Вторая мировая война

[Александр Васильевич]

ЮРИЙ РУБЦОВ

Ответ Путина западным фальсификаторам истории ХХ века

Президент России раздвинул рамки узкого, политизированного взгляда на историю Второй мировой войны



На четвёртый месяц после того, как в Польше 1 сентября состоялись памятные мероприятия по случаю начала Второй мировой войны, стало окончательно ясно, почему поляки не позвали на них президента России. Варшава не хочет слышать правду о Второй мировой из уст главы Российского государства.

Историзму в освещении событий 80-летней давности польские власти предпочитали и предпочитают узкий, политизированный взгляд.

На этом фоне беспрецедентным по характеру и форме подачи стало выступление Владимира Путина на неформальной встрече глав государств СНГ 20 декабря 2019 года в Санкт-Петербурге с участием президентов России, Азербайджана, Армении, Белоруссии, Киргизии, Молдовы, Таджикистана, Туркменистана, а также первого президента Казахстана. В концентрированном виде, опираясь на большой блок малоизвестных или вовсе не известных архивных документов, Путин дал очерк ключевых событий в Европе с момента зарождения Второй мировой войны до её окончания.

Российский президент, прежде всего, привлёк внимание участников саммита к резолюции Европейского парламента от 19 сентября 2019 г. «О важности сохранения исторической памяти для будущего Европы», которая, как мягко выразился Путин, его «несколько удивила, даже немножко задела». Тут есть чем удивить и чем задеть. Речь идёт о попытке западных политиков и историков объявить так называемый пакт Молотова – Риббентропа (советско-германский договор о ненападении от 23 августа 1939 г.) документом, «поделившим Европу и территории независимых государств между двумя тоталитарными режимами» и тем самым «проложившим дорогу к началу Второй мировой войны».

В. Путин перечислил и кратко охарактеризовал все договоры и соглашения, которые европейские страны до 1939 г. заключали с Гитлером, а их немало: декларация о неприменении силы между Германией и Польшей, пакт Пилсудского – Гитлера (1934 г.); англо‑германское морское соглашение 1935 г., позволившее Берлину заиметь свой военный флот; совместная англо‑германская декларация Н. Чемберлена и А. Гитлера, подписанная 30 сентября 1938 г. по горячим следам Мюнхенского соглашения; франко‑германская декларация от 6 декабря 1938 г.; договор между Литовской Республикой и Третьим рейхом, подписанный 22 марта 1939 г.; договор о ненападении между Германией и Латвией от 7 июня 1939 г.

Договор между Советским Союзом и Германией был последним в длинном ряду соглашений, подписанных другими европейскими странами, резюмировал В. Путин. Президент сделал акцент на обстоятельстве, о котором оппоненты обычно умалчивают: «Советский Союз пошёл на подписание этого документа [договора о ненападении с Германией. – Ред.] только после того, как были исчерпаны все возможности и были отклонены все предложения Советского Союза о создании единой системы безопасности, антифашистской коалиции, по сути дела, в Европе».

Не оставил Путин без внимания и Мюнхенскую конференцию 29-30 сентября 1938 г. с участием глав правительств Великобритании (Н. Чемберлен), Франции (Э. Даладье), Германии (А. Гитлер) и Италии (Б. Муссолини). Ведущие европейские демократии пришли к согласию с фашистскими режимами, пойдя на отторжение от Чехословакии в пользу Германии Судетской области. Это означало разрушение суверенного государства и окончательное приглашение Третьего рейха к переделу мира.

В. Путин привёл отчёт командующего отдельной оперативной группой «Силезия» польской армии Бортновского о подготовке наступательной операции с целью захвата Тешинской области Чехословакии; отчёт свидетельствует, что польские власти вели широкую подготовку к разделу соседней страны, засылали туда боевиков для совершения диверсий и терактов. А из записи беседы посла Германии в Польше Г. Мольтке с министром иностранных дел Польши Ю. Беком следует, что два хищника – большой и малый – загодя делили чехословацкую территорию, причём Бек заверял собеседника, что «в областях, на которые претендует Польша, не возникнет противоречий с германскими интересами».

Естественно, что когда Франция, связанная обязательством выступить в защиту Чехословакии, стала зондировать почву, может ли она рассчитывать хотя бы на нейтралитет Польши, то получила отрицательный ответ. Премьер‑министр Франции Э. Даладье говорил, что невозможно верить в лояльность поляков даже при прямом нападении Германии на Францию. А своим отказом пропустить советские войска через свою территорию к границам Германии Польша и Москве не позволила выполнить её обязательства по советско-чехословацкому договору.

Вывод, который делает В. Путин, основываясь на этих и многих других фактах (привести всё, о чём упоминал в своём насыщенном выступлении российский президент, не позволяет объём нашей публикации), является единственно верным: «СССР, оставшись в одиночестве, вынужден был принять реальность, которую западные государства создали своими руками. Раздел Чехословакии был предельно жестоким и циничным, по сути, это был грабеж. Можно со всеми основаниями утверждать, именно мюнхенский сговор послужил поворотным моментом в истории, после которого Вторая мировая война стала неизбежной».

В Польше, как заявил заместитель министра иностранных дел этой страны Шимон Шинковский вель Сенк, анализируют сейчас слова президента России и изучают возможность дипломатической реакции. Однако надежды на то, что этот анализ будет беспристрастным, нет.

Что касается национальных версий истории в иных государствах СНГ, главы которых присутствовали в Санкт-Петербурге 20 декабря, то эти версии формируются так, что создаётся иллюзия, будто эти государства были не союзными республиками в составе СССР, а участвовали во Второй мировой войне в качестве самостоятельных субъектов международного права.

Не всё гладко с этим историческим направлением и у нас в стране – до сих пор нет единого центра, который концентрировал бы на отпоре фальсификаторам усилия специалистов по истории Второй мировой войны. Специалисты рассыпаны по академическим институтам, вузам, музеям, архивам. Существовавшая одно время профильная комиссия при президенте РФ упразднена. От некогда боевой, наступательной структуры, какой ещё два-три года назад была Российская ассоциация историков Второй мировой войны, осталась бледная тень. А Российское историческое общество и Российское военно-историческое общество пока не стали флагманами борьбы за правду истории. Будь иначе, не пришлось бы, наверное, главе государства брать на себя, в общем-то, не свойственную президентскому посту миссию.

https://www.fondsk.ru/news/2019/12/23/otvet-putina-zapadnym-falsifikatoram-istorii-hh-veka-49751.html

[Александр Васильевич]

ИГОРЬ ШУМЕЙКО

К истории пактов, сплотивших Европу и Гитлера

Отстоять правду о Великой Победе 1945 года!



История Второй мировой войны с некоторых пор стала войной историй. И 20, и 30, и 40 лет назад вопрос о виновниках той войны споров не вызывал. Всем хватало документов Нюрнбергского процесса – и это при тогдашнем «железном занавесе», при острой идеологической борьбе на международной арене....

И вдруг – пакт, секретный протокол к пакту, фальсификации истории, «комиссия по борьбе с фальсификациями», принятие Парламентской ассамблеей Совета Европы документов, «уравнивающих» СССР с его интернациональной идеологией и гитлеровскую Германию с её национал-социализмом и расизмом…

Всё слилось притоками одной реки. Устье этой реки – мюнхенский сговор и советско-германский договор о ненападении (пакт Молотова – Риббентропа). Не преувеличиваю: здесь пиковая точка конфликтов всемирной истории ХХ века. Предстоящее 75-летие Великой Победы требует от потомков тех, кто внёс в Победу самый большой вклад, отстоять историческую правду.

На встрече В. Путина 20 декабря 2019 года в Санкт-Петербурге с президентами России, Азербайджана, Армении, Белоруссии, Киргизии, Молдовы, Таджикистана, Туркменистана, а также с первым президентом Казахстана российский президент сказал:

«Меня несколько удивила, даже немножко задела одна из последних резолюций Европейского парламента от 19 сентября 2019 года – "о важности сохранения исторической памяти для будущего Европы"… Хочу ещё раз подчеркнуть, это касается всех нас, потому что мы в известной степени наследники бывшего Советского Союза. Когда говорят о Советском Союзе, говорят о нас. Что же написано? Согласно этой бумаге так называемый пакт Молотова – Риббентропа… «поделил Европу и территории независимых государств между двумя тоталитарными режимами, что проложило дорогу к началу Второй мировой войны…»

Президент России привёл длинный ряд договоров, соглашений, деклараций, подписанных западными странами с Гитлером задолго до советско-германского договора о ненападении:

– пакт Пилсудского – Гитлера, подписанный в 1934 году (по сути, договор о ненападении);

– англо‑германское морское соглашение 1935 года;

– англо‑германская декларация Чемберлена и Гитлера 30 сентября 1938 года;

– франко‑германская декларация от 6 декабря 1938 года, подписанная министрами иностранных дел Франции и Германии Бонне и Риббентропом;

– договор между Литовской Республикой и Германским рейхом, подписанный 22 марта 1939 года в Берлине министром иностранных дел Литвы и тем же Риббентропом;

– договор о ненападении межу Германским рейхом и Латвией от 7 июня 1939 года.

Эти документы означали, что Европа, объединяясь с Гитлером, готовилась участвовать в его нападении на Советский Союз. Договор между Советским Союзом и Германией был в данном ряду последним. Его принципиальным отличием от прочих документов этого ряда было то, что он прервал цепь подготовки агрессии против СССР.


_{Участники Мюнхенского сговора}

Важнейшим среди соглашений между Гитлером и остальной Европой было Мюнхенское соглашение 1938 года. Понять его настоящее значение мешает аберрация времени – многие события 80-летней давности сливаются в одно.

Надо по-новому оценить колоссальную разницу военно-экономического могущества Германии-1938 и Германии-1939, чтобы понять. Мюнхен был не просто на год раньше советско-германского договора. Мюнхен фактически создал ту гитлеровскую Германию, которая объединила Европу на антисоветской основе. Главными параметрами взрывного роста немецкого могущества после Мюнхена стали консолидация власти фюрера и огромный рост военно-экономического потенциала после присоединения Чехословакии – мирового оружейного лидера (в 1938 году – 1-е место в мире по экспорту вооружений).

Важный полузабытый факт. Немецкое следствие по делу участников заговора 1944 года против Гитлера раскрыло, а Нюрнбергский процесс подтвердил: заговор генералов, свержение Гитлера “Чёрной капеллой” – всё это затевалось летом 1938 года, перед Мюнхеном! Незадолго до этого армия с Гитлером свергала штурмовиков Рема («ночь длинных ножей»), теперь армия пыталась свергнуть Гитлера. За что? Лучше спросить: «Во избежание чего?» Во избежание гарантированного поражения Германии в случае её безнадёжной (1938 год) атаки на Чехословакию!

Начальник штаба Верховного главнокомандования Германии фельдмаршал Кейтель показывал в Нюрнберге: «Мы были необычайно рады, что дело не дошло до военной операции, поскольку всегда считали, что у нас нет средств для штурма пограничных сооружений Чехословакии. С чисто военной точки зрения наша атака разбилась бы, как волна, о волнорез пограничных укреплений в Судетах!»

Выразительная деталь: летом 1938 года в Берлине граждане перестали отдавать «Хайль». Заместитель Гитлера Рудольф Гесс писал: «Люди в городе перестают пользоваться германским приветствием». Казнённый впоследствии фельдмаршал Вицлебен репетировал захват рейхсканцелярии, даже в СС заняли тогда выжидательную позицию… Причиной заговора было стремление генералов помешать Гитлеру напасть на Чехословакию, которая за неполные 20 лет стала неуязвимой.

Чехословакия имела несколько степеней защиты. К созданию двух из них причастна Россия – и советская, и царская. Выражения «судетские немцы», «Судеты» вытеснили из общественного сознания фактуру, стоящую за этим топонимом, а ведь Судеты – это горы. На карте 1902 года я видел их старое название – Исполиновы горы.


_{Генерал Сергей Войцеховский}

Там возникло редкое сочетание горного рельефа и фортификации. Дот, стоящий в поле, и дот на горном перевале – совершенно разные вещи. В Судетах была построена линия оборонительных сооружений, превосходившая все «Мажино» и «Зигфриды». Её строителем был русский генерал, командующий Пражским военным округом Сергей Николаевич Войцеховский, уехавший в Чехословакию создавать армию новорождённого славянского государства. Чешский историк Иржи Фидлер писал: «Он работал для своей новой родины на границе физических возможностей». В роковую ночь 30 сентября 1938 года, когда на совещании у президента Чехословакии решали, принимать или нет условия Мюнхена, против капитуляции высказались только двое – начальник канцелярии президента Чехословакии Прокоп Дртина и русский генерал Сергей Войцеховский…

Впрочем, против капитуляции была ещё одна русская. Долго жившая в Чехословакии Марина Цветаева писала:

Богова! Богемия! – Не лежи, как пласт!

Бог давал обеими – И опять подаст! («Давать обеими» – щедро одаривать)

И два основных вывода.

Первое. В 1938 году Чехословакия имела все шансы выстоять против Гитлера, но англо-французское предательство сломило волю чехов к сопротивлению.

Второе. Феноменальный успех Гитлера в Мюнхене, обеспеченный ему западными державами, дал фюреру запас власти, которого ему хватило до апреля 1945 года.

Я надеюсь продолжить эти свои записки.

https://www.fondsk.ru/news/2019/12/24/k-istorii-paktov-splotivshih-evropu-i-gitlera-49759.html

[Александр Васильевич]

ЮРИЙ РУБЦОВ

Вермахт в тисках союзных фронтов

Ликвидация немецкого прорыва в Арденнах зимой 1945 года – результат досрочного перехода в наступление Красной армии



5 и 6 января 1945 г. премьер-министр Великобритании У. Черчилль, посетив накануне штабы Верховного главнокомандующего союзными экспедиционными силами американского генерала Д. Эйзенхауэра и штаб главнокомандующего сухопутными войсками союзников в Европе британского фельдмаршала Б. Монтгомери, направил И.В. Сталину одно за другим два секретных послания.

Оба послания содержали оценки хода Арденнского сражения, развернувшегося в декабре 1944 – январе 1945 гг. на юго-западе Бельгии вследствие наступления войск вермахта на позиции англо-американских войск. Зачем потребовалось второе послание, направленное уже на следующий день? Судя по всему, британский премьер, сообщив вначале, что «битва в Бельгии носит весьма тяжелый характер, но… мы являемся хозяевами положения», засомневался в собственном оптимизме.

Второе послание содержало куда более осторожные оценки: «На Западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от Верховного Командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы».

Черчилль сообщал Сталину, что «генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях» и прямо обращался с просьбой к советскому вождю: «…я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть».

Черчилль явно проявлял нетерпение; он уже не мог ждать информацию от направленного в Москву эмиссара союзного командования главного маршала авиации А. Теддера, который из-за непогоды застрял в пути.

…Прервем изложение хода событий. Некоторыми современными публицистами описание сражения в Арденнах объявлено мифологизированным советской историографией в период холодной войны. Было, мол, принято считать, что от разгрома союзников в Арденнах спасло начавшееся наступление Красной армии, которое по приказу Сталина начали раньше запланированного срока по просьбе союзников, а на самом деле не было ни разгрома, ни просьбы о помощи.

Однако пусть читатель сам решит, кто прав. Переписка Черчилля (как и Рузвельта) со Сталиным вызвана именно неблагоприятным развитием боевых действий в Арденнах. С начала наступления 16 декабря немецкие войска непрерывно вплоть до 26 декабря продвигались на запад, используя фактор внезапности и созданный перевес в наземных силах на участке фронта, избранном для наступления. К концу месяца фронт союзников был прорван в полосе протяжённостью более 80 км и на глубину более 90 км. Бои приняли затяжной характер.

