Юрий ПавловецИдеи литвинства в современной Белоруссии
В последнее время в информационном пространстве Белоруссии все чаще стало появляться понятие «литвин» в качестве способа альтернативной идентификации белорусского этноса. Несмотря на то, что распространение идей «литвинизма» происходит по большей части лишь в среде националистически настроенной интеллигенции, в перспективе они способны изменить не только культурную, но и национальную составляющую белорусского самосознания.
20 мая 2000 года в Новогрудке на Замковой горе несколькими десятками самопровозглашенных литвинов был подписан «Акт объявления существования литвинской нации» и заявлено о возрождении литвинского языка с использованием латиницы, а не кириллицы. В основе новой концепции литвинизма были положены следующие идеи:
1. Своей территорией литвины стали считать так называемый еврорегион, состоящий из Республики Беларусь, Виленского края Литовской республики, Подляшского воеводства Польши и некоторых других прилегающих областей – так называемая Литвания. По мнению идеологов течения, с присоединением Республики Беларусь к Европейскому Союзу Литвания станет органичной частью общеевропейского культурного и исторического контекста. При этом отмечается, что литвины выступают за отмену действующих границ: для них важно, чтобы связь между Минском и Вильней, между Гродно и Белостоком была абсолютно свободной, в то время как вопросы о границах с Россией остаются открытыми.
2. Литвины утверждают, что они не литовцы, несмотря на похожие самоназвания, и не белорусы, которые, по их мнению, в историческом контексте имеют литвинское происхождение. Некоторые белорусы, осознающие себя в историческом контексте литвинами, часто именуются белорусами-литвинами, поэтому их принято считать «промежуточным этапом перехода» белорусов в нацию. По мнению самих литвинов, несмотря на различие менталитета и национального самосознания, литвины и белорусы – это коренные нации Республики Беларусь, которые исторически близки и взаимодополняют друг друга. При этом выдвигается тезис о том, что литвинская национальная идея, исходя из своей перспективы, просто вбирает в себя те части разнонаправленных белорусских национальных идей, которые не противоречат литвинизму.
3. Литвины – это нация свободных людей. Судя по характеристикам, которыми оперируют идеологи литвинизма, каждый второй белорус, а также русские, литовцы и жители северо-восточной Польши уже неосознанно являются литвинами: «белорусы, не нашедшие в истории, культуре и менталитете белорусской нации желаемого наполнения и контекста; либерально настроенные, ненационалистические, проевропейские граждане России и представители всего русскоязычного мира, чувствующие потребность сопричастия к европейской цивилизации; жители Виленского края и северо-восточной Польши». Также литвинами предлагают стать людям без выраженного национального самосознания, которые находятся в процессе поиска своей национальной самоидентификации. В основном, по мнению идеологов литвинизма, это жители Белоруссии и крупных мегаполисов Восточной Европы – Москва, Санкт-Петербург, Киев, Калининград, чувствующие «потребность сопричастия к европейской цивилизации» и комплиментарность к еврорегиону Литвания.
4. Провозглашая себя коренной нацией Белоруссии, титульным народом Великолитвы и государствообразующей нацией Великого Княжества Литовского, литвины осознают свою ответственность за будущее страны в составе Европейского Союза и видят своё предназначение в построении свободного и либерального европейского государства, в котором бы нашлось место для полноценной жизни всем нациям и субэтническим группам, всем оттенкам политического и социального спектра.
5. Своей страной литвины считают современную Республику Беларусь, которая создана и существует, по их утверждениям, только благодаря истории Великого Княжества Литовского и литвинскому духу, продолжавшему жить в подсознании людей.
Перечисленные выше положения являются не единственными, но основополагающими в концепции литвинизма и нуждаются в некоторых комментариях.
Во-первых, в идее о территориальной принадлежности литвинов наблюдается стремление не столько включиться в общеевропейский процесс, сколько воссоздать Речь Посполитую в границах 1772 года, что, по сути, является идеей польского национализма последние два столетия, направленной на отрыв белорусского и украинского этносов от России.
Во-вторых, регион расселения современных белорусов, а именно их считают потомками «возрождающейся нации литвинов», охватывает в основном территорию нынешней Беларуси и некоторые приграничные районы соседних стран. В силу геополитической специфики именно этот регион достаточно часто становился ареной разрушительных войн, в ходе которых, как правило, погибало в основном городское население, являющееся основным носителем национальных идей и в том числе литвинской. Восстановление городов всегда проходило гораздо медленнее, чем села, где даже очень высокие потери быстро возмещались за счет регенерации уцелевших местных жителей, которые, как правило, идентифицировали себя не как литвины, а как жители определенной географической области, например «пинчуки», «берасцейцы» и т.п. Автохтонность жителей современной Белоруссии – принципиально важная черта белорусской идентичности, обусловленная историей региона, а распространенное здесь самоопределение «тутэйшыя» («здешние») является одной из базовых черт этнической самоидентификации.
