«Солженицын выступил в качестве разрушителя исторической России»

[Виктоp]

«Солженицынизм» и историческая правда – несовместимы


Ответ на статью «Солженицын – предатель, агент КГБ или современный юродивый-правдолюбец?» …



3-го ноября в Санкт-Петербурге состоялся круглый стол под названием «Значение творчества Александра Солженицына в наши дни: pro et contra», посвящённый приближающемуся 100-летию со дня рождения писателя. Ведущий круглого стола, председатель Совета Собора православной интеллигенции Санкт-Петербурга Валентин Евгеньевич Семёнов подвёл итог обсуждения и полемики. Рассматривались три версии личности Александра Солженицына и его творчества.

Первая: Солженицын - предатель.

Вторая: Солженицын - агент КГБ.

Третья: Солженицын - современный юродивый-правдолюбец.

Попутно замечу: меня удивил упрёк уважаемого Валентина Евгеньевича в адрес оппонентов Солженицына в том, что они, якобы, в своей критике делают акцент на изъянах личной жизни Александра Исаевича. Где он нашёл таких критиков? Меня, например, никогда не интересовала личная жизнь «вермонтского затворника», да и что в ней интересного? - обычный двоежёнец, коих полно среди русской интеллигенции - как правой, так и левой. Развратником он не был: идейная борьба съедала его целиком. Так что - ничего примечательного, почти так же, как у Ленина.

На РНЛ материал, посвящённый этому круглому столу, так и называется: «Солженицын - предатель, агент КГБ или современный юродивый-правдолюбец?». Название говорит само за себя. Если отбросить уж совсем смехотворную версию «Солженицын - юродивый-правдолюбец», то остаётся две - «предатель» и «агент КГБ». Что из этих двух - хуже? Говоря словами товарища Сталина - «оба хуже». Но если ещё сузить круг поиска истины, то придётся отсечь и вторую версию из двух: «Солженицын - агент КГБ». Если уж он и был агентом КГБ, то - той его части, которая сама была завербована западными спецслужбами и работала на развал СССР. И с заданием этих завербованных Западом КГБистов дядя Саня справился блестяще. Поэтому, как ни крути, а остаётся лишь единственная версия: «Солженицын - предатель». И вот тут - согласен - можно было бы поспорить - был он сознательным предателем или просто не понимал того, что он творил. Лично я больше склоняюсь ко второй своей версии - «не ведал, что творил». Оправдывает ли это его? - Думаю, что нет, поскольку последствия такого непростительного непонимания, по сути, ничем не отличаются от последствий сознательного предательства.

Я не буду здесь подробно повторять свою аргументацию по поводу мотивов деятельности и творчества Солженицына, в своё время приведенную мной в разных статьях («Моё поколение», «Снайпер со сбившимся прицелом», «Солженицын мало чем отличается от Ленина», «Высокомерие убивает понимание», «Советский вопрос и церковная революция» и др.). В юности и молодости я был очень увлечён Солженицыным, прочитал все его художественные и публицистические вещи. Прежде всего, под влиянием Александра Исаевича я стал ярым диссидентом, как и многие мои сверстники из интеллигентской среды. В Евангелии сказано: «По плодам их узнаете их». Каков же «плод» деятельности и творчества Солженицына? Название ему - пораженчество. Он сформировал в нас (особенно - своим «Архипелагом ГУЛАГом») стойкие пораженческие настроения. Все последователи Александра Исаевича всеми фибрами своих душ желали поражения во всём своей Родине. Все цифры жертв ГУЛАГа завышены Солженицыным во много раз. Он ссылается на непроверенную статистику И.А.Курганова. Понимая всю шаткость этой статистики, он мимоходом даёт ремарку в «Архипелаге ГУЛАГ»: «Мы, конечно, не ручаемся за цифры профессора Курганова». И когда появилась объективная статистика жертв репрессий, начисто опровергающая кургановскую, Александр Исаевич и ухом не повёл. Как это назвать?! Он надолго отравил моё сознание этим пораженчеством, и мне потребовались годы глубокого изучения русской истории, особенно - советского её периода, чтобы изблевать из себя «солженицынизм». Конечно, в этом тоже была своя польза, но только в смысле преодоления диссидентства, воспитанного во мне «вермонтским затворником». И особенно я благодарен великому филологу, историку и мыслителю Вадиму Валериановичу Кожинову, труды которого являются, говоря образно, антидотом против яда «солженицынизма». Об этом я подробно написал в своей статье «Великий шестидесятник», посвящённой Вадиму Валериановичу Кожинову.

Конечно, Александр Исаевич - по-своему феноменальная личность, особенно - по степени своего патологически завышенного уровня притязаний. Он страшно вожделел войти в «первый ряд» классиков русской литературы. Но назовите хотя бы одного русского прозаика или поэта первого ряда, о котором вёлся бы спор - предатель он или нет. Даже Лев Толстой, несмотря на всё своё «диссидентство», на все свои антигосударственные выпады, никогда не воспринимался как предатель. Как путаник - да, но не как изменник. Это и естественно, поскольку, во-первых, Лев Николаевич сам храбро воевал в молодости, защищая Отечество, а во-вторых, его гениальная эпопея «Война и мир» исполнена глубокого патриотизма. У Александра Исаевича - ни того, ни другого: ни храбрости, мягко говоря, ни патриотической эпопеи. Всё его творчество - проклятие советского периода русской истории и Сталина - и больше ничего. На «полку вечности» ни одна из книг Солженицына поставлена быть не может. Да что там - Толстой! Даже Белинского с Герценом никто никогда не причислял к предателям. Их справедливо называли «западниками». Но вот в чём состоит интереснейший парадокс: Солженицын всегда позиционировал себя почвенником, но вместе с тем, по своим словам и делам, оказался самым лизоблюдствующим западником. Вот фрагмент его выступления в 1975 году перед американскими сенаторами: «Многоуважаемые господа! Здесь, в здании Сената Соединённых Штатов Америки, я не могу не начать с того, что нисколько не забыл ту высокую и даже исключительную честь, которую оказал мне Сенат, проявив двукратные усилия присвоить мне звание "почётного гражданина Соединённых Штатов"». Можно ли себе представить более «лизоблюдский» текст? Про такое в народе говорят: «Лизать ...» - я опущу обычно употребляемое здесь слово и заменю его словом «сапоги». Кстати, сам Александр Исаевич неизменно злобно иронизировал по поводу подобострастных слов, произносимых советскими писателями и деятелями культуры в адрес КПСС и лично Леонида Ильича. В своём Слове, обращённом к сенаторам США, новоиспечённый американский гражданин намного переплюнул своих советских оппонентов. Мне возразят: «Но ведь Солженицын впоследствии отказался от "высокого звания гражданина США"!». - Ну, и что? Может быть, нам теперь следует обделаться от восторга и не жить? В этом кульбите дяди Сани я вижу лишь «жалкий лепет оправданья» и полное отсутствие глубины ума. Чем здесь восторгаться - решительно не понимаю.

А если прочитать все речи Солженицына, произнесённые в 1975 году перед американским истеблишментом, то образ пожилого Мальчиша-Плохиша - это самое позитивное из того, что встаёт перед мысленным взором. И неизбежно возникает вопрос, который по своим поводам задавал в своё время господин Милюков: «Что это, глупость или измена?». А может быть - всё вместе?.. И уж точно двоедушие господина Солженицына ничего общего не имеет ни с юродством, ни с правдолюбием. Следуя такой логике, можно назвать «юродивым» и предателя генерала Власова, столь уважаемого Александром Исаевичем. И так мы неизбежно должны дойти до признания «юродивым» Смердякова, который говорил: «В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы, умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки».

А вот что говорил в 1975 году Александр Исаевич в одной из своих речей в США, обращенной к американскому руководству: «"Внутренних дел" не осталось на нашей тесной планете... Коммунистические вожди говорят вам: не вмешивайтесь в наши внутренние дела, дайте нам душить спокойно... А я говорю вам: пожалуйста, побольше вмешивайтесь в наши внутренние дела... Мы просим вас - вмешивайтесь!».

И так далее, и всё в таком же духе. Когда читаешь, то кажется, будто наступаешь в блевотину. И хочется задать вопрос уважаемому Борису Георгиевичу Дверницкому, старейшине Собора православной интеллигенции, озвучившему на петербургском Круглом столе версию о «юродстве и правдоискательстве» Солженицына: Чем позиция Александра Исаевича отличается от позиции Смердякова? Конечно, кто-нибудь из поклонников Александра Исаевича скажет, что, мол, Смердяков ненавидит саму Россию, а Солженицын - коммунистическую власть, которая душит своих же граждан. Но это - смехотворный аргумент. Призывать США «вмешиваться в наши внутренние дела», чтобы опрокинуть советскую власть, и не понимать, что при этом будет разрушена империя под названием СССР, да и существование самой России окажется под большим вопросом, может только человек с ограниченными умственными возможностями - или... Одним словом, вновь возникает вопрос: это «глупость - или измена»? А вот и буквальное, до запятой, совпадение рассуждений Смердякова с разглагольствованиями Александра Исаевича о войне 12 года: «Простая истина, но и её надо выстрадать: благословенны не победы в войнах, а поражения в них! ... Мы настолько привыкли гордиться нашей победой над Наполеоном, что упускаем: именно благодаря ей освобождение крестьян не произошло на полстолетия раньше; именно благодаря ей укрепившийся трон разбил декабристов. (Французская же оккупация не была для России реальностью.)».

Да к тому же в 1975-м году, когда раздавались солженицынские призывы к США «вмешаться в наши внутренние дела», коммунистические вожди в СССР никого уже не «душили» - как утверждает Александр Исаевич. Да, существовали советские законы и правила, которые надо было соблюдать. И преследованиям подвергались лишь те, кто сознательно «лез на рожон». Но никаких массовых репрессий уже и в помине не было. Можно было спокойно учиться и получать прекрасное образование, иметь хорошую работу, свободно передвигаться по всей территории СССР - ограничения устанавливались только в отношении поездок на Запад. Я, как и многие мои ровесники, могу засвидетельствовать, что степень внешней свободы в СССР, особенно - как раз в 70-е годы, была весьма высокой, более того - шёл органичный поступательный процесс демократизации, который был резко и подло прерван группой «беловежских предателей». И сегодня мы, пережившие беспредел «лихих 90-х», когда внутренняя жизнь страны шла исключительно под диктовку Запада, прежде всего - США (сбылась мечта дяди Сани!), с ностальгией вспоминаем охранительные советские времена.

И, без сомнения, Солженицын возглавляет плеяду деятелей, о которых принято говорить: «метили в коммунизм, а попали - в Россию». В этих словах заключается печальный итог творчества и деятельности Александра Солженицына. Идеологическая мёртвая стена, воздвигнутая Солженицыным в своих собственных сознании и душе, не позволила ему разглядеть живую жизнь в советском периоде русской истории. В отличие от многих выдающихся людей, часть которых пережила и перестрадала гораздо больше, чем Александр Исаевич. Например, святитель Лука (Войно-Ясенецкий), прошедший все круги лагерного ада, не только не ожесточился, но - напротив - сделал всё, чтобы помочь своей Родине. Почему Солженицын не захотел последовать примеру величайшего православного богослова Владимира Лосского, которого эмигранты-антисоветчики прозвали «красным богословом» за его отношение к советской власти и Патриарху Сергию (Страгородскому)? Почему Александр Исаевич не прислушался к почитаемому им выдающемуся русскому философу Николаю Бердяеву, который сумел распознать в СССР исконную архетипическую непреходящую Россию с её всеотзывчивостью и всечеловечностью? И вот ещё один потрясающий пример, который стирает в порошок всякий «солженицынизм». Речь идёт о русском адмирале, Великом князе Александре Михайловиче Романове. Он ясно понимал суть Февральской революции, в отличие от своих родственников, Великих князей Николая Николаевича, Кирилла Владимировича, Павла Александровича и трёх своих родных братьев - Николая, Сергея и Георгия Михайловичей. Большевиками были зверски убиты более двадцати его родственников, в том числе - трое его братьев и двоюродный племянник. И, несмотря на это, в его «Книге воспоминаний», завершённой незадолго до смерти (умер он в Париже в 1933 году), в эпилоге мы читаем: «-По-видимому, "союзники" собираются превратить Россию в британскую колонию, писал Троцкий в одной из своих прокламаций в Красной армии. И разве на этот раз он не был прав? ...британское министерство иностранных дел обнаруживало дерзкое намерение нанести России смертельный удар... Вершители европейских судеб, по-видимому, восхищались своей собственной изобретательностью: они надеялись одним ударом убить и большевиков, и возможность возрождения сильной России. Положение вождей Белого движения стало невозможным. С одной стороны, делая вид, что они не замечают интриг союзников, они призывали... к священной борьбе против Советов, с другой стороны - на страже русских национальных интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской Империи».

Впоследствии Солженицын, если мне не изменяет память, говорил что-то о неоднозначной роли большевиков в плане сохранения государства как такового, но это не меняет самой сути «солженицынизма» - лютой ненависти к советскому периоду. Особенно следует отметить позицию Солженицына по сбережению русского народа - мне уже приходилось об этом писать. Александр Исаевич полностью отрицал «имперскость» - как дореволюционную, так и советскую - и предлагал разрушить империю, «сбросив» имперские окраины. Без этого - полагал он - невозможно сберечь русский народ. Надо ли объяснять, что если бы Владимир Путин последовал «рецептуре» Солженицына, то ни Российского государства, ни русского народа уже не было бы на Земле.

И в заключение - несколько слов по поводу якобы пересмотра Солженицыным своих прежних позиций после возвращения из «вермонтского затвора» в Россию. Александр Исаевич, вернувшись на Родину, конечно, не мог не понимать, что он, как говорится, «лажанулся» по всем основным вопросам. - И последовал «жалкий лепет оправданья». Но никакого публичного покаяния, адекватного причинённому им нашей Родине ущербу, от него так и не последовало. Даже перед Шолоховым не извинился. Поэтому не понимаю, на каком основании один из заочных участников круглого стола, Егор Холмогоров, назвал Солженицына «выдающимся консервативным мыслителем». А что касается литературного качества произведений Солженицына, то один мой знакомый, в частности - по поводу «Красного колеса», сказал: «Такое можно прочитать до конца только по приговору суда».

Двоедушие - главное качество личности и творчества Александра Исаевича Солженицына. Это двоедушие, повторяю, воздвигло в нём стену мёртвой идеологии, за которой он уже не в состоянии был разглядеть живую жизнь. Такому человеку можно лишь по-христиански посочувствовать.


Священник Александр Шумский, публицист, член Союза писателей России
16.11.2018

http://ruskline.ru/news_rl/2018/11/16/solzhenicynizm_i_istoricheskaya_pravda_nesovmestimy/

[Виктоp]

Солженицын как учитель нравственности

Протодиакон  Владимир  Василик


Часть 1. Певец власовства и атомного уничтожения СССР …
 


Однако, поклонники гения нам возразят: да, допустим со стилем у А.И. Солженицына есть проблемы, но зато какое содержание, какие идеи, какова их значимость для общества!

Вам ответят, что Нобелевскую премию в области литературы он получил не за литературу, а за «нравственную силу в традициях великой русской литературы»[1], т. е. не за форму, а за содержание, иными словами, за идеологию.

Что же. Будем разбираться с идеологией и с «нравственной силой». И с ужасом увидим, что и здесь говорить не о чем. Нравственная сторона большей части солженицынских произведений в целом не возвышается  выше девятого круга Дантова ада. Ледяного колодца, где караются предатели.

Почему? Потому что, Солженицын не просто оправдал, а воспел и возвеличил предательство. Прежде всего - измену Родине.

Вот перл Солженицыновской мысли: «Иногда мы хотим солгать, а Язык нам не дает. Этих людей объявляли изменниками, но в языке примечательно ошибались - и судьи, и прокуроры, и следователи. И сами осужденные, и весь народ, и газеты повторили и закрепили эту ошибку, невольно выдавая правду, их хотели объявить изменниками РодинЕ, но никто не говорил и не писал даже в судебных материалах иначе, как "изменники Родины".

Ты сказал! Это были не изменники ей, а ее изменники. Не они, несчастные, изменили Родине, но расчетливая Родина изменила им и притом ТРИЖДЫ.

Первый раз бездарно она предала их на поле сражения - когда правительство, излюбленное Родиной, сделало все, что могло, для проигрыша войны: уничтожило линии укреплений, подставило авиацию на разгром, разобрало танки и артиллерию, лишило толковых генералов и запретило армиям сопротивляться. Военнопленные - это и были именно те, чьими телами был принят удар и остановлен вермахт.

Второй раз бессердечно предала их Родина, покидая подохнуть в плену.

И теперь третий раз бессовестно она их предала, заманив материнской любовью ("Родина простила! Родина зовет!") и накинув удавку уже на границе»[2].

