С РОЖДЕСТВОМ ХРИСТОВЫМ!

[Александр Васильевич]

(Окончание)

В России вертепы развились в святочный кукольный театр с подвижными фигурками. Кукольные спектакли были со временем перемещены из церковной ограды на городские площади. Тому имелись причины. По мнению М.Г. Давидовой, в нашей стране «вертепный рождественский театр воспринимался в отрыве от церковной жизни, поскольку объемные и тем более кукольные изображения священных лиц никак не могут быть совмещены с канонами православного искусства. Вертепная сцена перестает ассоциироваться с храмом, иконостасом, она делается простым ящиком для кукольных представлений»[17]. Страхи некоторых исследователей перед скульптурой явно больше подобных страхов самой Церкви, особенно Церкви допетровской эпохи, но с XVIII века, когда вертепы получают массовое распространение, это неприятие объемных изображений действительно появилось, о чем свидетельствует ряд указов Святейшего Синода, направленных против изваяний. М.Г. Давидова совершенно права по поводу «кукольных изображений священных лиц»: иначе нам грозит распространение «оправославленных» салонов мадам Тюссо.

Отечественная традиция строительства вертепов имеет свою интересную историю. Вертеп представлял собой конструктивное сооружение из несколько уровней. В верхних рядах разыгрывались евангельские сюжеты, в нижних – бытовые истории. Поскольку рождественские «ящики» изготавливались народными мастерами, то русские вертепы, в отличие от итальянских презепе, не выглядели столь натуралистично. Но делались достаточно большими. Материалы были подручные: обычное дерево, гипс, камень, металл, раскрашенное папье-маше, терракота, древесная кора, пробковое дерево и др. Несмотря на русскую климатическую особенность, изготовление в те годы рождественских скульптур из снега или льда нам не известно. Куклами управляли снизу, через специальные щели в дне ящика. Позднее, с появлением одноэтажных вертепов, кукловод управлял куклами уже сверху (при помощи прута). Тексты вертепных пьес от поколения к поколению передавались устно, обрастая добавлениями, но и претерпевая сокращения. За несколько столетий в них отразилось множество языков и обычаев. Необходимо отметить трепет, с которым наши предки относились к празднику Рождества. И, несмотря на некоторый отрыв вертепного театра от церковной жизни, как упоминалось выше, разыгрываемое действо воспринимались глубоко и серьезно. Поэтому сцена в вертепе мыслилась не как развлечение, а как икона. Она освящала сюжетный смысл. Никогда и никто из исполнителей не дерзал произносить слов от имени Богородицы или Богомладенца.

Вертеп являлся совокупной художественной частью народных Святок и почти всегда соединялся с разными формами «христославий»: хождением с рождественской звездой, исполнением ритмизованных диалогов катехизирующего характера, декламированием школьниками назидательных стихотворений, называвшихся «рацеями», пением духовных стихов.


_{Вертеп в Толгском монастыре}

Появление в России (в 1840-е годы) рождественских ёлок несколько пригасило интерес к вертепу, где-то же и вовсе его свело на нет[18]. Однако ныне рядом с ёлками в церковных дворах все чаще возникает инсценированная Вифлеемская история. А в Свято-Троицком храме города Миасса сооружение изваяний из снега по сему случаю успело уже стать традицией. Впрочем, не только в нем одном. Изо льда к празднику принято сооружать вертепы возле всех храмов Тюмени, а в Чехии этот символ Рождества Христова готовят даже из пряников. И здесь стоит нам всем призадуматься. Да, VII Вселенский Собор дает широкое право применения «какого-либо другого вещества» при изготовлении священных изображений, но в то же время призывает и не терять благоразумия: «только бы сделаны были приличным образом»[19]. Употребляться может лишь «всякое соответствующее цели вещество»[20]. Легко представить ситуацию после праздника, когда скульптуры изо льда и снега начнут таять и приобретать самые непотребные формы. Можно, конечно, такие статуи заблаговременно демонтировать, но опять же вообразим это разрушительное действо, производимое верующими людьми: постепенно будут отламываться руки, ноги, отсекаться головы, разбиваться фигуры… А как относиться к поеданию пряничного вертепа? Это ли не поругание священных образов! И если честь, воздаваемая образу, восходит к Первообразу, то и бесчестие, наверное, тоже. Стоит ли вообще возрождать нам католические по своим истокам традиции? Чужое обычно берут в двух случаях: когда не хотят думать сами и когда не хватает своего. А что именно не хватает? Бытия? Веры? Жизни? Соображения? Своя традиция славления Рождества Христова существует ведь давно, поэтому нет оправдания тем, кто ссылается на отсутствие отечественных форм и обычаев празднования. Но коль все-таки появляется желание позаимствовать чужое, то необходимо учитывать хотя бы тот позитивный опыт, который уже накоплен. Разумный выход нашли, например, в Свято-Введенском Толгском монастыре. Там иерархически самые значимые фигуры (Богомладенец, Матерь Божия и Иосиф) созданы иконописно, а менее значимые – первые свидетели Рождества – выполнены из гипса. И не менее важно решение сделать праздничный вертеп постоянным украшением монастыря, с тем, чтобы его могли увидеть все желающие. Это даже своеобразно перекликается с выступлениями на ярмарках городских вертепщиков-профессионалов в любой период года, независимо от календаря.

В заключение хочется заострить внимание на смысле первой строки праздничного тропаря: «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума». И если не руководствоваться светом разума, готовясь к празднику Рождества, легко скатиться во тьму безумия при возрождении некоторых наших давних традиций, не говоря уже о заимствовании инославных. Будем помнить об этом.

Виктор Кутковой

_________________________________

[1] Стоглав. Казань, 1911. С. 122.

[2] Происхождение слова «коляда» среди ученых по сей день вызывает споры. Самое распространенное толкование: это измененное лат. kalendae (календа) – первоначально – первое число каждого месяца, позднее – обозначение январских календ (с 14 декабря по 1 января) как точки отсчета года. В Средние века данное слово обозначало и святочные игрища. На Русь оно пришло из Византии вместе с «отреченными книгами». Существуют и другие толкования. Например: 1) от «кол ед» – вокруг идущий; 2) от «кол еда» –круговые яства; 3) от «колоды» – зажженный пень (а таковой был связан с обрядом календ); 4) от «коло ладо», «коладу». Н.И. Костомаров считал, что в основе названия слово «коло» – колесо. Но было ведь и божество с именем Коляда: «Коляда – старый солнечный бог, покровитель мира, дружбы и согласия. Колядовать, колдовать – молиться Коляде. Колядки. Колдун – жрец Коляды. Коляда, вероятно, есть другое имя бога Коло либо что-то весьма близкое Коло (около). У украинцев – Колодый (“дый”– бог, “коло” – солнце), чей символ – колода. Коляда – праздник зимнего солнцеворота» (См.: О русском Православии // http://lugvran.greenline.ru/part7.htm).

[3] Традиционный фольклор Новгородской области. Л., 1979. С. 135.

[4] См.: О русском Православии // http://lugvran.greenline.ru/part7.htm.

[5] Токарев С.А. Маски и ряжение // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы: Исторические корни и развитие обычаев. М., 1983. С. 192.

[6] На вопрос «Что не хватает вам в жизни?» показателен ответ популярного актера Сергея Маковецкого, сыгравшего отрицательные роли во многих фильмах режиссеров Киры Муратовой, Алексея Балабанова, Александра Прошкина и др.: «Мне не хватает жизни. Я не живу, я существую в иллюзорном мире» (Радио России. Передача «Отзвуки театра». 25 ноября 2007 г.). Стало быть, маски метафизически в какой-то степени все-таки прирастают к коже?

[7] Юрков С.Е. Гротеск в мифологическом сознании русского Средневековья // Смыслы мифа: Мифология в истории и культуре. Сборник в честь 90-летия профессора М.И. Шахновича. СПб., 2001. C. 300.

[8] Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1994 Т. 4. С. 161.

[9] Юрков С.Е. Гротеск в мифологическом сознании русского Средневековья. C. 300.

[10] Жизнь невозможно опутать паутиной схем – встречаются и колядки по-христиански добрые, светлые, красивые, но в них нет главного – прославления новорожденного Богомладенца и Его Матери. Содержание таких колядок все равно целиком мирское, душевное, а не духовное.

[11] Фокин Петр. Рождество Христово // Литовский курьер. Вильнюс, 2007. № 1 (612).

[12] http://www.mepar.ru/news/2007/01/23/2752/.

[13] Мельников П.И. (Андрей Печерский). В лесах. Саранск, 1993. А.Н. Веселовский, правда, находил обычай колядовать по своему происхождению христианским, но ученые давно отвергли данную точку зрения как ошибочную. Известный этнограф Михаил Драгоманов, например, не мог «принять, что в колядках нет следов дохристианского культа, ибо он слишком очевиден во множестве колядок, как и в других обрядовых и периодических русских песнях, с коими мы считаем особенно необходимым сравнивать колядки» (См.: Драгоманов Михаил. Ученая экспедиция в юго-западный край // Вестник Европы. 1877. Март. Ст. 85–109).

[14] Кстати, каноничность почти до такой же степени характерна для фольклорного творчества, как и для церковного.

[15] «Если принимать знаменитое, но очень спорное свидетельство Еразма Изопольского, видевшего в Ставищах вертепную сцену, с датой 1591 г., появление вертепной драмы у восточных славян можно отнести к XVI веку», – пишет М.Г. Давидова в своей статье «Вертепный театр в народной культуре» (http://www.byelorussia.rbcmail.ru/04.htm).

[16] Вертеп: Рождественская традиция Италии // www.museum.ru/N 29169.

[17] Давидова М.Г. Вертепный театр в народной культуре.

[18] Вертеп устойчиво традиционным оставался в Италии и Польше, в то время как на севере и востоке Европы в новое время символом праздника становилась рождественская ёлка.

[19] Деяния Вселенских Соборов. Т. 7: Собор Никейский Второй, Вселенский Седьмой. Казань, 1891. С. 285.

[20] Успенская Л., Успенский Л. О материалах в церковном искусстве // Журнал Московской Патриархии. 1988. № 11. С. 20.

__________________________________________

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/1170.htm

[Александр Васильевич]

Святейший Патриарх Кирилл: «Каждый из нас может принести свет Вифлеемской звезды ближним и дальним»

Опубликовано Рождественское послание Предстоятеля Русской Церкви архипастырям, пастырям, монашествующим и всем верным чадам РПЦ



«Преосвященные архипастыри, всечестные отцы, боголюбивые иноки и инокини, дорогие братья и сестры! В светлый и исполненный радости праздник Рождества по плоти Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа сердечно приветствую всех вас, дорогие мои. В эту светозарную ночь мы вместе молитвенно вторим ангельскому славословию, возвещающему "великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился в городе Давидовом Спаситель" (Лк. 2:10-11). Человечество, отвергшее Бога в грехопадении, вновь обретает возможность единства со своим Творцом и Промыслителем. Вхождение Сына Божия в мир есть Его добровольное умаление себя до готовности снизойти до мучительной позорной "смерти, и смерти крестной" (Флп. 2:8 ). Бог рождается во плоти, для того чтобы явить Свою любовь людям и помочь обрести полноту бытия всякому человеку, желающему услышать Его призыв. Именно поэтому нынешний праздник дарует нам непреложное упование на помощь свыше в самых сложных обстоятельствах нашей жизни. Бог, не оставивший Своего творения и открывший ему путь к вечности, явлен нам во Младенце Христе, беззащитном ребенке, нуждающемся во внимании и заботе», - говорится в опубликованном на сайте Патриархия.Ru Рождественском послании Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла архипастырям, пастырям, монашествующим и всем верным чадам Русской Православной Церкви.

Как отмечается в послании, «всем нам необходимо хранить в своем сердце этот библейский образ». «Вспоминая лежащего в яслях Богомладенца, мы обретаем твердую веру и нерушимую надежду на Промысл Божий, ведущий ко благу всякого человека. И даже если в жизни нашей не остается опоры, все кажется нетвердым и ненадежным, мы должны ясно осознавать, что Господь способен преобразить Своей благодатной силой боль, страдание и нищету нашего мира в блаженство, радость и изобилие духовных даров. В праздник пришествия Спасителя мысленные взоры верных обращаются к колыбели христианства, Святой Земле, удостоившейся быть местом рождения, обитания и земного служения Господа. Ныне последователи Христа в странах, где происходили события Священной истории, переживают нелегкие испытания, сталкиваются с новыми угрозами существованию многовековой духовной традиции. Вознесем в светлые дни Рождества усердные молитвы о наших собратьях по вере, хранителях бесценных святынь, наследниках первохристианского предания. Если страдает один член, то с ним страдают все члены (см. 1 Кор. 12:26). Эти слова апостола относятся не только к членам одного прихода, одной церковной общины. Они, конечно же, охватывают всех чад Единой Святой, Соборной и Апостольской Церкви, Церкви Православной, распространенной по всему миру. Ее единство - не только в единой святоотеческой вере и общении в Таинствах, но и в сопереживании трудностям, в жертвенном служении друг другу, во взаимной молитве», - подчеркивается в послании.

Как отмечает Патриарх, «минувший год был непростым в жизни многих стран и народов, в том числе тех, что проживают на пространстве исторической Руси: немало трагических происшествий и катаклизмов послужили испытанием нашей веры и стойкости». «Однако сегодня главные испытания свершаются не в материальной, а в духовной области. Те опасности, которые лежат в физической плоскости, наносят урон телесному благополучию и комфорту. Осложняя материальную сторону жизни, они вместе с тем не способны нанести существенный вред жизни духовной. Но именно духовное измерение обнаруживает важнейший и серьезнейший мировоззренческий вызов нашего времени. Этот вызов направлен на уничтожение нравственного чувства, заложенного в нашей душе Богом. Сегодня человека пытаются убедить в том, что он и только он мерило истины, что у каждого своя правда и каждый сам определяет, что есть добро, а что - зло. Божественную истину, а значит, и основанное на этой Истине отличие добра от зла, пытаются заменить нравственным безразличием и вседозволенностью, которые разрушают души людей, лишают их жизни вечной. Если природные катастрофы и военные действия превращают в развалины внешнее устроение жизни, то нравственный релятивизм разъедает совесть человека, делает его духовным инвалидом, искажает Божественные законы бытия и нарушает связь творения с Создателем», - продолжил Патриарх Кирилл.

«Этой опасности нам должно противостоять в первую очередь, призывая на помощь Пречистую Деву и сонм угодников Божиих, дабы они своим заступничеством у Престола Владыки Святого и Истинного (Откр. 6:10), почитаемого ныне в образе новорожденного Младенца, исходатайствовали для нас силы бороться с грехом, бороться "против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных" (Еф. 6:12). Обманы и миражи земного благополучия важно научиться распознавать в наших пагубных пристрастиях, в корыстных устремлениях, в соблазнах рекламы, в развлекательных и политических текстах. Важно всегда слышать голос своей совести, предупреждающей об опасности греха, уметь согласовывать свои действия с Евангельскими заветами», - сказано в послании.

«Ныне, - пишет далее Патриарх, - как и всегда, каждый христианин призван подтверждать своими ежедневными поступками ценность праведного образа жизни, сознательно противостоять нравственному релятивизму и культу быстрой наживы. Вокруг нас много немощных, больных, одиноких людей. Немало и таких, кто в силу экономических трудностей покинул родные места в поисках заработка и нуждается в заботе, попадая подчас в недружелюбное окружение. В проведении социальной, миссионерской, церковно-общественной работы должен участвовать каждый пастырь и мирянин. По слову святителя Иннокентия Херсонского: "Только во свете Христовом можно видеть Бога, себя и мир в истинном их виде; только по указанию Откровения небесного можно найти стезю, ведущую в вечную жизнь". С теми, кто чает Христова утешения, мы должны разделить тепло и радость нынешнего праздника. Каждый из нас может принести свет Вифлеемской звезды ближним и дальним - коллегам, друзьям, родственникам, соседям».

Как отметил Предстоятель Русской Церкви, «в минувшем году в соработничестве с государственными властями, общественными организациями, представителями деловых кругов было положено начало многим инициативам, которые могут сплотить людей, возродить твердые духовные и нравственные основы общественной жизни». «Развитию такого соработничества, также как и свидетельству о драгоценном единстве нашей Церкви, служили и совершенные мною поездки по России, Украине, Молдове. Эти посещения обогатили мой опыт молитвы и общения с верующим народом и, надеюсь, содействовали укреплению духовных уз. В богослужениях, проходивших при участии очень большого количества людей, особым образом являлась сила веры и молитвы, что и составляет красоту Православия, красоту и мощь "единства духа в союзе мира" (Еф. 4:3)», - цитирует слова апостола Павла Патриарх.

«Поздравляя всех вас с Рождеством Христовым и Новолетием, молитвенно желаю неизменного пребывания в радости о Господе, Который воплотился, чтобы "мы по упованию соделались наследниками вечной жизни" (Тит. 3:7). "Бог же надежды да исполнит вас всякой радости и мира в вере, дабы вы, силою Духа Святаго, обогатились надеждою" (Рим. 15:13). Аминь», - заключил Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

http://www.ruskline.ru/news_rl/2012/01/05/svyatejshij_patriarh_kirill_kazhdyj_iz_nas_mozhet_prinesti_svet_vifleemskoj_zvezdy_blizhnim_i_dalnim/

[Александр Васильевич]

Год со святителем Николаем (Велимировичем).
Рождество Христово. Евангелие о Первенце



Тот, кто с послушанием и смирением приступит к Господу Иисусу Христу, тот никогда более не пожелает от Него разлучиться.