План разгрома западных союзников, вынашиваемый германским верховным командованием, был в целом авантюристичным – слишком велик был общий перевес англо-американских войск. Их командование, располагая сильными группировками севернее и южнее прорыва немцев в Арденнах, смогло к 26 декабря осуществить переброску в Арденны достаточное количество соединений для того, чтобы сковать правый фланг 6-й танковой армии СС и создать угрозу немецкой ударной группировке с юга. Правда, такое наращивание сил осуществлялось за счет оголения остальных участков фронта, что грозило новыми прорывами вермахта.

Перелом хода сражения в пользу союзников был отнюдь не предрешен. Не случайно Рузвельт в рождественском обращении к нации заявил, что Германия хотя и обречена на поражение, но «имеет резервы живой силы и обладает военной мощью и потому невозможно предсказать, когда будет достигнута победа». При этом он опирался на письмо, которое 21 декабря генерал Эйзенхауэр направил в Вашингтон, прося у Объединенного комитета начальников штабов разрешения на установление связи с высшим советским командованием в Москве, чтобы из первых рук получить информацию, планируется ли в ближайшее время новое наступление на советско-германском фронте. «Уверенность в этом, – сообщал Эйзенхауэр, – имеет для меня исключительно важное значение: я бы перестроил свои планы соответственно с этим».

И общественное мнение в США связывало надежды на ликвидацию немецкого прорыва в Арденнах именно с переходом Красной армии в новое стратегическое наступление на варшавско-берлинском направлении. «Нью-Йорк таймс» 27 декабря 1944 года писала: «На сандомирском плацдарме через Вислу русские создали трамплин для прыжка в Германию и Силезию. Дальнейший ход истории – политической и военной – зависит в главной степени от того, когда русские начнут генеральное наступление на востоке».

Рузвельт поддержал просьбу своего генерала. 24 декабря его личное послание легло на стол Сталина. Президент США просил хозяина Кремля дать согласие на приезд в Москву посланника из штаба Эйзенхауэра (им и был главный маршал авиации Теддер), для того чтобы «все мы могли получить информацию, важную для координирования наших усилий» и «для обсуждения с Вами положения дел у Эйзенхауэра на западном фронте и вопроса о взаимодействии с восточным фронтом».

И хотя Рузвульт убеждал Сталина в том, что «положение в Бельгии неплохое», тем не менее он просил «дать скорый ответ на это предложение ввиду крайней срочности дела». У американского президента было опасение, что «неплохое» положение может серьезно осложниться без помощи с востока.

Сталин немедленно выразил готовность встретиться с Теддером.

28 декабря Гитлер признал, что предпринятое наступление вермахта в Арденнах, «к сожалению, не дало решающего успеха». Это вынужденное признание было сделано на основе учёта хода событий не только в Арденнах, но и на советско-германском фронте в ходе Будапештской наступательной операции (29 октября – 17 февраля 1945 гг.) 2-го и 3-го Украинских фронтов, когда были разгромлены три немецких и одна венгерская армия. То есть Красная армия, ещё не начав нового стратегического наступления на варшавско-берлинском направлении, уже помогла союзникам обернуть ход событий на Западном фронте в свою пользу.

Однако германская Ставка не отказалась от наступательных планов. Нацистская верхушка надеялась нанести противнику на западе поражение такого масштаба, которое вынудило бы его пойти на заключение с Германией сепаратного мира. Добившись тем самым распада антигитлеровской коалиции, Берлин намеревался продолжить войну против СССР.

4 января 1945 г. немецкое командование нанесло в районе г. Бастонь сильные танковые удары по американским войскам, вынудившие американцев с огромными потерями оставить ранее занятые позиции на ряде участков. 6 января Эйзенхауэр сообщил в Вашингтон, что, если советские войска не начнут нового крупного наступления, союзные войска окажутся в «самом тяжёлом положении».

На следующий день Сталин сообщил Черчиллю, что Красная армия откроет «широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января». Вслед за этим Эйзенхауэр получил из Москвы сообщение, что, «даже если погодные условия не улучшатся, наступление русских начнется не позднее 15 января».

И ещё до начала советского наступления, учитывая данные своей разведки о его подготовке, Гитлер отдал приказ об отходе войск из Арденн и выводе оттуда 6-й танковой армии СС для переброски на советско-германский фронт.

А 12 января 1945 г., как вспоминал генерал армии С.М. Штеменко (тогда начальник Оперативного управления Генштаба Красной армии), советские войска, учитывая тяжёлое положение союзников на Западном фронте, перешли в стратегическое наступление на варшавско-берлинском направлении. 14 января генерал Эйзенхауэр в докладе начальнику штаба Армии США генералу Д. Маршаллу отмечал, что «весть о переходе Красной армии в наступление встречена в войсках с энтузиазмом».

Уверенный тон зазвучал и в послании, которое 18 января Рузвельт направил Сталину: «Подвиги, совершенные Вашими героическими воинами раньше, и эффективность, которую они уже продемонстрировали в этом наступлении, дают все основания надеяться на скорые успехи наших войск на обоих фронтах. Время, необходимое для того, чтобы заставить капитулировать наших варварских противников, будет резко сокращено умелой координацией наших совместных усилии».

А ведь ещё несколькими неделями раньше англо-американское командование полагало, что война в Европе продлится до 1946-го, а в Азии и на Тихом океане – до 1947 года.

Так повлиял ли переход Красной армии в досрочное наступление на варшавско-берлинском направлении на то, чтобы закончить войну менее чем за четыре месяца?

https://www.fondsk.ru/news/2020/01/02/vermaht-v-tiskah-sojuznyh-frontov-49814.html

[Александр Васильевич]

ИГОРЬ ШУМЕЙКО

Версаль – отправная станция Второй мировой войны

Творцы Версальского договора дали Европе не мир, а короткое перемирие на двадцать лет



Президент В. Путин, рассказавший участникам встречи глав государств СНГ 20 декабря о предыстории Второй мировой войны, коснулся её далёких истоков. «…Так называемый дух Версаля сформировал питательную среду для радикальных и реваншистских настроений, – сказал Путин. – Нацисты активно эксплуатировали тему Версаля в своей пропаганде, обещая избавить Германию от национального позора, а сам Запад своими руками дал нацистам карт‑бланш на реванш».

То, что победители в Первой мировой войне (без России) обрекли Германию условиями мирного договора на национальный позор, понимали многие. Путин процитировал пророческие слова маршала Франции Фердинанда Фоша: «Это не мир, а перемирие лет на двадцать». Так и получилось – творцы Версаля, начав фактическое ограбление Германии под видом репараций, дали Европе «перемирие лет на двадцать».

Путин продолжал: «Германия должна была выплатить странам Антанты… астрономическую по тем временам сумму: 269 миллиардов золотых марок, что примерно эквивалентно 100.000 тонн золота… По нынешней цене золота в 1464 доллара за тройскую унцию репарации составляли порядка 4,7 триллиона долларов. При этом ВВП Германии в текущих ценах 2018 года…, составляют всего 4 триллиона долларов. Достаточно сказать, что последние выплаты в размере 70 миллионов евро были осуществлены относительно недавно, всего 3 октября 2010 года. Германия платила ещё за Первую мировую войну как раз в день 20‑летия объединения Федеративной Республики».

Уинстон Черчилль, дал итоговую оценку той политике: «Победители концентрировали свои усилия на том, чтобы вымогать у Германии ежегодные репарации. Но платежи могли производиться только благодаря американским займам, так что вся процедура сводилась к абсурду».

«Дух Версаля» включал и русофобию под видом антибольшевизма, и либеральные лозунги, и обыкновенную жадность. Версальским договором впервые было продемонстрировано, что такое либеральная модель мира при полноте власти носителей «либеральной идеи».

«Дух Версаля» породил Гитлера: и ограблением-унижением Германии, создававшим повод для реванша, и созданием Веймарской республики по либеральным канонам. Черчилль в своём труде «Вторая мировая война» писал: «Веймарская республика… рассматривалась, как нечто навязанное врагом... [она] не сумела… захватить воображение германского народа».

Самые яростные споры между союзниками касались западных границ Германии: Франция требовала или передачи ей Рейнской области, или создания там отдельного государства, США и Британия ей отказывали. Характерен спор о Кильском канале – важнейшем военно-морском объекте Германии, позволявшем ей укрывать флот или перебрасывать его между Северным и Балтийским морями. Предлагали даже его засыпать, но передачу канала под международный контроль заблокировали США – боялись прецедента для «их Панамского канала»…

Все разногласия между западными державами исчезали, когда дело доходило до строительства «санитарного кордона» против Советской России. Тут сталкивались между собой только отдельные «кирпичи» этого кордона: Эстония, Латвия, Литва, Финляндия, Польша, Румыния, Чехословакия. В процессе «наделения их государственностью» произошло около дюжины вооружённых конфликтов.

Яснее всего опереточный характер созданных Версальским договором государств проявился при первых угрозах Гитлера. Требование Риббентропа вернуть Германии Мемель (Клайпеду), переданное Литве под гарантии всех «версальцев», поставили Вильнюс перед выбором: согласиться или не согласиться. Литва согласилась – и Гитлер юридически безупречно получил важнейшую базу на Балтике и даже временную столицу Пруссии, какой Мемель был в эпоху наполеоновских войн.

Франция упорно выкраивала из Чехословакии, Румынии, Югославии свою «Малую Антанту». Польша в этот проект не попала из-за ничем не обеспеченного гонора поляков, их неумения налаживать отношения с соседями (что закончилось в конце XVIII века тремя разделами Польши). Пилсудский сделал ставку на США и потребовал срочной присылки 50.000 американских солдат (аргумент обычный: советская угроза) – и серьёзно осложнил отношения с прошлым покровителем Францией.

Процитирую ещё раз лекцию президента РФ, уделившего внимание поведению Польши в 1938 году, в момент угрозы, нависшей над Чехословакией. Путин сослался на документ, переданный Литвинову 25 мая 1938 г., и привёл слова премьер‑министра Франции Эдуарда Даладье, когда тот выяснял позицию Польши. «Зондаж в Польше дал самый отрицательный результат…. Не только не приходится рассчитывать на польскую поддержку, но нет уверенности, что Польша не ударит с тыла. Вопреки польским заверениям Даладье не верит в лояльность поляков даже при прямом нападении Германии на Францию. Он поставил ряд прямых вопросов польскому послу во Франции Лукасевичу: пропустят ли поляки советские войска. Лукасевич ответил отрицательно. Даладье спросил: пропустят ли они советские аэропланы. Лукасевич сказал, что поляки откроют по ним огонь».

Через четыре месяца в Мюнхене всё подтвердилось: Польша не только оторвала от Чехословакии Тешин (не совсем бескровно: 70-100 чешских полицейских погибли), но и помогла фюреру – заблокировала возможность советской помощи чехословакам.

И то, что государства, порождённые «духом Версаля», быстро пали, войдя в объединённую Гитлером Европу как союзники фюрера или как подчинённые территории, ещё раз показало, что главным смыслом их существования было создание кордона против СССР.

https://www.fondsk.ru/news/2020/01/04/versal-otpravnaja-stancija-vtoroj-mirovoj-vojny-49823.html

[Александр Васильевич]

Серебро и ртуть. Тайные операции Второй мировой войны



Тридцать одна тонна ртути

В апреле 1944 года из Киля отплыла большая океанская подводная лодка U-859 (тип IXD2), несшая секретный груз (31 тонну ртути в металлических колбах) и направлявшаяся в оккупированный японцами Пенанг. Менее чем за час до пункта назначения, после шести месяцев и 22 000 миль пути, U-859 была потоплена британской подводной лодкой HMS Trenchant. Из 67 членов экипажа только 20 человек смогли подняться на поверхность с 50-метровой глубины.

Ртуть в больших количествах перевозилась на подводных лодках в рамках германо-японских соглашений об обмене материалами и технологиями, необходимыми для военных действий. Некоторые из этих подводных лодок достигли своих пунктов назначения, другие были потоплены в пути (как U-864) или сдались с грузом на борту в конце войны U-234.

Лодки типа IXD2 обладали самой большой в германском флоте дальностью плавания. Автономность плавания составляла 23700 миль, на 12 узлах, 57 миль на 4 узлах под водой. Предельная глубина погружения — 230 м.

На них были установлены два мощных дизеля MAN с наддувом. Также установлены два дополнительных дизеля, используемых при крейсерском плавании в надводном положении. Для сокращения времени погружения была срезана надстройка в носовой части. На вооружении U-859 находилось шесть торпедных аппаратов (четыре на носу и два на корме), 24 торпеды, одна морская пушка SK C / 32 10,5 см, Flak M42 3,7 см, а также два 2 см (C / 30) зенитных орудия. U-859 была оборудована шноркелем.

На некоторых подлодках, действовавших в группе Monsun (группа немецких подводных лодок, действовавшая в Тихом и Индийском океанах во время Второй мировой войны, организационно входила в состав 33-й флотилии подводных лодок), использовался небольшой одноместный разборный автожир Focke-Achgelis Fa-330 "Bachstelze" ("Трясогузка"), способный подниматься на высоту до 120 м.



4 апреля 1944 года подводная лодка U-859 под командованием капитан-лейтенанта Иоганна Джебсена покинула Киль, неся на своем борту 31 тонну ртути в металлических колбах, а также крайне необходимые детали радарных установок и не менее важную техническую информацию. После непродолжительной остановки в норвежском Кристиансанне лодка продолжила плавание, пройдя между Шетландскими островами и Гренландией, выйдя затем в Атлантику. Капитан-лейтенант И. Джебсен избегал судоходных путей и во время своего пребывания в Северной Атлантике. Лодка оставалась под водой 23 часа в сутки, двигаясь под шноркелем, всплывая на поверхность всего на один час по ночам.

Джебсен был осторожным и методичным человеком. Он использовал рацию только для прослушивания и не сообщал расположение лодки. У него были строгие указания: первоочередной задачей являлось скрытно достичь пункта назначения Пенанг и никак не обнаруживать себя. Почему Джебсен 26 апреля решил атаковать панамский грузовой корабль «Колин», отставший от конвоя SC-157 в результате поломки рулевого механизма, можно только гадать.

Потопив «Колин» тремя торпедами, U-859 продолжила свой путь на юг. По истечении двух месяцев подводная лодка обогнула мыс Доброй Надежды и вошла в Индийский океан.

5 апреля U-859 была замечена и атакована Lockheed Ventura (по другим источникам, атакующим самолетом был «Каталина»). И опять вместо погружения Джебсен решил, что может легко сбить самолет, используя имеющиеся на борту оружие.

— Flieralarm! — выкрикнул он, и команда заняла свои боевые посты.

Оба зенитных орудия C/30 открыли огонь, но 3,7-cm заклинило. Самолет пролетел над подводной лодкой, обстреливая её из пулеметов. Расчет Flak M42 пытался устранить неисправность. Самолет развернулся и снова пошел в атаку, обстреливая подводную лодку. Джебсен решил, что больше не собирается участвовать в этом смертельном конкурсе, и приказал совершить аварийное погружение. Когда U-859 скользнула под воду, пять бомб упали рядом, сотрясая лодку. В результате атаки три члена экипажа субмарины получили ранения, один погиб, был серьезно поврежден шноркель.



Второй жертвой U-859 стал «серебряный» «Джон Барри», судно серии «Либерти». Есть несколько версий насчет того, сколько же серебра перевозило данное судно. Одна из них: помимо трех миллионов серебряных саудовских риялов, чеканившихся в Филадельфии по просьбе Саудовской Аравии, на борту находилось значительное количество серебряных слитков, предназначенных для СССР, на сумму в 26 млн. долларов, эквивалентных примерно 1500 тоннам серебра по ценам 1944 года.