 С фактической точки зрения большая часть сказанного - бессовестная ложь. Не одного впрочем, Солженицына, но и хрущевских пропагандистов. На этом мы остановимся ниже. С нравственной точки зрения - это не просто оправдание коллаборационизма и воинской измены, но и  полное извращение понятий: уже не солдат, предавший воинскую присягу и с оружием пошедший  против Родины объявляется изменником, но сама Родина, попавшая в беду, становится изменницей, поскольку будто бы допустила этого солдата попасть в плен и якобы не проявила о нем должной заботы. Соответственно, с точки зрения Солженицына, этот солдат имеет право делать со своей Родиной, т. е. со своим народом что угодно: истреблять, убивать, жечь, насиловать.  И соответственный вывод относительно Власова и власовцев: «Не рабами распрямлялись с той стороны фронта, чтоб хоть замахнуться, чтобы погрозить Отцу усатому». То, что за отцом усатым стояло еще сто  девяносто миллионов жителей Советского Союза, которых собирались истребить немцы и власовцы, автора не интересует. А насчет не рабами - смешно и омерзительно изображать простых подручных СС и подчиненных Гиммлера этакими свободолюбцами. Но об этом - немного ниже.

А в целом, это полное извращение нравственной иерархии. Обиженный индивид ставит себя выше Родины. У нормального русского человека к России, к Родине иное отношение:

   «Но русские среди трудов и битв,

   хотя порой с отчаянья немеют,

   обиды на Россию не имеют:

   она для них превыше всех обид»[3].

Квинтэссенция русофобии и антипатриотизма содержится в третьей части «Архипелага Гулага», куда Солженицын включил такие пассажи, которые ужаснули даже многих его советских единомышленников. Например, вот такой, с оправданием коллаборационистов, в частности преподававших при немцах: "Конечно, за это придется заплатить. Из школы придется вынести портреты с усами и, может быть, внести портреты с усиками. Елка придется уже не на Новый год, а на Рождество, и директору придется на ней (и еще в какую-нибудь имперскую годовщину вместо октябрьской) произнести речь во славу новой замечательной жизни -- а она на самом деле дурна. Но ведь и раньше говорились речи во славу замечательной жизни, а она была тоже дурна.  То есть, прежде-то кривить душой и врать детям приходилось гораздо больше..."[4]. Иными словами - какая разница между фашистским режимом и советским. Одинаковые. Советский, впрочем, немного хуже - врать-де приходилось больше!

      А из этого  выковался афоризм (точнее - афонаризм): «Ну и что, если победили бы немцы? Висел портрет с усами, повесили бы с усиками. Всего и делов!".   Не с  этой  ли подлой фразы потом пошли совсем не безобидные «байки» насчёт «баварского пива» и подобные рассуждения?

Как известно, в природе нет абсолютно равных величин. Поэтому, так или иначе, «концепция двух равно преступных тоталитарных режимов», выработанная немецкими историками 60-х-70х годов требует выбора. И Солженицын выбирает фашистов.  Для него Гестапо лучше НКВД, нацистский  режим - более мягкий, человечный и менее долговечный, чем советский. Солженицын рассуждает следующим образом: «Но принцип! Но самый принцип! Но имеет ли право русский человек для достижения своих политических целей, пусть кажущихся ему правильными, опереться на локоть немецкого империализма?!.. Да еще в момент беспощадной с ним войны?

Вот, правда, ключевой вопрос: для целей, кажущихся тебе благородными, можно ли воспользоваться поддержкой воюющего с Россией немецкого империализма?

Все единодушно воскликнут сегодня: нет! нет! нет!

Но откуда же тогда - немецкий пломбированный вагон от Швейцарии до Швеции и с заездом (как мы теперь узнали) в Берлин? Вся печать от меньшевиков до кадетов тоже кричала: нет! нет! - а большевики разъяснили, что это можно, что даже смешно в этом укорять. Да и не один там был вагон. А летом 1918-го сколько вагонов большевики погнали из России - то с продуктами, то с золотом - и всё Вильгельму в пасть! П_р_е_в_р_а_т_и_т_ь _в_о_й_н_у _в _г_р_а_ж_д_а_н_с_к_у_ю - это Ленин предложил прежде власовцев.

- Но ц_е_л_и! но цели какие были?!

А - какие?

А ведь то - Вильгельм! кайзер! кайзерчик! То же - не Гитлер! И в России рази ж было правительство? временное...
Впрочем, по военной запальчивости мы и о кайзере когда-то не писали иного, как "лютый" да "кровожадный", о кайзеровских солдатах незапасливо кричали, что они младенцам головы колют о камни. Но пусть - кайзер. Однако и Временное же: ЧК не имело, в затылки не стреляло, в лагеря не сажало, в колхозы не загоняло, мутью к горлу не подступало. Временное - тоже не сталинское. Пропорционально.» [5]

 Пред нами - явная реабилитация нацизма и сотрудничества с ним, а равно и узаконивание измены ссылкой на исторический прецедент большевиков (во многом ложная). Оказывается, с нацизмом можно и должно сотрудничать во имя социального протеста, во имя сокрушения нехорошего Сталина. Чему удивляться недавно отвергнутой ВАКом диссертации Александрова, в которой проводится мысль о том, что власовцы - герои антисоветского социального протеста, если в школах велено изучать ГУЛАГ Солженицына? В целом данные (и иные) солженицынские рассуждения целиком и полностью подпадают под обвинение в реабилитации фашизма и под решения Нюрнбергского трибунала, а равно под закон об уголовной ответственности за уравнивание СССР и Германии, за искажение роли СССР в годы Второй Мировой войны. За реабилитацию Власова и власовцев (как и за многое другое) «Архипелаг Гулаг» достоин быть включенным в список экстремистской литературы, а не в школьную программу. Известно, что Первая дивизия т. н. Российской Освободительной Армии Власова состояла в большей части из бывших карателей - т. н. «Бригады Каминского», которая уничтожала мирных граждан на территории  Брянщины, Белоруссии, Польши, та самая «Бригада Каминского», которую Солженицын силится представить в «Архипелаге» символом освободительного движения России, а ее командира - «почетным великомучеником», якобы замученным красноармейцами (на самом деле - немцами за жестокость, см. о нем ниже).

   Многие обижаются на прозвище «литературный власовец», прилепленное к Солженицыну. Однако на что обижаться, если сам нобелевский лауреат расписался в любви к Власову и власовскому движению?   «Возьму на себя сказать: да ничего бы не стоил наш народ, был бы народом безнадёжных холопов, если б в эту войну упустил хоть издали потрясти винтовкой сталинскому правительству, упустил бы хоть замахнуться да матюгнуться на [Отца родного]. У немцев был генеральский заговор - а у нас? Наши генеральские верхи были (и остались по сегодня) ничтожны, растлены партийной идеологией и корыстью и не сохранили в себе национального духа, как это бывает в других странах. И только [низы] солдатско-мужицко-казацкие замахнулись и ударили. Это были сплошь - [низы], там исчезающе мало было участие бывшего дворянства из эмиграции или бывших богатых слоёв, или интеллигенции. И если бы дан был этому движению свободный размах, как он потёк с первых недель войны - то это стало бы некой новой Пугачёвщиной: по широте и уровню захваченных слоёв, по поддержке населения, по казачьему участию, по духу - рассчитаться с вельможными злодеями, по стихийности напора при слабости руководства. Во всяком случае, движение это было куда более народным, [простонародным], чем всё интеллигентское "освободительное движение" с начала ХХ века и до февраля 17 г. с его мнимо-народными целями и с его октябрьскими плодами. Но не суждено было ему развернуться, а погибнуть позорно с клеймом: [измена].»[6]

         Иными словами, власовцы - народные герои, новые пугачевы (правда потенциально), с могучим казацким замахом народно-освободительного движения. Отметим, что именно отсюда вырастают такие опусы, как «Трагедия России» прот. Георгия Митрофанова, где почти дословно воспроизводится этот тезис Солженицына о том, что «власовцам не дано было стать героями, но они могли ими стать». И все это - ложь, ложь и ложь.

    Ложью является тезис Солженицына о том, что Власовское движение было низовым, народным. Власовский проект частично реализовался только потому, что  Власов побывал на приеме у Гиммлера в сентябре 1944 и тот дал добро на создание ...2 дивизий. Будто с ними можно было победить восьмимиллионную Красную Армию! Власов погнал на позорный убой доверившихся ему военнопленных,  чтобы продлить дни Гитлера и Гиммлера.  Каждый шаг Власова контролировался Гестапо, при этом нацисты не стеснялись. Появившийся на политзанятии  власовцев немецкий генерал без всяких церемоний провел указкой по Уралу и сказал: «Что до этих гор - все наше. Ну а дальше на восток - то ваше». Даже навидавшиеся всего власовцы обалдели от подобной наглости[7]. Но ничего, перетерпели и это. При это дело было в феврале 1945 г., когда немцам, казалось, надо было спрятать в карман свои колониальные претензии, далеко и глубоко. А ничего подобного. Этот случай показывает и меру «независимости» власовского так сказать правительства, меру уважения немцев к своим русским пособникам, и меру правдивости в обещаниях Власова о создании России в границах 1938 года, о каковых трепетно пишет Солженицын. 

     К тому же организовывали КОНР и РОА те же советские генералы, бывшие члены ВКП(б) под присмотром СС и СД, те самые, которых Солженицын обвиняет в растленности и своекорыстии. Образовался какой-то противоестественный нацистко-коммунистический симбиоз. Ненавистник советского строя, но временами трезвый наблюдатель, Иван Солоневич справедливо замечает: «Нельзя же объяснить простой случайностью тот факт, что к руководству власовской армии были допущены одни коммунисты, которые в 1943 и в 1948 годах называли себя «бывшими коммунистами». Я не верю в «бывших коммунистов» ибо принадлежность к коммунистической партии вовсе не ограничивается наличием партийного билета, она определяется наличием «партийных навыков», от которых отвязаться не так-то просто»[8]. Солоневичу неведомо было модное ныне слово «ментальность», но в своей работе он показывает потрясающий пример синтеза нацистской и коммунистической ментальности власовских вождей: «Мою книжку «Большевизм и крестьянство», которую я не под своим именем пытался выпустить в Праге, власовская цензура запретила за критику «ликвидации кулака как класса». Об этой ликвидации русского мужика мне Жиленков рассказывал в тонах искреннего партийного энтузиазма...»[9]. Естественно, на большей части оккупированных территорий нацисты оставили колхозы в неприкосновенности: так удобнее им было эксплуатировать русского мужика.

         И конечный вывод Солоневича неопровержим: «Никто не стал бы рекомендовать нести в Россию знамя монархии под прикрытием Гитлера и Гиммлера, Власова и Жиленкова. Все эти четверо были людьми одного и того же порядка: Власову была предоставлена только показательно-строевая часть «армии», а политику этой армии проводил Гиммлер руками Жиленкова. Стал бы я под знамена этакого двуглавого орла, одна голова которого торчала бы из ОГПУ, а другая из Гестапо»[10].  Только добавим: из того ОГПУ, которое проводило неправедные репрессии в 1937 г. и в значительной степени было укрощено Сталиным и Берией в 1939 г.

         Отметим так, что коммунизм был специфический. Троцкистского разлива. Недаром Гитлер уважал Троцкого, а тот считал, что победа Гитлера над Россией дает единственный шанс для торжества подлинного коммунизма.

И как раз коммунистическо-троцкистская ментальность неудержимо прорастает из Солженицына. Он восторгается «несостоявшейся пугачевщиной», прямо в духе коммунистических историков, типа Покровского, забывая и о возможных заграничных пружинах этого мятежа и жестокостях, мерзостях и свинствах, которые сотворили пугачевцы[11]. Так и хочется сказать: с кем вы, мастера культуры? Определитесь! Либо вы против классовой борьбы во всех случаях, либо за нее. А то получается, есть свои бунтовщики и не свои, свои родные «оппозиционеры» и злые талибы... Лицемерие, да и только, какому и Госдеп позавидует.

         С одной стороны, Солженицын ненавидит Ленина и ленинскую идею превращения «империалистической войны в гражданскую», но охотно приемлет ее для власовцев (см. выше). А почему - потому что  они воевали против Сталина. Вместе с Вильгельмом, получается, нельзя, а с Гитлером против Сталина - можно!

Подобная концепция связана с ненавистью к советскому строю, которая неизбежно переходит на историческую Россию. Но ненависть глушит разум. А сон разума рождает чудовищ.


(Окончание следует)

[Виктоp]

(Окончание)


         Похвалами предательству и антипатриотизмом наполнены многие опусы лауреата. Например, «В круге первом». Измену дипломата Володина, стремившегося помешать передаче атомных секретов советским разведчикам, Солженицын стремится оправдать страшилками о тиране, который получит в свои руки сверхоружие. Показательно, однако, что в «Круге первом» нет трех японских слов - Хиросима, Нагасаки и хибакуся. Летчик-метеоролог Изерли, сообщивший о том, что над Хиросимой чистое небо, после войны мучился муками совести и требовал посадить себя в тюрьму, пока его не бросили в сумасшедший дом.

После войны была издана очень показательная брошюрка с документальными воспоминаниями экипажа бомбардировщика «Энола Гей», доставившего к Хиросиме первую атомную бомбу «Малыш». Что чувствовали эти двенадцать человек, когда увидели под собой город, превращенный ими в пепел?

НЕЛЬСОН. Как только бомба отделилась, самолет развернулся градусов на 160 и резко пошел на снижение, чтобы набрать скорость. Все надели темные очки.
ДЖЕППСОН. Это ожидание было самым тревожным моментом полета. Я знал, что бомба будет падать 47 секунд, и начал считать в уме, но, когда дошел до 47, ничего не произошло. Потом я вспомнил, что ударной волне еще потребуется время, чтобы догнать нас, и как раз тут-то она и пришла.
КЭРОН. Я делал снимки. Это было захватывающее зрелище. Гриб пепельно-серого дыма с красной сердцевиной. Видно было, что там внутри все горит. Мне было приказано сосчитать пожары. Черт побери, я сразу же понял, что это немыслимо! Крутящаяся, кипящая мгла, похожая на лаву, закрыла город и растеклась в стороны к подножиям холмов.
ШУМАРД. Все в этом облаке было смертью. Вместе с дымом вверх летели какие-то черные обломки. Один из нас сказал: "Это души японцев возносятся на небо".
БЕСЕР. Да, в городе пылало все, что только могло гореть. "Ребята, вы только что сбросили первую в истории атомную бомбу!" - раздался в шлемофонах голос полковника Тиббетса. Я записывал все на пленку, но потом кто-то упрятал все эти записи под замок.
КЭРОН. На обратном пути командир спросил меня, что я думаю о полете. "Это похлеще, чем за четверть доллара съехать на собственном заду с горы в парке Кони-айленд", - пошутил я. "Тогда я соберу с вас по четвертаку, когда мы сядем!" - засмеялся полковник. "Придется подождать до получки!" - ответили мы хором.
ВАН КИРК. Главная мысль была, конечно, о себе: поскорее выбраться из всего этого и вернуться целым.
ФЕРИБИ. Капитан первого ранга Парсонс и я должны были составить рапорт, чтобы послать его президенту через Гуам.
ТИББЕТС. Никакие условные выражения, о которых было договорено, не годились, и мы решили передать телеграмму открытым текстом. Я не помню ее дословно, но там говорилось, что результаты бомбежки превосходят все ожидания[12].

Кажется, здесь все ясно. Никаких признаков раскаяния. Убийство 200000 человек - аттракцион. Обыкновенный фашизм, еще более страшный в своей циничной пошлости.

А вот, что увидели первые очевидцы с земли. Вот репортаж Бирта Брэтчета, побывавшего в Хиросиме в сентябре 1945 г.: «Утром 3 сентября Бэрчетт сошел с поезда в Хиросиме, став первым иностранным корреспондентом, который увидел этот город после атомного взрыва. Вместе с японским журналистом Накамурой из телеграфного агентства Киодо Цусин Бэрчетт обошел бескрайнее красноватое пепелище, побывал на уличных пунктах первой помощи. И там же, среди развалин и стонов, отстучал на машинке свой репортаж, озаглавленный: "Я пишу об этом, чтобы предостеречь мир..."

"...Почти через месяц после того, как первая атомная бомба разрушила Хиросиму, в городе продолжают умирать люди - загадочно и ужасно. Горожане, не пострадавшие в день катастрофы, погибают от неизвестной болезни, которую я не могу назвать иначе, как атомной чумой. Без всякой видимой причины их здоровье начинает ухудшаться. У них выпадают волосы, на теле появляются пятна, начинается кровотечение из ушей, носа и рта. Хиросима, - писал Бэрчетт, - не похожа на город, пострадавший от обычной бомбежки. Впечатление такое, будто по улице прошел гигантский каток, раздавив все живое. На этом первом живом полигоне, где была испытана сила атомной бомбы, я увидел невыразимое словами, кошмарное опустошение, какого я не встречал нигде за четыре года войны".[13]

После бомбардировки в Хиросиме царил настоящий ад. Вспоминает чудом выживший свидетель Акико Такахура:

«Три цвета характеризуют для меня день, когда атомная бомба была сброшена на Хиросиму: чёрный, красный и коричневый. Чёрный - потому что взрыв отрезал солнечный свет и погрузил мир в темноту. Красный был цветом крови, текущей из израненных и переломанных людей. Он также был цветом пожаров, сжёгших всё в городе. Коричневый был цветом сожжённой, отваливающейся от тела кожи, подвергшейся действию светового излучения от взрыва»[14].

