чем больше ты игнорируешь существование этого зверя, тем больше его питаешь.

Ты можешь иметь связь с тысячами людей в Интернете но при этом ощущаешь пустоту в душе, потому что там нет ни тебя для них, ни их для тебя

Это и произошло сегодня. Вы видите, что сегодня в Интернете завязываются все эти фальшивые отношения. Ты можешь иметь связь с тысячами людей в Интернете, ты навязываешь им свой образ, как делают это и другие, и работаешь со своим воображением, но при этом ощущаешь жуткую пустоту в душе, потому что там нет ни тебя для них, ни их для тебя, и ты ни другого не знаешь, кто это, ни самого себя не знаешь, кто ты. А немного погодя уже вообще не знаешь абсолютно ничего, если же начнут идти и лайки, тогда совсем пиши пропало! Даже я, испытывающий огромную антипатию ко всему этому, когда увидел, что моя беседа понравилась более чем тысячу раз, подумал: «Ты посмотри!»

Конечно, всё это — дела человеческие, человеческие изобретения, каковыми и являются социальные сети, чтобы не назвать их иначе. Они — сети массового фантазирования, это — идолослужение. Фейсбук — это место встречи идолослужителей, как говорит один современный интеллектуал, не я. Мне его выражение понравилось. То есть ты преподносишь себя таким, каким ты хотел бы быть, но за всем этим скрываешь огромную тревогу, потому что ты не то, что говоришь, скрываешь огромную зависть, потому что все остальные лучше тебя! Испытываешь беспокойство, потому что годы проходят, а ты ничего потрясающего не сделал, как другие, которых ты там видишь. Не так ли? И так подкатывает депрессия. Ой, как «круто»!

Всё это сегодня — обыденность. А поскольку обыденность, то это проходит незамеченным. Мы, поколения постарше, видели другое, знаем, что такое бороться за свою любовь, быть отвергнутым, становиться лучше, и чтобы другой становился лучше, и, наоборот, становиться хуже. А сегодняшняя бедная молодежь имеет дело исключительно с воображением. И когда им надо будет опереться на какие-никакие критерии, они понимают, что критериев у них никаких нет, потому что там, внутри, у них всё размыто.

Если скажешь, что у тебя есть какой-нибудь критерий, лайки начнут падать. Если скажешь, что у тебя есть еще и второй критерий, лайков станет еще меньше, но стоит ляпнуть какую-нибудь ложь, лайки сразу начнут расти. И ты делаешься лживым=фальшивым, потому что тебе надо иметь лайки, чтобы быть личностью.

А где тебе почерпнуть эту личность, из какой связи ты ее почерпнешь? Только в отношениях, основанных на любви, формируется личность. Воображением же создается не связь и отношения, а кандидатура на депрессию. Говорю вам это. Лучше иметь рядом с собой человека, с которым будешь ругаться день и ночь, чем не иметь возможности ничем ни с кем поделиться.

Сегодня мы живем в эпоху самооправдания. Нам надо оправдываться, по-другому нельзя. И так и начинается вся эта суета, ведущая к полному отсутствию критериев. Ты не только не получаешь ничего ценного, но и утрачиваешь критерии, чтобы нравиться. Один великий английский писатель говорит: «Когда я вижу, что со мной все соглашаются и говорят: ‟Да, ты прав!” — я знаю, что я неправ».

Если вас все хвалят, это написано и в Евангелии, — горе вам (ср.: Лк. 6, 26)! Это значит, что вы — «несуществующие». Поэтому люди, которые выделяются в социальных сетях и телевизоре как личности, мертвы, они картонные, несуществующие. Они существуют только в лайках и впечатлениях, которые создают. А если их взвесить — не знаю, бывают ли исключения, да и заниматься этим у меня нет времени, но когда оно было, помню, что все они, вместе взятые, не идут ни в какое сравнение с традиционной бабушкой, которая знала, чего хочет, как она этого хочет и почему хочет. А эти люди не знают, ни чего хотят, ни как они этого хотят, ни когда хотят, ни почему этого хотят, и перестанут ли они этого хотеть.