Начальные упражнения новобранцев войска Христова суть упражнения в послушании и смирении.

С послушания и смирения начинается новый мир, новая тварь, новое человечество. Ветхий мир попрал послушание Богу и смирение пред Богом, и тем разрушил мост между землею и небом. Духовный стройматериал для восстановление этого моста – прежде всего, послушание и смирение.

Доколе Адам был богат послушанием и смирением, он едва мог провести различие между своим духом и Духом Божиим, между своей волей и волей Божией, между своими мыслями и мыслями Божиими. Он не мог ни чувствовать, ни хотеть, ни думать ничего такого, что не было бы в Боге и от Бога. Как ангелы Божий, так и Адам стоял в непосредственной близости Божией и из непосредственной близи созерцал Праисточник света, мудрости и любви. Живя внутри самого солнца, не имел он нужды возжигать какую-нибудь свою свечу. Его свеча внутри солнца не горела бы и не светила.

Но когда Адам нарушил послушание и утратил смирение – а их всегда теряют или приобретают одновременно, тогда его непосредственное общение с Богом было прервано, мост разрушен, и он впал в страшную тьму и гнилую сырость, в коей вынужден был сам себе светить своею свечою, все-таки данной ему по милости Божией, когда правда Божия изгнала его из Рая. Тогда он не только начал ощущать разницу между собою и Богом, между своею волей и волей Божией, своими чувствами и чувствами Божиими, своими мыслями и мыслями Божиими, не только стал ощущать и осознавать эту разницу, но едва-едва, в редкие часы просветления, мог заметить богообразие своё.

Увы, в такую бездну был низвергнут своим непослушанием и гордостью тот, кто первоначально был сотворен по образу и по подобию Самой Святой и Божественной Троицы! («В человеке непорочном образ Божий был источником блаженства, в человеке падшем он (лишь) надежда блаженства». Филарет Московский. Слово на Введение.) Увы, все мы – потомки Адамовы, все – низкие отростки из пня срубленного кедра, что некогда величественно возвышался и возносился над всеми Божиими творениями в Раю, низкие ростки, заглушаемые высокими волчцами грубой природы, спустившейся, словно завеса, между нами и Праисточником бессмертной любви.

Посмотрите только, как, будто по мановению волшебной палочки, непослушание и гордость прародителя человечества тут же меняют всё творение вокруг него и его окружает целое войско непослушных и возгордившихся!

Пока Адам был послушен своему Творцу и смиренен пред Ним, все его окружение дышало послушанием и смирением. Но какая мгновенная смена декораций! В миг Адамова падения Адама окружают только непослушные. Вот рядом с ним непослушная Ева. Вот главный носитель непослушания и гордости – дух непослушания, сатана. Вот и вся природа, непослушная, взбунтовавшаяся и безумная. Плоды, дотоле сладостью таявшие в устах человека, начинают терзать его горечью. Трава, стлавшаяся под ноги его, как шелк, начинает царапать его колючками. Цветы, радовавшиеся, когда их царь вдыхал их аромат, начинают облекаться в броню терний, дабы оттолкнуть его от себя. Звери, ласкавшиеся к нему, как ягнята, начинают набрасываться на него с острыми клыками и горящими гневом глазами. Всё занимает по отношению к Адаму положение мятежное и угрожающее. Так самый богатый из всей сотворённой природы почувствовал себя самым бедным. До того одетый славою архангельской, ныне он ощутил себя униженным, одиноким и – нагим; настолько нагим, что вынужден был занять у природы одежды для своей наготы, и телесной, и духовной. Для своего тела он стал заимствовать кожу у животных и листья у деревьев, а для своего духа стал заимствовать у всех вещей – у вещей! – знания и умения. Тот, кто ранее пил из полноводного источника жизни, ныне должен был ходить за скотами, наклоняться в грязь и пить из скотских следов как при физической, так и при духовной жажде.

Взгляните теперь на Господа нашего Иисуса Христа и Его окружение. Все они – само послушание и смирение! Архангел Гавриил, представитель ангельского послушания и смирения; Дева Мария – послушание и смирение; Иосиф – послушание и смирение; пастухи – послушание и смирение; волхвы восточные – послушание и смирение; звезды небесные – послушание и смирение. Послушные бури, послушные ветры, послушные земля и солнце, послушные люди, послушные скоты, послушен и сам гроб. Всё послушно Сыну Божию, Новому Адаму, и всё смиряется пред Ним, ибо и Он бесконечно послушен Своему Отцу и смиренен пред Оным.

Известно, что вместе со многими земными посевами, которые человек сажает и возделывает, охотно произрастают и некоторые иные травы и растения, не сеянные и не возделанные. Так и с добродетелями: если будешь старательно сеять и взращивать послушание и смирение в душе своей, то увидишь, что вскоре рядом с ними вырастет и целый букет прочих добродетелей. Одна из первых – простота, внутренняя и внешняя. Послушную и смиренную Деву Марию в то же самое время украшает и целомудренная простота. Точно так же и праведного Иосифа, точно так же и апостолов, и Евангелистов. Посмотрите только, с какой бесподобной простотою описывают Евангелисты величайшие события в истории человеческого спасения, в истории вселенной! Можете себе представить, сколь пространно и театрально мирской литератор описал бы, например, воскрешение Лазаря, если бы случайно стал очевидцем сего события? Или какую велеречивую и напыщенную драму он написал бы обо всем том, что происходило в душе Иосифа, послушного, смиренного и простого человека, в момент, когда он узнал: его подопечная и обручница беременна? А Евангелист в сегодняшнем Евангельском чтении описывает все это всего несколькими простыми предложениями:

Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго. До того Евангелист описывал родословие Господа Иисуса Христа, или, точнее сказать, родословную праведного Иосифа из племени Иудина, от колена Давидова. В родословной этой Евангелист перечислял людей, рожденных от людей, естественным путем и образом, как рождаются все смертные люди в мире. Вдруг он начинает описывать Рождество Господа и говорит: Του δε Ιησου Χριστου η γεννησις ουτως ην…, словно хочет этим δε (а, же, однако) показать необычайность и вышеестественность Его Рождения, кое совершенно обособляется от образа рождения всех перечисленных предков Иосифа. Матерь Его Мария была обручена с Иосифом. В глазах людей это обручение могло считаться своего рода предисловием к брачной жизни; но в очах Марии и Иосифа оно не могло считаться таковым. Со слезами вымоленная у Бога, Дева Мария по обетованию родительскому была навеки посвящена Богу. Сие обетование родителей Она и со Своей стороны добровольно приняла, что показывает и Ее многолетнее служение в храме Иерусалимском. Если бы это зависело от Ее воли, она, несомненно, пребывала бы в храме до самой смерти, как Анна, дочь Фануилова (Лк. 2: 36-37), но закон предписывал иное, и иное должно было исполниться. Она была обручена Иосифу не для того, чтобы жить в браке, но именно для того, чтобы избежать брака. Все подробности обручения сего и его значения содержатся в Предании Церковном. И если бы люди ценили Предание, связанное с Богоматерью, с праведным Иосифом и со всеми личностями, упомянутыми в Евангелии, настолько, насколько они ценят предания, часто и самые глупые, связанные с мирскими царями, полководцами и мудрецами, всякому был бы ясен смысл обручения Пресвятой Девы с Иосифом. (Сщмч. Игнатий говорит, что Дева была обручена, «дабы Рождество Его было сокрыто от диавола и дабы диавол потому думал о Нем как о рожденном от законной жены, а не от девицы». То же и блж. Иероним. Толкование на Евангелие от Матфея. То же и свт. Григорий Неокесарийский. II слово на Благовещение).

Прежде нежели сочетались они, – эти слова не означают, будто бы они потом сочетались как муж и жена, Евангелист и не думает об этом. Евангелиста интересует в данном случае само Рождество Господа Иисуса Христа, и ничто более, и он пишет приведенные выше слова, чтобы показать: Его Рождение произошло без сочетания мужа и жены. Посему понимай слова Евангелиста точно так, как если бы он написал: и без сочетания их оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго. Лишь от Духа Святаго и мог быть зачат Тот, Кому предстояло среди царства духа тьмы и злобы восстановить Царство Духа света и любви. Как бы мог Он исполнить Свою Божественную миссию в мире, если бы пришел в мир по каналам земным, затворенные грехом и смердящим гнилостью смертною? В этом случае вино новое отдавало бы запахом мехов ветхих, и Тот, Кто пришел спасти мир, и Сам нуждался бы во спасении. – Только чудом мог быть спасен мир, чудом Божиим; в это веровал весь род человеческий на земле. И когда чудо Божие произошло, не следует сомневаться в нём, но следует преклониться пред ним и для себя в чуде сем найти лекарство и спасение. Как же поступает Иосиф, узнав, что Дева Мария имеет во чреве?

Иосиф же муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее. Он поступает, таким образом, по послушанию закону Божию. Он послушен воле Божией в той форме и настолько, в какой и насколько воля Божия до того времени была объявлена народу Израильскому. Он поступает и по смирению пред Богом. Не будь слишком строг, – предупреждает премудрый Соломон (Еккл.7:16). То есть: не будь слишком строг к согрешившим, но помни о своих немощах и своих грехах и старайся в отношении к грешникам строгость растворить милостью. Взращенный этим духом, Иосиф и не подумал предать Деву Марию суду за подозреваемый грех: и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее. Такой план показывает нам Иосифа как человека образцового, образцового в строгости и милости, какого вообще дух Ветхозаветного закона мог воспитать. Всё у него просто и ясно, как это и могло быть в сердце человека, боящегося Бога.

Но как только Иосиф придумал удобный выход из неудобного положения, внезапно в его планы вмешалось небо, дав неожиданное повеление:

Но когда он помыслил это, – се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго. Ангел Божий, который до того благовестил Пречистой Деве пришествие в мир Богочеловека, ныне идет приготовить путь Ему и прямыми сделать стези Ему. Сомнение Иосифа – одно из препятствий на пути Его, и притом весьма сильное и опасное препятствие. Сие препятствие следует устранить. Дабы показать, как легко силам небесным сделать то, что для людей очень трудно, ангел является Иосифу не наяву, а во сне. Именуя Иосифа сыном Давидовым, ангел хочет одновременно и оказать ему честь, и вразумить. Как потомок царя Давида ты должен радоваться этой Божественной тайне более других людей, однако ты должен и понимать ее лучше других. Но как же ангел называет Деву женою его: не бойся принять Марию, жену твою? Точно так же, как и Господь со креста сказал Матери Своей: Жено! се, сын Твой, – а потом ученику Своему: се, Матерь твоя (Ин.19:26-27)! Воистину, небо бережливо на слова и не глаголет ничего лишнего. Если бы сего не следовало говорить, разве ангел сказал бы это? Хотя такое наименование Марии женою Иосифа является камнем преткновения для некоторых неверующих людей, оно есть защита чистоты от нечистых сил. Ибо слово Божие слушают не только люди, но все миры, и добрые, и злые. Тот, кто желал бы проникнуть во все тайны Божий, должен был бы иметь зрение Божие для всего тварного, видимого и невидимого.

Родившееся в Ней есть от Духа Святаго. Сие есть дело Божие, а не человеческое. Не смотри на природу и не бойся закона. Здесь действует Больший природы и Сильнейший закона, без Которого ни природа не имела бы жизни, ни закон – силы.

Из сообщенного ангелом Иосифу ясно, что Дева Мария ничего не рассказывала последнему о бывшем Ей ранее явлении великого архангела; как ясно и то, что ныне, когда Иосиф намеревался Ее отпустить, Она нисколько не оправдывалась. Весть архангела, как и все небесные тайны, кои Ей постепенно открывались, Она сохраняла…, слагая в сердце Своем (Лк.2:19; 2:51). В Своей вере в Бога и послушании Богу Она не страшилась никакого унижения пред людьми. «Если мои муки угодны Богу, почему бы мне не претерпеть их?» – говорили позднее некоторые мученики Христовы. Живя в непрестанной молитве и богомыслии, и Пречистая могла сказать: «Если Мое унижение угодно Богу, почему бы Мне не претерпеть его? Лишь бы Я была права пред Господом, познающим сердца, а люди пусть делают со Мною, что хотят». Ведала Она и то, что весь мир не может сделать с Нею ничего, чего не попустил бы Бог. Какое благодушное смирение пред Господом живым и какая предивная преданность воле Его! И кроме того – какое геройство духа у нежной Девы! Держава Господь боящихся Его, и завет Его явит им (Пс.24:14). Если грешники сейчас, как и во все времена, ищут для себя даже ложных свидетелей, Дева Мария, имея свидетелем не человека, а Всевышнего Бога, не оправдывается, не возмущается, но молчит – молчит и ждет, да оправдает Ее Сам Бог в свое время. И Бог скоро поспешил оправдать Свою Избранницу. Тот же самый ангел, который открыл Ей великую тайну Ее Зачатия, ныне поторопился заговорить вместо безмолвной Девы. Итак, объяснив Иосифу уже произошедшее, ангел Божий теперь идет далее и объясняет ему то, что должно произойти:

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их.  «Не сказал он: «Родит тебе Сына», – но так просто сказал: родит; ибо родит (Его) не ему, но всему миру» (Златоуст). Ангел наставляет Иосифа вести себя с Новорожденным как настоящий отец, почему и говорит: и наречешь Ему имя. Иисус означает «Спаситель». Поэтому второе предложение и начинается с ибо; то есть: и наречешь Ему имя Спаситель, ибо Он спасет людей Своих от грехов их.

Архангел есть неложный вестник Божий. Он глаголет то, что узнает от Бога; он в Боге видит истину. Для него природа со своими законами словно и не существует. Он знает только о всемогуществе Бога живаго, как некогда знал и Адам. Сказав: Он спасет людей Своих от грехов их, – архангел предрек основное дело Христово. Христу подобает прийти для того, чтобы спасти людей не от какого-нибудь второстепенного зла, но от главного зла, от греха, являющегося источником всего зла в мире. Ему подобает спасти древо человечества не от одной тучи гусениц, которая в некий год случайно напала на него, желая обглодать; но от червя в корне, от коего все древо сохнет. Он приходит не для того, чтобы спасти человека от человека или народ от народа, но для того, чтобы спасти всех людей и все народы от сатаны, сеятеля и властителя греха. Он приходит не так, как братья Маккавеи, или Варавва, или Бар-Кохба, чтобы поднять мятеж против римлян, которые, словно туча гусениц, напали на народ Израильский, желая уничтожить его; но как бессмертный и всеобщий Врач, пред Коим и израильтяне, и римляне, и греки, и египтяне, и все народы на земле суть больные и тяжелобольные, сохнущие от одного и того же микроба, от греха. Христос позднее в совершенстве исполнил предсказанное архангелом. Прощаются тебе грехи, – было Его победоносным словом на протяжении всего Его земного служения среди людей. В тех словах содержался и диагноз болезни, и лекарство. Грех – это диагноз болезни; прощение грехов – это лекарство. И Иосиф был удостоен первым из смертных людей в Новом Творении узнать истинную цель пришествия Мессии и истинную природу Его служения.

Изреченного архангелом Иосифу было достаточно, чтобы сей, в послушании новой и прямой заповеди Божией, отказался от своих мыслей, как и от плана отпустить Марию. Небо повелевает – Иосиф повинуется. Но обычный метод неба – не давать людям повелений без апелляции к человеческому пониманию и самоопределению. Богу с самого начала было важно, чтобы человек действовал как свободное существо. Ибо в свободе, в свободном самоопределении человека и состоит вся отрада человека. Без свободы человек был бы просто искусным механическим устройством Божиим, которое Бог поддерживал и приводил бы в движение исключительно по Своей воле и Своею силой. Таких устройств у Бога в природе достаточно, но человека Он сподобил исключительного положения, дав ему свободу, дабы тот определился: за Бога он или против Бога, за жизнь или за смерть. Положение весьма почетное, но в то же время и весьма опасное. Посему Бог и не просто заповедует Адаму: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, – но тут же добавляет: ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт.2:16-17). Этим последним предложением Бог дает человеку довод для его разума и мотив для его воли, да не ест от запретного дерева: ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь. Схоже поступает ныне и архангел с Иосифом. Дав ему повеление принять Марию и не отпускать Ее и объяснив, что Плод Девического чрева Ее есть от Духа Святаго, архангел напоминает Иосифу и о ясном пророчестве великого пророка: се, Дева во чреве пришлет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог (Ис.7:14).

