Противостояние США с КНР

[Александр Васильевич]

Елена ПУСТОВОЙТОВА

Китай – США: Тихий океан пополам?



 Вступая в должность, президент Трамп обещал, а госсекретарь Тиллерсон детализировал шаги, которые новая администрация США намерена предпринять в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). В качестве одного из таких шагов упоминалось блокирование доступа Пекина к искусственным островам, создаваемым в Южно-Китайском море. Идея вызвала аплодисменты в конгрессе и скептические улыбки в военном ведомстве: в Пентагоне всерьёз об этом думать не стали, полагает Asia Times, поскольку армия страны, развивающейся так быстро, как никакая другая в мире, уже не отступит с этих рифов и отмелей.

Готов ли Дональд Трамп поменять резко к худшему долгосрочные отношения Соединённых Штатов с Китаем «из-за двух несчастных островков» в океане? Вопрос непростой. «Как минимум с 1980-х китайские военные стратеги считают очень важным быть способными доминировать в этом географическом регионе, который они называют «Первая островная цепь» - череда островов, тянущихся от российских Курильских островов до Японии, Тайваня, Филиппин и заканчивающихся у Индонезии», - пишет The Diplomat. В соответствии с этим перед военно-морским флотом Поднебесной поставлена задача «создать современную военно-морскую структуру, соответствующую задачам обеспечения национальной безопасности и развития, защиты национального суверенитета и морского права… а также участия в международной кооперации». На искусственных островах появилась уже четвёртая взлётно-посадочная полоса и ракеты ПВО. Отправился через китайские моря в Индийский океан, а затем в Средиземное море и Западную Атлантику первый китайский авианосец «Ляонин»… Asia Times считает, что «китайцы, возможно, думают, что после освоения  пространства внутри «Первой цепи островов» появится «Вторая цепь», как только Китай наберёт силы, и никто не сможет ему противостоять».

Однако только ли о противостоянии может идти речь там, где дело касается взаимоотношений Пекина и Вашингтона?  Американо-китайские отношения представляются более глубокими, чем заявления государственного секретаря США Рекса Тиллерсона. Все помнят жёсткую риторику Трампа в отношении Китая в ходе кампании по выборам президента США. Однако за неполные пять месяцев со времени въезда Трампа в Белый дом риторика смягчилась и приобрела совсем другой вид. Почему?

Конечно, Трамп не первый американский президент, отклоняющийся от своих предвыборных заявлений и обещаний. Однако в данном случае  политический разворот слишком очевиден, слишком бросается в глаза, учитывая, что отрицательный торговый баланс с Китаем был для Трампа самым главным в его «формуле победы» на выборах. И уже потом шли «мелочи» вроде НАТО, Мексики и т. д.

12 мая сего года San Francisco Chronicle писала: «Компания недвижимости, принадлежащая Джареду Кушнеру, зятю и советнику президента Трампа… искала 150 миллионов долларов для финансирования проекта жилого строительства в Нью-Джерси, предлагая иностранным инвесторам, тем, кто вложит в проект как минимум 500 миллионов, «грин карт», дающую вид на жительство в Соединённых Штатах». Необычно здесь, собственно, только то, что мероприятие с целью привлечения иностранных инвесторов проходило не где-нибудь, а в Пекине, в отеле «Ритц-Карлтон», и что гостей обхаживала младшая сестра советника президента США Николь Кушнер-Мейер, – это отметили журналисты сразу двух крупнейших американских газет Washington Post и New York Times.

Asian Review напоминает, что в день, когда в ноябре прошлого года Дональд Трамп одержал победу над Хиллари Клинтон в предвыборной гонке, Джаред Кушнер обедал на Манхэттене в ресторане Waldorf Astoria с китайским миллиардером Ву Циаху (Wu Xiaohui), главой крупнейшей китайской страховой компании Anbang Insurance Group. Anbang, выкупившая этот роскошный отель у Hilton Worldwide почти за 2 миллиарда долларов, была готова крупно инвестировать в реконструкцию небоскрёба компании Кушнеров на Манхэттене.

К этому можно добавить, что именно китайский посол в США Цуй Тянькай и Джаред Кушнер готовили первую встречу президента США Дональда Трампа с председателем КНР Си Цзиньпином во Флориде.  И в  день их встречи Иванка Трамп, дочь президента и создатель модного лейбла одежды, носящего её имя, получила от китайских властей разрешение на три товарных знака…

Кто-то скажет, что от этих знаков внимания до идеи совместно управлять Тихим океаном, разделённым на восточную (американскую) и западную (китайскую) половины, дистанция огромного размера, но мне так не кажется. Пять триллионов долларов, проплывающих в виде разного рода грузов через Южно-Китайское море (43 процента мировой морской торговли) требуют слежения за свободой навигации, и за прошлый год ВМФ США четырежды наведывался сюда с патрулями, пишет The National Interest. Стремятся патрулировать эти воды и другие, например Австралия, поставляющая железную руду, уголь и сжиженный природный газ (СПГ) в Северо-Восточную Азию через Южно-Китайское море. Однако более всех их, вместе взятых, заинтересован в свободе навигации в этом море сам Китай, вывозящий морем почти 31 процент своего экспорта. Кроме того, «Китай стал очень зависим от морского импорта энергоресурсов и основных промышленных ресурсов, таких как железная руда. И многочисленные китайские эксперты беспокоятся, что в случае кризиса Соединённые Штаты могут прервать поставки когда им угодно, – считает The National Interest. – И потому необходимость укрепления гарантии свободы мореплавания диктует Китаю строительство островов в Южно-Китайском море».  Что может быть убедительнее такого аргумента?

https://www.fondsk.ru/news/2017/06/14/kitaj-usa-tihiy-okean-popolam-44155.html

[Александр Васильевич]

Елена ПУСТОВОЙТОВА

США создают систему противодействия китайскому проекту «Один пояс, один путь»



 К визиту Дональда Трампа в Пекин готовится «вся президентская рать». Учитывая, что американский президент – это всегда «генеральный менеджер по продажам», министр торговли США Вилбур Росс сколачивает команду для переговоров в Китае, куда в середине ноября собирается президент США по дороге на саммиты AСЕАН на Филиппинах и AПЕК во Вьетнаме. Как сообщает Reuters, Росс будет собирать до конца сентября заявки от компаний, желающих внедриться на китайский рынок, и обещает не только снять все барьеры, которыми Пекин охраняет свой внутренний рынок и банковский сектор особенно от американских торговцев, но и «предоставить компаниям доступ к высшим руководителям китайского правительства, принимающему решения».

Без сомнения, только что принятое решение президента США запретить китайским частным фирмам покупать американские судостроительные компании, ставшее ещё одним ударом по «взаимовыгодным интересам партнёров», тоже создаёт определённую почву для переговоров Дональда Трампа и Си Цзиньпина. Укрепляя свои позиции перед встречей с главным конкурентом в погоне за глобальным лидерством, Трамп одну за другой нагромождает преграды на пути к обещанному им открытому и честному партнёрству с Поднебесной. И это вполне по-американски.

Агентство экономической информации Вloomberg обратило внимание на то, что Вашингтон увяз в противоречии между декларируемым стремлением к партнёрству с Пекином и ведущейся с ним торговой войной. «Президент Дональд Трамп блокировал китайским инвесторам покупку Lattice Semiconductor Corp. – американского производителя микросхем, выпускающего высокопроизводительные PLD, электронные компоненты, используемые для создания цифровых интегральных схем». При этом он сослался на «безопасность сделки» и проигнорировал «призыв к справедливости» из Пекина. За четверть века это был всего четвёртый случай, когда американский президент вмешался в покупку американских компаний зарубежным инвестором из соображений национальной безопасности. При этом приобретатель – китайская Canyon Bridge Capital Partners LLC – является частной, а не государственной компанией.

С начала года ещё две попытки китайских инвестиционных компаний были отвергнуты по причине угрозы безопасности для экономики США:  китайский авиаперевозчик HNA, пытавшийся инвестировать в Global Eagle EntertainmentInc., развлекающую пассажиров в полёте, и T.C.L. Industries Holding из Гонконга, которая производит бытовую технику и мобильные технологии и пыталась купить Inseego Corp. И это притом, что Вашингтон уже много месяцев давит на Пекин расследованием министерства торговли в отношении китайской стали, наносящей «ущерб национальной безопасности» США. А в августе Трамп приказал торговому представителю США Роберту Лайтхайзеру найти данные, подтверждающие подозрение в краже китайцами интеллектуальной собственности. Речь идёт о расследовании Section 301,  которое может подтолкнуть к введению тарифов на импорт из Китая уже в этом году.

На первый взгляд, это кажется странным: зачем ужесточать торговую войну с Китаем – и рассчитывать на урегулирование с ним проблемы американского торгового дефицита почти в 32 миллиарда долларов, а по дороге ещё и требовать от Пекина  «усмирить Северную Корею»? Однако это только на первый взгляд. И советникам Трампа, и ему самому должно быть понятно, что продолжающий увеличиваться (за полгода – на 13 процентов) дефицит внешней торговли США связан не с тем, что, к примеру, Китай манипулирует курсом юаня или применяет в торговле несправедливые приёмы. Отрицательное сальдо торгового баланса США обусловлено долларизацией мировой торговли, которая даёт Америке возможность иметь громадный торговый дефицит и жить с этим дефицитом безнаказанно. Чем Америка беззастенчиво и спекулирует. Внешнеторговый дефицит США будет расти и дальше до тех пор, пока доллар остаётся переоценённым. А внешнеторговое сальдо Китая будет укрепляться, поскольку наметившееся «охлаждение» экономики в стране подавляет импорт, а экспорт, в том числе в США, снова растёт.

С таких позиций весьма непросто «давить» на Пекин. Тем более что там тоже хорошо понимают, где собака зарыта. На минувшей неделе Министерство торговли КНР заявило журналистам, что «США должны создать справедливые и открытые условия в торговле», а «приобретение компании должно быть решением компании».

Чтобы фронт атаки на Пекин был шире, Вашингтон активно подтягивает союзников. Как сообщает Asia Nikkei, азиатские лидеры бизнеса стран АСЕАН вдруг всполошились из-за инициативы Пекина «Один пояс, один путь». Собравшись на инвестиционном форуме в Гонконге, они обсуждали тот факт, что китайская инициатива объединяет более 60 стран и обещает больше 1 триллиона инвестиций в регионе, где инвестиций жаждут все. Появление Нового шёлкового пути сулит до 26 триллионов долларов к 2030 году, и понятно, под чью музыку страны, лежащие на этом «пути», будут танцевать.

«Китай со своей инициативой «Один пояс, один путь»  слишком агрессивен в странах АСЕАН,  – считает глава корпорации CT Corp. из Джакарты Чайрул Таньюнг. – Нам нужен кто-то, кто постарается построить мост взаимодействия между китайскими компаниями и Индонезией, чтобы все происходило быстро и мягко». И кивает при этом на Японию и США.

Инвесторы из Филиппин, Мьянмы, Шри Ланка и Пакистана кивают в ту же сторону. А Индия с Японией даже решили найти собственный «путь», сообщает Asia Nikkei. Премьер-министр Японии Синдзо Абэ и его коллега из Индии Нарендра Моди заявили о двустороннем сотрудничестве в вопросах безопасности и развитии инфраструктуры. «Мы будем поддерживать кооперацию между Японией, Индией и США, основанную на крепких связях и взаимном доверии с президентом Трампом», – заявил на пресс-конференции японский премьер Абэ, пообещав выделить заём в 349 миллионов долларов на создание собственного, отличного от китайского «проекта развития дорог» и отпор Китаю в его стремлении в Индийский океан.

Пока дипломаты с обеих сторон уверяют, что результаты от встречи Дональда Трампа с Си Цзиньпинем непременно будут и США «готовы наращивать обмен и координацию с Китаем в международных и региональных проблемах, чтобы сделать визит Трампа в Китай продуктивным», пишет Сhinadaily, с ними трудно спорить. Какие-то результаты встречи председателя КНР и президента США, несомненно, будут. Вот только последуют ли риторике дипломатов о «консенсусе» и «взаимной выгоде» американские делегаты? Главный экономист Fitch Ratings Брайан Каултон (Brian Coulton) заявил в Нью-Йорке на Глобальной конференции одного из крупнейших кредитных агентств США Fitch изданию Сhinadaily, что Китай делается всё более влиятельным в мировой экономике, он стал главным торговым партнёром для многих государств и растущим источником инвестиций: «Когда импорт из Китая возрастает, как это происходило во второй половине прошлого года, всем участникам глобальной экономики становится легче».

Похоже, однако, не всем. Американский «генеральный менеджер по продажам» Дональд Трамп – против.

https://www.fondsk.ru/news/2017/09/17/ssha-sozdajut-sistemu-protivodejstvija-kitajskomu-proektu-odin-pojas-odin-put-44668.html

[Александр Васильевич]

Дмитрий СЕДОВ

Немецкая экономика перед выбором: Китай или США?



 Миф о «трансатлантической солидарности», давно критикуемый немецкой оппозицией, получил ещё один удар. В экспертном сообществе Германии развернулась дискуссия о том, что такое китайская модель экономики и чем она лучше американской. Для ФРГ, на которую идёт напор китайского бизнеса, это имеет вполне практическое значение. Нужно определяться, чьему влиянию отдать приоритет - китайскому или американскому. Сидеть на двух стульях не получится, да и Вашингтон не позволит.

