Толерантность - какая именно? Открытое письмо епископа Пермского и Соликамского Иринарха относительно такого понятия как “Толерантность”, вызвало споры и отзывы в печати, кто-то выразил пермскому Владыке решительную поддержку, кто-то обрушился на него с упреками. Попробуем рассмотреть, что такое “толерантность” и как к ней могут относиться православные люди.
Понятию “толерантность” в наше время также не повезло, как понятию “светское государство” - в речи разных людей оно означает разные вещи, и само слово “толерантность” выступает в качестве зонтика, под которым собираются довольно разные тенденции и понятия. К некоторым из них православный человек может отнестись в с одобрением. Если под “толерантностью” понимать стремление жить в мире со всеми людьми, то именно это стремление нам заповедует святой Апостол. Священное Писание постоянно призывает нас искать мира и быть миротворцами. В этом отношении мы можем понять – и разделить – устремления людей, говорящих о толерантности, более того, мы должны быть первыми и наиболее усердными в том, что касается поддержания мира.
Но под тем же зонтиком оказывается и ряд других явлений, вот они-то и вызывают настороженность. Начнем немного издалека. Любая культура предполагает свою систему ценностей, систему представлений о должном и недолжном, свое представление о грехе, своих святых, которых прославляют – и, увы, своих ведьм, которых преследуют. То, что в одной культуре будет рассматриваться как мелкий проступок, в другой будет стоить человеку карьеры; то, что в одной культуре сочтут дурацким, ложным, но абсолютно ненаказуемым частным мнением, в другой может привести человека в тюрьму.
Под “толерантностью” понимают “готовность благосклонно признавать, принимать поведение, убеждения и взгляды других людей, которые отличаются от собственных. При этом даже в том случае, когда эти убеждения-взгляды тобою не разделяются и не одобряются”. Отметим, что последовательно толерантных культур просто не существует. Любая культура провозглашает определенные ценности и противостоит тому, что воспринимается как угроза этим ценностям. В любой культуре есть какое-то поведение, взгляды, убеждения, к которым относятся неблагосклонно. Вопрос лишь в том, что именно считается неприемлемым и насколько суровые меры принимаются к тем, кто ведет себя, с точки зрения данной культуры, неправильно. В Саудовской Аравии человека могут казнить за пьянство, во Франции – посадить в тюрьму за отрицание Холокоста; в России, или, скажем, США, то и другое вызовет неодобрение, но никаких репрессий со стороны государства.
Сама культура толерантности, как она сложилась к настоящему времени, отнюдь не собирается благосклонно принимать чужие убеждения; в ее рамках существует страшный грех - “интолерантность”, и она вовсе не собирается быть терпимой к замеченным в этом грехе. Под интолерантностью понимается, прежде всего, расизм, и мы могли бы согласиться, что расизм – несомненное зло. Однако в рамках “культуры толерантности” слово “расизм” приобретает крайне расширенное применение. Кинорежиссер, показавший в одном из своих фильмов искренне преданного чернокожего слугу, вместо того, чтобы подчеркнуть противостояние угнетенных и угнетателей – расист. Политик, поднимающий вопрос о проблемах, порождаемых неконтролируемой миграцией – расист. Журналист, говорящий о том, что некоторые обычаи нехристианских культур дурны – расист. Может быть, эта бдительная непримиримость помогает укрепить мир и улучшить отношения между людьми разных рас и культур? Непохоже на то; хотя межнациональные отношения в России куда как далеки от идеальных, таких массовых столкновений, побоищ и бесчинств как толерантные Британия, Франция или Австралия, мы пока, слава Богу, не видим. Возможно, проблема связана с тем, что опасение получить клеймо “расиста” сдерживает не только применение необходимых мер, но и само обсуждение ситуации; во всяком случае, идеология толерантности явно не решает тех проблем, за которые берется.