То, что сказано ранее: и наречешь Ему имя Иисус, – не противоречит тому, что говорится теперь, а именно: и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог. В первом случае Иосифу повелевается наречь Ему имя Иисус, то есть Спаситель; а во втором случае утверждается, что Младенец будет назван, людьми и народом, Еммануил, то есть с нами Бог. Оба имени, каждое по-своему, выражают главнейший смысл пришествия Христова в мир и Его служения в мире. А именно, Он придёт, чтобы простить грехи, чтобы помиловать и спасти людей от греха, посему и будет зваться Спаситель – Иисус. Но кто может прощать грехи, кроме одного Бога (Мк.2:7)? Никто в мире; никто ни на небе, ни на земле не имеет ни власти, ни силы прощать грехи и спасать от грехов – только один Бог. Ибо грех есть главный червь всемирной болезни. И никто не ведает бездонного ужаса греха так, как безгрешный Бог. И никто не может уничтожить червя греха в корне, кроме Бога. А поскольку Иисус прощал грехи и чрез то делал людей здоровыми, то Он и есть Бог среди людей. Если бы мы захотели привести имена в причинно-следственной связи, тогда имя «Еммануил» надо было бы поставить пред именем «Иисус». Ибо для того, чтобы Новорожденный мог совершить дело Спасителя, Он должен быть Еммануилом, то есть должен прийти как Бог среди нас. Но и в таком порядке смысл остается тот же. Все равно, как сказать, так или иначе; смысл не меняется, скажем ли мы: «Еммануил – посему Спаситель», – или: «Спаситель – ибо Еммануил». (Но кто наречет Ему имя Еммануил? Се, здесь говорится безлично. «Никто не нарек Его Еммануилом. По имени – никто, а по существу – все. Те, кто уверовал, соглашались, что с нами Бог, хотя Он живет среди нас как Человек». Монах Евфимий Зигабен. Толкование на Евангелие от Матфея). Во всяком случае, одно яснее всего в мире: что нет спасения этому миру, если в него не придёт Бог; и что для нас, людей, нет ни лекарства, ни спасения, если Бог не будет с нами. Если Бог не будет с нами, и при том не как идея или прекрасная мечта, но с нами, как и мы: с душою, как и мы; во плоти, как и мы; в скорби и страдании, как и мы; и, наконец, в том, что нас более всего отличает от Бога, – в смерти, как и мы. Потому всякая вера, которая учит, что Бог не пришёл во плоти и не может прийти во плоти, является ложной, ибо представляет Бога и бессильным, и немилосердным; представляет Его мачехою, а не матерью. Бессильным представляет Его, ибо всегда трусливо оберегает Его от величайшего поля битвы – поля битвы с сатаною, грехом и смертью. Надо сковать сатану, надо вырвать росток греха из корня души человеческой, надо уничтожить жало смерти – ах, надо совершить дело величайшее и тягчайшее того, как если бы нужно было весь мир держать на своих плечах. Наш Бог выдержал борьбу сию, и притом победоносно. Люди других вер боятся даже в мыслях позволить своим богам такую брань, в коей их противники могли бы победить. Да что это была бы за мать, если б она не склонилась до земли из любви к своему чаду, чтобы утешать его, баюкать его, агукать ему? А тем паче если ребенок оказался в пламени или среди зверей! О Господи, прости, что мы задаем такие вопросы! Какой бы Ты был милосердный Творец мира, если бы не спустился к нам по милости Твоей, если бы лишь из туманной и беспечальной дали смотрел на наше несчастье, и ни одного хладного перста не протянул бы в пламя наше, и ногою Твоею не ступил бы в ров, в коем нас терзают звери? Воистину, Ты сошел к нам, и еще ниже, чем требует какая бы то ни было земная любовь. Ты родился во плоти, дабы с плотскими пожить и плотских спасти. Ты причастился чаше страданий всех творений Твоих. Ни с кем Ты не разделил сей чаши горького причастия, но один испил ее до дна. Поэтому Ты наш Спаситель, ибо Ты был Бог среди нас; Ты был Бог среди нас, и поэтому Ты мог быть нашим Спасителем. Слава Тебе, Иисус Еммануил!

Что же касается Иосифа, то он со страхом и трепетом все отчетливее видел: рядом с ним ткется полотно, длиннее солнечного света и шире воздуха; полотно, для коего Сам Всевышний – основа, а ангелы и все творения – уток. Ему же выпал жребий послужить как орудие Божие в центре самого полотна Нового Творения. Доколе человек не почувствует, что Бог чрез него делает Своё дело, дотоле он слаб и немощен, неопределёнен и сам себя презирает. Но когда человек почувствует, что Бог взял его в Свои руки, как кузнец – железо для ковки, он ощутит себя одновременно сильным и смиренным, ясным в поступках своих и хвалящимся Богом своим.

Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою, и не знал Ее. [Как] наконец Она родила Сына Своего первенца, и он нарек Ему имя: Иисус. Востав же Иосиф от сна, сотвори якоже повеле ему Ангел Господень, и прият жену свою. И не знаяше Ея, дондеже роди Сына Своего первенца, и нарече имя Ему Иисус. Когда мы читаем Святое Евангелие, то должны ум Евангельский переносить в себя, а не свой ум – в Евангелие. Сам дивясь, Евангелист повествует о чуде Рождества Спасителя. Для него главное – показать, что Рождение сие произошло чудесным образом. Вот уже четвертое доказательство этого, приведенное Евангелистом Матфеем в сегодняшнем Евангельском зачале. Сперва он сказал, что Дева Мария была лишь обручена Иосифу: обрученей бо бывши Матери Его Марии Иосифови… Во-вторых, он говорит: обретеся имущи во чреве от Духа Свята. В-третьих, Матфей сообщает, что ангел во сне объявляет о Ее чревоношении как о чудесном и вышеестественном. И вот теперь, в-четвертых, Евангелист повторяет ту же самую мысль с помощью слов: И не знаяше ея, дондеже (пока не) роди Сына Своего первенца. Таким образом, ясно как день, что Матфей и не думает говорить, будто бы после Рождества сего Иосиф сочетался с Мариею. То, чего не было, дондеже роди Сына Своего первенца, не было и потом, когда Она родила Сына. Если мы скажем о некоем человеке, что, пока длится богослужение в храме, он не обращает внимания на слова священника, мы, конечно, и не думаем этим сказать, что человек сей обращает внимание на слова священника по окончании богослужения. Или, если мы говорим о пастухе, что он поет, пока овцы пасутся, мы не имеем в виду, что пастух не поет, когда овцы перестают пастись. («Как говорится о времени Потопа, что ворон не возвратился в ковчег пока земля не высохла; он, разумеется, и после не возвратился. (Или) как Христос говорит: и се, Я с вами во все дни до скончания века; разве потом Он не будет с нами?» Блж. Феофилакт.) Слово же первенец относится исключительно ко Господу Иисусу Христу (Пс.88:28; сравни: 2Цар.7:12-16; Евр.1:5-6; Рим.8:29), Который есть первенец между всеми царями и первородный между многими братиями (Рим.8:29), то есть между спасенными и усыновленными людьми. Если бы слово первенец писалось с заглавной буквы, как имя собственное, не было бы никакой двусмысленности. Или если бы перед словом первенец стояла запятая, тоже не было бы никакой двусмысленности и никакого смущения. Между тем, как раз и следует читать слово первенец, как будто это имя собственное и перед ним стоит запятая: Она родила Сына Своего, Первенца. Господь наш Иисус Христос есть Первенец как Творец нового Царства, как Новый Адам.

 О преподобном Аммоне (Жития святых, 4 октября) рассказывается, что он восемнадцать лет состоял в законном браке, не имея с женою никаких телесных связей. Святая великомученица Анастасия (22 декабря) также жила несколько лет в браке с Помплием, римским сенатором, не имея с ним никаких телесных связей. Мы приводим здесь лишь два примера из тысячи других. Своим пречистым девством, прежде Рождества, в Рождестве и по Рождестве, Дева Мария на протяжении всей истории Церкви подвигла на девственную жизнь тысячи и тысячи девиц и юношей. Взирая на Ее девство, многие законные жены разрывали брак и посвящали себя девственной чистоте. Взирая на Нее, многие закоренелые блудницы отвергали свою развратную жизнь, омывая свою оскверненную душу слезами и молитвой. Так как же можно даже подумать, что Пречистая Дева, столп и вдохновение христианской чистоты и девства на протяжении веков, могла быть в девстве ниже святых Анастасии, Феклы, Варвары, Екатерины, Параскевы и бесчисленного множества других? Или как можно даже подумать, что Она, носившая в теле Своем бесстрастного Господа, могла когда бы то ни было иметь и тень телесной страсти? Она, Бога носившая и Бога рождшая, «была Девою не только телом, но и духом», – говорит святитель Амвросий. Златоуст же, сравнивая Духа Святаго с пчелою, глаголет: «Как пчела не влетит в смрадный сосуд, так и Дух Святый не войдет в нечистую душу».

Но прервём разговор о том, чему следует посвятить меньше речей и больше восхищения. Там, где послушание Богу живому и смирение пред Ним, там и чистота. Послушливых и смиренных рабов Своих Господь исцеляет от всякой земной страсти и похоти. Поэтому посвятим себя очищению своей совести, своей души, своего сердца и своего ума, дабы и нам сподобиться благодатной силы Духа Святаго; дабы земля наконец перестала сеять свое семя во внутреннем человеке нашем – и Дух Святый зачал внутрь нас новую жизнь и нового человека, подобного Господу и Спасу нашему Иисусу Христу. Ему же подобает честь и слава, со Отцем и Святым Духом – Троице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.

Святитель Николай (Велимирович)

http://www.pravoslavie.ru/put/33453.htm

[Александр Васильевич]

Святитель Амвросий Медиоланский

Слово о том, как должно сретать день Рождества Христова



Вам известно, сколь велика радость, и сколь многочисленно бывает собрание народа в тот день, когда празднуют рождение царя земного. Как вожди и начальники, так все воины, облекшись в шелковые одежды, препоясавшись дорогими, златом сияющими, поясами, спешат тогда в блистательнейшем великолепии предстать пред лице царя своего. Ибо они знают, что радость царя увеличится, когда он увидит особенную красоту их убранства, и что он тем большему предастся веселию, чем больше они покажут усердия во время торжества его (царь, как человек, не зрит на сердце, и судит о расположении к себе по одной внешности: и потому, кто более любит царя, тот и одевается тогда в светлейшие одежды). Сверх сего, поелику они знают, что царь в день рождения своего бывает щедр, — и раздает весьма много милостей или вельможам своим, или тем, кои в доме его почитаются людьми низкими и презренными; то предварительно стараются наполнить сокровищницы его различным богатством, дабы он, желая раздавать милости, мог раздавать их щедро, так чтобы скорее истощилось в нем желание к раздаянию милостей, нежели оскудело его богатство. Все это они делают с усердием, потому что и сами надеются получить за то великую награду.

Братия! если сыны века сего, ради временной чести, встречают с таким приготовлением день рождения земного царя своего, то как должны мы сретать день рождения вечного Царя нашего Иисуса Христа, который за наше к Нему усердие наградит нас не временною, но вечною славою, и сподобит нас чести не земного начальства, переходящего к преемнику, но небесного царства, которое не имеет преемника? Каково же будет нам воздаяние, о сем говорит пророк: ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его (Ис. 64, 4; 1 Кор. 2, 9).

Какими же одеждами мы должны украсить себя? Я говорю: себя, т. е. души наши: поелику Царь наш Христос не требует великолепия одежд, по приверженности души; не смотрит на украшение тела, но зрит на сердце служащих Ему, не дивится блеску тленного пояса, коим препоясуются чресла, но восхищается непреодолимым целомудрием, которое связует стыдом вожделения. Итак, потщимся явиться пред Ним искусными в вере, облеченными милосердием, благоустроенными в образе нашей жизни: кто искреннее любит Христа, пусть светлее украсит себя соблюдением Его заповедей, дабы Он видел, что мы истинно в Него веруем, являясь в таком великолепии во время торжества Его и тем больше бы радовался, чем более зрел бы в нас чистоты духовной. Уцеломудрим же заранее сердца наши, очистим совесть, освятим дух, и в чистоте и непорочности станем сретать пришествие всесвятого Господа, дабы день рождения Того, Кто родился от пречистой Девы, празднуем был непорочпыми Его рабами. Кто ж является в оный день нечистым и оскверненным, тот не чтит Рождества Христова, — тот хотя телом и присутствует при торжестве Господнем, но духом своим далек от Спасителя. Ибо нечистый не может иметь общения со святым, скупой с милосердым, растленный с девственным, и если он — недостойный вступает в такое общение, то тем большее причиняет оскорбление, потому что не знает самого себя. Желая казаться усердным, он на самом деле является дерзким, как тот, упоминаемый в евангелии, человек, который, будучи зван на брачный пир, осмелился войти в собрание святых, не одевшись в брачную одежду, и между тем, как иной сиял тут правдою, другой блистал верою, третий светил целомудрием, он один, имея нечистую совесть, при сиянии всех, возбуждал только отвращение ужасным своим трепетом. И чем более блистала святость возлежавших тут праведников, тем очевиднее была скверна грешника, который, может быть, не произвел бы такого отвращения, если бы не явился в сонме святых. Потому слуги царевы, связав ему руки и ноги, ввергли его во тьму кромешную, не только за то, что он был грешник, но и за то, что, будучи грешником, присвоил себе награду, определенную святости (Мф. 22, 11–13).

Итак, сретая день рождества Господа нашего, очистим себя, братия, от всякой скверны грехов, наполним сокровищницы Его различными дарами, дабы в тот святый день было чем утешить странников, облегчить скорби вдовиц и одеть нищих. Ибо хорошо ли будет, если в одном и том же доме, между рабами одного господина иной будет веселиться, нося шелковые одежды, а другой унывать, ходя в рубище, тот пресыщаться пищею, а сей терпеть голод и холод? и какое будет действие нашей молитвы, когда мы просим избавить нас от лукавого, а сами не хотим быть милостивы к своим братиям? Будем подражать Господу нашему. Если Ему угодно было сделать бедных, вместе с нами, участниками небесной благодати; то почему же им не участвовать с нами же в земном богатстве? братья по таинствам не должны быть чуждыми друг другу по имуществу: мы вернее приобретаем чрез то ходатаев за себя пред Господом, когда своим иждивением питаем тех, кои приносят благодарение Богу. Бедный, благословляя Господа, оказывает пользу тому, при содействии коего благословляется Господь. Ибо как писание говорит: горе человеку тому, чрез которого имя Господа хулится; мир человеку тому, чрез которого благословляется имя Господа Спасителя нашего. Заслуга благотворителя такова, что он в доме своем оказывает милость один, а в церкви устами многих умоляет Господа, и чего сам бы не осмелился иногда просить у Бога, то, по ходатайству многих, получает неожиданно. Прославляя таковое вспомоществование наше блаженный апостол говорит: дабы за дарованное нам по ходатайству многих многие возблагодарили за нас (2 Кор. 1, 11); и в другом месте: да будет приношение благоприятно и освящено Духом Святым (Рим. 15, 16)! Аминь.

http://www.pravoslavie.ru/smi/37190.htm

[Александр Васильевич]

Слово на Рождество Христово



Слово Бога, Бог, Сын Божий, Который вначале был у Бога, через Которого все начало быть и без Которого ничто не начало быть (Ин. 1, 1-3), вочеловечился для избавления человека от вечной смерти и так без умаления величия преклонил Себя до восприятия нашей ничтожности, что, [всегда] оставаясь тем, чем Он был, и принимая в Себя то, чем не был, coчетал в Себе истинный образ раба (Флп, 2, 7) с тем образом, в котором Он равен Богу Отцу; и таким союзом соединил обе природы, что как прославление не исчерпало низшую из них, так и присоединение не умалило вышнюю. Таким образом, поскольку не повреждены свойства обеих, природ, в одном Лице сошедшихся, то величие воспринимает уничиженность, сила – немощность, бессмертие – смертность, ради нашего искупления нерушимая природа соединяется с природой, подверженной страданию, и Бог Истинный и человек истинный сочетаются в единстве Господа Иисуса Христа так, что Он, единственный Посредник между Богом и людьми (I Тим. 2, 5), исцеляя нас, мог умереть как человек и воскреснуть как Бог. Итак, Рождение Спасителя нисколько не нарушило непорочности Девы, ибо стражем целомудрия стало рождение Истины.

Такое Рождество, возлюбленные, подобало Божией силе и Божией премудрости – Христу (1 Кор. 1, 24), и оно как соответствовало нам человеческими свойствами, так и отличалось Божественностью. Ибо, если бы не был Бог истинный, то не даровал бы нам искупления, а если бы не был человек истинный, то не преподал бы нам примера. Поэтому когда рождается Господь, ликующими Ангелами воспевается: слава в вышних Богу, и па земле мир. в человеках благоволение! (Лк. 2, 14), Ибо видят они, что Небесный Иерусалим создается из всех народов мира. Сколь же великое ликование об этом неописуемом деянии Божественной любви следует питать уничиженности человеческой, когда ему так радуются небесные Ангелы!