Они запутываются, потому что всё время находятся в замешательстве. И идут к психоаналитику, который начинает со слов утешения — естественно, за вознаграждение. Если же им хочется большего утешения, он дает им новые антидепрессанты, страшные, потому что воздействуют непосредственно на мозг и снижают уровень серотонина. Ой, как «круто»! И мы все довольны.

Посреди этого хаоса есть только один способ, а именно — довериться Христу

«Делами закона не оправдается никакая плоть».

Так как же оправдаться человеку? Есть только один способ, который благодатен, который есть благодать, дар. И если хочешь, ты его принимаешь. А не хочешь, не принимай. Он называется верой.

«Только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть».

Только вера оправдывает посреди того хаоса, который я описал и которого становится всё больше. Посреди этого хаоса есть только один способ, а именно — довериться Христу. Посмотри, что Он делает, и оставайся в Нем, поверь в Него, схватись за Его руку и делай то, что Он говорит. Ухватись за Того, Кто действительно тебя любит, потому что Он — Сама Любовь, и всё, что сделал, Он сделал потому, что любит тебя.

А что Он сделал? Воскресил тебя из мертвых, исцелил от паралича, дал тебе глаза, чтобы ты видел, не правда ли? Накормил 5 тысяч человек. И в конце говорит тебе:

— Смотри, Я отдаю тебе и Самого Себя. Это Я умру, а не ты!

И оставляет тебе Свое Тело и Кровь, и если ты причащаешься, будешь жив вовеки и не увидишь смерти никогда.

Он говорит тебе об этом огромном даре:

— Возьми его!

А дальше всё зависит от твоей личной свободы. Если скажешь: «Не-е-ет! Я сам оправдаюсь!» — тебя ждет ад.

Сегодня ад виден, раньше его не было так видно. А сегодня у нас есть жуткая привилегия — видеть ад. Куда ни пойдешь, там ад. Что сказать? Спросите у нас, священников, чтобы увидеть его. Особенно у духовников. Чтобы увидеть, что творится сегодня в человеческих отношениях. Вы его и сами видите вокруг себя. Так где же остановиться человеку? Куда повернуться сегодня? Назовите мне такое здоровое пространство. Везде мы видим тяжелые явления, необычные явления, потому что отступление велико и самооправдание ужасно.

(Окончание следует)

Священник Николай Людовикос

Перевела с болгарского Станка Косова

http://pravoslavie.ru/132147.html

[Александр Васильевич]

Священник Николай Людовикос

Ад самооправдания

Часть 2



Сегодня, пока преступника осудят, может пройти столько лет, что все его жертвы успеют умереть, а сам преступник получит амнистию, выйдет на свободу и начнет говорить:

— Ну что, видели, что я был прав?

Человеческого правосудия нет. На мои лекции ходит один судья, он рассказывал мне подобные истории, а я только охал: «Боже мой!» В прежние времена эта надежность существовала.

Человеческим отношениям тоже приходит конец, там тоже начинается Кеада[1]. Один другого с удовольствием бросает в Кеаду. Я бросаю тебя, ты меня, и мы оба попадаем в Кеаду.

Ты говоришь:

— Но я еще не попал туда!

Конечно, не попал, потому что ты в Церкви, потому что молишься: «Господи, помилуй», — и у тебя есть благодать. Но если всё это совершенно исчезнет, если мы забудем, что это когда-то существовало, тогда до чего дойдет человек? До состояния парализованности, некроза. Тогда, чтобы всё это вернуть, нужна будет благодать Исповеди, благодать молитвы, благодать таинств, благодать Святой Евхаристии, чтобы человек мало-помалу мог осознать, как на самом деле обстоят дела и Кто его поддерживает.

