Сергей Антонов 26.12.2008 Казакобесие, или О том, откуда и на что казаки "ведутся" «Гордость есть крайнее души убожество». Гордый терпит поражение на всех фронтах: Психологически – тоска, мрак, бесплодие. Морально – одиночество, иссякание любви, злоба. С богословской точки зрения – смерть души, предваряющая смерть телесную, геенна ещё при жизни. Физиологически и патологически – нервная и душевная болезнь
Священник Александр Ельчанинов С недавних пор по рукам у донских казаков ходят две брошюры цветов донского триколора, подготовленные Национальным Советом казаков Ростовской области: «Казаки – геноцид казацкого народа» и «Программа «Самосохранение и развитие казацкого народа». Чтобы не утомлять читателя цитатами, ограничимся краткой характеристикой этого сырого и в целом убогого творения, но, тем не менее, учитывая состояние и степень «повреждения умов в России», достаточно опасного. Дело в том, что есть там не мало отдельных справедливых суждений и правильных фактов (неряшливо подобранных и изложенных), но все они обесцениваются утверждениями о полной отличности казаков от русского народа.
Это сделано авторами для того, чтобы добиться признания «казачьего народа всех Войск» (так в тексте!) национальным меньшинством, никак не связанным этнически с русскими, пострадавшим от российской власти и потому требующим всяческих компенсаций, а в дальнейшем – особой охраны со стороны государства, как малочисленный народ. Всё это сопровождается проклятиями в адрес не только большевиков, но и царской России, и её власти и клятвами, что казаки «никогда более не будут пушечным мясом для удовлетворения имперских амбиций». Вот как! Оказывается, в глазах этих, с позволения сказать, казаков наши предки, принёсшие России всемирную славу и сами вознесённые на её вершину, были всего лишь «пушечным мясом»! А сами они, как видно, вырвав вожделенные привилегии, начнут вполне обывательскую жизнь… Как-то это напоминает известную программу другой организации, в которой, помните, по достижении определённого уровня экономического развития: «…материальные блага польются полным потоком».
Понятно, что это очень далеко от того миропонимания, которое сделало казаков теми казаками, которых знает весь мир. В этой связи обратимся к разделу, посвящённому взаимоотношениям с Русской Православной Церковью Московского Патриархата. С первых же строк этого раздела встретить столько злобы и ненависти (и полного непонимания сущности церковного служения и христианства вообще) автор этих строк просто не ожидал. Теперь становится ясно, откуда ноги растут. С этого и следовало начинать чтение. Именно мировоззренческие заблуждения, неизжитый большевизм и с юности впитанный материализм, помноженные на научную безграмотность и привели к политической несостоятельности. Много в этих брошюрах разного рода погрешностей, есть и просто безответственные подправления исторических источников (приписывание лишних ноликов к цифрам захваченных в плен казаков), но разбирать всё это и излагать уже просто противно. Хочется ответить авторам по существу.
* * *
Недавно прочёл книгу воспоминаний начальника штаба Донской армии при атамане П.Н.Краснове И.Полякова «Донские казаки в борьбе с большевиками». Много полезного для себя узнал, уточнил и по части фактологии белой борьбы на Дону, и в области взаимоотношений между её участниками.
Столь важная сейчас для нас оценка П.Н.Краснова и его деятельности у Полякова однозначно комплиментарна. Ближайший помощник войскового атамана, несомненно, находился под обаянием личности Петра Николаевича. Из недостатков своего героя автор видит, разве что излишнюю доверчивость в отношении своего будущего преемника А.Богаевского. Понятно, что всякое личное мнение субъективно, но, тем не менее… В общем, написано весьма убедительно. Полезная книга для понимания, в том числе и менталитета казачества.
И вот в этой связи, на злобу дня, хочется процитировать поразительную фразу автора – может быть самую важную для нас, увязших в споре «народ – не народ», что встретилась на странице 320-й. Давая отповедь раздававшимся из деникинского окружения обвинениям атамана в «самостийности», стремлении оторвать Дон от России, Поляков пишет: «С полным сознанием ответственности перед историей, я протестую и категорически утверждаю, что никогда Донской Атаман не имел таких намерений, какие ему приписывает ген. Алексеев. И ген. Краснов, и Денисов, и я, и все наши ближайшие сотрудники прежде всего были русские, а затем уже казаки. Наши права на Россию, как русских, были совершенно одинаковы с любым русским гражданином».