Итак, возлюбленные, через Сына возблагодарим в Духе Святом Бога Отца (Коп. 1, 12), Который по великому милосердию Своему возлюбил нас (Еф. 2, 4) и сжалился над нами, и нас, мертвых ко преступлениям, оживотворил со Христом (Г.ф. 2, 5) так, чтобы быть нам в Нем новой тварью (2 Кор. 5, 17) и новым образом. Сложим с себя ветхого человека с делами ею (Еф. 4, 22) и, став соучастниками рождения Христа, отречемся от дел плоти (Гал. 5, 19). Осознай, о христианин, звание свое и, соделавшись причастником Божественного естества (2 Пет 1, 4), недостойным образом жизни не возвращайся к ветхой ничтожности. Помни, Чьей Главы и Чьего Тела являешься частью (1 Кор, 6, 15). Вспомни, что, исторгнутый из власти тьмы, перенесен ты в свет и Царство Божие (Кол. 1, 13). Через Таинство Крещения стал ты храмом Духа Святого (1 Кор. 6, 19). Не изгоняй из себя Обитателя дурными действиями и не ввергай себя снова в pa6cтво диаволу, ибо цена [твоего искупления] есть Кровь Христова (1 Кор. 6, 20), и в истине тебя будет судить Тот, Кто в милосердии тебя спас. Он же с Отцом и Духом Святым царствует во веки веков. Аминь.

Святитель Лев Великий

http://www.pravoslavie.ru/put/28886.htm

[Александр Васильевич]

Проповедь о Рождестве Христовом: Христов мир

Слава в вышних Богу, и на земли мир, во человецех благоволение (Лк. 2: 14).


_{Икона Рождества Христова}

Это песнь Богу вочеловечившемуся, Младенцу Христу, воспетая сонмом ангелов на земле при Его Рождестве. Кратка песнь, но смысл и значение ее премудры и многосодержательны. В ней заключена и открыта нам тайна вочеловечения Сына Божия для спасения мира. Этой тайне, по словам Церкви, удивилось всякое естество ангельское.

Но где же мир на земле, который возвестили ангелы пастырям вифлеемским?

В самом Иерусалиме, граде Давидовом, в котором был храм живому Богу, не было мира. Когда волхвы, пришедшие с Востока в Иерусалим, спрашивали: «Где есть родившийся Царь Иудейский?» – то от одного этого известия пришел в смятение и Ирод-царь и весь Иерусалим с ним. Во всемирной державе Римской в то время не было мира. Современники в мрачных красках описывают нравственное падение народов, искажение образа Божия в людях. Всякие скверна и беззаконие въявь творились. Идолопоклонство заменило служение единому Богу. Беззакония, срамоты, пресыщение, пьянство составляли блага земные, цель и стремления человечества. Вражда, междоусобицы, нестроение царили повсюду. Гордость, бесчеловечность, все виды порока растлевали общественную и семейную жизнь.

В последующие времена было не лучше. Страшные гонения на верующих во Христа в продолжение трех столетий залили всю землю кровью христианских мучеников: брат предавал брата на мучения, отец – жену и детей, дети – родителей. Человеческие отношения, кровные узы, родство – всё было поругано и попрано. И в самом Иерусалиме была мерзость запустения.

И в наши времена потрясаются общества и царства, продолжаются международные и междоусобные разногласия и войны, ереси и расколы, заговоры, преступные зловредные учения, усиливающиеся ниспровергнуть вековые государственные учреждения и основы общежития семейного, гражданского и религиозного.

Злодейство простирает святотатственную руку на помазанников Божиих, которым Самим Богом вручены народы. Изверги хотят на священном прахе их водворить безверие, разрушить государство, семью и закон под видом равенства и братства.

Где же мир на земле, возвещенный ангелами? Где же мир, принесенный Богочеловеком на землю? Где же мир, который возвещает Евангелие и проповедь апостолов, пронесенная ими из конца в конец земли, между всеми народами и царствами? В мире его нет: мир весь во зле лежит, – сказал апостол (1 Ин. 5: 19).

Вот тайна, воспетая ангелами: с пришествием Сына Божия на земле воцарен мир сначала в малом избранном стаде – в Церкви Его, в апостолах, которым Он многократно преподавал этот мир, а потом во всем царстве благодати или Церкви Его, распространившейся по всей земле.

Да, братья, на земле основано Господом целое царство мира Божия, – царство вечное, всемирное, благоустроенное, с законами, уставами, таинствами, с порядком служения, правилами жизни, отношениями взаимными. Это царство – есть святая, православная апостольская Церковь, в которой почивают всегда мир и радость о Духе Святом, благодать Господа нашего Иисуса Христа и любовь Бога Отца.

Правда, Церковь Божия на земле всегда была под крестом, всегда гонима, озлобляема, но тем не менее она всегда обладала внутренним, благодатным миром, даже среди величайших гонений, потому что в ней всегда был и будет Бог, избавляющий ее от всех бедствий, по слову Своему, что врата адова не одолеют ей (Мф. 16: 18).

И потому всякий истинно верующий и исполняющий заповеди Христовы человек, всякий истинно кающийся грешник, имеет внутри себя мир Христов, которого никакие внешние треволнения мира сего нарушить не могут, если он сам своей волей не вступит снова на путь беззакония и греха.

Поэтому если царства земные и вообще гражданские общества желают достичь и водворить мир, принесенный на землю Царем правды, мира и любви, господом Иисусом Христом, то они должны быть в тесном союзе с царством Господа, или с Церковью Его святою на земле, должны покоряться заповедям Иисуса Христа и уставам Церкви Его. А в случае их нарушения – немедленно исправляться, после искреннего сознания своих ошибок и беззаконий. Члены государства, исповедующие христианскую веру, должны быть добрыми, честными и искренне преданными членами Церкви. Нарушение этого союза между Церковью и государством или его гражданами, пренебрежение верою, заповедями и Евангелием порождают безверие и всякие беспорядки в обществе, всякие пороки, повергают общества в нравственное или политическое бессилие, лишают его благословения небесного.

Наше Отечество, великая Россия, всегда была в тесном союзе с Церковью, и только в этом союзе она возросла, окрепла и взошла на высокую степень могущества и славы. Дай Бог, чтобы этот союз государства с Церковью – с этим царством мира – и впредь продолжался непрерывно! Тогда Россия всегда будет царством мира, и на ней будет почивать благословение Божие. Тогда никакая крамола в России не будет страшна, потому что не найдет нигде ни места, ни приюта.

Да воцарится в сердцах наших Христос Господь, и с Ним да царствует мир и благословение! Аминь.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский

http://www.pravoslavie.ru/put/2773.htm

[Александр Васильевич]

Бог вошел в недра человеческой жизни



Христос родился!

Воистину Бог, как человек, на земле родился! Почему? – «Чтобы мы получили жизнь через Него» (1 Ин. 4, 9). Ибо без Богочеловека Господа Иисуса Христа жизнь человеческая – целиком и полностью самоубийственная бессмыслица, смерть, поистине самая явная и самая ужасная бессмыслица на земле. Осмыслить смерть – это значит осмыслить жизнь во всех ее глубинах, высотах, бесконечностях. И это делает только Всечеловеколюбивый Господь, Который по неизмерной любви становится человеком и навсегда остается Богочеловеком в человеческом мире. Жизнь человеческая только как Бого-жизнь, жизнь в Боге, приобретает свой вечный смысл. А вне Бога жизнь – это самая нелепая бессмыслица, преисполненная обиды и горечи. Твоя жизнь, человек, только в Боге обретает свой единственно разумный, единственно логосный, единственно логический смысл. И мысль твоя, брат, твоя человеческая мысль, обретает свой божественный и бессмертный смысл только в Боге, только как Бого-мысль. Мысль человеческая только в Богочеловеке Господе Иисусе Христе становится Бого-мыслью. Также и чувства твои, человек, только в Боге находят свой божественный, свой бессмертный смысл. Без этого твои чувства – это твой самый безжалостный мучитель, постоянно распинающий тебя на вечном кресте, после которого нет воскресения. А совесть? Откуда этот свирепый незнакомец в нас, людях? И она только как Бого-совесть соединяется со своим божественным и вечным смыслом. Без этого и совесть человеческая – это свирепая и жуткая бессмыслица. А смерть моя и твоя, и всех людей вообще, не есть ли самое жестокое мучение для человеческого существа во всей вселенной? Да, это истинно так. Но и она, только как смерть Богочеловека, достигает своего вечного смысла через воскресение Богочеловека Господа Иисуса Христа, ибо Им, только Им, осуществляется победа над смертью и осмысляется смерть в человеческом мире. Так и все человеческое, весь человек со всеми своими бесчисленными бесконечностями только как благодатный Богочеловек в обожающем и всеоживляющем Теле Богочеловека Христа – Церкви – обретает свой :; божественный, свой вечный, свой богочеловеческий высший смысл.

Воплощением, вочеловечением и очеловечением Своим Бог самым очевидным образом вошел в самую, утробу, в недра человеческой жизни, вошел в кровь, в сердце, в центр всего сущего. Вытесненный добровольным грехом человеческим из мира, из тела, из души человеческой Бог воплощением, вочеловечением возвращается в мир, в тело, в душу. Весь становится человеком и, будучи им, трудится для человека, вселяется в мир и среди твари, промышляет о твари, освящает тварь, спасает тварь, преображает тварь, обожает тварь. Воплощение Бога – это самое крупное потрясение и самое промыслительное событие, как на земле, так и на небе, ибо здесь осуществилось чудо из всех чудес. Если дотоле сотворение мира из ничего было самым большим чудом, воплощение Бога в человека, несомненно, превзошло его своей чудесностью. Если при сотворении мира слова Божий облеклись в вещество, то при воплощении Господа нашего Иисуса Христа Сам Бог облекся в тело, в вещество, во плоть. Поэтому воплощение Бога стало промыслительным во всей вселенной: для каждой личности, для каждого существа, для каждой твари.

И ты живи Им – живи Богочеловеком и исцелишься от всех смертей, от всех грехов, от всех страстей, от всякого дьяволизма. Твоя жизнь пусть станет Бого-жизнью. В этом вся твоя небоземная тайна, о, человек; человек, как только ты станешь членом церкви – членом Богочеловеческого Тела Христова. А как жить в церкви Христовой? – Жить святыми таинствами и святыми добродетелями. Поэтому перед Рождеством – пост. Пост как первая добродетель и с ним всегда молитва. Эти две основных добродетели приводят человека к Богочеловеку и богомудро его учат, как жить Им и в Нем. Что делать с телом, данным тебе от Бога? – Очистить его, освободить его от всякой нечистоты, от всякой страсти, от всякого зла, от всякого демона. А что это значит? – Это значит очистить его от всякого греха, ибо во всяком грехе скрывается дьявол, во всяком грехе работает дьявол помимо твоей свободной воли. В великом грехе – князь бесовский, в малом – бесенок. И тебе, и мне, и каждому человеку даны все средства победить тех бесов, все страсти, все грехи, все смерти в нас и в окружающем нас мире. На первом месте молитва и пост. Всеистинные уста Всеистинного Господа Иисуса Христа изрекли и эту животворящую истину: «Сей же род изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17, 21),– род всех видов грехов, всех видов страстей, всех видов бесов.

Рождество перед тобой, передо мной, перед всеми нами, братья и сестры: Бог рождается как человек, «чтобы мы получили жизнь через Него» и так бы исполнили Богом и душу, и тело. А этого удобнее всего достигаем молитвою и постом. Они чистят, очищают и тело, и душу, чтобы в них радостно вселился чудесный и пресладкий Богомладенец Господь Иисус и Богом исполнил всецелое наше человеческое существо, все его бесчисленные бесконечности. Ибо потому и сотворены, человек, и твое тело, и твоя душа, чтобы исполниться Богом и жить Богом в горнем Божием мире. Нашими богоданными учителями в этом являются смиренная молитва и смиренный пост – эти святые и основные евангельские добродетели. Пусть они с нами летят, пускай предваряют нас и всем людям во всей вселенной неумолчно возвещают всеспасительное и всерадостное благовестие:
Христос родился!

Рождество Христово 1970 г.

Преподобный Иустин (Попович)

Из книги «Преподобный Иустин Попович. На богочеловеческом пути», C-Пб., 1999 г.

http://www.pravoslavie.ru/orthodoxchurches/39972.htm

[Александр Васильевич]

Игумен Пахомий (Брусков)

Радость Рождества



Не стоит думать, что Новый год – это самостоятельный праздник, который появился в традиции советского общества сам по себе, ниоткуда. Традиция встречи Нового года была насильственно трансформирована из празднования всеми любимого в России Рождества Христова. Когда христианство было религией русского общества, для любого человека все перечисленные радости: праздничное настроение, вера в лучшую жизнь, ожидание подарков – были связаны именно с Рождеством.

В этот день дарили подарки, вспоминая о дарах волхвов, устраивали праздничный стол в связи с окончанием поста и наступлением святок, ходили в гости, пели колядки – славили родившегося в мир Спасителя. Так как не только Церковь, но и все общество в то время жило по юлианскому календарю, Новый год приходился на святки, и никакого противоречия не возникало.

После октября 1917 г. все религиозные праздники, в том числе и Рождество, были запрещены. Причем наказание могло последовать не только за посещение богослужения, но и за безобидную рождественскую елку в доме. Только в конце 30-х годов государство позволило своим гражданам устраивать праздник теперь уже в новогоднюю ночь, которая по новому, григорианскому календарю предшествовала Рождеству и приходилась на разгар Рождественского поста. С точки зрения здравого смысла традиция эта была совершенно искусственной – с таким же успехом можно праздновать и начало месяца или недели. Но за годы существования советской власти люди, далекие от Церкви, привыкли к этому празднику. Для верующих людей, а они были в советское время, главным и тогда оставалось Рождество Христово.

Безусловно, что почти все сегодняшние церковные люди родом из советского детства и также привыкли к Новому году. Но, придя к Богу, приняв для себя традиции, которыми Церковь живет на протяжении столетий, ни один верующий человек – взрослый или ребенок – не променяет Рождество Христово на Новый год. При этом христиане не отрицают, что кто-то может отдыхать и веселиться в новогоднюю ночь.

Церковь вообще никого не принуждает праздновать или не праздновать, поститься или не поститься. Почему такая обида возникает у светских людей, когда им кажется, что Церковь отнимает у них Новый год, предлагая взамен Рождество? Да потому, что многие люди даже не пытаются понять суть Рождества Христова. Им кажется, что праздник, само ощущение полноты бытия может быть связано только с боем курантов, салатом оливье и брызгами шампанского. Но почему же, проведя полдекабря в беготне по магазинам, заготовке продуктов, люди не испытывают настоящей радости? Бой курантов, пробки шампанского…, а наутро болит голова, на сердце пустота, и нет никакой сказки? Да потому что в Новом годе нет стержня, нет глубокой истины. Доказательством тому служит огромное количество спиртных напитков (и отнюдь не шампанского), которое выпивают в нашей стране в праздничные дни. Ведь когда есть настоящая радость, ее не надо искусственно подогревать.

А в Рождестве Христовом эта истина и глубина, эта радость есть. Так может быть, стоит попробовать оставить советские предрассудки и приобщиться к настоящей традиции нашего народа, а Новый год воспринимать как тихий семейный праздник, некую подготовку к Рождеству? Или, по крайней мере, перестать недоверчиво смотреть на тех, кто эту традицию для себя уже нашел.

Что касается гороскопов… Еще в Ветхом Завете мы находим запрет обращаться к гадалкам и прорицателям. Ведь таким образом человек пытается узнать волю Божию о себе, свое будущее просто из пустого любопытства, не прилагая труда по очищению своей души. Астрология плоха и потому, что человек пытается построить свою жизнь при помощи схем, объясняющих, в том числе, и пороки. И в наши дни взрослый человек серьезно заявляет: «Ну что поделаешь, ведь я – огненная свинья!» – объясняя тем самым очередной неблаговидный поступок.

В одной из книг Ветхого Завета мы находим рассказ, как евреи стали поклоняться солнцу, звездам и луне, то есть занялись астрологией, служили идолам — литым изображениям тельцов, и многократно в Священном Писании эти действия называются «мерзостью пред Богом», изменой, умопомрачением, потому что люди тем самым отвращались от Бога — своего Творца. А Господь отвращался от них.

Конечно, любое предательство, любой грех и порок можно объяснить несерьезным отношением. Но когда первым христианам предлагали принести жертву языческим богам, их современники также не всегда требовали серьезного отношения. Христианам нужно было просто бросить горсть благовоний и произнести исповедование идолов богами – без сердца, без веры, просто из чувства политкорректности. Но они готовы были на смерть пойти, лишь бы не предать Христа. Ведь сказано в Евангелии: «Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом» (Лк. 16, 10). Человек, способный нарушить заповедь в малом, нарушит ее и в великом.

Не стоит думать, что широта взглядов, готовность принять любые верования и обычаи обогащают наши отношения с людьми. И странно радоваться, что теперь не нужно ломать голову над тем, что подарить в праздник. Еще недавно не только дети, но и взрослые с удовольствием и с особой тщательностью выбирали подарки для дорогих людей. Нередко делали их своими руками, чтобы выразить тем самым заботу и любовь. А сегодня мы идем в магазин, покупаем там открытку с плохо рифмованными стихами, абсолютно ненужный сувенир – символ года и отправляемся «радовать» близких. А наши близкие потом ломают голову, что делать с целым стадом коров, лошадей или стаей змей, которые скопились от заботливых родственников. И это называется милый обычай дарить подарки? А в выигрыше остаются только продавцы этих поистине бесполезных вещей.

