(Окончание)Жизнь в Шанхае
Здешний муссонный климат был для Волменских, пожалуй, потяжелее климата Харбина: в Шанхай, расположенный на уровне моря, доходил влажный воздух с океана, и весной почти ежегодно свирепствовали тайфуны, срывая крыши с китайских фанз, а ливни могли продолжаться неделями. В июле и августе стоял сезон влажной жары, когда температура поднималась до 40–45°. Зимой особых морозов не было, но из-за сильной сырости шанхайцы все равно мерзли.
Пожалуй, лучшим временем года здесь была осень, когда прекращались тропические ливни, уменьшалась влажность, и наконец наступала сухая солнечная погода.
Японская оккупация Шанхая
Через несколько лет японцы добрались и до Шанхая: в июле 1937 года, после жестокой артиллерийской подготовки и авиабомбежки, Япония, давно положившая глаз на сырьевые богатства Китая, высадила в окрестностях города свой десант. Китайская армия не смогла противостоять японцам, и Шанхай был захвачен.
Захватив город, японцы сначала не трогали иностранные концессии – не желали осложнять отношения с Англией и Францией. От белых требовалась только почтительность к японцам. Однако постепенно отношение оккупантов к европейцам становилось все хуже и хуже. За время оккупации японцы выстроили в Шанхае 5 лагерей для интернированных: 4 – для гражданских лиц и один для военнопленных.
Известная писательница русской эмиграции Антонина Федоровна Рязановская (Нина Федорова; 1895–1983) вспоминала:
«Давление японской воли усиливалось. Когда уже на самой британской концессии японский офицер ударил полицейского-англичанина хлыстом по лицу, а полицейский был на посту – тут уж все поняли, что дело серьезно, что Япония не просто разбойник, а сильная держава. Этот ударенный по лицу англичанин для Европы значил больше, чем тысячи квадратных миль опустошенных китайских полей и полмиллиона убитых китайцев. И те, кто имели средства и возможность, заторопились в свои консульства, чтобы взять визы для возвращения на Родину...».
Японский император Хирохито объезжает войскаМои родные видели страшные вещи, которые происходили вокруг
В эти тяжелые годы у деда-трубача заработок был очень маленьким: нужно было подставить пригоршню – и туда сыпали рис, часто червивый – весь дневной заработок на семью из трёх человек. Правда, бабушка шила искусственные цветы и продавала их – тоже заработок.
Заработок был очень маленьким: нужно было подставить пригоршню – и туда сыпали рис, часто червивый
У моего папы были плохие зубы – из-за скудного питания в детстве. Мои родные видели страшные вещи, которые происходили вокруг: один раз бабушка с маленьким папой шли по улице, и она увидела труп повешенного, который болтался на верёвке. Его вид был ужасен, и бабушка закрыла рукой глаза папы, чтобы мальчик не увидел этого зрелища и не испугался.
Моя бабушка всю жизнь болела, даже когда была молодой, и папа, еще ребенком, сам готовил завтрак себе и маме, потом сам собирался в школу.
Дедушка избегал воспоминаний о том времени: он не любил вспоминать плохое. Бабушка немного рассказывала...
Казнь китайцев в НанкинеГонконг
В эти годы мой дед пытался найти более безопасное место для своей семьи и перевез жену и сына в Гонконг. Прабабушка с братом и сестрами деда – Андреем, Ниной, Евгенией – остались в Шанхае.
Дед искал мира для самых дорогих ему людей, но, увы! – мира не было и на новом месте. 8 декабря 1941 года японцы напали на Гонконг, около 20 дней британские и канадские подразделения защищали колонию, но Японская империя оказалась сильнее. Британцы в ходе обороны потеряли убитыми около 2 тысяч человек, японцы – около 3 тысяч.
Все британские и канадские военнослужащие, а также граждане враждебных Японии государств оказались в концентрационных лагерях. Волменские были русскими беженцами – лицами без гражданства, и таких людей японцы не трогали. Британский суверенитет над Гонконгом был восстановлен только после капитуляции японцев в августе 1945 года.
ГонконгАнглия, Торки
После капитуляции японцев мужественный и предприимчивый дед с женой и сыном Виталием (моим папой) отправились в Англию. Папе было 11, и он уже побывал в Шанхае и Гонконге. В Англии они жили в Торки – это курортный город на южном побережье, в графстве Девон. Наконец Волменские отдохнули от сурового климата Харбина и муссонного климата Шанхая: в Торки была самая теплая и мягкая зима из всех городов Великобритании и превосходная погода летом. Вокруг простирались зеленые поля, крутые холмы, красивые берега со множеством бухт.
