О протоиерее Александре Мене

[Алена]

Добрый Вечер Павел!

Знаете,далеко не всегда те из "православных",кто сидит на таких форумах,действительно ими являются.Например-последователи Кочеткова или покойного криптопаписта А.Меня.
А настоящий простой Православный народ там не бывает,особенно-в Великий Пост.

Александр Мень является криптопапистом, чего то впервые слышу об этом. Вы ничего не путаете?
Очень бы хотелось услышать, поскольку читала о нем много, очень нравится как он пишет, но все таки вы где то ошибаетесь на его счет.

[Павел Б.]

Добрый Вечер Павел!

Знаете,далеко не всегда те из "православных",кто сидит на таких форумах,действительно ими являются.Например-последователи Кочеткова или покойного криптопаписта А.Меня.
А настоящий простой Православный народ там не бывает,особенно-в Великий Пост.

Александр Мень является криптопапистом, чего то впервые слышу об этом. Вы ничего не путаете?
Очень бы хотелось услышать, поскольку читала о нем много, очень нравится как он пишет, но все таки вы где то ошибаетесь на его счет.

Уважаемая Алёна!

Криптопапист(скрытый папист)-относительно новый,только что изобретённый,термин.Гораздо чаще покойного называли экуменистом и здесь,к сожалению,мною ничего не напутано.
http://www.litnasledie.ru/material/men.htm

Где-то на Мирянах в прошлом году была тема про то,что учащихся,которых готовят по программе А.Меня,отправляли в Рим.
Родительница приходила посоветоваться.

Простите,если обидел.

Во Христе,Павел,модератор раздела.

 

[Алена]

Криптопапист(скрытый папист)-относительно новый,только что изобретённый,термин.Гораздо чаще покойного называли экуменистом и здесь,к сожалению,мною ничего не напутано.

Где-то на Мирянах в прошлом году была тема про то,что учащихся,которых готовят по программе А.Меня,отправляли в Рим.
Родительница приходила посоветоваться.

Простите,если обидел.

Да не то чтобы обидели, я бы сказала шокировали. А можно дать ссылку на те материалы которые проходили здесь касательно этого, да и на другие ресурсы тоже, было бы неплохо просветиться по этому вопросу.

с уважением Алена

[Павел Б.]

Уважаемая Алёна!

Вообще-то начинаем вылезать из темы.

Мень о католичестве: комментарии.
Ссылка на журнал «ТЕОЛОГИЯ» №5, 1993, МОСКВА, cтр 113-128.

Предлагаемые Вашему вниманию экклезиологические тезисы были написаны о. Александром Менем примерно в 1982 году в связи с тем, что некоторые из его прихожан заинтересовались документами II Ватиканского Собора, особенно по вопросам катехизации, апостолата мирян и социальной доктрины Церкви.(паписткой,прим.моё) В те годы казалось, что документы Собора пребывали вне поля зрения чуть ли не всей Русской Православной Церкви, но вскоре обнаружилось, что это не так, -просьбы достать их я слышал не раз. О. Александр специально никогда не писал обширных богословских работ по материалам Собора, но как служитель слова и библеист внимательно отнесся к конституции "О Божественном откровении", оценив положительно(?) наметившуюся в ней тенденцию возврата (?)к древнему Преданию в вопросах боговдохновенности Писания(где всё это?-прим. моё) и общую установку на то, чтобы Библия действительно была опорой богословия, пастырства, катехизации и молитвенно-литургической жизни. Кроме того, в постановлении "Об экуменизме", в декрете "Об апостольстве мирян" и в ряде других документов выражены идеи, весьма созвучные(!!!) тому, что не раз повторял о. Александр. Фрагменты из них будут привлечены далее для сопоставления.
<.......>
"Западная Церковь, - говорил он однажды, - живет и действует, действует настолько смело и решительно, что не боится вводить свой корабль в самые узкие проливы, проводить его над самыми острыми камнями, вызывая самые резкие сотрясения своего корабля; только корабль, управляемый надежным кормчим, способен проходить через такие проливы" (1, с. 58). Этим он воздал должное всему, что было сделано католиками XX века для развития вверенных им духовных даров....

Достаточно?Книга большая,много обличающих А.Меня,цитат.

Вот постер,где упомянута община,воспитывающая детей по программам А.Меня.Ссылка,как видите,удалена модератором Мирян...значит есть,за что.

Цитата:
речь идет о православной общине


Ugi

Община называется "Осанна".
Наша Оля училась в миссионерской школе.

Вот ссылочка на сайт "Осанны":
httpссылка удалена админом. heres.

Предлагаю на этом закончить,не то будет большой оффтоп.Если есть желание-открывайте отдельную тему,обсудим,НО прежде просмотрите архивы нашего Форума.

С уважением.
Во Христе Павел Б.

Уважаемому Александру С.

"Блажен муж иже не иде на совет нечестивых..." Псалмы Давида.


Простите,но не думаю,что Ваш Архиерей стал вникать в подробности общения в Интернете.

Мне хотелось сказать только то,что Православным,вообще-то,приходить на "межрелигиозные" площадки
будет н е д у ш е п о л е з н о.А Ваш Архиерей об этом моменте знает?

Простите,если что не так...во Христе,Павел,модератор раздела.

[Алена]

Спасибо Вам Павел большое, все это стало для меня настоящим открытием. Со всеми материалами ознакомлюсь. Однако мне все таки кажется что мы с вами никоим образом пока что из темы не вылезли, уж шибко обширная она и в свете тех материалов ссылки на которые вы тут дали  это становится еще более очевидным. Мне думается и другим новичкам  данного форума это все будет интересно, поскольку далеко не все и я в том числе читают архивы.

С огромной благодарностью, Алена.

[Александр Васильевич]

Дорогая Алена!

Простите, но пришлось разделить тему, поскольку материалы о прот. А Мене выходят за рамки предыдущей темы.

Думаю, Вам будет небезынтересно в связи с обсуждаеиой темой прочитать Открытое письмо митрополита Антония (Мельникова) священнику Александру Меню. Вот текст:

--------------------------------------

http://www.litnasledie.ru/material/men.htm


Митрополит Антоний (Мельников)

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ (МЕЛЬНИКОВА)
СВЯЩЕННИКУ АЛЕКСАНДРУ МЕНЮ

Часть 1

Давно, отец Александр, наблюдаю я за Вашей деятельностью. Вы не знаете меня, да и я не видел Вас до последнего времени, хотя слышу о Вас уже много лет. Я знал, что Вы являетесь крещеным евреем и служите православным священником. Такое сочетание нисколько не смущает меня, как и любого православного человека, потому что антисемитизма нет в самой природе Православия. Но вот сначала случайно, а затем специально знакомясь с Вашими статьями, крупными работами и Вашими действиями, я обнаружил в Ваших словах и делах такое, что никак несовместимо ни с Вашим положением в Православной Церкви, ни с подлинной любовью к еврейскому народу. Отношусь я к Вам с искренней отеческой попечительностью и не стал бы писать это письмо и заботиться о его распространении, если бы Ваша деятельность, в конце концов, не вынудила меня на это.

Не взыщите, отец Александр, придется объясниться с Вами по-настоящему. Ибо дело не столько в Вас как в богозданной личности, сколько в тех видимых и невидимых силах, которые управляют Вами. Условное собирательное имя этим силам - сионизм. Условным я называю это имя потому, что на самом деле гора Сион - гора святая, Божия. Но названием этой горы воспользовались для обмана непосвященных силы глубоко враждебные Богу и всякой святыне и самому еврейскому народу. Прячась за святые имена и понятия, сионисты хотят обмануть не только "гоев", то есть всех неевреев, но прежде всего свой собственный народ, еврейский. Сионизм есть не что иное как практическое осуществление тайных стремлений религии талмудического иудаизма.

Современный иудаизм - это не просто одна из религий одного из народов земли. Духовная сущность иудаизма достаточно определенно раскрыта в Евангелии. Иудеям, которые упорно не пожелали уверовать во Христа распятого и воскресшего как в обетованного Мессию, Сына Божия, пришедшего во плоти, Сам Господь Иисус Христос сказал: "Если бы Вы были дети Авраама, то дела Авраамовы делали бы; А теперь ищете убить Меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога: Авраам этого не делал; Вы делаете дела отца вашего". "Если бы Бог был ваш отец, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога исшел и пришел". "Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи; А как Я истину говорю, то не верите Мне" (Иоан. 8, 39-44). Итак, слово об иудаизме, не признающем Христа Сыном Божиим и истинным Мессией, сказано: "Ваш отец диавол", и прибавлено: "Се, оставляется дом ваш пуст" (Матф. 23, 38). Дом в смысле слов Священного Писания - это, прежде всего, церковь, в данном случае иудейская церковь.

Известно, как на протяжении истории в определенных кругах Израиля еще до пришествия Христа Спасителя начиналось, сперва духовно, поклонение дьяволу, а затем это поклонение князю тьмы стало вполне определенным и осознанным. Правда, такое сознательное дьяволопоклонение было и остается уделом весьма немногих особо посвященных духовных вождей и учителей Израиля. Для остального еврейского народа считается достаточным только то, чтобы этот народ не верил Христу распятому и воскресшему, а во всем прочем пусть себе думает, что поклоняется Богу Авраама и Иакова и чтит закон Моисеев, который, впрочем, в корне извращен в толковании талмудического иудаизма. Так под видом религии Ветхого завета, под видом поклонения Единому Истинному Богу удалось создать скрытое поклонение дьяволу, сатане или Люциферу, ниспавшему с неба Деннице, как его иногда называют.

Иудаистским учителям приходилось всячески изощряться во лжи, чтобы почти две тысячи лет держать массы еврейского народа в неведении об истине. Но разумеется дух скрытого поклонения дьяволу не мог не сказаться на сознании, духовной жизни, поведении, общественных стремлениях как воспитанного в иудаизме еврейского народа, так и тех народов земли, среди которых оказался рассеян еврейский народ после распятия Иисуса Христа. Обманутым евреям внушалось, что Божия обетования, сказанные в Ветхом завете, до сих пор сохраняют свою силу по отношению к этому народу, что ничего не изменилось в древней вере Израиля и что Он по-прежнему богоизбранный народ. При этом иудаизм скрывал и продолжает скрывать от еврейского народа, что в глубине этой религии совершается поклонение не Богу Авраама, Исаака и Иакова, а дьяволу. Для Православия эта тайна иудаизма давно уже не тайна.

Почему иудаизм обманывает еврейский народ? Потому что для диавола особенно важно именно еврейский, в древности действительно богоизбранный народ - и через него по возможности все прочие народы - отвратить от Бога истинного и сделать народом богопротивным. Это называется: на святом месте утвердить мерзость запустения. Поэтому современный иудаизм и возникший на его основе сионизм - злейшие враги в особенности еврейского народа, а затем через него и всех народов мира.

Для сионизма интересы еврейского народа, которые он якобы выражает и защищает, только демагогическая ширма, для прикрытия своих истинных целей: привести Израиль и другие народы к полной духовной, да и физической погибели. В плане этих целей важнейшей задачей сионизма а также различных организаций, вроде масонства и других тайных и явных обществ, является приведение еврейского народа и по возможности всего человечества под власть Антихриста, который воцарится в Израиле как мессия. Об этом лже-мессии, его духовных приметах и признаках известно очень много. Достаточно вспомнить только слова Спасителя: "Я пришел во имя Отца Моего, и не принимаете Меня; а если иной придет во имя свое, его примете" (Иоан. 5, 43). Вот этот приходящий во имя свое, как земной владыка Израиля и всего мира, и есть тот "Мессия", которого ждут сионисты и пришествие которого они деятельно сейчас готовят. Это и есть Антихрист.

Для подготовки его пришествия и для того, чтобы человечество поклонилось ему, как достойнейшему политическому вождю и руководителю, сионизм использует различные средства. Во-первых, это попытки сосредоточить в руках сионизма основное золото мира и основные рычаги управления экономикой и политикой. Во-вторых, это умышленное создание в мире всяческой неустойчивости, политической, экономической, нравственной и т.д. В-третьих, это подрыв во всех народах доверия к своей государственной, национальной власти, чтобы запутавшиеся в бесконечных проблемах народы с радостью приняли израильского "Мессию", который как будто окажется способным устроить всех и вся.

Наконец, важнейшей задачей сионизма является борьба с христианством и, прежде всего, с Православием как наиболее верным хранителем евангельской истины. Борьба с Православием представляется совершенно необходимой для сионизма еще и потому, что в последнее время все больше ищущих интеллигентных людей, в том числе евреев по национальности, стали находить полноту духовной истины и правды именно в Православии, креститься и становиться истинными сынами и дочерьми Православия, ибо православной вере чужд антисемитизм. Наша Церковь знает, что есть подлинные "израильтяне, в которых нет лукавства", лжи (Иоан. 1, 47) и есть "те, которые говорят о себе, что они иудеи, а они не таковы, но - сборище сатанинское" (Отк. 2, 9). Православная Церковь приемлет людей без различия их национальности, и люди обретают здесь и полноту неискаженного вероучения, и единственно верный образ жизни в Боге по вере.

Поэтому сионизм особенно заинтересован иметь в Православной Церкви своих "постовых", которые встречали бы людей, искренне идущих к истине, и провожали бы далеко от нее, стараясь, однако, уверить, что ведут их верно, именно к Православию. Задача таких "постовых" - под видом правды проповедовать ложь, под православной оболочкой наполнять души людей угодными сионизму взглядами и настроениями. Таким "постовым" сионизма в Православии и являетесь Вы, отец Александр. Это Ваше конкретное место в многосложной и многообразной системе сионизма. Это ваша давняя, продуманная и добровольно взятая на себя миссия. И мне известно, что Вы сами это хорошо знаете.

Прежде чем рассмотреть Вашу духовную сущность и способы действия, несколько слов об особых, чисто религиозных средствах сионизма в его интригах против Православия. Первое средство можно назвать негативным: это всяческое разложение Православия. Здесь не последнее место занимают попытки доказать необходимость объединения Православия с католицизмом, которое мыслится не просто как добрые отношения церквей, а как проникновение католического духа, образа мышления и жизни в среду Православия.

За последние годы между сионизмом и властями Католической церкви возник самый тесный союз. Это в значительной степени объясняется не только двойной игрой, которую они ведут друг с другом, но и некоторой духовной общностью. К примеру, католическая церковная политика ориентируется на приобретение всемирного духовного господства. Это прямо вытекает из некоторых существенных черт католического мировоззрения: стремления к внешней деятельности в мире, к влиянию на ход чисто мирских дел, к мировому могуществу. Заразить православных католическими настроениями значит возбудить в них дух внешней активности, жажду политической борьбы, участие в суете чисто мирских дел. Для чего это нужно, станет ясно из дальнейшего содержания письма, а пока мы отметим одно существенное Ваше, отец Александр, высказывание.

В своем интервью самиздатовскому журналу "Евреи в СССР", о котором у нас будет речь отдельно, Вы откровенно заявили, что Западная католическая церковь действительно близка еврейскому сознанию, в частности, духом активности, энергии, деятельным практическим характером. Как это ни покажется странным с первого поверхностного взгляда, но сионизм и католицизм в этом пункте обрели действительно некоторое духовное родство. Но попытки внедрить в Православие такой же дух активности имеют и свой особый расчет. Если Марии (Православию) сообщить марфино (католическое) состояние суеты, то благая часть отнимется от Марии (Лук. 10 ).