Ударная волна сметала здания и убивала тысячи людей. В Хиросиме бушевал самый настоящий огненный смерч, в котором горели заживо тысячи мирных жителей.

Общее количество погибших только при взрыве составило от 90 до 166 тысяч человек в Хиросиме и от 60 до 80 тысяч человек - в Нагасаки. И это не все - от лучевой болезни скончалось около 200 тысяч человек.

Вот, что ждало бы нас, если бы не советский урановый проект. Безусловно, в сталинское время было совершено немало беззаконий, но атомную бомбу мы никогда не применили на  войне. Ничего подобного трагедии Хиросимы и Нагасаки Советский Союз не совершал. Не будем  также забывать, что сейчас мы живем плодами сталинско-брежневской индустриализации, немыслимой без коллективизации, (тот же нефтегазовый комплекс, например) и если сейчас государство Российское независимо и пока неуязвимо для внешней агрессии, если на наших просторах не повторяется трагедия Югославии и Ирака, то это - во многом благодаря ВПК и ракетно-ядерному щиту, заложенному при Сталине. И если нас после войны не сожгли в ядерном огне американцы, как Хиросиму и Нагасаки, то в определенной мере мы обязаны этим Сталину как инициатору ядерного проекта.

   Но Солженицын как раз сохранение СССР и считает преступлением. Для него это тюрьма во главе с людоедом. Вот ключевая цитата: «Кто прав, кто виноват? Кто это может сказать? - Да я тебе скажу! - с готовностью отозвался просветлевший Спиридон, с такой готовностью, будто спрашивали его, какой дежурняк заступит дежурить с утра. - Я тебе скажу: волкодав - прав, а людоед - нет! - Как-как-как? - задохнулся Нержин от простоты и силы решения. - Вот так, - с жестокой уверенностью повторил Спиридон, весь обернувшись к Нержину: - [Волкодав прав, а людоед - нет]. И, приклонившись, горячо дохнул из-под усов в лицо Нержину:

- Если бы мне, Глеба, сказали сейчас: вот летит такой самолёт, на ем бомба атомная. Хочешь, тебя тут как собаку похоронит под лестницей, и семью твою перекроет, и ещё мильён людей, но с вами - Отца Усатого и всё заведение их с корнем, чтоб не было больше, чтоб не страдал народ по лагерях, по колхозах, по лесхозах?

Спиридон напрягся, подпирая крутыми плечами уже словно падающую на него лестницу, и вместе с ней крышу, и всю Москву. - Я, Глеба, поверишь? нет больше терпежу! терпежу - не осталось! я бы сказал, - он вывернул голову к самолёту: - А ну! ну! кидай! Рушь!! Лицо Спиридона было перекошено усталостью и мукой. На красноватые нижние веки из невидящих глаз наплыло по слезе»[15].

Ну да, рушь, чтобы не страдал. Страдать будет некому. Все страдальцы испарятся, как японцы на асфальте.  Солженицын предлагает гильотину, как средство от головной боли... По-моему, подобные высказывания должны подпадать под уголовную статью «Склонение к самоубийству».  И кто на самом деле людоед? Может все-таки Трумэн и экипаж «Энолы Гэй»?

Когда мы читали «В круге первом», то не мог отделаться от ощущения, что это все мы слышали. В поэтической форме. Из прекрасного эмигрантского далека.

«Россия тридцать лет живет в тюрьме.
На Соловках или на Колыме.
И лишь на Колыме и Соловках
Россия та, что будет жить в веках.

Все остальное - планетарный ад:
Проклятый Кремль, безумный Сталинград.
Они достойны только одного -
Огня, испепелящего его».

Это - стихи Георгия Иванова, написанные в 1949 году, «замечательного русского патриота», по словам прот.Георгия Митрофанова. Об этих стихах метко высказался профессор Алексей Светозарский: «Чего же ожидать от сего славного сына Серебряного века? Мечи картонные и кровь для них, особенно чужая, - "клюквенный сок", в том числе и та, что лилась под Сталинградом. Ну а то, что и Кремль, и Сталинград достойны "испепеляющего" огня, то в этом "патриот" сам благополучно пересидевший и войну, и оккупацию в тихом французском захолустье был, увы, не одинок в своем желании. Об "очищающем" огне ядерной войны говорилось в Пасхальном послании 1948 года Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей. Было такое слово. Но, к счастью, не дело. Кстати, может быть, этим посланием и навеяны эти вирши "одного из самых выдающихся поэтов русского зарубежья"? Кто знает?»[16].

   Стоит, кстати, прочесть его внимательней. Вот что писал митрополит Анастасий (Грибановский) в 1948 году: «Наше время изобрело свои особые средства истребления людей и всего живого на земле: они обладают такою разрушительною силою, что в один миг могут обратить большие пространства в сплошную пустыню. Все готов испепелить этот адский огонь, вызванный самим человеком из бездны, и мы снова слышим жалобу пророка, обращенную к Богу: "Доколе плакати имать земля и трава вся сельная исхнет от злобы живущих на ней" (Иерем. 12, 4). Но этот страшный опустошительный огонь имеет не только разрушительное, но и свое очистительное действие: ибо в нем сгорают и те, кто воспламеняют его, и вместе с ним все пороки, преступления и страсти, какими они оскверняют землю. [...] Атомные бомбы и все другие разрушительные средства, изобретенные нынешней техникой, поистине менее опасны для нашего Отечества, чем нравственное разложение, какое вносят в русскую душу своим примером высшие представители гражданской и церковной власти. Разложение атома приносит с собой только физическое опустошение и разрушение, а растление ума, сердца и воли влечет за собой духовную смерть целого народа, после которой нет воскресения» [17]

Иными словами, сожжению обрекались не только Сталин, Жуков, Ворошилов, Рокоссовский но и Святейший Патриарх Алексий I, митрополит Григорий (Чуков), митрополит Иосиф (Чернов), святитель Лука (Войно-Ясенецкий) - тогдашние «высшие представители церковной власти». И миллионы наших соотечественников, в том числе миллионы верующих православных христиан, выстрадавших и гонения, и Великую Отечественную войну. Только митрополит Анастасий весьма деликатно и политкорректно умалчивает о том нравственном разложении и примере, который показывали высшие представители западной гражданской и церковной власти, в том числе и православной, не гнушавшейся сотрудничеством с нацистами в Германии и Югославии. И забывает великие евангельские слова: «Какой мерой мерите, такой и вам отмерят»[18]. Заметим, кстати, что в 1948-49 году слова об испепеляющем огне опирались на солидный военный фундамент - сто атомных бомб США, готовых обрушиться на СССР. Так что данная риторика обслуживала известные военные намерения - уничтожить советскую Россию до основания...

 То, что Солженицын зависим от зарубежных концепций - не новость. Но страшно, что он информационно обслуживал возможное ядерное нападение на СССР, то есть совершал государственную измену. Проще говоря,  предательство своей родины.

 В «Круге первом» для  совершившего государственную измену дипломата Володина появляется удачный эпитет. Князь Курбский. Готовый восстать против «тирана» Грозного. Только Курбский несостоявшийся. И в этом - суть конфликта. Знатный предатель, переметчик, идущий против державца Земли Русской. И, объективно, против своей Родины. Готовый участвовать в ее сожжении ядерным огнем. На почве слепой ненависти к своему благодетелю и отцу, пусть временами суровому и жесткому. Однако, Володин сливается с самим Солженицыным, который стал таким же предателем и переветником, выступившим против грозного Отца народов. Только Солженицын оказался удачливее и Володина и Курбского: благополучно переместился за границу, да еще с помпой, в отличие от беглого боярина, а там, в подражании Курбскому, говоря языком А.К.Толстого,

За безопасным сидя рубежом,

Стал лаяться, как пес из-за ограды[19].

Как говорится, чему посмеешься, тому послужишь. Солженицын не жаловал Герцена,  однако уподобился ему в том, что с «того берега»  звонил в колокол  новой русской революции и, заодно к интервенции,  и призывал даже не к топору, а к атомной дубине против своего Отечества.

При объективном рассмотрении, в образе Володина  все же есть известная доля правды. Сытое безделье подвигло декабристов на их мятеж 14 декабря против благодетеля-царя. Оно же подвигало детей номенклатуры выходить на профашистские демонстрации в начале восьмидесятых. Но тогда какова цена этому подвигу? И если мы рассмотрим жизнь Солженицына в СССР с 1962  по 1974 г. то увидим практически такое же безделье, щедро оплаченное, кстати, не только иностранными, но и советскими источниками финансирования.

И, напоследок еще одно. Иннокентий участвует в предательстве. Не только Российской Державы в целом. В его звонке - судьба разведчика Юрия Коваля и его американских помощников, которых он готов посадить на электрический стул. Ради своей мечты и ненависти. И Солженицын воспевает Иудин грех и, по сути дела пишет литературный донос на свою Родину.  В предыдущей главе мы говорили о художественной и исторической несостоятельности романа «В круге первом», однако, должны сделать важную оговорку. Он неубедителен для здравомысленного читателя, а для того, кто накручен антисоветской пропагандой и не разбирается в советских реалиях и заранее считает СССР и Россию империей зла, «В круге первом» вполне может быть приемлемым, разумеется не как художественное произведение, а как агитка. Все равно, как зов к борзым на охоте: «Ату его. Кусь-кусь». И первоначальный адресат романа - западный читатель, которого  во что бы то ни стало следует убедить в том, что СССР - царство тьмы, достойное только одного - «огня, испепелящего его», то есть атомной бомбардировки. Иначе говоря, Солженицын не только воспевает, но и совершает Иудин грех.

(Продолжение следует)

11.12.2018


<sub>[1]     Солженицын А.И.Лауреаты Нобелевской премии. Энциклопедия М-Я. М., 1987. С. 431.

[2]    Архипелаг Гулаг.  Опыт художественного исследования. Ч.1. Собрание сочинений. Т.5 М., 1991. С. 90.

[3]    Евтушенко Е. Штрафбат. Стихотворения. М., 1991.

[4]    Солженицын. Архипелаг Гулаг. Ч. 5. Собрание сочинений.Т. 7. С. 4. М., 1991.

[5]    Там же. С. 21.

[6]    Архипелаг Гулаг. Часть 4. Гл. 1.

[7]    Генерал Власов. Анатомия предательства. Т.2. С.121.

[8]          Солоневич И.Л. Акция генерала Власова // Солоневич И.С. Коммунизм, национал социализм и европейская демократия. - М., 2003. С. 33.

[9]    Там же. С. 35.

[10]        Солоневич И.Л. Так что же было в Германии // Солоневич И.С. Коммунизм, национал социализм и европейская демократия. - М., 2003. С. 94

[11]        Вот один лишь из эпизодов. Пугачев вошел в алтарь, сел на церковный престол и сказал: «Как давно я не сидел на престоле»... Церковь Георгиевская была осквернена даже калом - лошадиным и человечьим. См. Пушкин А.С. История Пугачева. Пушкин А.С. Собрание сочинений. Т.8. С. 100. М., 1977.  Всего пугачевцами было казнено не менее 10000 человек, притом не только дворян, но и священников, купцов и крестьян. Существует версия, согласно которой Пугачев был подготовлен польскими конфедератами.

[12]  Всеволод Овчинников. Горячий пепел. М, 1980. С. 60-61.

[13]  Там же. С. 82. Отметим, что Пентагон поспешил объявить Бэрчетта жертвой японской пропаганды и заявить, что никаких последствий радиации в Хиросиме нет.

[14]  Там же. С. 51.

[15]  В круге первом. Собрание сочинений. Т.3. М., 1991. С.

[16]  Светозарский А. Кое-что о церковной проповеди прот. Георгия Митрофанова. https://pravoslavie.ru/37771.html

[17]        «Святая Русь». Штутгарт, 1948 год. Январь.

[18]  Василик В.В. О Хиросиме, Нагасаки и белой демонии. http://www.pravoslavie.ru/81242.html

[19]  Толстой А.К. Смерть Иоанна Грозного. Толстой А.К. Собрание сочинений. Т. 3. М., 1980.  С. 32.</sub>


http://ruskline.ru/analitika/2018/12/2018-12-11/solzhenicyn_kak_uchitel_nravstvennosti/

[Виктоp]

Солженицын как учитель нравственности

Протодиакон  Владимир  Василик, Русская народная линия


Часть 2. Солженицын и распад СССР …

 



С Иудиным грехом связаны и его призывы к развалу Советского Союза. Правда, сам он яростно отрицал подобные обвинения. «Я, - заявил на это борец против лжи, - не призывал к развалу СССР. Я не говорил: давайте развалим СССР. Я говорил ещё в 74-м году: СССР развалится. Советский Союз не может держаться, потому что он держится на ложной основе, на ложной федерации, на ложных построениях. Я только предсказывал, что он развалится... Вот как это было, и выворачивать не надо»[1].

Получается, оболгали человека. Он, оказывается, не хотел распада СССР и задолго до этого бил в колокола, чтобы не допустить этого. Пытался открыть глаза правительству на грозящую катастрофу, но оно ничего не хотело замечать. «Я говорил. Я говорил, А вы не верили»

А теперь - несколько цитат из оболганного патриарха. 

Вот перл солженицынской мысли из романа «В круге первом» (переработан в 1968 г., опубликован в 1978 г.): «Мое мнение - решительно присудил Нержин: - для спасения России давно надо освободить все колонии! (под колониями в данном случае имеются в виду союзные республики. - ВВ.). Усилия нашего народа направить только на внутренне развитие!»[6]. Слова о колониях-окраинах являются явной клеветой. Россия никогда не обращалась со своими окраинами, как с колониями: они управлялись теми же законами, что и прочие провинции Российской империи, в элиту Империи входили представители грузинской, армянской, татарской и т. д. знати. Некоторым частям, например эмирству Бухарскому, были дарованы почти полная автономия и право пользоваться своими законами и обычаями. Жители окраин в ряде случаев имели больше прав, чем русские: так жители Средней Азии не служили в армии до 1916 года. Тем более, положение союзных республик не могло быть сравнено с колониями: представители титульной нации  имели больше прав, чем русские -например на занятие руководящих должностей. Вот один лишь пример: знаменитый на весь мир русский ботаник Юрий Николаевич Воронов в  20 годы ХХ века был лишь заместителем директора Сухумского ботанического сада: над ним стоял (и, соответственно, командовал) полуграмотный грузин. В Советском Союзе всегда больше боролись с «великорусским шовинизмом», чем с местным национализмом. Такие процессы, как украинизация в 20-30, да и последующие годы ХХ в. ударившие по русскоязычному населению Украины, в частности, передача УССР Донбасса и Крыма  воочию показывают, что разговоры о союзных республиках как о колониях - миф и клевета.  И эту клевету написал Солженицын, который якобы  знал  историю России и болел за нее.

А вот статья «Евреи в СССР и в будущей России» (1965-1968 гг.): «Я предвижу это счастливое (и раздорное) время (о, если бы до него дожить!), когда мы будем из клеток выпускать на волю своих окраинных пленников. Будет непонимание, будут обиды великодержавные и малодержавные, но всё это осветлится слезами радости, самыми высокими слезами человечества, Этой кажущейся жертвой Россия впервые очистится за много сотен лет - и тем освободит сама себя для развития внутреннего, для того, чтобы впервые и небывало обратиться всей внутрь себя»[7]. Здесь не знаешь, смеяться или плакать. Какой сентиментализм! Прямо пушкинское:

   В чужбине свято наблюдая

   Родной обычай старины

   На волю птичку отпускаю

   При светлом празднике весны.

Хорошо нам накапали на голову  в 1988-92 году эти выпускаемые птички, когда кричали тем, кто для них трудился, их учил, лечил, защищал, за них кровь проливал: «Оккупанты, убирайтесь вон». И не только кричали, но и избивали, и убивали этих «оккупантов» - простых русских врачей, учителей, военнослужащих. Это все было, правда в разной степени - и в Грузии, и в Азербайджане, и в Чечне, и Средней Азии, и Прибалтике, и на Украине. Об этом не любят говорить сейчас, но только в Чечне в 1991-1993 г. было убито 12000 русских, а изгнано в общей сложности более 700000 человек. Миллионы русских людей были изгнаны с окраин и об этом молчат.

А насчет этих слез радости - вспоминается герой романа «Белой гвардии», певун и записной лгун Шервинский, который всякий раз говоря о великих мира сего, к  месту и не к месту добавлял: «И прослезился». Только эти фальшивые солженицынские слезы радости  обернулись реальными слезами и страданиями -и не только  русских, но  абхазов, осетин, грузин, армян, азербайджанцев, турок-месхетинцев, да и всех народов СССР, кинутых в погибель Горбачевыми, Ельциными, Гайдарами,  Чубайсами Шеварнадзе, Алиевыми, Тер-Петросянами,  и Солженицыными.

