Русская беседа
 
29 Марта 2024, 09:51:31  
Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

Войти
 
Новости: ВНИМАНИЕ! Во избежание проблем с переадресацией на недостоверные ресурсы рекомендуем входить на форум "Русская беседа" по адресу  http://www.rusbeseda.org
 
   Начало   Помощь Правила Архивы Поиск Календарь Войти Регистрация  
Страниц: [1]
  Печать  
Автор Тема: Генерал Карбышев  (Прочитано 3447 раз)
0 Пользователей и 1 Гость смотрят эту тему.
Александр Васильевич
Глобальный модератор
Ветеран
*****
Сообщений: 103262

Вероисповедание: православный христианин


Просмотр профиля WWW
Православный, Русская Православная Церковь Московского Патриархата
« : 29 Октября 2012, 18:50:05 »

Генерал Карбышев



Дмитрий Михайлович Карбышев (1880--1945) — военный инженер, генерал-лейтенант инженерных войск, профессор, доктор военных наук, посмертно Герой Советского Союза. Участник 1-й мировой и Гражданской войн, профессор ряда военных академий. Его труды по военно-инженерному искусству и военной истории до сих пор составляют золотой фонд военной науки.

См.видео по нижеприведённой ссылке:

http://www.youtube.com/watch?v=kr6gn4EJoR0&feature=player_embedded#t=0s

http://www.segodnia.ru/content/114845
Записан
Александр Васильевич
Глобальный модератор
Ветеран
*****
Сообщений: 103262

Вероисповедание: православный христианин


Просмотр профиля WWW
Православный, Русская Православная Церковь Московского Патриархата
« Ответ #1 : 04 Марта 2016, 00:56:16 »

Светлана  Замлелова, Русская народная линия

Десять кругов ада: к очередной годовщине гибели Д.М.Карбышева



«Умная птица, да не на то место села», - с этими словами лагерфюрер Биркенау (Освенцима II) господин Шварцхубер указал на невысокого измождённого седого человека с пожелтевшим, словно пергаментным, морщинистым лицом. Человек вышел из строя и остановился перед комендантом лагеря. Человека звали Дмитрий Карбышев.

«Не хотел жить в отеле, пропадай в конюшне», - бросил в лицо генералу лагерфюрер. А всего-то и нужно было - работать на Германию в качестве военного инженера. Не надо называть пароли и явки, не надо расстреливать красноармейцев, не надо показывать на комиссаров и евреев. Всего лишь заниматься любимой наукой в берлинском кабинете. Но он отказывался работать на Германию, отказывался от особых условий содержания, отказывался от куска хлеба, если считал, что кусок обесчестит его. Так, с пометкой «нежелателен», он и прибыл в последнюю «конюшню» - лагерь смерти Маутхаузен. А перед тем были Заксенхаузен, Освенцим, Майданек... От одних названий делается не по себе. Всего десять лагерей и берлинская тюрьма гестапо.

Он был командирован в Белоруссию для осмотра инженерных укреплений западной границы, когда началась война. Проснулся от первых разрывов, увидел первое зарево. Он мог бы вернуться в Москву, но не сделал этого, заявив: «Я солдат, а солдату в такой момент уезжать нельзя». Он отступал на восток с другими солдатами, когда был контужен и захвачен в плен... До освобождения Маутхаузена войсками союзников оставалось около трёх месяцев, когда при очередной массовой казни на шестьдесят пятом году жизни погиб генерал-лейтенант Дмитрий Михайлович Карбышев - военный и учёный с мировым именем.

По рассказам в школе, генерал Карбышев представлялся бравым, молодцеватым героем. И вот его схватили, пытали, убили... - подростки по-своему видят героизм и войну. Но война - это не фантазии подростков. Это время, когда каждому суждено оставаться тем, кто он есть в самой сердцевине своей. Это особые обстоятельства, когда у человека не получается обособиться или спрятаться, когда человек вынужден находиться в постоянном соприкосновении с ближним. Когда невозможно уйти в себя и волей-неволей приходится раскрываться, да ещё к тому же - постоянно совершать выбор. Война - время страшного напряжения не только из-за близости смерти; в условиях войны человек узнаёт о себе то, чего не узнал бы он в мирное время. И это знание не обязательно бывает приятным. Говорят, что чужая душа - потёмки. Но далеко не всегда человек хорошо знаком и с самим собой, а война высвечивает любые потёмки, вытаскивая наружу то, что очень хотелось бы запрятать поглубже. И ни возраст, ни звание не способны превратить в героя предателя. Если о генерале Власове, например, известно, что он всю жизнь предавал всех и вся, то о генерале Карбышеве можно смело сказать: он ни разу никого не предал.