Толчком к дискуссии стал выход в свет работы Вернера Рюгемера «Варианты капитализма – сравнение западной и китайской модели капитализма» (Werner Rügemer: Varianten des Kapitalismus – Ein Vergleich des westlichen mit dem chinesischen Kapitalismus). Исследуя становление американской модели капитализма, В. Рюгемер приходит к выводу, что «американский капитализм остался таким же хищником, как в XVIII веке». Если США что-то затеяли в одном из уголков мира, считает В. Рюгемер, будь то инвестиции, война, операции спецслужб или что-то иное, это всегда делается «исходя из национальных интересов Америки», а национальные интересы других государств никогда не являются для американцев предметом рассмотрения.

В. Рюгемер отмечает, что американский способ инвестирования за рубежом весьма специфичен. Хотя инвестиции гарантируются торговыми связями и специализированными международными организациями, американцы в принципе не считают эти гарантии достаточными. США проводят политику военного обеспечения инвестиционной деятельности и имеют для этого более 1000 военных баз по всему миру.

Автор отмечает, что со времён поражения во Вьетнаме отношение к войнам в США изменилось. Америка поняла, что войны не обязательно выигрывать – они в любом случае приносят прибыль. Чем продолжительнее война или тлеющий конфликт, тем прибыльнее. Деловой интерес диктует и приватизацию многих отраслей военной жизни: частные армии, частная военная логистика, частные предприятия в интересах спецслужб, частные услуги по военному тренингу, консультированию и т. д.

В. Рюгемер пишет, что американский капитализм легитимирует себя с началом эпохи «глобализации» через лозунг о правах человека, одновременно извращая это понятие. Например, США признали только 11 из 190 разделов о праве на труд в Уставе Международной организации труда (МОТ) ООН.

А в китайской модели немецкий автор выделяет следующее.

– Смешанное хозяйство, состоящее из частной и общественной собственности, является плановым и управляется коммунистической партией.

– У КНР нет надобности в военном сопровождении зарубежных инвестиций, Китай не содержит военные базы за рубежом. Однако выдающуюся роль в провоцировании КНР на гонку вооружений сыграл президент Барак Обама, использовавший в этих целях Японию и Тайвань. Сегодня эту линию продолжает Д. Трамп. Усиленное вооружение КНР в последние годы носит оборонительный характер.

– В результате бурного экономического роста Китая США признали его не просто конкурентом, а «системным врагом».

– Китайцы делают упор на многолетние инвестиции в инфраструктуру и предприятия, полезные на будущее, чтобы дифференцировать свою экономику. Этому служат международные инфраструктурные проекты, например "Новый шёлковый путь" от китайского восточного побережья до Дуйсбурга в Германии.

 – КНР активно развивает отношения в рамках БРИКС и продвигает концепцию многополярного мира.

– Коммунистическая партия контролирует все важнейшие процессы в экономике. Например, строительство жилья, трудовую миграцию, снижение излишних мощностей в металлургии, трудовые взаимоотношения, движение финансов.

– КПК ведёт активную борьбу с коррупцией. Заслуга этой партии состоит в том, что она не делает различия между «своими» и «чужими». За коррупцию к суровой ответственности вплоть до высшей меры наказания привлекаются и высокопоставленные партийно-государственные функционеры.

 Вернер Рюгемер считает привлекательной и социальную политику КПК.

– Китай является единственным государством на Земле, в котором доходы и уровень жизни всех классов и слоёв населения постоянно растут. Это касается и среднего класса, и бедняков и даже трудовых мигрантов. 700 миллионов самых бедных уходят от самого нижнего уровня необеспеченности на плановой основе. Средний почасовой заработок китайского рабочего вырос с 2006 по 2016 г. в три раза - с 1,2 до 3,6 доллара за час. В этом Китай обогнал такие страны, как Мексика (2,10 долл), Таиланд (2,20), Бразилия (2,70), Индия (0,70). А в это время средние заработки на Западе остаются на прежнем уровне или падают.

– КНР является единственной страной, где постоянно растёт число социально обеспеченных граждан (пенсия, бесплатная медицина, образование). Бесплатной медициной охвачены 1.3 млрд граждан, пенсию получают 870 млн. человек Минимальные зарплаты поднимаются региональными правительствами и сегодня превышают минимальные зарплаты в новых странах-членах ЕС.

– Трудовые права регулируются законом от 2007 года, причём штрафы для нарушителей-предпринимателей гораздо жёстче, чем в Германии.

Особый интерес для немецкого читателя в этой книге представляет тема китайских инвестиций в Германии. В. Рюгемер приводит следующий пример.

В 2016 году тогдашний министр экономики и энергетики Зигмар Габриэль издал разрешение на покупку китайским концерном Fujian Grand Chip Investment (FGC) крупной немецкой технологической фирмы Aixtron. Акционеры Aixtron дружно поддержали это решение, но вмешались спецслужбы США. Оказывается, сделка создаёт угрозу национальной безопасности Соединённых Штатов: в Калифорнии существует филиал Aixtron с 100 рабочими и власти не позволят этому филиалу перейти под китайского инвестора. Габриель вынужден был отозвать своё решение.

В. Рюгемер подчёркивает, что немецкое правительство и Еврокомиссия позволили запрячь себя в американскую «антикитайскую упряжку». Несмотря на это, с 2006 года китайские инвестиции в Европе выросли в 4 раза. Сейчас в ФРГ имеется 8000 немецких предприятий, в которые китайские предприниматели вложили 60 млрд. евро.

Хотя инвестиционная активность США в Европе также велика, но её характер иной. В книге приводится пример. В ноябре 2016 г. гамбургская фирма Smaato продалась за 148 миллионов евро китайскому инвестору, отклонив предложение американских покупателей и открыто заявив, что американцы «вырывают производство с корнем и лишают его рабочих мест». Как пишет В. Рюгемер, «китайский бизнес всегда нацелен на долгосрочное планирование и расширение производственного ядра, в то время как американцы имеют ментальность грабителей».

Вернер Рюгемер, останавливаясь на политике США в отношении Китая, отмечает, что ярлык «главного врага США» и демонизация КНР порождены угрозой проигрыша Америки в развернувшейся экономической гонке. США, не имея перспектив эту гонку выиграть, рассчитывают компенсировать поражение военным окружением и политической изоляцией КНР. По мнению автора книги, немецкому бизнесу эти манёвры вполне понятны.

В деловых кругах ФРГ зреет протест против подчинения правительства диктату США. В. Рюгемер приводит в качестве примера высказывание президента союза немецких металлистов Райнера Дулгера (Rainer Dulger), который протестует против планов запретить китайские инвестиции в Германии. «Мы надеемся, что немецкое правительство не позволит американцам снова себя запугать, как это было при президенте Бараке Обаме». «Тогда высшие представители немецкого бизнеса резко критиковали американский бойкот России, – пишет В. Рюгемер, – но потом смирились. Теперь им приходится считаться с огромными потерями и утратой десятков тысяч рабочих мест. Кстати, не только в Германии, но и на Украине».

Дискуссия разгорается. Блог «Страницы к размышлению», который ведёт немецкий политик и публицист Альбрехт Мюллер, разместил необычный призыв к своим читателям: «Друзья, прочитайте эту работу Вернера Рюгемера и передайте её дальше». Симптоматично.

https://www.fondsk.ru/news/2017/10/12/nemeckaja-ekonomika-pered-vyborom-china-ili-us-44824.html

[Александр Васильевич]

Валентин КАТАСОНОВ

Нефть за юани? Саудовская Аравия перед выбором



 Когда более сорока лет назад вместо ликвидированного золотодолларового стандарта был установлен бумажно-долларовый стандарт, доллар США на самом деле был не совсем бумажным. Это был нефтедоллар. Американская дипломатия во главе с государственным секретарем Генри Киссинджером сумела убедить страны, добывающие и экспортирующие чёрное золото, перейти в торговле нефтью исключительно на доллары США. Первой в ряду этих стран оказалась Саудовская Аравия. В обмен она получала статус главного союзника Америки на Ближнем Востоке, что обеспечивало Эр-Рияду бесперебойные поставки американского оружия и гарантии безопасности от Израиля. После того как Киссинджеру удалось «дожать» саудовского короля, процесс признания доллара в качестве единственной валюты расчётов пошёл среди стран ОПЕК веселее.

Монопольное положение доллара как валюты расчётов на рынке нефти было почти незыблемым на протяжении четырёх десятков лет. Случались, конечно, шероховатости. Например, в ноябре 2000 года Саддам Хусейн заявил, что собирается продавать чёрное золото за евро. За эту любовь к евро Ирак был наказан американской военной агрессией в 2003 году, а Саддам убит. Похожая история произошла с Ливией. Каддафи сначала заявил, что отказывается от поставок нефти за доллары США, а потом и за евро. Ливийский лидер планировал ввести в обращение золотой динар, используя его как альтернативу доллару и евро. Кончилась эта история уничтожением Ливии и убийством Каддафи.

Однако нести долларовое бремя многим странам всё тяжелее. Если ты находишься в системе долларовых расчётов, «наказать» тебя Вашингтону не представляет труда: все такие расчёты проходят через банковскую систему США. Кроме того, многим странам всё меньше хочется заниматься беспроцентным и бессрочным кредитованием Америки. Накопление долларовых резервов и является таким кредитованием. Все понимают: США с их суверенным долгом в 20 трлн. долл. становятся безнадёжным должником. И у некоторых стран вновь появляются основания для заявлений и планов по освобождению от долларовой зависимости.

Дальше всех здесь шагнул Иран. Вашингтон держал эту страну под экономическими санкциями с конца 70-х годов ХХ века. В начале текущего десятилетия санкции резко ужесточились. Однако Тегеран сумел в своих международных расчётах полностью эмансипироваться от доллара путём широкого использования бартерных (безвалютных) сделок во внешней торговле, использования риала и национальных валют стран-партнёров, схем встречной торговли, а также золота.

Другой пример. Последние годы Вашингтон последовательно закручивает гайки экономических санкций против Венесуэлы. И вот в сентябре сего года Каракас дал команду своим экспортёрам нефти в кратчайшие сроки прекратить её поставки за доллары США и перейти на расчёты в евро, а имеющиеся у государства в банках долларовые средства конвертировать в европейскую валюту. 8 сентября президент Николас Мадуро объявил о планах создания новой международной платёжной системы, а также валютной корзины для «освобождения от доллара».

Однако главная угроза для доллара сегодня исходит не от Тегерана или Каракаса, а от Пекина, который действует аккуратно, постепенно, без громких заявлений в адрес Вашингтона. В отличие от Венесуэлы, которая ставит задачу замены доллара на евро, Китай добивается замены доллара на юань. Благо юань уже используется в торговле с рядом партнёров Китая, хотя доля его пока скромная.

Десятки стран стали включать юань в состав своих международных резервов. Банк России сообщил, что он стал это делать с 2015 года. В начале 2016 года доля юаня в золотовалютных резервах Банка России была равна 0,1%. С 1 октября прошлого года юань стал официально резервной валютой, входящей в состав валютной корзины СДР (по удельному весу в этой корзине он сразу оказался на третьем месте после доллара США и евро, опередив британский фунт и японскую иену).

 При всех этих достижениях бросается в глаза большое несоответствие между экономическим потенциалом Китая и международными позициями юаня. В 2015 году доля Китая в международной торговле составила 13% (примерно столько же у США), а доля юаня в международных платежах была равна лишь 1,7%. Пекин делает всё возможное, чтобы ликвидировать такие перекосы и укрепить международные позиции юаня.

И главную ставку в этой валютной стратегии китайские власти делают на нефть и золото. В текущем году Пекин заявил о запуске торговли нефтяными фьючерсами. Фьючерсные контракты на нефть будут обращаться на Шанхайской международной энергетической бирже, и торговля будет открыта для иностранных компаний. Летом сего года торговля нефтяными фьючерсами уже успешно прошла в тестовом режиме. Для того чтобы этот инструмент стал более привлекательным, клиентам будет предоставлена возможность осуществлять расчёты по нему в золоте. На двух китайских биржах (с апреля 2016 года в Шанхае и с июля 2017 года в Гонконге) уже стартовала торговля фьючерсами на золото, номинированными в юанях. Пекин рассчитывает, что комбинация «нефтяного юаня» и «золотого юаня» позволит вывести китайскую валюту на более высокую орбиту в системе международных финансов.

По оценкам экспертов, Китай до конца года может обойти США по объёмам импорта нефти и стать крупнейшим в мире покупателем чёрного золота. С учётом этого планируется сделать юань полностью «нефтяным». Для чего, естественно, надо, чтобы нефть перестала торговаться исключительно за доллары. Китай, реализуя стратегию «нефтяного» юаня, главным направлением определяет торговлю с Саудовской Аравией. В прошлом году в китайском импорте нефти эта страна занимала первое место. Далее следовали: Россия, Ангола, Ирак, Оман, Иран. Примечательно, что все поставщики нефти в Китай уже частично перешли в расчётах на юани (точных сопоставимых данных, к сожалению, нет). По сообщениям СМИ, с июня 2017 года начала принимать китайские юани в качестве платежей за поставки нефти в Китай и Россия.

