Александр Б. КРЫЛОВПятидневная война: опять невыученные уроки РоссииПосле распада СССР и вооружённых конфликтов начала 1990-х ситуация на Южном Кавказе развивалась в неблагоприятном для России направлении. США и их союзники осваивали этот регион и вели политику постепенного выдавливания России с Южного, а в перспективе – и с Северного Кавказа. Политика Москвы отличалась пассивностью, несла на себе печать пораженчества и неоправданных иллюзий по поводу перспектив будущего сотрудничества с Западом. Следствием этого было то, что масштабы политического, военного и экономического присутствия РФ на Южном Кавказе неуклонно сокращались.
Ситуация начала меняться в первом десятилетии XXI века. В последние годы казалось, что произошла радикальная переоценка российской политики на Кавказе и она приобрела качественно новый характер. Это проявилось во время Пятидневной войны в августе 2008 г., а затем - в отказе от признания легитимными границ постсоветской Грузии (то есть бывшей Грузинской ССР), в официальном признании независимости Абхазии и Южной Осетии 26 августа 2008 г., в заключении договоров о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, создании на территории этих республик постоянных российских военных баз, о совместной охране их границ и т.п.
Вместе с тем и после Пятидневной войны главным недостатком российской политики на Кавказе продолжало оставаться неумение действовать на опережение событий. Создаётся впечатление, что после окончания войны Москва сочла достаточным создать военные базы и погранзаставы на территории Абхазии и Южной Осетии и сосредоточиться на экономической помощи этим республикам (к сожалению, слишком часто не доходящей до рядовых граждан).
После Пятидневной войны дипломатические отношения с Грузией были разорваны по инициативе Тбилиси. Российское руководство отказалось иметь дело с М. Саакашвили, которого объявили военным преступником, но не предприняло реальных шагов к его судебному преследованию. Информационная кампания по разоблачению на Западе совершённых грузинской армией преступлений против населения Южной Осетии не идёт ни в какое сравнение по масштабам с систематической пропагандой в защиту «маленькой демократической Грузии», обижаемой «имперской» Россией.
После Пятидневной войны Москва провозгласила политику невмешательства во внутренние дела Грузии, заявила о признании её территориальной целостности и стала ждать, что грузинский народ сам свергнет и осудит Саакашвили за совершённые преступления. В итоге грузинский диктатор получил возможность оправиться от военной катастрофы, получить поставки нового вооружения и восстановить боеспособность своих вооружённых сил.
Лишь после возобновления практически ежедневных обстрелов Южной Осетии с грузинской территории российское руководство заявило о том, что с 3 августа контингент российской военной базы будет проводить мероприятия по безопасности в связи с годовщиной грузинской агрессии, в том числе и учения на территории республики. Президент РЮО Э. Кокойты приветствовал данное заявление Министерства обороны России и «очень жесткий настрой России по этому поводу». Однако было бы куда разумнее не утрачивать подобный жёсткий настрой после Пятидневной войны, это позволило бы пресечь саму возможность возвращения Саакашвили к практике антироссийских провокаций и их использования в пропагандистской войне против РФ.
Российская дипломатия фактически упустила возможность использовать проблему транзита грузов в Афганистан для оказания давления на США и НАТО на кавказском направлении (да и постсоветском пространстве в целом). А увязывание российской позиции в данном вопросе с получением гарантий введения эмбарго на поставки вооружений государству-агрессору Грузии, по вопросу расширения НАТО на восток и другим затрагивающим интересы России проблемам было как нельзя более уместным (даже с учётом российской заинтересованности в дальнейшем пребывании войск НАТО в Афганистане). Вместо торга по проблеме транзита Москва пленилась объявленной Обамой «перезагрузкой» и фактически дала Соединённым Штатам и НАТО «зелёный свет» на перевозку грузов в Афганистан по российской территории.
В ответ Россия получила широкую улыбку Обамы и устные обещания улучшить к ней отношение. Все это в точности напоминает историю с такими же устными обещаниями двадцатилетней давности не расширять НАТО на восток после роспуска Организации Варшавского договора и объединения Германии.