Какие схожие и в то же время разные судьбы! Оба воевали в гражданскую за красных: Власов - юным добровольцем, а Карбышев - уже будучи подполковником царской армии, после отречения царя вставший на защиту от интервенции и хаоса народа России. Оба летом 1941 г. встретили войну у западных рубежей: Карбышев в Гродно, Власов во Львове. Оба попали в плен и оба приняли страшную казнь. Тела обоих сгорели, и могил их не осталось на земле. Один исчез в печах Маутхаузена, останки другого сожгли в Москве, дабы не осквернять землю могилой её предателя. Но один запомнился словами: «Бодрей, товарищи! Думайте о своей Родине, и мужество не покинет вас!». А другой - «Nicht schissen! Ich bin General Wlasow» («Не стреляйте! Я - генерал Власов»).

Однажды в жизни каждого наступил тот миг, когда пришлось делать выбор и в то же время становиться самим собой. Когда нельзя было больше прятаться за красивые слова, за суету, за чужие спины. Судьба привела на распутье, откуда пути их уже окончательно разошлись в разные стороны. И даже когда представители Власова, возглавившего к тому времени так называемую Русскую Освободительную Армию, искали встречи с Карбышевым, тот всячески уклонялся.

«Широка и просторна дорога, ведущая в погибель... узки ворота и тесна дорога, ведущая в жизнь» (Мф 7:13, 14), - словно не ведая о том, господин лагерфюрер Шварцхубер изрёк старую истину. Вот только погибель лагерфюрер назвал «отелем», а жизнь - «конюшней». И подивился, что Карбышев избрал Жизнь. С тех пор имя генерала Карбышева стало синонимом несломленного достоинства, а имя генерала Власова - предательства, трусости и обмана.

А между тем Карбышев почти и не воевал: с августа 1941 г. по февраль 1945 г. он был в немецком плену. Но именно здесь, пожилой и больной, беспомощный и безоружный, он вёл свою войну. Он, не убивший после пленения ни одного врага, сумел стать символом сопротивления и борьбы. Оказавшись в аду, он сохранил человеческий облик и показал другим, что для этого нужно. И потому жизнь его в плену словно обращена ко всем: что бы ни случилось, как бы трудно ни было - оставайтесь людьми.

Война для генерала оказалась не просто сошествием во ад, она преподнесла ему житие в аду. И он счёл своим долгом не только не водить дружбы с чертями, но и выжить. Жить до последнего, сколько хватит сил. И если там, на фронте, сражались до последней капли крови, то здесь сама жизнь превратилась в сражение.

Нужно было жить назло, чтобы жизнью своей, своей непреклонностью внушить врагу ужас, а товарищам подарить надежду и пример; нужно было доказать, что враг жесток, потому что слаб, и что бояться его никто не намерен. И немолодой уже генерал жил. Жил, побеждая тиф, бронхит и цингу. Жил, сохраняя здравый рассудок и чувство собственного достоинства. Жил вопреки всем представлениям о человеческих возможностях. Жил до той поры, пока не был казнён. И, умирая, смертью своей попрал смерть, доказал, что и в «конюшне» человек может оставаться человеком и в «отеле» растерять самого себя.

Его война проходила на линии Острув-Мазовецка - Замостье - Хаммельбург - Бреслау - Нюрнберг - Флоссенбюрг - Майданек - Биркенау (Освенцим II) - Заксенхаузен - Маутхаузен, через десять кругов ада, из которых самый страшный - последний. Отслеживая путь Карбышева до аппельплаца Маутхаузена, невольно поражаешься тому, откуда брал силы этот человек, годившийся большинству заключённых в отцы, а то и в деды, измождённый, с обмороженными ногами, ослабленный болезнями и пытками, голодом и непосильным трудом. «Дух бодр, плоть же немощна» (Мк 14:38). Сложно вообразить себе этот дух, дающий неодолимые силы действительно немощной плоти. Рядом с ним умирали молодые и более крепкие узники. А он жил - покрытый язвами и струпьями, тощий, седой старик, с усилием переставлявший израненные, отёкшие ноги. И здесь не какая-то животная живучесть, здесь именно то, что принято называть «величием духа».  