Но дело не только в этом. Задумаемся над глубокой солженицынской мыслью: «и тем Россия освободит сама себя для развития внутреннего, для того, чтобы впервые и небывало обратиться всей внутрь себя»

Невольно хочется спросить вместе с героем комедии Островского Глумовым: «Муза. Воспоем доблестного мужа! Поведай нам, как ты ухитрился, дожив до 50 лет, во всей неприкосновенности сохранить ум пятилетнего ребенка?»  Историческая  Россия, не нынешняя обкорнанная РФ, в течение многих веков, но в особенности ХIX и ХХ в строилась, как единый народохозяйственный организм. Это в особенности проявилось в Советский период, когда СССР стал единым сборочным цехом, когда детали делались, например, в Николаеве, а собирались в Ленинграде. В результате распада СССР РФ потеряла 60% национального богатства (отметим, СССР в Великую Отечественную - 40%). Это и олигархический грабеж, и потери от разрыва многолетних связей. Все эти 25 лет, вместо того, чтобы заниматься внутренним развитием, мы занимались реструктуризацией хозяйственного механизма, восполняя чудовищные потери  от перестройки и сейчас едва выходим на уровень 1990 года.

А что касается нравственного «внутреннего развития» за последние тридцать лет,  то свидетелями (и жертвами его)  являются сотни тысяч русских, украинских и иных, ставших проститутками, в том числе - заграничными, а иначе говоря - сексуальными рабынями, миллионы умерших от пьянства, наркомании и СПИДА, школьники, занимающиеся сексом с 11 лет и пьющие пиво с 10 летнего возраста, свободно обсуждающие сексуальные извращения, а временами и участвующие в них. Такое «внутреннее обращение», ознаменованное небывалым расцветом бандитизма, воровства, безнаказанной коррупции, пропагандой безнравственности для России явилось неслыханным, превзошедшим и Смутное время, и эпоху Революции, и Гражданской войны.

Вот как рисовал он решение национального вопроса в 1965 г.: «Меня поражает, что либеральные русские люди не понимают, что надо расставаться с республиками... Я им говорю, что Украина - всё должно отойти. - "Нет, нет". "Ну, Украина - спорный вопрос. О правобережной, безусловно, разговаривать даже не о чем, пусть идёт. А в левобережной по областям надо делать плебисцит и разделить по количеству населения. Но какой разговор - Закавказье, Прибалтика! В первый же день хотите - кто куда хочет, ради бога! Только решите вопрос по финансовым расчётам. Что нам предстоит? Это будет ужас, если начнется развал у нас на Западе, да ещё совместно с центральным! Я вообще не знаю, что будет. Полный развал».[8]

Сейчас, после Майдана с горящими беркутовцами, после сожженных защитников Русского мира в Одессе, после 70000 убитых в Донбассе, высказывания Солженицына выглядят не просто аморально, они отвратительны. На Руси таких называли: «Первый крови заводчик».

И после этого  нобелевский лауреат  имел  наглость утверждать: «Я не призывал к развалу СССР... Я только предсказывал, что он развалится».

Дальше больше. «Бессмертная» статья: «Как нам обустроить Россию», вышедшая немыслимым для наших дней и огромным для 1990 года тиражом в 27 млн. экземпляров. В ней Солженицын объявляет смертный приговор России как империи и русскому народу как народу имперскому: «Надо теперь жестко выбрать: между Империей, губящей прежде всего нас самих, - и духовным и телесным спасением нашего же народа. Все знают: растёт наша смертность и превышает рождения, - мы так исчезнем с Земли! Держать великую Империю - значит вымертвлять свой собственный народ. Зачем этот разнопёстрый сплав? - чтобы русским потерять свое неповторимое лицо? Не к широте Державы мы должны стремиться, а к ясности нашего духа в остатке её». Эти пышные словеса - неправда от начала и до конца. Русский народ может существовать только как народ государственный и внутри империи - безразлично как она называется - Московское Царство, Российская империя или Советский Союз. Судьба первой и второй эмиграции, без остатка ушедших в песок западного общества - лишнее тому доказательство. Другое - вымор русского народа в ельцинской РФ-ии, когда даже по официальным подсчетам численность населения Российской Федерации сократилась не менее, чем на 8 миллионов (со 150 до 142 млн., без Крыма). Учитывая, что демографическая яма отчасти закрывалась иммиграцией из бывших республик СССР, прежде всего кавказских и среднеазиатских, демографические потери выглядят еще более устрашающими - до 15-20 млн. И РФ - не исключение из бывших советских республик. Украина потеряла, например, не менее 8 млн человек и лишь часть ее падает на вынужденную эмиграцию. Почти все республики СССР, кроме среднеазиатских (не всех) пережили демографические потери в эпоху перестройки.          Между тем, численность населения СССР (и в том числе РФ) росла, несмотря на страшную войну, на аборты, на две голодовки (1933 и 1946 года) и к 1990 г. составила 280 млн человек - более чем вдвое больше, чем в начале пути - 129 млн. в  1922 г. Если мерить социализм и капитализм критерием народосбережения, понятно, чему стоит отдать предпочтение.

Дальше больше. Солженицын прямо писал, что мы должны признать утопией возможность «восстановить государственную мощь и внешнее величие прежней России»[9]. Иными словами, если исходить от противного, то его программа была направлена на ослабление РФ  и унижение ее . А почему? Откуда ноги, или роги растут?

Идеи расчленения нашей страны бродили на Западе давно. 17 июля 1959 г.  в США был принят закон о порабощённых нациях («PL 86-90»), который открыто провозгласил расчленение СССР как стратегическую цель США. С середины 1960-х гг. А.И. Солженицын стал рупором подобных идей.

Отсюда, от такой роли и призыв Солженицына в исторической статье решать все без воли  народа и вначале объявить о независимости и суверенитете, а потом решать вопросы о территориальных и иных претензиях. Это - самая настоящая провокация, по сути дела - призыв к войнам между бывшими республиками

И вполне закономерно, что Солженицын восславил развал и погибель СССР, то есть исторической России, которую он, якобы, любил. Вот перед нами интервью, которое он дал Эн-Би-Си вскоре после событий 19 августа 1991 г. и в котором назвал августовские события «великой Преображенской революцией»[10], а затем 30 августа направил Б.Н. Ельцину поздравительное письмо: «Горжусь, что русские люди нашли в себе силу отбросить самый вцепчивый и долголетний тоталитарный режим на Земле. Только теперь, а не шесть лет назад, начинается подлинное освобождение и нашего народа и, по быстрому раскату, - окраинных республик»[11]. Многие читатели испытали прелести этого освобождения и независимости - теперь от нас ничего не зависит - и надеюсь согласятся, что такие слова мог написать только предатель своей страны.
 

Часть 3. Личная нравственность Солженицына

В связи  с темой нравственного учительства неминуемо возникает вопрос о личной нравственной чистоте учителя жизни Солженицына. Согласимся, творения Пушкина без его принципиальности и без его дуэли звучали бы несколько по-другому. Достоевский без каторги  и дальнейшего своего бескомпромиссного пути не имел бы того нравственного влияния которым он обладает поныне.

Солженицын открыл тайну своего влияния на общество. По его словам «сила его «положения была в чистоте имени от сделок»[12].

А теперь посмотрим, как было все на самом деле.

1. Каким образом сталинский стипендиат по математике оказался в обозе, вместо артиллерийского училища, когда фронт задыхался от недостатка грамотных офицеров?

2. Как он вел себя в училище, когда туда в конце концов попал? Послушаем его собственное признание. Он, будучи курсантом, высматривал, «где бы тяпнуть лишний кусок», «ревниво» следил за теми, «кто словчил», «больше всего» боялся «не доучиться до кубиков» и попасть под Сталинград, отрабатывал «тигриную офицерскую походку»[13].

3. Как он вел себя, получив офицерские погоны? Не только сидя, выслушивал стоявших перед ним по стойке «смирно» подчинённых,  «отцов и дедов называл на "ты"» (они его «на вы», конечно), что у него был денщик, «по благородному ординарец», что требовал от него, чтобы он готовил ему «еду отдельно от солдатской», что заставлял солдат копать ему «землянки на каждом новом месте»[14].

4. Всё это  еще было в рамках существовавших армейских порядков. Но наш правдолюбец и учитель нравственности далеко перешагнул за их пределы. Его даже стыдил полковник из ревизии за то, что он заставлял нерадивого солдатика Барбенева после отхода отрабатывать строевую подготовку под команду непокорного ему старшины Метлина.  Гауптвахта на батарее - также его личная инициатива, уставом не предусмотренная для  60 человек. Посылка солдат под огнем налаживать связь - его личный карьеризм, чтобы «не попрекало начальство», чтобы карьера двигалась. Солженицын с сожалением вспоминает: «Адриашин так погиб». Показательно, как себя в сходной ситуации повел наш покойный друг, ветеран войны, затем доктор исторических наук М.И.Фролов, в 1944 г. младший лейтенант. Был случай, когда он тянул связь вместе с пожилым солдатом. Начался обстрел: солдат испугался и не пополз дальше разматывать провод. Как ни грозил ему лейтенант Фролов, как ни пытался усовестить, тот ни в какую: «Командир, у меня детишки дома». В конце концов Михаил Иванович махнул рукой и пополз сам под огнем разматывать тяжелую катушку. Возвратившись, он никому не рассказал об этом случае[15]. И потом на Нобелевскую премию и вселенское учительство не претендовал...

Обратимся к поэме «Прусские ночи». Ее герой одним взмахом осуждает к расстрелу невинную женщину. Ординарец подгоняет автоматом немку, чтоб удовлетворить его похоть. Скажут - лирический герой и автор не всегда тождественны. Однако, здесь мы можем настаивать на их тождестве.  Почему? Вспоминая войну, Солженицын говорит о себе: « «В переизбытке власти я был убийца и насильник»[16]  И еще жестче того: А как А.И. Солженицын характеризует себя в «Архипелаге»: «вполне подготовленный палач», «может быть у Берии я вырос бы как раз на месте».

С чего подобные приступы покаяния? Христианское стремление покаяться, очиститься? Нет, это происходит тихо, в уголке церкви, пред  крестом и евангелием, на ухо священнику, не напоказ, без ложного пафоса. И еще, кающиеся люди не думают о чужих грехах.  как говорится в молитве преп. Ефрема Сирина: "Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего". Стал бы осуждать тряпичников-чекистов Солженицын, по мановению которого для его планшета подчиненные сняли с партизанского  комиссара ремешок? Стал бы он обличать насильников и палачей, если сам был "насильник и убийца"?

Обыкновенно исповеди, подобные Солженицыновским,  публикуют  подражатели Ставрогина, героя "Бесов",  с тем, чтобы, по словам другого героя "Бесов", епископа Тихона,  "броситься в очередное  преступление». Воля ваша, дорогие читатели, но в таких публичных покаяниях есть элемент бесстыдства, этакого духовного нудизма, по принципу «все грешны, но я, самый смрадный грешник, всех праведней, я перед всеми каюсь». Как это спел Галич:

   «Грешного меня простите, грешники,

   Подлого простите, подлецы!»

И, опять-таки, вспоминается «Бобок» Достоевского. «Обнажимся, обнажимся» - закричали мертвецы».

Но для Солженицына была еще одна причина, пожалуй, самая главная: страх разоблачения, что органы, или частные лица раскроют его подлинное прошлое.   Это, как кто-то очень удачно выразился, опережающая откровенность. После подобных откровений любое разоблачение может быть парализовано следующим возражением.: он ведь всё осознал, сам себя осудил и исправился.  Только так ли это? С какой стати? Ведь сам Солженицын пишет, что для того, чтобы пережить тюрьму и следствие,  нужен жизненный хребет, духовный запас. Какой он был у вчерашнего «палача и насильника»?

О подлинных похождениях стукача Ветрова (оперативный псевдоним Солженицына) мы еще поговорим в свое время. А сейчас представим всего несколько штрихов из предлагерной и послелагерной жизни великого гуру, чтобы по достоинству оценить его нравственный потенциал и право на учительство.

Возьмем самое начало «ГУЛАГА». Солженицын после ареста оказывается   в компании двух офицеров, арестованных за попытку изнасилования в пьяном виде. Посмотрим, как он их оправдывает: «Немку можно было бы изнасиловать и расстрелять, и никто не сказал бы ни слова. Полячек можно было бы гонять голыми по огороду». Но поскольку одна из девушек была ППЖ полковника, или генерала,  с них содрали боевые награды.

Иными словами,  насильнические поступки -  то в рамках дозволенного. Можно развлекаться со всеми - с немками, с полячками, так почему нельзя со своими, русскими - ППЖ?

Автору почему-то не приходит в голову, что нельзя ни с кем, что это аморально и мерзко, что это - воинское и человеческое преступление, что это недостойно мужчины и солдата.


(Окончание следует)

[Виктоp]

(Окончание)


Солженицын писал:  «Жизнь научила меня плохому, и плохому я верю сильнее» и с иронией характеризовал себя как «безнадёжно испорченного ГУЛагом зэка»[17]. Иными словами, Солженицын дает манихейскую картину мира, картину торжествующего зла. Характерно, чем кончается Архипелаг Гулаг - главой «Закона нет». Соответственно, победить зло ни на общественном уровне, ни на частном невозможно. Вот характерный эпизод:  молодой еще в расцвете сил Солженицын встречает в ссылке Георгия Степановича Митровича. "Отбывший на Колыме десятку..., уже пожилой больной серб, неуёмно боролся за местную справедливость в Кок-Терке"[18]. Как же смотрел на эту борьбу закалившийся в лагерях А.И. Солженицын? Послушаем его самого: "Однако - я нисколько ему не помогал... Я таил свою задачу, я писал и писал, я берёг себя для другой борьбы позднейшей"[19] И далее Александр Исаевич задается вопросом: «Но... права ли? Нужна ли такая борьба Митровича. Ведь бой его был заведомо безнадёжен».  Значит, надо к мировому злу примеряться,  приспосабливаться, изворачиваться.

И вот мы подходим к тайне крупной сделки с совестью Александра Исаевича.

Это сделка с Советской властью и «кровавым сталинским палачом» с Н.С.Хрущевым.

Вспомним, с какими льстивыми словесами обращался несгибаемый борец с тоталитаризмом к «дорогому Никите Сергеевичу: «После встречи руководителей партии и правительства с творческой интеллигенцией в Кремле и после Вашей речи, Никита Сергеевич - докладывал Н.С. Хрущёву его помощник B.C. Лебедев 22 марта 1963 г., - мне позвонил по телефону писатель А.И. Солженицын и сказал следующее: "Я глубоко взволнован речью Никиты Сергеевича Хрущёва и приношу ему глубокую благодарность за исключительно доброе отношение к нам, писателям, и ко мне лично, за высокую оценку моего скромного труда. Мой звонок Вам объясняется следующим: Никита Сергеевич сказал, что если наша литература и деятели искусства будут увлекаться лагерной тематикой, то это даст материал для наших недругов и на такие материалы, как на падаль, полетят огромные жирные мухи"[20].

Какая трепетность, какой избыток чувств и какое согласие с первым лицом государства, в том числе и в таком щекотливом вопросе, как объем правды о лагерях. Н.С.Хрущев говорит - хватит, хорошенького понемножку, и будущий автор «Архипелага» с ним абсолютно согласен. Как говорится: «Льстецы, льстецы, старайтесь сохранить и в подлости осанку благородства».

Далее А.И. Солженицын обратился к B.C. Лебедеву с просьбой взять на себя роль судьи в его споре с А.Т. Твардовским в отношении пьесы «Олень и шалошовка» и заявил, что ему будет «больно», если он поступит «не так, как этого требуют» от писателей «партия и очень дорогой» для него «Никита Сергеевич Хрущёв»[21].

Это уже на уровне романа Дж. Оруэлла 1984 - ощущения пламенной любви к Большому брату и боли в случае невольной его обиды. «Очень дорогой Никита Сергеевич» - это сильнее, чем «Дорогой товарищ Сталин».

Заканчивал свое сообщение В. Лебедев следующими словами: «Писатель А.И. Солженицын просил меня, если представится возможность, передать его самый сердечный привет и наилучшие пожелания Вам, Никита Сергеевич. Он ещё раз хочет заверить Вас, что он хорошо понял вашу отеческую заботу о развитии нашей советской литературы и искусства и постарается быть достойным высокого звания советского  писателя»[22].

Относительно последней фразы не знаешь, смеяться, или плакать. Пламенный борец с культом личности Отца народов возводит в Отца литературы Никиту-плясуна, жалкую ничтожную личность, (говоря языком М.С.Паниковского), и отдаленно не напоминавшего  Сталина, «кого народы величали на торжествах отцом родным».  А сам «независимый поборник» истины и свободы ведет себя как  какой-нибудь пионерчик с барабанчиком, отдающий честь и клянущийся быть «вечно достойным» дела Ленина.