Вот и ответ как создателям Национального совета казаков, так и «верховному» реестровому атаману и некоторым другим, как реестровым, так и общественным, так же стремящимся (ради дешёвой популярности) показать себя «народниками» в глазах тех, кто до сих пор как зачарованный не видит ничего дальше утверждения малограмотных станичников о том, что «казаки от казаков ведутся». Понимают ли эти люди, что они, спустя сто лет сами остаются на всё том ещё «методологическом» уровне сельской ЦПШ, и при этом продолжают носиться с проходной, в общем-то, цитатой, сделав из неё лозунг. Но если, к примеру, иные атаманы эксплуатирует эту тему по вполне понятным мотивам, то бескорыстные усилия рядовых автономистов – общественников с трудом поддаются объяснению. Вот «ведутся», и всё тут! А далеко ли ведутся-то? Ведь кто всё это утверждает? Да тот, кто далее прадеда ничего о своей родне не знает. Да и то, как правило – из «устных источников».
Мне могут возразить, что Иван Поляков, как и сам Краснов, и командарм Денисов, и их «сотрудники» – всё офицеры, т.е. интеллигенты (тогда это были синонимы), оторвавшиеся от «народа» и усвоившие «книжные», т.е. научные воззрения (априори ложные) на происхождение казачества, которые легко опровергаются мнением того же народа, который, якобы знает некую сермяжную правду о самом себе, да и вообще всегда прав «по определению». Вот только и тот, «шолоховский» народ, как всегда, ничего конкретного о себе далее трёх – четырёх поколений сказать не мог. Лучшее, что он хранил, – это песни и предания (все они известны), содержащие конкретную информацию, не простирающуюся во времени далее эпохи Ермака – Ивана Грозного, а далее – огромный разрыв и обрывки былин, скорее всего новгородского происхождения, – свидетельства ухода северной вольницы из-под московской власти.
На самом же деле вышепоименованные генералы происходили не просто «из донских дворян», которые, зачастую, сами не знали своих корней глубже, чем с конца XVIII в. (согласно дел о дворянстве основной массы донских офицерских родов в фонде б. Департамента Герольдии Государственного Исторического архива). Все трое – выходцы из донской войсковой старшины, где каждый род имел предание о своём происхождении и знал конкретного родоначальника (как правило, выходца из России). Однако и в этом случае, корни донской войсковой старшины не идут далее XVII в., что не удивительно, ведь «зипунные рыцари» легендарного XVI столетия, как известно, жён не имели, да и фамилий тоже. Фамилий, кстати, даже знатные казаки, как правило, не имели вплоть до первой трети XVIII в.
Откуда же тогда казаки «ведутся», если даже их старшина (за исключением Миллеров) если не татарская (Иловайские и ряд других), то, естественно, почти вся русская? В том числе и Красновы, и Денисовы и Поляковы, да и Платовы, в конце концов. В качестве ответа на риторический вопрос вспоминаются слова есаула и войскового писаря Фёдора Порошина, автора знаменитого «Азовского осадного сидения донских казаков»: «…отбегаем мы от бояр и дворян государевых, от работы тяжкия, от холопства вечнаго…». Только не надо сразу оскорбляться, грешить и тешить гордыню. Холопы ведь и боевые бывали, вроде Ивана Болотникова. Вот для них-то на Дон бежать было куда проще и естественнее, чем пахарям.
Однако, приходится вылить на головы казакийцев ещё один ушат. Следует признать, что прямые родоначальники большинства родовых донцов едва ли появились на Дону даже и в XVII столетии. Вспомним, как был обезлюжен Дон после Булавинщины (23 тысячи убитых и казнённых, по докладу Бутурлина). В уцелевших станицах ниже Пятиизбянской оставалось несколько тысяч душ «мужеска пола», главным образом старики и подростки. Ещё 3-4 тысячи находились в армии царя Петра. Выше по Дону и притокам простиралась выжженная пустыня, о чём хвастливо докладывал государю тайша калмыков Аюка.