Тебя поддерживает только Тот, Кто тебя любит. А Бог тебя любит. И только Он тебя поддерживает, и так ты получаешь оправдание — только из-за того, что Он тебя любит. Это как если бы ты полюбил какого-нибудь жалкого, нищего ребенка, взял, усыновил его и сказал ему:

— Иди сюда! Я тебя усыновляю!

Это называется оправданием. Ты его берешь, даришь ему отношения родства, любовь — это и называется всыновлением в Церкви. Это и есть то, что делает Крещение.

То, что мы наследуем вследствие грехопадения, — это не какая-нибудь наследственная вина, а склонность ко злу. Поэтому помните эту картину с попрошайкой на улице, которого ты берешь и усыновляешь. Это Крещение.

Я крещаю тебя в Мой способ существования, который является жизнью и смертью в Божией любви, и отныне ты становишься братом, членом Тела. Моя благодать доходит до тебя, благодать приходит, открытые каналы уже есть, и это происходит через веру. Вера — это доверие, Бог верит человеку, и человек — Богу. Бог верит человеку, Он не уходит, и как только человек Его позовет, Он уже тут как тут. Каким бы ты ни был, хоть самым плохим, но если ты скажешь: «Верую, Христе мой!» — Он уже будет здесь. Что означает, что Он тебе верит, доверяет Себя тебе, готов отдать тебе всё самое великое.

Вспомните притчу о блудном сыне. Бог доверяет человеку блага, и человек доверяет себя Богу. И это является оправданием, не оттого, что бы ты вдруг стал безгрешным, потому что безгрешным ты не станешь, а оттого, что ты входишь в перспективу покаяния. Это важно.

В Церкви люди не безгрешны, как мы воображаем себе, и как только увидим, что какой-нибудь верующий рядом с нами совершает грех, набрасываемся на него с обвинениями и говорим:

— Да ты что такое творишь?

Церковь — это перспектива покаяния, потому что в ней мы уподобляемся Тому, Кто любит нас. Видим Его, как Он есть. Когда я вижу, что Христос прощает меня через духовника и принимает меня снова и снова, чтобы я мог причаститься, то как же мне не служить другому человеку, которого Он любит так же, как и меня?

Мы исцеляемся благодатью Божией, а не магически, наша свобода остается до конца, и во всю вечность свобода человека будет жива

Так освящается человек. Это не происходит по нажатию какой-нибудь кнопки, чтобы человек вдруг стал образцовым пионером, — в Церкви исцеляются постепенно, как постепенно исцеляются и от тяжелой болезни. Мы исцеляемся благодатью Божией, а не магически, не по мановению волшебной палочки, наша свобода остается живой до конца, и во всю вечность свобода человека будет жива.

Здесь нет никакой зависимости, вера не формирует зависимости, вера не наркотик, а связь, к которой ты приступаешь снова и снова. Или не приступаешь. Когда делаешь это, она тебя исцеляет.

Диавол говорит человеку:

— Не ходи к духовнику, ты же и так знаешь свои грехи!

Если бы ты их знал, ты бы их не забывал. Знание является знанием только тогда, когда оно — незабываемое знание.

«Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак» (Гал. 2, 17).

Стараясь оправдаться верою, мы начинаем видеть, что грешны. Раньше мы этого не видели, потому что самооправдание действовало в нас. Раньше ты думал: «Я праведен! Я лучше всех, я такой, какой есть, а все другие неправы! И Бог тоже неправ!» Но как только приблизишься к Нему через веру и увидишь Его, ты понимаешь: «А-а, я же в полном беспорядке! Я не так уж хорош, как думал».

А Христос, разве Он становится служителем моего греха? Да не будет! «Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником» (Гал. 2, 18). Если я увижу это свое состояние и решу снова взяться за дела закона, тогда что происходит? Если я увижу его и ужаснусь? Имейте в виду, что человек может прийти в ужас от вида того, что он несет в себе. Но соприкосновение с благодатью способно унять этот наш страх и превратить его в счастье. Благодаря благодати у нас появляется «счастливое» знание о своем падении. Потому что несчастное знание о падении может вызвать у человека страх.