Позитивные религиозные средства, которыми пользуется сионизм, сводятся к следующему: людям усиленно внушается, что современный еврейский народ, из-за иудаистского обмана по-прежнему отвергающий истинного Христа, все-таки остается богоизбранным, а значит призванным свыше к мировому господству. Однако, после распятия Христа богоизбранность более не принадлежит еврейскому народу как нации - богоизбранность осталась во Христе, для тех, кто подлинно в Нем и с Ним без различия наций, то есть в Церкви Христовой. Богоизбранный народ - это теперь Церковь Христова. Отсюда Палестина как место жительства современного Израиля давно уже не обетованная земля, а только древний прообраз ее. Обетованная земля в действительности - это Царство Небесное, Божие. И город Иерусалим с горой Сионом, не как места, связанные с событиями Священной истории, а как столица современного иудаизма и сионизма - это давно уже не возлюбленный Богом город. Град Божий - это теперь Иерусалим Небесный, на новой земле под новым небом, как вечное царство праведников, возвещенное Богом в Откровении (Отк. 21). А современный Иерусалим как центр христоненавистнического иудаизма Бог называет духовно "Содомом и Египтом, где и Господь наш распят" (Отк. 11, 8 ).

Все это и многое другое хорошо известно Православию, так что требуется особая изощренность во лжи, чтобы и здесь вести разлагающую деятельность. И тем не менее Вы взялись за такую деятельность. Прикрываясь превратным толкованием слов апостола Павла, Вы признаетесь, что не перестаете считать, что Израиль как народ сохраняет свое избранничество, оставаясь сыном-первенцем. Вот это самое желание остаться все-таки первенцем и выдает Вас, отец Александр. Вы заявили его в интервью сионистскому самиздатскому журналу "Евреи в СССР". Оно было опубликовано в этом журнале за №11 в 1975 году и распространялось отдельным текстом. В этой беседе с сионистским представителем Вы сообщили те штрихи и черты к своему духовному портрету, которые делают его законченным и позволяют выставить для всеобщего обозрения. Это придется сделать, тем паче что здесь хорошо раскрываются те уловки, к которым прибегают антиправославные силы. Вы беседуете с корреспондентом-сионистом как истинный брат. Вы оба отлично понимаете друг друга и вполне удовлетворены беседой. Сионист давал Вам удивительно точные, математически точные вопросы. Они были направлены к выяснению самых важных для сионизма предметов: отношения современного Русского Православия к сионизму, а также отхода евреев-христиан от Православия под видом создания особой независимой Еврейской христианской церкви.

По всем пунктам Вы вполне успокоили сиониста. Сионизм при определенных условиях может проникнуть в Православие. Таков смысл Ваших ответов по одной из затронутых проблем. Евреям, искренне стремящимся ко Христу-Иисусу, можно не дать быть подлинно во Христе посредством причастия к подлинному Православию, можно и нужно создать для них особую, независимую, то есть от Христа не зависимую церковь, которая должна быть одним из филиалов иудаизма. Таков смысл Вашего заявления и по другой группе вопросов. Вас спрашивают: В чем Вы усматриваете особое, религиозное призвание еврейского народа? Вы отвечаете: в силу того, что через них, евреев, было дано богооткровение и совершено Боговоплощение, этот народ навсегда посвящен Богу. Далее следует выдержка из Священного писания Ветхого завета о Древнем Израиле: "А вы будете у Меня царством священников и народом святым" (Исход 19, 6). Вы поясняете, что "святым" значит посвященным Богу, и говорите: когда еврей изменяет своей посвященности, он предает себя и легко оказывается во власти темных сил. Однако все дело в том, какие силы Вы считаете темными, а какие светлыми. Какому Богу кланяетесь Вы, отец Александр, и какому Богу посвящен навсегда, по Вашему мнению, еврейский народ?

Конец 1 части

[Александр Васильевич]

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ (МЕЛЬНИКОВА)
СВЯЩЕННИКУ АЛЕКСАНДРУ МЕНЮ

Часть 2

Вас спрашивают: "Созрели ли возможности для создания особой независимой Еврейской христианской церкви (попытки к чему уже предпринимались и предпринимаются в Израиле, где возникают христианские общины с богослужением, близким к синагогальному, на иврите, вроде общины св. Иакова)?" Вы отвечаете: "Строго говоря, иудаизм никогда не был монолитен, и в нем было немало различных течений. Иудаисты могут смотреть на общину св. Иакова как на одно из них". У Вас, отец Александр, такие слова не дипломатический ход. Тут Вы проговариваетесь о самом важном для Вас. Оказывается, христианство является одним из течений иудаизма, о чем Вы в другом месте говорите так: "Христианство раздвинуло границы этой, иудейской церкви, включив в нее [то есть в иудаизм - митрополит Антоний] другие народы".

При этом современный иудаизм Вы не отделяете от веры Ветхозаветного Израиля, утверждая, что еврея-христианина и еврея-иудаиста в наши дни связывает не только общность национального происхождения, но и вера в Единого Бога, вера в Священное писание, общая религиозная этика. Современное христианство и современный отвергающий Иисуса Христа иудаизм для Вас - равноправные ветви одной и той же религии Авраама.

Таким образом, совершенно очевидно, что у современного иудаизма нет и не может быть ничего общего ни с религией Авраама, ни с христианством. Иудаизм в корне враждебен и вере праотцев еврейского народа по плоти, и христианской вере. Вы не новичок в Церкви, отец Александр, и прекрасно знаете текст приведенных здесь мест Евангелия наверное наизусть. Значит когда Вы объединяете в своем толковании Единого Бога христиан и Древнего Израиля с "богом" современного иудаизма диаволом, Вы делает это умышленно, заведомо смешивая свет со тьмою. Но если даже предположить, что такое объединение у Вас невольно и от совершенно искреннего представления, то тем паче это оказывается Вашей распиской в том, что лично Вашим Богом является не Христос, не Бог Авраама, Исаака и Иакова. Только при таком условии у Вас в душе и сознании могло оказаться чувство и представление общности Вашей веры с религией и религиозной этикой современного иудаизма. Вот ведь в чем дело, отец Александр. Теперь ясно какому "богу" у Вас навсегда посвящен Израиль, и какие силы являются для Вас темными, а какие светлыми. Тьма для Вас, отец Александр, это традиционное русское святоотеческое Православие во всех его зрелых формах, каких оно достигло в процессе своего исторического развития. "Просветить" такое Православие, а точнее разложить и разрушить его является Вашей задачей. Если под маской ветхозаветной веры в Единого Истинного Бога оказалось возможным скрытое поклонение сатане, то почему бы не попробовать устроить того же в христианстве.

Однако без обмана и подлога здесь не обойтись, и Вы их совершаете. Корреспондент-сионист осторожно Вас спрашивает: нельзя ли уже теперь евреям, приходящим в Православие, как-нибудь все же удержать иудаизм (хотя форма этого вопроса была иная). Без колебания Вы отвечаете утвердительно. Можно, говорите Вы, если внушить православным евреям, что они могут не отрекаться от обрядов и религиозных обычаев иудаизма. Вы утверждаете, что, с точки зрения Православия, эта идея вполне допустима, что крещеные евреи наряду с христианскими обрядами должны сохранять обрезание, субботу и другое. При этом Вы ссылаетесь на решение Собора святых Апостолов в Иерусалиме в 51 году, который будто бы постановил, что иудаистские обряды необязательны только для христиан из язычников, но сохраняют свою силу для евреев-христиан. "Решения этого Собора не отменены, да и вряд ли можно отменять слова Апостолов",- заявляете Вы.

Но такого решения указанный Собор никогда не принимал. Этот Собор очень хорошо описан в 15 главе Деяний святых апостолов. Разрешая спор о том, следует ли обрезать приходящих ко Христу язычников и принуждать их принимать закон Моисеев, апостол Петр отметил, что Бог даровал им "Духа Святаго, как и нам; И не положил никакого различия между нами и ими, верою очистив сердца их" (Деян. 15, 8-9). Апостол отметил далее, что иго закона Моисеева не могли понести ни отцы наши, ни мы, и что мы, апостолы, веруем, что "благодатию Господа Иисуса Христа спасаемся, как и они" (Деян. 15, 11). Св. ап. Иаков добавил, что Бог первоначально призрел на язычников, чтобы составить из них народ во имя Свое, потому что так пожелал Бог воссоздать скинию Давидову падшую и то, что в ней разрушено в Израиле. Было постановлено не затруднять христиан из язычников исполнением закона Моисеева. При этом о евреях, желающих в христианстве сохранять иудейские обычаи, не сказано ничего. Замечено лишь, что закон Моисеев имеет проповедующих и читается каждую субботу в синагогах.

В контексте деяний этого Собора и всего апостольского учения это значит, что апостолы не возбраняют соблюдать иудаистские обычаи тем евреям, которые привыкли к ним, но никак не вменяют этого в обязанность христианам-евреям и не считают эти обряды имеющими спасительную силу. Ибо по прямому смыслу апостольских слов и соборного решения, во-первых, спасение признается как для евреев, так и для язычников только через веру во Христа Иисуса и благодать Святого Духа, а обычаи закона Моисеева тем самым оказываются уже излишними, так как в Себе и Собою Христос исполнил весь Закон. Во-первых, евреи-христиане и христиане из язычников признаются совершенно равными. Никакой двойной ответственности и никакого первенства, о которых Вы, отец Александр, толкуете, за евреями не признается ни в данном соборном решении ни в других текстах Нового завета. Напротив, утверждается на основе пророчеств Ветхого завета и знамений Божиих, что разрушенная иудаизмом скиния Давидова воссоздается путем привлечения к Истине через Иисуса Христа людей из всех народов. Это означает, что богоизбранность и посвященность Богу уже не принадлежит ни еврейскому народу, ни какому-либо другому народу как нации, но Телу Христову, Церкви, составляющейся из представителей всех народов земли.

Вы это, отец Александр, прекрасно знаете. Зачем же извращаете смысл деяний апостольского Собора, которых, конечно, никто отменить не может? Зачем же обманываете прежде всего свой собственный еврейский народ? То, что это у Вас не случайная ошибка, а сознательный обман, видно из того, как Вы в том же духе извращаете смысл другого новозаветного текста - главы второй из Послания св. ап. Павла к Римлянам. Вы вырываете из смыслового контекста учения ап. Павла следующие слова: "Итак, спрашиваю: неужели Бог отверг народ Свой? Никак […] В отношению к избранию евреи возлюбленные Божии, ибо дары и призвания Божии непреложны". Оставляя эти слова без всяких пояснений, Вы делаете нужный Вам и сионизму вывод о том, что современный Израиль как народ, несмотря на то, что он продолжает в полноте своей не принимать Христа Иисуса, остается избранным народом Божиим. Отсюда у Вас выходит, что еврей-христианин несет якобы двойную ответственность - как член Церкви и как член народа Божия. Иными словами, наряду с Церковью, Телом Христовым, у Вас оказывается еще один народ Божий: евреи как нация, хотя Вы и утверждаете, что Израиль возник не как нация, а как религиозная община.

Однако, по смыслу слов ап. Павла, в этой главе и многих других местах его Послания, народом Божиим является один единственный народ - Живое Древо Церкви как Тела Христова, которое составляем мы, многие. (Рим. 12, 4) Эта та живая маслина, от которой засохшие ветви неверующих во Христа иудеев отсечены. Привиты ветви дикой маслины, бывших язычников. Так что "ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников" ( Рим. 11, 25). Куда войдет, в Израиль как нацию? Нет, в Тело Христово, Церковь. "И так весь Израиль спасется" (Рим. 11, 26). Апостол предупреждает бывших язычников от гордости, чтобы не превозносились плотью и не считали еврейскую плоть чем-то худшим по сравнению с собой, ибо во Христе все равны, здесь нет различия между иудеем и эллином. В другом месте говорится, что в Церкви нет больше ни скифа, ни варвара, ни эллина, ни иудея. Апостол Павел говорит: "А Исаия провозглашает об Израиле: хотя бы сыны Израилевы были числом, как песок морской, только остаток спасется" (Рим. 9, 27). Вот об этом "остатке"-то, который может спастись через обращение ко Христу Иисусу, апостол и говорит, что они "в отношении к избранию возлюбленные Божии ради отцов" (Рим. 11, 28). Этих два последних слова Вы, отец Александр, неслучайно исключили из цитаты данного места у апостола, ибо отцы Древнего Израиля жили верой во Христа истинного, который, как им было известно от пророков, должен был придти именно тогда, когда приходил и пострадал в Израиле за грехи мира.

Апостол Павел учит, что избранничество и обетование относятся только к тем, кто спасется верой во Иисуса Христа, а не делами закона. По словам апостола о не принявших Христа иудеях, "усиливаясь поставить собственную праведность, они не покорились праведности Божией: Потому что конец закона - Христос, к праведности всякого верующего" (Рим. 10, 3-4). Таким образом, по учению апостола Павла, нет двух разных богоизбранных общностей - Церкви Христовой и Израиля как народа по плоти, но есть только один богоизбранный народ, христианская Церковь. И чтобы к ней обратились сродники апостола по плоти, евреи, он готов и души своей не пощадить, потому что он знает, что в противном случае они останутся отсеченными ветвями, несмотря на свое плотское происхождение. При этом горячая любовь апостола Павла к сродникам по плоти никогда не была выше его любви к Церкви, составляющейся в его времена в основном из язычников. И сам он себя называл "апостол язычников".

Конец 2 части

[Александр Васильевич]

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ (МЕЛЬНИКОВА)
СВЯЩЕННИКУ АЛЕКСАНДРУ МЕНЮ

Часть 3

Со времен апостола Павла прошли века. Бывшие некогда дикими по происхождению от язычества ветви от разных народов, возрастая на благородной маслине Тела Христова, давно стали одно с Ним, так что теперь это уже целиком одна благородная маслина. А иудаизм, обманывающий евреев, за это время успел и засохнуть, и одичать. Так что пребывающие в иудаизме и неверии евреи наших дней - это одичавшая и бесплодная маслина. Теперь чтобы стать благородной, этой маслине придется прививаться к маслине Христовой Церкви, так же, как некогда привились язычники. Поэтому для современного еврея важнейшим условием истинного обращения ко Христу должен быть решительный отказ от всякой мысли о своей богоизбранности по признаку плотского происхождения и смиренное покаянное чувство, что уже не может называться сыном Отца Небесного, но просит принять его хотя бы в число работников своих. Так учит знаменитая притча о блудном сыне. В таком случае без всяких сомнений Бог вернет такому израильтянину сыновство с любовью, но прощеный сын теперь в свою очередь должен будет разделить свое сыновство с теми, кого Господь за веру и преданность Ему из работников давно благоволил сделать сынами своими, и не только по благодати, но и по плоти и крови в прямом и высшем смысле этих слов. Ибо Церковь из бывших язычников давно питается и пропитана Телом и Кровью Первенца Израилева, Господа Иисуса Христа через таинство Причащения. Поэтому Церковь справедливо называется Новым Израилем. Здесь никто не перед кем не имеет и не может иметь преимущества по происхождению, "ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать" (Рим. 11, 32).

Вот в чем состоит подлинный смысл текста второй главы Послания к Римлянам. Вы же, отец Александр, извратили этот смысл в угоду тому самому шовинизму, который, как Вы на словах утверждаете, претит Вам, будь он еврейский, русский или китайский. Подлинно претит Вам, оказывается, совсем другое: верность Православия Господу Иисусу Христу, о чем Вы сами свидетельствуете с поразительной откровенностью. Сионист-корреспондент спрашивает Вас, как Вы относитесь к культам православных святых Гавриила и Евстратия, якобы умученных от жидов; не является ли это одним из препятствиий для пребывания евреев-христиан в лоне Русской Православной Церкви.