На закате 28 августа U-859, как обычно, всплыла на поверхность для определения координат и подзарядки аккумуляторов. Были установлены следующие приблизительные координаты: 15°10`с.ш. и 55°18`в.д. И тут капитан-лейтенант Джебсен невероятно удивился и одновременно обрадовался: он увидел вражеское торговое судно, не сопровождаемое эскортом и шедшее неравномерным зигзагообразным курсом в режиме почти полной светомаскировки. Три торпеды, и «Джон Барри» опустился с сокровищами на глубину 2600 метров.



Три дня спустя еще одно судно, британский «Троил», с грузом чая, копры и кокосового масла, также был потоплен U-859.



22000 миль позади. Осталось 20

На рассвете 23 сентября 1944 года U-859 поднялась из вод теплого Индийского океана на полпути между островами Лангкави и Ботонг. Подводная лодка преодолела 22 000 морских миль, из которых 18 000 под водой. Она была в пути пять месяцев, две недели и пять дней.

Джебсен связался Пенангом, и ему сообщили, что из-за ухудшения погодных условий ему придется идти в гавань без сопровождения и без защиты. U-859 находился в 20 морских милях к северо-западу от Пенанга в Малаккском проливе, двигаясь по поверхности со скоростью около 14 узлов.

Немецкие наблюдатели не смогли обнаружить британскую подводную лодку HMS «Trenchant» или приближающиеся торпеды. Командир HMS «Trenchant» Артур Хезлет совершил внезапную атаку, используя свои кормовые торпедные аппараты.

U-859 затонула сразу, погибли 47 человек, включая ее командира.

Двадцать членов экипажа все же смогли спастись. Одиннадцать из оставшихся в живых были подобраны HMS «Trenchant» сразу же после затопления, остальные девять были подобраны японцами после 24 часов дрейфа и доставлены на берег.

(Самая значительная победа HMS «Trenchant» — потопление японского крейсера «Асигара» 8 июня 1945 года. Это был крупнейший японский военный корабль, потопленный Королевским флотом во время войны. Артур Хезлет дослужился до вице-адмирала.)

Вместо эпилога

В 1972 году на месте гибели U-859 коммерческими дайверами было поднято в общей сложности 12 тонн ртути и доставлено в Сингапур. Вскоре на место гибели подводной лодки прибыли представители малайзийского военно-морского флота и запретили дальнейшие работы.

Высший суд Сингапура постановил:

«…германское государство никогда не прекращало свое существование, несмотря на безоговорочную капитуляцию Германии в 1945 году, и то, что было собственностью германского государства, если только оно не было захвачено и изъято одной из союзных держав, все еще остается собственностью немецкого государства…»

(Доклады о международном праве. Т. 56. Издательство Кембриджского университета, 1980. С. 40–47.)

Впоследствии обломки лодки были уничтожены взрывчаткой немецкой дайв-командой.

В ноябре 1989 года Шумейкер, Фионделла и два вашингтонских юриста выиграли право на исследование судна «Джон Барри». В 1994 году, после четырех лет испытаний, которым предшествовали долгие годы кропотливых архивных исследований, полтора миллиона саудовских риялов весом 17 тонн были подняты с места гибели «Джон Барри».



По материалам: uboat.net, archive.aramcoworld.com, en.wikipedia.org.

https://topwar.ru/166423-serebro-i-rtuttajnye-operacii-vtoroj-mirovoj-vojny.html

[Александр Васильевич]

Операция «Цезарь». Начало, ставшее концом

Начало 1945 г. В прибрежных водах Норвегии британская субмарина преследовала немецкую подлодку. Оба судна опустились на глубину, и сложилась необычная ситуация. До сих пор ни одна подводная атака вражеского судна, также находящегося на глубине, не увенчалась успехом.

Американские, британские и канадские войска наступали на западе Европы, на востоке немцев оттесняла Красная Армия, готовясь занять Восточную Пруссию. Чтобы сдержать наступление, Гитлер решил задействовать гросс-адмирала Карла Дёница и его подводные лодки. Нацистская Германия хотела поделиться с Японией экспериментальными технологиями «Wunderwaffe».

Германия и Япония — сравнительно небольшие страны, к тому же их разделяли сферы влияния союзников, огромные территории. Было решено использовать подлодки. В период с июля 1944 года по январь 1945 года шесть подводных лодок доставляли стратегически важное сырье (олово, каучук или вольфрам) с территорий, оккупированных Японией, в Третий рейх.

Немецкая субмарина U-864 перевозила одну из технологий «Wunderwaffe». На борт погрузили запчасти и схемы по сборке Мессершмитта-163 «Комета» и Мессершмитта-262 «Ласточка». Операции дали кодовое название «Цезарь». Из Германии также отплыли инженеры фирмы «Мesserschmitt», в том числе заместитель начальника инженерного отдела Рольф фон Хлингенсперг и Риклеф Шомерус, главный эксперт по аэродинамике для отдела новейших реактивных самолетов компании. И двое японских экспертов: специалист по ракетному топливу Тосио Накаи и специалист по акустическим самонаводящимся торпедам Тадао Ямато. Информацию, необходимую для массового производства «чудо-оружия», они получили из первых рук. Ямато провел в Германии четыре долгих года, а Накай, выпускник престижного Токийского императорского университета, был одним из лучших гражданских исследователей Японского императорского флота. Знания, которые они получили за границей, были жизненно важны для военных целей Японии и воспроизводства островным государством технологических чудес, перевозимых на подводной лодке. Эксперты надеялись, что немецкие технологии в руках японских рабочих повернут ход войны в Тихом океане в пользу Японии.


_{Экипаж U-864 перед отплытием.}

U-864 — подводная лодка повышенной автономности типа IX D2, способная совершать дальние походы. Её капитан Ральф-Реймар Вольфрам был относительно неопытен и казался любопытным выбором его в качестве командира для такой важной задачи. Однако к концу 1944 года потери немецких подводных лодок были такими, что опытных капитанов не хватало. Период, который немецкие подводники называли "счастливым временем", когда их волчьи стаи безнаказанно рыскали по океанам, закончился. Их флот понес большие потери. Теперь охотники стали добычей.


_{Немецкий ракетный истребитель "Мессершмитт Ме 163 Комета"}

Экипаж U-864 должен был сделать две остановки, прежде чем отправиться в далекую Азию: длительное пребывание на военно-морской базе Карлйохансверн в крошечной норвежской деревне Хортен недалеко от Осло, а затем однодневная остановка для приема дополнительных припасов и дозаправки на побережье в Кристиансанде. Оттуда ей предстояло пересечь экватор в Южной Атлантике, обогнуть мыс Доброй Надежды в Индийском океане, а затем на юг от Мадагаскара до Пенанга в Малайзии — расстояние почти в двенадцать тысяч морских миль.



В Хортене проводились подводные испытания и сертификация оборудования для подводного плавания, установленного в октябре 1944 года. Шноркель позволил бы ей принимать свежий воздух для экипажа и дизельных двигателей, погружаясь на глубину перископа, и тем самым преодолевать большие расстояния незамеченным противником. Немцы впервые узнали об этом аппарате в 1940 году, обнаружив его на захваченной голландской подводной лодке. Но только в конце войны, когда достижения в области радиолокационных технологий союзников повысили свои навыки в дальнем обнаружении подводных лодок, Дёниц приказал встроить шноркели во все новые лодки, сходящие с конвейера. U-864, введённая в эксплуатацию до приказа Дёница, требовала модификации. В Хортене (Норвегия) U-864 провела большую часть декабря, проверяя свои системы подводного плавания и погружения и в некоторой степени выносливость своего экипажа — через серию повторяющихся трудных испытаний.

Пополнив топливо и припасы, U-864 покинула Кристиансанн 29 декабря, чтобы начать свой проход на восток, курсируя на поверхности с двумя патрульными катерами в качестве сопровождения. Вскоре они расстались, подводная лодка скользнула на перископную глубину, когда она покинула Скагеррак.

Однако U-864 не ушла далеко от берега. Некоторое время спустя Вольфрам радировал: что-то не так со шноркелем. Проблему посчитали серьёзной, оперативное командование приказало ему отправиться в Фарсунд, крохотную рыбацкую деревушку примерно в пятидесяти милях к западу от Кристиансанда, сразу за входом в пролив.


_{Немецкие подводные лодки типа VII (слева) И IX перед бункером в Тронхейме}

Для Вольфрама проблемы неожиданно усугубились. Не успел он приказать медленно повернуть на левый борт, как субмарина оказалась на мелководье и налетела на скалы. Неровные скалы норвежских фьордов могли запросто повредить корпус корабля. Вольфрам неверно оценил глубину или очертания пролива. Судьба операции «Цезарь» и самой подлодки висела на волоске. Вольфрам сразу же приказал членам экипажа осмотреть подлодку, ему доложили, что внутренних повреждений корпуса нет. Капитану немецкой субмарины повезло, в киле U-864 перевозили опасный груз — 67 тонн ртути. Это важнейший элемент для производства оружия. Ртуть часто использовали в качестве детонатора. На борту находились 1857 сосудов, в каждом по два литра ртути. Один сосуд весил около 30 кг. Груз ртути заменил большую часть свинцового балласта. Инженеры и механики в Фарсунде не смогли решить проблемы, связанные со шноркелем. 1 января 1945 года U-864 отправилась из Фарсунда в большой норвежский город на севере. Из-за поломки шноркеля она была вынуждена передвигаться по поверхности под конвоем и медленно продвигалась вперед.

Субмарина привлекала к себе слишком много внимания, хотя выполняла секретное задание. Сотрудники британской разведки уже расшифровали информацию, перехваченную у немцев. Им стало известно, что Германия отправила в Японию «Wunderwaffe». Командование союзников приказало ликвидировать U-864, когда субмарина будет наиболее уязвимой.


_{Colossus («Колосс»), ламповый компьютер, использовавшийся для взлома шифров в Блетчли-Парке}

8 февраля 1945 г. немецкая подлодка U-864 под командованием Вольфрама покинула Берген после ремонта. Вольфрам взял курс на Шетландские острова: 160 км к северу от Шотландии. Но вскоре возникла проблема: один из двигателей подлодки работал с перебоями. Громкие прерывистые вибрации, постепенное снижение производительности двигателя и, со временем, возможно, даже полная поломка. Разочарование на борту подлодки должно было быть ощутимым. Мало того, что шум двигателя мог привлечь внимание противника, но и поломка в отдаленных водах, вдали от какой-либо надежды на помощь, будет катастрофической. Вольфрам немедленно связался с командованием, чтобы сообщить о своем положении. Ему было приказано погрузиться и ожидать эскорт сопровождения.


_{Бункер подводных лодок «Bruno» в Бергене}

2 февраля 1945 г. подлодка «Venturer» под командой 25-летнего лейтенанта Джеймс Х. Лондерса вышла из базы подлодок Леруик. «Venturer» — это субмарина типа «Класс V» из ряда маневренных, небольших по размеру подлодок, разработанных Королевским флотом для использования в прибрежных водах; по размерам они не достигали и половины размеров U-864. Лондерс и его команда из 36 человек имели боевой опыт — в ноябре 1944 года они потопили U-771 во время её надводного плавания в Андфьёрде в Северной Норвегии.


_{HMS Venturer под командованием лейтенанта Джеймса Стюарта Лондерса}

Планировалось провести операцию недалеко от южного порта Бергена. Патрулируя эти воды, можно было перехватить немецкие корабли, когда те возвращались на базу. Когда «Venturer» добрался до места, экипаж получил зашифрованное сообщение из штаба. Был отдан приказ патрулировать прибрежные воды у острова Федье. Лондерс получил приказ отойди к Федье и оказался прямо на пути у U-864.

Утром 9 февраля 1945 г. акустик на «Venturer» услышал слабый шум. Около 10:00 его первый лейтенант в перископ обнаружил подводную лодку, в тот момент когда командир U-864 искал в перископ свои корабли для сопровождения в базу. U-864 двигалась под одним дизелем, используя шноркель. Но для атаки данных было недостаточно. Кроме пеленга на цель, требовалась дистанция, а желательно, ещё курс и скорость. Последовал необычайно долгий для подводной лодки период определения элементов движения цели. «Venturer» шёл параллельно и правее. Обе лодки были в ситуации, к которой экипажи не были подготовлены. Лондерс ожидал, что U-864 всплывёт и тем самым предоставит ему лёгкую цель. Но стало ясно, что противник всплывать не собирается и идёт, используя зигзаг. По косвенным данным (изменению пеленга в зависимости от собственных манёвров) Лондерс постепенно получил дистанцию до цели и смог оценить скорость и длину колен зигзага. Для вычислений он пользовался инструментом собственного изобретения, по существу, специализированной логарифмической шкалой кругового типа. После войны и инструмент, и сам метод выхода в атаку по пеленгам стали стандартом. Метод позднее лёг в основу алгоритма решения 3-мерной задачи торпедной стрельбы. Время от времени обе лодки рисковали поднять перископ. Лондерс использовал это для уточнения пеленгов. После трехчасового преследования немецкой подводной лодки капитан Venturer Джеймс Лаундерс принял решение рискнуть, основываясь на движениях U-864. Риск оправдался. Услышав пуск торпед, команда U-864 предприняла маневры уклонения, избежав попадания первых трех торпед, но четвертая попала в цель. Взрыв разломил корпус лодки пополам. Все 73 члена экипажа погибли; не спасся никто. Это был первый случай, когда одна подлодка потопила другую, в то время когда обе они были в подводном положении.


_{Леруик. На Шетландских островах.}

В апреле 1945 года адмирал Карл Дёниц отправил вторую транспортную подводную лодку на Дальний Восток примерно тем же курсом, что и U-864. Тип XB U-234 перевозил много «Wunderwaffe» среди 240 тонн груза, а также десяток сверхсрочных пассажиров, включая двух японских военно-морских инженеров.

10 мая U-234 всплыла, и капитан получил последний приказ Дёница о капитуляции. Капитан-лейтенант Фелер подчинится приказу и капитулирует 17 мая перед парой американских эсминцев к югу от Гранд-Бэнкс. Незадолго до прибытия американской абордажной группы японские инженеры удалились в свои каюты и покончили жизнь самоубийством.

Когда американцы обыскали подводную лодку, на борту вместе с остальным грузом было найдено полтонны оксида урана. Дальнейшая судьба и характер груза неизвестны по настоящее время.

Норвежский флот обнаружил кораблекрушение немецкой подводной лодки U-864 времен Второй мировой войны в марте 2003 года. С тех пор ведутся дебаты, опросы и политические дискуссии о том, как лучше всего бороться с загрязнением от груза ртути в затонувшей подводной лодке и окружающем морском дне. В 2014 году норвежская прибрежная администрация (NCA) провела обследование затонувшей лодки и представила тщательное исследование мер по предотвращению загрязнения ртутью. Обследование показало, что емкости со ртутью постепенно корродируют в морской воде. Удаление обломков и загрязненных масс с морского дна вблизи затонувшего судна распространит загрязнение за пределы уже пострадавшего района. Захоронение лодки под 12-метровым слоем песка является лучшим и наиболее экологичным решением.


_{Обломки U-864 на морском дне}

Норвежское правительство приняло решение на основании многочисленных докладов и исследований, проведенных NCA при поддержке широкого круга экспертов, которые пришли к выводу, что захоронение является наилучшим и наиболее экологически безопасным решением для U-864. На 2019 год 30 млн. норвежских крон выделено на инжиниринг, тендер и общую подготовительную работу. Укупорка, вероятно, будет завершена к лету 2020 года.