На этом фоне белой вороной остаётся Саудовская Аравия, которая продолжает упорно требовать от китайских импортёров за нефть только доллары. Пекин такая неуступчивость Эр-Рияда начинает раздражать. У китайцев достаточно богатый выбор поставщиков нефти. Китайские власти дают понять Эр-Рияду, что его долларовый фанатизм может обойтись ему дорого. Поставки арабской нефти могут быть заменены поставками России, Анголы и других лояльных партнёров. Статистика показывает, что Пекин от предупреждений переходит к действиям. Общий объём импорта нефти Китаем за первое полугодие 2017 года составил 212,4 млн. т (прирост на 14% по сравнению с первым полугодием 2016 года). На первое место среди экспортёров нефти в Китай вышла Россия (29,2 млн. т; прирост на 11%). На втором месте оказалась Ангола (27,1 млн. т; прирост на 22%). А Саудовская Аравия отлетела на третье место (26,5 млн. т; прирост был почти нулевым). Среди других крупных экспортёров, сильно продвинувшихся в экспорте нефти на китайский рынок, оказались Бразилия (прирост на 48%) и Венесуэла (прирост на 14%). В 2016 году Ангола нарастила экспорт нефти в Китай на 13%, Россия на 25%, Бразилия на 37%, Иран на 18%, экспорт Саудовской Аравии вырос только на 0,9%. Фактически уже два года наблюдается мягкое вытеснение Саудовской Аравии с китайского рынка при замене саудовской доли Россией, Анголой, Бразилией, Венесуэлой, Ираном.

У Китая нет наполеоновских планов перевести всю мировую торговлю чёрным золотом на юани. Речь идёт лишь о поставках нефти в Китай и Гонконг. Однако и этого будет достаточно, чтобы нанести серьёзный, а может быть, смертельный удар по шатающемуся доллару. По мнению главного экономиста компании High Frequency Economics Карла Вайнберга, нефтяной юань может серьёзно подорвать позиции доллара: «Если торговля нефтью перейдет на юани, это будет означать потенциальную потерю транзакций в объеме 800 млрд. долл. в год, а также схожее сокращение на 800 млрд. долл. вложений в долларовые активы. Это не очень красивая картина как для доллара, так и для ценных бумаг США, в долгосрочной перспективе».

Эр-Рияд оказывается между молотом и наковальней. Отказ от расчётов в юанях будет вести к дальнейшему ослаблению позиций саудовских экспортёров нефти на китайском рынке. Согласиться на расчёты в юанях – значит отказаться от тех соглашений с Вашингтоном, которые были достигнуты в 70-е годы прошлого века и отказ от которых чреват для Эр-Рияда серьёзными последствиями. Саудиты ещё не приняли окончательного решения о том, какую валюту они выберут в ближайшее время для расчётов за нефть, но они прекрасно понимают, что эра нефтедоллара близка к завершению. Они также понимают, что Вашингтон будет бешено защищать нефтедоллар, не брезгуя ничем.

Не так давно Дональд Трамп совершил турне в Саудовскую Аравию. Думаю, что главной целью того визита было предупредить Эр-Рияд о необходимости выполнять свои обязательства по нефтедоллару. Ради этого Трамп обещал Саудовской Аравии очень щедрые «подарки» в виде поставок оружия (назывались суммы в 100 млрд. долларов). Скорее всего, то, что Трамп обещал саудовскому королю, надо делить как минимум на десять.

А недавно король Сальман бен Абдель Азиз Аль Сауд посетил Москву. Это первый за всю историю отношений двух стран визит короля Саудовской Аравии в Россию. В ходе встреч на высшем уровне обсуждались и вопросы энергетики, особенно те, которые связаны с рынком нефти, в том числе регулирование цен с помощью квотирования мировой добычи. Однако мне кажется, что главный вопрос, который интересовал саудовцев (и ради которого потребовался визит короля), – это покупка российского оружия. На прошедших в Москве переговорах обсуждался пакет оружейных контрактов на сумму свыше 3 млрд. долларов. Контракты подразумевают в том числе поставку Эр-Рияду зенитных ракетных систем С-400 "Триумф". Король Саудовской Аравии и его ближайшее окружение хорошо помнят, чем кончились попытки освободиться от нефтедоллара для Саддама Хусейна и Муаммара Каддафи.

https://www.fondsk.ru/news/2017/10/12/neft-za-juani-saudovskaja-aravija-pered-vyborom-44831.html

[Александр Васильевич]

Елена ПУСТОВОЙТОВА

Китай: к новой парадигме мирового развития



 Нимало не опасаюсь показаться циником, утверждая, что «любовь» к Соединённым Штатам очень хорошо в мире оплачивается. Пусть при этом чаще говорят не о долларах, а о «мягкой силе», но и она носит выраженную зелёную окраску.

Как показало исследование, проведенное одновременно Гейдельбергским университетом в Германии и Гарвардским университетом с колледжем Уильяма и Мэри в США, за четырнадцать лет, начиная с 2000 года, только на донорскую помощь в развивающихся странах мира Вашингтон потратил 394,6 миллиарда долларов. За эти деньги политики должны были бурно размахивать в своих странах американскими флагами. А ещё свыше полутриллиона военного бюджета только за прошлый год – чтобы проконтролировать использование «донорских» средств по назначению.

Как считает Брэдли Паркс, один из авторов этого исследования, «поразительное открытие в том, что Китай и США соперничают в эффективном использовании средств в гораздо более широком смысле, чем помощь, – пишет South China Morning Post. – Однако набор различий в их портфолио очень велик».

Действительно, за тот же период времени на такую же помощь за рубежом в 140 (!) странах по всему миру Пекин потратил 354,4 миллиарда долларов. Разница в цифрах есть, но президент США Дональд Трамп пообещал в марте, что хочет обрезать на 32 процента невоенные расходы за рубежом, что приведёт к уменьшению донорской помощи примерно на 13,5 миллиарда долларов. Однако и без этих миллиардов, считают исследователи, Китай вскоре обгонит Соединённые Штаты по масштабам своего влияния на развивающиеся страны. Тут важнее другое, обижаются на китайцев исследователи: разница в целях, которые ставятся Пекином и Вашингтоном при впрыскивании гигантских средств за рубеж.

Самый крупный на сегодняшний день донор (пока это США) вкладывает деньги в проекты, направленные на продвижение американских коммерческих интересов в конкретном регионе. «Западные  инвесторы в сравнении с китайскими, – пишет South China Morning Post, – имеют гораздо меньшую возможность достичь большого экономического эффекта».  93 процента американской финансовой помощи распределяется через Организацию экономического сотрудничества и развития (OECD), а Пекин через OECD направляет только 23 процента своей помощи – остальное раздаёт сам. И правильно делает. Во-первых, потому что Китай, в отличие от США, не член этой организации, возникшей в пятидесятые годы из плана Маршалла по восстановлению Западной Европы. И, во-вторых, членство в OECD требует координации с этой структурой макроэкономических показателей государства, его бюджетной, налоговой, финансовой политики, а также вопросов предпринимательства, продовольствия, сельского хозяйства и рыболовства, торговли, образования, труда, здравоохранения, государственного управления и территориального развития, науки, промышленности, коммуникаций и компьютеризации…  Китайцам это надо?

Собственно, из-за таких «тотальных объятий», которые распахивает OECD, не вошла в неё и Россия. Максимально открыть внутренний рынок страны-реципиента – вот всё, к чему стремятся «западные доноры», действующие через OECD.

Что касается Китая то, начиная с 2000 года, он профинансировал 4368 проектов за рубежом, в том числе и проект с Роснефтью (в 2009 году) стоимостью в 34 миллиарда долларов. Причём надо иметь в виду, что стратегия инвестирования Китая с 2013 года всё крепче увязывается с инициативой Си Цзиньпина «Один пояс – один путь». Это туда пойдут главные деньги главного инвестора мира, каким Китай становится буквально на наших глазах.

Инфраструктурный коридор, который свяжет по земле и воде Китай, Центральную Азию и Европу, перекроит не карты, а всю систему межгосударственных отношений.  У западных экономистов понемногу  разъезжаются ноги от новостей из Поднебесной. Международный валютный фонд (МВФ), последние годы прогнозировавший «средний» рост глобальной экономики, теперь засомневался ввиду того, что циклы её роста и замедления стали слишком частыми, пишет Project Syndicate, предлагая три варианта ближайшего экономического будущего. Естественно, во всех трёх присутствует Поднебесная.

Все сценарии подготовил профессор Нуриэль Рубини, профессор Нью-Йоркского университета, один из самых авторитетных экспертов в мире по вопросам глобальных финансов,  поработавший в своё время и в МВФ, и в ФРС, и во Всемирном банке. Во всех сценариях первостепенно важны экономики Китая, еврозоны, Японии и США. Первый, оптимистический для Америки сценарий предполагает, что эти четыре экономических субъекта «проведут структурные реформы, которые поддержат рост производства и усмирят финансовые штормы». Тогда «США и мировой фондовый рынок достигнут новых высот».

Сценарий противоположный – четыре главных мировых экономики не произведут структурные реформы. Пекин не использует открывающийся 18 октября 2017 года XIX съезд Коммунистической партии Китая (КПК) как катализатор реформ, а «пнёт жестянку вдоль дороги, то есть продолжит использовать чрезмерные заёмные средства и избыточные мощности в промышленности». Еврозона не сможет укрепить интеграцию, а существующие в ЕС политические проблемы ограничат европейским политикам возможности проведения структурных реформ. Япония застрянет на своей траектории медленного экономического роста и выдохнется.  А США пойдут обозначенной Дональдом Трампом дорогой обрезания налогов в интересах богатых, протекционизма и миграционных ограничений, что очень уменьшит рост экономики.

И последний, наиболее вероятный, по мнению автора, сценарий, располагается между первыми двумя. Китай будет делать только самое необходимое, чтобы не дать лопнуть финансовым пузырям. Еврозона будет только говорить о дальнейшей интеграции, а Германия – отказываться от поддержки слабых членов Евросоюза. Япония так и не выберется выше 1 процента роста ВВП. А президентство Трампа так и останется неэффективным, тогда как число американцев, осознавших, что Трамп – это просто плутократ, защищающий интересы богатых, будет расти, тогда как средний класс стагнировать.

Симптоматично, что ключом к успеху в оптимистическом сценарии американский профессор видит предстоящий съезд Компартии Китая. И не надо гадать – сюрпризы для Запада на нём обязательно будут. К вящему страху западных  экономистов, ждущих от Китая понятных им «структурных реформ»,  открывающих китайский рынок для Америки, в Поднебесной уже полным ходом идут реформы, создающие альтернативу Западу. Эти реформы, пишет South China Morning Post,  создают новую парадигму мирового развития, в которой значимы «не только цифры ВВП, а более обширные  показатели, включающие окружающую среду, социальное равенство и лучшее управление».

В Китае не скрывают, что, став второй экономикой мира, там не видят ограничений для усиления могущества государства, его экономики и вооружённых сил. Китайцам гораздо важнее, отмечает South China Morning Post, что для этого требуется «возрождение китайской культуры и цивилизации»; они предлагают Западу «альтернативную систему ценностей – коллективизм вместо индивидуализма, гармонию вместо конкуренции, сосуществование вместо доминирования – и ставят гораздо более высокие задачи, чем рост экономической и военной мощи Китая». Неплохо сказано.

https://www.fondsk.ru/news/2017/10/14/china-k-novoj-paradigme-mirovogo-razvitia-44841.html

[Александр Васильевич]

ВАЛЕНТИН КАТАСОНОВ

PVP, или Тихая война против доллара



В октябре прошлого года в СМИ прошла информация о PVP (payment versus payment, платёж против платежа). Такая схема расчётов достаточно широко используется для проведения операций на валютных и иных биржах, она позволяет избегать риска неисполнения обязательств одной из сторон сделки и не требует отвлечения средств в виде гарантийных депозитов.

9 октября 2017 года Пекин запустил систему PVP для проведения платежей межу Россией и Китаем в рублях и юанях. Система двухсторонних российско-китайских платежей и расчётов создавалась при активном участии Валютной торговой системы Китая (CFETS), проект получил одобрение Народного банка Китая (НБК). Это первая PVP-система для валютных расчётов между юанем и какой-либо иностранной валютой. Пекин предполагает запустить системы по обмену юаня на валюты и других стран, с которыми Китай имеет тесные торгово-экономические связи.

Из официальных заявлений китайской стороны по поводу проекта можно понять, что платежи через систему PVP осуществляются напрямую, без прохода через SWIFT. Это крайне важно для российских банков и компаний, ибо риск отключения России от SWIFT существует. Ещё сравнительно недавно значительная часть конвертаций юаней в рубль и рубля в юань на российских и китайских торговых площадках осуществлялась через доллар. Имели место дополнительные транзакционные издержки, а главное, искусственно поддерживался спрос на продукцию ФРС США. Сейчас появляется возможность промежуточную транзакцию через доллар убрать.

Запущенная система обменов рубля и юаня PVP – лишь один из шагов по мягкому выдавливанию доллара США из российско-китайских расчётов, где доллар всё ещё сохраняет ключевые позиции. По итогам девяти месяцев 2017 года доля доллара в общем объёме валютных поступлений от российского экспорта в Китай составила 78,8%; плюс к этому на евро пришлось 3,9%. На российский рубль пришлось 9,4%. И на «прочие валюты» (скорее всего, юань) – 7,9%. Получается, что на рубль и юань в валютной выручке российских компаний, поставляющих товары в Китай, приходится максимум 17 процентов. Не густо!

А как выглядит картина по российскому импорту из Китая? 76,0% платежей пришлось на доллар США, еще 5,6% – на евро. Доля российского рубя – 2,7%, «прочих валют» – 15,9%.