Неужели Солженицын с его лагерным опытом не знал, что Хрущев выкосил Украину не менее, чем Ежов Россию, что он был одним из ожесточеннейших  палачей, что сам Сталин должен был окоротить его репрессивную деятельность грозным окриком: «уймись, дурак»?  Уже подавлен мятеж в Будапеште, что Солженицын считал безусловным злом. Уже расстреляны демонстрации в Новочеркасске, а их зачинщики  сели на скамью подсудимых  и кого-то расстреляли. Кого и зачем расхваливал «озверелый зэк»?

Если все это всерьез, то это апофеоз глупости  и продажности. Если это вранье, «раскидывание чернухи» по-лагерному, для каких-то свободолюбивых целей,  то это выглядит настолько преувеличенным и неприличным, что такая лесть еще сошла бы при восточном дворе, для какого-нибудь султана или эмира,  но вряд ли  бы сгодилась  в СССР эпохи оттепели.

Теперь мы с неким трепетом должны открыть читателю секрет этой беспримерной  лести. Дело в том, что в 1963 г. А.И.Солженицын был выдвинут  на Ленинскую премию и, судя по всему, не только не отказывался, но и активно готовил вопрос. Получается, пламенный противник Советской власти был готов получить премию имени «палача России» из «кровавых рук» его приспешника. По мнению ряда исследователей, Солженицын вышел «на тропу войны» против Советского Союза именно в силу того, что под давлением антихрущевских сил, прежде всего председателя КГБ Семичастного, ему отказали в премии.  На наш взгляд, дело было несколько сложнее, однако, подобная версия выглядит достаточно обоснованной. Солженицын патетически восклицает в «Золотом теленке» (Простите, «Бодался теленок с дубом): «Стыдно быть историческим романистом, когда душат людей на твоих глазах. Хорош бы я был автор "Архипелага", если б о продолжении его сегодняшнем - молчал дипломатично»[23]. И действительно был хорош - молчал, когда в 1964 г. его призывали выступить в защиту И.А. Бродского, а  в 1966 г.  - Ю.М. Даниэля и А.Д. Синявского, в 1970 г.  П.Г. Григоренко и А. Марченко, и В.Е. Максимова.  Он негодовал на ввод советских войск в Чехословакию, но только - на кухне, осудив беспринципность редакции «Нового мира»,  он опять-таки сам промолчал. В общем, все по-блоковски:

   «Когда узнав,

   О поруганьи чьих-то прав,

   Грозим министрам и законам

  Из запертых на ключ квартир».

Солженицын любил себя изображать патриотом и даже после своего отъезда 1974 г. не любил называться эмигрантом.  Но вот мы листаем воспоминания Александра Исаевича и читаем о том, как он проводил часть лета 1969 г. на берегу Пинеги вместе с одной из своих помощниц, ставшей позднее его женой, "Алей", Натальей Дмитриевной Светловой. Здесь они обсуждали идею издания свободного от цензуры журнала. Полагая, что журнал следует издавать в СССР, а он как редактор «может быть здесь, а может быть и там», т. е. за границей, А.И. Солженицын пишет: «Аля считала, что надо на родине жить и умереть при любом обороте событий, а я, по-лагерному: нехай умирает, кто дурней»[24].


Дело в том, что любовь к греху предательства неразрывно связана у гения с лагерным прошлым.

Приводя слова А.И. Солженицына из «Телёнка» «мои навыки каторжанские, лагерные», В.Я. Лакшин писал: «Эти навыки, объясняет его книга, суть: если чувствуешь опасность - опережать удар, никого не жалеть, легко лгать и выворачиваться, раскидывать "чернуху"»[25]. И далее В.Я. Лакшин делал заключение о том, что прошедший лагерную школу автор предстает со страниц своих воспоминаний не в образе безобидного «телка», а в виде «лагерного волка»[26].  Как положительными в «Раковом корпусе», «Круге первом» и «Архипелаге» предстают стремления его героев извернуться, выкрутиться, увильнуть от  общих работ (т. е. от общей участи всех лагерников), найти место получше за счет другого, «раскинуть чернуху», то есть лгать. И этому мы собираемся учить наших детей в школе.

Лицемерие и беспринципность, умение раскинуть чернуху характерно и для других сторон жизни Солженицына. Вот как он гневно  и презрительно отзывается о М.А.Шолохове в своем «Теленке»: ««Невзрачный Шолохов», «стоял малоросток и глупо улыбался», «на трибуне он выглядит ещё более ничтожным, чем вблизи»[27]. С М.А. Шолоховым многие раскланивались. «Я - не раскланиваюсь, - подчеркивал Александр Исаевич, - я - из другой республики». И всё-таки они познакомились («состоялось рукопожатие»): «Царь не царь, но был он фигурой чересчур влиятельной и ссориться на первых шагах было ни к чему. Но и - тоскливо мне стало, и сказать совершенно нечего, даже любезного»[28].

Так А.И. Солженицын писал позднее. А вот что писал он М. А. Шолохову через три дня после знакомства: «Глубокоуважаемый Михаил Александрович! Я очень сожалею, что вся обстановка встречи 17 декабря, совершенно для меня необычная, и то обстоятельство, что как раз перед Вами я был представлен Никите Сергеевичу, - помешали мне выразить Вам тогда моё неизменное чувство: как высоко я ценю автора бессмертного "Тихого Дона"...»[29]. Возникает вопрос: какому Солженицыну верить - образца 1962 или 1978 г., теленку  в хрущевском стойле, или теленку под дубом. Возможно, ни тому, ни другому. Ясно одно: более поздний ядовитый отзыв о Шолохове связан с нелицеприятным суждением последнего относительно солженицыновского графоманства.

Принципиальность Солженицына и неумение идти на сделки отлично удостоверяются следующим фактом: он по несколько раз переписывал свое «Письмо вождям». Сидя в СССР, он свободно сравнивал американский Сенат с балаганом, а западную музыку называл обезьяньей. Но, оказавшись в Цюрихе, в следующей редакции он каленым железом выжег эту крамолу. Чуть позднее, он ничтоже сумняшеся выступил перед обезьянами (извините, пред американцами) в балагане (пардон, в Сенате), где по сути выбранил «ослов длинноухих», (простите, сенаторов) за мягкотелость пред коммунизмом и уступчивостью пред советской военной угрозой. То есть великий писатель выполнил в этом балаганчике роль Арлекина, натравливающего американского Пьеро на красного черта. Только в результате его выступлений лился не клюквенный сок, а самая настоящая кровь. В Афганистане, например, в т.ч. наших солдат. И еще, в своих зарубежных выступлениях Солженицын поддерживал любимую идею своей молодости - ядерного нападения США на СССР.

Неспособность великого учителя нравственности не идти на сделки ярко проявилась в квартирном вопросе. Если он на рубеже 1962-1963 гг. демонстративно не связывался с т. н. литературной «чёрной сотней» (Михаил Алексеев, Вадим Кожевников, Анатолий Сафронов и Леонид Соболев), «чтобы не навлечь на себя пятна». Но уже в 1965 г. он без страха и сомнения идет к ней на поклон, чтобы получить московскую квартиру.   С этой же целью он пишет в это же время покаянные письма Демичеву и Брежневу.  Принципиальность  писателя проявилось и в перестройку, когда он заклеймил  ельцинский режим, как преступный, даже отказался принять из рук Ельцина орден, но не отказался получить от «преступного режима» целый дачный участок в четыре гектара на окраине столицы, причём не где-нибудь, а «в номенклатурном лесу среди нынешних вождей», то есть преступников. Действительно, как сказал булгаковский Воланд, «квартирный вопрос их подыспортил».

И в завершение - несколько слов о гуманизме великого писателя, а равно о его честности пред собою и другими.  В «Телёнке»  Солженицын повествует, как его помощница Е.Д. Воронянская не уничтожила, несмотря на его требование уничтожить имевшийся у неё экземпляр «Архипелага», как ее задержали сотрудники КГБ летом 1973 г., как она «раскололась», выдала экземпляр, а потом, мучимая муками совести, покончила с собой.  Солженицыну ее показания нисколько не навредили. Он остался на свободе, при жене и детях, при своих 23000 инвалютных рублях, принадлежавших гению, по сведениям Ю.В. Андропова в его докладе Политбюро ЦК КПСС.

Солженицын считал себя христианином. По православным представлениям, самоубийство - несмываемый грех, в силу смерти грешника, путь в вечную погибель. Как минимум, человек, пусть косвенно причастный к этому событию должен испытывать угрызения совести, желание как-то искупить свою вину: ты - жив, а за тебя, за твои тексты погиб человек (причем так страшно).

А как же реагировал на это Александр Исаевич? Вот свидетельство В.Е. Максимова: «Реакция нашего героя, большого человеколюбца, душеведа и христианина, на эту трагедию была "библейски" лапидарной: "Она обманула меня - она наказана''. Надо ощущать себя либо божеством, либо небожителем, чтобы дерзнуть сказать такое. Видимо Александр Исаевич возомнил себя апостолом Петром, а Воронянскую - Сапфирой, наказанной смертью за утайку того, что ей  не принадлежало. В православной аскетике такой настрой называют «прелестью», то есть самообманом, настоянном в данном случае на гордыне, жестокости и лицемерии.

И второй эпизод.

Первая жена Солженицына Наталья Алексеевна Решетовская страстно мечтала иметь ребенка: «Детей может иметь каждый, - скажет Солженицын жене - но роман о русской революции могу написать только я. ... Так же, как паровоз не может без катастрофы сойти с рельсов, так и я не могу отклониться от своего пути. Но ты, в конечном счете, любишь меня ради себя, - чтобы удовлетворить собственные потребности».

Далее - он  уверял жену,  что таким людям, как они, нужны не «телесные», а «духовные» дети. Когда она забеременела, он настоял на аборте. Трудно представить себе, что человек с высшим образованием не знал, что первый аборт - это огромный риск на последующую бездетность женщины. Видимо, это злодейское настояние проявлял Солженицын неспроста. Совершив это злое действие, прямо скажем, злодейство, по настоянию мужа, которого беззаветно любила и которому беспредельно верила, Наталья Алексеевна  действительно не могла больше иметь детей.

И это человек, который считал себя православным. И заботившимся о народонаселении России.  По учению Церкви зачатый младенец уже является человеком. И аборт ничем не лучше убийства взрослого. Напротив - хуже. Двое родителей и врач заживо расчленяют абсолютно невинное существо. Аборт напоминает кровавое жертвоприношение. И чем Солженицын лучше тех революционеров, законодательно введших аборт в России в 1920 г. которых он так обличал? Отметим, кстати, что нелюбимый им Сталин сделал все, что мог для ограничения абортов в СССР. За аборты без серьезных медицинских показаний при нем сажали...

А  затем Исаич то ли усомнился в том, что станет создателем «духовного потомства», то ли решил проверить, повлияли ли уже излеченная страшная болезнь и облучение на способности его организма к продлению рода. А проверить это на жене, которую он сам сделал бездетной, естественно, не мог. Вот как она отметила в своей книге эту её личную трагедию:

«Его слова о вечной любви и верности разошлись с делом. Целый год, а может быть, и чуть больше, Саня скрывал от меня свою связь с Натальей Светловой. А когда поехал на Север, то взял ее с собой. Меня же туда он не взял под предлогом, что у него один спальный мешок и что я могу простудиться... Скоро на горизонте «замаячил» ребенок, ребенок от второй Натальи. Это было предательство. От всех своих страданий я даже пыталась отравиться - выпила 18 снотворных таблеток. Но Бог сохранил мне жизнь».

Здесь гордость Солженицына повенчана гнусным браком с лицемерием и блудом. И здесь опять-таки проявился тот Иудин грех, который Солженицын воспел в «Круге первом» и «Архипелаге Гулаге».

Соответственно, произведения Солженицына должны быть изъяты из школьной программы в силу их безнравственности, нигилизма, пропаганды предательства, в т.ч. на войне и антипатриотизма, в частности, пропаганды уничтожения собственной страны в ядерной войне и призыва к развалу исторической России в форме Советского Союза. Сам Солженицын не имел никакого права на нравственное учительство в силу, мягко говоря, особенностей своей биографии, а, выражаясь прямее, - целого ряда безнравственных поступков.


<sub>[1]    Бушин B.C. Неизвестный Солженицын. С. 233.

[2]    Солженицын А.И. Письмо вождям // Солженицын А.И. Публицистика. Т. 1. Ярославль. 1995. С. 148-186.

[3]    Солженицын А.И. Письмо вождям // Солженицын А.И. Публицистика. Т. 1. Ярославль. 1995. С. 148-186.

[4]    Солженицын А.И. Письмо вождям // Солженицын А.И. Публицистика. Т. 1. Ярославль. 1995. С. 148-186.

[5]    Василик В.В. О немецком национализме.  Православие.ру

[6]    Солженицын А.И. В круге первом // Малое собрание сочинений. Т. 2. С. 118.

[7]   Солженицын А.И. Евреи в СССР и в будущей России. Славянск, 2000. С. 3.

[8]   Кремлёвский самосуд. Секретные документы о писателе А. Солженицыне. М., 1994. С. 10-11.

[9]   Солженицын А.И. Как нам обустроить Россию? Посильные соображения // Публицистика. Т. 1. Ярославль, 1995. С. 543.

[10]  Медведев Р.А. Солженицын и Сахаров. М., 2002. С. 118.

[11]  Там же.

[12]  Солженицын А.И. Бодался телёнок с дубом // Новый мир. 1991. № 6. С. 73.

[13]  Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ // Малое собрание сочинений. Т. 5. С. 120. М., 1991.

[14]  Там же. С. 121.

[15]  Василик В.В. Все от Бога и все для Бога.... http://www.pravoslavie.ru/97795.html

[16]  Солженицын А.И. Малое собрание сочинений. Т. 6. С. 384.

[17]  Кремлёвский самосуд. Секретные документы Политбюро о писателе А. Солженицыне. М., 1994. С. 514. Солженицын А.И. Бодался телёнок с дубом// Новый мир. 1991. № 11. С. 133.

[18]  Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ // Малое собрание сочинений. Т. 7. С. 290.

[19]  Там же.

[20]  Кремлёвский самосуд. Секретные документы Политбюро о писателе А. Солженицыне. М., 1994. С. 5.

[21]  Там же. С. 6.

[22]  Там же. С. 7.

[23]  Солженицын А.И. Бодался телёнок с дубом // Новый мир. 1991. № 8. С. 10.

[24]  Солженицын А.И. Бодался телёнком с дубом // Новый мир. 1991. № 8. С. 8.

[25]  Лакшин В.Я. Берега культуры. М., 1994. С. 358.

[26]  Там же.

[27]  Солженицын А.И. Бодался телёнок с дубом. М., 1996. С. 63, 65, 74

[28]  Там же. С. 64-65.

[29]  Солженицын А.И. - Шолохову М.А. 20 декабря 1962 г. Из Рязани в Вешенскую // Литературная Россия. 1990. 23 мая. С. 19.</sub>


12.12.2018

http://ruskline.ru/analitika/2018/12/2018-12-12/solzhenicyn_kak_uchitel_nravstvennosti/

[Виктоp]

Кумир разрешенного героизма


Не надо превращать несчастного запутавшегося человека, который в конце жизни с ужасом видел, что он готовил для России, в старца всея Руси …



«В православной среде фигура Солженицына вызывает горячие споры. Большое количество православных людей пребывают под обаянием этой личности. В 90-е многие его боготворили. В чем заключена притягательность Солженицына для некоторых православных людей? Можно ли говорить о том, что ныне отношение к этому деятелю стало более взвешенным и трезвым?» — на эти и другие вопросы отвечает в интервью «Русской народной линии» доктор исторических наук, кандидат филологических наук, кандидат богословия, доцент Института истории Санкт-Петербургского государственного университета, член Синодальной богослужебной комиссии протодиакон Владимир Василик:

Весьма точно подмечено, что православные подпали по обаяние Солженицына. Ведь слово «обаяние» означает чары вследствие заклинания. Солженицын является кумиром некоторых интеллигентов. Вторая заповедь гласит: Не сотвори себе кумира и всякаго подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею: да не поклонишися им, ни послужиши им.

Некоторым поклонение кумиру Солженицыну стоило жизни. Например, Елизавете Денисовне Воронянской, которая служила машинисткой Александру Исаевичу верой и правдой. КГБ взял ее за горло. И из-за стыда перед своим кумиром она покончила с собой через повешение. По сути дела Елизавета Воронянская отдала жизнь за Исаевича.

И как Солженицын отреагировал на ее смерть? Казалось бы, человеку должно было быть стыдно и страшно, потому что самоубийство, как говорится, безвозвратно, нет надежды на жизнь вечную. А он хладнокровно и лапидарно заявил: Она мне изменила, поэтому и наказана.
 
Есть мудрые строки в одной из песен Булата Окуджавы:

Где-нибудь на остановке конечной
скажем спасибо и этой судьбе,
но из грехов своей родины вечной
не сотворить бы кумира себе.

Солженицын из грехов нашей вечной Родины творил кумира. И это касалось не только Советского Союза, который он силился представить «Империей зла», но и старой России, о которой он временами высказывался очень плохо. В особенности досталось св. страстотерпцу Императору Николаю, которого Солженицын считал виновником катастрофы 1917 г. (см. публикации Тимура Давлетшина). 