<sub>Контейнер со ртутью

По материалам:
http://club.berkovich-zametki.com/?p=37345
https://www.regjeringen.no/en/aktuelt/environmental-solution-for-the-shipwreck-of-the-ww-ii-submarine-u-864/id2614253/
https://ru.wikipedia.org/wiki/HMS_Venturer_(1943)</sub>

Громов И.

https://topwar.ru/151283-operacija-cezar-zakonchilas-edva-nachavshis.html

[Александр Васильевич]

Агония Третьего рейха. 75 лет Висло-Одерской операции


_{Жители Познани приветствуют советских танкистов-освободителей, сидящих на тяжелом танке ИС-2. 1-й Белорусский фронт}

75 лет назад началась Висло-Одерская наступательная операция, одно из самых успешных и масштабных наступлений Красной Армии во время Великой Отечественной войны. Советские войска освободили значительную часть Польши к западу от Вислы, захватили плацдарм на Одере и оказались в 60 км от Берлина.

Ситуация накануне наступления

К началу 1945 года военно-политическая обстановка в мире и в Европе сложилась в пользу стран антигитлеровской коалиции. Грандиозные победы Советского Союза над германским блоком в 1944 году оказали решающее влияние на дальнейшее развитие Второй мировой войны. Третий рейх остался без союзников. Италия, Румыния, Болгария и Финляндия вышли из гитлеровского блока и вступили в войну с Германией. Союзники сохраняли стратегическую инициативу. С лета 1944 г. Берлин вёл борьбу на два фронта. С востока наступала Красная Армия, с запада – американцы, британцы и французы.

На Западе союзные войска очистили от гитлеровцев Францию, Бельгию, Люксембург и часть Голландии. Линия Западного фронта проходила от устья реки Маас в Голландии и дальше вдоль франко-германской границы до Швейцарии. Союзники имели здесь полное превосходство в силах: 87 полностью укомплектованных дивизий, 6500 танков и свыше 10 тыс. самолетов против германских 74 слабых дивизии и 3 бригады, около 1600 танков и САУ, 1750 самолетов. Превосходство союзников в силах и средствах было: по живой силе – в 2 раза, по количеству танков – в 4, боевых самолетов – 6 раз. И это превосходство постоянно росло. К тому же немецкое верховное командование держало самые боевые соединения на Русском фронте. На Итальянском фронте союзные войска были остановлены германцами на рубеже Равенна, Пиза. Здесь действовали 21 дивизия и 9 бригад против 31 дивизии и 1 бригады немцев. Также немцы держали 10 дивизий и 4 бригады на Балканах, против Народно-освободительной армии Югославии.

Всего на Западе Берлин держал около трети своих сил. Главные силы и средства по-прежнему сражались на Востоке, против русских армий. Восточный фронт оставался главным фронтом мировой войны. Англо-американское верховное командование после вынужденной остановки наступления собиралось возобновить движение и быстро прорваться в глубь Германии. Союзники планировали упредить русских в Берлине и в продвижении в некоторых районах Центральной Европы. В этом Англии и США способствовала стратегия руководства Третьего рейха, продолжавшего свои главные силы и средства держать на Русском фронте.



Агония Третьего рейха

Положение Германии было катастрофическим. В гигантских битвах на Востоке немцы были разгромлены, понесли невосполнимые потери в живой силе и технике. Главные стратегические группировки немцев на Восточном фронте потерпели поражение, стратегические резервы вермахта были истощены. Германские вооруженные силы уже не могли регулярно и полноценно получать пополнения. План Берлина по стратегической обороне рухнул. Красная Армия продолжала победоносное наступление. Военно-экономический потенциал Германской империи резко уменьшился. Германцы потеряли почти все ранее захваченные территории и ресурсы стран-сателлитов. Германия были лишена источников стратегического сырья и продовольствия. Военная промышленность Германии ещё выпускала большое количество оружия и техники, но уже в конце 1944 г. военное производство сильно уменьшилось и в начале 1945 г. продолжило своё падение.

Однако Германия всё ещё оставалась сильным противником. Немецкий народ, хотя и утратил надежды на победы, был верен Гитлеру, сохранял иллюзии на «почётный мир», если «выстоять» на Востоке. Германские вооруженные силы насчитывали 7,5 млн. человек, в составе вермахта было 299 дивизий (включая 33 танковых и 13 моторизованных) и 31 бригада. Немецкие войска сохраняли высокую боеспособность, могли наносить сильные и умелые контрудары. Это был сильный, опытный и жестокий противник, с которым надо было считаться. Военные заводы спрятали под землю и в скалы (от ударов союзной авиации) и она продолжала снабжать войска оружием и боеприпасами. Технический потенциал Рейха был высок, немцы до конца войны продолжали совершенствовать самолеты, выпускать новые тяжелые танки, орудия и подводные лодки. Немцы создали новое оружие дальнего действия – реактивные самолеты, крылатые ракеты ФАУ-1, баллистические ракеты ФАУ-2. Пехота была вооружены фауст-патронами – первыми противотанковыми гранатометами, весьма опасными в ближнем и городском бою. При этом в ходе кампании 1944 года протяженность советско-германского фронта значительно сократилась. Это позволило германскому командованию уплотнить боевые порядки.

Военно-политическое руководство Третьего рейха не собиралось складывать оружие. Гитлер продолжал делать ставку на раскол антигитлеровской коалиции. Союз империалистических держав (Англии и США) с Советской Россией был противоестественным. Англосаксы в начале мировой войны делали ставку на уничтожение СССР руками Гитлера, а затем собирались добить ослабленную Германию, сокрушить Японию и установить свой мировой порядок. Поэтому Запад всеми силами затягивал открытие второго фронта, что русские и немцы как можно больше обескровили друг друга. Однако эти планы пошли крахом. Красная Армия громила вермахт и русские стали освобождать Европу. Если бы союзники не высадились во Франции, то русские вполне могли снова войти и в Париж. Теперь Англия и США стремились опередить русских в Берлине, и занять как можно территорий в Европе. Но противоречия между демократиями Запада и СССР никуда не делились. В любой момент могла вспыхнуть новая мировая война – Третья.

Поэтому Гитлер и его окружение старались всеми силами затянуть войну, превратив Германию в осажденную крепость. Надеялись, что англосаксы и русские вот-вот вцепятся в друг друга, и Рейх сможет избежать полного поражения. Велись тайные переговоры с западниками. Часть окружения Гитлера готово было либо убрать, либо сдать фюрера, чтобы договориться с Западом. Чтобы сохранить боевой дух вермахта и хоть как-то поддержать веру населения в фюрера, немецкая пропаганда рассказывала о «чудо-оружии», которое вскоре появится и сокрушить врагов Рейха. Немецкий «сумрачный гений» действительно вёл разработку атомного оружия, но создать его нацисты не успели. Одновременно продолжались тотальные мобилизации, формировали ополчение (фольксштурм), в бой бросали стариков и юношей.

Основой военных планов была жесткая оборона. Немецким генералам было очевидно, что с позиций большой стратегии война проиграна. Единственная надежда – это удержать своё логово. Главная опасность исходила от русских. Договориться с Москвой после пролитой крови было нельзя. Поэтому на Востоке планировали стоять насмерть. На Русском фронте стояли главным силы и лучшие дивизии. Линия фронта только в Восточной Пруссии проходила на германской земле. Также в Северной Латвии была блокирована группа армий «Север» (34 дивизии). Немцы ещё держали оборону в Польше, Венгрии, Австрии и Чехословакии. Это было огромное стратегическое предполье вермахта, на котором Берлин надеялся удержать русских вдали от жизненно важных центров Третьего рейха. К тому же в этих странах были жизненно важные для Рейха ресурсы, промышленный и сельский потенциал, необходимый для продолжения войны. Учитывая всё это, германское верховное командование решило удерживать существующие рубежи, а в Венгрии нанести мощные контрудары. Для создания прочной обороны проводилось усиленное строительство укреплений, города превращали в крепости, готовили к круговой обороне. В частности, на центральном, берлинском направлении сооружали семь оборонительных рубежей глубиной до 500 км (между Вислой и Одером). Мощная линия обороны была в Восточной Пруссии, строилась на бывшей германо-польской и южной границах Рейха.

Но с Западом Берлин ещё наделся найти общий язык, используя лозунг «красной угрозы» — «Русские идут!» Необходимо было показать Англии и США свою силу, нужность в будущей борьбе с Советской Россией. Пользуясь временным затишьем на фронтах Берлин организовал мощный удар на Западном фронте, в Арденнах. 16 декабря 1944 года три немецкие армии группы армий «Б» перешли в наступление на северном участке Западного фронта. Немцы показали союзникам почём фунт лиха. Ситуация была критической. Было даже опасение, что гитлеровцы прорвутся к Ла-Маншу и устроят союзникам второй Дюнкерк. Только отсутствие сильных резервов не позволило немцам развить первый успех. Берлин показал англосаксам свою мощь, но при этом не ударил в полную силу (для этого пришлось бы ослабить армии на Востоке). Таким образом, германское руководство продемонстрировало силу Рейха, надеясь на сепаратный мир с Западом, после которого можно будет вместе повернуть штыки против России.

В дальнейшем германское верховное командование уже не смогло организовать мощных ударов на Западе. Это было связано с событиями на Востоке. В декабре 1944 года советские войска окружили мощную будапештскую группировку противника (180 тыс. человек), что заставило немцев перебрасывать силы с Западного фронта на Восточный. Одновременно Ставка Гитлера узнала, что Красная Армия готовит наступление на Висле, на главном, берлинском направлении, и в Пруссии. Верховное германское командование стало готовить переброску 6-й танковой армии СС и других частей с Запада на Восток.

При этом гитлеровская верхушка ошиблась в оценке сил Красной Армии и направлении главного удара. Германцы ожидали, что зимой 1945 года русские возобновят наступление. Однако с учётом тяжести и кровопролитности боев 1944 года, в Берлине считали, что русские не смогут атаковать на всём протяжении фронта. В ставке Гитлера считали, что русские нанесут главный удар снова на южном стратегическом направлении.


_{Члены фольксштурма в ноябре 1944 года}

Планы Москвы

Красная Армия готовилась в ходе кампании 1945 года добить Третий рейх и завершить освобождение порабощенных гитлеровцами стран Европы. К началу 1945 года военно-экономическая мощь Союза ещё больше возросла. Хозяйство развивалось по восходящей линии, наиболее сложные испытания в развитии советского тыла остались в прошлом. Восстанавливалось хозяйство в освобожденных районах страны, возросли выплавка металла, добыча угля, выработка электроэнергии. Особенных успехов добилось машиностроение. Советский социалистический в самых тяжелых и страшных условиях показывал свою эффективность и огромные возможности, побеждая гитлеровский «евросоюз».

Войска обеспечивались всем необходимым. На вооружении ставились модернизированные боевые самолеты, танки, САУ и т. д. Рост экономики страны вёл к увеличению мощи Красной Армии, резкому повышению её моторизации и оснащению техническими, инженерными средствами. Так по сравнению с началом 1944 года насыщенность боевой техникой увеличилась: по танкам – более чем в 2 раза, по самолетам – 1,7 раза. При этом в войсках был высокий боевой дух. Мы громили врага, освободили свою землю, шли штурмовать немецкие твердыни. Значительно возрос уровень боевого мастерства как рядового так и командного состава.

В начале ноября 1944 года советская Ставка приняла решение о временном переходе к обороне войск 2-го и 1-го Белорусских и 1-го Украинских фронтов, действовавших против главной стратегической группировки вермахта – варшавско-берлинском направлении. Для развития на этом наступлении требовалась тщательная подготовка, создание необходимого перевеса сил и средств. Одновременно намечалось развитие наступление на южном направлении, в полосе 3-го, 2-го и 4-го Украинских фронтов. Разгром немецкой группировки в районе Будапешта должен был привести к ослаблению обороны противника на центральном участке советско-германского фронта.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

В итоге было решено на первом этапе активизировать действия на флангах, на юге – в Венгрии, затем в Австрии, и севере – в Восточной Пруссии. Развернувшиеся в ноябре – декабре наступательные операции на флангах фронта привели к тому, что немцы стали бросать туда свои резервы и ослабили войска га главном, берлинском направлении. На втором этапе кампании планировали нанести мощные удары на всем протяжении фронта, разгромив группировки противника в Восточной Пруссии, Польше, Чехии, Венгрии, Австрии и Германии, взять основные жизненные центры, Берлин, и принудить к капитуляции.



Силы сторон

Первоначально начало операции на главном направлении планировалось на 20 января 1945 года. Но срок начала операции перенесли на 12 января в связи с проблемами англо-американских войск на Западе. 6 января к Иосифу Сталину обратился британский премьер-министр Уинстон Черчилль. Он просил у Москвы начать в ближайшие дни крупную операцию, с целью заставить германцев перебросить часть сил с Западного на Восточный фронт. Советская Ставка решила поддержать союзников, благо наступление уже готовилось.

Выполняя приказ Ставки Верховного Главнокомандования (СВГК) войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов под командованием маршалов Жукова и Конева перешли в наступление с рубежа Вислы. Советские войска имели большое преимущество над противником в силах и средствах. Два советских фронта имели свыше 2,2 млн. человек, 34,5 тыс. орудий и минометов, около 6,5 тыс. танков и САУ, около 4,8 тыс. самолетов.

Советским войскам на территории Польши противостояла немецкая группа армий «А» (с 26 января — «Центр»), которая объединяла 9-ю и 4-ю танковую армии, а также главные силы 17-й армии. В них имелось 30 дивизий, 2 бригады и нескольких десятков отдельных батальонов (гарнизоны городов). Всего около 800 тыс. человек, около 5 тыс. орудий и минометов, свыше 1,1 тыс. танков. Немцы подготовили между Вислой и Одером семь оборонительных рубежей, глубиной до 500 км. Самым сильным был первый — Вислинский оборонительный рубеж, который состоял из четырёх полос общей глубиной от 30 до 70 км. Лучше всего немцы укрепили участки в районах магнушевского, пулавского и сандомирского плацдармов. Последующие оборонительные рубежи состояли из одной-двух линий траншей и отдельных опорных пунктов. Шестой оборонительный рубеж проходил вдоль старой германо-польской границы, и имел ряд укрепленных районов.


<sub>Командир 384-го гвардейского тяжелого самоходно-артиллерийского полка подполковник Илья Егорович Малютин ставит задачу подчиненным офицерам — командирам батарей. 1-й Украинский фронт. 17 января 1945 г.


Жители польского города Лодзь приветствуют САУ ИСУ-122 1-й гвардейской танковой армии. 19 января 1945 г.


Батарея советских 76-мм дивизионных пушек ЗиС-3 ведет огонь в Кракове. На дальнем плане видна позиция 122-мм гаубиц М-30. Январь 1945 г.</sub>

Висло-Одерский разгром

1-й Украинский фронт (УФ) перешёл в наступление 12 января 1945 года, 1-й Белорусский (БФ) – 14 января. Прорвав главную полосу обороны противника на висленском рубеже, ударные группировки двух фронтов стали стремительно пробиваться на запад. Войска Конева, которые действовали с сандомирского плацдарма в направлении на Бреслау (Вроцлав), в первые четыре дня продвинулись в глубину на 100 км и заняли Кельце. Особенно успешно действовали 4-я танковая, 13-я гвардейская и 13-я армии генералов Лелюшенко, Гордова и Пухова. 17 января войска 3-й гвардейской танковой, 5-й гвардейской и 52-й армий Рыбалко, Жадова и Коротеева взяли крупный польский город Ченстохов.

Особенностью операции было то, что наступление советских армий было столь стремительным, что в тылу Красной Армии оставались довольно крупные вражеские группы и гарнизоны. Передовые части рвались вперёд, не отвлекаясь на создание плотного кольца окружения, окруженным врагом занимались вторые эшелоны. То есть в некотором отношении повторялась ситуация 1941 года. Только теперь быстро наступали русские, а немцы попадали в «котлы». Благодаря высоким темпам наступления наши войска быстро преодолели промежуточную полосу обороны по реке Нида и с ходу форсировали реки Пилица и Варта. К рубежам этих рек наши войска выходили даже раньше отступающих гитлеровцев, которые двигались параллельно. К исходу 17 января 1945 г. прорыв вражеской обороны был осуществлен по фронту на 250 км и в глубину на 120 – 140 км. В ходе этих боев были разгромлены основные силы 4-й танковой армии, 24-го танкового резервного корпуса, нанесен большой урон 17-й армии.