Преподобный Евстратий был иноком Киево-Печерского монастыря, где особенно прославился постничеством. Во время набега на Киев половцы в числе других русских угнали Евстратия в плен и затем вместе с несколькими христианами продали в рабство одному еврею в Херсонесе Таврическом. Этот человек оказался фанатиком-иудаистом. Желая склонить своих рабов к отречению от Христа, он морил их голодом. Вскоре все кроме Евстратия умерли. Тогда в праздник Святой Пасхи в 1097 году фанатик распял Евстратия на кресте. Мощи мученика были засвидетельствованы Богом как чудотворные. Этому святому память бывает дважды в году и один раз положена служба с полиелеем.

Святой мученик Гавриил был шестилетним мальчиком и жил в деревне Зверки Гродненской губернии. Арендатор этой деревни, тоже фанатик-иудаист, вместе со своими единомышленниками похитил мальчика и зверски умертвил его. Убийцы потом были уличены, осуждены по закону. А мощи св. Гавриила были найдены нетленными и также получили от Бога особую благодатную силу. Св. Гавриил пострадал в 1690 году.

Есть ли в обстоятельствах гибели этих святых что-нибудь антиеврейское? Нет. Речь идет о жертвах религиозного фанатизма, наличия которого в иудейской среде не отрицаете и Вы, отец Александр, когда говорите, что и еврейский шовинизм Вам претит. Почему бы Вам тогда в таком свете и не ответить сионисту. Но Вы неожиданно начинаете говорить сразу о ритуальном убийстве.

Что это с Вами случилось? Вас ведь не о ритуальном убийстве спрашивают. Однако Вы стали говорить, что ритуальные наветы на еврейство не получили юридического подтверждения на скандальных судебных процессах прошлого. Это помогает Вам бросить тень клеветы и на память святых Гаврила и Евстратия и без обиняков заявить: "Надеюсь, что они будут деканонизированы", то есть исключены из лика святых нашей Церкви. За что? За то, что они были верными Христу и пострадали за Него? Тогда, продолжая логику Ваших мыслей, следует исключить из лика святых и первомученика архидиакона Стефана, еврея-христианина, убитого еще в I веке толпой своих сродников по плоти фанатиков-иудеев. Следует в таком случае исключить из лика святых всех, кто так или иначе пострадал от еврейского фанатизма и "начать" придется уже со Христа Иисуса, преданного иудеями на распятие.

С другой стороны, когда Вы, отец Александр, столь неожиданно заговорили о ритуальном убийстве, на Вас, как говорят, шапка загорелась. Не хочу сказать, что Вы лично имеете к этому явлению какое-либо отношение, но Вы можете подозревать или даже знать о нем. Очень знаменательно, что Вы в своих словах по этому поводу и не отрицаете прямо наличия в иудаизме ритуального убийства, а ссылаетесь на то, что сами, де, русские богословы в прошлом не поддержали этих обвинений. Но со всей ответственностью следует заметить и напомнить, что там, где в тайных сферах совершается сознательное поклонение дьяволу, там ритуальное убийство очень возможно и оно есть. Об этом стараются лишний раз не говорить только из человеколюбия, дабы не возбудить волну слепого народного гнева против невинной массы простого еврейского народа, действительно не знающего о тайных деяниях своих духовных вождей.

Претит Вам, отец Александр, и то, что Ваш собеседник-сионист называет выпадами против евреев в христианском Богослужении. Вы отлично знаете, что в православном Богослужении, построенном наполовину из псалмов Давида, образов истории Древнего Израиля, прославления израильских праведников и пророков, антиеврейских выпадов нет и не может быть. Но обличение безумных иудеев, не познавших в Иисусе Христе своего Мессию и предавших Его на крестную смерть, действительно есть. Зная все это, Вы говорите сионисту: "Надеюсь, когда придет время для пересмотра православных богослужебных текстов, эти выпады и здесь будут изъяты". Почему? Потому что они обличают неверие Христу?

Вы образованный и умный человек, отец Александр, а потому совершенно умышленно в полном соответствии с тактикой отца лжи смешиваете два разных понятия - о еврейском народе и об иудаистской религии - в одно понятие. А это уже подлог. Он ярко свидетельствует о том, что не антисемитизм, которого нет в Православии, а антисионизм, то есть верность Православия Христу Истинному, претит Вам более всего и более всего заботит Вас. Видеть Русскую Церковь одним из орудий и течений сионизма - вот что хотели бы Вы и Ваши хозяева.

Высказывая эти настроения, Вы дважды повторяете слово "надеюсь", что, мол, это будет. Не надейтесь, этого не будет. Не удастся Вам также осуществить и проект "вселенской церкви будущего", о котором Вы говорите, призывая ориентироваться на нее, а не на конфронтацию церквей, ибо конфронтация мешает осуществить синтез такой вселенской церкви. Вы употребили слово "синтез", когда говорили, что на его основе якобы создавались культуры России, Европы, Израиля и большинства других стран.

Что такое анализ и синтез иудаистского мышления, хорошо известно. Сейчас Вы занимаетесь в Русском Православии "анализом", то есть попытками разложения его коренных, живоносных устоев. Ваши единомышленники делают то же в других христианских народах. И если бы Ваши мечты сбылись, то из духовно разложенных христианских церквей, выбрав пригодные для сионизма элементы, можно было бы синтезировать нечто целое. Только это было бы уже не живое Тело Господа Иисуса Христа, а мертвая синтетика, говорящая кукла, робот, лишь внешне похожий на нечто живое, как механическая кукла чем-то похожа на человека. А сионизму и его союзникам как раз и нужна церковь-кукла, по видимости христианство, а по сути подделка. Такой вселенской "церковью" можно было бы управлять как угодно и прежде всего для того, чтобы она признала истинным Христом израильского лже-мессию, Антихриста и помогла бы установить в мире его духовное и политическое господство.

Поэтому дело не в конфронтации церквей и не в шовинизме русских православных людей, а в том, что живую благородную маслину Православия нельзя дать умертвить разлагающими и чуждыми влияниями под видом братского объединения, нельзя погасить светильник правды и истины. В Русской Православной Церкви промыслительно сохраняется в наибольшей чистоте и неповрежденности Божья истина - и как вероучение, и как образ мышления и жизни в Боге, а потому и Дух Святой Животворящий, а не "синтезирующий", живет в этой Церкви особенно обильной благодатью.

Поэтому неслучайно в наши дни многие люди разных стран и народов, в том числе и многие евреи, стали обращаться к нашей Церкви. И не потому что она русская, а потому что сами эти люди - подлинные израильтяне, в которых нет лжи, но есть еще и мудрость, свойственная подлинному Израилю. И когда такие люди начинают по-настоящему жаждать правды, они непременно находят ее в должной полноте и сохранности в Русском Православии. Такой некогда была вера всей неразделенной апостольской Церкви, и эта вера близка и понятна душам людей любых наций.

Так что если бы Вы, отец Александр, были бы в самом деле православным человеком по духу и человеком, искренне любящим тот народ, от которого произошли по плоти, и человеком неложно стремящимся к христианскому единству, Вы не то говорили бы и делали бы, что делаете теперь. Вы старались бы всех и вся и прежде всего сродников по плоти своих призвать обратиться к нашему святоотеческому Русскому Православию, чтобы все народы по возможности стали членами нашей Православной Церкви. Ибо если и возможна настоящая вселенская Церковь, она должна быть только Православной, по образу Русского Православия.

Вы сказали бы своему народу еврейскому, чтобы он принял наше Православие, потому что наша Церковь, принявшая плоть и кровь от Господа-Христа и Его Пречистой Матери, имеющая в себе все лучшее, чем обладал Древний Израиль, не может не любить Израиля. Она любит его и теперь, хотя он стал лишь тенью своих великих прародителей, и ждет его обращения. Пусть только подлинные израильтяне сотворят достойный плод покаяния и, по слову Иоанна Крестителя, "не думают говорить себе: "Отец у нас Авраам", ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть и детей Аврааму; Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь" (Матф. 3, 9-10).

http://www.litnasledie.ru/material/men.htm

[Александр Васильевич]

Татьяна  Петрова

Куда способны увести наставления протоиерея Александра Меня

К 20-летию со дня кончины



Решила написать в редакцию журнала «Благодатный Огонь» после того, как прочитала в одном из номеров вашего журнала статью, касающуюся духовных заблуждений протоиерея Александра Меня, встреча с которым в свое время сыграла роковую роль в моей жизни. Публикация «Благодатного Огня» по этому вопросу помогла мне переосмыслить последствия «духовного» водительства со стороны прот. Александра.

Пишу в надежде на то, что и моя скромная лепта в копилку предостережений от псевдодуховных увлечений убережет кого-то от необдуманного выбора. При этом я ни в коей мере не хочу умалить образ отца Александра как доброжелательного и добропорядочного человека, но именно как человека, и не более того. Речь о другом - о той миссии, которую принял на себя прот. Александр Мень как «популяризатор» православного учения, а также о печальных следствиях этой «популяризации», преобразившейся в подмену святоотеческого наследия «духовным» псевдоинтеллектуализмом.

Мне довелось познакомиться с о. Александром в конце 80-х годов. К тому времени я (как и многие из моего поколения и из моей среды), вкусив в поисках истины приторных, но отравленных плодов оккультизма, эзотерики и прочих яств, обратилась, наконец, к источнику воды живой. Христианство открылось совершенно неожиданно - благодатным призывом: стоило войти в православный храм, как все напряженные поиски истины внезапно прекращались. Сердце безошибочно свидетельствовало, что вожделенная истина здесь, что иной истины нет.

Но как перевести эту истину в сознание? А осознав ее умом, как жить по ней?.. Ответа не было. Ибо среди моего окружения не было исповедующих Православие. Не было в то время духовных книг. Не было духовного наставника. Шел 1984-й год... И (страшное кощунство!) крестившись, я продолжала пребывать практически в тех же оккультных заблуждениях. В те годы многие, осознав всю ложь безбожного материализма, с надеждой искали любых проявлений «высших» сил, мечтали о приобщении к любой духовности. И самиздатовские брошюры о «высших» силах и их «счастливых» обладателях (Порфирии Иванове, Рерихах и прочих лжеучителях человечества) буквально пленили умы и сердца жаждущих сбросить с себя оцепенение тупой животной жизни. И многим представлялось, что все те «высшие» силы суть действия единого благого божественного разума. Таковым было повальное заблуждение деградировавших масс, забывших за годы официального безбожия своего Спасителя.

И когда благодать православных храмов коснулась моего дотоле мертвого сердца, то развращенный мой ум, не просвещенный учением Христовым, стал пытаться, привычным для него образом, подогнать и Православие под свои ложные мировоззренческие категории. Ему (этому больному уму) представлялось, что христианство и экстрасенсорика - это если и не одно и то же, то уж, во всяком случае, экстрасенсорика вполне допустима в рамках христианской жизни. Более того, разгоряченная фантазия уговорила уснувшую совесть, что сия экстрасенсорика есть такой же дар от Бога, как и прочие творческие дары, как и все таланты пытливого человеческого ума.

Совесть подсказывала, что надо как-то изменить образ жизни. Но где пособие, которое укажет, как? И вот пособие найдено: это Евангелие. Казалось бы, читай и следуй! И грамотный человек читает: «Раздай все и следуй за мной». Но ленивое его сердце глухо к божественным глаголам, а потому пытливый ум лукаво причитает: «И рад бы раздать! Но куда следовать?» Избалованная совдеповским воспитанием душа привыкла к тому, что ее должны поставить в строй и в дружной шеренге повести к очередному «светлому будущему», но уже православному. Ну если не в строй, то уж непременно - за парту усадить и надиктовать свод законов, коим и должно следовать. А жить под сенью этого свода можно уже и самой: еще удобнее - никто не мешает. Одного по-прежнему недоставало в этой фантазии - духовного учителя.

И вдруг - фантастическое в те годы объявление: «В московском Доме техники на Волхонке - лекции прот. Александра Меня». Наконец-то началась новая жизнь - в истинном, как представлялось мне тогда, Православии: курс по истории религий, курс по катехизации. Надо отдать должное отцу Александру, выступал он, по тем временам, смело. На фоне тогдашних страхований и оглядок (а у власти еще были коммунисты) это впечатляло. Залы были переполнены интеллигенцией, оказавшейся в недавнем прошлом полностью оторванной от духовных корней Православия и вдруг возжаждавшей укорениться в истинной вере.

Надо признать, что кое-что в моей полностью затуманенной голове начало проясняться. Но это «кое-что» относилось скорее к обрядовой стороне Православия. Однако полное отсутствие у меня на тот момент духовного разумения не позволило запечатлеть в памяти все положения учения о. Александра. Одна лишь яркая мысль этого учения твердо усвоилась, ибо она повторялась неоднократно, - о том, что зерна божественной истины рассыпаны по всем религиям, что все мировые религии в чем-то подтверждают друг друга, а в чем-то друг друга дополняют. Отсюда следовал вывод, что только будучи разумным образом сочетаны между собой, они в состоянии явить миру истину в последней инстанции. И хотя православная вера признавалась приоритетной в этом сочетании, но лишь как одна из составляющих будущей «чистой» религии. В качестве доказательства того, что истинный Бог открывается в каждой из религий, о. Александр на одной из лекций организовал встречу с мусульманским религиозным деятелем. Диалог с ним касался общих якобы для Православия и магометанства мест в Библии и Коране.

Однако в те годы неофиту сверить учение о. Александра с истинно православным святоотеческим учением практически не представлялось возможным. Мало того, в этом у меня не возникало никакой необходимости - настолько велик был авторитет о. Александра, и настолько привычно было доверять ученым авторитетам. Так, составитель брошюры «Протоиерей Александр Мень. Быть христианином. Интервью и последняя лекция» (ANNO DOMINI, 1994) Марк Макаров (замечу, не принадлежащий к Православной Церкви) обращается к о. Александру в интервью с ним: «Многие люди приходят сюда, привлеченные и Вашим личным обаянием, и образованностью Вашей» (с. 11).

Так оно и было. При этом совершенно не важно, чья же заслуга была в том, что обаяние личности о. Александра завораживало умы аудитории, - его ли это заслуга или заслуга экзальтированной интеллигенции 80-х годов. Важно то, что на деле происходила подмена православного учения авторитетом обаятельной личности. Что же касается образованности отца Александра, то под ней следует понимать не что иное, как «широту» взгляда на «божественную» сущность не только всех христианских конфессий, но и всех религий и учений, ту широту, которую грамотнее будет (с точки зрения православной) определить термином «теоретический суперэкуменизм».

Я же, пытаясь глубже, как мне тогда казалось, понять православное учение, дабы применить его к своей жизни, а на самом деле подсознательно желая сочетать христианство с прежним образом жизни, стала периодически приезжать к о. Александру в его приход - за советом. Подкупали «широта» и «свобода» взглядов о. Александра, которые безоговорочно принимались мною за православное мировоззрение, так как иных православных проповедников мне тогда не приходилось слышать (хотя, как я узнала много позже, их тогда было предостаточно в Русской Православной Церкви). Особо утешало то, что у о. Александра можно было получить благословение на любую творческую деятельность.

Самым же поразительным оказалось то, что на мой вопрос: «Допустимо ли заниматься экстрасенсорикой?» - последовал, казалось бы, обнадеживающий ответ: «Вы же пользу людям приносите, исцеляя их; тем более что денег не берете! Конечно, благословляю, во славу Божию». Но надо признать, что после подобного благословения на душе стало неспокойно, - она подсознательно ожидала, что ее благословят изменить образ жизни, чем-то пожертвовать ради Господа, но об этом не было ни слова в беседах с о. Александром. Более того, не было в них ни слова и о необходимости покаяния и исповеди, как не было (ни в беседах, ни в лекциях) предостережений о кознях дьявольских. Враг рода человеческого как реальная личность, противодействующая истинному богопознанию и богообщению, вообще не упоминался в лекциях отца Александра, что было этому врагу, естественно, на руку.