Если взглянуть в самую глубину этого кумира, то в нем окажутся мыши да змии. Не может быть учителем нравственности человек безнравственный, изменник Родине, армии, жене. Родине Солженицын изменил, когда стал на нее клеветать и призывать на нее ядерный огонь, и не только в романе «В круге первом» и «Архипелаге ГУЛАГе», но и в своих публичных выступлениях, когда заявлял, что американская общественность должна сражаться с СССР не только словами, но и ядерным оружием. Он изменил своей армии, в которой служил во время войны, когда представил ее в «Прусских ночах» и в «Архипелаге ГУЛАГе» толпой убийц, насильников и мародеров. В свое время об этом писал, к сожалению, ныне покойный герой Великой Отечественной войны штрафбатовец генерал-майор Александр Васильевич Пыльцын.
 
Солженицын изменил своей жене, которую в свое время толкнул на аборт – лишь бы у нее были развязаны руки, и она могла ему служить.

Не может быть патриотом человек, который в своих статьях призывал к расчленению государства Российского, призывал отказаться от Украины, Прибалтики, Кавказа и вообще забыть ради нравственного сосредоточения о том, что находится вне пределах Российской Федерации и сосредоточится на Сибири и Дальнем Востоке. По сути дела, он огласил план Шимана, Рорбаха и Розенберга. Чтоб не быть голословным, приведу цитаты. Из статьи «Евреи в СССР и в будущей России» (1965–1968 гг.): «Я предвижу это счастливое (и раздорное) время (о, если бы до него дожить!), когда мы будем из клеток выпускать на волю своих окраинных пленников. Будет непонимание, будут обиды великодержавные и малодержавные, но всё это осветлится слезами радости, самыми высокими слезами человечества, Этой кажущейся жертвой Россия впервые очистится за много сотен лет – и тем освободит сама себя для развития внутреннего, для того, чтобы впервые и небывало обратиться всей внутрь себя» (Солженицын А.И. Евреи в СССР и в будущей России. Славянск, 2000. С. 3).

Вот как рисовал он решение национального вопроса  в 1965 г.: «Меня поражает, что либеральные русские люди не понимают, что надо расставаться с республиками… Я им говорю, что Украина – всё должно отойти. – "Нет, нет". "Ну, Украина – спорный вопрос. О правобережной, безусловно, разговаривать даже не о чем, пусть идёт. А в левобережной по областям надо делать плебисцит и разделить по количеству населения. Но какой разговор – Закавказье, Прибалтика! В первый же день хотите – кто куда хочет, ради Бога! Только решите вопрос по финансовым расчётам» (Кремлёвский самосуд. Секретные документы о писателе А. Солженицыне. М., 1994. С. 10–11).

Сейчас, после Майдана с горящими беркутовцами, после сожженных защитников Русского мира в Одессе, после 70000 убитых в Донбассе, высказывания Солженицына выглядят не просто аморально, они отвратительны. На Руси таких называли: «Первый крови заводчик».

Дальше больше. «Бессмертная» статья «Как нам обустроить Россию», вышедшая немыслимым для наших дней и огромным для 1990 года тиражом в 27 млн. экземпляров. В ней Солженицын объявляет смертный приговор России как империи и русскому народу как народу имперскому: «Надо теперь жестко выбрать: между Империей, губящей прежде всего нас самих, – и духовным и телесным спасением нашего же народа. Все знают: растёт наша смертность и превышает рождения, – мы так исчезнем с Земли! Держать великую Империю – значит вымертвлять свой собственный народ. Зачем этот разнопёстрый сплав? – чтобы русским потерять свое неповторимое лицо? Не к широте Державы мы должны стремиться, а к ясности нашего духа в остатке её». Как известно, русский народ — имперский, государственнический народ. Он или существует в рамках государства, или не существует вообще. По сути дела, Солженицын провозгласил курс на развал великой Державы и на гражданскую войну. Соответственно, вкупе с прочими организаторами развала, он  отвечает за все ее последствия.

Солженицын призывал отказаться от военно-морского флота и говорил, что мореплавание для русских людей – непривычное дело, поэтому не может считаться патриотом.   

«Россия не нуждается в море, мы не морской народ, как англичане, а сухопутный. Наша активность на море противоречит исконному русскому образу жизни. Так же как от моря, мы должны отказаться и от своих земель в советской части Азии, где живут народы, чуждые нам по своей культуре, языку и — прежде всего — по религиозным традициям».

Не фраза — шедевр! Чего стоят слова: «Наша активность на море противоречит исконному русскому образу жизни». Будто не было пути из варяг в греки, ни героев-поморов, ни новгородских купцов-мореплавателей! Этими предательскими словами Солженицын отрекся от всех великих русских мореплавателей и флотоводцев — и от Афанасия Никитина, ходившего за три моря, и от Семена Дежнева, открывшего пролив между Азией и Америкой, и от святого адмирала Федора Ушакова, и от Фаддея Беллинсгаузена с Михаилом Лазаревым, открывшими Антарктиду, и от адмирала Павла Нахимова, и от адмирала Степана Макарова! Не случайно, кстати, Солженицын от всей души ненавидел отца-основателя русского флота Петра Великого. В одном из выступлений в Швейцарии выразился ещё «решительнее»: «Россия должна возвратиться к своим старым границам. К границам времен Ивана Грозного. Отказаться от своей активности в Прибалтике и в бассейне Черного моря…». Последствия налицо. На Западе мы действительно вернулись к границам времен Ивана Грозного. Почти повсюду. И по заветам Солженицына «отказаться от активности в Прибалтике и в Черном море» были распилены десятки боевых надводных кораблей и около 200 подводных лодок. На этом нажилось несколько десятков толстомордых жуликов — тоже мне, нравственно очистившиеся, раскаявшиеся грешники!

Что касается нравственного сосредоточения, то после 1991 годы мы ощутили такой взрыв безнравственности, осененного Солженицыным, которого Россия еще не знала. Разговоры о Солженицыне как о патриоте многим напоминают известное изречение Козьмы Пруткова:
 
   «Тише, тише, господа!
   Господин Искариотов,
   патриот из патриотов,
   приближается сюда».

Говоря о теме «Солженицын и Русская Православная Церковь», стоит напомнить, что он в свое время подложил чудовищную свинью, написав обличительно-диссидентское письмо Патриарху Пимену, провоцируя его на выступление против власти. Совершенно безумное письмо в тех условиях. Сам Патриарх Пимен говорил: «Походить бы ему в моих сапогах».

Солженицын – человек разрешенного героизма. Он начинал свои разоблачения, только получив хороший тыл на Западе и в органах. Как замечали исследователи, тот же Александр Островский, что «Архипелаг ГУЛАГ» писало множество людей, причем некоторые из них, очевидно, были связаны с органами. Солженицын сам говорил, что в свое время был завербован как «осведомитель Ветров». Что называется, опережающая откровенность. Не получал бы он блатные места в шарашках, если бы не сотрудничал с органами. Не мог бы без сильных покровителей во властных структурах из безвестной Рязанской глуши внезапно воссиять в Москве, получить всероссийскую известность, выдвинуться на Ленинскую премию, получать гонорары за неизданные произведения и написанные халтурно. Не мог бы он в 1974 году благополучно отправиться на Запад, когда А.Н.Косыгин предлагал отправить его на Восток, а его читатели садились в тюрьму за гораздо меньшие вещи. И не могла бы его жена по условиям и понятиям того времени выбраться с детьми к мужу, да еще и со всем архивом. Тем паче, что он сам и его дом находились под постоянным наблюдением. Явно, что «щуку выпустили в реку».

Разрешенный героизм Солженицына не вызывает ничего, кроме горькой усмешки. Нас обманули – кумир оказался пустым. И если утверждать наш патриотизм, то только не на таких «героях». А на настоящих героях войны, коими являлись Михаил Иванович Фролов и Александр Васильевич Пыльцын. На таких писателях, как Юрий Бондарев и Василий Белов, на тех, кто не лгал.

Не надо превращать несчастного запутавшегося человека, который в конце жизни с ужасом видел, что он готовил для России («Россия в обвале»), в старца всея Руси. Стоит утверждаться на подлинных подвижниках веры и благочестия, таких как Митрополит Иоанн (Снычев), отец Иоанн (Крестьянкин), отец Кирилл (Павлов), отец Андриан (Кирсанов). И стоит помнить мудрые слова Писания: «Не сотвори себе кумира».


11.12.2018

http://ruskline.ru/news_rl/2018/12/11/kumir_razreshennogo_geroizma/

[Александр Васильевич]

Солженицын - патриот или предатель?



Споры вокруг личности Александра Солженицына и его роли в России и для России продолжаются. Солженицын - национальный патриот и государственник, или Солженицын - предатель и приспособленец, интересы народа для которого были инструментом для самопродвижения?

Канал «День ТВ», на который был приглашён известный автор Олег Матвейчев, представил его книгу «Ватник Солженицына», вышедшую к 100-летнему юбилею писателя. Олег Матвейчев:

Мы представили себе, сколько истерики будет в наших СМИ по поводу «дорогого нашего родного светоча патриотизма и всего русского народа, русской словесности и литературы, что решили в эту бочку мёда всё-таки добавить другой субстанции.

Олег Матвейчев отмечает, что книга вышла с той целью, чтобы у людей была возможность задуматься на тем, кого славят, и что это вообще за человек – Александр Солженицын.

В книге приводятся выдержки из публикаций Солженицына, включая его достаточно известные высказывания из «труда» «Как нам обустроить Россию». Здесь нужно напомнить, что Солженицын убрал знак вопроса в этом предложении, фактически дав понять, что это вовсе не вопрос, а своеобразная директива к действию.

Так, приводится выдержка, когда Солженицын сообщает о том, что отдельные советские республики Прибалтики, Закавказья, Средней Азии «непременно бесповоротно будут отделены», добавляя, что если к тому будет народная воля на Украине и Белоруссии, то «и с Богом».

Олег Матвейчев отмечает немаловажную деталь, касающуюся того, что Солженицын фактически берёг себя от смерти на фронте. Это автор называет «моральным самострелом» Солженицына, когда тот даже абсолютно незнакомым людям писал или в устных беседах сообщал о своих критических мыслях в адрес Сталина.

В этой же теме представляем и другой ролик «День ТВ», посвящённый солженицынской тематике и тому, к чему может привести установка памятников в России тем, отношения народа к которым сложно назвать однозначным. Речь в первую очередь идёт об открытии памятника Солженицыну в Москве. Ролик носит название "Памятники предателям - путь к капитуляции!"

https://youtu.be/q1Xj7ZCqR0o

https://topwar.ru/151301-solzhenicyn-patriot-ili-predatel.html

[Виктоp]

«Это свидетельство ничтожно малого интереса к измышлениям "лагерного поэта"»


Жители Ижевска проголосовали против появления в городе улицы Солженицына …



На сайте администрации города завершилось голосование. Оказалось, жители столицы Удмуртии против присвоения одной из улиц Ижевска имени Александра Солженицына.

Об этом сообщают на сайте администрации города. За месяц в голосовании приняли участие 687 человек: против проголосовали 81,7% опрашиваемых, а вот за присвоение имени Александра Солженицына улице Ижевска выступили всего лишь 14% респондентов. Голосование запустили в ноябре, а в октябре с этим предложением выступила председатель Удмуртской общественной организации «Ассоциация жертв политических репрессий» Елена Максимова.

Проголосовавших оказалось чуть более 0,01%. Это свидетельство ничтожно малого интереса нормальных людей к измышлениям «лагерного поэта», ничем себя в русской литературе не проявившего, кроме лжи и сквернословия. Несколько лет назад церковный историк профессор Алексей Светозарский опубликовал на РНЛ статью «Великопостный зуд Солженицына» о критике писателя в адрес Церкви и Патриарха Пимена.

Примечательно, что Солженицын сначала опубликовал свое клеветническое письмо в западной прессе, враждебно настроенной по отношению к Советскому Союзу, и лишь потом, когда его «послание» вызвало на Западе русофобскую кампанию, направил письмо его непосредственному адресату - Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Пимену.

«Великопостное письмо» публициста вызвало однозначно негативную реакцию внутри Советского Союза. Вот как оценил это письмо профессор А.Светозарский:

«Это событие долго муссировалось в прессе, в основном западной, и в самиздате. Я считаю, что безнравственно писать письмо адресату с упреками, на которые он просто, в принципе, не мог ответить в силу своего тогдашнего положения. Солженицын в очередной раз проявил стремление судить Церковь, в которой, конечно же, было немало всякого, ведь время было очень тяжелое в нашей церковной истории. Мне кажется, автор письма до конца своей жизни так и не изжил стремление судить отстраненно и свысока, как некая особая инстанция, как пророк. Такое поведение вообще характерно для наших писателей, общественных деятелей и мыслителей, пытающихся поставить себя над Церковью, над этими отношениями. Их попытки всегда оканчивались нравственным падением. Солженицын, очевидно, рассчитывал именно на некий внешний эффект, как это часто бывало в деятельности нашего писателя и «пророка», как его некоторые называют по какому-то недоразумению. Именно поэтому его письмо сначала появилось в западной прессе, оно на это и было рассчитано. Конечно, это «Великопостное письмо» имело последствия. Этим занимались специальные люди, которые отслеживали реакцию на него, кем-то оно распространялось, соответственно у этих людей были неприятности. В свое время наш замечательный критик Аполлон Григорьев обвинял Герцена в том, что тот, отсиживаясь в Лондоне, критикует Россию, и тогда русские люди, проживающие на Родине, отправляются на каторгу. Солженицын вел себя так, как некогда Герцен. Горячая молодежь, которая воспринимает все общественные вопросы последовательно и бескомпромиссно, всегда страдает от подобного рода заморских деятелей. (Такие последствия писем Солженицына исследователи зафиксировали с самого 1945 года, когда он начал свою провокационную деятельность). Если смотреть в неком историческом контексте и вспомнить годы хрущевских гонений на Церковь, беспрецедентные для европейских народов того времени, то притеснения и несправедливости, которые были в отношении Церкви, репрессии, закрытие храмов и т.д., не вызывали на Западе никакой реакции ни у либеральной, ни у правоконсервативной интеллигенции. Лишь в 1965 году начинает формироваться правозащитное движение в отношении религии в СССР и разыгрываться церковная карта в эпоху холодной войны. Я считаю, что «Великопостное письмо» - одно из явлений этого периода».

В январе 1996 года Солженицыну дали слово на пленарном заседании при открытии 4-х Рождественских чтений в Москве. Тогда уже и страна была другая, и Патриарх был новый. Среди 5,5 тысяч слушателей были люди, надеявшиеся услышать от нобелевского лауреата что-то пророческое, открывающее перспективу выхода из того провального безвременья. Но все его претенциозное и заунывное выступление  вновь свелось к призыву реформировать «отсталую» Православную Церковь, т. е. к неообновленчеству. За четверть века пророк из штата Вермонт так ничего и не понял в Церкви. Когда он заявил о необходимости перевода богослужения на «понятный» русский язык, его не стали слушать даже самые вежливые делегаты. А после заключительного слова Патриарха образ «пророка» скукожился до размеров обычного заблудившегося приходского интеллигента. «Философ, не решивший вопросов». В Ижевске все вышесказанное подтверждено голосованием людей.


Владимир Вениаминович Шкляев, член Союза писателей России

26.12.2018

http://ruskline.ru/news_rl/2018/12/26/eto_svidetelstvo_nichtozhno_malogo_interesa_k_izmyshleniyam_lagernogo_poeta/

[Александр Васильевич]

Солженицын лагерный стукач и агент влияния США



См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://ok.ru/video/1257407844677

https://ok.ru/video/726027339108

https://www.youtube.com/watch?v=RGjrbejdTHk

[Александр Васильевич]

Жить не по лжи. Всеми правдами и неправдами.



Документальный фильм.

См.видео по нижеприведённой ссылке:

http://www.rline.tv/programs/dokumentalnye-filmy/video-95543/

[Александр Васильевич]

Неприглядные факты из жизни Солженицына. Весьма неприглядные

Часть 1



Оценка личности Солженицына меняется постоянно, причем, оценки эти колеблются от критического минуса, до возведения автора «Архипелага ГУЛАГа» в ранг невинных жертв режима. Однако далеко не всем известны факты из биографии этого человека, от которых становится противно.

Летним погожим деньком 1972 года Александр Солженицын, работая на дачном участке, испытал настоящий шок. Среди травы, которую он собирался косить, Солженицын увидел маленький холмик, заботливо убранный цветами. Поверх холмика торчал край полиэтилена. Солженицын осторожно потянул за этот край, и вытянул пакет с собственной фотографией внутри. Он сразу понял, чьих рук дело все это «шаманство».

Наталья Решетовская и Александр Солженицын познакомились в Ростовском университете, где оба учились. Им казалось, что их многое связывает, они понимали друг друга без слов и не хотели расставаться. В апреле 1940 года Решетовская и Солженицын расписались и уехали в Тарусу. Это было время романтики – Солженицын читал жене вслух «Войну и мир», то и дело сравнивая ее с Наташей Ростовой. Тогда казалось, что счастье будет длиться вечно. Одно огорчало Решетовскую – Солженицын не хотел иметь детей.