***

В феврале 1945-го в лагерь смерти Маутхаузен немцы отправили две тысячи заключённых из другого лагеря - Заксенхаузена. До цели добралось менее половины. И среди них - шестидесятичетырёхлетний Карбышев. Он не должен был жить, но жил. «Вот это человек!», - говорили о нём пленные, для которых он всякий раз, в каждом новом лагере оказывался лидером сопротивления.

«Вот это человек!» - говорил канадский офицер Седон де Сент-Клер. В феврале 1946 г., находясь в британском госпитале, он попросил пригласить к нему представителя Советской миссии по делам репатриации. И когда в госпиталь прибыл майор Сорокопуд, канадец сообщил ему следующее: «Как только мы вступили на территорию лагеря, немцы загнали нас в душевую, велели раздеться и пустили на нас сверху струи ледяной воды. Это продолжалось долго. Все посинели. Многие падали на пол и тут же умирали: сердце не выдерживало. Потом нам велели надеть только нижнее бельё и деревянные колодки на ноги и выгнали во двор. Генерал Карбышев стоял в группе русских товарищей недалеко от меня. Мы понимали, что доживаем последние часы. Через пару минут гестаповцы, стоявшие за нашими спинами с пожарными брандспойтами в руках, стали поливать нас потоками холодной воды. Кто пытался уклониться от струи, тех били дубинками по голове. Сотни людей падали замёрзшие или с размозженными черепами. Я видел, как упал и генерал Карбышев».

Сегодня, когда жить стало так весело и сытно, а говорить всерьёз о героизме не принято, когда на вечном огне то жарится картошка, а то и справляется нужда, генерал Карбышев тоже не обойдён скепсисом.

Вполне естественно, что воспоминания разных людей об одном и том же событии могут разниться. Особенно, если это событие такого рода, что память сама стремится отделаться от него, стереть все следы, вымести последние крохи. Но объяснимая разница, закравшаяся в воспоминания о Карбышеве, убеждает наиболее рьяных правдоискателей, что «страшная сказка о "ледяном герое"» была запущена по настоянию Сталина, желавшего иметь положительный образ пленного советского генерала, и поддерживалась затем «заботливыми» советскими идеологами. Не будем пускаться в рассуждения о том, насколько уместна ирония в отношении шестидесятилетнего «ледяного героя», прошедшего десять немецких концентрационных лагерей, а также и о том, что разница в воспоминаниях незначительна и касается отдельных деталей. Не станем останавливать внимание и на том, что версия о Сталине и «заботливых» идеологах - это всего лишь бездоказательная версия. Скажем только, что подвиг Карбышева отнюдь не сводится к тому, облили или нет его ледяной водой на морозе.

Есть факты, что в сохранившихся списках Маутхаузена Карбышев не значится как прибывший в феврале из Заксенхаузена. Современные исследователи делают вывод, что к прибывшим пленным обратились с приказом: «Больным выйти из строя!» Вот ослабевший генерал и вышел. После чего, в числе прочих больных, был уничтожен без регистрации. Но помимо того, что это просто не похоже на Карбышева и что он мог бы упасть по дороге от поезда к лагерю и таким образом свести счёты с жизнью, потому что упавших тут же добивали, ни советские «заботливые» идеологи, ни Седон де Сент-Клер и не думали скрывать, что в душевую узников отправили сразу по прибытии. Включая и тех, кто не делал шагов вперёд.

А кроме того, о Карбышеве свидетельствовали не только канадский офицер и советские военнопленные. Есть, например, письменное свидетельство участника французского Сопротивления Эмиля Валле (лагерный № 60 652): «В начале февраля 1945 года в двенадцатиградусный мороз нас отправили из Заксенхаузена, и 16 февраля мы прибыли в Маутхаузен. По назначению прибыло меньше половины. Но администрация лагеря нашла, что и это слишком много. Она решила уничтожить ещё до 500 человек, среди них оказался и генерал Дмитрий Карбышев. После долгих и жестоких издевательств всех отобранных узников заставили раздеться, унесли одежду и оставили голыми во дворе до шести часов вечера. В этот час проверили, кто ещё держится на ногах, не свалился. И опять оставили в том же положении на морозе...» Эмиль Валле не пишет о брандспойтах, но сообщает, что узников несколько раз загоняли в душевую, после чего выталкивали на мороз: «Я видел, как мокрые люди из душевой шли по снегу, подставляя измождённые тела ледяному ветру. Видел, как их загоняли обратно в душевую и оттуда снова - на мороз». Француз был свидетелем расправы, но не её жертвой, как Седон де Сент-Клер. Он мог не видеть брандспойтов или не разобрать со стороны, что именно происходит. Но эти брандспойты опять же ничего не меняют.  