Торговый оборот между КНР и РФ достиг максимума в 2014 году, превысив, по данным Росстата, 88 млрд. долл. Ожидали, что в следующем году показатель преодолеет рубеж в 100 млрд долл., но вместо этого произошёл достаточно резкий спад (в 2015-2016 гг.). Помимо общего падения объёмов мировой торговли сказался обвал рубля в России в декабре 2014 года.

Только что Государственная таможенная служба России опубликовала данные о российско-китайской торговле за 2017 год. В стоимостном выражении внешнеторговый оборот РФ с Поднебесной вырос на 31,5% – до 86,9 млрд долл., при этом импорт на 26,1% – до 48,0 млрд долл., а экспорт на 38,9% – до 38,9 млрд долл. По итогам прошлого года на Китай пришлось почти 15% от всей торговли РФ. Он с 2014 года остаётся главным торговым партнёром России. А Россия по итогам прошлого года заняла 12 место среди торговых партнёров Китая (до этого она находилась на 14 месте). Стороны рассчитывают, что в 2018 году российско-китайский товарооборот превысит рубеж в 100 млрд долл. Министерство коммерции КНР и Министерство промышленности и торговли РФ обозначили в качестве целевого уровня двусторонней торговли значение в 200 млрд долларов к 2025 году. Важной гарантией того, что указанная цель будет достигнута, является переход сторон на национальные валюты. Ориентация на доллар США опасна, учитывая вероятность блокировки долларовых транзакций.

Запуск системы российско-китайского валютного обмена PVP совпал по времени с ещё одним событием. 11 октября 2017 года в Москве официально начал функционировать Промышленно-торговый банк Китая (ICBC) как китайский клиринговый банк для расчётов в юанях в России. Всё это вписывается в долгосрочную стратегию Пекина по продвижению юаня на мировых рынках. Китай уже создал немалое количество офшорных клиринговых центров – «юаневых хабов».

Пекин не скрывает, что в первую очередь будет внедрять системы валютных обменов с теми странами, которые станут участниками китайского международного проекта «Один пояс – один путь». Как образно выразился один эксперт, «Китай планирует в ближайшие десятилетия создать огромного транспортного осьминога с головой в Поднебесной и с щупальцами, протянувшимися во все концы Европы, Азии и Африки. Этот осьминог должен составить конкуренцию американскому проекту глобализации, центром которого является, соответственно, Америка, и щупальца которого тянутся по морю, а не по суше». Китай собирается по-прежнему оставаться крупнейшим в мире экспортером товаров и не хочет зависеть от доллара США.

Проект «Один пояс – один путь» – не только транспортный, но и промышленный, поскольку вдоль железнодорожных и автомобильных путей Китай планирует создавать предприятия самых разных отраслей. Это также финансовый проект, нацеленный на мягкое вытеснение доллара и продвижение юаня. Проект предусматривает три основных направления торговых потоков. Главный маршрут, северный, идёт из восточной части Китая через Монголию, север Китая, Казахстан и Россию. Заканчивается этот маршрут в Польше, откуда грузы могут расходиться по всей Европе. Второй маршрут, центральный, проходит через ряд стран Средней Азии и заканчивается на побережье Сирии. Третий маршрут, южный, идёт в Пакистан через Мьянму, Индию и Бангладеш. Это проект китайской глобализации, противопоставляемый проекту глобализации по-американски.

Из тех стран, которые поддерживают проект «Один пояс – один путь» и готовы в нём участвовать, Россия, пожалуй, находится на первом месте. На форуме, посвящённом этому проекту и проходившем в Китае в середине мая 2017 года, Россию представлял президент В. Путин. При этом России надо постоянно иметь в виду свои национальные интересы и не делать ставку на один Китай. Другие страны, с которыми России следует инициативно развивать отношения, – это, прежде всего, страны ближнего зарубежья, постсоветское пространство. А из стран дальнего зарубежья – Иран, Венесуэла, Куба…

И в первую очередь необходимо избавиться от использования доллара во взаимных расчётах со всеми этими странами. Среди возможных средств ухода от доллара можно назвать: использование бартерных (товарообменных) операций во взаимной торговле; межгосударственные клиринговые соглашения (где доллар или иная западная валюта может использоваться лишь для погашения возникшего торгового сальдо); золото как валюта цены и платежа по торговым контрактам; коллективная (региональная) валюта, привязанная к национальным валютам стран-партнёров. Следует присмотреться к ходу реализации проекта цифровой валюты El Petro, который только что запущен Венесуэлой (Николас Мадуро уверен, что эта цифровая валюта поможет Венесуэле преодолеть экономические санкции Вашингтона).

Для противодействия экономическим санкциям Запада Россия недавно запустила в эксплуатацию так называемую систему посылки финансовых сообщений (СПФС). Банк России анонсировал её как альтернативу SWIFT, которая сможет обезопасить банковскую систему России от блокирования расчётов через SWIFT. Увы, пока СПФС может обслуживать расчёты лишь внутри страны. На днях прошло сообщение о том, что услуги СПФС будут в ближайшем будущем предоставляться банкам и компаниям Евразийского экономического союза (ЕАЭС), но надо продвигать услуги СПФС и в дальнее зарубежье.

Вот и Народный банк Китая в октябре 2015 года запустил аналог SWIFT, международную платёжную систему CIPS (Chinese International Payment System). Пока, правда, китайская система, как и российская, имеет ограниченный радиус действия, осуществляет операции лишь с юанями и, конечно, полностью заменить систему SWIFT не может.

Не последнее место в арсенале средств перехода России на использование национальных валют в расчётах со своими партнерами может занять и технология PVP. Она может оказаться очень востребованной в свете тех заявлений, которые делают руководители России и близких к ней стран. Так, 3 декабря 2016 года президент Турции Р. Эрдоган предложил президенту России Владимиру Путину перейти на расчёты в национальных валютах. Эрдоган сообщил также, что аналогичное предложение он сделал и руководителям Китая и Ирана, где расценили эту инициативу как разумную.

Несколько ранее, 30 марта 2017 года, глава Центробанка Ирана Валиолла Сеиф заявил, что в ближайшее время собираются перейти на национальные валюты во взаимной торговле Иран и Россия. В конце прошлого года вопрос об использовании национальных валют обсуждался уже в трёхстороннем формате. 1 ноября 2017 года СМИ сообщили: Иран, Россия и Азербайджан договорились создать таможенный коридор и рассматривают возможность перехода на расчёты в национальных валютах.

И тем не менее выдавливание доллара из международного оборота идёт слишком медленно. Согласно статистике Банка России, в поступлениях по российскому экспорту доля доллара США в 2013 году была равна 80,0%, а в 2017 году – 68,8%. В платежах по импорту доли доллара США были соответственно 40,6% и 33,1%. Успехи есть, но очень умеренные. Особенно учитывая, что частично снижение доли доллара компенсировано увеличением доли евро. Так, в 2017 году совокупная доля доллара и евро в экспортных поступлениях была равна 83,6%, а в платежах по импорту – 79,4%. Доля рубля в поступлениях по экспорту выросла с 10,5% в 2013 году до 14,6% в 2017 году, а его доля в платежах по импорту – с 28,0% до 31,1%.

Можно согласиться с теми экспертами и политиками, которые, как Рон Пол, говорят, что «схлопывание долларового пузыря» произойдёт «быстро и неожиданно». Так происходят землетрясения или извержения вулканов. И к этому надо быть готовым уже сейчас. Если к моменту, когда долларовый пузырь лопнет, доллар США в международных расчётах России будет всё так же находиться на первом месте, это станет больным ударом по российской экономике.

https://www.fondsk.ru/news/2018/02/24/pvp-ili-tihaya-vojna-protiv-dollara-45662.html

[Александр Васильевич]

ВАЛЕНТИН КАТАСОНОВ

Народный банк Китая перед сменой руководства



Интернационализация юаня призвана сделать Народный банк Китая реальным конкурентом ФРС США

9 мая на полях проходящей в Пекине сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) состоялась пресс-конференция главы Народного банка Китая (НБК) Чжоу Сяочуаня. Многие обратили внимание на это событие. Руководитель китайского Центробанка сделал несколько значимых заявлений, непривычно откровенных для чиновника такого ранга, – об отношении к частным криптовалютам, об интернационализации юаня, о государственном долге Китая.

Яркий интеллектуал в партийно-государственном руководстве КНР

В ближайшее время Чжоу Сяочуань покинет свой пост. В январе ему исполнилось 70 лет, по китайским законам это предельный возраст для занятия должности председателя НБК. На этом посту Чжоу Сяочуань находится более 15 лет, что много по любым меркам (например, пост председателя Федеральной резервной системы США за сто с лишним лет лишь двум банкирам удавалось занимать более длительное время: Уильяму М. Мартину – с 1951 по 1970 г. и Алану Гринспену – с 1987 по 2006 г.).

Чжоу Сяочуань – один из наиболее ярких интеллектуалов в партийно-государственном руководстве Китая. На посту председателя НБК он не только занимался текущими вопросами управления Центробанком, но и готовил, а затем осуществлял реформу денежно-кредитной системы Китая. Товарищ Чжоу Сяочуань – человек, мыслящий глобально. В марте 2009 года он опубликовал статью под названием «Реформа международной валютной системы», которой произвёл сенсацию в экономических кругах. По мнению главы НБК, специальные права заимствования (СДР), выпуск которых в своё время произвёл в небольших объёмах Международный валютный фонд, должны в будущем заменить доллар США в роли мировой резервной валюты. То есть Чжоу Сяочуань – сторонник сохранения МВФ, переживающего в последние годы кризис. А также сторонник укрепления позиций Китая в этой международной финансовой организации. Чжоу Сяочуань был в тесном контакте с Домиником Стросс-Каном, который занимал пост исполнительного директора МВФ в 2007-2011 гг. Нынешний руководитель НБК считается одним из самых влиятельных экономистов мира. В 2010 году американский журнал Foreign Policy поставил его на 4-е место в своём рейтинге «ведущих мировых мыслителей». Его относят к так называемой Шанхайской фракции в партийно-государственном руководстве КНР.

Приговор биткойну

Многие российские СМИ передали следующий фрагмент выступления председателя Центробанка на его пресс-конференции 9 марта: «Китай, возможно, уменьшит зависимость от широкой финансовой поддержки для обеспечения экономического роста, так как страна стремится к высококачественному развитию… Нет необходимости делать условия ликвидности жёсткими, поскольку Китай повышает эффективность использования широкой денежной массы». Здесь в достаточно витиеватой форме выражена мысль о том, что нужно уже отказаться от погони за высокими темпами экономического роста и сделать упор на качественную сторону экономического развития. Тем более не следует добиваться высоких темпов за счёт вливания в экономику больших денег. Ставку надо делать на эффективность.

Кроме того, Чжоу Сяочуань фактически огласил смертный приговор биткойну и другим частным криптовалютам и подтвердил, что НБУ продолжает работу над внедрением официальной цифровой валюты. Это будет юань, но его использование будет основываться на самых совершенных технологиях. «Биткойн и другие цифровые валюты, – заявил Чжоу Сяочуань, – выходят на рынок слишком быстро, и они недостаточно надёжны. Их слишком быстрое распространение может привести к негативному влиянию на потребителей. Кроме того, они могут привести к самым непредсказуемым последствиям на финансовом рынке… Виртуальные деньги вроде биткоина в настоящее время не признаются Народным банком Китая и банковской системой в качестве платёжного средства вроде наличных денег». А вот официальные цифровые валюты на базе новых технологий Китай должен развивать. Чжоу Сяочуань сказал, что НБК разрабатывает цифровую валюту для электронных платежей, которая будет основываться на существующих китайских банкнотах и монетах, не меняя позиции центрального банка и коммерческих банков в финансовой системе. По мнению главы НБК, официальная цифровая валюта в Китае «должна обеспечить бесперебойную денежно-кредитную и финансовую стабильность и в то же время защитить потребителей… Мы не хотим создавать продукты для спекуляций … Иллюзия разбогатеть на ночь – это нехорошо».

Интернационализация юаня

А самым главным заявлением Чжоу Сяочуаня стало признание того, что стратегической задачей Пекина является интернационализация юаня. Он подтвердил, что интернационализация юаня может быть обеспечена за счёт дальнейшего открытия китайской экономики, снятия барьеров для иностранных инвесторов. Председатель НБК не преминул напомнить, что многое здесь уже сделано, в частности в 2015 году МВФ включил китайскую денежную единицу в корзину резервных валют. Получение юанем статуса резервной валюты – в немалой степени заслуга лично Чжоу Сяочуаня. Хотя, оговаривается он, «ещё можно кое-что сделать в установлении взаимодействия между внутренним и международными рынками капитала».

По части установления такого взаимодействия важную роль должен сыграть проект Stock Connect (Фондовая связь). Цель проекта – соединить фондовый рынок КНР с аналогичным рынком Гонконга и в более отдалённой перспективе создать единую торговую площадку, которая могла бы конкурировать с ведущими фондовыми биржами мира. Первая очередь проекта стартовала в ноябре 2014 года, она предусматривала соединение биржи Гонконга с биржей Шанхая. В конце 2016 года была запущена вторая фаза проекта, которая предусматривает соединение биржи Гонконга с биржей Шэньчжэня. Проект предусматривает возможность инвесторам КНР приобретать акции тех китайских и гонконгских компаний, которые имеют листинг на Гонконгской бирже, а иностранным инвесторам – приобретать акции, обращающиеся на биржах Шанхая и Шэньчжэня.

