Скончался Игорь Фёдорович МасленниковИрина Павлова 
Я еще не так давно писала статью к его 90-летнему юбилею в газете Санкт-Петербургские ведомости.
Он успел её прочесть, благодарил...
Пусть она и станет его некрологом сегодня.СЛЫШАТЬ МИРК 90-летию Игоря МасленниковаОднажды мы заспорили с Игорем Федоровичем Масленниковым, который набирал свою первую режиссерскую мастерскую, и пригласил меня в свою приемную комиссию.
В числе прочих к нему поступали две девочки. Обе способные и интересные. И обе жутко необразованные. Я тогда ему про это говорила, а он мне отвечал: «В первую очередь режиссер должен уметь слышать мир. Остальное приложится! Вот увидите!».
Сам Масленников мир умел слышать.
Хотя совсем не тот мир, который в ту пору слышали мы все.
«В школьные годы во время эвакуации в Челябинске я прочел полное собрание сочинений Диккенса. Получил вирус «англичанства», оценил его и сохранил. Для меня английская литература имела большое значение. Она, в основной своей массе, иронична. Мне нравится в литературе присутствие «специй», придающих произведению вкус…»
Эту фразу из давнего интервью Игоря Масленникова я запомнила именно потому, что в ней, как в капле воды, отразился и человеческий и художественный стиль самого Масленникова.
Хотя самое первое впечатление от него у меня было как о человеке увлекающемся.
На «Ленфильме» в ту пору снималась «Ярославна, королева Франции», и я, совсем еще зеленый молодой критик, писала о будущем фильме по заказу журнала «Искусство кино».
Игорь Федорович Масленников стал первым, с кем я познакомилась на «Ленфильме», едва получив студийный пропуск.
…Подсаживается к тебе за столик в студийном кафе человек, которого знаешь только по экрану телевизора (где он вел передачу «Для тех, кто любит кино»), и говорит прям с бухты-барахты: «Вот вы, небось, думаете, что в 11-м веке князья в шелках-бархатах по дому расхаживали?».
Я пожала плечами, и сказала, что вряд ли, и что, скорее всего, ходили как крестьяне – в посконном. И экономно и удобно.
И так он сразу обрадовался, и начал рассказывать про фактуры фильма, и про то, что «в парадном» князь Ярослав осуществлял только представительские функции, и еще многое про то, как в быту одевались и вели себя в ту пору... И рыцари-то доспехи надевали только перед боем – и без посторонней помощи их ни надеть, ни снять было невозможно… И говорить об этом он мог бесконечно, а у меня, сидевшей напротив, моментально в голове сам собой возникал образ фильма, которого я еще не видела.
На «Ленфильме» той поры много было потрясающих рассказчиков, и Масленников был среди лучших.
Он по первой своей профессии был журналист, и, в сущности, мне даже интервью у него брать не пришлось. Он сам задавал себе вопросы и сам же на них отвечал. Моё дело было только записывать…
Вот, аккурат, во время той самой нашей первой встречи он меня спросил: «Скажите, а вот кого бы вы из наших актеров могли себе представить в роли Шерлока Холмса?».
Я задумалась, и сказала: «Наверное, никого. Нет у нас такого. Внешне, возможно, Клюев мог бы подойти, но по психофизике он – совсем другой».
И тут Масленников внезапно начал мне рассказывать, про то, что вот, Василий Ливанов – это вообще идеальное воплощение, и что он такой и сякой. Ливанов только что снялся у него в «Ярославне», и Масленников был им сильно увлечен...
Мне эта идея показалась бредовой: какой, нафиг, Ливанов?
А теперь никого, кроме Ливанова в этой роли я и представить себе не могу. Говоришь «Холмс» – и сразу лицо Ливанова... И еще то, как Светлана Крючкова кормит Никиту Михалкова «овсянкой, сэр»!
А Клюева Масленников позвал на роль Майкрофта Холмса. Не думаю, что это я натолкнула его на эту мысль, но вдруг? Хочется же льстить себя мыслью о своей причастности к прекрасному...
Масленников к тому времени уже снял на «Ленфильме» несколько картин, и было ясно, что он – «режиссер поперек «Ленфильма».
В конце 70-х – начале 80-х у студии было своё лицо, и лицо это определялось, прежде всего, такими людьми, как режиссеры Владимир Венгеров и Илья Авербах, Алексей Герман и Семен Аранович, Виталий Мельников, Виктор Трегубович и драматург Юрий Клепиков.
Были, конечно, и ленфильмовцы, работавшие в жанровом кинематографе, которого никто не отвергал высокомерно (да и как отвергать картины и мастеров, которые, собственно, студию и «кормят»?). Но, считалось, что не они определяют своими фильмами лицо студии.
Масленников был из этой когорты.
Вокруг Авербаха-Германа кружились восхищенные критики, вокруг Игоря Масленникова или Евгения Татарского, авторов бестселлеров, авторитетных и уважаемых на студии режиссеров, так не крутились.
В этом была какая-то несправедливость, о которой тогда особо не задумывались.