Есть версия, что генерал упал под ледяной струёй, но, сумев подняться и найти ногой опору, умер стоя, скрестив на груди руки - именно таким запечатлён он в памятнике, установленном на территории Маутхаузена. Упал ли он или нет, обливали узников из брандспойта или не обливали - ничто не отменит ни десяти кругов ада, ни отказа сотрудничать с врагом, ни беспримерную силу духа.

***

В Советском Союзе, пока шла война, Карбышева считали без вести пропавшим. А поскольку немцы распространяли листовки с призывами к советским солдатам сдаваться и заверениями, что именно так уже поступил генерал-лейтенант Карбышев, то до конца войны сохранялись подозрения относительно судьбы пропавшего генерала. Но уже очень скоро те, кто уцелел в концлагерях, поведали миру правду об этом необыкновенном человеке. И в августе 1946 г. Д.М. Карбышеву было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). С тех пор о нём написаны книги, его именем названы улицы, пароходы и даже малая планета под номером 1959. Всё вроде бы известно, зачем же опять к нему возвращаться?.. И если нет новых фактов, о чём же можно сообщить читателю?..

Но это неверно, о генерале Карбышеве нужно писать и говорить снова и снова. Писать не ради новизны, а ради напоминания. «Мы не забудем никогда этих черных дней февраля 1945 года и просим вас, честные люди всей Земли: никогда этого не забывайте!», - умолял Эмиль Валле. Но вот недавно Русская Православная Церковь за границей объявила генерала Власова «патриотом России». Да и в Отечестве всё громче звучат голоса апологетов этого «патриота». В то же время «сказки» о генерале Карбышеве вызывают у кого-то кривые ухмылки. Зло называется добром, добро подвергается осмеянию - что же тут удивительного, если даже Иуда Искариот обзавёлся ныне армией защитников. Вероятно, страдания во имя чести и достоинства находят всё меньше понимания у современников.

Нам говорят сегодня, что России давно уже нет, что она исчезла сто лет назад. Что на её просторах осталось одно большое недоразумение. Что русского народа тоже давно уже нет и что сброд, называющий себя его именем, это карикатура, побитые «совком» дурачки. Внимая этим словам, можно впасть в малодушие. Но... нам повезло: у нас есть Карбышев, который не позволит предательство принять за подвиг и окончательно растерять себя по отелям свободного мира. И неспроста светит нам звезда его имени.  
Карбышев нужен сегодня едва ли не больше, чем нужен он был узникам концлагерей. Ведь убери карбышевых, и кто напомнит современному человеку, что имя своё надо держать в чистоте? Вычеркни отовсюду карбышевых, и кто объяснит, что такое достоинство?.. А что есть человек без имени и достоинства...

http://ruskline.ru/special_opinion/2016/mart/desyat_krugov_ada_k_ocherednoj_godovwine_gibeli_dmkarbysheva/
« Последнее редактирование: 22 Января 2021, 09:58:13 от Александр Васильевич » Записан
Александр Васильевич
Глобальный модератор
Ветеран
*****
Сообщений: 103262

Вероисповедание: православный христианин


Просмотр профиля WWW
Православный, Русская Православная Церковь Московского Патриархата
« Ответ #2 : 22 Января 2021, 10:08:56 »

Несломленный русский генерал: правда о страшной смерти и невероятном мужестве героя



В честь 320-летия инженерных войск рассказ о подвиге крупнейшего российского ученого в области фортификации  — доктора военных наук, генерал-лейтенанта инженерных войск Дмитрия Карбышева. Его смерть в Маутхаузене — яркая вспышка, символ мужества, стойкости и отваги.

Подробнее об истории «несгибаемого генерала» в материале Академии военных наук и НИИ Военной истории Генштаба ВС России.

