В Таджикистане русский язык лишают статуса Таджикский президент Эмомали Рахмон призвал парламент поскорее принять новый закон о языке. Согласно документу, русский язык перестает быть языком межнационального общения в Таджикистане, а с органами государственной власти и управления общаться можно будет только на таджикском. Сейчас законопроект рассматривает парламент.
Напомним, пока действует закон, принятый 22 июля 1989 года. Согласно ему, государственным языком республики определяется таджикский язык, а языком межнационального общения - русский язык. Закон дает каждому гражданину гарантию самостоятельного выбора языка общения с органами госвласти и управления, с предприятиями, учреждениями и организациями, получать информацию и документы на государственном, русском или другом приемлемом языке.
Однако действующий закон чрезмерно раздражает Эмомали Рахмона, который грезит «о величии нации» и надеется, что новый закон повысит самосознание и чувство патриотизма таджикского народа. Президент даже не задумывается о том, что лишает население, большая часть которого стремится в страну-работодатель - Россию, необходимой практики в русском языке.
«Настало, наконец, время, когда нам, подобно другим развитым и цивилизованным странам, следует озаботиться чистотой своего государственного языка, упорядочить включение любых новых элементов в язык на основе литературных норм и положить конец всяческим искажениям речи и правописания», - резюмировал глава государства. И раскритиковал некоторые печатные издания за плохое знание таджикского языка.
«Сегодня в Таджикистане имеются такие газеты, язык которых не отвечает требованиям нормативного языка и здорового вкуса. В публикуемых этими газетами материалах не соблюдаются установленные нормы литературного языка и даже принятые правила правописания», - сказал Эмомали Рахмон.
По его мнению, некоторые журналисты, «сознательно либо по неведению» используют трудные и непонятные широким массам слова и термины. Иными словами досталось несчастным представителей СМИ за то, что те не ограничиваются узкими рамками языка, словарный запас которого такой, что многие слова приходится заимствовать из русского языка. И дальше - еще абсурдней! Со слов президента, язык засоряется чуждыми, нередко искусственными и случайными элементами. «Настало, наконец, время, когда нам, подобно другим развитым и цивилизованным странам, следует озаботиться чистотой своего государственного языка, упорядочить включение любых новых элементов в язык на основе литературных норм и положить конец всяческим искажениям речи и правописания», - заявил Эмомали Рахмон.
Так что теперь в цивилизованном Таджикистане появится Комитет по языку и терминологии, который обогатит речь таджикского народа новыми терминами и понятиями.
Ну, как не вспомнить, что претерпевал тот же русский язык, как над ним мудровали в советское время. А в последнее время на волне неприятия русского языка в странах ближнего зарубежья, у нас (абсурдно, но факт!) возобновились разговоры о том, что кириллица исчерпала себя, латинский алфавит использует большинство народов, следовательно, и России не стоит отставать, необходимо вливаться в мировое сообщество или, по меньшей мере, создавать альтернативный алфавит, как например в Японии. Как показывает практика, все перипетии с алфавитом происходят в основном по политическим мотивам. История советского государства наглядно представляет, что можно использовать реформы алфавита в качестве идеологического оружия. Бредовую идею (хотя на первый взгляд и заманчивую для того времени) латинизации алфавита уже пытались использовать большевики.
Что из этого получилось? Ненужная трата сил и средств.
Борьба против русского языка началась сразу после прихода большевиков к власти.
После реформы орфографии 1918 года русский язык был объектом непрерывных посягательств со стороны пролетарских вождей. Так, научный отдел Наркомпроса, не без участия наркома Луначарского, уже в 1919 году высказался «...о желательности введения латинского шрифта для всех народностей, населяющих территорию Республики».
Резко против этой идеи выступило Общество любителей российской словесности. Оно создало особую комиссию, которая выпустила заявление, где утверждалось, что латиница «не только не облегчит, а скорее затруднит иностранцам изучение русского языка». И введение вместо кириллицы латинского алфавита в русскую письменность не состоялось.
Однако реформаторы на том не успокоились. Через 10 лет в 1929 году Наркомпрос РСФСР образовал комиссию по разработке вопроса о латинизации русского алфавита во главе с профессором Яковлевым и с участием лингвистов, книговедов, инженеров-полиграфистов.
Комиссия завершила работу в январе 1930 года. Ученые вынесли свою резолюцию: «Переход в ближайшее время русских на единый интернациональный алфавит на латинской основе – неизбежен». Как писал Иосифу Сталину нарком просвещения РСФСР Бубнов, особенно ратовали за латинизацию представители полиграфической промышленности. По их расчетам один переход с «и» на «i» («и» с точкой) должен был сэкономить государству до 4-х миллионов рублей в год. Только почему-то не учли, что в латинице всего 26 букв, следовательно, недостающие звуки придется обозначать двойными знаками. Какая уж тут экономия!
Параллельно в ленинградской «Красной газете» появилась статья Луначарского (правда, тогда уже бывшего нармкома), в которой он обосновывал идею латинизации русского языка. Графика русского алфавита была объявлена идеологически чуждой социалистическому строительству. Впрочем, сначала предполагали провести латинизацию алфавита других народов России (работа в этом ключе велась уже несколько лет). После чего перевод на латиницу русского алфавита кое-кому представлялся делом техники. Но не тут-то было. Последовала такая неразбериха!