Конечно, недопустимо сваливать на о. Александра то, что собственная греховная зашоренность столько лет не позволяла мне осознать, что основное христианское делание состоит в покаянии. Но несомненно, что насаждаемый о. Александром образ обмирщённого христианства (по сути, не Православия, а выхолощенного католицизма) отнюдь не способствовал покаянным прозрениям. В то переломное для страны время начала перестройки, когда рушились материалистические представления, стали проникать и в христианство идеи свободы, прав человека, гуманизма. Западные понятия об абсолютной важности общечеловеческих ценностей, якобы превышающих ценности христианские, начали просачиваться и в среду поверхностно мыслящих православных христиан (т.е. тех, которые не обладали опытом аскетического и мистического богопознания и не стремились к нему, ограничивая себя «широтами» «всестороннего» образования).

К сожалению, прот. Александр Мень относился (как я поняла много позже) к достаточно редкой категории именно такого «просвещенного» христианства. Свидетельством тому - его высказывания на лекциях об определенной зависимости христианства от достижений человеческого разума. Так, на с. 12 вышеупомянутой брошюры Марка Макарова о. Александр признается: «Для меня религиозное мировоззрение как-то иначе не мыслится, чем в плане эволюции». Подобные привнесения в христианство, основанные на «достижениях» падшего человеческого ума, являются рационализмом и гуманизмом и не имеют ничего общего с православным учением.

Но самым гибельным для меня оказалось то, что все представления о. Александра полностью и безоговорочно отождествлялись мною в то время с самой Русской Православной Церковью. И когда «широта» его мышления, которая некоторое время почиталась мною за глубокомыслие, перестала удовлетворять духовным потребностям, когда душа возжаждала глубины веры, то у меня возникло ложное мнение, что этой глубины не найти и в самой Русской Православной Церкви. И потому после трагической гибели о. Александра я некоторое время «самообразовывалась» чтением Евангелия, пока не попала в ужасную секту с заманчивым названием «Богородичный центр». Такой чудовищный выбор, несомненно, стал следствием «катехизации» у о. Александра. Это я попытаюсь обосновать ниже. А сейчас постараюсь подтвердить сказанное мной об о. Александре цитатами из вышеупомянутой брошюры Марка Макарова.

«Каждый из учителей, создавших мировые религии, я уверен, говорит нам истину... Магомет... говорил... что Бог ему взял и открылся... Можем мы верить? Да!.. я уже сказал: надо верить всем. Если мы верим, что Бог открывается, - он открывается всем по-разному... И я верю, что в каждом великом учителе Бог как-то действует» (с. 5, 6).

«Если в китайском миросозерцании небо - Цянь - является чем-то ориентирующим человека в жизненных вещах... то и это есть в христианстве... Брахманизм говорит нам о многообразных проявлениях Божественного... и это есть в христианстве» (с. 17).

«Повторяя различные молитвы, христианские подвижники могут быть уподоблены восточным, индийским, которые повторяют разные мантры. Здесь есть сходство и параллель» (с. 25).

«В каждой религии есть священные книги... высокого духовного полета... Скажем, Бхагавад-Гита» (с. 3).

Сравните это утверждение о. Александра Меня с мнением святителя Николая Сербского: «Бхагавад-Гита... - лишь прекрасное произведение человеческой мысли и ценность литературная, а никак не «хлеб жизни», подобно Евангелию Христову» («Избранное», с. 516).

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Приведенных отрывков вполне достаточно, дабы иметь основание утверждать, что в своих проповедях прот. Александр Мень навязывал слушателям антихристианские представления, называемые синкретизмом, согласно которому откровение истинного Бога проявляется в любой религии. Тем самым проповедник синкретизма, сколько бы он ни пел дифирамбов Иисусу Христу, лжеучением своим обесценивает искупительную жертву Христа Спасителя.

В подтверждение этой мысли приведу еще одну цитату из святителя Николая Сербского: «Другие веры исходят... от людей, которые говорили о духовном мире или по своему природному разумению, или по обману от злых духов... Поэтому не может быть и речи о сравнении или уравнивании свидетельств Христовых с остальными вероучениями и верованиями, распространенными по белому свету... Православная Церковь - искони единственная истинная Христова Церковь в мире - от начала поддерживала веру в Евангелие, не оглядываясь ни влево, ни вправо и не опираясь ни на иные верования, ни на естественные науки. Ибо когда идешь за зрячим и прозорливым Путеводителем, не нужно и смешно даже спрашивать дорогу у одноглазых и слепых. Святые отцы... не допускали ни малейшего компромисса ни с кем и ни с чем... что возникло или устанавливалось вне Христа и Его Евангелия» («Двести слов о вере и любви», с. 11-14).

То же самое подтверждает и профессор МДА А.И. Осипов: «У него (прот. Александра Меня) встречается ряд вещей, которые являются совершенно неверными; причем, это вещи, которые имеют принципиальный характер, вещи очень серьезные... Он пишет, что индийские брахманы достигали того же самого, что достигали и переживали и аскеты «всех времен и всех народов» (а если перевести, то «всех религий»), только называли по-разному эту постигаемую ими реальность, именно: даосисты это называли дао, буддисты - нирвана, каббалисты - энсоф, а христиане - Богом. Это же теософия чистой воды! Христос, получается, и не нужен! Оказывается, все аскеты всего мира без всякого Христа постигают одну и ту же реальность?! Эта типичная теософская идея у него неоднократно проходит. Здесь просто ниспровержение христианства, как такового!.. Но есть у него и другие вещи... Так, в «Вестнике Р.Х.Д.» есть интервью, которое он давал своим соотечественникам, евреям. Они спрашивали его: «На что нам ориентироваться?» Ответ: «Я не советую ориентироваться ни на католическую, ни на православную Церковь, а на единую церковь будущего надо ориентироваться». И это говорит православный священник! Это уже свидетельствует не только о его богословских воззрениях, а о чем-то более серьезном» (из лекции профессора А.И. Осипова).

Теперь, когда мне в какой-то степени удалось раскрыть пагубность влияния псевдоправославного учения о. Александра на мое духовное состояние, попытаюсь объяснить роль этого учения в моем последующем одиозном выборе. Ибо уже в 1990 году (вскоре после гибели о. Александра) я стремительно попадаю в страшную секту «Богородичный центр» (далее - Б.Ц.) и надолго в ней укореняюсь. Поразительно, но я прихожу к парадоксальному выводу, что там наконец-то обрела истину. Тут, несомненно, налицо моя полнейшая беспринципность. Однако, не снимая с себя ответственности за легкомысленное предательство Русской Православной Церкви, я осмелюсь утверждать, что выбор мой был целиком и полностью основан на «катехизации» прот. Александра Меня.

В журнале «Собеседник» за 1990 г. я прочитала статью «Плач Богородицы». В ней говорилось, что некоему «старцу» Иоанну «открылась» Богородица и просит его идти и призывать Россию к покаянию, так как последние якобы времена, гибнет Россия и весь мир. Не имея, «благодаря» учению о. Александра, ни малейшего представления о лукавых кознях дьявола, не имея в то время возможности слышать современных предостережений Церкви о псевдостарчестве, я безоговорочно поверила слову «богородицы». Не было у меня никаких оснований для сомнений, ведь о. Александр говорил: «Если мы верим, что Бог открывается, - он открывается всем по-разному».

Тем более что «Сама Царица Небесная», которая открылась «старцу» Иоанну, призывает не на пустые разговоры, а на подвижнический путь покаяния: «Господь распят вашими грехами... Бога надо не исследовать, а следовать Ему». Это было созвучно моему поиску мистической глубины веры, которой не было у о. Александра. Лишь много позже осознала я, что мистика та была не от вышних, но от нижних. Но в то время призыв к покаянию прозвучал, словно гром среди ясного неба. Ибо на ясном небе отца Александра соседствовали все религии, «ориентирующие, как и в китайском миросозерцании, в жизненных вещах». Тут же явно не до «китайского миросозерцания», так как «гибнет Россия», и не до «жизненных вещей», так как чтобы спасти себя и всю Россию, а заодно и весь мир, надо, оказывается, каяться.

И мысль о необходимости покаяния, которая у о. Александра была как-то затушевана его интеллектуальным мудрованием, всплывает в моем разуме на надлежащее ей главное место, достойное христианина. Тем более что сподвижники «старца» разъясняют: у них никакая не секта, но сам «отец Иоанн» рукоположен в так называемой «Истинно-Православной Церкви», которая в послереволюционные годы отделилась от Русской Православной Церкви. Последняя якобы пошла на сделку с властями и вместо покаяния проповедует мирские ценности. Последняя мысль не резала моего слуха, так как в проповеди мирских ценностей мне пришлось убедиться на лекциях о. Александра: «Религии в мире есть часть культуры» (брошюра Марка Макарова, с. 26). Я и не догадывалась, что совершенно недопустимо было отождествлять синкретические воззрения о. Александра со святоотеческим учением, которое сохраняется в Русской Православной Церкви.

Я, естественным для себя на тот момент образом, сделала выбор в пользу Б.Ц., посчитав его более православным, нежели Русская Православная Церковь, ибо там впервые услышала призыв к покаянию и к аскетическим подвигам, о которых и не мечталось у о. Александра. Потому я долго не усматривала в этом шаге никакого предательства православной веры. Кроме того, там мне неожиданно открыли глаза на духовную сущность экстрасенсорики, на которую охотно благословил меня о. Александр. «Духовник» Б.Ц. (который до этого некоторое время подвизался в Оптиной Пустыни) строго разъяснил мне, что экстрасенсорика - это оккультизм, а оккультизм - это тяжелейший грех, это богоборчество. С ужасом прозрев на содеянное мною и полностью отринув прежние заблуждения, в том числе и те из принятых от о. Александра, на которые смогла тогда прозреть, я безоговорочно стала доверять «наставникам» Б.Ц. как носителям христианской истины.

Мне и невдомек было, что «прозрение» о греховности оккультизма, равно как и наставление о необходимости покаяния, я могла бы получить еще тогда от рядового батюшки Русской Православной Церкви, не мудрствующего лукаво на темы мировых религий. Но в то время мне представлялось, что к батюшкам не подойти, так как они заняты только требами. «Священники» же Б.Ц. были доступны, а «божия матерь» призывала читать «Лествицу» и следовать ей.

Однако я никому не посоветую, в поисках истины и покаяния, ринуться в Б.Ц. Избави Бог! Так как центр этот вовсе не Богородичный, каковым он себя именует. Ибо те откровения, которые чуть ли не ежедневно поступают главе этой секты Вениамину Береславскому, объявившему себя пророком Иоанном, исходят на самом деле от беса, нагло величающего себя «Богородицей». Но чтобы это понять, мне пришлось «подвизаться» там много лет, так как бес коварен. Он и к покаянию призывает, и к несению креста, и проповедует любовь к Богу и к ближним. Но при этом он хитро смешивает Евангельскую правду с бесовской ложью.

Святитель Николай Сербский так называет эту адскую смесь: «Смешанные вместе добро и зло дают зло», - и добавляет: «Бог и дьявол не могут быть под одним кровом» («Миссионерские письма»).

А святой Игнатий Богоносец в своих «Посланиях» пишет: «К яду своего учения еретики примешивают Иисуса Христа, чем и приобретают к себе доверие, но они подают смертоносную отраву в подслащенном вине. Незнающий охотно принимает ее и вместе с пагубным удовольствием принимает смерть» (глава 6).
Этот псевдобогородичный бес начал с призыва своих легкомысленных последователей на высоты аскетических подвигов, упорно предлагал им следовать преподобному Симеону Новому Богослову, исихастам, рекомендовал им по 3 тысячи поклонов в день и по 2-4 часа сна в ночь, вопреки православному учению о трезвении и смиренномудрии, насмехался над своими учениками, ввергая их в состояние глубокой прелести, порой доводя до помрачения ума. Тех же учителей Православной Церкви, которые предостерегали от подобных обольщений (святителей Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника и др.) дерзкий бес оклеветал (устами главы секты Береславского). Пользуясь духовной безграмотностью членов секты (в том числе и Береславского), он ведет их к явной погибели. Спекулируя на Евангельских истинах, злой дух (под маской Богородицы) ловко подмешивает к ним небольшую, на первых порах, долю лжи, а по мере приема ее, когда души становятся все менее чувствительными к обману, потчует их сполна своей ядовитой ложью. И все это - под видом христианства и от святого имени Божией Матери.

Характерно, что глава секты, вначале на практике пытавшийся следовать монашески-аскетическим путем Православия, в дальнейшем, подобно прот. Александру Меню, стал синтезировать православно-католический вариант религии, а в итоге перешел к идее построения «Храма Мира» - мечте, созвучной чаяниям протоиерея Александра Меня об объединении всех религий. Покаяние, к которому слезно призывала на первых порах «богородица», она вскоре ловко превратила в карикатуру на покаяние. Затем эта лукавая дама предложила католический вариант «подвижничества» - так называемую «любовь» (взамен «тупиковому» покаянию) - идея, не чуждая и о. Александру.

Эта внешняя «любовь» воплотилась в Б.Ц. в виде хороводов, плясок, перемежающихся с евхаристическими молитвами. Появились объятия перед причастием и прочие супервосторженные экзальтированные действа. Подобные многотысячные собрания в громадных залах стали называться соборами. На них приглашались инославные, глава дзенбуддистов, буддисты и представители неопределенной религиозной ориентации. В качестве дорогих гостей там рады были принять и диссидентов, в том числе и церковных.

Из церковных диссидентов, выступавших на «соборах» Б.Ц., назову художника-авангардиста Стефана Линицкого (ныне - «митрополита» одной из «истинно-православных» лжецерквей), журналистку Зою Крахмальникову, а также бывшего священника Русской Православной Церкви (и друга о. Александра Меня) Глеба Якунина. Все они превозносили главу Б.Ц., удостаиваясь ответных превозношений от него, а Глеб Якунин, в частности, утверждал, что наконец-то он нашел, в лице Б.Ц., истинную церковь в России, ибо та, прежняя, т.е. Русская Православная, окончательно погибла. Правда, несмотря на столь восторженный отзыв, он не поспешил стать членом Б.Ц., а примкнул к одной из лжецерквей, в которой прот. Александра Меня «канонизировали» и почитают как святого.

Члены же Б.Ц. не подозревают, что слово их «богородицы» - ложь. Их призывают «каяться только в своих грехах и никого не осуждать». Ловко манипулируя известным православным аскетическим правилом, переиначивают его, подавляя всякое критическое осмысление происходящего и выдавая за норму попрание заповедей Божиих. Только усомнившись в истинности самого «слова богородицы», я стала искать в нем не просто подозрительные места, но несомненного доказательства ложности всей серии «богооткровений». И обнаружила среди слезно-сентиментальных потоков псевдодуховной «воды» одно из вопиющих «откровений» «богородицы». Это было ее обращение к своему «пророку»: «Апокалиптический Мессия придет и будет действовать в тебе». Комментарии излишни, ибо Мессия (Иисус Христос) придет на облаке, придет Он судить всех нас, в т.ч. и лжепророков. Тот лжепророк Береславский, которому дерзкий бес обещает столь славную миссию, погубил немало душ бесовскими бреднями (в том числе - и собственную душу, о которой не мешает ему позаботиться, если вдруг прозреет) и способен новые души губить, ибо по сей день заманивает к себе духовно неграмотных. Потому я, отвлекаясь от темы о. Александра Меня, взываю к обольщенным Береславским, да и к самому Береславскому: «Очнитесь! Так называемое «Слово Божией Матери» ведет вас к вечной гибели. Прозреть никогда и никому не поздно. И выход с Божией помощью можно найти».