Почему же мы настолько падки на все иностранное? С Запада приходит день неведомого нам святого Валентина, и мы забываем своих святых подвижников. У китайцев наступает Год синей обезьяны, и русским людям опять же нечего хранить, кроме китайских народных традиций. Кого ни спроси, Евангелие мало кто читал, а гороскопы – каждый. Мы готовы перенять все праздники Запада и Востока, заставить квартиру изображениями свиней и крыс, но когда дело доходит до серьезных вопросов, до христианских традиций, и пальцем не пошевельнем, чтобы открыть для себя что-то новое. За каких-нибудь пять-десять лет о дне влюбленных узнали даже дети в детских садах, а Рождество Христово на протяжении 20 лет после освобождения Церкви, увы, все еще праздник, который «не стал для нас родным и близким».

И это большая наша общая беда. Это предательство по отношению к нашим традициям, предкам, к самим себе, наконец. Европейцы, как и любые другие народы, гордятся своими праздниками и устоями, чтут их. Почему же мы готовы всё забыть и перечеркнуть? И о каком же возрождении русской нации тогда можно вести речь?

http://www.pravoslavie.ru/smi/37967.htm

[Александр Васильевич]

Протоиерей Андрей Ткачев

Рождество Христово: «до» и «после»

В разных культурах слово о Рождестве соединено с разными трудностями. Слово вообще рождается трудно. А если нужно родить слово о Слове, Которое родилось от Девы, то немоты можно ожидать от самого говорливого. Сам дай мне слово, Слове Божий, да и в этом году прославится нами Твоё Пришествие в мир.



Мы имеем счастье быть окутанными христианством и имеем хамство этого не замечать. У нас разговор о Рождестве как будто лёгок и привычен. А вот попробуйте сказать о воплотившемся Боге, находясь внутри индуистской культуры, у которой сотни тысяч богов. Эти боги являются среди людей постоянно, они способны к бесчисленным воплощениям и развоплощениям. И не нужно ехать в Индию, чтобы об этом узнать — можно побеседовать хотя бы со знакомым кришнаитом славянского происхождения.

Между тем, христианская весть о воплотившемся Боге уникальна и ни к чему не сводима. Вся грандиозность события заключается именно в том, что речь идёт о Боге Израиля, о Боге Ветхого Завета, со всеми теми Его качествами, которые мыслятся с непременным страхом. Это Бог, могущий всё, то есть всемогущий. Это Бог вечный, всезнающий, не безразличный к человеку, умеющий как любить, так и наказывать. Ему служат Солнце и Луна. Его Престол, закрывая лица, окружают Херувимы. В травинке видна Его премудрость, а в горных хребтах и морских глубинах очевидно Его всесилие. И именно Он родился в пещере от Девы.

Если мысль мечется между небом, которое есть Престол Божий, и землёй, которая есть подножие ног Его (Мф. 5, 33–34), если мысль пытается удержать в памяти всё, что знает о великом Боге, и соединить эту память с Дитём, положенным в ясли, то нельзя не изнемочь человеку. Человек тогда опускается на колени, точь-в-точь как волхвы на бесчисленных средневековых картинах. Человек не приносит дары и не держит в руках ни ларца, ни посоха. Он просто стоит на коленях перед Младенцем и Девой. Возможно, он уже и не думает, но созерцает. Рождество — именно праздник, требующий вначале размышления, затем усталости от последнего и перехода в созерцание. Это глубокий праздник, и над ним нужно стоять, как над колодцем, в котором ночью отражаются звёзды. Отсюда всё праздничное умиление и вся тишина Сочельника. И даже громкий смех детей и взрослых на святках — не более чем разрядка для души, немного уставшей от громадности чуда.

Да, друзья, от чуда можно устать. Потому что оно большое, а я маленький. Потому что моя душа не всегда готова жить чудом и только чудом, а оно, между тем, таково, что, поселившись в душе, неумолимо вытесняет из неё прочь всё нечудесное. И тогда возникает соблазн любить чудо не «от всея души и от всего помышления», а частично, умеренно и привычно. Как пушистую домашнюю зверушку. Этот соблазн — от усталости.

***

Что уж там индуизм с миллионом воплощающихся и испаряющихся богов! Не много ли опасней современное «культурное» басурманство, при котором и женщина — не тайна, и роды — не чудо, и дети «заводятся» или сами, как тараканы, или сознательно, как пекинес?

Мария и беспомощный Бог на Её руках — это же целое Солнце, от которого рождается тепло и текут во весь мир умные лучи. Любовь к этому удивительному вифлеемскому событию должна разрезать жизнь человечества на «до» и «после».

Что значит «до»? Значит, что женщина — объект мужских желаний и своеволия; что ребёнок — лишний рот, пока не вырастет; что сама жизнь — мрачная пещера, даже если жить в пространных покоях.

Что значит «после»? Значит, что Одна Жена стала вместилищем Тайны, и теперь всех жён в благодарность Той Одной нужно любить, защищать, уважать и быть для них рыцарем. Значит, что ребёнок — это умилительно более, чем обременительно. Значит, что поклоняться нужно отныне не грубой силе и фактическому могуществу, а такой силе и такому могуществу, которые способны унизиться до образа раба и отдать Себя на женские руки, и сопеть безмятежно на этих самых руках. И то, что эти руки будут обнимать отныне всю человеческую историю — тоже значит.

За оконным стеклом вихрем кружатся белые хлопья, хрустит под ногами снег, и опять в церквях поют: «Таинство странное вижу и преславное: небо — вертеп, Престол херувимский — Деву»[1]. То есть небо — это не то, что вверху. Настоящее небо — это там, где Бог. Христос родился в пещере — и пещеру сделал небом. До Воплощения только Небесные Силы, да и то не все, были так близко допущены к Божеству, что Господь именовался Сидящим на Херувимах и Ездящим на Серафимах. А теперь Он приблизился к Деве и через Неё так приблизился к нам, что Она превзошла близостью херувимские престолы. Так поют в церквях от лица всех думающих об этом и понимающих это. И каждый из нас может сказать вслед за ирмосом: вижу!

Видишь ли ты это, брат мой и сестра моя? Если не видишь, то не январская пурга мешает тебе и не слабое зрение. Но какой-то «-изм» попал в твоё нежное око. А может, просто суета, да предпраздничный шопинг, да забот полон рот, да на работе проблемы. Только, знаешь, никогда суета не закончится, и никуда не уйдут проблемы. Они будут мухами жужжать над ухом и появляться ниоткуда, как вездесущая пыль. Особенно если даже раз в год ты не выкроишь кусочек бесценного времени для того, чтобы в удивлении постоять над входом в одну пещеру. Там сопит вол, там о каменный пол слышен стук копыта, там тихо поёт Мария. Возможно, Ей подпевают Ангелы, но этого мы с тобой не слышим. В этой пещере скрыто твоё и моё главное Сокровище. Оно пока маленькое и нуждается в защите Иосифа. Но вообще-то, по-настоящему, маленькие — мы. И мы нуждаемся в Нём постоянно.

С Рождеством тебя, брат мой и сестра моя!

http://www.pravoslavie.ru/smi/38029.htm

[Александр Васильевич]

Вита Мач, Анастасия Резниченко

Похищение Рождества

Недавно Эрик Браун, директор одной из школ в штате Коннектикут, запретил отмечать Рождество. Никакой елки, рождественских вертепов, и Санта-Клауса тоже долой. Взамен – нейтральное «празднование зимы». Браун считает, что религиозные праздники неуместны в школе, где учатся дети разных вероисповеданий – к примеру, свидетели Иеговы, не признающие праздников вообще. С каждым годом нападок на Рождество в Европе и Америке становится все больше. Бывшие западные империи, испытывающие комплекс вины перед прежними колониями, стараются таким политкорректным образом переплавить «понаехавших». Мигранты же упрямо ассимилироваться не желают, пытаясь агрессивно навязывать собственные культурные традиции коренному населению Старого и Нового Света. И если идея толерантности все же будет доведена до абсурда, то не удивляйтесь, если однажды вместо Санта-Клауса или Деда Мороза к вам придет фея на ходулях…

Недорождество



Прецедент был создан в 1998 году в Бирмингеме, когда Рождество решили переименовать в Winterval. Этот случай можно считать началом «рождественской войны». Уже через несколько лет тележурналист с канала Fox Джон Гибсон описал это явление в книге The War on Christmas («Война вокруг Рождества»). В Великобритании ретивые бюрократы пытались запретить ставить школьные спектакли по рождественским мотивам, подавать индейку на обед, украшать офисы елочными ветвями… При этом каждый раз находились уважительные причины (мясо вредно, игрушки могут покалечить, деревья вырубать нехорошо). В результате праздник надежды и любви к ближнему обзавелся новым атрибутом – скандальным нимбом.

Так, власти американского Денвера вместо Рождества решили организовать «Парад огней», который должен был показать национальное и культурное разнообразие города. От традиционного праздника остались имбирные пряники и Санта-Клаус, а к ним добавились… гей-парады, танцы живота и церемониальный китайский танец по изгнанию злых духов… Впрочем, толерантное Рождество не понравилось никому: действо возмутило не только христиан, но и представителей других конфессий. Скандал замяли. В этом году счастья попытали власти шотландского города Данди и взамен «банального Рождества» устроили «Ночь зимних огней» с феей на ходулях в качестве главного действующего лица. Но незадолго до торжества от антирождественской концепции пришлось отказаться под давлением возмущенной общественности.

Член экспертного совета при Комитете Госдумы РФ по делам общественных объединений и религиозных организаций Константин Бендас считает, что все нападки в Европе на Рождество есть не что иное, как торжество антирелигиозных сил: «Такое «оскопленное» Рождество, когда президента призывают говорить «поздравляю с этими зимними праздниками», выглядит дико. Мы должны называть вещи своими именами. В основном риторика споров вокруг Рождества одна: люди, которые не верят в рождение младенца Христа, могут оскорбиться. Простите, но можно взять ситуацию с Санта-Клаусом – ведь приходит возраст, когда детям объясняют, что это был не святой Николай, а родной папа с ватной бородой. И мы не воспринимаем это как оскорбление религиозных чувств…»

Пока людям трудно поверить, что праздник может быть принесен в жертву толерантности. А в шумихе эксперты видят маркетинговый ход: «Я склонен думать, что в Данди это была попытка привлечь туристов – мол, у нас будет особенный праздник, не такой, как у всех, – говорит Сергей Князев, генеральный продюсер агентства событий и праздников. – Я сейчас работаю во Франции, Дании, Италии, Швейцарии и могу сказать, что эти антирождественские акции не являются массовыми. Я не раз делал праздники для представителей разных национальных диаспор, и единственное, от чего они отказывались, – это Дед Мороз. А вот елка была обязательно…»

Но есть и другое мнение: «антирождественский заговор» только зарождается, и совсем скоро мы увидим, как мир отказывается от елки, вертепа и рождественского гуся. От греха подальше… Доказательства? Пожалуйста: в 2006 году в аэропорту Сиэтла в преддверии Рождества раввин возмутился тем, что в здании стоят елки, а вот символа Хануки – меноры – нет. Администрация решила просто убрать елки. Это положило начало партизанскому движению: работники одной компании в знак протеста поставили у своей стойки собственную елку, потом другой… Смогут ли люди, воспитанные в христианской культурной традиции, отстоять Рождество сами или им должен кто-то помочь?

Политкоррекция

Ответ на этот вопрос, видимо, сегодня зависит от светских и религиозных властей. Если от первых требуется четкая позиция, то от вторых… толерантность. В России с этим делом не все так плохо. «Уверяю вас, что наши религиозные чувства рождественские символы никак не задевают. Мы так же веротерпимы к праздникам наших православных братьев, как и братья – к нашим, таким, как Ханука, – сказал «Итогам» глава Конгресса еврейских религиозных организаций и объединений России Зиновий Коган. – Что касается Нового года, который в России является гражданским праздником, то мы считаем его и своим праздником тоже. Также тепло относимся и к православному Рождеству – тем более что это общие выходные дни. Многие еврейские дети любят украшать елку и танцевать вокруг нее…» Примечательно, что главы религиозных объединений в России занимают в вопросе Рождества единую позицию (мол, уважаем), и их паства публично тоже не протестует. «Думаю, что подобные спекуляции на религиозных чувствах и рождественских символах, мягко говоря, неуместны, – говорит Абдул-Вахед Ниязов, президент Исламского культурного центра России. – Так можно дойти до абсурда и требовать, например, запрета сказки «Три поросенка» на том основании, что мусульмане не едят свинину…»

Впрочем, у нас ситуация отличается от той, что на Западе. Там христианские традиции были незыблемы и неприкосновенны веками. В России они выкорчевывались десятилетиями. Поколение сорокалетних помнит, как в пасхальную ночь по телевизору транслировались запретные «мелодии и ритмы зарубежной эстрады», а во дворцах культуры гремели дискотеки – лишь бы отвлечь молодежь от мысли пойти в храм. Сейчас, правда, мы ударились в другую крайность: пасхальные трансляции идут в прямом эфире с участием первых светских лиц. Но будем надеяться, что маятник перемен рано или поздно перестанет раскачиваться и мы научимся воздавать Богу – Богово, а кесарю – кесарево.

Короче говоря, в России младенцу Иисусу куда проще справить день рождения, чем на Западе, подцепившем вирус политкорректности в особо острой форме.

Страшит даже не сам «заговор против Рождества», а то, что западное общество покорно сдает цитадель своих исконных ценностей – бастион за бастионом. У властей объединенной Европы по этому поводу попросту нет внятной позиции. И это не фигура речи. Многие современные тренды возникали из разовых акций, становясь впоследствии общественной нормой. Скажем, поначалу выходки «зеленых» тоже мало кого пугали. А сейчас экологические организации превратились в «мировое правительство», способное заблокировать стройку века или пролоббировать любой законопроект. Западную бюрократию «рождественский заговор» не пугает. Она не устает призывать коренных европейцев к толерантности. Но ведь если политкорректность в такой редакции возьмет верх, то это будет лишь победой привнесенной культурной традиции над исконной. Ведь толерантность – это двустороннее движение культур навстречу друг другу. Когда же для одной из них горит зеленый свет, а для другой – красный, вселенской «пробки» не миновать.

http://www.pravoslavie.ru/smi/38012.htm

[Александр Васильевич]

Рождество Христово в православной Японии


_{Рождественская служба в Ханда}

«Христос раждается – славите, Христос с небес – срящите!» – звучали православные песнопения рождественской службы на церковнославянском языке в возведенной в 1859 году консульской церкви в Хакодатэ.

Назначенный настоятелем этого храма вместо пожилого священника о. Василия Махова молодой иеромонах Николай (Касаткин) приехал в Японию летом 1861 года и поэтому на новой родине будущий миссионер, следуя хронологии евангельских событий, сначала встретил Рождество 1861/1862 года, а затем – Светлое Христово Воскресение. Рождественская служба, наравне с пасхальной, всегда была особенно торжественной в Японии.

«После литургии отслужили вечерню, по отпусте которой поставлен был аналой с иконой Рождества Христова посредине, пред амвоном, вышли мы на средину, хоры сблизились и пропели тропарь праздника и “Дева днесь”… За литургией и потом за всенощной сегодня в первый раз читалось Евангелие по нашему переводу. С этого времени всегда и будем читать его, чтобы самим видеть, каков перевод, и от других слышать суждения, и исправить, пока не закреплено печатию, что окажется требующим исправления», – пишет епископ Николай о рождественском сочельнике в Токийском кафедральном соборе 24 декабря 1895 года / 5 января 1896 года.

На следующий день была рождественская литургия. «25 декабря 1895 г. / 6 января 1896 г. Праздник Рождества Христова, – отмечает владыка Николай в своем дневнике. – С девяти часов литургия святого Василия Великого. Проповедь хорошо сказал Арсений Ивасава – о мире, принесенном людям Рождеством Христовым. Пели исправно. Народу – христиан – было очень много. Было немало и иностранцев; видимо – слушать пение, ибо от проповеди ушли. После службы о. Павел Сато с крестом и оба хора прославили у меня, пропев в нижней классной, за невозможностью поместиться в моей комнате, в которой зато собрались академисты, учительницы, непоющие девочки… Одарив певчих обычным на “кваси” (т.е. сладости. – Г.Б.), принимал потом поздравления от христиан и христианок, дал иконы новокрещенным сегодня до литургии, раздавал апельсины и на “кваси” детям наших служащих церкви… Утром, пред обедней, слушал славление: Дмитрий Константинович Львовский (регент хора Токийского собора. – Г.Б.) с детьми пришел поздравить, и трое его малюток преправильно пропели в два голоса тропарь “Рождество Твое Христе Боже наш”».

Красота рождественского богослужение в кафедральном соборе Воскресения Христова в Токио привлекала и японцев-язычников, и христианских миссионеров-протестантов. «Протестантских миссионерок, должно быть американок, было целое стадо, – вспоминает святитель Николай 24 декабря 1896 г. / 5 января 1897 года, – дождались самого конца, так что при выходе атаковали меня, и я должен был объяснять им значение иконы, к которой сегодня прикладывались, потом попросили меня показать им крещальню, и я показал им купель для возрастных и младенцев с объяснением, как у нас крестят… Последнее слово сопровождающего дам-миссионерок было: “Как прекрасен ваш собор!”».
      