<sub>Подразделение советских легких самоходно-артиллерийских установок СУ-76М на марше по улице польского города Ченстохова


Колонна пленных немцев направляется в тыл 1-го Украинского фронта по мосту через Одер</sub>

Войска 1-го БФ главный удар наносили с магнушевского плацдарма в общем направлении на Познань и одновременно с пулавского плацдарма на Радом и Лодзь. На правом фланге фронта шло наступление на варшавскую группировку вермахта. На третий день наступления 69-я армия Колпакчи и 11-й танковый корпус освободили Радом. В ходе боев 14 – 17 января войска 47-й и 61-армий Перхоровича и Белова, 2-й гвардейской танковой армии Богданова (она развивала наступление в тылу противника), 1-й армии Войска Польского генерала Поплавского освободили Варшаву. 18 января войска Жукова завершили разгром немецких войск окруженных западнее Варшавы. 19 января наши войска освободили Лодзь, 23 января – Быдгощ. В результате советские армии быстро продвигались к границам Германии, к рубежу Одера. Прорыву войск Конева и Жукова способствовало одновременно проходившее наступление 2-го и 3-го Белорусских фронтов на северо-западе Польши и в Восточной Пруссии, и 4-го Украинского фронта – в южных районах Польши.

Войска 1-го УФ 19 января силами 3-й гвардейской танковой, 5-й гвардейской и 52-й армий вышли к Бреслау. Здесь завязались упорные бои с немецким гарнизоном. В этот же день войска левого крыла фронта – 60-я и 59-я армии Курочкина и Коровникова – освободили Краков, древнюю польскую столицу. Наши войска заняли Силезский промышленный район, один из жизненных центров Германской империи. От гитлеровцев очистили Южную Польшу. Советские войска к концу января – началу февраля на широком фронте выходили к Одеру, захватив плацдармы в районах Бреслау, Ратибора и Оппельна.

Войска 1-го БФ продолжали развивать наступление. Они окружили познаньскую и шнейдюмельскую группировки вермахта, и 29 января вступили на германскую территорию. Советские войска форсировали Одер и захватили плацдармы в районах Кюстрина и Франкфурта.

В начале февраля 1945 года операция была завершена. Развернувшись в полосе до 500 км, наши войска продвинулись в глубину на 500 – 600 км. Русские освободили большую часть Польши. Войска 1-го БФ были всего в 60 км от Берлина, а 1-й УФ вышел к Одеру в его вернем и среднем течении, угрожая противнику на берлинском и дрезденском направлениях.

Немцы были ошеломлены стремительностью русского прорыва. Генерал танковых войск вермахта фон Меллентин отмечал: «Русское наступление за Вислой развивалось с невиданной силой и стремительностью, невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного со времени гибели Римской империи».

В ходе наступления было уничтожено 35 немецких дивизий, а 25 дивизий потеряли 50 – 70% личного состава. В стратегический фронт вермахта был вбит огромный клин, острие которого было в районе Кюстрина. Немецкому командованию, чтобы закрыть брешь, пришлось снять с других участков фронта и с Запада свыше 20 дивизий. Наступление вермахта на Западном фронте было полностью остановлено, войска и техника перебрасывались на Восток. Эта победа имела огромное значение для исхода всей кампании 1945 года.


<sub>Советские бойцы высаживаются с десантной лодки в ходе Висло-Одерской операции


Советские части на амфибиях Ford-GPA (американского производства) форсируют реку Одер


Советские части на амфибиях Ford-GPA форсируют реку Одер. Февраль 1945 г.</sub>

Самсонов Александр

Использованы фотографии:
http://waralbum.ru/

https://topwar.ru/166675-agonija-tretego-rejha-75-let-vislo-oderskoj-operacii.html

[Александр Васильевич]

Алексей Федотов

О событиях, приведших к власти Гитлера

Лорд Уинстон Черчилль и академик И.И. Майский



Как писал бывший посол СССР в Англии академик И.М. Майский «на следующих страницах я расскажу подлинную правду о том, что действительно происходило в отношениях СССР с Англией, Францией и Германией весной и летом 1939 года. У меня есть особые преимущества для выполнения такой задачи. С одной стороны, как советский посол в Лондоне в те дни я был свидетелем и участником тройных переговоров 1939 года между СССР, Англией и Францией, с другой — как историк в послевоенный период я имел возможность изучить всю литературу (документы, мемуары, монографии и т. д.) о кануне Второй мировой войны, которая была опубликована после ее окончания. Однако для того чтобы правда, которую я расскажу, была настоящей правдой, я должен начать свое изложение не с 1939 года, а со значительно более ранней даты. Эта дата, естественно, определяется той гранью, которая является водоразделом в эпохе между двумя войнами — приходом гитлеризма к власти в Германии»[1].

И.М. Майский пересказывал, как перед его назначением послом в Англию в 1932 году нарком иностранных дел СССР М.М. Литвинов давал ему директивы, указывая на то, что в связи с явными перспективами прихода в Германии к власти Гитлера, геополитическая ситуация изменится и Советскому Союзу «надо попробовать улучшить отношения с Англией и Францией, особенно с Англией, как ведущей державой капиталистической Европы. Правда, оба эти государства до сих пор относились к нам враждебно... Максим Максимович в подтверждение своей мысли некоторые важнейшие факты (руководящее участие Англии и Франции в интервенции 1918-1920 гг., ультиматум Керзона в 1923 году, налет на АРКОС[2] и разрыв англо-советских дипломатических отношений в 1927 году, бешеные антисоветские кампании в 1930-1931 гг.)»[3].

Представляет интерес воспоминание И.М. Майского о том, какова была реакция высшего общества Англии на него, как советского посла: «8 ноября 1932 г. я вручил свои верительные грамоты английскому королю и, стало быть, юридически оформил свое положение, как посла СССР в Великобритании. На следующий день мне пришлось уже в качестве советского представителя присутствовать на ежегодном банкете лорд-мэра лондонского Сити, устраивающемся по случаю его вступления в исполнение своих обязанностей. Этот банкет является чрезвычайно красивой церемонией средневекового стиля, на которую собираются 500-600 человек, представляющих подлинные «сливки» капиталистической Англии. <...> Пока гость идет, гремят аплодисменты ранее пришедших гостей в его честь. Доза аплодисментов варьируется в зависимости от положения и популярности гостя. Получается своеобразный плебисцит, и по количеству выпавших на долю гостя аплодисментов можно безошибочно судить об отношении к нему со стороны правящей Англии»[4]. И далее И.М. Майский вспоминал как после бурных оваций японскому послу, когда «герольд возгласил:

- Его превосходительство советский посол Иван Майский!

Точно порыв ледяного ветра пронесся по залу. Все смолкло. Я тронулся по красной дорожке. Ни звука! Ни одного хлопка!... <...> Да, демонстрация чувств правящей Англии к Советскому Союзу была яркая и законченная!..»[5]

И.М. Майский отмечал, что «в период между двумя мировыми войнами британский господствующий класс распадался по вопросу отношения к СССР на две главные группировки. В одной преобладал принцип государственного интереса — эта группировка видела, что Англия и СССР как державы не имеют никаких серьезных противоречий, а в области экономической даже очень могут быть полезны друг другу. Данная группировка отстаивала политику сближения с СССР. Среди ее видных представителей были такие люди, как Ллойд Джордж, Бивербрук, Иден, Вантисарт и др. После прихода Гитлера к власти к этой группировке присоединился и Черчилль. В другой группировке, напротив, преобладало слепое чувство классовой ненависти к СССР, как стране социализма. Эта группировка считала необходимым при всяких условиях атаковать Советский Союз, даже в ущерб национальным интересам Англии как государства. Ее наиболее видными представителями были Керзон, братья Чемберлен — Остин и Невиль, Биркехед, Джойнсон Хикс, Саймон, Галифакс и др. До 1934 г. с этой группировкой шел и Черчилль. Каково было соотношение сил между этими двумя группировками? <...> В середине и второй половине 30-х годов расстановка сил внутри господствующего класса Великобритании (беря за одну скобку консерваторов и либералов) была примерно следующая: в консервативной партии - три четверти шли за Чемберленом и лишь около одной четверти стояли на позиции Черчилля; либералы делились между двумя группировками приблизительно пополам, однако в эти годы они уже явно шли к упадку и потеряли большую часть своего прежнего политического влияния. Отсюда ясно, что в рассматриваемый период чемберленцы в рядах господствующего класса играли решающую роль, особенно с учетом того, что в эпоху между двумя мировыми войнами они слишком долго стояли у власти и сумели заполнить своими сторонниками большую часть государственного аппарата»[6].

Позднее,  в своей знаменитой Фултонской речи, сэр Уинстон Черчилль говорил о том, что Второй мировой войны могло не быть, если бы именно его сторонники оказывали решающее влияние на политические процессы: «Когда в свое время я увидел приближающуюся опасность и обратился к своим согражданам и ко всему миру с призывом остановить ее, никто не прислушался к моим словам. А между тем вплоть до 1933 или даже до 1935 года Германию еще можно было спасти от ожидавшей ее страшной участи, и человечество избежало бы тех неисчислимых бед, которые обрушил на нее Гитлер. Во всей мировой истории не найти другого примера войны, которой можно было бы так же легко избежать, как недавней кровавой бойни, прошедшей опустошительной поступью по всей земле. Нужно было лишь своевременно принять необходимые меры, и, я уверен, Вторая мировая война была бы предотвращена, причем без единого выстрела, а Германия смогла бы стать процветающей, могущественной и всеми уважаемой страной. Однако никто не верил в надвигающуюся опасность, и постепенно, одна за другой,  страны мира оказались втянутыми в чудовищный водоворот войны»[7].

В своей фундаментальном труде «Вторая мировая война» Уинстон Черчилль подробно описывает этапы того, как Гитлер шел к власти. По его мнению, реальность XX столетия диктовала необходимость широкого международного сотрудничества: «В структуре и обычаях демократических государств, если только они не сольются в более крупные организмы, отсутствуют те элементы устойчивости и убежденности, которые только и могут обеспечить безопасность простым людям. <…> Мы увидим абсолютную необходимость широких международных действий, постоянно совместно осуществляемых многими государствами, независимо от каких-либо перемен в их внутренней политике»[8].

Однако первая попытка создания надгосударственного образования в XX веке оказалась обречена на  провал; по мнению лорда Черчилля из-за специфики внутренней политики США:  «По окончании мировой войны 1914 года почти все были глубоко убеждены и надеялись, что на всем свете воцарится мир. <…> Президент Вильсон, олицетворявший, как все полагали, авторитет Соединенных Штатов, добился того, что идея создания Лиги Наций овладела умами»[9]. Но «едва была создана Лига Наций, как ей был нанесен почти смертельный удар. Соединенные Штаты отреклись от детища президента Вильсона, а затем его партия и его политический курс были сметены победой республиканцев на президентских выборах 1920 года»[10].

Черчилль писал о том, что нерешенные вопросы по итогам  Первой мировой войны, стали фундаментом, из которого выросла Вторая мировая война: «Территориальные статьи Версальского договора оставляли Германию фактически нетронутой. Она по-прежнему оставалась крупнейшим однородным национальным массивом в Европе. Маршал Фош, услышав о подписании Версальского мирного договора, удивительно верно сказал: "Это не мир. Это перемирие на двадцать лет"»[11].

«Экономические статьи договора были злобны и глупы до такой степени, что становились явно бессмысленными. Германия была принуждена к выплате баснословных репараций. <…> Германия выплатила или оказалась способной уплатить выжатую из нее впоследствии контрибуцию исключительно благодаря тому, что Соединенные Штаты щедро ссужали деньгами всю Европу, а ее в особенности. <…> Германия получила в виде займов два миллиарда фунтов стерлингов против одного миллиарда репараций, выплаченных ею в той или иной форме путем передачи своих активов или валютных ресурсов в иностранных государствах или путем ловких манипуляций с колоссальными американскими займами»[12]. «До 1931 года победители, и в особенности Соединенные Штаты, сосредоточивали свои усилия на том, чтобы вымогать у Германии ежегодные репарационные платежи, для чего ее подчиняли раздражающему иностранному контролю. Поскольку эти платежи могли производиться лишь благодаря гораздо крупным американским займам, вся эта процедура сводилась к полнейшему абсурду. Единственным ее плодом было чувство вражды»[13].

«Победители навязали немцам все то, что было идеалом, к которому издавна стремились либеральные страны Запада. Они были избавлены от бремени обязательной воинской повинности и от необходимости нести расходы, связанные с вооружением. Наконец, несмотря, на то, что они не располагали кредитом, им были навязаны огромные американские займы. В Веймаре была провозглашена демократическая конституция, соответствовавшая всем новейшим достижениям в этой области. После изгнания императоров избраны были ничтожества»[14].

«Германия была разоружена. Вся ее артиллерия и иное оружие были уничтожены. Ее флот был уже потоплен в Скапа-Флоу самими немцами. По Версальскому договору Германии разрешалось иметь для поддержания порядка в стране профессиональную армию, не превышающую 100 тысяч человек с длительным сроком службы, что лишало ее возможности накапливать для себя резервы. <…> Германии не разрешалось иметь какую-либо военную авиацию. Запрещалось иметь подводные лодки, а германский военно-морской флот был ограничен незначительным количеством судов, тоннаж которых не должен был превышать десяти тысяч тонн. <…> Строгое соблюдение статей мирного договора о разоружении в любой период до 1934 года обеспечило бы на неограниченный срок без всякого насилия и кровопролития мир и безопасность человечества. Однако пока нарушения оставались мелкими ими пренебрегали, когда же они стали серьезными, от этого начали уклоняться. Так была отброшена последняя гарантия длительного мира»[15].

Однако, по мнению Черчилля, не учитывалось то, что «вполне естественно, что гордый народ, потерпевший поражение в войне, будет стремиться как можно скорее снова вооружиться. Ввиду  этого на победителей ложится ответственность за то, чтобы постоянно держать своего противника разоруженным»[16].  Он описывает этапы того, как восстанавливалась военная мощь Германии: «Создателем ядра и структуры будущей германской армии был генерал фон Сект. Уже в 1921 году Сект был занят разработкой как тайных, так и явных планов создания большой германской армии и вел почтительные споры с Межсоюзнической военной контрольной комиссией по поводу различных своих мероприятий. <…> В Берлине под вывеской департаментов реконструкции, науки и культуры сосредоточились несколько тысяч штабных офицеров, переодетых в штатское, которые вместе со своими помощниками были поглощены тщательным обдумыванием прошлого и будущего»[17].  «В течение нескольких лет практиковалось в небольших масштабах краткосрочное обучение солдат неофициальным порядком. Солдат, проходивших такое обучение, называли «черными», то есть нелегальными. Начиная с 1925 года работа по подготовке «черных» была передана в ведение министерства рейхсвера и финансировалась из государственных средств. <…> Факт превышения стотысячного предела, установленного для германской армии, был официально признан только в апреле 1933 года, хотя ее численность уже давно превзошла эту цифру и продолжала неуклонно возрастать»[18]. Что касается военной промышленности, то  «…был приведен в действие план, согласно которому все новые промышленные предприятия, а также многие из старых – тех, что были построены с помощью американских и английских займов, предоставленных на нужды восстановления, – с самого начала предназначались для скорейшего перевода на военное производство. Таким образом, в то время как победители полагались на имевшиеся в их распоряжении массы устаревшего вооружения, в Германии год за годом создавался огромный промышленный потенциал для производства новых видов вооружения»[19].