Сейчас конъюнктура на мировых финансовых и валютных рынках такова, что ветер дует в паруса китайского корабля. В частности, весь прошлый год наблюдался устойчивый рост курса юаня по отношению к доллару США. Январь 2018 года также закончился рекордным (на месячной основе) приростом валютного курса юаня. Торговые партнёры опять готовы в торговле с Китаем использовать юань в качестве валюты расчётов. Объёмы офшорных юаней в 2018 году, согласно прогнозам экспертов, увеличатся.

JPMorgan Chase как клиринговый центр для работы с юанем

Известно, что Дональду Трампу юань не нравится. И он явный противник того, чтобы Америка торговала с Китаем на юани. Однако даже президент США не может этого запретить частным американским компаниям. Так вот, в прошлом месяце НБК объявил о том, что в США будет действовать клиринговый центр для операций в юанях. А функцию клирингового банка будет выполнять один из крупнейших американских банков – JPMorgan Chase. Такие клиринговые центры по операциям с юанем сегодня уже созданы во многих странах, но все они действуют на базе филиалов или дочерних структур китайских государственных банков. JPMorgan Chase Bank – первая некитайская кредитная организация, выполняющая роль клирингового центра для работы с юанем. Так что коммунист Чжоу Сяочуань проявил незаурядные способности договариваться с самыми крутыми капиталистами.

Ещё одна тема, которую не мог обойти Чжоу Сяочуань, – национальный долг Китая. Он признал, что риски, связанные с высоким уровнем долга (по западным оценкам, не менее 300% ВВП и даже согласно официальной статистике Китая – 260% ВВП), очень серьёзны. В прошлом году по этой причине тройка мировых рейтинговых агентств даже понизила рейтинг Китая. Председатель НБК выразил надежду, что Китай «поставит под контроль свой долг». Правда, конкретики на этот счёт не привёл.

По окончании сессии ВСНП все ожидают, что в Центробанке произойдет смена руководства. Претендентов на кресло председателя НБУ Чжоу Сяочуаня несколько. Среди них председатель Комиссии по регулированию банковской деятельности Китая (CBRC) Го Шуцин, секретарь комитета КПК провинции Хубэй Цзян Чаолян, заместитель председателя Народного банка Китая И Ган, глава Китайской комиссии по регулированию ценных бумаг (CSRC) Лю Шиюй. Однако наибольшие шансы, по оценке экспертов, имеет советник председателя КНР Си Цзиньпина по экономическим вопросам Лю Хэ. Ожидается также, что 66-летний Лю (технократ, окончивший Гарвард) в марте станет вице-премьером по экономическим и финансовым вопросам. Если Лю Хэ будет совмещать должности вице-премьера и председателя НБК, китайский Центробанк, возможно, сможет взять на себя некоторые обязанности Национальной комиссии по развитию и реформам, а также министерства финансов.

Смена руководства китайского Центробанка – событие серьёзное не только для Китая, но и для всего мира. Народный банк Китая считается самым крупным в мире: его активы оцениваются в 5,5 трлн. долл.; а активы ФРС США осенью прошлого года, когда они были на максимуме, равнялись 4,5 трлн. долл. И тем не менее хотя Федеральная резервная система США и уступает по активам китайскому Центробанку, она пока по степени влияния на мировые финансы находится в более высокой весовой категории, чем НБК. Вероятно, интернационализация юаня призвана сделать НБК реальным конкурентом Федерального резерва.

https://www.fondsk.ru/news/2018/03/11/narodnyj-bank-kitaja-pered-smenoj-rukovodstva-45747.html

[Александр Васильевич]

ВАЛЕНТИН КАТАСОНОВ

Юань: новый раунд борьбы за место под солнцем



Официально Пекин амбициозных целей по части интернационализации юаня (жэньминьби) не провозглашал, но китайская денежная единица с некоторых пор стала активно продвигаться за пределы страны.

В 2005 году денежные власти Китая отказались от жёсткого режима валютного курса юаня. С 2005 по 2013 год цена юаня в долларах росла почти ежегодно, всего за этот период он укрепился на 36,7%. Пик был достигнут 26 января 2014 года: 6,0427 юаня за 1 доллар США. Некоторые резервы конкурентоспособности китайской экономики ещё сохранялись, поэтому удорожание юаня не влияло радикально на состояние торгового баланса Китая. А юань при этом становился в мире привлекательной валютой. Спрос на него возрастал.

Что такое офшорный юань

Пекин уже в 2000-е годы стал предлагать торговым партнёрам использовать в расчётах по экспорту и импорту свою национальную валюту. Партнёры за редкими исключениями не возражали. В ноябре 2010 года тогдашний премьер-министр РФ Владимир Путин в ходе переговоров с главой китайского правительства Вэнь Цзябао подписал Протокол о внесении изменений в Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о торгово-экономических отношениях от 5 марта 1992 года. Протокол предусматривал возможность осуществлять торговые операции между странами в национальных валютах России и Китая.

В 2012 году начало действовать соглашение между Китаем и Японией об использовании в расчётах по двухсторонней торговле юаня и иены. Каждая из этих двух стран является для другой важнейшим торговым партнёром.

Рост масштабов использования юаня в расчетах по торговле Китая с другими странами в 2010-2011 гг. носил взрывообразный характер. Если в 2010 г. объём расчётов в юанях составил 500 млрд юаней, примерно 2% от общего размера товарооборота, то по итогам 2011 г. объем трансграничных расчетов в китайской валюте с 180 зарубежными странами и территориями достиг 2,58 трлн юаней, доля расчётов в юанях выросла до 9,2%.

В результате внедрения юаня в торговлю появился так называемый офшорный юань – китайская валюта, размещаемая на счетах банков других стран. Банки стран – торговых партнёров Китая стали открывать корреспондентские счета в китайских банках в юанях. Например, такие счета открыли более 100 российских банков.

Помимо торговли появились и другие сферы использования офшорного юаня. Для стимулирования более широкого использования юаня Народный банк Китая заключил с центробанками других стран большое количество соглашений о валютных свопах в национальных валютах для того, чтобы партнёры Китая не испытывали дефицита юаней. Юани стали торговаться на валютных рынках некоторых стран. Возникли зарубежные клиринговые центры по операциям с юанями. Как правило, в таких центрах в качестве клирингового банка выступает филиал или дочерняя структура крупного китайского государственного банка.

Среди зарубежных юрисдикций по объёмам офшорных юаней и операций с ними выделяется Гонконг. Хотя в 1997 году Гонконг перестал быть британской территорией и перешёл под юрисдикцию КНР, он имеет особый статус и значительную автономию. В частности, у этой территории есть собственная валюта – доллар Гонконга. А юань формально считается иностранной валютой. Так вот Гонконг сосредоточил большую часть всех офшорных юаней и операций с ними. А «победное шествие» юаня в мире сводилось к тому, что его присутствие наращивалось в Гонконге.

В январе 2013 года в мире насчитывалось в виде банковских депозитов 700 млрд юаней, а величина таких депозитов в Гонконге превышала 600 млрд юаней, то есть почти 90% мирового итога. В марте-мае 2015 г. величина юаневых депозитов достигла 1.850 млрд, а в Гонконге их величина в первой половине 2015 года вышла на рекордный уровень в 1 триллион юаней. Доля Гонконга в мировом итоге снизилась за счёт того, что в 2013-2015 гг. динамично росли юаневые депозиты в других странах; тем не менее Гонконг оставался абсолютным лидером, его доля в мировом итоге была равна примерно 55%.

Наверное, апогеем шествия юаня по миру стало решение совета директоров МВФ о включении юаня в корзину СДР осенью 2015 года. Это означало присвоение юаню почётного звания «резервной валюты». До этого в корзине находилось четыре валюты: доллар США, евро, иена и фунт стерлингов. У каждой из них имелась своя квота. Юань, став пятой валютой, по своей квоте необходимой для расчёта курса СДР, сразу стал третьей по весу валютой в корзине МВФ (10,92%), уступив доллару (41,73%) и евро (30,93%), но обогнав японскую иену (8,33%) и фунт стерлингов (8,09%).

Укрепление юаня как следствие ослабления доллара США

Однако осенью 2015 года было уже очевидно, что юань испытывает серьёзные проблемы. На протяжении всего этого года китайская валюта слабела по отношению к доллару США, что было вызвано усиливающимся оттоком капитала из Китая. Пекин стал принимать меры по ограничению вывода капитала за границу, а Народный банк Китая использовал свои международные резервы, чтобы снижение курса юаня не превратилось в обвал. Китай боролся за поддержание юаня, а из Вашингтона сыпались обвинения в том, что Пекин ведёт валютную войну против всего мира (и особенно США), якобы сознательно занижая курс юаня.

Несмотря на все усилия китайских властей по итогам 2015 года юань обесценился по отношению к доллару США на 6%. В 2016 году процесс падения юаня продолжился. Курс жэньминьби к американской валюте упал за год ещё на 6,7%. Летом 2016 года будущий президент США Дональд Трамп с возмущением говорил о том, что Китай ведёт целенаправленную валютную войну против Америки. И обещал, что когда станет хозяином Белого дома обязательно накажет Китай, введя дополнительные пошлины на китайские товары.

Однако, когда Дональд Трамп стал президентом США, так называемая валютная война Китая завершилась. В 2017 году китайский юань пошёл вверх по отношению к доллару США. Хотя правильнее говорить не столько об укреплении юаня, сколько об ослаблении доллара. В прошлом году юань укрепился к доллару на 6,28%. Это рекордный рост курса китайской валюты к американской за последние девять лет.

Пока ещё укрепление валютного курса юаня не отразилось на некоторых показателях, характеризующих позиции китайской валюты в мире. Система СВИФТ опубликовала недавно свежие данные о валютной структуре проходящих через неё международных платежей. В декабре 2015 года доля платежей в юанях во всех платежах составляла 2,31%. Через год этот показатель опустился до 1,68%. А в декабре 2017 года он упал до 1,61%. В декабре 2015 года на юань приходилось 1,60% всех трансграничных платежей, а в декабре 2017 года доля юаня упала до 0,98%. Это свидетельствует о серьёзном ослаблении международных позиций юаня. Однако надо иметь в виду инерционность событий в международной финансовой системе. Многие из контрактов, которые заключались в 2017 году, учитывали растущий курс юаня; поэтому можно предположить, что платежи по таким контрактам, которые будут совершаться в 2018 году, будут чаще и в больших объёмах производиться в китайской валюте.

В конце января 2018 года Банк Китая обнародовал доклад, посвящённый проблемам интернационализации юаня. Документ констатирует, что китайская валюта после двухлетнего отступления уже в прошлом году перешла в наступление. В конце прошлого года свыше 250 тысяч предприятий и 245 банков в мире производили трансграничные операции в жэньминьби. В докладе с удовлетворением отмечается, что недавно Германия и Франция заявили о включении жэньминьби в корзину инвалютных резервов. Полгода назад ЕЦБ тоже заявил об увеличении инвалютных резервов в жэньминьби.

Доклад Банка Китая пронизан уверенностью, что в 2018 году наступление будет продолжаться. Свой оптимизм банк основывает на результатах опроса участников рынка. Он был проведен среди 3134 зарубежных и китайских торгово-промышленных предприятий и 118 финансовых институтов из 25 зарубежных стран и юрисдикций. Согласно опросу, 76% респондентов считают, что международный статус жэньминьби, вероятнее всего, приближается к доллару США, евро, фунту, японской иене и другим международным валютам. Объём трансграничных сделок в юанях среди опрошенных предприятий и финансовых институтов выросли на 13% по сравнению с 2016 годом. 61% зарубежных респондентов (относящихся к категории рыночных субъектов) заявили о готовности к применению или дальнейшему повышению процента использования юаня. Представляя 31 января доклад, вице-президент Банка Китая г-н Чжан Цинсун заявил, что «в 2017 году интернационализация жэньминьби в целом проявила благоприятную тенденцию укрепления и развития и имеет оптимистические перспективы».

Для сторонников интернационализации юаня приятной была новость об укреплении китайской валюты за первый месяц 2018 года. В январе 2018 года курс юаня к доллару США укрепился на 3,38 процента. Это максимальный месячный рост с 1994 года.

Пока, правда, не очень понятно, чего в конечном счёте хотят руководители Китая от юаня на международной арене. Нужен ли им офшорный юань лишь для того, чтобы заместить американский доллар в торгово-экономических отношениях Китая с другими странами? Или же Пекин вынашивает планы полностью заместить юанем американский доллар, занять все обслуживаемые им мировые ниши: торговлю, инвестиции, валютные резервы, рынок ФОРЕКС и т. д.?

Америка на дух не переносит юани

При всех отливах и приливах процесс интернационализации юаня продолжается. Правда, на сегодняшний день интернационализация юаня не идёт ни в какое сравнение с интернационализацией доллара США. Осенью прошлого года суммарный объём офшорной китайской валюты оценивался в 1150 млрд юаней. В то же время на конец 2016 года в банках КНР депозиты составили 155,5 трлн юаней. То есть офшорные депозиты в юанях составляли лишь 0,7% по отношению к аналогичным депозитам внутри Китая. А с офшорным долларом США всё наоборот: за пределами США количество «зелёной бумаги» примерно в два раза превышает её массу в стране происхождения. Как говорится, почувствуйте разницу.