Дедушка стал трудиться механиком и чинить автомобили: он всегда находил работу, чтобы прокормить семью. Бабушка продолжала и здесь шить свои цветы, и даже англичанам они нравились.
Город ТоркиХарбин в эти годы
Иногда думаешь: не лучше ли было прадеду и прабабушке остаться в Харбине и потом вернуться в СССР? К сожалению, не лучше. В середине августа 1945 года русские харбинцы встретят советские войска хлебом с солью. Все выйдут на улицы, радостно будут кричать «Ура!», и даже китайцы на улицах тоже поддержат приветствие и закричат вслед за русскими: «Уля! Уля!»
В Харбине на два месяца установится советская власть, в Свято-Никольском кафедральном соборе (где венчались бабушка и дедушка) разместится отделение Главного управления контрразведки СМЕРШ, и каждую ночь в городе будут производится массовые расстрелы. И тогда будут убиты и высланы в сталинские лагеря десятки тысяч ни в чем не повинных русских людей.
Те, кто останутся в живых, надолго запомнят большой советский прием в честь победы над Японией. Второго сентября 1945 года советские власти разошлют приглашения лучшим людям Харбина: ученым, преподавателям, музыкантам, инженерам. Радостные приглашенные наденут лучшие костюмы и отправятся на свой последний в жизни банкет. Присутствующий на торжестве советский генерал скажет тост: «За прекрасных русских людей, живущих здесь, в Китае, которые оказали неоценимую помощь Советской Армии в победе над японцами. За цвет мужского населения Харбина! За вас, герои! Ура!»
И харбинцы будут радостно аплодировать генералу. После торжественного застолья советские солдаты с автоматами возьмут их, ничего не понимающих, не успевших проститься с родными, под конвой, отправят кого в советское консульство, кого – в тюрьму, а затем отвезут на вокзал. Их родственники так и не узнают о дальнейшей судьбе арестованных.
Чудом оставшиеся в живых будут вспоминать, как везли их этапом в глубь России, кого в Сибирь, кого на Урал. В холодных вагонах были набиты в два ряда нары, и заключенным приходилось спать, тесно прижавшись друг к другу, и одновременно переворачиваться. В туалет почти не выводили, и вокруг стояло зловоние. На остановках в буржуйки подкидывали каменный уголь, и какое-то время люди изнемогали от духоты, чтобы потом опять лязгать зубами от холода.
Время от времени выдавали мерзлый хлеб, и уж совсем редко – горячее жидкое варево – жалкое подобие похлебки. Катастрофически не хватало питьевой воды, и заключенные лизали испарения со стен вагона. Ещё бедолаг сильно мучили вши, и они расчесывали свои тела в кровь. Постепенно люди стали умирать: от кровавого поноса, от сердечно-сосудистой недостаточности, крупозной пневмонии, отказа почек...
Трупы подолгу не забирали из вагонов, они примерзали к ледяному полу, и живые спотыкались о мертвых. На каких-то станциях умерших выносили, где-то прикапывали – и родные впоследствии никогда не могли найти их могилы. После такого этапа уцелевшим лагеря казались раем, но из этих лагерей почти никто не вышел живым. Так что участь харбинцев в своём большинстве была очень трагичной. И если бы прадед и прабабушка не уехали в Шанхай, эти строки никогда бы не были написаны.
Родезия
Мой папа с 11 до 17 лет учился в Англии, а потом, 17-ти летним юношей, отправился служить в Родезию, в те годы британскую колонию в Южной Африке (территория нынешнего Зимбабве). 17 лет – это был призывной возраст в Англии, и перед папой стоял выбор: поехать в Родезию служить в инженерном батальоне или в Корею, где в те годы (1950–1953) шла война.
Отец не хотел брать в руки оружие и участвовать в военных действиях, поэтому выбрал Африку. Бабушка и дедушка сильно нервничали: далёкая и неизвестная Африка, опасные болезни – малярия, жёлтая лихорадка... Но выбор папы оказался удачным: те полки, что были отправлены в Корею, попали в западню, и ни один британский солдат не вернулся оттуда живым.
Отец прослужил в Родезии инженером-чертёжником даже дольше, чем положено: с 1951 по 1956 или даже 1957 год. То есть приехал в Африку 17-летним юнцом, а уехал в 23 года – повзрослевшим и возмужавшим. Видимо, ему интересно было там работать. В моем детстве он с удовольствием показывал нам диапозитивы-фотографии своих походов: слоны, жирафы, огромные холмы – гнезда муравьёв.