Печально, что в связи с эсхатологическими настроениями в Русской Церкви среди ее прихожан гуляют так называемые «откровения Божией Матери». Так, один из православных монастырей распространяет листовки с «молитвами и пророчествами богородицы» из опусов Береславского. И еще одно ложное представление бытует среди ревностных не по разуму православных, которое повсеместно навязывается ими в качестве критерия святости, - о том, что мироточение иконы (в том числе самочинной) неоспоримо свидетельствует о святости изображенной на ней личности и об истинности тех ложных течений, в которые эти ревностные «учителя» вовлекают наивных. Предостережением от подобной ереси пусть будет нам пример многочисленных миро- и слезоточений в секте Б.Ц., в том числе во время бесчинных скомороших плясок перед «алтарем» и во время проклятий «всем миром» неугодных членов секты, а также тот факт, что в квартирах некоторых из сектантов мироточит всё - и портреты вождей секты, и богохульные антицерковные книги. В итоге хозяйки мироточивых квартир начинают «пророчествовать» по образу и подобию Береславского, вместо того чтобы каяться, к чему, видимо, призывает их Господь, попуская подобные мироточения. Как правило, доморощенные пророчества оказываются неугодными самому Береславскому, а «пророчицы» впадают в тяжелейшие состояния умопомрачения. Есть о чем задуматься православным охотникам за чудесами, самочинно канонизирующим угодных им личностей.

Возвращаясь же к о. Александру, хочу заключить, что путь, по которому он вел души и которым поныне идут его последователи, может увести весьма далеко от Православия тех, кто вовремя не опомнится. Почитателям же прот. Александра Меня я советую убрать с книжных полок его «творения», ибо много негодного могут они натворить в наших самоуверенных, слабых душах, и советую заменить эти сомнительные книги на неувядающие творения святых отцов, особенно святителей Игнатия Брянчанинова и Феофана Затворника. Их сугубо боятся бесы Б.Ц., а также синкретизма, экуменизма, гуманизма и прочих «измов», от которых так страдал о. Александр. Он был добрым человеком, но учение его уводит в сторону от Православия.

Я же должна признаться, что путь моего возвращения в лоно Церкви оказался непрост, как и у всех предавших ее, тем более что в Б.Ц. мне пришлось столкнуться с откровенной ненавистью к Русской Православной Церкви. И только милостью Божией мне приоткрылся крест, который несут те, кто пытается сохранить единство Церкви и дух Православия в ней. Их много, несмотря на кликушество злопыхателей, это дало силы и вселило надежду. Вот уже пять лет как я распростилась с Б.Ц. и хожу в православные храмы, регулярно исповедуясь и причащаясь. Моему духовному становлению в Православии немало способствовало то, что по выходе из Б.Ц. я постаралась изменить круг чтения даже православных изданий. Основным ориентиром в этом вопросе стали рекомендации святителя Игнатия Брянчанинова относительно разумной последовательности в чтении Святых Отцов и другой духовной литературы.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Хочу поведать еще об одной странности, связанной с о. Александром. Недавно я оказалась в одном из храмов в центре Москвы. Там служит священник Владимир Лапшин, горячий последователь о. Александра Меня. Он знаменит своими экуменическими выступлениями на прокатоличе­ском радиоканале «София» с нападками на Русскую Православную Церковь, запрещающую ему реформировать богослужение.

Но главное, что привело меня в недоумение на его литургии, - это поминание им на отпусте «священномученика протоиерея Александра». Я поинтересовалась у батюшки, уж не отца ли Александра Меня он поминает? Оказалось, что его самого. «Как же так, батюшка? Ведь он не канонизирован!» - вопросила я. На это о. Владимир объяснил мне, что о. Александр - местночтимый святой их храма, их общины, что они начали, а к ним и другие присоединятся. Так и канонизируют. «А как же? Так всегда и происходит канонизация», - убедительно заверил он. Но у меня, во-первых, осталось недоумение: мог ли кто-либо из правящих архиеерев взять на себя ответственность и благословить на местное почитание «священномученика протоиерея Александра» в отдельно взятом храме Москвы? И во-вторых, я думаю, что выскажу не только свое личное мнение, если позволю себе утверждать, что вопрос о его канонизации в Русской Православной Церкви вообще не может быть поднят. На мой взгляд, личность о. Александра никак не подпадает под критерии святости, необходимые для канонизации, несмотря на его трагическую гибель, тем более что его богословское наследие, мягко говоря, весьма сомнительно. О подобных случаях сомнительного богословия писал святитель Николай Сербский: «Еретические богословы облекли Спасителя в дешевые одежды языческой философии и ложной науки... назвали Православную Церковь пре­небрежительно «окаменевшей церковью»... из-за того, что эта Церковь «не приспосабливается ко времени». Есть и в Православной Церкви... богословы, идущие по пути богословов еретических, считая, что Евангелие недостаточно сильно, чтобы самому себя поддерживать и защищать от бурь мира... Они всей душой с еретиками, но формально остаются в Православной Церкви. Православная Церковь как целостность отвергает таких богословов и не признает их своими, но терпит их по двум причинам: во-первых, ожидая, что они покаются и изменятся; во-вторых, чтобы... не толкнуть их под гору в объятия еретиков... а их души погубить. Эти богословы являются не носителями православного сознания и православной совести, а больными членами организма церковного» («Двести слов о вере и любви», с. 18-20).

Надо отметить, что есть одно общее свойство у почитателей прот. Александра Меня и у лжепророка Береславского - это отсутствие страха Божия. Это свойственно всем, ставящим свои личные ложные представления выше догматов и уставов церковных, которые они презирают. Отец Александр посеял богословские заблуждения, но этих ростков оказалось достаточно, чтобы из них произросли гнилые псевдодуховные плоды у его учеников.

Прихожане в храме о. Владимира Лапшина одеты супервольно: подавляющее большинство женщин в брюках и с непокрытой головой. Во время службы - постоянные хождения и приветствия. В определенный момент литургии происходит профанация: неожиданно начинается всеобщий обмен поцелуями, в том числе между лицами противоположного пола, что могло бы ввести в соблазн благочестивых прихожан, привыкших к целомудренному поведению в храме, если бы таковые оказались на обновленческой службе. За внешней формой этого ритуала сокрыт откровенно антицерковный смысл. Ведь «братские» целования приурочены к моменту «лобзания мира» между служителями алтаря, имеющими исключительное право на освящение Святых Даров. Прихожане же в столь важный момент литургии должны в страхе Божием осознавать высоту Жертвы, ради спасения их душ совершаемой. Однако вместо этого они пародируют внешнюю форму действий духовенства, совершающего таинство во оставление грехов прихожан, а отнюдь не ими, прихожанами, совершаемого. Это по абсурдности равнозначно тому, как если бы человек сам над собой стал совершать таинство Крещения. Но оказывается, что право священнодействовать даровано им настоятелем. Это - одна из «безобидных» реформ о. Владимира: в таинстве освящения Святых Даров должны участвовать миряне совместно с духовенством. Поэтому после дружного скандирования «Аминь», символизирующего сослужение мирян в таинстве Евхаристии, все мирянское «священство» храма, в том числе и женское, приступает к причастию по праву священства, не обязанного поститься перед принятием Святых Таин, но обязанного причащаться за каждой литургией. А после причастия - умилительно-прелестный ритуал - взаимообмен святым хлебом, который в православных храмах принято с трепетом вкусить вместе с запивкой после причастия. А чего только стоит зрелище на территории храма отца Владимира: только что причастившиеся три дамы оживленно беседуют над коляской с младенцем, и при этом все трое с упоением и беззастенчиво курят. Жизнь во грехе максимально облегчена, о страхе Божием упоминать не принято. Тем более, есть «замечательный» пример глубоко почитаемой в общине о. Владимира монахини Марии Скобцовой, в течение всей жизни не расстававшейся с папиросой. Читать и внимательно изучать труды этой одиозной монахини священник В.Лапшин нередко призывает с амвона.

Подобное отрицание страха Божия является следствием введенной в общине о. Владимира практики обязательного причащения за каждой литургией, даже несколько раз в неделю. Причем исповеди, как «искажения духа литургии», для причастников нет. Согласно учению о. В.Лапшина и прочих литургических модернистов, таинства исповеди человек должен сподобляться как можно реже (вплоть до одного-двух раз в течение жизни). Основное большинство прихожанок храма присутствует на богослужении и подходит к чаше со Святыми Дарами с непокрытой головой, вопреки предостережению апостола Павла: «Всякая жена, молящаяся... с открытою головою, постыжает свою голову» (1 Кор. 11, 5). В данном случае речь - о принципах, по которым строится вся жизнь общины: не быть похожими на прочих православных, цепляющихся за какие-то догматы, каноны и традиции.

В мировоззрение прихожан о. В.Лапшина изначально закладывается «утешительная» мысль об их «продвинутости», по сравнении с непросвещенной «массой» традиционно верующего православного большинства. Внушается мысль, что в силу этого они и есть то самое «малое стадо», открытое к иным духовным традициям. Все прихожане совершенно уверены, что эта их «открытость» к иным религиозным опытам и традициям - свидетельство их особой толерантности и незакомплексованности фарисейством. Однако, как только заходит речь о традиционном Русском Православии, вся толерантность о. Владимира мигом улетучивается, сменяясь неаргументированными нападками на оппонентов. Это можно услышать во время его проповедей по радио «София». Мысль духовных чад о. Владимира о собственной «продвинутости» как раз оказывается созвучной молитве евангельского фарисея: «Боже! Хвалу Тебе воздаю, яко несмь яко прочии человецы» (Лк. 18, 11). При столь радужных представлениях о «свободе во Христе» и о «простоте» отношения к Евхаристии почему бы, для полноты счастья, не закурить после причастия?

Вот они - плоды сверхчастого обязательного причащения при отсутствии таинства исповеди, а точнее говоря, плоды профанации Евхаристии, проводимой в общине священника В.Лапшина. Плоды, что называется, налицо и говорят сами за себя. Ведь чтобы причащаться так же часто, как это было в древней Церкви в апостольские времена (а все обновленцы, впрочем как и протестанты, оправдывая свои литургические реформы, всегда ссылаются на практику древней Церкви), надо, чтобы и жизнь наша соответствовала житиям христиан апостольской эпохи. А пока мы сего не достигли, должно искренне исповедоваться перед каждым причастием в своих грехах и немощах. Плоды же искренней исповеди непременно являют себя в обретении причастниками страха Божия.

Однако у о. Владимира цель иная - искоренить страх Божий из сердец своей паствы и радиослушателей. Поэтому в своей литургической, пастырской и особенно проповеднической практике о. Владимир постоянно ссылается на труды протопресвитера Александра Шмемана, отличавшегося своими крайне модернистскими взглядами, в том числе в области литургики. Его наследие о. Владимир оценивает выше святоотеческого. В своей проповеди о. Владимир как-то раз сказал, что тот, кто не читал трудов прот. А.Шмемана, тот не является церковным человеком! «Шмеманизм» является одним из краеугольных камней в священнической деятельности о. В.Лапшина, наряду с учением о. Александра Меня и монахини Марии Скобцовой. Святитель Феофан Затворник весьма строго предостерегал от подобных модернистских «учителей»: «Они всегда выступают в одеждах овчих, с видом доброжелательства в поступках и с призраком истины в речах. В наше время одежда их сшита из прогресса, цивилизации, просвещения, свободы мыслей и дел... Все это льстивая прикрышка. Потому-то, встречая выставку этой одежды, не спеши открывать уха твоего речам одетых в нее пророков» («Мысли на каждый день года», с. 138-139).

Призывал святитель Феофан и к тому, чтобы не переусердствовать частым причащением: «Надо причащаться все четыре поста... Можно... причащаться в Великий и предрождественский по два раза... Можно и еще прибавить, но не слишком, чтобы не оравнодушиться» (I, с. 185). «...Не надо учащать, потому что частость эта отнимает немалую часть благоговения к сему величайшему делу» (III, с. 500). Обстановка же в общине отца Владимира как раз и свидетельствует о том, что «немалая часть благоговения» отнята у прихожан храма сверхчастым причащением при отсутствии Таинства исповеди [1].

И еще одна общая черта в храме священника Лапшина и в Б.Ц.: с их кафедр периодически раздаются призывы не бояться врагов, коими является для них священноначалие Русской Православной Церкви. «Да Бог с ними, с этими иерархами!» - регулярно восклицает отец Владимир во время проповеди в храме. То же, но в более грозной и грязной форме, вещает и лжепроророк Береславский. Смею утверждать, что эта лихость не имет никакого отношения к истинной смелости, которая тверда и смиренна, ибо отстаивает истину. В указанных же примерах - самонадеянное бахвальство, уверенное, по разного рода причинам, в собственном превосходстве и безнаказанности. Такое состояние может свидетельствовать о пре­лести, если не о чем-то более страшном.

Обладатели этого «бесстрашия» убеждают себя и своих последователей, что с ними Бог и что Бог покровительствует исключительно им, «открытым» и «просвещенным» христианам. На них якобы Самим Богом возложена историческая миссия построения «церкви будущего», в которой для традиционного святоотеческого Православия не должно оставаться никакого места.

В заключение признаюсь, что у меня нет личных счетов ни к о. Александру, ни, тем более, к о. Владимиру, и даже к лжепророку Береславскому, но есть серьезная обеспокоенность, что по их «милости» гибнут души, не просвещенные в Православии, но пытающиеся искать истину там, где ее невозможно обрести.

И наконец, приведу отрывок из открытого письма о. Александру Меню, написанного в 70-е годы ХХ века. Авторство приписывается церковным преданием митрополиту Ленинградскому Антонию (Мельникову). Автор пишет, что кто-то «особенно заинтересован иметь в Православной Церкви своих «постовых», которые встречали бы людей, искренне идущих к Истине, и... провожали бы далеко в сторону от нее, стараясь, однако, уверить, что ведут их верно, именно к Православию. Задача таких «постовых» - под видом правды проповедовать ложь». А далее автор недвусмысленно утверждает: «Таким «постовым»... в Православии и являетесь Вы, отец Александр. Это Ваша давняя, продуманная и добровольно на себя взятая миссия. Мне известно, что Вы сами это хорошо знаете... Одним из Ваших орудий... является подмешивание в Православие, основанное на святоотеческом Предании и святоотеческом духе, различных чужеродных примесей из области западного Богословия, философии, мирской и обмирщенной науки и т.п. Это - подмешивание в учение Духа Святого антидуховных плотских мудрований, что выдается и принимается за «широту взглядов», модную в наше время в некоторых околоцерковных кругах».

Пример священника Владимира Лапшина пусть насторожит многих. Ласково обращаясь «родные мои», постоянно говоря о свободе во Христе вне догматов и вне послушания священноначалию, о. Владимир приведет вас ко Христу мифическому в протестантском его понимании, ибо учителями своими он имеет не святых Отцов Церкви, а сомнительных мудрователей в виде прот. Александра Меня, прот. Александра Шмемана, монахини Марии Скобцовой. Этот путь, возможно, опаснее сектантского, так как под видом Православия проповедуются антицерковные учения, цель которых - постепенно насаждая «протестантизм восточного обряда», низвести Православие до уровня ложного христианства.

 

Примечание

[1] О том же учили и Глинские старцы, известные своей высокой духовностью. «Те, кто причащаются каждый день, - это люди в прелести. Это не нужно, это от лукавого. Причащаться надо только один раз в месяц. Нужно приготовиться к Причащению, отсекать своеволие, чтоб Причастие было во спасение, а не во осуждение. Каждый день причащаться может схимник, монах больной, седмичный священник...» (Из поучений Глинского старца схиархимандрита Андроника (Лукаша; †1974). - Прим. ред.