Соприкосновение с благодатью способно унять наш страх и превратить его в счастье

Один святой отец говорит, что когда человек возвращается к Богу, Он постепенно спускает его на землю, потому что ему нужно слезать с коня, со всех коней. Если же этого не произойдет, тогда другой (диавол) будет валить тебя вниз кулаками и пинками. Но ты хочешь остаться на коне, брыкаешься, и начинается борьба, у которой нет конца, потому что если упадешь с коня, ты получишь рану.

А человек боится нарциссической раны, боится потерять то представление, которое у него сложилось о себе, — для него это самое худшее из всего, что с ним может произойти. Поэтому он так сильно противится обидам. Не надо удивляться, если мы уязвим кого-нибудь, и он начнет яростно сопротивляться. А вот если обидеть святого, его это вообще не затронет. Скажешь ему:

— Ты неправ!

— Я очень даже неправ! — ответит он.

А почему? Потому что его надежда и идентичность — это новая надежда и новая идентичность, которая грядет. Как говорит святой апостол Павел, я живу, потому что Он меня возлюбил (ср.: Гал. 2, 20). Я живу, потому что Он меня возлюбил. И Он устанавливает между мной и Собой связь, которая прочна, потому что Он этого хочет. Эта связь — вечная.

Но что же мне делать с твоим уважением, которое сегодня есть, а завтра его нет? Кто пользовался уважением других, те знают, как его легко потерять. «Благословен Грядый во имя Господне!» — а завтра: «Долой Его! Распни Его!» Таков человек. Если нарциссическая потребность ему прикажет, он откажется от всех и вся, причем за доли секунды. Так и наносятся большие раны:

— Но ты же вечером говорил мне, что любишь!

— Да, я любил тебя, правду говорю! А сейчас не люблю.

— Но это же невозможно, чтобы ты не любил меня.

— Ну да, я люблю тебя и сейчас, но, как тебе сказать… я не люблю тебя! Я не чувствую в душе, чтобы любил тебя.

И другой человек убит.

Сегодня это происходит со всей очевидностью. В прежние времена это не было так очевидно, потому что тогда у людей была благодать, и они друг друга поддерживали. А сегодня самооправдание отгоняет благодать. Потому что если начинаешь оправдываться, Бог тут же отнимает Свое оправдание, и вы видите таких людей, которые перечисляют свои заслуги: «Я сделал то-то и еще то-то, а потом опять то-то», — но все на них плевали, не правда ли? Если не в лицо, поскольку те им нужны, то за спиной у них. Мы все отворачиваемся от таких людей, не правда ли?

Самооправдание отгоняет благодать. Если начинаешь оправдываться, Бог отнимает Свое оправдание

Одна дама, министр, так поступала, и когда лишилась кресла, ее ближайший сотрудник рассказал мне:

— Я ее уже выносить не мог! Что тебе сказать, отче? Даже когда мы говорили о том, как человек полетел на Луну, она встревала: «Это я планировала! Это был мой перст!» За всем хорошим стояла она, а во всех ее ошибках, естественно, виноват был я! Я был тряпкой, о которую она вытирала ноги. И я обрадовался, когда она лишилась поста!

Вы слышите? Потому что никто не выносит самооправдания, ведь мы образ смирения: Бог смирен, мы Его символизируем, в Нем почиваем. «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11, 29–30). Почему мы найдем покой, когда научимся тому, что Он кроток и смирен? Потому что мы созданы Им и для Него. Мы находим себя, находим свое родное местечко.