Сэр Уинстон Черчилль обращает особое внимание на то, что «все это время союзники располагали реальной  возможностью и правом помешать всякому зримому или осязаемому перевооружению Германии. <…> По крайней мере, до 1934 года перевооружение Германии можно было предотвратить, не жертвуя ни одной  человеческой жизнью»[20].

Личности Гитлера Черчилль уделяет достаточно большое внимание в своей книге: «В октябре 1918 года, во время английской газовой атаки под Комином, один немецкий ефрейтор от хлора на время потерял зрение. Пока он лежал в госпитале в Померании, на Германию обрушились поражение и революция. <…> когда он был выписан из госпиталя <…> конвульсии, вызываемые поражением, были ужасны. В окружавшей его атмосфере отчаяния и безумия ясно выступали очертания красной революции. <…> В сентябре 1919 года ефрейтор направился на митинг германской рабочей партии, проходивший в одной  из мюнхенских пивных. Здесь он впервые услышал выступления против евреев, спекулянтов и «ноябрьских преступников», заведших Германию в пропасть, – выступления, совпадавшие с его собственными тайными убеждениями. 16 сентября он вступил в эту партию, а вскоре после этого взял на себя руководство партийной пропагандой. В феврале 1920 года в Мюнхене состоялся первый массовый митинг германской рабочей партии, на котором руководящую роль играл уже сам Адольф Гитлер, изложивший в 25 пунктах программу партии. Он стал теперь политическим деятелем и начал свою борьбу за спасение нации»[21].

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

«Гитлер с самого начала дал ясно понять, что путь к власти лежит через агрессию и насилие против Веймарской  республики, рожденной позором поражения. К ноябрю 1923 года фюрер имел вокруг себя группу решительных сторонников, среди которых наиболее видными были Геринг, Гесс, Розенберг и Рем.  Люди действия, они решили, что наступил момент попытаться захватить власть в Баварии. <…> В апреле 1924 года Гитлера приговорили к четырем годам тюремного заключения. Срок заключения был сокращен до тринадцати месяцев. За эти месяцы, проведенные в Ландсбергской крепости, он успел в общих чертах закончить «Майн кампф» – трактат, излагавший его политическую философию»[22]. «Когда в конце 1924 года Гитлера выпустили из тюрьмы, он заявил, что ему понадобится пять лет, чтобы реорганизовать свое движение. <…> В 1928 году он располагал всего 12 мандатами в рейхстаге. В 1930 году эта цифра увеличилась до 107, а в 1932 до 230. К тому времени влияние и дисциплина национал-социалистской партии давали себя чувствовать уже во всем строе Германии; всякого рода запугивания, оскорбления и зверства в отношении евреев приобрели широчайшее распространение»[23].

Черчилль утверждает, что Гитлера к власти привели совместно те политические силы, лидером, которых он стал и немецкие военные: «За фасадом республиканских правительств и демократических институтов, навязанных победителями и потому ассоциировавшихся с поражением, действительной политической силой в Германии был штаб рейхсвера. Это он назначал и смещал президентов и кабинеты. В лице маршала Гинденбурга он нашел символ своей власти и исполнителя своей воли. Но в 1930 году Гинденбургу было уже 83 года. С этого времени характер его стал портиться, а умственные способности ослабевать. Генералам давно уже было ясно, что придется искать подходящего преемника престарелому маршалу»[24].  «После провала мюнхенского путча в 1923 году Гитлер провозгласил программу соблюдения строжайшей законности в рамках Веймарской республики. Однако в то же время он разрабатывал планы и поощрял расширение военных и полувоенных формирований нацистской партии. Вначале очень малочисленные отряды СА, штурмовые отряды, или коричневорубашечники, с их небольшим дисциплинированным ядром СС достигли такой численности и силы, что деятельность их и потенциальная мощь стали внушать серьезную тревогу рейхсверу. <…> Руководители армии постепенно пришли к заключению, что влияние нацистской партии в стране столь сильно, что Гитлер является единственно возможным преемником Гинденбурга в качестве главы германского государства. Гитлер со своей стороны понимал, что для осуществления его программы возрождения Германии необходим союз с правящей верхушкой рейхсвера. Сделка была заключена, и руководители Германской армии стали убеждать Гинденбурга рассматривать Гитлера как кандидата на пост канцлера рейха»[25]. «30 января 1933 года Адольф Гитлер вступил на пост канцлера Германии»[26]. «21 марта 1933 года в гарнизонной церкви в Потсдаме, близ гробницы Фридриха Великого, Гитлер открыл первый рейхстаг третьего рейха. В церкви сидели представители рейхсвера – символ непреходящей германской мощи – и старшие офицеры штурмовых и охранных отрядов. 24 марта большинство рейхстага, подавив или запугав всех противников, 441 голосом против 94 приняло решение о предоставлении канцлеру Гитлеру чрезвычайных полномочий сроком на четыре года»[27]. «Со дня своего прихода к власти он отдал приказ решительно развертывать по всей стране подготовку к войне как в учебных лагерях. Так и на предприятиях. <…> он приказал германским представительствам покинуть и Конференцию по разоружению и Лигу наций»[28].

Достаточно красочно Черчилль описывает то, как Гитлер расправился со своими внутренними противниками: «С приходом к власти Гитлера вскрылись глубокие расхождения между фюрером и  многими из тех, кому он был обязан своим выдвижением. Штурмовые отряды, руководимые Ремом, все в большей степени становились представителями более революционных элементов партии. <…> В январе 1933 года отряды СА насчитывали 400 тысяч человек. К весне 1934 года Рем завербовал и организовал около трех миллионов человек. <…>  Мистическая иерархическая великая Германия, о которой мечтал Гитлер, и пролетарская республика народной армии, к которой стремился Рем, были разделены непроходимой пропастью. <…> По словам Геббельса, адъютант Рема Карл Эрнст получил приказ попытаться организовать восстание.  <…>  Получив это сообщение, неизвестно правдивое или ложное, Гитлер немедленно принял решение. Он приказал Герингу овладеть ситуацией в Берлине. Сам же он вылетел в Мюнхен, намереваясь лично арестовать своих главных противников»[29].  Ему это удалось. «По прибытии в Мюнхен Рем и его приближенные были посажены в ту самую тюрьму, в которой он и Гитлер десять лет назад вместе отбывали заключение. Днем начались казни. <…> Общее число ликвидированных лиц оценивается различно – от пяти до семи тысяч. <…>  В эту ночь «длинных ножей», как стали ее называть, было сохранено единство национал-социалистической Германии, явившейся впоследствии бичом для всего человечества.  Эта резня <…> показала, что новый хозяин Германии не остановится ни перед чем и что обстановка в Германии лишает ее всякого сходства с цивилизованным государством»[30].  «В разгар всех этих событий и тревог скончался престарелый фельдмаршал Гинденбург, который совсем уже одряхдел за последние месяцы, а поэтому более чем когда либо превратился в орудие в руках рейхсвера. Гитлер стал главой германского государства, сохранив пост канцлера. Он стал теперь властелином Германии»[31].

В то же время академик И.М. Майский в своей книге показывает английские основания возвышения Гитлера: «чемберленовцы выдвинули новый план для парирования германской угрозы, который в то время именовался «концепцией западной безопасности». Если в 1934 году правящие круги Англии всех толков и течений склонялись к возрождению Антанты эпохи первой мировой войны и видели именно в ней гарантию сохранения Британской империи, то теперь, в  1935 году, среди правящих кругов Англии стало все явственнее обнаруживаться расслоение между сторонниками «государственного интереса» и сторонниками «классовой ненависти». Первые по-прежнему стремились к возрождению Англии и, стало быть, к сближению между Англией и СССР. Вторые все больше увлеклись игрой на другую лошадь. Они рассуждали примерно так: «Для Британской империи опасны и гитлеровская Германия и Советская Россия: надо столкнуть их между собой (тем более, что фашисты и коммунисты ненавидят друг друга), а самим остаться в стороне; когда Германия и СССР хорошенько пустят друг другу кровь и в результате войны сильно ослабеют, настанет момент для выступления на сцену «запада», прежде всего Англии, - тогда «запад» продиктует Германии и СССР такой мир, который на долгое время, если не навсегда, обеспечит безопасность Британской империи и, возможно, ее мировую гегемонию». Из этой концепции естественно вытекали борьба против сближения между Лондоном и Москвой, а также всяческое поощрение Гитлера к развязыванию войны на востоке»[32].

И.М. Майский приводит слова Черчилля, который в частной беседе, критикуя данную позицию, указал на следующее: «Эти люди рассуждают так: все равно Германии где-то нужно драться, в какую-то сторону расширять свои владения, - так пусть она лучше выкроит себе империю за счет государств, расположенных на востоке и юго-востоке Европы! Пусть она тешится Балканами или Украиной, но оставит Англию и Францию в покое. Такие рассуждения, конечно, сплошной идиотизм, но, к сожалению, они еще пользуются  значительной популярностью в известных кругах консервативной партии. Однако я твердо убежден, что победа в конечном итоге останется не за сторонниками «западной безопасности», а за теми людьми, которые подобно мне или Ванситарту, считают, что мир неделим и что Англия, Франция и СССР должны явиться костяком того оборонительного союза, который будет держать Германию в надлежащем страхе. Никаких уступок Гитлеру делать нельзя. Всякая уступка с нашей стороны будет истолкована как признак слабости и только окрылит Гитлера к повышению его требований»[33].

И.М. Майский приводит конкретные примеры попустительства этих оппонентов Черчилля в правительстве Англии, приводившие к усилению Гитлера. Один из наиболее ярких - «англо-германское морское соглашение, подписанное в июне 1935 года. Как известно, Версальский договор устанавливал очень жесткие ограничения для морских вооружений Германии. В феврале 1935 года Гитлер односторонним решением разорвал все военные статьи этого договора и приступил к гонке немецких вооружений на суше и на море. Конференция в Стрезе осудила (хотя и в мягкой форме) названные действия «фюрера». И вот теперь, всего через два месяца после Стрезы, Англия официально признала право Германии на морские вооружения, далеко выходящее за версальские рамки! <...> Официозные комментарии не оставляли сомнений в том, что важнейшим мотивом для заключения такого соглашения было стремление Англии обеспечить Германии господство на Балтийском море против СССР. Дорога для гитлеровской гонки вооружений была не только открыта, но даже юридически узаконена»[34].

«Когда 7 марта 1936 г. Гитлер объявил о разрыве Локарнского договора и реоккупировал Рейнскую область и когда СССР предлагал принять решительные меры против этого нового акта агрессии, Англия и Франция при поддержке США ограничились лишь словесными протестами, которые оказывали на Гитлера такой же эффект, как слова крыловского повара на кота Ваську. А между тем, как позднее стало известно, гитлеровские генералы, вступая в Рейнскую область, имели в кармане предписание немедленно ретироваться, если французы окажут им какое-либо сопротивление»[35].

Невиля Чемберлена, английского политика, оказавшего наибольшую поддержку развитию режима Гитлера, как своими действиями, так и бездействием, Майский характеризовал, забывая о том, что как дипломат, он должен был бы более подбирать слова: «Невиль Чемберлен был, несомненно, самой зловещей фигурой на тогдашнем политическом горизонте Англии. Зловещей по глубоко органичной реакционности своих воззрений, зловещей по тому влиянию, которым он пользовался в консервативной партии. Тот факт, что Невиль Чемберлен был человеком ограниченных взглядов и малых способностей, что его политический кругозор, по выражению Ллойд Джорджа, не возвышался над кругозором «провинциального фабриканта железных кроватей», только усугублял опасность от его пребывания у власти.  <...>  В 1917 году, как консерватор знатного происхождения, Невиль Чемберлен получил пост министра рекрутирования армии в коалиционном кабинете Ллойд Джорджа, но позорно провалился и был изгнан премьером из правительства. И вот теперь этот самый Невиль Чемберлен стал главой британского кабинета, да еще в такой сложной и трудной мировой обстановке!»[36]

Майский описал и свои впечатления от общения с Чемберленом по проблеме гитлеровского нацизма: « - Если бы мы могли, - говорил он, - сесть с немцами за один стол и с карандашом в руках пройтись по всем их жалобам и претензиям, то это сильно прояснило бы отношения.

Итак, все дело лишь в том, чтобы сесть за один стол с карандашом в руках! Как просто! Мне невольно вспомнились слова Ллойд Джорджа - «провинциальный фабрикант железных кроватей». Действительно, Гитлера и себя он, видимо, представлял как двух купцов, которые поспорят, пошумят, поторгуются и затем в конце концов ударят по рукам. Вот как примитивны были политические понятия премьера!»[37]

В реальности именно политика Чемберлена и назначенного заместителем премьера, а затем министром иностранных дел лорда Галифакса во многом и спровоцировала гитлеровскую агрессию вне Германии. Как писал Майский «из записи беседы Гитлера и Галифакса 17 ноября 1937 года, опубликованной МИД СССР в 1948 году, совершенно ясно, что Галифакс от имени британского правительства предлагал Гитлеру своего рода альянс на базе «пакта четырех» и предоставления ему «свободы рук» в Центральной и Восточной Европе. В частности, Галифакс заявил, что «не должна исключаться никакая возможность изменения существующего положения» в Европе, и далее уточнил, что «к этим вопросам относятся Данциг, Австрия и Чехословакия». <...>  Гитлер <...> мог рассматривать свою беседу с Галифаксом как благословение Лондона на насильственный захват «жизненного пространства» в указанных районах.<...>  Он не стал терять времени, и 12 марта 1938 г., через 12 дней после назначения Галифакса министром иностранных дел, сделал первый крупный «прыжок» - молниеносным ударом захватил Австрию. Точно издеваясь над лондонскими «умиротворителями», «фюрер» приурочил свой захват как раз к тому дню, когда Чемберлен торжественно принимал у себя приехавшего в Англию германского министра иностранных дел Риббентропа. И что же? Англия и Франция реагировали на столь вопиющий акт агрессии лишь словесными протестами, которые ни они сами, ни тем более Гитлер не принимали всерьез»[38].

После Австрии угроза нависла над Чехословакией. И опять Гитлер добился успеха именно благодаря попустительству определенных сил в Англии. Как писал Майский, «вместо того, чтобы заявить, что Англия вместе с Францией не даст Гитлеру проглотить Чехословакию (а такой шаг еще имел шансы остановить руку агрессора), правительство Чемберлена решило отправить в Чехословакию миссию во главе с лордом Ренсименом. Кто такой был лорд Ренсимен? Это был никогда не занимавшийся международными делами престарелый сановник, глухой, малоподвижный, и даже толком не знавший, где находится Чехословакия (я убедился в этом из одного разговора с ним, происходившего летом 1938 г.). Какая цель ставилась перед миссией Ренсимена? Официально миссия должна была «исследовать» на месте  ситуацию и сделать посредническое предложение в целях урегулирования германо-чешского конфликта. Фактически, однако, как показали события, «работа» миссии свелась к прокладыванию пути для расчленения Чехословакии»[39].

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

И это при том, что «Франция имела с Чехословакией пакт взаимопомощи, и, если бы Германия напала на Чехословакию, Франция обязана была бы выступить на ее защиту. Англия такого формального пакта с Чехословакией не имела, но, как близкая союзница Франции, она тоже не могла бы остаться в стороне»[40]. Министр иностранных дел СССР М.М. Литвинов «2 сентября 1938 г. заявил французскому поверенному в делах в Москве Прайяру (посол Наджиар был в отсутствии) и просил его срочно передать французскому правительству, что правительство СССР в случае нападения Германии на Чехословакию исполнит свои обязательства по советско-чехословацкому пакту взаимопомощи 1935 года и окажет Чехословакии вооруженную помощь. <...> Примерно в то же время, как впоследствии заявил Готвальд (ставший после войны президентом Чехословакии), И.В. Сталин через него довел до сведения президента Чехословацкой республики Бенеша, что Советский Союз готов оказать Чехословакии вооруженную помощь, даже если Франция это не сделает»[41].