Таким образом, можно говорить, что современные белорусы – это в основном потомки той части преимущественно сельского населения, которая осталась жива в ходе часто повторяющихся войн. Политический класс в регионе современной Белоруссии в ходе войн несколько раз радикально менялся по культуре и идентичности, оставаясь тем не менее местным по происхождению. Политическая и культурная традиция в период между войнами никогда не успевала приобрести окончательную устойчивость и несколько раз резко прерывалась. Именно этот факт позволяет говорить о том, что на настоящий момент не прослеживается ни культурных, ни исторических связей между литвинами ВКЛ и современным населением Белоруссии.
В-третьих, по мнению ряда исследователей, например Л. Левшун, в исторической ретроспективе понятия «Литва» и «литвины» зачастую не являлись самоназванием для жителей региона. Сами себя они предпочитали именовать «русинами», самоидентифицируясь по «русской вере», то есть по православному исповеданию. «Литвинами» могли именовать себя граждане ВКЛ славянского или балто-славянского происхождения, которые противопоставляли себя как «ляхам», воспринимавшимся ими отнюдь не дружественно, так и «русинам», которые ассоциировалось с «вражеской Московией». Однако в данном случае идеалы «литвинизма», то есть происхождение шляхты ВКЛ «от италийцев», утверждались в противовес, с одной стороны, идеалам превозносимого польской короной «сарматизма», а с другой – претензиям Московии на первенство в христианском мире: «Москва – третий Рим, а четвертому не бывать».
В-четвертых, открытая пропаганда вхождения Белоруссии в Евросоюз и отказ от какой-либо интеграции с Россией, кроме как в рамках ЕС, не учитывает общего настроения жителей Республики Беларусь. По данным социологических исследований, проводившихся в мае 2010 г., в Европейском Союзе предпочли бы жить всего лишь 17,2% респондентов, в то время как в союзе с Россией – 30,2%. При этом подавляющее большинство современных белорусов как осознанно, так и на уровне подсознания относят себя в этнокультурном и религиозном плане именно к славянскому, русскому миру. С русскими, по данным соцопросов, белорусов сближают высокие моральные качества – духовность, гостеприимство и доброта, в то время как моральные и социально-психологические качества европейцев отодвинуты на второй план: для простого обывателя жители Западной Европы представляются жадными и расчетливыми. Помимо этого, в отличие от европейцев, белорусов и русских объединяет общее культурное и своеобразное психологическое пространство, которое выражается, в частности, в представлении о ментальном сходстве двух этносов. Рядовые граждане все еще воспринимают друг друга как близких, не чужих людей, а разъединяющим фактором служат обычно общественно-политические ориентации государственных элит.
В-пятых, провозглашая принципы национального и культурного равенства всех этнических групп, проживающих на территории современной Белоруссии, литвинизм достаточно четко противопоставляет себя русскому миру. Речь идет о необходимости создать «абсолютно независимую силу, которая бы сумела выстоять в условиях российской оккупации и сохранить литвинский дух» в случае поглощения Белоруссии Россией. В то же время литвины хотят видеть себя частью Европы, не задумываясь о роли и месте, которое будет уготовано там Белоруссии.
В сложившейся этнокультурной ситуации у белорусов, как, впрочем, и у тех, кто признает себя литвинами (по некоторым данным, таких около 150 тысяч человек), реальной возможности исторически реализоваться как часть Запада, интегрировавшись в протестантско-католическую цивилизацию, фактически нет, что признают и сами идеологи литвинизма: «белорусы в большинстве к европейской цивилизации относятся или враждебно, или настороженно-нейтрально». С другой стороны, литвинизм не видит возможности дальнейшей интеграции русских и белорусов в рамках единого славянского мира, провозглашая тезис о «пост-империалистических» и «реваншистских» настроениях в российском обществе. Несмотря на то, что такая своеобразная позиция литвинизма в настоящее время не нашла широкой поддержки среди белорусов, реализация подобного прозападного (читай – польского) проекта может представлять достаточно серьезную угрозу Русскому миру в будущем. Особенно на фоне нынешнего конфликта между политической элитой России и Белоруссии.
http://www.imperiya.by/authorsanalytics19-8524.html