Вы видели счастливого человека? Он смирен. И кроток. Кротость связана со смирением. Если нет кротости, значит, нет и смирения. Если есть смирение, есть и кротость. Только это получается постепенно, а не по нажатию кнопки. Но зато когда человек войдет в этот процесс, он сразу же начинается радоваться, не ждет, чтобы возрадоваться лет через 10. Тогда он, конечно, еще больше обрадуется, но и уже сейчас он радуется, потому что благодать смиренного Христа идет впереди нас, решает проблемы, подает нам терпение, помогает преодолеть трудности.

«Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2, 19–20).

Страшные слова. Я покончил с законом не потому, что исполнил всё, просто я этим больше не занимаюсь и знаю, что не смогу исполнить всего. В этом — смирение. И сразу же за тем:

«Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос».

Страшные слова. Они — триумф. Уже не я живу, потому что я что, глупый, что ли, чтобы жить таким, какой я есть? «Сораспялся» означает: как Он распят, поскольку в этот момент Он распинает мое непослушание и глупость, так же делаю и я. И я на кресте — кресте не-самооправдания. И так приходит благодать, и Он живет во мне.

Я живу этой верой и Тем, Кто меня любит и оправдывает, когда я этого не заслуживаю. Тайна Церкви — это тайна Божией любви, это любовная история, love story.

Тайна Церкви — это тайна Божией любви, это любовная история, love story

Действительно, Евангелие невозможно объяснить иначе. Если спросишь Бога:

— Боже, а почему Ты делаешь это? — Ему нечего тебе ответить.

— Потому что Я люблю тебя.

— А почему Ты меня любишь?

— Я люблю тебя потому, что люблю.

Потому что Он — Сама Любовь. Он предвечно выбирает Себя таким. Несомненно, Он — огромное «да» и по отношению к тебе, и в отношениях с тобой. Это «да» является наивысшим оправданием, которое прекращается, когда человек начинает себя оправдывать. Это наш огромный недуг, и с этого места начинается наше предвкушение ада.

Скажу вам, что такое ад. Это может вам пригодиться. Адом является это абсолютное самооправдание. Такое колоссальное, что никого другого ты оправдать не можешь, кроме себя.

В Патерике рассказывается, что один милосердный монах святой жизни направился из своей пустынной келлии в скит на храмовый праздник. А диавол решил его искусить, обернулся монахом, сел на камень при дороге и принялся плакать и рыдать. Святой, проходя тем путем, увидел другого «монаха», как он плачет и рыдает. И спросил его:

— Брат, почему ты плачешь?

— Потому что я совершил большой грех, и Бог меня не простит!

— Смотри, Бог есть любовь. Это не так, как ты думаешь! Бог прощает.

— Меня Он не простит!

Монах пошел в храм, литургия закончилась, а он всё думал о случившемся, вернулся назад — и опять видит, как «монах» тот плачет и рыдает и говорит:

— Бог несправедлив, Он меня не прощает!

Монах опечалился, вернулся в свою келлию и решил: «Не могу я оставить его так!» Стал поститься и молиться о незнакомце — и, пока постился, получает известие свыше:

— Смотри, это не монах, а диавол, пришедший тебя искушать. Но иди и скажи ему то, что Я скажу тебе: «Встань, повернись на восток и крикни три раза: ‟Я древнее зло. Боже, будь милостив ко мне и спаси меня!”» — и получишь прощение».

Монах пошел к диаволу и говорит ему:

— Перестань плакать, я знаю, кто ты. Но есть и для тебя спасение. Встань, повернись на восток и крикни три раза: «Я древнее зло. Боже, будь милостив ко мне и спаси меня!»

Диавол тут же вскочил и закричал:

— Я древнее добро, причем самое лучшее! Пусть Он тоже покается во всем, что причиняет мне!

Вот почему я сказал вам, что ад — это ад самооправдания.

Священник Николай Людовикос

Перевела с болгарского Станка Косова

Задругата

__________________________________________

[1] Кеада — глубокое ущелье неподалеку от Спарты, в которое сбрасывали преступников, стариков и больных детей.

http://pravoslavie.ru/132165.html