Очень не хотелось бы, чтобы поразительное легковерие М. Горбачёва по отношению к нашим западным партнёрам было унаследовано и нынешним российским руководством.
Россия продолжает оставаться единственным государством мира, которое обладает сравнимым с Америкой ядерным потенциалом, что диктует характер той политики, которую проводят по отношению к ней США и НАТО. Естественно, что США и НАТО будут стремиться к её всемерному ослаблению, и это наглядно проявляется в столь существенном для безопасности России Кавказском регионе.
Заявления представителей новой администрации США по поводу кавказской политики до сих пор отличаются противоречивостью. Большинство чиновников Госдепа, оставшиеся на своих постах со времён Дж. Буша, заявляют о сохранении прежнего курса и подчёркивают, что изменения будут иметь лишь косметический характер.
Правда, объявленная Б. Обамой «перезагрузка» американо-российских отношений дает определённую надежду, что новая администрация может отказаться хотя бы от наиболее жёстких форм конфронтации с Россией на Кавказе. Скорее всего, кавказская политика Обамы будет исходить из целесообразности сокращения масштабов прямого участия США в делах региона и перекладывания большей доли забот по защите американских интересов на своих союзников по НАТО, а также на другие государства и международные организации (по аналогии с Ираком и Сомали).
При новой администрации США фактически отказались от курса на принятие Грузии и Украины в НАТО в максимально сжатые сроки. Сенатская комиссия по изучению политики США в отношении России не рекомендовала новой администрации поощрять Грузию и Украину к скорейшему вступлению в НАТО. В разработанном этой комиссией документе предлагается «смириться с тем, что ни Украина, ни Грузия не готовы к членству в НАТО», и использовать другие возможности развития отношений с этими странами.
В качестве альтернативы членству в НАТО сенаторы предложили для Грузии и Украины «особую форму сотрудничества» с военным альянсом. Это мнение разделяется командованием НАТО. Накануне ухода со своего поста Генеральный секретарь Североатлантического альянса Яап де Хооп Схеффер заявил, что Украина и Грузия не готовы к вступлению в НАТО и данное положение едва ли изменится в обозримом будущем. Он подчеркнул, что желание руководства какой-либо страны ещё не означает, что она обязательно будет принята в военный блок.
Однако это отнюдь не говорит об отказе от политики расширения НАТО. Сразу после своего воцарения в кресле генсека альянса его новый глава Андерс Фог Расмуссен потребовал от Москвы уважения суверенитета и целостности своих соседей, и подчеркнул, что он продолжит «практическое сотрудничество» по поддержке реформы вооружённых сил Украины и Грузии. Расмуссен подтвердил возможность стать членами НАТО для Украины и Грузии при условии соответствия необходимым критериям альянса и, в отличие от своего предшественника, никак не высказался по поводу необходимых для этого сроков (что вызвало бурю ликования в стане украинских оранжевых и грузинских розовых демократов). При этом он признал Россию вторым после Афганистана приоритетом НАТО и заявил о стремлении к нормализации с ней отношений, что выглядело не слишком убедительным после слов о намерении продолжить политику расширения НАТО на восток.
Ещё недавно упивавшаяся своим, как казалось, безграничным могуществом американская администрация относилась к своим союзникам по НАТО довольно пренебрежительно и не слишком считалась с их интересами на Южном Кавказе и в других регионах. Подобный покровительственный тон вызывал у многих европейских политиков нескрываемое раздражение. Теперь, в условиях начавшегося упадка “Pax Americana” Вашингтон перестал муссировать тему осчастливленной Соединёнными Штатами Европы и явно стремится переложить груз своих проблем на союзников по НАТО. Дополнением к планам расширения НАТО на восток стал проект «Восточное партнёрство», который пришел на смену обанкротившемуся блоку ГУАМ.