А сколько же нужно офшорных юаней, чтобы, скажем, обслуживать внешнюю торговлю Китая? Внешнеторговый оборот Китая в 2017 году, согласно предварительным оценкам, составил около 4 трлн долл. В китайской валюте это примерно 25-26 трлн юаней. Если предположить, что валютами расчётов в торговле Китая с другими странами будут выступать на паритетной основе (50:50) юань и национальная денежная единица страны-партнёра, тогда для обслуживания текущего объёма торговли потребовалось бы 12,5-13 трлн юаней. То есть нынешнюю массу офшорных юаней следует увеличить примерно на порядок. Однако трудно представить, чтобы Китаю удалось договориться с Америкой о расчётах во взаимной торговле в долларах и юанях на паритетной основе. По предварительным данным, в 2017 году оборот торговли между США и Китам составил 600 млрд долл., что эквивалентно 3,95 трлн юаней, – и все расчёты велись исключительно в долларах. Америка юани на дух не переносит. Не только в двухсторонних с Китаем отношениях, но и вообще.

https://www.fondsk.ru/news/2018/03/13/juan-novyj-raund-borby-za-mesto-pod-solncem-45761.html

[Александр Васильевич]

Вашингтонский ультиматум: как Китай может отреагировать на жёсткие торговые требования США



США призвали КНР сократить американский дефицит в двусторонней торговле на $200 млрд к концу 2020 года.

Аналитики утверждают, что подобный ультиматум со стороны Вашингтона невыполним.

В нынешних условиях Соединённые Штаты будут не в силах нарастить экспорт в Китай и сократить объёмы поставок из страны. Кроме того, фундаментальные причины торгового дефицита связаны с особенностями самой американской экономики. Почему Пекин вряд ли согласится играть по новым внешнеэкономическим правилам США — в материале RT.

В пятницу, 4 мая, в Пекине завершились торговые переговоры между представителями США и КНР. Как сообщает агентство «Синьхуа», по итогам двухдневной встречи делегации обеих стран «сумели достичь определённого консенсуса по целому ряду вопросов с целью урегулирования торгово-экономического конфликта». В то же время стороны признали и наличие по-прежнему сохраняющихся серьёзных разногласий по некоторым проблемам, но при этом не обнародовали никаких деталей.

По информации Bloomberg, представители США во главе с министром финансов Стивеном Мнучиным призвали Китай сократить торговый дефицит США с республикой на $200 млрд к концу 2020 года. Соответствующее требование содержалось в распространённом накануне переговоров документе.

В 2017 году торговый дефицит Штатов с Китаем составил $375,2 млрд. За последние десять лет этот показатель увеличился на $116,7 млрд. Такие данные приводит министерство торговли США.

Согласно статистике ведомства, в прошлом году импорт Соединённых Штатов из Китая составил $505,5 млрд, а экспорт — только $130,3 млрд.

Американцы преимущественно закупают у производителей КНР электронную технику ($147 млрд), оборудование и механические устройства ($109,6 млрд), мебель ($32 млрд), а также игрушки и спортинвентарь ($25,5 млрд).

Как пояснил RT руководитель Школы востоковедения НИУ ВШЭ Алексей Маслов, одним из вариантов сокращения торгового дефицита США с Китаем могло бы стать уменьшение импорта из КНР. Для этого Соединённым Штатам придётся перенести основную часть производства к себе или же полностью выкупить китайские предприятия, где изготавливают продукцию для американского рынка. По словам эксперта, такие действия будут крайне проблематичными для Вашингтона.

«США также могли бы перенести производство из КНР в другие страны, например, Бразилию или Аргентину. Но наращивание торгового дефицита всё равно продолжится. Более того, нет гарантий, что Китай не начнёт скупать те производства в Латинской Америке, на которых производится продукция для американского рынка», — отметил Маслов.

По оценке эксперта, вторым вариантом действий могло бы стать наращивание собственных поставок в КНР.

«Теоретически США могут нарастить экспорт, например, сои, мяса, любых продуктов питания в Китай. Но делать это надо было до того, как США решили вступить в торговое противостояние с Китаем и американская продукция частично подпала под санкции», — считает Маслов.

По словам младшего аналитика ИК «Фридом Финанс» Алена Сабитова, наращивание американского экспорта в КНР возможно лишь в случае уменьшения китайских тарифов и либерализации регулирования.

«Власти КНР уже объявляли ранее о мерах либерализации автомобильного рынка. Для сравнения, китайские ставки импорта на автомобили составляют 25% против 2,5% в США, что оставляет большой потенциал снижения. Такие шаги позволят увеличить экспорт новых машин в Китай с $10 до $15 млрд в ближайшие два года, за счёт чего в плюсе окажутся компании вроде GM, Ford и Tesla», — отметил эксперт.



Впрочем, по оценке аналитиков «Фридом Финанс», даже в этом случае в течение двух-трёх лет дефицит можно будет сократить лишь на $50 млрд.

Личная проблема

Дефицит США в торговле с КНР связан прежде всего с особенностями самой американской экономики. Об этом в разговоре с RT рассказал доцент факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Пётр Мозиас. По словам эксперта, главная причина заключается в низкой норме сбережения в США — это касается как домохозяйств, так и государственного сектора.


Согласно данным Федерального резервного банка Сент-Луиса, в марте 2018 года этот показатель составил 3,1%, а в декабре 2017-го опускался до минимума за последние 12 лет — до 2,4%. Низкая норма сбережения означает высокую норму потребления, и у таких экономик обычно бывает торговый дефицит.

«Американцы потребляют много, и их экономика растёт главным образом за счёт потребительского спроса. Поэтому вполне логично, что они имеют торговый дефицит. Если бы его не было в торговле с Китаем, он бы образовался в товарообороте с кем-нибудь ещё», — пояснил Пётр Мозиас.

Эксперт также подчёркивает, что ещё одна причина дефицита в торговле США с КНР заключается в различиях в конкурентных преимуществах двух стран.

«Китай наращивал свой экспорт благодаря дешёвой рабочей силе. Американская экономика больше специализируется на высокотехнологичных товарах, а китайская — на трудоёмких. Поскольку трудоёмких товаров можно поставить больше, у США и образовался торговый дефицит», — пояснил эксперт.

Валютный изъян

«Первое, в чём американцы обвиняют китайскую сторону — это занижение Китаем валютного курса юаня, что благоприятствует экспорту. Это, конечно, спорный вопрос, поскольку юань очень сильно укрепился за последние годы, и насколько он сегодня недооценён однозначно сказать нельзя. Но китайская сторона может пойти навстречу американским требованиям и воздержаться от крупномасштабной девальвации своей валюты. Это может способствовать уменьшению дефицита», — отметил Мозиас.

Другим осложняющим фактором является вопрос о защите прав интеллектуальной собственности. 22 марта Дональд

Трамп подписал меморандум о борьбе с экономической агрессией Китая и заявил о ежегодной краже интеллектуальной собственности со стороны КНР. По словам американского лидера, действия государства в этой области обходятся Штатам в сотни миллиардов долларов.

«Американские компании нередко избегают поставок на этот рынок своей высокотехнологичной продукции, чтобы она не подвергалась пиратскому копированию. Китай в этом отношении может взять на себя определённые обязательства», — пояснил Пётр Мозиас.

Вместе с тем эксперт отмечает, что эти меры будут способствовать лишь некоторому снижению дефицита, но не его устранению. Другими словами, сократить показатель на $200 млрд не представляется возможным.

«Сделано в Китае»

Одним из требований американской стороны также стало сворачивание китайской государственной программы поддержки передовых технологий «Сделано в Китае 2025». Об этом сообщает газета The Wall Street Journal.

Как объяснил Пётр Мозиас, в рамках данной программы поддерживаются прежде всего высокотехнологичные капиталоёмкие отрасли — космическая и авиастроительная промышленности, высокотехнологичное судостроение, производство оборудования для железнодорожного транспорта, сельскохозяйственное машиностроение и другие.

«Китайские власти поддерживают экспансию этих отраслей на внешний рынок в том числе и различными экспортными субсидиями. Поэтому компании данных сфер экономики КНР представляют всё большую конкурентную угрозу для американских производителей соответствующей продукции», — пояснил эксперт.

По оценке опрошенных RT экспертов, подобные призывы со стороны США являются совершенно несерьёзными и в целом могут говорить о полном непонимании структуры китайской экономики.

«В отличие от США, вся китайская экономика направляется и управляется государством. В данном случае это означает, что Китай создаёт максимум условий для работы частного бизнеса и государственно-частного партнёрства», — отмечает Алексей Маслов.

Таким образом, просьба отказаться или даже сократить поддержку в рамках программы «Сделано в Китае 2025» равносильно требованию изменить экономическую модель развития Китая.

По оценке Маслова, власти КНР на такое вряд ли смогут решиться.


Владимир Цегоев


http://rusvesna.su/news/1525459278

https://russian.rt.com/business/article/509485-ssha-kitai-torgovlya-deficit

[Александр Васильевич]

ВИКТОР ПИРОЖЕНКО

Первое поражение США в торговой войне с КНР

В иранском вопросе Пекин занял твёрдую позицию



«Наказание» крупнейшей китайской телекоммуникационной компании ZTE семилетним запретом на продажи ей некоторых важных американских комплектующих не состоялось. Президент США Трамп написал в «Твиттере» 13 мая, что он призвал Министерство торговли США «найти способ помочь ZTE вернуться в бизнес».

Компания ZTE является крупным покупателем американского оборудования и комплектующих, которые используются в том числе в производстве смартфонов ZTE. Санкции, наложенные правительством США, привели к ощутимым  потерям не только китайской компании, но и её американских поставщиков. А среди них такие крупные, как Qualcomm (она понесёт от ограничений самые чувствительные потери), Intel, Broadcom.

История с компанией ZTE наглядно показала невозможность одностороннего применения Соединёнными Штатами санкций без последствий для американской стороны. И в этом настоящая причина поручения президента министерству торговли «помочь ZTE вернуться в бизнес».

Трамп, объясняя мотивы своего решения, говорит, что ZTE покупает в США много деталей для своих  телефонов, что «это отражает более крупную торговую сделку, которую мы обсуждаем с Китаем, и мои личные отношения с президентом Си».

Из слов Трампа следует также, что США пытаются урегулировать торговые проблемы с КНР в рамках более широкой двусторонней сделки, предлагая Пекину размен интересов. Суть предлагаемой Белым домом сделки состоит в том, чтобы Пекин в обмен на ослабление санкций против ZTE поддержал введение американских санкций против Ирана, снизил пошлины на сельхозпродукцию из США и внедрил иные меры поддержки американской продукции на своём внутреннем рынке (имеются в виду снятие запрета на иностранные инвестиции в особо чувствительных для Пекина отраслях китайской экономики и отмена государственной поддержки высокотехнологичных производств).

Размен, мягко говоря, неравноценный. Что касается ZTE, её стабильная работа в интересах самих США. А участие в санкциях против Ирана означало бы для Китая не только уход с иранского рынка углеводородов, но и прощание с маршрутом их транспортировки, не контролируемым Соединёнными Штатами. При 70% зависимости КНР от импортной нефти такой сценарий для Пекина неприемлем. Один из маршрутов южной ветви «Пояса и пути» как раз предусматривает поставки нефти из Персидского залива и Ирана в КНР через Иран и Среднюю Азию, Иран и Пакистан.

По сути, США, пытаясь решить проблему торгового дефицита с КНР (он составляет 375 млрд. долл.), предлагают Пекину отказаться от своих конкурентных экономических преимуществ, согласиться с проигрышем в гонке высоких технологий и с американским контролем путей доставки углеводородов в Китай.  Для администрации Трампа проблема торгового дефицита США в торговле с Китаем важна не сама по себе, а как дополнительный предлог, «оправдывающий» политику всестороннего сдерживания Китая.

Сейчас в США проходит очередной раунд китайско-американских торгово-экономических консультаций, который завершится 19 мая. Прибывшая для консультаций китайская делегация во главе с вице-премьером Госсовета КНР Лю Хэ пытается убедить американскую сторону, что попытки ультимативного давления на Китай – путь в тупик. Одновременно в Пекине разрабатывают меры минимизации ущерба от санкций США. Обсуждаются встречные претензии китайской стороны к Вашингтону. Например, Пекин предлагает  развитым странам снять ограничения на экспорт высоких технологий в Китай, а также отказаться от дискриминации китайских компаний при инвестициях, слияниях и поглощениях в высокотехнологичном секторе  США. Китайская сторона указывает, что данные ограничения вносят существенный вклад в торговый дефицит Америки с КНР.

В иранском вопросе Пекин занял твёрдую позицию. Главы МИД Китая и Ирана на переговорах в Пекине 14 мая высказались за сохранение СВПД («ядерной сделки»). Что бы ни воображали в Вашингтоне, КНР не планирует сворачивать экономические связи с Ираном и, скорее всего, займёт иранский рынок после ухода из нефтегазового сектора ИРИ западных компаний. Судя по всему, будут продолжены и проекты прокладки транспортных коммуникаций между КНР и Ираном через Пакистан и Среднюю Азию.  Ускорится выполнение общегосударственной программы «Сделано в Китае – 2025», в результате чего Китай сможет сам производить высокотехнологичную продукцию, не попадая в такие ситуации, как с ZTE.

Кроме того, КНР готова открывать рынок для иностранных долгосрочных инвестиций – ускорять либерализацию доступа на рынки ценных бумаг, страховых и кредитных компаний, но будет осторожно относиться к открытию краткосрочных финансовых счетов капитала (спекулятивного капитала). В качестве меры по снижению дефицита США в торговле в КНР допускается увеличение закупок Китаем американской нефти; в 2017 году такие закупки уже начались.