Впервые опубликовано в журнале «Благодатный Огонь» № 15

www.blagogon.ru

http://www.ruskline.ru/analitika/2010/09/09/kuda_sposobny_uvesti_nastavleniya_protoiereya_aleksandra_menya/#comments

[Александр Васильевич]

Куда способны увести наставления протоиерея Александра Меня



Решила написать в редакцию журнала «Благодатный Огонь» после того, как прочитала в одном из номеров вашего журнала статью, касающуюся духовных заблуждений протоиерея Александра Меня, встреча с которым в свое время сыграла роковую роль в моей жизни. Публикация «Благодатного Огня» по этому вопросу помогла мне переосмыслить последствия «духовного» водительства со стороны прот. Александра.

Пишу в надежде на то, что и моя скромная лепта в копилку предостережений от псевдодуховных увлечений убережет кого-то от необдуманного выбора. При этом я ни в коей мере не хочу умалить образ отца Александра как доброжелательного и добропорядочного человека, но именно как человека, и не более того. Речь о другом — о той миссии, которую принял на себя прот. Александр Мень как «популяризатор» православного учения, а также о печальных следствиях этой «популяризации», преобразившейся в подмену святоотеческого наследия «духовным» псевдоинтеллектуализмом.

Мне довелось познакомиться с о. Александром в конце 80-х годов. К тому времени я (как и многие из моего поколения и из моей среды), вкусив в поисках истины приторных, но отравленных плодов оккультизма, эзотерики и прочих яств, обратилась, наконец, к источнику воды живой. Христианство открылось совершенно неожиданно — благодатным призывом: стоило войти в православный храм, как все напряженные поиски истины внезапно прекращались. Сердце безошибочно свидетельствовало, что вожделенная истина здесь, что иной истины нет.

Но как перевести эту истину в сознание? А осознав ее умом, как жить по ней?.. Ответа не было. Ибо среди моего окружения не было исповедующих Православие. Не было в то время духовных книг. Не было духовного наставника. Шел 1984-й год... И (страшное кощунство!) крестившись, я продолжала пребывать практически в тех же оккультных заблуждениях. В те годы многие, осознав всю ложь безбожного материализма, с надеждой искали любых проявлений «высших» сил, мечтали о приобщении к любой духовности. И самиздатовские брошюры о «высших» силах и их «счастливых» обладателях (Порфирии Иванове, Рерихах и прочих лжеучителях человечества) буквально пленили умы и сердца жаждущих сбросить с себя оцепенение тупой животной жизни. И многим представлялось, что все те «высшие» силы суть действия единого благого божественного разума. Таковым было повальное заблуждение деградировавших масс, забывших за годы официального безбожия своего Спасителя.

И когда благодать православных храмов коснулась моего дотоле мертвого сердца, то развращенный мой ум, не просвещенный учением Христовым, стал пытаться, привычным для него образом, подогнать и Православие под свои ложные мировоззренческие категории. Ему (этому больному уму) представлялось, что христианство и экстрасенсорика — это если и не одно и то же, то уж, во всяком случае, экстрасенсорика вполне допустима в рамках христианской жизни. Более того, разгоряченная фантазия уговорила уснувшую совесть, что сия экстрасенсорика есть такой же дар от Бога, как и прочие творческие дары, как и все таланты пытливого человеческого ума.

Совесть подсказывала, что надо как-то изменить образ жизни. Но где пособие, которое укажет, как? И вот пособие найдено: это Евангелие. Казалось бы, читай и следуй! И грамотный человек читает: «Раздай все и следуй за мной». Но ленивое его сердце глухо к божественным глаголам, а потому пытливый ум лукаво причитает: «И рад бы раздать! Но куда следовать?» Избалованная совдеповским воспитанием душа привыкла к тому, что ее должны поставить в строй и в дружной шеренге повести к очередному «светлому будущему», но уже православному. Ну если не в строй, то уж непременно — за парту усадить и надиктовать свод законов, коим и должно следовать. А жить под сенью этого свода можно уже и самой: еще удобнее — никто не мешает. Одного по-прежнему недоставало в этой фантазии — духовного учителя.

И вдруг — фантастическое в те годы объявление: «В московском Доме техники на Волхонке — лекции прот. Александра Меня». Наконец-то началась новая жизнь — в истинном, как представлялось мне тогда, Православии: курс по истории религий, курс по катехизации. Надо отдать должное отцу Александру, выступал он, по тем временам, смело. На фоне тогдашних страхований и оглядок (а у власти еще были коммунисты) это впечатляло. Залы были переполнены интеллигенцией, оказавшейся в недавнем прошлом полностью оторванной от духовных корней Православия и вдруг возжаждавшей укорениться в истинной вере.

Надо признать, что кое-что в моей полностью затуманенной голове начало проясняться. Но это «кое-что» относилось скорее к обрядовой стороне Православия. Однако полное отсутствие у меня на тот момент духовного разумения не позволило запечатлеть в памяти все положения учения о. Александра. Одна лишь яркая мысль этого учения твердо усвоилась, ибо она повторялась неоднократно, — о том, что зерна божественной истины рассыпаны по всем религиям, что все мировые религии в чем-то подтверждают друг друга, а в чем-то друг друга дополняют. Отсюда следовал вывод, что только будучи разумным образом сочетанны между собой, они в состоянии явить миру истину в последней инстанции. И хотя православная вера признавалась приоритетной в этом сочетании, но лишь как одна из составляющих будущей «чистой» религии. В качестве доказательства того, что истинный Бог открывается в каждой из религий, о. Александр на одной из лекций организовал встречу с мусульманским религиозным деятелем. Диалог с ним касался общих якобы для Православия и магометанства мест в Библии и Коране.

Однако в те годы неофиту сверить учение о. Александра с истинно православным святоотеческим учением практически не представлялось возможным. Мало того, в этом у меня не возникало никакой необходимости — настолько велик был авторитет о. Александра, и настолько привычно было доверять ученым авторитетам. Так, составитель брошюры «Протоиерей Александр Мень. Быть христианином. Интервью и последняя лекция» (ANNO DOMINI, 1994) Марк Макаров (замечу, не принадлежащий к Православной Церкви) обращается к о. Александру в интервью с ним: «Многие люди приходят сюда, привлеченные и Вашим личным обаянием, и образованностью Вашей» (с. 11).

Так оно и было. При этом совершенно не важно, чья же заслуга была в том, что обаяние личности о. Александра завораживало умы аудитории, — его ли это заслуга или заслуга экзальтированной интеллигенции 80-х годов. Важно то, что на деле происходила подмена православного учения авторитетом обаятельной личности. Что же касается образованности отца Александра, то под ней следует понимать не что иное, как «широту» взгляда на «божественную» сущность не только всех христианских конфессий, но и всех религий и учений, ту широту, которую грамотнее будет (с точки зрения православной) определить термином «теоретический суперэкуменизм».

Я же, пытаясь глубже, как мне тогда казалось, понять православное учение, дабы применить его к своей жизни, а на самом деле подсознательно желая сочетать христианство с прежним образом жизни, стала периодически приезжать к о. Александру в его приход — за советом. Подкупали «широта» и «свобода» взглядов о. Александра, которые безоговорочно принимались мною за православное мировоззрение, так как иных православных проповедников мне тогда не приходилось слышать (хотя, как я узнала много позже, их тогда было предостаточно в Русской Православной Церкви). Особо утешало то, что у о. Александра можно было получить благословение на любую творческую деятельность.

Самым же поразительным оказалось то, что на мой вопрос: «Допустимо ли заниматься экстрасенсорикой?» — последовал, казалось бы, обнадеживающий ответ: «Вы же пользу людям приносите, исцеляя их; тем более что денег не берете! Конечно, благословляю, во славу Божию». Но надо признать, что после подобного благословения на душе стало неспокойно, — она подсознательно ожидала, что ее благословят изменить образ жизни, чем-то пожертвовать ради Господа, но об этом не было ни слова в беседах с о. Александром. Более того, не было в них ни слова и о необходимости покаяния и исповеди, как не было (ни в беседах, ни в лекциях) предостережений о кознях дьявольских. Враг рода человеческого как реальная личность, противодействующая истинному богопознанию и богообщению, вообще не упоминался в лекциях отца Александра, что было этому врагу, естественно, на руку.

Конечно, недопустимо сваливать на о. Александра то, что собственная греховная зашоренность столько лет не позволяла мне осознать, что основное христианское делание состоит в покаянии. Но несомненно, что насаждаемый о. Александром образ обмирщённого христианства (по сути, не Православия, а выхолощенного католицизма) отнюдь не способствовал покаянным прозрениям. В то переломное для страны время начала перестройки, когда рушились материалистические представления, стали проникать и в христианство идеи свободы, прав человека, гуманизма. Западные понятия об абсолютной важности общечеловеческих ценностей, якобы превышающих ценности христианские, начали просачиваться и в среду поверхностно мыслящих православных христиан (т.е. тех, которые не обладали опытом аскетического и мистического богопознания и не стремились к нему, ограничивая себя «широтами» «всестороннего» образования).

К сожалению, прот. Александр Мень относился (как я поняла много позже) к достаточно редкой категории именно такого «просвещенного» христианства. Свидетельством тому — его высказывания на лекциях об определенной зависимости христианства от достижений человеческого разума. Так, на с. 12 вышеупомянутой брошюры Марка Макарова о. Александр признается: «Для меня религиозное мировоззрение как-то иначе не мыслится, чем в плане эволюции». Подобные привнесения в христианство, основанные на «достижениях» падшего человеческого ума, являются рационализмом и гуманизмом и не имеют ничего общего с православным учением.

Но самым гибельным для меня оказалось то, что все представления о. Александра полностью и безоговорочно отождествлялись мною в то время с самой Русской Православной Церковью. И когда «широта» его мышления, которая некоторое время почиталась мною за глубокомыслие, перестала удовлетворять духовным потребностям, когда душа возжаждала глубины веры, то у меня возникло ложное мнение, что этой глубины не найти и в самой Русской Православной Церкви. И потому после трагической гибели о. Александра я некоторое время «самообразовывалась» чтением Евангелия, пока не попала в ужасную секту с заманчивым названием «Богородичный центр». Такой чудовищный выбор, несомненно, стал следствием «катехизации» у о. Александра. Это я попытаюсь обосновать ниже. А сейчас постараюсь подтвердить сказанное мной об о. Александре цитатами из вышеупомянутой брошюры Марка Макарова.

«Каждый из учителей, создавших мировые религии, я уверен, говорит нам истину... Магомет... говорил... что Бог ему взял и открылся... Можем мы верить? Да!.. я уже сказал: надо верить всем. Если мы верим, что Бог открывается, — он открывается всем по-разному... И я верю, что в каждом великом учителе Бог как-то действует» (с. 5, 6).

«Если в китайском миросозерцании небо — Цянь — является чем-то ориентирующим человека в жизненных вещах... то и это есть в христианстве... Брахманизм говорит нам о многообразных проявлениях Божественного... и это есть в христианстве» (с. 17).

«Повторяя различные молитвы, христианские подвижники могут быть уподоблены восточным, индийским, которые повторяют разные мантры. Здесь есть сходство и параллель» (с. 25).
«В каждой религии есть священные книги... высокого духовного полета... Скажем, Бхагавад-Гита» (с. 3).

Сравните это утверждение о. Александра Меня с мнением святителя Николая Сербского: «Бхагавад-Гита... — лишь прекрасное произведение человеческой мысли и ценность литературная, а никак не “хлеб жизни”, подобно Евангелию Христову» («Избранное», с. 516).

Приведенных отрывков вполне достаточно, дабы иметь основание утверждать, что в своих проповедях прот. Александр Мень навязывал слушателям антихристианские представления, называемые синкретизмом, согласно которому откровение истинного Бога проявляется в любой религии. Тем самым проповедник синкретизма, сколько бы он ни пел дифирамбов Иисусу Христу, лжеучением своим обесценивает искупительную жертву Христа Спасителя.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

В подтверждение этой мысли приведу еще одну цитату из святителя Николая Сербского: «Другие веры исходят... от людей, которые говорили о духовном мире или по своему природному разумению, или по обману от злых духов... Поэтому не может быть и речи о сравнении или уравнивании свидетельств Христовых с остальными вероучениями и верованиями, распространенными по белому свету... Православная Церковь — искони единственная истинная Христова Церковь в мире — от начала поддерживала веру в Евангелие, не оглядываясь ни влево, ни вправо и не опираясь ни на иные верования, ни на естественные науки. Ибо когда идешь за зрячим и прозорливым Путеводителем, не нужно и смешно даже спрашивать дорогу у одноглазых и слепых. Святые отцы... не допускали ни малейшего компромисса ни с кем и ни с чем... что возникло или устанавливалось вне Христа и Его Евангелия» («Двести слов о вере и любви», с. 11–14).

То же самое подтверждает и профессор МДА А.И. Осипов: «У него (прот. Александра Меня) встречается ряд вещей, которые являются совершенно неверными; причем, это вещи, которые имеют принципиальный характер, вещи очень серьезные... Он пишет, что индийские брахманы достигали того же самого, что достигали и переживали и аскеты “всех времен и всех народов” (а если перевести, то “всех религий”), только называли по-разному эту постигаемую ими реальность, именно: даосисты это называли дао, буддисты — нирвана, каббалисты — энсоф, а христиане — Богом. Это же теософия чистой воды! Христос, получается, и не нужен! Оказывается, все аскеты всего мира без всякого Христа постигают одну и ту же реальность?! Эта типичная теософская идея у него неоднократно проходит. Здесь просто ниспровержение христианства, как такового!.. Но есть у него и другие вещи... Так, в “Вестнике Р.Х.Д.” есть интервью, которое он давал своим соотечественникам, евреям. Они спрашивали его: “На что нам ориентироваться?” Ответ: “Я не советую ориентироваться ни на католическую, ни на православную Церковь, а на единую церковь будущего надо ориентироваться”. И это говорит православный священник! Это уже свидетельствует не только о его богословских воззрениях, а о чем-то более серьезном» (из лекции профессора А.И. Осипова).

Теперь, когда мне в какой-то степени удалось раскрыть пагубность влияния псевдоправославного учения о. Александра на мое духовное состояние, попытаюсь объяснить роль этого учения в моем последующем одиозном выборе. Ибо уже в 1990 году (вскоре после гибели о. Александра) я стремительно попадаю в страшную секту «Богородичный центр» (далее — Б.Ц.) и надолго в ней укореняюсь. Поразительно, но я прихожу к парадоксальному выводу, что там наконец-то обрела истину. Тут, несомненно, налицо моя полнейшая беспринципность. Однако, не снимая с себя ответственности за легкомысленное предательство Русской Православной Церкви, я осмелюсь утверждать, что выбор мой был целиком и полностью основан на «катехизации» прот. Александра Меня.

В журнале «Собеседник» за 1990 г. я прочитала статью «Плач Богородицы». В ней говорилось, что некоему «старцу» Иоанну «открылась» Богородица и просит его идти и призывать Россию к покаянию, так как последние якобы времена, гибнет Россия и весь мир. Не имея, «благодаря» учению о. Александра, ни малейшего представления о лукавых кознях дьявола, не имея в то время возможности слышать современных предостережений Церкви о псевдостарчестве, я безоговорочно поверила слову «богородицы». Не было у меня никаких оснований для сомнений, ведь о. Александр говорил: «Если мы верим, что Бог открывается, — он открывается всем по-разному».