Как писал И.М. Майский «я не сомневался тогда, не сомневаюсь и сейчас, что если бы французское правительство подхватило протянуло ему советскую руку, если бы Англия и Франция хотя бы в этот поздний час искренне пошли на совместные действия с СССР, Чехословакия была бы спасена, а весь ход европейских и мировых событий принял бы иное направление. Однако поступить так — означало бы поссориться с Гитлером, поставить крест над планами «западной безопасности», отказаться от надежд столкнуть Германию с СССР... Ни Чемберлен, ни Даладье на это не хотели пойти!»[42]

«Как известно, первое паломничество Чемберлена к Гитлеру состоялось 15 сентября. Гитлер принял британского премьера в Берхтесгадене и выдвинул свои требования к Чехословакии, угрожая в случае отказа последней применить силу. Чемберлен вернулся в Лондон. Состоялось экстренное совещание англо-французских министров, которое приняло требования Гитлера. 19 сентября под нажимом из Лондона и Парижа чехословацкое правительство также приняло эти требования»[43]. А дальше были новые уступки. «В итоге за спиной Чехословакии было подписано мюнхенское соглашение, суть которого сводилась к следующему. Судетская область передавалась Германии со всем находящимся там имуществом, а сверх того Чехословакия должна была удовлетворить территориальные требования к ней со стороны Польши и Венгрии. Остальная Чехословакия, беззащитная и униженная, должна была получить гарантию «большой четверки»[44], гарантию, ценность которой после всего случившегося была немногим выше нуля.  Для того, чтобы хоть немного ослабить гнетущее впечатление, которое на широкую английскую общественность должно было произвести мюнхенское предательство, Чемберлен уговорил Гитлера подписать вместе с ним бумажку о том, что отныне не должно быть войн между Англией и Германией. Никчемную бумажку, годную, как показало дальнейшее, лишь для мусорной корзины!.. Этой бумажкой Чемберлен демонстративно размахивал по возвращении из Мюнхена на лондонском аэродроме, громко провозглашая, что теперь обеспечен «мир в наше время!..»[45]

И.М. Майский делает вывод, что «если говорить о лицах, которые помогали Гитлеру, которые наиболее полно олицетворяли эти реакционные силы и проводили угодную им политику, то надо в первую очередь назвать Невиля Чемберлена и Даладье. Трудно переоценить всю глубину их исторической ответственности за развязывание второй мировой войны и за бесчисленные жертвы, потери и страдания, которые она принесла с собой человечеству»[46].

Воспоминания И.М. Майского, при всей дипломатической сглаженности формулировок, в основном все-таки присущей его книге,  указывают на то, что без поддержки определенных политических и финансовых кругов Англии Гитлер не смог бы прийти к власти в Германии, и его дальнейшее продвижение к развязыванию Второй мировой войны было связано именно с наличием поддержки и попустительства этих кругов Британской империи и отчасти Франции.  Косвенно его слова подтверждаются и содержанием книги Уинстона Черчилля «Вторая мировая война».
 
______________________________________________________________
 
<sub>[1]Майский И.М. Кто помогал Гитлеру (из воспоминаний советского посла). М., 1962. С. 7.

[2]АРКОС — в полной расшифровке «All-Russian Cooperative Society», то есть «Всероссийское кооперативное общество», - являлся в те годы центральным органом советской торговли в Англии, юридически оформленным как английская торговая компания.

[3]Там же. С. 14.

[4]Там же. С. 19-20.

[5]Там же. С. 20-21.

[6]Там же. С. 36.

[7]  Черчилль У. Как я воевал с Россией. М., 2011. С. 380.

[8] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 28.

[9] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 19.

[10] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 25.

[11] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 21-22.

[12] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 22.

[13] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 27.

[14] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 23.

[15] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 27.

[16] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 35.

[17] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 36-37.

[18] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 37-38.

[19] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 39.

[20] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 39.

[21] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 40-41.

[22] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 42.

[23] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 44.

[24] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 44.

[25] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 45.

[26] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 47.

[27] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 48.

[28] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 51.

[29] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 56-58.

[30] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 59-60.

[31] Черчилль У. Вторая мировая война. Книга 1. Тома 1-2. М., 1991. С. 61.

[32]Майский И.М. Кто помогал Гитлеру (из воспоминаний советского посла). М., 1962.. С. 53-54.

[33]Тем же. С. 55.

[34]Там же. С. 57-58.

[35]Там же. С. 59.

[36]Там же. С. 61.

[37]Там же. С. 62.

[38]Там же. С. 67.

[39]Там же. С. 72.

[40]Там же. С. 71.

[41]Там же. С. 72-73.

[42]Там же. С. 74-75.

[43]Там же. С. 77-78.

[44]Англия, Германия, Франция и Италия

[45]Там же. С. 79-80.

[46]Там же. С. 196.</sub>

________________________________________

http://ruskline.ru/analitika/2020/01/26/o_sobytiyah_privedshih__k_vlasti_gitlera

[Александр Васильевич]

ЮРИЙ РУБЦОВ

О чём Сталин, Рузвельт и Черчилль договорились в Ялте

И кто возьмёт на себя ответственность за мир сегодня



Ялтинская (Крымская) конференция 4–11 февраля 1945 г. была второй (после Тегерана-43) по счёту встречей лидеров Большой тройки, но именно там, в Ялте, И.В. Сталин, Ф. Рузвельт и У. Черчилль договорились о послевоенном мироустройстве в том виде, который мир и приобрёл после окончания Второй мировой войны.



Очевидные и глубокие противоречия, проистекавшие из различий политического строя и геополитических целей Советского Союза, с одной стороны, США и Великобритании – с другой, не затмили взор союзников по антигитлеровской коалиции на главное предназначение их союза – уничтожение германского милитаризма и нацизма. Они согласовали и детально спланировали сроки, размеры и координацию новых и ещё более мощных ударов для нанесения «в сердце Германии», дабы принудительно осуществить условия безоговорочной капитуляции, которые, как было сказано в коммюнике о конференции, «мы совместно предпишем нацистской Германии после того, как германское вооруженное сопротивление будет окончательно сокрушено».

На Ялтинской конференции Большой тройке удалось прийти к согласию по целому ряду принципиально важных проблем.

Германский вопрос. Для создания гарантий того, что «Германия никогда больше не будет в состоянии нарушить мир всего мира», союзники приняли решение «разоружить и распустить все германские вооружённые силы и навсегда уничтожить германский генеральный штаб», «изъять или уничтожить всё германское военное оборудование, ликвидировать или взять под контроль всю германскую промышленность, которая могла бы быть использована для военного производства; подвергнуть всех преступников войны справедливому и быстрому наказанию… стереть с лица земли нацистскую партию, нацистские законы, организации и учреждения; устранить всякое нацистское и милитаристическое влияние из общественных учреждений, из культурной и экономической жизни германского народа».

Учитывая уроки межвоенного периода, когда в потерпевшей поражение в Первой мировой войне и униженной Версальским договором Германии возникла плодородная почва для настроений реванша, союзники подтвердили, что после искоренения нацизма и милитаризма страна сможет занять достойное место в сообществе наций. Они подчеркнули, что в их цели «не входит уничтожение германского народа».

В то же время союзники признали справедливым обязать Германию возместить нанесённый ею ущерб вследствие её агрессии против держав антигитлеровской коалиции.

Было принято также принципиальное решение о расчленении Германии на оккупационные зоны. Предложение У. Черчилля об отделении от неё Пруссии и образовании южно-германского государства со столицей в Вене не прошло. Относительно же установления оккупационных зон разногласий не возникло, поскольку вопрос был принципиально урегулирован ещё 12 сентября 1944 г. «Протоколом Соглашения между правительствами СССР, США и Соединённого Королевства о зонах оккупации Германии и об управлении "Большим Берлином"». Дополнительно договорились лишь выделить отдельную зону Франции.



Польша и польские границы. К границам, начертанным в Версале в 1919 г., стороны не вернулись. В первую очередь это касалось Польши. Её восточная (с Советским Союзом) граница прошла по так называемой линии Керзона. Фактически граница вернулась к начертанию, которое установилось в результате освободительного похода Красной армии в сентябре 1939 г. и возвращения в состав СССР Западной Украины и Западной Белоруссии. Единственным существенным отличием стала уступка Польше значительной части Белостокской области советской Белоруссии.

С начертанием советско-польской границы по «линии Керзона» союзники не спорили. Как писал У. Черчилль, такое решение «основывается не на силе, а на праве, если учесть страдания, перенесенные Россией при защите своей территории от немцев, и её великие подвиги при изгнании немцев и освобождении Польши».

А вот советские предложения относительно западной границы Польши встретили большие возражения. Сталин предложил существенно прирастить территорию этой страны за счёт германских земель. У. Черчилль не согласился: «Польша получит слишком много». Его поддержал Ф. Рузвельт. США и Великобритания не были склонны к большим уступкам уже хотя бы потому, что к этому времени вся польская земля была освобождена Красной армией и там утверждались коммунисты. В конце концов, окончательное решение отложили до следующей конференции, согласившись, что «Польша должна получить существенные приращения своей территории на севере и на западе». Забегая вперёд, отметим, что на Потсдамской конференции Большой тройки в июле–августе 1945 г. западная граница Польши прошла благодаря твёрдой позиции советской делегации по рекам Одер и Западная Нейсе.

Балканский вопрос. Не оспаривая британско-американского контроля над Италией и подтвердив достигнутую на встрече с У. Черчиллем в октябре 1944 г. в Москве договорённость рассматривать Грецию как сугубо британскую сферу влияния, И.В. Сталин высказал твёрдое намерение оставить в поле советских интересов Балканы. В первую очередь это касалось Югославии, с которой в лице И. Броз Тито всего через два месяца был подписан договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве. Относительно Румынии и Болгарии, занятых в ходе боев войсками Красной армии, американская и британская стороны высказывали претензии в связи с тем, что СССР не консультировался с ними по послевоенному устройству этих стран. Советской стороне удалось убедить партнёров решать эти проблемы обычными дипломатическими путями, что, как показали дальнейшие события, оказалось выгодным для Москвы.

Фактически в Ялте между сторонами был достигнут компромисс: Западная Европа и Средиземноморье оставались в сфере влияния западных союзников, а Восточная Европа отходила к зоне политического влияния СССР.



Война с Японией и территориальный вопрос на Дальнем Востоке. Понимая, насколько важно, особенно для США, участие Советского Союза в победоносном завершении войны на Дальнем Востоке, И.В. Сталин сумел к выгоде для СССР разрешить вопрос возвращения Южного Сахалина и Курильских островов, утраченных Россией в русско-японскую войну 1904–1905 гг. Согласие на это Ф. Рузвельт и У. Черчилль дали, услышав от советского лидера подтверждение готовности Красной армии в согласованные сроки начать боевые действия против японской Квантунской группировки.



Создание ООН. В Ялте была окончательно сформирована идеология и началась практическая реализация идеи новой международной организации – Организации Объединённых Наций. На переговорах в Ливадийском дворце был назван день её рождения – 25 апреля 1945 г.

В отличие от формально существовавшей Лиги Наций (упразднена в 1946 г.), ООН должна была стать по-настоящему дееспособной и авторитетной в том, что касалось предотвращения попыток каких бы то ни было агрессивных сил нарушить систему мироустройства и международно-правовую систему, заложенные на конференциях Большой тройки. В основу деятельности организации при решении кардинальных вопросов был положен принцип единогласия великих держав – постоянных членов Совета Безопасности, обладающих правом вето.

И именно к партнёрам России по Большой пятёрке постоянных членов СБ – США, Китаю, Великобритании и Франции обратился Владимир Путин, выступая 23 января в Иерусалиме на форуме памяти жертв холокоста, с предложением провести совместный саммит. Ялтинско-Потсдамская система мироустройства оказалась вполне устойчивой, выдержав несколько десятилетий и не дав человечеству скатиться к новой мировой бойне. Сейчас эта система деформирована, будучи атакованной по всем фронтам – от демонтажа систем стратегической стабильности и перекройки границ в Европе до «исторических войн».

К «атакам на Ялту» подключились государства, чьё подчинённое положение в патрон-клиентских отношениях с крупными державами, как и политическая незрелость их правителей, ещё больше расшатывают международно-правовую систему. Это ясно показали события, связанные с 80-летием начала Второй мировой войны и 75-летием освобождения Освенцима.

Москва послала в Вашингтон, Пекин, Лондон, Париж недвусмысленный импульс: им – политическим наследникам Тегерана, Ялты и Потсдама, опираясь на традиции Большой тройки, следует взять на себя ответственность за мир в наши дни, обсудив, а в перспективе и решив важнейшие вопросы мировой повестки дня.

Если Ялта устарела, надо договариваться о новой системе мировых координат, а не крушить миропорядок, доставшийся человечеству очень дорогой ценой.

https://www.fondsk.ru/news/2020/02/03/o-chem-stalin-ruzvelt-i-cherchill-dogovorilis-v-jalte-50037.html

[Александр Васильевич]

Хватит любезностей — пора прямо сказать, кто был заодно с Гитлером



Мы, по нашей национальной деликатности, много лет щадили самолюбие поляков ради добрых с ними отношений. Но раз на Западе этого не ценят, пора дать ясную оценку всей агрессивной нацистской истории наших соседей. Не только истории Польши, но и Западной цивилизации в целом.

Европейцы навязчиво стремятся обвинить нашу страну в развязывании Второй мировой войны. Мол, договорились Сталин с Гитлером о разделе сфер влияния, с этого всё и началось. Очень удобная для Запада, евроцентричная точка зрения. Но совершенно ложная.

ПЕРВОЕ. Советский Союз не был союзником Гитлера, не помогал Германии воевать с Польшей, не вводил войска на территорию Польши, пока польское правительство возглавляло сопротивление вермахту. Позиция СССР не мешала Англии и Франции помочь своему союзнику, но они этого не сделали.

Перед этим СССР три года подряд вёл гибридную войну с гитлеровской Германией и фашистской Италией — в Испании. Англия и Франция точно так же не вмешивались на стороне республиканской Испании, потому что это был союзник СССР. Но договоры западных демократий с Гитлером не мешали нам помогать испанским антифашистам.

Выходит, мы три года боролись против фашизма, теряли своих людей — и оказались союзником Гитлера? А западные демократии бездействовали и потворствовали — и они не виноваты?

ВТОРОЕ, но ещё более ВАЖНОЕ. Вторая мировая война — по большому счёту война с нацизмом. Если называть вещи своими именами, Польша, как и гитлеровская Германия, была нацистским государством. Белорусы и украинцы находились в Польше на правах «недочеловеков», белорусский и украинский народы переживали культуроцид, были приговорены к ассимиляции.

С СССР на протяжении всей своей истории последовательно боролся с нацизмом. Введя свои войска на территорию Польши, Советский Союз спас от польского культуроцида белорусов и украинцев, вернул им национальное самоуправление, национальный язык, образование и культуру. Кроме того, заняв восточные области Речи Посполитой, СССР помог спастись от гитлеровского холокоста проживающим там евреям.

Фронт Красной Армии в сентябре 1939 года в Польше был таким же антинацистским фронтом, как в 1936 году в Испании, в 1939 на Халхин-Голе и в 1941 на западных рубежах СССР.

ТРЕТЬЕ. Гитлеровские войска, присоединив к Рейху западную часть Речи Посполитой, совершили акт агрессии, подчинив себе исконно польские земли.

Красная Армия, присоединив к СССР восточную часть Речи Посполитой, ликвидировала последствия польской агрессии 1919–1920 годов.

Можно как угодно жонглировать мнениями, но фундаментальные факты из истории не вычеркнешь.