Одновременно китайская сторона активизировала работу с американскими противниками торгово-экономического курса Трампа в отношении КНР. 16 мая в Пекине завершился десятый раунд китайско-американского диалога лидеров торгово-промышленной сферы, где представители США раскритиковали протекционистские меры Вашингтона.

Общая стратегия китайского ответа заключается в дальнейшей интернационализации китайских компаний, в увеличении присутствия на мировом рынке, а следовательно, в диверсификации их финансирования и поставок в Китай по импорту.

https://www.fondsk.ru/news/2018/05/18/pervoe-porazhenie-ssha-v-torgovoj-vojne-s-knr-46162.html

[Александр Васильевич]

Госсовет КНР: гегемония США нанесла вред торговым отношениям с Китаем



Односторонняя протекционистская политика администрации президента США Дональда Трампа стала причиной раскручивающейся торговой войны с Китаем. Такая позиция представлена в подготовленной в Госсовете КНР «Белой книге» о торгово-экономических спорах Вашингтона и Пекина.

«С 2017 года, когда к власти пришла новая администрация США, они под лозунгом "США прежде всего" отступились от основных международных норм, в том числе и ведения переговоров на основе взаимного уважения и равенства, стали использовать политику односторонних действий, протекционизм и торговый гегемонизм», — говорится в документе.

Отмечается, что, руководствуясь этими принципами, США «предприняли целый ряд мер экономического запугивания в отношении многих стран и регионов, и в особенности в отношении Китая, включая постоянное повышение пошлин и необоснованную критику, пытаясь путём повышенного давления навязать Китаю свои интересы».

Как подчёркивается в докладе, «торговые и экономические трения между двумя сторонами обострились быстро и за короткий период и нанесли серьёзный ущерб экономическим и торговым отношениям, которые развивались годами благодаря работе двух правительств и двух народов и создали серьёзную угрозу для многосторонней торговой системы и принципа свободной торговли».

По материалам РИА Новости, «РГ», РБК.

http://www.stoletie.ru/lenta/gossovet_knr_gegemonija_ssha_nanesla_vred_torgovym_otnoshenijam_s_kitajem_786.htm

[Александр Васильевич]

ВАЛЕНТИН КАТАСОНОВ

США – Китай: холодная война двух сверхдержав неизбежна?

Борьба за влияние США и Китая в развивающихся странах обостряется



Более ста лет назад В. Ленин в работе «Империализм как высшая стадия капитализма» (1916 г.), раскрывая причины Первой мировой войны, углубил традиционное определение империализма. Он обратил внимание на то, что империалистические устремления крупных государств (США, Великобритании, Германии, Франции и др.) на рубеже XIX-XX вв. резко обострились. Началось перерастание капитализма свободной конкуренции в монополистический капитализм. Крупнейшим монополиям стало нестерпимо тесно в рамках национальных рынков. Усиливалась борьба за мировые товарные рынки, источники сырья, сферы приложения капитала. Территориальный раздел мира к началу ХХ века был завершён, начиналась борьба за его передел, возможный только военными средствами. Так началась Первая мировая война.

Сегодня мы видим некоторое сходство с тем временем. В начале ХХ века велась жёсткая конкурентная борьба между монополиями США и других стран Запада, сегодня мы видим не менее жёсткую конкуренцию между США и Китаем. В начале ХХ века Китай был страной, за обладание которой боролись британский, американский, японский империализмы. Сегодня Китай сам стал крупной империалистической державой. Хотя китайское партийно-государственное руководство заявляет, что в стране строится «социализм с китайской спецификой», во многом это выглядит идеологическим прикрытием. В стране сложился капитализм с китайской спецификой, которому давно тесно в национальных границах Китая.

Сегодня мы чувствуем, что выяснение отношений между США и Китаем торговой войной могут не ограничиться. Китай подошёл к такой точке развития, когда в его внешнеэкономической экспансии на первое место вышел вывоз капитала (по Ленину – третий экономический признак империализма). В последнее время вывоз китайского капитала устойчиво превышает импорт. Правда, значительную часть вывоза Китай вынужден квалифицировать как «нежелательный» отток капитала, но китайским руководством предпринимаются большие усилия к тому, чтобы стихийный отток капитала превратить в организованный экспорт капитала, способствующий укреплению международных позиций страны.

Организовать вывоз капитала из Китая должен проект «Один пояс – один путь», призванный сделать Китай сверхдержавой, контролирующей с помощью экономических методов большую часть стран мира. Суть проекта в том, чтобы создать мощную транспортную и логистическую инфраструктуру, пронизывающую планету. Такая инфраструктура должна стать каналом продвижения китайских товаров, идей и культуры и объединять все страны, примыкающие к транспортным маршрутам. Китайские СМИ оценивают возможные инвестиции в рамках этого проекта от 4 до 8 трлн долл., и, если верить СМИ, своё согласие на участие в проекте дали около шести десятков стран. Инициаторы проекта рассчитывают, что «Пояс и путь» охватит страны с населением, составляющим 60% населения планеты. К настоящему времени, согласно китайским источникам, вложения Поднебесной в проект превысили 300 млрд долл.

Вашингтон с напряжением следит за инвестиционно-финансовой экспансией Пекина. Многие американские чиновники, озабоченные положением дел, ссылаются на исследование лаборатории AidData в Колледже Вильгельма и Марии в США, проведенное совместно со специалистами американского Гарварда и Гейдельбергского университета в Германии. Исследователи собрали и обработали данные по 4300 проектам, получившим китайское финансирование в 140 странах мира. Временные рамки исследования – 2000-2014 гг. (пятнадцать лет). Общий объём финансовых средств, предоставленных Китаем для реализации проектов за указанный период, составил 350 млрд долл. Масштабы финансирования эти годы неуклонно росли. Если в 2000 г. объём финансирования был равен 2,6 млрд долл., то в 2014 г. – 37,3 млрд долл. Максимальное значение было достигнуто в 2009 г. – 69,6 млрд долл. Объём финансовых средств, вывезенных за рубеж Соединёнными Штатами за тот же период времени, составил 394,6 млрд долл. Несколько больше, чем Китай, зато объём финансовых средств США не увеличивался так резко, как у Китая. В 2011-2014 гг. Китай уже стабильно опережал США по объёмам внешнего финансирования.

Эта статистика не на шутку тревожит Вашингтон. Забавно, но американские официальные лица используют в противостоянии Пекину ту риторику, которую в своё время использовали руководители СССР для разоблачения американского империализма. Вашингтон обвиняет Пекин в проведении «дипломатии долговой ловушки». Действительно, ряд развивающихся стран оказались в серьёзной долговой зависимости от Китая. По долгам перед китайскими кредиторами существует риск дефолта. Пока до этого дело не доходит, Китай соглашается конвертировать непосильные долги в различные активы страны-должника – землю, природные ресурсы, шахты и рудники, порты и другие объекты инфраструктуры. Обременённое долгами по китайским кредитам и займам правительство Шри-Ланки, например, было вынуждено сдать в аренду на 99 лет порт Хамбантота. Пекину принадлежит 70 процентов долга Кении. Ещё большую задолженность перед Пекином имеет небольшое африканское государство Джибути, занимающее стратегически важную позицию на Африканском Роге.

На весенней сессии МВФ и Всемирного банка глава Минфина США Стивен Мнучин назвал Китай «непрозрачным кредитором», который не согласует свои операции с МВФ и дестабилизирует международный рынок заимствований. Мнучин отметил, что такая практика создаёт проблемы при реструктуризации задолженности стран-должников. За этими рассуждениями скрывается плохо маскируемое раздражение американского чиновника по поводу того, что на мировом рынке заимствований Китай нарушает привычный стиль работы Вашингтона, долгое время управлявшего этим рынком через подконтрольный американцам Международный валютный фонд.

Вице-президент США Майкл Пенс, выступая 4 октября в Гудзоновском институте, много говорил о тех угрозах, которые исходят от Китая. Некоторые эксперты назвали выступление Пенса аналогом Фултонской речи Уинстона Черчилля, то есть прологом к холодной войне между двумя мировыми лидерами XXI века – США и Китаем. По словам вице-президента США, китайский проект «Один пояс – один путь» является китайским геоэкономическим оружием, уводящим другие страны в «долговые капканы».

Китай, однако, продолжает свою линию. Об этом говорит и грандиозный форум по китайско-африканскому сотрудничеству (FOCAC), состоявшийся в Пекине в прошлом месяце. В форуме приняли участие главы государств и правительств 51 африканской страны, это в два раза больше числа глав государств Африки, участвовавших в работе 73-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Всё объяснимо: Китай – главный донор Африканского континента, многие лидеры стран Африки рассчитывают на новые финансовые вливания Китая.

По данным Университета Джона Хопкинса, китайское руководство уже предоставило африканским правительствам более 143 миллиардов долларов в виде займов. Во время FOCAC председатель КНР Си Цзиньпин предложил Африке финансовую поддержку ещё в размере 60 миллиардов долларов, удвоив обязательства, взятые ранее. На этом фоне США и контролируемые ими международные финансовые институты (МВФ, Всемирный банк) отошли для африканских стран на второй, даже третий план. Такая же картина наблюдается в Азии.

Конечно, у Пекина не всё гладко. Например, минувшим летом Малайзия аннулировала инфраструктурные проекты на сумму 23 миллиарда долларов из-за их непомерной стоимости. Становится сложнее расширять круг стран, готовых участвовать в проекте «Пояс и путь». В Вашингтоне пришли к пониманию того, что антикитайской пропаганды (обвинений Китая в империализме, запугивания китайской «долговой петлёй») и усилий по дипломатической линии недостаточно, Соединённым Штатам требуется как минимум ликвидировать отставание от Китая в финансировании развивающихся стран.

Напомню, что в 1971 году в США было создано агентство, под названием Корпорации частных зарубежных инвестиций (Overseas Private Investment Corporation, OPIC), призванное содействовать экспорту американского частного капитала в развивающиеся страны. Корпорация находится в ведении Агентства международного развития США (U.S. Agency for International Development, USAID). Если на первых порах OPIC действительно была эффективным инструментом продвижения частного американского капитала в страны третьего мира, то сегодня помощь на цели развития, выделяемая Вашингтоном, выглядит намного более скромной, чем помощь ЕС и Китая. В прошлом году в Конгрессе США началась разработка законопроекта «Повышение эффективности инвестиций, способствующих развитию» (Better Utilization of Investments Leading to Development, BUILD) с целью создания вместо OPIC нового агентства с более широкими полномочиями. Называться агентство будет Корпорация США для финансирования международного развития (U.S. International Development Finance Corporation, IDFC). Финансовые ресурсы нового агентства удваиваются по сравнению с OPIC. Примечательно, что помощь (льготные кредиты) предлагается предоставлять не только в долларах, но и в местных валютах, чтобы получатели могли избегать рисков колебаний курсов валют. IDFC станет катализатором экспорта американского капитала в развивающиеся страны. Условно говоря, 1 доллар по линии IDFC должен тянуть за собой 10 долларов частного капитала. Акцент будет сделан на проектах экономической инфраструктуры.

3 октября Конгресс США проголосовал за закон BUILD, и Дональд Трамп закон подписал. Интересно, что во время своей предвыборной кампании Трамп обещал урезать бюджетные расходы на международную помощь, но Пекин вынудил его эти обещания скорректировать. Борьба за влияние США и Китая в развивающихся странах обостряется.

https://www.fondsk.ru/news/2018/10/20/us-kitaj-holodnaja-vojna-dvuh-sverhderzhav-neizbezhna-46985.html

[Александр Васильевич]

ВИКТОР ПИРОЖЕНКО

Американское сдерживание Китая выходит за рамки торгового конфликта

Сенатор Марк Рубио обвинил Пекин в «репрессиях» в Синьцзяне и призвал к санкциям против китайских официальных лиц



В последний месяц стратегия сдерживания Китая как часть стратегии национальной безопасности США выходит за рамки торгово-экономических противоречий с КНР в область идеологических схваток и информационно-психологического противоборства.

На данный момент важными составляющими американской стратегии сдерживания являются не только формирование антикитайской торговой коалиции, но и расширение военного присутствия США вблизи тихоокеанского побережья КНР (и РФ), а также попытки дестабилизации внутренней ситуации в Китае. Одновременно США пытаются довести противоречия в торговле с КНР до антикитайского торгового союза за счёт «торговой коалиции» с Евросоюзом и Японией. О соответствующих планах заявил недавно глава Национального экономического совета Белого дома Лоуренс Кадлоу.

После провокационных действий американского эсминца в Южно-Китайском море 30 сентября командование ВМС США подготовило предложение Тихоокеанскому флоту о проведении в ноябре крупномасштабных военных учений для демонстрации Китаю военной силы. О настроениях в Белом доме даёт представление антикитайская речь вице-президента США Майкла Пенса, произнесённая им 4 октября в Вашингтоне в Институте Хадсона (Гудзоновском институте) – одной из главных американских «фабрик мысли».

Вице-президент поделился обманутыми надеждами Вашингтона. «Америка надеялась, что экономическая либерализация приведет Китай к большему партнёрству с нами и с миром». Спектр претензий американской администрации к КНР, как их изложил Майкл Пенс, простирается от критики методов, с помощью которых Китай добивается экономического роста, до обвинений Пекина в «нарушениях прав человека» по отношению к представителям этнорелигиозных меньшинств.