Участник Русско-японской и Первой мировой войн. Во время Гражданской Карбышев участвовал в возведении ряда укрепрайонов и организации инженерного обеспечения операций Красной Армии. В межвоенный период служил на ответственных постах и одновременно вел преподавательскую деятельность в военных академиях.

Автор свыше 100 научных работ в различных отраслях военно-инженерного искусства и военной истории. Он предвидел многое. И то, что нападут без предупреждения. И то, что блицкрига не получится. И то, что Берлин будет взят. За пару недель до начала Великой Отечественной войны Дмитрия Михайловича откомандировывают в Гродно для оказания помощи в оборонительном строительстве на западной границе. Восьмого августа 1941 г. при попытке вырваться из окружения в районе Могилева он получает контузию и в бессознательном состоянии попадает в плен.

Роковой 1941-й. Дух напряжения и войны витает в воздухе и почти каждый понимает, что она неизбежна. Остается только один вопрос: «Когда?». Понимал это и 60-летний известный ученый, доктор военных наук, генерал-лейтенант инженерных войск Дмитрий Михайлович Карбышев…

НЕ ПАСТЬ НА КОЛЕНИ

Три с половиной года провел Карбышев в фашистских застенках. Германия в марте 2020 года выразила намерение передать Российскому государственному военному архиву копии личных дел советских граждан, оказавшихся в немецком плену. Хочется надеяться, что мы увидим новые документы о трагическом и героическом периоде жизни великого советского генерала. Во время войны о судьбе Карбышева в Москве не знали ничего. В его личном деле в 1941 г. была сделана официальная отметка: «Пропал без вести».

Не секрет, что некоторые отечественные публицисты стали выдавать невероятные «факты», что Советское правительство в августе 1941 г., узнав о пленении Карбышева, предложило немцам устроить обмен советского генерала на двух немецких, однако в Берлине сочли такой обмен «неэквивалентным». На самом деле наше командование на тот момент даже не имело информации о том, что генерал Карбышев попал в плен.



Дмитрий Карбышев начал свой лагерный путь в распределителе у польского города Остров-Мазовецкий. Здесь пленных переписывали, сортировали, допрашивали. Карбышев переболел тяжелой формой дизентерии.

На рассвете одного из холодных октябрьских дней 1941 г. эшелон, переполненный людьми, среди которых был и Карбышев, прибыл в польское Замостье. Генерала поселили в барак, за которым впоследствии прочно закрепилось название «генеральский». Здесь, как говорится, была крыша над головой и почти нормальное питание, что в условиях пленения было большой редкостью.

Немцы, по словам германских историков, были почти уверены, что после всего пережитого у выдающегося советского ученого возникнет «чувство благодарности» и он согласится на сотрудничество. Но это не сработало.

В марте 1942 г. Карбышева перевели в концентрационный лагерь Хаммельбург (Бавария). Он был особенным — исключительно для советских военнопленных. Его командование имело установку делать все возможное, чтобы склонить на сторону Гитлера «неустойчивых, колеблющихся и малодушных». Поэтому в лагере соблюдалась видимость законности, гуманного обращения с пленными. В этот период родился знаменитый девиз Карбышева:

«Нет большей победы, чем победа над собой! Главное — не пасть на колени перед врагом».

ПЕЛИТ И ИСТОРИЯ КРАСНОЙ АРМИИ

В начале 1943 г. советской разведке стало известно, что командир одной из немецких пехотных частей полковник Пелит был срочно отозван с Восточного фронта и назначен комендантом лагеря в Хаммельбурге. В свое время полковник окончил юнкерское училище в Петербурге и прекрасно владел русским.

Бывший офицер царской армии Пелит служил когда-то в Бресте вместе с капитаном Дмитрием Карбышевым. Именно Пелиту было поручено вести персональную работу с военнопленным генерал-лейтенантом инженерных войск. Полковника при этом предупредили, что русский ученый представляет особый интерес для вермахта, в особенности для главного управления инженерной службы Германии. Надо приложить максимум усилий, чтобы он работал на немцев. Пелит был не только хорошим знатоком военного дела, но и известным в германских военных кругах мастером «интриг и разведки». Уже при первой встрече с Карбышевым он начал играть роль человека, далекого от политики, простецкого старого вояки, сочувствующего заслуженному генералу.