Палачи, выполняя тогдашний «социальный заказ», переусердствовали и в результате, чтобы казаки окончательно не перевелись, правительству пришлось закрыть глаза на то, что беглые продолжали бежать на Дон (в основном – на Верхний) ещё несколько десятилетий, пока, незадолго до Семилетней войны, численность Войска Донского не превысила уровень 1708 г. Вопрос, конечно, глубоко не исследован. Вот бы нашим досужим пенсионерам из НСК и заняться сплошным прочтением источников первой половины XVIII в., ведь только знанием истины растёт, совершенствуется душа, но это им, похоже, не интересно – лавров не принесёт!
Автору этих строк разговоры об особом казачьем народе, «ведущемся» с незапамятных времён, по-видимому, от неизвестного библии брата Сима, Хама и Иафета Ноевичей, по имени Казак, сразу напоминают бытующую среди археологов байку о том, как подмосковные крестьяне, уже в конце XIX века славянские курганы тысячелетней давности упорно именовали «французскими могилами»; причём – единодушно,- по всей губернии! Вот так народ бывает «прав».
Впрочем, те станичники по-своему, конечно были правы, но лишь в отношении того отрезка времени, что сохранялся в «обыденной» (не «эпической») памяти. Все они были правнуками своих прадедов, тех, кто, придя в Дикое Поле и найдя здесь себе товарищей стал казаком. Тех, кто, не отделял себя от прочего народа, пока, в николаевскую уже эпоху, не проникся духом сословной гордыни в отношении «вонючей Руси» (и тем самым стал безопасен для власти), восприняв тот, по выражению В.Г.Родионова, «роковой менталитет», что явился одной из причин трагедии казачества в XX веке.
* * *
Трагический век ушёл в прошлое, вот только трагедии России и казачества никак не дадут закончиться. Она, хотя и приобрела, в соответствии с изречением классика марксизма, черты фарса («ряженые»), но ещё продолжается. Разве не трагично, когда потомки казаков или, по выражению С.Маркедонова и О.Губенко «неоказаки» (назвать нас казаками в полном смысле автору трудно решиться из уважения к настоящим казакам, уже оставившим этот мир) вместо того, чтобы решать насущные задачи и делать полезные дела, всю энергию направляют на занятие бесполезное (во всяком случае, для казаков) и вредное для страны. Писать «Россия», «Родина», видимо, не стоит, так как она, получается, таким уже и не родина, истинные казакийцы, наверное, уже вполне довольствуются «малой родиной» – выкроенной из неё «Казакией». Вполне, надо сказать, в соответствии с замыслами покойного австро-венгерского генштаба и ныне здравствующего конгресса США, а также подотчётных ему спецслужб.
Замыслы эти на наших глазах осуществляются и казакийцы на них действительно ведутся, без кавычек. Не так давно их успешно развели мудрые устроители всероссийской переписи населения, решавшие конкретную задачу, как бы ещё уменьшить численность русского народа. А то он, видите ли, слишком медленно сокращается, кое-кому уж невтерпёж. Отхватили они тогда не хило, сразу 140 тысяч потомков казаков согласились отказаться от русского имени, ради того, чтобы оказаться… нет, не казаками, – просто жертвами провокации. Ибо, если бы это не была провокация в государственном масштабе, то вопрос бы был поставлен не так, нарочито топорно, а в соответствии с современной мировой практикой, учитывающей субэтнические реалии тестируемого этноса и позволяющей получить не только политически, а ещё и научно значимый результат. Вот тогда, смею заверить, не один миллион русских граждан России записали бы не просто «русский», а ещё и через чёрточку – «такой-то казак».
Если бы перепись проводилась по-честному, а не по «социальному заказу» паиных и тишковых, и прочих «зверьковых», можно было бы, опять же «как у людей» поставить вопросы в анкете: «Кем вы себя осознаёте в большей (меньшей) степени» (в данном случае – казаком или русским). Однако правила в этой игре определяет вовсе не Госкомстат, являющийся просто техническим аппаратом. Их навязывают господа, пока сохраняющие часть своего прежнего влияния, которые и так знают («по должности») с достаточно небольшой погрешностью истинное количество казаков в России (но никому о нём не скажут). Просто надо было «политтехнологам», чтобы там, где прокатился этот «пробный шар» – по всем организациям и «обществам» потомков казаков, зазияла трещина. Чтобы, переругавшись, раскололось казачество европейской России (в Сибири этот номер не прошёл) ещё раз, теперь уже по псевдоэтническому признаку, на товарищей первого и второго сорта.