Китай обвиняется в использовании «политических, экономических и военных инструментов пропаганды для продвижения своего влияния в Соединённых Штатах» и во «вмешательстве во внутреннюю политику» США. А ещё КНР вытесняет американцев из западной части Тихого океана, «подрывает военные преимущества Америки на суше, на море, в воздухе и в космосе» и «ограничивает свободный поток информации» для своих граждан, обрушивая «новую волну преследований на китайских христиан, буддистов и мусульман».

Майкл Пенс сделал заявление о том, что «в последние годы Китай резко повернул в сторону контроля и угнетения собственного народа». При этом вице-президент США явил не лучший пример вмешательства во внутренние дела КНР, назвав причиной трений с Китаем в торговых отношениях «власть КПК» и предложив китайскому руководству брать в качестве образца для подражания Тайвань.

Новым стало обвинение Китая в стремлении «повлиять на американское общественное мнение на выборах 2018 года и предстоящих президентских выборах 2020 года»; это почти дословно повторяет аналогичные обвинения в адрес России.

Впервые за многие годы США вернулись к пропагандистским спекуляциям по поводу Синьцзяна и Тибета. Материалы по этим темам собирает двухпартийная комиссия Конгресса США, отслеживающая состояние прав человека в Китае. Её сопредседатель сенатор Марк Рубио 10 октября обнародовал законопроект, который осуждает «китайские репрессии» в Синьцзяне и призвал правительство США рассмотреть вопрос о санкциях против китайских официальных лиц.

Возврат Вашингтона к темам Синьцзяна и Тибета может говорить о подготовке террористическо-сепаратистских групп для дестабилизации положения в этих районах Китая. В частности, могут быть использованы кадры уйгурских боевиков, которые сейчас эвакуируются из Сирии ближе к китайскому Синцзяну, прежде всего, в Афганистан.

Интересен и такой новый мотив в американской пропаганде, как обвинение России и Китая в негласном разделении труда по «подрыву демократии» в мире. Якобы «экономический подъём» Китая и военная «напористость России» «посылают мощный сигнал другим лидерам, меняя их представления о том, что должен представлять собой законный режим».

Таким образом, США открывают новый идеологический фронт, втягивая китайское руководство в полномасштабную конфронтацию. Китай хотел бы избежать подобного сценария и удержать дискуссии с Вашингтоном в рамках «торговых трений». В Пекине всячески подчёркивается, что там учитывают негативный опыт СССР в холодной войне с Соединёнными Штатами. Редакционная статья Global Times от 14 октября в очередной раз повторила официальную позицию руководства КНР: «Китай не пойдёт на новую холодную войну с Америкой... Новая модель холодной войны не сложится, если Китай проявит сдержанность».

Однако достаточно ли того, что «Китай не пойдёт»? Если США развернут идеологическое наступление, сможет ли китайская «сдержанность» предотвратить холодную войну? Пока Пекин действует в рамках «изматывающей обороны»: отказывается первым повышать ставки в конфронтации с Вашингтоном, но обещает, что «будут рационально и мощно реагировать на провокации США по конкретным вопросам».

https://www.fondsk.ru/news/2018/10/16/amerikanskoe-sderzhivanie-kitaja-vyhodit-za-ramki-torgovogo-konflikta-46958.html

[Александр Васильевич]

ВИКТОР ПИРОЖЕНКО

Новое измерение торговой войны между США и Китаем

Администрация США пытается установить новый мировой экономический порядок в ущерб интересам КНР



В торговом конфликте США с КНР появилось новое измерение. Претензии США к методам, которыми в Китае добиваются экономического роста, и к способу ведения дел во внешней торговле переросли в критику экономической системы КНР в целом и такой её важнейшей основы, как участие государства в экономическом развитии.

Администрация Трампа подняла вопрос о «нерыночном» (в глазах американцев – неполноценном) характере китайской экономики из-за целенаправленной государственной поддержки промышленности и государственного контроля над финансовым сектором КНР. На таком основании Вашингтон обвиняет КНР в «нечестной» конкуренции, оправдывая этим расширение своих претензий к Китаю.

Сейчас выясняется, что согласие США и стран Евросоюза на вступление КНР в 2001 году в ВТО диктовалось стремлением вовлечь её в рыночные отношения с Западом. Как следует из недавней речи вице-президента США Майкла Пенса в Гудзоновском институте, это был своеобразный «аванс» Пекину в надежде на постепенное внедрение в КНР западной политико-экономической модели. А поскольку американские расчёты в отношении Китая не оправдались, США пытаются давить на Китай по всем направлениям, в том числе придавая сугубо экономическим претензиям откровенно идеологический характер. И пока китайская сторона соглашается с американской идеологией «рыночного фундаментализма», средства давления на КНР у США будут сохраняться.

Так, в настоящее время администрация Трампа, готовясь к ноябрьской встрече G20 в Буэнос-Айресе (Аргентина), пытается закрепить в повестке дня «двадцатки» и в проекте итогового документа Группы двадцати вопрос об «искажении рыночной конкуренции китайскими государственными предприятиями». А если и так? Если модель управления успешными государственными предприятиями КНР сознательно предполагает «искажение рыночной конкуренции»?

Одновременно США спешно сколачивают антикитайский торговый союз с целью распространения протекционистских мер в отношении китайских товаров на другие, кроме США, важные для Китая рынки. Принуждая своих партнёров пересматривать многосторонние торговые соглашения с участием США в пользу двусторонних, Вашингтон выдвигает критерием новых соглашений отказ их участников от вхождения в зоны свободной торговли с КНР как с «нерыночной» экономикой.   

Новое соглашение об инвестиционно-торговом партнёрстве между США, Мексикой и Канадой (USMCA), которое приходит на смену НАФТА, содержит положения, согласно которым заключение любой из сторон соглашения о свободной торговле с «нерыночной» страной позволяет другим сторонам расторгнуть трёхстороннее соглашение и заменить его двусторонним соглашением. То есть после подписания USMCA Канаде и Мексике будет трудно вести переговоры по соглашению о свободной торговле с Китаем, а Мексике, скорее всего, будет затруднено участие в китайской инициативе «Пояс и путь».

Положения USMCA США, скорее всего, постараются распространить на иных важных торговых партнёров Китая, например в будущих сделках с ЕС и Японией. Китайские эксперты всерьёз опасаются, что администрация Трампа, повышая ставки в стратегии «сдерживания Китая», пытается установить новый мировой экономический порядок, прямо противоречащий интересам КНР.

Суть вопроса в том, что государственное субсидирование в Китае касается в основном субъектов рынка с государственной и смешанной собственностью (предприятия тяжёлой промышленности, транспортной и энергетической инфраструктуры, а также финансовой системы). Контролируя деятельность таких предприятий, китайское государство управляет ценообразованием в интересах всего общества  по всей производственной цепочке, включая частный сектор. Государственные субсидии в этой системе являются неотъемлемым элементом государственного управления рынком, а не ситуативным инструментом конкурентной борьбы.

Именно эти фундаментальные черты «социализма с китайской спецификой» (госкапитализма), составляющие принципиальное отличие китайской экономической системы от западной, в частности от американской, подвергаются нападкам со стороны нынешней американской администрации. Маскируются нападки довольно неуклюже  –  критикой «нечестной» (?) практики субсидирования промышленности.

Всё это может вывести американо-китайские торговые трения в новую плоскость более глубокого, неторгового конфликта. В глазах остального мира, прежде всего его незападной части, претензии к экономической (и политической) системе КНР в условиях безуспешных попыток США сократить их огромный дефицит в торговле с китайскими партнёрами выглядят как американский проигрыш Китаю в историческом соревновании разных общественно-политических систем.

Вместе с тем задачу реформирования сектора государственных предприятий в КНР поставили ещё задолго до нынешнего антикитайского поворота в политике США, под давлением проблемы ликвидации избыточных производственных мощностей. На днях вице-премьер Лю Хэ поставил решение задачи поддержания экономического роста и ослабления финансовых рисков (уменьшение долга госпредприятий перед государством) в зависимость от «структурной реформы в сфере предложения», как называют в КНР ликвидацию избыточных мощностей в госсекторе. А председатель КНР Си Цзиньпин 20 октября ещё раз подтвердил свою «непоколебимую приверженность частному сектору», использовав на этот раз тему борьбы с нищетой.

Менять свою общественную систему по-американски Китай не будет ни при каких условиях. В Китае подчёркивают, что на фоне 30-летнего взрывного экономического роста «страна имеет… веские основания для сохранения своих экономических характеристик, сохраняя принцип нейтралитета при работе с предприятиями различных форм собственности».

https://www.fondsk.ru/news/2018/10/25/novoe-izmerenie-torgovoj-vojny-mezhdu-ssha-i-kitaem-47009.html

[Александр Васильевич]

ВИКТОР ПИРОЖЕНКО

Китай может использовать редкоземельные металлы как оружие сдерживания США

КНР – США: Белая книга и красные линии



Напряжённость в двусторонних китайско-американских отношениях не спадает. Пекин предпринял ряд шагов с целью показать Вашингтону бесперспективность шантажа и психологического давления, положенных в основу «искусства сделки» Дональда Трампа.

К таким шагам относится публикация Госсоветом (правительством) КНР 2 июня «Белой книги», озаглавленной «Позиция Китая по китайско-американским экономическим и торговым консультациям». Документ даёт развёрнутый ответ Пекина на обвинения США и прочерчивает красные линии, которые Пекин никогда не перейдёт. Это сохранение экономической системы Китая и государственного суверенитета КНР.

В «Белой книге» изложена история американо-китайских торговых переговоров с февраля 2018 года, отслеживаются все зигзаги переговорной линии американской стороны, когда та в последний момент отказывалась от согласованных позиций и в одностороннем порядке повышала тарифы.

Согласно «Белой книге», КНР стоит на позиции равноправия, взаимной выгоды и доверия на торговых консультациях, ожидая того же от США. Из документа следует, что с момента запуска в феврале 2018 года переговоров по торговому соглашению США трижды отступали от своих обязательств и нарушали достигнутые договорённости. Это происходило тогда, когда договорённости были почти согласованы и Пекин отказывался, поддаваясь давлению, менять свою экономическую систему.

В «Белой книге» акцентировано внимание на «грубой критике [китайской] экономической системы» американцами. Обращается внимание на то, что достижения Китая в сфере научно-технологических инноваций не украдены, а получены благодаря упорной внутренней работе. В документе разоблачается переговорная тактика США, пресловутое «искусство сделки» Трампа. Оно характеризуется как «метод предельного давления» и действия по принципу «чем больше предлагается правительству США, тем больше оно хочет».

Любая сделка должна быть справедливой и выгодной для обеих сторон. «Китай не хочет торговой войны с Соединёнными Штатами, но и не боится её… никакие вызовы не остановят Китай на пути к развитию».

На днях правительство КНР представило список ненадёжных иностранных организаций, физлиц и компаний, которые блокируют цепочку поставок для китайских производителей или принимают дискриминационные меры по некоммерческим причинам, что ставит под угрозу бизнес китайских компаний. Такие субъекты хозяйствования лишаются доступа к китайскому рынку. При этом Пекин подтвердил, что в целом не будет дискриминировать иностранные компании и продолжит открывать для них свой рынок.

28 мая пресс-секретарь Национальной комиссии по развитию и реформам КНР намекнул на то, что Китай может использовать редкоземельные металлы как оружие сдерживания США в случае эскалации американцами санкций против высокотехнологичного сектора Китая, в частности против компании Huawei.

Редкоземельные минералы (17 элементов) используются во многих высокотехнологичных производствах (нефтепереработка, электроника) и имеют критическое значение для экономики любой развитой страны, особенно для её военной промышленности.

Это серьёзное предупреждение Вашингтону. КНР давно господствует в мировых цепочках поставок этих редкоземельных металлов на рынок. Доля Китая в мировой добыче этих полезных ископаемых в прошлом году составила 70%. Китай имеет самые большие мощности по переработке руды, содержащей редкоземельные металлы. Американские компании не производят эту продукцию и, согласно статистике американского правительства, в 2014-2017 гг. 80% импорта редкоземельных элементов поступило в США из КНР. Сейчас Китай ввёл 25-процентный тариф на ввоз американского редкоземельного концентрата (американцы отправляют концентрат в Китай на переработку); в перспективе не исключается прекращение продаж редкоземельных металлов в США.

Американская компания Mountain Pass, которая добывает редкоземельную руду на единственном руднике в Калифорнии, после повышения Китаем тарифов стала убыточной.

Вашингтон сейчас лихорадочно ищет замену поставкам из Китая. Комитет Сената по вооружённым силам предложил предусмотреть в бюджете Минобороны на 2020 г. финансирование технологий производства редкоземельных элементов из угольной золы. Есть надежды у американцев на поставки из Бразилии и Вьетнама. Однако возможности этих двух стран несопоставимы с китайскими.

Пока основную тяжесть 25%-го повышения тарифов на китайскую продукцию несут американские импортёры китайских товаров. Так утверждает исследование группы экономистов МВФ и Гарвардского университета.

Разумеется, торговый конфликт наносит ущерб и китайской стороне. Китайские экспортёры, чтобы оставаться конкурентоспособными на американском рынке, вынуждены снижать цены, то есть терять прибыль. Пока это не очень заметно, но может сыграть роль в перспективе.

Так или иначе, решимость, которую Пекин демонстрирует в торговом конфликте, плюс возможности китайской экономики исключают вариант однозначной американской «победы».

https://www.fondsk.ru/news/2019/06/10/kitaj-mozhet-ispolzovat-redkozemelnye-metally-kak-oruzhie-sderzhivanija-ssha-48361.html