Когда пытались заменить «архаическую запутанную арабскую письменность более доступной широким трудящимся массам латинизированной письменностью», создали 17 алфавитов. Здесь особенно пострадали абазинцы и кабардинцы. Их алфавиты превратились в мешанину латинских (их было не достаточно – в местных языках больше 60 фонем), русских и вновь созданных графических знаков, и по своей сложности и запутанности напоминали прежнюю арабскую письменность. В результате, несчастные кабардинские и абазинские дети с трудом овладевали своими азбуками только на пятом году обучения, а бегло читать, согласно советской статистике так никто и не научился. Серьезные протесты начали высказывать представители народов, имевшие русский алфавит в основе своей письменности.
В области Коми перевод на латинский алфавит превратился прямо в издевательство над народом. Здесь до 1932 года была письменность на русской основе, потом ввели латинизированный алфавит, а через три года его отменили и опять вернулись к прежней графике.
Дело дошло до того, что начали создавать алфавиты для малочисленных племен и малых этнических групп, например, для кетов, насчитывающих тогда 1400 человек.
Всего на латиницу было переведено 50 языков (из 72 языков СССР, имевших письменность). Однако процесс получил такое мощное сопротивление, что Политбюро ЦК ВКП(б) предпочло своевременно прекратить «кампанию по латинизации».
Что же касается русского языка, то в конце июня 1931 года прошло Всесоюзное орфографическое совещание. В результате «горячего обсуждения и проработки проекта в секциях», лингвисты приняли за основу принцип приближения письменной речи к устной, или точнее говоря приближение орфографии к живому литературному языку. Упразднялись буквы «э», «и», «й», «ъ». Вместо «э» решили писать «е» (етаж, електричество – «произношение, конечно, остается прежнее»). Вместо «и» появлялась «i».
Проект также вводил новую букву j (йот), которая употреблялась бы, во-первых, везде вместо «й», во-вторых, в сочетании с «а», «о», «у», вместо «я», «е», «ю» (jаблоко, jуг), в-третьих, в середине слов вместо «ъ» или «ь» знака, стоящих перед гласными (обjект, калjян), а также в слове миллион (милjон), и в сочетании «ьи» (чjи, семjи).
Было еще много чего интересного и несуразного. Собирались и двойные согласные в корнях слов сократить, то есть «писать Ана вместо Анна, каса вместо касса», но решили пока оставить, как было.
Принятый проект передали на утверждение коллегии Наркомпросса, а затем Совнаркома. Но тут же последовал мощный взрыв. ЦК ВКП(б) постановило «ввиду продолжающихся попыток «реформы» русского алфавита…создающих угрозу бесплодной и пустой растраты сил и средств государства» воспретить «всякую «реформу» и «дискуссию» о «реформе» русского алфавита».
В середине 30-х маятник резко пошел в противоположную сторону: идеологические ориентиры Иосифа Сталина поменялись. В 1936 году началась новая кампания - по переводу только что латинизированных языков на кириллицу. А через два года было принято постановление ЦК и СНК о введении обязательного обучения русскому языку в школах национальных республик. Кириллические алфавиты для национальных языков создавались ударными темпами, и единственная «филологическая» задача, которая решалась в ходе кампании – сделать алфавиты для близкородственных языков максимально непохожими друг на друга.
Сталинская «контрреформа» в основном закончилась к 1940 году, в результате ее в СССР за два десятилетия 21 язык сменил алфавит дважды, а 13 – трижды, 7 языков вообще стали бесписьменными. Все делалось в спешке (порой, перевод на кириллицу осуществлялся за несколько месяцев), в преддверии войны о нескольких языках вообще забыли и алфавита им не поменяли. Только в 1946 году дошли руки до курдского и дунганского, а до нанайского – еще через 17 лет. В 1938 году абхазский язык получил грузинский алфавит, которым абхазы до той поры никогда не использовали, лишь в середине 50-х для него ввели кириллицу.
О переводе русского языка на латиницу никто больше не вспоминал. Последующие 50 лет прилагались усилия по изоляции страны от тлетворного влияния Запада, и, в частности, пытались вообще сократить сферу использования латиницы в СССР, правда, не очень систематически и не так настойчиво. Кириллицей пытались записывать математические формулы (например, в экономике и статистике). Оборонные ведомства требовали от разработчиков языков программирования, чтобы операторы, используемые в языке, записывались русскими словами. Однако результаты этой борьбы были ничтожны.
К сожалению, ни в сталинские времена, ни раньше не было сделано необходимого шага, без которого нельзя свести употребление латиницы к минимуму: стандартные правила введения кириллицей текстов, написанных даже на самых распространенных западных языках (для некоторых восточных языков такие правила существуют) так и не определили. Все осталось на уровне XIX века, когда господа требовали от крепостных «знать по-французски», и те учили язык по тетрадкам, записывая бусурманские слова русскими буквами.
Как утверждают некоторые исследователи, подобная непредусмотрительность в необозримом будущем грозит нам потерей кириллицы.
Ирина Антонова http://www.segodnia.ru/index.php?pgid=2&partid=13&newsid=9274