Когда Наталья забеременела, муж вынудил ее избавиться от ребенка. После аборта стало ясно, что детей у женщины больше никогда не будет. Мало того, у нее началось онкологическое заболевание, с которым Наталье пришлось бороться долгие годы.



А вскоре началась война, и Солженицын отправился на фронт. Он прошел всю войну, но за три месяца до Победы Солженицын был арестован. Виной тому – письма, которые он писал с фронта своему другу. Письма содержали негативные рассуждения о действующей власти и критику Сталина. Как Солженицына за это тогда не расстреляли – до сих пор не ясно. Ему дали 8 лет лагерей.

Наталья была раздавлена случившимся. Несмотря на голод и нужду, она каждый месяц собирала и передавала мужу посылки. Она отказывала себе во всем, а мать Натальи, чтобы поддержать дочь, занялась спекуляцией, что по тем временам грозило немалым сроком. Муж писал Наталье трогательные письма о том, как она, в буквальном смысле слова спасла ему жизнь своей заботой. Потом он стал писать жене, чтобы она его не ждала и налаживала личную жизнь, так как перспективы досрочного освобождения у Солженицына не было. Она ждала его 4 года войны и 6 лет лагерей. Ждала преданно, но после таких писем начала задумываться о личном счастье. Счастье это нашлось в лице коллеги. Всеволод Сомов воспитывал двоих сыновей и был на 10 лет старше Натальи, однако, эти обстоятельства женщину не смутили. Она истосковалась по тихому семейному счастью.

Дети Сомова отлично приняли Наталью Решетовскую. На тот момент одному из них было 10, а другому всего 6 лет. Наталья наконец-то смогла реализовать свои материнские чувства. Она была счастлива. По-настоящему.

Четыре года длилась эта идиллия. Но все кончилось в один момент - в 1953 году Солженицына освободили. А в 1956 году Наталья Решетовская бросила свою новую семью и вернулась к Солженицыну.



Она не могла его бросить – Солженицын был тяжело болен, у него была онкология, в тюремной больнице он перенес две сложные операции. Решетовская отказалась от своего приемного материнства и всю себя посвятила Солженицыну. Благодаря заботе Натальи, здоровье Солженицына стало потихоньку восстанавливаться.

Он устроился работать учителем, и получал вчетверо меньше супруги, однако, Решетовская никогда и ни в чем не упрекала его. Она безумно любила Солженицына. Решетовская перепечатывала рукописи мужа, вела переписку от его имени, в общем, помогала во всем.

Жизнь начала потихоньку налаживаться. Однако Решетовская и не подозревала, какой страшный удар в спину нанесет ей любимый человек.

Продолжение следует

https://zen.yandex.ru/media/id/5a69a2ab4826777ce2bd9f29/neprigliadnye-fakty-iz-jizni-soljenicyna-vesma-neprigliadnye-chast-1-5ccd8f4fe22eaf00b3274bfd

[Александр Васильевич]

Неприглядные факты из жизни Солженицына. Весьма неприглядные

Часть 2



Продолжаю рассказ о фактах из личной жизни Солженицына, которые постоянно замалчивались.

Итак, в 1957 году Солженицына реабилитировали. Хрущев лично издает указ о том, чтобы его произведения начали публиковать и журнал «Новый мир» печатает «один день Ивана Денисовича». После того, как произведения Солженицына наконец-то увидели свет, в семье постепенно начали появляться деньги, причем, далеко не маленькие, если сравнивать с предыдущими заработками Солженицына.

Однако, по словам Натальи Решетовской, Солженицын не был щедрым человеком, в частности, на подарки ей он никогда особенно не раскошеливался. Подарит по праздникам букет цветов или книгу – она и рада. Самым дорогим подарком из всех был серебряный стаканчик, который женщина долгие годы бережно хранила.

Вскоре к Солженицыну пришла слава. Он «зазвездился» и стал поглядывать на сторону. Вскоре в его жизни появились другие женщины.

Одной из любовниц Солженицына стала жительница Ленинграда, профессор математики. Она была ухоженной, симпатичной и разговорчивой дамой, к тому же на 4 года моложе Решетовской. Солженицын так увлекся ей, что уехал в Ленинград, даже не скрывая свой адюльтер от жены.

Решетовская решила бороться за свою любовь. Она стала следить за модой, сменила прическу, а при очередной встрече с мужем холодно сказала ему, что не имеет ничего против, если он переедет жить в соседнюю комнату с отдельным входом. Тот был ошеломлен переменами в поведении и облике жены. Он стал призадумываться о том, не сделал ли ошибку.


_{С Натальей Решетовской}

Вскоре в гости к семье пришел Твардовский. Он так восхищался Решетовской, так нахваливал ее таланты и хозяйственность, что Солженицын после его ухода сказал жене, чтобы она выкинула все письма ленинградской профессорши, и что в его жизни больше никогда никого кроме Решетовской не будет.

В апреле 1970 года Солженицын и Решетовская отметили юбилей совместной жизни. Солженицын предложил выпить за то, чтобы не разлучаться до самой смерти. Наталье Алексеевне казалось, что жизнь, наконец-то наладилась. Но ее ждал страшный удар – через пару месяцев стало известно, что помощница Солженицына Светлова ждет от него ребенка.


_{С Наталией Светловой}

Наталья Алексеевна была раздавлена – ведь муж всегда говорил ей, что не хочет детей и именно из-за его прихоти она осталась бесплодной. Муж «успокаивал» ее, говорил, что не бросит и… предлагал остаться в роли любовницы. Такой подлости Решетовская вынести не могла.

Вот тогда-то она и «похоронила любовь», закопав фото Солженицына и устроив над ним украшенный цветами могильный холмик. Солженицын страшно разозлился, он буквально рвал и метал. Решетовская только молчала и тихо плакала. А потом попыталась покончить с собой. Наталья Алексеевна наглоталась снотворного. Врачам чудом удалось ее спасти.

До момента официального развода Решетовской и Солженицына Наталья Светлова родила еще двоих детей. А Солженицын, видимо, желая обелить себя в глазах общества, сделал еще одну подлость – обвинил Решетовскую в том, что она работала на КГБ.

Через много лет, когда Наталья Алексеевна будет тихо умирать, прикованная к постели и абсолютно беспомощная, Солженицын оплатит услуги сиделки. Кто знает, может под конец жизни он все же осознал, что сломал жизнь женщине, которая была искренне ему предана.

https://zen.yandex.ru/media/id/5a69a2ab4826777ce2bd9f29/neprigliadnye-fakty-iz-jizni-soljenicyna-vesma-neprigliadnye-chast-2-5cce8cd297408300b31914ca

[Александр Васильевич]

Великий фальсификатор: чего добивался Александр СоЛЖЕницын?

Фигура Александра Солженицына преподносится учителями литературы, как трагическая, героическая и великая одновременно. Если читать только его произведения, закрывать глаза на исторические факты, то, конечно, так оно и будет. Наверное, в связи с этим главному хулителю России в честь его столетия открыли памятник. Осталось рядом генералу Власову поставить, чтоб точно почтить память "великих героев".


_{Александр Солженицын. Источник: 24smi.org}

Мученик и диссидент

Нельзя выкинуть из биографии святого Александра Исаевича факт его отсидки в сталинских лагерях, который всегда ставится на первый план. И все хором поют ему, прошедшему такое жестокое испытание, хвалебную песнь за то, что тот якобы поведал всю правду, которой он не видел. Конечно, такой судьбы врагу не пожелаешь, но надо сказать, что Солженицыну повезло больше, чем остальным заключенным - во-первых, в лагере он провел семь лет, а не десять или пятнадцать. Во-вторых, сначала он отбывал срок на общих работах в Москве, затем поездил по "шарашкам" СССР в качестве инженера и математика. Конец заключения так же отбывал на общих работах, будучи некоторое время на должности бригадира.


_{Солженицын в лагере. Источник: russian7.ru}

Что до его мнимого диссидентства... И он, и многие люди почему-то забывают, что освободившись по амнистии после смерти Сталина, Солженицын стал одним из ключевых писателей "оттепели". Его печатали, издавали, давали право голоса, пока Хрущев старательно обмазывал фигуру бывшего вождя сами знаете чем. И только когда автор самоволкой опубликовал свои произведения на Западе, его включили в круг нежелательных писателей.

Жить не по лжи

Один из наиболее запоминаемых лозунгов, выдвинутых Александром Исаевичем. Возможно, для него его жизнь действительно смотрелась именно так, ведь он всегда стремился рассказать миру страшную правду о Советском Союзе. Но у каждого правда своя. Такое ощущение, что Солженицын, бывший в плену своей ярости, вообще не соображал, что говорил и кому.


_{Александр Солженицын. Источник: 24smi.org}

Все его призывы сводились к тому, чтобы Америка наконец сбросила ядерную бомбу на СССР, уничтожив тем самым империю зла. Не забывал Солженицын и о простых, ни в чем не виноватых людях, которые в ней находились. Он думал, что каждый из них будет готов отдать жизнь за такое радостное для мира событие. Лично он бы, по его заверениям, так и сделал. Легко бросаться такими словами, находясь в тысячах километров от своей бывшей родины.

Исторический документ

Именно под таким соусом подается вершина творческой лжи Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ". Сам автор жанр определил так - опыт художественного исследования. Формулировка уже заставит нормального человека усомниться в качестве подаваемых ему фактов. Плюс ко всему, роман этот написан очень уж косноязычно. Читателю приходится буквально продираться через тяжелый текст, который навевает тоску, усталость. Глаза слипаются, взгляд рассеяно скользит по тексту, выхватывая разные цифры и "факты". Кто знает, может, на то и был расчет.


_{Александр Солженицын получает Нобелевскую премию. Источник: taday.ru}

Что говорит нам автор? В его опыте художественного исследования по политическим статьям в лагеря отправили то 60 миллионов, то вообще 100. Представить это трудно, учитывая сколько после него изучался постепенно открывавшийся материал тех лет. В итоге, отправили туда не более пяти миллионов. Согласен, цифра не маленькая, ситуация трагична - я никаким образом не одобряю политику того времени. Но пять, это вам все-таки не сто.

Главная цель

Так чего же добивался бывший заключенный Солженицын? Рассказать миру правду? Рассказал, но за границей он всем достаточно быстро надоел, прослыл фанатиком и сумасшедшим. Даже иностранцы не понимали, как можно так сильно поносить свою страну. Но писатель все продолжал кричать.


_{Александр Солженицын раздает автографы. Источник: ria.ru}

И самое забавное, кричал он о нарушении прав человека, о невыносимости жизни в СССР и многом другом до того момента, пока Союз не развалился. Естественно, после этого он с триумфом вернулся в Россию, потанцевал на костях своих врагов и... замолчал. Получил разные правительственные награды, удостоился множества почестей, купил хороший домик и отправился на пенсию. А на то, что творилось в новом государстве, предпочел закрыть глаза, забрав себе славу, почет и уважение, которых добивался всю свою жизнь. Молодец, добился.

https://zen.yandex.ru/media/id/5cfb7ab07e0d5200ae512d95/velikii-falsifikator-chego-dobivalsia-aleksandr-soljenicyn-5d0cc6c7dff1d500aef884fc

[Александр Васильевич]

Николай  Сомин, Русская народная линия

Синдром Солженицына



I.
 

Сколько верующих православных людей пострадало за Христа в советское время? Вопрос очень важный, поскольку этой величиной по сути дела характеризуется масштаб  гонений на церковь в советское время.  Но ответить на этот вопрос ох как непросто. Дело в том, что  официальных данных нет, поскольку поименно  число репрессированных верующих не подсчитано, а при существующих темпах сбора информации более или менее  точную цифру можно будет ожидать только через несколько десятилетий. Поэтому  пока используются те или иные методы оценки числа пострадавших, приближенно решающих эту задачу. Об одном из этих методов речь пойдет ниже. Но сначала хоть немного углубимся в историю вопроса.
 

II.

Всем прекрасно известна книга А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Там нет  оценок числа новомучеников, но есть любопытный фрагмент, касающийся общей оценки репрессий в советское время. Впрочем, фрагмент хорошо известный:

«По подсчётам эмигрировавшего профессора статистики И. А. Курганова, от 1917 до 1959 года без военных потерь, только от террористического уничтожения, подавлений, голода, повышенной смертности в лагерях и, включая дефицит от пониженной рождаемости, - оно обошлось нам в... 66,7 миллиона человек (без этого дефицита - 55 миллионов).

Шестьдесят шесть миллионов! Пятьдесят пять!

Свой или чужой - кто не онемеет?

Мы, конечно, не ручаемся за цифры профессора Курганова, но не имеем официальных. Как только напечатаются официальные, так специалисты смогут их критически сопоставить. (Уже сейчас появилось несколько исследований с использованием утаённой и раздёрганной советской статистики, - но страшные тьмы погубленных наплывают те же)». /1/.

Тут хорошо видны применяемые Солженицыным приемы нейролингвистического программирования и виртуозного передергивания. С одной стороны, чтобы убедить читателя,  что, мол, вот какие звери большевики, приводятся жуткие цифры, которыми же сам Солженицын и ужасается. С другой стороны, вроде бы это данные не его, а профессора Курганова (антисоветчик И.А. Курганов вместе с фашистскими войсками бежал из Ессентуков на Запад в декабре 1942 г.). Солженицын же остается чистеньким - ведь он просто дает чужое мнение. А с третьей стороны Курганов вовсе не приводит цифры репрессий, а делает предположения о демографии. Но о таком характере данных Солженицын только лишь намекает, а поскольку «Архипелаг» напрямую посвящен репрессиям, то у читателя создается полное впечатление, что это и есть цифры репрессий.  Вот где мастерство Солженицына!

К сожалению, последователей у него пруд пруди. То и дело читаешь в статьях или на форумах про «100 млн. репрессированных». Можно определенно назвать это нарочитое преувеличение (в разы, а то и в десятки раз) числа репрессий «синдромом Солженицына». Надо сказать, что тут Хам с его грехом отдыхает - Хам только лишь не покрыл наготу своего отца, а наши последователи Солженицына идут гораздо дальше - они (скажем так) вымазывают тело своего отца известным веществом и кричат на весь мир «посмотрите как омерзителен мой отец (мое Отечество)»!

И отчетливо видна «этиология» (т.е. причина) этого синдрома. Это - антисоветизм или антикоммунизм. Любой антисоветчик страдает «синдромом Солженицына», фактически повторяя гнусный анекдот «в СССР половина работала в ГУЛАГе, а другая половина их охраняла». Увы, многих православных антисоветизм настолько захлестывает, что они совершенно теряют разумение и не могут удержаться, чтобы злостно не завысить масштабы репрессий.

Отсюда и «сотни миллионов замученных», хотя еще в 1954 г. в докладной (впрочем, секретной) Хрущеву эти цифры точно обозначены:  за весь советский период за контрреволюционные преступления было осуждено 3 777 380 человек, из них к ВМН - 642 980 человек.  те же цифры дает В.Н,  Земсков, ученый, которому в перестройку властями были открыты все архивы. О. Мозохин /7/ дает несколько большие цифры: 4 308 487 человек осуждены, из которых 835 194 расстреляно. Никаких 66 миллионов.

Что же касается того, что «половина работала», то, как пишет чл. корр. РАН, д.и.н., научный руководитель Центра экономической истории исторического факультета МГУ Л.И. Бородкин, «Роль ГУЛАГа в экономике, в валовом внутреннем продукте, была в целом 2-3%» /8/.  Вот так.

III.
 

Ну а как обстоит дело с репрессиями православных верующих?  Тут все гораздо сложнее, и потому разброс оценок  просто удручающий - от нескольких тысяч до многих миллионов. И уж конечно «синдром Солженицына» свирепствует вовсю. Вот, например, что пишет небезызвестный протодиакон Андрей Кураев:

«... в 1937 году арестовано 136.900 православных священнослужителей, из них расстреляно - 85.300; в 1938 году арестовано 28.300, расстреляно - 21.500». (А. Кураев, 2012 г. https://diak-kuraev.livejournal.com/364894.html).

Откуда такие цифры? Ведь такого количества священнослужителей не было в России даже до революции. Увы, эти данные из недр РПЦ. Дело в том, что в начале перестройки новая власть (в лице «прораба перестройки» А.Н. Яковлева) озаботилась сведениями, сколько же верующих пострадало от рук большевиков. И поскольку данных не было, то обратились в ПСТГУ на Кафедру Информатики. Зав. этой кафедры д.т.н. проф. Николай Евгеньевич Емельянов (1939-2010) являлся большим энтузиастом  по увековечиванию памяти новомучеников российских. Им в течение многих лет создавалась База данных «За Христа пострадавшие» (дальше просто База), которая ныне содержит около 37 тыс. имен. Правда, в момент запроса Яковлева, База была в зачаточном состоянии и содержала 3000 имен. Но уже тогда она была использована для получения первых оценок числа репрессированных (после оценки  неоднократно уточнялись). Методика была простой: поскольку Николай Евгеньевич считал, что общее число пострадавших уж никак не менее 500 тыс. человек, то   полученные из Базы данные умножалась на соответствующий коэффициент (вот пример, приведенный самим Емельяновым: если в базе было 25000 имен, то коэффициент брался равным 20) . В результате получались гистограммы гонений по годам, которые были широко растиражированы и де факто стали официальной оценкой гонений со стороны РПЦ.  Так и данные Кураева  имеют источником комиссию Яковлева , значит тот же ПСТГУ (правда, у Кураева они искажены -  в данных ПСТГУ имелись в виду все пострадавшие, включая мирян, а не только священнослужители).