Официально заявленная цель «Восточного партнёрства» состоит в «реализации интеграционных инициатив» по отношению к не входящим в состав ЕС и НАТО шести постсоветским республикам - Армении, Азербайджану, Белоруссии, Грузии, Молдове и Украине. А именно: в повышении уровня политического взаимодействия, в обеспечении возможности заключения ассоциативных соглашений нового поколения, глубокой интеграции экономик «восточных партнёров» в экономику Евросоюза, упрощении визовых процедур, реализации совместных усилий в области энергобезопасности, а также в увеличении объёма финансовой помощи.
Участие России в «Восточном партнёрстве» не предусматривалось, что говорит о стремлении к её политической и экономической изоляции.
Реальная цель проекта состоит в блокировании интеграционных тенденций на постсоветском пространстве путем дезорганизации деятельности СНГ, ЕврАзЭС, ОДКБ и ШОС.
Большинство инвестиционных проектов «Восточного партнёрства» посвящены таким стратегически важным сферам, как энергетика, транспорт, охрана внешних границ, правоохранительная система, предупреждение чрезвычайных ситуаций. Наряду с этим предусматривается создание «Форума неправительственных организаций», который позволит Евросоюзу активно воздействовать на внутриполитическую ситуацию в постсоветских государствах, в том числе путём финансирования оппозиционных организаций.
Несмотря на постоянные заявления лидеров ЕС о том, что «Восточное партнёрство» не направлено против России, очевидно, что оно представляет собой попытку реанимации и расширения обанкротившегося блока ГУАМ, в своё время сформированного Соединёнными Штатами в качестве антироссийской альтернативы СНГ. Пятидневная война на Южном Кавказе продемонстрировала полную недееспособность этого блока. Закономерно, что практическое осуществление проекта «Восточное партнёрство» началось сразу после Пятидневной войны, в условиях очевидной неспособности США и НАТО решить задачу вытеснения России и установления полного евроатлантического контроля над Южным Кавказом.
Вскоре после окончания военных действий состоялся чрезвычайный саммит ЕС, на котором была принята резолюция о необходимости «оказать поддержку региональному сотрудничеству и укрепить отношения с восточными соседями путем осуществления проектов «Восточное партнёрство» и «Черноморская синергетика». Азербайджан и Грузия (вместе с Молдавией и Украиной) были включены в список участников «Восточного партнёрства» без каких-либо условий.
Для Армении и Белоруссии условием допуска к обещанным «Восточным партнёрством» выгодам стала «демократизация» государственного механизма и общественной жизни. Подобное требование имеет совершенно формальный характер, так как было бы нелепым рассматривать авторитарный (как считают на Западе) Азербайджан или совершенно дезорганизованные Украину с Грузией в качестве образцов развития демократии на постсоветском пространстве. Очевидно, что обещанные выгоды «Восточного партнёрства» используются для давления на Армению и Белоруссию с целью добиться постепенной переориентации её внешней политики, а в перспективе – отказа от союза с Россией.
«Восточное партнёрство» позволило США и ЕС оказать жёсткое давление на руководство Белоруссии. В итоге Минск отказался от данных ранее обещаний и отложил процесс признания независимости Абхазии и Южной Осетии в «долгий ящик». В Армении развёрнута пропагандистская кампания, направленная на изменение общественных настроений в неблагоприятном для РФ направлении путём дискредитации российско-армянского стратегического партнёрства (якобы не гарантирующего безопасность Армении, имеющего для нее неравноправный и невыгодный характер). Можно не сомневаться, что запланированные на декабрь 2009 года президентские выборы в Абхазии также будут использованы для дестабилизации ситуации и всемерной дискредитации политики России на Кавказе.
Кавказ настолько важен для России, что самоуспокоенность и дальнейшее «почивание на лаврах» Пятидневной войны совершенно недопустимы. Политика России на Кавказе по-прежнему не имеет системного характера, меры на упреждение новых угроз опять запаздывают или не принимаются вовсе.
Созданные победой в Пятидневной войне возможности укрепить позиции РФ на Кавказе были использованы далеко не в полной мере. А результат - новое обострение ситуации и рост негативных для России тенденций одновременно и на Северном, и на Южном Кавказе. http://www.fondsk.ru/article.php?id=2360