На каждом шагу немец старался подчеркнуть внимание и расположение к Дмитрию Михайловичу, называл его своим почетным гостем, рассыпался в любезностях. Не жалея красок, рассказывал боевому генералу небылицы, что, по дошедшим до него сведениям, германское командование решило предоставить Карбышеву полную свободу и даже, если он того пожелает, возможность выезда за границу в одну из нейтральных стран. От подобного соблазна многие пленные не удерживались, но только не генерал Карбышев — он сразу раскусил истинную миссию своего давнего «коллеги».

В этот период именно в Хаммельбурге германская пропаганда начала отрабатывать свое «историческое изобретение» — была создана «комиссия по составлению истории операций Красной Армии в текущей войне». В лагерь прибыли ведущие германские эксперты, в том числе из СС. Они беседовали с пленными офицерами, отстаивая ту мысль, что цель составления «истории» чисто научная, что офицеры вольны будут писать ее в том плане, в каком пожелают.

Мимоходом сообщалось, что все изъявившие согласие заняться написанием истории операций Красной Армии получат дополнительное питание, благоустроенное помещение для работы и жилья, гонорар за «литературный» труд. Ставка в первую очередь делалась на Карбышева, но генерал категорически отказался от «сотрудничества», более того — смог отговорить большинство остальных военнопленных от участия в «авантюре Геббельса». Попытка фашистского командования организовать «комиссию» в конечном итоге провалилась.

УБЕЖДЕНИЕ И ВЕРА

По некоторым данным, к концу октября 1942 г. немцы поняли, что с Карбышевым «не так все просто». Вот содержание одного из секретных писем, которое получил полковник Пелит из «вышестоящей инстанции»: «Главное командование инженерной службы снова обратилось ко мне по поводу находящегося в Вашем лагере пленного Карбышева, профессора, генерал-лейтенанта инженерных войск.

Я был вынужден задержать решение вопроса, так как рассчитывал на то, что Вы выполните мои инструкции в отношении названного пленного, сумеете найти с ним общий язык и убедить его в том, что, если он правильно оценит сложившуюся для него ситуацию и пойдет навстречу нашим желаниям, его ждет хорошее будущее. Однако майор Пельтцер, посланный мною к Вам для инспектирования, в своем докладе констатировал общее неудовлетворительное выполнение всех планов, касающихся лагеря Хаммельбург и в особенности — пленного Карбышева».

Вскоре гестаповское командование приказало доставить Карбышева в Берлин. Он догадывался, зачем его везут в германскую столицу. Генерала поместили в одиночную камеру без окон с яркой, постоянно мигающей электрической лампой. Находясь в камере, Карбышев потерял счет времени. Сутки здесь не делились на день и ночь, прогулок не было. Но, как говорил он потом товарищам по плену, прошло, по-видимому, не менее двух-трех недель, прежде чем его вызвали на первый допрос.

«Это был обычный прием тюремщиков, — вспоминал впоследствии Карбышев, с профессорской точностью анализируя это «мероприятие», — заключенного приводят в состояние полной апатии, атрофии воли, прежде чем взять «в раскрутку». Однако, к удивлению Дмитрия Михайловича, его встретил не тюремный следователь, а известный немецкий фортификатор профессор Гейнц Раубенгеймер, о котором он немало слышал на протяжении последних двух десятков лет, за трудами которого пристально следил по специальным журналам, литературе. Несколько раз они встречались.

Профессор вежливо поприветствовал пленника, выразив сожаление за причиненные неудобства великому советскому ученому. Затем достал из папки лист бумаги и начал читать заранее подготовленный текст. Советскому генералу предлагалось освобождение из лагеря, возможность переезда на частную квартиру, а также полная материальная обеспеченность. Карбышеву будет открыт доступ во все библиотеки и книгохранилища Германии, предоставлена возможность знакомиться с другими материалами в интересующих его областях военно-инженерного дела. При необходимости гарантировалось любое число помощников для обустройства лаборатории, выполнения опытно-конструкторских работ и обеспечения иных мероприятий научно-исследовательского характера.

Не воспрещался самостоятельный выбор тематики научных разработок, давалось добро на выезд в район фронтов для проверки теоретических расчетов в полевых условиях. Правда, оговаривалось — кроме Восточного фронта. Результаты работ должны стать достоянием немецких специалистов. Все чины германской армии будут относиться к Карбышеву как к генерал-лейтенанту инженерных войск Германского рейха.