Вспоминая собственные ощущения октября 2002 г. (это были ощущения обиды – «неужели не могли предусмотреть компромиссный вариант: русский-казак?»), хочется спросить этих «истинных» или «особо смелых» (а вообще-то это смахивает на зашоренную хохлацкую «свидомость»): «Скажите, а «кошки» на душе у вас в этот момент не скребли? Не сжалась ли она тоскливо, как от совершаемого предательства? Или огненные гоголевские строки о русском казачестве вами никогда всерьёз не воспринимались? Ведь вы взрослые дяди и уже, хотя бы раз, проходя «при советах» подобную процедуру, что сродни воинской присяге, собственноручно свидетельствовали свою принадлежность к нашему русскому избранному Богом народу! Или мало вашей окаянной гордыне и без того, и «по науке», и «по закону», считаться особой этнокультурной общностью в составе великороссов? Или вы, произнося привычное: «Слава Богу, что мы казаки», ещё и, как кукиш в кармане, подразумевали: «…а не русские»?! Или вы, дожив до седин среди русского народа, как мышь в головке сыра, вдруг прозрели, презрели его и теперь норовите вырваться «во вне», на поиски мифических благ, принимая ложно понятую чисто сословную спесь за национальное чувство.
Трудно вам, понимаю, этой болезнью болели ещё ваши предки, настоящие казаки. Вспоминается полуторастолетней давности жалоба владыки Кавказского и Ставропольского святителя Игнатия Брянчанинова. Признавая, что линейное казачество более прилежно в посещении храмов в силу своей дисциплинированности, нежели крестьянство, он находит его поголовно поражённым «невероятной гордостью», а среди казачьих офицеров не видит людей «с живым религиозным чувством». Вот причина будущих бед – оскудение веры в тех и других, а у казаков, в придачу – ещё и горделивое самодовольство. Расплата наступила вскоре: казакам – побольше, как тем, кому было более дано и, соответственно, – более спросилось, и крестьянам – поменьше, а уж интеллигенция наша просто исчезла из страны почти без следов. С остальным народом это горе произошло всё-таки не в такой мере.
Именно полным и поголовным погублением казачьей интеллигенции (помимо дремучей невоцерковлённости подавляющего числа казаков «в возрасте») и приходится объяснять нынешнее господство в умах антинаучной бредятины, почерпнутой из книжонок всяких там гордеевых (т.I) и савельевых, и происходящее от него неоказакийское «казакобесие». А эту ересь в братских головах именно так и следует называть. Так, что для начала не с внешними противниками настоящий Воин Христов должен бороться, а, в первую очередь с собственной гордыней (и невежеством от неё же происходящим).
Наш общий вековой враг, – тысячелетний враг христианских монархий, продолжающий войну против русского народа, как последней угрозы своему господству, силён силой князя мира сего и использует против нас главный грех человечества, коим вы и поражены. Прежде чем обличать братьев своих, и дурить им головы, примиритесь сами с собой, разберитесь хотя бы со своей совестью (поскольку разобраться в своих «научных» воззрениях вам всё равно невозможно, т.к. они не базируются на фундаментальном знании, которым обладают лишь профессиональные историки) и станьте «мудры как змии и кротки, как голуби».
Поверьте, что в современных условиях, когда нет ни следа от прежнего уклада казачьей жизни, казаком (а не просто бойцом-одиночкой на идеологическом и прочих фронтах) можно быть лишь при наличии общины с истинно братскими отношениями товарищей, готовых на самоотвержение, на самопожертвование, устремлённых на решение высоких целей, которые ставит перед миром Церковь Христова.
В качестве постскриптума.
Раньше, настоящие казаки вечно норовили что-нибудь подарить матушке-России: то Азов, то Сибирь, то волю всем дать (ещё засечённый Павлом I полковник Евграф Грузинов, накануне XIX в. мыслил по-разински!), а когда не получилось – хоть персидскую княжну… А нынешние что-то всё норовят у неё, родимой выпросить (потребовать, урвать, оттяпать). Измельчали, да?
Слава Богу, что большинство из нас – казаки, а не казакийцы!
http://www.rusk.ru/st.php?idar=105588