   
_{Детская рождественская ёлка в Хакодатэ}   
   
В праздник пришествия в мир Спасителя все верующие Японской Православной Церкви спешили поздравить своего архипастыря: «Обычные поздравления церковно-служащих, хоров, христиан, воскресной школы, сиротского приюта. Угощение чаем в большой комнате внизу… Было несколько русских – студент Елисеев, Мендрин, Тодоровичи всей семьей. С первого часу собрание в большой комнате наверху детей воскресной школы, общества юношей и вообще христиан. Раздача подарков детям, их речи, пение и прочее. Все было весьма мило и весело» (25 декабря 1910 г. / 7 января 1911 г.).

Святитель Николай всегда был особенно тронут услышать поздравления от самых маленьких прихожан.

«Хор маленьких поздравителей… залил всю комнату: действительно, 60 малышей обоего пола, празднично одетых…

– Разверните листки, – скомандовал учитель. Развернули, но смотрят все не на них, а на меня и на картины на стенах.

– Теперь пойте, – велел учитель и начал сам. Подхватили малыши и, не смотря в свои листки, а на память, пропели тропарь праздника так чудно стройно и благозвучно, что я истинно растроган был… Я им от души сказал, что “ангелы, конечно, вместе с ними ныне славили Господа… ”» (26 декабря 1896 г. / 7 января 1897 г.).

Несколько лет спустя святитель Николай вновь отмечает в дневнике рождественское поздравление детей: «Пели дети воскресной школы и так мило, что я заслушался их простодушного, задушевного мягкоголосного пения» (26 декабря 1900 г. / 8 января 1901 г.).

Студенты Токийской духовной семинарии устраивали на Рождество представления на евангельские сюжеты. В дневниках святителя Николая сохранилось описание самого первого такого спектакля:

«У молодежи шло представление… оказалось, мистерия, сочиненная одним из старших семинаристов, Василием Нобори, который и объяснил, что будет: “Вот это (указал он нам на часть комнаты, оставшейся для сцен) Средиземное море (при чем вся молодая публика захохотала). Выйдут три человека, которые олицетворят три государства: Египет, Греция и Рим в эпоху Рождества Христова”… Действительно, вышли: Кирилл Мори с повязкой на голове, исчерченной якобы египетскими иероглифами, и с пальмовой веткой в руке, Платон Цукиока, задрапированный в какой-то случайный флаг из дрянного белого холста с большими знаками “Токио” и подобным, с венком желтых иммортелей на голове и с флейтой в руке, Николай Ёсида с огромным бамбуком в одной руке, означавшим копье, и с чем-то другим в другой руке, означавшим неисследованное еще оружие, с жестяным ведром на голове, изображавшим шлем, и в какой-то невозможной солдатской шинели. Первый изображал Египет, второй – Грецию, третий – Рим, а за ними незаметно вошла скромно укутанная фигура, изображавшая Святую Деву Марию, со своим охранителем Иосифом, которого изображал бородатый Павел Огава, ученик катихизаторской школы, у кого-то занявший для сего случая подрясник. Небольшая кукла, изображавшая новорожденного Спасителя, положена была на приготовленном в углу, у ёлки, возвышении, у которого уселась скромная фигура (которую я и не знаю, кто играл из учеников), с Иосифом позади. Египет начал свою речь, полную разочарования и отчаяния; за ним – Греция декламировала, что цель жизни – наслаждение жизнью…, в заключение Рим провозгласил, что цель жизни – завоевание всех народов и всего света. Нужно признаться, что речи были очень умные и дельные, выражавшие характер и мировоззрение трех народов довольно резко и ясно. Когда кончили, в другой комнате началось стройное пение “Слава в вышних Богу” и вышли пастыри, одетые в рубашки, один с овечьей кожей на спине, и поклонились Рождеству Спасителя, причем говорили о явлении ангелов. За ними – звезда и поклонение волхвов, одетых в теепы и какие-то бурнусы; ящик с подарками принял от них Иосиф и поставил у ног Девы. Тут три фигуры, изображавшие три государства, пали. Дева с куклой и Иосифом скромно удалились, а вошли орды, изображавшие готов, вандалов и прочих, и пошли по Средиземному морю, причем между ними три сраженные фигуры встали и удалились в те двери, куда ушли готы и гунны. Автор при сем вышел и доложил нам: “Это, мол, не совсем удачно сыграно, но должно означать, что Египет, Греция и Рим воскресли и пошли вслед Христа”» (25 декабря 1902 г. / 7 января 1903 г.).

Каждое Рождество предстоятель Японской Церкви получал поздравления и от каждого прихода Японии, и от миссионеров и жертвователей из России. В тяжелое время русско-японской войны святителю Николаю особенно запомнились рождественские приветствия, отправленные в Токио от русских военнопленных: «От военнопленных девять писем поздравлений и разных просьб и телеграмма от Константина Васильевича Урядова, подполковника из Мацуяма, от имени всех больных там» (25 декабря 1904 г. / 7 января 1905 г.).

Рождественская и пасхальная службы всегда были своеобразной вехой не только для Токийской миссии, но и для каждого из православных приходов Японии. К этим праздникам приурочивались возведения и реконструкция храмов, крещения оглашенных. В главный храм каждого из благочиний православной Японии собирались верующие из близких и удаленных городов и сел. Число участников праздничного богослужения прилежно фиксировалось в приходской метрике. И, конечно же, каждый христианин мечтал побывать на торжественной службе в величественном Токийском кафедральном соборе.

«Зашел ко мне Иоанн Ооцуки, христианин из Такасимидзу… – пишет епископ Николай 24 декабря 1897 года / 5 января 1898 года. – Ныне жребий выпал ему на праздник Рождества Христова быть в миссийском соборе, и вот он явился (ибо христиане в Такасимидзу положили ежегодно на праздник Рождества Христова отправлять от себя богомольца, на церковный счет…, что очень похвально)».
      
   
_{Рождественский спектакль в Сиракава. Середина XX в.}   
   
Во время каждой рождественской службы святитель Николай Японский возносил особенные молитвы о приумножении православных христиан в юной Японской Церкви. Миссионер всегда с радостью отмечал письма от жертвователей и от соратников, радеющих об укреплении Православия в Японии:

«Из России пришли хорошие письма: государыня императрица пожертвовала 5000 рублей на храм, в память военнопленных, умерших в Осака…Отец Феодор Быстров пишет, между прочим, что “Семен Васильевич (студент, бывший здесь летом) собирается читать духовным студентам реферат об Японии; желает возбудить в них внимание к миссии”. В добрый час!» (25 декабря 1907 г. / 7 января 1908 г.).

Святитель Николай пламенно желал, чтобы Страна восходящего солнца обрела еще одного миссионера, а сам владыка – встретил бы в нем соратника и сподвижника: «Горячо молился я стоящему в иконостасе против клироса святому апостолу Павлу, чтоб он исходатайствовал у Бога миссионера для Японии. Хоть бы одного-то послал Господь по молитвам святого апостола Павла, так побившего язычников!» (25 декабря 1903 г. / 7 января 1904 г.). Но лишь в 1908 году Япония увидела такого миссионера – им стал епископ Сергий (Тихомиров), послуживший Японской Церкви до самой смерти в 1945 году.

В январе 1912 года владыка Николай встречал последнее Рождество в Японии.

«Служили с 9 часов литургию: я, преосвященный Сергий и иереи. Собор был полон молящихся. У меня были силы и голос громкий. После литургии многочисленные поздравления христиан, церковнослужащих и певчих. Церковнослужащие приглашены на чай в клубную комнату; певчим, пропевшим тропарь и кондак, дано на “кваси”… Потом было поздравленье воскресной школы; тоже пропели тропарь и кондак… дано на “кваси”: сколько кому лет – столько сен и апельсин…» (25 декабря 1911 г. / 7 января 1912 г.).

Через полтора месяца 3/16 февраля 1912 года архиепископ Николай Японский отошел ко Господу. Стараниями преемника архипастыря, митрополита Сергия (Тихомирова), Японская Православная Церковь продолжала свою миссионерскую деятельность в языческой по духу Японии. В 1930-е годы празднование Рождества Христова стали праздновать 24 декабря по григорианскому календарю, чтобы верующие могли участвовать в традиционных встречах Нового года на службе и в кругу семьи.

Однако перенос даты не изменил сути и духа праздника: в токийском кафедральном соборе и в каждом из приходов православной Японии совершается торжественное богослужение, часто бывают крещения взрослых и детей, приуроченные к празднику. В приходах организуются рождественские ёлки и представления для детей, проходят совместные встречи прихожан.

Особенно величественно Рождество встречается в Токио. В традиционной рождественской ёлке в доме для собраний верующих, названном в честь равноапостольного миссионера Николай-кайкан, ежегодно собирается более 100 человек. Это и самые юные малыши, и чуть более взрослые слушатели воскресной школы, и старшеклассники – выпускники воскресной школы, и члены молодежного православного общества при соборе. Ёлка начинается с молитвы и беседы священника, затем следуют приветственные слова самих детей. После ученики воскресной школы отвечают на вопросы по евангельской истории, подготовленные не только взрослыми, но и недавними выпускниками воскресной школы. Для детей и родителей готовятся «священные картины» – повествование о Рождестве Спасителя, искусно изображенное на листках бумаги. И конечно же, все малыши получают рождественские подарки. Подобные ёлки бывают и в каждом из больших и маленьких приходов Японии.
      
   
_{Настоятель храма в Саппоро протоиерей Алексий Мацудайра помогает Александре Ямагути и Ревеке Сато показывать «священные картины»}
   
   
Особенно интересно услышать впечатления самых юных прихожан о рождественской службе и рождественских встречах. Эти искренние рассказы публикуются на детских страничках приходских вестников или в специальных детских приходских листках.

«Мне очень хочется, чтобы в воскресную школу ходило как можно больше детей, – пишет пятилетняя Анастасия Танака, рассказывая о ёлке в токийском кафедральном соборе. – Пусть их будет 100 человек или даже 1000. Я желаю, чтобы все они были здоровы и я всегда бы видела их улыбающиеся лица». А слова маленькой Марфы Сато становятся свидетельством преемственности поколений в православной Японии: «Песни, которые я выучила в храме во время рождественского представления, я обязательно спою своей бабушке, так любящей пение и молитву».

Другой юный прихожанин из Токио, Иаков Ооки, особенно запомнил сосредоточенность и внимание детей, слушавших священника и следивших за «священными картинами»: «Мне хочется, чтобы события этого дня отложились в юных сердцах и чтобы при взрослении эти семена дали бы молитвенные плоды».

В Рождество 2007/2008 года во всех 70 приходах Японии, как и всегда, прозвучал праздничный кондак «Дева днесь Пресущественнаго раждает…». И вслед за равноапостольным Николаем юные и взрослые верующие Японской Православной Церкви молитвенно просили: «Дай, Господи, чтобы поскорей вся Япония воспела этот радостный гимн рождшемуся Спасителю!» (Дневник, 24 декабря 1896 г. / 5 января 1897 г.).

http://www.pravoslavie.ru/orthodoxchurches/41397.htm

[Александр Васильевич]

Мир веры. Об участии в жизни Церкви и о церковных праздниках


_{Иван ЭГГИНК (1787-1867). Великий князь Владимир выбирает веру}

Всякий читавший историю Церкви должен помнить, какое глубокое впечатление на душу послов великого князя Владимира, которых он отрядил отыскать для Руси новую веру, произвело патриаршее богослужение в великом Софийском соборе Царьграда.

Одно из величайших, не только по размерам, но и по замыслу, по духу своему, зданий мира, Софийский собор и теперь, обращенный много веков назад в мечеть, все же производит на душу потрясающее впечатление. Его величественные размеры, его великий купол, опрокидывающийся на собор, как небо, леса колонн с четырех сторон вверху, и веяние какой-то свободы, безграничности, вечности восхищает и волнует вас, когда с трепетом сердца, замирая от любопытства, вы входите в это прославленное святилище Православия, о котором, более чем о каком-нибудь запустелом храме, можно сказать великолепными словами поэта: «храм оставленный — все храм».

И вот наши послы стояли, слушали, смотрели. Великолепие этого храма, духовенство в прекрасных облачениях, тихое священнодействие, стройное пение клира и чувствуемое во всем этом торжестве присутствие Кого-то Невидимого и Непостижимого — восхитило непосредственные и простые души Владимировых послов. Им казалось, что стоят они на небе, а не на земле. И вернувшись домой, они с восторгом говорили Владимиру о религии греческой.

Один иностранный купец имел торговые сношения с Новгородом и бывал там. Вероятно, в душе его был богатый клад религиозных, еще не осознанных чувств. Ему приходилось бывать в русских храмах, и он переживал там такие необыкновенные минуты, что стал ходить в них чаще и чаще. И, наконец, дошел он до такого состояния, что не дальняя родина казалась ему родной страной, а вот этот город, населенный чужим народом, который говорил на чужом для него языке.

Какую-то силу над его душой получили эти белые соборы и церкви Новгорода с их столповыми звонницами, эти темные лики, озаренные пылающими свечами и тихо мигающими лампадами, эти монастыри, усеявшие берега многоводного Волхова, весь обиход православной русской старины. Купец принял Православие, роздал имения бедным и стал Христа ради блаженным...

То было начало подвига дивного во святых Прокопия Устюжского, Христа ради юродивого.

В Орде жил мальчик, родной племянник хана Беркая. В Орду в это время приходил Ростовский епископ Кирилл, которого современники называли блаженным и учительным; приходил он по церковным делам, был принят ханом ласково, и хан с удовольствием слушал повествования Кирилла о том, как святитель Ростовский Леонтий проповедовал в Ростове христианство и какие чудеса истекают от его мощей.

Когда по уходе святителя у хана разболелся единственный сын, он вспомнил о рассказах Кирилла и послал ему много даров с просьбой вернуться в Орду и исцелить недужного.

Святитель отслужил молебен пред ракой епископа Леонтия, освятил воду и с этой водою отправился в Орду и исцелил ханского сына. Все эти события видел и все рассказы Кирилла слушал племянник хана Беркая.

Какая-то сладость вливалась в его сердце от этих рассказов. В его душе совершался переворот. Он жаждал узнать истинного Бога и задумал идти вслед за Кириллом. Ему страстно хотелось видеть те русские церкви, где совершаются служения таинственному и всесильному христианскому Богу и где происходят те чудеса, о которых рассказывал Кирилл.

Отец его в то время уже умер, и его мать, вдова, сохраняла громадное богатство мужа, чтобы передать сыну, когда тот подрастет. Можно представить себе ее горе, когда сын объявил, что оставляет Орду. Напрасно удерживала она его картинами той беззаботной, почетной и счастливой жизни, которая его ожидает. Жажда идти в ту землю, которая верует в христианского Бога, уже владевшего его душой, была неутолима.

Часть своих богатств он роздал нуждающимся своим соплеменникам, часть поручил епископу Кириллу и вслед за ним тайно ушел из Орды.

Все было ново царственному юноше во время долгого пути его из Орды в Ростов. С радостным трепетом принимал он в себя первые впечатления православной русской страны.

И вот он в Ростове стоит в знаменитом своим великолепием храме Успения Богоматери. На двух клиросах стройно поют хоры. Иконы, как бы отблеском райской красоты, сверкают драгоценным убранством, озаряемые огнями тихо теплящихся бесчисленных свечей, и клубы фимиама легкими прозрачными облаками расплываются над молящейся толпой. В эти минуты, в этой несравненной красоте христианского богослужения царевич почувствовал Бога. Он как бы явственно ощутил какую-то связь между этой молящейся толпой, этим храмом, который любовь людей воздвигла Творцу миров, и Тем высоким и непостижимым, к Кому рвалась молитва этого народа, Кого воспевали хоры, Кому горели огни и клубился фимиам.

Солнце правды взошло в эти минуты, как говорит летописец, в душе царевича: он познал Бога христианского и увидел Его очами веры. Упав к ногам святителя Кирилла, он просил крестить его. Но епископ Кирилл должен был думать о благе всей своей паствы. Он опасался гнева хана на всю Русскую землю, если до него дойдет весть о крещении его племянника. Поэтому он медлил исполнить просьбу царевича.

Царевич остался жить в его доме, ходил по церквам, учился русскому языку и русской грамоте. Наконец настало время, что его можно было окрестить. Хан Беркай умер; в Орде начались смуты, и о царевиче забыли. В крещении он получил имя Петра. При епископе Кирилле он оставался до его конца.

Дело епископа Кирилла продолжал знаменитый святитель Игнатий, и у него в доме продолжал жить царевич ордынский Петр, ведя ту же богоугодную и чистую жизнь. И по явлении ему апостолов Петра и Павла он основал в окрестностях Ростова иноческую обитель, хотя сам оставался до старости мирянином.

Епископ Игнатий обвенчал его с дочерью ордынского вельможи, поселившегося в Ростове. А князь побратался с ним, и святитель укрепил это душевное братство их церковною молитвою.

Молчаливый, всегда занимаясь в душе то молитвой, то размышлением о вечности, благоверный царевич Петр был отцом всех бедных и несчастных, пережил и князя, нареченного брата своего, и святого Игнатия. Овдовев в глубокой старости, он принял монашество, и мирно отошел к Богу около 1280 года. Он дал миру пример, какую власть Церковь со своими богослужениями имеет над душой.