Тем более что «Сама Царица Небесная», которая открылась «старцу» Иоанну, призывает не на пустые разговоры, а на подвижнический путь покаяния: «Господь распят вашими грехами... Бога надо не исследовать, а следовать Ему». Это было созвучно моему поиску мистической глубины веры, которой не было у о. Александра. Лишь много позже осознала я, что мистика та была не от вышних, но от нижних. Но в то время призыв к покаянию прозвучал, словно гром среди ясного неба. Ибо на ясном небе отца Александра соседствовали все религии, «ориентирующие, как и в китайском миросозерцании, в жизненных вещах». Тут же явно не до «китайского миросозерцания», так как «гибнет Россия», и не до «жизненных вещей», так как чтобы спасти себя и всю Россию, а заодно и весь мир, надо, оказывается, каяться.

И мысль о необходимости покаяния, которая у о. Александра была как-то затушевана его интеллектуальным мудрованием, всплывает в моем разуме на надлежащее ей главное место, достойное христианина. Тем более что сподвижники «старца» разъясняют: у них никакая не секта, но сам «отец Иоанн» рукоположен в так называемой «Истинно-Православной Церкви», которая в послереволюционные годы отделилась от Русской Православной Церкви. Последняя якобы пошла на сделку с властями и вместо покаяния проповедует мирские ценности. Последняя мысль не резала моего слуха, так как в проповеди мирских ценностей мне пришлось убедиться на лекциях о. Александра: «Религии в мире есть часть культуры» (брошюра Марка Макарова, с. 26). Я и не догадывалась, что совершенно недопустимо было отождествлять синкретические воззрения о. Александра со святоотеческим учением, которое сохраняется в Русской Православной Церкви.

Я, естественным для себя на тот момент образом, сделала выбор в пользу Б.Ц., посчитав его более православным, нежели Русская Православная Церковь, ибо там впервые услышала призыв к покаянию и к аскетическим подвигам, о которых и не мечталось у о. Александра. Потому я долго не усматривала в этом шаге никакого предательства православной веры. Кроме того, там мне неожиданно открыли глаза на духовную сущность экстрасенсорики, на которую охотно благословил меня о. Александр. «Духовник» Б.Ц. (который до этого некоторое время подвизался в Оптиной Пустыни) строго разъяснил мне, что экстрасенсорика — это оккультизм, а оккультизм — это тяжелейший грех, это богоборчество. С ужасом прозрев на содеянное мною и полностью отринув прежние заблуждения, в том числе и те из принятых от о. Александра, на которые смогла тогда прозреть, я безоговорочно стала доверять «наставникам» Б.Ц. как носителям христианской истины.

Мне и невдомек было, что «прозрение» о греховности оккультизма, равно как и наставление о необходимости покаяния, я могла бы получить еще тогда от рядового батюшки Русской Православной Церкви, не мудрствующего лукаво на темы мировых религий. Но в то время мне представлялось, что к батюшкам не подойти, так как они заняты только требами. «Священники» же Б.Ц. были доступны, а «божия матерь» призывала читать «Лествицу» и следовать ей.

Однако я никому не посоветую, в поисках истины и покаяния, ринуться в Б.Ц. Избави Бог! Так как центр этот вовсе не Богородичный, каковым он себя именует. Ибо те откровения, которые чуть ли не ежедневно поступают главе этой секты Вениамину Береславскому, объявившему себя пророком Иоанном, исходят на самом деле от беса, нагло величающего себя «Богородицей». Но чтобы это понять, мне пришлось «подвизаться» там много лет, так как бес коварен. Он и к покаянию призывает, и к несению креста, и проповедует любовь к Богу и к ближним. Но при этом он хитро смешивает Евангельскую правду с бесовской ложью.

Святитель Николай Сербский так называет эту адскую смесь: «Смешанные вместе добро и зло дают зло», — и добавляет: «Бог и дьявол не могут быть под одним кровом» («Миссионерские письма»).

А святой Игнатий Богоносец в своих «Посланиях» пишет: «К яду своего учения еретики примешивают Иисуса Христа, чем и приобретают к себе доверие, но они подают смертоносную отраву в подслащенном вине. Незнающий охотно принимает ее и вместе с пагубным удовольствием принимает смерть» (глава 6).

Этот псевдобогородичный бес начал с призыва своих легкомысленных последователей на высоты аскетических подвигов, упорно предлагал им следовать преподобному Симеону Новому Богослову, исихастам, рекомендовал им по 3 тысячи поклонов в день и по 2–4 часа сна в ночь, вопреки православному учению о трезвении и смиренномудрии, насмехался над своими учениками, ввергая их в состояние глубокой прелести, порой доводя до помрачения ума. Тех же учителей Православной Церкви, которые предостерегали от подобных обольщений (святителей Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника и др.) дерзкий бес оклеветал (устами главы секты Береславского). Пользуясь духовной безграмотностью членов секты (в том числе и Береславского), он ведет их к явной погибели. Спекулируя на Евангельских истинах, злой дух (под маской Богородицы) ловко подмешивает к ним небольшую, на первых порах, долю лжи, а по мере приема ее, когда души становятся все менее чувствительными к обману, потчует их сполна своей ядовитой ложью. И все это — под видом христианства и от святого имени Божией Матери.

Характерно, что глава секты, вначале на практике пытавшийся следовать монашески-аскетическим путем Православия, в дальнейшем, подобно прот. Александру Меню, стал синтезировать православно-католический вариант религии, а в итоге перешел к идее построения «Храма Мира» — мечте, созвучной чаяниям протоиерея Александра Меня об объединении всех религий. Покаяние, к которому слезно призывала на первых порах «богородица», она вскоре ловко превратила в карикатуру на покаяние. Затем эта лукавая дама предложила католический вариант «подвижничества» — так называемую «любовь» (взамен «тупиковому» покаянию) — идея, не чуждая и о. Александру.

Эта внешняя «любовь» воплотилась в Б.Ц. в виде хороводов, плясок, перемежающихся с евхаристическими молитвами. Появились объятия перед причастием и прочие супервосторженные экзальтированные действа. Подобные многотысячные собрания в громадных залах стали называться соборами. На них приглашались инославные, глава дзенбуддистов, буддисты и представители неопределенной религиозной ориентации. В качестве дорогих гостей там рады были принять и диссидентов, в том числе и церковных.

Из церковных диссидентов, выступавших на «соборах» Б.Ц., назову художника-авангардиста Стефана Линицкого (ныне — «митрополита» одной из «истинно-православных» лжецерквей), журналистку Зою Крахмальникову, а также бывшего священника Русской Православной Церкви (и друга о. Александра Меня) Глеба Якунина. Все они превозносили главу Б.Ц., удостаиваясь ответных превозношений от него, а Глеб Якунин, в частности, утверждал, что наконец-то он нашел, в лице Б.Ц., истинную церковь в России, ибо та, прежняя, т.е. Русская Православная, окончательно погибла. Правда, несмотря на столь восторженный отзыв, он не поспешил стать членом Б.Ц., а примкнул к одной из лжецерквей, в которой прот. Александра Меня «канонизировали» и почитают как святого.

Члены же Б.Ц. не подозревают, что слово их «богородицы» — ложь. Их призывают «каяться только в своих грехах и никого не осуждать». Ловко манипулируя известным православным аскетическим правилом, переиначивают его, подавляя всякое критическое осмысление происходящего и выдавая за норму попрание заповедей Божиих. Только усомнившись в истинности самого «слова богородицы», я стала искать в нем не просто подозрительные места, но несомненного доказательства ложности всей серии «богооткровений». И обнаружила среди слезно-сентиментальных потоков псевдодуховной «воды» одно из вопиющих «откровений» «богородицы». Это было ее обращение к своему «пророку»: «Апокалиптический Мессия придет и будет действовать в тебе». Комментарии излишни, ибо Мессия (Иисус Христос) придет на облаке, придет Он судить всех нас, в т.ч. и лжепророков. Тот лжепророк Береславский, которому дерзкий бес обещает столь славную миссию, погубил немало душ бесовскими бреднями (в том числе — и собственную душу, о которой не мешает ему позаботиться, если вдруг прозреет) и способен новые души губить, ибо по сей день заманивает к себе духовно неграмотных. Потому я, отвлекаясь от темы о. Александра Меня, взываю к обольщенным Береславским, да и к самому Береславскому: «Очнитесь! Так называемое “Слово Божией Матери” ведет вас к вечной гибели. Прозреть никогда и никому не поздно. И выход с Божией помощью можно найти».

Печально, что в связи с эсхатологическими настроениями в Русской Церкви среди ее прихожан гуляют так называемые «откровения Божией Матери». Так, один из православных монастырей распространяет листовки с «молитвами и пророчествами богородицы» из опусов Береславского. И еще одно ложное представление бытует среди ревностных не по разуму православных, которое повсеместно навязывается ими в качестве критерия святости, — о том, что мироточение иконы (в том числе самочинной) неоспоримо свидетельствует о святости изображенной на ней личности и об истинности тех ложных течений, в которые эти ревностные «учителя» вовлекают наивных. Предостережением от подобной ереси пусть будет нам пример многочисленных миро- и слезоточений в секте Б.Ц., в том числе во время бесчинных скомороших плясок перед «алтарем» и во время проклятий «всем миром» неугодных членов секты, а также тот факт, что в квартирах некоторых из сектантов мироточит всё — и портреты вождей секты, и богохульные антицерковные книги. В итоге хозяйки мироточивых квартир начинают «пророчествовать» по образу и подобию Береславского, вместо того чтобы каяться, к чему, видимо, призывает их Господь, попуская подобные мироточения. Как правило, доморощенные пророчества оказываются неугодными самому Береславскому, а «пророчицы» впадают в тяжелейшие состояния умопомрачения. Есть о чем задуматься православным охотникам за чудесами, самочинно канонизирующим угодных им личностей.



Возвращаясь же к о. Александру, хочу заключить, что путь, по которому он вел души и которым поныне идут его последователи, может увести весьма далеко от Православия тех, кто вовремя не опомнится. Почитателям же прот. Александра Меня я советую убрать с книжных полок его «творения», ибо много негодного могут они натворить в наших самоуверенных, слабых душах, и советую заменить эти сомнительные книги на неувядающие творения святых отцов, особенно святителей Игнатия Брянчанинова и Феофана Затворника. Их сугубо боятся бесы Б.Ц., а также синкретизма, экуменизма, гуманизма и прочих «измов», от которых так страдал о. Александр. Он был добрым человеком, но учение его уводит в сторону от Православия.

Я же должна признаться, что путь моего возвращения в лоно Церкви оказался непрост, как и у всех предавших ее, тем более что в Б.Ц. мне пришлось столкнуться с откровенной ненавистью к Русской Православной Церкви. И только милостью Божией мне приоткрылся крест, который несут те, кто пытается сохранить единство Церкви и дух Православия в ней. Их много, несмотря на кликушество злопыхателей, это дало силы и вселило надежду. Вот уже пять лет как я распростилась с Б.Ц. и хожу в православные храмы, регулярно исповедуясь и причащаясь. Моему духовному становлению в Православии немало способствовало то, что по выходе из Б.Ц. я постаралась изменить круг чтения даже православных изданий. Основным ориентиром в этом вопросе стали рекомендации святителя Игнатия Брянчанинова относительно разумной последовательности в чтении Святых Отцов и другой духовной литературы.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Хочу поведать еще об одной странности, связанной с о. Александром. Недавно я оказалась в одном из храмов в центре Москвы. Там служит священник Владимир Лапшин, горячий последователь о. Александра Меня. Он знаменит своими экуменическими выступлениями на прокатоличе­ском радиоканале «София» с нападками на Русскую Православную Церковь, запрещающую ему реформировать богослужение.

Но главное, что привело меня в недоумение на его литургии, — это поминание им на отпусте «священномученика протоиерея Александра». Я поинтересовалась у батюшки, уж не отца ли Александра Меня он поминает? Оказалось, что его самого. «Как же так, батюшка? Ведь он не канонизирован!» — вопросила я. На это о. Владимир объяснил мне, что о. Александр — местночтимый святой их храма, их общины, что они начали, а к ним и другие присоединятся. Так и канонизируют. «А как же? Так всегда и происходит канонизация», — убедительно заверил он. Но у меня, во-первых, осталось недоумение: мог ли кто-либо из правящих архиеерев взять на себя ответственность и благословить на местное почитание «священномученика протоиерея Александра» в отдельно взятом храме Москвы? И во-вторых, я думаю, что выскажу не только свое личное мнение, если позволю себе утверждать, что вопрос о его канонизации в Русской Православной Церкви вообще не может быть поднят. На мой взгляд, личность о. Александра никак не подпадает под критерии святости, необходимые для канонизации, несмотря на его трагическую гибель, тем более что его богословское наследие, мягко говоря, весьма сомнительно. О подобных случаях сомнительного богословия писал святитель Николай Сербский: «Еретические богословы облекли Спасителя в дешевые одежды языческой философии и ложной науки... назвали Православную Церковь пре­небрежительно “окаменевшей церковью”... из-за того, что эта Церковь “не приспосабливается ко времени”. Есть и в Православной Церкви... богословы, идущие по пути богословов еретических, считая, что Евангелие недостаточно сильно, чтобы самому себя поддерживать и защищать от бурь мира... Они всей душой с еретиками, но формально остаются в Православной Церкви. Православная Церковь как целостность отвергает таких богословов и не признает их своими, но терпит их по двум причинам: во-первых, ожидая, что они покаются и изменятся; во-вторых, чтобы... не толкнуть их под гору в объятия еретиков... а их души погубить. Эти богословы являются не носителями православного сознания и православной совести, а больными членами организма церковного» («Двести слов о вере и любви», с. 18–20).

Надо отметить, что есть одно общее свойство у почитателей прот. Александра Меня и у лжепророка Береславского — это отсутствие страха Божия. Это свойственно всем, ставящим свои личные ложные представления выше догматов и уставов церковных, которые они презирают. Отец Александр посеял богословские заблуждения, но этих ростков оказалось достаточно, чтобы из них произросли гнилые псевдодуховные плоды у его учеников.

Прихожане в храме о. Владимира Лапшина одеты супервольно: подавляющее большинство женщин в брюках и с непокрытой головой. Во время службы — постоянные хождения и приветствия. В определенный момент литургии происходит профанация: неожиданно начинается всеобщий обмен поцелуями, в том числе между лицами противоположного пола, что могло бы ввести в соблазн благочестивых прихожан, привыкших к целомудренному поведению в храме, если бы таковые оказались на обновленческой службе. За внешней формой этого ритуала сокрыт откровенно антицерковный смысл. Ведь «братские» целования приурочены к моменту «лобзания мира» между служителями алтаря, имеющими исключительное право на освящение Святых Даров. Прихожане же в столь важный момент литургии должны в страхе Божием осознавать высоту Жертвы, ради спасения их душ совершаемой. Однако вместо этого они пародируют внешнюю форму действий духовенства, совершающего таинство во оставление грехов прихожан, а отнюдь не ими, прихожанами, совершаемого. Это по абсурдности равнозначно тому, как если бы человек сам над собой стал совершать таинство Крещения. Но оказывается, что право священнодействовать даровано им настоятелем. Это — одна из «безобидных» реформ о. Владимира: в таинстве освящения Святых Даров должны участвовать миряне совместно с духовенством. Поэтому после дружного скандирования «Аминь», символизирующего сослужение мирян в таинстве Евхаристии, все мирянское «священство» храма, в том числе и женское, приступает к причастию по праву священства, не обязанного поститься перед принятием Святых Таин, но обязанного причащаться за каждой литургией. А после причастия — умилительно-прелестный ритуал — взаимообмен святым хлебом, который в православных храмах принято с трепетом вкусить вместе с запивкой после причастия. А чего только стоит зрелище на территории храма отца Владимира: только что причастившиеся три дамы оживленно беседуют над коляской с младенцем, и при этом все трое с упоением и беззастенчиво курят. Жизнь во грехе максимально облегчена, о страхе Божием упоминать не принято. Тем более, есть «замечательный» пример глубоко почитаемой в общине о. Владимира монахини Марии Скобцовой, в течение всей жизни не расстававшейся с папиросой. Читать и внимательно изучать труды этой одиозной монахини священник В.Лапшин нередко призывает с амвона.