Водопад Виктория в Зимбабве
Национальный парк в ЗимбабвеСан-Франциско и воссоединение семьи Волменских
Прабабушка Екатерина Маркеловна Волменская с сестрами дедушки, Ниной и Евгенией, и старшим братом Андреем пережили свою эпопею. Как я уже рассказывал, когда дед перевёз жену и сына в Гонконг, они решили остаться в Шанхае. После японской оккупации в Китае началась гражданская война, и 1949 год знаменовал наступление на Шанхай коммунистов во главе с Мао Цзэдуном. Русским их приход грозил депортацией в СССР и сталинскими лагерями или же китайской тюрьмой: китайские коммунисты были очень жестоки к идейным противникам.
И тогда владыка Иоанн Шанхайский и председатель Ассоциации российской эмиграции, енисейский казак Григорий Кириллович Бологов, талантливый организатор и самоотверженный, храбрый человек, смогли договориться с Международной Организацией помощи беженцам – ИРО (International Refugee Organization) и вывезти русских из Шанхая на крохотный Филиппинский остров Тубабао. Все думали, что проведут там пару месяцев, но эти месяцы превратились в годы.
Все думали, что проведут там пару месяцев, но эти месяцы превратились в годы
С острова русские разъезжались в разные страны – туда, где их принимали: Аргентина, Бразилия, Парагвай, Чили, Доминиканская республика, Суринам, Австралия... Благодаря ходатайству и горячей молитве владыки Иоанна Шанхайского большая группа русских беженцев была в три приема вывезена с Тубабао в Сан-Франциско в 1951-м году. В составе этой группы приехали сюда прабабушка и сестры деда, Нина и Евгения, с мужьями и детьми. Старший брат дедушки, Андрей, сначала уехал в Австралию, а уже потом – в Сан-Франциско, к матери и сёстрам.
В 1953-м году 42-летний дедушка Виктор Алексеевич и 40-летняя бабушка Евгения Васильевна Волменские переехали из английского города Торки в Сан-Франциско, к своим родным и любимым людям. В 1957-м году, после службы в Родезии, с родными воссоединился и мой папа. И дедушка, и бабушка были в те годы еще относительно молоды, а папа – совсем молод, но того, что они повидали и пережили, хватило бы на десять человек с лихвой. Так Волменские наконец оказались все вместе.
Сан-Франциско 1950-х годовЖизнь прабабушки вместила в себя так много событий и катаклизмов XX века!
Моя прабабушка Екатерина Маркеловна Волменская прожила еще почти два десятилетия и отошла ко Господу в 1975-м году. Удивительно: она родилась в 1888-м году, и ее жизнь вместила в себя так много событий и катаклизмов XX века!
Прабабушка помнила дореволюционную жизнь, Русско-японскую войну, русский Харбин на китайской земле, помнила, как ее муж водил судно по жёлтой Сунгари, как жили они в Шанхае, как окормлялись у великого святого XX века – святителя Иоанна Шанхайского, как жили под его покровительством на тропическом Филиппинском острове Тубабао.
Прабабушка помнила Русско-японскую войну, русский Харбин, помнила, как окормлялись у святителя Иоанна Шанхайского
Круглый год там стояла изнуряющая жара – около 45 градусов. Частые дожди чередовались с палящими лучами тропического солнца, а ночью на палаточный городок спускалась сырая прохлада, от которой быстро портилась и покрывалась плесенью одежда. В таком климате мгновенно развивались кожные заболевания: людей одолевали прыщи, гнойники, фурункулы.
Привязывалось и кое-что посерьезнее: гастроэнтерит, дизентерия, туберкулез и свирепая тропическая лихорадка Денге, источниками которой были обезьяны и летучие мыши – их на острове проживало очень много. Но русские жили под покровом молитв святителя Иоанна Шанхайского – и, к удивлению местных жителей, даже привычные разрушительные тайфуны обходили Тубабао стороной.
Святитель Иоанн Шанхайский на острове Тубабао, 1949 годИ еще несколько слов напоследок
В 1959-м году мой папа женился на моей маме, и в 1961-м году я появился на свет в калифорнийском городе Монтерей. Как мы жили здесь, как я учился в Джорданвилле и стал священнослужителем, постараюсь рассказать в следующих историях. Храни Господь!
Протоиерей Павел Волменский
Протоиерей Павел Волменский с супругой Сусанной
Подготовила Ольга Рожнёва
18 августа 2021 г.https://pravoslavie.ru/141158.html