* * *

Пусть иногда человек под влиянием речей товарищей, под влиянием отрицательных, прочитанных им книг говорит против Церкви. А на самом деле за какой-нибудь всенощной, под умилительные напевы величания, под стонущие звуки великого славословия: «Аз рех: Господи, помилуй мя, исцели душу мою, яко согреших Тебе» в полутемной церкви сходит на душу какое-то непонятное умиление, какое-то благодатное успокоение, которое нигде так полно, как здесь, не переживается...

Где мы можем быть вполне спокойны, благонадежны и счастливы? Только там, где наша настоящая сфера, наше постоянное призвание. А где же наше истинное призвание, где то дело, к которому призваны мы всегда, которому мы будем служить и тогда, когда и мир разрушится, и останутся только души человеческие с создавшим их Богом? В чем же наше вечное дело, как не в прославлении Христа? А ведь храмы для того только и существуют, и все в них происходящее одну цель только и имеет — это постоянное славословие Христа.

И Церковь мудро распределила свои службы так, что по нескольку раз в день благодарит Бога, и призывным звоном своих колоколов оповещает тех, которые по житейским обстоятельствам не могут постоянно посещать церковь, о том, что в храме происходит очередная молитва Богу...


_{Художник И. Машков. Святая равноапостольная великая княгиня Ольга вступает в храм Святой Софии. Константинополь.}

Кроме праздничных торжественных служб, когда церкви полны народом и духовенство служит в лучших ризах, а на клиросе поет полный хор, когда колокола заливаются во всю мочь своего звона, — бывали ли вы почти в пустой церкви за ранней обедней и в зимний день, когда почти весь храм тонет во мраке и грошовые восковые свечи еле означают очертания иконостаса того алтаря, где происходит служба; слыхали ли вы дребезжащий голос дьячка, одиноко выводящего напевы Херувимской, и в этой убогой обстановке изумлялись ли вы величию жертвы Христовой и происходящего среди этого убожества чуда?

Тогда, не развлекаемые ничем происходящим вовне — ни своими соседями, прихожанами, ни сиянием солнца и жизни там, за окнами храма, что бывает в праздничный день, — в великой собранности не переносились ли вы мыслью к святейшим минутам христианства: к проповеди Христовой, к часу Тайной Вечери, к минутам страдания, смерти, погребения, трехдневного гроба, восстания, вознесения? Проходил ли тогда пред вами в реальности ряд апостолов с огненным словом и с духовным мечом, покоряющим Христу народ и народы? Вставал ли пред вами с залитыми кровью, истерзанными, отрубленными, отпиленными членами тела добропобедный лик мучеников и юные девы с пальмовыми ветвями своего страдания на плече? Смотрели ли вам в душу древние великие молчаливые аскеты? Сияли ли вам сокровищами словес своих великие смиренные святители, и среди них блистал ли милосердием и пламенем помощи своей святитель Николай Чудотворец? Являлись ли вам, смотрели ли на вас тут, из этого святого мрака, странные образы юродивых, полных любви и скорби, непонятых, гонимых, творящих молитву за обидчиков своих? Улыбались ли вам невинные девы, венчанные нетленными венцами небесными, и чувствовали ли вы тогда, в эти минуты полного уединения от мира и погружения в область Божественного, способность для себя навсегда остаться в этой области, забыть «мир и яже в мире» и простоять так всю жизнь, всматриваясь в эти таинственные и зовущие образы, упиваясь этим счастьем безвестного единения со Христом и полной отдачи себя Ему?..

Попробуйте.

Какого бы возраста вы ни были, каковы бы ни были ваши житейские обстоятельства, перестаньте думать, что храм только для праздника, и вы увидите, что присутствие Бога в уединении чувствуется еще сильней в храме, чем, когда он полон толпой.

Люди, езжавшие в Саровскую пустынь, к могиле старца Серафима, все скажут вам, что, когда старец не был прославлен и лишь окружен почитанием особо верных ему людей, то самая поездка к нему была как-то сладостнее и, быть может, давала душе более чем теперь, когда святость его стала так осязательна, когда имя его громко раздалось над всей Русской землей, когда мощи его лежат в открытой раке и оглашено и засвидетельствовано столько его исцелений.

Все, что совершается на народе, перед толпой, не так задушевно и тонко, как те чувства, которых никто не видит. И, быть может, ближайшим образом вы исполните заповедь Христа — войдете для молитвы в свою «клеть», если вы станете искать этих минут уединения во время будничной литургии, почти в пустой церкви. Да и так, среди дня, когда вы увидите незапертою дверь церкви, войдите, постойте в ней даже без молитвы, и сейчас же что-то станет делаться в вас светлое; ваши мысли как-то собираются и настраиваются на высокий лад. А потом вечерня, а потом всенощная под праздник.

Я знал в Москве одного из заслуженнейших членов московского духовенства, протоиерея замоскворецкой церкви Иоанна Предтечи, «что под бором» Иоанна Николаевича Рождественского. Он скончался в древних годах, в возрасте глубочайшей старости, так как в 1812 году был уже семинаристом. Он отличался чрезвычайной ревностью в служении, и не только до последних лет, но и до последних дней своих ежедневно лично совершал и заутреню с ранней литургией, и вечерню.

Конечно, в будни за этими богослужениями народа бывает немного, особенно за вечерней.

Но дело не в том, есть ли народ. В пустой церкви славословят Бога Ангелы. Дело лишь в том, чтобы в определенный час была принесена в храме Богу хвала...

Вспоминается одно прекрасное стихотворение мало известного, но высокого поэта старых дней, Арбузова, где автор сравнивает поэта с храмом:

    Поэт, как храм. Пускай гонима
    Нуждой, заботой и трудом,
    Забыв святой молитвы дом,
    Толпа его проходит мимо.
    Но в нем служитель алтарей
    Среди пылающих огней,
    Обряд все так же совершает.
    Все тот же в храме хор певцов.
    И звона храм не прерывает
    Своих святых колоколов.

Какое-нибудь место, где раньше существовал храм с ежедневно отправляемыми в нем богослужениями, оставлено своими жителями, и только какой-нибудь старик, не желая уходить со старого пепелища, продолжает обитать при нем, предаваясь раздумью на близлежащем кладбище.

Нет более священника при храме, не горят в нем лампады, ни одна рука не затеплит усердной свечи пред запыленными иконами храма. Но человек, привыкший молиться в нем многие годы, дрожащей от старости рукой отпирает тяжелую дверь в те самые часы, как отпиралась она раньше, входит и молится в одиночестве пред Всевидящим Богом.

И, быть может, невидимые Ангелы спускаются тогда в храм, и в великом торжестве отправляется невидимый обряд, приносится невидимо страшная жертва, и, совершив за людей подвиг молитвы, Ангелы отлетают в небо. И снова все тихо в опустелом храме, пока опять не войдет в него старый и верный одинокий молитвенник и не совершится опять таинственное, невидимое богослужение.

Люди, искренне и тепло верующие, входят в храм не столько для того, чтобы что-нибудь вымолить у Бога, а для того, чтобы полюбоваться на Божию славу.

Действительно, если кто пламенеет усердием к какому-нибудь угоднику, то как радостно за всенощной, накануне его праздника, в ярко освещенной церкви, при открытых царских вратах и каждении священника по всему храму в предшествии свечи, слышать громкую похвалу, которою Церковь ублажает труды давно перешедшего в вечность праведника: «Ублажаем, ублажаем тя».

И сердце живо чувствует и жадно впитывает в себя эти лучи небесной славы, и мечтает, что над молящимся людом, под этим гремящим по храму величанием, стоит сам угодник, низводя благословение на сошедшийся в память его народ.

* * *

Наступила осень. Побелели первые заморозки. Пруды стали неприветливы. Вода чувствуется студеной. Деревья в большинстве случаев еще стоят в зеленом уборе, но много листьев уже упало и мягко шуршат под ногами. Желтизна и багрянец спорят с зеленой окраской. В эту пору справляется день Рождества Богородицы.

Ничтожный городок Назарет, три дня трудного пути от Иерусалима, бездетная престарелая чета — священник Иоаким из царского рода Давида, и Анна. Безбедная жизнь, многочисленные стада, милосердие к бедным, поношение бесплодия, и вот явление Ангела праведной Анне: «Твоя молитва услышана. Вопли твои прошли чрез облака, слезы твои упали пред престолом Господа, ты родишь Дочь благословенную, выше всех дочерей земных, ради Нее благословятся все роды земные, чрез Нее дастся спасение всему миру, и наречется Она Марией».

И чрез девять месяцев, 8 сентября, рождение Девы Марии. Явилась в мир Та, Которой одной из людей усвоено имя Благодатной, в лице Которой небо спустилось на землю и Которая единая из смертных в земном теле восхищена на небо и коронована Божественным Сыном на Царство Небес.

Является у человечества крепкая Заступница и Помощница, Та, Которая примет всякий вздох и отрет всякую слезу, райский луч в аде, жизненная струя свежего живительного воздуха в томлении земной темницы.

«Рождество Твое, Богородице Дево, радость возвести всей вселенной».

А через три недели совершается торжество Покрова Богоматери — самый, быть может, трогательный из богородичных праздников.

Часть торжественного всенощного бдения в знаменитом царьградском Влахернском храме, где хранились ризы Богоматери с Ее омофором и частью пояса. Среди молящихся — великий во святых Андрей блаженный, Христа ради юродивый, с учеником своим Епифанием, и видит Епифаний Пресвятую Богородицу, идущую от царских врат в великой славе, поддерживаемую Иоанном Крестителем и апостолом Иоанном Богословом. А вокруг множество святых в сияющих одеждах, поющих духовные гимны.

— Видишь Госпожу и Царицу мира? — вопрошает Андрей, боясь, не искушение ли это чудное видение.

— Вижу и ужасаюсь, — отвечает Епифаний.

А Владычица преклоняет колена, молится, и слезы текут по Ее ланитам. Потом проходит в алтарь и долго еще там молится за народ, выходит по воздуху на средину храма, снимает Свое широкое головное покрывало и, торжественно держа его в руках, распростирает над молящимися, покрывая их.

«Днесь, благовернии людие, светло празднуем, осеняеми Твоим, Богомати, пришествием... покрый нас честным Твоим покровом».


(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Как хотелось бы, чтобы в этот день во всех церквах возглашали краткие, но огненные слова великого русского проповедника, святителя Димитрия Ростовского, о значении для верующих покрова Приснодевы:

«Если бы кто меня спросил, что в поднебесье сильней и крепче всего, я бы ответил: «Нет ничего более крепкого и сильного на земле и на небе после Господа нашего Иисуса Христа, как Пречистой Владычицы нашей Богородицы Приснодевы Марии. Сильна Она и на небе: ибо Бога сильного и крепкого молитвами Своими связывает. Связывает молитвами Своими Бога, Которого некогда на земле связывала пеленами».

О Мария, в час гнева Божия, праведно на ны движимаго, — Того, Кого Ты на земле пеленами связывала, свяжи ныне всесильными Твоими молитвами!..

* * *

Начало зимы, первые морозы, конец ноября, праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы.

Трехлетняя Дева Мария, недавно научившаяся говорить, уже устремлялась душою в небо. Она Сама напоминает родителям об исполнении их обета — отдать свое Дитя на служение Богу...

Торжественное шествие. Праведная Анна несет чудного Ребенка на руках во храм. Несколько маленьких девочек в белом, и кое-кто из взрослых сопровождают их. В руках у всех зажженные свечи.

Навстречу выходят из храма священники и первосвященник. Анна ставит Младенца Марию на первую из пятнадцати ступеней крыльца храма. И великим знамением, никем не поддерживаемая, Дева легко и быстро всходит на вершину крыльца. Это Ангелы незаметно возносят Дитя пречистое по высоким ступеням. Общее изумление, а первосвященник вводит за собою Марию в сокровенную глубину храма, во Святая Святых.

Во время пребывания в храме Мария стала сиротою.

Уединение было Ей необходимо. Все в Ней было проникнуто какою-то необыкновенною тихостью. Никогда с Ее кротких уст не сорвалось неспокойного слова.

С раннего утра юная Дева молилась до девятого часа. Шесть часов проводила за рукоделием или за изучением Священного Писания. С трех часов снова становилась Она на молитву и молилась, пока посланный для служения Ей Ангел не приносил Ей пищу...

Много думала Дева и очень мало говорила. Пряжа льна и шерсти была самым обычным Ее занятием. Она была искусна в рукоделиях, прекрасно вышивала шелками и, по преданию, после Благовещения, направляясь к праведной Елизавете, лично доставила в Иерусалимский храм изготовленную Ею роскошную завесу...

Вот недостижимый образец святого детства. Вот воспоминания, от которых слышится непрерывный шепот: «Живите в храме, держите детей ваших в храме».

Ведь все величайшие святые, достигшие вершин праведности, — все они проводили свои детские годы под сенью храма, близко участвуя в жизни церковной.

* * *

Как чуден и светел день Благовещения, совпадающего с первыми счастливейшими днями весны.

    Весна, весна! Как воздух чист!
    Как ясен небосклон!
    Своей лазурию живой
    Слепит мне очи он.
    Весна, весна!.. Как высоко
    На крыльях ветерка,
    Ласкаясь к солнечным лучам,
    Летают облака!
    Шумят ручьи! Блестят ручьи!
    Взревев, река несет
    На торжествующем хребте
    Поднятый ею лед.
    Еще древа обнажены
    Но в роще ветхой лист,
    Как прежде, под моей ногой
    И шумен, и душист.
    Под солнце самое взвился
    И в яркой вышине
    Незримый, жавронок поет
    Заздравный гимн весне.
    Что с нею, что с моей душой?
    С ручьем она ручей
    И с птичкой птичка. С ним журчит,
    Летает в небе с ней.

Внешний человек ликует, потому что настало торжество жизни, зимняя спячка сменилась веселой работой солнечных лучей, потому что соки от корней потекли к деревьям, наполняя разбухающие почки, потому что колышки хлебных побегов высунулись из земли, обещая богатую жатву, потому что птицы звенят над рощами, которые спешно начнут одеваться листьями, потому что на месте смерти зимы повсюду в природе «жизнь жительствует». А душа ликует в этот день, потому что благодать Девы, как воды половодья, заливает вселенную, оттого что в благовестии Ангела, посланного приветствовать Деву Матерь воплощающегося Бога, обещано прощение людям, отверсты врата рая, побежден грех, возвращено людям звание детей и даже братьев Божиих.

Ликуй, человек, над великим таинством Назарета, тихо плескай руками и повторяй, повторяй без конца слова, снесенные Ангелом на землю, слова, в которых есть обещание тебе спасения и возвращения тебе рая: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою».

И как трогателен дивный русский обычай: в память о той вести свободы, которая снесена в этот день на землю Ангелом, отпускать на свободу из клеток пойманных птиц... Взмахнула крыльями, полетела, скрылась в поднебесье, в безграничном пространстве эфира, пронизанном солнечными лучами... Так из тенет зла, тьмы и отчаяния вылетает призванная на Божию свободу душа человеческая.

* * *

И вот наступают после Филипповок радостные дни Христова Рождества. Как мудро поступила Церковь, приготовляя верующих к переживанию тех чистых радостей, какие приносят с собою праздничные воспоминания, — как мудро поступила Церковь, приготовляя к этим дням верующих подвигом поста.

Плоть утончилась, дух получил большую волю, духовное зрение обострилось, и душа, подготовившись телесным воздержанием, очищением совести и трапезой Христовой к восприятию благодати праздника, трепещущая, ожидает сошествия в мир Христа.

Тот, кому Бог привел быть во Святой Земле и стоять в пещере, где родился Спаситель, где гирлянды неисчислимых неугасимых лампад озаряют впадину скалы, в которой был положен родившийся Бог, не забудут до смерти этого священного места. В полу сложенные из драгоценного металла латинские слова: «Hie Verbum саrо fuit» («здесь Слово стало плотью»). И слово человеческое цепенеет на этом месте воплощения Слова. Хочется распластаться на этом месте, слиться с ним, уйти в эту скалу, на которой лежал Младенец Христос, истаять, исчезнуть в порыве безграничной благодарности и волнующего трепетного благоговения. Хочется собрать сюда огни всего мира — но так, чтоб они светили робким светом, тускнея пред небесной славой пришедшего в мир на унижение Младенца.

Господи, ведь все это было тут, под этим навесом дикого камня!.. Сюда Ангелы привели пастухов, запевши им над их стадами новую песню прощения и мира. Сюда вела таинственная звезда Вифлеемская волхвов из дальних стран с их дарами. Здесь родившемуся в нищете Богу в ту холодную ночь послужили созданные твари и вол с ослом согревали Младенца своим дыханием. Здесь лежал Он на горке из соломы, на которую сменил непоколебимый, раньше веков и создания миров вознесшийся вековечный Престол Свой. Здесь начало Его жертвоприношения и всех Его обетований.

Душа немеет... И как понимаешь, что здесь стремились жить и кончить свои дни такие великие люди, как знаменитый Иероним, покоящийся в нескольких саженях отсюда, в подземном храме, под кровлей общего Вифлеемского святилища, и знатные римские женщины, его ученицы.