Внимательно выслушав условия «сотрудничества», Дмитрий Михайлович спокойно ответил: «Мои убеждения не выпадают вместе с зубами от недостатка витаминов в лагерном рационе. Я солдат и остаюсь верен своему долгу. А он запрещает мне работать на ту страну, которая находится в состоянии войны с моей Родиной».

О МОГИЛЬНЫХ ПЛИТАХ

Подобного упрямства немец не ожидал. Карбышеву начали давать соленую пищу, после чего отказывали в воде. Заменили лампу — она стала такой мощной, что даже закрытым глазам не было покоя. Они начинали гноиться, причиняя мучительную боль.

Спать почти не разрешали. При этом с немецкой аккуратностью регистрировали настроение и психическое состояние советского генерала. И когда казалось, что он начинал «скисать», снова приходили с предложением сотрудничать. Ответ был тот же — «нет». Так продолжалось без малого полгода. После этого Карбышев был переведен в концлагерь Флоссенбюрг, расположенный в баварских горах, в 90 км от Нюрнберга. Он отличался каторжными работами особой тяжести, а бесчеловечное отношение к заключенным не знало предела.



Узники в полосатой одежде с пробритой крестообразно головой с утра до ночи работали в гранитных карьерах под наблюдением эсэсовцев, вооруженных хлыстами и пистолетами. Минутная передышка, взгляд, брошенный в сторону, слово, сказанное соседу по работе, любое неловкое движение, малейшая провинность — все это вызывало бешеную ярость надсмотрщиков, избиение хлыстом.



Часто слышались выстрелы. Стреляли прямо в затылок. Один из советских пленных офицеров уже после войны вспоминал: «Однажды мы с Дмитрием Михайловичем работали в сарае, обтесывали гранитные столбики для дорог, облицовочные и намогильные плиты.

По поводу последних Карбышев заметил: «Вот работа, доставляющая мне истинное удовольствие. Чем больше намогильных плит требуют от нас немцы, тем лучше, значит, идут у наших дела на фронте».

Почти шестимесячное пребывание Дмитрия Михайловича на каторжных работах закончилось в один из августовских дней 1943 г. Пленник был переведен в Нюрнберг и заключен в тюрьму гестапо. После непродолжительного «карантина» его отправили в так называемый «блок» — деревянный барак посреди огромного вымощенного булыжником двора. Здесь генерала многие узнали: одни — как сослуживца в прошлом, другие — как грамотного учителя, третьи — по печатным трудам, некоторые — по прежним встречам в фашистских застенках.

Убийство людей было в прямом смысле слова поставлено на конвейер и осуществлялось с использованием новейших изобретений науки. Лучшие техники и инженеры Рейха искали пути наиболее дешевого и массового уничтожения целых народов и рас. Одним из результатов их работы стало «изобретение» своеобразного тандема: газовая камера плюс крематорий. Практика применения была доведена до автоматизма. После прибытия в лагерь заключенных сортировали на пригодных и непригодных к работе. Детей, стариков, инвалидов прямо с железнодорожной платформы перегоняли к газовым камерам и крематориям. Жертв заводили в так называемую «раздевалку».

Людям приказывали полностью раздеться, затем вели якобы в «душ». На самом деле несчастных направляли в газовые камеры. По приказу дежурного «врача» открывались баллоны с ядовитым газом «Циклон-Б», и их содержимое через вентиляционные трубы направлялось в газовые камеры.

Спустя считанные минуты жертвы умирали от удушья и отравления. Постоянно дымящие печи, где сжигались живые и мертвые; газовые камеры, где в страшных муках гибли десятки тысяч людей; холмы пепла из человеческих костей; огромные тюки женских волос; горы ботиночек, снятых с детей перед тем как отправить их в последний путь… Все это видел советский генерал, который через многое прошел. За три месяца до вступления нашей армии в Берлин 65-летнего Карбышева перевели в лагерь Маутхаузен.

ПОД ВОДОЙ ЛЕДЯНОЙ

Впервые о том, как погиб Дмитрий Карбышев, стало известно через год после окончания войны. В феврале 1946 г. майор канадской армии Седдон де Сент-Клер, находившийся на излечении в госпитале под Лондоном, пригласил к себе представителя советского Комитета по делам репатриации в Англии, чтобы сообщить «важные подробности».