Участие России в разделе Польши в 1773–1795 годов, как и в разделе 1939 года — результат польского высокомерного нацизма и варварской политики Варшавы по отношению к восточным славянам. Мы, по нашей национальной деликатности, много лет щадили самолюбие поляков ради добрых с ними отношений и старались не ворошить болевые события прошлого. Но раз на Западе этого не ценят, пора дать ясную оценку всей агрессивной нацистской истории наших западных соседей. Не только истории Польши, но и Западной цивилизации в целом.

P.S. Более детальный авторский анализ причин и последствий Второй мировой войны в контексте борьбы Западной и Русской цивилизаций можно найти здесь ( http://timakov.org/files/voyna-kotoraya-izmenila-mir.pdf ).

Владимир Тимаков, cпециально для «Русской Весны»


https://rusvesna.su/news/1581172281

[Александр Васильевич]

ЮРИЙ РУБЦОВ

«Я вам категорически приказываю завтра же перейти в наступление на Будапешт...»

Гитлер приказал сражаться за Будапешт до последнего солдата, но город пал под ударами Красной армии...



28 октября 1944 г. между Верховным главнокомандующим Советскими вооруженными силами И.В. Сталиным и командующим войсками 2-го Украинского фронта Маршалом Советского Союза Р.Я. Малиновским состоялся следующий телефонный разговор:

«Сталин. Необходимо, чтобы вы в самое ближайшее время, буквально на днях, овладели столицей Венгрии – Будапештом. Это нужно сделать во чтобы то ни стало. Сможете ли вы это сделать?

Малиновский. Эту задачу можно было бы выполнить дней через пять после того, как к 46-й армии подойдет 4-й гвардейский механизированный корпус. Его подход ожидается к 1 ноября. Тогда 46-я армия, усиленная двумя гвардейскими механизированными корпусами – 2-м и 4-м, смогла бы нанести мощный, совершенно внезапный для противника удар и через два–три дня овладеть Будапештом.

Сталин. Ставка не может предоставить вам пять дней. Поймите, по политическим соображениям нам надо возможно скорее взять Будапешт.

Малиновский. Я отчетливо понимаю, что нам очень важно взять Будапешт по политическим соображениям. Однако следовало бы подождать прибытия 4-го гвардейского механизированного корпуса… Если вы дадите мне пять дней сейчас, то в последующие дни, максимум пять дней, Будапешт будет взят. Если же немедленно перейти в наступление, то 46-я армия, ввиду недостатка сил, не сможет развить удар, она неминуемо ввяжется в затяжные бои на самых подступах к венгерской столице. Короче говоря, она не сумеет овладеть Будапештом с ходу.

Сталин. Напрасно вы упорствуете. Вы не понимаете политической необходимости нанесения немедленного удара по Будапешту… Я вам категорически приказываю завтра же перейти в наступление на Будапешт...»

Даже из этого короткого разговора видно, как по мере приближения окончания войны соображения большой политики могли приходить в противоречие с военными, оперативно-стратегическими соображениями.

Как руководитель фронта, Малиновский трезво оценивал возможности своих войск. Накануне они выбили противника с территории Румынии, югославского и венгерского (левого) берега Тисы и захватили на противоположном берегу реки оперативный плацдарм. Разведка донесла, что на этом направлении венгерская столица защищена слабо, и маршал пришёл к выводу о возможности быстро прорваться к городу. Правда, не при любых, а только при тех условиях, о которых он докладывал Сталину.

Однако и в сторону Сталина камень здесь не бросишь. Как руководитель не только вооружённых сил, но и государства, он стремился как можно быстрее, в т. ч. средствами политики, окончательно лишить Третий рейх союзников. К осени 1944-го таким союзником оставалась только Венгрия.

Чтобы предотвратить её капитуляцию, гитлеровское командование устранило 16 октября регента М. Хорти и создало новое правительство во главе с лидером венгерских фашистов Ф. Салаши. Количество своих войск на советско-германском фронте оно увеличило до 22 дивизий и 5 бригад. За счёт усиления роли Венгрии в войне гитлеровская ставка стремилась восстановить разгромленное южное крыло своего фронта, предотвратить вторжение советских войск в Венгрию и Восточную Австрию, где размещалось большое количество военных заводов.

Ставка ВГК со своей стороны поставила командующему 2-м Украинским фронтом задачу разгромить группировку противника на территории Венгрии и вывести эту страну из войны.

Этим наступлением советское руководство предполагало также сорвать расчёты англо-американских правящих кругов, стремившихся раньше советских войск выйти в страны Юго-Восточной Европы, чтобы установить там «свои» режимы. С этой целью 4 октября 1944 г. англичане высадились в Греции.

С выдвижением к концу сентября 1944 г. к границе Венгрии перед советскими войсками открывался путь на Будапешт и Вену и создавалась угроза коммуникациям немецких войск в южной части Балканского полуострова.

27 октября 1944 г. военный совет 2-го Украинского фронта по указанию ГКО обратился к венгерскому народу с воззванием, призвав его всемерно содействовать советским войскам в их освободительной миссии. В воззвании подчеркивалось, что Красная армия вступила в Венгрию не с целью приобретения какой-либо части ее территории или изменения существующего строя, а лишь в силу военной необходимости, «не как завоевательница, а как освободительница венгерского народа от немецко-фашистского гнета».

Так что у Сталина были серьёзные основания потребовать от Малиновского форсировать наступление на венгерскую столицу. Однако принесение военной стороны дела в жертву политической обстановке в Европе обернулись серьёзной затяжкой боев. Начав операцию в соответствии с приказом Ставки 29 октября, войска 2-го Украинского фронта, содействовать которому Ставка приказала части сил 3-го Украинского фронта и Дунайской военной флотилии, прорвали оборону противника и вышли на подступы к Будапешту, но сил, чтобы ворваться в город, не хватило.

Будапешт представлял собой подготовленную к длительной обороне крепость, опоясанную колючей проволокой, окружённую плотным кольцом укреплений и заграждений. Оборонявшему город гарнизону продовольствие, горючее и боеприпасы доставлялись по воздуху. Гитлер приказал сражаться за Будапешт до последнего солдата.

Завязались тяжёлые, кровопролитные бои, растянувшиеся больше чем на три месяца. 17 января советские войска расчленили оборону противника в Пеште на три части, а на следующий день почти 100-тысячная группировка немцев перестала существовать. В плен сдались около 63 тыс. солдат и офицеров. Однако в западной части города – Буде – сражение продолжалось до 13 февраля.

Только в этот день, 13 февраля, столица Венгрии была полностью очищена от противника. Вместе с советскими войсками в боях за Будапешт участвовали венгерские добровольцы.

В ходе Будапештской стратегической наступательной операции советские войска разгромили свыше 20 вражеских дивизий. В районе самой венгерской столицы было уничтожено и пленено 188 тыс. солдат и офицеров противника.

Освобождением Будапешта завершился важный этап боевых действий Красной армии. Немецкая группа армий «Юг» потерпела серьёзное поражение. На южном участке фронта наши войска получили возможность приступить к подготовке завершающих ударов по врагу в Чехословакии, Венгрии и Австрии.

…Как вспоминал позднее Малиновский, вождь долгое время избегал разговора с ним о Будапеште. Прямо признать, что ошибся, что напрасно пренебрёг мнением командующего фронтом, он не посчитал возможным, но косвенно это сделал. 26 апреля 1945 г. был издан указ о награждении Малиновского высшим полководческим орденом «Победа» за умелое и успешное руководство боевыми операциями крупнейшего масштаба.

https://www.fondsk.ru/news/2020/02/12/ja-vam-kategoricheski-prikazyvaju-zavtra-zhe-perejti-v-nastuplenie-na-budapesht-50118.html

[Александр Васильевич]

АНАТОЛИЙ КОШКИН

Проблему Японии Сталин и Рузвельт решали в Ялте вдвоём

Союзники приняли условия вступления СССР в войну против Японии



С просьбой к Сталину помочь в войне с Японией президент США Ф.Д. Рузвельт обратился на следующий день после японской атаки на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 года. Однако немцы стояли под Москвой, и Сталин не мог в той военной обстановке открыть ещё фронт на Дальнем Востоке. Рузвельт сказал, что о решении Москвы не объявлять Японии войну он сожалеет, но на месте Сталина поступил бы так же.

Тем не менее и президент США, и премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль всю войну добивались от Сталина, чтобы СССР присоединился к их усилиям в войне с японцами. На Тегеранской конференции (1943) Сталин дал принципиальное согласие помочь союзникам одолеть Японию, но только после победы над Германией. Получив согласие советского вождя, американский и британский лидеры целый год склоняли Сталина ещё до окончания войны с Германией предоставить бомбардировочной авиации США базы на советской территории для нанесения воздушных ударов по Японии.

Черчилль  27 сентября 1944 г. писал Сталину: «Я искренне желаю, и я знаю, что этого желает и Президент, вмешательства Советов в японскую войну, как было обещано Вами в Тегеране, как только германская армия будет разбита и уничтожена. Открытие русского военного фронта против японцев заставило бы их гореть и истекать кровью, особенно в воздухе, так что это значительно ускорило бы их поражение. Судя по тому, что я узнал о внутреннем положении Японии, а также о чувстве безнадежности, гнетущем ее народ, я считаю вполне возможным, что, как только нацисты будут разгромлены, трехсторонние призывы к Японии капитулировать, исходящие от наших трех великих держав, могут быть решающими…»

Готовясь к Ялтинской конференции, Черчилль был больше озабочен европейскими проблемами. Для Рузвельта же едва ли не главной была окончательная договорённость об участии СССР в войне против Японии. По прогнозам американских штабов, без участия СССР в операциях против японских войск война могла затянуться до конца 1946-го, а то и до 1947 года.

Сталин понимал, что вопрос о войне с Японией ему придётся решать в первую очередь с Рузвельтом. С ним Сталин решал и вопросы послевоенного урегулирования на Дальнем Востоке. Отвечая на просьбы американцев, Сталин 14 декабря 1944 г. через  посла США в СССР Аверелла  Гарримана сообщил, что по итогам войны Советский Союз хотел бы получить Южный Сахалин (вернуть то, что было передано Японии по Портсмутскому договору), а также Курильские острова. Рузвельт не считал такие условия чрезмерными. «Русские, – говорил он, – хотят вернуть то, что у них было отторгнуто».

Для Советского Союза вступление в войну против милитаристской Японии было не только выполнением союзнического долга, но и отвечало его стратегическим интересам. Сталин не хотел, чтобы СССР был отстранён от послевоенного политического процесса в Восточной Азии, в первую очередь в Китае. Он не мог не понимать, что американцы попытаются после войны занять господствующее положение в этом обширном регионе, вытеснив оттуда всех, включая союзников.

Во время Каирской конференции 23 ноября 1943 года Рузвельт в беседе с глазу на глаз с Чан Кайши предложил тому заключить после войны американо-китайский военный союз, предусматривавший размещение в Китае, в том числе у советских границ, военных баз США. Чан Кайши с энтузиазмом приветствовал американское предложение. При этом Порт-Артур и ряд других стратегически важных районов отдавались под прямое американское управление. Корейский полуостров предусматривалось оккупировать и удерживать совместно американскими и китайскими войсками. Чан Кайши и Рузвельт договаривались также о том, что Франция лишится своих колоний в Юго-Восточной Азии. Рузвельт обещал сотрудничать с правительством Чан Кайши и в устранении английского влияния в Китае (Гонконг, Шанхай, Кантон). Малайя, Бирма, Индия также должны были стать зонами преобладающего влияния США. Чан Кайши со своей стороны пытался добиться содействия США в попытках включить в состав Китая Монгольскую Народную Республику. Рузвельт соглашался вести переговоры по этому поводу с СССР.

Ввод американских войск на территорию Китая был чреват установлением у границ СССР проамериканского режима. Хотя Сталин избегал открытой демонстрации поддержки Компартии Китая в борьбе за власть, Москва делала ставку главным образом на Мао Цзэдуна. Вступление в войну на Дальнем Востоке имело целью не только скорейший разгром японских вооружённых сил, но и создание благоприятных для СССР позиций в Восточной Азии.

В Ялте были разрушены надежды Германии и Японии на развал коалиции союзных держав. Накануне начала работы конференции Гитлер убеждал своих ближайших помощников в том, что по мере «русского коммунистического продвижения» в Европе «шансы на изменение позиции Запада (США и Великобритании. – А.К.) увеличатся с каждым километром приближения советских солдат к Берлину».

Направляясь в Ялту, Сталин ещё не знал, как отреагирует Рузвельт на выдвинутые советской стороной условия вступления СССР в войну с Японией, в частности по вопросам, затрагивавшим интересы Китая. От того, какую позицию займут англо-американские союзники по дальневосточным проблемам, во многом зависел политический климат на заседаниях конференции. Это понимал и Рузвельт. Стремясь не раздражать советского лидера «мелкими вопросами», а сосредоточиться на координации действий в войне против Японии, он счёл целесообразным ещё до начала обсуждения письменно сообщить Сталину о согласии с политическими условиями и пожеланиями СССР. Речь шла о согласии президента США с возвращением Советскому Союзу ранее утраченных царской Россией Южного Сахалина и Курильских островов.

В Вашингтоне и Лондоне понимали, что от сроков победы над Германией напрямую зависели перспективы разгрома Японии. Это понимание нашло выражение в подготовленной для Рузвельта и американской делегации «Памятке» для переговоров в Ялте. В ней подчёркивалось: «Мы должны иметь поддержку Советского Союза для разгрома Германии. Мы отчаянно нуждаемся в Советском Союзе для войны с Японией по завершении войны в Европе». По сравнению с этой стратегической задачей все остальные обсуждавшиеся в Ливадийском дворце проблемы выглядели для Рузвельта второстепенными.

Тактика президента США оправдалась. Видя его конструктивную позицию практически по всем вопросам повестки дня конференции, Сталин был готов отвечать взаимностью. Тем более что по вопросу о вступлении СССР в войну решение уже было принято.

Из официальных  американских  документов следует, что «основная задача американского правительства состояла в том, чтобы добиться скорейшего вступления СССР в войну с Японией с тем, чтобы не допустить передислокации Квантунской армии (группы армий. – А.К.) в метрополию в момент вторжения».

Сталин с пониманием отнесся к этим опасениям. Если в Тегеране он дал принципиальное согласие вступить в войну против Японии «через шесть месяцев после завершения войны в Европе», то в Ялте, несмотря на большие сложности переброски советских войск на Восток, этот срок был сокращён вдвое. Войну с Японией Сталин пообещал начать «через два-три месяца после капитуляции Германии», что было воспринято союзниками с большим удовлетворением.

Практически все основные вопросы, связанные с вступлением СССР в войну, были согласованы на встрече Сталина и  Рузвельта 8 февраля 1945 г. в Ливадийском  дворце. Рузвельт подтвердил, что  южная часть Сахалина и Курильские острова будут отданы Советскому Союзу.

В исторических работах, в частности японских исследователей, до сих пор делаются попытки объяснить «уступчивость» Рузвельта в Ялте его слабым здоровьем. Не учитывается, что достигнутые в Ялте соглашения, в том числе по Дальнему Востоку, были поддержаны ведущими американскими политическими деятелями и командованием Вооружённых сил США (госсекретарь Стетиниус, генерал Маршалл и др.), в том числе на заседании Объединённого комитета начальников штабов. Не воспротивился позиции Рузвельта и Черчилль; документ о вступлении СССР в войну полностью отвечал интересам разгрома Японии без риска кровопролитных сражений с огромными жертвами.

Получив гарантии участия СССР в войне, американцы и англичане считали себя в большем выигрыше. Так что утверждения некоторых историков о том, будто в Ялте Рузвельт пошёл на «неоправданные уступки» Сталину и «купил» его участие в войне, далеки от понимания военно-стратегической обстановки в мире весной 1945 года.

https://www.fondsk.ru/news/2020/02/14/problemu-japonii-stalin-i-ruzvelt-reshali-v-jalte-vdvoem-50127.html