Но нас особенно интересует взаимоотношения идеологии толерантности и христианской веры. Опыт стран, где эта идеология заняла прочные позиции, показывает, что она отнюдь не собирается благосклонно принимать убеждения христиан. Христиане, в рамках этой идеологии, безнадежно повинны в “интолерантности” уже потому, что полагают Евангелие истинным. Как пишет канадский сайт Religious Tolerance, “Эксклюзивизм, вера в то, что моя религия истинна, а все остальные - ложны может развиться в ненависть к другим общинам верующих и их членам. Религиозный эксклюзивизм часто является основной причиной большинства происходящих в мире гражданских беспорядков, гражданских войн, преступлений против человечества и геноцида.” И Пророки, и Апостолы, и сам Спаситель, были, согласно этому определению, “эксклюзивистами”, как и все те, кто принимает их свидетельство всерьез; именно них, по мнению канадских борцов за толерантность, и происходит все невзгоды и вся беда.
Другой аспект идеологии толерантности, которая не может не вызывать настороженности - принципиальная поддержка сексуальных извращений, и их активная пропаганда. Люди, страдающие расстройствами полового влечения, объявляются такой же дискриминируемой группой, как расовые или национальные меньшинства, а любая критика гомосексуального образа жизни (или хотя бы вежливое несогласие с “толерантным” взглядом на проблему) рассматривается как “гомофобия”, форма все того же “расизма”. Вот пример “тренинга по толерантности” который, по сообщению журнала “Эксперт”, проводился в одной из петербургских школ: “Придуманные Максимом тренинги, приводящие к конфликту между его гражданской и педагогической позицией, выглядят так. Сначала разные упражнения на знакомство, потом собственно суть дела — в игровой, говорит Максим, форме. Например, такой: «Кем лучше быть — геем или фашистом?» Это вопрос, на который предлагается ответить старшеклассникам в ходе одного из упражнений. Проводится черта, с одной стороны становятся «геи», с другой — «фашисты». Сначала, говорит Максим, весь класс толпится там, где «фашисты». Потом начинается обсуждение. В последний раз под конец 13 из 14 человек стали «геями».
Обычно бывает хуже, — добавляет Максим. — Делятся примерно пополам. Причем, возможно, дело просто в том, что отношение к геям в последнее время более терпимое. И все равно половина остается на стороне «фашистов».”
Такое настойчивое привлечение подростков под голубые знамена – отнюдь не причуда одного человека. Там, где идеология толерантности уже утвердилась, существуют специальные учебные пособия, которые должны познакомить детей с сексуальными извращениями и уверить их, что таких действиях нет ничего неправильного; на Украине подобные проекты уже внедряются. Более того, христиане (и вообще все, кто не одобряет столь настойчивого продвижения содомии) в ряде стран уже подвергаются притеснениям. Хотя поначалу кажется, что “толерантность” и “притеснения по религиозному признаку” есть вещи несовместные, кажется это недолго: вспомним хотя бы шведского пятидесятнического Пастора Оке Грина, едва избежавшего тюрьмы за резкую проповедь против гомосексуализма. СМИ продолжают сообщать о все новых примерах “толерантного” давления на христиан. Совсем недавно, как сообщает газета The Telegraph, британский христианский приют для престарелых отказался перед угрозой лишиться государственной дотации из-за того, что не выполнил требования местных властей каждые три месяца опрашивать жильцов (пожилых христиан в возрасте за 80!) на предмет их “сексуальной ориентации”. Отказ приставать к глубоким старикам с обязательными вопросами об их сексуальной жизни был воспринят как «гомофобия». Толерантность, таким образом, достаточно жесткая идеология, твердо намеренная употреблять государственное принуждение для продвижения своих взглядов, и у нас есть основания этой идеологии противостоять.
Значит ли это, что христиан не может принимать участия в различные мероприятиях, в названии которых фигурирует слово “толерантность”? Мне кажется, поскольку мы имеем дело с “зонтичным” термином, которым могут называть очень разные вещи, эта невозможность не является абсолютной; прежде всего, было бы полезно разобраться, что в данном случае имеется в виду под толерантностью. Участие в самой по себе миротворческой деятельности было бы уместно, участие в продвижении “идеологии толерантности” - нет. Возможно, организаторы подобных мероприятий действительно пекутся именно о мире, и не имеют отношения к тому, о чем сказано выше. Но в таком случае им стоило бы избегать самого термина “толерантность”, обозначая свои задачи более ясно – например, миротворческая деятельность или противостояние национальной нетерпимости. В этом случае – если мы разграничим похвальное от неприемлемого, сотрудничество Церкви с светскими людьми, ищущими мира и социальной гармонии, можно было бы только приветствовать.
Алексей Харитонов http://www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=2943