Подобное отрицание страха Божия является следствием введенной в общине о. Владимира практики обязательного причащения за каждой литургией, даже несколько раз в неделю. Причем исповеди, как «искажения духа литургии», для причастников нет. Согласно учению о. В.Лапшина и прочих литургических модернистов, таинства исповеди человек должен сподобляться как можно реже (вплоть до одного-двух раз в течение жизни). Основное большинство прихожанок храма присутствует на богослужении и подходит к чаше со Святыми Дарами с непокрытой головой, вопреки предостережению апостола Павла: «Всякая жена, молящаяся... с открытою головою, постыжает свою голову» (1 Кор. 11, 5). В данном случае речь — о принципах, по которым строится вся жизнь общины: не быть похожими на прочих православных, цепляющихся за какие-то догматы, каноны и традиции.

В мировоззрение прихожан о. В.Лапшина изначально закладывается «утешительная» мысль об их «продвинутости», по сравнении с непросвещенной «массой» традиционно верующего православного большинства. Внушается мысль, что в силу этого они и есть то самое «малое стадо», открытое к иным духовным традициям. Все прихожане совершенно уверены, что эта их «открытость» к иным религиозным опытам и традициям — свидетельство их особой толерантности и незакомплексованности фарисейством. Однако, как только заходит речь о традиционном Русском Православии, вся толерантность о. Владимира мигом улетучивается, сменяясь неаргументированными нападками на оппонентов. Это можно услышать во время его проповедей по радио «София». Мысль духовных чад о. Владимира о собственной «продвинутости» как раз оказывается созвучной молитве евангельского фарисея: «Боже! Хвалу Тебе воздаю, яко несмь яко прочии человецы» (Лк. 18, 11). При столь радужных представлениях о «свободе во Христе» и о «простоте» отношения к Евхаристии почему бы, для полноты счастья, не закурить после причастия?

Вот они — плоды сверхчастого обязательного причащения при отсутствии таинства исповеди, а точнее говоря, плоды профанации Евхаристии, проводимой в общине священника В.Лапшина. Плоды, что называется, налицо и говорят сами за себя. Ведь чтобы причащаться так же часто, как это было в древней Церкви в апостольские времена (а все обновленцы, впрочем как и протестанты, оправдывая свои литургические реформы, всегда ссылаются на практику древней Церкви), надо, чтобы и жизнь наша соответствовала житиям христиан апостольской эпохи. А пока мы сего не достигли, должно искренне исповедоваться перед каждым причастием в своих грехах и немощах. Плоды же искренней исповеди непременно являют себя в обретении причастниками страха Божия.



Однако у о. Владимира цель иная — искоренить страх Божий из сердец своей паствы и радиослушателей. Поэтому в своей литургической, пастырской и особенно проповеднической практике о. Владимир постоянно ссылается на труды протопресвитера Александра Шмемана, отличавшегося своими крайне модернистскими взглядами, в том числе в области литургики. Его наследие о. Владимир оценивает выше святоотеческого. В своей проповеди о. Владимир как-то раз сказал, что тот, кто не читал трудов прот. А.Шмемана, тот не является церковным человеком! «Шмеманизм» является одним из краеугольных камней в священнической деятельности о. В.Лапшина, наряду с учением о. Александра Меня и монахини Марии Скобцовой. Святитель Феофан Затворник весьма строго предостерегал от подобных модернистских «учителей»: «Они всегда выступают в одеждах овчих, с видом доброжелательства в поступках и с призраком истины в речах. В наше время одежда их сшита из прогресса, цивилизации, просвещения, свободы мыслей и дел... Все это льстивая прикрышка. Потому-то, встречая выставку этой одежды, не спеши открывать уха твоего речам одетых в нее пророков» («Мысли на каждый день года», с. 138–139).

Призывал святитель Феофан и к тому, чтобы не переусердствовать частым причащением: «Надо причащаться все четыре поста... Можно... причащаться в Великий и предрождественский по два раза... Можно и еще прибавить, но не слишком, чтобы не оравнодушиться» (I, с. 185). «...Не надо учащать, потому что частость эта отнимает немалую часть благоговения к сему величайшему делу» (III, с. 500). Обстановка же в общине отца Владимира как раз и свидетельствует о том, что «немалая часть благоговения» отнята у прихожан храма сверхчастым причащением при отсутствии Таинства исповеди[1].

И еще одна общая черта в храме священника Лапшина и в Б.Ц.: с их кафедр периодически раздаются призывы не бояться врагов, коими является для них священноначалие Русской Православной Церкви. «Да Бог с ними, с этими иерархами!» — регулярно восклицает отец Владимир во время проповеди в храме. То же, но в более грозной и грязной форме, вещает и лжепроророк Береславский. Смею утверждать, что эта лихость не имет никакого отношения к истинной смелости, которая тверда и смиренна, ибо отстаивает истину. В указанных же примерах — самонадеянное бахвальство, уверенное, по разного рода причинам, в собственном превосходстве и безнаказанности. Такое состояние может свидетельствовать о пре­лести, если не о чем-то более страшном.

Обладатели этого «бесстрашия» убеждают себя и своих последователей, что с ними Бог и что Бог покровительствует исключительно им, «открытым» и «просвещенным» христианам. На них якобы Самим Богом возложена историческая миссия построения «церкви будущего», в которой для традиционного святоотеческого Православия не должно оставаться никакого места.

В заключение признаюсь, что у меня нет личных счетов ни к о. Александру, ни, тем более, к о. Владимиру, и даже к лжепророку Береславскому, но есть серьезная обеспокоенность, что по их «милости» гибнут души, не просвещенные в Православии, но пытающиеся искать истину там, где ее невозможно обрести.

И наконец, приведу отрывок из открытого письма о. Александру Меню, написанного в 70-е годы ХХ века. Авторство приписывается церковным преданием митрополиту Ленинградскому Антонию (Мельникову). Автор пишет, что кто-то «особенно заинтересован иметь в Православной Церкви своих “постовых”, которые встречали бы людей, искренне идущих к Истине, и... провожали бы далеко в сторону от нее, стараясь, однако, уверить, что ведут их верно, именно к Православию. Задача таких “постовых” — под видом правды проповедовать ложь». А далее автор недвусмысленно утверждает: «Таким “постовым”... в Православии и являетесь Вы, отец Александр. Это Ваша давняя, продуманная и добровольно на себя взятая миссия. Мне известно, что Вы сами это хорошо знаете... Одним из Ваших орудий... является подмешивание в Православие, основанное на святоотеческом Предании и святоотеческом духе, различных чужеродных примесей из области западного Богословия, философии, мирской и обмирщенной науки и т.п. Это — подмешивание в учение Духа Святого антидуховных плотских мудрований, что выдается и принимается за “широту взглядов”, модную в наше время в некоторых околоцерковных кругах».

Пример священника Владимира Лапшина пусть насторожит многих. Ласково обращаясь «родные мои», постоянно говоря о свободе во Христе вне догматов и вне послушания священноначалию, о. Владимир приведет вас ко Христу мифическому в протестантском его понимании, ибо учителями своими он имеет не святых Отцов Церкви, а сомнительных мудрователей в виде прот. Александра Меня, прот. Александра Шмемана, монахини Марии Скобцовой. Этот путь, возможно, опаснее сектантского, так как под видом Православия проповедуются антицерковные учения, цель которых — постепенно насаждая «протестантизм восточного обряда», низвести Православие до уровня ложного христианства.

Татьяна ПЕТРОВА

____________________________________________

[1] О том же учили и Глинские старцы, известные своей высокой духовностью. «Те, кто причащаются каждый день, — это люди в прелести. Это не нужно, это от лукавого. Причащаться надо только один раз в месяц. Нужно приготовиться к Причащению, отсекать своеволие, чтоб Причастие было во спасение, а не во осуждение. Каждый день причащаться может схимник, монах больной, седмичный священник...» (Из поучений Глинского старца схиархимандрита Андроника (Лукаша; †1974). — Прим. ред.

http://www.blagogon.ru/digest/105/

[Александр Васильевич]

Протоиерей Сергий Антиминсов

Протоиерей Александр Мень как комментатор Священного Писания

Книги покойного протоиерея Александра Меня в настоящее время издаются большими тиражами. Однако тем, кто их читает, следует знать, что хотя о. Александр и был священником Православной Церкви, в его трудах много идей и положений, которые противоречат основным истинам православной веры. Одна из причин этого, видимо, в том, что о. Александр находился под сильным влиянием неправославного западного богословия – католического и протестантского. В чем именно состоят расхождения, мы и постараемся показать.

Предисловие

Библейская тематика, по собственному признанию отца Александра Меня – излюбленная в его творчестве. Помимо небольшой, конспективного характера монографии «Как читать Библию» (Брюссель. 1981) автор довольно пространно излагает вопросы библейской тематики в своих более ранних и более объемистых трудах, изданных под псевдонимом «Эммануил Светлов»:
- «Магизм и единобожие» (Брюссель. 1971);
- «Вестники Царства Божия. Библейские пророки (VIII-IV вв. до Р.Х.)» (Брюссель. 1972).

Нельзя не упомянуть, наконец, и первую большую работу отца Александра, вышедшую под псевдонимом «Андрей Боголюбов» и посвященную главным образом новозаветной, евангельской истории:
- «Сын Человеческий» (Брюссель. 1969, 1983). Оговоримся, что мы не собираемся делать подробный анализ упомянутых литературных произведений отца Александра. В каждом из них наше внимание обращается лишь на те места, которые непосредственно относятся к библейской тематике. Оценить подход автора к Священному Писанию – такова задача данного очерка [1].


I. Протоиерей Александр Мень как комментатор Ветхого Завета

1. Библия – слово Божие или слово человеческое?

Исходный принцип библейских комментариев о. Александра заключается в следующем. Библия, как он считает, это прежде всего «слово человеческое», обычный историко-литературный памятник прошлого, такой же, как, скажем, «Божественная комедия» Данте или «Слово о полку Игореве». Соответственно, в изучении Библии отец Александр решающую роль отводит человеческому знанию – филологии, истории, археологии. Весь комплекс наук, привлекаемый им для изъяснения Священной книги, он именует «библейской критикой». По его определению, это «наука, изучающая Библию как литературное произведение» (М. 486-487).

Уже в этом исходном принципе о. Александр расходится с позицией Церкви. Согласно православному учению. Библия – это слово Божие, то есть единственная в мире книга, автором которой является Сам Бог. Правда, каждая из составных частей Библии имеет и своего человеческого автора – пророка или апостола, но его роль сводится лишь к тому, чтобы «оформить», выразить на человеческом языке сообщаемое Святым Духом Божественное Откровение. У человеческого автора сохраняется свобода в выражении открываемых ему мыслей, от него не отнимается его человеческое знание, но вся эта «человеческая сторона» Библии подчинена Божественной. Святой апостол Павел подчеркивает, что Священное Писание – это именно слово Божие, а не слово человеческое (1 Фес. 2:13). Идейное содержание ее принадлежит Богу, и лишь способ выражения мыслей – человеку. В этом и состоит принцип богодухновенности Библии.

Принцип богодухновенности означает, что и при любых исследованиях Библии человеческий фактор должен быть подчинен Божественному. В Православии существует определенная дисциплина ума, культура мышления в понимании Библии. Ее основной закон – Священное Писание может быть истолковано лишь в соответствии со Священным Преданием Церкви, в согласии с мнением святых отцов (19 правило VI Вселенского собора). И это не просто какая-то «узость», «деспотизм» мысли, или требование ревнивого мракобесия. Это естественное следствие принципа богодухновенности Священного Писания. Святой Дух через пророков и апостолов составил священные книги. Святой Дух через святых отцов и истолковал их. Всякие библейские исследования, не имеющие признания со стороны Церкви, поэтому неосновательны. Они, так сказать, лишены свидетельства со стороны автора Библии – Святого Духа, пребывающего в Церкви.

Именно этой культуры мышления и лишены труды о. Александра. Кого только он не привлекал в своих объяснениях библейских текстов! Тут наряду со святыми отцами – Иоанном Златоустом, Григорием Нисским – и явные еретики – Феодор Мопсуэтский, Пелагий – и философы-вольнодумцы, во многом заблуждавшиеся – прот. С. Булгаков, Н. Бердяев, В. Соловьев, католические и протестантские богословы, просто ученые-естествоиспытатели: физики, биологи и др. Конечно, это свидетельствует о широте эрудиции автора, но беда в том, что высказываниям, почерпнутым из этих разнородных источников, отец Александр придает одинаковый авторитет в истолковании Библии, что совершенно неправомерно с точки зрения православного богословия.

Из-за этого возникает страшная мешанина понятий и многочисленные и серьезные уклонения от православного вероучения.

2. Не только опечатки…

Еще один источник расхождений о. Александра с Церковью – его собственная научная недобросовестность. Хотя он и уверяет читателей, что в его книгах «нет ничего такого, что не опиралось бы на первоисточники и на выводы современных исследований» (М. 16), однако для того, кто берет на себя труд познакомиться с первоисточниками, становится вполне очевидно, что слишком часто о. протоиерей совершенно сознательно эти первоисточники искажает. Приведем примеры.

Пример 1. Адам – человек или «всечеловек»?

В своей книге «Как читать Библию» (С. 34) о. Александр пишет: «По словам св. Григория Нисского, Адам не столько единая личность, сколько Всечеловек (у о. Александра – курсив), целокупная душа всего человечества (Об устроении человека, XVI)».

Посмотрим, что же в действительности пишет святитель Григорий Нисский. В трактате «Об устроении человека», глава 16, буквально нет такого фрагмента, который цитирует о. Александр. Более того, нет и выражения «целокупная душа всего человечества». А что же есть? А есть совсем другая мысль:

«Слово Божие, сказав: сотвори Бог человека, неопределенностью выражения указует на все человечество, ибо твари не придано теперь сие имя: Адам, как говорит история в последующем: напротив того, имя сотворенному человеку дается не как какому-либо одному, но как вообще роду» [2].

То есть святитель Григорий вполне однозначно утверждает, что сотворен был именно один человек, только название «человек» относится ко всей человеческой природе, а имя Адам – к конкретной личности. Далее святитель поясняет, что значит выражение «человек сотворен по образу Божию». Это значит, что «всем равно дарован ум, все имеют способность размышлять, наперед обдумывать и все прочее… Одинаково имеют сие и явленный при первом устроении мира человек, и тот, который будет при окончании вселенной; они равно носят в себе образ Божий» [3]. Из этой цитаты вполне ясно, что, по словам святого Григория, Адам – конкретная личность. То есть налицо искажение мысли, существенное с точки зрения православного вероучения: смешиваются понятия «природы» и «ипостаси». Смешение этих понятий в древности приводило к ересям – именно на такой «идеологии» возникли христологические ереси – несторианство, монофизитство, иконоборчество.

И наконец, еще один пример искажения основного первоисточника – Библии.

Пример 2. Двенадцать колен Израиля.

Число колен Израиля – 12, о. Александр считает не реальным, а символическим. «Библия, – решительно заявляет он, – насчитывает более двенадцати колен» (М. 195). В подтверждение этого положения автор выдвигает следующий довод.

(Продолжение следует)