И для юной меня известие о том, что Масленников снимает «Холмса» было лишь поводом, чтобы удивленно пожать плечами: «Ну, да, ну, будет очередная «советская старая Англия», очередной советский детектив из старинной зарубежной жизни, ну, для массового зрителя, – тоже нужно, в конце концов…».
Когда я увидела первые серии фильма, я была поражена.
Нет, «поражена» – не то слово. Я была потрясена.
Это не было просто «кино для массового зрителя». Это был тот уровень совершенства формы и стиля, от которого дух захватывало: невероятная смесь ироничности, остроумия, актерских бриллиантов, режиссерских находок. Фейерверк какой-то.
Это была «Англия мечты»!
Ленфильмовцы той поры волшебным образом «ломали и перекраивали под себя» расхожие массовые жанры.
Мельников – мелодрамы из «простой жизни», Масленников перекроил под себя классический детектив, сняв куда более «английское» кино, чем снимали сами англичане.
Мало того, он и знакомых актеров со сложившимися биографиями тоже «перекраивал» под себя: Василия Ливанова и Виталия Соломина, Олега Янковского и Сергея Шакурова, Рину Зеленую и Виктора Проскурина…
Я понимаю, что сценаристы Дунский и Фрид смогли написать поверх мотивов довольно чопорной литературы Конан-Дойла вот этот совершенно искрометный «над-сюжет», но кино на бумаге не запишешь. Его надо снять, и надо для этого обладать совершенно безупречным вкусом и чувством стиля, какого прежде за Игорем Масленниковым «не числили».
Но это чувство стиля уже было проявлено им и раньше, хотя тогда на этом никто особо не зацикливался. Всем было интереснее «что», а не «как», и потому в прежних, достаточно скромных работах Масленникова «Личная жизнь Кузяева Валентина» и «Завтра, третьего апреля», «Сентиментальный роман» и «Гонщики», этого поиска стиля никто не отмечал.
Какие-то из этих его работ были признаны удачами, какие-то – полу-неудачами, а самого Масленникова в открытую не называли «режиссером второго эшелона» только потому, что он был секретарём парткома студии: опасались.
Но ленфильмовцам надо отдать должное: они даже в кино, которое не совпадало с магистральными направлениями жизни студии, всегда умели оценить уровень и качество режиссуры.
Талант на студии определял всё – и отношения с окружающими, и уровень почтения, и много другое, – а вовсе не титулы, должности и ордена.
У Масленникова какой-то «генеральной линии творчества» не было, и, пожалуй, до «Холмса» никто в нём и адепта массовых жанров, автора будущих бестселлеров тоже не видел. Высоким качеством стилизации эпохи, как в «Сентиментальном романе» или в «Ярославне», студию удивить было невозможно: этим привычно удивляли Венгеров и Герман.
А вот когда появился «Холмс» – он удивил.
И с каждой новой серией, с каждым новым отрезком этого нескончаемого «марафона» удивлял всё больше.
Масленников снял сериал-шедевр, я считаю.
Думаю, его еще не одно поколение зрителей будет любить. И любить будут именно за это: за вкус и стиль, за блистательный тандем Холмс-Ватсон, за изумительных, совершенно неожиданных «англичан» – Евгения Стеблова, Борислава Брондукова, Игоря Дмитриева и Виктора Евграфова… За влюбивших в себя всю страну Генри Баскервиля - Никиту Михалкова, и супругов Бэрримор – Светлану Крючкову и Александра Адабашьяна.
Да уже и в качестве сценариста сам Масленников в тандеме с Юрием Векслером оказался стилизатором и остроумцем ничуть не хуже, чем маститые Дунский и Фрид.
«Зимняя вишня», которую Масленников снял по сценарию Владимира Валуцкого, могла стать после этого победного шествия Холмса по стране (и миру) началом конца карьеры режиссера, достигшего, казалось бы, своего пика.
1985 год – начало перестройки, страна, которая потихоньку начинает бурлить, «Ленфильм», который расцветает всё новыми режиссерскими именами и фильмами – один другого лучше, и уж кому там какое дело до страданий матери-одиночки и её непутёвого любовника…
Но и на этот счет у Масленникова была своя точка зрения. «Зимняя вишня» в момент своего выхода буквально «взорвала кассу»!
Наработанная «режиссерская мускулатура» заставила эту затейливую мелодраму заиграть такими красками, каких еще не знавал этот всеми любимый жанр.
Красавица-героиня Елены Сафоновой, безупречно стильная и умная, влюбившаяся в ироничного тюфяка-интеллигента, дивные, смешные, восхитительные подружки героини – Лариса Удовиченко и Нина Русланова, красавец Ивар Калныньш – своего рода «гран-при» за все страдания, от которого героиня вдруг отказывается в последнюю минуту – всё это ломало привычные каноны жанра, снова заставив страну горевать и смеяться, да еще и злиться на эту «сумасшедшую»!
Дамы всей страны – интеллектуалки и хабалки, юные и старые, – все, как одна, спорили до хрипоты и стояли в очереди за билетами на второй, третий, а то и четвертый просмотр фильма, подарившего надежду и уверенность в себе всем одиноким женщинам…
Масленников всегда умел «слышать мир», – но не тот, который слышат все.
Этим всегда и был интересен...
17.09.2022Источник