«Мне осталось жить недолго, — сказал майор советскому офицеру, — поэтому меня беспокоит мысль о том, чтобы вместе со мной не ушли в могилу известные мне факты героической гибели советского генерала, благородная память о котором должна жить в сердцах людей. Я говорю о генерал-лейтенанте Карбышеве, вместе с которым мне пришлось побывать в немецких лагерях».

По словам офицера, в ночь на 18 февраля около тысячи пленных немцы пригнали в Маутхаузен. Мороз стоял около 12 градусов. Все были одеты в рванье.

«Как только мы вступили на территорию лагеря, немцы загнали нас в душевую, велели раздеться и пустили на нас сверху струи ледяной воды. Это продолжалось долго. Все посинели. Многие падали на пол и тут же умирали: сердце не выдерживало.

Потом нам велели надеть только нижнее белье и деревянные колодки на ноги и выгнали во двор. Генерал Карбышев стоял в группе русских товарищей недалеко от меня. Мы понимали, что доживаем последние часы. Через пару минут гестаповцы, стоявшие за нашими спинами с пожарными брандспойтами в руках, стали поливать нас потоками холодной воды. Кто пытался уклониться от струи, тех били дубинками по голове. Сотни людей падали замерзшие или с размозженными черепами.

Я видел, как упал генерал Карбышев, — с болью в сердце излагал канадский майор, — последние его слова были: «Бодрей, товарищи! Думайте о Родине, и мужество не покинет вас!».

«В ту трагическую ночь в живых осталось человек семьдесят. Почему нас не прикончили, не представляю. Должно быть, устали и отложили до утра. Оказалось, что к лагерю вплотную подходили союзные войска. Немцы в панике бежали… Я прошу вас записать мои показания и переслать их в Россию. Я считаю своим священным долгом беспристрастно засвидетельствовать все, что я знаю о генерале Карбышеве. Я выполню этим свой маленький долг перед памятью большого человека», — такими словами закончил свой рассказ канадский офицер.



В 1946 году старшую дочь Карбышева Елену Дмитриевну пригласил к себе заместитель уполномоченного Совмина СССР по репатриации генерал-лейтенант К.Д. Голубев. Открыл перед ней папку, где лежали два текста — оригинал и его перевод на русский — исповедальное завещание майора Седдона де Сент-Клера.

Прощаясь, Голубев сказал: «И это не единственное свидетельство. Мы опросили многих узников концлагерей, в том числе всех наших освобожденных из плена генералов, встречавших там Карбышева или слышавших о нем от других. Ни одного отрицательного отзыва. Только в высшей степени положительные. Как сообщить маме, реши сама. Но передай: мы готовим представление Дмитрия Михайловича на звание Героя Советского Союза».

Вскоре последовало представление Министерства обороны СССР Сталину, из которого следовало, что речь идет отнюдь не о двух свидетельствах:

«Попав в руки врага при попытке выйти из окружения, т. Карбышев, по показаниям многочисленных очевидцев, вел себя стойко и мужественно, ни на минуту не терял веры в победу нашего государства над фашистской Германией».

В том же году генерал-лейтенанту Дмитрию Карбышеву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Это высокое звание присвоено генералу-герою, трагически погибшему в фашистском плену, «за исключительную стойкость и мужество в борьбе с немецкими захватчиками в Великой Отечественной войне».

В 1948 г. главнокомандующий Центральной группой войск генерал-полковник Курасов и начальник инженерных войск ЦГВ генерал-майор Слюнин в присутствии делегаций от войск, группы почетного караула, а также правительства Австрийской Республики открыли памятник и мемориальную доску на месте, где фашисты зверски замучили генерала Карбышева на территории бывшего гитлеровского концлагеря Маутхаузен.

Его смерть в Маутхаузене — яркая вспышка, ставшая Вечным Огнем, что горит в каждом российском городе в честь него и в честь всех солдат, погибших в Великую Отечественную войну.

Статья подготовлена по материалам Виктора Миркискина, К.И. Н профессора Академии военных наук, начальника отдела ФГБУ «ЦНИИИ ИВ» МО РФ; Светланы Малиной, начальника отдела ФГБУ «ЦНИИИ ИВ» МО РФ; Маргариты Макаровой, младшего научного сотрудника ФГБУ «ЦНИИИ ИВ» МО РФ.


https://rusvesna.su/news/1611263367
Записан
Страниц: [1]
  Печать  
 
Перейти в:  

Powered by MySQL Powered by PHP Valid XHTML 1.0! Valid CSS!