У нас, в далекой России, соблюдается в рано гаснущий день ожидание первой звезды, звезды Вифлеемской, до появления которой обыкновенно не едят. В церкви иной чин службы, как будто нет мочи ждать дольше этого великого часа, и в тропарь и кондак верующим дается дорогая весть:

«Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума; в нем бо звездам служащий звездою учахуся, Тебе кланятися, Солнцу правды, и Тебе ведети с высоты Востока». И как особенно звучит древнее ч€удное, хрустальное простотой своей евангельское сказание о Христовом Рождестве, и как умилителен этот тихий, своеобразный распев кондака, в котором в кратких словах выражена поэзия этого дня:

«Дева днесь Пресущественнаго рождает... рождает... и земля вертеп Неприступному приносит... приносит... Ангели с пастырьми славословят... славословят... волсви же со звездою путешествуют... путешествуют... нас бо ради родися Отроча младо, превечный Бог».

Какая красота в этих словах великого Дамаскина, какая смелость и глубина сопоставления!

Ночь Рождества длится, длится... Разошедшиеся из церквей люди отошли на отдых, а по миру ходит благодать Божественного Младенца. И вступает Он туда, где готовы принять Его, входит в дом тех христиан, которые рассказали своим детям, что ночью придет посетить их Младенец Христос и принесет им игрушки, входит в кельи подвижников, стоящих на молитве, и дает им живую весть о Себе, стучится в те сердца, которые еще не узнали Его или знали и забыли, и старается всех привлечь к Себе...

...Живи на земле, повелевай, царствуй и побеждай, Младенец, родившийся в ночи в тихом Вифлееме...

* * *

В конце января — в первых числах февраля, как ни крепится зима, какие порою ни бушуют вьюги, все же веет близостью весны и при ярком солнце сверху начинают капать капли веселого талого снега.

На эту пору первого предчувствия весны и приходится день Сретения Господня...

Все значение этого дня в той яркой песне — песне обрадованной и освобожденной души, которая вырвалась из души старца Симеона, принявшего на руки свои принесенного в храм Младенца Христа.

Древний старец пылал молодою, упорною верой. Тайный Божий голос возвестил ему, что он не умрет, прежде чем не увидит Искупителя... И он все ждал.

Как знакомо душе человеческой это долгое покорное ожидание. Как часто бесплодно оно, когда мы ждем чего-нибудь от мира; и как необманчиво оно, когда, подобно Симеону, мы будем с трепетом и верой ждать Божественного посещения...

Искать встреч с Христом, молить Господа — «прииди и вселися в ны», чувствовать подход Божий к душе, уловить минуту радостного посещения: вот судьба, которую душа может разделить с Симеоном Богоприимцем. И всякий верующий, когда кончает жизнь — текла ли эта жизнь его ровным и гладким путем или была постоянной и разнообразной пыткой, — всякий верующий к концу этой жизни, отходя с верою в иные миры, может исповедать Богу свои чувства словами: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром».

* * *

Иордан рисуется нам и по картине Иванова «Явление Христа народу», и по нестеровским полотнам — текущим в белых каменистых берегах со скудною растительностью.

Когда от Мертвого моря я подъезжал к Иордану, к тому именно месту, где, по преданию, крестился Христос и где ежегодно 6 января совершается торжественное богослужение в присутствии главным образом русских паломников, я был поражен тем, как окружавший пейзаж близко напоминал речки серединной России: те же ракиты и листья дерев, спустившихся над водой, мягкое очертание берегов, зеленая мурава. Недоставало только помещичьей усадьбы и старинного дома с колоннами.

Вода Иордана илиста, так что ее, забрав в бутыли, на месте стоянки обыкновенно процеживают. И как тут, когда я с лодки погрузился в воду священной реки, вспомнилась дальняя Россия и та горячая вера, которая кидает людей русского простонародья в этот день в ту прорубь рек и прудов, где совершено великое водосвятие.

Как прекрасна крещенская вечерня, и какой поэзией дышит молитва, в которой в художественных словах изображено Божие вседержительство:

«Тебе поет солнце, Тебе славит луна, Тебе присутствуют звезды, Тебе работают источницы».

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Мне пришлось видеть в Киево-Троицком старца отца Ионы монастыре великое водосвятие, которое напоминало собою Иордан по множеству воды. Вместо небольших купелей, какие употребляются у нас на Севере, там стояло что-то больше десятка огромных бочек для того, чтобы вся братия и богомольцы могли вдосталь иметь воды.

Можно спорить против религиозных обрядов. Но есть неопровержимые доказательства того, какая заключена в них чудодейственная сила. Одно из таких доказательств — это то, что никакие годы «не берут» святой воды, не могут произвести в ней порчи. Крещенская вода, защищенная от пыли, чрез десятки лет так же свежа, как была только что взятая тогда из источников.

И вот на другой день происходит хождение причта со святой водой по приходу, имеющее большое мистическое значение для верующих, так как в водосвятных молитвах прямо говорится об охранительной силе воды: «Да сокрушатся под знамением креста Твоего вси сопротивнии силы».

...Вода!.. Какая в ней вообще очистительная, таинственная сила, которую люди постигают все больше и больше! И сколько болезней, прежде считавшихся неизлечимыми или требовавших дорогого и сложного лечения, исцеляются теперь одной водой.

Я видел в одном из русских городов людей, над которыми тщательно производили разные опыты доктора; которые были приговорены к гибели, а между тем, когда попали в руки врача, действующего только водой, возвратили себе цветущее здоровье.

Одна женщина была доставлена к такому врачу на руках; у нее было полное изнурение организма на почве неисцелимой, казалось, болезни желудка. Она умирала от голодной смерти. Два-три месяца спустя лицо, видевшее ее в таком положении, встретило ее с румянцем на щеках, здоровой, бодрой, соблюдающей посты. И как был прост примененный к ней метод: так называемый кругобрюшный компресс, состоящий в том, что кругом пояса обматывается смоченное полотенце, поверх которого наматывается кусок фланели. Этот врач за всю свою врачебную деятельность только раз и только одному из всех больных дал лекарство внутрь.

Другой случай еще поразительнее. Иеросхимонах одного строгого монастыря в течение нескольких лет был в параличе, недвижимый, его кормили с ложки. Обвертыванием всего тела в мокрые простыни с покрытием сверху теплыми одеялами было достигнуто то, что в эти простыни сквозь поры тела стало вытягиваться наружу все отложившееся, омертвевшее в тканях, даже лекарства, принятые раньше организмом и в нем не растворившиеся. В течение нескольких месяцев наступило полное улучшение. Теперь же несколько лет этот иеросхимонах ведет чрезвычайно деятельный образ жизни, выстаивает на ногах ежедневно часов по шести монастырские службы, принимает народ на общее благословение и на исповедь. Вот какую целебную силу заложил Господь в воде, и вот почему вода явилась самым ярким символом той «бани пакибытия», какою является крещение.

* * *

Самая веселая пора лета на преклоне, пора жатв и сбора плодов, совпадающая с днем Преображения Христова. Чем-то радостным и обещающим веет от этой картины на горе Фавор. Преобразившийся Христос в беседе с пророками Моисеем и Илиею, и пред этим зрелищем порыв, охвативший учеников: «Наставник! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи... »

И тут светлое облако отделяет Христа, как бы освобожденного тогда от человеческой природы Своей и пророков, скончавших славное течение свое, — от земных людей. И гремит с небес свидетельствующий глас.

«Преобразивыйся на горе» и Явившийся во славе Божественных свойств Своих — дай нам над мраком земли воссиять заложенными в нас божественными совершенствами, теми добродетелями, какие вырастают с помощью благодати Твоей в душе, подобно тому как Своей рукой, Своим солнцем и дождем взращиваешь Ты золотую жатву полей и разнообразные плоды на деревьях.

* * *

Лазарь воскресший, и вход Господень в Иерусалим.

Два глубоких схода ведут в пещеру Лазаря в Вифании. Сперва ступени из больших камней, по которым трудно сходить, — так они высоки и круты, а потом — быстрый скат вниз, в самую погребальную пещеру.

Что было тут тогда, когда в замершем от ожидания воздухе, над сбежавшимися к пещере жителями Вифании, прозвучал тот голос, который уже вернул жизнь в трупы сына Наинской вдовы и дочери Иаира: Лазарь, тебе глаголю, гряди вон.

И как в эти дни покаяния и поста звучит призывом грешнику это властное слово. И каждый из нас, как новый Лазарь, внимает Божественному слову...

Гряди вон из тенет греха, в котором ты увязаешь. Гряди вон из мирских цепей, в которые ты закован. Гряди вон из пещеры отчаяния, порабощения темным силам. Гряди вон к солнцу, на свободу, в мир Господней благодати!..

Греми, греми над миром, где ждут Тебя столько умерших Лазарей, греми чудотворным призывом Своим, Христос.

И, как над Лазарем Спаситель,
О, прослезися надо мной.

И вслед за этим чудом — торжественный вход в Иерусалим. Народ расстилает по дороге свои одежды, срезывая и сламывая ветви маслин и смоковниц, разбрасывает их по дороге, и над всем ликованием стоят громкие крики: «Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядый во имя Господне! Осанна в вышних!»

Постепенно поднимаясь на гору Елеонскую среди деревьев и зеленых полей, дорога круто поворачивает на север, и тут открывается внезапно Иерусалим, раньше скрытый отрогом горы. В прозрачном воздухе, залитом солнцем, блестели мраморные вершины храмовых зданий. Вид отсюда был так прекрасен, что часто путешественник перед ним столбенел. И к этой красоте присоединился еще ликующий народ...

И мы, держа в руках наших северные пальмы, вербу, внимаем привету, который в величании повторяет крики еврейских детей: «Осанна Сыну Давидову!.. Осанна в вышних!»

Тихо тают свечи в наших руках, и тих привет наших верб. Они принесли с собою ласку оживающей весны и тихое журчание ручья, над которым они росли, и задумчивый шепот лесов. Эти вербы, которые зеленеют и пустят из себя ростки, и тихое таяние воска как-то умиленно говорят о том общем восстании из мертвых, чьим провозвестником явилось чудо над Лазарем, которое совершил при конце жизненного пути Своего Христос, «общее воскресение прежде Своея страсти уверяя».

* * *

Дни печальные Великого поста.

Медленный и плачущий перезвон колоколов после оживления масленицы звучит, как зов с неба, как голос совести, уходящий в сердце... В траурных ризах духовенство, плачут звуки хора. Душа, сознавшая свои преступления, тоскующая над своими падениями, бросилась к ногам Христа и стонет...

«Откуда начну плакати окаянного моего жития деяний; кое-ли положу, Христе, начало нынешнего рыдания...» И в ответ на этот вопль души клир сокрушенно отвечает: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя».

В вечернем богослужении проносится весть о близком Женихе, Который должен посетить эту ждущую Его душу: «Се, Жених грядет в полунощи, и блажен раб, его же обрящет бдяща...» И в конце этих дней покаяния тихая трапеза Христова, вновь и вновь звучащие слова: «приимите, ядите: сие есть Тело Мое»; «пийте от нея вси: сия бо есть Кровь Моя». И стоит над миром знамение — пронзенный на Кресте Христос, и льющаяся из язв Его кровь своим составом входит в тела верующих: ч€удное обожествление.

Покаявшийся, очистившийся, соединившийся со Христом человек, после подвига поста, после радости воскресения Лазаря и торжества входа в Иерусалим вспоминает последние дни земной жизни Спасителя.

Перед обеднями Страстной недели Церковь спешно проводит перед людьми всю повесть земной жизни Христа, прочитываются все евангелисты. Вспоминается трапеза, за которою усердная жена приготовила тело Христа к погребению, придя со своим алавастром «мира драгоценного», которого никогда не забудет человечество, роковая сделка тридцати сребреников, Тайная Вечеря...

Какая радость для души приобщиться в годовщину того незабвенного дня, когда была установлена святая Евхаристия, чрез пространство скольких веков чувствовать себя званным на эту трапезу, на века и тысячелетия установленную величайшею жертвою Христовой любви.

И вот раздается чтение двенадцати Евангелий среди льющих слезы свечей. Тут собраны последние таинственные речи Христовы и сжато на коротком пространстве все это страдание Богочеловека, Которому внимает душа «смущаясь и дивясь». И в память об этом часе, когда сердце человеческое сливалось со страдающим сердцем Божества, люди приносят с собою горящие свечи, которые будут потом хранить и зажгут в час разлучения души от тела.

Вынос плащаницы с поминанием о благообразном Иосифе и бдение у гроба Христова. А после субботней обедни, где оглашается слет Ангела ко гробу и ризы черные сменяются на белые, — вечер Страстной Субботы, полный затаенного ожидания.

Как хороши эти часы в древних городах со священными кремлями, со множеством церквей, среди которых покоится в таинственном сне безмолвно великий Мертвец.

О, пусть пред Ним... «молчит всяка плоть человека и стоит со страхом и трепетом и ничтоже земное в себе помышляет»... Вокруг церквей во многих местах устроены помосты, по которым потянутся радостные крестные пасхальные ходы. Улицы пустынны, жизнь затаилась в ожидании там, за стенами домов.

И вот огни в ночи загорелись вокруг храмов, и народ потянулся навстречу воскресающему Христу. В полночь ударили колокола, и с распущенными хоругвями-знаменами победы Христовой двинулись крестные ходы и вернулись в храм при пении слов, которые бы хотелось повторять без конца, без конца, в которых заключены все обещания и вся благодать дел Христовых: «Христос воскресе из мертвых».

В конце пасхальной заутрени поются проникновенные слова: «Плотию уснув, яко мертв, Царю и Господи, тридневен воскресл еси, Адама воздвиг от тли и упразднив смерть... Пасха нетления миру спасение».

Эти последние слова какою-то спиралью подымаются в купол и падают оттуда на народ. Они говорят об одной из тайн жизни Христовой, об изменении плоти Христовой. Сорок дней по воскресении до вознесения на небо Господь плотию был в особом состоянии, когда проходил телом сквозь закрытые двери, но, в то же время, ел пред учениками и давал осязать раны Свои Фоме.

Один воронежский богомолец, стоя во время заутрени в алтаре при служении великого подвижника, архиепископа Антония, видел, как при пении слов «плотию уснув» преосвященный весь изменился, словно плоть его исчезла, утончилась, и он стал весь прозрачный... Жаль, что крестные пасхальные ходы, положенные во всю Пасхальную неделю, не принимают у нас такого размера, какой они могли и должны бы были принять. Потрясающее впечатление на верующих и неверующих производили бы они, если бы по главным улицам города проходило, объединившись, все градское духовенство с хоругвями всех городских церквей и с общим пением всех церковных хоров и народа: какое торжество Христовой победы! И вот — Вознесение, в котором чувство радости за Христа, вознесшегося в Отчую славу после Своего земного уничижения, смешивается с тайною грустью, что Он отделился от земли после тридцатитрехлетней на ней жизни.

Но ведь нам остается Его Евангелие, нам остается жизнетворный поток Его крови, не текший по земле в те дни, когда Он ходил по ней, благовествуя. Нам остается Его ч€удное обетование: «не оставлю вас сиры, прииду к вам...»

Троицын день, когда Творцу приносятся в дар первые произрастания весны, зелень и цветы, и в трех коленопреклоненных молитвах испрашивается наитие Святого Духа... И круг годовых христианских воспоминаний заключен.

Останется лишь праздник Успения, как бы последняя, высшая ступень этих воспоминаний.

В большинстве русских городов соборные храмы посвящены этому празднику, и народное усердие к этому дню выражает всю веру народную в то, что призванная к Царствию Небес Богоматерь еще ближе стала ко всему человечеству.

Какой трепет охватывает душу, когда в Киево-Печерской лавре, строенной на чудесах, вы подходите к спускаемой после литургии от царских врат на аналой небольшой иконе Успения. Ее Богоматерь передала во Влахерне братиям-зодчим, которых договорила строить Ей в России великую церковь.

В передаче этой иконы Она выразила Свое благоволение и обещание заступничества всей Русской земли. Так понятны сердцу и будят его раздающиеся перед иконой слова акафиста: «Радуйся, Обрадованная, во Успении Своем нас не оставляющая».

* * *

Отдельным воспоминанием, не связанным с последовательной цепью евангельских событий, является праздник Воздвижения Креста Господня — прославление орудия нашего спасения.

К этому дню в нашем климате еще достаивают последние осенние цветы. Из них вьют венки ко кресту... При перезвоне и при погребальном напеве «Святый Боже» крест после великого славословия выносят на середину храма.

В кафедральных соборах происходит величественный обряд — воздвижение креста. Архиерей стоит на своей кафедре, держа на голове крест. Протодиакон произносит четыре прошения, оканчивающиеся словами «рцем вси», на которые следует громовой ответ хора: «Господи помилуй!..» И тогда архиерей медленно на руках духовенства преклоняет колени, а хор продолжает свое пение, от громовых раскатов понижая голос, и доходит до еле слышного по храму шепота, когда архиерей опустится к земле. Затем при постепенном подымании архиерея хор постепенно пребывает в силе, заканчивая слова громовыми раскатами: «Господи помилуй!» — когда архиерей, поднявшись, осеняет народ. И так четыре раза.

Это все необыкновенно красиво.

Евгений Поселянин
Из книги "Идеалы христианской жизни"

http://www.pravoslavie.ru/put/2311.htm