В то же время  Николай Евгеньевич старался придать своим оценкам объективный вид, справедливо протестуя против крайностей. Вот характерная цитата из его статьи:

«В одной из публикаций Интернета мы читаем: «...следует сказать и о порой появляющихся в православных или околоправославных изданиях утверждениях о «20 миллионах христианских мучениках», «500 тысячах казненных священниках» и т. п. Это просто неправда. Этот период нашей истории дал тысячи христианских мучеников. Тысячи! И это очень много. Но миллионов не было и в помине». Если мучениками считать только причисленных к лику святых и пострадавших до смерти (не исповедников), то утверждение, безусловно, правильное. Так как за 10 лет работы Комиссии по канонизации к лику святых причислены 1200 мучеников (из 1596 новомучеников и исповедников), то, если Комиссия проработает еще 20 лет, число канонизированных мучеников достигнет 3 600. Если же вести расчет в соответствии с Законом 1991 г., то репрессированных сотни тысяч. Не миллионы (это правильно), но в пределах от полумиллиона до миллиона человек.

Меня однажды пригласили на телевидение, ведущий - православный человек - говорит: «...в Бутово расстреляны сотни тысяч священников». Я вскочил: «Как вы так можете говорить? Сотен тысяч священников в России одновременно никогда не было. В Бутово расстреляно всего ~ 20 800 человек, из них за веру ~900, священников ~ 300. И это действительно очень много.

На одну мою статью я получил отзыв, оппонент пишет о «сотнях и тысячах пострадавших». По-моему, писать так недобросовестно, а православным и грешно, так как это говорит о лени изучать историю Церкви и о непочитании мучеников.

Сколько же человек пострадало за Христа? Этот вопрос, по-моему, нужно не лениться обсуждать и придти к общему заключению. Писать историю без чисел невозможно (...)

Оценка оппонента - «сотни и тысячи пострадавших» - занижена в тысячу раз. Сотни расстрелянных и замученных епископов и сотни тысяч пострадавших за Христа! Вот правильные оценки».

Николай Евгеньевич - искренний человек, до слез любивший новомучеников. И тем не менее, «синдром Солженицына» не миновал и его. Дело в том, что его общая оценка «не ниже 500 тыс.» была основана на ряде ошибок (увы, в сторону увеличения). Действительное же число репрессированных православных составляет около 100 тыс. человек. Посмотрим, как это можно доказать.
 

IV.
 

Как бы ни относиться к деятельности общества «Мемориал», его безусловно положительным результатом является накопленная им база данных по «сталинским репрессиям». Она содержит около 1 млн. 300 тыс. имен репрессированных - как верующих так и неверующих.  Наличие этой базы породило такую идею: выудить из нее верующих православных  и сравнить улов с базой данных ПСТГУ с целью выявить насколько они совпадают и отсюда получить оценку числа репрессированных. Тем более, что для этой цели имеется  удобная теорема теории вероятностей «о перемножении независимых событий».  Ее формулировка применительно к нашему случаю звучит так: «Если содержимое базы данных ПСТГУ и базы данных «Мемориала» можно считать независимыми событиями (в пространстве всех репрессированных православных), то верна формула:
 

N=Nb*K/Kb.           (1)    
 

где:

N - искомая оценка общего числа православных пострадавших;

Nb - количество персон в Базе (ПСТГУ);

K - количество персон в базе «Мемориала» (только православные);

Kb - количество персон в пересечении баз ПСТГУ и «Мемориала».
 

Под пересечением понимается множество людей, имеющихся и в той, и в другой базе. Более полное обоснование формулы (1) приводится в работах /3,4/. Эта формула наглядно показывает, что чем больше пересечение баз, тем меньше оценка (Kb в знаменателе).

Таким образом, для того, чтобы реализовать эту идею, необходимо преодолеть две трудности: во-первых,  доказать независимость этих баз, и, во-вторых, преодолеть программистские проблемы сопоставления баз, сделанных на разной платформе.

Что касается независимости баз, то содержательно это означает, что базы заполнялись без заимствования данных друг у друга (как бы вовсе «не зная» друг о друге). Могу утверждать, что в реальности это условие было выполнено, ибо я  в течение 25 лет работаю на кафедре информатики ПСТГУ и все наполнение базы «За Христа пострадавшие»  происходило на моих глазах. Гарантирую, что  с одной стороны, разработчики Списка не пользовались Базой, ибо они стремились брать информацию только непосредственно из следственных дел. А с другой стороны, при проведении данной работы все взятые из базы Мемориала персоны предварительно удалялись из Базы. Таким образом, в наших экспериментах Базу и Список можно считать независимыми друг от друга.

Первые результаты данной работы опубликованы в 2015 г. /3/. Тогда использовалась версия Базы ПСТГУ от 2014 г. В результате расчетов по вышеприведенной формуле была получена оценка в 107016 чел. с погрешностью («три сигмы») в +/- 40%. Критерием совпадения персон (а значит - попадания  в пересечение баз) было принято точное совпадение фамилии-имени-отчества и года рождения.

Публикация /3/, хотя она и рушила привычные для ПСТГУ представления о числе новомучеников, после всестороннего обсуждения все же была напечатана, а затем перепечатана на РНЛ, портале «Радонеж» и даже в США.
 

V.
 

В 2018 г. предложенный подход был серьезно уточнен /4/., а расчеты были проведены с новой версией Базы (от 2018 г.).

На этом этапе работ помимо общей оценки исследовалось число пострадавших по некоторым важным подмножествам, а именно: монашествующих, священников, диаконов и псаломщиков, старост и членов церковного совета, а также прочих мирян. Доля каждого из подмножеств была получена путем обсчета данных книги /5/. В этой книге протоиереем Алексием Скалой проведено скрупулезное исследование буквально по всем репрессированным православным в Ульяновской епархии, и поэтому  книгу можно использовать как репрезентативную выборку из всех пострадавших, и следовательно - вычислять всевозможные относительные величины.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Далее, оказалось, что  примерно те же результаты можно получить не только по всей базе, но и по каждому подмножеству в отдельности. Например,  если провести все подсчеты  только по священникам (т.е Nb, K и Kb будут означать количество не всех пострадавших, а только пострадавших священников) но  результат N оказывается близким к  результату по всем репрессированным.  Тем самым была показана устойчивость метода по отношению к неполноте  данных.

Кроме того, был ужесточен критерий идентификации персон из разных баз - дополнительно учитывалось попадание в одно и то же подмножество. Так, например, если у священника и мирянина в точности совпадают ФИО и год рождения, то, тем не менее, они считаются разными лицами и соответственно в пересечение не попадают.

Результаты по данным 2018 г. составили 109756 чел., с погрешностью +/-47%. По  подмножествам репрессированных получены следующие цифры:

1. монашествующие -   13499 чел.

2. священники -  40938 чел.

3. диаконы и псаломщики  - 8451 чел.

4. старосты и члены приходских советов -   12951 чел.

5. прочие миряне   - 33914 чел.

Пересчет результатов по версии Базы ПСТГУ от 2019 г. дал чуть меньшую цифру -:  105849 чел.

Из этого числа расстреляно (по данным Базы) примерно 30%.

Чтобы еще раз подтвердить достоверность полученных результатов и исключить какую-либо случайную ошибку, метод был подвергнут независимой проверке. Такую проверку дало известное письмо Н.И. Ежова к И.В. Сталину, где даны следующие цифры репрессированных верующих:

«Всего в августе-ноябре месяцах 1937 года арестовано 31.359 церковников и сектантов; из них:

Митрополитов и епископов.................................. 166
попов................................................................. 9.116
монахов.............................................................. 2.173
церковно-сектантского кулацкого актива............ 19.904» ( Письмо Н.И. Ежова к И.В. Сталину , цит. по /6/ ).

По Базе ПСТГУ может быть подсчитано количество арестов по месяцам 1937 г. - их в августе-ноябре 69% (пик репрессий приходился именно на эти месяцы). Отсюда полное число репрессий в 1937 г.  равно: 31359/0.69 =45448 чел. Доля 1937 г. в общем числе репрессий, полученная по книге А. Скалы /5/ ­­составляет 42.2%. Отсюда оценка всех репрессий «по Ежову» составляет 107696 чел, что хорошо согласуется с результатом, полученным основным методом.
 

VI.
 

Итак, можно считать доказанным, что общее число репрессированных православных за весь период советской власти составляет около 100-110 тыс. человек.  Теперь мы можем с уверенностью сказать, что не миллион, и не пятьсот тысяч, и даже не 200 тысяч - все это завышенные цифры обусловленные «синдрома Солженицына». «Сто тысяч» - вот та оценка, которой мы должны пользоваться, говоря о гонениях на верующих.

Конечно, полученный в работе /4/ результат не следует считать окончательным, поскольку есть соображения (пока недоказанные) в сторону его уменьшения.

Дело в том, что в обе базы данных вошли персоны, пострадавшие не от  НКВД, а от бандитов и грабителей, например митрополит Владимир (Богоявленский). Сколько таких - никто не считал.

Далее, очень многие лица, арестовывались на 1-2 дня, и когда следователи убеждались в их невиновности, их отпускали. Но по принятым критериям, они тоже считаются пострадавшими и заносятся в Базу. Кроме того, многие ограничения нельзя считать репрессиями. Например, множество монашек и монахов было ограничено в избирательных правах, хотя для них  такая «репрессия» была совершенно несущественной.

Наконец, обе базы данных имеют непредсказуемое число ошибок, опечаток и недостоверных данных. Это обстоятельство мешает программе сопоставления персон корректно выполнять свою работу. Причем, ее ошибки будут завышать результаты - ведь любая опечатка, скажем, в фамилии - и уже персоны не смогут быть идентифицированы как одно  и то же лицо.

Поэтому не исключено, что оценка в сто тысяч  является в свою очередь несколько завышенной. Насколько? Это должны показать дальнейшие исследования.

Подтверждением этой гипотезы является известная книга д.и.н. полковника ФСБ Олега Мозохина «Право на репрессии» /7/. Среди церковных историков эта книга всегда считалась недостоверной, поскольку в ней (по их мнению) цифры репрессий были сильно занижены - Мозохин по верующим и сектантам дает суммарное число репрессий в 88380 чел.   Однако теперь, после уточнения оценки, эта цифра представляется заслуживающей доверия (а значит и книга в целом). Как видим, Мозохин также приводит число, слегка меньшее ста тысяч.

 

VII.
 

Конечно, и это число очень велико. Однако оно требует признать, что масштаб гонений был значительно (в разы) меньше, чем предполагалось ранее. Кроме того, возникает еще одна, связанная с масштабом гонений, проблема, разговора о которой обычно избегают.

Пока в статье речь шла о количестве репрессированных членов РПЦ. Но церковь гораздо более интересует другая цифра - сколько верующих подверглось гонениям по религиозным мотивам, пострадало именно за Христа? Вот на этот вопрос ответить чрезвычайно трудно. И вот почему.

В СССР, во все периоды его существования, церковь была отделена от государства, и там не было законов, запрещающих принадлежать РПЦ и «отправлять религиозные потребности», как нарочито пошло формулировалось тогда. А была знаменитая  58 статья УК - очень разветвленная статья, предусматривающая наказание за измену Родине, контрреволюционную и противодействующую властям агитацию и действия, за участие в контрреволюционных организациях и пр. И именно эту статью, как правило, инкриминировали и верующим, когда хотели их репрессировать.  Но надо сказать, что верующие далеко не всегда были овечками, которых ни за что отправляли на бойню. Как правило, реальная контрреволюционная организация (а их было множество в СССР) опиралась на верующий костяк и зачастую имела духовников. Отсюда различного рода дела «церковно-монархических» или «церковно-контрреволюционных» организаций. А кроме того, просто большинство верующих было против советской власти - за насаждение атеизма и за ликвидацию частной собственности. Так, например, в Базе по огромному количеству дел верующим инкриминируется агитация против колхозов. Власть видела в церковниках если не явную «контру», то «контру» потенциальную, и, обладая силой, их репрессировала. Но не по религиозным соображениям, а за антисоветскую деятельность.

Не подвергается сомнению, что следователи часто фальсифицировали дела, отправляя в ГУЛАГ, на расстрел или в ссылку невинных людей. Интернет заполнен душераздирающими рассказами о жестокости сотрудников НКВД. Но все-таки,  насколько такие действия являлись правилом, или наоборот, были исключением, сказать трудно.

 В связи с этим  посмотрим, как же решается вопрос пострадавших именно за Христа. Разумеется,  было бы грубой ошибкой считать таковыми всех крещеных репрессированных  - ведь среди всех репрессированных крещеных было большинство, но в подавляющем большинстве дел о религиозной принадлежности речи не было и в помине. Никто в церкви так и не считает. В Базе этот вопрос решается следующим образом: если человек арестован (т.е. находился в заключении хотя бы один день) или к нему применялись иные насильственные действия со стороны государства, то он, в соответствии с законом 1991 г.о репрессиях, считается репрессированным. А если он к тому же обладает саном или является активным верующим, то он считается пострадавшим за Христа и попадает в базу. Иначе говоря,  каждая репрессия верующего считается религиозным гонением. Боюсь, что тут опять-таки имеет место разновидность «синдрома Солженицына». Ведь вроде ясно, что такое отождествление неверно - активный верующий мог быть репрессирован  именно за реальную антисоветскую деятельность, и тогда уже он пострадал не за Христа, а осужден по государственному закону, который, каким бы он ни был, всякий христианин должен соблюдать. Поэтому думается, что необходим еще один критерий: должно быть доказано, что обвинение по 58 статье является наветом и что антисоветской деятельностью  человек не занимался. Но вот этого сказать о многих и многих попавших в базу нельзя. Тем более, что о действительных мотивах ареста, как правило, в базе информации нет (даже если есть статья осуждения и приговор, то они об этом никакой информации не несут).

Однако в церковных структурах на вопрос, доказано ли обвинение на него, или наоборот, доказана невиновность, никогда не обращалось внимание. Иначе говоря, по умолчанию считалось (и продолжает считаться), что любая репрессия была несправедливой. А всегда интересовало совсем другое, противоположное. Так, Синодальная комиссия по прославлению новомучеников, как правило, отводит кандидатуру на прославление, если из следственного дела видно, что обвиняемый на допросе согласился с обвинением (и даже если просто подписал лист допроса) - считается, что он сотрудничал со следствием, а это уже есть «препятствие для канонизации».
 

VIII.
 

Великое дело - пострадать за Христа, и тем самым проявить к нему высшую любовь. И целый сонм христиан, понесших  тяжелые скорби или даже отдавших свою жизнь за Христа в XX в.  смотрит на нас с небес и молится за нас. Но манипулировать их количеством и в разы и даже десятки раз  преувеличивать их число недопустимо.  И прежде всего это бьет по нашей церковной исторической науке, а значит - и по всей церкви в целом. «Синдром Солженицына» должен быть навсегда преодолен нашей православной общественностью.
 

Литература
 

1. А. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ. Т..2, ч.3; гл.1; Москва, 1990, «Советский писатель. Новый мир», - С.12.

2. Емельянов Н.Е.. К вопросу о числе новомучеников и исповедников Русской Православной Церкви в XX веке.  Pravmir.ru, 30 октября 2009 г. https://www.pravmir.ru/skolko-repressirovannyx-v-rossii-postradali-za-xrista/

3. Сомин Н.В.. К вопросу о числе репрессированных за православную веру в России в XX в. //Вестник ПСТГУ, 3(64), История русской православной церкви. Москва, 2015, С. 101-106.

4. Сомин Н. В. Использование репрезентативной выборки для оценки числа пострадавших за веру в России в XX в //Вестник ПСТГУ, II(87), История русской православной церкви. Москва 2019, С. 99-108.

5. Скала Алексий, прот. Церковь в узах: история Симбирско-Ульяновской епархии в советский период (1917-1991 годы).- ОАО «ИПК Ульяновский Дом печати», 2007. - 968 с.

6. Хаустов В., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936-1938 гг. М., 2010. С. 407-408.

7. Мозохин Олег. Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918-1953), М., «Кучково поле» - 2006.).

8. Ольга Орлова. Историк Леонид Бородкин: «Экономика ГУЛАГа была неэффективна». https://trv-science.ru/2017/07/18/istorik-leonid-borodkin-ekonomika-gulaga-byla-neeffektivna/

http://ruskline.ru/analitika/2019/8/2019-08-15/sindrom_solzhenicyna/